БИБЛИОТЕКА

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

ДИПЛОМАТИЯ“
В.М. Матвеев
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ
СЛУЖБА
США
«Международные

отношения»

БИБЛИОТЕКА

«ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

ДИПЛОМАТИЯ"
В.М. Матвеев
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ
СЛУЖБА
США
Москва

„Международные отношения”

1987

ББК 67.91
мзз
Рецензент - доктор юридических наук

С. Б. ЧЕТВЕРИКОВ
Матвеев В. М.
МЗЗ Дипломатическая служба США. — М.: Междунар.

отношения, 1987. — 192 с. — (Внешняя политика. Диплома¬

тия) .
Книга продолжает серию изданий, посвященных становле¬

нию и развитию дипломатических служб ведущих капиталистиче¬

ских государств. Исследуется роль американской дипломати¬

ческой службы в осуществлении империалистической внешней

политики США, рассматриваются структура и персональный со¬

став дипслужбы США, формы и методы ее работы. Показано ис¬

пользование „публичной дипломатии” в качестве одного из ин¬

струментов неоглобалистской политики США в 80-х годах.
Для специалистов-международников и всех, интересующих¬

ся вопросами дипломатии зарубежных стран.
М	КБ - 57 - 18 - 1987	ББК 67.91
003 (01) - 87
©„Международные отношения”, 1987

ВВЕДЕНИЕ
Дипломатическая служба США — одна из самых молодых

в западном мире. Немногим более двухсот лет тому назад

первые дипломаты североамериканских колоний, боровших¬

ся за независимость, с блеском вели переговоры с куда более

опытными представителями уже сложившихся к тому времени

дипломатических школ Старого Света.
Современные американские исследователи не жалеют эпи¬

тетов, характеризуя таланты „отцов-основателей” американской

дипломатии, их аналитические способности, трудолюбие и

работоспособность, демократизм и отсутствие бюрократизма —

словом, те качества, которых столь недостает представителям

нынешней дипломатической службы США. Но главный „сек¬

рет” успехов тех лет кроется не в личных качествах людей —

способных дипломатов и теперь немало в Соединенных Шта¬

тах, — а в том, что дипломатические посланцы Нового Света

отстаивали в период Американской революции интересы клас¬

са, находившегося в то время на подъеме и занимавшего на

международной арене исторически прогрессивные позиции.

„История новейшей, цивилизованной Америки, — писал В. И. Ле¬

нин, — открывается одной из тех великих, действительно ос¬

вободительных, действительно революционных войн, которых

было так немного среди громадной массы грабительских войн,

вызванных, подобно теперешней империалистской войне,

дракой между королями, помещиками, капиталистами из-за де¬

лежа захваченных земель или награбленных прибылей”1.
Дипломаты внесли свою лепту, притом довольно значитель¬

ную, в дело освобождения колоний и защиты внешнеполити¬

ческих интересов молодой республики. В условиях военной

слабости тогдашних Соединенных Штатов дипломатическое

искусство было важнейшим средством борьбы страны за свое

международное признание.
Описания славного прошлого в работах некоторых

историков, посвященных деяниям первых американских
3

дипломатов, призваны придать видимость исторической обус¬

ловленности и законности современным внешнеполитическим

акциям Соединенных Штатов. Особенно обильно реальная исто¬

рия обрастает мифами в дни больших юбилеев. Это наблюда¬

лось, например, в 1981 году, когда отмечалось 200-летие госу¬

дарственного департамента. Антиисторичны и политически

реакционны попытки провести параллель между действиями

американских дипломатов в ранний период американской

истории и в период империализма.
Американская дипломатия на всех этапах ее развития

в принципе, разумеется, выполняла однородные по своей со¬

циально-политической направленности задачи охраны священ¬

ной для буржуазии частной собственности, защиты внешне¬

политических интересов буржуазии. Однако внешняя политика

и дипломатия Соединенных Штатов в историческом развитии

претерпели качественные изменения, пройдя путь от решения

освободительных задач и обеспечения международных условий

для независимого существования молодого государства до

реализации экспансионистских планов реакционной монопо¬

листической буржуазии.
После вступления США в империалистическую стадию

развития, и тем более после победы Октябрьской революции,

когда американская буржуазия становится одним из главных

классовых противников первого социалистического государ¬

ства на международной арене, изменяется не только содержа¬

ние, но и формы деятельности американской дипломатии.

Довольно скоро, в 1924 году, США создают профессиональную

дипломатическую службу, а ведь всего за несколько десяти¬

летий до этого политические руководители страны с нескры¬

ваемым презрением относились к профессионализму запад¬

ноевропейского образца. В сравнительно короткий историче¬

ский период Соединенные Штаты догоняют и значительно обго¬

няют своих капиталистических конкурентов по численности

дипломатического персонала и объему выполняемой ими рабо¬

ты. Дипломатическая служба США из малочисленной и слабо

подготовленной в профессиональном отношении превращается

в одну из наиболее опытных в капиталистическом мире. Нет

другой капиталистической страны с буржуазно-демократиче¬

ским правлением, где столь далеко, как в Соединенных Штатах,

зашли формальные и неформальные связи дипломатической

службы с частным капиталом, бюрократизация аппарата, внедре¬

ние в дипломатические учреждения военщины и спецслужб.
Марксистско-ленинской наукой убедительно доказано, что

первейшей задачей внешнеполитических органов империали¬
4

стического государства является защита интересов господству¬

ющего класса. На это обращал внимание В. И. Ленин, когда

выделил у Гильфердинга следующее утверждение: „Важней¬

шей функцией дипломатии становится теперь представительст¬

во финансового капитала”2. Факты свидетельствуют о том,

что американский большой бизнес шаг за шагом подчинял

своим внешнеэкономическим и внешнеполитическим интере¬

сам все стороны организации и деятельности дипломатической

службы. Главной целью закона Роджерса 1924 года, учредив¬

шего профессиональную дипломатическую службу, как спра¬

ведливо считает советский исследователь И. А. Орнатский,

являлось содействие внешнеэкономической экспансии амери¬

канских монополий3. В монографии Р. С. Овинникова содержит¬

ся немало доказательств того, что американские монополии

с помощью созданных специально для этих целей „благотво¬

рительных фондов” начиная со второй мировой войны и по

сегодняшний день не только контролируют направления и фор¬

мы деятельности американской дипломатической службы,

но и определяют характер нужных им организационных пере¬

строек, подготовки и обучения дипломатов, расстановку дип¬

ломатических кадров во всех звеньях дипломатического ап¬

парата. Так, практически все государственные секретари США,

начиная с администрации Д. Эйзенхауэра, были прямыми став¬

ленниками Рокфеллеров. Некоторые члены этого финансово¬

го клана, например Н. Рокфеллер в 40-х годах и Дж. Рокфел¬

лер IV в 60-х годах, занимали должности в госдепартаменте,

а также состояли на заграничной дипломатической службе4.
Дипломатическая служба в широком смысле — это органи¬

зация и система работы специальных органов, занимающихся

практическим осуществлением задач дипломатии государства.

В узком смысле — это профессиональный, специально подго¬

товленный дипломатический персонал со своей системой набо¬

ра и обучения кадров, со своими социально-классовыми свя¬

зями, политическими симпатиями и психологическими особен¬

ностями, с отрабатывавшимися в течение ряда поколений на¬

выками и методами деятельности.
Определенная сложность исследования дипломатической

службы США состоит в том, что в современных дипломати¬

ческих учреждениях этой страны представлены сотрудники

нескольких категорий: профессиональные кадры Заграничной

службы США, чиновники федеральной Гражданской службы,

сотрудники, назначаемые рядом федеральных министерств

(торговли, финансов и др.) в дипломатические учреждения

на временной основе, и, наконец, руководящий персонал гос¬
5

департамента, посольств, представительств при международ¬

ных организациях, который довольно значительно обновляется

с приходом в Белый дом каждой новой администрации.
В данной работе основное внимание уделено профессиональ¬

ной дипломатической службе (Заграничной службе США),

сотрудники которой занимаются главным образом оператив¬

ной дипломатической работой политического характера в гос¬

департаменте, в ряде других внешнеполитических учреждений,

в официальных представительствах за рубежом. В начале 80-х

годов сотрудники Заграничной службы (примерно 4 тыс. че¬

ловек) составляли около 15 % персонала госдепартамента и

его заграничных учреждений, насчитывавшего почти 24 тыс.

человек5.
В действительности во многих случаях изолировать про¬

фессиональную службу от остальных звеньев дипломатическо¬

го механизма и внешнеполитической системы в целом пред¬

ставляется невозможным и даже методологически неверным,

поскольку госдепартамент и заграничные учреждения США

сегодня представляют собой единый дипломатический механизм.

По этой причине автор, ставя перед собой две главные задачи —

определить место и значение профессиональной дипломатиче¬

ской службы США как проводника внешнеполитического курса

на различных этапах исторического развития страны и расска¬

зать об организации, функционировании и методах работы

дипломатического аппарата, — не мог обойти вниманием ряд

аспектов деятельности внешнеполитических учреждений США

в целом. Но они рассмотрены лишь в той мере, в какой это

необходимо для понимания деятельности самой дипломати¬

ческой службы.
Место дипломатической службы во внешнеполитическом

механизме США изменяется в зависимости от того, каким

средствам внешнеполитической борьбы отдает приоритет та или

иная стоящая у власти группировка правящего класса. Так,

в 80-е годы, как и в 50-е, стало преобладать использование

военно-силовых рычагов во внешней политике США. „Стрем¬

ление Вашингтона использовать военную мощь в качестве сред¬

ства принуждения неизбежно порождает попытку военно-си-

лового обеспечения дипломатий* и тем самым существенным

образом ограничивает возможности политико-дипломатическо¬

го подхода к решению международных проблем”6, — отме¬

чает советский исследователь В. Ф. Петровский. Соответствен¬

но увеличивается влияние военно-промышленного комплекса

на внешнюю политику, растут межведомственные трения в го¬

сударственном аппарате, понижается роль дипломатической
6

службы как инструмента проведения внешнеполитического

курса.
На дипломатическую службу, являющуюся частью госу¬

дарственного аппарата, оказывает влияние проводимая им

империалистическая политика. На совремекном этапе эту по¬

литику, как отмечалось на XXVII съезде КПСС, характеризуют

„гнетущее давление реакции по всем линиям”, авторитарные

тенденции, антикоммунизм и антисоветизм7.
Деятельность дипломатической службы осуществляется

преимущественно за рубежом во взаимодействии с представи¬

телями других государств. Поэтому образ мышления и стиль

работы дипломатов в какой-то мере определяются и влиянием

на них партнеров по международному общению. Кроме того,

следует учитывать, что поскольку дипломатическая служба

почти всецело состоит из представителей правящих классов,

причем в ряде случаев весьма влиятельных, обладающих ши¬

рокими связями в среде монополистической буржуазии, она

имеет возможности оказывать определенное воздействие на

принятие решений в верхних эшелонах политической власти

или существенно их корректировать. Степень такого влияния,

так же как и его политическая направленность, могут менять¬

ся в зависимости от внутри- и внешнеполитических условий.
* * *
Исследуя американскую дипломатическую службу, автор

обращался к работам советских ученых по проблемам истории,

внешней и внутренней политики США, права и государственно¬

го устройства этой страны. Отметим, в частности, исследования

Г. А. Арбатова, А. Н. Белоногова, И. П. Блгаценко, Ан. А. Гро¬

мыко, Т. Ф. Дмитричева, Р. Ф. Иванова, А. А. Кокошина,
А.	А. Мишина, А. Ю. Мельвиля, Р. С. Овинникова, В. Ф. Петров¬

ского, А. Н. Яковлева, Н. Н. Яковлева. Разумеется, автор при¬

влекал также монографии и статьи других советских ученых.
Различные аспекты организации и деятельности американ¬

ской дипслужбы нашли свое отражение в некоторых коллектив¬

ных монографиях8. Советские американисты, занимаясь фун¬

даментальными вопросами международных отношений и внеш¬

ней политики, обращают внимание и на такие „частности”, как

конкретные приемы осуществления той или иной внешнепо¬

литической доктрины, методы ведения международных пере¬

говоров, кадровое обеспечение внешнеполитического процесса.

Это говорит о высоком уровне, которого достигла советская

американистика. Ведь нередко именно эти „частности” могут
7

определить окончательную судьбу той или иной внешнеполи¬

тической акции.
В работе использован широкий круг источников, в том

числе материалы конгресса США (например, доклады комис¬

сий, создававшихся в 50 — 70-х годах высшим законодатель¬

ным органом для рассмотрения положения дел на дипломати¬

ческой службе), издания госдепартамента и Ассоциации Загра¬

ничной службы США.
Как источник информации о формах и методах дея¬

тельности дипломатической службы США автор использо¬

вал также мемуары крупных американских политических

деятелей и дипломатов — Д. Ачесона, Г. Киссинджера,

С. Вэнса, А. Хейга, Дж. Кеннана, Дж. К. Гэлбрейта, Дж. Бима,

Дж. Макги и других. Разумеется, фактические данные и оценки,

приводимые буржуазными мемуаристами, потребовали кри¬

тического анализа. В большинстве случаев они проявляют склон¬

ность к преувеличению степени своего влияния на ход по¬

литических событий и иногда даже не останавливаются перед

искажением фактов. Так Д. Ачесон, госсекретарь США при

президенте Г. Трумэне в 1949 — 1953 годах, в действительно¬

сти активно поддерживавший травлю дипломатического пер¬

сонала сенатором Дж. Маккарти и его сподвижниками, в воспо¬

минаниях, увидевших свет в 1969 году, пытается оправдаться

и доказать, что он якобы проявлял сдержанность и умерен¬

ность9 .
Обоснованным представляется мнение английского учено¬

го П. Уильямса, назвавшего книгу бывшего государственного

секретаря А. Хейга (занимал этот пост в 1981 - 1982 гг.) „не¬

зрелыми мемуарами”, в которых автор пытается пост-фактум

представить себя ревнителем „мягкой дипломатии”10. В дей¬

ствительности известно, что, хотя у Хейга и были трения с пре¬

зидентом Рейганом по политическим вопросам, госсекретарь

в целом ориентировал дипломатическую службу на проведение

жесткой, а порой и прямо провокационной линии в отношении

Советского Союза.
В то же время некоторые ветераны американской дипло¬

матии, и в числе первых Дж. Кеннан, сумели частично пере¬

смотреть свои взгляды и прийти к пониманию того, что амери¬

канская внешняя политика должна отказаться от военно-си-

лового противоборства с социализмом и в ее инструмента¬

рии должна повыситься роль мирных, дипломатических средств.
К концу 50-х годов постепенно начинают оттаивать льды

„холодной войны”, в течение долгих лет сковывавшей инициа¬

тиву американской дипломатической службы, обрекавшей ее
8

на застой в политическом и организационном отношении. Лод

исторических событий, изменявших облик современного мира,

вынуждал американскую дипломатию пойти на контакты с

СССР, участвовать в обеспечении развивавшихся советско-

американских экономических, научных, культурных, спортив¬

ных связей.
Именно с этого времени в США возрастает интерес к ор¬

ганизации и формам деятельности дипломатической службы.

„Благотворительные фонды” монополий, конгресс, различные

правительственные учреждения, в их числе и госдепартамент,

с начала 60-х годов стали активно поддерживать соответству¬

ющие исследования. В 60 — 70-е годы росло число работ бур¬

жуазных ученых, посвященных либо дипломатической служ¬

бе в целом, либо тем или иным сторонам ее организации и

деятельности. Кроме того, вопросы организации и функциони¬

рования дипломатического аппарата затрагиваются в моногра¬

фиях и статьях, посвященных общим вопросам внешней по¬

литики Соединенных Штатов.
Политический спектр литературы по данной проблематике

довольно широк и в общем отражает направления американских

буржуазных исследований по международным отношениям11.

Наиболее распространено умеренно-консервативное направление,

представителями которого, в частности, являются авторы,

близкие к профессиональной дипломатической службе. Под¬

держивая в целом стратегические цели американской дипло¬

матии, исследователи этого направления Дж. Кеннан, У. Маком-

бер, М. Мейер и ряд других12 выступают за сбалансированный

подход к использованию различных средств внешнеполитиче¬

ской борьбы, за организационное укрепление и расширение

полномочий дипломатической службы в. осуществлении внешне¬

политического курса. Они проявляют известный скептицизм

в отношении силового решения современных международных

проблем.
На рубеже 70 - 80-х годов активизировались нападки

на дипломатическую службу со стороны авторов неоконсерва¬

тивного направления, обвиняющих ее в излишней „мягкости”

по отношению к коммунизму, в пренебрежении силовыми мето¬

дами, в недостаточной идеологической напористости. Йримером

развернутого изложения подобных взглядов может служить

сборник „Организационное обеспечение распространения аме¬

риканских ценностей за границей”, вышедший в 1983 году под

редакцией К. Томпсона13. По мнению одного из авторов сбор¬

ника Э. Баррета, активное и методическое „разоблачение” все¬

ми доступными способами идеологии и политики „советско¬
9

го коммунизма” должно быть одной из центральных задач

американских представительств, где бы они ни находились14.
Резкая критика в адрес профессиональной дипломати¬

ческой службы, якобы уклонявшейся в некоторых случаях

от установок Белого дома, исходила и от наиболее правых

деятелей администрации. Особенную известность в этой связи

получили высказывания 3. Бжезинского, занимавшего пост

помощника по национальной безопасности при президенте

Дж. Картере.
В работах авторов либерально-критического направления,

остающихся в целом на позициях защиты идейно-политических

ценностей капиталистического общества, можно, тем не менее,

встретить довольно объективную оценку реального состояния

дел на дипломатической службе США, ее роли как исполните¬

ля воли монополистических группировок на международной

арене. В чкнигах Р. Барнета, к примеру, вскрывается механизм

использования дипломатического аппарата американскими кор¬

порациями в своих корыстных интересах15.
И наконец, со времени агрессии США во Вьетнаме в амери¬

канской научной литературе громко заявило о себе левора¬

дикальное направление, представители которого не только

подвергают критике отдельные стороны внешней политики

США, но и в целом отвергают экспансионизм как курс, неприем¬

лемый с морально-этической точки зрения. Леворадикальные

авторы пересмотрели большинство утвердившихся в буржуаз¬

ной литературе концепций развития американской дипломатии

начиная с периода ее становления. Деятельность дипломатиче¬

ской службы рассматривается ими в контексте решения ею

агрессивных внешнеполитических задач. Говоря об американ¬

ском дипломатическом аппарате, леворадикалы направляют

свою критику, в частности, против его прямых и неофициаль¬

ных связей с монополиями, против влияния военщины и спец¬

служб, засилья в дипломатическом аппарате реакционеров,

насаждающих в нем дух расизма и антикоммунизма16.
Определенную пользу автору принесло изучение ряда работ

британских исследователей, в особенности монографии про¬

фессора Лондонского университета Д. К. Уотта, посвященной

сравнительному анализу внешнеполитических механизмов США

и Великобритании17.
Используя широкий круг источников и литературы, ав¬

тор рассматривал изменения в характере деятельности аме¬

риканской дипломатической службы в связи с факторами,

имевшими определяющее значение для общественно-политичес¬

кого развития Соединенных Штатов на том или ином этапе.

У истоков
АМЕРИКАНСКОЙ
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ
СЛУЖБЫ
Революционная война за независимость 1775 — 1783 го¬

дов, которую вели американские колонии, была многими нитя¬

ми связана с международными отношениями. Еще до провозгла¬

шения независимости США Континентальный конгресс решил

вступить в переговоры с другими странами с целью добиться их

поддержки в борьбе против метрополии. Поиск международной

помощи был обусловлен складывавшимся не в пользу амери¬

канцев соотношением сил: Англия подписала контракт

с германскими княжествами о поставке наемников для уча¬

стия в военных действиях в Америке.
В ноябре 1775 года конгресс учредил Комитет секретной

корреспонденции во главе с Б. Франклином „с целью перепи¬

ски с нашими друзьями в Великобритании, Ирландии и других

частях света” и представления ее результатов конгрессу. Глав¬

ная задача комитета сводилась к налаживанию контактов с

врагами Англии с целью получения от них оружия для рево¬

люционной армии и денежных займов.
Особые надежды в этой связи возлагались на Францию,

жаждавшую реванша за поражение от Англии в Семилетней

войне (1756 - 1763 гг.). Весной 1776 года Комитет секретной

корреспонденции направил в Париж своего посланца С. Дина,

сумевшего наладить через посредство фиктивной коммерче¬

ской конторы регулярные поставки вооружений на американ¬

ский континент. В декабре того же года в Париж прибыл

Б. Франклин, возглавлявший первую американскую дипломати¬

ческую миссию за рубежом (кроме Б. Франклина и С. Дина в

ее состав входил также А. Ли).
Позднее стало известно, что миссия буквально со всех

сторон была окружена английскими шпионами, подсовывав¬

шими американцам якобы подлинные документы о перебросках

английских войск в Америку, следившими за всеми передви¬

жениями и контактами членов миссии и т. п. Выяснилось, что
11

на англичан работал даже генеральный секретарь миссии Э. Банк¬

рофт. Соблазнившись легким заработком, к концу 1777 года

согласился поставлять Лондону секретную информацию С. Дин1.

Работа миссии осложнялась интригами Ли против Дина, а также

недоброжелательством обоих по отношению к руководителю

миссии.
Действия английской агентуры, однако, не были секре¬

том для Франклина. Более того, он сумел обратить контакты

с англичанами в свою пользу, сознательно подталкивая Фран¬

цию к скорейшему подписанию союзного договора с северо¬

американской республикой.
Франклину, выдающемуся американскому дипломату, уче¬

ному, литератору, удалось установить хорошие связи в различ¬

ных слоях французского общества, а также в выгодном ceeje

представить позицию Америки членам дипломатического кор¬

пуса в Париже, которые, в свою очередь, знакомили с ней ев¬

ропейскую общественность. Из-под его пера вышло немало

опубликованных под различными псевдонимами памфлетов

в защиту дела „американской свободы”, которыми зачитывал¬

ся буквально весь Париж. Все это способствовало созданию

благоприятной для американцев атмосферы на переговорах.
Дипломатическая тактика Франклина принесла свои пло¬

ды. В феврале 1778 года был заключен франко-американский

союз и подписаны два договора — о дружбе и торговле. Фран¬

ция признала полную независимость американских колоний,

тем самым была прорвана международная блокада. Подписание

франко-американского договора было крупным успехом мо¬

лодой американской дипломатии, добившейся международ¬

ного признания США и возрастания изоляции Англии. Войну

британской короне вслед за Францией объявили Испания и Гол¬

ландия.
„В своей трудной войне за освобождение, — отмечал
В.	И. Ленин, — американский народ заключал... „соглашения”

с одними угнетателями против других, в интересах ослабления

угнетателей и усиления тех, кто революционно борется против

угнетения, в интересах массы угнетенных”2.
Подобную же тактику, оправдавшую себя в ходе пере¬

говоров с Францией, применила американская делегация на

мирных переговорах с Англией. В состав делегации входили

Б. Франклин, бывший к тому времени уже постоянным послан¬

ником в Париже, а также видные американские политические

деятели Дж. Адамс, Дж. Джей, Г. Лоуренс.
Американским представителям стало известно о закулис¬

ном сговоре Франции с Испанией, по которому Франция обя¬
12

зывалась поддержать испанские претензии на земли к западу

от реки Миссисипи. Тогда, умело использовав англо-француз-

ские противоречия, Франклин и его коллеги решились нару¬

шить инструкции конгресса вести переговоры только „с ве¬

дома и согласия” французской стороны и пошли на сепарат¬

ные переговоры с англичанами.
На переговорах Франклин применил дипломатическую „хит¬

рость”, представив английскому оппоненту Г. Освальду не толь¬

ко „необходимые”, но и так называемые „желательные” усло¬

вия мира. Среди последних было столь нереалистическое и по¬

тому поразившее Освальда требование, как уход англичан

со всей территории Канады, на что Лондон заведомо пойти не

мог.
Введя в заблуждение английскую сторону насчет подлин¬

ных возможностей и намерений Соединенных Штатов, Франк¬

лин добился удовлетворения всех остальных условий.
В ноябре 1782 года стороны подписали предварительное

соглашение о мирном урегулировании, а в следующем году

был подписан мирный договор с участием других воюющих

сторон.
Сепаратные переговоры и заключение договора с Велико¬

британией, отмечал историк Р. Элстайн, помешали францу¬

зам и испанцам осуществить свой план не пускать американ¬

цев в долину Миссисипи3. Это было важно. Но главное заклю¬

чалось в том, что Англия признала независимость Соединен¬

ных Штатов. Появилась основа для мирного, независимого

развития страны, были созданы важные предпосылки для бы¬

строго прогресса производительных сил и капиталистических

производственных отношений.
Освободительные задачи, которые решала Америка в хо¬

де войны за независимость, вывели на авансцену мировой по¬

литики крупных дипломатов. Звездой первой величины среди

них, несомненно, был Б. Франклин. Когда Т. Джефферсон

(впоследствии государственный секретарь и президент США)

сменил Франклина на посту посланника в Париже, министр

иностранных дел Франции спросил его: „Это вы, сэр, заменяете

доктора Франклина?”. На что Джефферсон ответил: „Его никто

не может заменить, я всего лишь его преемник”.
Нигде не учившийся дипломатическому искусству, Франк¬

лин обладал прирожденным талантом дипломата. То, что се¬

годня американским дипломатам пытаются привить на разно¬

образных курсах подготовки и переподготовки персонала, —

умение творчески подходить к оценке ситуации, — было у

Франклина результатом самостоятельной работы ума. Так,
13

в деталях изучив коррупцию избирательной системы и про¬

дажность депутатов британского парламента, Франклин очень

скоро понял: ожидать, что такое правительство отзовется на

призывы к справедливости и демократии, по меньшей мере

глупо.
Современники Б. Франклина отмечали, что успехи его дея¬

тельности во многом были результатом влияния его яркой

личности и применявшегося им нового дипломатического

стиля. „Дипломатический пост поневоле замыкает человека

в самом узком кругу, — писал крупный философ и политик

Т. Пейн. — Он ограничивает его связи из-за возможных взаим¬

ных подозрений: дипломат напоминает свободно двигающий¬

ся атом, постоянно отталкивающий от себя и отталкиваемый в

свою очередь. Но на доктора Франклина это не распространя¬

лось. Он представлял не какой-либо двор, а человека с большой

буквы. Его репутация философа упрочилась уже давно, и во

Франции он общался со всеми слоями общества”4.
Становление и развитие международньрс связей молодой

республики требовало также и укрепления внутренней орга¬

низационной базы дипломатии, создания постоянно действую¬

щего дипломатического аппарата. В июле 1777 года на базе

Комитета секретной корреспонденции конгрессом был создан

Комитет по иностранным делам. Секретарем стал Т. Пейн.

Очевидным недостатком комитета было непостоянство его сос¬

тава, который менялся вместе с составом конгресса. В недрах

самого комитета постепенно вызревала идея о необходимости

создания постоянно действующего органа для руководства

внешними делами, тем более что уже раздавались сигналы

недовольства со стороны заграничных представителей. „До

сего времени, — писал в адрес комитета посланник в Мадри¬

де Дж. Джей, — я получил от вас лишь одно письмо, да и то

не стоит и фартинга”5.
К концу 1780 года комитет представил конгрессу план

создания департамента по иностранным делам. Потребность в

постоянном дипломатическом учреждении аргументировалась

как „возрастанием значения и мощи Соединенных Штатов,

позволяющим им занять свое место среди великих государств

Европы”, так и „неустойчивостью, медлительностью и нере¬

шительностью”, характеризовавшими внешнеполитическую дея¬

тельность Соединенных Штатов6.
В январе 1781 года конгресс принял резолюцию об учреж¬

дении департамента по иностранным делам. Именно эта дата

считается в США днем рождения центрального дипломат^ете-

ского ведомства. В октябре того же года Р. Ливингстон, ранее
14

входивший в состав Комитета по иностранным делам, принес

присягу и стал первым главой нового дипломатического ве¬

домства. Штаты департамента даже по тем временам были весь¬

ма скромными. Кроме самого секретаря в нем работало

всего четыре человека. „Двух клерков едва ли достаточно, —

жаловался конгрессу Ливингстон, — для ведения дел в учреж¬

дении, объем работы которого значительно больше, нежели

я ранее себе представлял”7. Дж. Джей, сменивший Р. Ливинг¬

стона, добился трех новых вакансий — двух переводчиков

с голландского и немецкого языков, а также привратника

для охраны здания от „нежелательных визитеров”. Удовлет¬

ворение его просьбы назначить консула в Кантон (Гуанчжоу)

и коммерческого агента в Лиссабон послужило началом созда¬

ния консульской службы США, защищавшей интересы быстро

растущей внешней торговли страны. При этом консульская

служба по темпам своего развития значительно опережала

дипломатическую. В 1790 году за границей действовали только

2 постоянных дипломатических представителя США и 10 кон¬

сульских, десять лет спустя — соответственно 6 и 52. Госу¬

дарственный секретарь Т. Джефферсон просил консулов пре¬

доставлять правительству не только коммерческую, но и по¬

литическую информацию, „какую они посчитают важной с

точки зрения интересов Соединенных Штатов”.
Таким образом слабость традиционного дипломатического

представительства в какой-то мере компенсировалась расши¬

рением консульских функций и увеличением числа консульств.

Эта линия стала определяющей на целое столетие. В 1792 го¬

ду конгресс принял закон, зафиксировавший полномочия

и обязанности американских консулов. Это был первый амери¬

канский законодательный акт по вопросам функционирова¬

ния заграничной службы.
В сентябре 1789 года департамент по иностранным делам

в соответствии с принятой конституцией страны был реоргани¬

зован и превращен в государственный департамент. Государ¬

ственному департаменту поручалось выполнение и ряда внут¬

ренних функций, в том числе хранение государственной печа¬

ти, публикация законов США, контроль за охраной авторских

прав. Статус государственного секретаря в правительственной

иерархии был выше, чем у других членов кабинета, что отра¬

жалось и на его окладе.
Историческое значение создания госдепартамента состоя¬

ло, однако, не в перемене названия и даже не в расширении

его полномочий. Главная перемена заключалась в том, что

государственный секретарь перешел из подчинения конгрессу в
15

подчинение президенту. Уже первые комментаторы консти¬

туционного права США, например Дж. Хэкуорт, заметили,

что „единственной целью” госдепартамента было „осуществ¬

ление воли исполнительной власти”. При этом президент об¬

ладал достаточными полномочиями „не только для контроля

и руководства, но и для определения того, что и как следует

осуществлять на практике”8. Конституция, подведя общую

правовую базу под службу внешних сношений, говорила о ее

организации в весьма туманной форме: не определяла преде¬

лы компетенции исполнительной и законодательной власти,

а также роль госдепартамента в разработке и осуществлении

внешней политики. Государственному секретарю лишь вме¬

нялось в обязанность руководить делами департамента так,

как будет „предписывать или указывать время от времени

президент Соединенных Штатов”.
В период после завершения воины за независимость, вплоть

до 20-х годов XIX столетия, американская дипломатия, хотя

и не могла похвастаться блестящими достижениями, все же

развивалась по восходящей линии. Шел процесс экономиче¬

ской и политической консолидации нации, росли ее внешне¬

экономические связи. Достаточно сказать, что с 1780 по 1807

год общий тоннаж американского торгового флота возрос

более чем в 6 раз. Американские коммерсанты, используя

конъюнктуру — период длительных войн в Европе, — активно

осваивали пути мировой торговли, увеличивали объем амери¬

канского экспорта, а также поставляли в Европу товары из

Вест-Индии, Южной Америки, с Ближнего и Дальнего Востока.
Руководители страны исходили из того, что дипломати¬

ческие, особенно консульские, связи важны для обеспечения

успехов в торгово-экономической деятельности за рубежом.

Соответственно, внешняя политика и дипломатия занимали

в те годы одно из первых мест среди приоритетов США. Вплоть

до президентства Э. Джексона в 30-х годах XIX века диплома¬

тический опыт, хотя бы и небольшой, рассматривался как од¬

но из обязательных условий для получения поста президента. Все

президенты тех лет, кроме одного, побывали на посту государ¬

ственного секретаря. Четыре человека, занимавшие до этого

пост президента, представляли интересы США за рубежом. Наи¬

более показательна в этом отношении карьера Т. Джефферсо¬

на, последовательно сменившего посты посланника в Париже,

государственного секретаря, вице-президента и президента

США.
„Золотой век” американской дипломатии, то есть период

с начала Американской революции до середины 20-х годов
16

XIX века, о котором и сегодня любят вспоминать историки,

был связан с освободительным, демократическим характером

революции, с решением прогрессивных международных задач.

Американской дипломатии с помощью успешных маневров

удалось целой системой договоров закрепить независимое место

Соединенных Штатов в мировой политике, обеспечить невме¬

шательство европейских держав в американские дела и между¬

народное признание суверенитета США над рядом спорных

территорий. Но „век” оказался весьма недолгим. Росшие экс¬

пансионистские притязания крепнувшей североамериканской

буржуазии постепенно стали накладывать все больший отпе¬

чаток на внешнюю политику и соответственно на задачи дипло¬

матической службы США.
Во внешнеполитической программе, провозглашенной в

послании президента Дж. Монро конгрессу в 1823 году („док¬

трина Монро”), прокламировался принцип невмешательства

стран американского и европейского континентов в дела друг

друга. Одновременно в „доктрине” выдвигалось положение,

согласно которому процветание Соединенных Штатов, рост

их могущества ставились в зависимость от присоединения но¬

вых территорий. В дальнейшем „доктрина Монро” использо¬

валась для обоснования экспансии США в Латинской Аме¬

рике.
Группировки американской буржуазии, ориентировавшие¬

ся на внешний рынок, требовали от американских диплома¬

тических представителей активности и смелости в отстаива¬

нии их интересов. С помощью прямого нажима, угроз и прово¬

каций в 40-х годах был аннексирован Техас и присоединена

большая часть Орегона. Для переговоров об отторжении Ка¬

лифорнии и Новой Мексики в Мексику был направлен кон¬

грессмен Д. Слайделл, обладавший, по словам К. Маркса, „ред¬

кими способностями плести интриги, неутомимостью и выдерж¬

кой, бессовестностью и бесцеремонностью...”9.
Слайделл в ходе переговоров шантажировал мексиканских

представителей, предъявляя им финансовые претензии, кото¬

рые мексиканская сторона заведомо не могла удовлетворить.

Он намеренно затягивал переговоры, выступая с рядом пред¬

ложений о покупке обширнейших территорий. В то же время

американская армия продолжала готовиться к войне, в кото¬

рой она вскоре одержала быструю победу.
Договор 1848 года, подписанный мексиканской стороной

под сильным нажимом американской дипломатии, был од¬

ним из самых грабительских в мировой истории. Мексика

лишилась 55 % своей тер#рит9рии.
ТГ

Руководители американской дипломатии в середине прош¬

лого века не раз бахвалились тем, что они — представители

„демократической” нации — с презрением относятся к „кон¬

сервативной” дипломатии и дипломатическим традициям ев¬

ропейских стран. Подобного рода негативистский подход в

отдельных речах американских политиков принимал порой

гротескные очертания. Так, сенатор из Нью-Йорка У. Робин¬

сон предъявил обвинения американским дипломатам, возвра¬

щавшимся из-за границы, и иностранным послам в Вашингто¬

не в том, что и те и другие импортируют в Америку чуждые

ей обычаи и нравы, „разрушают и уничтожают американские

идеалы”. Сенатор предложил, прежде чем впустить дипломатов

в страну, подержать их в карантине „подобно тому, как мы

подвергаем карантину тряпье иностранного происхождения,

чтобы не заразиться холерой”10.
Дело, разумеется, не в демократических убеждениях чле¬

нов американского конгресса. Американская буржуазия, чьи

интересы они представляли, в большинстве своем вплоть до

90-х годов XIX столетия была занята по преимуществу освое¬

нием внутренних территорий. И по этой причине организация

и деятельность собственной дипломатической службы не явля¬

лись для нее приоритетным вопросом. Но в отношении тех рай¬

онов мира, где североамериканский капитал уже приобрел силь¬

ные позиции (в основном в Южной Америке), буржуазия дава¬

ла дипломатам указания действовать, не ограничивая себя

демократическими „предрассудками”.
В XIX веке активно развивалась сеть консульских учреж¬

дений за рубежом — в 1830 году их было 141, а к концу века

уже 323. Консульства были необходимы американской бур¬

жуазии для изучения иностранных рынков, получения коммер¬

ческой информации, защиты деловых интересов.
Другим составным частям дипломатической службы — цент¬

ральному аппарату и заграничным дипломатическим предста¬

вительствам уделялось мало внимания. При этом они оказа¬

лись захваченными процессом далеко зашедшей коррупции

американской политической системы.
В 30-е годы прошлого столетия президент Э. Джексон,

безапелляционно утверждая, что „обязанности государственных

служащих столь просты, что их выполнение по силам любому

разумному человеку”, ввел в широкую практику систему

„награда — победителям”. Речь шла о праве победившего на

выборах президента назначать на государственные должности

сторонников своей партии, таким образом награждая их за

поддержку. (Система оказалась живучей: ее активно исполь¬
18

зуют президенты и в наши дни, хотя формально она теперь

осуждается.) Высшими дипломатическими постами, как пра¬

вило, награждались • щедрые финансисты и влиятельные поли¬

тики, „желавшие повысить свой престиж и удовлетворить

амбиции своих жен”, отмечает американский исследователь

Дж. Чайлдз. А консульские посты, особенно в крупных про¬

мышленных центрах, были, по определению того же автора,

„охотничьими угодьями” наиболее алчных бизнесменов. Так,

ежегодная „добыча” консула в Гамбурге или в Лондоне неред¬

ко превосходила оклад президента США11.
Бывали случаи, когда для удовлетворения тщеславия сво¬

их друзей президенты покушались даже на высшие должности

в государстве. В 1869 году президент У. Грант назначил

Э. Уошбэрна государственным секретарем на срок в 12 дней,

чтобы тот мог „насладиться престижем пребывания на этом

посту”.
Значительным источником обогащения дипломатов были

взятки за консультации и помощь в продвижении дел как

своих предпринимателей, так и иностранных; продажа коммер¬

ческой информации и секретных сведений, данных о местной

торговой конъюнктуре.
Американская дипломатическая служба явно деградиро¬

вала. Лишь некоторые факты из ее практики напоминали о

славных страницах времен войны за независимость. Так, в го¬

ды „второй американской революции” — Гражданской вой¬

ны (1861 — 1865 гг.) президент А. Линкольн вернулся к тра¬

диции направления за границу „неофициальных дипломатов” —

хорошо известных за рубежом представителей американской

демократической общественности. На страницах британской

печати, к примеру, активную агитацию в пользу отмены рабо¬

владения вела автор „Хижины дяди Тома” Г. Бичер-Стоу. Ак¬

тивность посланцев Линкольна была довольно значительной —

при нем за границу было направлено больше американцев,

чем при ком-либо из его предшественников.
В период Реконструкции (1865 — 1877 гг.) вопрос об орга¬

низации и методах работы американской дипслужбы стал пред¬

метом повышенного внимания со стороны законодателей и

правительства. В конгрессе все чаще выдвигались предложения,

предусматривавшие создание в США стабильной профессиональ¬

ной дипломатической службы по западноевропейскому об¬

разцу. Отдельные законопроекты содержали требования ввести

квалификационные экзамены для приема на службу, устано¬

вить дипломатические ранги и правила карьерного продвиже¬

ния.
19

Сенатор Паттерсон в 1868 году даже сделал попытку опре¬

делить критерии, которым должны соответствовать дипло¬

матические сотрудники. Американский дипломат, по мнению

сенатора, должен знать „право, обычаи, состояние промышлен¬

ности и основы производства своей собственной страны, равно

как и законы, традиции, язык и нравы нации, в которой он

представляет свою страну”12.
Паттерсон и его единомышленники отражали потребности

той части американской буржуазии, чье дальнейшее процве¬

тание связывалось ею с выходом на новые мировые рынки.

Именно по ее настоянию еще в 1856 году конгресс санкциони¬

ровал укрепление консульской службы компетентными сотруд¬

никами, установив правило, по которому зачисление на рядо¬

вые должности в консульство должно было осуществляться

после представления претендентами соответствующих свиде¬

тельств об образовании, квалификации и общей пригодности

к службе13. Но лишь в 1895 году были введены конкурсные

испытания для приема на консульскую службу, а на практи¬

ке это требование начало осуществляться только десятилетие

спустя.
Признавая целесообразность хорошо организованной кон¬

сульской службы как полезного подспорья в зарубежных тор¬

говых операциях, большая часть правящего класса в 60 — 70-е

годы еще не представляла себе в полной мере всех выгод силь¬

ной дипломатической службы.
Затянувшийся застой был типичен не только для загра¬

ничных дипломатических кадров, но и для госдепартамента. За

пол столетия — с 20-х по 70-е годы — численность его персона¬

ла возросла лишь вдвое, составив в 1898 году всего 82 чело¬

века. В ведомстве отсутствовало четкое распределение обязан¬

ностей между сотрудниками, фактически не было системы

отделов, занимавшихся региональными делами. Тем не менее,

начиная с 70-х годов вопрос о совершенствовании дипломати¬

ческого аппарата не сходил с повестки. Его решение стимули¬

ровалось мощными экономическими и политическими сдвига¬

ми, происходившими в стране.
В последней четверти XIX века США превратились в круп¬

ную индустриальную державу, зыйдя на первое место в мире

по объему промышленного производства, примерно 70 % ко¬

торого было уже сосредоточено в монополистических объеди¬

нениях — трестах. Политическая власть концентрировалась

в руках финансовой олигархии. Под давлением монополий,

стремившихся завладеть новыми рынками для сбыта товаров

и приложения капиталов, росла агрессивность американской
20

внешней политики. Объектом экспансии Соединенных Шта¬

тов стали Вест-Индия, Латинская Америка, Азиатско-Тихо¬

океанский регион. В 1871 — 1882 годах была предпринята по¬

пытка военной интервенции в Корее, в 1893 году захвачены

Гавайские острова. В 80 — 90-е годы американские войска под

тем или иным предлогом вторгались на территории Аргентины,

Колумбии, Чили, Никарагуа и ряда других государств.
Внешнеполитическое ведомство активно участвовало в про¬

ведении политики экономического закабаления Латинской Аме¬

рики. На состоявшейся в 1889 году первой межамериканской

конференции в Вашингтоне ее председатель — государственный

секретарь США Дж. Блейн сумел добиться важных привиле¬

гий для американских предпринимателей в торговле на конти¬

ненте. Созданный конференцией постоянный орган Межамери¬

канского союза — Коммерческое бюро размещалось в Вашинг¬

тоне и было фактически подчинено госдепартаменту14.
Расширение масштабов экспансии неизбежно должно бы¬

ло столкнуть американский капитал с его сильными конкурен¬

тами на мировой арене. Подобная перспектива диктовала необ¬

ходимость совершенствования средств внешнеполитической

борьбы, и не в последнюю очередь дипломатических. В печати

стали появляться многочисленные выступления в пользу соз¬

дания профессиональной дипломатической службы, которая

была бы способна решать политические задачи правящей Амери¬

ки в предстоящей ей битве за сферы влияния. Так, га¬

зета „Нейшн” в одной из передовых статей обращала внимание

читателей на то, что в Америке вообще нет профессиональных

дипломатов в то время, как „все страны, с которыми США

имеют дело, содержат корпус профессионалов, тщательно по¬

добранный, специально обученный”, первоклассно подготовлен¬

ный к внешнеполитической работе.
Планируя создание профессиональной дипломатической

службы, монополистические круги и зависимые от них поли¬

тические руководители страны надеялись решить следующие

основные задачи: во-первых, с помощью профессиональных

дипломатических кадров обеспечить преемственность и отно¬

сительную стабильность в осуществлении внешнеполитическо¬

го курса в интересах правящего класса в целом и, во-вторых,

гарантировать полную политическую лояльность дипломати¬

ческого аппарата, поставив под жесткий централизованный

контроль набор и подготовку дипломатических кадров.
Практическое осуществление идеи создания профессиональ¬

ной дипломатической службы началось в XIX веке и проходило

в несколько этапов.

„СТАРАЯ ШКОЛА"

В НОВОМ СВЕТЕ
Вступив в империалистическую стадию развития в конце

XIX века, США превратились в мощную индустриальную дер¬

жаву. Стремительными темпами рос объем внешней торговли.

В 1901 — 1905 годах он составлял 1,5 млрд. долл. в ежегодном

исчислении в сравнении с 800 млн. долл. в 1891 — 1895 годах1.

Под давлением монополий были аннексированы Гавайские

острова, в результате испано-американской войны захвачены

Филиппины, о-ва Гуам и Пуэрто-Рико, установлен протекторат

над Кубой. С начала века Соединенные Штаты стали решитель¬

но вмешиваться в мировую политику, тогда как ранее, по сло¬

вам крупного английского дипломата и историка Г. Николь-

сона, „окончательное решение по вопросам войны и мира вы¬

носилось только в европейских канцеляриях”2.
„Мы не можем серьезно соперничать с миром, оставаясь

в политической и дипломатической изоляции”3, — писал, отра¬

жая взгляды экспансионистски настроенной буржуазии, обозре¬

ватель Г. Нельсон в „Харпере уикли”. Охваченные националисти¬

ческим угаром политики призывали создать материальные гаран¬

тии того, что США „всегда будут важной силой в мировых

делах”. А для этого, говорил конгрессмен Р. Адамс в начале

1901 года, „наша страна (США. — Авт.) должна соответствую¬

щим образом вооружиться, чтобы не уступать своих позиций”4.
Вынашивавшие идею мирового господства США правые

круги обращали свои взоры и к дипломатической службе.

Лоббизмом в конгрессе в пользу активизации американской

дипломатии занимались даже ,рслопковые короли”, полагав¬

шие, что дипломаты и консулы обязаны сдерживать британ¬

ских конкурентов, выращивающих хлопок в Индии и Египте.
Американские монополии с самого начала рассматривали

дипломатию как прикладной инструмент для обслуживания

своих экспансионистских устремлений. Они были заинтере¬

сованы в том, чтобы этот инструмент стал максимально эф¬
22

фективным. Их представители в правительстве, печати, в науч-

но-университетских кругах начинают настойчиво пропаганди¬

ровать идею создания профессиональной службы с постоянным

штатом сотрудников, с относительно независимыми от колеба¬

ний внутриполитической конъюнктуры позициями. На различ¬

ных уровнях отстаивалась точка зрения, что эта служба должна

быть основана на принципах строгого отбора при прямом учас¬

тии представителей деловых кругов, а продвижение по службе

должно происходить на основе оценки профессиональной ком¬

петентности чиновников и жесткой конкуренции. Принцип

бизнеса — „выживает сильнейший” - рекомендовалось распро^

странить и на деятельность дипломатического аппарата. Иными

словами, предлагалось пойти по пути профессионализации по

образцу старой западноевропейской дипломатической школы,

хотя и с опозданием, но зато решительно, с подлинно американ¬

ским размахом.
Ставшие редкими ссылки на то, что, дескать, профессиона¬

лизация дипломатических кадров противоречит историческо¬

му опыту Америки и может привести к созданию чуждой „аме¬

риканскому духу” элиты, встречались теперь шиканьем в залах

Капитолия. Правящая политическая верхушка Америки даже

выражала готовность использовать опыт Англии, Франции и

Голландии в управлении колониями для подготовки собствен¬

ного административного персонала.
Особенностью профессионализации дипломатического ап¬

парата в США, происходившей, в отличие от западноевропей¬

ских стран, в империалистическую эпоху, стало непосредствен¬

ное участие в ней „деловых кругов и общественности”, то есть

крупных корпораций и существующих на их средства ученых

и специалистов из университетов и колледжей.
В ноябре 1905 года президент Т. Рузвельт подписал ис¬

полнительный приказ о наборе на дипломатическую службу

через систему экзаменов (это положение, впрочем, не относи¬

лось к высшим дипломатическим рангам). Вскоре на правитель¬

ственную инициативу откликнулись 18 университетов, объ¬

явивших о намерении специально готовить кадры для поступ¬

ления на дипломатическую службу. Университет Джорджа

Вашингтона и Йельский университет получили для этой цели

солидные дотации от нью-йоркских деловых кругов, Мичи¬

ганский университет — от бизнесменов Среднего Запада. Гар¬

вардский университет направил президенту Т. Рузвельту хо¬

датайство о фондах для открытия дипломатического факуль¬

тета, но средств не получил. Конгрессмены, рассматривавшие

ходатайство, оказались прижимистее частного бизнеса.
23

В период президентства Т. Рузвельта не определялось,

кто и каким образом будет отбирать кадры. Новый президент

США У. Тафт развил законодательные идеи своего предшест¬

венника, сделав под мощным давлением монополистических

кругов очередной важный шаг на пути профессионализации

американской дипломатии. Его законодательные планы в этой

области нашли отражение в первом президентском послании

конгрессу в декабре 1909 года. В нем говорилось: „В условиях,

когда политические и коммерческие интересы тесно взаимо¬

связаны, когда для делового мира страны чрезвычайную важ¬

ность приобрели международные соглашения по торговым

вопросам и тарифам, когда от исхода дипломатических пере¬

говоров зависят международные позиции американских пред¬

приятий, дипломатическая, равно как и консульская, служба

должна рассматриваться в качестве необходимого подспорья

бизнеса”. За несколько дней до выступления в конгрессе

президент исполнительным приказом создал в госдепартамен¬

те экзаменационную комиссию. Тем же приказом был уста¬

новлен принцип назначения на должности „по заслугам”, то

есть продвижения дипломатов по служебной лестнице с уче¬

том оценки их квалификации и работы, а также выслуги лет.
Разработанная вскоре система экзаменов включала пись¬

менное и устное испытания. На письменном экзамене прове¬

рялись знания международного права, одного из современных

языков, „природных, промышленных и торговых ресурсов

США”, американской истории и государственного права, ис¬

тории Европы, Латинской Америки и Дальнего Востока

с XIX века. Целью устного экзамена было определить нали¬

чие у абитуриента таких качеств, как „подвижность и живость

ума, общая информированность о мировых событиях и природ¬

ная пригодность к службе”.
Еще ранее — законом конгресса от 1906 г. — была на новых

началах реорганизована консульская служба: введены ранги,

предусматривалось, что старшим консульским чиновникам

запрещается заниматься частным предпринимательством, пред¬

полагалось, что консульские учреждения будут периодически

инспектироваться. А главное — были созданы возможности

для назначения и продвижения* по службе на основе профес¬

сиональной пригодности.
Упорядочение консульской службы прошло довольно

оперативно, ибо оно было прямо связано с международными

интересами американского капитала. Главной обязанностью

консулов в начале века была защита интересов американских

компаний6.
24

Дальнейшее развитие законодательства по этим вопро¬

сам относится к 1915 году, когда сводным актом конгресса

был подтвержден конкурсный принцип продвижения как на

консульской, так и на дипломатической службе.
Все же, несмотря на законодательную лихорадку, до вто¬

рого десятилетия нашего века процесс создания единой про¬

фессиональной дипломатической службы в США не был завер¬

шен. Консульская и дипломатическая службы, выполняя во

многом идентичные задачи, существовали раздельно. Пере¬

вод с консульской работы на дипломатическую осуществлял¬

ся крайне редко, а назначение консулов главами дипломати¬

ческих представительств вообще исключалось.
Назначение на руководящие должности целиком оставалось

прерогативой государственного секретаря и президента, по¬

этому рядовой дипломат без достаточно больших средств и

„высоких” связей практически не имел шансов добраться

до вершины своей карьеры — поста посла или посланника.
Число желавших поступить на службу было невелико еще

и из-за мизерного жалованья молодых дипломатов, которого

не хватало даже на транспортные расходы7. Имущественный

ценз при приеме на службу, символический характер жалованья

и небольшие шансы на успешное продвижение по служебной

лестнице вряд ли могли стимулировать приток во внешнеполи¬

тическое ведомство способных людей из малообеспеченных

семей. Установленный по сути дела крайне жесткий классовый

контроль над отбором дипломатических кадров закрывал до¬

рогу в американские дипломатические представительства не

только представителям трудящихся, но и средних классов и

интеллигенции. До 1914 года дипломатическая служба остава¬

лась „почти исключительной вотчиной сыновей и близких род¬

ственников богачей Америки, привлеченных на службу ее со¬

циальным престижем и блеском”8, констатирует Дж. Чайлдз.
Результаты первых вступительных экзаменов на диплома¬

тическую службу показали, что более половины зачисленных

пришли с дипломами трех привилегированных частных универси¬

тетов — Гарварда, Йеля и Принстона. Именно эти учебные цент¬

ры сосредоточивали в своих стенах отпрысков американской

элиты — сыновей крупнейших финансистов, промышленников,

политиков, в основном уроженцев северовосточных штатов США.
Почти с момента ее создания в глазах широких слоев об¬

щества профессиональная дипломатическая служба выгляде¬

ла недоступным „островком роскоши”, а сами дипломаты —

сочетанием заносчивости, спеси и дилетантства. За небольшими

исключениями этот образ соответствовал действительности.
25

В политическом плане очевидной была ориентация первых

американских профессиональных дипломатов на „старую”,

„классическую” дипломатическую школу Западной Европы,

прежде всего Британии. Дипломатическая служба этой страны,

формировавшаяся под влиянием имперских амбиций и элитар¬

ных представлений, служила эталоном для американских дипло¬

матов. Они копировали методы работы, стиль и даже манеры

поведения британских коллег. Так, предпочтительным мето¬

дом работы считались конфиденциальные переговоры с офи¬

циальными лицами, главными достоинствами дипломата — не¬

торопливость и сдержанность, а работа с представителями прес¬

сы, распространение информации и другие так называемые

„поддерживающие” операции расценивались „старой школой”

как недостойные высокого общественного статуса дипломата.
Парадоксальным с точки зрения элементарной логики

было обособленное существование госдепартамента и загранич¬

ных представительств, призванных решать одни и те же внешне¬

политические задачи. В этом вопросе над американскими за¬

конодателями довлели положения конституции 1787 года и

приказы первых президентов страны, поручавших осуществле¬

ние внешней политики в Вашингтоне госсекретарю, а назна¬

чение заграничных представителей — президенту. Окончательное

утверждение президентом всех кандидатур на заграничную ра¬

боту — от посла и консула до атташе, с одной стороны, повыша¬

ло статус и престижность сотрудников заграничной службы,

но, с другой — было постоянно чревато конфликтами в отно¬

шениях между работниками госдепартамента и дипломатами,

работающими за рубежом. Госдепартамент оставался частью

Гражданской службы с собственной системой набора кадров,

экзаменов, продвижения и т. п. Регулярного обмена персона¬

лом между заграничными учреждениями и госдепартаментом

не производилось.
В 1909 году между тем была произведена реорганизация

государственного департамента. Шума вокруг нее было мень¬

ше, чем по поводу реформ Заграничной службы, хотя это меро¬

приятие имело для американской дипломатии серьезные и да¬

леко идущие последствия. Во-первых, в госдепартаменте было

укреплено руководящее звено, представленное после рефор¬

мы госсекретарем, тремя его заместителями, специальным

советником и директором консульской службы. Во-вторых,

расширено число управлений и отделов, занимавшихся отдель¬

ными районами мира. Так, были созданы три территориаль¬

ных (географических) управления — по делам Западной Евро¬

пы, Ближнего Востока, Латинской Америки. Управления, в свою
26

очередь, состояли из отделов. В-третьих, — и это, пожалуй, бы¬

ло самым важным шагом вперед — созданы новые функциональ¬

ные звенья: управление по торговым отношениям и отдел ин¬

формации.
В американской литературе встречается весьма легковес¬

ное объяснение причин реорганизации 1909 года, связывающее

ее с прихотями тогдашнего госсекретаря Ф. Нокса, крайне

избалованного и ленивого аристократа, старавшегося пореже

бывать в своем ведомстве и почаще в аристократических клу¬

бах. Ему, дескать, удалось убедить членов американского кон¬

гресса в необходимости переложить часть ранее выполнявших¬

ся госсекретарем функций на плечи рядовых сотрудников.

