/&^Zb^£s€-J>\
С

Л"У1НШ<11ШВДГ
ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ

КЛАССИКИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
А. ГУМБОЛЬДТ
1769 — 1859
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
КОЛХОЗНОЙ И СОВХОЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
«СЕЛЬХОЗГИЗ»

АЛЕКСАНДР ГУМБОЛЬДТ
ГЕОГРАФИЯ
РАСТЕНИЙ
ПОД РЕДАКЦИЕЙ, С ВВОДНОЙ СТАТЬЕЙ
И БИОГРАФИЧЕСКИМ ОЧЕРКОМ
проф. Е. В. ВУЛЬФА
ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ
акад. Н. И. ВАВИЛОВА
ОГИЗ — СЕЛЬХОЗГИЗ
МОСКВА— ЛЕНИНГРАД — 1936

ЗНАЧЕНИЕ РАБОТ АЛЕКСАНДРА ГУМБОЛЬДТА
ДЛЯ ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
До начала XIX столетия география растений как
самостоятельная отрасль знания еще совершенно не существовала.
У древних авторов, правда, имеются некоторые
представления о растительности, носящие географический характер. Так,
в «Истории растений» греческого ученого Теофраста, обработавшего
научные материалы, собранные во время похода Александра
Македонского в Индию (334—323 до н. э.), имеются вполне определенные бо-
танико-географическиеданные. Нов Средние Века эти представления
о связанности растений с определенным географическим обитанием
совершенно -утрачиваются. Немецкие монахи, переписывая и
комментируя античных авторов, искали в Центральной Европе
описанные последними для средиземноморской флоры растения. Только со
второй половины XVIII столетия при описаниях растений
появляются, хотя и в чрезвычайно общих выражениях, указания на их
распространение и характер обитания.
В это же время в произведениях некоторых ботаников мы
находим уже вполне определенные мысли и данные чисто ботанико-гео-
графического характера. Первые соображения о существовании
поясов в распределении растительности на склонах гор принадлежат
французскому ботанику Турнефору, изложившему их в описании
восхождения в 1700г. на г. Арарат, в его «Relation d'un voyage du
Levant», опубликованном уже после его смерти в 1717 г. Никаких
подробных описаний растительности по поясам здесь не имеется,
а лишь в нескольких словах упоминается существование двух поясов,
выше которых гора, «с того момента, как на ней остановился ковчег
Ноя, покрыта снегом».
Линней (1707—1778) при описаниях растений дает указания не
только на географическое распространение, но и на характер
нахождения этих растений—«в сосновом лесу», «среди вереска», «в воде»,
«в тени», «на скалах» и т. д. Эти географические данные приводятся
чисто случайно, без всякого сознательного намерения связать
растение с факторами его обитания.
В противоположность этому у Альбрехта Галлера в его «Истории
растительности Швейцарии» (1768) дается уже вполне определенное

6
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
распределение растительности по поясам и сопоставление их с
широтными зонами Европы.
В 1783 г. французский аббат Жиро Сулави (Soulavie) в своей
«Естественной истории Франции» уделяет один том растительности.
В нем мы находим уже главы, посвященные «физической географии
растений» и связи последних с характером почвы, климата и с
высотой над уровнем моря. Тем не менее, начинать географию растений,
как науку, с этого произведения мы не можем: в нем не упоминается
ни одного названия растения, наряду с верными мыслями имеются
и совершенно неправильные, и, наконец, все его изложение
пропитано религиозным духом, в значительной степени заменявшим автору
подлинное знание природы.
В 1792 г. берлинский ботаник Вильденов опубликовал свои
лекции по ботанике, озаглавленные «Grundriss der Krauterkunde». Эта
книга на фоне метафизической науки того времени представляла
собою, без сомнения, выдающееся явление. Один из разделов ее,
озаглавленный «История растений», является по существу географией
растений в современном нашем понимании. Он начинается с
определения «Истории растений», под которой Вильденов понимал «влияние
климата на растительность, изменения, которые растения
претерпели во время революций нашего земного шара, их распределение
и распространение по земле». Мы находим здесь данные о
географическом распространении растений, мысли о необходимости допущения
прежней связанности материков для понимания разорванных
ареалов распространения, а также о факторах распространения, включая
сюда и человека, данные о влиянии условий обитания на растения; он
отличает впервые растения, живущие общественной одиночно. Таким
образом, в этих немногих страницах заключаются уже зачатки всех
будущих разделов науки о географии растений, еще в то время пе
имевшей своего наименования.
Развить эти мысли, подвести под них серьезное научное
основание, доказать фактами, не только почерпнутыми из чужих
описаний, но добытыми собственными наблюдениями и изучениями
природы, создать из них новую отрасль ботанического знания суждено
•было ученику Вильденова—Александру Гумбольдту.
В проспекте намечавшегося, но неосуществленного большого
произведения, посвященного географии растений, включаемого нами
в настоящее издание, Гумбольдт дал подробную и вполне
объективную оценку, можно сказать, даже преувеличенную в лучшую сторону,
того, что было известно в области географии растений к моменту
выступления его на этом поприще.
Это были отдельные, разбросанные факты, случайно брошенные
мысли в произведениях, посвященных систематике растений или
общей ботанике. Географического подхода к растению еще не
существовало; само название «география растений» было употреблено
совершенно случайно Менцелем в его оставшейся
неопубликованной «Флоре Японии».
Мысли о связи растений с климатическими факторами, о
закономерности в распределении растений соответственно горным поясам
и широтным зонам земного шара возникли у Гумбольдта, по его

ЗНАЧЕНИЕ РАБОТ ГУМБОЛЬДТА ДЛЯ ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ 7
собственным словам, в дни его ранней юности. Они накапливались
в течение ряда лет, черпая себе пищу в описаниях путешествий,
в беседах с исследователями, вернувшимися из дальних плаваний.
Они выливались в разработанные планы будущей науки. Еще в 1794 г.,
т. е. в двадцатипятилетнем возрасте,? Гумбольдт в письме к Шиллеру
так излагал свои планы на будущую работу: «естествознание, в
частности наука о растениях, в том виде как ее трактовали до
настоящего времени, когда ограничивались только установлением разницы
форм, изучали только физиономику растений и животных, а
учение о признаках, учение о методах определения даже
смешивали с самой священной наукой, не могло служить объектом
размышления для созерцательного ума человека. Но вы чувствуете
вместе со мной, что есть нечто высшее, что надо еще искать, что надо
еще найти.
«Аристотеля и Плиния втянуло в описания природы присущее
человеку эстетическое чувство и его проявление в любви к искусству,—
эти древние авторы имели несомненно более широкие взгляды, чем
наши убогие регистраторы природы.
«Всеобщая гармония форм, проблема вопроса—одна ли исходная
форма растений представлена в тысяче переходов; распределение
этих форм по земному шару; различные влияния—радости или
меланхолии, вызываемые в чувствующем человеке растительным
миром; контраст между мертвой, неподвижной массой скал, между
кажущимися почти неорганическими стволами деревьев и
оживленным растительным покровом, мягко одевающим нежной плотью даже
скелеты животных; история и география растений или историческое
изображение общего распределения растений по земному шару—
этот, еще неразработанный раздел истории мироздания; нахождение
древнейшей растительности в местах ее погребения (окаменелости,
каменный уголь, торф и др.); постепенность заселения земного шара;
передвижения растений, изолированно и общественно живущих,
и их пути; карты распространения тех растений, которые следовали
за некоторыми народами; всеобщая история земледелия; сравнение
культурных растений с домашними животными, происхождение тех
и других; изменчивость растений, в большей или меньшей степени
связанных с законом соразмерности форм; одичание одомашненных
растений (в Америке, Персии); общая запутанность, вносимая в
географию растений колонизациями,—вот мне кажется объекты,
достойные размышления и почти никем не затронутые. Я занимаюсь ими
непрерывно...»
И несколькими месяцами позже, в том же году в другом письме:
«я работаю над до сих пор еще неизвестной частью всеобщей
истории мироздания. Книга должна быть опубликована через 20 лет,
под заглавием: Идеи к будущей истории и географии растений, или
исторические данные о постепенном распространении растений по
земному шару и связи его с геогнозией».
Здесь уже не отдельные, случайно брошенные мысли, а целая
программа новой науки, не выпускавшаяся ее автором в течение
60 лет из поля своего зрения и в таком объеме еще до сих пор
полностью не осуществленная.

8
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
Возможность претворения этих мыслей в жизнь и начала их
оформления явилась при ознакомлении с тропической растительностью
Америки, где, у подножья вулкана Чимборазо, Гумбольдт
набросал свой первый опыт географии растений, изложил идеи о ней, уже
давно в нем созревшие.
В этом произведении, которым он начал длинный ряд трудов,
явившихся результатом его путешествия в Центральную и Южную
Америку, красной нитью проходит мысль о связанности всех физико-
географических явлений с живой природой в одну неразрывную
цепь. Чтобы обнять растительный мир земли не с точки зрения
описательной ботаники, стремящейся лишь к выявлению его видового
состава, а во всем многообразии его проявления, необходимо знать
все условия его географического обитания.
Если распространение растений в первую очередь зависит от
географического распределения климатических и почвенных условий,
то тем не менее ряд моментов в этом распространении не может быть
объяснен действующими в настоящее время факторами.
Эту связанность географии растений не только с пространством,
но со временем, Гумбольдт резко подчеркивал, устанавливая тесный
контакт с геологией и палеонтологией. Мы находим в его работах
данные об общности флор Восточной Азии и тихоокеанской части
Северной Америки, Южной Америки и Австралии, о непонятности
нахождения одних и тех же видов в северном и южном .полушариях;
соображения об ином распределении климатических условий в
прежнее время, обусловившем распространение южных форм в пределы
современной Арктики, устанавливаемое на основании
палеоботанических находок, получившие подтверждение в значительно позже
опубликованных работах Геера; предположения о существовании
исходных центров происхождения растительных видов, установление
которых затруднено вследствие их дальнейших передвижений, и,
наконец, о факторах—ветер, вода, животные,
человек,—обусловивших возможность этих перемещений. Таким образом, в этих мыслях
были поставлены наиболее трудные вопросы исторической
географии растений, окончательным разрешением которых мы и
сейчас, через 130 лет, не можем еще похвалиться.
Отграничивши таким образом ту часть растений, географическое
распространение которых не может быть доказано современными
наблюдениями, Гумбольдт занялся изучением климатических факторов,
определяющих распределение остальной массы растительности. Из
числа последних был выдвинут в первую очередь температурный
фактор и установлено, что не крайние температуры определяют
распределение растений, а средние, и продолжительность их действия на
растения. Температурные изменения в Андах дали ключ к
пониманию распределения растительных областей от экватора и до
полярных широт. Вместе с тем на основании точных барометрических
определений вертикальных границ распространения растений, была дана
картина изменений видового состава растительности в зависимости
от влияния высоты над уровнем моря. Эти же исследования привели
его к установлению растительных поясов в Андах, горах Мексики
ж на Тенерифе, графически представленных им в чрезвычайно инте-

ЗНАЧЕНИЕ РАБОТ ГУМБОЛЬДТА ДЛЯ ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ 9
ресных и показательных схемах, одна из которых публикуется ниже.
В поясе пальм и бананов (1000 м над уровнем моря) два чрезвычайно
важных исключения были установлены Гумбольдтом: нахождение
пальмы Ceroxylon andicola между 1 646—2 740 м в поясе дубов и
орешника и геликонии (из сем. банановых), образовавшей на высоте
2000 м почти непроницаемые заросли, могущие служить важным
предостережением при определении температурных условий
обитания ископаемой растительности на основании их видового состава.
Хотя Гумбольдт подверг исследованию только один
климатический фактор—температурные условия и их изменения соответственно
высоте места, остальных же, как-то влажности, интенсивности света
и др., а также почвенных условий коснулся лишь вскользь, тем не
менее в его работах мы имеем прочно заложенное и научно
обоснованное начало экологической географии растений. Здесь
нельзя не отметить тех обстоятельств, что наука о почвах возникла
значительно позже Гумбольдта, а уделение внимания влажности,
как одному из основных ботанико-географических факторов, надо
отнести уже к концу девятнадцатого столетия.
Впервые введенное в науку Вильденовым, как выше указано,
понятие об общественно и одиночно живущих растениях нашло в лице
Гумбольдта своего дальнейшего продолжателя. Уже в 1792 г. в своем
юношеском произведении «Флора Фрейберга», посвященном низшим
растениям, преимущественно грибной флоре горных шахт, Гумбольдт
дает список таких общественных растений и указывает на интерес,
который представляло бы нанесение на карту занятых ими территорий.
В немногих строках, в которых изложены эти мысли, мы имеем по
существу начало того направления в географии растений, которое уже в
двадцатом столетии получило такое интенсивное развитие и выросло в
самостоятельную отрасль географии растений, получивши название
фитосоциологии, или, как ее теперь у нас называют, фитоценологии.
Но Гумбольдт на этом не остановился, а продолжал дальше
работать в этом направлении. Наблюдения, сделанные над
тропической растительностью, дали ему богатую для этого пищу. В своих
«Идеях о географии растений», а также и в более популярной статье,
выпущенной годом раньше: «Идеи о физиономичности растений»
он развил это понятие об общественных и одиночно живущих
растениях и иллюстрировал его рядом блестяще написанных примеров.
Установление этого факта сочетания определенных видов в
совместно живущие группы привело Гумбольдта еще к новой и уже
совершенно оригинальной мысли о том, что эти группы определяют
собою характер ландшафта и, являясь его выражением, дают
возможность охарактеризовать растительные области на основании того
физиономического впечатления, которое эти сочетания растений, эти
жизненные группировки, в систематическом отношении совершенно
различных, растений, по совокупности строения своих вегетативных
органов, производят на наблюдателя.
Первоначально Гумбольдт различал 17, а затем увеличил это
число до 19 основных форм растительности, к которым можно свести
все остальные, подчеркнув, что при этом имеются в виду лишь те
страны, в которых он лично был.

10
ПРОФ. Б. В. ВУЛЬФ
Эти основные формы растений являются не случайными
сочетаниями, а, наоборот, представляют собою выражение
физико-географических и экологических условий, характеризующих области,
служащие местообитаниями для этих форм.
В физиономии ландшафта, определяемой прежде всего его
растительностью, Гумбольдт видит проявление гармонии
взаимодействия органической и неорганической природы. Вместе с этим он
указывает и на то значение, которое имеет на человека, на весь уклад его
жизни, на его культурное развитие обитание среди того или иного
растительного ландшафта.
Это направление работы Гумбольдта нашло себе выдающегося
последователя в лице Гризебаха, который в многочисленных работах,
завершившихся капитальным произведением «Растительность
земного шара», дал этому направлению окончательное оформление и
довел число основных групп растительности до 54. Согласно Гризе-
баху «группу растений, носящую вполне законченный
физиономический характер, как например луг, лес и т. д., мы называем ботанико-
географической формацией». Таким образом, здесь несколько
расплывчатое определение Гумбольдта—«группа общественных растений»—
приобретает характер термина, который перейдет в дальнейшем
в учение о растительных формациях, хотя как Гумбольдт, так и Гри-
зебах смотрели на эти формации еще не как на объект
самостоятельного исследования, а лишь с точки зрения их значения при
характеристике растительных областей.
Не удовольствовавшись такой физиономической оценкой
географического распределения растений, Гумбольдт искал более точного
его выражения. Указание на возможность такового ему дало
исследование Роберта Броуна о растительности Австралии,
опубликованное в 1814 г., в котором он впервые сделал сопоставление численного
состава видов отдельных семейств флоры Австралии и других стран.
Уже через год после этого, в 1815 г., в своем введении к описанию
новых родов и видов флоры Южной Америки, Гумбольдт сопоставил
число видов Нового Света с общим числом известных растений,
указал на различия в распределении растений по числу видов в
зависимости от семейства, на численные соотношения семейств, родов
и видов в зависимости' от широты места. Для ряда семейств он
сопоставил численное распределение их видов в различных странах
с их географическим распространением и дал изотермы,
характеризующие последнее.
Эта статистика видового состава флор, или ботаническая
арифметика, как ее называл Гумбольдт, имеет тот недостаток, что она
отражает состояние наших знаний лишь для данного момента.
Непрекращающееся углубление в изучение систематики
растений, каждая новая выходящая флора—вносят полное изменение
в ранее принятую статистику видов. Вследствие этого и цифры
Гумбольдта давно утратили свою верность. В его время численность всего
видового состава флоры высших растений земного шара принималась
в 40 000 видов, мы же ее расцениваем примерно в 160000—200000;
численный состав флор отдельных стран возрос во много раз, так
число видов флоры Южной Америки им принималось равным" 13 000,

ЗНАЧЕНИЕ РАБОТ ГУМБОЛЬДТА ДЛЯ ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ 11
мы же для одной Бразилии знаем уже 40 000 видов; то же самое можно
сказать и о составе отдельных семейств. Например, Гумбольдт
считал, что число видов пальм равно 98, мы же принимаем его равным
уже 1 200 видов. Вне всякого сомнения и эти наши цифры не
являются окончательными.
Но несмотря на то, что эти вычисления Гумбольдта в настоящее
время утратили свое значение, самый метод оценки флор и их
географического распространения сохранил всю свою ценность. К
сожалению, он получил лишь незначительную дальнейшую
теоретическую разработку и применение в масштабе всего земного шара. Только
Скоу в 1822 г. положил этот статистический метод в основу своей
географии растений для характеристики растительных областей по
числовому составу основных семейств, да Альфонс Де-Кандоль
в 1855 г. в своей географии растений указал на некоторые
закономерности в численном распределении видов. Применение же
этого числового метода во флорах отдельных стран и в ботанико-
географических работах делалось неоднократно, причем особо должны
быть отмечены статистические исследования флоры, опубликованные
не так давно Виллисом.
Но вместе с тем необходимо отметить, что сам Гумбольдт
впоследствии считал более важным характеристику ботанико-географи-
ческих областей по сочетанию растительных форм, а не по
численному богатству семейств.
Описание растительных областей Южной Америки и
характерных для нее растительных формаций: саванн или льяносов, лесной
области, так называемой гилей, тянущейся от Ориноко до Амазонки,
пересекая на своем протяжении экватор, поясов растительности Анд
от уровня моря и до границы вечного снега, характеристика
растительных зон земного шара на основе температурных условий и
распределения главнейших растений—вот тот вклад, который был
сделан Гумбольдтом в описательную или так называемую
флористическую географию растений. К этому необходимо еще добавить,
что эти описания Гумбольдта представляют собой замечательные
образцы передачи в литературной форме впечатления, получаемого
наблюдателем от растительного ландшафта, в сочетании с исключительно
тонким научным анализом условий обитания этой растительности.
Сюда же относятся и наблюдения над влиянием морских
течений на растительность. Так, Гумбольдтом были впервые
опубликованы научные данные, касающиеся холодного течения, идущего из
северных широт к побережью Чили и Перу. Климатическим
влиянием, оказываемым этим течением, которое сейчас носит его имя,
Гумбольдт объяснял бедность растительности по побережью Перу.
Им же установлена связь, существующая в Атлантическом океане
между распространением зарослей водоросли фукус и имеющимися
течениями.
В вышеприведенной программе труда по географии растений,
которую Гумбольдт предполагал осуществить в течение 20 лет, и
повсюду в дальнейших его работах распространение культурных
растений, их происхождение и исходные центры, пути расселения и
история возделывания их человеком рассматриваются как неотъемле-

12
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
мая часть общей географии растений. Сам Гумбольдт очень мало
сделал в отношении выполнения этой части своей программы. Он дал
лишь для ряда культурных растений температурные данные,
характеризующие области их наилучшего произрастания, и в нескольких
блестящих страницах наметил ряд вопросов, связанных с их
происхождением. Эти мысли нашли себе отклик только ровно через
полстолетия, когда Альфонс Де-Кандоль в своей географии растений,
представляющей собой в значительной своей части разработку тем,
выдвинутых Гумбольдтом, посвятил ряд страниц, в дополненном
виде выпущенных им впоследствии отдельным изданием,
происхождению культурных растений. Эта тема подверглась еще более
детальной разработке уже в наши дни в ряде работ академика Н. И.
Вавилова, подошедшего к происхождению культурных растений с
совершенно новой точки зрения и окончательно доказавшего
правильность взгляда Гумбольдта на культурные растения как объект
изучения географии растений. Но сама география культурных
растений в целом была обойдена в многочисленных ботанико-геогра-
фических трудах, вышедших в течение последнего столетия, и еще
ждет своего исследователя.
Ботанико-географические работы Гумбольдта, его выводы и
соображения имели бы относительно незначительную ценность, если-
бы они явились результатом лишь размышлений и поверхностных
наблюдений путешественника. На самом деле мы имеем как раз
обратное: все выводы Гумбольдта имеют исключительную, по
богатству фактического материала, основу. Большинство температурных
и барометрических данных выполнены им самим, часто несмотря на
исключительные трудности, связанные с условиями тропического
климата и недоступности высот, на которые ему приходилось
взбираться. В основу всей его работы положен колоссальный
ботанический материал.
Сбор растений, с удивительной неутомимостью производившийся
Гумбольдтом совместно с его спутником Бонпланом, составил
громадный гербарий. По возвращении в Европу он был разделен на
основной гербарий и два дублета. Один из последних Гумбольдтом
был отдан Бонплану и был им увезен обратно в Америку, где
и погиб, второй дублет был передан Парижскому Естественно-
историческому Музею.
Основной гербарий содержал около 6 000 видов, из которых
больше половины было описано вновь. Если принять во внимание,
что общее количество видов высших растений, известных Линнею
в середине XVIII столетия, не достигало 8 000, что через 10 лет после
возвращения Гумбольдта в Европу это число было доведено всега
до 38 000 видов, то будет достаточно очевидно, какой громадный вклад
был сделан Гумбольдтом в познание флоры земного шара.
Не получивши естественно-исторического образования, будучи
в значительной степени ботаником-самоучкой, интересуясь общими
вопросами ботанической географии, а не чистой систематикой
растений, Гумбольдт, вполне понятно, не мог и не хотел сам взяться за
обработку этих громадных сборов, для определения которых ни в одном
гербарии почти не существовало сравнительного материала.

ЗНАЧЕНИЕ РАБОТ ГУМБОЛЬДТА ДЛЯ ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ 13
Первоначально предполагалось, что эту часть работы должен
взять на себя ботаник Бонплан. Но после того как выяснилось, что
последний, будучи прекрасным сборщиком, совершенно неспособен
выполнить эту трудную работу, Гумбольдт поручил ее Вильденову.
Вскоре после этого Вильденов умер, и продолжение начатой им
обработки было передано молодому, но в то время уже известному
ботанику Кунту, племяннику воспитателя Гумбольдта, впоследствии
директору Берлинского ботанического сада. Последний довел
обработку до конца, затратив на нее 11 лет.
Результаты обработки были опубликованы в 6 томах, написанных
Бонпланом, и 10 томах, автором которых был Кунт. Гумбольдтом
к ним было дано ботанико-географическое введение, изданное потом
отдельной книгой под заглавием «Пролегомены географии растений»,
помещаемое нами ниже в русском переводе, и двухтомная география
семейства злаков. Все это издание было опубликовано в виде
громадных томов in folio, снабженных 1284 великолепными таблицами
рисунков, гравированных на меди и раскрашенных в каждом
экземпляре от руки.
Результаты ни одной экспедиции не опубликовывались с такой
полнотой и с такой роскошью и все это было выполнено самим
Гумбольдтом, истратившим на путешествие и опубликование его
результатов все свое состояние. Впоследствии он имел право писать: «все
что я унаследовал—я истратил, и так как я употребил эти средства
на научные цели, то я и высказываю это, не боясь порицания».
Работы Гумбольдта, затронувшие все разделы географии
растений, пробудили к ней исключительный интерес, привлекли
многочисленных исследователей, взявшихся за разработку с такой щедростью
брошенных им мыслей. Среди имен последних достаточно упомянуть
Скоу, Гризебаха и Альфонса Де-Кандоля. Впоследствии эти заслуги
Гумбольдта были в значительной степени забыты, работы его даже
крупные ботаники знают лишь по названию, некогда совершенно
новые и часто гениальные идеи стали тривиальными и всем известными.
Но стоит только углубиться в то громадное научное наследство,
которое оставил нам Гумбольдт, чтобы рассеялись все сомнения
в праве именовать его основателем новой науки—географии растений.
* * *
Свыше столетия прошло со времени опубликования Гумбольдтом
своих произведений, посвященных географии растений, мысли,
изложенные в них, давно претворились в жизнь, но тем не менее для
советского читателя, для советских ботанико-географов эти
произведения сохранили не только исторический интерес.
При все нарастающем расчленении знаний на ряд
специализированных дисциплин, искусственно нарушающем познание природы
как единого целого, при существующих сейчас тенденциях чисто
искусственного разделения уже и самой географии растения на три
отдельные дисциплины, попытка Гумбольдта изобразить природу во всем
многообразии и тесной связи всех ее проявлений сохранит навсегда
свое значение. В Гумбольдте для нас прежде всего ценен тот
колоссальный охват знания, который делал его компетентным во всех областях

14
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЪФ
естествознания. В его лице мы, по всей вероятности, имеем редчайшего
исследователя, способного написать книгу о природе, которая, по
его собственному выражению, вызывала бы такое же целостное
впечатление, как и сама природа. И вот именно потому, что специализация
наших знаний заставляет нас углубляться в изучение лишь отдельных
проявлений природы, нам ценен Гумбольдт, не устающий повторять,,
что «на взаимодействие сил, на влияние мертвой природы на
животный и растительный мир, на эту гармонию должны быть направлены
наши глаза». Этому обобщению, этому пониманию природы и умению
ее описывать должны учиться на произведениях Гумбольдта наши
молодые ученые, наши исследователи природы СССР.
Нам ценен Гумбольдт еще и потому, что он впервые понял и
настойчиво доказывал в течение нескольких десятилетий, что география
растений представляет собою науку, отражающую -самую сущность
ботанического знания. В ней преломляются все направления в
изучении растений, она является конечной целью ботанических
исследований.
Такое понимание значения географии растений еще далеко от
общего признания. Еще совсем недавно, уже под влиянием
практических требований к ботанике, которые могла удовлетворить лишь
одна география растений, она начинает входить в объем
преподавания высших учебных заведений.
Но как ни была подробна начертанная Гумбольдтом программа
новой науки, как ни были дальновидны высказанные им мысли, тем
не менее он не предвидел то громадное значение, которое сыграет
приложение географии растений к практической жизни.
Районирование сельского хозяйства, оценка растительных угодий
и их мелиорация, установление центров происхождения культурных
растений и использование их для получения исходного
разнообразия форм для селекционной работы, освоение пустынь, интродукция
и селекция растений, нахождение нового растительного сырья—вот
тот громадный вклад, который внесла география растений для
удовлетворения практических надобностей человечества, вклад,
значительной долей участия в котором может гордиться советская наука.
. Проф. Е. В. Вулъф*

АЛЕКСАНДР ГУМБОЛЬДТ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
/^\ тим утром Александр Гумбольдт пробыл у меня несколько часов:
h~J что это за человек! Я знаю его так давно и все же я по-новому
^->^ им удивлен. Можно сказать, по учености, по живому знанию он
не имеет себе равного. И всесторонность, какая мне еще не
встречалась. Что бы ни затронуть, он повсюду как у себя дома и засыпает
вас умственными ценностями. Он подобен живительному и
неиссякаемому источнику со многими трубами, под которые надо только
подставлять сосуды. Он пробудет здесь несколько дней и я уже чувствую,
что это будет для меня равносильным тому, как бы я прожил целые
годы...»*
«Удивительные люди XVI и XVII столетий сами представляли
собою академии, как Гумбольдт в наши дни»**.
И действительно, в течение полу столетия Гумбольдт был тем
центром, в котором накапливались все научные достижения, был
тем человеком, который в одном своем лице был способен соединить
все ему современные знания, чтобы потом переработанными и
объединенными отдать их опять человечеству в виде грандиозной картины
природы, как единое гармоничное целое, как единое мироописание.
Если его специальные научные исследования вызвали к жизни
несуществовавшие еще научные дисциплины, если описания его
путешествий послужили образцом научного исследования еще
неизвестных стран, то его «Космос», или опыт физического мироописания,
был тем произведением, которое пробудило в широких слоях народов
различных стран, еще совершенно чуждых естественно-историческим
знаниям, интерес и стремление к познанию законов природы.
Переведенный почти на все языки, «Космос» Гумбольдта был одной из самых
популярных книг, одной из,тех книг, которые открывают перед
читателем новый для него мир, пробуждают стремление к созданию
собственного миропонимания.
Это пробуждение широкого интереса к познанию природы
способствовало, без всякого сомнения, восприятию новых идей в области
естествознания.
* Eckermann. Gesprache mit Goethe, d. I. 1826.
** Goethe. Einzelne Betrachtungen u. Aphorismen. Goethe's Werke L
Verl. Cotta, 1836.