В действительности реорганизация была вызвана куда более

основательными причинами.
Для выяснения этих причин представляет интерес книга

JI. Айнстайна*, занимавшего ответственный пост в госдепарта¬

менте и являвшегося близким другом Т. Рузвельта. Кроме

того, следует отметить, что в рассуждениях автора о будущей

внешнеполитической стратегии США содержался едва ли не

первый долгосрочный прогноз, вышедший из недр американ¬

ского внешнеполитического ведомства.
Айнстайн не осуждает экспансионизм правящих кругов

США. Напротив, он считает, что такой курс открывает единст¬

венно возможный путь дальнейшего развития Соединенных

Штатов, которые в будущем, по прогнозу автора, неизбежно

должны были поглотить Кубу и Доминиканскую Республику.

Но в то же время темпы экспансии, по его мнению, опережают

и в дальнейшем будут опережать рост материальных ресурсов

Америки, необходимых для защиты военными средствами

ее новых территориальных приобретений и ее экономических

интересов в формально независимых государствах. Следова¬

тельно, заключает Айнстайн, в решении данных задач повысит¬

ся роль дипломатии, что требует повышения эффективности

работы дипломатической службы. Конкретно речь шла о том,

что госдепартамент должен включить в сферу своей деятельно¬

сти не только западноевропейское, но и все другие направления

внешней политики США. А это обусловливало необходимость

создания разветвленной системы отделов в госдепартаменте.
Инициаторы реформы госдепартамента поощряли установ¬

ление сотрудниками дипломатического ведомства постоянных
*Книга „Американская внешняя политика” была издана в Босто¬

не в 1909 году под псевдонимом „Дипломат”.
27

рабочих связей с заинтересованными в международных опера¬

циях представителями делового мира Америки. Они также

выступали за более энергичное участие дипломатов в решении

конкретных задач, которые ставят перед ними монополии.

В число таких задач входили, в частности, улучшение усло¬

вий для расширенного экспорта американских товаров и капи¬

талов, сбор информации о „политической надежности” тех или

иных стран, а в ряде случаев - дезориентация политических

и общественных кругов за рубежом относительно подлинных

намерений правительства и деловых кругов США.
Финансовая олигархия в определенной мере содействова¬

ла организационной рационализации дипломатической служ¬

бы, созданию в дипломатических учреждениях новых подраз¬

делений. В 1915 году конгресс в соответствии с пожеланиями

деловых кругов санкционировал назначение кадровых дипло¬

матов на должности, связанные не только с чисто политической

работой, но и с выполнением функциональных обязанностей

в сфере торгово-экономической, информационно-пропагандист¬

ской, конференционной деятельности.
Ориентация на „старую школу” британского образца к то¬

му времени изживала себя, переставала служить интересам

правящих кругов. И с учетом новых задач госдепартамент

перестраивался в большей степени, нежели заграничный ап¬

парат.
В результате усилившегося влияния финансовых и про¬

мышленных магнатов на дипломатическую службу происхо¬

дило неоправданное разбухание дипломатических штатов (за

первые двадцать лет нашего столетия численность сотрудников

госдепартамента увеличилась более чем в 8 раз), развивались

такие негативные явления, как коррупция, взяточничество,

бюрократическая волокита.
В годы первой мировой войны намечавшаяся тенденция

к бюрократизации дипломатического механизма, особенно его

центральных звеньев, становится едва ли не ведущей. В то

же время участие США в войне сделало более очевидной непод¬

готовленность дипломатической службы в целом к международ¬

ной деятельности в новых условиях. Установка дипломатиче¬

ского аппарата, особенно заграничного, на двусторонние свя¬

зи и специализацию по отдельным странам уже не отвечала

приобретшим разносторонний характер международным ин¬

тересам государственно-монополистического капитала. Вместе

с тем в выполнении внешнеполитических задач возросла роль

военного министерства и специально созданного управления

военной промышленности. На решающих участках внешне¬
28

политической борьбы в военный период госдепартамент оказы¬

вался в тени, а посольства вообще остались не у дел. В дипло¬

матических представительствах ощущалась острая нехватка

кадров, подготовленных к выполнению новых задач. Числен¬

ность персонала в представительствах в 1914 — 1918 годах

выросла почти в полтора раза, но рост этот происходил в основ¬

ном в результате прихода дипломатов „старой школы”.
Участие США в войне главным образом в качестве постав¬

щика увеличило финансово-экономическое могущество страны.

В период с 1914 по 1920 год национальное богатство Соединен¬

ных Штатов выросло в два с половиной раза. „Американские

миллиардеры, — писал В. И. Ленин в „Письме к американским

рабочим”, — были едва ли не всех богаче и находились в самом

безопасном географическом положении. Они нажились больше

всех. Они сделали своими данниками все, даже самые богатые,

страны”9.
Правящие круги Америки требовали завершения реформы

дипломатической службы, с тем чтобы она соответствовала

их потребностям. В условиях, когда к окончанию первой миро¬

вой войны США становятся „доминирующей мировой держа¬

вой”, говорил, обращаясь к конгрессу, госсекретарь Р. Лансинг,

следует принять „устраняющее былые недостатки конструктив¬

ное законодательство” по вопросам организации дипломати¬

ческого аппарата.
Появление первого в мире социалистического государства,

утверждавшего на международной арене новый тип диплома¬

тии, также побуждало американское руководство вплотную

заняться дальнейшим совершенствованием дипломатического

аппарата.
В соответствии с подписанным президентом К. Кулиджем

в 1924 году законом Роджерса создавалась объединенная Загра¬

ничная служба США. Этим актом процесс создания профессио¬

нальной дипломатической службы был формально завершен.

Основные положения закона устанавливали следующее:

объединение дипломатической и консульской служб в еди¬

ную службу с общей системой окладов, едиными правилами

продвижения по службе и порядком выхода в отставку;
зачисление на службу в младшие ранги должно произво¬

диться только путем экзаменов;
служба должна рассматриваться как один из важнейших

инструментов „улучшения позиции Америки в мировой тор¬

говле”, а для этой цели следует увеличить прием лиц со спе¬

циальной подготовкой по вопросам промышленности, сель¬

ского хозяйства, международных финансов и некоторым дру¬
29

гим, а также организовать систематическую подготовку и пере¬

подготовку дипломатических кадров.
Вскоре исполнительным приказом президента от 7 июня

1924 г. в рамках госдепартамента была создана Школа загра¬

ничной службы, занимавшаяся подготовкой дипломатов пе¬

ред их назначением на заграничные посты, в основном обуче¬

нием иностранным языкам.
Заметим, что закон Роджерса по-прежнему оставлял от¬

крытым кадровый вопрос. Работающие в госдепартаменте

и состоящие на Заграничной службе вплоть до середины 50-х

годов находились в неравном положении. Кадровые сотрудники

Заграничной службы, работавшие в основном за границей, в

рабочем порядке переводились в госдепартамент и часто за¬

нимали в нем ответственные посты. Штатные же сотрудники

госдепартамента, формально не принадлежавшие к Загранич¬

ной службе США, направлялись на заграничную работу край¬

не редко. Для этого в каждом отдельном случае требовалась

санкция президента США.
Прагматичные деятели типа У. Карра, директора консуль¬

ской службы, являвшегося автором проекта закона Роджерса,

справедливо считали, что засилье на дипломатической службе

еще с начала века „отпрысков американских аристократов”,

обладающих „джентльменскими манерами” и внешним лос¬

ком, но не имеющих специальных знаний и подготовки, в усло¬

виях обострения внешнеполитической борьбы может нанести

вред американской дипломатии. Предполагалось, что предо¬

ставление дипломатического статуса консульским работникам,

происходившим из менее привилегированных семей, разрушит

элитарность дипломатических кадров или хотя бы сведет ее к

терпимому минимуму. Но этого не случилось: фактиче¬

ский контроль над Заграничной службой США оказался в руках

дипломатов „старой школы”. Заместитель госсекретаря

Дж. Грю, ведавший отбором кандидатур на вакантные диплома¬

тические должности, сделал все от него зависящее, чтобы ни

один из консульских работников, принятых на службу по за¬

кону Роджерса, не получил поста посла или посланника10.
Несмотря на то что дипломатическая служба считалась

стоящей вне политики, ее содиально-классовый состав, свя¬

зи ее сотрудников с миром крупного бизнеса и политической

элитой Америки на долгие годы определили крайне реакцион¬

ный, шовинистический настрой внешнеполитического ведом¬

ства.
Заграничная служба задумывалась как инструмент осущест¬

вления внешнеполитических решений, принимаемых Белым
30

домом и руководством госдепартамента. Но несменяемость

сотрудников, в течение десятков лет занимавших ключевые

посты в заграничных представительствах, широкий диапазон

и высокий уровень их политических связей, а также объем

накопленной ими за долгие годы работы ценной и часто секрет¬

ной политической информации давали дипломатам значитель¬

ные возможности оказывать влияние на принятие внешнепо¬

литических решений. Причем в большинстве случаев это влия¬

ние в то время носило весьма реакционный политический харак¬

тер.

ВО ВСЕОРУЖИИ

АНТИКОММУНИЗМА

И АНТИСОВЕТИЗМА
1924 — 1929 годы были периодом экономического бума

в США. Американская промышленность производила 48 %

продукции всего капиталистического мира. Экспорт достигал

16 % мирового экспорта (без СССР). С 1920 по 1931 год об¬

щая сумма капиталовложений за границей составила 11,6 млрд.

долл.1 Небывалыми темпами наращивались вооруженные силы,

особенно авиация и военно-морской флот. „Вся страна сверкает

штыками, — отмечала в избирательной платформе 1928 года

Коммунистическая партия США. — ...Расходы федерального пра¬

вительства на прошлые и будущие войны составили 82 цента из

каждого доллара государственного бюджета 1927 года”2.
Опираясь на новый уровень экономической и военной мощи,

США расширили масштабы экспансии в целом ряде районов ми¬

ра. В Западной Европе, выдвинув „план Дауэса”, они сделали

ставку на восстановление германского милитаризма, стремясь

создать Советскому Союзу постоянную угрозу с Запада, изоли¬

ровать нашу страну политически и экономически. На Дальнем

Востоке США проводили политику вмешательства, в том числе

военного, во внутренние дела Китая с целью поддержки контр¬

революционных сил. Продолжал осуществляться курс экономи¬

ческой, политической и военной экспансии в отношении стран

Латинской Америки.
На дипломатический аппарат при этом возлагалось обеспече¬

ние политико-пропагандистского прикрытия интервенционист¬

ских акций американских войск. В декабре 1926 года, к приме¬

ру, на территории Никарагуа высадилась американская морская

пехота, которая должна была оказать поддержку антинародному

режиму ставленника США А. Диаса. Пытаясь обосновать свои

незаконные действия, правительство США распространило через

печать сфабрикованную госдепартаментом антикоммунистиче¬

скую фальшивку. В ней бездоказательно утверждалось, что в

районе между США и Панамским каналом „возник призрак

большевистской гегемонии”3.
32

При всей неоднородности внешнеполитических мероприя¬

тий различных: администраций неизменной оставалась линия

на обеспечение интересов американской финансовой олигар¬

хии. Американская дипломатия тех лет получила наимено¬

вания „дипломатии канонерок” и „дипломатии доллара”, по¬

скольку штыки американских солдат и займы американских

банков были во многих случаях главными инструментами

осуществления экспансионистского внешнеполитического

курса.
В 20 — 30-е годы складывался костяк профессиональной

дипломатической службы, определявший ее политический

облик вплоть до окончания второй мировой войны. Несмотря

на то что численность кадрового дипломатического персонала

на протяжении этого периода не превышала тысячи человек,

он оказывал весьма значительное влияние на ряд важных направ¬

лений американской внешней политики.
Профессиональным сотрудникам Заграничной службы уда¬

лось захватить ключевые посты в госдепартаменте и загранич¬

ных представительствах, обеспечить себе решающий голос

в подборе и расстановке кадров. Во многом влияние кадровых

дипломатов может быть объяснено их классовой сплоченностью,

однородным социальным происхождением и образованием,

сходными морально-этическими нормами.
Профессиональных дипломатов отличали антикоммунисти¬

ческие, антидемократические взгляды, отражавшие официаль¬

ный курс Вашингтона, проникнутый антисоветизмом, нена¬

вистью ко всему прогрессивному. Примерно половина про¬

фессиональных дипломатов, начавших карьеру в 20-е годы,

по данным американского автора X. де Сантиса, состояла из

сыновей крупных адвокатов, военных и административных

руководителей университетов и колледжей. Треть происходи¬

ла из семей президентов промышленных и банковских компа¬

ний. Более половины дипломатов обучались в частных шко¬

лах, а другие имели домашних учителей и гувернеров. Почти

все происходили из англо-саксонских семей Северо-Востока

США, закончили привилегированные университеты. Для их

среды наиболее характерной, отмечает де Сантис, была мораль

протестантизма с ее акцентом на „упорядоченность, церемо-

ниальность и веру в предначертание судьбы”4.
Религиозно-этические догматы, которых придерживались

американские дипломаты, узкоклассовый подход делали их

нетерпимыми к другим взглядам, лишали гибкости, способ¬

ности реагировать на меняющиеся политические условия. Имен¬

но эти факторы впоследствии не позволили большинству дипло¬
3 - 1242
33

матов разобраться в существе внешнеполитического курса

президента Ф. Д. Рузвельта.
Антидемократизм тогдашней дипломатической службы

проявлялся в расовой дискриминации. Так, первый черный

американец — К. Уортон был принят на заграничную службу

только в 1925 году и долгое время оставался там единственным

цветным. Уже выйдя в отставку после второй мировой вой¬

ны, Уортон вспоминал, что его всегда стремились отправить

на малозначительные посты, подальше от районов, где решались

ключевые вопросы американской внешней политики. В 1946 го¬

ду, расстроенный очередным неудачным для него назначением,

дипломат обвинил работников управления кадров госдепарта¬

мента в том, что они не только дискриминируют чернокожих

на службе, но и „экспортируют дискриминацию за рубеж”5.
В отношении женщин руководители дипломатической

службы, очевидно, брали пример с командиров военных кораб¬

лей, куда представительниц прекрасного пола старались просто

не пускать. В период между двумя мировыми войнами на дипло¬

матическую службу было зачислено всего 6 женщин. Ф. Д. Руз¬

вельт стал первым президентом США, назначившим женщину —

Р. Оуэн руководителем дипломатической миссии. Она была

направлена посланником в Копенгаген. Выходцам из рабочих

семей путь на дипломатическую службу был заказан.
Наблюдалась также дискриминация на национальной и ре¬

лигиозной основе. „Имеются указания на то, - пишет де Сан¬

тис, — что католикам и евреям, хотя им прямо не отказывали

в приеме на службу, ставили всяческие помехи в их продвиже¬

нии”. Так, при обсуждении кандидатуры А. Шонфельда на пост

посланника в управлении кадров Заграничной службы масти¬

тый американский дипломат Дж. Грю высказал опасения, не

будет ли „вероятная принадлежность Шонфельда к иной расе”

препятствием для занятия им высокого дипломатического

поста6.
Дипломаты тех лет называли Заграничную службу „уютным

клубом”. Их объединяла в единую „семью” (это слово также

было в ходу у желавших подчеркнуть царствовавший среди

дипломатов корпоративистский дух) фанатичная вера в свою

избранность и особое предназначение. Реакционное мышление

американских дипломатов, сформировавшееся под влиянием

идей об избранности Америки, о ее праве вершить судьбами

других народов, навязывать свой миропорядок, разумеется,

накладывало отпечаток на всю политическую практику США.
Социально-классовые и политические позиции сотрудников

Заграничной службы, работавших как за рубежом, так и в
34

Вашингтоне, соответствовали антисоветской направленности

внешней политики всех американских администраций вплоть

до 1933 года. По замечанию исследователя М. Вейла, американ¬

ские дипломаты „воспринимали коммунистов как проклятие”7.
Правящие круги страны не были удовлетворены тем, что

дипломатические кадры ориентируются главным образом

на политические формы работы, игнорируя другие направле¬

ния деятельности, значение которых для американских моно¬

полий на определенных этапах было велико. Именно по этим

причинам в 1927 — 1935 годах были созданы еще три американ¬

ские заграничные службы, просуществовавшие до 1939 года,

то есть до присоединения их президентом Рузвельтом к дипло¬

матической Заграничной службе.
В 1927 году по настоянию тогдашнего министра торговли

Г. Гувера была учреждена заграничная коммерческая служба,

подчинявшаяся министерству торговли. Гувер открыл более

60 самостоятельных торговых бюро за рубежом, сотрудники

которых активно проталкивали американские товары на ино¬

странные рынки. В 1930 году была создана заграничная сельско¬

хозяйственная служба в основном с целью содействия в усло¬

виях мирового экономического кризиса сбыту американской

аграрной продукции. А в 1935 году появилась заграничная

минералогическая служба, сотрудники которой назначались

на временную работу в посольства и миссии министерством

внутренних дел.
Заграничная служба США в 20 — 30-х годах была закры¬

той кастой, а внутри этой касты имелись свои „кланы”, объеди¬

нявшие дипломатов, специализировавшихся по отдельным регио¬

нам и странам. Наиболее могущественным „кланом”, если не

по численности, то по своему влиянию на идейно-политические

позиции дипломатического аппарата в целом, были „совето¬

логи”. Показательно, что подготовка дипломатов по страновед¬

ческой тематике, предусматривавшаяся законом Роджерса,

началась именно с изучения СССР. Специальная подготовка

проводилась сначала в панской Польше, затем в буржуазной

Риге и позднее в Берлине. Ее прошли практически все круп¬

ные американские „советологи” — Р. Келли, Дж. Кеннан, Л. Ген-

дерсон, Ч. Болен и многие другие. Позднее — после установления

советско-американских дипломатических отношений — именно

они, их ученики и последователи занимали наиболее ответствен¬

ные посты в госдепартаменте и за рубежом, пытаясь контроли¬

ровать советско-американские связи. Именно они посеяли в

среде профессиональных дипломатов семена антисоветизма,

давшие ядовитые всходы.
35

Наибольший отпечаток на американских дипломатов-„со¬

ветологов” наложил „рижский период” обучения, когда их

учителями были русские белоэмигранты и изучение Советского

Союза велось „через призму ностальгических воспоминаний

о царском режиме”8.
Антисоветчики на дипломатической службе не жалели

черных красок, пытаясь изобразить Советскую Россию в виде

„фанатичного, экспансионистского” государства. Подобная оцен¬

ка, отмечает современный американский историк Дж. Комбз,

подводила их к выводу, что „Советы можно сдержать только

силой”9. Испытывая ненависть к первому в мире социалистиче¬

скому государству, они инспирировали антисоветские прово¬

кации в странах пребывания. Так, в апреле 1927 года был совер¬

шен налет на полпредство СССР в Пекине. Как выяснилось,

к погрому советского дипломатического представительства

китайские власти активно подстрекал американский послан¬

ник10.
Американские дипломаты всячески блокировали призна¬

ние СССР Соединенными Штатами, используя непризнание как

рычаг давления на нашу страну. „Главным занятием Р. Келли,

возглавлявшего восточноевропейский отдел госдепартамента, —

пишет М. Вейл, — было выискивание причин, которые могли

бы затянуть дипломатическое признание Советского Союза”11.
Установок восточноевропейского отдела, всецело занимав¬

шегося Советским Союзом, придерживались и другие подраз¬

деления дипломатического ведомства. Об этом свидетельству¬

ют документы, составлявшиеся различными отделами госде¬

партамента.
Авторы секретного меморандума „О проблеме признания

Советской России в связи с дальневосточной ситуацией”, пред¬

ставленного дальневосточным отделом госдепартамента, су¬

мели, например, найти лишь четыре аргумента в пользу при¬

знания, детально обосновав девять причин отказа от него. Они

приписали нашей стране ряд явно вымышленных агрессивных

намерений, в частности стремление „к конечному русскому

контролю над Маньчжурией”12.
Уже после того как начались переговоры об установлении

советско-американских отношений, профессиональные дипло¬

маты предприняли отчаянную попытку торпедировать их. Пер¬

вый заместитель госсекретаря У. Филлипс уговаривал прези¬

дента Ф. Рузвельта внести в текст проекта советско-американ-

ских договоренностей такой пункт, с которым советская сто¬

рона заведомо не согласилась бы. Речь шла о предоставлении

американской стороне права в любой момент закрыть совет¬
36

ское посольство, если она в одностороннем порядке придет

к выводу, что его сотрудники занимаются антиамериканской

пропагандой.
На Рузвельта оказывали давление американские послы в

ряде крупных стран. Уже упоминавшийся Дж. Грю в донесе¬

ниях из Токио, в частности, ссылался на то, что признание бу¬

дет „неприемлемой жертвой нашими принципами”. Ког¬

да уговоры не привели к результатам, дипломаты пошли на

прямой подлог. За три дня до решения Рузвельта пригласить

советских представителей в Вашингтон (20 октября 1933 г.)

заместитель госсекретаря Дж. Кэффери намекнул корреспонден¬

ту телеграфного агентства „Ю. П.”, что у госдепартамента якобы

имеется достоверная информация о связях между Москвой и ку¬

бинскими революционерами. Сделано это было в надежде на то,

что пресса подхватит дезинформацию и раздует мощную анти¬

советскую кампанию, с которой Рузвельт не сможет не посчи¬

таться. Но и эта уловка не помогла. 16 ноября советско-амери-

канские дипломатические отношения были установлены.
Идя на это и ориентируя американскую дипломатию на

развитие в определенных областях сотрудничества с СССР,

Ф. Рузвельт исходил, как известно, не из симпатий к социа¬

лизму, а из долговременного внешнеполитического расчета,

концепции „баланса сил”. Президент видел, что Германия и Япо¬

ния представляют реальную угрозу и для Соединенных Штатов. В

этих условиях сближение с СССР служило американским нацио¬

нальным интересам, целям спасения американского капитализма

в случае возникновения военного конфликта в Европе и воз¬

можного столкновения с Японией на Тихом океане.
Некоторые американские профессиональные дипломаты

усматривали в решении президента неоправданную уступку

СССР. В этом и состоит основная причина вспыхнувшего в годы

президентства Ф. Рузвельта (1933 — 1945 гг.) конфликта меж¬

ду ним и профессиональными дипломатами — первого из мно¬

гих последующих конфликтов в недрах внешнеполитической

системы. Напряженность в отношениях между профессиональ¬

ными дипломатами и президентом тогда имела чисто полити¬

ческую подоплеку. Рузвельт и его ближайшее окружение были

недовольны политической линией и стилем работы дипломати¬

ческого аппарата, это заставляло президента искать пути „обуз¬

дания” сплоченной и влиятельной дипломатической элиты.
В центре разногласий находились наиболее значительные

для внешней политики США вопросы: отношение к СССР и

идее коллективной безопасности, оценка действий фашист¬

ских государств, а позднее вопросы военного сотрудничества
37

в рамках антигитлеровской коалиции и послевоенного устрой¬

ства.
Профессиональные дипломаты в большинстве (заметим,

что все же были и исключения) придерживались антисоветских

стереотипов 20-х годов. Восточноевропейский отдел госдепар¬

тамента, по-прежнему возглавлявшийся профессионалом Р. Кел¬

ли, „систематически бойкотировал дипломатическое сотруд¬

ничество с Москвой”13.
Первый дипломатический состав американского посоль¬

ства в Москве был укомплектован почти полностью „экспер¬

тами” по СССР, прошедшими выучку у белогвардейских эми¬

грантов и стремившимися блокировать проведение в жизнь

линии Рузвельта в отношении СССР. Враждебно к Советскому

Союзу были настроены и сам посол, и его подчиненные. Первый

секретарь посольства Л. Гендерсон, занимавшийся анализом

предложений СССР по вопросам коллективной безопасности

в Европе, в своих донесениях в Вашингтон с редким постоян¬

ством пытался изобразить все инициативы СССР по обузданию

фашистских агрессоров „интригами Кремля”14.
С целью нейтрализовать негативное влияние профессиональ¬

ных дипломатов Рузвельт поручал ответственные дипломати¬

ческие задания своим личным представителям, которые до¬

кладывали ему, минуя традиционные каналы дипломатической

связи. Первым послом в Советский Союз поехал непрофесси¬

ональный дипломат У. Буллит, давний друг семьи Рузвельтов,

хорошо осведомленный о внешнеполитических намерениях

президента. В начале 1937 года его сменил другой член „пре¬

зидентской рати” — Дж. Дэвис, выполнявший указание Рузвель¬

та „смягчить” атмосферу в отношениях между двумя странами,

накалившуюся стараниями профессиональных дипломатов — со¬

трудников посольства.
Заняв пост президента во второй раз, Ф. Рузвельт взялся

за кардинальную перестройку отдельных звеньев дипломати¬

ческого аппарата. В середине 1937 года по его личному ука¬

занию был ликвидирован восточноевропейский отдел, быв¬

ший центром „агрессивного антисоветизма”; его шефа Р. Келли

отправили послом в Турцию „завершать карьеру”, а другие

сотрудники растворились в более крупном — европейском

отделе. Но эта реорганизация не дала желаемых результатов,

поскольку в лице руководителя европейского отдела Дж. Моф-

фата и его коллег „советологи” нашли безусловных единомыш¬

ленников. Достаточно сказать, что сотрудники европейского

отдела госдепартамента в конце 30-х годов оказывали боль¬

шую поддержку линии английского премьера Н. Чемберлена
38

на умиротворение фашистских агрессоров. Поясняя позицию

госдепартамента, газета „Нейшн” в мае 1938 года заметила,

что истоки благожелательного отношения дипломатов к „мюн¬

хенской” политике кроются в проанглийских симпатиях амери¬

канских профессиональных чиновников. Англофильство в их

среде действительно считалось хорошим тоном. Но главная

причина заключалась в ином: американские кадровые дипло¬

маты не помышляли об СССР как о возможном союзнике не

только для Америки, но и для европейских „демократий”.

Более того, в Советском Союзе они видели лишь потенциаль¬

ного противника. Моффат и его тесть Дж. Грю, свидетельству¬

ют опубликованные в 50-х годах „дневники Моффата”, опа¬

сались, что война против фашистских диктатур, если и уничто¬

жит их, приведет к триумфу „коммунистической диктатуры”,

более „опасной для Америки”15. А в день нападения гитлеров¬

ской Германии на Польшу Моффат записал: „Дела обстоят

ужасно... вероятность окончательной победы большевизма рез¬

ко возросла”16.
Что касается американских профессиональных дипломатов,

то среди них находились лица, прямо высказывавшие свое бла¬

гожелательное отношение к Гитлеру. Профессиональный дип¬

ломат X. Вильсон, направленный в 1938 году послом в Берлин,

оценивая гитлеровскую агрессию в Чехословакии, в своем

донесении госсекретарю К. Хэллу просил „учесть” в анализе

судетской проблемы не только интересы чешской, но и немец¬

кой стороны. В отчетах о внутреннем положении в Германии

он не скрывал своего восхищения „достижениями” гитлеров¬

цев в деле „умиротворения рабочего класса” и даже рекомен¬

довал „поучиться” у Гитлера решению социальных проблем

в целом. Дело дошло до того, что он направил одного из стар¬

ших сотрудников посольства в командировку по гитлеровским

лагерям так называемого „трудового фронта” для „изучения

опыта работы”17.
Вскоре после выборов 1940 года Рузвельт получил из гос¬

департамента проект своего выступления по организационным

реформам с вычеркнутыми из него словами о том, что „в Аме¬

рике есть граждане, помогающие нацистам и занимающие при

этом высокие посты”. Тогда раздраженный президент не толь¬

ко восстановил фразу, но и дополнил ее словами — „особенно

в госдепартаменте”. Таким образом, пронацистские симпатии

в дипломатическом аппарате не были для президента секретом.
С началом участия США в войне в составе антигитлеров¬

ской коалиции Рузвельт, возможно, всерьез опасался сабота¬

жа со стороны дипломатического аппарата. Так, через несколь¬
39

ко дней после нападения японцев на Пёрл-Харбор он выска¬

зал надежду, что „в войне госдепартамент останется хотя бы

нейтральным”18. Президент отстранил профессиональных дипло¬

матов от важнейших участков внешнеполитической работы.

Уже в канун войны президент фактически вел дела в обход

госдепартамента, а его представителя Г. Гопкинса называли

„личным министерством иностранных дел Рузвельта”. Так,

важнейшая переписка между Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем

фактически шла через Г. Гопкинса, а государственному секре¬

тарю К. Хэллу приходилось довольствоваться лишь копиями

документов с сопроводительной запиской Гопкинса: „Направ¬

ляется для Вашего сведения”19.
С 1941 года Г. Гопкинс являлся специальным представи¬

телем Рузвельта на переговорах с СССР. А. Гарриман выпол¬

нял аналогичную миссию в Лондоне. Через Дж. Дэвиса прези¬

дент поддерживал связи с советским посольством в Вашинг¬

тоне, не доверяя госдепартаменту. Непрофессиональные по¬

литики и дипломаты были поставлены президентом во главе

созданного им управления стратегических служб, администра¬

ции по ленд-лизу. На профессиональных дипломатов возлага¬

лись менее ответственные задачи, решавшиеся под контролем

личного штаба президента, но и здесь они, где могли, вставля¬

ли палки в колеса.
С 1941 года сектор по СССР европейского отдела госдепар¬

тамента возглавлял Л. Гендерсон. Тот самый Гендерсон, кото¬

рый в 1920 году говорил, что „Советская Россия — угроза ми¬

ру и стабильности в Европе”, а в 30-х годах сообщал из Москвы

о бесперспективности сотрудничества с русскими, поскольку

те, выступая за коллективный отпор фашистской агрессии,

„убаюкивают бдительность Америки”. А теперь, продолжая

свою линию, он засыпал заместителя госсекретаря С. Уэллеса

предостережениями: „не верьте русским”, „не делайте ставку в

советско-американских отношениях на борьбу против общего

врага”.
В то самое время, когда советские и американские руко¬

водители цементировали фундамент совместной борьбы про¬

тив фашизма, в канцеляриях американских дипломатических

учреждений хладнокровно вынашивали замыслы борьбы про¬

тив СССР, страны, ставшей союзницей США. Такое негативное

отношение проявилось, в частности, в том, что советское по¬

сольство в Вашингтоне было вынуждено вести конкретные

переговоры в госдепартаменте с латиноамериканским, а не с

европейским отделом, поскольку последний был весьма не¬

дружелюбно настроен к СССР.
40

Позиция профессиональных дипломатов стала к середине

войны столь нетерпимой, что Рузвельт был вынужден провести

срочную перетряску аппарата. Откровенные антисоветчики из

европейского отдела были отправлены в „почетную ссылку” ру¬

ководить посольствами и миссиями в отдаленных странах.
В условиях активизации американской внешней политики

состав дипломатической службы не мог не измениться. Опло¬

том реакции и консервативной мысли оставались посольства

и территориальные отделы госдепартамента, хотя благодаря

усилиям сторонников Рузвельта туда направлялись специали¬

сты со стороны. Что касается функциональных отделов, зани¬

мавшихся экономическими и торговыми вопросами, делами

международных организаций, то в них позиции „людей со сторо¬

ны” были сильнее, чем профессионалов. В этой обстановке

у „команды” Рузвельта появлялась возможность ослабить влия¬

ние дипломатов „старой школы”. Так, в начале 1944 года был

изменен статус и расширены полномочия территориальных от¬

делов госдепартамента. Они получили право контроля за дея¬

тельностью посольств. Сторонники президента исходили из

того, что в будущем заграничная служба по-прежнему останет¬

ся епархией профессиональных чиновников, а госдепартамент

перейдет в руки „политических назначенцев”. Но другая часть

проекта реформы — освободить функциональные подразделе¬

ния из-под опеки территориальных — не прошла. Кадровые

дипломаты торжествовали: руководство госдепартамента усту¬

пило их требованиям и издало приказ, по которому функцио¬

нальным отделам вменялось в обязанность согласовывать все

свои телеграммы с ответственными сотрудниками территориаль¬

ных отделов, а там делами заправляла „старая дипломатиче¬

ская гвардия”.
На этом профессионалы не успокоились. Своего рода контр¬

удар по сторонникам Рузвельта они нанесли весной 1945 года,

когда на пост первого заместителя госсекретаря пробился

Дж. Грю, а отличавшегося не менее реакционными взглядами

Дж. Данна продвинули на недавно созданный ключевой пост

заместителя госсекретаря по политическим вопросам. Специали¬

сты отмечают, что Э. Стеттиниус, назначенный Рузвельтом гос¬

секретарем в ноябре 1944 года, фактически пошел на поводу

у реакционеров и отдал им командные высоты в госдепарта¬

менте.
Положение на дипломатической службе, вплотную заняв¬

шейся в это время проблемами послевоенного урегулирования,

всерьез тревожило президента. Показательно, что в беседе

на политические темы 11 апреля 1945 г. (накануне своей кон¬
41

чины) Рузвельт затронул проблемы дипломатической служ¬

бы, высказав сомнения по поводу целесообразности продвиже¬

ния на руководящую работу Данна и Мэрфи20. Будущее пока¬

зало, что его опасения были не лишены оснований.
После кончины Ф. Рузвельта и прихода в Белый дом Г. Тру¬

мэна реакционеры в госдепартаменте и на заграничной служ¬

бе повели атаку против реалистического курса Рузвельта, счи¬

тавшего, что СССР и США могут сотрудничать не только в дни

войны, но и в дни мира, начали притеснять сторонников покой¬

ного президента в госдепартаменте.
„Старая гвардия” стремилась сохранить в послевоенное

время контроль над внешнеполитическим аппаратом, сильно

разросшимся в годы войны. Атмосферу, царившую на дипло¬

матической службе, достаточно точно охарактеризовал про¬

фессор Дж. К. Гэлбрейт, заметивший в своей автобиографи¬

ческой книге: „В 1946 году „холодная война” как официаль¬

ная концепция еще только рождалась. Но для ветеранов дипло¬

матии она существовала всегда”. С приближением разгрома фа¬

шизма их активность, направленная на подрыв сотрудничества

с СССР, усилилась. В донесениях и отчетах из посольств и мис¬

сий США в разных странах звучал один и тот же лейтмотив:

наступление советских войск грозит „дестабилизацией Европы”,

а значит, и бедой для Америки.
Госдепартамент в лице его европейского отдела, возглав¬

лявшегося к тому времени Ч. Боленом, с энтузиазмом поддер¬

живал „балканский вариант второго фронта” в Европе. Расчет

в этом случае строился на том, что, как аргументировал сотруд¬

ник госдепартамента Ф. Колер (впоследствии, в 60-х годах, —

американский посол в Москве), балканские государства встре¬

тят американцев „с распростертыми объятиями как освободи¬

телей не только от Германии, но и от Советского Союза”21.

При этом, разумеется, имелись в виду крайне реакционные

политические силы в государствах региона. На них и делала

ставку американская дипломатия. Опасаясь роста влияния

коммунистов в Народно-освободительной армии Югославии,

американские дипломаты советовали Вашингтону оказать

поддержку профашистским четникам Михайловича. Они стави¬

ли вопрос о передаче Албании после войны под международ¬

ную опеку, а опекуном рекомендовали назначить США. К кон¬

цу 1944 года фашистская Германия в документах американских

профессиональных дипломатов стала однозначно оцениваться

как „бастион против распространения коммунизма”.
В 1944 - 1945 годах реакционеры пробились на ведущие

посты в дипломатических представительствах США в странах
42

Южной, Центральной, Восточной Европы, Ближнего Востока.

На исходе 1944 года американский посол в Болгарии М. Барнс

телеграфировал в госдепартамент, что „продолжение сотруд¬

ничества с Россией нанесет ущерб реноме США в разумно мыс¬

лящих общественных кругах этой страны”. В Польшу был

направлен послом А. Лейк, работавший там еще в 1919 году

и известный своим подстрекательством польских буржуазных

кругов против Советской России. Неудивительно, что в ответ на

заданный ему летом 1946 года американскими журналистами

вопрос о характере сотрудничества с советскими дипломатами

в Варшаве Лейк ответил коротко: „Мы их просто игнориру¬

ем”2 .
Подрывная работа против СССР велась к концу войны

по большей части исподтишка, сопровождаясь напыщенными

и лицемерными официальными заявлениями американских

дипломатов.
Одновременно в 1944 — 1945 годах усилиями Рузвельта

и его сторонников в госдепартаменте укреплялась группиров¬

ка, в которую входили люди, проявлявшие реализм в подхо¬

де к ряду международных проблем. В основном это были спе¬

циалисты, зачисленные на службу из военных учреждений,

университетов, научных центров. Особенно сильными были

их позиции в отделе специальных политических проблем, зани¬

мавшемся созданием ООН, и в отделе экономических проб¬

лем. Кстати, в последнем работали тогда будущие американ¬

ские послы Дж. Гэлбрейт и Дж. Макги, а также помощник

президента Л. Джонсона по национальной безопасности У. Рос-

тоу.
За годы войны общая численность сотрудников госдепарта¬

мента в Вашингтоне возросла более чем в три раза, бюджет

увеличился вдвое. Рост обеспечивался за счет специалистов из

других учреждений и организаций, поскольку прием на кадро¬

вую дипломатическую службу посредством экзаменов был при¬

остановлен. В конце войны сотрудников военных представи¬

тельств США за рубежом в большом числе начали включать

в штаты посольств. На повестке дня стояла реорганизация

дипломатического аппарата с учетом изменившихся междуна¬

родной роли и связей США. Преследуя свои корыстные цели,

„старая гвардия” делала все возможное, чтобы сохранить как

организационный, так и политический контроль над диплома¬

тическим аппаратом. Ей удалось заручиться принципиальной

поддержкой нового президента Г. Трумэна, а лидер реакционе¬

ров в госдепартаменте Дж. Грю, занимавший там один из наи¬

более ответственных постов, имел прямой доступ к президенту.
43

Через него Трумэну переправлялись тенденциозно подобранные

и обработанные телеграммы из американских посольств и

миссий, в которых сообщалось о „подрывной деятельности

Москвы”.
Сторонники Рузвельта начали подвергаться публичным

гонениям. Наконец, реакционеры решились использовать в борь¬

бе против своих коллег страшное и неотразимое в американ¬

ских условиях оружие - „жупел коммунизма”. Еще в 1937 го¬

ду, когда Рузвельт реформировал восточноевропейский отдел

госдепартамента, в кругах дипломатов поползли зловещие

слухи, что эта акция является „результатом проникновения ком¬

мунистов в дипломатический аппарат”23. Влиянием коммуни¬

стов правые элементы на дипломатической службе без всяких

на то оснований объясняли и другие новшества — создание

в 1938 году в госдепартаменте отдела по культурным связям,

прием в госдепартамент экономистов, специалистов по поли¬

тической разведке и „психологической войне” и т. д.
Мэрфи, Данн, Гендерсон и другие ветераны профес¬

сиональной дипломатии из европейского отдела не преминули

информировать своих друзей из ФБР о „коммунистической

опасности” в госдепартаменте. По их навету ФБР установило в

дипломатическом ведомстве аппаратуру для прослушивания

телефонных разговоров подозреваемых лиц. Шпиономания и по¬

дозрительность стали в 1945 — 1946 годах определять атмосфе¬

ру в госдепартаменте, где, как вспоминает дипломат Дж. Вин¬

сент, „каждый шпионил за каждым”24.
Реакционеры не скрывали своего торжества, когда в ию¬

не 1945 года в связи с делом по журналу „Амеразия” был

арестован Дж. Сэрвис и пять других дипломатов, присылав¬

ших в центр объективные отчеты о ситуации в Китае. Дело

„Амеразии” во многом явилось результатом действий адеп¬

тов „холодной войны” и, не в последнюю очередь, реакционно

настроенных дипломатов25. Параллельно ими была организо¬

вана травля руководителя отдела ООН в госдепартаменте Э. Хис-

са, которому инкриминировались неоправданные уступки

советским дипломатам. В конце 1946 года Хисс был вынуж¬

ден уйти из госдепартамента. На посту шефа отдела ООН его

сменил Д. Раск, впоследствии государственный секретарь в

администрации Кеннеди. Первым шагом, предпринятым Рас-

ком, была доскональная проверка лояльности всех сотруд¬

ников отдела.
Позднее, в 1948 году, в комиссии по расследованию анти¬

американской деятельности палаты представителей конгрес¬

са выступил агент ФБР, провокатор У. Чэмберз, выдававший
44

себя за коммуниста. Чэмберз заявил, что якобы Э. Хисс еще

в 1937 — 1938 годах передал ему ряд секретных документов

госдепартамента. В 1950 году Хисс был осужден на пятилетний

срок тюремного заключения за лжесвидетельство26. Лишь позд¬

нее было доказано, что „дело Хисса” полностью сфабриковано

теми, кто полагал, что сторонникам сотрудничества с СССР —

место только за решеткой.
Немало дипломатов участвовали в насаждении антисовет¬

ских, антикоммунистических настроений, способствовали пере¬

ходу США к открыто агрессивной внешней политике.

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ

СЛУЖБА В ГОДЫ

„ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ"
По окончании второй мировой войны США оказались един¬

ственной страной капиталистического мира, которой удалось

укрепить свои экономические, военные и политические пози¬

ции. В 1946 году Соединенные Штаты давали 62 % промышлен¬

ной продукции капиталистического мира. В 3,5 раза за годы

войны увеличились прибыли американских корпораций. Набрал

силу военно-промышленный комплекс, возросло его влияние на

государственную политику.
Администрация Трумэна, оценивая ситуацию, складывав¬

шуюся на последнем этапе войны и после нее, пришла к выво¬

ду: главным припятствием на пути осуществления планов

мирового господства, которые вынашивали правящие круги

США, являются Советский Союз и страны народной демократии.

В высших эшелонах власти принимается решение предать забве¬

нию недавнее сотрудничество с СССР в составе антигитлеровской

коалиции и придерживаться в отношениях с ним „твердой” ли¬

нии, руководствуясь доктриной „сдерживания коммунизма”.
Идея „сдерживания” пришла в Белый дом из недр профес¬

сиональной дипломатической службы. В феврале 1946 года

Дж. Кеннан, в то время советник американского посольства

в Москве, направил в Вашингтон самую длинную в истории

американской дипломатической переписки телеграмму - в

8 тыс. слов. Опираясь на всякого рода измышления, он пытал¬

ся доказать, что Советский Союз стремится „уничтожить наш

(т. е. американский. — Авт.) традиционный образ жизни и

подорвать международный авторитет США”. Советник реко¬

мендовал американскому правительству усилить собственную

агрессивную политику и оправдать ее существованием „совет¬

ской угрозы”. В июле 1947 года в журнале „Форин афферз”

под псевдонимом „Икс” была опубликована статья Кеннана,

в которой он подробно разъяснил суть предложенной им по¬

литики „сдерживания коммунизма”.
46

Ссылки на мнимую угрозу со стороны СССР понадоби¬

лись американским руководителям для прикрытия собствен¬

ной агрессивности, обоснования растущих затрат на гонку

вооружений, на подрывные акции против социалистических

стран, национально-освободительных движений в развивающем¬

ся мире, против демократических, прогрессивных сил на За¬

паде.
В фултонской речи У. Черчилля (март 1946 г.), заранее

просмотренной и одобренной президентом США Г. Трумэном,

содержался призыв к англо-американскому военному союзу и

проведению в отношении СССР политики „с позиции силы”.
В соответствии с „доктриной Трумэна”, выдвинутой в

1947 году, правительствам Греции и Турции выделялась „по¬

мощь” в 400 млн. долл. для удушения демократических сил

в этих странах. Такого рода финансовые инъекции должны

были способствовать сохранению и укреплению американских

позиций в важном стратегическом регионе — Восточном Среди¬

земноморье. Тогда же был обнародован „план Маршалла”,

предусматривавший выделение американской „помощи” на

восстановление и развитие разрушенной войной экономики

европейских стран. Действительной целью „плана Маршалла”

было обеспечение гегемонии США в Западной Европе, создание

объединенного империалистического фронта. Предусматрива¬

лись, в частности, ремилитаризация Западной Германии, пре¬

вращение ее в антикоммунистический бастион в Центральной

Европе.
Летом 1948 года совместными усилиями американской

военной администрации в Германии, спецслужб и дипломатов

был спровоцирован „берлинский кризис”, использованный для

развязывания „психологической войны” против СССР и усиле¬

ния военного присутствия США в Европе. Наконец в 1949 году

был подписан Североатлантический договор, вызвавший уси¬

ление напряженности в отношениях между Востоком и Запа¬

дом, давший новый импульс гонке вооружений, росту военной

опасности.
В правящих кругах США, как известно, в те годы рассмат¬

ривался вопрос о целесообразности войны с СССР. Однако твер¬

дая позиция СССР и других миролюбивых сил заставила Сое¬

диненные Штаты отказаться от прямого военного столкнове¬

ния с Советским Союзом. Ставка была сделана на „жесткие”

переговоры с СССР „на грани срыва”, на окружение нашей стра¬

ны кольцом враждебных государств, подрыв советской эконо¬

мики и общественного строя, на силовое давление и прореде-

ние серии политических провокаций.
47

Президент Г. Трумэн отводил дипломатической службе

немаловажную роль в реализации гегемонистских, экспансио¬

нистских планов новой вашингтонской администрации и сто¬

ящих за ней группировок правящего класса. Президент и его

окружение были хорошо осведомлены о реакционных поли¬

тических взглядах американских дипломатов. В частности,

им было известно, что „персонал американского посольства

в Москве издавна смотрел искоса на усилия Рузвельта догово¬

риться с Советами”, а ведущие сотрудники посольства — по¬

сол А. Гарриман, военный атташе генерал Дж. Дин и советник

Дж. Кеннан - „выступали за более жесткую линию на перего¬

ворах с Россией”1.
Профессиональным дипломатам была доверена разработ¬

ка „доктрины Трумэна” и „плана Маршалла”, имевших осново¬

полагающее значение для внешней политики США в первое

послевоенное десятилетие. Позднее, в 1948 — 1950 годах, при

участии госдепартамента были намечены стратегические конту¬

ры внешней политики США на 50-е годы.
Администрация предприняла ряд шагов по организацион¬

ному укреплению дипломатического аппарата, аргументируя

их необходимостью повышения эффективности дипломатиче¬

ской службы в изменившихся условиях международной де¬

ятельности США.
В 1946 году Г. Трумэн к большому удовлетворению про¬

фессиональных дипломатов подписал Закон о Заграничной

службе США, который подтверждал особый статус дипломати¬

ческой службы, в деталях регламентировал порядок набора

и продвижения по службе, гарантировал дипломатам пожиз¬

ненные условия контракта, определял правила выхода в отстав¬

ку и т. д. Заграничная служба сохранила свое привилегирован¬

ное положение в государственной системе США, а ее сотруд¬

ники — более высокие ставки жалованья, значительную долю

автономности в государственном механизме и право прямого

выхода на высшие эшелоны власти, включая и самого пре¬

зидента.
Закон имел и вполне определенное политическое звуча¬

ние. Проанализировав дебаты по проекту закона в палате пред¬

ставителей конгресса, американский исследователь Г. Стайн

пришел к выводу о том, что и законодатели, и ведущие сотруд¬

ники Заграничной службы рассматривали „сохранение ее в

неизменном виде как надежную гарантию против проникнове¬

ния коммунистов” на службу и в госдепартамент2.
В соответствии с планировавшимся расширением масшта¬

бов подрывных акций за рубежом проводилась определенная
48

структурная перестройка госдепартамента. В нем создавался

ряд новых функциональных звеньев.
В сентябре 1945 года Трумэн передал в распоряжение гос¬

департамента часть разведывательного персонала из расформи¬

рованного управления стратегических служб, а в октябре

1946 года заместитель госсекретаря Д. Ачесон объявил о соз¬

дании в госдепартаменте отдела разведки и исследований на

постоянной основе. Первым руководителем отдела стал про¬

фессиональный военный, полковник А. Маккормак. Созвав

руководителей территориальных отделов, Ачесон пояснял:

„В будущем вам не нужно будет заниматься исследовательско-

аналитической работой. Донесения и телеграммы из посольств

будут адресоваться отделу разведки и исследований. Он будет

разрабатывать варианты решений, а вы останетесь оператив¬

ным звеном для их реализации”3.
Включение в структуру госдепартамента разведыватель¬

ных подразделений было призвано усилить его боеспособность

как центрального внешнеполитического органа. Об этом позд¬

нее писал сам Д. Ачесон, приводя следующие слова Ш. Канта

из исследования „Стратегическая разведка”: „Если внешняя

политика — щит республики, то стратегическая разведка опре¬

деляет, где и когда лучше всего поместить этот щит”4.
Исходя из логики сказанного, госсекретарь должен был

руководить всеми разведывательными операциями США за

рубежом. Но с такой постановкой вопроса выражали несогла¬

сие усилившиеся военные ведомства, также претендовавшие

на руководство разведывательной работой. На распределение

ролей во внешнеполитической системе между военными и дип¬

ломатами не мог не влиять, среди прочего, самый простой факт:

у военных, как отмечает профессор Д. Шульцингер, даже после

демобилизации оставалось под ружьем более миллиона человек,

а на дипломатической службе численность персонала измерялась

лишь тысячами. Бюджет вооруженных сил более чем в 200 раз

превышал ассигнования на дипломатическую деятельность5.
Появление в госдепартаменте конкурирующего с террито¬

риальными отделами подразделения вызвало и известное не¬

довольство со стороны сотрудников этих отделов — кадровых

дипломатов, ревностно оберегавших свои прерогативы. А неко¬

торые из них, возможно, уже в те годы начинали понимать,

что традиционная дипломатия с ее ориентацией на переговоры

начинает уступать место военно-силовому давлению в арсенале

внешнеполитических средств Вашингтона и внедрение в струк¬

туру госдепартамента новых подразделений является показа¬

телем этого процесса.
4 - 1242
49

Госдепартамент — центральный внешнеполитический орган,

ориентировавшийся на политические формы работы, начал

терять вес в глазах вашингтонской правящей группировки,

все больше делавшей ставку на применение во внешнеполити¬

ческой борьбе таких средств, как демонстрация силы и угро¬

за ее применения, нагнетание военного психоза, рост американ¬

ского военного присутствия за рубежом, „тайные” диверсион¬

ные операции и т. д.
Военно-промышленные корпорации, осуществлявшие мате¬

риальное обеспечение политики „с позиции силы”, требовали

прямого учета их мнения при выработке внешнеполитической

стратегии в целом и конкретного внешнеполитического кур¬

са на отдельных направлениях. Именно в стенах военных ве¬

домств — главных заказчиков милитаристского бизнеса — за¬

родилась идея создания Совета национальной безопасности

(СНБ), а главным ее вдохновителем был Дж. Форрестол —

морской министр при Рузвельте, а затем первый министр обо¬

роны в истории США. Главной политической целью его пла¬

на было обеспечить „постоянное влияние” военных ведомств

на внешнеполитический процесс и, по возможности, даже конт¬

роль над ним.
В 1947 году Трумэн подписал Закон о национальной без¬

опасности, по которому создавались министерство обороны,

Центральное разведывательное управление и Совет национальной

безопасности в качестве главного консультативного органа

президента по вопросам военной и внешней политики. В совет

помимо президента тогда входили вице-президент, государствен¬

ный секретарь, министр обороны, директор управления чрез¬

вычайной готовности в качестве постоянных членов, а также ди¬

ректор Центрального разведывательного управления и предсе¬

датель Комитета начальников штабов — в качестве постоянных

наблюдателей.
Принятие Закона о национальной безопасности имело дале¬

ко идущие последствия для судеб американской дипломати¬

ческой службы. Она перестала быть единственным инструмен¬

том проведения внешней политики и вынуждена была разде¬

лить ответственность за ее осуществление с разведыватель¬

ными и военными учреждениями, в определенных ситуациях

уступая последним по степени своего влияния. „В то время

как Пентагон получил возможности „корректировки” внеш¬

ней политики, у госдепартамента в отношении военной поли¬

тики почти не было таких возможностей”6, — кратко и точно

резюмировал суть взаимоотношений двух ведомств публи¬

цист С. Олсоп.
50

Решающее слово военных в проведении внешнеполити¬

ческого курса в начале периода „холодной войны” обеспечи¬

валось и тем, что в феврале 1947 года на пост государственного

секретаря был назначен профессиональный военный, генерал

Дж. Маршалл. Он продолжил начатые еще в 1945 — 1946 го¬

дах структурные реформы в госдепартаменте, приспосабли¬

вая дипломатическое ведомство к работе в условиях „холод¬

ной войны” и перекраивая его структуру по образцу военных

штабов. В этом у него было немало помощников. Военные

при Маршалле занимали десять из двадцати основных долж¬

ностей в госдепартаменте.
По распоряжению Маршалла в госдепартаменте был учреж¬

ден специальный секретариат (позднее — исполнительный секре¬

тариат) во главе с полковником К. Хьюмелсайном. Перед

секретариатом ставилась задача сбора, обработки и обобщения

информации для госсекретаря и других высших руководите¬

лей госдепартамента. При этом Маршалл отдал распоряжение

обрабатывать не только собственно дипломатическую инфор¬

мацию, поступавшую из посольств, миссий и консульств США,

но также различного рода сведения и материалы, получаемые

по военным и разведывательным каналам, информацию ряда

других федеральных учреждений, в частности министерств

финансов и торговли. Иными словами, использовался макси¬

мально широкий круг источников.
Госсекретарь, имея своеобразный штаб оперативной ин¬

формации в госдепартаменте, сохранял за собой прерогативу

сообщения президенту США сводных данных по внешней по¬

литике страны. Но одновременно была понижена роль дипло¬

матов в оценке внешнеполитической ситуации. Их информа¬

ция, выводы и рекомендации стали лишь одним из многочислен¬

ных источников, на основании которых вырабатывались и при¬

нимались решения.
Начало падать и значение представителей госдепартамента

при проведении внешнеполитической линии за рубежом, осо¬

бенно там, где широко были представлены военные учрежде¬

ния. Так, в американской зоне оккупации Германии кадровые

дипломаты фактически были отстранены от активной работы.
В 1947 году, сразу же после принятия „доктрины Трумэна”,

в Грецию была направлена крупная военная миссия, фактически

заправлявшая всеми делами в стране. Под ее контролем была соз¬

дана 260-тысячная армия, участвовавшая в подавлении демокра¬

тического движения в стране. В 40 — 50-х годах военные миссии

США были направлены в несколько десятков государств (к кон¬

цу 50-х годов США навязали военные соглашения 42 странам).
51

В 1950 году из 74 тыс. американских служащих за рубе¬

жом 51 тыс. была направлена Пентагоном7. Военные миссии

там, где они были созданы, служили главным проводником

внешней политики Вашингтона и в этом качестве оттеснили

посольства и дипломатический персонал.
Еще одним детищем реорганизации, охватившей дипло¬

матический аппарат в центре и за рубежом при Маршалле, был

Совет политического планирования. Созданный на правах от¬

дела госдепартамента, он был задуман как „мозговой трест”

для подготовки докладов и рекомендаций по различным направ¬

лениям внешней политики США. Первым его руководителем

был назначен Дж. Кеннан, чье авторство „доктрины сдержи¬

вания” не было забыто. Кеннану и его коллегам по совету —

небольшой группе реакционно настроенных дипломатов и

ученых-политологов поручалось разработать программу, назван¬

ную впоследствии „планом Маршалла”.
Дальнейшее внедрение военщины в дипломатический ап¬

парат связано также и с созданием в госдепартаменте (в на¬

чале 50-х гг.) управления по военно-политическим делам с

довольно значительным штатом, составлявшим более ста че¬

ловек. Управление, занимаясь в основном НАТО, а с середи¬

ны 50-х годов и другими агрессивными военными блоками,

сколоченными США (АНЗЮС, СЕАТО, СЕНТО), активно втя¬

гивало дипломатическую службу в выполнение заданий Пента¬

гона, в проведение за рубежом военно-силовых операций.
В самом начале 50-х годов в судьбах американской дипло¬

матической службы происходят драматические перемены,

обусловленные в первую очередь дальнейшим нарастанием

реакции на внешнеполитическом фронте. В апреле 1950 го¬

да Совет национальной безопасности утвердил директиву

СНБ-68, обстоятельный документ, определявший принципиаль¬

ные основы и стратегические цели внешней политики страны.