16
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
Вопреки тогдашним представлениям, Гумбольдт считал
необходимым включить в свое физическое описание мира и законы,
управляющие живыми организмами. Последний, пятый том «Космоса»
должен был быть посвящен биологии. Гумбольдт не дожил до завершения
своего труда, и биологическая часть «Космоса» так и осталась
неосуществленной.
Но в это время уже всходило новое светило на умственном
горизонте человечества, и в тот самый год, когда умер Гумбольдт,
учение Дарвина пролило новый свет на еще покрытые мраком
проблемы биологии.
Александр Гумбольдт родился в Берлине 14 сентября 1769 г·
Детство и юность он провел, совместно со своим только на два года
старшим братом Вильгельмом, впоследствии известным филологом
и специалистом по литературе и искусству, зимой в Берлине, а
летом—в небольшом пригородном имении Тегель.
В 1779 г., когда Александру было всего 10 лет, внезапно умер
его отец, майор Александр Георг Гумбольдт, и оба мальчика
остались на попечении матери.
Среднее образование оба брата получили только домашнее, для
чего были привлечены лучшие педагогические силы Берлина, но
несмотря на всю разносторонность, в него не были включены естественно-
исторические предметы, к которым младший Гумбольдт чувствовал
особую склонность.
Позже, в 1806 г., он писал французскому физику Пикте: «до
16 лет у меня не было желания заниматься науками. Мной владел дух
беспокойства и я хотел сделаться солдатом (!). Мои родители не
одобрили этой склонности; я должен был посвятить себя финансам и не
имел никогда возможности прослушать курс ботаники или химии.
Почти все науки, которыми я сейчас занимаюсь, я изучил сам и уже
очень поздно. Я ничего не слышал об изучении растений до 1788 г.,
когда я имел случай познакомиться с Вильденовым, такого же
возраста, что и я, который только перед этим опубликовал свою «Флору
Берлина». Его мягкий и любезный характер способствовал еще больше
моей любви к ботанике. Он не давал мне формальных уроков, но
я приносил собранные мною растения и он их определял. Я увлекся
ботаникой и в особенности низшими растениями. Вид даже сухих
экзотических растений в гербарии заполнял мое воображение теми
радостями, которые должна доставлять растительность более
теплых стран. Вильденов был в тесном контакте с Тунбергом и часто
получал от него японские растения. При виде их я не мог не думать
о посещении этих стран».
Чтение описаний путешествий, которыми так изобиловала вторая
половина XVIII столетия, еще более развило в Гумбольдте это
стремление к посещению отдаленных стран.
Но несмотря на такой пробел в отношении естественных наук,
домашнее образование, полученное обоими братьями, дало им
прекрасную подготовку к университетскому курсу. Не было упущено

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
17
и знание языков: оба брата свободно владели английским,
французским, латинским и греческим языками.
* * *
Ко времени завершения Гумбольдтами домашнего образования в
Берлине еще не было университета: он был основан значительно
позже благодаря Вильгельму Гумбольдту в бытность его министром
народного просвещения.
В октябре 1787 г. оба брата поступили в Франкфуртский
университет. Александр должен был, по желанию матери, изучать
финансовые, экономические и технологические науки для подготовки к
будущей государственной службе в области промышленности.
Постановка образования в Франкфуртском университете не
могла удовлетворить стремления к знанию обоих братьев, вследствие
чего Вильгельм в следующем, 1788 г. переехал в Гёттинген, а
Александр вернулся обратно в Берлин.
Весной 1789 г. младший Гумбольдт присоединился к брату в Гёт-
тингене. Это был год начала французской революции, отзвуки
которой достигли и Гёттингена. Вильгельм Гумбольдт отправился сейчас
же во Францию, «чтобы присутствовать на похоронном шествии
французского деспотизма», Александру же удалось попасть туда лишь
через год.
В Гёттингенском университете Александр слушает филологию
и археологию, историю товароведения и физику, политическую
экономию и специальный курс об Илиаде Гомера. Но вместе с тем это
увлечение филологией и античным миром не вытесняет любви к
естествознанию. Продолжаются ботанические экскурсии, посещения
ботанических садов и этнографических музеев.
В это же время он публикует анонимную статью о
«минералогических наблюдениях над базальтами Рейна». В этой юношеской
работе проявилась уже его удивительная наблюдательность и уменье
схватывать всю совокупность явлений.
Во время своего пребывания в Гёттингене Гумбольдт
познакомился с Георгом Форстером, оказавшим огромное влияние на
направление его дальнейшей жизни.
Георг Форстер, которому в то время было 36 лет, в
пятнадцатилетнем возрасте сопровождал своего отца Рейнольда Форстера во
время его путешествия вокруг света в качестве натуралиста в
экспедиции Кука. Форстер-отец был одно время министром в Данциге, затем
служил в немецких колониях в России, близ Саратова, потом
переехал в Англию, где жил уроками. В 1772 г. он отправился в
кругосветное путешествие с Куком и по возвращении опубликовал
свои наблюдения, сделанные во время этого путешествия, хотя
обязался ничего не публиковать, за что был изгнан из Англии. В 1780 г.
он был избран профессором естественной истории в Гале, где и умер.
Описание его путешествия было опубликовано в 1777 г. Георгом
Форстером, создавшим, благодаря своей удивительной способности
художественных изложений и описаний природы, произведение,
научившее многочисленных последователей тому, как надо
путешествовать и описывать эти путешествия.
2 А. Гумбольдт.

18
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
По удивительной разносторонности своих знаний,
исключительным лингвистическим способностям, по широкому кругу интересов
Георг Форстер был как бы прототипом Гумбольдта.
«Благодаря ему,—писал последний о Форстере,—началась новая
эра научных путешествий, целью которых; было сравнительное народо-
и страноведение. Обладая тонким эстетическим чувством, умея
удерживать в памяти полные жизни картины, поразившие его фантазию,
на Таити или других тогда еще счастливых островах, Георг Форстер
описывал сначала сменяющиеся растительные пояса, климатические
условия, а затем и источники питания населения в зависимости от
условий их жизни и происхождения».
Через 60 лет после этого, за год до своей смерти, Гумбольдт
писал Кёнигу, приславшему ему биографию Форстера: «Вы заняли у меня
две длинные ночи, так как я прочел ваше прекрасное, с чувством
и проницательностью написанное произведение от доски до доски.
Я вновь пережил много счастливых и печальных впечатлений...
Я употребил целое полстолетие, во время которого все время
продолжал вести беспокойную и сильно подвижную жизнь, чтобы сказать
самому себе и другим, чем я обязан своему учителю и другу Георгу
Форстеру в отношении обобщения взгляда на природу, укрепления
и развития того, что брезжило во мне задолго до этой счастливой
встречи. В эти ночи мрачных настроений, из-за все быстрее и быстрее
исчезающих сил, ожили во мне воспоминания об удивительных
совпадениях и контрастах в моей и Форстера жизни: то же направление
политических взглядов, вызванное отнюдь не Форстером, а гораздо
более раннее и только получившее от него пищу для дальнейшего
развития; первый взгляд на море глазами совершающего кругосветное
плавание путешественника в то время, когда еще не было никакой
надежды, что и я также через 12 лет буду переплывать Тихий океан;
мое пребывание в Лондоне, еще в то время, когда была жива вдова
Кука и так любезно принимал меня, двадцатиоднолетнего юнца, Джозеф
Бэнкс*;во время моей Сибирской экспедиции я был на берегах реки
Самары, с которых старый Форстер послал Линнею в Упсалу
одичавшую пшеницу**...; я был приглашен графом Румянцевым в
царствование Александра I, в 1812 г., участвовать в большом естественно-
историческом путешествии во внутреннюю Азию, точно так же, как
Георг Форстер, в царствование Екатерины, к участию в кругосветном
плавании капитана флота Муловского; те же самые разочарования
в сладких надеждах, и там, и тут препятствия к организации
экспедиций из-за войны с французами и турками».
В начале 1790 г. Гумбольдт с Форстером отправились в
путешествие по Европе: по Рейну в Голландию, Англию и Францию.
Форстер описал это путешествие, назвав его «Ansichten von Niederrhein».
В путешествии, в котором проводником был Форстер, все являлось
объектом изучения: природа и искусство, промышленность,
политика и церковь, прошлое и настоящее, осматривалось все, начиная
с институтов, ботанических садов и обсерваторий и кончая фабриками,
* Ботаник, участник первого кругосветного плавания Кука в 1768—1771гг.
** В «Идеях о географии растений», упоминая об этом, он говорит не о
пшенице, а об ячмене.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
19
горными копями и доками. Для Гумбольдта это была школа того,
как надо путешествовать, подготовка к будущей экспедиции.
В июле Гумбольдт, вернувшись обратно в Германию и
распростившись с Форстером, отправился в Гамбург, чтобы прослушать
в Промышленной академии курс денежного обращения и изучить
бухгалтерию. «Я живу здесь,—писал он в сентябре 1790 г.,—как
воспитанник Промышленной академии, не вижу ничего кроме цифр,
конторских книг и должен забыть свои растения и камни». Но тем не менее
все свои свободные часы он посвящал ботанике и минералогии.
Эти занятия минералогией вызвали желание избрать в качестве
специальности горную промышленность, вследствие чего в декабре
1790 г. Гумбольдт обратился с просьбой к известному геологу в Фрей-
бергском университете Вернеру с просьбой принять его в число своих
учеников. «Уже почти два года,—писал он ему,—как я занимаюсь
минералогией. Мое пребывание в Гёттингене, мои ботанические
блуждания по горам Германии, мое приятное, но чересчур краткое
посещение Дербоширского пика пробудили во мне еще более сильное
желание заняться этой наукой. Я прочел столько минералогических
работ, сколько был только способен, наблюдал
естественно-исторические объекты столько, сколько был в состоянии, но пришел к
заключению, что я до настоящего момента мало что изучил основательно»
и последовательно. Сильное стремление отправиться в ФрейберГ
и сделаться вашим учеником уже давно меня преследовало, но
внешние обстоятельства делали это до сих пор невозможным. Теперь эти
трудности устранены». В конце мая 1791 г. Гумбольдт получил
желаемое согласие и в начале июня был уже в Фрейберге.
Фрейбергская академия, основанная в 1766 г., благодаря
участию в ней Вернера пользовалась в то время большой популярностью;
отовсюду стекались сюда молодые люди, желавшие
специализироваться у Вернера. Тут были и специалисты-минералоги, и геологи*
и горные инженеры, ехавшие к нему поучиться.
Вернер, указав на значение геологии в горном деле,
способствовал ее чрезвычайной популярности, результатом которой являлось
ее дальнейшее развитие. Этому способствовал также замечательный
ораторский талант Вернера, привлекавший слушателей со всех
концов света и делавший их его слепыми последователями. Но, несмотря
на вызванный им в конце XVIII столетия резкий поворот в изучении
геологии, направленный к обоснованию ее геологическими
исследованиями и разработкой новых методов изучения геологических
явлений, в теоретических выводах Вернера было много забуждений. Одной
из причин последнего является то обстоятельство, что Вернер,
кроме своей родной Саксонии, ничего не видел и все свои идеи и
выводы, черпавшиеся из геологических данных, полученных при ее
изучении, распространял на весь земной шар.
Одним из таких заблуждений, надолго задержавшим дальнейшее
развитие геологии, был его так называемый «нептунизм», т. е. полное
отрицание значения вулканических явлений в истории земли.
Современные вулканы,согласно его взглядам, представляют собой
случайные явления, вызванные самовозгоранием каменного угля, серы:
и др.
2*

20
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
Это направление взглядов Вернера вызвало чрезвычайно
ожесточенную борьбу с крайними «вулканистами», окончившуюся,
благодаря авторитету Вернера, временной победрй нептунистов.
Гумбольдт и другой ученик Вернера, впоследствии знаменитый
геолог, фон-Бух, поднявшие авторитет геологии на ее современную
высоту, первоначально восприняли все взгляды своего учителя.
Впоследствии первый, при исследовании вулканов Южной Америки,
второй—Канарских островов, диаметрально изменили свои взгляды,
сделавшись убежденными вулканистами. Ударившись в
противоположную крайность, они придавали вулканической деятельности
универсальное значение, считая вулканы клапанами, через которые
внутреннее расплавленное ядро земли оказывает свое действие на ее
поверхность.
Проводя ежедневно полдня в шахтах, Гумбольдт не оставлял
своей любви к ботанике. Его внимание обратили на себя растения,
развивающиеся в подземных шахтах при полном отсутствии
солнечного света. В результате этих наблюдений явилась работа: «Опыты
и наблюдения над зеленой окраской подземных растений»,
представлявшая собой лишь первую проработку вопросов, изложенных
в большом ботанико-физиологическом исследовании о подземной
флоре Фрейберга: «Flora subterranea Fribergensis».
В феврале 1792 г. Гумбольдт окончил свое университетское
образование и покинул Фрейберг. Товарищи по курсу устроили ему
дружеские проводы, на которых один из них, Готгельф ришер,
прочел написанное им в честь Гумбольдта стихотворение. Это был
тот самый Фишер, который впоследствии переехал в Россию и был
основателем Московского Общества Испытателей Природы и
профессором Московского университета. При возведении его в
дворянское достоинство ему была присвоена фамилия Фишер фон-Вальдгейм.
Через 40 лет Гумбольдт встретился с ним опять в Москве,
направляясь в Азию.
* * *
Гумбольдт уехал из Фрейберга 26 февраля 1792 г., а двадцать
девятым февраля уже помечен министерский приказ о назначении
его асессором по горной промышленности. Это назначение отвечало
желанию Гумбольдта, хотя и смотревшего на практическую карьеру,
как на необходимую подготовку к будущей научной деятельности,
но отнюдь не как на конечную цель жизни. После получения
этого лриказа о производстве в асессоры он писал своему другу
Фрейеслебену: «мне было очень стыдно, что я испытал радость по
поводу этого убожества», хотя такое назначение в то время в
23-летнем возрасте, без предварительных испытаний, считалось
для Гумбольдта чрезвычайно лестным.
В июле 1792 г. Гумбольдту был поручен объезд ряда
промышленных предприятий, доклад о котором он должен был сделать министру
в Байрейте, где они должны были съехаться. Этот доклад по своей
исчерпывающей полноте и всесторонности произвел настолько
хорошее впечатление, что Гумбольдт сейчас же, в конце августа, был

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
21
назначен обербергмейстером Байрейтского и Ансбахского горных
округов. «Все мои желания,—писал он тому же
Фрейеслебену,—теперь исполнились. Я буду теперь жить всецело практическим
горным делом и минералогией».
Прежде чем вступить в должность, Гумбольдт был командирован
для ознакомления с соляными копями Баварии, Австрии и Шлезвига,,
откуда он в конце января 1793 г. приехал в Берлин и пробыл в нем
до мая. В течение этих месяцев помимо служебных работ, связанных
с соляным делом, он занимается химическими и гальваническими
опытами над растениями и животными и издает свою «Флору Фрей-
берга».
В конце мая Гумбольдт прибыл к месту своей службы в Байрейте.
Тем временем вышла «Флора Фрейберга», получившая всеобщее
признание, курфюрст саксонский премировал ее золотой медалью,
а шведский ботаник Валь (Vahl) назвал в честь Гумбольдта ост-
индское растение из семейства лавровых: «Laurifolia Humboldtia».
В конце 1794 г. Гумбольдт должен был быть переведен в Берлин
со значительным повышением оклада. Несмотря на это он продолжал
смотреть на свою служебную деятельность, как на временную
необходимую школу. «Мои планы,—писал он,—остаются без изменения:
через два года я выхожу в отставку и еду в Россию, Сибирь или еще
.куда-нибудь».
Возвращение в Берлин получило неожиданную отсрочку
вследствие того, что министр Гарденберг, отправлявшийся во Франкфурт,
где находилась главная ставка прусского короля, лично
руководившего военными действиями против французов, пожелал иметь в своей
свите и Гумбольдта. Какова была роль последнего в дипломатической
миссии Гарденберга, неизвестно, но, очевидно, при этом случае
проявились дипломатические способности Гумбольдта, к которым
впоследствии прусское правительство неоднократно прибегало.
Но если мы не знаем, в чем заключались обязанности Гумбольдта
в ставке, то знаем, что он делал в свои свободные часы: «Никогда
моя жизнь не была так переменчива как сейчас,—писал он в
сентябре 1794 г.,—я надолго оторван от своей специальности,
перегружен работами, связанными с дипломатическими заданиями
Гарденберга,.. Постоянные разъезды в интересных в
минералогическом отношении местностях очень помогли мне при составлении
моей книги о геологических отложениях,—я теперь хорошо знаю
строение всей западной Германии.;, и предполагаю зимой как
следует поработать над большим минералогическим трудом, своего рода
геогностическим обзором Германии».
В июле 1795 г., получив отпуск, Гумбольдт отправился с двумя
друзьями в путешествие в Северную Италию, Тироль и Швейцарию.
В течение двух месяцев, большею частью пешком, путешественники
исходили горы Шафгаузена, Цюриха, Берна и Шамони, изучая
горные отложения и растительность и все те
естественно-исторические условия, которые могли оказать на них влияние.
В ноябре Гумбольдт вернулся вновь в Байрейт к месту своей
службы. В это время он работает над двумя трудами: строением гор
Европы и влиянием химических и электрических воздействий на

22
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
мускулы и нервные волокна, с большим самоотвержением
экспериментируя над самим собой.
В ноябре 1796 г. умерла мать Гумбольдта. Этот момент является
поворотным в его жизни: он приобрел полную свободу действий
и средства для осуществления давно задуманного плана большого
Путешествия.
«Мое путешествие бесповоротно решено,—пишет онВильденову.—
Я буду еще подготовляться несколько лет и собирать инструменты,
год или полтора проведу в Италии, чтобы хорошо ознакомиться
с вулканами, а затем через Париж проеду в Англию, где, возможно,
пробуду еще год (так как я не спешу, а хочу быть хорошо
подготовленным), а затем на английском корабле в Вест-Индию.
Если я и не доживу до завершения этих планов, то, по крайней
мере, я деятельно приступил к их осуществлению и использовал
положение, в которое меня поставили счастливые условия».
В феврале 1797 г. Гумбольдт окончательно оставил
государственную службу и поехал к брату, жившему в то время в Иене.
Еще раньше, во время своей службы в Байрейте, Гумбольдт
неоднократно посещал брата в Иене. Это дало ему возможность войти
в довольно близкие отношения к Гёте и Шиллеру, у которых
Вильгельм Гумбольдт был своим человеком.
Веймар, с того момента как в нем поселился Гёте, делается
центром литературной и художественной жизни Германии, тогда как
Иена, где Шиллер был в то время профессором истории, становится
сосредоточием научной жизни.
Это были годы особенно сильного увлечения Гёте
естествознанием. Как раз в 1790 г. была опубликована его «Метаморфоза
растений», а затем и его работы по оптике, как предварительные
материалы «Учения о красках». Гумбольдт, увлеченный ботаническими
проблемами, работавший в это время над влиянием гальванических
раздражений на мускульную и нервную системы, был для Гёте
чрезвычайно желательным собеседником. «Братья Гумбольдты,—писал
он в 1797 г.,—были здесь и все что касается природы было предметом
разговора с философской и научной стороны»; и в том же году
в письме к Шиллеру: «Я очень приятно и полезно провел время
с Гумбольдтом; мои естественно-исторические работы, благодаря
его присутствию, пробудились от своей зимней спячки». Такое
отношение к Гумбольдту продолжалось до самой смерти Гёте,
усиливаясь с годами все больше и больше, хотя научные взгляды
Гумбольдта далеко не всегда находили сочувствие в Гёте.
Так, в более поздние годы, он не мог простить Гумбольдту его
отказа от нептунизма и утверждения значения вулканических
явлений в истории земли. Для всего склада характера Гёте постепенная
эволюция земного рельефа была гораздо более приемлема, чем
развитие его в результате вулканических революций в земной коре.
Гёте никогда не смог отказаться от этих устаревших научных
взглядов и не мог простить Гумбольдту его идей, ниспровергавших эти
старые учения.
Но это разногласие в мнениях не умаляло в глазах Гёте Гумбольдта
как ученого. «Хотя его способ,— писал он Вильгельму Гумбольдту,—

Обложка немецкого издания «Идеи о географии растений».

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
23
воспринимать геологические явления и ими оперировать для моей
церебральной системы совершенно неприемлем, тем не менее
я с настоящим интересом и удивлением наблюдал, как то, в чем
я никак не могу себя убедить, у него последовательно связано».
Гумбольдт с своей стороны высоко ценил Гёте, как ученого. Это
выразилось между прочим в посвящении ему Гумбольдтом
немецкого издания «Идей о географии растений». Виньетка к этому
посвящению, нарисованная Торвальдсеном, изображает гения поэзии
в виде украшенного лавровым венком Аполлона, снимающего
покров с богини Изис, у ног которой лежит книга с надписью
«Метаморфоза растений», что должно было изображать, что и поэту
свойственно раскрывать тайны природы.
В 1816 г., в год смерти жены Гёте, когда Гумбольдт прислал ему свои
«Идеи о физиономичности растений», он ответил ему стихотворением:
Во дни печали
Ко мне достигла твоя тетрадь,
Как клич из дали:
Будь мужествен, чтоб радостно свершать.
Мир зеленеет всюду и цветет,
Законам вечным и живым подвластен.
Ты этим тайнам был причастен:
Я помогу тебе душевный сбросить гнет.
Но, несмотря на такое взаимное признание друг друга, несмотря
на то, что как для Гёте, так и для Гумбольдта, целью научного
искания было установление общих законов, управляющих природой,
они, как естествоиспытатели, были полной противоположностью
один другому: Гёте был чужд настоящего научного исследования
природы, для Гумбольдта же, как раз наоборот, методом работы
было «только сопоставлять факты и никогда не касаться объектов,
которые лежат вне границ нашего современного опыта».
Этот точный анализ природных явлений был еще более
неприемлем для Шиллера, чем для Гёте, что чрезвычайно ярко отразилось
в его характеристике Гумбольдта, данной им в одном из своих писем,
относящихся к этому времени: «Об Александре я не имею вполне
законченного мнения; но я боюсь, что, несмотря на весь его талант
и неустанную деятельность, он никогда не даст ничего крупного
своей науке. Чересчур мелочная, беспокойная суетливость присуща
всей его деятельности. Я не вижу в нем ни искры чистого,
объективного интереса, и, как это ни странно звучит, я нахожу в нем,
несмотря на все колоссальное богатство знаний, бедность чувств,
которая для объекта/ составляющего предмет его исследования, является
худшим злом. Это голый, все расчленяющий рассудок, стремящийся
всегда непостижимую и во всех своих проявлениях полную
достоинства и неизмеримости природу бесстыдно и с нахальством, мне
непонятным, измерить масштабом своих формул,
представляющих собою лишь пустые слова и всегда лишь узкие понятия.
Коротко говоря, он представляется мне для своего предмета чересчур
грубым органом и притом чересчур ограниченным человеком. У него
нет воображения и с моей точки зрения у него отсутствует самая
необходимая способность для его науки, так как природу надо

24
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
наблюдать и чувствовать как в ее отдельных проявлениях, так и в ее
высших законах. Александр импонирует очень многим и выигрывает
по .сравнению со своим братом, потому что у него есть глотка и он
умеет заставлять с собой считаться».
Но как раз в то время, когда писались эти несправедливые
строки, Гумбольдт был на пути к тому, чтобы доказать свое тонкое
понимание природы и умение чувствовать все ее проявления, на
пути к тому, чтобы сделать крупнейший вклад в науку о природе.
В июле 1797 г. Гумбольдт со всей семьей своего брата выехал в
Италию, но по пути вынужден был прервать путешествие из-за
военных действий Наполеона в Италии. Весной 1798 г. он приехал в
Париж, наметив замену Италии путешествием в Египет, но в' это
время Наполеон перебрасывал уже свои войска в Африку.
В Париже Гумбольдт был принят в научном мире как свой
человек; он занимался здесь научной работой и чтением докладов, но
главным образом поисками возможности принять участие в какой-
либо крупной экспедиции. Многочисленные предложения:
экспедиция в Египет, экспедиция к южному полюсу, пятилетнее плавание
вокруг света, оканчивались ничем. Наконец, он решил за свой счет
отправиться в Северную Африку. В Марселе его должны были взять
на борт шведского фрегата и перевезти в Алжир.
В сопровождении молодого ботаника Бонплана, ученика Жюсье
и Десфонтена, Гумбольдт выехал 20 октября 1798 г. из Парижа в Map-1
сель. В течение двух месяцев путешественники тщетно ждали
прихода обещанного фрегата, пока не пришло, наконец, известие, что
он потерпел крушение и затонул у берегов Португалии.
В конце декабря Гумбольдт и Бонплан отправились в Испанию.
Почти все время они шли пешком, собирая растения, определяя
высоту и положение места, занимаясь метеорологическими,
магнетическими, геологическими наблюдениями. К началу февраля
1799 г. они добрались до Мадрида.
В Мадриде совершенно неожиданно осуществились мечты
Гумбольдта: саксонский посланник при Мадридском дворе Форель
представил его либеральному министру иностранных дел Урквихо,
который взялся выхлопотать ему у короля разрешение посетить
испанские колонии в Америке, но, конечно, за свой счет. Получив
аудиенцию у короля, Гумбольдт сумел так его очаровать, что ему была
предоставлена совершенно небывалая для иностранца свобода по
передвижению и исследованию американских владений Испании.
В середине мая оба путешественника покинули Мадрид,
направляясь в порт Коруна, откуда и отплыли 5 июня 1799 г. на корвете
«Пизарро» по направлению к Канарским островам.
«Какое открылось мне счастие. У меня кружится голова от
радости»,—писал он в день отъезда друзьям ...«Какой клад наблюдений
смогу я собрать для своего труда о построении земного шара».
«Я буду собирать растения и окаменелости, производить
прекрасными инструментами астрономические наблюдения, я буду хи-

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
25
мически анализировать состав воздуха... Но все это не главная цель
моего путешествия. На взаимодействие сил, на влияние мертвой
природы на животный и растительный мир, на эту гармонию должны
быть неизменно направлены мои глаза».
«Человек должен желать хорошего и великого».
Испанская колония в Америке занимала в конце XVIII столетия
громадную территорию, простиравшуюся от крайней северной
оконечности Калифорнии до южной границы Чили, на протяжении 1 200
географических миль. В ее состав входили все южные штаты
Северной Америки: Флорида, Луизиана, Техас, Калифорния, вся
Центральная Америка, включая и Вест-Индию, и Южная Америка, за
исключением лишь Бразилии, Патагонии и Огненной Земли. Управление
представляло собою военную диктатуру. Торговля была всецело
в руках государства и осуществлялась два или три раза в год
морскими караванами. Продажа испанцем товаров какому-либо
чужестранцу каралась смертной казнью. За распространение каких-либо
сведений о правительстве полагалось пожизненное тюремное
заключение. Въезд иностранцам в колонию был абсолютно воспрещен.
На протяжении трех столетий удалось осуществить лишь около
шести научных экспедиций, главной задачей которых являлись
астрономические наблюдения и улучшение карт береговой полосы.
Для того чтобы привести пример недоверчивости испанского
правительства, достаточно указать, что высадка в Калифорнии
английских астрономов, желавших наблюдать прохождение Венеры через
диск солнца, не была допущена, а капитан испанского флота Ма-
ласпина, произведший очень тщательную съемку западного
побережья Южной Америки, по возвращении в Испанию был заподозрен
в политической неблагонадежности и посажен в тюрьму, где и*
умер.
Эти обстоятельства делают понятным значение, которое должна
была иметь экспедиция Гумбольдта.
После девятнадцатидневного морского перехода,
остановившись в пути на острове Тенериф, где были осмотрены Тенерифский
вулкан и знаменитое драконовое дерево, путешественники 16 июля
1799 г. высадились в Венецуеле, на северном побережье Южной
Америки, в порте Кумана.
Здесь они пробыли до 28 ноября, неустанно работая над
изучением естественно-исторических условий этой, в то время почти
неизвестной области, собирая коллекции растений, насекомых,
раковин и пр.
Покинув Куману, Гумбольдт направился морем в Каракас, где
оставался в течение двух с половиной месяцев, из-за начавшегося
дождливого времени года.
В конце февраля 1800 г. путешественники вступили в глубь
Южной Америки, в область реки Ориноко и ее притоков.
Спустившись до 2° с. ш., достигнув реки Кассиквиаре, притока Рио Негро,
после слияния с Мараноном образующего реку Амазонку,
Гумбольдт на пирогах по реке Кассиквиаре дошел до Эсмеральды,
откуда по реке Ориноко вернулся обратно в Венецуелу и 1 сентября
прибыл в Куману.