Директива была подготовлена небольшой специальной груп¬

пой из представителей Пентагона и совета политического плани¬

рования госдепартамента, нигде больше не обсуждалась и

поступила прямо на утверждение СНБ и президента. „Авторский

коллектив” работал под руководством профессионального

дипломата П. Нитце, сменившего в 1949 году Дж. Кеннана на

посту руководителя совета.
Директива, рассекреченная только в 1975 году, ставила

перед США задачу добиться военного превосходства над СССР,

оказывать на него возрастающее давление по всем направлени¬

ям, а в случае военного конфликта этот документ допускал

возможность применения ядерного оружия.
52

Анализируя этот документ, американский историк Дж. Гэд¬

дис справедливо считает, что в нем отражены гораздо более пра¬

вые взгляды на внешнеполитические задачи США, чем выска¬

занные Кеннаном в 1946 — 1947 годах. Кеннан, выступая за

„сдерживание коммунизма”, в то же время призывал сохранять

„баланс сил” в мире, допускал „применение контрсиловых

методов воздействия лишь в отдельных географических и по¬

литических точках” и при этом отдавал предпочтение невоен¬

ным, политическим формам борьбы, не игнорируя в принци¬

пе и возможности переговоров. Директива 1950 года ориенти¬

ровала уже не на поддержание „баланса сил”, а на достижение

Соединенными Штатами перевеса. В качестве конечной цели

выдвигалось „разрушение советской системы”8.
„Наши политика и действия, — говорилось в документе, —

должны носить такой характер, чтобы вызвать коренные из¬

менения в характере советской системы...”9. В комплексе

мер, рекомендованных для выполнения этой задачи, значил¬

ся весь спектр акций военно-силового давления, подрывных

действий и „психологической войны”. Переговоры признава¬

лись полезными лишь в том случае, если „они могут способ¬

ствовать программе наращивания нашей (т. е. американской. —

Авт.) мощи”. А урегулирование конфликта с СССР допускалось

авторами документа лишь в отдаленном будущем, когда За¬

пад будет настолько силен, что сможет ^продиктовать свои ус¬

ловия Советскому Союзу или его „преемнику”^10. Директива

СНБ-68, справедливо подытоживает Гэддис, „исключала в прин¬

ципе дипломатию как средство изменения советской точки

зрения”11.
Рост силы и авторитета СССР, становление социалистиче¬

ской системы, последовательная борьба советской диплома¬

тии за сохранение мира и ряд других факторов сорвали зло¬

вещие планы американских поджигателей войны. Однако в те¬

чение почти десяти лет мир был свидетелем того, как сначала

администрация Г. Трумэна, а с 1953 года администрация Д. Эй¬

зенхауэра в своей практической международной деятельности

в основном исходили из установок директивы СНБ-68.
Отрицательное отношение правящих кругов страны к дипло¬

матическим переговорам как главному средству решения

международных споров послужило одной из важнейших при¬

чин того, что, как отмечает современный исследователь М. Мей¬

ер, в конце 40-х годов наступил „период резкого упадка гос¬

департамента как организации”. Иначе и быть не могло, ибо

дипломатия в ее первородном значении - как искусство пере¬

говоров и мирного улаживания конфликтов — не рассматрива¬
53

лась вашингтонскими руководителями в качестве эффектив¬

ного средства победы в „холодной войне”.
Воинственность внешнеполитических установок отразилась

и на положении дипломатических кадров. По сути, они стави¬

лись перед выбором: либо согласиться безропотно участвовать

в осуществлении авантюристических замыслов правительства,

либо покинуть службу. Большинство из них исповедовали

реакционную идеологию и при любых колебаниях политической

конъюнктуры продолжали оставаться послушными исполните¬

лями, в ряде случаев выполняя задания, несовместимые с их

профессией. Другие ушли со службы сами, третьих уволили.
Травля, начатая маккартистами, явилась катализатором

политического размежевания в рядах американской диплома¬

тической службы. В феврале 1950 года сенаторы, фактически по¬

верив на слово своему коллеге Дж. Маккарти в том, что гос¬

департамент „приютил” 205 коммунистов, одобрили резолю¬

цию № 231, санкционировавшую проверку благонадежности

служащих госдепартамента. Была учреждена специальная се¬

натская подкомиссия для контроля за выполнением этой резо¬

люции. Дабы доказать причастность дипломатов к „коммуни¬

стическому заговору”, американские законодатели разворо¬

шили „дело Амеразии”, не раз возвращались к недавнему при¬

говору бывшего сотрудника госдепартамента Э. Хисса, выслу¬

шивали сотни „признаний” агентов американской охранки

и лиц, исключенных из рядов Компартии США, но выдававших

себя на слушаниях в конгрессе за „истинных коммунистов”.
В 1953 году произошла смена администрации в Вашинг¬

тоне. Президентом стал республиканец, генерал Д. Эйзенхау¬

эр, а государственным секретарем — Д. Даллес. Кое-кто из дип¬

ломатов, имея в виду опыт дипломатической работы Далле¬

са (он был главным советником американской делегации на

Парижской мирной конференции в 1919 г.) или его общеиз¬

вестную религиозность, полагал, что госсекретарь прекратит

„избиение” дипломатических кадров. Но от этих надежд очень

скоро ничего не осталось.
Даллес начал с того, что накануне своего утверждения

в должности сенатом попросил ФБР произвести „полную про¬

верку” его собственной лояльности. А вскоре он обратился

к сотрудникам госдепартамента с речью, призвав их к абсо¬

лютной верности и лояльности администрации. Чтобы тебя

в те годы оставили в покое, вспоминал впоследствии один из

послушных помощников Даллеса, „нужно было все время

предъявлять доказательства своей верности вассала”, иными

словами, травить сомневающихся, шпионить за коллегами12.
54

Именно Д. Даллес санкционировал „чистку” в госдепарта¬

менте, которую провело специально созданное для проверки

политической лояльности сотрудников управление безопас¬

ности, возглавлявшееся агентом ФБР С. Маклеодом, чье имя

и по сей день наводит страх на американских дипломатов.

„Команда” Маклеода совершала внезапные рейды по коридо¬

рам и закоулкам дипломатического ведомства, вечерами, по

окончании рабочего дня, рылась в письменных столах дипло¬

матов. В библиотеках при американских посольствах в бук¬

вальном смысле запылали костры из „подстрекательских” книг

(30 тыс. томов), которые ФБР после соответствующей про¬

верки приказало уничтожить.
К ноябрю 1953 года было официально объявлено, что по

соображениям безопасности из госдепартамента уволено 306

оперативных сотрудников13. Среди них — почти все работав¬

шие на дипломатической службе эксперты по Китаю, значитель¬

ная часть специалистов по международным организациям:

Слишком „мягкими” по отношению к „врагам” Америки

маккартистам показались и такие маститые американские

дипломаты, как Ч. Болен и Дж. Кеннан. Последнего вынудили

уйти в отставку. А Болена маккартисты травили в сенате, пы¬

таясь заблокировать его назначение послом в СССР.
„Коммунистов и их попутчиков тысячами выкидывали

из государственных учреждений”14, — не без удовлетворения

свидетельствовал вице-президент Р. Никсон. Однако Никсон,

бывший главным посредником между маккартистами в сена¬

те и администрацией, грешил против истины. Разумеется, ни

коммунистов, ни их „попутчиков”, ни даже „сочувствовавших

им” в госдепартаменте и вообще на дипломатической службе

США не было. Но были квалифицированные, здравомыслящие

специалисты, в течение долгих лет пытливо и скрупулезно

изучавшие те или иные страны мира, реалистически оценивав¬

шие международную ситуацию и внешнеполитические возмож¬

ности США. Именно против них и был направлен удар ультра¬

реакционеров. В обстановке антикоммунистической исте¬

рии наклеивание ярлыка „коммуниста” действовало без¬

отказно.
В декабре 1954 года сенат осудил деятельность Дж. Мак¬

карти, но ее последствия еще долго давали знать о себе.
Удар по дипломатическим кадрам был нанесен в разгар

„холодной войны”, когда упор на военные и подрывные сред¬

ства в ведении международных дел и без того сводил на нет

значение дипломатии как средства внешнеполитической дея¬

тельности.
55

В борьбе за „мир по-американски” (Pax Americana) адми¬

нистрация Даллеса и стоявшие за ней круги делали ставку

на наращивание вооружений, обретение Соединенными Штатами

способности нанести „молниеносный” 'ядерный удар по со¬

циалистическим странам, на создание агрессивных военных

блоков под эгидой США, окружение СССР сетью военных баз,

разжигание локальных конфликтов, „тайные” операции. Аме¬

риканские спецслужбы, прежде всего ЦРУ, инспирировали

внутренние беспорядки и свержение законных правительств

в Иране (1953 г.) и Гватемале (1954 г.), провоцировали на

выступления контрреволюционные элементы в некоторых

социалистических странах.
Д. Даллес, отмечает современный исследователь С. Серфэ-

ти, вел себя на международной арене как прокурор. „При этом

он предъявлял обвинение Советскому Союзу за преступления

против бога, свободы и мира”15. Нетрудно заметить почти до¬

словное совпадение этих „обвинений”, предъявлявшихся че¬

ловеком, имя которого стало синонимом „холодной войны”,

с теми, которые ныне предъявляют СССР новоявленные про¬

куроры из Вашингтона. Д. Даллес, его брат А. Даллес, воз¬

главлявший ЦРУ, и шеф ФБР Э. Гувер требовали от американ¬

ских дипломатов „жестко” противостоять коммунистам, где

бы и в какой бы ситуации они с ними ни встречались. Пред¬

ставитель США в ООН, бывший сенатор Г. К. Лодж с гордостью

говорил, что его руководящий принцип поведения в этой уни¬

версальной международной организации — „никогда, никогда,

никогда не допускать, чтобы выступление коммуниста остава¬

лось без немедленного отпора”. Предшественник Лоджа в

ООН У. Остин порой медлил с ответом, и это, по мнению Лод¬

жа, было политически неправильно16.
Лодж, как и многие руководители американских дипло¬

матических представительств, кичился тем, что он отказывался

публично подавать руку коммунистам и фотографироваться

вместе с представителями социалистических стран.
Весной — летом 1955 года в первую очередь благодаря

неустанным усилиям Советского Союза и других социалисти¬

ческих стран создались условия для некоторого ослабления

международной напряженности. Правительства трех западных

стран, включая и США, вынуждены были согласиться на про¬

ведение совещания глав правительств СССР, США, Англии

и Франции, которое состоялось в июле в Женеве.
В апреле в госдепартаменте была создана подготовитель¬

ная группа для разработки повестки дня. Реакционеры в гос¬

департаменте, близкие к Даллесу, как свидетельствует замести¬
56

тель руководителя группы Дж. Бим (посол США в СССР в

1969 - 1973 гг.), делали все возможное, чтобы если не сорвать

встречу, то хотя бы исключить из повестки дня вопросы совет¬

ско-американского сотрудничества. Особенно старались замести¬

тель госсекретаря Г. Гувер-младший и продолжавший рабо¬

тать в госдепартаменте директор управления безопасности

С. Маклеод. „Когда заместитель госсекретаря Гувер, — расска¬

зывает Бим об одном из конфликтных случаев, — узнал, что

один из моих сотрудников бывает у Рокфеллера (в то время

Н. Рокфеллер был помощником президента Эйзенхауэра и

выступал за развитие деловых связей с СССР. — Авт.), он сразу

же запретил ему идти на совещание в Белый дом, запланиро¬

ванное на полдень того же дня”17.
Раздражение у Даллеса и его приспешников вызывал и не¬

зависимый внешнеполитический курс молодых государств,

недавно освободившихся от колониального гнета. „За исклю¬

чением самых чрезвычайных обстоятельств, нейтрализм — амо¬

ральная и близорукая концепция”18, — говорил госсекретарь в

1956 году. Соответственно, дипломаты за рубежом получали

инструкцию „любыми путями” убедить руководителей молодых

государств в том, что „национализм и нейтрализм могут увели¬

чить их уязвимость перед коммунизмом”, и одновременно „по¬

ощрять принятие ими прозападных оценок мировых проблем”19.
Даллес был автором доктрины „отбрасывания коммуниз¬

ма”. Исполняя зловещие планы администрации, сотрудники

американских загранучреждений участвовали в организации

беспорядков в Берлине (1953 г.), поощряли контрреволю¬

ционеров в Венгрии и Польше (1956 г.). Посольства и пред¬

ставительства Информационного агентства США, созданного

в 1953 году, становились „крышей” для ведения провокацион¬

ной и диверсионной работы различного характера и масштаба.
Президент Д. Эйзенхауэр в письме Д. Даллесу от 24 октяб¬

ря 1953 г. заметил, что под „психологической войной” следует

понимать практически все — „от исполнения божественного и

прекрасного гимна до самых изощренных форм саботажа”20.
Соответственно столь широкому диапазону деятельности

американские дипломатические представительства наводнялись

штатными и нештатными специалистами по ведению „белой”,

„серой” и „черной” пропаганды*, сотрудниками спецслужб,
*Так называемая „белая” пропаганда ведется по открытым офи¬

циальным каналам. „Серая” и „черная” пропаганда исходит из скры¬

тых или намеренно фальсифицированных источников.
57

госдепартаментскими чиновниками, ведавшими культурным об¬

меном, представителями монополистических „благотворитель¬

ных фондов” и членами различных научных ассоциаций и об¬

ществ, университетскими профессорами, выполнявшими целе¬

вые задания вашингтонского дипломатического ведомства.
Наплыв чужаков вызывал у профессиональных диплома¬

тов старой закваски тревогу и раздражение. Но вряд ли кто

из ветеранов американской дипломатии признал бы, что именно

патологическое неприятие ими Советского Союза было одним

из факторов, пошатнувших их статус в американской внешнепо¬

литической системе. Нет сомнений в том, что гигантский рост

пропагандистского аппарата являлся в определенной мере от¬

звуком антисоветской, антикоммунистической истерии, разду¬

той в стране не без участия в свое время и профессиональной

дипломатической службы.
В годы „холодной войны” перед дипломатическим аппа¬

ратом ставилась задача не только самому заниматься антиком¬

мунистической и антисоветской пропагандой, но и вовлекать

в нее американскую интеллигенцию, внештатных консультан¬

тов из мира науки и просвещения. Нашлось немало желаю¬

щих. Примером сотрудничества такого рода была деятельность

международного „конгресса в защиту свободы культуры”,

созданного американцами на средства госдепартамента, част¬

ных фондов, а также, как стало известно позднее, и ЦРУ.
Одно из первых заданий, порученных „конгрессом” от

американской дипломатии, — торпедировать международное

движение сторонников мира. Участники одной из конферен¬

ций „конгресса”, проходившей в 1951 году в Дели, как свиде¬

тельствовали очевидцы, вели себя в политическом отношении

столь бесцеремонно, что правительство Индии потребовало

от делегатов перенести заседания из столицы страны в

Бомбей.
В проявлении антикоммунистического рвения отдельные

представители академической науки временами превосходи¬

ли политиков-реакционеров. Так, очередной председатель аме¬

риканского „комитета за свободу культуры” профессор

Дж. Фэррел, посещавший в 1956 году ряд стран-получателей

американской помощи, счел, „что правительство вкупе с об¬

щественностью слишком щедро и порой финансирует те стра¬

ны, которые, по его словам, „позволяют себе недопустимый

флирт с коммунизмом”21. В знак протеста Фэррел подал в от¬

ставку. Однако для гнева не было оснований. Американских

дипломатов нельзя было обвинить в избытке мягкости. В боль¬

шинстве случаев они действовали довольно прямолинейно,
58

не заботясь о маскировке политических мотивов предоставле¬

ния помощи тем или иным государствам.
Более того, прослеживалась линия на восприятие всей

сложности общественно-политических процессов в мире через

призму противоборства между СССР и США, Востоком и Запа¬

дом. При этом Вашингтон изо всех сил старался отыскать „ком¬

мунистическую угрозу” для национальных интересов США

вопреки ее очевидному отсутствию.
В период „холодной войны” руководители американской

дипломатии начали рассматривать международные обмены

и информационную деятельность как каналы идеологических

диверсий, существенно дополнявших военно-политическое и

экономическое давление.
В 1946 году конгресс принял поправку Фулбрайта к закону

1944 года „Об излишках собственности”. В соответствии с ней

госдепартамент получил полномочия использовать немалые

резервы иностранной валюты, получаемой от продажи ненуж¬

ного военного оборудования и техники, для субсидирования

учебы, стажировок американцев за границей. Поток желающих

стать „фулбрайтскими стипендиатами” потянулся в госдепарта¬

мент, который по закону, принятому в 1954 году, получил

значительные дополнительные средства на эти цели.
Начиная с 1951 года в прямое выполнение „заказов” гос¬

департамента и некоторых других связанных с ним правитель¬

ственных учреждений включались уже не только отдельные

лица, но и университеты. К 1967 году 101 университет и кол¬

ледж США имели постоянные контакты с госдепартаментом

и Агентством международного развития о выполнении кон¬

кретной внешнеполитической работы за рубежом (консульта¬

ции иностранных правительств, подготовка национальных

кадров, исследования и технические услуги и многое другое).

Программы осуществлялись под строгим надзором посольств22.
Еще одной, притом весьма важной, сферой, где развива¬

лось сотрудничество дипломатической службы с академиче¬

ским миром, стали в университетах специальные факультеты

и отделения, на которых велось изучение международных проб¬

лем. Но особенно успешно это сотрудничество развивалось

в так называемых региональных центрах и школах.
В 1946 — 1947 годах в вузах действовало 13 региональных

международных центров, а всего три года спустя, в 1950 году,

их было уже 29 — в 28 университетах23. Приоритетное место

занимали в вузах программы по изучению стратегически важ¬

ных для США регионов - СССР, Дальнего Востока и Латинской

Америки.
59

Региональные центры, где сосредоточивались одновременно и

подготовка кадров, и проведение исследовательской работы, бы¬

ли новшеством для американской высшей школы. Поощряя изу¬

чение международных проблем в университетах, правящие круги

США искали для себя выгоду сразу на нескольких направлениях.
Создание практически всех влиятельных университетских

центров субсидировалось „благотворительными фондами” моно¬

полий. Так, первенец среди „советологических” центров — Рус¬

ский институт Колумбийского университета в 1945 — 1947 го¬

дах получил четверть миллиона долларов от фонда Рокфеллера,

а также значительные средства от корпорации Карнеги и фон¬

да Форда. Часть средств выделялась и из госбюджета. Финансо¬

вый капитал и правительство тем самым обеспечивали себе

возможности контроля за содержанием обучения и исследова¬

ний. А в ряде случаев прямо определяли проблематику универ¬

ситетских исследований. Так, корпорация Карнеги и фонд

Рокфеллера, ассигновав в 1945 году 150 тыс. долл. на „поли¬

тические исследования регионов мира” с точки зрения послед¬

ствий для них второй мировой войны, прямо определили шка¬

лу приоритетов исследований: „славянский мир”, „арабский

мир”, Индия, Юго-Восточная Азия, Центральная Азия, Централь¬

ная Африка, другие регионы24.
Отдел внешнеполитических исследований в разведыватель¬

но-аналитическом управлении госдепартамента знакомился с

работой преподавателей и слушателей международных факуль¬

тетов университетов, определяя, кого из них можно было бы

использовать в практической работе.
Госдепартамент, Пентагон и ЦРУ ориентировали универси¬

тетские центры на выполнение исследовательских работ по ин¬

тересующему их профилю, следили за политической и идеоло¬

гической направленностью учебных программ и пособий. Так,

книга профессора У. Ростоу под названием „Динамика разви¬

тия советского общества” (1954 г.), рекомендованная студен¬

там и аспирантам, специализирующимся по СССР, была напи¬

сана автором по заказу Пентагона и ЦРУ и издана на их средства.
Именно выпускниками этих центров пополнялся диплома¬

тический аппарат США в послевоенные годы. Достаточно ска¬

зать, к примеру, что выпускники только Русского института Ко¬

лумбийского университета составили примерно 60 % экспертов

по СССР в госдепартаменте и в нескольких других правительст¬

венных учреждениях, ответственных за международные дела.
„Холодная война”, как уже говорилось, породила на аме¬

риканской дипломатической службе немало сложностей по¬

литического порядка и психологических конфликтов. Далеко
60

не все дипломаты, включая маститых, безоговорочно принима¬

ли политические постулаты руководства, воинственность Далле¬

са. Многим сотрудникам госдепартамента не нравились его при¬

казной, высокомерный тон, его склонность к морализированию.
В годы „холодной войны” на дипломатической службе

осложнились и без того непростые организационные проблемы.

Уже к 1950 году персонал госдепартамента возрос по сравне¬

нию с 1940 годом в 8 (!) раз, достигнув почти 9 тыс. человек.

Напомним, что профессиональных дипломатов, входивших в

состав Заграничной службы США, было немногим более тысячи.

В госдепартаменте они работали, как правило, в территориаль¬

ных отделах, а в посольствах контролировали политические

секции.
Профессиональная дипломатическая служба, созданная еще

в 20-х годах и с тех пор контролировавшая ключевые участки

работы дипломатического аппарата в центре и за рубежом,

потеряла свое былое влияние. На передний план в первые после¬

военные годы стала выходить „внешнеполитическая бюрокра¬

тия” — группа специалистов по внешней политике, связанных

деловыми и личными узами с военно-промышленным ком¬

плексом. Американский ученый Р. Барнет (при Кеннеди он рабо¬

тал в госдепартаменте) подсчитал: 70 человек из 91, занимав¬

шего в период с 1940 по 1967 год высшие посты во внешне¬

политической системе, либо были „по совместительству” круп¬

ными предпринимателями, либо возглавляли адвокатские

конторы, обслуживающие компании и банки. Именно из этой

среды вышли будущий председатель объединенного комитета

начальников штабов генерал М. Тейлор, будущий госсекретарь

Д. Раск, М. Банди и У. Ростоу, занимавшие пост помощника

президента по национальной безопасности соответственно при

Дж. Кеннеди и J1. Джонсоне. Лексика, употребительная в мире

бизнеса, проникла при госсекретаре Д. Даллесе, который сам

был „блестящим адвокатом банкиров”, во внешнеполитические

документы. Так, иностранные государства сравнивались с ак¬

тивами, которые нельзя терять, а финансовая помощь имено¬

валась капиталовложениями25.
Существенно менялись характер и стиль дипломатической

работы. Канули в Лету добрые для профессиональных дипло¬

матов времена, когда их работа сводилась к церемониальным

визитам в МИД страны пребывания и поддержанию в прилич¬

ном виде парадного фрака, дабы достойно представлять Аме¬

рику на дипломатических приемах и светских раутах. С осо¬

бым презрением дипломатические снобы относились к „торга¬

шам и учителишкам”: коммерческие связи, равно как и куль¬
61

турный обмен, считались недостойными внимания дипломатов,

занимавшихся политикой только в „высоких сферах”. За этот

участок работы отвечали в основном консульства.
После второй мировой войны положение меняется корен¬

ным образом. Американские дипломатические представитель¬

ства начинают походить на расстревоженный улей. Их чуть

ли не ежедневно посещают конгрессмены и президенты амери¬

канских университетов, коммивояжеры и миссионеры, быв¬

шие военнослужащие, желающие поступить на дипломатиче¬

скую службу, и будущие дипломаты, следующие на стажировку

в местные университеты. Дипломаты со всей серьезностью

ставят перед конгрессом вопрос об увеличении ассигнований

на дипломатические приемы и иные протокольные мероприятия.
Представители военных и разведывательных ведомств,

заполонившие американские посольства, оттеснили на задний

план дипломатов, а порой действовали даже в обход послов.

Агенты ФБР зорко следили за лояльностью дипломатов, которая

понималась однозначно — как слепое выполнение указаний из

Вашингтона.
Взгляды и кадровых профессиональных дипломатов, зани¬

мавшихся политической работой, и новичков, включавшихся

в работу военного, экономического, пропагандистско-культур-

ного профиля, несмотря на отдельные нюансы, в целом были

сходны. Разделяли их принадлежность к разным админист¬

ративным системам, а также различия в стиле работы. Кадро¬

вые дипломаты числились в табели о рангах Заграничной служ¬

бы США, а другие сотрудники госдепартамента и посольств

проходили по платежной ведомости Гражданской службы

(заметим, что оклады сотрудников Заграничной службы были

выше, чем у их нерангированных коллег). Между теми и дру¬

гими с переменным успехом шла своеобразная „домашняя

война”. Заграничная служба, писал в своих мемуарах Д. Аче-

сон (госсекретарь при Г. Трумэне), „по-прежнему считала се¬

бя элитой и с неудовольствием смотрела на нежелательных

соседей”. Ветераны дипломатии готовились к заграничной ра¬

боте, что называется, „с младых ногтей”, и потому считали,

что такие необходимые дипломату качества, как политическое

чутье, находчивость и остроумие в беседах, изысканность манер,

нельзя приобрести ни в одном университете.
Рецидивы обиды профессиональных дипломатов, вызван¬

ной тем, что их оттесняли на второй план, дают себя знать и в

наши дни. „Только профессиональный дипломат в состоянии

со всей полнотой ответственности решать поставленные перед

ним политические задачи”, — пишет бывший посол США в Тур¬
62

ции и заместитель госсекретаря по административным вопро¬

сам У. Макомбер. Но и этого мало, считает автор. Хотя кон¬

ституция и не предусматривает участия профессиональных

дипломатов в выработке внешнеполитических решений, у них,

по мнению Макомбера, имеется право разрабатывать внешне¬

политический курс на самом высоком уровне, вытекающее

„из самой логики дипломатической работы”26. Поясним, что

в конституции США, разумеется, о профессиональной диплома¬

тической службе вообще ничего не говорится.
Противники привилегированного положения профессиональ¬

ной дипломатии в ответ выдвигали свои контрдоводы. Они

утверждали, и не без оснований, что дипломатическая служба

в США в ее прежнем виде не готова к решению внешнеполи¬

тических задач, которые предстояло решать Соединенным

Штатам после второй мировой войны. Справедливо отмечалось

также, что длительное пребывание за границей большинства

дипломатов-профессионалов может привести их к отрыву

от проблем своей страны. А это, в свою очередь, чревато совер¬

шением серьезных политических ошибок.
В течение почти двух лет, с 1947 по 1949 год, комиссия

по организации правительственного исполнительного аппара¬

та, заседавшая на Капитолийском холме под председательст¬

вом бывшего президента Г. Гувера, опросила сотни свидете¬

лей, изучила тысячи письменных мнений „за” и „против” изме¬

нений в административной структуре дипломатических ведомств

и, наконец, пришла к компромиссному решению. Она рекомен¬

довала „постепенное” объединение персонала госдепартамен¬

та (в основном сотрудников Гражданской службы) и Загранич¬

ной службы в единую систему. А начать эту реорганизацию

предлагалось с объединения в одну систему сотрудников стар¬

ших рангов, которые могли бы работать и за границей, и в США.

Но, как это нередко случается в американской государствен¬

ной практике, легче создать новую комиссию, чем добиться

выполнения рекомендаций старой.
Комитет Роу, созданный приказом госсекретаря, присту¬

пил к работе в 1950 году в составе представителей конгресса,

госдепартамента и Заграничной службы. Он определил, какие

конкретные шаги можно предпринять без изменения поло¬

жений Закона о Заграничной службе 1946 года. Комитет, в част¬

ности, санкционировал перевод персонала с Гражданской служ¬

бы на Заграничную на уровне среднего оперативного звена пос¬

ле частичной досдачи экзаменов. Однако благие пожелания не

сбылись из-за бюрократических препон и служебного соперниче¬

ства. За 4 года после одобрения рекомендаций комитета на кад¬
63

ровую Заграничную службу зачислили всего 25 сотрудников

госдепартамента, хотя экзамены успешно выдержали сотни.
В 1954 году американское внешнеполитическое руковод¬

ство предприняло третью за десятилетие попытку решить ад¬

министративно-организационные проблемы дипломатической

службы. Специальный комитет, возглавлявшийся президен¬

том университета Брауна — Г. Ристоном, вновь рекомендо¬

вал пойти по пути создания единой Заграничной службы. Пред¬

лагалось начать интеграцию персонала немедленно и закон¬

чить ее за 2 — 3 года, организовать набор кадров для новой

службы в национальном масштабе, создать резерв кадров За¬

граничной службы и зачислять в него всех пригодных для посто¬

янной работы как в центре, так и за рубежом. В соответствии с

рекомендациями комитета Ристона конгресс в 1954 — 1960

годах внес необходимые поправки в закон 1946 года.
Сотрудников госдепартамента и некоторых других внешне¬

политических ведомств, включенных в состав Заграничной

службы во второй половине 50-х годов, стали называть „ристо-

низированными дипломатами”. В 1954 — 1957 годах числен¬

ность объединенного персонала Заграничной службы, сотруд¬

ники которой должны были работать как в США, так и за гра¬

ницей, возросла втрое по сравнению с прежней Заграничной

службой, достигнув 3436 человек27.
Следует отметить, что главный принцип организационного

построения американской дипломатической службы в XX ве¬

ке — принцип профессионализма, предусматривавший несме¬

няемость чиновников в течение всего срока службы, особые пра¬

вила их набора и подготовки, систему должностных рангов

и конкурсный порядок продвижения по служебной лестни¬

це, в рекомендациях комитета Ристона не оспаривался. Речь

шла лишь о попытках пересмотреть штатное расписание Загра¬

ничной службы с целью включения в нее специалистов по эко¬

номике, административно-управленческим, информационно¬

пропагандистским и другим аспектам внешнеполитической

работы.
Реформы комитета Ристона ускорили развитие функцио¬

нальной специализации на американской дипломатической

службе. На исходе шестого .десятилетия примерно две трети

заместителей глав дипломатических представительств США

были „ристонизированными дипломатами”, в основном спе¬

циализировавшимися по экономическим вопросам.
Реорганизации второй половины 50-х годов должны были

также несколько ослабить удар, нанесенный кадровому составу

американской дипломатии в „эру маккартизма”.
64

Некоторые дипломаты ощущали негативное влияние на их

работу не только стиля руководства госсекретаря Д. Даллеса,

но и его крайне реакционных политических установок28. Заме¬

стители Даллеса К. Гертер (в мае 1959 г. он возглавил госде¬

партамент) и Д. Диллон, как пишет в своих мемуарах

М. А. Меньшиков (посол СССР в США в 1958 - 1962 гг.), в от¬

личие от Даллеса не опускались до антисоветских выходок.

„Из встреч с Боленом*, — пишет М. А. Меньшиков, — создава¬

лось впечатление, что он понимал необходимость нормализа-
„ „од
ции советско-американских отношении .
Недовольны были даже дипломаты," доказавшие не только

на словах, но и на деле свою приверженность политике „холод¬

ной войны”. Один из них — Р. Мэрфи, известный правыми по¬

литическими взглядами еще с 30-х годов, в книге, увидевшей

свет в 60-е годы, пишет: „Ничто так не деморализует сотруд¬

ников Заграничной службы, как ощущение, что их руководи¬

тели им не доверяют. Наши кадровые дипломаты в недавние

годы прошли через трудные испытания”30.
К концу 50-х годов, когда наметилось некоторое ослаб¬

ление идеологического и психологического давления, оказывав¬

шегося в разгар „холодной войны”, в дипломатических кругах

начало циркулировать мнение, что, возможно, стоило бы пере¬

нять опыт британской дипломатической службы. Как известно,

позиции профессиональных дипломатов в английском внешне¬

политическом механизме довольно сильны во многом благо¬

даря тому, что руководство оперативной работой дипломати¬

ческого персонала как в Лондоне, так и за границей возложе¬

но на постоянного заместителя министра — остающегося при

смене правительств кадрового дипломата самого высокого

ранга. К его мнению прислушиваются не только члены каби¬

нета, но в ряде случаев и премьер-министр.
В 1959 году в госдепартаменте была создана новая долж¬

ность — первого заместителя государственного секретаря по

политическим вопросам. Некоторые дипломаты полагали, что

он будет наделен правами, во многом аналогичными полномо¬

чиям британского постоянного заместителя. Однако этого

не произошло. Президент назначил на этот пост не кадрового

дипломата, а политического деятеля. С приходом же в Белый

дом новой администрации (1961 г.) дипломатам стало ясно,

что их ожиданиям не суждено сбыться.
*4. Болен занимал пост посла США в СССР в 1953 - 1957 годах,

в 1959 - 1960 годах был специальным помощником госсекретаря по

вопросам отношений с Советским Союзом.
5 - 1242
65

Со второй половины 50-х годов в политических кругах

США стали усиливаться сомнения в перспективности продол¬

жения политики „с позиции силы” в отношении мира социализ¬

ма. Возросшая экономическая, научно-техническая и военная

мощь Советского Союза, укрепление авторитета и влияния

социалистических стран, успехи национально-освободительного

движения, увеличение числа освободившихся государств сви¬

детельствовали о необратимом изменении соотношения сил

на международной арене.
В 1958 - 1959 годах наметились предпосылки улучшения

международного климата. Американская сторона, хотя и не¬

охотно, пошла на обсуждение с Советским Союзом ряда назрев¬

ших международных вопросов, в частности проблемы запреще¬

ния ядерных испытаний. В сентябре 1959 года состоялся ви¬

зит Н. С. Хрущева в Соединенные Штаты, началась диплома¬

тическая подготовка совещания в верхах лидеров четырех

великих держав.
Несмотря на противодействие республиканской администра¬

ции, быстро росли контакты американской общественности

с советским посольством, что свидетельствовало о стремлении

американцев из первых рук получить информацию о жизни

в СССР, о внешней политике нашей страны. В 1958 году посоль¬

ство посетили 3 тыс. американцев, вдвое больше, чем в 1957 го¬

ду, а в 1959 году — уже 8 тыс.31
В американских политических кругах к концу 50-х годов

все настойчивее высказывалось мнение о том, что деятельность

американской дипломатической службы, относящаяся к об¬

ласти отношений США с СССР, в течение многих лет находи¬

лась в состоянии застоя и в политическом, организационном

и функциональном плане дипслужба плохо подготовлена к

выполнению задач, вставших перед дипломатами в изменявших¬

ся международных условиях.
В 1958 году, приняв Закон об образовании в целях наци¬

ональной обороны, американские политические руководители

пытались в какой-то мере поправить положение. Закон был

направлен на повышение образовательного уровня внешнепо¬

литических специалистов в целом и дипломатических кадров

в частности. Закон предусматривал значительное увеличение

федеральной помощи внешнеполитическим университетским

центрам, субсидирование в больших масштабах зарубежных

стажировок и т. п. Законодатели решили не скупиться и от¬

пустили из государственной казны на осуществление этих меро¬

приятий 32 млн. долл. только в первые четыре года действия

закона. Не меньшую сумму добавил фонд Форда, субсидировав¬
66

ший в 50 — 60-х годах большинство центров региональных

исследований в американских университетах.
Закон 1958 года, резюмировал У. Уилкокс, в прошлом

советник по культуре посольства США в Лондоне, „создал

условия для обеспечения потребностей США в квалифицирован¬

ных кадрах международников, в специалистах по стратегически

важным для США языкам и странам, что соответствовало воз¬

росшим внешнеполитическим обязательствам сверхдержавы”32.

Закон, кроме того, санкционировал прямое вмешательство

государства в дела образования, использование его в полити¬

ческих целях и положил начало процессу массового вовле¬

чения представителей академического мира во внешнеполити¬

ческую работу. Именно в осуществление закона был дан старт

программе подготовки международных лидеров, по которой

молодые политические деятели, лидеры молодежных органи¬

заций, журналисты, в основном из недавно освободившихся

государств, по рекомендациям американских посольств и госде¬

партамента направлялись для прохождения стажировок в США.
В целом, однако, дипломатический аппарат в политическом

и организационном отношении по-прежнему был скроен по

меркам „холодной войны”. На дипломатической службе невысо¬

ко котировались специальные знания, умение непредвзято анали¬

зировать обстановку. А если объективная оценка ситуации и

имелась, дипломаты, памятуя о маккартизме, не осмеливались

сообщать ее руководству.
Один из ближайших консультантов Кеннеди, крупный

политик и дипломат Ч. Боулз сформулировал кодекс требо¬

ваний, которым должны были удовлетворять американские

послы и дипломаты. Они сводились в основном к следующему:

наличие глубоких знаний о стране пребывания;

умение разъяснять стратегические цели и текущую внеш¬

нюю политику США различным группам населения;
'знание основного языка или диалекта страны пребывания;

умение организовать слаженную работу посольства и дру¬

гих американских учреждений за рубежом;
сочетание пытливого ума, аналитических способностей,

умения отделять главное от второстепенного с хорошо проду¬

манными суждениями, с четкостью и логичностью мышления в

критической ситуации, с острым чутьем политического бойца;

хорошая осведомленность о внутренних делах США33.

Сотрудники # американского дипломатического аппарата,

включая принадлежащих к профессиональной Заграничной

службе, в большинстве своем не обладали совокупностью пере¬

численных качеств.
67

Справедливо обращалось внимание и на то, что американ¬

ская дипломатическая служба не учитывала в достаточной сте¬

пени достижений науки и техники, в особенности развития

средств связи. В какой-то мере она оказалась неподготовленной

и к процессам, связанным с бурным ростом числа и влияния

международных неправительственных организаций, развитием

международного туризма.
В буржуазно-либеральных кругах, ориентировавшихся в то

время на новых руководителей демократической партии, осо¬

знавали, что главным тормозом на пути необходимой корректи¬

ровки внешнеполитической работы и проведения организа¬

ционных реформ дипломатической службы являются закос¬

нелые, догматические установки „холодной войны”, обрекав¬

шие дипломатию на бездействие в области отношений с СССР

и другими социалистическими странами. Не отказываясь от по¬

литики „с позиции силы”, сторонники „либерализации” внешне¬

политического курса в то же время не игнорировали и возмож¬

ностей широкого диалога с СССР, установления с ним деловых

отношений.
Острой критике также подвергалась деятельность американ¬

ской дипломатии в „третьем мире”. Приверженность стерео¬

типам „холодной войны”, по мнению буржуазно-либеральных

критиков, мешала американским дипломатическим представи¬

тельствам в странах Азии, Африки и Латинской Америки не¬

предвзято подойти к оценке сути происходивших там процес¬

сов и, соответственно, наладить контакты с перспективными

политическими группировками.
Журналист Ю. Бэрдик и морской офицер У. Ледерер пи¬

сали в своей нашумевшей книге „Некрасивый американец”

по поводу работы американских посольств в Азии: „...Мы

почти немы, сидим изолированно в городах и не понимаем ни

настроений, ни нужд азиатов... Мы проигрываем, притом не

только в Азии, но и во всем мире”34. Книга получила широкий

политический резонанс и долгое время лежала на письменном

столе сенатора Дж. Кеннеди, вокруг которого группировались

политические деятели, выступавшие за пересмотр некоторых

наиболее одиозных установок „холодной войны”.
В конце 1960 года Дж. Кеннеди был избран президентом

США. Было очевидно, что во внешнюю политику США будут

внесены определенные коррективы и это, в свою очередь, ока¬

жет влияние на организацию, формы и методы работы диплома¬

тической службы.
68

„НОВАЯ
ДИПЛОМАТИЯ"
В 1961 году президентом США стал представитель демокра¬

тической партии Джон Ф. Кеннеди. Его внешнеполитическая про¬

грамма, получившая звучное название „новых рубежей”, исходи¬

ла из осознания факта, что между США и СССР достигнуто рав¬

новесие в силах. Однако новая администрация, сделав этот вывод,

не пошла по пути налаживания сотрудничества с СССР, а, напро¬

тив, предприняла очередную попытку разрушить равновесие,

изменить ход мировых событий в пользу Америки, дать реши¬

тельный ответ на „вызов” мирового социализма.
Администрация Кеннеди продолжала проводить курс на

наращивание ракетно-ядерных и обычных вооружений, разра¬

ботку технологически более совершенных видов оружия. „Мы

не должны уклоняться от дополнительных затрат на эти цели,

если они необходимы”, — говорил президент в послании кон¬

грессу 28 марта 1961 г. Соответственно разбухал военный

бюджет. Так, в период президентства Эйзенхауэра США тра¬

тили ежегодно на военные цели примерно 40 млрд. долл., а при

администрации Кеннеди — уже 60 млрд.1
Ряд опасных, противоправных акций США — поддержка вы¬

садки контрреволюционеров на Кубе в апреле 1961 года, прово¬

кации на границе ГДР летом того же года, спровоцированный Со¬

единенными Штатами „карибский кризис” 1962 года — показали,

что агрессивные круги американской буржуазии не отказались от

военно-силовых методов решения международных вопросов.
Доктрина „новых рубежей” не меняла характерного для

всех послевоенных администраций представления о роли США

в современном мире. „Мы являемся ключевым, базисным

элементом, каркасом мощи всего свободного мира” — так оце-

нивад эту роль Дж. Кеннеди, выступая перед персоналом по¬

сольства США в Бонне в июне 1963 года.
Вместе с тем он и его советники понимали, что силовые,

военные • методы решения международных проблем не могут
69

возводиться в абсолют в современном мире. Из этого и проис¬

текала необходимость для американского правительства, по

словам историка Дж. Гэддиса, „расширить диапазон средств”

для решения внешнеполитических задач2. „Мы намереваемся

исходить из возможности использовать более широкий спектр

инструментов борьбы, — говорил президент 25 июля 1961 г. в

переданном по радио и телевидению обращении к стране, —

чтобы избежать самоуничтожения во всеобщей ядерной войне”.
В области отношений с социалистическими странами ад¬

министрация стала проводить политику „наведения мостов”,

которая предусматривала дифференцированный подход к

социалистическим странам, использование в интересах США

определенных трудностей социалистического строительства,

поощрение националистических элементов. В конечном счете

она была направлена на ослабление связей между социалисти¬

ческими странами, подрыв социалистического содружества

изнутри.
Тем не менее администрация Кеннеди разморозила отно¬

шения с социалистическими странами, перешла к развитию

торгово-экономических и культурных связей. Допускалась

также возможность переговоров по политическим вопросам.
Авторы доктрины „новых рубежей” отказывались от упро¬

щенного толкования перемен в развивающемся мире, харак¬

терного для периода „холодной войны”. „В отношениях с дру¬

гими народами мы ранее представляли себя защитниками ста-

тус-кво, — вынужден был признать Кеннеди, — в то время как

коммунисты выступали в качестве авангардной силы, указы¬

вая путь к лучшему, более светлому и мужественному образу

жизн^”3. Президент выступил за более сбалансированную и

гибкую политику и дипломатическую тактику в отношении

стран Азии, Африки и Латинской Америки.
У. Ростоу, сначала работавший при Кеннеди в аппарате

СНБ, а затем назначенный президентом председателем сове¬

та политического планирования в госдепартаменте, подготовил

к марту 1962 года по просьбе главы администрации обширный

(около трехсот страниц) доклад „Основы политики в обла¬

сти национальной безопасности”. В нем кроме прочего кон¬

кретизировалась линия администрации по отношению к на¬

ционально-освободительным движениям. Ростоу пришел к

выводу, что в интересах США выгоднее своевременно поддер¬

жать перспективные политические силы, с тем чтобы направить

их деятельность в нужное Вашингтону русло, чем цепляться

за не имеющие массовой опоры реакционные прозападные

группировки. Вашингтон должен продемонстрировать способ¬
70

ность развивать и поддерживать связи и наладить взаимопо¬

нимание „с движением, которое имеет хорошие шансы прийти

к власти, не порывая в то же время отношений с правящим

режимом”4. Другими словами, американской дипломатической

службе рекомендовалось проявлять достаточную изворотливость

и гибкость во взаимоотношениях с группировками различной

политической ориентации в странах „третьего мира”, используя

при этом и официальные связи, и контакты с общественностью,

и нелегальные каналы, и прямой подкуп и т. д.
При Кеннеди в сферу деятельности дипломатической служ¬

бы были в большом объеме включены программы „культур¬

ной дипломатии”, предусматривавшей различные формы куль¬

турного обмена, сотрудничества в области науки и образования,

молодежных обменов в целях реализации главных внешнепо¬

литических задач.
Развертывая „культурное наступление”, в Вашингтоне

учитывали острую нехватку национальных кадров, потреб¬

ность в быстром развитии всех форм просвещения, стремление

народов развивающихся стран в короткие сроки преодолеть

свою экономическую и культурную отсталость.
Ставя цель создать в молодых государствах благоприят¬

ный образ Соединенных Штатов и, соответственно, оптималь¬

ные условия для американских „культурных эмиссаров”,

средства внешнеполитической пропаганды США усиленно внед¬

ряли там тезис об общности исторических судеб Америки и

„третьего мира”, рекламируя колониальное прошлое Соеди¬

ненных Штатов.
С принятием при личной поддержке президента в 1961 го¬

ду сводного закона об обмене в области образования и культу¬

ры утвердились права госдепартамента в качестве основного

координационного центра всех международных программ в

области образования, как правительственных, так и неправи¬

тельственных. По исполнительному приказу президента от

25 июня 1962 г. на госсекретаря возлагалась ответственность за

осуществление линии правительства в вопросах международ¬

ного образования и культурных связей. Расширившееся управле¬

ние по образованию и культуре (с собственным бюджетом

в 50 млн. долл.) становилось одним из наиболее крупных и

влиятельных в госдепартаменте.
Позднее, в 1964 году, был создан межведомственный совет

по международному образованию и культурным связям под

председательством заместителя госсекретаря. Под эгидой совета

осуществлялись мероприятия более 25 правительственных

учреждений на этом направлении.

Увеличивалась активность в этой области всех звеньев

американской дипломатической службы. В посольствах аппа¬

раты советников по культуре и по связям с общественностью

укреплялись специалистами в области просвещения. Перед

всем дипломатическим персоналом ставилась задача содейст¬

вовать международным обменам в научной области, для того

чтобы „привлечь на сторону США больше влиятельных и доб¬

лестных сторонников” 6.
Управление по делам образования и культуры в 1962 году

составило подробный перечень направлений (всего 43) своей

деятельности. Определенные тогда приоритеты в основном не

изменялись и в последующие два десятилетия.
На первом месте оказались различные виды обменов по

линии образования и культуры с зарубежными странами, а

среди них - обучение и другие виды подготовки иностранных

граждан в США. Уже в 1954 году по числу иностранных сту¬

дентов (почти 34 тыс. человек) Соединенные Штаты опередили

традиционную „студенческую мекку” — Францию. В 1966/67

учебном году эта цифра возросла до 100 тыс.7 А через 15 лет -

до 300 тыс.
Почти половина студентов, приезжавших главным образом

из развивающихся стран, специализировалась в общественных,

гуманитарных науках и в области административного управле¬

ния. „Обнадеживает тот факт, — отмечал директор междуна¬

родных программ Пенсильванского университета Дж. Берке, —

что общественные науки наиболее популярны у африканских

студентов”. Этот интерес использовался американским внешне¬

политическим ведомством для интенсивной обработки созна¬

ния студентов из развивающихся стран, с тем чтобы на родине

они стали проводниками проамериканской политики, защитни¬

ками „западных ценностей”.
Уже упоминавшийся посол Дж. Макги отмечал, исходя из

опыта работы дипломатических представительств США в ряде

государств Ближнего и Среднего Востока: „На наши отношения

со странами в этих районах значительное влияние оказывает

большое число студентов из этих стран, обучающихся в Соеди¬

ненных Штатах... Многие из них станут по возвращении на ро¬

дину пропагандистами американской культуры и идеологиче¬

ских ценностей, а также будут внедрять на своей родине прин¬

ципы деятельности наших политических учреждений” 8.
Одновременно ставилась цель отвратить будущих полити¬

ческих и общественных деятелей из развивающихся стран от

идей и опыта социализма. Исходя из этого, руководители аме¬

риканской дипломатии приняли решение не только держать
72

под своим контролем студенческий обмен, осуществляющий¬

ся по каналам десятков различных организаций и сотен уни¬

верситетов, но и заняться непосредственно отбором студентов

для учебы в США.
В госдепартаменте был создан стипендиальный фонд для

иностранных студентов, преподавателей и ученых. По реко¬

мендации американских посольств начал субсидироваться

ряд специальных программ политического характера. Одна из

них - программа подготовки международных лидеров, по

которой стажировку в США прошли политические активисты,

руководители молодежных организаций, журналисты. Из числа

иностранцев, прошедших стажировку в США по этой программе,

к 1972 году 14 человек являлись главами государств и пра¬

вительств, 247 — членами правительств9. А к началу 80-х го¬

дов в мире уже насчитывалось 35 президентов и премьер-

министров, прошедших обучение в США или побывавших там

по обменным программам10.
Расширение сферы деятельности дипломатической службы

заставляло ее руководителей обращаться за помощью к ака¬

демическому миру. В 60-е годы в стране формируется так

называемый политико-академический комплекс — разветвлен¬

ная и устоявшаяся система взаимодействия между федераль¬

ным правительством, с одной стороны, и университетами и

научными центрами — с другой. Одно из важных направлений

его деятельности — осуществление силами университетов це¬

левых международных программ по контрактам госдепарта¬

мента, Информационного агентства и Агентства международ¬

ного развития. Таким образом продолжается сотрудничество

науки и внешнеполитического ведомства, начатое еще в годы

,рсолодной войны”. „Правительство, — констатируют американ¬

ские исследователи, — прибегает к услугам университетов в су¬

губо практических целях и лишь тогда, когда знания и опыт

академического мира нужны ему для решения конкретных

политических задач”11.
Проведенный в начале 70-х годов в американских вузах

опрос показал: 12% преподавателей-международников регу¬

лярно консультировали внешнеполитические учреждения, выез¬

жали за рубеж по командировкам госдепартамента, участво¬

вали во внешнеполитической деятельности правительства — в

экономической, политической, культурно-пропагандистской,

научно-аналитической12.
Привлекая ученых и университетских преподавателей к раз¬

работке внешней политики, руководители американской дипло¬

матии пытаются придать ей больший авторитет, рассчитывают, что
73

„научно обоснованная” линия поведения на международной

арене будет пользоваться большей поддержкой обществен¬

ности.
Кроме того, создавались организации, под „крышей” ко¬

торых можно было бы, не отпугивая население зарубежных

стран, осуществлять вмешательство в их дела. Оповещая о

создании „Корпуса мира”, Дж. Кеннеди разъяснял: „Наш кор¬

пус — это не инструмент дипломатии, пропаганды или идеоло¬

гической борьбы. Его цель иная — дать нашему народу возмож¬

ность внести более весомый вклад в великое общее дело ми¬

рового развития”13. Однако конгресс, утвердивший в 1961 го¬

ду Закон о „Корпусе мира”, высказался более определенно,

придав ему статус правительственного учреждения, включен¬

ного в штатное расписание госдепартамента.
Создавая „Корпус мира”, администрация Соединенных

Штатов руководствовалась отнюдь не интересами прогресса

других стран и народов. „Благотворительность” на правитель¬

ственном уровне имела вполне прагматические и далекие от

декларируемых цели. Работу десятков тысяч „добровольцев”

за рубежом вернее всего можно было охарактеризовать как

своеобразную скрытую дипломатию, осуществляемую под

контролем официальных представительств „Корпуса” и по¬

сольств. Перед сотрудниками „Корпуса” в той или иной стране,

открывающими библиотеки американской литературы, обучаю¬

щими детей английскому языку, помогающими местным жи¬

телям в освоении новых агрономических приемов, ставятся

также и параллельные задачи: сбор информации по плану по¬

сольства и резидентуры ЦРУ, проамериканская пропаганда

среди населения, установление полезных для посольства свя¬

зей, выявление политической ориентации тех или иных лиц

и организаций.
Для вступающего в ряды добровольцев” были установ¬

лены те же правила, что и при приеме на работу, связанную с

государственной секретностью. Принятые проходили подго¬

товку в университетах, военных академиях и в специальных

лагерях, в отдельных случаях — в ряде зарубежных стран. Их

политическая и идеологическая ориентация должна была иметь

совершенно определенную направленность.
Один из директоров „Корпуса” в середине 60-х годов —

Г. Уоффорд говорил: „Мы не нуждаемся в тех, кто не знает,

по какую сторону держаться, и кто пытается за границей за¬

ниматься независимой политической деятельностью”14. Тот

же Уоффорд 15 лет спустя вспоминал, что госсекретарь Д. Раск

предлагал президенту Кеннеди для завоевания большего доверия
74

к „Корпусу” тщательнее камуфлировать его политические,

идеологические и организационные связи с официальными

учреждениями Вашингтона и стараться представить миру об¬

раз „Корпуса” как общественного движения либеральной интел¬

лигенции и молодежи15.
„Культурная дипломатия”, „социальная экспансия” в раз¬

вивающихся странах и им подобные средства внешнеполити¬

ческого воздействия брались на вооружение администрацией

Кеннеди для того, чтобы добиться господства на международ¬

ной арене буржуазной идеологии, внедрить американские мо¬

дели развития. Одновременно, по замыслу президента, должно

было происходить обогащение форм и методов деятельности

самой дипломатической службы, преодолевалась бы ее изоляция

от интеллектуального и культурного мира Америки, в нее

как бы вливалась свежая кровь.
Ориентация американского дипломатического аппарата

на многообразные формы и методы внешнеполитической дея¬

тельности (причем многие из них находились за пределами

традиционной дипломатической практики) и составила суть

„новой дипломатии”. Заметим, что ее осуществление на целом

ряде направлений противоречило общепризнанным нормам

дипломатического права и практики, выходило далеко за рамки

функций дипломатических представительств, определенных

Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 года,

подписанной в числе других стран и Соединенными Штатами.
До Кеннеди многие из методов „новой дипломатии” уже

применялись представителями ряда учреждений США. Новше¬

ство заключалось в том, что Кеннеди потребовал освоения и

использования наряду с традиционными новых средств и ме¬

тодов в практической работе госдепартамента и дипломати¬

ческих представительств за рубежом.
Таким образом, администрация решила доверить диплома¬

тическому аппарату осуществление важных для американской

внешней политики задач. Об этом свидетельствует и большое

личное внимание, которое хозяин Белого дома уделял дипло¬

матии. Кеннеди, вспоминал позднее начальник управления раз¬

ведки и исследований госдепартамента Р. Хилзмэн, стремился

непосредственно руководить внешнеполитическими делами,

которые становились главной сферой его интересов. „Он был

буквально увлечен”, по словам Хилзмэна, тонкостями внешне¬

политической „кухни”, старался вникнуть во все ее потайные

уголки16.
В то же время инициаторы „новой дипломатии” исходили

из того, что дипломатический аппарат в его прежнем виде не
75

готов к выполнению новых задач. В окружении президента

бытовала оценка дипломатической службы как „плохо тре¬

нированной лошади, которая, чем сильнее ее бьют, становится

все слабее”. Советники Кеннеди внимательно знакомились

с работой сенатского подкомитета по национальной безопас¬

ности (подкомитета Г. Джексона), рекомендовавшего под¬

нять на более высокий уровень как профессиональную под¬

готовку, так и моральный дух на дипломатической службе.