26
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
Поми ю громадных коллекций, собранных во время этого
путешествия, и произведенных многочисленных наблюдений в
совершенно девственной и неисследованной области, чрезвычайно
важным в географическом отношении результатом было окончательное
установление связи речных систем Ориноко и Амазонки.
Результаты этого первого путешествия по Южной Америке
Гумбольдт очень подробно рисует в своем письме к Вильденову.
«Какой клад?растений в удивительной, покрытой непроходимыми
лесами, населенной столькими новыми видами обезьян, области
между Ориноко и Амазонкой, в которой я прошел 1 400
'географических миль. Я собрал едва одну десятую того, что мы видели. Я
теперь вполне убежден в том, чему еще не верил в Англии, хотя уже
и предчувствовал, просматривая гербарии Руица, Павона, Несса и
Генкена, повторяю, теперь я убежден, что мы и трех четвертей
имеющихся видов не знаем. Какие удивительные плоды, целый
ящик которых мы по возвращении с экватора отправили в Мадрид
и во Францию. Какое зрелище представляет мир пальм в
непроходимых лесах Рио Негро...».
24 ноября того же года Гумбольдт и Бонплан отплыли из Новой
Барселоны и после 25-дневного опасного перехода, из-за очень
плохой погоды и бурного моря, прибыли на Кубу. Отсюда
предполагалось направиться прямо в Мексику, но узнав, что капитан Воден,
совершавший кругосветное плавание, в котором должен был
первоначально принять участие и Гумбольдт, предполагает пройти у
берегов Чили и Перу, Гумбольдт 8 марта 1801 г. через Панамский
перешеек вернулся опять в Южную. Америку на берега Тихого
океана, рассчитывая здесь присоединиться к экспедиции Бодена.
Отсюда экспедиция направилась вдоль западного побережья Южной
Америки в Санта Фе, для знакомства с местным ботаником Мутисом
и сравнения своих сборов с его гербарием, куда прибыла в начале
июля того же года. Пробыв здесь до сентября, двинулись дальше
в Кито (Эквадор), куда прибыли 6 января 1802 г.
Пребывание в Кито продолжалось восемь месяцев и было
использовано на восхождение и изучение ряда вулканов, в том числе
23 июня 1802 г.—вулкана Чимборазо. Высота последнего была
определена Гумбольдтом в 6 544 метра.
Через четверть столетия после этого, узнав о подъеме англичан
на большую высоту в Гималаях, он, шутя, писал Бергаузу: «Я
убеждал себя в течение всей своей жизни, что я среди смертных поднялся
в мире выше всех—я имею в виду мой подъем на Чимборазо...—
и был горд этим моим восхождением. С некоторым чувством зависти
смотрел я поэтому на открытия Вебба и его спутника в горах Индии.
Теперь я успокоился в отношении этой экспедиции в Гималаи, так
как смею думать, что мои работы в Америке дали англичанам
первый импульс заняться в большей степени горами, покрытыми вечным
снегом, чем это они делали до сих пор в течение полутора столетия».
В июле Гумбольдт покинул Кито и, направляясь все дальше к югу,
продолжая совершать восхождения на все значительные
возвышенности, лежавшие по пути, в конце октября прибыл в Лиму, главный
город Перу.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
27
Узнав, что Боден изменил направление своего плавания, и решив
рассчитывать только на свои собственные средства, Гумбольдт
9 января 1803 г. отплыл из Лимы в Гваякиль в Эквадоре, а затем
оттуда в мексиканский порт Акапулько, в который прибыл в конце
марта.
Пребывание в Мексике продолжалось в течение целого года, во
время которого была тщательно изучена страна, совершен ряд
восхождений на вулканы, изучены не только
естественно-исторические, но и политические условия Мексики.
7 марта 1804 г. путешественники отплыли опять на остров Кубу,
в Гаванну, где и пробыли до конца апреля, чтобы затем отправиться
отсюда в Северную Америку. Прибыв в Филадельфию, Гумбольдт
получил приглашение президента Соединенных Штатов Джеффер-
сона быть его гостем в Вашингтоне.
Первоначальный план Гумбольдта заключался в том, чтобы из
Америки переправиться на Филиппины, а оттуда в
Индию—давнишний центр притяжения его желаний, но он решил на время от
этого отказаться, считая необходимым закончить сначала
обработку своих американских сборов. «Мне потребуется,—писал он в
одном из своих писем,—два-три года, чтобы переварить наблюдения,
которые мы с собой везем. Я говорю лишь о двух-трех годах; не
смейтесь над моим непостоянством, над моей «центробежной
болезнью»... в которой меня обвиняют... каждый человек должен
ставить себя в такое положение, при котором он рассчитывает быть
наиболее полезным себе подобным, а я думаю, что я должен
погибнуть или на краю кратера или в морской пучине, таково мое мнение
в этот момент, после пяти лет усталости и страданий».
На обработку своих сборов Гумбольдту потребовалось более
20 лет и ему никогда не пришлось увидеть Индию.
9 июля 1804 г. путешественники покинули берега Америки
и 3 августа благополучно высадились в Бордо.
«После пятилетнего отсутствия,—писал он на борту корабля,
подплывая к берегам Франции,—я наконец счастливо вернулся на
европейскую землю. Через два часа мы будем в Гаронне... моя
экспедиция на протяжении 9 000 миль в обоих полушариях была
беспримерно счастливой. Я ни разу не был болен, и сейчас здоровее,
крепче и работоспособнее, чем когда-либо. Я возвращаюсь
нагруженный 30 ящиками с ботаническими, астрономическими,
геологическими сокровищами, мне потребуются годы, чтобы опубликовать
мой большой труд... Сейчас же после прохождения через карантин
я еду в Париж, чтобы начать свою работу, в особенности
астрономические вычисления».
Возвращение!Гумбольдта было встречено в Париже общим
интересом и вниманием. Удивлялись совершенно исключительным
результатам, достигнутым в такой трудной экспедиции одним человеком,
без всякой государственной поддержки, отдавали должное личному
героизму путешественников, не остановившихся ни перед какими
опасностями для достижения своих целей.
Один лишь человек отнесся к Гумбольдту с какой-то странной
неприязнью,—это был Наполеон. «Вы занимаетесь ботаникой? Моя

28
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
жена также это делает». Это было все, что он нашелся сказать
при представлении ему Гумбольдта. Целью этого представления
было выхлопотать пенсию Бонплану за участие его в экспедиции, что
и было достигнуто.
Покончив с этими делами, разобрав свои коллекции, Гумбольдт
в середине марта 1805 г. выехал из Парижа в Рим к брату,
состоявшему уже в течение нескольких лет в качестве прусского резидента
при папском дворе.
В ноябре он был уже в Германии. Несмотря на исключительный
прием, оказанный ему на родине, несмотря на избрание в академики,,
получение придворного звания камергера и прочие почести, поли*
тическая и общественная обстановка Берлина была совершенно
чужда Гумбольдту. «Я живу как чужой и изолированный в этой
ставшей мне чуждой стране»,—пишет он в одном из писем. В другом
письме он называет Берлин «безлюдной пустыней». Это угнетенное
настроение сквозит и в предисловии к опубликованному в это время
произведению под заглавием «Картины природы»: «Мрачным душам
по преимуществу предназначены эти страницы. Кто желает укрыться
от бури жизни, тот охотно последует за мной в чащу лесов, через
необозримые степи и на высокие вершины цепи Анд».
Весной 1808 г. прусское правительство решило отправить в
Париж младшего брата короля, принца Вильгельма Прусского, как
ходатая за снижение наложенных Наполеоном по Тильзитскому
миру налогов. Гумбольдт получил распоряжение сопровождать
принца и оказать ему помощь своими парижскими знакомствами.
Эта прусская делегация оставалась во Франции до осени 1809 г.г
но Гумбольдт, предвидя невозможность опубликования результатов
своего путешествия в Германии, испросил себе разрешение остаться
в Париже.
Период жизни Гумбольдта, который он провел в Париже,
продолжавшийся с 1808 г. по 1826 г., был всецело посвящен спокойной
научной работе. Все предложения занятия крупных административных
постов—министра народного просвещения в Германии,
вице-президента парижского географического общества, представителя Мексики
в Европе и многие другие, которые ему делались, он неизменно
отклонял. Тем не менее, он очень охотно помогал советами на все
обращенные к нему запросы, а эти запросы направлялись к нему не
только частными лицами, но и государственными деятелями и
правительствами.
Свою жизнь в Париже Гумбольдт распределил согласно точному
регламенту: в 8 часов утра он был уже в одной из лабораторий, где
проводил свою работу. Последняя продолжалась с небольшим
перерывом до 7 часов вечера. Затем обед, после которого посещение друзей
и парижских салонов, в которых Гумбольдт благодаря своей
исключительной общительности и тонкому остроумию был центром общего
внимания. В полночь он возвращался домой и работал еще до
2—3 часов ночи.
Эта размеренная и спокойная жизнь дала возможность
Гумбольдту проработать в течение этих лет колоссальные материалы
своего «нескончаемого путешествия», как он его называл.

Записка присланная А. Гумбольдтом Христиану Стевену, известному
ботанику, основателю и первому директору Никитского ботанического
сада (в Крыму) во время его пребывания в Париже в 1820 г.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
29
Осуществить эту обработку Гумбольдт мог лишь при содействии
ряда крупных ученых, так как привезенные материалы касались
всех областей естествознания. Париж был наиболее подходящим
местом для выполнения этой работы, так как в это время он
объединял наиболее крупные научные силы. Среди участников работы
Гумбольдта, многие из которых сделались после этого близкими
его друзьями, мы находим такие известные имена, как палеонтолога—
Кювье, астронома—Лапласа, химика—Гей-Люссака, зоологов—Ла-
марка и Жофруа Сент-Иллера, ботаника—Броньяра и других.
Наибольшую трудность представила обработка громадного
гербария. Участник экспедиции Бонплан, который должен был
выполнить эту работу, оказался к этому усидчивому труду совершенно
неспособным. Его тянуло опять в новую экспедицию, и в 1816 г. он
отправился снова в Южную Америку. Здесь, продолжая начатую
совместно с Гумбольдтом экспедиционную работу, он посетил ряд
областей Южной Америки. В 1821 г., находясь в пограничной между
Парагваем и Аргентиной зоне, заподозренный в шпионстве, он был
ночью окружен посланными диктатором Парагвая Франчия людьми,
■слуги его убиты, сам он, раненый саблей в голову, в цепях был
увезен в Парагвай, где и пробыл в заточении 9 лет. По выходе из тюрьмы
он поселился в небольшой ферме Санта-Анна на реке Урагвай, где
ή прожил почти безвыездно до самой смерти, последовавшей в 1858 г.,
на год раньше смерти Гумбольдта.
Обработка ботанических материалов была блестяще выполнена
молодым ботаником, впоследствии директором берлинского
ботанического сада, Кунтом.
Все результаты путешествия составили 30 томов, из которых
20 in folio и 10 in quarto, с великолепными таблицами рисунков
растений и картами в красках; число последних достигало почти
2 000. Стоимость одного экземпляра этого труда составила свыше
2 500 прусских таллеров, чем объясняется то обстоятельство, что
лишь немногие библиотеки являются обладателями полного
экземпляра этого труда. Но помимо того, в течение этого времени
Гумбольдт опубликовал в журналах свыше двадцати менее крупных
работ.
Чтобы осуществить это громадное предприятие, не имея почти
никакой правительственной поддержки, почти не получая никакого
гонорара, Гумбольдт вынужден был выполнить все издание за свой
личный счет, так как ни один издатель не брал на себя риска
опубликования этих трудов. В результате к моменту завершения издания
все состояние Гумбольдта было исчерпано. Ему не оставалось ничего
больше, как уступить желанию прусского короля, настаивавшего
на возвращении его в Германию, где ему гарантировалась
пожизненная пенсия.
13 мая 1827 г. Гумбольдт переехал в Берлин, где и оставался,
не считая кратковременных отъездов и азиатской экспедиции, до
<замой своей смерти.
Берлин в это время представлял собою, по сравнению с
Парижем, бедный и небольшой город, без того сосредоточия научной
мысли, без той интенсивности общественной жизни, которые были

30
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
так характерны для столицы Франции. С переездом в Берлин,
Гумбольдт лишился научных лабораторий, где он^имел все возможности
для осуществления своей работы, он лишился многочисленных
друзей, с которыми успел за двадцатилетнее пребывание в Париже
сжиться, и свое положение свободного ученого ему пришлось
переменить на место камергера при ограниченном и консервативном
прусском дворе. Его обязанности выражались в необходимости
ежедневного пребывания при короле в качестве сведующего лица
по вопросам науки и искусства, а вернее просто для его развлечения.
Его интенсивная, полная не только научных, но и общественных
интересов жизнь в Париже сменилась ежедневными поездками в
Потсдам—резиденцию короля близ Берлина, так что для работы ему
оставались лишь ночные часы. Тяжесть этой жизни Гумбольдт
переносил с большим самоотвержением, но до самой смерти не
переставал ею тяготиться.
Единственным утешением оставалось разрешение ездить на
4 месяца в Париж и возможность жить вблизи брата, который к этому
времени вышел в отставку и поселился в своем имении недалеко от
Берлина. Но в 1835 г. скончался брат, а старость лишила Гумбольдта
той подвижности, которая была так характерна для его молодых
лет.
Одним из наиболее значительных моментов в этот период жизни
Гумбольдта был цикл лекций по общему естествознанию,
прочитанный им в Берлинском университете в 1827 г. Мысли, изложенные
в этих лекциях, были все те же мысли о «физике мира», которые
проходят через всю его жизнь, начиная с ранней юности и кончая
последними днями жизни. Тем не менее, эти лекции имели то значение, что
из них впоследствии возникло основное произведение Гумбольдта
«Космос».
Всего была прочитана 61 лекция. Первые 4 лекции были
посвящены общей картине природы, в последующих излагались данные
астрономии, давалось представление о земле, как планете, за этим
следовали лекции о геологии, метеорологии, географии растений
и животных и, наконец, о человеке и распространении человеческих
рас. Прекрасное изложение, богатство мысли, неисчерпаемость
материала—все это способствовало чрезвычайному успеху лекций
и посещаемости их очень широким кругом слушателей.
Успех лекций был настолько велик, что Гумбольдт вынужден
был в конце того же 1827 г. начать повторное чтение этого курса,
хотя и в более сокращенном и популярном виде. Аудиторию
Гумбольдта составляли представители всех классов берлинского
населения, начиная от рабочих и ремесленников и кончая королем и
членами его семьи.
По окончании всего цикла лекций Гумбольдту были поднесены
адрес и специально выбитая медаль, изображавшая солнце с расход
дящимися от него лучами и надписью «Illustrans to turn radiis splen-
dentibus orbem»*. Многочисленные оды, сонеты, стихотворения от
«учеников и учениц» печатались в газетах и отдельными изданиями.
* «Освещающий весь круг земли ослепительными лучами».

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
31
Лекции дали огромный толчок развитию интереса в Германии к
изучению природы, способствовавший к занятию ею впоследствии
первого места по развитию естественно-исторического знания.
Заслугой Гумбольдта в эти годы является также объединение
германских ученых, разъединенных тогдашней политической
раздробленностью страны. Это выразилось в созыве в Берлине в 1828 г.
съезда естествоиспытателей и врачей. Начало таким съездам была
полошено еще в 1822 г. Океном, но берлинский съезд, благодаря
участию в его организации Гумбольдта, привлек особенно большое
число (до 600) ученых и способствовал их действительному
объединению. Этот съезд сыграл и политическую роль, будучи, по словам
Гумбольдта, «благородной манифестацией научного единства
Германии; это сама нация, разделенная как в своих верованиях, так и
политически, поднимается во всей силе своих интеллектуальных
способностей».
Президентом съезда был избран Гумбольдт, который и открыл
его речью, являющейся по своему содержанию, соразмерности
частей и красоте построения образцом такого рода выступлений.
Цель таких съездов с его точки зрения заключается не в прочтении
докладов, которые целиком предназначены для печати, а в «личном
сближении тех, кто работает на одном и том же научном поприще:
в словесном и потому более возбуждающем обмен мыслей,
представленных фактами, мнениями или сомнениями; в создании дружеских
взаимоотношений». С этой целью им было предложено сделавшееся
впоследствии обычным на всех съездах разделение съезда на секции.
* * *
Посещение тропиков Азии и Америки Гумбольдт включил в план
своей жизни еще на университетской скамье. Заканчивая свое-
путешествие по Новому Свету, он предполагал вернуться в Европу
через Филиппины и, Индию, но необходимость привести сначала в.
порядок и обработать громадные сборы американской экспедиции
заставила его отложить это намерение на «2—3 года». «Не будучи
обременены годами,—писал он из Америки о себе и Бонплане,—и
привыкнув к опасностям и всякого рода лишениям, мы не перестаем
однако обращать наши взоры к Азии и к соседним с нею островам.
При обладании более солидными познаниями и более точными
инструментами, мы быть может будем в состоянии предпринять когда-нибудь
другую экспедицию, план которой занимает нас, как
соблазнительный сон».
Вместо этого, обработка материалов первого путешествия
потребовала более 20 лет, но, тем не менее, на протяжении этого времени
Гумбольдт, не имея уже собственных средств, делал неоднократные
попытки заинтересовать правительства разных стран
необходимостью такой экспедиции.
Вместе с этим во время своего пребывания в Париже он не
переставал готовиться к этой экспедиции и изучал азиатские языки.
В 1810 г. граф Румянцев, бывший в то время министром
торговли, познакомившись с Гумбольдтом в Париже, предложил ему

32
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
принять участие в экспедиции, организуемой Россией, в Индию,
Гималаи и Тибет. Эта экспедиция не осуществилась. Годом позже
тот же Румянцев, в то время уже государственный канцлер, вновь
предложил Гумбольдту участвовать в русской миссии в Тибет.
В ответ на это предложение Гумбольдт писал: «целью моего
путешествия в Азию является высокая цепь гор, идущая от истоков Инда
к истокам Ганга. Я желал бы посмотреть Тибет, но страна эта не
главная задача моих исследований... Моя главная цель—Индия
и горы Центральной Азии под 35—38° широты... Я не легко
примирюсь с оставлением надежды повидать берега Ганга,
познакомиться с климатом бананов и пальм. Мне теперь 42 года; я охотно
готов предпринять экспедицию, которая потребовала бы 7—8 лет,
но для того, чтобы пожертвовать тропическими областями Азии,
нужно, чтобы план, который будет мне предложен, был обширным
и широким. Кавказ соблазняет меня меньше, чем озеро Байкал и
вулканы полуострова Камчатки». Указав на огромный научный
интерес, который должна представлять такая экспедиция, вследствие
размеров и протяжения страны, он писал далее: «Чтобы охватить с
самого начала все пространство моих операций, я желал бы получить
разрешение на проезд поперек всей Азии под 58—60° широты, через
Екатеринбург, Тобольск, Енисейск, Якутск, до вулканов
Камчатки и берегов Тихого океана... я не знаю ни слова по-русски, но
я сделаюсь русским, как я сделался испанцем. Все, за что я берусь,
я исполняю с энтузиазмом».
Но тем не менее Гумбольдт отказывался от личного обращения
к Александру I с просьбой об его приглашении: «Мое личное
положение запрещает мне такого рода выступление. Я не откажусь ни
от чего, что направлено к полезной и славной цели; я предпринял бы
путешествие от Тобольска до мыса Коморина даже в том случае,
«ели бы знал, что из девяти участников вернется лишь один, но
будучи простым в своих вкусах, любя моральную независимость,
имея поддержку в твердой воле, я спокойно преследую цели моих
личных изысканий».
Начавшаяся война России с Наполеоном оборвала и эти
переговоры. Тем временем Гумбольдт продолжал изучать литературу
об Азии и печатал сам посвященные ей мемуары, в том числе «О горах
Индии», которые привлекали к себе общее внимание, в особенности
в Англии.
Будучи в 1818 г. на дипломатическом конгрессе в Аахене, где
он сопровождал прусского короля, и пользуясь присутствием
государственного канцлера Гарденберга, благоволившего к нему со
времени его службы под его начальством в горном ведомстве,
Гумбольдт почти добился исполнения своих желаний: прусское
правительство отпустило средства на приобретение снаряжения и
самую экспедицию в Индию и Индийский архипелаг. Все же она не
состоялась из-за препятствий, поставленных Англией к ее
осуществлению.
В 1827 г., после переезда уже в Берлин, Гумбольдт, как
известный натуралист, получил запрос от русского министра финансов
Канкрина о возможности использования платины, найденной

Обложка первого издания «Пролегомен» на латинском языке, изданного
в Париже в 1817 г.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
33
в 1822 г. на Урале, для чеканки из нее монет и установления
ценности этого металла по отношению к серебру, так как торговой
расценки для нее тогда еще не существовало. Гумбольдт выразил свое
совершенно отрицательное отношение к платиновой монете, как не
могущей сохранить, по его мнению, постоянной ценности по
отношению к золоту и серебру.
На этой почве между Канкриным и Гумбольдтом завязалась
переписка, в результате которой Канкрин передал Гумбольдту
приглашение Николая I посетить Урал, «в виду большой пользы,
которая может от того последовать для науки и государства».
Гумбольдт выразил свое согласие, но сообщил, что своих средств
ему может хватить лишь на проезд в Петербург, пребывание там
и обратный путь. В ответ на это ему были сейчас же переведены
деньги на расходы по переезду в Петербург и сообщено, что по
приезде в Россию ему будет вручено 10 000 руб. ассигнациями из
20 000 руб., ассигнованных на его расходы, что для путешествия
заказаны специальные ^экипажи, что его будет сопровождать
горный чиновник, говорящий по-немецки, а также курьер и фельдъегерь.
Из специально отпущенной суммы будут оплачиваться все расходы
по переезду и остановкам. Всем губернаторам и горным начальникам
сделано распоряжение о содействии экспедиции. Направление
и маршрут последней зависел исключительно от Гумбольдта. Ему
предоставлялось право собирать какие угодно минералы и по своему
усмотрению распоряжаться ими. Словом, русское правительство
готово было сделать все возможное для организации экспедиции, имея
целью принести пользу горному делу России. Единственное условие,
которое ставилось Гумбольдту,—это совершенно не касаться
политических условий России.
Больше всего в Азии Гумбольдта привлекали, по его собственным
словам: «народы, в особенности эта громадная масса номад, более
интересная, чем величественные реки и снежные вершины.
Возвращаешься в прошлое, ко временам великих переселений народов.
Миллион триста тысяч киргизов, передвигающиеся еще сейчас на
своих кибитках, в этот момент, когда я это пишу, поясняют то, что
происходило в те времена. Мы все это знаем из истории, но у меня
мания стремиться все увидеть своими старыми глазами».
В апреле 1829 г. Гумбольдт в сопровождении минералога Розе,
биолога Эренберга и служителя Зейферта выехал в Россию.
Вследствие распутицы путешественники прибыли в Петербург лишь
1 мая. «Мои успехи в обществе,—писал Гумбольдт брату,—
неописуемы. Все вокруг меня в постоянном движении: нельзя себе
представить большего внимания и более благородного гостеприимства».
11 мая он был приглашен на торжественное заседание Академии
Наук, в почетные члены которой он был избран еще в 1818 г. По
окончании торжественной части заседания, Гумбольдт предложил
Академии организовать производство постоянных магнитных
наблюдений, что впоследствии и было осуществлено.
20 мая экспедиция выехала в Москву. В Москве, где
путешественники пробыли четыре дня, Гумбольдт имел возможность
повидать своих старых знакомых—Фишера фон-Вальдгейм, с которым
° А. Гумбольдт

34
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
он когда-то учился в Фрейбергской горной академии, а затем
встречался с ним в Вене и Париже, где Фишер давал уроки жене его
брата Вильгельма, и профессора анатомии Лодера, лекции которого
он слушал в Иене.
Москва оказала Гумбольдту не меньшее внимание, чем
Петербург, а Московский университет избрал его своим почетным членом.
Все эти почести и знаки внимания были очень утомительны,,
и Гумбольдт жаловался на надоедливые заботы «полицейских,
администраторов, казаков и почетной стражи. К сожалению, ни одного
момента я не предоставлен сам себе; ни одного шага нельзя сделать,,
чтобы тебя, как больного, не подхватили под руки». В этом
отношении все дальнейшее путешествие не имело ничего общего с
первым путешествием в Америку. Вместо дикой природы, девственных
лесов, неисследованных вулканов, здесь, по всему пути, согласно
отданному приказу, Гумбольдта встречали с царскими почестями,,
коменданты маленьких крепостей ожидали его в полной парадной
форме и представляли ему рапорты о состоянии командуемых ими
войск. Когда экипажи экспедиции прибывали в какое-нибудь место,
их окружала густая толпа народа, впереди них скакал курьер,
предупреждавший о прибытии высоких путешественников, повсюду
их сопровождали исправники и казачий конвой с офицером.
Гумбольдт писал, что ему приходится «кормить, массу людей,
сопровождавших его из вежливости от одной губернии до другой».
Герцен в «Былом и думах» описывает уральского казака,
рассказывавшего, как он провожал «сумасшедшего прусского принца
Гумбплота». «Что же он делал?—Так, самое то-есть пустое, травы
наберет, песок смотрит; как-то в солончаках говорит мне через
толмача: полезай в воду, достань что на дне; ну я достал обыкновенно
что на дне бывает, а он спрашивает: что, внизу очень холодна вода?
Думаю, нет, брат, меня не проведешь, сделал фрунт и ответил: того
мол, ваша светлость, служба требует—все равно, мы рады
стараться».
Празднества следовали за празднествами. В Екатеринбурге
Гумбольдта заставили танцовать кадриль, в Миассе по случаю
60-летия со дня его рождения ему преподнесли саблю. «Эти эксцессы
вежливости,—жаловался он,—лишают счастья побыть немного с
самим собой и с природой».
Из Москвы экспедиция отправилась через Владимир и Муром
в Нижний, оттуда в Казань и Пермь, а затем в Екатеринбург,
который в течение месяца был центром, откуда совершались дальнейшие
поездки по Уралу.
Отсюда Гумбольдт писал Канкрину: «Уже целый месяц
находимся мы в этих красивых горах, и все-таки, могу вас уверить, что
за все тягости, которые, даже при самых лучших приспособлениях
и при полной предусмотрительности всех властей, нельзя избежать
в этих бездорожных, болотистых, лесных местах, мы свыше меры
вознаграждены видом промышленной деятельности и
удивительным разнообразием встречаемых здесь горных пород. Так как мы
проводим целые дни на воздухе, и иногда, чтобы выгадать время,
посещаем рудники только в 9 часов вечера, то мы надеемся обсле-

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
35
довать с достаточной полнотой все важные пункты рудников,
каменоломен, золотых и платиновых приисков...».
Отправив в Петербург 14 ящиков с минералами и образцами
руд, путешественники 6 июля выехали через Камышлов и Тюмень
в Тобольск. По первоначальному плану здесь должен был быть
крайний восточный пункт экспедиции, но хорошая погода и еще
раннее время года побудили Гумбольдта продлить свой маршрут
вплоть до Алтая, с целью ознакомления с рудниками и этого
горного округа.
Пробыв некоторое время в Барнауле и осмотрев все рудники
в его окрестностях, экспедиция направилась в Усть-Каменогорскг
оттуда в Бухтарминск, переехав реку Нарым, образовывавшую
границу с Китаем, и затем уже по китайской территории проехали
около 70 верст вверх по Иртышу. На обратном пути от Бухтар-
минска на плотах спустились по Иртышу в Усть-Каменогорск.
Отсюда проехали в Семипалатинск и затем в Омск и Миасс.
Из Миасса Гумбольдт писал Канкрину «Вчера я пережил здесь,
на азиатской стороне Урала, мой 60-й день рождения, важный
поворотный пункт жизни, когда приходится раскаиваться, что многое
не удалось сделать ранее того времени, когда глубокая старость
отнимает силы. 30 лет тому назад я был в лесах Ориноко и на
Кордильерах. Вам обязан я, что нынешний гЧ)д, благодаря массе новых
идей, собранных мною на обширном пространстве... стал для меня
важнейшим годом моей беспокойной жизни...».
Осмотревши золотые прииски в окрестностях Миасса и
Златоуста, путешественники направились по Оренбургской укрепленной
линии, которая шла. вдоль реки «Урала до Каспийского моря.
В Оренбурге для Гумбольдта и Эренберга было очень интересно
знакомство с капитаном в отставке Г. С. Карелиным, прекрасным
знатоком флоры Средней Азии, имевшим значительный гербарий,
собиравшийся им в течение ряда лет повсюду, куда его
забрасывала служба. Из Оренбурга же Гумбольдт писал Канкрину: «Не
рассердитесь вы на меня, если я широко воспользуюсь вашим
разрешением и вернусь через Астрахань (наполненную азиатскими
народностями, с интересными заводами и рыбами для Эренберга)?...
Я не могу насытиться в пределах вашей империи, не могу умереть,
не повидав Каспийского моря...». В отношении последнего
Гумбольдта интересовало положение его уровня, более низкое, чем
других морей, степень солености и, наконец, рыбы, которые он
хотел доставить в Парижский музей естественной истории.
В Астрахань направились через Уральск, Бузулук, Самару,.
Сызрань и Саратов. Из Саратова проехали к Эльтонскому озеруг
оттуда через Царицын и Сарепту продолжали путь в Астрахань.
Астрахань в это время имела чрезвычайно разнообразное по
составу народностей население. Помимо представителей всех
среднеазиатских народов тут жило большое количество персов и
приезжало много индусов со своими товарами.
Из Астрахани Гумбольдт писал 13 октября прусскому послу
в Петербурге: «Мы закончили здесь наши 12 000 верст от
Петербурга, и соединенные с ними 48 000 толчков (я считаю скромно по
3*

36
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
4 здоровых толчка на версту, при въезде на мосты) принесли пользу
моему животу. Мне представляется, что я теперь немного меньше
страдаю от желудка, несмотря на то, что бесконечные сибирские
соусы и фруктовые настои (называемые винами) могут быть
признаны за яды. Почти никогда в течение моей беспокойной жизни
я не в состоянии был собрать в короткое время (6 месяцев), правда
на огромном пространстве, такую массу наблюдений и идей... Самые
приятные воспоминания оставили по себе: пространство к юго-
востоку от Тобольска между Томском, Колыванью и
Усть-Каменогорском; . прекрасная швейцарская местность у Зыряновских
снеговых гор Алтая; посещение китайского форпоста Хони-майлеху
в китайской Джунгарии; путешествие вдоль казацкой линии от
Нарыма через Семипалатинск, Омск, Петропавловск, Троицк,
Оренбург и Уральск; богатая озерами южная часть Уральского нагорья
с Златоустом и Миассом... Как светлые точки, как приятные
воспоминания, должен я еще назвать конские скачки и музыкальный (!)
киргизский праздник в степи под Оренбургом; поездку... по
процветающим немецким колониям вдоль Волги; экскурсию на соленое
озеро Эльтон...; пребывание в маленькой Чернгутерской общине
Сарепте. Мы живем здесь (в Астрахани) среди прекрасных фруктов
и азиатских впечатлений, и сегодня в мвем салоне представлялись
мне, вытянувшись в ряд, офицеры гарнизона и депутации
армянских, бухарских, узбекских, персидских, индийских, татарско-
туркменских и калмыцких торговцев, все в разнообразных
костюмах...».
Через день после приезда Гумбольдт отправился в низовья Волги,
чтобы оттуда на пароходе проехать по Каспийскому морю до Баку.
В то время здесь имелось всего 4 парохода—один казенный и три
^частных. Единственным топливом для них служили дрова. Для
того чтобы доехать до Баку, надо было брать их такое количество,
что оно не могло уже поместиться на самом пароходе, а нужно было
еще тащить за собой баржу с топливом.
Выехав на частном пароходе, экспедиция доехала до Бирючей
Косы, где Гумбольдт с спутниками высаживались на берег. К этому
времени сюда подошел казенный пароход, который повез их дальше,
но уже в 3 часа ночи, из-за недостатка топлива, он вынужден был
повернуть обратно в Астрахань.
Обратный путь через Воронеж и Тулу был сделан почти без»
остановок, так как наступала зима и близ Воронежа уже выпал снег.
В Москве, куда прибыли 4 ноября, Гумбольдт вынужден был
сделать остановку, так как Фишер фон-Вальдгейм хотел
непременно, чтобы путешественники приняли участие в торжественном
заседании Московского Общества Испытателей Природы, членом
которого Гумбольдт был избран еще в 1805 г., при самом основании
Общества.
Об этом заседании, происходившем 7 ноября, сохранился
интересный рассказ Герцена, бывшего в то время студентом, в его «Былое
и Думы»*.
* Собрание сочинений, т. XII, 1919, стр. 115.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
37
«Гумбольдт, возвращаясь с Урала, был встречен в Москве в
торжественном заседании Общества Естествоиспытателей при
университете, членами которого были разные сенаторы, губернаторы,
вообще люди, не занимавшиеся ни естественными, ни
неестественными науками. Слава Гумбольдта, тайного советника его прусского
величества, которому государь император изволил дать. Анну и
приказал не брать с него денег за материал и диплом, дошла и до них.
Они решили не ударить лицом в грязь перед человеком, который
был на Чимборазо и жил в Сан-Суси*.
Мы до сих пор смотрим на европейцев и Европу в том роде,
как провинциалы смотрят на столичных жителей,—с
подобострастием и чувством собственной вины, принимая каждую разницу
за недостаток, краснея своих особенностей, скрывая их, подчиняясь
и подражая... Прием Гумбольдта в Москве и в университете было
дело не шуточное. Генерал-губернатор, разные вое- и градо-началь-
ники, сенат—все явилось: лента через плечо, в полном мундире,
профессора воинственно при шпагах и с треугольными шляпами
под рукой. Гумбольдт, ничего не подозревая, приехал в синем фраке
с золотыми пуговицами и, разумеется, был сконфужен. От сеней
до залы Общества Естествоиспытателей везде были приготовлены
засады: тут ректор, там декан, тут начинающий профессор, там
ветеран, оканчивающий свое поприще и именно потому говорящий
очень медленно,—каждый приветствовал его по-латыни, по-немецки,
по-французски, и все это в этих страшных каменных трубах,
называемых коридорами, в которых нельзя остановиться на минуту,
чтобы не простудиться на месяц. Гумбольдт все слушал без шляпы
и на все отвечал. Я уверен, что все дикие, у которых он был,
краснокожие и медного цвета, сделали ему меньше неприятностей, чем
московский прием.
Когда он дошел до залы и уселся, тогда надобно было встать.
Попечитель Писарев счел нужным в кратких, но сильных словах
отдать приказ, по-русски, о заслугах его превосходительства и
знаменитого путешественника; после чего Сергей Глинка**, «офицер»,
голосом тысяча восемьсот двенадцатого года, густо-сиплым, прочел
свое стихотворение, начинавшееся так:
«Humboldt—Promethee de nos jours»***.
А Гумбольдту хотелось потолковать о наблюдениях над
магнитной стрелкой, сличить свои метеорологические заметки на Урале
с московскими; вместо этого ректор пошел ему показывать что-то
сплетенное из высочайших волос Петра I; насилу Эренберг и Розе
нашли случай кое-что рассказать о своих открытиях». Но из
официального протокола этого заседания мы знаем, что после
торжественной части заседания была и научная, во время которой Гумбольдт
сделал доклад о «Наблюдениях над наклонением намагниченной
стрелки, произведенных во время путешествия к Уральским и
Алтайским горам, в китайскую Сонгарию и к берегам Каспийского моря
в 1829 г. с буссолью Гамбея и двумя стрелками А и В».
* Дворец прусского короля в двух километрах от Потсдама.
** Издатель «Русского вестника», цензор.
*** «Гумбольдт—Прометей наших дней».

38
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
Перед отъездом из Москвы Гумбольдту еще устроили раут,
хозяином которого был престарелый профессор Лодер, с концертом,
чем мало обрадовали гостя, так как Гумбольдт терпеть не мог музыки,
с хором цыган, обильной едой и многочисленными речами.
Прибыв в Петербург 13 ноября, Гумбольдт пробыл в нем целый
месяц. Одной из причин такого долгого пребывания было
приглашение Академии Наук на торжественное заседание, которое было
назначено на 28 ноября.
Заседание началось речью президента Уварова, за которой
следовали доклады академиков, ц закончилось выступлением
Гумбольдта*.
Гумбольдт начал свою речь с воспоминания об избрании его
Академией в свои почетные члены: «Я еще и теперь люблю
переноситься мыслью в ту эпоху моей жизни, когда этот же красноречивый
голос... (т. е. президента Уварова) призвал меня в вашу среду и умел,
при помощи остроумных фикций, почти убедить, что я заслужил
награду, которой вы меня тогда удостоили. Но как далек был я в то
время от возможности предугадать, что мне придется заседать под
вашим председательством лишь после моего возвращения с берегов
Иртыша, от пределов китайской Сонгарии и с побережья
Каспийского моря». Указав на то, что он мог бы ограничиться принесением
благодарности за совершенное путешествие, он сказал: «но я знаю...
что одного обаяния речи, если даже она вполне согласуется с
глубиною чувства, еще недостаточно в этих стенах. На вас лежит великая
и благородная миссия давать в этой обширной стране общий импульс
культуре наук и литературы, поощрять работы, гармонирующие
с современным состоянием человеческих знаний, оживлять и
умножать мысль в областях высшей математики, физики мира, истории
народов, освещаемой памятниками различных эпох. Ваши взоры
обращены вперед, на путь еще предстоящий, и данью
благодарности, единственно достойной вашего учреждения, может быть с моей
стороны только торжественное обязательство оставаться верным
занятию науками до последней стадии клонящейся уже к закату жизни,'
непрестанно изучать природу и итти по пути, проложенному
вами и вашими знаменитыми предшественниками»... «Если...
обширное пространство Российской империи, превосходящее величиною
видимую часть луны, требует совместных трудов большого числа
наблюдателей, то, с другой стороны, эта же обширность пространства
представляет иного рода преимущества... как мне кажется,
недостаточно еще оцененные в отношении к современным потребностям
физики земного шара»... «Это—дело ученых учреждений, непре.-
рывно обновляющихся, и в которых старые силы постоянно
сменяются новыми, — дело академий, университетов, разных ученых
обществ, рассеянных в Европе, в обеих Америках, на южной
оконечности Африки, в Индии, в Австралии, еще недавно столь дикой, но
где уже воздвигнут храм Урании,—устанавливать правильные
наблюдения и измерения, и следить таким образом за всеми
изменениями в экономии природы».
* Опубликована Академией Наук в 1829 г.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
39
Предложения, сделанные Гумбольдтом Академии, заключались:
в организации магнитных наблюдений, в создании сети пунктов
метеорологических наблюдений и третье, хотя и «имеющее более
местный характер», но тем не менее «связанное с самыми великими
вопросами физической географии»—это определение депрессии,
охватывающей Каспийское море и лежащей ниже уровня Черного и
Балтийского морей.
Через несколько дней после заседания академик Купфер в письме
к Гумбольдту сообщал, что, по его мнению, осуществление этих трех
предложений может быть достигнуто только учреждением
специальной обсерватории, посвященной изучению магнитных и
метеорологических явлений. Так возникла мысль о создании «Главной
физической обсерватории», которая после преодоления многих препятствий
и была осуществлена в 1849 г.
15 декабря 1829 г. Гумбольдт выехал из Петербурга в Берлин,
закончив на этом свою последнюю экспедицию.
Путешествие Гумбольдта в Азию, охватившее огромную
территорию, но совершенное в несоответственно короткий срок, не
могло иметь таких ценных результатов, как его пятилетнее изучение
Америки. Это была скорее рекогносцировочная поездка, имевшая
целью увидеть собственными глазами Азию и создать себе о ней
представление. Но Гумбольдт и его спутники были опытными
путешественниками, умевшими схватывать и видеть сразу то, что другому
исследователю стало бы понятным лишь после длительной работы,
ломимо того им все же удалось собрать значительные материалы,
в том числе им были переданы многочисленные неопубликованные
^картографические данные, и, наконец, надо еще принять во
внимание исключительное знание всей литературы, касающейся Азии,
чтобы стало очевидным,что опубликованные Гумбольдтом результаты
путешествия явились незаурядным вкладом в литературу об Азии.
Намеченный план издания результатов экспедиции заключался
в опубликовании трехтомного, произведения, первый том
которого—о физико-географических условиях Азии—должен был
написать Гумбольдт, второй—о минералогических и геологических данных
-экспедиции—Розе и, наконец, третий—ботаническая и зоологическая
части—Эренберг. Последний так и не написал предназначенной ему
части работы, вероятнее всего потому, что у него было чересчур
мало материала, чтобы выступить с самостоятельным трудом по
фауне и флоре Азии, по которым уже имелось исключительное по
богатству данных описание путешествия Палласа, «Флора Сибири»—
Гмелина и «Флора Алтая»—Ледебура.
Минералогическая часть была опубликована Розе в двух томах
(в 1837 и 1842 гг.). Труд Розе был крупным вкладом в
минералогическую литературу, положившим основание в познание
минеральных богатств Урала.
Гумбольдт начинает уже с 1830 г. опубликовывать отдельные
статьи, связанные со своим путешествием. В 1831 г. эти статьи были
переизданы в виде двухтомного сборника под заглавием «Фрагменты
геологии и климатологии Азии». Но основной труд Гумбольдта по
Азии был опубликован на французском языке только в 1843 г. в трех

40
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
томах, озаглавленных «Центральная Азия». Первые два тома этого
произведения посвящены орографии и геологии, а
третий—климатологии Азии.
В следующем уже году вышел немецкий перевод этого труда у
выполненный физиком-метеорологом Малманом. В своем
предисловии последний писал, что «исследования Гумбольдта о строении
азиатского материка вызовут в читателе удивление перед открывающимся
в них основательнейшим изучением бесчисленных источников,
соединенном с обширнейшими сведениями во всех областях человеческого
знания».
Тем не менее, уже после смерти Гумбольдта новые данные по
орографии Азии показали ошибочность некоторых утверждений
Гумбольдта и необходимость внесения в его картину строения Азии
существенных изменений. В этом обстоятельстве нет ничего
удивительного, было бы наоборот непонятным, если бы многочисленные
позднейшие исследования не добавили бы ничего нового к той
картине, которую Гумбольдт дал главным образом на основании
сопоставления имевшихся литературных данных с тем относительно
немногим, что удалось ему видеть самому.
Для оценки значения работы Гумбольдта в отношении Азии мы
воспользуемся словами известного геолога И. р. Мушкетова из его
труда, посвященного Туркестану (т. I, 1886). «Гумбольдт разобрал
и критически оценил громадный и далеко не полный материал;
сумел построить из него ясную орографическую картину; он впервые
указал границы Средней Азии и тем самым выяснил значение этого
географического термина; он вернее, чем кто-либо, понял
орографические особенности ее: все громадные хребты, насколько было
возможно, обозначил точно и распределил их в простую систему; он
указал их геологическое различие и связь... Словом... Гумбольдт
действительно дал основу, метод и направление исследователям
Средней Азии».
* * *
Закат жизни Гумбольдта был омрачен смертью его брата, с
которым его связывали узы близкой дружбы и нежной любви. 8
апреля 1835 г. «Вильгельм Гумбольдт,—писал он,—тихо испустил дух,.
в тот момент, когда заходящее солнце посылало в его комнату свои
последние лучи». Это был тяжелый удар, отзвуками которого полны
его письма этого времени. «Пожалейте меня,—писал он 10 апреля
в одном из них.—Я самый несчастный из людей. Я был свидетелем
десятидневной агонии. Мой брат умер позавчера в шесть часов
вечера». «Я потерял половину моего существования,—пишет он в
другом письме,—но я буду пытаться вернуть свое спокойствие, которое
еще далеко от меня, углубляясь в свое изучение всеобщей
физической географии, вызывая воспоминания античного мира, из которых
мой брат черпал свои самые прекрасные и самые счастливые
вдохновения».
В эти годы душевного одиночества Берлин казался ему еще более
чуждым: «это моральная песчаная пустыня, украшенная кустами.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
41
акаций и цветущими полями картофеля»; его тяготили его
придворные обязанности, а необходимость постоянной езды из Берлина
в Потсдам «как качание маятника между двумя так называемыми
резиденциями» «увеличивали беспокойность его часто мало духовной
жизни, подобной метанию летучей мыши».
Но вместе с тем он чересчур привык к этой придворной жизни,
чтобы от нее отказаться. «Моя жизнь,—пишет он в 1846 г.,—тягостно
раздвоенная жизнь, так как мне для литературной работы остаются
лишь ночные часы. Вы меня спросите, почему же я в 76-летнем воз-
рясте не создам себе другого положения? Проблема человеческой
жизни—запутанная проблема. Уют, старые обязанности, глупые
надежды—все создает препятствия».
После целого дня пустых разговоров он с удвоенной энергией
принимался за ночную работу. «Недостаток физического сна,
который он в конце концов ограничил лишь немногими послеполуноч-
ными часами, возмещал в значительной степени моральный сон его
ежедневной жизни», хорошо заметил один из его биографов.
А эта ночная работа всего последнего периода его жизни была
посвящена синтезу собиравшихся им в течение более полустолетия
данных, для задуманного еще в XVIII веке произведения
«Физика мира». «Моим безумным намерением является представить
в одном произведении весь материальный мир, все что мы сегодня
знаем о явлениях в небесном мире и в жизни земли, начиная от
туманностей и до географии мхов на гранитных скалах, притом в
произведении, которое своим живым языком пробуждало бы интерес
и поднимало душевное состояние. Каждая крупная и важная мысль,
которая когда-либо возникала, должна быть приведена наравне
с фактами. Она должна изобразить эпоху духовного развития
человечества (в его познании природы)... В специальной части
все числовые результаты, самые точные, как в «Exposition du
systeme du monde» Лапласа... В целом это не то, что обычно
называют физическим землеописанием—оно охватывает небо и землю г
все мироздание». Такова была программа этого гигантского
произведения.
Из этой программы совершенно ясно вытекает двойная цель,
которую хотел осуществить Гумбольдт: с одной стороны, обращением
к эстетическому чувству читателей создать в них интерес и
стремление к познанию природы, с другой же стороны—отобразить все
направления мысли, имевшие когда-либо целью познание проблем
естествознания и вместе с тем все имевшиеся· фактические данные для
современного толкования этих проблем. «Книга о природе должна
вызывать такое же впечатление, как и сама природа». «Сияющие
звезды радуют и воодушевляют и все же они вращаются в
небосводе по определенным математическим фигурам».
Этим объясняются те колоссальные трудности к осуществлению
такого предприятия, которые надо было преодолеть, то количество
материала, которое надо было еще добавить к тому, что собиралось
уже в течение 60 лет. Вот почему, не доверяя себе, Гумбольдт
посылал специалистам на просмотр свои корректуры, надолго
приостанавливал печатание, бесконечное число раз переделывал. Наконец,.

42
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
в конце 1844 г., на 4-й год после начала набора, вышел первый том:
«Космоса».
«В поздний вечер очень беспокойной жизни,—писал он в
введении к этому тому,—передаю я немецкому народу произведение, облик
которого в неясных контурах носился перед моей душой в течение
почти полустолетия. Я посвящаю его моим современникам с
робостью, внушаемой мне понятным недоверием в размеры моих сил.
Я стараюсь забыть, что долго ожидаемые труды обычно имеют
возможность рассчитывать на значительно меньшее снисхождение... Но
попытка изобразить природу во всей ее жизненности и величии,
попытка найти в волнообразно повторяющихся сменах физической
изменчивости нечто постоянное и в будупще времена останется не
совсем незамеченной».
Книга имела колоссальный успех, ею зачитывались
представители самых разнообразных слоев общества и не только в Германии,
но и в других странах. В 1846 г. уже были опубликованы
французский, английский, голландский и итальянский переводы. В 1846 г.
она была издана и на русском языке.
В ознаменование этого литературного события была выбита
медаль, изображавшая профиль головы Гумбольдта, окруженный
оценами из жизни тропиков, и гения, снимающего покрывало с тайн
природы; внизу была выгравирована надпись греческими буквами—
«Космос».
Первый том содержал определение учения о Космосе как
физическом описании вселенной. За этим следовали картины природы,
начинавшиеся с описания мирового пространства и звездных миров,
строения земли в разные моменты ее истории, и заканчивавшиеся
географией растений, животных и человека.
Второй том вышел из печати в 1847 г. Задачей первых его глав
было возбудить интерес к природе и ее изучению. В дальнейших—
излагалась история взглядов на мироздание и основные моменты
в постепенной эволюции и расширении понятия «Космос».
Начиная с третьего тома, который был опубликован еще через
3 года, в 1850 г., изложение носит уже специальный характер. Он
посвящен описанию небесного свода, а последовавший за ним в 1858 г.
четвертый том содержал описание земли как планеты и ее мертвой
природы. Пятый том должен был представить географию жйЪых
организмов, включая и человека. Гумбольдт не успел его закончить,
смерть оборвала его работу на первых страницах. Эти последние,
вместе с подробным указателем ко всем томам, были опубликованы
уже после его смерти в 1862 г. в качестве пятого тома «Космоса».
Можно лишь удивляться той ясности мышления и неизменности
памяти, которые давали ему возможность на 89-летнем году жизни
писать труд такого колоссального масштаба.
За два года до смерти небольшой удар, прошедший бесследно,
заставил его почувствовать приближение конца, но только лишь
«как уезжающего человека, которому осталось написать еще много
писем». «Конец скуки, которую мы называем жизнью и которую все
разочарования литературной славы и бедных радостей, которые она
лает..., заставляют видеть в ее настоящем свете».