Исполнительная власть, по мнению комитета, должна была

способствовать созданию во внешнеполитическом аппарате

„климата доверия, в котором поощрялись бы дискуссии,

высказывание независимых суждений”17. Комитет рекомен¬

довал также повысить авторитет госдепартамента и американ¬

ских дипломатических представителей за рубежом, прибли¬

зив высшие звенья исполнительной власти, прежде всего само¬

го президента, к дипломатическому аппарату. А для этого

предлагалось ликвидировать стоящую между ними громаду

комитетов Совета национальной безопасности. Эти выводы

совпадали с намерениями самого президента.
Опираясь на рекомендации так называемой „группы по¬

иска талантов”, Дж. Кеннеди лично подбирал t людей на руко¬

водящие посты в дипломатическом аппарате. Группе было

дано указание исходить из способностей кандидата, а не из

того, какую партию и какого кандидата он поддерживал на

выборах. Вместе с тем Кеннеди стремился к тому, чтобы в

руководящее звено госдепартамента и за рубеж назначались

лица, представляющие, во-первых, финансово-монополистиче-

ские круги, во-вторых, ученых, ставших „мозговым трестом”

президента, и, в-третьих, „элиту” профессиональной дипло¬

матической службы.
Кеннеди назначил на ответственные государственные посты,

в том числе во внешнеполитическом ведомстве, больше пред¬

ставителей академического мира, чем любой другой прези¬

дент в истории США. „Люди Кеннеди”, подсчитал его помощ¬

ник Т. Соренсен, написали столько книг, что „президент за

4 года не смог бы их прочитать, даже если бы читал со скоро¬

стью 1200 слов в минуту”18.
Уже в первые месяцы пребывания Кеннеди в Белом доме

представители интеллектуальных кругов Дж. Гэлбрейт и Э. Рей-

шауэр были направлены послами в Индию и Японию. У. Ростоу

и Р. Хилзмэн возглавили два важнейших функциональных

подразделения госдепартамента — совет политического плани¬

рования и управление разведки и исследований. К ответст¬

венной дипломатической работе были привлечены 3. Бжезин-
76

ский, Ч. Коул, Дж. Бадо, J1. Гордон и десятки других ученых-

международников. В аппарате СНБ короткое время работал

Г. Киссинджер.
Президент отдал дань и профессиональной Заграничной

службе, продвинув кадровых дипломатов Б. Стефански и
Э.	Галлиона на посты глав представительств в Боливии и

Конго.
Интересы бизнеса, равно как и военных, представлял

Дж. Раск, назначенный государственным секретарем. За дол¬

гие годы своей карьеры Раск работал в основном в военных

ведомствах, а в госдепартамент Кеннеди его взял прямо из

фонда Рокфеллера, который Раск возглавлял с 1952 года.

В печати тех лет выдвигалось немало догадок относительно

того, чем руководствовался Кеннеди, назначая в общем без¬

ликого и довольно нерешительного Раска госсекретарем, а

опытного дипломата, фактически архитектора „новой дипло¬

матии” Ч. Боулза — всего лишь заместителем главы дипло¬

матического ведомства, да и то ненадолго. Высказывалось

мнение, что Кеннеди, стремясь лично руководить внешнепо¬

литическими делами, опасался конкуренции со стороны Бо¬

улза. Вероятно и то, что президент не решился отвергнуть ре¬

комендацию финансовой группировки Рокфеллеров. Раск

к тому же был удобной фигурой, устраивавшей как диплома¬

тов, так и военных. А президент стремился избежать конку¬

ренции и тем более вражды между этими ведомствами. Скорее

всего, доля истины есть во всех этих версиях.
В 1961 году Кеннеди приступил к реформе структуры

верхушки внешнеполитического аппарата. Он распустил почти

весь громоздкий штат СНБ, упразднил 45 межведомственных

комитетов, возложив, во всяком случае на словах, всю ответ¬

ственность за координацию международной деятельности го¬

сударственных учреждений на госдепартамент. А его помощ¬

нику по национальной безопасности гарвардскому профессору

М. Банди предназначалась роль связующего звена с госдепарта¬

ментом и дипломатической службой в целом.
По указанию президента Д. Раск на специально созванном

совещании оперативных сотрудников госдепартамента при¬

звал дипломатов присоединиться к „бесстрашному меньшин¬

ству”, то есть к тем, кто „не боится принимать решения”. Гос¬

секретарь подчеркивал, что президент ожидает не только и не

столько пассивной преданности, сколько активнейшего участия

в процессе разработки и координации внешней политики. А дву¬

мя месяцами позднее, в мае 1961 года Кеннеди расширил пол¬

номочия дипломатических представителей за рубежом. В цир¬
77

кулярном письме послам США он предоставил им право коор¬

динировать деятельность всех американских учреждений за ру¬

бежом и осуществлять контроль за ними. Из сферы контроля

исключались только военные миссии19.
Кеннеди рассчитывал на овации дипломатических чиновни¬

ков. Но вместо этого он столкнулся с выжидательной позицией

аппарата. Осторожные дипломаты, прекрасно ориентировавшие¬

ся в вашингтонских лабиринтах власти, не спешили давать обя¬

зательства таскать каштаны из огня для президента в случае, если

та или иная акция в рамках его весьма противоречивой внешне¬

политической доктрины потерпит провал. К тому же события

„маккартистской эры” были еще на памяти у многих. Призывы

Кеннеди и его „интеллектуальных советников” к свободе кри¬

тики на дипломатической службе спокойно выслушивались,

но не более того. Опыт показывал, отмечал крупный дипломат

и политический деятель А. Гарриман, „что карьеры слишком

многих разрушались как раз из-за того, что они позволяли

себе роскошь высказывать пусть даже и правильные взгляды,

но в неподходящее время”20.
Очень скоро опасения дипломатов подтвердились. В се¬

редине апреля крупное фиаско потерпела организованная

ЦРУ высадка кубинских контрреволюционеров в заливе Ко-

чинос. Кеннеди публично признал свою личную ответственность

за неудавшуюся авантюру. Но это не помешало ему заняться

поисками „виновных”, которые „могли бы предостеречь, но не

предостерегли президента от неверного шага”. Одним из объ¬

ектов нападок по иронии судьбы стал госдепартамент, хотя

факты свидетельствовали, что дипломаты, в отличие от сотруд¬

ников ЦРУ и Пентагона, занимали в отношении планировавшей¬

ся операции против Кубы более трезвую позицию.
Ч.	Боулз, временно исполнявший обязанности госсекре¬

таря, узнав 31 марта о плане вторжения на Кубу, „ужаснулся”

и немедленно отправил служебную записку со своими резкими

возражениями Раску, находившемуся тогда в отпуске. Еще

ранее отдел разведки и исследований госдепартамента, где

работало несколько сот опытных аналитиков, предложил гос¬

секретарю „просчитать” возможности успеха операции. Но

ему, сославшись на „высшие интересы”, не поручили этого.
Линия Кеннеди по отношению к дипломатическим кадрам

была весьма непоследовательной, что являлось одним из резуль¬

татов непоследовательности его программы и практических

внешнеполитических мероприятий.
В ноябре 1961 года во время основательной перетряски

госдепартамента на более низкие должности был переведен
78

ряд руководящих сотрудников, известных своими либераль¬

ными взглядами. В их числе оказался и один из архитекторов

внешнеполитической программы администрации первый за¬

меститель госсекретаря Ч. Боулз, назначенный на полу симво¬

лический пост специального советника и представителя пре¬

зидента по делам Африки, Азии и Латинской Америки.
В то же время на ответственные дипломатические долж¬

ности были назначены дипломаты, особо проявившие свою

реакционность в период „холодной войны”, в их числе один

из авторов директивы СНБ-68 П. Нитце, а также Д. Ачесон.
Противоречивыми были указания президента по органи¬

зационным вопросам. С одной стороны, Кеннеди не раз гово¬

рил о намерениях возложить на дипломатический аппарат всю

полноту ответственности за ведение внешнеполитических дел.

С другой — подвергал дипломатов резкой критике за медли¬

тельность и бюрократизм. А своим помощникам жаловался:

„Проклятье, вдвоем с Банди мы за день в Белом доме делаем

больше, чем весь госдепартамент за полгода”21.
В декабре 1962 года президент одобрил доклад комитета

Гертера по вопросам подготовки кадров, призванных прово¬

дить в жизнь „новую дипломатию”. Анализ этого документа

подтверждает: несмотря на определенные коррективы в стиле

дипломатической работы, в принципиальном отношении докт¬

рина „новой дипломатии” базировалась на стереотипах анти¬

советизма и антикоммунизма и давних традициях экспансиониз¬

ма. Главной целью „новой дипломатии” в докладе объявлялось

достижение Соединенными Штатами победы во „всемирном

конфликте между свободными странами и коммунистическим

миром”22.
Комитет Гертера, ориентируясь в основном на линию пре¬

зидента, представил в своем докладе модель „нового диплома¬

та”. Для современного дипломатического работника такие

качества, как ум, находчивость, политическое чутье и анали¬

тические способности, по мнению авторов, продолжают оста¬

ваться обязательными. Но их уже недостаточно. „Новый дип¬

ломат” должен приобретать навыки участия в разработке и

осуществлении различных программ экономической, техни¬

ческой и военной помощи, знать методы информационной

работы и психологического воздействия, а также способы

„противодействия повстанческим движениям”.
Сам президент придерживался аналогичной точки зре¬

ния, при этом, по сути, затушевывалось то, что главная за¬

дача дипломата, как отмечал близкий к президенту А. Шле¬

зингер, состоит „в поддержании связей между правительст¬
79

вами, а все остальное должно лишь содействовать решению

этой задачи”23.
В докладе комитета Гертера также высказывалось мнение

о целесообразности изменения системы подготовки дипломати¬

ческих кадров. Комитет учитывал серьезные изменения в струк¬

туре и персональном составе дипломатической службы. В 60-е

годы во внешней политической деятельности активно участво¬

вали помимо госдепартамента ряд других правительственных

учреждений, отделы и управления ряда внутренних федераль¬

ных министерств.
В 1963 году в официальных представительствах США за

границей (не считая военных миссий) работали более 30 тыс.

сотрудников. Из них лишь четверть представляла госдепарта¬

мент24 .
Формальная кадровая принадлежность значительной части

сотрудников посольств или представительств при международ¬

ных организациях к иным ведомствам, нежели госдепартамент,

не освобождала их от выполнения повседневных поручений

посла, от участия в дипломатической работе в полном объеме.
Это, в свою очередь, требовало более или менее одинаковой

подготовки всех или хотя бы большинства сотрудников дип¬

ломатических учреждений, а не только профессиональных

сотрудников Заграничной службы.
Кеннеди одобрил идеи комитета и в соответствии с ними

в начале февраля 1963 года направил на обсуждение в конгресс

соответствующий законопроект о создании Национальной ака¬

демии иностранных дел.
Согласно законопроекту новое учебное заведение должно

было существовать за счет государственных субсидий. Предпола¬

галось, что при широкой поддержке университетов оно будет го¬

товить не только кадры для профессиональной заграничной служ¬

бы, но и обеспечивать обучение специалистов для всей системы

внешнеполитических учреждений, включая госдепартамент, Ин¬

формационное агентство, Агентство международного развития,

Агентство по контролю за вооружениями и разоружению (соз¬

дано в сентябре 1961 г.), ,,Корпус мира”.
В предложенной в законопроекте учебной программе пред¬

усматривались обязательные для всех курсы, на которых, в

частности, осуществлялось бы „глубокое изучение истории,

теории, стратегии и тактики международного коммунисти¬

ческого движения и наиболее эффективных мер противодейст¬

вия различным формам коммунистического давления”, а так¬

же изучение специальных предметов, таких как экономическая

помощь, культурные связи, информационная работа и т. д.
80

Однако законопроект не прошел в конгрессе ни тогда, ни

в последующие годы. Конгрессмены получали тысячи писем

из университетов и, что важнее, из субсидировавших их „благо¬

творительных фондов” монополий, доказывавших, что науки,

необходимые специалистам в области международных отно¬

шений, с успехом преподаются в уже имеющихся учебных

заведениях, и потому нет никакой нужды в специальной ака¬

демии. При Кеннеди развитию курсов по международным

отношениям и изучению региональных проблем в универси¬

тетах и колледжах США был дан новый импульс. Быстрыми

темпами ликвидировались пробелы в изучении проблематики

,,третьего мира”, особенно Латинской Америки. В 1962 году

для улучшения координации международных исследований

в университетах был создан межуниверситетский консорциум,

поддерживавший связи как с 95 университетами, колледжами

и научно-исследовательскими центрами, так и с федеральными

внешнеполитическими учреждениями.
К критике законопроекта о создании академии присоедини¬

лись представители кадровой дипломатической службы, не без

оснований опасавшиеся, что их особый статус, и без того по¬

шатнувшийся, будет вовсе ликвидирован, поскольку учебная

программа академии не предусматривала сколько-нибудь су¬

щественных различий в содержании обучения для профессио¬

нальных дипломатов и внешнеполитических работников, нахо¬

дившихся формально вне рамок Заграничной службы. Бывший

госсекретарь Д. Ачесон назвал план Кеннеди просто-напросто

„глупостью”25. Более весомым аргументом, однако, было

наличие Закона о Заграничной службе 1946 года, определяв¬

шего как особое ее положение в системе федеральных органов,

так и порядок подготовки кадров в Институте Заграничной

службы при госдепартаменте.
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что в полити¬

ческом отношении „новая дипломатия” представляла собой

попытку правящих кругов США перехватить инициативу во

внешнеполитической области у СССР и других стран социали¬

стического содружества, нейтрализовать притягательную силу

идей социализма, воздействие примера построения реального

социализма на молодые независимые государства.
Для осуществления этих целей продолжали применяться

опробованные в период „холодной войны” методы военно-си¬

лового давления. Но в то же время перед американским дип¬

ломатическим аппаратом была поставлена задача активно ис¬

пользовать более широкий спектр средств внешнеполитиче¬

ской деятельности, как традиционно дипломатических
6 - 1242
81

(официальные переговоры и контакты, изучение политической

ситуации, работа в дипкорпусе и др.), так и нетрадиционных

(„экономическая”, „культурная дипломатия” и др.).
Значительно больше внимания, чем прежде, стало уделяться

организационным проблемам. „Организация, — отмечалось в

одном из докладов, подготовленных по поручению конгресса

Институтом Брукингса, — определяющий фактор для успеха

такого огромного и разностороннего дела, каким является

осуществление внешней политики Соединенных Штатов”26.
В дипломатическом аппарате появился целый ряд принци¬

пиально новых оперативных подразделений. Но одновременно

появлялись и новые организационные недостатки, доставшиеся

в наследство последующим администрациям. Не был, в частно¬

сти, четко определен статус профессиональных дипломатических

кадров (Заграничной службы США) на дипломатической службе

в целом в условиях, когда они стали составлять на службе

меньшинство. Не были конкретно разграничены пределы ком¬

петенции между рядом подразделений госдепартамента и за¬

нимающимися параллельно сходным кругом вопросов отдель¬

ными ведомствами (ЦРУ, Пентагон, внутренние министерства).
Появились первые ростки политических и организационных

противоречий в отношениях госдепартамента и аппарата СНБ

на фоне начавшегося процесса повышения роли помощника

президента по национальной безопасности. В определенной

мере расхождения между помощником президента и госдепар¬

таментом были показателем разногласий между представите¬

лями кругов, выступавших за использование главным образом

политических средств решения международных проблем, и

теми, кто предпочитал делать ставку на военно-силовые методы.

Иллюстрацией могут служить ставшие известными позднее

различия в позициях аппарата СНБ и госдепартамента в от¬

ношении конфликта в Юго-Восточной Азии.
У. Ростоу, занимавшийся в то время „третьим миром”

в аппарате СНБ, еще в ноябре 1961 года рекомендовал пре¬

зиденту направить регулярные воинские части (8 тыс. чело¬

век) в Южный Вьетнам, чтобы блокировать „инфильтрацию”

с Севера, которую американские политики считали главной

причиной гражданской войны-в Южном Вьетнаме. Госдепар¬

тамент высказался против: „Мы не считаем, что присутствие

войск Соединенных Штатов будет служить цели предотвра¬

щения „инфильтрации...”27. Кеннеди согласился с мнением

дипломатического ведомства.
При последующих администрациях, вплоть до конца 70-х

годов, общие контуры доктрины „р:>вой дипломатии” не ме¬
82

нялись. Но в зависимости от международной обстановки, от

целей находившихся у власти политических сил, особенностей

внутриполитической ситуации менялось, и порой существенно,

соотношение между различными средствами и методами внеш¬

неполитической деятельности, а также менялась роль звеньев

внешнеполитического аппарата, в том числе дипломатической

службы.
После победы на президентских выборах 1964 года

JI. Джонсона активизировались агрессивные, милитаристские

группировки правящего класса. С 1965 года начинается прямое

вооруженное вмешательство США в конфликт в Юго-Восточ¬

ной Азии: бомбардировки территории ДРВ, переброска полу¬

миллионной американской армии в Южный Вьетнам.
К военным средствам США обращались и в других райо¬

нах мира. В 1965 году американские морские пехотинцы якобы

для защиты жизни американских граждан высадились в До¬

миниканской Республике. Подлинные мотивы интервенции

видны из обращения J1. Джонсона к нации в мае 1965 года.

„Наша цель, — сказал президент, — предотвратить появление

еще одного коммунистического государства в Западном по¬

лушарии”28. Как известно, в любых демократических, про¬

грессивных преобразованиях Вашингтону мерещится „ком¬

мунистическая угроза”.
Связанный с милитаристскими кругами, госсекретарь

Д. Раск, поддерживавший агрессивный курс нового президента,

„рассматривал дипломатию как инструмент для достижения

результатов на поле боя”29. По словам исследователя Р. Стила,

он фактически „снял все ограничения, которые могли бы сдер¬

жать решение президента о прямой интервенции против комму¬

низма, где бы, когда бы и при каких бы обстоятельствах такое

решение ни было принято”30.
Резкий милитаристский крен J1. Джонсона, рост агрессивно¬

сти США отрицательно влияли на осуществление ряда программ

„новой дипломатии”, которые не были сняты с повестки дня

новой администрацией.
Так, Джонсон в принципе развивал линию своего пред¬

шественника в Белом доме на активное взаимодействие ди¬

пломатического аппарата и системы образования на различных

уровнях и направлениях. В 1966 году по его инициативе кон¬

гресс утвердил закон о международном образовании, офи¬

циально именовавшийся Законом об укреплении американских

ресурсов образования в интересах международной подготовки

и исследований. Федеральные ассигнования на создание и раз¬

витие университетских центров по международным отноше¬
83

ниям увеличились и способствовали тому, что к концу 60-х

годов в стране уже действовали 500 различных научных и учеб¬

ных программ „изучения языка и страны”.
Однако альянс внешнеполитического аппарата и акаде¬

мических учреждений при Джонсоне был направлен на обслу¬

живание в первую очередь агрессивных акций правительства, в

частности войны во Вьетнаме. В тексте закона 1966 года прямо

говорилось, что финансироваться из федерального бюджета

будут только те университетские центры, деятельность кото¬

рых соответствует задачам американского правительства.

В 1968—1969 годах появились достоверные данные о том, что

целый ряд крупных университетов — Колумбийский, Гарвард¬

ский, Принстонский и др. оказались вовлеченными в выполнение

секретных заказов военного характера. Ситуация усугубля¬

лась тем, что реакционеры, пользуясь поддержкой админист¬

рации, начали, как и в годы „холодной войны”, насаждать в

американских вузах, в том числе занимающихся подготовкой

международников, антикоммунизм в его наиболее одиозных

формах.
В 1966 году под патронажем Института американской

стратегии была создана пресловутая „Академия свободы”,

занявшаяся разработкой и распространением учебников и

иных материалов откровенно антисоветского характера.

В числе заказчиков ее „продукции” числился и госдепарта¬

мент31 .
В Институте Заграничной службы госдепартамента в

1967 году было открыто отделение специальной подготовки

дипломатов для работы в условиях войны во Вьетнаме. Дип¬

ломатов все в большем числе направляли на стажировки в

военные учебные заведения.
Контакты Белого дома с академическим миром после

Кеннеди резко пошли на убыль. Объясняли это, например,

тем, что такие контакты требовали от преемников Кеннеди

более высокой интеллектуальной подготовки, нежели та, какой

они обладали. Это лишь одна из причин, и не самая сущест¬

венная. Более значительными, на наш взгляд, были два других

обстоятельства. Во-первых, в ситуации кризиса доверия к внеш¬

неполитическому курсу Белого дома, вызванного прежде всего

его реакционностью и воинственностью, круг ученых, из числа

которых правительство могло бы выбирать себе консультан¬

тов, сужался. Так, в 1969—1970 годах почти 60% преподава-

телей-политологов американских университетов и колледжей

из предложенного спектра политических взглядов — от крайне

левых до ультраконсервативных — выбрали либерализм. Вы¬
84

ступая за более реалистическую политику, они отвергали си¬

ловые методы решения международных проблем. Почти по¬

ловина опрошенных преподавателей неодобрительно отнес¬

лась к выполнению университетами и их сотрудниками ис¬

следовательских работ пО правительственным заказам, считая,

что они оказывают „коррумпирующее воздействие” на учебный

процесс и атмосферу в унйверситетах32.
Массовое движение протеста против „грязной войны”

США во Вьетнаме, охватившее студенческую молодежь, за¬

ставило университетское начальство свернуть ряд программ,

осуществлявшихся по правительственным контрактам. Ученых,

скомпрометировавших себя сотрудничеством с правитель¬

ством, бойкотировали в университетах. К примеру, Гарвард

и Массачусетский технологический институт не приняли

М. Банди и У. Ростоу, хотевших вернуться на прежние про¬

фессорские должности.
Дух либерализма, хотя и с трудом, но все же проникав¬

ший на дипломатическую службу при Кеннеди, решительно

изгонялся при Джонсоне. Показательно в этом отношении

„дело А. Шварца”, возглавлявшего с 1962 года управление по

безопасности и консульским вопросам госдепартамента.

А. Шварц разработал более либеральный режим для поездок

американцев в социалистические страны, смягчил правила

въезда иностранцев в США, чем вызвал гнев своих полити¬

ческих боссов. В обстановке, когда США вели войну во Вьет¬

наме, кое-кто из госдепартамента и Белого дома счел его дей¬

ствия „непатриотичными”. О намерениях уволить Шварца стало

известно в печати и сенате, где началось слушание этого ,дела”.

Госдепартамент, не заинтересованный в шумном скандале,

решил вопрос таким образом: госсекретарь расформировал

управление, которое возглавлял Шварц, а самого дипломата

„перевели на другую работу”. Оценивая произведенную реор¬

ганизацию, столичная газета „Вашингтон пост” 9 марта 1966 г.

заметила: „История Шварца показала, что „лошадка Маккарти”

вновь возвращается. Очевидно, кто-то в Белом доме осед¬

лал ее”.
Однако в условиях растущей оппозиции курсу админист¬

рации J1. Джонсона внутри страны и все большей изоляции Ва¬

шингтона за рубежом усилия с целью увеличить „агрессивный

потенциал” дипломатической службы приводили к неожидан¬

ным для Белого дома результатам. Дипломатическая служба

всегда считалась твердыней американского „патриотизма”.

Но на рубеже 60—70-х годов оппозиционные настроения начали

проникать и в ее ряды. И это происходило несмотря на то, что
85

критика официального курса Вашингтона грозила дипломати¬

ческим сотрудникам не только увольнением, но и потерей воз¬

можности получить другую приемлемую работу 33.
Тревожные нотки можно было почувствовать в статье

тогдашнего директора Института Заграничной службы Дж. Ал¬

лена, который на страницах органа Ассоциации Заграничной

службы отмечал тот факт, что все чаще молодые дипломаты,

обучающиеся в институте, задают вопрос, каковы возмож¬

ности у сотрудников дипломатического аппарата оказывать

сопротивление политике, с которой они не согласны.
Молодым дипломатам, пришедшим на дипломатическую

службу в годы „новых рубежей” Кеннеди в надежде реализо¬

вать там свои таланты, не нравились засилье на службе воен¬

щины, царившая там рутинная атмосфера. Участились случаи

добровольных уходов в отставку, уменьшалось число желаю¬

щих поступить на дипломатическую службу.
В 1970 году по инициативе „Группы 18-ти”, состоявшей

из молодых дипломатов, выигравших ранее кампанию по вы¬

борам в совет Ассоциации Заграничной службы, 250 молодых

сотрудников госдепартамента и посольств подписались под

коллективным письмом к госсекретарю. В письме была вы¬

ражена „озабоченность вьетнамской политикой президента”34.

Требования группы были довольно умеренными. И тем не ме¬

нее политическое несогласие молодых дипломатов было бес¬

прецедентным явлением в американской истории. Руководи¬

тели внешней политики встревожились. Была и другая проб¬

лема: стала ощущаться острая нехватка талантливых диплома¬

тов типа Гэлбрейта или Рейшауэра на высших уровнях.

Гэлбрейт к тому времени давно уже отошел от государственной

службы и возглавлял общественную организацию „Американ¬

цы — сторонники демократических действий”, критиковавшую

с буржуазно-либеральных позиций внешнюю политику админи¬

страции J1. Джонсона.
„Госдепартамент обнаружил, — отмечал влиятельный полити¬

ческий обозреватель Г. Сульцбергер в мае 1969 года, — что в

нынешнем поколении высокопоставленных профессиональных

дипломатов крайне мало деятелей, пригодных для работы на

ответственном посту посла. Одновременно происходит падение

моральной ответственности и духа среди рядовых чиновни-

ков”35.
Страна переживала в конце 60-х годов небывалый за всю

ее послевоенную историю кризис доверия к правительству.

Большого размаха достигло антивоенное движение, охватив

самые различные слои населения. Сомнения в верности избран¬
86

ного администрацией курса появились даже в некоторых звень¬

ях государственного аппарата, включая дипломатическую

службу.
Часть дипломатов, несомненно, сознавала, что продолжение

агрессии во Вьетнаме, военные интервенции в других регионах

мира подрывают авторитет Соединенных Штатов. Американ¬

ская дипломатия все в большей степени теряла внутреннюю

и внешнюю опору, а дипломаты в такой ситуации обрекались

либо на бездействие, либо на участие в разработке акций воен¬

но-силового характера.
31 марта 1968 г. президент J1. Джонсон был вынужден

публично отказаться от выдвижения своей кандидатуры на

переизбрание. Одновременно он объявил о согласии начать

переговоры с ДРВ. По существу, это было признанием прова¬

ла очередной попытки американского империализма с помо¬

щью военной мощи изменить в свою пользу соотношение сил

в мире.

НА ПУТИ

К „ПУБЛИЧНОЙ

ДИПЛОМАТИИ"
С 1969 по 1977 год у власти в США находились представи¬

тели республиканской партии: до августа 1974 года президентом

был Р. Никсон, затем его сменил Дж. Форд.
Администрация Никсона в начале своего пребывания у

власти столкнулась с рядом серьезнейших экономических,

внутриполитических и международных трудностей. В 1969 —

1971 годах страну охватил глубокий экономический кризис.

По мнению специалистов, продолжавшаяся агрессия в Юго-

Восточной Азии ложилась непосильным бременем на амери¬

канскую экономику. Нарастало массовое общественное дви¬

жение, участники которого требовали пересмотреть подход

к решению ряда международных проблем. Прежде всего вы¬

двигалось требование вывести американские войска из

Вьетнама.
На международной арене укрепились позиции СССР и его

союзников, к началу 70-х годов был достигнут военно-стра-

тегический паритет между СССР и США. На разработку внешне¬

политической линии администрации оказывали влияние и от¬

носительное ослабление североамериканского „центра силы”

в сравнении с западноевропейским, растущие сложности в

НАТО.
Под воздействием этих и некоторых других факторов

администрация США оказалась вынужденной провозгласить

курс на переход от эры конфронтации к эре переговоров,

пойти в первый раз за последние четверть века на переговоры

с Советским Союзом по широкому кругу вопросов.
В мае 1972 года был подписан документ „Основы взаимо¬

отношений между Союзом Советских Социалистических Рес¬

публик и Соединенными Штатами Америки”, в котором амери¬

канская сторона впервые официально признала принцип мир¬

ного сосуществования государств с различным общественным

строем. В 1972—1974 годах Советский Союз и Соединенные

Штаты подписали важнейшие соглашения по мерам в области

разоружения, а также соглашения, давшие импульс развитию
88

торгово-экономического, научно-технического и культурного

сотрудничества. Улучшение советско-американских отношений

способствовало оздоровлению международной обстановки в

целом.
В стратегическую концепцию „баланса сил”, которой при¬

держивался госсекретарь Г. Киссинджер (помощник президента

по национальной безопасности, госсекретарь с августа 1973 г.),

вписывались и бомбардировки Кампучии, и участие американ¬

ских спецслужб в фашистском перевороте в Чили, и попытки

методами „психологической войны” вызвать „эрозию” совет¬

ского общества, подорвать единство социалистических стран.
В начале 70-х годов реакционные группировки правящего

класса на непродолжительное время отступили, но уже с се¬

редины десятилетия их влияние на формирование внешнепо¬

литического курса вновь начало возрастать. Соответственно

американское правительство проявляло все большее стремле¬

ние использовать разрядку для получения односторонних пре¬

имуществ, оказания нажима на СССР.
Включение американских руководителей в поиск новых,

конструктивных путей решения международных вопросов

в начале 70-х годов в целом способствовало росту возмож¬

ностей американской дипломатии, обретению ею большей актив¬

ности, гибкости. Дипломатам, уставшим в предыдущие годы

от потока воинственных речей и прямых угроз, не могло не

импонировать следующее указание Никсона, содержавшееся

в его циркулярном письме госдепартаменту, ЦРУ и министер¬

ству обороны: „Наши публичные заявления о Советском Со¬

юзе и суждения во время переговоров с ним должны быть

спокойными, вежливыми и неполемическими”1.
Внешнеполитические потребности, связанные с активно¬

стью США в международных делах, заставляли предъявлять

повышенные требования к дипломатам, диктовали необходи¬

мость совершенствования форм их работы, организационной

четкости, слаженности.
В первой половине 70-х годов получила развитие „лич¬

ная дипломатия” Киссинджера, заключавшаяся, в частности,

в выполнении посреднических функций с целью урегулирова¬

ния международных конфликтов, в интенсивных зарубежных

поездках. Среди сопровождавших Киссинджера лиц нередко

были и профессиональные дипломаты.
Так, с января 1969 по сентябрь 1972 года Киссинджер

совершил 29 поездок в 26 стран, участвовал в 140 встречах

Никсона с лидерами иностранных государств2. Особенно боль¬

шую известность приобрела „челночная дипломатия” Киссин¬
89

джера, которая использовалась для урегулирования, разумеется

в интересах США и их союзника на Ближнем Востоке — Израиля,

обострившегося осенью 1973 года конфликта в этом регионе.

„Уникальное преимущество Киссинджера во время его „чел¬

ночных” операций, — писал израильский журналист М. Голан, —

состоит в том, что он — единственный, кто постоянно осве¬

домлен о позициях обеих сторон. При этом каждой из сторон

он сообщает лишь то, что идет на пользу его собственным целям

и интересам”3.
Для решения комплексных задач, стоявших перед амери¬

канской внешней политикой в конце 60 — начале 70-х годов,

по словам Р. Никсона, требовалась „точная настройка” всего

внешнеполитического механизма. Дипломатический аппарат

(госдепартамент и посольства) для выполнения этой роли пред¬

ставлялся президенту „ненадежным”4. В кругах Белого дома,

кроме того, высказывалось мнение, что современная диплома¬

тия нуждается в специалистах, которые могли бы функциональ¬

но перестраиваться в ходе переговоров, быстро переключаться

во время дискуссии с одного вопроса на другой, обладали бы

„синтетическими” знаниями, умели органически связывать част¬

ные, локальные проблемы с общими, глобальными. В госдепар¬

таменте со сложившейся в нем узкой специализацией сотруд¬

ников по странам и даже по отдельным аспектам их внутренней

и внешней политики таких специалистов было немного.
Понижение роли дипломатического аппарата в реализации

внешнеполитического курса на его ведущих направлениях во

многом было связано с тем, что Г. Киссинджер, назначенный

президентом на пост помощника по национальной безопасно¬

сти, получил большие права в области контроля за деятельностью

всех внешнеполитических учреждений и органов.
Аппарат Киссинджера, состоявший из 165 сотрудников

(у М. Банди было всего 13), в Вашингтоне называли мини-гос¬

департаментом. Ему был передан ряд важных функций, ранее

выполнявшихся госдепартаментом, к примеру, долгосрочное

политическое планирование. А в дипломатическом ведомстве

вместо совета планирования была создана группа планирования

и координации с менее значительным статусом.
Широта полномочий, делегированных президентом Р. Ник¬

соном своему помощнику, приближала его права, если не де¬

лала их более значительными, к полномочиям госсекретаря.

Именно Киссинджер подписал в январе 1973 года от имени

президента соглашения о восстановлении мира во Вьетнаме,

подготовил ряд важнейших для американской внешней полити¬

ки тех лет акций, как, например, визит президента в Пекин.
90

„Госдепартамент, — замечает исследователь М. Мейер, —

временами не мог составить компетентного ответа на запросы

иностранных посольств о намерениях правительства потому,

что в его аппарате об этих намерениях попросту не были осве¬

домлены”5. А государственный секретарь У. Роджерс „уяснял

направление внешней политики, читая выступления Киссин¬

джера на пресс-конференциях”6.
В то же время некоторые существенные черты дипломати¬

ческого стиля Киссинджера сближали его с профессиональными

дипломатами. Так, он предпочитал переговоры за закрытыми

дверьми всем другим видам дипломатического общения. Боясь

огласки в результате утечки информации, он „полагался на

личных курьеров, которых знал и которым доверял, отдавал

предпочтение документам, написанным от руки и в одном

экземпляре”7. По отзывам некоторых его бывших сотрудни¬

ков из академической среды, Киссинджер не терпел интеллек¬

туальной конкуренции, стремился к тому, чтобы его окру*

жали абсолютно лояльные и беспрекословные исполнители8.
Многих кадровых дипломатов отличал стиль рьяных служ¬

бистов и поэтому они устраивали Киссинджера больше, чем

университетские эксперты. Была и еще одна причина охлаж¬

дения отношений с последними. По свидетельству осведом¬

ленных лиц, уходя из Гарварда в Белый дом, Киссинджер обе¬

щал коллегам, критиковавшим администрацию за продолже¬

ние агрессии во Вьетнаме, что использует личное влияние на

президента, чтобы побудить его вывести американские вой¬

ска9. Однако он, как известно, не сдержал своего слова.

Напротив, именно по его рекомендации в апреле 1970 года

было совершено вторжение в Кампучию, а президент выдвинул

идею „вьетнамизации” войны. Впоследствии Киссинджер рас¬

пространил версию об „академическом заговоре” против него,

косвенно признав тем самым, что значительная часть ученых

не хотела сотрудничать с правительством в условиях продол¬

жающейся агрессии США в Юго-Восточной Азии.
Пользуясь помощью доверенных лиц из среды профессио¬

нальных дипломатов, Киссинджер держал в поле зрения дея¬

тельность госдепартамента, оказывал влияние на его кадровые

и организационные перестройки.
В 1969—1970 годах альтер эго Киссинджера, его личным

помощником был кадровый дипломат Л. Иглбергер. Он свя¬

зывал Киссинджера с аппаратом госдепартамента и кадровым

составом Заграничной службы. Позднее, в 1974-1977 годах

к Киссинджеру, ставшему уже госсекретарем, был близок

руководитель группы планирования госдепартамента У. Лорд
91

и советник госдепартамента X. Сонненфельдт (оба также про¬

фессиональные дипломаты).
Однако участие ряда карьерных дипломатов в выработке

важных внешнеполитических решений на высоком уровне

не подняло престижа госдепартамента в американской внеш¬

неполитической системе. Более того, при Никсоне из-под пря¬

мого контроля госсекретаря постепенно уходили такие важные

участки работы, как оказание экономической помощи иност¬

ранным государствам, вопросы контроля над вооружениями

и разоружения, информационно-пропагандистская деятельность.
Оставалась ограниченной и роль заграничных представи¬

тельств госдепартамента. Начиная с Кеннеди, все президенты в

специальном письме послам США предоставляли им право

контроля над деятельностью представителей других ведомств,

но „забывали при этом предоставить им реальные возмож¬

ности для осуществления такого контроля. Атташе по тру¬

довым отношениям, по сельскому хозяйству, по международ¬

ным финансам и другие практически бесконтрольно исполь¬

зовали шифр госдепартамента для переписки со своими ве¬

домствами, не ставя при этом в известность о ее содержании

политическое руководство посольства или делая это пост фак-

тум. Сотрудники госдепартамента не раз отмечали, что никакие

указания о „полноте власти” посла не будут действенными,

пока у представителей других учреждений сохраняется воз¬

можность осуществления автономной телеграфной связи с

центром. При администрации Дж. Форда мнения профессио¬

нальных дипломатов были наконец учтены. Белый дом рас¬

порядился, чтобы переписка представителей всех федеральных

ведомств, за исключением Пентагона и ЦРУ, проходила через

канцелярию посла.
Главными критериями, из которых исходил президент

Р. Никсон при подборе кадров для государственной службы,

были надежность, абсолютная лояльность и полезность. Назвав

в сентябре 1969 года положение с кадрами в дипломатическом

аппарате „бедственным”, Никсон дал указание перестраиваться.
В начале января 1970 года заместитель госсекретаря по

административным вопросам У. Макомбер представил развер¬

нутый план решения организационных и кадровых проблем

госдепартамента и Заграничной службы, названный „Програм¬

ма на 70-е годы”. В докладе Макомбера отчетливо прозвучало

недовольство критикой работы американской дипломатиче¬

ской службы вообще и особенно исходящей из академической

среды. „По мнению людей со стороны (т. е. недипломатов), —

говорил Макомбер, — нам не справиться с работой своими
92

силами. Я убежден, что это мнение ошибочно”11. При этом

не имелось в виду вовсе отказаться от услуг экспертов извне.

Напротив, их участие планировалось и в разработке политики,

и в подготовке дипломатических кадров, и в конкретной внеш¬

ней политической работе. Функциональное многообразие со¬

временной дипломатии предполагает привлечение специали¬

стов со стороны, поскольку кадровым дипломатам самим не

справиться со все возрастающим объемом разноплановой ра¬

боты. „Мы, как и прежде, нуждаемся в услугах преподава¬

телей истории и политической науки, — говорил заместитель

госсекретаря. — Но теперь нам нужно нечто большее”12. Речь

шла, как следует из доклада Макомбера и последующих ре¬

шений руководства госдепартамента, о переводе сотрудниче¬

ства с университетами на постоянную конкретную основу и

более строгом контроле над этим сотрудничеством со стороны

дипломатического ведомства.
Все сотрудники Заграничной службы принадлежали к пяти

функциональным разрядам. Первые четыре — политический,

экономический, административный и консульский — соответ¬

ствовали ведущим направлениям работы кадровых сотрудни¬

ков. В пятый разряд — „резерв” предполагалось зачислять

научных экспертов из университетов и исследовательских

институтов. Специалисты „со стороны”, не обладая правами

штатных сотрудников госдепартамента и посольств, тем не

менее, как и они, должны были подвергаться всесторонней

проверке органами безопасности и давать присягу лояль¬

ности.
Разделением службы на разряды формально подтверж¬

дался взятый в 60-е годы курс на отказ от традиционных

методов политической работы как единственного и тем более

монопольного участка деятельности дипломатической службы.

У дипломатов, специализирующихся по торговым или адми¬

нистративным вопросам, появились равные с ведущими по¬

литические дела сотрудниками шансы на продвижение по слу¬

жебной лестнице. Однако не было создано надлежащих усло¬

вий для их практической реализации, что только усилило

остроту конкуренции среди дипломатов.
Дипломатов, в большинстве своем ориентировавшихся на

внешнеполитическую стабильность, полагавших, что линия на

международные переговоры и поиск взаимоприемлемых решений

будет долговременной, не мог не беспокоить наметившийся с се¬

редины 70-х годов очередной поворот вправо, связанный с акти¬

визацией сил, выступавших против международной разрядки,

нормализации советско-американских отношений, решения
93

проблем, возникающих в межгосударственных отношениях,

мирными средствами.
В период президентства Дж. Картера (1977—1981 гг.) внеш¬

няя политика США ориентировалась на соперничество и сотруд¬

ничество, но баланс этих компонентов со временем все больше

стал нарушаться в пользу первого. Крайне правые политические

силы, за которыми стояли военно-промышленные корпорации,

пытались возложить на СССР и его союзников ответственность

за ряд поражений и неудач американской дипломатии. Им было

трудно смириться с тем, что США не смогли воспрепятствовать

созданию целостного и независимого социалистического Вьет¬

нама, победе народной революции в Анголе, революции в Аф¬

ганистане и падению шахского режима в Иране. „Новые пра¬

вые”, в том числе помощник президента по национальной без¬

опасности 3. Бжезинский, не жалели мрачных красок для

изображения „коварства” Советского Союза, якобы стре¬

мящегося использовать разрядку для ослабления За¬

пада.
Администрация Картера развернула интенсивную, злоб¬

ную кампанию в „защиту прав человека” в СССР и других

социалистических странах. Нацеленное на создание полити¬

ческого и психологического климата враждебности по отно¬

шению к СССР, это направление деятельности администрации

предваряло фактический переход к конфронтации в офици¬

альной внешней политике Вашингтона.
Разработка и развертывание Соединенными Штатами новых

видов вооружений, наращивание американской военной мощи в

Персидском заливе и Индийском океане, угрозы в адрес со¬

циалистической Кубы и другие акции США вели к усилению

международной напряженности, ставшей вызывать серьезную

тревогу в мире на рубеже 70—80-х годов.
Вмешательство в дела других государств под флагом „за¬

щиты прав человека” стало ключевым элементом новой внеш¬

неполитической доктрины — „публичной дипломатии”. В соот¬

ветствии с ней была произведена довольно существенная

перестройка системы органов, ведавших внешнеполитической

пропагандой, гуманитарными обменами и тому подобными

вопросами.
В 1977 году были обнародованы обстоятельные рекомен¬

дации подкомиссии палаты представителей по организации

правительственного внешнеполитического аппарата (комиссия

Мэрфи). Наряду с банальными фразами о „важности правиль¬

ной организационной структуры для повышения эффективности

работы” в докладе комиссии содержалось немало конкретных
94

советов. Конгрессмены рассчитывали, и, как оказалось, не

напрасно, что они будут учтены Белым домом.
В докладе, в частности, говорилось: „Функции идеологиче¬

ской защиты и обоснования политических акций должны счи¬

таться в работе госдепартамента не менее важными, чем сами

акции”. Соответственно рекомендовалось вернуться к практике

широкого использования в интересах американской внешней

политики международных обменов в области культуры и об¬

разования, а также всех видов „гуманитарных международных

программ” и внешнеполитической пропаганды13.
Комплексная деятельность американской дипломатии по

обработке иностранного общественного мнения, как мы знаем,

ранее именовалась „новой дипломатией”, „четвертым измере¬

нием внешней политики”, „культурной дипломатией”. В до¬

кладе комиссии Мэрфи впервые был официально употреблен

термин „публичная дипломатия”. Название прижилось. Оно

было подхвачено как президентом Дж. Картером, так и сме¬

нившим его в Белом доме Р. Рейганом.
Программам „публичной дипломатии” при администрации

Картера придавалось особое значение. В палате представителей

конгресса США однажды они даже были названы „фундаментом,

цементирующим весь комплекс форм и методов ведения между¬

народных дел правительством”14.
По ряду формальных признаков (развертывание широких

программ по линии культурного обмена, вовлечение общест¬

венности в выполнение заданий правительственных внешнепо¬

литических ведомств) „публичная дипломатия” в какой-то

мере могла считаться возвратом к установкам, которые харак¬

теризовали „новую дипломатию” Кеннеди. Но концепция „пуб¬

личной дипломатии” основывалась на более примитивных,

откровенно антисоветских идейно-политических посылках пе¬

риода „холодной войны”. Под антикоммунистические клише

подводилась „моральная” основа. Вашингтону приписывалось

мировое моральное лидерство, роль судьи, которому-де при¬

надлежит абсолютное право решать, как должны себя вести,

каким нормам следовать другие страны и народы.
Для выполнения задач „публичной дипломатии” был соз¬

дан специальный аппарат. В госдепартаменте учреждался новый

пост — заместителя госсекретаря по „правам человека”, ко¬

торый возглавил новое управление. Всем оперативным под¬

разделениям госдепартамента и заграничным представительст¬

вам было дано указание определять целесообразность развития

политических контактов, торгово-экономических связей с той

или иной страной в зависимости от того, плохо или хорошо,
95

по меркам Вашингтона, там обстоят дела с „правами человека”.

Под лицемерными „правозащитными” лозунгами США вводили

экономические санкции против СССР, свертывали сотрудниче¬

ство с ним в различных областях. „Борцы за демократию”,

поддерживаемые США контрреволюционеры — „контрас” уби¬

вают мирных жителей в Никарагуа. Антинародное правитель¬

ство Сальвадора также получает американскую помощь не

потому, что отстаивает демократию от якобы покушающихся

на нее повстанческих войск, а потому, что, используя террор,

оно препятствует подлинно демократическому урегулированию

внутринационального конфликта.
Вмешательство в дела суверенных государств приобретало

все более широкий размах и изощренные формы.
Осуществляя „публичную дипломатию”, администрация

Картера придавала большее значение, чем администрации Ник¬

сона и Форда, деятельности „Корпуса мира”. Был повышен

его статус в системе государственных учреждений. Вновь стали

высоко оцениваться уникальные возможности „Корпуса” как

своего рода „неофициальной мобильной дипломатической

миссии”, в частности способность проникать в отдаленные

районы, закрытые для дипломатов, собирать „социологическую”

информацию, распространять пропагандистские материалы сре¬

ди широких слоев местного населения. В годы правления Кар¬

тера удалось договориться о возвращении „добровольцев”

в ряд развивающихся стран, где ранее их деятельность была

запрещена.
В 1979 году по инициативе президента начала осуществ¬

ляться программа „Север — Юг”, в соответствии с которой

в США проводилась ежегодная производственная стажировка

примерно 250 молодых людей из развивающихся стран. По

словам тогдашнего хозяина Белого дома, эти люди должны

помогать США, „донося информацию о них своим народам”15.

Очевидно, что эта программа — не что иное, как еще од¬

на, правда, весьма скромная по масштабам, попытка аме¬

риканской дипломатии использовать каналы международно¬

го обмена для усиления своего влияния в развивающихся

странах.
При Картере была проведена перестройка системы цент¬

ральных учреждений, ответственных за осуществление „пуб¬

личной дипломатии”. При этом Белый дом учел предложения

академических кругов, особенно консультативной комиссии

по делам международного образования и культурных связей.

Кстати, признав выводы комиссии в целом правильными, Кар¬

тер ее распустил.
96

В своем заключительном докладе (14-м по счету) комиссия

предложила создать единый координационный центр междуна¬

родного обмена в „гуманитарных” областях. По ее мнению, рас¬

средоточение программ „международного образования” по 25

правительственным учреждениям — от госдепартамента до биб¬

лиотеки конгресса — приводит к дезорганизации в работе, за¬

путывает не только частные организации и университеты в США,

но и их партнеров за рубежом. Предложение сосредоточить

функцию координации огромных по масштабам программ (с

бюджетом более 200 млн. долл.) в одних руках представлялось

бы вполне логичным, если бы этого не было сделано ранее.

Однако, как известно, еще в 1962 году правами контроля всех

программ „международного образования” и культурного об¬

мена был наделен государственный департамент. Именно это

обстоятельство как раз и не устраивало комиссию. Представ¬

ленные в ней организации, такие как Американский совет

просвещения, Национальная ассоциация по делам иностранных

студентов, Национальный стипендиальный фонд и ряд других,

пришли к твердому выводу, что прямая организационная связь

дипломатического ведомства и системы образования в создав¬

шихся внешнеполитических условиях перестает приносить

выгоды Соединенным Штатам. „На образовательных програм¬

мах не должно быть видимых политических ярлыков”, — кратко

сформулировала мнение академических кругов директор Аме¬

риканского совета просвещения Р. Хейдн. Иными словами,

проводить их надо в прежнем виде, но вывеску госдепартамента

следует заменить, с тем чтобы афишировать „интеллектуальную

независимость” и „свободу”.
Президент Картер согласился с этим и вывел управление

по образованию и культуре из структуры госдепартамента.

Персонал управления практически в полном составе был придан

Информационному агентству, переименованному тогда же

(1978 г.) в Агентство по международным связям. В письме

к конгрессу Картер подчеркнул: „Агентство не будет впредь

заниматься ни нелегальной деятельностью, ни пропагандой”.
В отношении второго обещания сомнения возникли сразу

же. Ведь было очевидно, что, объединяя в одном ведомстве

специалистов по внешнеполитической пропаганде и экспертов

по культурному сотрудничеству, президент стремился укрепить

арсенал пропагандистских средств, но одновременно создать

за рубежом впечатление, что после реорганизации идеологи¬

ческая деятельность выйдет из-под жесткого правительственно¬

го контроля и станет чуть ли не частным делом общественных

организаций и даже отдельных граждан. Однако лишь крайне
7 - 1242
97

наивные люди могут поверить в то, что Информационное агент¬

ство США — организационная база нового ведомства — способно

действовать независимо от президента и госсекретаря, которым,

кстати, оно подчинено как политически, так и организационно.
Любопытно в этой связи отметить, что в США до сей поры

действует закон Логэна, принятый конгрессом еще в 1799 году.

Он запрещает гражданам США без официальных на то полномо¬

чий ,,прямо или косвенным образом вступать в переписку или

в какие-либо отношения иного рода с иностранным правитель¬

ством, либо с его отдельными представителями”. И если по

этому закону, пишут американские исследователи, еще никто

не был осужден, то „ссылки на него применялись для запуги¬

вания или наставления на путь истинный американских путе¬

шественников, склонных высказывать в выступлениях за гра¬

ницей неугодные правительству взгляды”16.
Реалистически мыслящие профессиональные дипломаты

скептически встретили нововведение президента Картера. Они

понимали, что искушенных в политике людей дезориентировать

не удастся, а для неискушенных вполне подойдут выдержавшие

проверку временем пропагандистские формы и приемы.
„Ни для кого не секрет, что первопричиной вступления

нашего правительства на международный рынок идей было

стремление повлиять на мышление людей за рубежом”, — от¬

мечает кадровый дипломат К. Уиммел. Термин „публичная

дипломатия”, заменивший с легкой руки президента „пропа¬

ганду”, по мнению Уиммела, сам по себе „весьма двусмыс¬

лен”17. Дипломат при этом намекает на то, что за рубежом

к фразеологическим упражнениям Белого дома никто всерьез

не отнесется, зато дома отстранение кадровых дипломатов,

пусть даже и формальное, от важного участка внешнеполити¬

ческой деятельности внесет лишь дополнительную путаницу

в организацию дипломатической работы.
Время показало, что термин „публичная дипломатия”

прижился в политическом лексиконе Вашингтона. Однако

тщетными оказались попытки администрации Картера создать

видимость изолированности „публичной дипломатии” от пра¬

вительственной политики, от внешнеполитического аппарата.
Усилившаяся в правящем-классе США борьба по внешне¬

политическим вопросам прямо отражалась на состоянии дип¬

ломатического аппарата.
Достоянием гласности стал факт, что многие кадровые

дипломаты неодобрительно относятся к некоторым аспектам

деятельности администрации и к стилю ведения ею междуна¬

родных дел. Однофамилец президента — заместитель госсек¬
98

ретаря X. Картер, комментируя ситуацию в госдепартаменте,

заметил, что „идея „прав человека” как неотъемлемая часть

внешней политики... для кадровых дипломатов оказалась пре¬

пятствием для нормального ведения внешних дел”18.
Стало известно также о недовольстве ряда опытных дипло¬

матических сотрудников способами, к которым Белый дом

прибегал для вмешательства в Иране, Центральной Америке,

в ряде стран Африки. Довольно независимую позицию от адми¬

нистрации в некоторых вопросах пытался занять крупный дип¬

ломат, постоянный представитель США в ООН Э. Янг. Летом

1978 года он намекнул представителям печати, что, по его мне¬

нию, линия администрации на произвольное определение стран,

нуждающихся в освобождении „узников совести”, весьма

однобока. Он сказал, что ему известны „сотни, может быть

даже тысячи, политических заключенных в самих Соединен¬

ных Штатах”.
А в начале следующего года представитель США в ООН

косвенно выразил готовность вступить в переговоры с Орга¬

низацией освобождения Палестины, одобрительно отозвав¬

шись о ее представителях как об „очень опытных политиках

и интеллигентных, весьма достойных людях”. Вскоре после

этого Янга вынудили уйти в отставку.
В американской литературе получила распространение

точка зрения, которая сводит разногласия политического харак¬

тера во внешнеполитическом аппарате в целом и на дипломатиче¬

ской службе в частности к организационным неувязкам в отно¬

шениях между Белым домом и госдепартаментом, а также к лич¬

ному конфликту между помощником президента по националь¬

ной безопасности и госсекретарем (в те годы — между Бжезин-

ским и Вэнсом). И то и другое в самом деле имело место. Однако

главное все же заключалось в ином: вокруг Вэнса и Бжезинского

группировались различнвш политические силы.
Государственный секретарь по ряду важных международ¬

ных вопросов занимал сравнительно реалистические позиции,

выступая против отхода от линии на разрядку и решения меж¬

дународных проблем преимущественно путем переговоров.

Скептически относился С. Вэнс к абсолютизации пропаган¬

дистских и военно-силовых средств осуществления внешней

политики.
Самый опытный специалист по внешнеполитическим делам

в высших эшелонах новой администрации — госсекретарь

С. Вэнс, отмечает профессор С. Браун, работавший в те годы

руководителем исследовательской программы по советско-

американским отношениям в фонде Карнеги, опасался, что
99

путь идеологического „крестового похода”, на который выво¬

дили и Картер, и его окружение американскую дипломатию,

„может обернуться тупиком для самих Соединенных Штатов”.

В этой связи госсекретарь вспоминал слова одного из своих

давних предшественников, Джона К. Адамса, говорившего, что

„скитания по свету в поисках дьявола” далеки от задач дип¬

ломатии 19.
„Не может быть ничего опаснее положения, — отмечал

С. Вэнс в записке Дж. Картеру еще до того, как согласился

стать госсекретарем, — при котором военная сила из одного

из средств внешней политики превращается в ее цель”20. По

его мнению, дипломатический аппарат обладал всем необхо¬

димым, чтобы способствовать сбалансированной и хорошо

продуманной оценке применения различных средств внеш¬

неполитической борьбы. „Я лично выступаю в защиту вариан¬

та, — писал Вэнс, — при котором госдепартаменту будет от¬

ведена преобладающая роль”.
Как свидетельствует Вэнс, Картер поначалу согласился

с его позицией, но на практике следовал в основном противо¬

положным советам своего помощника, не безуспешно внушав¬

шего президенту мысль, что не следует всецело передоверять

международные дела госсекретарю.
3.	Бжезинский, как уже говорилось, был ставленником

группировки „новых правых”, опиравшихся на военно-про-

мышленные концерны, недовольные тем, что в условиях раз¬

рядки они теряли значительную долю своих прибылей и поли¬

тического веса. Именно в силу связей с мощнейшими моно¬

полиями Бжезинский считал, что по своим полномочиям не

уступает С. Вэнсу, а в отдельных случаях и превосходит его.
Разногласия между помощником президента и госсекре¬

тарем усилились к концу 1978 года, как раз в тот период,

когда авантюризм в политике Картера начал явно преобладать

над реализмом. Примером может служить несогласие с оценкой

ситуации и методов действий США в Иране, что в конечном

счете и послужило поводом для отставки главы дипломатиче¬

ского ведомства.
В ноябре—декабре 1978 года посол США в Тегеране, про¬

фессиональный дипломат У. - Салливан, внимательно изучив

положение на месте, пришел к выводу, что отказ от военной

поддержки режима шаха и мирное внутреннее урегулирование

в стране будут в наибольшей степени соответствовать интере¬

сам Соединенных Штатов. Госсекретарь согласился с его мне¬

нием. В то же время Бжезинский настаивал на том, чтобы шах

применил силу.
100

Косвенным путем — от бывшего дипломата Дж. Болла —

С. Вэнс узнал, что Бжезинский, не поставив в известность ни

госдепартамент, ни Салливана, открыл свой собственный канал

связи с Тегераном и обещал шаху американскую помощь в

случае применения им силы против оппозиции21. Вскоре ход

событий, стремительно разворачивавшихся в Иране, опроки¬

нул расчеты помощника президента, но не изменил в принципе

его представлений о том, каким образом следует выходить из

трудных положений. Именно по его настоянию в апреле 1980

года была предпринята военная акция американских „ком¬

мандос” с целью освобождения заложников в Иране, окон¬

чившаяся неудачей. Решение было принято в обход госдепар¬

тамента. Вэнс, узнав о нем пост фактум, сообщил президенту

Картеру, что уйдет в отставку, даже если акция в Иране ока¬

жется успешной. Позднее, выступая в Гарвардском университе¬

те, Вэнс разъяснил свою позицию: поскольку проблемы, с

которыми сталкиваются Соединенные Штаты, сложны и имеют

долгосрочный характер, „решить их одним ударом”, как хотел

помощник президента, нереально.
Дипломатический аппарат, особенно его профессиональ¬

ная часть, являлся в какой-то мере препятствием на пути ре¬

шения международных проблем авантюристическими методами,

которые предлагал Бжезинский. Именно это было основной

причиной, вызвавшей непривычно резкие нападки помощника

президента на кадровую дипломатическую службу. Под пред¬

логом борьбы с бюрократизмом Бжезинский отстранял дип¬

ломатов от участия в важнейших переговорах, встречался с

иностранными лидерами за рубежом, не ставя в известность

американских послов; минуя госдепартамент, напрямую вы¬

ходил на иностранных послов в Вашингтоне.
Протеже новых правых на дипломатической службе не

жалели сил, чтобы дискредитировать дипломатов, в том числе

навешивая на них ярлыки коммунистов. Так, J1. Зилберман,

работавший послом в Югославии в 1975—1977 годах, адвокат

по своей основной профессии, к примеру, писал: „Заграничная

служба в большей степени, чем политические деятели или аме¬

риканский народ в целом, склонна принимать во внимание

марксистские течения в мире”22.
Непрекращающиеся нападки помощника президента на

дипломатический аппарат вызывали недовольство, обосно¬

ванную тревогу у ветеранов американской дипломатии. Круп¬

ный дипломат, заместитель госсекретаря при Кеннеди Дж. Болл

прямо намекал на некомпетентность „любителей” из Белого

дома23.
101

Бжезинскому и стоявшим за ним политикам правого толка

было известно о такого рода настроениях в среде профессио¬

нальных дипломатов. Именно по этой причине они пытались

принизить значение профессиональной дипломатической ра¬

боты. Впоследствии Бжезинский писал в своих мемуарах:

„Профессиональные дипломаты практически всегда путают

дипломатию с внешней политикой. Они забывают, что дипло¬

матия — это не более чем набор технических приемов для за¬

щиты за рубежом национальных интересов США, а не са¬

моцель”24. Руководители госдепартамента, по мнению

Бжезинского, должны поддерживать уже принятые Бе¬

лым домом решения и не претендовать на их выра¬

ботку25 .
Осведомленные журналисты следующим образом сумми¬

ровали итоги деятельности Бжезинского в дипломатической

сфере: Белый дом, „подрезав сухожилия госдепартаменту, по¬

степенно разрушал сословие профессиональных дипломатов”26.

Опрос среди членов Ассоциации Заграничной службы, прове¬

денный в 1980 году, показал, что почти половина из них „по¬

думывает об отставке”, а некоторые уже осуществили свои

намерения. Так, сорокалетний дипломат Т. Хатсон, заведовав¬

ший консульским отделом посольства США в Москве, в письме

к госсекретарю с просьбой об отставке отмечал, что не может

оставаться на службе в условиях, когда неразбериха во внеш¬

неполитических вопросах в администрации Картера дезориен¬

тирует дипломатов, а центральное дипломатическое ведомство —

госдепартамент фактически утратило контроль над ведением

международных дел 27.
Нападки представителей администрации на профессио¬

нальные дипломатические кадры не могли не оказать нега¬

тивного влияния на ход и результаты обсуждения в амери¬

канском конгрессе законопроекта о статусе и правах Загранич¬

ной службы США.
В октябре 1980 года новый Закон о Заграничной службе

был утвержден конгрессом и подписан президентом Картером,

охарактеризовавшим его как акт „признания высокого про¬

фессионализма и преданности своему делу, отличающих сотруд¬

ников сегодняшней Заграничной службы”28. Закон преподно¬

сился правительством как подарок дипломатам к приближав¬

шемуся в январе 1981 года 200-летию госдепартамента. Чинов¬

ники же, обсуждая закон в кулуарах, отзывались о нем как о

„подслащенной пилюле”. Сарказм дипломатов впрлне понятен,

принимая во внимание политическую ситуацию, в которой

принимался закон.
102

„В результате политического давления, оказывавшегося на

нее за последние 20 лет, — отмечал кадровый дипломат в от¬

ставке Э. Форд, — Заграничная служба сегодня не обладает

высокой профессиональной репутацией в США, равно как и не

пользуется уважением и доверием за рубежом. Она... преврати¬

лась в заурядный бюрократический механизм, каких немало

в Вашингтоне”. А дипломаты „по уровню профессиональной

компетентности и качеству работы стали во многом уступать

своим британским, французским, бельгийским, голландским,

австрийским коллегам, да и не только им”.
Говоря конкретнее, дипломатическая служба, начиная с

периода президентства Кеннеди, испытала на себе влияние

внешнеполитических установок, с одной стороны расширяв¬

ших диапазон ее деятельности, а с другой — навязывавших

не свойственные ей формы работы. Традиционные методы

работы, за исключением короткого промежутка времени в на¬

чале 70-х годов, перестают занимать центральное место в работе

американских дипломатических учреждений. Они вытесняются

„новой дипломатией”, а в конце 70-х годов — „публичной дип¬

ломатией”. Соответственно падает и значение кадровой дипло¬

матической службы во внешнеполитическом механизме США.
В конце 70-х годов дипломатический аппарат начинает

ощущать на себе мощный нажим реакционных, шовинистиче¬

ских группировок правящего класса, выходивших на аван¬

сцену американской политической жизни и предпочитавших

решать международные проблемы в основном путем военных

угроз и грубого давления. Этот нажим встречал определенное

сопротивление у дипломатов, придерживавшихся в целом уме-

ренно-консервативных политических взглядов и выступавших

за более трезвый и сбалансированный подход к решению меж¬

дународных проблем.

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ

СЛУЖБА

В 80-е ГОДЫ
В начале 1981 года к власти в США пришла республикан¬

ская администрация, возглавляемая президентом Р. Рейганом.

Занявшие руководящие посты политические деятели крайне

консервативного толка представляли интересы наиболее ре¬

акционных группировок государственно-монополистического

капитала, прежде всего военно-промышленных корпораций,

штаб-квартиры которых сосредоточены в западных районах

США.
Внешняя политика Вашингтона испытывает на себе влия¬

ние имперских, гегемонистских амбиций тех сил в правящих

кругах, которые и на исходе XX века не оставляют надежд

установить повсюду угодный им миропорядок. В соответствии с

с этой целью был взят курс на достижение военного превос¬

ходства над СССР с помощью усиления гонки вооружений.

Их количественное и качественное наращивание в 80-е годы

приняло беспрецедентные масштабы. При Рейгане военные

расходы росли в среднем в 4 раза быстрее, чем в годы прав¬

ления предшествующей администрации. Началось производ¬

ство новых систем оружия. В 1983 году президент выступил

со „стратегической оборонной инициативой” (СОИ), предусмат¬

ривающей распространение гонки вооружений на космос. В том

же году началось размещение американских ракетно-ядерных

средств среднего радиуса действия на территории ряда запад¬

ноевропейских государств. Активизировалось вмешательство

США, в том числе военное, в дела суверенных государств. „В це¬

лом это была ставка на то, — .отмечает советский исследователь

Р. С. Овинников, — чтобы переломить ход истории грубой силой,

осуществить социальный реванш в мировом масштабе”1.
Ориентация на преимущественное использование силы в

международных делах, наметившаяся в Вашингтоне еще при

Картере, при республиканской администрации становится пре¬

обладающей. Мирные, дипломатические средства внешнеполи¬
104

тической борьбы отодвигаются на второй план. Американский

исследователь Д. Нёхтерляйн, проанализировав внешнеполити¬

ческие мероприятия администрации Рейгана, расположил их

на шкале приоритетов. При этом оказалось, что в сфере ком¬

петенции дипломатического аппарата находятся всего пять из

двадцати выделенных автором форм международной деятель¬

ности и они занимают на шкале последние, „периферийные”,

места. Первостепенное же значение в деятельности администра¬

ции придается инструментам военно-силового давления — демон¬

страциям военной мощи (Ближний Восток, Тихий океан),

блокаде иностранных территорий и минированию портов (Цен¬

тральная Америка), прямым военным интервенциям (Гренада,

Ливия), угрозам применить ядерное оружие2.
Ведущей внешнеполитической доктриной при Рейгане стал

неоглобализм, который, как отмечал Генеральный секретарь

ЦК КПСС М. С. Горбачев, „представляет собой наиболее обоб¬

щенное выражение политики современного колониализма и

милитаризма”3. Исходя из этой доктрины, Белый дом поставил

перед дипломатической службой задачу содействовать реализа¬

ции великодержавных замыслов правящей верхушки, исполь¬

зуя в первую очередь нетрадиционные методы работы в рамках

доктрины „публичной дипломатии”. Этот термин был заимство¬

ван Рейганом из лексикона предыдущей администрации, однако

суть доктрины приобрела более реакционное звучание.
Особенности „публичной дипломатии”, взятой на вооруже¬

ние республиканской администрацией, состоят, во-первых, в

том, что ее акции непосредственно сочетаются с нагнетанием

милитаристского психоза и применением военно-силовых ме¬

тодов борьбы на международной арене. Во-вторых, эти акции,

где бы они ни предпринимались, идеологически окрашены в

цвета „крестового похода” против коммунизма и направлены

на поддержку контрреволюционных, реакционных сил в раз¬

личных регионах. И, в-третьих, согласно неоглобалистским

внешнеполитическим установкам, в поле действия „публич¬

ной дипломатии” должны входить не только „враждебные”,

но и „дружественные” США государства.
„По большому счету, — отмечал еще в 1981 году один

из наиболее близких Рейгану людей К. Эделман (впоследствии

директор Агентства по контролю над вооружениями и разору¬

жению) , — „публичная дипломатия” носит превентивный харак¬

тер: она помогает предотвратить возможный отход от Америки

народов и лидеров дружественных стран, а также не допустить

полного разрыва с Америкой стран, ей недружественных”4. Го¬

воря об отличиях „публичной дипломатии” от „традиционной
105

и сугубо официальной”, Эделман отмечает, что „традиционная

дипломатия осуществляется тихо и келейно, а публичная — от¬

крыто и шумно”.
Доминирующей формой „публичной дипломатии” при Рей¬

гане становится „психологическая война” против стран социа¬

лизма, а также прогрессивных режимов в развивающемся мире.
Первой мощной акцией „публичной дипломатии” в 80-е

годы стала развернутая Белым домом и госдепартаментом

кампания „борьбы с международным терроризмом”. Госсекре¬

тарь США А. Хейг в феврале 1981 года „обвинил” СССР в „фи¬

нансировании и снабжении отрядов международного терро¬

ризма”. (Однако, несмотря на все старания ЦРУ, американская

администрация так и не смогла раздобыть никаких доказа¬

тельств этого.) В поддержке „террористов” Вашингтон „об¬

винил” также ООП, Ливию и Кубу5.
Прикрываясь фальшивыми лозунгами „борьбы за демо¬

кратию”, против „коммунистического проникновения”, Со¬

единенные Штаты щедро снабжают деньгами и оружием терро¬

ристические группировки, ведущие борьбу против законных

правительств Анголы, Мозамбика, Никарагуа, Афганистана

и некоторых других государств.
Морализаторство, навешивание ярлыков на целые страны,

грубые выпады и угрозы в адрес неугодных Вашингтону ре¬

жимов стали характерной чертой выступлений представителей

администрации США. Подкрепляемые авантюристическими ак¬

циями Вашингтона на международной арене, они, безусловно,

создавали неблагоприятный фон для дипломатической дея¬

тельности, подрывали основу для ведения конструктивных

и результативных переговоров по актуальным проблемам

международных отношений.
Известно, что президент и его ближайшее окружение тер¬

пимо относятся к руководителям посольств и другим амери¬

канским дипломатам, которые, выступая перед иностранной

аудиторией, позволяют себе публично высказывать недоволь¬

ство теми или иными сторонами деятельности правительства

страны пребывания, читать ему нравоучения. В то же время

профессиональные дипломаты, старающиеся соблюдать нормы

международного права и воздерживающиеся от ничем не при¬

крытого вмешательства во внутренние дела других государств,

находятся, по словам бывшего заместителя госсекретаря

Д. Ньюсома, „под огнем критики” Белого дома6.
Аппарат „публичной дипломатии” поставлен под жесткий

контроль администрации. При Белом доме создана „группа

специального планирования по вопросам публичной дипло¬
106

матии”. Ей подчиняются четыре межведомственные группы —

по международной информации, международной политике,

международному радиовещанию и общественным делам7.

В рамках межведомственных групп деятельность госдепарта¬

мента и подчиненных ему учреждений координируется с дру¬

гими правительственными ведомствами и спецслужбами.
Агентство по международным связям при Рейгане вновь

обрело прежнее название — Информационное агентство США.

Этим, в частности, было подчеркнуто, что внешнеполитическая

пропаганда в ее различных разновидностях начала доминиро¬

вать в арсенале форм деятельности в рамках „публичной дип¬

ломатии”. В начале 80-х годов Информационное агентство

распоряжалось полумиллиардным бюджетом. Оно распола¬

гало 203 представительствами в 126 государствах, издавало

и распространяло собственные журналы на 19 языках, еже¬

годно устраивало более 30 выставок. Радиорупор агентства —

„Голос Америки” находился в эфире около 900 часов в неделю,

ведя передачи на 39 языках, в том числе 164 часа на русском

и еще 7 языках народов СССР8.
Проводя линию на расширение масштабов внешнеполити¬

ческой пропаганды, администрация Рейгана за первые четыре

года пребывания у власти удвоила бюджет „Голоса Америки”9.

В начале 1985 года на строительство лишь одной ретрансляцион¬

ной радиостанции на территории Израиля была ассигнована

сумма, примерно равная годовым правительственным расходам

на все программы культурного обмена. С помощью этой радио¬

станции планируется передавать радиопрограммы для средне¬

азиатских и закавказских республик СССР, а также для Афгани¬

стана и Ирана10.
Возобновлено прерванное или сокращенное до минимума

30 лет назад прямое радиовещание на западноевропейские

страны. Наряду с другими эта акция „публичной дипломатии”

была реакцией на рост антиамериканских настроений в Западной

Европе, которые, по мнению советников Рейгана, отчасти яви¬

лись следствием недостаточной активности американской про¬

паганды. Учитывая то, что антиамериканизм общественности

оказывает определенное влияние на позиции политиков и

может быть одним из факторов, вызывающих трения в отно¬

шениях между США и их союзниками, Белый дом указал на

важность более интенсивной обработки сознания западноев¬

ропейцев в проамериканском духе. В этой связи выдвигалась

задача осуществления „оркестрируемой из единого центра

информационной программы, которая дополнялась бы дру¬

гими формами деятельности Информационного агентства”11.
107

При Рейгане была взята линия на максимальную идеологи¬

зацию внешнеполитической пропаганды. Так, „Голосу Амери¬

ки” и другим органам пропаганды давалось указание таким

образом готовить информацию о внутренней и внешней по¬

литике США, чтобы завоевать за рубежом как можно больше

сторонников американского образа жизни, американских

концепций международного развития12. Одновременно ста¬

вилась задача, не брезгуя никакими средствами, дискредитиро¬

вать политику социалистических стран, а также освободившихся

государств, проводящих антиимпериалистический курс.
Участие в подобного рода действиях принимает и внешне¬

политическое ведомство. Например, Агентство по контролю

над вооружениями и разоружению, работающее под руковод¬

ством государственного секретаря, в декабре 1986 года вы¬

пустило пресс-релиз, в котором сделана попытка с помощью

бездоказательных рассуждений о якобы имевших место нару¬

шениях Договора ОСВ-2 Советским Союзом оправдать реше¬

ние США порвать с этим важнейшим соглашением. „Все новые

и новые факты, — говорится в заявлении представителя МИД

СССР от 12 декабря 1986 г., — почти ежедневно всплывающие

на поверхность, показывают, что дезинформацию и клевету

Соединенные Штаты сделали одним из основных орудий своей

внешней политики”13.
Администрация США всячески стремится исказить истин¬

ные социально-экономические, политические и другие причины

конфликтов в отдельных развивающихся странах и регио¬

нальных кризисов, взвалить на СССР ответственность едва ли

не за все локальные конфликты в мире. При этом Вашингтон

старается отвлечь внимание международного сообщества от

того очевидного факта, что именно вмешательство США на

стороне реакционных, консервативных сил, их политика неоко¬

лониалистского закабаления порождают кризисные ситуации

и препятствуют демократическому, мирному решению нацио¬

нальных и региональных проблем.
Дипломатическим представителям США на многочисленных

международных переговорах поставлена задача „увязывать” во¬

просы, касающиеся региональных кризисов, с проблемами

советско-американских отношений и таким образом оказы¬

вать давление на Советский Союз, добиваясь от него односто¬

ронних уступок.
Доктрина „конфликтов малой интенсивности”, одобрен¬

ная Пентагоном в середине 80-х годов, снижала порог прямого

американского вмешательства в дела развивающихся госу¬

дарств. Ее в принципе поддержал государственный секретарь
108

США Дж. Шульц, подчеркивавший в связи с этим: „Нам следует

согласиться с тем, что наши ответственные действия должны

выйти за рамки пассивной обороны и предусматривать актив¬

ные превентивные и карательные меры...”14.
Дипломатическому аппарату было дано задание содейст¬

вовать осуществлению неоглобалистской линии администрации

в отношении развивающихся стран. При этом „публичную дип¬

ломатию” США, как справедливо отметил представитель Сирии

в Комитете ООН по информации, характеризуют „открытая

поддержка расистских, экспансионистских режимов ЮАР и

Израиля, явное пристрастие к искажению фактов, избиратель¬

ный подход в отражении событий и сокрытие правды”15.
Примером дипломатической поддержки, оказываемой Со¬

единенными Штатами реакционным режимам, может служить

деятельность заместителя государственного секретаря по аф¬

риканским делам Ч. Крокера, представляющего США в „кон¬

тактной группе” пяти западных стран, которая ведет посред¬

нические переговоры с заинтересованными сторонами на Юге

Африки. Он сделал все от него зависящее, чтобы направить эти

переговоры в русло, выгодное расистскому режиму ЮАР и его

империалистическим покровителям. В результате его усилий

в июле 1985 года в Намибии было создано так называемое

„временное правительство”, что означало блокирование реше¬

ния Организации Объединенных Наций о предоставлении незави¬

симости Намибии.
Наряду с „публичной дипломатией” США при Рейгане ши¬

роко применяют и другие средства так называемого „мирного”

давления на другие страны, в частности отказ от обещанной

экономической помощи, торговое эмбарго, политический шан¬

таж и т. п.
Летом 1986 года США приняли решение не подписывать

уже согласованный контракт с Зимбабве о предоставлении

этой стране помощи на значительную сумму, выразив тем

самым свое недовольство тем, что Зимбабве поддерживает

патриотические силы в ЮАР16. Вашингтон нередко преднаме¬

ренно идет на ухудшение дипломатических отношений с целью

оказать давление. В середине сентября 1985 года правительство

США потребовало досрочного выезда из страны 25 сотрудников

советских представительств при ООН. Месяц спустя американ¬

ская администрация безо всяких на то оснований объявила пер¬

соной нон грата 5 сотрудников советских дипломатических пред¬

ставительств в Вашингтоне и Сан-Франциско. Кроме того, амери¬

канские власти потребовали сокращения численности посольства

и генерального консульства СССР на 50 человек. „Этот провока¬
109

ционный шаг Вашингтона, - говорилось в заявлении МИД

СССР, — ...был предпринят в момент, когда после встречи в Рей¬

кьявике стали крепнуть обнадеживающие тенденции в развитии

международной обстановки, открылись перспективы улучшения

советско-американских отношений, решения кардинальных во¬

просов ядерных и космических вооружений”17.
Дипломатический аппарат сверху донизу подключен адми¬

нистрацией к проведению „публичной дипломатии” и других

акций, направленных на осуществление неоглобалистской

стратегии. В руководящем звене госдепартамента учреждены

посты специального советника госсекретаря по вопросам

„публичной дипломатии” и координатора „публичной дип¬

ломатии” в Латинской Америке и странах Карибского

бассейна. Кроме того, при госдепартаменте создана кон¬

сультативная комиссия по „публичной дипломатии” из

представителей монополий, бывших сотрудников пропаган¬

дистских ведомств, ученых соответствующей политической

ориентации. Активно содействуют реализации установок Белого

дома американские посольства в тех странах, куда послами

направлены политические деятели из числа рьяных сторонников

внешнеполитического курса президента Рейгана.
Американское посольство в Париже, к примеру, моби¬

лизовало все доступные ему пропагандистские каналы, чтобы

оказать давление на французское правительство и заставить его

присоединиться к „стратегической оборонной инициативе”.

Особенно активно оно действовало после ультимативного

письма, направленного лидерам западноевропейских государств

министром обороны CULA К. Уайнберге ром 26 марта 1985 г.
Продвигая данные общественных опросов в проамерикан¬

ски настроенные средства массовой информации, посольство

США в Париже пыталось представить дело так, будто влиятель¬

ные финансово-промышленные и политические круги Франции

поддерживают СОИ, и доказать, что, не присоединившись к аме¬

риканским программам космических вооружений, Франция ка¬

тастрофически отстанет в научно-технологическом отношении

не только от США, но и от ряда западноевропейских стран.
Посол США в Париже в 1981—1985 годах И. Гэлбрейт не

раз в публичных высказываниях допускал выпады в адрес

французской компартии, надеясь, что его оценки повлияют

на расстановку внутриполитических сил. Бесцеремонность

И. Гэлбрейта вызывала явное неудовольствие французского

правительства и вынуждала последнее вести свои дела преиму¬

щественно через свое посольство в Вашингтоне. Обострились

отношения посла со своими сотрудниками, пытавшимися удер¬
110

жать его от недопустимых для дипломата высказываний по

поводу внутренней политики Франции18. Даже госсекретарь

Дж. Шульц был вынужден раздраженно заметить, что лучше бы

И. Гэлбрейт „не распускал язык”19.
Отвечая на критику, Гэлбрейт достаточно ясно изложил

свое кредо: „Кое у кого имеются претензии в отношении моих

публичных негативных комментариев, касавшихся коммуни¬

стов в тот период, когда они входили в состав правительства.

Я этому только рад и горжусь тем, что оказал коммунистам

медвежью услугу”20.
И. Гэлбрейт с его твердолобостью и фанатичным стрем¬

лением навязать другим народам „американские ценности”,

увы, не исключение среди американских послов в последние

годы. Посол в Афинах, карьерный дипломат М. Стэрнз, считав¬

шийся в общем, как отмечалось в печати, сдержанным и кор¬

ректным человеком, в ноябре 1984 года публично предупре¬

дил греческое правительство: „Соединенные Штаты предпочи¬

тают одаривать дружбой только те страны, которые отвечают

им взаимностью”21.
Примерно в то же время посол США в Канаде П. Робинсон,

выступая в Торонтском университете, потребовал от канад¬

ского правительства „направить еще одну бригаду в Западную

Германию.., а также спустить на воду шесть военных кораблей”.

И дал совет, откуда изыскать средства на это: „Канада слишком

много расходует на социальные нужды. Урежьте эти расходы”22.
В сентябре 1985 года Р. Бэрт, до этого работавший замести¬

телем госсекретаря, был направлен руководить самым крупным

американским дипломатическим представительством в Запад¬

ной Европе — посольством в Бонне. Очень скоро публичные

высказывания Бэрта стали вызывать раздражение официальных

кругов ФРГ. После выступлений Бэрта, комментировал один

западногерманский дипломат, создается впечатление, что за¬

падные немцы „являются не кем иным, как прислужниками

Соединенных Штатов”23. И хотя госдепартамент делал заме¬

чания Бэрту, тот, пользуясь личными связями с президентом,

игнорировал мнение центрального дипломатического ведом¬

ства. .
Примером акции „публичной дипломатии”, проведенной

совместно американским посольством в Лондоне и админи¬

страцией в Вашингтоне, могут служить их выступления во

время конференции британских лейбористов осенью 1986 года.

Пытаясь оказать давление на делегатов, министр обороны США

К. Уайнбергер и его заместитель Р. Перл в довольно угрожаю¬

щих тонах предупредили, что возможные решения конференции
111

об одностороннем ядерном разоружении Великобритании могут

привести к самым серьезным последствиям для обороны Вели¬

кобритании и всей Западной Европы. Когда конференция уже

открылась, лидеры лейбористов, успокаивая ее участников,

обратились к ним со словами о том, что Уайнбергер и Перл,

вероятно, высказали лишь свое личное мнение. В тот же день

американский посол в Лондоне Ч. Прайс, присутствовавший

на конференции, выступил по английскому телевидению и

подтвердил, что мнение руководителей Пентагона в полной

мере отражает официальную точку зрения администрации24.
Характеру внешнеполитических мероприятий вполне соот¬

ветствовали и жесткий стиль руководства дипломатическим

аппаратом со стороны Белого дома, требования, которые пре¬

зидент предъявляет к дипломатической службе и ее кадрам.
Права президента США в дипломатической сфере всегда

были весьма значительными. Согласно конституции он наделен

полномочиями „по совету и с согласия сената” назначать „пос¬

лов, посланников и консулов”, а также других должностных

лиц, необходимость в которых устанавливается законами.

Среди них — и государственный секретарь США, который по

закону 1789 года является главным советником президента

по внешнеполитическим вопросам.
Глава каждой вновь избранной администрации традиционно

назначает своих сторонников на сотни руководящих дипломати¬

ческих постов в Вашингтоне и за рубежом, создавая тем самым

гарантии того, что политический курс Вашингтона будет не¬

укоснительно проводиться в жизнь дипломатической службой.

В этом смысле, замечает британский исследователь Д. К. Уотт,

взаимоотношения президента США с дипломатическим аппара¬

том заставляют вспомнить „средневекового монарха и его

слуг”25. При Рейгане ,деспотический” характер президентской

власти выражен сильнее, чем когда-либо прежде.
К октябрю 1981 года из 81 кандидата, рекомендованного

администрацией Рейгана на посты послов, 36 человек, то есть

44%, не были профессиональными дипломатами. Соответст¬

вующий показатель у предшествующей администрации состав¬

лял 27 %26. Почти все вновь назначенные первые заместители,

10 из 14 заместителей госсекретаря, значительное число новых

руководителей управлений и отделов госдепартамента были

также креатурами Рейгана.
Президент игнорировал только что принятый Закон о Загра¬

ничной службе США, в котором записано: „Назначения на пост

главы дипломатического представительства должны произво¬

диться преимущественно из числа карьерных сотрудников
112

службы, хотя обстоятельства могут оправдывать и назначение

время от времени квалифицированных деятелей, не состоящих

на профессиональной дипломатической службе”. Там же под¬

черкивается, что при всех обстоятельствах претендент на пост

главы дипломатического представительства „должен определен¬

ным образом продемонстрировать свою компетентность, вклю¬

чая навыки владения языком или диалектом страны, где

он будет работать, знание и понимание истории, культуры,

экономики и политических институтов этой страны и ее

народа”27.
Назначение Рейганом малоопытных или даже совершенно

неопытных в сфере дипломатической деятельности лиц послами

в ряд важных с точки зрения внешней политики США государств

(например, во Францию, Великобританию, Мексику) не было

просто рецидивом стародавнего обычая американских пре¬

зидентов раздавать „доходные местечки” своим личным

друзьям. Главное на этот раз было в другом. Президент

сомневался в полной лояльности дипломатических кадров и

стремился максимально ограничить их политическое влияние.
Еще за несколько месяцев до официального вступления

Рейгана в должность „мозговые центры” „новых правых” —

„Комитет по существующей опасности” и „Фонд наследия” —

развернули кампанию травли тех американских дипломатов, чьи

политические взгляды, по их сведениям, не соответствовали

внешнеполитическим установкам победившего на выборах ли¬

дера и стоявших за ним группировок.
Послы, назначенные в Сальвадор и Никарагуа президентом

Картером, давая в декабре 1980 года интервью корреспонден¬

ту „Вашингтон пост”, сообщили, что советники Рейгана не дают

им спокойно работать, „всячески подрывают их авторитет”,

ведут закулисные переговоры с ультрареакционными военны¬

ми группировками в этих странах. Чуть позднее из „лагеря

Рейгана” в печать попали сведения, что судьба обоих послов —

Р. Уайта и Л. Пеццуло предрешена. Новый президент, как сооб¬

щалось, не потерпит на этих постах „адвокатов социальных

реформ”28.
Заместителю госсекретаря по межамериканским делам

У. Боудлеру было приказано освободить свой кабинет в день

инаугурации Рейгана. А заведующий отделом Центральной

Америки Дж. Блейкен был переведен из Вашингтона на менее

значительную должность посланника в Доминиканской Рес¬

публике. Слишком „мягкотелыми”, с точки зрения жесткой

линии Рейгана, показались заместитель заместителя госсекре¬

таря Л. Уокер, отвечавший за южноафриканские дела, и посол
8 - 1242
113

в ЮАР. Хотя посол, профессиональный дипломат У. Эдмондсон

еще полгода продержался на своем посту, при посещении Пре¬

тории помощником президента по национальной безопасности

У. Кларком его не допустили к участию в переговорах, кото¬

рые Кларк вел в ЮАР по поручению президента.
По политическим соображениям на руководящие посты в

госдепартамент были назначены Дж. Мэлоун, Р. Маккормак,
Ч.	Крокер. Назначенный заместителем госсекретаря по евро¬

пейским делам Р. Бэрт до этого работал обозревателем в

„Нью-Йорк тайме”, пропагандируя на страницах газеты крайне

правую политическую линию „Комитета по существующей опас¬

ности”. Его дипломатический взлет был из числа наиболее

высоких в истории американской дипломатии.
Некоторыми назначениями Рейган демонстрировал, что

он не потерпит ни малейших колебаний в отношении своей

политики ни на низших, ни на самых высших уровнях дипло¬

матической лестницы. На вторую по значению должность в

госдепартаменте — первого заместителя госсекретаря был по¬

добран близкий к президенту калифорнийский судья У. Кларк,

по его собственным словам, „абсолютно не сведущий во внеш¬

неполитических вопросах”. Но, как стало известно, ему пору¬

чались весьма специфические функции — осуществлять своего

рода надзор за действиями „либеральствующих профессиона¬

лов” и самого госсекретаря А. Хейга29.
Однако, несмотря на все их старания, ультраправым поли¬

тическим силам не удалось полностью поставить дипломатиче¬

скую службу под свой контроль.
По мере роста агрессивности и авантюризма во внешней

политике Белого дома в господствующем классе росло влияние

умеренных группировок, опасавшихся, что экстремизм руко¬

водителей республиканской администрации увеличивает опас¬

ность ядерной войны и, следовательно, представляет собой

угрозу для безопасности самих Соединенных Штатов. Эта точка

зрения разделялась рядом крупных политиков и дипломатов,

занимавших влиятельные позиции в предыдущих администра¬

циях и до сих пор пользующихся влиянием в американских

дипломатических кругах.
С призывом к разработке „более здравой и реалистиче¬

ской концепции внешней политики” США выступили J1. Гелб

и А. Лейк, занимавшие ответственные посты в госдепар¬

таменте в 70-х годах. Свое несогласие со „стратегической

оборонной инициативой” Р. Рейгана выразили бывший по¬

сол в СССР Дж. Кеннан, помощник по национальной без¬

опасности президента Кеннеди — М. Банди, бывшие гос¬
114

секретари Д. Раск (при Дж. Кеннеди) и Э. Маски (при Дж. Кар¬

тере) .
Отрицательную реакцию у дипломатов не могла не вызвать

и линия руководителей республиканской администрации на

лишение внешнеполитического ведомства определяющей роли

в разработке ряда важнейших направлений международной

деятельности. Об этом свидетельствуют возникшие в 1981 —

1982 годах разногласия между Рейганом и госсекретарем Хей¬

гом, несмотря на близость их позиций. Хейг как руководитель

центрального внешнеполитического ведомства был обязан

заботиться о его престиже и не мог игнорировать точку зрения

своего аппарата, не всегда соответствовавшую линии Рейгана.

Сообщалось, что Хейг первым в республиканской администра¬

ции стал выступать за переговоры с СССР по военно-политиче-

ским вопросам, занимал более осторожную, нежели президент,

позицию в отношении поддержки режима апартеида в ЮАР,

не желая обострять отношения с „прифронтовыми” африкан¬

скими государствами.
Уход Хейга в отставку в июле 1982 года отражал обост¬

рение борьбы в правящей американской верхушке за власть

и политическое влияние, а также свидетельствовал о том, что

госсекретарю не удалось утвердить за собой и за госдепарта¬

ментом решающее слово во внешнеполитических делах.
В условиях, когда администрация ориентировалась на

использование военных провокаций и угроз, подрывных опе¬

раций и шантажа для вмешательства в дела многих государств,

относительное падение значения дипломатического ведомства

и дипломатического аппарата в целом в выработке и реализации

внешнеполитического курса было неизбежным. В этом смысле

весьма показателен разыгравшийся осенью и зимой 1986 года

в Вашингтоне скандал вокруг „тайных” (в обход запрета кон¬

гресса) поставок оружия Ирану, осуществлявшихся при участии

сотрудников аппарата Совета национальной безопасности, Пен¬

тагона и ЦРУ. Скандал, названный в печати „ирангейтом” по

аналогии с „уотергейтом”, публично обнажил двурушничество

и лицемерие администрации во внешнеполитических вопросах,

а также свидетельствовал о кризисе самого аппарата власти.
Стало, в частности, известно, что ответственные сотрудники

аппарата СНБ через израильских посредников занимались по¬

ставкой оружия Ирану, а это вело к дальнейшему разжиганию

ирано-иракского вооруженного конфликта. Выручка от про¬

дажи переводилась на счет ЦРУ в швейцарском банке, а оттуда —

контрреволюционным бандам, действующим против Никарагуа,

Анголы и Афганистана30. Осведомленные наблюдатели высказы¬
115

вают предположение, что эти средства направлялись и на другие

неблаговидные цели.
Выступая с показаниями в комитете по иностранным делам

палаты представителей конгресса, госсекретарь Дж. Шульц

утверждал, что его не ставили в известность насчет деталей

махинаций и не информировали о нелегальном субсидировании

контрреволюционных сил в Никарагуа. По его словам, он был

крайне поражен тем, что прямо подчиненный госсекретарю

посол в Бейруте Д. Келли получал указания от сотрудника

СНБ О. Норта относительно продажи оружия и освобождения

американских заложников, не ставя об этом в известность гос¬

департамент31.
Высказывания Шульца не свидетельствовали о том,

что он осуждает акцию администрации как аморальную

или противозаконную. Очевидно лишь одно: администрация

считала дипломатическое ведомство недостаточно надежным

для осуществления такого рода сделок и поручала их военным

и разведчикам.
Безусловно, разногласия, возникающие в администрации,

отражаются и на позициях дипломатических чиновников, осо¬

бенно профессиональных дипломатических кадров. Но опреде¬

лить эти позиции с достаточной точностью весьма сложно, по¬

скольку одним из условий их службы является запрет на кри¬

тику официальной линии администрации. Однако несомненными

представляются два обстоятельства. Во-первых, усилилась поли¬

тическая неоднородность в дипломатическом аппарате, отра¬

жающая борьбу по внешнеполитическим вопросам в верхних

эшелонах власти. Во-вторых, в довольно широких кругах рас¬

пространилось недовольство экстремизмом администрации,

нападками на дипломатов со стороны правых организаций.

Симптоматичен и тот факт, что послы из числа прямых ставлен¬

ников президента не могут найти общий язык со своим аппа¬

ратом. Об определенном недовольстве дипломатов можно

судить и по претензиям организационного характера, которые

они предъявляют администрации, считая, что Заграничная служ¬

ба США не имеет должного статуса в государственном аппарате.

Есть основания полагать, что эти претензии не лишены полити¬

ческого подтекста.
Одновременно ряд крупных дипломатов, вышедших в от¬

ставку, но через Ассоциацию Заграничной службы по-прежнему

связанных с дипломатической службой, высказывали и претен¬

зии политического характера к администрации. Увеличилось чис¬

ло публикаций в печати, в которых за мнением обозревателей

просматривается точка зрения профессиональных дипломатов.
116

В 1981—1983 годах Ассоциация Заграничной службы, за¬

щищающая Профессиональные интересы дипломатов и полу¬

чившая по закону 1980 года несколько большие, чем прежде,

права, не раз выступала в защиту прерогатив своих членов.

В письме президенту ее руководство отмечало, что из-за необ¬

основанного отбора кандидатур на ответственную заграничную

работу „за рубежом падает уважение к Соединенным Штатам”,

не говоря уже о том, что „профессиональные дипломаты, осо¬

бенно старших рангов, попросту стали посмешищем”32. „Дело

фактически доходит до того, — комментировал очередную

кандидатуру Белого дома председатель Ассоциации Загранич¬

ной службы Д. Хейз, — что любого человека можно взять с ули¬

цы и назначить послом. Если это так, то есть, видимо, смысл

вообще распустить Заграничную службу США”33.
У. Макомбер, работавший в высших звеньях дипломатиче¬

ского аппарата при пяти американских администрациях, заме¬

чает: „Мир стал слишком опасным, а роль Америки в нем чрез¬

вычайно ответственной, чтобы можно было идти на риск и

направлять за границу некомпетентных дипломатических пред¬

ставителей”34. В этом высказывании уже содержится намек

на то, что дипломатическая служба в целом способна занять

более реалистические внешнеполитические позиции и могла

бы оказать сдерживающее влияние на администрацию, если

бы ей для этого были предоставлены соответствующие воз¬

можности.
Заметим, что в начале второго срока пребывания в Белом

доме президент Рейган прислушался к некоторым советам

госдепартамента, заменив наиболее одиозных американских

дипломатических представителей профессионалами. В целом

же линия его администрации на насыщение дипломатического

аппарата во всех его звеньях безоговорочными сторонниками

политического курса Белого дома осталась неизменной.
В 1985—1986 годах, когда администрация США была вы¬

нуждена возобновить контакты на высшем уровне с Советским

Союзом и продолжить обсуждение вопросов ограничения гонки

вооружений, крайне правые политические силы, представляю¬

щие военно-промышленный комплекс, не раз оказывали пря¬

мой нажим на дипломатическое ведомство, с тем чтобы клю¬

чевое положение на переговорах с СССР заняли люди, не заин¬

тересованные в ограничении гонки вооружений. К их числу

можно отнести руководителя делегации США на советско-

американских переговорах в Женеве М. Кампелмана, специ¬

альных советников президента и госсекретаря по ограничению

вооружений П. Нитце и Э. Рауни.
117

В феврале 1987 года американская делегация в Женеве,

к примеру, предложила узаконить так называемое „расши¬

ренное толкование” Договора по ПРО, что позволило бы аме¬

риканской стороне приступить к развертыванию компонентов

системы „звездных войн”. Одновременно в ряд стран Западной

Европы и Японию со специальной миссией были направлены

вышеупомянутые дипломаты П. Нитце и Э. Рауни, а также

заместитель министра обороны Р. Перл (в 1987 г. ушел в от¬

ставку). Главной целью их вояжа и переговоров было заста¬

вить союзников США принять „широкую интерпретацию” До¬

говора по ПРО и санкционировать тем самым форсированное

осуществление программ в рамках „стратегической оборонной

инициативы”35.
Вместе с тем ряд фактов свидетельствует о том, что в 1985—

1986 годах на дипломатической службе, особенно среди персо¬

нала среднего и низшего уровня, усиливались настроения в

пользу проведения более конструктивной и реалистичной ли¬

нии на переговорах по разоружению, а также по другим во¬

просам международной политики.
Летом 1986 года, согласно сообщениям печати, госдепар¬

тамент рекомендовал президенту в принципе принять совет¬

ское предложение о продлении Договора по ПРО и дать со¬

гласие не выходить из него по крайней мере в течение 5—7 лет

(в советском предложении речь идет о 10 годах). Тогда же

до сведения представителей печати была доведена информация

о том, что в кругах госдепартаментских экспертов выход из

Договора по ПРО считается нецелесообразным36. Как известно,

эти рекомендации не были приняты Белым домом во внимание.
Канун встречи в Рейкьявике Генерального секретаря ЦК

КПСС М. С. Горбачева и президента США Р. Рейгана (11-12 ок¬

тября 1986 г.) был периодом обострения борьбы по внешнепо¬

литическим вопросам в дипломатических кругах. В самые

последние дни перед встречей в отставку ушел заместитель

госсекретаря по связям с общественностью Б. Кэлб. Облада¬

тель этого поста фактически является главным лицом в госде¬

партаменте, руководящим осуществлением акций „публичной

дипломатии”. Именно он и его сотрудники выступают перед

многочисленной журналистской аудиторией с ежедневными

разъяснениями позиции правительства и госдепартамента по

международным вопросам. Кэлб принял такое решение в знак

протеста против кампании дезинформации, распространяемой

администрацией с целью дискредитации Ливии 7.
На место Кэлба был назначен дипломат правоконсерва¬

тивных взглядов Ч. Редмэн, в течение многих лет (вплоть до
118

1984 года, когда он получил должность заместителя Кэлба)

занимавшийся вопросами НАТО и связанный в силу этого

с милитаристскими кругами.
Об обострении разногласий в дипломатическом аппарате

свидетельствуют также усилившиеся нападки на кадровых

дипломатов со стороны крайне правых организаций. В докладе

„Фонда наследия”, увидевшем свет в конце 1984 года, были

высказаны прямые претензии к дипломатической службе,

где, по мнению авторов доклада, „полный контроль” профес¬

сионалов над кадровой системой, возможно, является „наиболее

важной причиной жалоб со стороны всех президентов послед¬

него времени на то, что им трудно контролировать и менять

внешнюю политику страны”38.
Утверждение о „полном контроле” - явное преувеличе¬

ние. Уже говорилось о том, что влияние профессиональных

дипломатических кадров в дипломатическом аппарате падает.

Тем не менее резкий тон нападок правых консерваторов го¬

ворит о том, что оно все еще достаточно велико и политическая

позиция части кадровых дипломатов достаточно независима.

„Многих умелых и опытных дипломатов заставляют покинуть

службу как раз в то время, когда их знания и идеи требуются

стране”39, — отмечала газета „Крисчен сайенс монитор”. Однако

как раз эти идеи, получившие определенное распространение

на дипломатической службе, и не устраивают высокопостав¬

ленных руководителей нынешней администрации.
В последние 2—3 года в американской прессе все чаще

появляются статьи, отражающие уже политическое несогла¬

сие дипломатической службы или, по крайней мере, ее значи¬

тельной части с принципиальным курсом администрации, а не

только недовольство дипломатов тем, что их „зажимают”.

Активизация в госдепартаменте сил, выступающих за срыв

советско-американских соглашений по разоружению, против

поисков путей мирного урегулирования на Юге Африки и в

Центральной Америке, возрастание влияния „тайваньского”

и сионистского лобби — все это, как пишет близкий к кругам

профессиональной дипломатии обозреватель С. Карноу, „обес¬

кураживает многих карьерных дипломатов, которые считают,
щ 9 40
что внешняя политика должна основываться на реальностях .
Профессиональный дипломат, бывший посол в Болгарии

Дж. Перри, недавно ушедший в отставку, считает, что политиче¬

ский курс и идеологические установки Рейгана и его сторонни¬

ков таковы, что для их осуществления не требуются ни дипло¬

матический опыт, ни конкретные знания и навыки, десятиле¬

тиями накапливаемые дипломатами. „Сегодня не имеет
119

значения, — пишет Перри, — знаете ли вы русский язык или

нет, имеете ли опыт работы в Советском Союзе. К дипломати¬

ческим кадрам предъявляется лишь одно требование — идейной

поддержки правящей партии”41. Хотя в этом суждении есть

доля преувеличения, оно отражает определенную тенденцию в

подборе дипломатических кадров.
Известно, что Перри убежденный антикоммунист. Однако

он, как и многие его коллеги по кадровой дипломатической

службе, исходя из собственного опыта международной работы,

в состоянии трезво оценить реальный потенциал социализма.

Именно поэтому попытки администрации Рейгана решать проб¬

лемы советско-американских отношений, равно как и другие

важнейшие вопросы мировой политики, на путях силовой

конфронтации представляются им бесплодными и опасными

для самих США. Именно по этой причине, как полагают мно¬

гие дипломаты, „Америке нужны последовательность, стабиль¬

ность и профессионализм в проведении внешней политики”42.

По их мнению, роль дипломатической службы в обеспечении

такой линии может и должна быть более значительной.
„В целом на примере администрации Рейгана, как и других

администраций последних десятилетий, наглядно прослеживает¬

ся тенденция несовпадения интересов сменяемой верхушки

госаппарата и постоянной бюрократии, в первую очередь ее

руководящего звена”43, — делает обоснованный вывод совет¬

ский исследователь С. Б. Четвериков.
Советскими исследователями подробно проанализированы

причины социально-экономического, политического, юридиче¬

ского порядка, приводящие к трениям в госаппарате США,

в том числе и в его внешнеполитическом звене. Именно связь

отдельных частей дипломатической службы с различными груп¬

пами буржуазии, а не конкуренция различных ведомств, хотя и

последняя имеет место, обусловливает в первую очередь извест¬

ные идейно-политические расхождения в дипломатическом аппа¬

рате.
Политические назначенцы администрации, получившие при

Рейгане большинство ключевых дипломатических постов, свя¬

заны в основном с военно-промышленным комплексом, что

и предопределяет их правоконсервативные позиции по внеш¬

неполитическим вопросам. В то же время значительная часть

профессиональных дипломатов тяготеет к монополистическим

кругам, ориентирующимся на невоенные отрасли экономики,

а также и к не монополистической буржуазии. Это определяет их

более взвешенную оценку роли военной силы во внешней по¬

литике.

ВЕДОМСТВО

В РАЙОНЕ

ФОГГИ BOTTOM
Здание государственного департамента расположено в том

районе американской столицы, который с давних времен назы¬

вают Фогги Боттом. Расстояние от „туманной низины” — так

переводится название района на русский язык — до Белого дома

сравнительно большое. „Это и выгодно, и невыгодно для гос¬

департамента”, — говорят дипломаты. Выгодно, так как по

дороге на утренний доклад к президенту госсекретарь успевает

ознакомиться с „национальной разведсводкой” — документом,

который накануне ночью (на основе собственной информации

госдепартамента и данных других ведомств) составляли сотруд¬

ники исполнительного секретариата госсекретаря. А также

можно успеть пробежать глазами „Нью-Йорк тайме” и „Ва¬

шингтон пост” — две газеты, по традиции оставляемые для

госсекретаря в его машине. А невыгодно потому, что государ¬

ственного секретаря в Белом доме нередко опережает помощ¬

ник президента по национальной безопасности, чей оффис нахо¬

дится недалеко от президентского кабинета.
Полномочия руководителя госдепартамента, несмотря на

наметившуюся в последние десятилетия тенденцию к пони¬

жению его относительного веса, и по сей день остаются широ¬

кими. Госсекретарь — одна из ключевых фигур в администрации

и Совете национальной безопасности. Он не только осуществ¬

ляет руководство своим ведомством, где работают более

16 тыс. сотрудников, но также, „насколько это возможно,

координирует международную деятельность примерно 40 феде¬

ральных ведомств”1. Госдепартамент представлен, кроме

того, более чем в двадцати межведомственных группах — от

СНБ до Национальной ассоциации искусств. Под его по¬

литическим контролем работает ряд полуавтономных пра¬

вительственных учреждений, таких как Агентство между¬

народного развития, Информационное агентство США, „Кор¬

пус мира”.
121

Чрезвычайно велика роль американского дипломатиче¬

ского аппарата в политической деятельности „низкого про¬

филя”, как говорят в США, иными словами, в текущих меж¬

дународных операциях. В последние 10-15 лет на госдепарта¬

мент возложено выполнение ряда новых функций, таких как

„содействие экспорту из США, помощь в борьбе с международ¬

ной торговлей наркотиками, межведомственная координация

программ помощи иностранным государствам, международное

сотрудничество в мирном использовании атомной энергии,

разработка международной валютной политики” и ряд других.
Полномочия государственного секретаря были определе¬

ны еще в XVIII веке актом конгресса 1789 года, который впо¬

следствии не раз уточнялся и дополнялся. Многие из положе¬

ний этого документа не устарели и по сей день, хотя время,

разумеется, внесло свои коррективы. Часть этих обязанно¬

стей — содействовать поддержанию дружественных отношений

с правительствами других государств, заключать договоры,

обеспечивать защиту американских граждан за рубежом и

некоторые другие — типична в целом для руководителя внеш¬

неполитического ведомства любого государства. Другие, как,

например, консультирование президента при формировании

внешней политики, обусловлены спецификой американского

государственного устройства. Третьи порождены империалисти¬

ческим характером внешней политики Соединенных Штатов.

Таковы функции госсекретаря в военно-политической области,

в области контроля над сбором и обработкой информации, по¬

лученной по разведывательным каналам. К этой же категории

можно отнести и политическое руководство госсекретаря рядом

ведомств, занимающихся ведением „психологической войны”

против иностранных государств.
Госсекретарь в наши дни выполняет еще одну обязанность,

не предусмотренную „отцами-основателями”, — улаживает

споры и конфликты в сильно разросшейся за два столетия

верхушке госдепартамента.
Чем же вызваны эти разногласия?
Кормчих американского бизнеса давно уже перестали

удовлетворять неформальные связи с руководителями внеш¬

ней политики страны. Теперь они хотят видеть на руководя¬

щих государственных должностях своих прямых ставленников.