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
43
И чем больше его жизнь приближалась в своем беге к смерти,
тем труднее ему было оторваться от работы: «есть нечто более
худшее, чем смерть,—это состояние физических страданий и морального
уныния, которые превращают жизнь в бремя, которые отнимают
у надежды ее иллюзии, у чувств их свежесть, у усилий смелость
самоуверенности, так необходимой для успеха».
Но времени остается все меньше и меньше, а труд жизни—
завершение «Физики мира»—еще далек от конца, и в полном отчаянии,
за два месяца до смерти, он печатает в газетах этот призыв о пощаде:
«Страдая под тяжестью все увеличивающейся корреспонденции,
достигающей в год в среднем 1 600—2 000 номеров (письма,
печатные произведения о совершенно чуждых мне предметах, рукописи,
с требованием на них отзыва, переселенческие и колониальные
проекты, присылка моделей машин и естественно-исторических объектов,
запросы о воздухоплавании, увеличение коллекций автографов,
-предложения домашнего за мной ухода, предложения меня
развлекать и веселить и пр.), пытаюсь я еще раз просить публично лиц,
которые дарят меня своим вниманием, способствовать тому, чтобы
на обоих материках меньше бы занимались моей личностью и не
использовали бы мой дом в качестве адресного стола, чтобы сохранить
мне, при убывающих и без того физических и духовных силах,
немного покоя и досуга для собственной работы. Пусть этот зов о помощи,
к которому я неохотно в конце концов решился прибегнуть, не будет
превратно понят. Берлин, 15 марта 1859 г. Александр Гумбольдт».
За год до смерти он нотариальным актом передал в собственность
своему служителю Зейферту, неоставлявшему его в течение 33 лет,
сопровождавшему его в экспедиции по Азии и окружившему его
трогательной заботой, все, что было в его квартире—его
единственное достояние.
В зиму 1858 г. силы его начали постепенно убывать, с 21 апреля
1859 г. он уже не вставало постели. Мысль оставалась ясна до самого
конца, речь становилась все слабее, в последние дни он еще обводил
глазами комнату. 6 мая в половине третьего дня он тихо скончался.
На его рабочем столе нашли три записки одинакового содержания:
«Так были завершены небо и земля со всем их множеством»—«Also
ward vollendet Himmel und Erde mit ihrem ganzen Heer».
* * *
Нам остается еще в немногих словах дать оценку Гумбольдта
как ученого и как человека.
Литературное наследство, оставленное Гумбольдтом,
исчисляется в 636 номеров научных трудов. Среди них значительная часть
лредставлена томами в несколько сот страниц.
Содержание этих трудов охватывало почти все отрасли
естествознания: астрономию и математическую географию, в том числе
201 определение широты и долготы положения местностей земного
шара и 500 определений высоты над уровнем моря возвышенностей,
определение высоты положения звезд, наблюдения солнечных
затмений; земной магнетизм и его проявления на земной поверхности

44
ПРОФ. Ε. В. ВУЛЬФ
на различной широте и долготе, суточные колебания, а также
изменения в разные периоды времени; в области физики и химии—
имеются отдельные небольшие работы по изучению состава воздуха,,
в частности содержания в нем углекислоты, и влиянии последнего-
на почву; в отношении метеорологии: впервые даны точные данные
климатических условий тропиков, введены в науку понятия о
линиях одинаковых температурных условий и составлена первая
изотермическая карта; к геологии относится ряд работ по горному делу—
специальные работы по геологии и геологический том «Космоса»,,
но особенно крупное научное значение имели опубликованные данные
экспедиции в Америку, которые дали громадный материал,
расширивший во много раз геологические знания, в особенности в
отношении строения вулканов и их деятельности; больше всего Гумбольдт'
занимался ботаникой, значение его работ в этой области уже
очерчено нами в отдельной статье; по зоологии специальных работ
Гумбольдтом написано не было, но в его описаниях посещенных стран,
в его картинах природы животный мир является неотъемлемой
частью; к физиологии относится опытная работа над раздражением,
мускулов и нервов электрическим током, а также над проблемой
раздражимости растений и животных; наконец, в область общего
землеведения и народоведения работы Гумбольдта внесли
крупнейший вклад.
По инициативе Гумбольдта в ряде стран была создана первая
сеть станций для метеорологических и магнетических наблюдений,,
по его инициативе основана Главная Физическая обсерватория в
Петербурге и Астрономическая обсерватория в Екатеринбурге, он был
основателем Астрономической обсерватории в Берлине.
Для осуществления такой работы надо было посвятить всю свою
жизнь исключительно науке. Таковой и является жизнь Гумбольдта.
Отказавшись от всех служебных мест, которые ему предлагались,
отклонив все предложения многочисленных высоких общественных
постов, которые ему делались, Гумбольдт жил исключительно
интересами науки, с удивительной последовательностью осуществляя ту
жизненную программу, которую он наметил себе еще в молодости.
Он не был женат и не имел никакой семьи, женщины не сыграли в его
жизни никакой роли, его единственной любовью, по его собственным
словам, была одна лишь наука, ей в дар он принес все свое состояние.
«Из всех человеческих интересов,—как он сам говорил,—выше
всех стоят научные интересы, именно те, благодаря которым наши
взгляды на строение объектов и сил природы получают дальнейшее
развитие; все остальные его интересы были им подчинены,
материальные играли для него наименьшую роль».
До самой старости он сохранил идеи, воспринятые в молодости
под влиянием французской революции, в течение всей жизни он ни
разу не изменил своим атеистическим взглядам, полное отсутствие
тщеславия, исключительное бескорыстие были характерными чертами
его характера.
Многочисленные начинающие ученые получили, благодаря его
указаниям, советам, материальной помощи, хлопотам, поддержку
в начале своей деятельности.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
45
Но этот благородный облик имел и свою оборотную сторону.
Характеру Гумбольдта свойственна какая-то удивительная
двойственность, как будто в нем жили два совершенно различных человека.
Проникнутый «идеями 1789 г.», не признававший никакой формы
религиозности, он значительную часть своей жизни провел при одном
из самых консервативных и известных своим ханжеством и
клерикализмом дворе Европы. Отказавшись от ряда почетных и важных
в общественном отношении постов, он мирился с ролью камергера,
имевшего единственной обязанностью развлечение ограниченных
прусских королей, хотя и считал «посмешищем свое камергерское
одеяние» и по всей Европе жаловался, что «нет другого места на
свете, кроме Берлина, где бы двор и дворянство было бы более лишено
духовных интересов, грубо и невежественно». И в то время как днем
он читал Вильгельму IV любовные романы и альманахи, слушая
которые тот не раз засыпал, ночью он писал произведение, которое
с жадностью читалось по всей Европе и Америке, которое открывало
людям новый, им неведомый мир.
Он ненавидел рабство, он считал обязанностью каждого
путешественника прежде всего отображать политическую и
общественную жизнь той страны, которую он посещает. И действительно, он
посвятил американским колониям Испании не только свои научные
труды, но нарисовал яркую картину их политического положения, не
скрыв всех отрицательных его сторон.
«Обязанность путешественника,—писал он в своем исследовании
политического положения острова Кубы,—видевшего вблизи то, что
терзает и унижает человеческую природу, довести жалобы
несчастных до сведения тех, долг которых оказать им помощь». И в
предисловии к этому же труду, по поводу имеющегося в нем раздела об
уничтожении рабства и смягчении положения невольников, мы читаем:
«Этой части моего произведения я придаю гораздо большее значение,
чем всем требующим большого труда работам по астрономическому
определению положения места, магнитному наклонению и
сопоставлению статистических данных».
А между тем он согласился на поставленные ему русским
правительством условия не касаться во время путешествия в Азии
политических условий России и с такой точностью их выполнял, что
даже в частных письмах нельзя нигде найти какого-либо указания
на его отношение к крепостному праву и правительственному режиму
Николая I. Больше того, он старался найти самому себе
оправдание, когдаписал из Екатеринбурга Канкрину: «Само собой разумеется,
что мы оба (Гумбольдт и*Розе) ограничиваемся лишь мертвой
природой и избегаем всего того, что касается человеческих
учреждений и отношений низших классов населения; то, что чужестранцы,
незнающие языка, предают по этим вопросам гласности, всегда шатко,
неправильно, и в такой сложной машине, как отношения и
наследственные права высших сословий и обязанности низших, действует
возбуждающе, не принося ни в какой степени пользы». Но все же,
несмотря на весь почет, оказанный ему в России, сделанное ему
через полтора года Николаем I предложение нового путешествия
на Кавказ, Байкал или Финляндию—куда он пожелает, Гумбольдт

46
ПРОФ. Б. В. ВУЛЬФ
отклонил, а в 1843 г. писал: «мне стоило больших усилий три тома
моей «Центральной Азии» посвятить русскому царю; но это нужно
было сделать, так как экспедиция была совершена на его средства».
Стоя вблизи самого кормила власти и еще в такие моменты, как
революция 1848 г., он ограничивался лишь добрыми советами,
которых никто не слушался, а между тем революционные шествия,
направлявшиеся к дворцу, склоняли свои знамена, проходя мимо его дома..
Эта боязнь активного действия, эта дипломатичность, присущая
его характеру, сказалась и в его научном творчестве. Самый расцвет^
деятельности Гумбольдта совпал с борьбой эволюционных взглядов
в науке. Это было как раз время жестокой борьбы Ламарка и Жофруа
Сент-Илера с Кювье, а между тем Гумбольдт, который прежде всего
интересовался общими вопросами естествознания, нигде и никогда
невысказал своего взгляда по этому вопросу, ни разу не выступил ни
на чьей стороне в этом научном поединке. Его произведения носят
вполне эволюционный характер, но об эволюционном учении он ни
разу не промолвил ни одного слова.
В работах периода, предшествовавшего выходу «Происхождения.
видов» Дарвина, даже самой прогрессивной части ученых, уже
задолго до Дарвина воспринявших эволюционные идеи и сразу
перешедших на его сторону, мы находим остатки старых привычных
выражений о «творении видов», «творце видов» и пр. Отвергая разумом
участие в мироздании каких-либо сверхестественных сил, рни, а в том,
числе и сам Дарвин, не могли освободиться от своих религиозных
верований и привычек. От этого совершенно свободен Гумбольдт,
его произведения не носят никаких следов религиозных
предрассудков, но в то же время открыто он ни разу не выступил с обличением
религиозных догм, с указанием их несоответствия
естественно-историческим законам. Таков был Гумбольдт как человек.
Для нас сейчас, по прошествии почти столетия со дня его
смерти, имя Гумбольдта как ученого является символом
научного творчества. Это одна из тех звезд, сияние которых освещает
путь к дальнейшим успехам естествознания*.
Проф. Е. Вулъф*
* Источники: 1. Произведения и переписка А. Гумбольдта; 2. Wissenschaft-
liche Biographie von A. Humboldt, herausgeg, von K. Bruhns I—III. Leipzig...
1872; 3. Д. А н у ч и н. А. Гумбольдт, как путешественник и географ и в~
особенности как исследователь Ааии. Москва, 1915.

ОТ РЕДАКЦИИ
В настоящий сборник включены основные произведения А.
Гумбольдта, посвященные географии растений:
I. «Идеи о географии растений»—«Ideen zu einer Geographie der
Pflanzen», в котором Гумбольдт изложил свои основные
взгляды на эту науку, опубликовано им в 1807 г. и на русском языке
выходит впервые.
II. «Идеи о физиономичности растений»—«Ideen zu einer Physio-
nomik derGewachse», впервые было опубликовано Гумбольдтом в
Берлине в 1806 г., а затем включено во второй том его «Картин природы»—
«Ansichten der Natur», первое издание которых вышло в 1808 г. Они
впервые были переведены на русский язык в 1823 г.
III. «Пролегомены (введение) к географическому
распределению растений»—«De distributione geographica plantarum secundum
coeli temperiem et altitudinem montium prolegomena», опубликованы
в Париже в 1817 г. на латинском языке и на русский язык никогда не
переводились.
IV. Включается небольшая глава, посвященная «органической
жизни», из первого тома «Космоса»—«Kosmos», первое издание
которого опубликовано в Германии в 1845 г. На русском языке этот том
был опубликован впервые в 1846 г.
V. «О закономерностях, наблюдаемых в распространении
растений»—«Sur les lois que Γοη observe dans la distribution des formes
vegetales», опубликовано в «Dictionaire des sciences naturelles»,.
XVIII, Paris, 1823, стр. 422—436; на русский язык никогда не
переводилось.
VI. Наконец, последней мы помещаем совершенно неизвестную
у нас и на русском языке никогда не опубликовывавшуюся статью,
капающуюся намечавшегося Гумбольдтом, но не осуществленного,
специального издания, посвященного географии растений. Статья,
представляющая собою проспект нового издания, написана самим
Гумбольдтом* Опубликована она была в журнале «Hertha» VII—Geo-
graphische Zeitung—1826, стр. 52. Она имеет большой интерес в том
отношении, что дает полную сводку состояния изучения географии
растений к 1826 г. и работы самого Гумбольдта в том числе.

48
ОТ РЕДАКЦИИ
Все эти произведения Гумбольдта, излагающие его взгляды на
географию растений, написанные на протяжении почти 50 лет,
естественно в значительной степени повторяли одни и те же мысли. Тем
не менее, каждая из этих работ вносила еще и нечто новое,
дополняющее предшествующую работу, так что, опубликовывая их
одновременно, мы даем полную картину того, что понимал Гумбольдт под
географией растений.
Пролегомены переведены с латинского языка В. В. Φ у р-
с е н к о , все остальные переводы, вводная статья, биографический
очерк, примечания и указатель авторов выполнены проф. Е. В. В у л ь-
ф о м . Библиографический очерк составлен И. С. Хармац.

А. Гумбольдт
(1800 г.)

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ
РАСТЕНИЙ

ПРЕДИСЛОВИЕ
После пятилетнего отсутствия из Европы2, после пребыватш
в странах, многие из которых никогда еще не посещались
естествоиспытателями, мне следовало бы, быть может, спешить
с кратким ознакомлением описания моего путешествия. Я смею себе*
даже льстить, что такая поспешность отвечала бы желанию общества?,
значительная часть которого проявила такое ободряющее внимание;
как в отношении моей личной безопасности, так и в отношении успеха
моего предприятия.
Но я подумал, что полезнее будет для науки, прежде чем
говорить о себе и о тех препятствиях, которые я должен был преодолеть,
в тех отдаленных странах, дать общую картину главных
результатов наблюдавшихся мною явлений.
Такой картиной природы и является этот труд, который я в
настоящее время и смею предложить вниманию натуралистов,
отдельные части которого получат в дальнейших моих работах более
детальную разработку.
В этой картине природы я сопоставляю все явления,
наблюдаемые нами как на поверхности нашей планеты, так и в атмосфере,
которая ее окружает. Естествоиспытатели, знакомые с современным
состоянием наших опытных знаний, в особенности в, области
метеорологии, не удивятся, увидев, что столько разнообразных предметов,
рассматриваются на протяжении столь немногих страниц.
Но мой труд сделался бы еще короче, если бы я смог потратить
больше времени на их обработку, так как моя картина природы
должна была бы представлять собою лишь общие точки зрения, лишь
верные, в точных цифрах выраженные, факты.
Начиная с моей ранней юности, я подбирал идеи для подобного»
труда. Свой первый набросок географии растений я передал в 1790 г-
знаменитому спутнику Кука, моему другу Георгу Форстеру, имя
которого я никогда не могу произнести без чувства глубокой
благодарности. Изучение различных отраслей физико-математических
знаний, которыми я после того занимался, дало мне возможность
расширить эти мои первые идеи. Но в особенности я обязан материалами
для этой работы моему путешествию в тропические страны. В созер-
4*=

52
А. ГУМБОЛЬДТ
цании объектов, которые я должен,был описывать, в окружении
мощной, но по самой ее внутренней борьбе благодетельной природы,
у подножья Чимборазо3, я написал большую часть из этих страниц.
Я считал необходимым озаглавить их «Идеи о географии растений».
Всякое другое, менее скромное, заглавие сделало бы более заметным
несовершенство моего труда, так что его не спасло бы и само
снисхождение общества.
Оставаясь верным направлению эмпирического исследования
лрироды, которому была до сих пор посвящена моя жизнь, я и в этом
труде расположил многочисленные явления скорее одно рядом с
другим, а не представил их, углубляясь в природу вещей, в их внутрен»
ней связи между собой.
Это положение, которое указывает тот исходный момент, с точки
зрения которого, я смею надеяться, меня будут оценивать, должно
вместе с тем свидетельствовать и о том, что когда-нибудь будет
возможно представить натурфилософски картину природы совершенно
другого рода и гораздо более высшего порядка. Как раз такая
возможность, в которой я до моего возвращения в Европу сам почти что
сомневался, такого рода сведение всех явлений природы, всякой
деятельности созидания к никогда не прекращающейся борьбе
взаимно противостоящих основных сил материи получило
обоснование в смелом труде одного из наиболее глубокомыслящих людей
нашего столетия4.
Не будучи вполне чуждым духа шеллинговской системы, я далек
от убеждения в вредности чисто натурфилософских изучений для
эмпирического знания, так же как и в необходимости вечного
столкновения эмпириков и натурфилософов, как двух враждующих
полюсов. Немногие из натуралистов жаловались так громко, как я, на
неудовлетворительность современных теорий и характер их
изложений; немногие так определенно заявляли о своем недоверии в
существовании специфической разницы в так называемых основных
веществах (Опыты раздражения мускулов и нервных волокон,т. I, стр. 376
и 422; т. И, стр. 34, 40).
Кто же может с большей радостью, чем я, принять систему,
которая, отбросивши атомистику и односторонние воззрения,
последователем которых и я сам некогда был, сводящие все разнообразие
материи просто к разнице в плотности и заполнении пространства,
обещает пролить яркий свет на организм и на до сих пор
естествознанию недоступные явления тепла, магнетизма и электричества.
Картина природы, которую я здесь даю, основывается на наблкь
дениях, установленных отчасти мною одним, отчасти совместно с Бон-
планом. Соединенные в течение долгих лет узами тесной дружбы,
переживши вместе все тягости жизнив некультурных странах и в
условиях неблагоприятных климатов, мы решили, что все работы,
которые явятся плодом нашей экспедиции, должны носить наши оба
имени.
Во время редактирования этого труда в Париже я пользовался
часто советом знаменитых ученых, в тесном контакте с которыми
я имел счастье жить. Лаплас, имя которого не нуждается в моих
похвалах, принял с момента моего возвращения из Филадельфии

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
53
самое теплое участие в разработке сделанных мною в тропиках
наблюдений.
Его все просвещающее, благодаря громадности эрудиции и силе
гения, участие имело на меня такое же живительное влияние, как
и на любого из молодых людей, которым он охотно жертвует свои
немногие свободные часы.
Обязанности дружбы требуют, чтобы я назвал и Био. Его
проницательность естествоиспытателя в счастливом сочетании с точностью
математика способствовали тому, что он был очень полезен при
обработке моих путевых наблюдений.
Многие данные о распространении плодовых деревьев я
заимствовал из прекрасного труда Синклера. Де-Кандоль и Рамон
сообщили мне интересные факты по географии растений в Швейцарских
Альпах и Пиренеях.
Другими же сведениями я обязан классическим произведениям
моего старого друга и учителя Вильденова. Казалось целесообразным
бросить взгляд на умеренную зону и сопоставить распространение
европейских видов растений с южноамериканскими.
Я не могу опубликовать первые результаты своего путешествия
в тропические страны, не воспользовавшись возможностью принести
испанскому правительству5, которое в течение целых пяти лет
оказывало исключительное содействие моему путешествию, дань моей
глубокой и почтительной благодарности.
Работая в условиях такой свободы, которые до того ни одному
чужестранцу или вообще частному человеку не были предоставлены,
живя среди благородной нации, которая несмотря на давление
событий сохранила присущие ей характерные черты, я почти не знал в этих
отдаленных странах других препятствий, за исключением тех,
которые природа ставит перед человеком.
Воспоминание о моем пребывании в новом континенте будет
связано всегда с живейнйш чувством благодарности за любезные
отношения, испытанные мною как в испанских колониях обоих
полушарий, так и в североамериканских свободных штатах, со стороны
всех классов населения.
Рим, в июле 1805 г.
Ал. Гумбольдт

Объекты исследования ботаников затрагивают обычно лишь
незначительную часть науки о растениях. Они занимаются почти
исключительно поисками новых видов, описанием их внешнего
строения и объединением их, на основании черт сходства, в классы
и семейства.
Это познание форм органических существ является бесспорно
главным основанием описательного естествознания. Без него даже
такие отрасли ботаники, которые оказывают непосредственное
влияние на благосостояние человеческого общества, как учение о
лечебных свойствах растений, их культуре и техническом использовании,
не могли бы получить достаточного развития. Как ни желательно,
чтобы значительное количество ботаников посвящало свою работу
исключительно этому изучению, поскольку установление
естественной связи форм может также рассматриваться с философской
точки зрения, тем не менее столь же важно изучение географии
растений, науки, представленной пока едва лишь одним названием,
несмотря на то, что она содержит интереснейшие материалы для
истории нашей планеты.
Эта наука рассматривает растения с точки зрения их
распределения соответственно различным климатам. Почти безгранично,
как безграничен и самый объект, который она изучает, раскрывает
она перед нашими глазами неизмеримость всеоживляющего
растительного покрова, который то разреженно, то более густо распростерся
по голой поверхности земли. Она следует за растительностью с
разреженных высот вечных лесников до глубин моря и в глубь горных
массивов, где в подземных пещерах живут тайнобрачные растения,
которые еще так же мало изучены, как и животные, которых они
питают.
Высший предел этого растительного покрова, так же как и
вечного снега, лежит то выше, то ниже в зависимости от широты места
и наклона согревающих солнечных лучей. Но нижняя граница
растительности остается нам совершенно неизвестной: точные наблюдения,
которые были проведены над подземными растениями обоих
полушарий, показали, что в недрах земли, повсюду, где зачатки организ-

56
А. ГУМБОЛЬДТ
мов имеют достаточно места для своего развития и соответствующее
питание, повсюду есть жизнь. Крутые обледенелые утесы, высоко
вздымающиеся над облаками, поросли мхами и лишайниками.
Сходные с ними тайнобрачные, то яркоокрашенные, то ослепляющей
белизны, распростерли свою мягкую, волокнистую ткань на
сталактитовых стенах подземных гротов и сырой древесине горных шахт.
Так сближаются противоположные пределы растительности,
производя формы сходного строения, физиология которых нам еще
совершенно незнакома.
Но ботаническая география распределяет растения не просто
в соответствии с различием климата и высотой, на которой они
растут; она рассматривает последние не просто в зависимости от
изменяющейся величины атмосферного давления, температуры,
влажности и электрического напряжения, под которыми они развиваются:
она различает среди многочисленных растений земного шара, как
и между животными, два класса*, которые в отношении друг к другу
(и в отношении условий их жизни) сильно отличаются один от другого.
Одни из них растут одиночно и рассеянно. Таковы в пределах
умеренной зоны, в Европе: Solanum dulcamara, Lychnis dioica,
Polygonum bistorta, Anthericum liliago, Crataegus aria, Weissia paludosa,
Polytrichum piliferum, Fucus saccharinus, Clavaria pistillaris и Aga-
ricus procerus; точно так же под тропиком, на новом континенте:
Theophrasta americana, Lysianthus longifolius, Hevea,
многочисленные виды Cinchona, Vallea "stipularis, Anacardium caracoli, Quassia
simaruba, Spondias mombin, Manettia reclinata и Gentiana aphylla6.
Другие растения, соединенные общественно подобно муравьям
и пчелам, покрывают громадные пространства, не допуская на них
других, от них отличающихся, растений. К таковым относятся:
вереск—Erica vulgaris, земляника—Fragaria vesca, голубика—Vaccinium
myrtillus, спорыш—Polygonum aviculare, сыть бурая—Cyperus fuscus,
аира—Aira canescens7, сосна обыкновенная—Pinus silvestris, Sesu-
vium portulacastrum8, Rhizophora mangle, Croton argenteum,
Convolvulus brasiliensis, Brathys juniperina, Escallonia myrtilloides, Bro-
melia karatas, Sphagnum palustre, Polytrichum commune, Fucus
natans, Sphaeria digitata, Lichen haematomma, Cladonia paschalis
и Thaelaephora hirsuta.
Такие общественные растения более обычны в умеренных зонах,
чем под тропиками, растительность которых менее однородна и
вследствие этого более живописна. От берегов Ориноко9 до реки Амазонки
и Укаяле, на равнине протяжением более чем в триста миль, вся
местность покрыта непрерывным густым лесом. Если бы не препятствовали
реки, нарушающие эту непрерывность, обезьяны, почти
единственные обитатели этих глухих лесов, могли бы, не прикасаясь к земле,
перейти из северного полушария в южное, перебрасываясь с ветки на
ветку. Но эти неизмеримые лесные пространства не представляют
собою утомительной для глаза однообразной картины общественно
живущих растений. Каждая часть леса украшена другими формами.
* На это отличие и на другие соотношения ботанической географии я уже
обращал внимание в моей Flora Fribergensis (1793).

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
57
Тут густо растет Psychotria10, мимозы и вечнозеленая Melastoma,
там—спутанные ветки высоких цезальпиний, обвитые ванилью
фикусы, виды Lecythis и изобилующие свертывающимся* млечным соком
гевеи. Ни одно из растений не оказывает своего подавляющего
влияния на другое.
Совсем иначе распределены растения в тех тропических странахг
которые граничат с Новой Мексикой11 и Луизианой. Между 17° и 22°
с. ш. расположено холодное, лежащее на высоте 2 000 метров над
уровнем моря горное плато (Анагуак—называют эту страну туземцы) у
густо поросшее дубами и соснами, близкими к Pinus strobus12.
Густые леса из Liquidambar13, Arbutus mandronno14 и других растений
покрывают прелестные долины Халапы на восточном склоне
Кордильер15. Почва, климат, растения, весь облик местности принимают
здесь характер, свойственный умеренной зоне, который на той же
высоте между тропиками Южной Америки больше нигде нельзя
наблюдать*
Причина этого странного явления лежит, по· всей вероятности,
в строении Америки. Последняя''расширяется и имеет протяжение
в направлении северного полюса гораздо большее, чем Европа.
Вследствие этого климат Анагуака значительно холоднее, чем он должен
был бы быть, в соответствии с положением и высотой местности.
Растения Канады по высоким горным цепям постепенно
распространились к югу, так что близ тропика Рака можно наблюдать
сейчас вулканические горы Мексики, поросшие теми же соснами,
которые Свойственны истокам Хилы и Миссури16.
В противоположность этому, катастрофа, вызвавшая подъем
уровня внутренних морей, прорвавших Дарданеллы, а затем и
Гибралтар, и вырывших широкое ложе Средиземного моря,
воспрепятствовала с тех пор переходу африканских растений в Европу. Те же
немногие из них, которых можно найти в Неаполе, Сицилии и Южной
Франции, по всей вероятности, как и обезьяны Гибралтара, проникли
сюда еще до этого прорыва. Холод горных перевалов Пиренеи
свидетель тому, что они попали сюда непосредственно с юга, из страны
берберов17, а не с юго-запада через Испанию.
В последующих тысячелетиях Средиземное море, разделяющее
страны, но играющее такую важную роль для мореплавания,
сношений и интеллектуальной культуры человечества, сделало
дальнейшее проникновение этих растений невозможным. Вследствие этого,
южно-европейская растительность представляет такой контраст
с Нижним Египтом и северно-атлантическим побережьем Африки.
Не то в распределении растений между Канадой и Мексиканским
перешейком. Обе страны в одинаковой степени обменялись своими
растениями, и горные цепи, ограждающие долину Теногтитлана,
покрыты почти теми же видами деревьев, которые растут на 45° с. ш.,,
севернее соленого озера Тимпаногос18.
Если бы художник посетил эту часть тропической Мексики, чтобы
изучить характер ее растительности, он бы тщетно искал здесь ро-
* Каучук, выделяющийся из млечного сока, вследствие поглощения
последним кислорода воздуха.

58
А. ГУМБОЛЬДТ
скоши и разнообразия тропической растительности. На параллели
Вестиндских островов он нашел бы леса, образованные дубом, сосной,
двурядным кипарисом (Cupressus disticha), леса, представляющие
то же утомляющее однообразие, как и общественно-живущие растения
Канады, Северной Азии и Европы.
Было бы интересно нанести на специальные ботанические карты
территории, занятые на поверхности земли растениями одних и тех же
видов. Они оказались бы представленными длинными полосами,
то в виде вересковых зарослей, то в виде неизмеримых травяных
пространств (степи, саванны), то в виде непроходимых лесов, которые,
распространяя бесплодие, подавляя всякую культуру, создавали
сношениям человечества большие препятствия, чем горы и моря.
Так, от северной оконечности Ютландии начинается эта страна
вереска, это сочетание Erica vulgaris, Erica tetralix и лишайников
Lichen icmadophila и Lichen hoematomma, тянущаяся к югу, через
Голштинию и Люнебург*, до 52° широты. Отсюда она поворачивает
на запад и, через гранитную равнину Мюнстера и Бреда, достигает
берегов океана.
В течение многих столетий господствуют эти растения в
северных странах. Человек, несмотря на свои усилия, борясь с почти
непреодолимой природой, отнял у нее лишь немного места для
культуры. Но эти вновь обработанные поля, эти единственно
благодетельные для человечества завоевания его деятельности образуют острова
свежей зелени среди пустынного верещатника. Они напоминают те
оазисы, которые, среди мертвых песчаных пустынь Ливии, являются
хранителями зачатков растительной жизни. Сфагновый
мох—Sphagnum palustre, одинаково свойственный как тропикам, так и зонам
умеренного климата, покрывал некогда значительную часть Германии;
частые в балтийских и западногерманских странах торфяные болота
свидетельствуют о том, как широко там было некогда распространено
это растение. Молодые болота обязаны своим происхождением двум
тайнобрачным: сфагновому мху—Sphagnum и Mnium serpillifolium,
тогда как торф более старых формаций образован скоплением
морских ульв и видов фукуса, часто лежащих притом на слое морского
ракушечника..
Искоренением лесов земледельческие народы уменьшили
влажность климата. Болота постепенно высохли, и сфагновый мох,
создававший на целых территориях древне-германским номадам
препятствия к обитанию, был вытеснен полезными растениями.
Несмотря на то, что явление такой общественности растений
свойственно главным образом и почти исключительно умеренной
зоне, тропические страны дают также несколько таких же
примеров. Вершину хребта Андийской цепи, на высоте 3 000 метров над
уровнем моря, покрывают однообразные заросли желтоцветных
Brathys juniperina и Br. ovata, Jarava—злак, близкий к Papporopho-
rum, миртолистная Escalonia, несколько видов кустовидных моли-
ний и Tourrettia19, сердцевина которой служит иногда пищей
индейцам, оспаривающим ее у медведей.
* Почти до 52°27'.