При всех администрациях начиная с 60-х годов ключевые

должности в госдепартаменте занимали и занимают дирек¬

тора крупнейших корпораций и банков, юристы, специали¬

зирующиеся на обслуживании многонациональных компаний,

ориентирующихся на военный бизнес, а также ученые-между¬
122

народники из ведущих университетов и исследовательских

центров, делающие свою карьеру в „большой политике”. При

подборе высших руководителей госдепартамента требуют

учета своих интересов и военные ведомства, и спецслужбы,

и кадровые дипломаты, и конгрессмены.
Разумеется, все это вызывает серьезные трения в руково¬

дящем звене госдепартамента, является немалой помехой нор¬

мальному функционированию дипломатической машины и

вынуждает госсекретаря „играть роль миротворца в собствен¬

ном доме”. Госсекретарь должен учитывать не только фор¬

мальное положение сотрудников, но и наличие у них личных

связей с миром крупного бизнеса, с исполнительным аппаратом

президента, с конгрессменами. Именно такие связи зачастую

определяют возможности того или иного лица оказывать ре¬

альное влияние на ход дел в международном ведомстве Со¬

единенных Штатов.
Первый по счету госсекретарь в администрации Рейгана

А. Хейг сам представлял интересы военно-промышленного

комплекса. В кресло госсекретаря Хейг попал прямо с поста

президента компании „Юнайтед текнолоджиз” — третьего по

объему операций в стране подрядчика Пентагона. Дж. Шульц,

принявший бразды правления госдепартаментом в июле 1982 го¬

да, до этого занимал руководящий пост в крупной корпорации

„Бектел”, специализирующейся на строительстве нефтехими¬

ческих объектов и имеющей обширные международные связи

на Ближнем Востоке и в бассейне Тихого океана. Любопытно,

что в этой же фирме одновременно работал министр обороны

в правительстве Рейгана К. Уайнбергер.
Заместителем госсекретаря по вопросам военной помощи

иностранным государствам, а позднее советником госдепарта¬

мента президент назначил ультраправого политика и бизнес¬

мена с многомиллионным состоянием Дж. Бакли. Основным

его занятием в госдепартаменте стало „пробивание” поставок

за границу американского оружия. Именно его усилиями,

свидетельствовал помощник сенатора Д. Гленна, была оформ¬

лена беспрецедентная по масштабам сделка продажи оружия

Пакистану, а также заключены соответствующие соглашения

с Чили, Гватемалой и Сальвадором. Будучи избранным в

1970 году в сенат, он стал одним из двух его членов, голосо¬

вавших против соглашения ОСВ-1. При этом Бакли заявил,

что „разрядка угрожает свободе Запада”. В 1972 году в своем

выступлении в сенате он говорил, что „выборочное использо¬

вание ядерного оружия возможно и даже желательно”. В

1973 году сенатор высказывался против ухода из Вьетнама,
123

а в 1979 году сотрудники финансировавшегося им крайне

реакционного Института американских проблем развили в

Лондоне столь кипучую деятельность по срыву мирного уре¬

гулирования южнородезийского кризиса, что дело дошло даже

до официального представления английского министерства

иностранных дел госдепартаменту2.
Из „академического сословия” на вершину дипломатиче¬

ской иерархии президентом Рейганом была рекрутирована

профессор Джорджтаунского университета Д. Киркпатрик,

„прославившаяся” среди своих коллег ультраправыми поли¬

тическими взглядами. Она получила пост представителя США

в ООН, приравниваемый к рангу члена кабинета.
Очевидцы рассказывают, что внимание Рейгана привлекла

одна из ее статей, опубликованная в январе 1981 года реакци¬

онным журналом „Комментари”. В ней Киркпатрик называла

Советский Союз не иначе как „корнем зла” и призывала новых

руководителей Америки выступить в защиту „третьего мира”

от „советского экспансионизма”. По словам помощника Рей¬

гана Р. Аллена, будущий президент, прочитав статью Кирк¬

патрик, заметил: „Надо будет позаимствовать кое-что из ее

элегантной фразеологии”3. „Железная леди Рейгана”, как ее

назвало французское телевидение, пришлась ко двору рес¬

публиканской администрации.
Наряду с политическими деятелями крайне правого толка

на седьмой этаж госдепартамента, где находятся кабинеты его

руководителей, попали и некоторые представители профессио¬

нальной дипломатической службы, в частности первый замести¬

тель госсекретаря У. Стессел, заменивший У. Кларка, и первый

заместитель по политическим вопросам Л. Иглбергер. Оба

известны своим более реалистическим и гибким (по сравне¬

нию с политическими „ястребами” типа Бакли) подходом

к международным делам и, прежде всего, к советско-амери-

канским отношениям.
Отмечалось, что назначение обоих дипломатов рассматри¬

валось в вашингтонских политических кругах как „жест доброй

воли” Белого дома в отношении профессиональных дипломати¬

ческих кадров. Заметим, однако, что во время одной из доволь¬

но частых кадровых перестроек при президенте Рейгане оба

карьерных дипломата были смещены и заменены более надеж¬

ными в понимании хозяина Белого дома людьми. Портфель

первого заместителя госсекретаря после У. Стессел а достался

крупному юристу К. Дэму, а с апреля 1985 года — одному

из ведущих финансистов Уолл-стрита мультимиллионеру

Дж. Уайтхеду. На пресс-конференции в госдепартаменте
124

Дж. Шульц следующим образом обосновал назначение Уайт¬

хеда: „Деловые качества банкиров, — сказал госсекретарь, —

это то, в чем мы в госдепартаменте нуждаемся больше всего.

Они умеют быстро находить нужные решения, сохранять при

всех обстоятельствах трезвую голову и немного блефовать,

когда это требуется”4.
Кадровым дипломатам все же удалось в некоторых отно¬

шениях получить определенную компенсацию. В конце 1984

года специальным представителем и советником президента

на переговорах по разоружению был назначен 77-летний дип¬

ломат П. Нитце, начинавший свою карьеру еще при Ф. Руз¬

вельте.
Политическая неоднородность стала одной из характер¬

ных черт американской дипломатической службы. Она не раз

в последние годы была предметом иронизирования в печати.

Так, накануне встречи госсекретаря США с министром ино¬

странных дел СССР в Женеве в январе 1985 года американские

журналисты писали: „Неясно, кто причинит госсекретарю боль¬

ше беспокойства — русские или же своя собственная делега¬

ция”. Там же отмечалось, что почти все ее 11 членов, „представ¬

ляющих различные подразделения госдепартамента и связан¬

ные с ним учреждения, не меньше четырех лет находились в

состоянии войны друг с другом”5.
Не стоит все же, на наш взгляд, драматизировать разногла¬

сия в американском дипломатическом истэблишменте, а ост¬

роту полемики между оппонентами принимать за принципиаль¬

ные разногласия. Спор ведется по поводу тактики, а не стра¬

тегии. Он вполне вписывается в рамки буржуазной политики

и ведется в строгом соответствии с „правилами игры”, уста¬

новленными правящим классом.
Госдепартамент США структурно является одним из самых

разветвленных ведомств иностранных дел капиталистического

мира. Десять ступеней его иерархической лестницы включают

госсекретаря, его первого заместителя (по общеминистерским

делам), первых заместителей госсекретаря, заместителей гос¬

секретаря, заместителей заместителей, заведующих отделами

(,директоров по стране”), заместителей заведующих отделами

(заместителей „директоров по стране”), заведующих отделе¬

ниями, группами и секторами.
В последние 10—15 лет особенно быстро увеличивается

число постов на верхних этажах госдепартаментской пирамиды.

Каждый президент считает своим долгом внести в структуру

госдепартамента новшества. Так, в конце 70-х годов были

созданы два новых поста заместителей госсекретаря — „по
125

правам человека” и „по делам борьбы с международной торгов¬

лей наркотиками” и, соответственно, два новых, подчиняющих¬

ся им управления госдепартамента. Нормой последних лет стало

назначение большого числа специальных советников госсекре¬

таря и послов по особым поручениям. Последних иногда назы¬

вают „генералами без армий”, так как у них нет своего сколько-

нибудь значительного штата сотрудников.
В американской дипломатии пост посла по особым пору¬

чениям появился довольно поздно — лишь в 1949 году. Их число

в течение 50—60-х годов не превышало 2—3 человек, а к концу

70-х возросло до 9 человек (в 1985 г. — 7 человек). В докладе,

подготовленном в 1981 году сенатской комиссией по иностран¬

ным делам, отмечалось, что их значение определяется главным

образом личными связями с президентом США. И хотя фор¬

мально послы по особым поручениям работают в стенах госде¬

партамента, основная их функция фактически состоит в вы¬

полнении специальных внешнеполитических заданий прези¬

дента.
В круг лиц, подчиняющихся непосредственно госсекрета¬

рю, входят также сотрудники исполнительного секретариата,

протокольной группы.
„Скопление высокопоставленных лиц наверху, — отме¬

чает американский исследователь Г. Холлэнд, — основьюается

на сомнительной посылке, состоящей в том, что значимость

чиновника прямо пропорциональна близости его кабинета к

оффису госсекретаря”6. Посылка эта отнюдь не сомнительна,

поскольку близость не только к госсекретарю, но и к прези¬

денту увеличивает шансы сотрудников руководящего звена

госдепартамента на достижение высоких постов. Примером

может служить карьера В, Уолтерса, ставшего преемником

Д. Киркпатрик. Уолтерс за 44 года пребывания на государст¬

венной службе успешно сочетал карьеру профессионального

военного (он генерал-лейтенант в отставке), разведчика (в

1972—1976 годах работал заместителем директора ЦРУ) и дип¬

ломата. При Рейгане, выполняя специальные поручения адми¬

нистрации, он побывал в 100 странах. Уолтерс, как отмечалось

в американской печати, „предпочитал проникать в ту или иную

страну без объявления, заранее, до того как начинались дипло¬

матические беседы”, якобы для того, чтобы шлифовать линг¬

вистические познания7. А на деле, несомненно, для того, чтобы

вжиться в местную среду и получить из первых рук необходи¬

мую ему на переговорах информацию.
Скептицизм Холлэнда и некоторых других американских

авторов, представляющих мнение профессиональных диплома¬
126

тических кадров, по поводу ближайших сотрудников госсек¬

ретаря может быть объяснен не сомнениями в значимости

их служебного положения, а скорее всего тем, что на эти от¬

ветственные должности вовсе не попадают или почти не попада¬

ют кадровые дипломаты.
Информационное и оперативное обслуживание высших ру¬

ководителей госдепартамента осуществляется исполнительным

секретариатом, своеобразным „штабом” внешнеполитического

ведомства. Контроль за прохождением информации — его основ¬

ная, но не единственная функция. В состав секретариата, кроме

штата сотрудников, распределяющих телеграммы и другие сооб¬

щения для госсекретаря, его заместителей и помощников,

входит созданный при президенте Дж. Кеннеди „оперативный

центр”. Его сотрудники, несущие круглосуточное дежурство

в госдепартаменте, внимательно следят за развитием кризис¬

ных ситуаций в мире. Они обязаны немедленно сообщать гос¬

секретарю и президенту о событиях, требующих быстрой ре¬

акции, а в случае необходимости и принятия моментальных

решений. Повседневная же работа сотрудников центра состоит

в отборе информации и составлении для госсекретаря „утрен¬

него обзора новостей” и „национальной разведсводки”.
В исполнительном секретариате работают в основном

дипломаты средних рангов. И хотя сами они не могут повлиять

на определение и разработку внешнеполитического курса,

от оперативности, четкости и слаженности их действий в боль¬

шой степени зависит быстрота прохождения информации в

госдепартаменте, а, следовательно, и своевременность приня¬

тия решений его руководителями, и эффективность работы ве¬

домства в целом.
Чрезвычайно большой объем работы, разветвленность ап¬

парата и, не в последнюю очередь, параллелизм в ряде функ¬

ций госдепартаментских начальников делают эту работу осо¬

бенно трудной. Буквально все в госдепартаменте „требуют

своей доли при дележе любого политического пирога”, отме¬

чал еще в начале 60-х годов Дж. Гэлбрейт8.
На одном из совещаний в те годы сообщили, что в гос¬

департамент ежемесячно приходят телеграммы из посольств,

в которых содержится миллион слов. В 80-е годы сотрудни¬

кам госдепартамента приходится прочитывать миллион слов

уже не за месяц, а за полдня.
Техническое обслуживание чрезвычайно возросших свя¬

зей госдепартамента с внешним миром осуществляет „центр

связи”, в котором круглосуточно работают 170 человек.

Центр — своеобразное почтово-телеграфное отделение госде¬
127

партамента, куда поступают сообщения из-за границы, где они,

если в этом есть необходимость, копируются и откуда направ¬

ляются в 165 мест — в управления и отделы самого госдепарта¬

мента, подчиненные ему агентства, в другие правительственные

учреждения.
Центр оборудован по последнему слову техники. Высоко¬

скоростные копировальные машины делают ксерокопии с

документов со скоростью одна страница в секунду. В мини¬

стерства обороны, торговли и в Белый дом сообщения направ¬

ляются моментально - по электронному телетайпу, в управле¬

ния госдепартамента — в течение 5—10 минут по пневмосистеме,

в министерства финансов, сельского хозяйства и в другие уч¬

реждения — с курьерами.
„Центр связи” функционирует в обстановке строжайшей

секретности. Его помещения на 5-м этаже госдепартамента

со всех сторон окружены железобетонной стеной, а войти в

них можно лишь через двойные стальные двери, открываемые

изнутри по специальному сигналу. Специалисты отмечают, что

госдепартаментский „центр связи” — это „вершина славы и

страданий современного американского дипломатического

ведомства”. „Славы” — потому, что его аппарат умудряется

справляться с немыслимым, казалось бы, объемом работы.

В госдепартаменте не слышно или почти не слышно жалоб

на потерю или неправильную доставку документов. А „стра¬

дания” как сотрудникам центра, так и исполнительного секре¬

тариата причиняют не только и не столько физические пере¬

грузки, сколько понимание того факта, что значительная часть

их энергии расходуется вхолостую. У многих кадровых дип¬

ломатов укоренилось мнение, что информация, оперативно

поступающая из загранучреждений и отделов госдепартамента

в кабинеты госсекретаря, его первых заместителей и многочис¬

ленных заместителей, в лучшем случае бегло просматривается, а

в худшем — сразу отправляется в корзину. И лишь в единичных

случаях эта информация учитывается при принятии внешнеполи¬

тических решений.
Собственный опыт Ф. Мичэна, работавшего заместителем

исполнительного секретаря, а затем послом США в ПНР, при¬

вел его к следующему выводу: <„Седьмой этаж” прибегает

к услугам кадровых дипломатов и выслушивает их точку

зрения крайне редко — лишь тогда, когда он сам чувствует в

этом необходимость. Обычно госдепартаментские боссы дей¬

ствуют в соответствии с собственными императивами... И если

вам удастся добраться до сути мышления Белого дома, кон¬

гресса и связанных с ними госдепартаментских руководите¬
ле

лей, то вы обнаружите, что оно сильно отличается от взглядов на

внешнюю политику дипломатического аппарата, да и всего ос¬

тального мира> 9. Хотя Мичэн, как нам представляется, несколь¬

ко преувеличивает, несомненно то, что отсутствие должной свя¬

зи между руководящим звеном госдепартамента и оперативно¬

исполнительным звеном является одной из наиболее болезнен¬

ных проблем американского дипломатического ведомства.
Существование этой проблемы обусловлено целым рядом

причин. Одна из них — перегруженность работой самого госсек¬

ретаря и его ближайших сотрудников. Сообщалось, что Д. Раск

за восемь лет работы в отпуске был всего три дня. О других

госсекретарях такого рода данные не публиковались, но оче¬

видно, что их занятость не уменьшилась, а, скорее всего, воз¬

росла. „У государственного секретаря, — авторитетно свиде¬

тельствовал Э. Лейк, руководитель группы планирования поли¬

тики госдепартамента при С. Вэнсе, - редко бывает достаточно

времени, чтобы заниматься чтением длинных бумаг, непосред¬

ственно не относящихся к решению, которое он в данный мо¬

мент принимает”10.
При рассмотрении этого вопроса нельзя игнорировать

двойственный характер и сложность статуса государственного

секретаря. Он выступает как бы в двух лицах, являясь, с одной

стороны, главным советником президента по вопросам внеш¬

ней политики, а с другой — руководителем огромного дипло¬

матического аппарата11. Если президент и его окружение не

благоволят к профессиональной дипломатической службе, —

а это явление в американской истории последних десятилетий

нередкое, — то госсекретарь должен решать практически не¬

выполнимую задачу — сохранить доверие собственного, дипло¬

матического, аппарата и однозременно „не потерять лицо”

в Белом доме. Как правило, госсекретари все же вынуждены

делать выбор. Так, Раск предпочел сохранить расположение

президента. А Вэнс, поддержавший по ряду вопросов профес¬

сиональных дипломатов, попал в опалу у президента и его

помощника по национальной безопасности.
К наиболее серьезным трениям, однако, приводит распре¬

деление портфелей среди руководящих чиновников госдепар¬

тамента, при котором назначения часто не основываются на

функциональной необходимости и компетентности того или

иного лица.
Перегруженность госсекретаря, а также его ставшие пра¬

вилом периодические поездки за границу для участия в сове¬

щаниях министров иностранных дел стран — участниц НАТО,

в двусторонних встречах, международных конференциях, для
9 - 1242
129

выполнения посреднических миссий (вспомним миссию А. Хей¬

га во время „фолклендского кризиса”) и т. д. сделали необхо¬

димым учреждение в госдепартаменте поста первого замести¬

теля государственного секретаря по общеминистерским делам.

Он выполняет функции общего руководства госдепартаментом

в отсутствие госсекретаря, а также отвечает в полном объеме

за административно-кадровые вопросы.
Ступенькой ниже на госдепартаментской лестнице находятся

4 других первых заместителя госсекретаря. Первый замести¬

тель по политическим вопросам отвечает за военно-полити-

ческие дела, разведку, контроль над вооружениями и разору¬

жение. Он также представляет интересы госдепартамента в

отношениях с другими федеральными ведомствами, занимаю¬

щимися этими вопросами. Главной функцией первого заме¬

стителя по экономическим вопросам является координация

внешнеэкономической политики. Он представляет госдепарта¬

мент в межведомственных группах, специализирующихся на

международных экономических связях. Первый заместитель

госсекретаря по административным вопросам отвечает за рас¬

становку кадров в госдепартаменте, за финансовые вопросы и

распределение ресурсов, а также руководит инспекционной

проверкой работы подразделений госдепартамента и загран-

учреждений. И наконец, первый заместитель по вопросам воен¬

ной гпомощи, науки и технологии осуществляет общий кон¬

троль за деятельностью госдепартамента в этих областях.
Американские исследователи отмечают снижение роли

первых заместителей госсекретаря (за исключением, пожалуй,

роли заместителя по административным вопросам) в разра¬

ботке политической линии госдепартамента. Пост первого

заместителя по экономическим вопросам, созданный в 50-е

годы, при Эйзенхауэре и Кеннеди занимали весьма влиятель¬

ные лица, имевшие прямой выход на президента — крупный

финансист Д. Диллон и адвокат Дж. Болл. При Картере и Рей¬

гане первый заместитель по экономическим вопросам стано¬

вится, как замечает М. Мейер, „пятым колесом в госдепарта¬

ментской телеге”12.
Посты первых заместителей госсекретаря в последние годы

все чаще раздаются в качестве синекур личным друзьям пре¬

зидента и государственного секретаря. В отдельных же слу¬

чаях им поручается вести тот или иной участок, к которому

проявляет особый интерес сам президент.
Так, при Рейгане одним из ключевых инструментов дип¬

ломатии стала торговля оружием, а на первого заместителя

госсекретаря Дж. Бакли было возложено руководство дея¬
130

тельностью госдепартамента и его загранучреждений в данной

сфере. Заметим, что президент Картер запретил посольствам

и другим официальным американским представительствам

за рубежом не только непосредственно участвовать в пере¬

говорах о продаже вооружений, но даже и оказывать содей¬

ствие в этом представителям американских военно-промыш-

ленных компаний. Он опасался, что такого рода деятельность

может нанести ущерб вашингтонской пропаганде, пытающейся

представить американскую дипломатию как „инструмент мира”.

Через несколько дней после прихода Рейгана в Белый дом

запрещение Картера было отменено.
На должности заместителей госсекретаря редко, но все

же попадают и кадровые дипломаты. Однако если им не пору¬

чается выполнение специальных заданий, то их роль в разработке

внешней политики весьма незначительна. У. Стессел, занимав¬

ший некоторое время пост первого заместителя по политиче¬

ским вопросам, так оценивал создавшееся положение: „Порой

кажется, что наверху происходит много такого, о чем на моем

уровне даже не информируют”13.
Конкретное руководство отдельными участками работы

распределено между 14 заместителями госсекретаря и более

чем 10 руководителями (директорами) ряда служб, прирав¬

ненными по своему положению к заместителям. В руководящем

звене госдепартамента эти сотрудники занимают ключевые

позиции в осуществлении связи с госсекретарем, их положение

в структуре госдепартамента уникально. Они руководят прак¬

тической деятельностью управлений госдепартамента, отвечаю¬

щих за политику США в том или ином районе мира или обла¬

сти международной деятельности, связанной, например, с

экономическими и военно-политическими вопросами, между¬

народными организациями, политической разведкой, внешне¬

политическим планированием и т. д. Они призваны приводить

к единому знаменателю политическую линию руководства и

рекомендации оперативных подразделений. „Значение замести¬

теля госсекретаря определяется прежде всего тем, — отмечал

П. Нитце, — что он первый человек на иерархической лестнице

госдепартамента, если идти снизу вверх, чьи действия могут

иметь серьезные последствия для политики правительства

Соединенных Штатов”14.
Исторически сложилось так, что региональные управления,

всэзглавляемые заместителями госсекретаря, являются круп¬

ными подразделениями с широким диапазоном функций и не¬

сколькими сотнями сотрудников. В ведении заместителя гос¬

секретаря по делам Европы и Канады, к примеру, находятся
131

десять отделов, занимающихся отдельными странами или груп¬

пами стран, а также проблемно-функциональные отделы, напри¬

мер отдел политических вопросов и безопасности. К заместите¬

лю госсекретаря стекается огромная информация, получаемая

из посольств, консульств и других представительств в соответ¬

ствующем регионе. Именно он и его заместители определяют

степень важности и срочности решения того или иного вопроса,

касающегося отношений США с какой-либо страной, и докла¬

дывают об этом госсекретарю.
Структурная особенность госдепартамента состоит как

раз в том, что именно через посредство заместителя госсекре¬

таря рекомендации сотрудников-экспертов по какой-либо

стране или проблеме должны учитываться при разработке внеш¬

неполитических решений, принимаемых на уровне госсекретаря

и выше.
Никто не оспаривает прерогатив политических руководи¬

телей страны в вынесении окончательных решений, но в обла¬

сти внешней политики они могут привести к серьезным ошиб¬

кам, если не будут учтены соображения специалистов. „Если

профессиональный дипломатический аппарат изолирован от

внешнеполитического процесса, — пишет У. Макомбер, вы¬

ражая широко распространенное в дипломатических кругах

мнение, — рано или поздно в этом процессе произойдет серьез¬

ный сбой и даже будет нанесен ущерб национальным интересам

страны”15.
Вплоть до середины 70-х годов вакансии в госдепартаменте

на уровне заместителей госсекретаря и ниже президенты заме¬

щали по преимуществу опытными профессиональными дипло¬

матами, много лет проработавшими за рубежом и обладаю¬

щими знаниями и практическими навыками в области между¬

народных переговоров, во внешнеэкономической деятельности

и т. п. Не исключались и „люди со стороны”, если их послужной

список предполагал немалый опыт международной работы.
Засилье преданных президенту людей на должностях за¬

местителей госсекретаря нередко ставило дипломатов перед

нелегкой дилеммой: либо подавать события в угодном для

политических руководителей свете, либо представлять более

или менее объективный анализ, но при этом впасть в неми¬

лость у руководства. Так, в мае 1983 года Рейган отстранил

от должности заместителя госсекретаря по межамериканским

делам кадрового дипломата Т. Эндерса, который, как коммен¬

тировали знатоки вашингтонской политической „кухни”, „по-

видимому пришел к выводу, что марксистский режим в Ни¬

карагуа, сколь плохим он бы ни был, нельзя свергнуть иначе
132

как с помощью прямой интервенции Соединенных Штатов. А по¬

следнюю он считал шагом сколь неумным, столь и опрометчи¬

вым”. Сообщалось также, что Эндерс был удален из госдепарта¬

мента вследствие нажима Дж. Киркпатрик и тогдашнего по¬

мощника президента по национальной безопасности У. Кларка,

считавшихся сторонниками применения Соединенными Штатами

жестких мер в Центральной Америке16.
В течение многих лет необходимость угодничества ради

спасения своей карьеры подавляла инициативность диплома¬

тических работников, отравляла морально-психологический

климат. Лишь изредка предпринимались попытки изменить

положение. Так, госсекретарь С. Вэнс, проявлявший определен¬

ную заинтересованность в получении достоверной информации,

поощрял дипломатов использовать так называемый „альтерна¬

тивный канал связи”17, то есть рядовому сотруднику, не соглас¬

ному со взглядами начальства на тот или иной вопрос, разре¬

шалось конфиденциально сообщить о своем мнении государ¬

ственному секретарю. Возможно, что в отдельных случаях этот

канал и использовался, но это не решило проблемы в целом.
С принятием в 1980 году Закона о Заграничной службе

сенаторы стали иногда более пристрастно подходить к оценке

пригодности представляемых администрацией на их утвержде¬

ние кандидатур. Так, например, возражения у них вызвало

предложение о назначении заместителем госсекретаря по

науке, охране окружающей среды и вопросам Мирового океана

Дж. Мэлоуна. Сенатор Д. Гленн, направивший в комиссию свои

письменные возражения, высказал мнение, что в случае, если

Мэлоун займет этот пост в госдепартаменте, он сможет, поль¬

зуясь своим служебным положением, оказывать услуги той

самой фирме, где он раньше работал. Однако давление прези¬

дента на сенаторов оказало и на сей раз решающее влияние,

и назначение Мэлоуна было в конечном счете одобрено.
Наиболее радикальные предложения по организационной

реформе госдепартамента исходили из кругов самой Ассо¬

циации Заграничной службы. Автор одного из проектов, об¬

народованных в ежемесячном органе ассоциации, У. Вил вер¬

нулся к идее (она высказывалась еще в 50-е годы) учредить

в государственном департаменте, по примеру британского

Форин оффиса, должность постоянного заместителя госсекре¬

таря, который был бы третьим или даже вторым лицом в иерар¬

хии этого ведомства. Постоянный заместитель должен, согласно

проекту Вила, назначаться исключительно из числа карьерных

профессиональных чиновников. А его несменяемость в тече¬

ние определенного срока (не менее 4 лет) гарантировала бы,
133

по замыслу Вила, „континуитет” — преемственность внешне¬

политического курса несмотря на смену администраций.
Постоянному заместителю госсекретаря, лучше других

осведомленному о квалификации сотрудников дипломатиче¬

ского аппарата, должно, по мысли Вила, принадлежать решаю¬

щее слово в выборе надлежащих кандидатур на должности

заместителей госсекретаря, послов по особым поручениям

и других ведущих сотрудников госдепартамента18.
Для применения „британской модели” организации внеш¬

неполитического ведомства, столь привлекательной для про¬

фессиональных дипломатов, в США нет соответствующих ус¬

ловий. Ни один президент не откажется от прав, предоставляе¬

мых ему конституцией. Более того, тенденция последнего

десятилетия, как мы знаем, заключалась как раз в обратном —

в уменьшении политического веса кадровой дипломатии, в по¬

степенном отстранении профессиональных чиновников от руко¬

водства внешнеполитическим аппаратом.
Оперативно-исполнительская работа в госдепартаменте ве¬

дется в управлениях, каждое из которых возглавляется замести¬

телем госсекретаря или директором, равным по статусу заме¬

стителю. Заметим, что к госдепартаменту примыкает ряд полу-

автономных учреждений, организационно самостоятельных,

но в политическом отношении работающих под руководством

госсекретаря. Это Агентство международного развития и сотруд¬

ничества, занимающееся вопросами экономической и научно-тех-

нической помощи иностранным государствам, Агентство по кон¬

тролю над вооружениями и разоружению, Информационное

агентство США, „Корпус мира”. Задачи и формы работы этих

ведомств аналогичны существующим в крупных функциональ¬

ных управлениях госдепартамента. В этой связи время от вре¬

мени в американских дипломатических кругах выдвигаются

предложения упразднить полуавтономные агентства и включить

их персонал непосредственно в штаты госдепартамента.
Югассификация управлений по региональному либо функ¬

циональному принципу типична для ведомства иностранных

дел любого государства. Отличительными чертами госдепарта¬

мента являются чрезвычайно широкие полномочия управлений

и их усложненная внутренняя организация.
Истоки создания системы оперативных подразделений в

госдепартаменте, как уже говорилось, восходят к деятельности

Ф. Нокса, занимавшего пост государственного секретаря при

президенте Р. Тафте в начале нашего столетия. По его предло¬

жению конгресс выделил около 100 тыс. долл. на модерни¬

зацию госдепартаментской системы и создание в ней ряда тер¬
134

риториальных и функциональных отделов, с тем чтобы осво¬

бодить госсекретаря от текущей оперативной работы и перело¬

жить основной ее груз на средние и низовые звенья.
В современном госдепартаменте 5 территориальных управ¬

лений: по делам Африки, по межамериканским делам, по делам

стран Восточной Азии и Тихого океана, по делам Европы и Ка¬

нады, по делам Ближнего Востока и Южной Азии. Число сотруд¬

ников, работающих в территориальных управлениях, колеб¬

лется от 50 в самом небольшом из них до 167 в самом круп¬

ном — европейском19. Основная их функция — сбор и анализ

информации, а также разработка предложений для руковод¬

ства госдепартамента по вопросам двусторонних отношений

США с той или иной страной и изучение региональных проблем,

представляющих интерес для Соединенных Штатов. Информа¬

ция поступает в управления из посольств, консульств, постоян¬

ных представительств США при международных организациях,

а также из других федеральных учреждений, имеющих своих

представителей за рубежом. В получении информации терри¬

ториальные управления, как и прежде, имеют приоритет над

функциональными.
Руководство управлений состоит из заместителя госсек¬

ретаря и 4—6 его заместителей, отвечающих за отдельные участ¬

ки работы. Территориальные управления включают отделы по

странам и по группам стран, а также отделы, занимающиеся

общими проблемами региона. Так, в управлении по делам

Восточной Азии и Тихого океана девять отделов занимают¬

ся группами стран или одной страной. Кроме того, имеется один

функциональный отдел — по общим региональным проблемам,

занимающийся в основном политическими делами. В штат от¬

дела включены также несколько консультантов: по вопросам

политики стран Восточной Азии и Тихого океана в ООН, по

военно-политическим вопросам и по социальным вопросам и

трудовым отношениям. При отделе работает группа коорди¬

нации отношений с Тайванем, созданная вместо упраздненного

отдела по Тайваню, существовавшего в годы, когда США еще

поддерживали с Тайванем дипломатические отношения.
Каждый страновой отдел возглавляется ,директором по

стране” (country director), который несет исключительную

ответственность за координацию деятельности госдепартамента

и других федеральных учреждений, имеющей отношение к дан¬

ной стране или группе стран. Назначается „директор по стране”,

как правило, из числа опытных дипломатов со значительным

стажем зарубежной работы. Он поддерживает постоянную

рабочую связь с послом США в данной стране, а также заме¬
135

стителем госсекретаря, ведающим соответствующим регионом,

или с одним из его заместителей.
В основе принятого в 1966 году руководством госдепарта¬

мента решения создать директораты по странам” вместо преж¬

них обычных отделов лежало, разумеется, не желание просто

изменить название. „Директораты”, по замыслам авторов ре¬

формы, должны были получить более высокий статус в струк¬

туре внешнеполитического ведомства, а их руководители —

право участвовать в решении вопросов, связанных с их страной,

на самых высоких уровнях. Реализация этих прав, однако, не

всегда шла по задуманному сценарию. Трудности здесь возни¬

кали, в частности, из-за оппозиции со стороны руководителей

управлений, считавших уровень „директора” недостаточным для

участия в выработке важнейших решений, а также из-за трений

между политическими назначенцами и профессиональными

дипломатами.
< „Директор по стране”, — отмечает Г. Холлэнд, — участвует

в решении большинства, но далеко не всех политических во¬

просов, связанных с „его” страной. В том случае, если вопрос

запутан и противоречив, имеет глубокую политическую подо¬

плеку, ,директора” могут и не пригласить на седьмой этаж

госдепартамента> 20.
Дж. Гэлбрейт оценивает возможности „директоров по

стране” еще более скептически: „С созданием нескольких

бюрократических слоев наверху статус директоров отделов

настолько понизился (по сравнению с серединой 40-х гг. —

Авт.), что им теперь едва ли доверят решение даже таких

вопросов, как отношения с Сейшельскими островами или

Монако”21.
Характер работы территориальных управлений и отделов

в сравнении с функциональными довольно традиционен. Их

сотрудники ведут постоянные досье по странам, входящим

в сферу их деятельности; занимаются составлением политиче¬

ских характеристик, справочных документов; поддерживают

контакты с иностранными дипломатами в Вашингтоне; ведут

переписку с соответствующими посольствами. Объем работы,

особенно с поступающей в отделы информацией, постоянно

возрастает. Было, например, „подсчитано, что информацию,

поступающую в Вашингтон из Токио, один сотрудник фи¬

зически не в силах прочитать за весь рабочий день, даже

если он ничем другим заниматься не будет. Разумеется, ни

одному дипломату в отдельности и не поручают выполнение

этой непосильной задачи. ,Директор по стране” распределяет

входящие в отдел документы в соответствии со специализацией
136

своих сотрудников. Значительная часть документов направ¬

ляется в функциональные управления и отделы госдепартамен¬

та, а также в другие ведомства. Если в донесении из посольства

в Токио речь идет, к примеру, о позиции официальных кругов

по вопросам японо-американского сотрудничества в военной

области, то копии этого документа направляются в управление

госдепартамента по военно-политическим вопросам, в мини¬

стерство обороны и, возможно, в аппарат Совета национальной

безопасности.
Распределением документации в управлении и координа¬

ционной работой занимается личный секретарь заместителя

госсекретаря. Эта должность по своей формальной номенкла¬

туре невысока, но получить ее не всегда просто. Дело в том,

что личный помощник всегда на виду у руководителей госде¬

партамента и американских послов, приезжающих в Вашингтон

для консультаций. А обратить на себя внимание руководителей

управлений и посольств, замечает Г. Холлэнд, необходимое

условие для достижения успеха в продвижении по служебной

лестнице22.
В каждом из управлений госдепартамента предусмотрена

должность специального советника по связям с общественно¬

стью. Сфера полномочий последнего особенно расширилась

с конца 70-х годов, когда американская дипломатическая

служба, осуществляя „публичную дипломатию”, увеличивала

объем своей информационно-пропагандистской работы, при¬

чем не только за рубежом, но и в самих Соединенных Штатах.
Распространение точки зрения американского правитель¬

ства на события в мире и в отдельных странах, главным обра¬

зом по каналам госдепартамента, является, как справедливо

отмечает советский исследователь А. М. Белоногов, одной из

форм внешнеполитического воздействия, которая используется

Соединенными Штатами больше, чем какой-либо другой стра¬

ной. Заявления госдепартамента делаются его представителями

на пресс-конференциях, в интервью, выступлениях по телеви¬

дению, в университетах и т. д. Госдепартамент, кроме того,

ежегодно издает более 300 собственных публикаций общим

тиражом более 5 млн. экземпляров23.
Советник по связям с общественностью составляет так

называемые „политические директивы” для Информационного

агентства, „Голоса Америки”, Института международного

образования и других учреждений и организаций, обязанных

приводить свои пропагандистские и иные программы в соот¬

ветствие с политической линией госдепартамента. Кроме того,

советник отвечает на запросы конгресса, относящиеся к ком¬
137

петенции его управления, участвует в подготовке пресс-конфе-

ренций и составлении заявлений для печати, самостоятельно

проводит или принимает участие в брифингах для представи¬

телей американской и иностранной прессы.
Функциональные управления в гораздо большей степени,

нежели территориальные, испытали на себе влияние идей „но¬

вой дипломатии” и обусловленных ею перестроек дипломати¬

ческого аппарата. К середине 80-х годов в госдепартаменте

насчитывалось 14 функциональных управлений, причем треть

из них учреждена в 60-70-е годы.
Создание некоторых управлений связано с объективными

процессами развития международных отношений. Таково управ¬

ление международных организаций (создано в 1945 г.), в ко¬

тором в конце 70-х годов работали более 150 дипломатов.

Управление обеспечивает участие Соединенных Штатов в меж¬

дународных организациях и конференциях, проведение которых

стало в послевоенный период важной и неотъемлемой частью

международной жизни. Основной акцент управление делает

на участии в деятельности ООН и ее специализированных

учреждений. Ряд международных организаций регионального

характера - НАТО, ОАЕ, ЕЭС, ОАГ входят в сферу компе¬

тенции территориальных управлений, а также некоторых функ¬

циональных. Например, организациями экономического про¬

филя ведает управление по делам экономики и бизнеса, а воен¬

ными организациями — военно-политическое управление. Но

при этом управление международных организаций оказывает

последним содействие в организационно-технических и про¬

цедурных вопросах проведения конференций. Его помощь

в основном ограничивается представлением справочно-инфор-

мационных документов, поскольку личное участие представи¬

телей управления в той или иной конференции — явление до¬

вольно редкое из-за небольшого числа сотрудников соответству¬

ющих отделов. Так, в отделе международных конференций

работает всего 6 человек, а американские делегации по линии

госдепартамента направляются примерно на 1200 конференций

ежегодно24.
В ряде случаев чисто номинальными являются имеющиеся

у управления полномочия ло определению состава делегации

на ту или иную конференцию. Дело в том, что руководителей

делегаций на крупные международные форумы назначает сам

президент США, а делегация формируется из представителей

нескольких правительственных учреждений, среди которых

голос госдепартамента не всегда является определяющим.

Так, на конференции по морскому праву в 1978 году интересы
138

США представляли 10 федеральных учреждений, и среди них

столь мощные, как министерство обороны и объединенный

комитет начальников штабов. Назначенный президентом Кар¬

тером возглавлять делегацию США на белградской встрече

А. Гольдберг поставил условие: Белый дом должен предоставить

ему право полного контроля над отбором членов делегации,

их помощников и экспертов. И это право он получил.
Объективными потребностями усложнившейся международ¬

ной политики можно объяснить также создание в госдепарта¬

менте еще в конце 40-х годов совета политического планирова¬

ния. Этот совет входит в состав центрального аппарата госсекре¬

таря. С приходом в госдепартамент Дж. Шульца перед советом

были поставлены задачи по расширению связей с научными

кругами. Под его эгидой в госдепартаменте начали проводиться

„субботние семинары” по некоторым региональным проблемам

с участием как руководителей госдепартамента, так и универси¬

тетских экспертов и представителей американских компаний,

действующих в данном регионе. Шульц, как сообщалось, рас¬

сматривал такого рода конференции как своеобразные курсы

повышения квалификации для новых руководителей госде¬

партамента, не обладавших достаточно конкретными знаниями

и внешнеполитическим опытом25.
Главная задача управления по делам экономики и бизнеса —

обслуживание интересов американских монополий с использо¬

ванием тех политических возможностей, которые для этого

предоставляет дипломатическая работа в центре и за рубежом.

Белый дом и конгресс уделяют особое внимание экономическим

подразделениям госдепартамента, учитывая то, что содействие

международной деятельности американских корпораций яв¬

ляется одним из наиболее приоритетных направлений в работе

современного дипломатического аппарата США. Управление по

делам экономики и бизнеса к 80-м годам становится одним из

наиболее крупных по численности персонала и в то же время

одним из самых сложных по структуре: в 1985 году в него

входило 20 отделов.
Американские специалисты прямо обусловливают престиж

госдепартамента в правительственных кругах той пользой,

которую центральное дипломатическое ведомство приносит

американской экономике. Решением президента Картера пере¬

дать службу коммерческих атташе в американских посольст¬

вах под контроль министерства торговли, как считает бывший

первый заместитель госсекретаря Э. Ричардсон, была в опреде¬

ленной степени подорвана роль госдепартамента в деятельности

по расширению экспорта американских товаров и во внешне¬
139

торговой политике в целом26. А последняя, утверждает этот

опытный дипломат, представляет собой один из наиболее суще¬

ственных компонентов современной международной политики

Соединенных Штатов.
И все же сфера деятельности госдепартамента и диплома¬

тической службы в целом, охватывающая внешнеэкономиче¬

ские вопросы, остается весьма широкой. Наиболее активно

ведется работа по изучению экономической ситуации и конъ¬

юнктуры рынков отдельных стран и регионов, консультиро¬

ванию представителей американских корпораций. Заметим,

что связи бизнеса с дипломатической службой во многом за¬

вуалированы и правительство предпочитает их не афишировать.

Неофициальные подсчеты, проведенные американскими со¬

циологами в 70-е годы, свидетельствовали, что объем деловых

связей дипломатов и бизнесменов чрезвычайно велик. По их

данным, почти четвертая часть всех прибылей американских

компаний за рубежом обеспечивается при помощи тех или

иных звеньев дипломатической системы27.
Деятельность управления разведки и исследований, а также

управления по военно-политическим вопросам теснейшим

образом связана с реализацией доктрины „новой дипломатии”.

Названные подразделения не имеют прямых аналогов в ве¬

домствах иностранных дел большинства других капиталисти¬

ческих стран. Отдельные методы, характерные для деятель¬

ности этих управлений, выходят далеко за рамки общепринятой

дипломатической практики и отражают непомерно возросшее

влияние военных и разведывательных учреждений на внешне¬

политический процесс.
Основными функциями управления разведки и исследо¬

ваний являются сбор, обработка, анализ и обобщение данных

„политической разведки”, получаемых из заграничных пред¬

ставительств США. Управление (в нем работает около 350 со¬

трудников) включает как функциональные, так и территори¬

альные отделы. К первым относятся отдел анализа военно¬

политических проблем, отдел координации, отдел экономи¬

ческого анализа, отдел глобальных проблем, отдел разведсвязи.

Функциональные отделы занимаются как всеобъемлющими

исследованиями проблемного характера, так и организационно¬

административным обеспечением и координацией разведы¬

вательной работы на дипломатической службе, а также под¬

держивают связь с другими разведывательными учреждениями

Соединенных Штатов.
Географическое распределение территориальных отделов —

анализа проблем Африки, межамериканских проблем, Восточ¬
140

ной Азии и Тихого океана, Ближнего Востока и Южной Азии,

Западной Европы, Советского Союза и стран Восточной Евро¬

пы — отражает в миниатюре структуру территориальных управ¬

лений, но за одним немаловажным исключением: отдел по СССР

и социалистическим странам выделен в особое подразделение.
Территориальные отделы управления разведки и исследо¬

ваний не занимаются двусторонними отношениями США с

соответствующими странами. Их главная задача состоит в

изучении и оценке внутреннего положения, состояния связей

соответствующей страны с третьими странами и прогнозиро¬

вании возможных последствий этих связей для внешней по¬

литики США.
В начале 30-х годов госсекретарь Г. Стимсон упразднил

отдел госдепартамента, занимавшийся расшифровкой теле¬

графной переписки иностранных дипломатических представи¬

тельств. Сказанную им при этом фразу: „Джентльменам не

пристало читать почту других джентльменов” — любят цити¬

ровать авторы американских пособий по дипломатической

практике. Однако указание Стимсона действовало очень недол¬

го. После второй мировой войны разведывательные звенья ста¬

новятся „неотъемлемым, хотя и небольшим по своим размерам,

компонентом системы разведывательных учреждений США”28.

Управление работает не только на госдепартамент, но и на всю

систему американских внешнеполитических органов, поддержи¬

вая оперативные связи с ЦРУ и разведучреждениями Пентагона.
Лишь незначительная часть информации, обрабатываемой

управлением (20—30%), поступает по каналам ЦРУ и военной

разведки. Большая ее часть приходит от дипломатов тради¬

ционных профилей, которые тем самым непроизвольно вклю¬

чаются в работу по заданию разведывательных органов. „Мно¬

гие сотрудники госдепартамента в той или иной степени вовле¬

чены в разведывательную работу”29, — отмечает американский

исследователь Г. Рэнсом.
Ориентируя дипломатический аппарат на более активное

участие в разведывательной и военно-политической деятель¬

ности, руководители госдепартамента рассчитывали, что это

будет не только способствовать сохранению, но, возможно,

и усилению позиций госдепартамента в системе внешнеполити¬

ческих органов страны. Поначалу госдепартамент попросту

дублировал работу коллег из министерства обороны. Кстати,

первым начальником международного отдела в министерстве

обороны был уже упоминавшийся нами опытный профессио¬

нальный дипломат П. Нитце. С течением времени параллелизм

в работе обоих ведомств был уменьшен, хотя полностью он
141

не изжит и поныне. К настоящему времени военно-политиче-

ская специализация госдепартамента включает разработку

позиции Соединенных Штатов на переговорах по ядерным и

космическим вооружениям, изучение военно-политических ас¬

пектов региональных конфликтов и вопросы торговли ору¬

жием.
После создания управления начали в более широких мас¬

штабах проводиться консультации, взаимные стажировки и

обмен персоналом между дипломатическим и военным ведом¬

ствами. Все чаще соседями дипломатов в оффисах госдепарта¬

мента оказываются генералы и полковники. Так, при Рейгане

директором военно-политического управления был назначен

генерал-лейтенант Дж. Чейн. Кроме того, профессиональные

военные руководят рядом отделов управления, в частности от¬

делом стратегических ядерных вооружений.
Непосредственно идеологическими вопросами до конца

70-х годов в госдепартаменте ведали два крупных подразде¬

ления — управление по культурным связям и образованию и

управление по связям с общественностью. Исходя из задач

„публичной дипломатии”, президент Картер, как уже говори¬

лось, провел реорганизацию системы учреждений, занимаю¬

щихся внешнеполитической пропагандой. В результате управ¬

ление по культурным связям было выведено из структуры

госдепартамента и соединено с аппаратом Информационного

агентства США.
Управление по связям с общественностью, оставшееся в

структуре госдепартамента в неизменном виде, представляет

собой по сути дела службу пропаганды, действующую на тер¬

ритории самих Соединенных Штатов. Работа с иностранными

корреспондентами, составление обзоров печати, проведение

пресс-конференций по-прежнему входят в функции управления.

Их выполняет входящий в состав управления отдел печати.

В штаты управления включен также отдел истории, занимаю¬

щийся отбором для публикации документальных материалов

по истории внешней политики и дипломатии Соединенных

Штатов. Однако работа на этих двух традиционных направле¬

ниях — лишь видимая часть айсберга. Все большие масштабы

с конца 60-х годов, времени серьезнейшего кризиса доверия

американцев к внешнеполитическому курсу Белого дома в

условиях войны во Вьетнаме, получает деятельность управле¬

ния, включающая, во-первых, сбор и обобщение для руковод¬

ства госдепартамента информации о том, как относятся амери¬

канцы к внешнеполитическим акциям своего правительства,
и,	во-вторых, идеолого-пропагандистскую обработку населения.
142

Выполнение второй задачи должно было обеспечить поддержку

внешнеполитического курса Вашингтона внутри США. Для ил¬

люстрации этой работы достаточно назвать две цифры: в середи¬

не 70-х годов сотрудники управления организовали чтение

около 500 лекций перед американской аудиторией, а пять лет

спустя число выступлений работников госдепартамента в раз¬

личных районах страны составило уже 5 тыс.30
В 1969 году госсекретарь У. Роджерс, встревоженный тем,

что движение протеста против агрессии США в Юго-Восточной

Азии начинает блокировать ряд участков деятельности дип¬

ломатической службы, в частности набор дипломатических

кадров, отдал распоряжение усилить работу с общественно¬

стью, прежде всего с молодежью.
Дипломаты, направлявшиеся в те годы в университетские

аудитории для разъяснения внешней политики США, порой

сталкивались, мягко говоря, с весьма недружелюбным при¬

емом. В 70*е годы госдепартамент внес изменения в содержа¬

ние и методику выступлений своих представителей, а также

в иные формы общения с университетскими кругами.
Несколько обособленное положение в государственном

департаменте занимают консульское управление, администра¬

тивное управление и управление кадров. Десятилетиями в

госдепартаменте складывалось мнение о них как о периферий¬

ных, второстепенных участках дипломатического аппарата.

В 1970 году с разделением кадрового дипломатического пер¬

сонала на четыре разряда для консульских и административных

сотрудников возникли дополнительные трудности в продвиже¬

нии по служебной лестнице. Начинающие дипломаты избегают

специализации по консульским и административным вопросам,

и практика показывает, что не напрасно. Лишь однажды в исто¬

рии американской дипломатической службы послевоенных лет

профессиональный консульский работник пробился на заветный

для всех дипломатов пост посла, да и то с большим трудом.
Дипломатическая работа на двух названных направлениях

имеет свои сложности. В 1970 году число отдельных консуль¬

ских представительств США различных уровней превысило

число посольств. И хотя десятилетие спустя соотношение вновь

изменилось в пользу посольств, количество консульских то¬

чек — в 1980 году их было ровно 100 — достаточно велико,

что позволяет считать это направление деятельности дипломати¬

ческого аппарата одним из центральных. Следует признать

правильную точку зрения У. Макомбера, отмечавшего, что

современные консульства являются по существу отделениями

посольства, выполняющими не только традиционную для кон¬
143

сульств паспортно-визовую работу, но и работу важного поли¬

тического и экономического характера31. К тому же она ведется

в ключевых центрах экономической жизни, таких как Гамбург,

Франкфурт-на-Майне и Кёльн в ФРГ, Марсель и Лион во Франции.
У консульского управления госдепартамента, одна из за¬

дач которого — поддержание связи с консульскими представи¬

тельствами США за рубежом, немалый объем работы. В составе

управления три крупных подразделения (службы): паспортная,

визовая и служба по оказанию помощи гражданам США за ру¬

бежом. Каждая служба, в свою очередь, подразделяется на

отделы. Так, паспортная служба включает в себя отдел специ¬

альных операций (занимается сбором информации о визовых

требованиях других государств, оформлением паспортов дип¬

ломатам, членам и сотрудникам аппарата конгресса США и др.),

отдел по рассмотрению заявлений американских граждан и

оказанию юридической помощи, вспомогательный отдел и

секцию справок 32.
В функции управления входят поддержание постоянных

контактов с иностранными консульствами на территории США,

прием в гражданство и правовая помощь, рассмотрение много¬

численных и порой нелегких дел об утрате документов, ограб¬

лениях и тому подобных происшествиях, случающихся за ру¬

бежом с американскими гражданами. Так, в 1980 году только

одному генеральному консульству в Риме пришлось заниматься

3 тыс. случаев кражи имущества американских подданных, вы¬

дать 7,5 тыс. нотариальных свидетельств, ответить на 5 тыс. раз¬

личных запросов . Большая часть такого рода дел решается

на месте, но все же немало направляется для дополнительной

проверки и окончательного решения в Вашингтон, в консуль¬

ское управление госдепартамента.
Сотрудники административного управления не выполняют

оперативных дипломатических заданий. Но их деятельность

имеет существенное значение для обеспечения бесперебойной

работы всех звеньев американского дипломатического аппа¬

рата в центре и за рубежом. Полномочия сотрудников семи

отделов управления охватывают практически все вопросы

административного и организационно-технического обеспечения

дипломатического ведомства «— от службы дипломатических

курьеров до группы специалистов, занимающихся обработкой

данных и программированием на ЭВМ. Специальный отдел

управления занимается вопросами охраны зданий госдепарта¬

мента и американских дипломатических представительств,

обеспечения безопасности их сотрудников, а также контролем

за соблюдением секретности и лояльностью персонала. В
144

ноябре 1985 года в соответствии с рекомендацией пра¬

вительственной комиссии по безопасности американских

зарубежных представительств отдел был укреплен и получил

статус управления.
В связи с участившимися в последние годы случаями на¬

падения на американских дипломатов (в 1970—1982 гг. за пре¬

делами США было убито 5 американских послов и более 70

профессиональных дипломатических сотрудников) внимание к

к вопросам безопасности повысилось. В 1984 году было принято

законодательство, предусматривающее выделение крупных

средств на дополнительную охрану американских посольств.
Прибавилось работы у службы безопасности госдепарта¬

мента в связи с решением Белого дома (1985 г.) организовать

проверку лояльности всех сотрудников федеральных ведомств,

в том числе и госдепартамента, с помощью „детектора лжи” —

мера, в целом неодобрительно встреченная дипломатическими

сотрудниками. В памяти многих из них еще живы мрачные

эпизоды маккартистской „охоты на ведьм” в дипломатическом

ведомстве. Довольно резко реагировал на это решение и госу¬

дарственный секретарь Дж. Шульц. Он сказал, что немедленно

подаст в отставку, если встанет вопрос о недоверии к нему и

проверке его лояльности. Как сообщается, решительная пози¬

ция госсекретаря в этом вопросе приостановила практическое

осуществление намеченной проверки лояльности, по крайней

мере, руководящего персонала госдепартамента34.
Кадровые вопросы всегда были „ахиллесовой пятой” гос¬

департамента, учреждения, где бок о бок работают как лица,

назначаемые в аппарат на временной основе, так и постоянный

персонал различных категорий. Решением проблем и защитой

интересов последнего занимается управление кадров. Его

директор — одновременно и генеральный директор Загранич¬

ной службы.
Управление занимается всем комплексом вопросов, свя¬

занных с кадровым дипломатическим аппаратом (Загранич¬

ной службой), — отбором и подготовкой персонала, назначе¬

нием и продвижением по службе, рассмотрением апелляций,

оценкой деятельности кадровых сотрудников, проверкой фи¬

нансовой отчетности управлений госдепартамента и загран-

учреждений.
В 70-е годы острее, чем прежде, начали ощущаться недо¬

статки системы подготовки кадров. Обнаружились серьезные

диспропорции в подготовке специалистов по странам, в

обучении ряду иностранных языков. До 1981 года Институт

Заграничной службы госдепартамента не обучал своих слу¬
10 - 1242
145

шателей техническим приемам и методике ведения между¬

народных переговоров. ,,Я не представляю себе, кто из мо¬

лодого поколения может заменить за столом переговоров

Гарримана, Хабиба* и Банкера**”35, — не без оснований заме¬

тил опытный американский дипломат С. Линовитц.
Не была найдена и формула рационального соотношения

между дипломатами широкого профиля и специалистами по

конкретным проблемам. Руководители госдепартамента, с

одной стороны, на словах поощряли специализацию диплома¬

тов, а с другой — при назначении на руководящую работу от¬

давали явное предпочтение сотрудникам широкого профиля.
В 1981 году, когда госдепартамент отмечал свой 200-лет-

ний юбилей, особенно остро ощущалось ухудшение морально-

политического климата в дипломатическом ведомстве. Не

оправдались надежды, возлагавшиеся дипломатами на новый

Закон о Заграничной службе. Последний, по сути дела, не

решил ни одной из стоявших перед дипломатическим аппара¬

том важных проблем. В неизменном виде были сохранены

возможности Белого дома заполнять вакансии в дипломатиче¬

ских учреждениях по своему усмотрению, что дестабилизирова¬

ло, по мнению дипломатов, внешнеполитический процесс36.