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
59
На обжигающе жарких равнинах между Чинчине и
Амазонкой20 общественно растут серебристолистный Croton, Godoya и
несущая окрашенные прицветники Bougainvillea21. В саваннах
Нижнего Ориноко растет Kyllingia, раздражимые мимозы, а там где
выступает вода источников—веерная пальма Mauritia с пурпурно-
красными плодами.
И точно так же, в королевстве Новой Гранады22, между Турбако
и Манатес, в долине реки Магдалены23, можно найти, так же как
и по западному склону снежных Альп Киндиу, непрерывные леса,
образованные бамбуком и пизанговолистными геликониями (Heli-
conia)24. Но здесь группы общественных растений имеют меньшее
протяжение и под тропиками встречаются реже, чем в умеренных
и холодных зонах.
Для установления былых соединений близлежащих
материков геолог ищет основания в одинаковом строении берегов, в
отложениях и расположении образующих их горных пород, в наличии
сходных рас людей и животных, в глубинах омывающих их морей.
География растений может дать не менее ценные данные для
такого рода исследований. Она рассматривает растения, общие
Восточной Азии с Калифорнией и Мексикой. Она устанавливает
вероятность отделения Южной Америки от Африки еще до появления
органической жизни на земной поверхности и доказывает былое
соединение обоих этих материков в северной части их восточных и западных
берегов.
Это с ее помощью мы можем проникнуть в неизвестность,
окутывающую ранний период существования нашей планеты, чтобы
установить, была ли земная кора, высыхавшая после покрытия
хаотическими водами, сразу во многих местах заселена различными
растительными видами, или же (согласно древнему мифу многих
народов) все родоначальные формы растений сначала возникли на
одном лишь месте, откуда, по трудно обосновываемым путям и
вопреки различию климатов, расселились по всем странам света.
География растений определяет возможность нахождения среди
бесчисленных растений земного шара исходных форм и исследует,
являются ли причиной видового разнообразия изменения, вызванные
образованием сначала случайно возникших, а затем с течением
времени сделавшихся константными, разновидностей, или же оно
произошло путем уклонения от единого прототипа. Она разрешает важную
и часто оспариваемую проблему существования растений,
свойственных всем климатам, всем высотам и всем частям света.
Если бы я осмелился сделать общие выводы из того, что я сам
наблюдал в незначительной части обоих полушарий, то я должен
был бы предположить, что некоторые тайнобрачные растения
являются единственными, которых природа создает повсюду*. Dicranum
scoparium, Polytrichum commune, Verrucaria sanguinea25 и Ver-
rucaria limitata Scop, растут под всеми широтами, в Европе точно
* Шварц также нашел европейские мхи—Funaria hygrometrica, Dicranum
glaucum и Bryum serpyllifolixim на Голубых горах на Ямайке, высота
которых достигает 2 216 метров над уровнем моря.

60
А.ГУМБОЛЬДТ
так же, как и под экватором, на вершинах высоких гор, как
и на морских побережьях, повсюду/ где они находят тень ж
влагу.
На берегу реки Магдалены, между Гондо и Египтиакой, в
низменности, где термометр без изменения указывает температуру от
25 до 28 градусов, у основания стволов Ochroma26 и крупнолистного
Macrocnemum27, мы находили покров, такой густой и такой
свежезеленый, какой можно наблюдать только в шведских и
северогерманских лесах.
Когда путешественники утверждают, что мхи и вообще
другие тайнобрачные редко встречаются в жарких странах, то
причиной этого утверждения является, без всякого сомнения, то
обстоятельство, что они не проникали далеко в глубь лесов, а посещали
лишь засушливые побережья или культивируемые острова.
Из числа лишайников много даже одних и тех же видов растет
под всеми широтами, как северного, так и южного полушария. Они
кажутся почти в такой же степени независящими от влияния
климата, как и горные породы, на которых они растут, из которых
едва ли хоть одна свойственна исключительно какой-либо одной
стране света.
Из явнобрачных же растений я не знаю ни одного, органы
которого были бы достаточно пластичны, чтобы приспособиться к
местообитанию во всех зонах и на всех высотах.
Совершенно неправильно приписывали трем растениям: Alsine-
media, Fragaria vesca и Solanum nigrum28 преимущества такой
пластичности, какая свойственна только человеку и некоторым из
домашних животных, которые его окружают. Уже канадские и
пенсильванские земляники отличаются от европейских. Когда мы перевалили
через снежные горы Киндиу, из долины Магдалены в долину
реки Кауки, нам показалось,—Бонплану и мне,—что мы нашли
некоторые из видов этих земляник в Южной Америке. Дикая природа
этой части цепи Анд, уединенность лесов восковой пальмы,
ароматичных Styrax29 и древовидных пассифлор, дикость прилегающих
местностей, все эти обстоятельства исключали возможность заноса
семян этих земляник птицами или даже рукой человека. Но
действительно ли была нами найдена Fragaria vesca? Не установили ли бы
мы в цветах, если бы мы их увидели, разницы между андийской и
европейской Fragaria, поскольку многие виды этого рода отличаются
один от другого по тончайшим признакам?
Многие германские и шведские растения, которые когда-либо·
были якобы находимы на гранитных скалах Огненной Земли, на
побережьях Магелланового перешейка, при более тщательном их
исследовании Де-Кандолем, Вильденовым* и Десфонтеном были
признаны близкими, но отличающимися от европейских, видами.
Я по крайней мере смею с уверенностью утверждать, что за
четыре года, в течение которых я гербаризировал в Южной Америке,
в обоих полушариях, я ни одного дикорастущего европейского ра-
* См. прекрасно разработанный отдел «История растений» в «Основах
природоведения» (1802, р. 564) Вильденова.

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИИ
61
стения, свойственного новому континенту до его открытия, не
наблюдал.
О многих растениях, как, например, Alsine media, Solanum
nigrum, Sonchus oleraceus, Apium graveolens и Portulaca oleracea30,
можно просто утверждать, что они, так же как и народы кавказской
расы, распространены по значительной части северного полушария.
Существуют ли они также и в южном полушарии, где их до сих пор
еще не находили, представляет собою вопрос, ответить на который
нельзя. Естествоиспытатели еще очень мало проникали в глубь
африканского, южноамериканского и новоголландского материков,
ιϊ еще менее того имеем мы право льстить себе знанием флоры этих
стран: если в Европе почти ежедневно открывают еще неописанные
травянистые растения, то, в это же время, в часто посещавшейся
Пенсильвании находят неизвестные еще деревья*.
Вследствие этого осторожнее по этому вопросу воздержаться
от каких-либо общих неоспоримых выводов. Ботаник легко впал бы
в ошибку тех геологов, многие из которых конструируют весь
земной шар по модели холмов,, которые к ним ближе всего расположены.
Для разрешения большой проблемы миграции растений,
ботаническая география проникает в глубь земли, чтобы там в
памятниках прежних времен—окаменелой древесине, отпечатках растений,
отложениях торфа, каменном угле, представляющих собою места
погребения первой растительности нашей планеты,—искать ответа.
В недрах земли холодного севера она находит погребенными
южноиндийские плоды, стволы пальм, древовидные папоротники,
листья пизанга и тропические бамбуки. Она определяет, не
принесены ли с экватора в умеренные зоны силой морских течений, во
время всеобщего покрытия водами, растения жаркого климата, точно
так же как и клыки слонов, скелеты тапиров, крокодилов и
двуутробок, недавно найденные в Европе, или же некогда эти области
северного климата сами произвели пизанговые деревья и слонов,
крокодилов и древовидные бамбуки.
Спокойствие отложений слоев, в которых находят эти продукты
Индии, как будто говорит против первой из этих гипотез, тогда как
астрономические основания противоречат второй из них. Но быть
может возможны значительные изменения климата, без
необходимости прибегать к крупным смещениям земной оси и пертурбациям,
соответственно современному уровню физической астрономии мало
вероятным.
Если все геологические явления свидетельствуют о том, что
кора нашей планеты еще недавно была жидкой, если из данных
характера отложений горных пород можно заключить, что осаждение
и окаменение горных массивов на всем земном шаре происходило
неодновременно, то из этого видно, как при переходе материи из
жидкого в твердое состояние, при остывании и кристаллизации
горных масс вокруг общего ядра, освобождалось громадное количество
тепла и как последнее, по меньшей мере на некоторый период времени,
могло увеличивать, независимо от положения солнца, температуру
* Pyrolaria Michaux—дерево с маслянистыми орехами.

62
А. ГУМБОЛЬДТ
воздуха отдельных местностей. Но было ли это временное
увеличение температуры воздуха такой длительной продолжительности,
которой требует природа явлений, требующих объяснения?
Наблюдения изменений в интенсивности света многих звезду
происходящих в течение столетий, дают основание для
предположения, что та из них, которая находится в центре нашей системы,
претерпевает время от времени сильные изменения. Могло ли
увеличение интенсивности солнечного излучения распространить
температурные условия тропиков на близлежащие к полюсу страны?
Периодическими ли являются эти изменения, превращающие тропические
области в пустыни и делающие Лапландию обитаемой для эквато^
риальных растений, слонов и крокодилов, или же они представляют
собою результаты влияний кратковременных пертурбаций нашей
планетной системы? Все эти исследования связывают географию
растений с геологией. Проливая свет на древнюю историю земли,,
она создает широкое и почти необработанное поле для работы
человеческой фантазии.
Растения, так близко стоящие к животным в отношении
чувствительности к раздражениям их органов и причин, вызывающих эти
раздражения, значительно отличаются от животных в отношении;
периода времени своих перемещений. Животные, мало подвижные
в раннем детстве, покидают свою родину лишь достигши взрослого
состояния, растения же, прикрепленные к земле с самого начала
своего развития, начинают свои переселения как бы в яйце, в виде семени,,
приспособленном для передвижений в воздухе и воде, благодаря
наличию летучек, крылаток и эластичных пружинок (эллатеры или
катенулы маршанциевых)31. Осенние ветры, морские течения и птицы
способствуют этим странствованиям, но их влияние, как бы оно ни
было велико, теряется перед тем, которое оказывает человек на
распространение по земле растений.
Когда номады, вследствие ли все увеличивающейся своей
численности, будучи прижатыми к морскому побережью или
вынужденные какими-либо другими непреодолимыми естественными
препятствиями, прекращают, наконец, свою кочевую жизнь, они
начинают тотчас же собирать вокруг себя годных в качестве пищи или
для одежды полезных животных и растений. Это и есть первые
зачатки земледелия. Медленен этот переход от охотничьей жизни
к земледелию у северных народов, значительно скорее он протекает
у народов тропических стран. В богатых лесами речных областях,,
между Ориноко и Мараньоном32, роскошное развитие растительности
создает препятствие дикарю для существования исключительно
одной охотой. Глубина и быстрота речных течений, наводнения,
кровожадность крокодилов и змей(боа) делают рыбную ловлю
настолько же трудной, как и бесплодной. Природа заставляет здесь человека
заниматься земледелием; нужда вызывает необходимость окружать>
свою хижину несколькими пизанговыми33 деревьями, Carica
papaya34, ятрофой и питательным арумом. Это возделанное поле,
если можно так назвать соединение немногих растений, заменяет
индейцу в течение многих месяцев то, в чем отказывают ему охотау
рыбная ловля и дикорастущие плодовые деревья леса.

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
63
Так видоизменяют климат и почва образ жизни и нравы дикаря
в гораздо большей степени, чем его происхождение. Это они
определяют разницу между пастушьим народом—бедуинами и пелазгами,
обитателями древне-греческих дубовых лесов, между последними
и охотничьими номадами Миссисипи.
Некоторые растения, являющиеся объектом садоводства и
полеводства, сопровождали кочующего человека с отдаленнейших
времени с одной территории на другую. Так, в Европе виноградная лоза
следовала за греками, пшеница—за римлянами, хлопчатник—за
арабами. В Америке тультеки, вторгшись из неизвестных северных
стран через реку Гилу, распространили маис в Мексике и в южных
местностях. Картофель и квиноа35 можно найти повсюду, где прошли
горные жители древней Кундинамарки*.
Перемещения этих пищевых растений несомненно, но их первая
и исходная родина представляет собою для нас такую же загадочную
проблему, как и родина различных человеческих рас, которые мы
в отдаленнейшие эпохи, к которым исходят народные сказания,
находим уже распространенными по всему земному шару.
К югу и востоку от Каспийского моря, по берегам Оксуса36
и в долинах Курдистана, горы которого покрыты вечным снегом,
находят целые заросли лимонных, гранатовых, грушевых и вишневых
деревьев. Все плодовые растения, украшающие раши сады, кажутся
там дикорастущими. Я говорю кажутся, так как неизвестно, есть ли
это их исходная родина, или же они там, благодаря древности
в этих местах человеческой культуры, а также и садоводства,
сначала возделывались, а затем уже одичали.
Но история, во всяком случае, учит нас, что именно с этих
плодородных равнин, лежащих между Ефратом и Индусом37, между
Каспийским морем и Персидским заливом, Европа получила самые
ценные свои растительные продукты.
Персия дала нам орехи и персики, Армения—абрикосы, Малая
Азия—черешню и каштан, Сирия—инжир, гранат, масличное и
шелковичное деревья.
Во времена Катона римляне не знали еще ни черешни, ни
персика, ни шелковицы. Гезиод и Гомер упоминают уже маслину,
культивировавшуюся в Греции и на островах Эгейского моря. Во времена
Тарквиния старшего ни одного экземпляра из этих деревьев не
существовало ни в Италии, ни в Испании, ни в Африке. В консульство
Аппия Клавдия растительное масло было в Риме еще очень дорого,
но уже при Плинии культура маслины переносится во Францию
и Испанию.
Виноградная лоза, которую мы сейчас культивируем,
невидимому чужда Европе. Она дико растет по берегам Каспийского моря,
в Армении и Карамании38. Из Азии она попала в Грецию, из
Греции в Сицилию. С фокейцами39 виноградная лоза проникла в южную
Францию, римляне культивировали ее по побережью Рейна и Дона.
Виды рода Vitis, находимые в диком состоянии в Новой Мексике
и Канаде, благодаря которым первоначально открытые европей-
Королевство Новой Гранады.

64
А. ГУМБОЛЬДТ
цами части Америки получили название «страны винограда», сильно
отличаются от нашей Vitis vinifera.
Вишневое дерево в плодах украшало триумф Лукулла.
Обитатели Италии видели тогда в первый раз этот азиатский продукт,
который диктатор после своей победы над Митридатом привез из
Понта40. Столетием позже вишни были уже обычны во Франции,
Англии и Германии*.
Так изменяет человек по своему желанию первоначальное
распределение растений и собирает вокруг себя произведения
отдаленных климатов. В Ост-и Вест-Индии, на плантациях европейцев, на
небольшом пространстве расположены: кофейное дерево из Йемена41,
сахарный тростник из Китая, индиго42 из Африки и многие другие
растения, свойственные обоим полушариям; эта картина тем
интереснее, что она в фантазии наблюдателя вызывает воспоминание об
удивительном сцеплении случайностей, которые провели
человечество через моря и земли, через все части земного шара.
Но если неутомимое трудолюбие земледельческих народов
оторвало ряд полезных растений от их родной почвы и принудило их
расти во всех климатах и на всех горных высотах, то тем не менее,
несмотря на это длительное рабство, они мало изменили свой
первоначальный облик. Картофель, культивируемый в Чили43 на высоте
3 500 метров над уровнем моря, имеет те же цветы, как и тот,
культуру которого перенесли в равнины Сибири. Ячмень, служивший
кормом лошадям атридов44, был без сомнения тем же, который мы
и сейчас возделываем.
Все растения и животные, обитающие в настоящее время на
земле, повидимому в течение многих тысячелетий не изменяли своей
характерной формы. Ибис45, которого находят среди мумий змей
и насекомых в египетских катакомбах, и возраст которого быть может
превосходит возраст самих пирамид, этот ибис тождествен с тем,
который сейчас ловит рыбу на болотистых берегах Нила.
Это сходство, это постоянство форм свидетельствуют о том, что
колоссальные остовы животных и удивительного строения
растения, которых хранит в своих недрах земля, не могут быть причислены
к разновидностям современных видов, они заставляют скорее
предполагать состояние нашей планеты, настолько отличающееся от
современного и настолько более древнее, что мифы быть может позже
возникшего человеческого рода не могли бы восходить к ним.
Поскольку полеводство обусловливает господство чуждых, ин-
тродуцированных растений над туземными, распространение
последних ограничивается все более и более незначительной территорией.
Так, культура придает европейскому ландшафту однообразный
облик, и это однообразие, отвечающее желаниям пейзажиста,
является как раз обратным для исследователя-ботаника. К счастью для
обоих из них, это кажущееся зло ограничено лишь небольшой частью
умеренной зоны, где количество населения и культурное развитие
человечества достигли наивысшего развития. В тропических же
* Некоторые ботаники утверждают, что мелкая разновидность черешни—
Primus avium в Германии растет дико. Из слив и груш римляне ввезли из Сирии
только более крупные, красивые разновидности.

65
ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
странах сила человека чересчур слаба, чтобы одолеть растительность^
скрывающую от наших глаз почву и ничего не оставляющую
непокрытым, кроме океана и рек.
Первоначальная родина тех растений, которые повидимому
сопровождают человечество с его раннего детства, покрыта таким же
мраком, как и родина большинства домашних животных. Мы не
знаем, откуда пришли эти виды злаков, мучнистые семена которых
составляют главную пищу всех кавказских и монгольских народов.
Мы не знаем родины хлебных злаков—пшеницы, ячменя, овса и ржи.
Этот последний вид повидимому еще не культивировался
римлянами.
Хотя древнегреческие мифы и связывают происхождение
пшеницы с равнинами Энны46 в Сицилии, хотя путешественники и
утверждали, что они нашли в диком состоянии ячмень по берегам Самары,
впадающей в Волгу, спельту в Персии* близ Хамадана и рожь на
Крите, тем не менее эти данные требуют точной проверки. Так,
легко смешать туземные растения с заносными, которые, избавившись
от ухода и господства человека, дичая, обретают в лесах свою былую
свободу.
Точно так же и растения, на которых основывается богатство
всех обитателей жарких зон: пизанг, дынное дерево, кокосовая
пальма, маниок и маис, еще нигде не были найдены в диком
состоянии. Правда, многие экземпляры первого из них я видел вдали от
людских поселений, в глубине лесов Кассикиари48 и Рио Негро, но,
тем не менее, быть может и туда их перенесла рука человека.
Дикарь, обитатель этих областей, отличающийся мрачным и
недоверчивым характером, выбирает отдаленные ущелья для своих
маленьких плантаций, которые он, подобно детям, скоро снова бросает,
чтобы обменять их на другие. Одичавшие пизанговые и дынные**
деревья скоро кажутся тогда произведениями почвы, на которой они
растут вместе с туземными растениями.
Точно так же я не мог установить, где в Америке дико растет
картофель. Это благодетельное растение, на культуре которого
главным образом основывается существование населения бесплодной
северной Европы, нигде не было найдено в некультивируемом
состоянии, ни в Северной Америке, ни на цепи Анд в Новой Гранаде,
Кито, Перу, Чили и Чикитос49, несмотря на то что испанцы многим
горным плато дали обманчивое название Paramo de papas50.
При помощи таких и аналогичных исследований проливает
география растений свет на происхождение земледелия, объекты
которого так же различны, как и происхождение народов, их
индустрия и климат, под которым они живут. В задачу этой науки входят
изучение большего или меньшего стимулирующего влияния пищи
на энергию и характер, изучение истории навигации и войны, при
помощи которых далеко живущие друг от друга народы пытались
* В некоторых горах, в четырех днях перехода от Хамадана, нашел Μ и ш о
дикую Triticum spelta47. Он предположил, что Triticum hybernum и Triti-
cum aestivum когда-нибудь будут также найдены в Персии в диком состоянии.
** Я имею в виду Carica papaya, так как Carica posoposa, мне кажется, я
часто видел дикорастущей.
5 А. Гумбольдт.

66
А. ГУМБОЛЬДТ
приобрести или распространить растительные продукты. Так
проникают растения равным образом в моральную и политическую
историю человека; если история объектов природы, правда, и
мыслится лишь как естественно-историческое описание, то^ по
выражению одного проницательного мыслителя*, сами изменения
природы могут принимать истинно исторический характер, когда они
оказывают влияние на человеческую жизнь.
Все эти взаимоотношения бесспорно сами по себе уже достаточны,
чтобы очертить широкий охват дисциплины, которую мы обозначаем
не вполне подходящим названием географии растений, но помимо
того человек, ощущающий красоту природы, найдет в ней вместе
с тем и разрешение многих моральных и эстетических проблем.
Какое влияние имело распределение растений по земному шару
и облик последних на фантазию и искусство народов? Чем
определяется характер растительности той или другой страны? Почему
вызывает растительность у наблюдателя то радостное, то мрачное
расположение духа? Эти размышления тем-интереснее, что они
непосредственно соприкасаются с теми таинственными средствами, которыми
пейзажная живопись и отчасти даже поэзия оказывают свое влияние.
Природа, рассматриваемая в целом, созерцание полей и лесов
дает наслаждение, которое значительно отличается от того,
которое вызывает анатомирование какого-либо организма или изучение
его достойной удивления структуры. Здесь детали вызывают
любознательность, там же целое оказывает действие на фантазию. Как
различны ощущения, вызываемые свежей зеленью лугов и густой
тенью пихт, лесами умеренной зоны и тропических стран, где
стройные стволы, образуя как бы колоннаду, возвышаются над
девственной зеленью деревьев. Основывается ли это различие ощущений на
характере и массовом количестве, на абсолютной красоте или же
контрасте и группировке растительных форм? В чем заключаются
преимущества живописной тропической растительности? В чем
выражается физиологическая разница между растениями Африки
и Южной Америки, между альпийскими растениями Анд и Пиренеи
или гор Габеша51? Вот вопросы, очень мало воз.буждавшие внимание
до сегодняшнего дня, но которые достойны стать объектом изучения
естествоиспытателя.
Бесчисленное множество растений, покрывающих землю, при
внимательном наблюдении можно свести к немногим основным
формам, объединяющим такой же ряд аналогичных между собою семейств
и групп. Я удовольствуюсь здесь упоминанием семнадцати таких
форм, изучение которых должно быть особенно важно для
пейзажиста.
1. Форма банан: пизанговые растения—Musa, Heliconia,
Strelitzia. Мясистый, высокий, травянистый ствол, образованный
нежными, серебристобелыми, часто с черными полосками,
влагалищами листьев. Широкие, нежные, шелковисто-блестящие, парал-
лельнонервные, почти лилейновидные листья, в молодом состоянии
желтовато-зеленые, свернутые, вертикально-растущие, во взрослом
* Шеллинг. Система трансцендентального идеализма, стр. 403.

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
67
состоянии разорванные ветром, с верхушками, как и кроны пальм,
изогнутыми книзу. Золотисто-желтые удлиненные плоды, собранные
в виде грозди.
2. Форма пальм. Высокий, неразветвленный,
кольчатый, у середины часто вздутый и колючий ствол, на котором
величественно возвышается крона перистых или вееровидных листьев.
На верхушке стебля двулистный початок, из которого выбрасывается
метелка соцветия.
3. Форма древовидных папоротников. Сходна
с пальмами, но ствол менее высокий и стройный, покрытый черным
волосяным покровом, с нежными, светлозелеными, по краю изящно^
зубчатыми листьями, лишенный початка.
4. Форма алое: Agave, Aloe, Yucca, некоторые Euphorbia,
Pourretia. Твердые, сизоватозеленые, гладкие, остроколючие листья.
Длинные соцветия. Стебель, выходящий из середины розетки
листьев и иногда канделябровидно разветвленный. Некоторые виды
возвышают свое соцветие над голым, скрученным, часто змеевидно-
изогнутым стеблем.
5. Форма ароидных: Arum, Pothos, Dracontium.
Блестящие, крупные, копьевидные или стреловидные, окончато
продырявленные листья. Длинные, светло зеленые, мясистые, часто
вьющиеся стебли. Толстые, удлиненные соцветия. Початки,
выходящие из беловатых влагалищ.
6. Форма иглолистных: все иглолистные (folia асе-
rosa), сосна—Pinus, тисе—Taxus, кипарис—Cupressus, некоторые
протейные, даже банксии, виды Erica и (вследствие наследственной
уродливости52), цельнолистные новоголландские мимозы,
соприкасаются с формами Pinus. Крона то пирамидальная, как у
лиственницы и кипариса, то зонтиковидная, почти пальмовидно распростертая,
как у Pinus pinea.
7. Форма орхидей: Epidendrum, Serapias, Orchis.
Простые, мясистые, светлозеленые листья, с разноцветными, удивительно
устроенными цветами, часто паразиты. Главное украшение
тропической растительности.
8. Форма мимозовых: Mimosa, Gleditschia, Tamarin-
dus, Porlieria. Все листья тонкоперисторассеченные, сквозь которые
приятно просвечивает синева неба. Развесистые кроны, часто
зонтиковидно приплюснутые.
9. Форма мальвовых: Sterculia, Hibiscus, Ochroma,
Cavanillesia (Flor. Ре.). Деревья с толстыми стволами, с крупными,
мягкими, часто лопастнымц листьями (foliis lobatis) и роскошными
цветами (Columniferae Линнея).
10. Форма виноградной лозы: лианы—Vitis, Paul-
linia, Clematis, Mutisia. Вьющиеся растения с деревянистым стеблем
и сложными листьями. Цветы большей частью в кистях и метелках.
11. Φ о ρ м а лилий: Pancratium, Frittilaria, Iris.
Бесстебельные растения с длинными, простыми, светлозелеными, тонко--
нервными, часто мечевидными и двурядными, прямостоячими
листьями, с нежными, прекрасными цветами, то в початках (Spathaceae
Linn.), то без них (Goronaria Linn.).
5*

68
А. ГУМБОЛЬДТ
12. Φ ο ρ м а кактусов: Cereus. Многоребристые,
мясистые, безлистные, часто колючие, колонновидно-стоящие, иногда
канделябровидно-разветвленные растения, с красивоокрашенными
цветами, выходящими из кажущейся почти не живой массы.
13. Форма казуарин: Casuarina, Equisetum.
Безлистные растения, простого внешнего строения, с мягким тонким члени·
стым, вдоль ребристым стеблем.
14. Форма злаков и осок.
15. Форма мхов.
16. Форма листовидных лишайников.
17. Форма шляпочных грибов.
Это физиономическое деление отличается от того, которое
ботаники устанавливают в так называемых естественных системах.
Здесь идет речь лишь об общих контурах, лишь о том, что
определяет характер растительности, а вместе с тем и том впечатлении^
которое производят общий вид растительности и ее группировка
на наблюдателя. Между тем, собственно ботанические
классификации основываются на мельчайших, обычно совершенно не
бросающихся в глаза, но постоянных и важных частях растения,
связанных с оплодотворением.
Было бы несомненно прекрасным и ценным начинанием, если бы
образованный художник изучил бы, не по книгам и не в
оранжереях, а в самой природе, на родине, и верно и живо изобразил
физиономию этих растительных групп, для описания которых в
самом богатом языке не хватает выражений. Высокие пальмы, колы-
шащие над зарослями геликоний и пизангов мощные,
перисто-рассеченные листья, колючие, змеевидно-вздымающиеся среди
цветущих лилейных, кактусы, древовидный папоротник, окруженный
мексиканскими дубами—какой художественный объект для кисти
умеющего чувствовать художника.
На красоте отдельных форм, на гармоничности или контрасте,
возникающих вследствие их естественного сочетания, на величине
органического целого и интенсивности зеленой окраски—основывается
характер растительной зоны. Многие формы и притом красивейшие,
как пальмы, банановые, древовидные папоротники и злаки,
совершенно отсутствуют в северных областях земного шара. Другие, как,
например, характеризующиеся перистыми листьями, там очень
редки и менее нежны. Количество древовидных растений
ограниченнее, их кроны менее высоки и менее облиственны, реже украшены
роскошными цветами, чем это имеет место в тропических странах.
Только здесь всеобразующей природе угодно было собрать
воедино все растительные формы. Даже хвойные, на первый взгляд
тут как будто отсутствующие, растут не только на высоких гребнях
Анд, но и среди жарких долин Халапы, и то тут, то там* близ Лохи53.
. * Пихты, кипарисы и можжевельник—три рода, в изобилии растущие
в северной части тропической зоны, например в Новой Испании. В
противоположность этому в южной, хотя на горах такой же холодной, части тропической
зоны—они очень редки. На высокой цепи Анд у Санта-Фе, Папайян и Кито54
я; кроме пары экземпляров одного вида кипариса в лесах Киндиу и близ Лохи,
не нашел никакого другого хвойного.

ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ
6&
Физиономия растительности под экватором в целом более
величественна и многообразна, чем в умеренной зоне. Восковой блеск*
листьев там красивее, паренхимная ткань более рыхлая, нежная
и сочная. Колоссальные деревья украшены там постоянно более
крупными, более многокрасочными и ароматными цветами, чем наши
низкие, травянистые многолетники. Старые, обугленные солнцем
стволы обвиты свежей зеленью паулинии55, фотоса и орхидей, цветы
которых часто подражают строению и оперению колибри, которых
они снабжают медом.
В противоположность этому тропики почти совершенно лишены
нежной зелени широких травянистых равнин и лугов. Их обитатели
не знают благодетельного ощущения весной вновь пробуждающейся,
быстро развивающейся, растительной жизни. Заботливая природа
дала каждой части земного шара свои преимущества.
Растительные волокна—то густо, то рыхло переплетенные,
сосуды, расширенные и наполненные соком или рано суженные и
отвердевшие, в виде сучковатой деревянистой массы, большая или
меньшая интенсивность окраски, соответственно размерам
процесса расщепления углекислоты, вызываемым солнечным лучом:
эти и .аналогичные взаимоотношения определяют характер
растительности каждой из зон.
Значительная высота, превосходящая уровень облаков, до
которой поднимаются под экватором горы, предоставляет обитателям
этих мест возможность наблюдения редкой игры природы, благодаря
которой они, помимо бананов и пальм, окружены растительными
формами, свойственными европейскому и североазиатскому
климатам. Жаркие долины Анд украшены геликониями и тонколистными
мимозами. Выше них растут древовидные папоротники и растения,
кора которых содержит целебное средство против лихорадки.
Начиная от этого теплого пояса цинхон и дальше кверху поднимаются
дубы, пихты, кипарисы, барбарис, кустарники—ежевика, ольха
и множество растений, с которыми мы привыкли связывать северную
физиономию ландшафта. Земля сразу раскрывает перед ним все
свои многообразные творения, точно так же как и звездный свод
неба, от одного полюса к другому, не скрывает от них ни одного из
своих сияющих миров.
Народы Европы не пользуются этими преимуществами.
Болезненные растения, которых роскошь или любознательность держит
в неволе в наших оранжереях, только напоминают то, чего мы
лишены: они представляют собою лишь оборванный, неполный образ
роскоши тропической растительности. Но в богатстве и культуре
языка, в живой фантазии поэта и художника европейцы находят
удовлетворяющую замену. Чары изобразительного искусства
переносят их в отдаленнейшие части земли.
Тот, чье чувство реагирует на эти чары, чей ум достаточно
развит, чтобы обнять природу во всех ее проявлениях, тот создает в своем
одиночестве свой внутренний мир: он владеет всем тем, что открыла
* Настоящий блеск воска, так как этот воск был химически выделен
Прустом в Мадриде.

70
А. ГУМБОЛЬДТ
прозорливость естествоиспытателя при пересечении морей и воздуха,
на вершинах обледенелых гор или внутри подземных пещер. Мы
достигли здесь того момента, когда культура народов и наука
несомненно оказывают влияние на индивидуальное счастье. Благодаря
им мы живем одновременно в прошедших и настоящем столетиях.
Собирая вокруг себя все то, что человеческими стараниями было
найдено в отдаленнейших местах земного шара, народы
сближаются между собою. Да, познание игры внутренних, таинственных
сил природы позволяет нам делать заключение о будущем и заранее
предсказывать повторение великих явлений.
Так создает познание мирового организма духовное
наслаждение и внутреннюю свободу, которые под ударами судьбы никакими
внешними силами уничтожены быть не могут.

ПРИМЕЧАНИЯ
1. Это произведение А. Гумбольдта было опубликовано в 1807 г.
одновременно на двух языках—немецком и французском—в качестве первой части
его путешествия в Южную Америку: «A. von Humboldt und Aime Bonpland's
Reise. Erste Abteilung: Allgemeine Physik und Historischer Teil der Reise. Band
I. Tubingen bei F. G. Gotta. Paris bei F. Schoell, 1807.
Самый же труд Гумбольдта, с которого сделан настоящий перевод, в
немецком издании был озаглавлен: «Ideen zu einer Geographie der Pf lanzen nebst einem
Naturgemalde der Tropenlander. Von Al. von Humboldt und A. Bonpland. Bear-
beitet und herausgegeben von dem erstern». Во французском издании он носил
заглавие: «Essaisur la Geographie des plantes accompagne d'in tableau physique
des regions equinoxiales. Par Al. de Humboldt et A. Bonplanfl. Redige par Al.
de Humboldt».
Написан он был первоначально очевидно на французском, а затем уже
на немецком языке. Последний текст отличается несколько большей полнотой,
чем французский. Предисловие к нему имеет дату: «Рим, в июле 1805 г.». Между
тем предисловие французского издания не носит никакой даты. Время
составления французского текста можно примерно установить по имеющейся сноске:
«Lu a la classe des sciences physiques et mathematiques de l'lnstitut national,
le 17 Nivose de Pan 13». Нивоз тринадцатого года революции соответствует
январю 1805 г., что доказывает приоритет французского текста. Помимо того,
в основном это произведение Гумбольдта было написано уже в Южной
Америке, о чем он сам пишет в предисловии и притом очевидно на французском
языке, так как в составленном им перечне совершенно законченных работ,
привезенных из путешествия в Южную Америку, фигурирует и французское
заглавие его «Географии растений» (письмо к Пикте" от Ъ февраля 1805 г.).
О Французское издание было посвящено известным ботаникам Антону Лорану
Жюсье (Antoine Lauren de Jussien, 1748—1836), создателю первой естественной
системы растительного царства, изложенной в произведении, озаглавленном
«Genera plant arum...», и Десфонтену (Rene Desfontaines, 1750—1833),
исследователю флоры Северной Африки и автору «Flore atlantique» (1798).
Немецкое издание посвящено Гёте; титульный лист с посвящением
нарисован Торвальдсеном.
Настоящий перевод сделан с немецкого текста, как более полного, но при
его выполнении оба текста сверялись, причем некоторые мелкие детали,
опущенные в немецком издании, внесены нами в русский текст, а также некоторые
немногие выражения взяты из французского издания.
Добавление к Идеям о географии растений—«Картина природы
тропических стран», не имеющее непосредственного отношения к географии растений,
а дающее общее представление о физико-географических условиях
посещенных стран, в настоящем издании нами опущено, также не приводится нами
и большая карта: «Geographie des plantes equinoxiales. Tableau physique des
Andes et pays voisins», приложенная к означенному добавлению, помимо того

72
ПРИМЕЧАНИЯ
сделаны небольшие сокращения текста в предисловии, относящиеся также
к добавлению.
Что касается до заглавия самого труда, то мы остановились на таковом
немецкого издания «Идеи о географии растений», а не на заглавии
французского «Опыт географии растений», исходя из заключения, что немецкое является
более поздним и дополненным по сравнению с французским. Все это
произведение написано одним А. Гумбольдтом, пояснение же, почему оно носит фамилию
и Бонплана, Гумбольдт дает в своем предисловии.
2. Имеется в виду путешествие в Центральную и Южную Америку (см.
биографический очерк), длившееся с 1799 г. по 1804 г.
3. Чимборазо—самая высокая вершина Анд, в Колумбии, достигает
6 530 метров. Несмотря на нахождение почти на самом экваторе (1°47' ю. ш.),
вершина его покрыта вечным снегом. Гумбольдт и Бонплан поднялись на нее
в 1802 г.
4. Имеется в виду германский философ Шеллинг.
5. Испанские колонии в Америке в конце XVIII и начале XIX столетий
простирались от северной оконечности Калифорнии на 38° с. ш. далеко на юг
до южных границ Чили, на 42° ю. ш., занимая общим протяжением 1 200
географических миль. В них входили современные южные штаты Северной Америки:
Флорида, Луизиана, Техас, Калифорния, а также Мексика, вся Центральная
Америка, большая часть вестиндских островов, почти вся Южная Америка, за
исключением Бразилии, Патагонии и Огненной Земли.
6. Перечисляемые для Европы растения являются: покрытосемянные—
Solanum dulcamara—паслен сладкогорький; Lychnis dioica—зорька двудомная;
Anthericum liliago—лилейник лилиецветный; Crataegus (Sorbus) aria—рябина
круглолистная; мхи—Weissia paludosa, Polytrichum piliferum; морская
водоросль—Fucus saccharinus (Laminaria saccharina) и грибы—-Clavaria pistillaris
и Agaricus procerus. Тропические же растения—Theophrasta
americana—относятся к семейству теофрастовых, близкому к примуловым, целиком
распространенному в тропической Америке и на Сандвичевых островах; Lisianthus lon-
gifolius L.—в настоящее время относится к роду Leianthus—L. longifolius Griseb.
из сем. Gentianaceae; Hevea—гевея из сем. молочаевых, включающая ряд видов,
распространенных только в тропической Америке, некоторые из них являются
одними из главных каучуконосных растений; род Cinchona—цинхона или
хинное дерево, из коры которого получается хина, относится к сем. мареновых
и включает около 40 видов, в диком состоянии распространенных только в
Южной Америке от 10° с. ш. до 19° ю. ш. по восточному склону Анд; Vallea stipula-
ris L.—южноамериканское растение из сем. липовых (Tiliaceae). Anacardium са-
racoli, из сем. сумаховых, относится также к роду, свойственному только
тропической Америке; Quassia simaruba по всей вероятности соответствует
современной Simaruba amara, тропическое южноамериканское растение из сем.
рутовых; Spondias mombin (Spondias purpurea), плодовое растение тропической
Америки, из сем. сумаховых (Anacardiaceae); Gentiana aphylla,
южноамериканская горечавка, относится в настоящее время к роду Voyria—V. aphylla Pers.
из сем. Gentianaceae.
Подбор растений чисто случайный, имеет целью указать на виды,
растущие одиночными экземплярами, а не образующие массовых насаждений.
7. Злак Aira canescens в настоящее время относится к роду Weingaertne-
ria (W. canescens—Вейнгертнерия сероватая).
8. Виды рода Sesuvium иэсем. аизоовых (Aizoaceae) произрастают по
побережьям южных морей. Rhizophora mangle является главным видом, входящим
в состав так называемых мангровых зарослей по побережьям американских и
западноафриканских тропических морей, относится к семейству ризофоровых
(Rhizophoraceae). Croton argenteum из сем. молочаевых; различные виды этого
рода содержат в коре (каскаролл) и в масле семян (кротоновое масло)
действующие начала, благодаря которым используются в медицине в качестве
слабительных. Convolvulus brasiliensis—вьюнок бразильский, в настоящее время
относится к роду Ipomoea и носит название Ipomoea biloba Forsk. Brathys juniperina
относится к роду Hypericum и носит название Hypericum brathys Sm. из сем.
зверобоевых (Hypericaceae). Bromelia karatas относится теперь к роду Karatas—
носит название К. Plumieri Morr. из сем. Bromeliaceae. Сфагновый
мох—Sphagnum palustre, мох кукушкин лен—Polytrichum commune, водоросли—Fucus

ПРИМЕЧАНИЯ
73
natans, Sphaeria digitata, лишайники—Lichen haematomma, Cladonia paschalis
и Thaelaephora hirsuta.
9. Ориноко и Амазонка—реки Южной Америки; Укаяле—истоки
последней.
10. Psychotria—тропический род, включающий около 500 видов из сем.
мареновых (Rubiaceae). Melastoma—род, относящийся к сем. того же названия,
распространенному преимущественно в Ю. Америке.
Lecythis—южноамериканский род из сем. Lecythidaceae, многие виды со съедобными семенами,
имеющими вкус миндаля.
11. Новая Мексика—прежняя провинция Мексики, находившаяся к северу
от Дуранго и к востоку от Калифорнии; Луизиана—один из южных штатов
Северной Америки, доходит до побережья Мексиканского залива.
12. Pinus strobus—Веймутова сосна.
13. Liquidambar—ликвидамбар, дерево из сем. платановых (Hammameli-
daceae), имеется очевидно в виду L. styracifluum, растущий в Атлантической
Северной Америке и Центральной Америке, дающий ценную древесину и смолу.
14. Arbutus mandronno—из сем. вересковых (Ericaceae).
15. Кордильеры—горный хребет Анд, тянущийся вдоль западного
побережья всей Южной Америки.
16. Хила и Миссури—реки в Северной Америке.
17. Берберы, народ живущий в горных долинах гор Атласа в Северной
Африке. Под страной берберов надо понимать Марокко, Тунис и Алжир.
18. Соленое озеро Тимпаногос находится в современном штате Невада, США.
19. Jarava—мексиканский вид, в настоящее время относится к ковылям—
к роду Stipa—под названием—S. Jarava Beau ν. Ε sea Ionia—род, относящийся
к сем. камнеломковых (Saxifragaceae), включает около 50 видов, свойственных
исключительно Южной Америке. Molinia—злак, Tourrettia—из сем. бигнониевых
(Bignoniaceae).
20. Равнины между Чинчине и Амазонкой—в Колумбии.
21. Croton—тропический род из сем. молочаевых, некоторые виды
используются в медицине, Godoya—южноамериканский род из сем. Ochnaceae.
Bouguainvillea—южноамериканский род, включающий 7 видов, относится
к сем. Nictaginaceae. Один из видов этого рода В. spectabilis, благодаря своим
прицветным листьям, окрашенным в интенсивно лиловый цвет, является
излюбленным декоративным растением; у нас—в Крыму и на Кавказе—только на
летнее время выносится из оранжерей. Kylingia—род из сем. осоковых—Сурега-
сеае.
22. Вице-королевство Новая Гранада—испанская колония в Южной
Америке, после объявления независимости Колумбии (в 1819г.) вошла частично в ее
состав. Была образована современными: северной Колумбией и Панамой.
23. Турбака и Манатес, расположенные вдоль реки Магдалена, находятся
на самом севере Южной Америки близ берегов Карибского моря и входят в
состав Колумбии.
24. Тропический южноамериканский род Heliconia, насчитывающий до
30 видов, относится к семейству банановых. В Европе культивируется в
оранжереях.
25. Dicranum scoparium и Polytrichum commune—виды мхов; Verruca-
ria sanguinea и limitata—лишайники.
26. Ochroma—род, относящийся к сем. Bombaceae, включающему также и
хлебное дерево (баобаб). В настоящее время к этому роду относят лишь один вид,
произрастающий на Антильских островах. Возможно, что Гумбольдт имел
в виду вид одного из близких родов—Bombax или Ceiba, растущих в
тропической Америке.
27. Macrocnemum—преимущественно южноамериканский род из сем.
мареновых (Rubiaceae).
28. Alsine media—мокричник, из сем. гвоздичных (Caryophyllaceae);
Fragaria vesca—земляника, из сем. розоцветных (Rosaceae); Solanum nigrum—
паслен черный, из сем. пасленовых (Solanaceae).
29. Styrax из сем. Styracaceae, дает ценные смолы.
30. Sonchus oleraceus—осот огородный (сем. сложноцветных). Apium gra-
veolens—сельдерей (сем. зонтичных); Portulaca oleracea—портулак огородный
(сем. портулаковых).

74
ПРИМЕЧАНИЯ
31. Маршанциевые—печеночные мхи.
32. Мараньон является туземным названием верхнего течения реки
Амазонки, которая, так же как и река Ориноко, являются наиболее крупными
реками Южной Америки.
33. Пизанг, то же что и банан.
34. Carica papaya—дынное дерево—происходит повидимому из
Вест-Индии, культивируется в больших размерах по всем тропикам; млечный сок этого
дерева содержит фермент папайин, пептонизирующий белки.
35. Семена квиноа—Ghenopodium * quinoa являются во многих местах
Южной Америки, например в Перу, основой питания. Культивируется в
Кордильерах до 3 000 метров высоты над уровнем моря.
36. Оксу с—древнее название реки Аму-Дарьи.
37. Индус—древнее название реки Синд, одной из двух наиболее крупных
рек Индии. Берет начало в Гималаях, орошает западную часть северной Индии,
впадает в Аравийское море.
38. Карамания—общее название, дававшееся провинциям Памфилии и Ки-
ликии в Малой Азии.
39. Фокейцы—обитатели городаФокии в Малой Азии (Мидия).
Современный г. Фокия находится в 42 километрах от Смирны.
40. Понтом называлась в древности северная часть Малой Азии,
прилегающая к Черному морю, носившего название Понта Эвксинского.
41. Йемен—область Аравии.
42. Индиго—Indigofera tinctoria, растение, дающее синюю краску, носящую
также название индиго.
43. Чили во времена Гумбольдта составляла часть вице-королевства Перу,
колонии Испании. После революции, начавшейся в 1810 г.,освободилась от этой
зависимости и объявила себя в 1818 г. республикой.
44. Атриды,потомки Атрея, царя Мицен в древней Греции (1307—1280
до н. э.).
45. Ибис—птица из сем. голенастых.
46. Энна—город, находившийся в центральной части Сицилии.
47. Согласно указанию Ламарка (Encycl. meth.—II, 1786) Мишо якобы
нашел в 1783 г. в горах у Хамадана в Иране (Персии) полбу. В настоящее время
ни в одном гербарии Западной Европы этих сборов Мишо не имеется, и
правильность его определения вызывает сомнение. К. А. Фляксбергер («Культурная
флора СССР», I) высказывает предположение, что Мишо по ошибке принял за Т.
spelta одну из разновидностей мягкой пшеницы Т. vulgare v. graecum или егу-
throspermum, очень распространенные в Хамадане и относящиеся к типу Spel-
tiforme, так как имеют спельтовиДные чешуи. Один из таких экземпляров мог
быть принят за одичалый. Хотя, с другой стороны, Н. И. Вавиловым была
найдена культурная полба среди армянских посевов у Хамадана.
48. Кассикиари—река в Южной Америке, приток Ориноко, которая,
пересекши Колумбию и Венецуелу, впадает в Рио Негро.
49. Чикитос—местность в юго-западной части Боливии; это же название
носит и туземная народность этой части Боливии.
50. Papas по-испански картофель. Советская экспедиция, организованная
Институтом Растениеводства в 1925—1928 гг. в составе С. М. Букасова и С. В.
Юзепчука, нашла дикий картофель, оказавшийся относящимся к нескольким
видам.
51. Габеш то же, что и Абиссиния. Последнее название является
испорченным производным туземного названия Габеш.
52. Подразумеваются настоящие дкации, имеющие так называемые фил-
локладии—стеблевые образования, принявшие листовидную форму, как
приспособление для уменьшения испарения. Листья же—как более нежные
образования—не развиваются или же очень быстро опадают.
53. Долины Халапы и Лохи—в Мексике.
54. Папайян—находится в современной Колумбии; Кито, Киндию и
Лойя—в Эквадоре.
55. Паулиния—Paullinia—представляет собою преимущественно
американский род, включающий 125 видов в Америке, 1—в Африке и на Мадагаскаре.
Относится к сем. Sapindaceae.

ИДЕИ
о Физиономичности
РАСТЕНИЙ

Когда человек, умеющий чувствовать, исследует природу или
в своей фантазии мысленно измеряет обширные пространства
органического творения, то ни одно из многочисленных,
испытываемых им, ощущений не действует так глубоко и сильно,
как ощущение полноты повсюду разлитой жизни. Везде, даже вблизи
ледяных полюсов, воздух дрожит от пения птиц и жужжания
насекомых. Не только нижняя часть атмосферы, насыщенная сгущенными
парами, но и высшие слои чистого эфира—полны жизнью. Как бы
часто ни поднимались на хребет Перуанских Кордильер, или, к югу
от Женевского озера, ни восходили на вершину Монблана, даже
здесь, и в этих пустынных местах, находили еще животных.
Мы видели бабочек и других крылатых насекомых на Чимбо-
разо, которое превышает Этну на 2 440 метров. Если даже,
занесенные восходящими токами воздуха, они и заблудились как странники
там, куда беспокойная жажда знания направляет осторожные шаги
человека, то их существование доказывает все же, что более гибкие
животные организмы выдерживают еще тогда, когда растительные
уже давно достигли своего предела.
Выше пика Тенерифы1, взгроможденного на покрытый снегом
хребет Пиренеи, выше всех вершин цепи Анд часто парил над нами
кондор, великан из коршунов. Хищническая страсть и преследование
тонкорунной вигони, стадами, подобно сернам, бродящей по
покрытым снегом травянистым равнинам, влекут в эти области мощную
птицу.
Но, если даже невооруженный глаз обнаруживает жизнь во
всей атмосфере, то еще большие чудеса открывает микроскоп. Из
высыхающих вод ветры уносят вверх ротаторий, коловраток и тому
подобных микроскопических существ. Неподвижные и объятые
кажущейся смертью парят они в воздухе до тех пор, пока роса не
ьернет их обратно на питающую землю; оболочка, заключающая их
лрозрачное, вращающееся тело, растворяется, и вероятно кислород,
содержащийся в воде, возбуждает в их органах новую
чувствительность.
Атлантические метеоры желтоватой пыли (пыльные туманы),
которые с островов Кап-Верде2 время от времени проносятся далеко

78
А. ГУМБОЛЬДТ
на восток—в Северную Африку, Италию и Среднюю Европу,
согласно блестящему открытию Эренберга, образованы скоплениями
микроскопических организмов, одетых кремнистыми оболочками.
Многие из них быть может долгие годы парят в верхних слоях
атмосферы, а иногда верхними пассатами и восходящими токами
воздуха приносятся опять на землю сохранившими жизнеспособность
и готовность к размножению путем деления.
Наравне с развитыми организмами, воздух несет и бесчислен- .
ные зародыши будущих жизней, яйца насекомых и семена растений,
которые благодаря летучкам из волосков приспособлены к долгим
осенним полетам. Даже животворную пыльцу, рассеиваемую у
раздельнополых растений мужскими цветами, ветры и крылатые
насекомые через моря и землю несут к женским, одиноким цветкам. Куда бы
ни проник взор естествоиспытателя, повсюду он найдет жизнь
или зародыши жизни.
Но хотя подвижный воздушный океан, в который мы погружены
и на поверхность которого мы лишены возможности подняться, и дает
необходимую пищу многим органическим существам—они требуют
еще и более грубой пищи, которую может им дать лишь .основание
этого газообразного океана. Последнее может быть двух родов:
меньшую часть составляет суша, непосредственно окруженная
воздухом, большую же часть образует вода,—быть может возникшая
некогда, тысячелетия тому назад, под действием электрического огня,
из вступивших в соединение газов, и теперь неизменно
присутствующая как в составе облаков, так и в пульсирующих сосудах
животных и в растениях.
Органические существа спускаются далеко в глубь земли: они
повсюду в естественных пещерах и искусственных шахтах, куда
может проникнуть дождевая вода. Область подземной флоры
тайнобрачных уже давно была объектом моей научной работы. Горячие
источники, несмотря на высокие температуры, питают мелких
конферв и осциллярий3.
Вблизи полярного круга, у берегов Медвежьего озера в
Америке видел Ричардсон украшенную цветами почву, остававшуюся
на глубине 6 метров замерзшей в течение лета.
Остается невыясненным, где сосредоточена наибольшая полнота
жизни: на материках или в неисследованных глубинах моря.
Благодаря прекрасной работе Эренберга «О жизни мельчайших существ»
в тропических морях, а также на пловучих и неподвижных льдинах
у южного полюса, расширилась перед нашим взором сфера
органической жизни, а вместе с тем и горизонт самой жизни.
В расстоянии 12 градусов от полюса были найдены живыми
погруженные в ледяные глыбы, одетые кремневой оболочкой полига-
стры и косцинодиски с их зелеными яичниками4. Точно так же в
исследованных Агассицом швейцарских ледниках живут ногохвосты
(Podurida)5 и маленькие черные ледниковые блохи (Desoria glacialis).
Эренберг показал, что на многих микроскопических инфузориях
(Synedra, Cocconeis) живут еще другие тляобразные организмы,
что одно невидимое микроскопическое животное из галионелл, при
невероятной способности деления—массового размножения, в четыре

ИДЕИ О ФИЗИОНОМИЧНОСТИ РАСТЕНИЙ
79
дня может образовать 10 куб. сантиметров билинского полирующего
сланца.
В океане появляются подобно сияющим звездам студенистые
морские организмы, то живые, то мертвые. Их фосфорисцирующий
свет. превращает зеленоватую поверхность неизмеримого океана
в огненное море.
Ничто не изгладит во мне впечатления от тех тихих
тропических ночей в Южном океане, когда с высоты благовонной синевы
неба высокое созвездие Корабля и склоненное к горизонту,
заходящее созвездие Креста лили свой мягкий планетарный свет, в то время
как дельфины прорезывали светящимися полосами пенящиеся волны
морские.
Но не только океан,—болотные воды таят в себе бесчисленное
количество организмов удивительного строения. Для нашего глаза
почти незаметны циклидии, эуглены и множество наид,
размножающихся почкованием подобно ряске6, привлекающей их к себе даваемой
ею тенью.
В различной воздушной среде, лишенные света дышат и
пятнистая аскарида, паразитирующая в тканях кожи дождевого червя,
и серебристая леукофора, живущая внутри пресноводной ракушки
береговой наяды, и пятиустка (Pentastomum), поселяющаяся в
широко-клетчатых легких тропических гремучих змей7.
Существуют одноклеточные паразиты крови, живущие в
лягушках и форелях, имеются животные, обитающие даже, согласно
исследованиям Нордманна, как в жидкостях глаз, так и в жабрах рыб.
Таким образом, жизнь заполняет даже самые потаенные места
организмов.
Мы здесь остановимся на растениях, так как их жизнь
обусловливает существование животных. Растения работают беспрестанно
над превращением грубых веществ земли в органические
соединения, которые, обработанные жизненной силой, после тысячи
видоизменений облагораживаются превращением в сократимое нервное
волокно. Тот же взгляд, который мы остановим на распространении
растительного покрова, раскроет питаемую и поддерживаемую им
полноту животной жизни.
Неоднородно соткан ковер, который обильно цветущая Флора
распростерла по голой земле: он гуще—там, где солнце высоко
поднимается над небом вечно голубым, он реже—у омертвелых
полюсов, где быстро возвращающиеся морозы то убивают только
развившуюся почку, то поражают еще лишь созревающий плод. Но человек
повсюду может радоваться нахождению питающих его растений.
Когда со дна моря вулйан, раздвинув кипящие волны (как
некогда среди греческих островов), внезапно, выдвинет шлаковую
скалу, или когда полипы (чтобы напомнить более мирное явление
природы) на подводной возвышенности возводят свои клетчатые
жилища до тех пор пока, выступив через тысячелетия над
поверхностью воды, не -отомрут, образовав плоский коралловый остров,
тогда органические силы готовы сейчас же оживить мертвую скалу.
Что так внезапно приносит семена: перелетные ли птицы, ветры или
морские волны—при отдаленности побережий трудно решить.