Не были восстановлены конституционные полномочия госде¬

партамента по контролю над осуществлением внешней полити¬

ки. Межведомственные распри со вступлением госдепартамента

в свое третье столетие не только не утихли, но самым серьезным

образом снижали эффективность работы внешнеполитического

аппарата в центре и за рубежом, отрицательно влияли на связи

Соединенных Штатов с зарубежными партнерами.
Проблемы аналогичного характера стоят и перед загранич¬

ными дипломатическими представительствами Соединенных

Штатов. Их положение осложняется еще и тем, что, находясь

в формальном подчинении у госдепартамента, они испытывают

на себе сильный нажим со стороны президентского аппарата,

конгресса, многочисленных федеральных министерств и ве¬

домств. Последние не только дают им порой разноречивые

указания, но и направляют на работу в посольства и другие

представительства своих сотрудников, вытесняющих кадровых

дипломатов. Об этом речь впереди.
*	Ф. Хабиб - крупный американский дипломат и политический деятель.

Был, в частности, послом в Южном Вьетнаме в 1969-1971 годах, спе¬

циальным представителем президента США по ближневосточному

урегулированию в 1981-1983 годах.
** Э. Банкер - видный американский дипломат, в 50-70-е годы был пос¬

лом в ряде стран. Выполнял особые поручения президента.

„ВЕЛИКИЙ

И ДОБРЫЙ

ДРУГ..."
Каждая из верительных грамот, врученных послами США

главам 136 государств, начинается со стандартного обращения:

„Великий и добрый друг...”. Последующий текст варьируется

в зависимости от степени теплоты или холодности отношений

Вашингтона с тем или иным правительством. С 15 государства¬

ми, помимо уже упомянутых 136 (данные за 1983 г.), США

также поддерживают дипломатические отношения, но чисто

номинальные. Обмен дипломатическими представительствами

с ними не производился. Соответственно, не вручались и вери¬

тельные грамоты1. В трех же случаях отношения поддержива¬

лись с государствами, давно уже отсутствующими на полити¬

ческой карте мира. Речь идет о так называемых „правительствах

в изгнании” буржуазных Латвии, Литвы и Эстонии.
Сам по себе факт установления или разрыва дипломати¬

ческих отношений рассматривается американским правитель¬

ством как знак милости или гнева Белого дома по отношению

к той или иной стране. Правительство США не раз отказыва¬

лось от установления дипломатических отношений или разры¬

вало их, стремясь тем самым повлиять на внутреннюю и внеш¬

нюю политику иностранных государств. Лишь в 1933 году

США признали СССР, в течение 22 лет они не устанавливали

дипломатических отношений с КНР, долгие годы проводили

дипломатический бойкот ГДР, демонстративно разорвали дип¬

ломатические отношения с Кубой.
Разрыв Вашингтоном дипломатических отношений, явля¬

ясь сам по себе мерой силового характера, в последние годы

служил прелюдией к последующим военным акциям. Так, сра¬

зу после того, как в 1981 году США разорвали дипломатические

отношения с Ливией, бездоказательно обвинив ее в организа¬

ции международного терроризма, была предпринята эскалация

военного присутствия США в регионе, к ливийским берегам

направлен авианосец, сбиты два ливийских самолета. Позднее,
147

в апреле 1986 года, бомбардировке подверглась столица стра¬

ны Триполи.
В 1986 году США пригрозили разрывом дипломатических

отношений Сирии, отозвали из Дамаска своего посла, а затем

объявили о „карательных санкциях” против этого государства,

бездоказательно обвинив его, как и Ливию, в поощрении меж¬

дународного терроризма.
Политические соображения Вашингтона часто имеют ре¬

шающее значение для установления дипломатических отноше¬

ний. Аргументом в пользу решения правительства Соединенных

Штатов установить в полном объеме отношения с Ватиканом

и открыть в апостольской столице американское посольство

в начале 1984 года, к примеру, явились, по словам представи¬

теля Белого дома, „те смелые позиции, которые занял Ватикан

в защите ценностей западной цивилизации”2.
Система официальных заграничных представительств США

помимо посольств включала во второй половине 80-х годов

более 100 генеральных консульств, консульств и консульских

агентств, 8 постоянных миссий при международных организа¬

циях и ряд коммерческих бюро, работающих при посольствах.

Всего за рубежом представлены примерно 50 федеральных

учреждений. Их сотрудники работают как непосредственно

в штатах посольств, так и вне состава дипломатических пред¬

ставительств в тех случаях, когда страна пребывания не возра¬

жает против открытия на ее территории библиотек Информа¬

ционного агентства США, региональной штаб-квартиры „Кор¬

пуса мира” и т. д. Собственно госдепартаментский персонал,

занятый на работе за рубежом (примерно 5,5 тыс. человек),

составлял небольшую часть (23% в 1980 г.) от общего числа

всех сотрудников американских официальных представи¬

тельств3 .
Тем не менее, роль дипломатического представительства

в координации заграничной работы всех федеральных ведомств

остается ключевой. Начиная с Г. Трумэна, каждый президент

специальной директивой подтверждал руководящую роль

посольства. В 1975 году законом о полномочиях госдепарта¬

мента и Информационного агентства США конгресс также пре¬

доставил послу всю полноту ответственности за „руководство,

координацию и общий надзор за деятельностью всех официаль¬

ных правительственных учреждений США и их сотрудников

в данной стране, за исключением персонала, находящегося в

распоряжении регионального военного командования Соеди¬

ненных Штатов”4. Аналогичное положение закреплено в За¬

коне о Заграничной службе 1980 года. Там же говорится, что
148

у посла имеется неотъемлемое право на „получение полной

и постоянной информации о действиях и операциях своего

правительства, предпринимаемых в данной стране”.
На практике ситуация десятилетиями складывалась так,

что у послов были права, но отсутствовали достаточные воз¬

можности для их реализации, особенно в их взаимоотношениях

с представителями ЦРУ.
Лишь Дж. Гэлбрейт, назначенный Дж. Кеннеди послом

в Дели, пользуясь своим авторитетом ученого и личной бли¬

зостью к президенту, решился поставить вопрос о прекращении

операций ЦРУ. Его поразил доклад резидента ЦРУ в Дели, в

котором рассказывалось, сколько миллионов долларов • выде¬

ляется кандидатам на выборах, в каких штатах Индии прово¬

дятся тайные операции, какие печатные издания оплачиваются

ЦРУ и т.д. Гэлбрейт, узнав об этом, немедленно вылетел в Ва¬

шингтон и убедил президента отдать распоряжение прекратить

все намеченные операции, за исключением полетов американ¬

ских разведывательных самолетов над индийской террито¬

рией. Впрочем, не было дано никаких гарантий, что указания

президента будут выполняться5.
Д. Мойнихэн, возглавлявший американское посольство

в Индии в 1973 — 1974 годах, констатировал в своих воспо¬

минаниях, что ЦРУ дважды за время его пребывания в этой

стране субсидировало кандидатов на местных выборах. „Оба

раза, — пишет Мойнихэн, — это делалось перед лицом возмож¬

ной победы коммунистов на выборах в штатах Керала и За¬

падная Бенгалия”6.
Большинство американских послов, как показывает прак¬

тика, не желая ссориться с ЦРУ, „стараются сделать вид, что они

не хотят ничего знать б деятельности управления в стране пре¬

бывания, коль скоро тайное не становится явным”7.
Посол считается личным представителем президента США.

Но лишь некоторые послы, назначенные по протекции пре¬

зидента, имеют прямой выход на него. Обычно их партнерами

в Вашингтоне являются региональные заместители госсекрета¬

ря и их помощники.
В американской литературе настойчиво проводится мысль,

что значение посла и посольства в целом в дипломатической

деятельности США резко упало. При этом ссылаются на раз¬

личные факторы — развитие современных средств сообщения

и связи, повышение роли журналистов в сборе и передаче в

Вашингтон политической информации, на развитие „конфе¬

ренционной дипломатии” и, наконец, на переход значительно¬

го числа внешнеполитических функций к помощнику прези¬
149

дента по национальной безопасности. Именно от обладателей

этого поста в основном исходила версия о том, что сегодняш¬

ние послы не в состоянии оказать сколько-нибудь существенно¬

го влияния на внешнюю политику Соединенных Штатов8. По

мнению 3. Бжезинского, нет нужды содержать в посольстве

политическую и экономическую секции, поскольку информа¬

ция, которую дипломаты в состоянии собрать и обобщить,

известна и без них и, более того, даже общедоступна9.
Нельзя не согласиться с мнением, что в целом влияние

посла на внешнеполитический процесс относительно умень¬

шилось. Но все же в его полной компетенции осталось осуще¬

ствление традиционных дипломатических прерогатив, то есть

осуществление представительских функций в стране пребыва¬

ния, сбор и передача информации в центральное ведомство,

ознакомление официальных лиц и общественности страны

пребывания с политикой и жизнью в Соединенных Штатах,

ведение переговоров с представителями иностранного государ¬

ства. Более того, в ряде областей двусторонних отношений

роль посла и посольства даже возросла. Это прежде всего отно¬

сится к оказанию содействия американским фирмам, действую¬

щим за рубежом, представителям компаний, приезжающим

для деловых переговоров, и т. п. Формы работы здесь доволь¬

но разнообразны и определяются, с одной стороны, возмож¬

ностями и уровнем политических контактов посла и других

руководящих работников посольства, а с другой — степенью

деловой активности американских предпринимателей. Так,

в Кении, где действуют 135 филиалов американских компаний,

посол вместе с руководителями политической и экономической

секций посольства устраивает ежемесячный брифинг для пред¬

ставителей фирм, с тем чтобы рассказать об интересующих их

тенденциях развития принимающей страны, познакомить с по¬

зициями отдельных ее руководителей и т. д. Все возрастающий

объем экономической работы посольств рассматривается про¬

фессиональной дипломатией в качестве одной из важнейших

гарантий сохранения и даже повышения своего авторитета.

Именно по этой причине американская дипломатическая служ¬

ба с большим неудовольствием восприняла решение админи¬

страции Картера перевести коммерческих атташе в посольствах

в подчинение министерства торговли.
Перед американским послом по-прежнему ставится зада¬

ча оказывать максимально возможное влияние на политические

позиции правительства страны пребывания. Правда, как счи¬

тают опытные американские дипломаты, традиционный метод

решения этой задачи — информирование официальных пред¬
150

ставителей и переговоры с ними — в современных условиях

малоэффективен. А Дж. Гэлбрейт прямо называет его „ко¬

лоссальной потерей времени”. Дело в том, поясняет он, что

сегодня иностранные представительства, в частности известное

ему индийское, хорошо информированы о сути позиций Ва¬

шингтона1 0.
Сторонники „новой дипломатии”, в том числе Гэлбрейт,

считали, что наибольшего успеха в осуществлении названной

задачи можно достичь, оказывая активное и систематическое

воздействие на общественное мнение страны пребывания, осо¬

бенно на те общественно-политические силы, которые способ¬

ны повлиять на решение правительства в выгодном для США

направлении.
С 60-х годов политическая обработка официальных кругов

и общественности ведется американскими посольствами во

всех без исключения странах. Даже в Англии — дружественной

Соединенным Штатам стране — перед американским посоль¬

ством ставится цель „держать в поле зрения более чем двад¬

цать учреждений на Уайтхолле и по мере возможности содей¬

ствовать тому, чтобы при разработке внешнеполитического

курса на различных уровнях они учитывали мнение правитель¬

ства США”11. Во многих случаях такая работа проводится на

грани вмешательства во внутренние дела, а порой и за этой

гранью.
Президентам США, проталкивающим своих фаворитов

на престижные посты послов, как правило, удается убедить

сенаторов с помощью примерно такой аргументации: да, гос¬

пода, вы правы, у м-ра X нет внешнеполитического опыта и

специальных знаний, но он приятен в общении, легко сходится

с людьми, умеет устанавливать нужные связи, о чем, кстати,

свидетельствуют его деловые успехи. А в дипломатической

деятельности — в этом нет никаких сомнений — по-прежнему

немалую роль играют личные контакты.
Но этих качеств, как правило, недостаточно для решения

поставленных перед американскими послами задач, даже в

странах, где политические лидеры неизменно расположены к

дипломатическим посланцам Вашингтона.
Р. Рейгану удалось убедить сенатскую комиссию в том,

что кандидат на пост посла в Лондоне, калифорнийский биз¬

несмен Дж. Луис найдет общий язык с английскими политиче¬

скими и деловыми кругами. Главным достоинством новоис¬

печенного посла, как с иронией отмечали его коллеги по биз¬

несу, было „умение выписывать чеки с большим числом ну¬

лей”. Но все же бремя посольских обязанностей оказалось
151

Луису явно не по плечу даже в благожелательной для США

политической атмосфере официального Лондона. „Его полити¬

ческое влияние и авторитет в Британии, — отмечала лондонская

„Таймс”, — были весьма незначительными”12. Сомнения в ан¬

глийских дипломатических кругах начала вызывать и близость

Луиса к президенту. Пресса с удивлением отмечала, что амери¬

канский посол узнал о начале интервенционистской акции

своего правительства на Гренаде на несколько часов позже бри¬

танского МИД. В конце концов Рейган был вынужден заменить

своего протеже Ч. Прайсом, который до этого, в 1981—1983 го¬

дах, представлял интересы США в Брюсселе. Хотя Прайс, как и

его предшественник, является крупным бизнесменом (в печати

его называют „канзасским конфетным королем”), он к нема¬

лому удивлению бельгийцев „проявил рвение на новом попри¬

ще, всеми силами стараясь утвердить себя в роли дипломата”.
Американские послы сетуют на невнимание к их работе

со стороны госдепартамента. Иные дипломаты, работающие

за рубежом, сравнивают центральное дипломатическое ведом¬

ство с „черной дырой”, которая все сущее поглощает, но ни¬

чего не отражает. „Я слишком стар, чтобы каждые три месяца

ездить домой и сочинять ответ на свои собственные телеграм¬

мы”13 , — шутил по этому поводу Д. Ачесон, получив от Дж. Кен¬

неди предложение занять пост посла в НАТО.
Но в том, что ответы на телеграммы из посольств направ¬

ляются из Вашингтона с опозданием или вовсе не отправляются,

порой трудно кого-либо винить. Оценка значимости тех или

иных событий послом, занимающимся только одной страной,

и сотрудниками госдепартамента, учитывающими более ши¬

рокие интересы, может быть различной. К тому же чиновники

из отделов госдепартамента, которым приходится заниматься

повседневной перепиской с посольством, часто просто не ус¬

певают с ответами. В большинстве случаев штаты посольств

в пять и более раз превосходят число сотрудников соответ¬

ствующих отделов госдепартамента. Численность персонала

американского посольства, получившего дипломатическую ак¬

кредитацию в МИД Японии в 1985 году (115 человек), вдвое

превышала общее число сотрудников управления по делам

Восточной Азии и Тихого океана, занимающегося не только

Японией, но и всем обширным регионом14.
К тому же по признаку важности той или иной страны

для американской внешней политики все посольства разделены

на три категории. Разумеется, претендовать на неослабное вни¬

мание руководящих чинов госдепартамента могут лишь руко¬

водители посольств категории „А”.
152

Трудности во взаимоотношениях посольств и централь¬

ного аппарата — далеко не единственная и, пожалуй, не глав¬

ная проблема в работе американских заграничных представи¬

тельств. Все острее дают о себе знать организационно-админи¬

стративные неурядицы, влияющие на эффективность опера¬

тивной работы посольств в целом. Состав американских по¬

сольств немногим отличается от имеющегося в представитель¬

ствах других стран. В руководящее звено посольства входят

посол и его заместитель. Последний (советник-посланник по

должности), являясь главным советником посла, одновремен¬

но обеспечивает нормальную работу всех подразделений по¬

сольства, что особенно важно во время поездок посла или его

отсутствия в стране по каким-либо иным причинам.
На плечи заместителя главы представительства, как прави¬

ло профессионального дипломата, нередко ложится выполне¬

ние еще одной задачи — введение вновь назначенного посла

в курс дел, ознакомление со спецификой работы, налаживание

и обеспечение нормального климата в отношениях посла с ру¬

ководителями отдельных подразделений представительства и,

не в последнюю очередь, с кадровым дипломатическим пер¬

соналом.
Ежедневно посол проводит референтские совещания со

старшими сотрудниками — со своим заместителем, с совет¬

никами, возглавляющими основные секции. Совещания, в ко¬

торых участвует весь оперативный персонал, проводятся раз

в неделю, если обстоятельства не требуют иной регулярности.
Типовая структура посольства включает кроме руково¬

дящего звена следующие секции — политическую, экономи¬

ческую, по связям с общественностью, консульскую, адми¬

нистративную. Кроме того, в посольстве имеются группы спе¬

циальных атташе по вопросам сельского хозяйства, трудовым

отношениям и другие. Специальные атташе подчиняются как

послу, так и своим ведомствам, которые командировали их

за рубеж. В состав посольства, как правило, включается также

директор миссии Агентства международного развития, занимаю¬

щийся контролем за осуществлением программ экономической

помощи в странах „третьего мира”, а в ряде стран и руководи¬

тель отделения „Корпуса мира”. Во всех посольствах широко

представлены военные атташе со значительным персоналом

(до 40 % численности всего состава посольства)15.
Одной из бросающихся в глаза особенностей американских

посольств является большая численность административно¬

технического и обслуживающего персонала с разнообразными

функциями — от сотрудников ФБР, занимающихся вопросами
153

безопасности в посольстве, до поваров и официантов, обслу¬

живающих дипломатические приемы. В каждом из посольств

работает уже не один, как прежде, а 2—3 офицера безопасности.

Общее число морских пехотинцев, несущих вахту по охране

зданий представительств, превысило полторы тысячи. У сто¬

ронников усиления режима безопасности имеется серьезный

аргумент: в 70-е годы американские посольства подверглись

208 нападениям в 43 странах16.
В начале 1985 года госдепартамент закупил для нужд своих

заграничных представительств 60 бронетранспортеров и 200

военных грузовиков, оборудовал электронную систему конт¬

роля за входом в здания посольств в большинстве стран. Не¬

которым такие меры безопасности показались чрезмерными.

„Нельзя, — комментировал бывший заместитель госсекретаря

Д. Ньюсом, — заковать наших представителей в непробивае¬

мую броню и в то же самое время требовать от них эффектив¬

ной и мобильной деятельности, соответствующей потребностям

великой державы”17.
Служба безопасности посольства осуществляет также дру¬

гую, менее афишируемую функцию, а именно следит за соблю¬

дением требований безопасности и секретности самими ра¬

ботниками посольства и других американских учреждений

за рубежом, наблюдает за их связями, пресекает возможную

утечку информации из посольства и т. п. Во многих посольствах

сотрудники ФБР формально получают статус специальных

атташе, атташе по юридическим вопросам.
В отдельных странах американцы по соображениям без¬

опасности сократили число нанимаемого ими местного пер¬

сонала. Но в принципе прием на работу местных граждан в ка¬

честве переводчиков, водителей, домашних работников и т. д.,

особенно в развивающихся странах, по-прежнему поощряется.

Руководители американской дипломатической службы исхо¬

дят из того, что привлечение местного персонала к работе в аме¬

риканских учреждениях - один из действенных каналов рас¬

пространения политического и идеологического влияния на

местное население.
Понять действительное положение и взаимосвязь сотруд¬

ников американского посольства весьма сложно. Список опера¬

тивного персонала, который посольство направляет в протоколь¬

ный отдел местного министерства иностранных дел для полу¬

чения сотрудниками дипломатической аккредитации и права

на иммунитет, соответствует в основном общепринятой между¬

народной номенклатуре. Но он не соответствует ни внутренней

табели о рангах самого посольства, ни реальному влиянию,
154

которое тот или иной сотрудник оказывает на дела по¬

сольства.
Значение того или иного сотрудника обусловливается не

только должностью, которую он занимает в посольстве, но

и его местом на служебной лестнице госдепартамента, Агент¬

ства международного развития, Информационного агентства,

министерства сельского хозяйства и министерства торговли.

Каждое из учреждений устанавливает свои собственные слу¬

жебные ранги или, как их в США называют, классы. С 1981

года положение несколько упростилось в связи с тем, что на

уровне руководящего персонала (советника и выше) для пред¬

ставителей всех этих ведомств были введены единообразные

классы.
Положение сотрудников определяется также рядом объек¬

тивных и субъективных факторов. К объективным можно

отнести значимость того участка работы, который он ведет в

стране пребывания. К субъективным — отношение к нему со

стороны руководителей посольства. Так, М. Мейер, изучав¬

ший положение дел в десятках американских посольств, при¬

шел к выводу, что в группе специальных атташе, равных по

формальному статусу, наиболее влиятельны атташе по валют-

но-финансовым вопросам, представленные в основном в круп¬

ных финансовых центрах капиталистического мира. У них

весьма высок уровень личных и деловых связей в стране пре¬

бывания, а срок работы в данной стране порой исчисляется де¬

сятилетиями. Руководители посольства нередко обращаются

к ним за консультацией по политическим вопросам, хотя фор¬

мально в политическую секцию посольства, в так называемую

„команду в стране” (country team) они не входят. Отмечается,

что в связи с осуществлением „публичной дипломатии” в число

главных консультантов посла введены и представители Ин¬

формационного агентства, хотя их формальный статус ниже,

чем у сотрудников политического звена посольства. В то же

время коммерческие атташе, несмотря на повышение значения

экономической работы, как правило, находятся в посольствах

на положении парий, равно как и работники консульской и

административной секций. Дело в том, что вакансии кон¬

сульских и административных работников заполняются гос¬

департаментом из числа сотрудников более низких, нежели

политический, разрядов.
Профессиональные дипломаты конкурируют в посольствах

не только с представителями других ведомств, но и между

собой. И здесь, как и прежде, приоритетное положение сохра¬

няют сотрудники политической секции.
155

Что касается сотрудников ЦРУ в посольствах, то для созда¬

ния дипломатической „крыши”, в зависимости от обстоя¬

тельств, в принципе они могут использовать любые номенк¬

латурные должности, на которые распространяется диплома¬

тический иммунитет. Но особенно удобны те, которые позво¬

ляют директору резидентуры и другим оперативным сотруд¬

никам ЦРУ, включенным в штаты посольства, сочетать без

большого ущерба выполнение формальных обязанностей в

посольстве и своих основных — разведывательных заданий.
В истории дипломатических отношений США, например

с Ираном при шахском режиме, были прецеденты, когда аме¬

риканская сторона в одностороннем порядке добивалась рас¬

пространения иммунитетов не только на дипломатический

персонал, но и на всех сотрудников американских учреждений

без исключения. В этом случае ЦРУ могло обеспечить почти

абсолютную безопасность не только нескольким руководящим

работникам, но и почти всему составу резидентуры.
ЦРУ без стеснения использует дипломатическую „крышу”

в развивающихся странах, например осуществляя свою дея¬

тельность в Латинской Америке. Все сотрудники резидентуры

в столице Эквадора, отмечал бывший агент американской

разведки Ф. Эйджи, работали под „крышей” политической

секции посольства, за исключением лишь одного агента, вклю¬

ченного в состав американской консультативной группы для

оказания помощи Эквадору в организации службы обществен¬

ной безопасности18.
Одним из первых оперативных заданий У. Колби*, всту¬

пившего на разведывательное поприще в начале 50-х годов,

было установление связей с контрреволюционной эмиграцией

из стран Восточной Европы в Швеции. Часами обсуждая с ними

положение на их родине, Колби, по его словам, „не упускал

случая извлечь из этих невинных бесед лакомые кусочки ин¬

формации о подлинных событиях за „железным занавесом”

и немедленно передавал полученные сведения в штаб-квартиру

ЦРУ в Вашингтоне”. Вся эта деятельность, противоречащая

как международному праву, так и шведским законам, осуще¬

ствлялась Колби под личиной сотрудника политической секции

посольства США в Стокгольме19.
В большинстве стран ЦРУ удобнее все же внедрять раз¬

ведчиков под прикрытием информационно-пропагандистских

ведомств в подразделения, занимающиеся культурным об¬
*	У. Колби - директор ЦРУ при президентах Р. Никсоне и Дж. Фор¬

де. Ушел в отставку в 1975 году.
156

меном, вопросами экономического содействия, в консуль¬

ский отдел и некоторые другие звенья американских пред¬

ставительств. В политических секциях посольств, особенно в

наиболее значительных с точки зрения Соединенных Штатов

странах, работают по преимуществу профессиональные ди¬

пломатические кадры, десятилетиями специализирующиеся по

стране и региону и хорошо известные в местных дипломатиче¬

ских и политических кругах. Придумать сколько-нибудь досто¬

верную легенду с целью внедрения в аппарат нового человека -

дело довольно сложное. К тому же возрастут трудности в вы¬

полнении обычных дипломатических поручений, которые и

без того были немалыми в последние десятилетия.
Нет ничего удивительного в том, что официальные пред¬

ставители ряда государств, в том числе дружественно настроен¬

ные к Соединенным Штатам, с повышенной осторожностью

начали относиться к связям с американским дипломатическим

персоналом, с подозрением смотреть на контакты посольств

с политической оппозицией.
„У части кадровых сотрудников Заграничной службы сло¬

жилось мнение, что деятельность ЦРУ и даже присутствие в

стране пребывания его персонала наносит ущерб осуществле¬

нию целей внешней политики США”20, — замечает осведомлен¬

ный американский исследователь Т. Стэффорд. Для обоснова¬

ния этого утверждения не приводится достаточных дока¬

зательств. Но неоспоримым фактом является то, что присут¬

ствие резидентов ЦРУ в посольстве, с одной стороны, увели¬

чивает психологическую напряженность в американской ко¬

лонии, а с другой — подрывает доверие к ряду осуществляе¬

мых американским правительством программ. В частности,

не раз вскрывались факты выполнения заданий ЦРУ сотруд¬

никами „Корпуса мира,г.
В 1979 году сенатская комиссия по иностранным делам

выслушивала мнение дипломатов в связи с готовившимся

тогда новым Законом о Заграничной службе. В выступлениях

представителей дипломатических ведомств настойчиво звуча¬

ла мысль о том, что американские посольства и консульства

до опасной степени перенасыщены чуждым дипломатической

деятельности персоналом. К. Блейлок, тогдашний президент

Федерации служащих правительственных учреждений за ру¬

бежом, недвусмысленно связал промахи в работе заграничных

представительств с тем, что в их составе настоящих дипломатов

меньшинство, а большинство представляют другие ведомства,

и в первую очередь ЦРУ. По мнению его коллеги, опытного

дипломата М. Герца, к тому времени руководившего специаль¬
157

ной и весьма престижной программой изучения дипломатии

в Джорджтаунском университете, присутствие в дипломати¬

ческих ведомствах в большом количестве представителей спец¬

служб вызывает у дипломатов недобрые воспоминания о про¬

шлом и опасения за будущее. Маккартистская травля, считает

Герц, может повториться, если предаваться благодушию и

не принимать никаких мер самозащиты21. Забегая вперед,

скажем, что принятый закон в этом плане не оправдал ожида¬

ний профессиональных дипломатов и не предоставил им на¬

дежных юридических гарантий от необоснованных увольне¬

ний и чисток. А несколько лет спустя, в 1983 году, по прика¬

зу президента Рейгана Федеральное бюро расследований вновь

занялось политическим сыском в государственном аппарате,

в том числе во внешнеполитическом ведомстве22.
Заметим, что ревнители чистоты дипломатической про¬

фессии ни в коей мере не оспаривают ни правомерность учас¬

тия ЦРУ во внешнеполитической работе, ни даже методов дея¬

тельности его сотрудников, коль скоро они не вторгаются

в традиционные прерогативы дипломатов. Более того, послед¬

ние даже выражают свою готовность обмениваться опытом

с разведчиками. К улучшению координации работы разведы¬

вательных подразделений дипломатических представительств

с послами призвал дипломатическую службу тогдашний гос¬

секретарь С. Вэнс23. Ведь в конечном счете деятельность и тех

и других направлена на достижение выдвинутых Вашингтоном

внешнеполитических целей.
Озабоченные неудачами США на международной арене,

американские законодатели на рубеже 70 - 80-х годов подверг¬

ли проверке чуть ли не все звенья работы заграничных пред¬

ставительств. На слушаниях выездной сессии комиссии пала¬

ты представителей, в которых участвовали руководители

американских посольств в странах Восточной Африки, выяс¬

нилось, к примеру, следующее: лишь двое из 69 сотрудников

посольства США в Судане владеют арабским языком, а всего

10 из 81 сотрудника посольства в Кении в той или иной сте¬

пени владеют суахили24.
Обнаружилось также, что снизилось качество анализа поли¬

тических событий и их прогнозирования, составляющих основу

квалифицированной профессиональной работы посольств. Наи¬

более очевидные упущения и ошибки дипломатических пред¬

ставительств в этой области стали достоянием гласности. Так,

дважды — в 1970 и 1979 годах посольство в Лондоне дезориен¬

тировало Вашингтон, утверждая, и при том категорично, что

на выборах в британский парламент победу одержит лейборист¬
158

ская партия. В обоих случаях к власти приходили консер¬

ваторы.
В 1981 году Белому дому пришлось в спешном порядке

переделывать заранее заготовленное в соответствии с прогно¬

зом посольства США в Париже поздравление президенту Фран¬

цузской Республики. Посольство, как сообщает в своей книге

М. Мейер, заверяло американское правительство в том, что

победит В. Жискар д’Эстэн, а президентом был избран его со¬

перник Ф. Миттеран.
Полностью исключить ошибки в анализе политической

ситуации, разумеется, нельзя. Некоторые факторы внутренней

обстановки могут стать определяющими лишь в самый послед¬

ний момент, и учесть их крайне трудно или даже невозможно.

Любопытным все же представляется то, что во всех трех слу¬

чаях американские послы в Лондоне и Париже, подписывав¬

шие донесения в Вашингтон, отдали предпочтение партиям,

стоявшим у кормила государственной власти. Это отчасти

объясняется тем, что у высших сотрудников американского

посольства, прежде всего у посла, как правило, складываются

гораздо более тесные отношения с официальными кругами

страны пребывания, нежели с представителями оппозиции.

В такой ситуации американскому послу легко потерять объек¬

тивность в оценке шансов политических сил, участвующих

в предвыборной борьбе.
Ошибочность оценок политической ситуации в стране пре¬

бывания во многих случаях определяется неспособностью

выйти за узкие рамки представлений правящих в США клас¬

сов, стремлением выдать желаемое за действительное.
Особенно отчетливо нежелание реалистически оценить

положение дел в отдельных странах и в мире проявляется в дея¬

тельности постоянных представительств Соединенных Штатов

при международных организациях, прежде всего важнейшего

из них - миссии США при ООН в Нью-Йорке.
Эта миссия занимает высокое положение не только в ди¬

пломатическом аппарате, но и во внешнеполитическом меха¬

низме США в целом. Она возглавляется постоянным предста¬

вителем, под началом которого работают четыре заместителя

в ранге чрезвычайного и полномочного посла. Персонал мис¬

сии составляет примерно 150—170 оперативных сотрудников,

распределенных по отделам, соответствующим в основном

проблемам, которыми занимаются главные органы ООН. Осо¬

бое значение придается поддержанию рабочих контактов с ге¬

неральным секретарем ООН и другими руководящими сотруд¬

никами Секретариата.
159

В 1953 году (при администрации Д. Эйзенхауэра) было

принято решение повысить роль миссии в осуществлении внеш¬

ней политики США, предоставив постоянному представителю

в Нью-Йорке ранг члена кабинета.
В течение сорока с лишним лет работы миссии на посту

постоянного представителя побывало немало видных государ¬

ственных и политических деятелей США: Г. Лодж, Дж. Болл,

Э. Стивенсон, Дж. Буш, У. Скрэнтон, Э. Янг, А. Гольдберг

и ряд других. Среди них — бывшие и будущие государствен¬

ные секретари, сенаторы, губернаторы штатов и даже вице-

президент.
Американские руководители с самого начала рассматрива¬

ли ООН как международный форум, предоставляющий амери¬

канской дипломатии большие возможности как для опера¬

тивного сбора информации, так и для оказания давления на

другие государства.
Американская дипломатия в полной мере использует пре¬

имущества, обусловленные местопребыванием штаб-квартиры

ООН в США. Сотрудники госдепартамента и Белого дома име¬

ют возможность синхронно прослушивать дискуссии в Совете

Безопасности и других органах ООН, могут оперативно свя¬

заться со своими представителями. Известны случаи, когда

представителей при ООН сразу же после их выступлений при¬

глашали к телефону президенты США.
Дж. Болл (постоянный представитель в 1968 г.) в одном

из своих интервью говорил, что считает себя не только „адво¬

катом администрации”, то есть защитником внешнеполити¬

ческого курса Белого дома в ООН, но и более того — полно¬

правным членом той группы лиц, которая разрабатывает и

принимает внешнеполитические решения на самом высоком

уровне25.
В период президентства Рейгана, как во время пика „хо¬

лодной войны”, безудержное восхваление внешнеполитического

курса администрации, грубые и необоснованные нападки на

СССР и другие миролюбивые государства, шельмование всех

стран, чья политика не устраивает Вашингтон, составили ос¬

нову деятельности миссии США при ООН. „Все американские

представители в ООН оказывались так или иначе вовлеченными

в пропагандистскую „холодную войну” с Советским Сою¬

зом”26, - констатирует американский исследователь деятель¬

ности США в ООН С. Фингер.
Выдвижение президентом Д. Киркпатрик на пост постоян¬

ного представителя США в ООН, как уже говорилось, было

обусловлено прежде всего ее идейно-политическими установ¬
160

ками. Суть ее оценки современного мира была в развернутом

виде изложена в широко освещенном средствами массовой

информации выступлении в Королевском институте между¬

народных отношений в Лондоне (апрель 1984 г.). Пытаясь

перечеркнуть общеизвестные факты, выдать черное за белое,

Киркпатрик утверждала, что „США не оказывают поддержки

диктатурам в Латинской Америке”, а на юге Африки якобы

„стремятся к созданию стабильной демократической Нами¬

бии”. Интервенционистская акция вооруженных сил США на

Гренаде была охарактеризована как „освобождение” стра¬

ны; правительства Чили, Коста-Рики и Гондураса причислены

к демократическим. По той же „логике” на Советский Союз,

Кубу и другие социалистические страны бездоказательно воз¬

лагается ответственность практически за все кризисные ситуа¬

ции, возникающие в современном мире.
Возмущение многих делегатов вызывают попытки амери¬

канских представителей использовать трибуну ООН для очер¬

нения политики социалистических стран, а также других го¬

сударств, позиции которых не устраивают Вашингтон. Еще

большее неприятие в кругах ООН встретил стиль работы аме¬

риканского представителя. Отмечались нежелание и неумение

Киркпатрик слушать других, терпимо относиться к чужому

мнению, менторский тон даже при неофициальных беседах,

недружественное и высокомерно пренебрежительное отноше¬

ние к делегатам, позволяющим себе усомниться в правоте

официальных позиций американского правительства.
Стиль работы Киркпатрик, отражавший возросшие импер¬

ские амбиции правящих кругов США, отнюдь не способство¬

вал повышению престижа Соединенных Штатов, а скорее, на¬

оборот. Вероятно, это и послужило одной из причин решения

заменить ее новым представителем. В мае 1985 года на этот пост

был назначен генерал В. Уолтерс.
Вскоре после своего назначения Уолтерс публично поведал

о планах администрации в отношении международных организа¬

ций. Он подтвердил, что американское правительство по-прежне-

му „разочаровано” деятельностью ООН. Главная причина „разо¬

чарования”, как можно было понять из его слов, заключалась

в том, что международные организации вышли из-под контроля

Вашингтона, все в большей степени заняты поисками политиче¬

ского решения острых международных проблем, налаживанием

международного сотрудничества в различных областях с целью

продвижения по пути социально-экономического прогресса. На¬

помним, что нежелание большинства членов ЮНЕСКО подчинить¬

ся диктату Вашингтона было главной причиной решения адми¬
11 - 1242
161

нистрации Рейгана (декабрь 1983 г.) о выходе США из этой ор¬

ганизации.
Ультраправые силы в США не раз ставили вопрос о желатель¬

ности выхода и из ООН. Уолтерс, как бы отвечая им, заметил,

что подобный шаг не принесет выгод США. ООН по-прежнему

„слишком популярна и ее деятельность слишком важна во

многих районах мира”. Поэтому, указал Уолтерс, Соединенные

Штаты ставят цель изменить в свою пользу соотношение голосов

в ООН, а это значит, что они будут стремиться вернуть ООН к

ситуации начала 50-х годов, когда в Генеральной Ассамблее

действовала послушная Вашингтону „машина голосования”.
Именно этой задаче представитель США в ООН планирует

подчинить формы и методы работы американской миссии, делая

акцент на индивидуальной работе с представителями различных

государств с применением специально подобранной для каждо¬

го отдельного случая аргументации27. Иначе говоря, предпола¬

гается преимущественно использовать метод „выкручивания

рук”, то есть в определенном смысле вернуться к практике, на¬

саждавшейся американской дипломатией в ООН в период „хо¬

лодной войны”.
Основу стратегической линии американской дипломатии

в отношении международных организаций составляет стремле¬

ние переориентировать их в соответствии с собственными взгля¬

дами, применив силовой нажим. Вашингтонская администрация

в середине 80-х годов предпринимает акции, противоречащие

задачам улучшения советско-американских отношений, оздо¬

ровления международной обстановки в целом. Примером может

служить требование сократить персонал советского представи¬

тельства при ООН на 25 человек. Министр иностранных дел СССР

Э. А. Шеварднадзе охарактеризовал это решение как незаконное

и безответственное28. Оно было осуждено подавляющим боль¬

шинством стран — членов ООН.
Во многих выступлениях на 41-й сессии Генеральной Ассамб¬

леи ООН, проходившей вслед за противозаконным решением

американского правительства, остро критиковалась политика

администрации США, ведущая к росту международной напря¬

женности. Отражением стремления мирового сообщества мыс¬

лить и действовать по-новому явилась поддержка конструктив¬

ных предложений СССР и других социалистических стран по со¬

зданию всеобъемлющей системы международной безопасности.
Попытки американской дипломатии использовать давно ди¬

скредитировавшие себя методы для осуществления внешнеполи¬

тических целей Соединенных Штатов еще более подрывают пре¬

стиж этой страны на международной арене.
162

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ
КАДРЫ
В последние десятилетия позиции профессиональных ди¬

пломатов в заграничных учреждениях — посольствах, пред¬

ставительствах при международных организациях, консуль¬

ствах сильно пошатнулись под мощным напором представителей

более влиятельных военно-разведывательных ведомств и по¬

литических протеже Белого дома. Тем не менее оперативные

подразделения дипломатических учреждений, осуществляющие

повседневную деятельность по поддержанию контактов с ино¬

странными государствами, по-прежнему в основном комплек¬

туются из числа профессиональных сотрудников Заграничной

службы США. Она располагает своей системой набора и под¬

готовки дипломатических кадров, продвижения по службе,

имеет свои ранги и правила их присвоения.
В конце 70-х годов в американских политических кругах,

как известно, развернулись дебаты по поводу роли системы

профессиональных дипломатических кадров, созданной более

чем полвека назад в иной исторической и политической си¬

туации. Закон о Заграничной службе 1980 года в определен¬

ной мере сгладил остроту этого вопроса. „Конгресс считает, —

записано в законе, — что карьерная Заграничная служба, осно¬

ванная на высоком профессионализме, служит национальным

интересам страны и необходима для оказания содействия пре¬

зиденту и государственному секретарю в ведении ими внешних

дел Соединенных Штатов”.
Там же говорится, что современная дипломатическая служ¬

ба должна объединять в своих рядах представителей всех сло¬

ев американского общества, а набор на нее должен проводить¬

ся на принципах равных возможностей, „независимо от поли¬

тической принадлежности, расы, цвета кожи, вероисповедания,

национального происхождения, пола, семейного положения”.
Прием формально производится на основе конкурса, от¬

крытого для всех граждан США в возрасте от 21 до 35 лет.

Ежегодно желающие избрать своей профессией дипломатию
163

(примерно 20 тыс. молодых американцев и американок) по¬

дают соответствующие заявления в экзаменационную комис¬

сию госдепартамента. Более половины из них сдают письмен¬

ный экзамен, на который отводится максимально 7 часов.

Он состоит из трех этапов. На первом проверяется „общая ин¬

теллектуальная подготовленность”. Экзаменующимся предла¬

гают ответить на целый ряд вопросов по истории, экономике,

географии, государственному строю США, мировой политике

и т. п. Второй этап — „проверка умения правильно выражать

свои мысли на английском языке” — предусматривает написание

краткого сочинения на заданную тему. И, наконец, на третьем

этапе проводится „проверка функциональной пригодности”:

выявляется наличие основ специальных знаний по одной из

четырех специализаций Заграничной службы - политической,

экономической, административной или консульской.
1,5—2 тыс. человек (остальные отсеиваются после пер¬

вого тура) приглашаются в Вашингтон для устных собеседо¬

ваний, в ходе которых устанавливается пригодность претен¬

дентов к повседневной дипломатической работе. На собеседо¬

ваниях с опытными профессиональными дипломатами, входя¬

щими в состав экзаменационной комиссии, а также путем вы¬

полнения ситуационных заданий оцениваются „качество уст¬

ной речи, навыки управленческой работы, коммуникабельность,

гибкость в общении” и т. д.1
Примерно 500 претендентов успешно справляются и с этим

испытанием. Но на службу зачисляется лишь около 200 чело¬

век. Часть претендентов успевает разочароваться в диплома¬

тической карьере, еще не начав ее. Другие не подходят для

дипломатической работы по соображениям безопасности. До¬

тошная проверка спецслужбами политического облика и се¬

мейных связей будущих дипломатов „вплоть до седьмого

колена” продолжается порой год. Уже сама длительность этой

проверки является серьезным психологическим испытанием

соискателей. Кое-кто отсеивается по причинам неподходящего

здоровья, поскольку одним из условий зачисления в постоян¬

ные штаты Заграничной службы является по новому закону

„пригодность для работы в любой части света”.
Высокие требования, предъявляемые на экзаменах, прак¬

тически блокируют вероятность приема на службу лиц, не по¬

лучивших основательной предварительной подготовки в пре¬

стижных университетах и колледжах, специально ориентиро¬

ванных на профилирующее обучение студентов в соответствии

с запросами госдепартамента, ЦРУ и других внешнеполити¬

ческих ведомств.
164

Ориентация на выпускников незначительного числа наи¬

более привилегированных высших учебных заведений, доступ¬

ных из-за чрезвычайно высокой платы за обучение и других

барьеров лишь представителям буржуазной элиты, была ха¬

рактерной чертой Заграничной службы США в течение деся¬

тилетий. Социолог Р. Миллс, проанализировав данные за 1942

год, обнаружил, что из 118 руководящих сотрудников Загра¬

ничной службы 51 человек, то есть немногим менее половины,

были выпускниками трех наиболее престижных университе¬

тов — Гарварда, Йеля и Принстона, находящихся на Северо-

Востоке США2. В 1959 году контингент молодых дипломатов,

принятых на службу, был представлен всего лишь 18 универ¬

ситетами из общего числа более 2 тыс.3
В 60-е годы в рамках „ новой дипломатии” были предпри¬

няты попытки расширить географическое представительство

на дипломатической службе. В 1967 году 218 вновь принятых

дипломатов представляли 235 колледжей и университетов,

находящихся в 43 штатах США4. Однако более половины из

них по-прежнему являлись выпускниками университетских

центров Северо-Востока, к которым добавились несколько

крупнейших государственных и частных университетов, бурно

развивающихся в послевоенное время: Калифорнийский уни¬

верситет в Беркли, Колумбийский в Нью-Йорке, Массачусетский

технологический институт и некоторые другие.
С начала 70-х годов успехи движения за гражданское рав¬

ноправие в стране заставили руководителей американской

дипломатии дать определенные льготы черным американцам

и представителям национальных меньшинств. Так, в соответ¬

ствии с программой набора на службу для меньшинств, аме¬

риканцы азиатского, латиноамериканского происхождения,

а также индейцы и эскимосы освобождались от сдачи письмен¬

ного экзамена и должны были представить в комиссию оценки,

полученные ими по окончании высшего учебного заведения.
Предусмотрена система квот для национальных меньшинств.

Кстати, эти меры вызвали нескрываемое раздражение у части

профессиональных дипломатов. Последние утверждали, что

расширение социально-этнического состава службы ведет к

снижению профессионального уровня дипломатической служ¬

бы в целом.
Факты, однако, свидетельствуют о том, что результаты

„демократизации” Заграничной службы, особенно активно

проводившейся при президенте Картере, оказались весьма

скромными. А рассуждения иных дипломатов об опасности

снижения профессиональных стандартов из-за увеличившегося
165

проникновения на службу американцев с небелым цветом

кожи — не что иное, как проявление их расистских взглядов.
Выступавший на слушаниях в сенате США представитель

Совета федеральных служащих * азиатского происхождения

убедительно показал, что программы демократизации” За¬

граничной службы практически не устранили дискриминации

в кадровой политике. Образовательный ценз американцев

азиатского происхождения, как свидетельствует статистика,

в два раза выше, чем у белых американцев. Однако это об¬

стоятельство руководители Заграничной службы склонны

игнорировать. И если американца азиатского происхождения

все же принимают на службу, то его карьеру искусственно

тормозят. В результате в 1979 году эта группа американских

граждан не была представлена ни в руководящем, ни даже

в среднем (на уровне заведующих отделами и ,директоров

по странам”) звене госдепартамента. „У американцев азиат¬

ского происхождения, — суммировал выступавший, — сложи¬

лось убеждение в том, что на них смотрят как на иностранцев

в их собственной стране”5.
Практика набора и продвижения кадров на Заграничной

службе США подтверждает эту горькую истину.
Осенью 1986 года в печати публиковались сообщения о том,

что группа профессиональных дипломатов с черным цветом

кожи подала в суд иск на госдепартамент, обвиняя последний

в преднамеренной дискриминации. В иске утверждается, что

число принимаемых на службу черных американцев возраста¬

ет, но при этом большинство из них направляются на работу

в малозначимые для США государства, не получают своевре¬

менных повышений по службе, не используются в соответ¬

ствии с имеющимися у них квалификацией и опытом.
Так, один из истцов - Б. Джоунс, дипломат с 18-летним

стажем работы, сообщил журналистам, что он - единственный

чернокожий профессиональный дипломат, знающий арабский

язык. Однако управление кадров госдепартамента под тем или

иным предлогом отказывалось направить его на работу в одну

из стран Ближнего Востока, хотя там в американских предста¬

вительствах и имеются вакансии6.
Социальный и национально-этнический состав службы,

политическая ориентация дипломатов во многом предопре¬

деляются условиями, в которых обучаются будущие сотрудни¬

ки госдепартамента и посольств, характером и содержанием

их подготовки еще на студенческой скамье.
Со второй половины 70-х годов усиливается идеологи¬

ческое влияние правых сил в университетах и колледжах, спе-
166

анализирующихся на дисциплинах международного профиля.

В ряде университетов базируются „мозговые центры” кон¬

серваторов, например Центр стратегических и международных

исследований в Джорджтаунском университете. Он поддержи¬

вает тесные рабочие связи с госдепартаментом, проводит де¬

сятки коллоквиумов в год, отправляет в дипломатические

учреждения аналитические записки и справки, организует офи¬

циальные и неофициальные встречи для политических деяте¬

лей иностранных государств.
Большинство членов консультативного совета центра од¬

новременно преподают в Школе Заграничной службы Джордж¬

таунского университета, выпускники которой в последние

годы в большом количестве попадают на практическую дипло¬

матическую работу. Преподавательский коллектив школы

в начале 80-х годов включал бывшего госсекретаря Г. Кис¬

синджера, бывших заместителей госсекретаря Д. Эбшайра

(в 1983 г. назначен Рейганом постоянным представителем

США в НАТО), Д. Ричардсона, М. Герца, нескольких бывших

послов и других „асов” американской дипломатии.
В 1978 году в рамках школы был открыт Институт изу¬

чения дипломатии. Перед институтом поставлены три главные

задачи: совершенствование знаний по различным аспектам

современной дипломатической практики, подготовка учебных

пособий, проведение совместных обсуждений проблем дипло¬

матической практики учеными и студентами, готовящимися

к внешнеполитической работе.
Рабочие связи с заказчиками позволяют Джорджтаунско¬

му университету оперативно учитывать требования времени.

Показателем этого могут служить, например, названия неко¬

торых из более чем 30 лекционных курсов, предлагаемых

Школой Заграничной службы: „Многосторонняя дипломатия”,

„Теория и практика международных переговоров”, „Внешняя

политика и проблемы энергетики”, „Роль дипломатии в диа¬

логе Север — Юг”, „Роль силы во внешней политике США”.
Крупным поставщиком дипломатических кадров также

является Флетчерская школа права и дипломатии в универ¬

ситете Тафтса (штат Массачусетс). Школа, основанная более

50 лет назад, стала первым в американских университетах

факультетом аспирантского уровня, специально готовящим

кадры для международной работы — сначала только для гос¬

департамента и Заграничной службы, а теперь и для ЦРУ, дру¬

гих федеральных ведомств, а также для транснациональных

корпораций. Флетчерская школа, как и другие подобные ей

вузовские центры, работает в постоянном контакте с руковод¬
167

ством американской дипломатической службы, что позволяет

ей своевременно вносить необходимые коррективы в ориен¬

тацию своих слушателей.
Плата за обучение в 1985 году составляла 8,6 тыс. долл.

в год. Это отчасти объясняет, почему в школе почти нет жен¬

щин и представителей национальных меньшинств. Другое объяс¬

нение кроется в реакционной направленности содержания и

консервативном характере методов обучения, что, впрочем,

характерно практически для всей вузовской системы между¬

народных факультетов, связанных с государственными уч¬

реждениями.
Один из преподавателей Флетчерской школы профессор

Хенриксон обронил фразу: „У многих из моих коллег при

упоминании всеобщего мира возникает аллергия”7. Соответ¬

ственно, от преподавателей-„ястребов” аллергия на темы, касаю¬

щиеся .обеспечения мира, передается студентам. Чтобы дать

некоторое представление о характере обучения в школе, мож¬

но сослаться на ситуационную игру, проведенную осенью 1983

года с участием всего контингента слушателей: проигрыва¬

лась ситуация „Советский Союз вторгся на территорию Скан¬

динавских государств”8. Комментарии, как говорится, из¬

лишни.
Несмотря на существование довольно обширной системы

подготовки дипломатических кадров, ощущалась потребность

в ее реорганизации. К 1978 году в обе палаты американского

конгресса было внесено на обсуждение в общей сложности

более 140 различных предложений о создании Национальной

академии иностранных дел, Академии мира, Академии внеш¬

них сношений и т. п. При всех различиях проектов (наиболее

известным из них было упоминавшееся нами предложение

президента Дж. Кеннеди) суть их сводилась к тому, чтобы го¬

товить кадры для дипломатической службы в едином феде¬

ральном центре, сосредоточив в нем обучение будущих дипло¬

матов, переподготовку дипломатических кадров на всех уров¬

нях и научно-исследовательскую работу в области дипломатии.

На рубеже 80-х годов некоторые американские законодатели,

вдохновленные идеями „публичной дипломатии”, пошли в своих

проектах еще дальше, предложив, чтобы академия готовила

кадры для дипломатических служб чуть ли не всего мира и тем

самым способствовала бы урегулированию многих конфликтов

в современной международной политике.
К середине 80-х годов дело было поставлено на более прак¬

тическую почву. Сенаторы даже подсчитали, что основание

Академии мира обойдется в 8 млн. долл. Как и в конце 50-х
168

годов, печать вновь забила тревогу, обращая внимание общест¬

венности на то, что система образования в стране сильно от¬

стает от национальных нужд в области внешней политики.

Сообщалось, что всего один из двенадцати американцев, обу¬

чающихся в вузах, изучает иностранные языки, а один из двад¬

цати студентов знакомится с учебными курсами, связанными

с жизнью иностранных государств и международными отно¬

шениями.
На слушаниях в палате представителей в 1981 году заме¬

ститель директора ЦРУ адмирал Р. Инмэн утверждал, что быстро

сокращающееся число знающих иностранный язык американ¬

цев негативно влияет на сбор разведывательной информации, на

эффективность работы всей системы органов национальной

безопасности9. Характерен в этом плане такой пример из дипло¬

матической практики: американские заложники в Тегеране, как

выяснилось, не могли прочитать лозунгов окруживших здание

представительства демонстрантов — не хватало знания языка

фарси, на котором они были написаны10.
Бывший дипломат Г. Холлэнд высказался в отношении

той же проблемы довольно категорично: „Система образова¬

ния в США отличается замкнутостью, местничеством и отор¬

ванностью от внешнего мира, что затрудняет проведение ос¬

мысленной внешней политики”11.
Сообщалось также об определенной нехватке специалистов

по ряду важных для США районов и стран мира, в первую оче¬

редь по Советскому Союзу. Так, в 1979 году в федеральных

учреждениях в Вашингтоне насчитывалось примерно 3 тыс.

сотрудников со знанием русского языка, хотя требовалось

более 5 тыс. человек12.
В конце 70-х годов подготовка специалистов по СССР

начала сокращаться, что было отчасти вызвано ухудшением

советско-американских отношений. Кроме того, следует отме¬

тить, что многие специалисты не имели адекватного представ¬

ления об СССР из-за того, что обучение они проходили по тен¬

денциозно составленным, носящим отпечаток антисоветизма

программам. В результате, отмечал Дж. Кеннан в выступлении

в Дартмутском колледже в ноябре 1981 года, официальные

взгляды на Советский Союз „столь субъективны и далеки от

трезвой оценки реальности, что руководствоваться ими в прак¬

тической политике не только неэффективно, но и опасно!”13.
Таким образом, набиралось немало весомых аргументов

в пользу реформы системы подготовки дипломатических кад¬

ров, в том числе и в пользу создания единого национального

центра. Однако предложения по созданию академии не полу¬
169

чили необходимой поддержки при голосовании в конгрессе.

Они вызвали значительное противодействие со стороны руко¬

водителей вузовских факультетов международных отношений,

центров изучения иностранных языков и региональных про¬

блем, а также госдепартаментского Института Заграничной

службы, осуществляющего с 1946 года целевую подготовку

и переподготовку дипломатических кадров.
Руководители современной американской дипломатии, ре¬

шая проблему подготовки дипломатических кадров, пошли

по пути внесения отдельных корректив и ужесточения правил

набора и продвижения по службе. Принятые на службу с 1981

года зачисляются в постоянные штаты лишь по истечении ис¬

пытательного срока, который длится до четырех лет. Обяза¬

тельными стали начальная подготовка в Институте Заграничной

службы и прохождение курсов повышения квалификации

по крайней мере дважды в течение срока службы. Введено

правило „три из пятнадцати”, то есть дипломат из 15 лет сво¬

ей работы должен провести не менее трех в госдепартаменте,

на стажировках в Институте Заграничной службы, в военных

академиях или университетах. Возможна и временная работа

в частном секторе, то есть в каком-либо крупном банке или

компании, имеющей значительные международные связи.
По закону 1980 года введена новая внутренняя градация

на Заграничной службе. Установлено девять низших и средних

рангов (в США они называются классами и имеют цифровое

обозначение — от IX до I). Классы (I класс — высший) пример¬

но соответствуют должностям в посольствах от стажера и ат¬

таше до советника.
Ликвидированы различия во внутреннем рангировании

между профессиональными сотрудниками госдепартамента,

Информационного агентства, Агентства международного раз¬

вития, заграничной коммерческой и сельскохозяйственной

служб. Все они объединены в составе единой Заграничной служ¬

бы США, сотрудники которой работают в названных учреждени¬

ях в США и в их зарубежных представительствах.
Одновременно был начат перевод на федеральную Граждан¬

скую службу тех сотрудников Заграничной службы, которые

по тем или иным причинам не будут работать за рубежом.
Руководящий состав Заграничной службы США (классы

карьерного советника, карьерного посланника и карьерного

посла) был выделен в отдельную (высшую) категорию, фак¬

тически подчиняющуюся своему административному руко¬

водству и имеющую собственные правила служебного про¬

движения.
170

С обособлением руководящего персонала в отдельное

административное звено Заграничной службы конкурсный

принцип продвижения по службе как основа кадровой полити¬

ки не только был подтвержден, но и стал значительно жестче.

По закону 1980 года класс карьерного советника можно при¬

своить только дипломату, ранее успешно работавшему в долж¬

ности, соответствующей предыдущему, то есть первому, классу.

Это обстоятельство должно быть документально подтверж¬

дено в отчетах генеральных инспекторов и начальников дипло¬

мата. Высшей отборочной комиссией под руководством гос¬

секретаря рассматриваются также благодарности и замечания

по работе, результаты экзаменов по иностранным языкам

и иные материалы, которые комиссия сочтет целесообразным

затребовать.
Существенным элементом конкурсного принципа продви¬

жения по службе является установление максимального срока,

в течение которого сотрудник может работать без повышения

в классе. Для дипломатов руководящего состава этот срок со¬

ставляет 4—5 лет. Если по каким-либо причинам, скажем,

из-за недостаточного знания иностранного языка, сотруднику

отказывают в повышении, он должен либо уйти в отставку,

либо просить о льготном сроке (не более трех лет) для исправ¬

ления допущенных ошибок, повышения профессионального

мастерства, языковых знаний и т. п. Если и по истечении этого

времени аттестационная комиссия не сочтет знания достаточ¬

ными для присвоения более высокого класса, то в этом случае

отставка становится обязательной. Принцип довольно жест¬

кий, он предполагает обострение конкуренции между дипло¬

матами, увеличение психологической нагрузки. Но одновре¬

менно, как полагают руководители Заграничной службы США,

увеличиваются шансы, что путь наверх откроется лишь наибо¬

лее способным и трудолюбивым дипломатам.
В соответствии с новым Законом о Заграничной службе

повышаются значение и авторитет Института Заграничной служ¬

бы — главного учебного центра госдепартамента. Институту, как

и прежде, поручена подготовка кадров не только для дипломати¬

ческой службы, но и для всей системы внешнеполитических ве¬

домств Соединенных Штатов, в которых работают профессио¬

нальные дипломаты. Так, после создания высшей категории

Заграничной службы в нее входили 1100 сотрудников. Из них

703 работали в госдепартаменте и его заграничных учреждениях,

211 — в Агентстве международного развития, 163 — в Информа¬

ционном агентстве, 13 — на заграничной сельскохозяйственной

службе, 10 — на заграничной коммерческой службе14.
171

Различными общеобразовательными программами при

посредничестве Института Заграничной службы ежегодно

охватывается около 20 тыс. сотрудников внешнеполитиче¬

ских учреждений и членов их семей. Для большинства, од¬

нако, обучение ограничивается тем, что в адрес желающих

направляются пособия по изучению иностранного языка.

Число людей, проходящих специальное обучение и под¬

готовку непосредственно в стенах института в Вашингто¬

не, значительно меньше. В 1984—1985 годах на курсах на¬

чальной подготовки обучались 200 человек, столько же —

на курсах повышения квалификации для дипломатов сред¬

него звена. Кроме того, проводилась специализированная

подготовка 25 внешнеполитических сотрудников более вы¬

соких рангов, часть из которых планировалось назначить

послами.
Институт, как подчеркнул в 1984 году его директор С. Jloy,

не является высшим учебным заведением. Это школа профес¬

сиональной подготовки кадров. По словам Лоу, институт не

дает своим слушателям фундаментальных знаний, его основ¬

ная задача состоит в обучении профессиональным навыкам

людей, уже ранее получивших такие знания15.
В институте действуют три факультета — профессиональ¬

ного мастерства, языковой подготовки и страноведческий,

а также отделение по связям с университетами. В 1983 году

создан исследовательский центр внешней политики, сосредо¬

точивший основное внимание на разработке методики ведения

международных переговоров.
Подготовка слушателей на различных уровнях складывает¬

ся из общих курсов и индивидуального обучения в соответ¬

ствии со специализацией обучающихся. Для начинающих ди¬

пломатов обязательным является курс „общей ориентации”,

то есть вводный курс, знакомящий их с организацией и форма¬

ми работы дипломатических ведомств. Вводный курс предус¬

матривает, кроме того, обучение слушателей навыкам работы

с секретными документами, основам стенографии и машино¬

писи, а также методике публичных выступлений в различных

аудиториях.
В зависимости от функционального разряда, к которому

причислен дипломат, он изучает также одну из следующих

дисциплин: экономические и торговые вопросы, консульская

практика, теория международных отношений, методика между¬

народных переговоров. Возможно, разумеется, и изучение

нескольких дисциплин. Их преподавание организуется факуль¬

тетом профессионального мастерства.
172

Второй элемент подготовки начинающего дипломата —

изучение языка и проблем страны, в которую его предпола¬

гают направить на работу.
К новой дисциплине слушатель переходит лишь по окон¬

чании предыдущего курса, то есть в большинстве случаев ис¬

ключен метод, при котором слушатели параллельно занимают¬

ся несколькими предметами сразу. Так, на курс по теории и

практике консульской службы отводится 23 дня. В течение это¬

го периода слушатели занимаются только консульскими вопро¬

сами. Руководители Института Заграничной службы считают,

что предмет усваивается быстрее и лучше, если удается до¬

стичь полного „погружения” в него слушателей. При этом

активно используются различные формы обучения, широко

применяются ситуационные практические занятия. На них

моделируются реальные задачи, которые дипломатам пред¬

стоит решать в их будущей работе. Так, для занятий по кон¬

сульской практике оборудована специальная игровая комна¬

та, почти в точности воспроизводящая типичное помещение

канцелярии американского генконсульства.
По аналогичной методике преподаются языковые и страно¬

ведческие дисциплины. Институт обеспечивает изучение пример¬

но 60 иностранных языков. Некоторые восточные языки, счи¬

тающиеся особенно трудными, преподаются в заграничных

филиалах института в Японии и на Тайване. Для изучения араб¬

ского языка в последние годы используется учебная база бри¬

танской дипломатической службы. В свою очередь англичане

прибегают к услугам американского учебного центра в Японии.
Повышение квалификации и переподготовка дипломатов

среднего звена осуществляется как в стенах института, так и

за его пределами — в университетах и научно-исследователь-

ских центрах. Отделение по связям с университетами стре¬

мится направить дипломатов на стажировку в учебное заве¬

дение того района США, где они прежде не бывали. Этим до¬

стигается решение еще одной задачи — улучшить осведомлен¬

ность американских дипломатов о жизни своей собственной

страны.
Какие курсы следует прослушать дипломату непосредствен¬

но в Институте Заграничной службы, определяется индивиду¬

альным планом. На рубеже 80-х годов предлагались лекции

по следующей тематике: „Разведка и внешняя политика”,

„Взаимоотношения исполнительного аппарата и конгресса

США”, „Международный терроризм”, „Права человека” и ряд

других16. Читаются лекции при участии руководящих сотруд¬

ников внешнеполитических ведомств и университетских ученых.
173

С конца 50-х годов под эгидой института действует семинар

для дипломатов высших рангов. В официальном справочнике

госдепартамента указывается, что этот семинар предлагает

„наиболее выдающуюся и квалифицированную программу

изучения факторов, влияющих на международные отношения

и внешнюю политику”17. К осуществлению программы при¬

влечен целый ряд правительственных ведомств.
В деталях содержание курса, который ежегодно в тече¬

ние 9 месяцев проходят 25—27 руководящих чиновников

Заграничной службы, госдепартамента, министерства обороны

и некоторых других ведомств, не раскрывается. Известно

лишь, что значительная часть времени уделяется подготовке

на внешнеполитическом факультете Военной академии в Ва¬

шингтоне, где изучаются военно-политические доктрины, вопро¬

сы увязки внешней и военной политики в различных государ¬

ствах мира.
Институт активно сотрудничает и с другими ведущими

военными учебными заведениями — колледжем армии в Кар¬

лайле (штат Пенсильвания), военно-морским колледжем в

Ньюпорте (штат Род-Айленд) и военно-воздушной академией

в Монтгомери (штат Алабама). Ежегодно в этих учебных за¬

ведениях проходят специальную подготовку несколько де¬

сятков дипломатов средних и высших рангов. В свою очередь,

кадровые офицеры и сотрудники министерства обороны про¬

слушивают отдельные курсы в Институте Заграничной службы.
В середине 60-х годов тогдашний министр обороны Р. Мак¬

намара высоко оценил обмен опытом в подготовке кадров

между военными и дипломатами, называя его „важным вкла¬

дом в национальную безопасность Соединенных Штатов”18.

Известно, что такой обмен стал стабильным элементом в под¬

готовке дипломатических кадров. В конце 70-х годов о его

полезности говорил госсекретарь С. Вэнс.
С 1962 года в институте действует специальный курс для

жен дипломатов. Им читают лекции о различных аспектах жиз¬

ни в США, объясняют, как отвечать на различные вопросы

о Соединенных Штатах, рассказывают о возможностях их не¬

посредственного участия в работе представительств за рубе¬

жом и т. д. Организовывались занятия и для дипломатов-жен-

щин, число которых к началу 80-х годов достигло 11,5% все¬

го персонала Заграничной службы (в 1969 г. этот показатель

составлял всего 4,8 %)19.
Определенный сдвиг в „феминизации” американской ди¬

пломатии очевиден. Но, как считают активистки Группы жен¬

ских действий, созданной сотрудницами ряда вцешнеполити-
174

ческих учреждений в 1960 году, и двадцать лет спустя дискри¬

минация женщин на Заграничной службе еще не изжита. Их

служебное продвижение искусственно задерживается. И хотя

при президенте Картере общее число женщин — профессиональ¬

ных дипломатов возросло, ни одна из них не была назначена

на ответственный пост в госдепартаменте, то есть на пост заве¬

дующего отделом и выше. К началу 80-х годов число кадровых

дипломатов-женщин низших дипломатических классов состав¬

ляло 20,2%, среднего звена — 9,2%, а в руководящем составе

их было всего около 3 %20.
В 1982 году 5 % назначений на загранработу имели так назы¬

ваемый „тандемный” характер, то есть вместе с мужем полу¬

чала работу и жена. На практике, пишет на страницах „Вашинг¬

тон пост” супруга крупного профессионального дипломата

JL Иглбергера, почти все жены участвуют в той или иной работе

диппредставительства, однако их труд не оплачивается. М. Игл-

бергер сообщает, что группа жен кадровых сотрудников Загра¬

ничной службы обратилась в конгресс США с предложением

об ассигновании дополнительных средств на оплату этой рабо¬

ты. Автор ссылается на опыт отдельных стран — Японии, Ав¬

стрии, Италии, где женам дипломатов, выполняющим пред¬

ставительскую и протокольную работу в посольствах и кон¬

сульствах, уже выплачивается жалованье21.
Восхождение по лестнице американской карьерной ди¬

пломатии — дело, сопряженное с большими затратами нервной

энергии и весьма эфемерными надеждами на конечный успех

не только для женщин, но, пожалуй, и для подавляющего боль¬

шинства профессиональных дипломатов. Подсчитано, что шан¬

сы достичь заветной цели — посольского кресла есть лишь при¬

мерно у 3 % поступивших на Заграничную службу22.
У послов много преимуществ — высокий оклад, значитель¬

ный социальный престиж, возможность выхода в мир боль¬

шой политики. После принятия закона 1980 года увеличены

оклады не только послов, но и посланников и советников.

Они в случае успешной работы могут претендовать на 20%

надбавки к основному окладу, а в отдельных случаях награж¬

даются единовременной „президентской премией” до 20 тыс.

долл.23 Однако новая система поощрений не коснулась руко¬

водителей консульских учреждений, а это свидетельствует о

том, что проблема придания консульским работникам долж¬

ного статуса так и не была решена.
Персонал Заграничной службы, за исключением тысячи

руководящих работников, получивших надбавки к жалованью,

отнесся к большинству статей Закона 1980 года с изрядной
175

долей скептицизма. Как и прежде, решение судьбы того или

иного дипломата оставалось всецело в руках одной из шести

госдепартаментских аттестационных комиссий, которые не¬

редко подходят к оценке способностей и перспектив сотруд¬

ника весьма субъективно. Многое определяют его личные свя¬

зи с сильными мира американской дипломатии.
Система продвижения на Заграничной службе США офи¬

циально именуется „продвижением на основе заслуг”. На деле

повышение дипломата нередко осуществляется на основе

услуг, которые он оказывет влиятельным лицам в госдепарта¬

менте, причем не только начальству, но и неформальным груп¬

пировкам. Именно последние на всех этапах развития американ¬

ской дипломатической службы во многом определяли кадро¬

вую политику.
До второй мировой войны и некоторое время после нее

тон задавал так называемый „уютный клуб”, ориентировав¬

шийся в политическом отношении главным образом на Запад¬

ную Европу. Теперь, как пишет JI. Гелб, в недавнем прошлом

ответственный сотрудник госдепартамента, на американской

дипломатической службе наиболее влиятельны четыре груп¬

пировки — „азиатская”, „группировка периода вьетнамской

войны”, „клуб специальных помощников” и группа бывших

помощников и консультантов Г. Киссинджера. Особенно зна¬

чительно влияние лиц, вхожих в несколько группировок од¬

новременно. Так, личный секретарь госсекретаря Ч. Хилл и пер¬

вый заместитель заместителя госсекретаря по африканским

делам Ф. Уизнер поддерживают связи со всеми неформальны¬

ми группировками. Они, как и исполнительный секретарь

госдепартамента Н. Плэтт, знают все ходы и выходы в госде¬

партаменте и на Заграничной службе24 и, разумеется, склон¬

ны оказывать содействие в карьере лицам, работающим под

их непосредственным началом.
В 1976 году, вскоре после случая самоубийства из-за не¬

приятностей на работе одного сотрудника Заграничной служ¬

бы, и, очевидно, под влиянием этой трагедии конгрессом США

была одобрена поправка к Закону о Заграничной службе 1946

года, предусматривавшая возможность и порядок обжалования

несправедливых, с точки зрения дипломатов, действий админи¬

страции. Закон 1980 года предоставил Ассоциации Загранич¬

ной службы, отстаивающей интересы профессиональных ди¬

пломатов, право оспаривать решения аттестационных комис¬

сий, вести переговоры с администрацией госдепартамента по

вопросам условий труда, назначений, увольнений, присвоения

очередных дипломатических классов.
176

С 1981 года по инициативе ассоциации в порядке экспери¬

мента введен так называемый „метод открытых назначений”,

заимствованный из практики ряда международных организа¬

ций. Суть его в том, что управление кадров госдепартамента

направляет перечень имеющихся вакансий всем сотрудникам,

которые должны получить назначение на новую должность.

Те выбирают предпочтительную для себя вакансию и отправ¬

ляют свой ответ в управление. Оно, в свою очередь, знакомит

с полученными заявками заинтересованные отделы госдепар¬

тамента и посольства.
Приживется ли новый метод на Заграничной службе и к

чему он приведет, пока неясно. Отмечается, однако, что дипло¬

маты из предлагаемых им вакансий выбирают наименее труд¬

ные и наиболее престижные должности. В результате десятки

сотрудников претендуют одновременно на одно и то же место.

И выигрывает опять-таки тот из них, за кого есть кому „за¬

молвить словечко” перед начальником управления или послом.

А занять некоторые „трудные” посты, в особенности в отда¬

ленных точках земного шара, вообще не находится желающих.
Дипломатическая карьера обставлена множеством услов¬

ностей. Значительное число сотрудников не выдерживают ос¬

троты конкуренции и уходят со службы досрочно. Число уво¬

лившихся, равно как и вышедших в отставку (обязательна по

достижении 65 лет), примерно соответствует количеству моло¬

дых соискателей, принимаемых ежегодно в ряды Заграничной

службы. В итоге на протяжении десятков лет численность всего

персонала американской профессиональной дипломатической

службы довольно стабильна — около 3,5—4 тыс. человек.
Наряду с многообразием обстоятельств, влияющих на

служебное продвижение того или иного дипломата, существу¬

ют требования, остающиеся в силе на всех этапах его карьеры.

Это лояльность дипломата политической системе Соединенных

Штатов, безоговорочная поддержка им буржуазной идеоло¬

гии и, соответственно, неприятие идеологии социалистическо¬

го мира, априорно негативное отношение к внешней и внут¬

ренней политике стран социализма.
Первая и по сей день единственная попытка создать обоб¬

щенный политический портрет профессиональных дипломатов

была сделана группой сотрудников Массачусетского техноло¬

гического института в первой половине 70-х годов. Руковод¬

ство госдепартамента дало тогда разрешение провести ано¬

нимное анкетирование 300 профессиональных дипломатов.

Результаты опроса показали, что по большинству внешнеполи¬

тических вопросов сотрудники Заграничной службы придер¬
12 - 1242
177

живаются в целом более консервативных взглядов, нежели

служащие других государственных учреждений, за исключе¬

нием Пентагона (сотрудники ЦРУ не опрашивались). Так,

профессиональные дипломаты, в том числе молодые, и в 70-х

годах ^разделяли традиционную точку зрения на происхожде¬

ние „холодной войны”>, а именно „считали, что в конце 40-х

годов внешняя политика СССР характеризовалась экспансио¬

нистскими устремлениями”. Подавляющее большинство ди¬

пломатов согласились с утверждением, что „американская внеш¬

няя политика является главным морально-политическим сти¬

мулом позитивных перемен современного мира”. Считая, что

„война не является законным инструментом национальной

политики”, 71% опрошенных сотрудников Заграничной служ¬

бы тем не менее одобрил применение военной силы в Кариб-

ском бассейне в 60-х годах, 64,8% оправдывали интервенцию

США в Юго-Восточной Азии25.
Профессор J1. Этеридж, проведший беседы с дипломатами

в госдепартаменте, пришел к убеждению, что их личные взгля¬

ды были бы более либеральными, если бы не крайне тяжелый

психологический климат в американском внешнеполитическом

ведомстве. „Я убедился, — пишет Этеридж, — что в госдепарта¬

менте взрослые, вполне зрелые во всех отношениях люди рабо¬

тают в атмосфере постоянного страха перед неодобрением,

осуждением или даже возмездием со стороны начальства. Их

страх столь велик, что они опасаются высказать независимое

суждение даже в частной беседе”26.
Судя по отдельным интервью и свидетельствам более

позднего времени, нет оснований говорить о том, что полити¬

ческие взгляды дипломатов и атмосфера на службе измени¬

лись к лучшему.
Антисоветизм всегда был присущ идеино-политическим

взглядам американских профессиональных дипломатов. Вмес¬

те с тем было бы неверно говорить о полной идентичности

как политической философии, так и линии поведения сотруд¬

ников Заграничной службы, с одной стороны, и представи¬

телей Пентагона и военно-промышленного комплекса — с дру¬

гой. Многие дипломаты, как правило, отдают себе отчет в том,

что отождествление линии дипломатического ведомства как

с замыслами военщины, так и с создающими угрозу между¬

народной безопасности внешнеполитическими программами

той или иной администрации может нанести ущерб диплома¬

тической профессии как таковой. Дипломатическая служба

в этом случае утрачивает свое лицо, низводится на второсте¬

пенные или даже третьестепенные роли.
178

В этом смысле весьма показательной представляется пози¬

ция ветерана американской дипломатии Дж. Кеннана. Пред¬

взятое отношение к социализму не мешает ему проявлять

известный реализм в оценке перспектив мирового развития,

выступать против военного решения исторического спора меж¬

ду социализмом и капитализмом. Безумием назвал этот мас¬

титый дипломат гонку ядерных вооружений27. В 80-х годах

Кеннан потребовал от американской администрации занять

конструктивную позицию по вопросам разоружения. Он, в

частности, призвал страны НАТО принять обязательство не при¬

менять первыми ядерного оружия, согласиться на полный

запрет ядерных испытаний всех видов28. Он неоднократно

рекомендовал, чтобы в отношениях с СССР Соединенные Шта¬

ты больше полагались на мирные, дипломатические инстру¬

менты деятельности, активнее и по прямому назначению ис¬

пользовали имеющиеся каналы связи между двумя странами

и, не в последнюю очередь, посольство США в Москве, забо¬

тились о своевременной подготовке квалифицированных спе¬

циалистов по Советскому Союзу. Политические руководители

США в целях выработки более разумной и сбалансированной

позиции в отношении СССР должны, по мнению Кеннана,

с достаточным вниманием относиться к информации, которую

сотрудники американского посольства получают по диплома¬

тическим каналам от советских представителей и направляют

в Вашингтон29.
* * *
Для американских профессиональных дипломатов в це¬

лом характерна противоречивость идейно-политических по¬

зиций. Со студенческих и даже со школьных скамей они под¬

вергаются интенсивной шовинистической обработке, которая

не позволяет им непредвзято подойти к оценке своих полити¬

ческих оппонентов на международной арене. В то же время

дипломатическая работа, в том числе и практика общения

с дипломатами из социалистических стран, растущее понимание

того обстоятельства, что путь военной конфронтации в совре¬

менных условиях грозит всеобщим ядерным уничтожением,

способствует появлению в позициях американских диплома¬

тов элементов реализма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Дипломатическая служба США на протяжении всей своей

истории служила инструментом осуществления внешнеполити¬

ческих задач правящего класса. Однако ее конкретная роль,

формы и методы деятельности претерпевали определенные

изменения под влиянием ряда факторов. Это и значение, кото¬

рое руководящие круги придавали дипломатии в комплексе

средств достижения внешнеполитических целей, и расстановка

политических сил в стране, и перегруппировки внутри государ¬

ственного аппарата, ведущие к усилению тех или иных звеньев.
Вплоть до окончания второй мировой войны дипломати¬

ческая служба США сохраняла свое значение в качестве прак¬

тически единственного инструмента осуществления внешне¬

политических задач в мирное время, хотя периодами ее веду¬

щая роль и ослаблялась интервенционистскими акциями с

участием вооруженных сил США, а также тем, что некоторые

президенты и их личные советники брали на себя часть функ¬

ций, обычно осуществляемых дипломатическим аппаратом.
С принятием в 1947 году Закона о национальной безопас¬

ности госдепартамент и его заграничные учреждения, где глав¬

ным образом работали профессиональные дипломатические

кадры, стали лишь одним из элементов системы органов внеш¬

них сношений. Реализация внешнеполитических задач с того

времени в значительной степени возлагается на военные ве¬

домства и спецслужбы, а роль дипломатического аппарата

относительно падает.
Госдепартамент, в отличие от Пентагона, „не обладает финан¬

совыми возможностями для заключения фантастических по сво¬

им размерам сделок с корпорациями, производящими ору¬

жие”, — не без горечи констатируют профессиональные диплома¬

ты в 80-е годы, объясняя тем самым второстепенную роль свое¬

го ведомства в условиях проведения курса, материальной осно¬

вой которого является все усиливающаяся гонка вооружений.
180

Когда в политике американской администрации возника¬

ют элементы конструктивного подхода к решению актуальных

международных проблем, например в первой половине 70-х

годов, значение дипломатии возрастает, оживляется интерес

к различным аспектам функционирования дипломатической

службы. Тем не менее даже при благоприятных условиях про¬

фессиональные дипломатические кадры не достигают той сте¬

пени влияния, которой обладала Заграничная служба США

в период между двумя мировыми войнами.
После проведения ряда организационных перестроек дипло¬

матического аппарата в послевоенные годы профессиональные

дипломатические кадры стали составлять меньшинство в гос¬

департаменте и в заграничных дипломатических представитель¬

ствах США. В дипломатические учреждения во все возрастаю¬

щем числе набираются лица, связанные по роду своей преды¬

дущей деятельности с военным и гражданским бизнесом, с

многонациональными корпорациями, со спецслужбами, с про¬

пагандистскими ведомствами, с внешнеполитическими „моз¬

говыми трестами”.
Доктрина „новой дипломатии” с начала 60-х годов ориен¬

тировала дипломатическую службу на многообразие тактиче¬

ских приемов и форм работы, часто выходивших за рамки

традиционной дипломатии, на многоплановую и многофунк¬

циональную деятельность. При этом она утрачивала свою моно¬

полию на ведение внешнеполитических дел.
Американские дипломатические учреждения за рубежом

в более широких, нежели прежде, масштабах вовлекались

в выполнение заданий провокационного и подрывного харак¬

тера, в „тайные” операции спецслужб в иностранных государ¬

ствах, что противоречит нормам международного права и на¬

циональным законам, а также общепринятым обычаям ведения

международных дел.
Ставка ряда послевоенных администраций США на исполь¬

зование силы как основного инструмента достижения внешне¬

политических целей обусловливала и порождала определенное

недовольство в среде кадровых дипломатов методами Белого

дома. Оставаясь и в 80-х годах на прежних позициях, Загранич¬

ная служба США в идейно-политическом плане тяготеет, скорее,

к умеренно-консервативным группировкам правящего клас¬

са, осознающим опасность, которую представляет для самих

Соединенных Штатов курс на продолжение безудержной гонки

вооружений, на проведение политики „с позиции силы” в ядер-

ный век.

ПРИМЕЧАНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
1	Ленин В. И. Поли. собр. соч. - Т. 37. - С. 48.
2	Ленин В. И. Поли. собр. соч. - Т. 28. - С. 312.
3	См. Орнатский И. А. Экономическая дипломатия. - 2-е изд. — М.,

1985. - С. 13.
4	См. Овинников Р. С. Уолл-стрит и внешняя политика. - М., 1980. -

С. 114-121.
5	См. Statistical Abstract of the United States. 1982-83. — Wash., D. C. -
1982.	Dec. - P. 266.
6	Современная внешняя политика США. - Т. 2. - М., 1984. - С. 30.
7	См. Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского

Союза. - М., 1986. - С. 13.
8	См., напр., Механизм формирования внешней политики США. — М.,

1986; Современная внешняя политика США. - М., 1984; Конститу¬

ционно-правовой механизм осуществления внешней политики го¬

сударств. - М., 1986.
9	См. Acheson D. Present at the Creation. My Years in the State Depart¬

ment. - N. Y., 1969.
10	Cm. International Affairs. - 1984. - Autumn. - P. 731 -732.
11	См. Обзор современной американской научной литературы по вопро¬

сам внешней политики и международных отношений в кн.: Яков¬

лев А. Н. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного

века.-М., 1985.-С. 39-54.
12	См. Kennan G. F. The Cloud of Danger. Current Realities of American

Foreign Policy. - Boston, 1977; Macomber W. The Angel‘s Game. A Hand¬

book of Modern Diplomacy. - N. Y., 1975; Mayer M. The Diplomats. -

N. Y., 1983.
13	Cm. Thompson K. (ed.) Institutions for Projecting American Values Ab¬

road. - Lanham - N.Y., 1983.
14	Ibid.-P. 10-14.
15	См., напр., Barnet R. Roots of War. - N. Y., 1972.
16	См., напр., Chomsky N. „Human Rights” and American Foreign Policy. -

Nottingam. - 1978.
17	Cm. Watt D. C. Succeeding John-Bull. America in Britain’s Place. 1900-

1975. - Cambr., 1984. - P. 10.
У ИСТОКОВ АМЕРИКАНСКОЙ

ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ
1	См. подробнее Черняк Е. Пять столетий тайной войны. Из истории

секретной дипломатии и разведки. - 2-е изд. - М., 1972. - С. 256 -

272.
182

2	Ленин В. И. Поли. собр. соч. - Т. 37. - С. 56.
3	См. Alstyne R. W. American Diplomacy in Action. A Series of Case Stu¬

dies. - Stanford (Calif.), 1944. - P. 22.
4	Пейн Т. Избр. соч. - М., 1959. - С. 229.
5	Foreign Service Journal. - 1981. - Jan. - P. 4.
6	Ibid.
7	Ibid.-P. 6.
8	Childs J. R. American Foreign Service. - N. Y., 1948. - P. 3.
9	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 15. - С. 417.
10	The Department of State Bulletin. - 1981. - Jan. - P. 515.
11	Cm. Childs J. R. Op. cit. - P. 3.
12	Ilchman W. F. Professional Diplomacy in the United States. 1779-1939.

A Study in Administrative History. - Chicago, 1961. - P. 39.
13	См. Бланке У. Заграничная служба США. - М., 1974. - С. 34.
14	См. История США. - Т. 2. - М., 1985. - С. 136.
„СТАРАЯ ШКОЛА” В НОВОМ СВЕТЕ
1	См. Childs J. R. Op. cit. - P. 8.
2	Никольсон Г. Дипломатическое искусство. - М., 1962. - С. 90.
3	Цит. по Ilchman W. F. Op. cit. - P. 54.
4	Congressional Record, XXXIV, 56th Congress, 2nd Session. - 1901. -

7Febr.-P. 2110.
5	Taft W. H. Presidential Addresses and State Papers. - L., 1915. - P. 463-

464.
6	Блищенко И. П., Дурденевский В. Н. Дипломатическое и консуль¬

ское право. - М., 1962. - С. 259-260.
7	См. Thayer С. Diplomat. - N. Y., 1959. - Р. 67.
8	Childs J. R.Op. cit. -P. 10-11.
9	Ленин В. И. Полн. собр. соч. - Т. 37. - С. 50.
10	См. Schulzinger R. American Diplomacy in the Twentieth Century. -

N. Y., 1984. - P. 127.
ВО ВСЕОРУЖИИ АНТИКОММУНИЗМА

И АНТИСОВЕТИЗМА
1	См. Зубок Л. И., Яковлев Н. Н. Новейшая история США. - М., 1972.-

С. 48.
2	Цит. по Яковлев Н. Н. Новейшая история США. 1917-1960. - М.,

1961. - С. ЮЗ.
3	См. История США. - Т. 3 (1918-1945).- М., 1985. - С. 135.
Santis Н. The Diplomacy of Silence. The American Foreign Service, the

Soviet Union and the Cold War. 1933-1947. - Chicago - L., 1980. -

P. 13.
5	The Department of State Bulletin. - 1981. - Jan. - P. S38.
6	Cm. Santis H. Op. cit. - P. 14.
7	Cm. Weil M. A Pretty Good Club. The Founding Fathers of the U. S. Fo¬

reign Service. - N. Y., 1978. - P. 22.
8	Ibid.-P. 51.
9	Combs J. American Diplomatic History. Two Centuries of Changing In¬

terpretations. — Berkeley, 1983. - P. 331.
10	См. Яковлев H. H. Новейшая история США. 1917-1960. - С. 112.
11	Weil М. Op. cit. -P. 53.
183

12	См. Цветков Г. Н. Шестнадцать лет непризнания. Политика США в

отношении Советского государства в 1917-1933 гг. - Киев, 1971. -

С. 148-149.
13	См. U. S. Diplomats in Europe. 1919-1949. Ed. by Jones K. P. — Santa

Barbara, 1983. - P. 153.
14	Ibid.-P. 155.
15	Hooker N. The Moffat Papers. — Cambr. - Mass., 1956. - P. 183.
16	Ibid.-P. 261.
17	Weil M. Op. cit. - P. 60—61.
18	Galbraith J. K. A Life in Our Times. Memoirs. — Boston, 1981. - P. 245.
19	См. Яковлев H. H. Франклин Рузвельт - человек и политик. - М.,

1965. - С. 384.
20	См. Weil М. Op. cit. -Р.185.
21	Santis Н. Op. cit. - P. 98.
22	WeilM. Op. cit.-P. 195-196.
23	Kennan G. F. Memoirs. 1950-1963. - Vol. II. - Boston, 1972. - P. 191.
24	Weil M. Op. cit. - P. 249.
25	См. Воронцов В. Б. Дело „Амерэйша”. - М., 1974. - С. 6.
26	См. Bailey Т. A Diplomatic History of the American People. - N. Y.,
1955.- P. 886.
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА

В ГОДЫ „ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ”
1	Combs J. Op. cit. - P. 221.
2	См. Stein H. (ed.). Public Administration and Policy Development. -

N. Y., 1952. - P. 71.
3	Weil M. Op. cit. - P. 244.
4	Цит. no Acheson D. Present at the Creation. My Years in the State De¬

partment. - L., 1970. - P. 157.
5	Cm. Schulzinger D. Op. cit. - P. 212.
6	Mayer M. The Diplomats. - N. Y., 1983. - P. 23.
7	Дмитриев Бор. США: Политика. Генералы. Дипломаты. Четверть

века политики „с позиции силы”. - М., 1971. - С. 229.
8	См. Gaddis J. L. Strategies of Containment. A Critical Appraisal of Post¬

war American National Security Policy. - N. Y., 1982. - P. 91, 98—99.
9	Цит. по Яковлев H. H. Силуэты Вашингтона. Политические очерки. -

М., 1983. - С. 123.
10	Gaddis J. L. Op. cit. - P. 101.
11	Ibid.
12	См. Merli F. and Wilson T. (eds). Makers of American Diplomacy. From

Theodore Roosewelt to Henry Kissinger. — N. Y., 1984. — P. 294.
13	Ibid. P. 295.
14	Цит. no Campbell J. The Foreign Affairs Fudge Factory. — N. Y., 1971. -

P. 117.
15	Serfaty S. American Foreign Policy in a Hostile World. Dangerous Years. -

N. Y., 1984.-P. 135.
16	Cm. Finger S. M. Your Man at the U. N. People. Politics and Bureaucracy

in Making Foreign Policy. - N. Y. - L., 1980. - P. 80.
17	Beam J. Multiple Exposure. An American Ambassador^ Unique Perspec¬

tive on East-West Issues. - N. Y., 1978. — P. 44.
18	Цит. по Яковлев H. H. Силуэты Вашингтона. Политические очерки. -

С. 204.
184

19	McGhee G. Envoy to the Middle World. Adventures in Diplomacy. - N. Y.,

1983. - P. 279,283.
20	Цит. no Gaddis J. Op. cit. - P. 155.
21	Lasch C. The Agony of the American Left. - N. Y., 1969. - P. 79.
22	Cm. Gumperz E. Internationalizing American Higher Education. - Ber¬

keley, 1970. - P. 35.
23	Cm. Bennet W. Area Studies in American Universities. - N. Y., 1951.
24	Cm. Gumperz E. Op. cit. - P. 19.
25	Cm. Barnet R, Roots of War. - N. Y., 1972. - P. 56.
26	Macomber W. Op. cit. — 1975. - P. 59.
27	Бланке У. Указ. соч. - С. 50.
28	См. Меньшиков М. А. Вашингтон, 16-я улица. Из записок советского

посла. - М., 1986. - С. 47-48.
29	Там же. - С. 143.
30	Murphy R. Diplomat Among Warriors, - N. Y., 1964. - P. 456 -457.
31	См. Меньшиков М. А. Указ. соч. - С. 50.
32	Universities for a Changing World. Ed. by Stephens M„ Roderick G. -

L., 1975. - P. 35.
33	Cm. Bowles C. The Coming Political Breakthrough. - L., 1 59. -

P. 177-180.
34	Ледерер У., Бэрдик Ю. Некрасивый американец. - М., 1960. - С. 19.
„НОВАЯ ДИПЛОМАТИЯ”
1	См. Зубок Л. И., Яковлев Н. Н. Указ. соч. - С. 304.
2	См. Gaddis J. Op. cit. - P. 203.
3	Kennedy John F. The Strategy of Peace. - N. Y., I960. - P. 61.
4	Gaddis J. Op. cit. - P. 203,
5	Cm. Melvin K. Education in World Affairs. A Realistic Approach to In¬

ternational Education. - Lexington — Mass., 1970. — P. XI,
6	The Representation of the U.S. Abroad. Ed. by Barnett V., Jr. - N. Y.,

1965.-P. 93.
7	Cm. Open Doors (Institute of‘ International Education). - N. Y., 1967.
8	McGhee G, Op. cit. — P. 416.
9	Cm. Estes T. S., Lightner E. A. The Department of State. - N. Y., 1976. -

P. 122.
10	Cm. Foreign Affairs. — 1981. - Spring. — P. 925.
11	The University and the State: What Role for Government in Higher Edu¬

cation? Ed. by Hook S. et al. - Buffalo - N. Y., 1978. - P. 194 - 195.
12	Cm. Ladd E. C., Lipset S. M. The Divided Academy. Professors and Po¬

litics. - N. Y., 1975. - P. 342.
13	The Department of State Bulletin. - 1961. - March 20. - P. 400.
14	Цит. no Goodman P. People or Personnel and Like a Conquered Provin¬

ce. - N. Y„ 1968. - P. 375.
15	Cm. Thompson K. (ed.). Op. cit. - P. 12, 4.
16	Cm. Hilsman R. To Move a Nation. The Politics of Foreign Policy in the

Administration of John F. Kennedy. — N. Y., 1967. - P. 53.
17	The National Security Council. Jackson Subcommittee Papers on Policy

Making at the Presidential Level. Ed. by Sen. Jackson H. - N. Y., 1965. -

P. xii.
18	Sorensen Т. С. Kennedy. - N. Y., 1966. - P. 286.
19	США: внешнеполитический механизм. Организация, функции, управ¬

ление. - М., 1972. - С. 340-343.
20	Цит. по Bailey Т. Op. cit. - Р. 65.
185

21	Цит. по Schleisinger A. Jr. A Thousand Days: John F. Kennedy in the

White House. - Bdston, 1965. - P. 430-431.
22	Personnel for the New Diplomacy. Carnegie Endowment for Internatio¬

nal Peace. - Wash., D. C., 1962. - P. 2-3.
23	Schlesinger A. Jr. Op. cit. - P. 431.
24	Cm. Organizing for the New Diplomacy, Brookings Research Report 55. -

Wash., D. C., 1966. - P. 3.
25	Cm. Briggs E. Anatomy of Diplomacy. - N. Y., 1965. - P. 239.
26	Haviland H. F. The Formulation and Administration of United States

Foreign Policy. - Wash., D. C., 1960. - P. 19.
27	Цит. no Gaddis J. Op. cit. — P. 245.
28	Цит. no Steel R. Pax Americana. - N. Y., 1977. - P. 231, 232.
29	Galbraith J. K. Op. cit. - 1981. - P. 406.
30	Steel R. Op. cit. -P. 23.
31	См. подробнее Новая и новейшая история. — 1968. — № 1. - С. 186 —
188
32	См. Ladd Е., Lipset S. Op. cit. - P. 342-369.
33	См. The New York Post. - 1968, Apr. 23.
34	The Next Phase in Foreign Policy. Ed. by Owen H. - Wash., D. C., 1973. -

P. 265.
35	The New York Times. - 1969. - May 23.
НА ПУТИ К „ПУБЛИЧНОЙ ДИПЛОМАТИИ”
1	Цит. по Яковлев Н. Н. Силуэты Вашингтона. Политическое очерки. -

С. 326.
2	U. S. News and World Report. - 1972. - Sept. 23.
3	Golan M. The Secret Conversations of Henry Kissinger. -— N. Y., 1976. —

P. 175.
4	Cm. Gaddis J. Op. cit. - P. 302.
5	Mayer M. Op. cit. - P. 245.
6	Яковлев H. H. Силуэты Вашингтона. Политические очерки. - С. 307.
7	Gaddis J. Op. cit. - P. 304.
8	См. Кокошин А. А. За фасадом глобальной политики (внутренние

факторы формирования внешней политики американского империа¬

лизма на пороге 80-х годов). - М., 1981. - С. 296.
9	Landau D. Kissinger. The Uses of Power. - L., 1974. - P. 93-94.
10	Mayer M. Op. cit. - P. 47.
11	The Department of State Bulletin. - 1970. - Febr. 2. - P. 130.
12	Ibid.-P. 132-133.
13	Cm. Public Diplomacy and the Future. Hearings before the Subcom¬

mittee on International Operations of the Committee on International

Relations, H. R., 95th Congress, 1st Session. - Wash., D. C., 1977. -

P. 685.
14	Ibid.-P. 132.
15	The Department of State Bulletin. - 1979. - Febr. - P. 35.
16	Berman М., Johnson J. (eds.). Unofficial Diplomats. N. Y., 1977. - P. 31.
17	Foreign Service Journal. - 1978. Oct. - P. 33, 44.
18	Цит. по Яковлев H. H. Силуэты Вашингтона. Политические очерки. -

С. 374.
19	Brown S. The Faces of Power. Constancy and Change in U. S. Foreign

Policy from Truman to Reagan. — N. Y., 1983. - P. 465.
20	Vance C. Hard Choices. Critical Years in America’s Foreign Policy. - N. Y.,

1983. - P. 459.
186

21	Vance С. Op. cit. - P. 328.
22	Foreign Affairs. - 1979. Spring. - P. 882.
23	Cm. U. S. News and World Report. - 1980. - Sept. 29. - P. 36.
24	Brzezinski Z. Power and Principle. Memoirs of the National Security Ad¬

viser. 1977-1981. - L., 1983. - P. 535.
25	Ibid.-P. 42.
26	U. S. News and World Report. 1980. - Sept. 29. - P. 35.
27	Cm. The Washington Post. - 1980. - Apr. 12.
28	Weekly Compilation of Presidential Documents. 1980. - Oct. 27. - P. 2333.
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА

В 80-е ГОДЫ
1	США: экономика, политика, идеология. — 1986. - № 9. - С. 8.
2	См. Nuechterlein D. America Overcommitted. U. S. National Interests

in the 1980s. - Kentucky, 1985. - P. 31-51.
3	Визит Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева в Индию,

25—28 ноября 1986 года. Документы и материалы. - М., 1986. -

С. 57-58.
4	Foreign Affairs. - 1981. Spring. - P. 928, 934.
5	См. Rositzke H. Managing Moscow. Guns or Goods? — N. Y., — 1984. -

P. 40.
6	Cm. The Christian Science Monitor. - 1985. - Aug. 8.
7	См. Правда. - 1985. - 19 сент.
8	См. Foreign Affairs. - 1981. Spring. - P. 916-917.
9	См. Правда. - 1984. - 9 окт.
10	См. The Economist. - 1985. - Jan. 5-11. - P. 35.
11	Foreign Affairs. - 1981. - Spring. - P. 917.
12	Cm. International Affairs. - 1984. - Autumn. - P. 736.
13	Правда. - 1986. - 13 дек.
14	Цит. по Мировая экономика и международные отношения. - 1987. -

№ 2. - С. 63.
15	Советская культура. - 1987. - 3 янв.
16	См. Правда. - 1986. - 24 июля.
17	Правда. - 1986. - 23 окт.
18	См. The Christian Science Monitor. - 1985. - Apr. 1.
19	The International Herald Tribune. - 1985. - March 22.
20	The International Herald Tribune. - 1985. - Febr. 14.
21	The Washington Post. - 1984. - Nov. 22.
22	Цит.- по Правда. - 1984. - 8 окт.
23	The Newsweek. — 1986. - May 19.
24	Cm. The Economist. - 1986. - Oct. 4. - P. 29.
25	WattD.C. Op. cit. -P. 170.
26	Cm. Foreign Service Journal. - 1981. - Nov. - P. 23.
27	United States Statutes at Large, 2nd Session of the 96th Congress. - Vol.

94, PL 96-465. - Wash., D. С., 1980. - P. 2085.
28	The Washington Post. - 1980. - Dec. 13.
29	См. Кокошин А. А., Рогов С. М. Серые кардиналы Белого дома. -

М., 1986. - С. 334.
30	См. The Economist. - 1986. - Dec. 6. - P. 49.
31	См. Правда. - 1986. - 10 дек.
32	The International Herald Tribune. - 1981. - Oct. 15.
33	The New York Times. - 1984. - Apr. 20.	*
34	The New York Times. - 1984. - Nov. 20.
187

35	Правда. - 1987.-28 февр.
36	См. The Weekend Australian. - 1986. - July 26-27.
37	См. США: экономика, политика, идеология. — 1986. - № 12. - С. 6.
38	Цит. по США: экономика, политика, идеология. - 1987. - № 2. -

С. 24.
39	The Christian Science Monitor. - 1986. - May 7.
40	The International Herald Tribune. - 1985. - March 22.
41	The International Herald Tribune. - 1986. - Sept. 3.
42	Ibid.
43	США: экономика, политика, идеология. - 1987. - № 2. - С. 25.
ВЕДОМСТВО В РАЙОНЕ ФОГГИ BOTTOM
1	Burnham W. D. Democracy in the making. American Government and

Politics. - Englewood Cliffs, 1983. - P. 550.
2	Cm. Brownstein R., Easton N. Reagan’s Ruling Class. Portaits of the Pre¬

sident’s Top One Hundred Officials. - N. Y., 1983. - P. 47.
3	Ibid. - P. 599.
4	The New York Times. - 1985. - Apr. 19.
5	The Newsweek. - 1985. - Jan. 21.
6	Holland H. Managing Diplomacy. The United States and Japan. - Stan¬

ford - Calif., 1984. - P. 569-571.
7	Цит. по США: экономика, политика, идеология. — 1985. — № 5. —
С.	126-127.
8	Galbraith J. К. Ambassador’s Journal. - Boston, 1969. - P. 212.
9	Цит. no Mayer M. Op. cit. - P. 239.
10	Ibid.-P. 215.
11	См. подробнее США: внешнеполитический механизм. — С. 102-104.
12	Mayer М. Op. cit. - P. 221.
13	Ibid.-P. 222.
14	Цит. no Hilsman R. Op. cit. - P. 29.
15	Macomber W. Op. cit. - P. 61.
16	Cm. The Foreign Affairs. America and the World 1983, - 1983. - P. 491.
17	Cm. Vance C. Op. cit. - P. 42.
18	Cm. Foreign Service Journal. - 1981. - Febr. - P. 22.
19	Cm. U. S. Department of State Telephone Directory. - Wash., D. C. -

1985. - Jan.
20	Holland H. Op. cit. - P. 126.
21	Galbraith J. K. A Life in Our Times. Memoirs. - P. 240.
22	Cm. Holland H. Op. cit. - P. 29.
23	См. Современная внешняя политика США. — Т. 2. - М., 1984. - С. 81-82.
24	См. Mayer М. Op. cit. - Р. 290.
25	См. The Economist. - 1983. - Febr. 12. - P. 38.
26	См. Foreign Service Journal. - 1981. - Sept. - P. 15.
27	Cm. Chomsky N. „Human Rights” and American Foreign Policy. - Not¬

tingham, 1978. - P. 24.
28	Cm. Stafford T. The U. S. Intelligence Community. - Lanham - N. Y.,
1983.	- P. 37.
29	Ransom H. The Intelligence Establishment. - Cambr., 1970. - P. 138.
30	Cm. Mayer M. Op. cit. - P. 256.
31	Macomber W. Op. cit. - P. 108.
32	См. подробнее Бобылев Г. В., Зубков Н. Г. Основы консульской

службы. - М., 1986. - С. 208-217.
188

3	См. Mayer М. Op. cit. - P. 8.
4	См. The New York Times Magazine. - 1987. - Jan. 11. - P. 20.
5	Цит. no Mayer M. Op. cit. - P. 101.
6	Cm. Holland H. Op. cit. - P. 174.
„ВЕЛИКИЙ И ДОБРЫЙ ДРУГ...”
1	См. The Europa Year Book. A World Survey. - Vol. II. - L., 1983. -

P. 1703.
2	The International Herald Tribune. - 1984. - Jan. 11.
3	Cm. U. S. News and World Report. - 1980. - Sept. 29. - P. 36.
4	The Ambassador in US Foreign Policy: Changing Patterns in Roles, Se¬

lection and Designations. - Wash., D. C., 1981. - July. - P. 3.
5	Cm. Galbraith J. K. A Life in Our Times. Memoirs. - P. 394-397.
6	Moynihan D., Weaver S. A. Dangerous Place. - Boston, 1978. - P. 41.
7	Macomber W. Op. cit. - P. 164.
8	The Washington Star. - 1980. - Jan. 6.
9	Cm. Watson A. Diplomacy. The Dialogue Between States. - L., 1982. -

P. 145.
10	Cm. Galbraith J. K. A Contemporary Guide to Economics. - L., 1971. -

P. 197.
11	Mayer M. Op. cit. - P. 66.
12	The Times. - 1983. - Dec. 15.
13	Цит. no Mayer M. Op. cit. - P. 75.
14	Cm. Diplomatic List. Gaimusho. - Tokyo, Aug. 1985. — P. 217-233.
15	Cm. Countries of the World and their Leaders. Yearbook 1984. - Vol. I. -

Detroit, 1984. - P. 167.
16	Cm. Foreign Service Journal. - 1980. - July - Aug.
17	The Christian Science Monitor. - 1985. - May 13.
18	См. Эйджи Ф. За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской

разведки. - М., 1979. - С. 117.
19	См. Colby W., Forbath P. Honorable Men. My Life in the CIA. - N. Y.,

1978.-P. 88-90.
20	Stafford T. Op. cit. - P.. 106.
21	Cm. Foreign Service Act of 1979. East Africa. Hearings before a Subcom¬

mittee of the Committee on Government Operations, H. R., 96th Con¬

gress, 2nd Session. - Wash., D. C., 1980., - P. 216, 282.
22	См. Яковлев H. H. ЦРУ против СССР. - М., 1985. - С. 398.
23	Foreign Service Act of 1979... - P. 191.
24	Cm. US Mission and Office Operations. Hearings before the Committee

on Foreign Relations. U. S. Senate. 96th Congress, 1st Session. - Wash.,
D.	C., 1980.-P. 17.
25	Cm. Finger S. M. Op. cit. - P. 38.
26	Ibid. - P. xiii.
27	Cm. US News and World Report. - 1985. - Sept. 23. - P. 29.
28	См. Правда. - 1986.- 22 сент.
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ

ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ КАДРЫ
1 Holland Н. Op. cit. - P. 79.
189

2	См. Mills С. W. The Power Elite. - N. Y., 1956. - P. 207.
3	Cm. Domhoff G. W. Who Rules America? - Englewood Cliffs, 1967. -

P. 106.
4	Cm. Leacacos J. Fires in the In-Basket. ABC’s of the State Department. -

N. Y., 1968. - P. 452.
5	Foreign Service Act of 1979... - P. 354.
6	Cm. The Japan Times. - 1986. - Sept. 25.
7	The New York Times. - 1984. - Apr. 4.
8	Ibid.
9	Cm. The International Herald Tribune. - 1981. - Oct. 12.
10	'Cm. The Economist. - 1983. - Febr. 12. - P. 42.
11	Holland H. Op. cit. -P. 182.
12	Cm. Rositzke H. Op. cit. - P. 52.
13	Ibid.-P. 53.
14	Cm. Holland H. Op. cit. - P. 58.
15	The Washington Post. - 1984. - May 1.
16	Cm. The Department of State Newsletter. - 1979. - Febr. - P. 43-44.
17	The F. S. I. Its Purposes and Programs. Dep. of State. - Wash., D. C., 1976.
18	The National Security Council. Jackson Subcommittee Papers on Policy Mak¬

ing at the Presidential Level... - P. 228.
19	Cm. Foreign Service Journal. - 1981. - Jan. - P. 48-49.
20	Cm. Holland H. Op. cit. - P. 59.
21	Cm. The Washington Post. - 1984. - March 7.
22	Cm. Mayer M. Op. cit. - P. 57.
23	Cm. Foreign Service Act of 1979... - P. 197.
24	Cm. The International Herald Tribune. - 1985. - May 23.
25	,Cm. Etheredge L. A World of Men. The Private Sources of American Fo¬
reign Policy. - Cambr. - Mass., 1978. - P. 24, 31-32.
26	Ibid.-P. 35.
27	Cm. The Atlantic. - 1981. - Jan. - P. 27.
28	Cm. Kennan G. The Nuclear Delusion: Soviet-American Relations in the

Atomic Age. — 5th ed. - L., 1983. — P. 194-195.
29	Kennan G. The Cloud of Danger. — Boston, 1977. - P. 226.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
3
У ИСТОКОВ АМЕРИКАНСКОЙ
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ
11
„СТАРАЯ ШКОЛА" В НОВОМ СВЕТЕ
22
ВО ВСЕОРУЖИИ АНТИКОММУНИЗМА

И АНТИСОВЕТИЗМА
32
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА
В ГОДЫ „ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ"
46
„НОВАЯ ДИПЛОМАТИЯ"
69
НА ПУТИ К „ПУБЛИЧНОЙ

ДИПЛОМАТИИ"
88
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА

В 80-е ГОДЫ

104
ВЕДОМСТВО В РАЙОНЕ

ФОГГИ BOTTOM

121
„ВЕЛИКИЙ И ДОБРЫЙ ДРУГ..."

147
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ КАДРЫ

163
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
180
ПРИМЕЧАНИЯ
182

Монография
Владимир Маркович Матвеев
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ

СЛУЖБА США
Редактор Н. М. Маслова

Оформление художника Л. И. Ольденбургера

Художественный редактор В. П. Григорьев

Технический редактор Т. С. Орешкова

Корректор В. В. Соболева
ИБ№ 1227
Сдано в набор 17.04.87. Подписано в печать

23.10.87. А 09494. Формат 84Х108У32 .
Бум. офс. № 1. Гарнитура „Пресс-Роман”.

Печать офсетная. Уел. печ. л. 10,08.
Уел. кр.-отт. 10,40. Уч.-изд. л. 11,75.

Тираж 21000 экз. Заказ № 1242. Цена 80 коп.
Изд. № 34-И/86.
Издательство „Международные отношения”

107078, Москва, Садовая-Спасская, 20
Московская типография № 8 Союзполиграф-

прома при Государственном комитете СССР

по делам издательств, полиграфии и книжной

торговли.
101898, Москва, Центр, Хохловский пер., 7.

БИБЛИОТЕКА

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

ДИПЛОМАТИЯ"
80 коп.
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ

СЛУЖБА

США
Книга продолжает серию изданий, посвя¬

щенных становлению и развитию дипломати¬

ческих служб ведущих капиталистических го¬

сударств. Автор исследует роль американской

дипломатической службы в осуществлении

империалистической внешней политики США,

показывает ее структуру и функции на различ¬

ных исторических этапах. Читатель узнает о

формах и методах деятельности госдепарта¬

мента и загранпредставительств США, о сис¬

теме подготовки и продвижения дипломати¬

ческих кадров. Книга также содержит инте¬

ресную информацию о крупных американских

дипломатах.