Mj
А. ГУМБОЛЬДТ
Но как только голого камня коснется воздух, в северных странах
на нем образуется ткань бархатистых нитей, невооруженному глазу
представляющаяся в виде окрашенных пятен. Некоторые из них
окружены простым или двойным, выступающие краем, другие—
прорезаны рубцами и разделены на участки. С течением времени
темнеет их светлая окраска. Издали заметный желтый цвет
становится коричневым, а сизовато-серые лепрарии постепенно
превращаются в пыльно-черные. Грани стареющего покрова сливаются одна
с другой, и на их темной основе образуются новые, округлые пятна
лишайника, ослепительной белизны.
Так откладываются пластами органические ткани одна на
другую. И точно так же, как человеческие общества, вступающие в
стадию оседлости, должны пройти известные ступени культуры, так
и постепенное расселение растений подчинено определенным
естественно-историческим законам. Там, где сейчас высокие деревья лесов
радостно вздымают свои вершины, некогда нежные лишайники
покрывали лишенные почвенного покрова скалы. Мхи, злаки,
травянистые растения и кустарники заполняют пропасть этого длинного
и неизмеренного промежутка времени. Роль лишайников и мхов
на севере, в тропиках выполняют Portulaca, Gomphrena и другие
низкие суккулентные береговые растения. История растительного
покрова и его постепенного распространения по пустынной земной
коре имеет свои эпохи, как и история расселяющегося животного
мира.
Но если эта полнота жизни рассеяна повсюду, если организм
находится в непрестанном стремлении соединить в новые
образования разъединенные смертью элементы, то эта полнота жизни и ее
обновление различны в зависимости от широты места. Периодически
замирает природа в холодной зоне, так как жидкость является
условием жизни. Животные и растения (не считая мхов и других
тайнобрачных) находятся здесь в течение многих месяцев погруженными
в зимний сон. Вследствие этого на значительной части земли могут
развиваться только такие органические существа, которые
выдерживают большую потерю тепла и способны без листьев переносить
длинный перерыв жизненных функций. Напротив того, чем ближе
к тропикам, тем больше разнообразия в строении, красоте форм
и смеси красок: вечная юность и сила органической жизни.
Но в этом возрастании легко могут усомниться те, которые
никогда не покидали нашей части земного шара, или не занимались
общим землеведением. Если из наших густолиственных дубовых
лесов, через цепи Альп или Пиренеи, спуститься в Италию или
Испанию, если в особенности направить свой взор на некоторые части
африканского побережья Средиземного моря, то можно легко притти
к ошибочному выводу, что безлесье является характерной чертой
жарких климатов. При этом забывают, что южная Европа имела
иной облик, когда впервые в ней поселились пеласгийский или
карфагенский земледельческие народы; забывают, что раннее культурное
развитие человеческого рода сопровождается вытеснением леса и что
преобразующий дух народов лишает постепенно землю ее украшения,
радующего нас на севере, и который (в гораздо большей степени, чем

ИДЕИ О ФИЗИОНОМИЧНОСТИ РАСТЕНИЙ
81
все исторические свидетельства) является показателем юности нашей
культуры.
Огромная катастрофа, следствием которой явилось образование
Средиземного моря, происшедшая, благодаря прорыву, вздувшимися
морскими водами, Дарданелл и Гибралтара, лишила пограничные
страны значительной части их чернозема. То, что упоминается
греческими писателями о самокритских мифах, объясняется в настоящее
время этим разрушительным изменением в природе. Вследствие этого
во всех странах, омываемых Средиземным морем, для которых
характерны известняки третичного и нижне-мелового периодов,
значительная часть их поверхности представляет собою голую скалу.
Живописность местностей Италии основывается именно на этом приятном
контрасте между безжизненными, голыми скалами и роскошной
растительностью, как бы островами развивающейся среди них. Там,
где эти скалы менее прорезаны расселинами, вода задерживается на
их поверхности, а там, где последняя покрыта землей (как, например,
по восхитительным побережьям Албанских озер), даже в самой
Италии, имеются свои дубовые леса, такие тенистые и зеленые, что
обитатель севера мог бы только позавидовать.
Точно так же пустыни по ту сторону Атласа8 и неизмеримые
равнины или степи Южной Америки должны рассматриваться как
чисто местные явления. Последние покрыты, по крайней мере во
время дождливого периода года, травой и низкими, почти
травянистыми мимозами; первые же—представляют собою моря песка в
глубине старого материка, большие, лишенные растительности
пространства, обрамленные вечнозелеными, покрытыми лесом, берегами.
Только одиночные пальмы напоминают путешественнику о том,
что и эти пустыни составляют часть живой природы.
Вследствие обманчивой игры света, являющейся результатом
излучения тепловой энергии, основания стволов этих пальм то
кажутся свободно висящими в воздухе, то их перевернутое
изображение повторно отражается в волнообразно струящихся слоях воздуха.
К западу от Перуанской цепи Анд, на побережьях Тихого океана,
нам потребовались недели, чтобы пересечь такие же безводные
пустыни. Происхождение последних, это отсутствие растений на
большом протяжении в местностях, где кругом господствует полная
силы растительность, представляет собою недостаточно изучавшееся
географическое явление, представляющее собою бесспорно
результат древних революций в природе (затоплений или вулканических
изменений в земной коре). Если какая-либо местность когда-либо
лишалась своего растительного покрова, если песок подвижен и
лишен источников воды, если восходящие потоки горячего воздуха
препятствуют выпадению дождевых осадков, то должны пройти
тысячелетия, прежде чем жизнь от зеленых краев снова проникнет
в глубь пустыни.
Но тот, кто способен одним взглядом обнять природу, кто умеет
отрешиться от местных явлений, тот увидит, как с нарастанием
тепла, от полюсов к экватору, также постепенно увеличивается
и органическая сила и полнота жизни. Но, и при этом нарастании,
каждой части земного шара присущи свои красоты: тропикам — раз-
6 А. Гумбольдт

82
А. ГУМБОЛЬДТ
нообразие и величина растительных форм, северу—вид лугов и
периодически вновь пробуждающейся, при первом дуновении
весеннего воздуха, природы.
Каждая зона имеет помимо своих собственных преимуществ
также и присущий ей характер. Допуская известный произвол в
ненормальном развитии отдельных частей, исходная сила
организации связывает все животные и растительные организмы
постоянными, вечно повторяющимися типами.
Так же как каждому органическому существу присуща
определенная физиономия (а описательные ботаника и зоология, в узком
смысле этого слова, и представляют собою классификацию животных
и растительных форм), точно так же существует и физиономия
природы, присущая исключительно каждой отдельной зоне земли.
То, что художник обозначает выражениями: швейцарская
природа, итальянское небо, основывается на смутном ощущении этого
местного характера природы. Синева неба, освещение,
поднимающиеся вдали испарения, облик животных, сочность трав, блеск
листвы, очертание гор, — все эти элементы определяют общее
впечатление какой-либо местности.
Правда, одни и те же горные породы: трахит, базальт,
порфировый сланец и доломит образуют под всеми широтами группы скал
одинаковой физиономии. Диоритовые скалы Южной Америки и
Мексики сходны с таковыми германских Фихтельгебирге, точно так же,
как среди животных форма алько или родоначальная раса собак
Америки сходна с европейской расой. Вследствие ли того, что
неорганическая кора земли как будто не зависит от климатических
влияний, потому ли, что разница климатов, в зависимости от различия
в географических широтах, возникла позже горных пород, потому ли,
что отвердевающая, поглощающая и излучающая тепло земная
масса сама определяет свою температуру, вместо того, чтобы
получать ее извне,—всем странам света поэтому свойственны все
формации, повсюду имеющие сходное строение.
Везде базальт образует двойные купола и усеченные конусы,
везде трапп-порфир представлен в виде причудливых массивов скал,
а гранит—в виде закругленных куполов. Точно так же и сходные
растительные формы, ели и дубы венчают горные склоны как
Швеции, так южных частей Мексики. Но при всем этом сходстве форм,
этом однообразии отдельных очертаний, группировка последних
в целое принимает все же самый разнообразный характер.
Как ориктогностическое9 изучение горных пород отличается от
науки о строении земли, так и частные описания природы отличаются
от общих описаний или физиономии природы.
Георг Форстер в своих Путешествиях и мелких работах, Гёте
в описаниях природы, которые так часто содержатся в его
бессмертных произведениях, Бюффон, Бернарден де Сан-Пьер и Шатобриан
с неподражаемой верностью передали характер отдельных стран.
Такие описания предназначены не только для тото, чтобы доставлять
одно из благороднейших наслаждений, нет, познание характера
природы различных местностей земного шара теснейшим образом
связано с историей человечества и его культурой. И если начало

ИДЕИ О ФИЗИОНОМИЧНОСТИ РАСТЕНИЙ
83
этой культуры и не определяется исключительно одними естественно-
историческими влияниями, то направление ее, характер народа,,
мрачное или веселое настроение человечества в большинстве
случаев являются результатом климатических условий. Как велико-
было влияние неба Греции на ее обитателей. Как могли не
пробудиться более культурные черты характера и более нежные чувства
у народов, населяющих прекрасные и счастливые местности земного
шара между Ефратом, Галисом10 и Эгейским морем? И разве наши
предки, когда Европа погрузилась в новое варварство и религиозное
увлечение, внезапно открыв священный Восток, не привезли из
этих мягких долин более кроткие нравы. Отличительный характеру
присущий поэтическим произведениям греков и угрюмым песням
примитивных северных народов, в большинстве случаев связан с
обликом растений и животных, горными долинами, которые окружалш
поэта, и воздухом, который его обвевал. Кто не чувствовал себя
иначе настроенным в темной тени буков, на холмах, увенчанных
одиночно стоящими пихтами, или на травянистом лугу, где ветер
шелестит по дрожащей листве берез? Эти родные растительные ландшафты
воскрешают перед нами меланхоличные, серьезно-возвышенные или
веселые картины. Влияние физического мира на мораль, полное
тайны взаимодействие чувственного и сверхчувственного придает
изучению природы, если подняться до более возвышенной точки
зрения, особую, еще недостаточно оцененную, притягательную силу.
Но хотя характер различных местностей земного шара находится
в зависимости одновременно от всех внешних явлений, если
очертания гор, физиономия растений и животных, если синева неба,
строение облаков и прозрачность воздуха обусловливают
совокупность впечатления, то тем не менее нельзя отрицать, что главное,
определяющее это впечатление, принадлежит растительному
покрову. Животным организмам недостает массы: подвижность особей
и часто их незначительные размеры делают их незаметными для
нашего взора. Растительность в противоположность этому производит
впечатление на наше воображение своей постоянной величиной. Ее масса
указывает на ее возраст, и лишь в растениях старость и проявление
обновляющей силы находятся в постоянном сочетании друг с другом.
Гигантское драконовое дерево, которое я видел на Канарских
островах, имевшее 6 метров в диаметре, все продолжает нести'(как бы
в состоянии вечной юности) цветы и плоды. Когда французские
авантюристы Бетанкуры в начале пятнадцатого столетия покорили
счастливые острова, драконовое дерево Оротавы (священное для
туземцев, как масличное дерево в Афинах или вяз в Эфесе) имело
такие колоссальные размеры, как и сейчас11. Существующий под
тропиками лес из гименей (Hymenaea) и цезальпиний12 представляет
собою памятник быть может тысячелетней давности.
Если окинуть взором различные виды явнобрачных растений,
имеющиеся в настоящее время в гербариях, число которых может
быть оценено более чем в 80 000, то в этом удивительном множестве
можно найти известные основные формы, к которым можно свести
все остальные. При выделении этих типов, красотой,
распределением и группировкой которых определяется физиономия раститель-
6*

84
А. ГУМБОЛЬДТ
ности страны, надо обращать внимание не на мелкие признаки, как
органы размножения, околоцветники и плоды (как это делается из
других побуждений в ботанических системах), а на то, что массой
общего впечатления индивидуализирует местность. В эти основные
формы растительности входят, правда, целые семейства так
называемой естественной системы. Банановые и пальмы, казуариновые
и хвойные могут быть приведены из их числа.
Но систематик выделяет множество групп растений, которые
физиономист вынужден объединять одну с другой. Там, где
растительность представляется в массе, сливаются очертания и
разделение листьев, строение стволов и ветвей. Живописец (а здесь слово
принадлежит тонкому ощущению природы художника) различает на
заднем плане ландшафта группы пиний или пальм от буков, но не эти
последние от других лиственных деревьев.
Шестнадцать растительных форм определяют, главным
образом, физиономию растительности. Я перечисляю лишь те, которые
я сам мог наблюдать во время моего путешествия через оба материка
и при многолетнем изучении растительности различных стран между
60° северной и 12° южной широты.
Без всякого сомнения, число этих форм значительно возрастет,
когда проникнут дальше в глубь материков и откроют новые роды
растений. В юго-восточной Азии, во внутренней Африке и Новой
Голландии, в Южной Америке от реки Амазонки до провинции
Чикитос растительность нам еще совершенно незнакома. Что если бы
когда-нибудь нашли страну, где деревянистые грибы—Genomyce
rangiferina или мхи росли в виде высоких деревьев? Neckera den-
droides, германский мох, в действительности древовиден, а бамбуки
(древовидные злаки), которые, как и тропические папоротники,
часто превышают наши липы и ольхи, еще и сейчас представляют
для европейца такое поражающее зрелище, каким был бы лес из
высоких мхов для первого, кто открыл бы его.
Абсолютные размеры и степень развития, которого достигают
организмы (виды растений и животных), принадлежащие к одному
и тому же семейству, определяются еще неизвестными законами.
Размеры тела каждой из больших групп животного царства:
насекомых, ракообразных, рептилий, птиц, рыб или млекопитающих,
колеблются между двумя крайними пределами. Но эти пределы,
установленные современными наблюдениями, могут когда-нибудь
быть еще более раздвинуты, благодаря новым открытиям, вследствие
нахождения до сих пор неизвестных видов животных.
У наземных животных благоприятные температурные условия,
зависящие от широты местности, повидимому, генетически
способствовали их органическому развитию. Наши маленькие и тонкие
ящерицы превращаются на юге в колоссальные, тяжеловесные,
покрытые панцырем тела страшных крокодилов. В огромных
кошках Африки и Америки, в тиграх, львах и ягуарах в крупных
масштабах повторяется строение одного из самых маленьких наших
домашних животных.
Но если мы проникнем в глубь земли, разроем места
погребений растений и животных, то окаменелости укажут нам не только

ИДЕИ О ФИЗИОНОМИЧНОСТИ РАСТЕНИЙ
85
на распределение форм, стоящее в противоречии с современным
распределением климатических условий, они познакомят нас также с
колоссальными существами, которые представляют такой же контраст
с теми, которые нас сейчас окружают, как и простота героизма
эллинов по сравнению с тем, что теперь обозначают величием
характера.
Если температура земного шара претерпела значительные, быть
может периодически возвращавшиеся, изменения, если
соотношение между морем и сушей, и даже высота и давление атмосферы
не' всегда были одни и те же, то физиономия природы, размеры
и строение организмов должны были точно так же подвергнуться
многократным изменениям. Крупные толстокожие, слонообразный
мастодонт, Mylodon robustus Оуэна, Colossochelys—наземная
черепаха, около 2 метров высоты, населяли некогда леса, образованные
гигантскими лепидодендронами, кактусовидными стигмариями13 и
многочисленными цикадовыми.
Будучи не в состоянии полностью передать современные черты
физиономии нашей стареющей планеты, я попытаюсь наметить лишь
те характерные черты, которые наиболее присущи каждой из
растительных групп. Трудной задачей при всем богатстве и всей
гибкости немецкого языка является охарактеризовать словами то, что
по существу межет быть представлено лишь при помощи
изобразительного искусства живописца. Кроме того, необходимо избегать
и утомительного впечатления, которое должно несомненно
произвести перечисление отдельных форм.
Мы начнем с пальм, самых высоких и самых
благороднейших из всех растений, так как за ними народы признали
первенство в красоте (азиатское царство пальм, а также
примыкающие к нему области земного шара, были местом первоначального
развития человечества). Высокие, стройные, кольчатые, иногда
колючие стволы несут на своей вершине блестящие веерные или
перистые листья. Последние часто, подобно травам, собраны в складки.
Гладкий ствол достигает, согласно моим тщательным измерениям,
около 55 метров высоты. Форма пальм по мере удаления от экватора
к умеренной зоне все убывает в своей красоте и размерах. Европа
имеет в числе своих туземных растений только одного представителя
этой формы: карликовую береговую пальму—Chamaerops14,
распространенную в Испании и Италии к северу до 44° широты.
Собственно климат пальм земного шара имеет среднюю годовую
температуру, колеблющуюся между 20°,5 и 22° Реомюра. Но
завезенная к нам из Африки финиковая пальма, значительно менее
красивая, ,чем другие виды этой группы, растет еще в южной Европе
в местностях, средняя годовая температура которых составляет
лишь от 12° до 13°,5.
Стволы пальм и остовы слонов лежат в северной Европе,
погребенными в недрах земли. Их положение дает возможность
предположить, что они не принесены водами из тропиков на север, на
что во время грандиозных революций нашей планеты климаты,
точно так же, как и зависящая от них физиономия природы,
подвергались многократным изменениям.

86
А. ГУМБОЛЬДТ
С пальмами сочетается во всех частях света форма π и з а н-
г о в или банан: Scitamineae и Musaceae ботаников, Heli-
conia, Amomum, Sterlitzia, низкий, но сочный, почти травянистый
ствол, который облегают тонко и рыхло переплетенные,
тонконервные, шелковисто-блестящие листья. Группы пизангов составляют
украшение влажных областей. Их плод является главной пищей
почти всех народов жаркой зоны земного шара. Точно так же как
мучнистые хлебные злаки севера, так и пизанги сопровождают
человека с самого раннего младенчества его культуры.
Исходную родину этого пищевого растения семитические
сказания связывают с Ефратом, другие, что более вероятно, с
подножьем Гималаи в Индии. Согласно греческим мифам равнины Энны15
являются счастливой родиной хлебных злаков. Но в то время как
плоды Цереры, распространенные благодаря культуре на севере
земного шара, образуют однообразные, широко раскинувшиеся нивы,
придающие мало красоты природе, житель тропического
пояса, переходящий к оседлому образу жизни, создавая
банановые плантации, умножает красивейшее и благороднейшее из
растений.
Форма мальвовых и баобабовых (Bombaceae),
представленных родами Geiba, Gavanillesia и мексиканским дере-
ом Cheirostemon, характеризуется колоссально толстыми стволами,
мягко-шерстистыми, крупными, сердцевидными или надрезанными
листьями и роскошными, часто пурпурно-красными цветами. К этой
группе растений относятся: хлебное дерево—Adansonia digitata,
которое, при средней высоте, иногда достигает толщины 9 метров
и которое, по всей вероятности, является одним из крупнейших
и древнейших памятников органической природы на нашей планете.
Форма мальвовых, уже от Италии, начинает придавать
растительности своеобразный, южный характер.
В противоположность этому наша умеренная зона в Старом
Свете, к сожалению, совершенно лишена тонко-перистых листьев
формы мимоз, представленной родами—Acacia, Desmanthus, Gle-
ditschia, Porleria, Tamarindus. Но в Соединенных Штатах Северной
Америки, где на той же широте растительность многообразнее и
богаче, чем в Европе, эта прекрасная форма уже имеется. Для
формы мимоз обычным является зонтиковидная расиростертость
ветвей, подобно итальянским пиниям. Темная синева тропического неба,
сияющая сквозь тонко-перистые листья, дает исключительный по
своей живописности эффект.
Вересковые являются преимущественно африканской
растительной формой. Сюда относятся, с точки зрения
физиономического характера или общего облика, также Epacrideae n'Diosmeae,
многие протейные и австралийские акации с листовидноразвитыми
черешками листьев (филлодиями). Эта группа имеет некоторое
внешнее сходство с хвойными и именно поэтому часто с этой последней
образует прелестный контраст, благодаря своим многочисленным
колокольчатым цветкам. Древовидные вересковые, как и некоторые
другие африканские растения, доходят до северного побережья
Средиземного моря. Они украшают Италию, а заросли ладанников

ИДЕИ О ФИЗИОНОМИЧНОСТИ РАСТЕНИЙ
87
(Gistus)—Испанию. Но наиболее роскошно растущими видел я их
на Тенерифе, на склоне Тейдского пика.
В Балтийских странах и еще дальше к северу этой
растительной формы страшатся, как предвестника засухи и неплодородия.
Наши верески—Erica (Calluna) vulgaris, Ε. tetralix, Ε. carnea и Ε. ci-
nerea—являются общественно живущими растениями, с
наступательным движением которых земледельческие народы борются с
незначительным успехом в течение столетий.
Удивительно, что главный представитель этого семейства
свойствен только одной стороне нашей планеты. Из 300 известных видов
рода Erica в Америке имеется лишь только один,
распространенный от Пенсильвании и Лабрадора до Нурки и Алашки.
И как раз в противоположность этому Америке присуща форма
кактусовых: они высятся то в виде шаров, то в виде
членистых стволов, то подобно высоким многоугольным колоннам,
сходным с трубами органа. Эта группа представляет разительный
контраст с лилейными и бананами. Они относятся к числу растений,
которых Бернарден де Сан-Пьер очень удачно назвал растительными
источниками пустыни. В безводных равнинах Южной Америки
томимые жаждой животные отыскивают мелокактус: шаровидные,
наполовину зарывшиеся в песок растения, сочная внутренность
которых скрыта под страшными иглами16. Колонновидные стволы
кактусов достигают 10 метров высоты. Канделябровидно-разветвлен-
ные, часто покрытые лишайниками, напоминают они внешним своим
обликом некоторые африканские молочаевые.
Подобно тому как эти растения образуют как бы зеленые оазисы
в лишенных растительности пустынях, так и орхидеи
оживляют обугленные солнцем стволы тропических деревьев й
расселины пустынных скал. Ваниль отличается своими светлозелеными
мясистыми листьями и многокрасочными цветами удивительного
строения. Цветы орхидей напоминают то крылатых насекомых, то
птиц, привлекаемых ароматом, испускаемым нектарниками.
Художнику не хватило бы жизни, чтобы изобразить хотя бы часть
роскошных орхидей, украшающих глубокие долины Перуанских Анд.
Безлистные, также как и почти все виды кактусов, к а з у а-
р и н о в ы е: деревья с ветвями, напоминающими хвощей,
свойственные лишь Австралии и Ост-Индии. Но и в других странах
имеются следы этой скорее своеобразной, чем красивой формы.
Североафриканские хвощи—Equisetum altissimum и эфедра—Ephedra
aphylla, перуанские коллетии и сибирский—Galligonum Pallasii
близки к форме казуарин.
Насколько листья банановых расширены, настолько у казуа-
риновых и хвойных они сужены. Пихты, туи и кипарисы
представляют собою северную форму, более редкую в тропиках. Лишь
некоторые голосемянные (Dammara, Ginkgo) имеют широкие листья.
Их вечно свежая зелень оживляет унылый зимний ландшафт. Она
вместе с тем служит для обитателей полярных стран свидетельством
того, что, несмотря на снег и лед, покрывающие почву, внутренняя
жизнь растений, подобно Прометееву огню, никогда не угасает на
нашей планете.

88
А. ГУМБОЛЬДТ
Паразитно17,каку нас мхи и лишайники, покрывают в тропиках^
стареющие стволы лесных деревьев, помимо орхидей, ароидные
растения (Pothos). Мясистые, травянистые стебли несут крупные,
то стреловидные, то пальчато-рассеченные, то удлиненные, но всегда
толсто-нервные листья. Цветы ароидных окружены початком,
повышающим температуру их жизненных процессов. Лишенные ствола,
они образуют воздушные корни.
Родственные формы: Pothos, Dracontium, Gladium, Arum;
последний распространен до побережья Средиземного моря, являясь
в Испании и Италии, вместе с сочным белокопытником, с высоким
кардуусом и акантом, показателем роскоши южной растительности.
К этой форме арумов присоединяется форма лиан,
достигающая наиболыпейвеличины вегетативного развития в жарких зонах
Южной Америки: Paullinia, Banisteria, Bignonia и Passiflora18. Наши
вьющиеся хмель и виноград напоминают эту. растительную форму
тропиков. В Ориноко безлистные ветви баухиний19 достигают 12
метров длины. Они спускаются с вершин высоких свиетений20, частью
отвесно, частью же, подобно корабельным снастям, в наклонном
положении. Тигровая кошка с удивительным искусством
поднимается и спускается по ним.
Самостоятельная форма сизоватых алое контрастирует со
свежей и яркой зеленью гибких, вьющихся лиан. Стволы, если они
имеются, почти неразветвленные, узко-кольчатые и змееобразно
изогнутые. На верхушке скучены сочные, мясистые,
длинно-заостренные листья. Высокоствольные алое не образуют зарослей
подобно другим общественно живущим растениям: они стоят
одиночно среди безводных равнин и часто придают тропическим
местностям своеобразный, меланхоличный (можно сказать, африканский)
характер.
К £той форме алое относятся, по физиономическому сходству
в общем впечатлении ландшафта: из бромелиевых—вырастающая
в Андах из расщелин скал, высокая Pournetia pyramidata, на
высокогорных равнинах Новой Гранады называемая атмупалла,
американские алое (агавы), ананас—Bromelia ацапаэ и В. karatas; из
молочаевых немногочисленные виды с толстыми, короткими канде-
лябровидно-разветвленными стволами; из
асфоделевых—африканские алое и драконовое дерево—Dracaena draco; наконец, из
лилейных—высокоствольная юкка.
Форма з л а к о в, в особенности физиономия древовидных
злаков, характеризуется, в противоположность неподвижности и
прочности формы алое, впечатлением легкости и подвижной гибкости.
Бамбуковые заросли образуют тенистые аллеи, в виде аркад, в обеих
Индиях. Гладкий, часто наклонный, ствол тропических злаков
превосходит высотой наши ольхи и дубы. Уже в Италии эта форма,
представленная тростником—Arundo donax—начинает возвышаться
над землей и своими размерами и массой определять характер
природы страны.
Папоротникив жарких зонах земного шара приближаются
к форме злаков. Древовидные, достигающие 42 метров высоты, они
имеют вид пальм, но ствол их менее гибкий и более короткий. Листва

ИДЕИ О ФИЗИОНОМИЧНОСТИ РАСТЕНИЙ
89
нежнее, более тонкая, просвечивающая и по краю зубчатая. Эти
громадные папоротники свойственны почти исключительно лишь
тропикам, но они предпочитают более умеренный климат этих мест.
Вследствие того, что тут уменьшение жары представляет собою лишь
результат влияния высоты места, главным районом обитания этой
формы являются горы, достигающие от трехсот до девятисот метров
над уровнем моря.
Древовидные папоротники растут в Южной Америке там же,
где и благодетельное дерево21, кора которого служит исцеляющим
средством от лихорадки. Они оба являются показателями
счастливых областей земного шара, где господствует вечная свежесть весны.
Я еще назову: форму лилейных растений (Amaryllis,
Ixia, Gladiolus, Pancratium) с мечевидными листьями и роскошными
цветами, главной родиной которой является южная Африка,
далее—форму ивовых (Salix), свойственную всем частям земного
шара, повторяющуюся в Кито в образе Schinus molle22, не столько
строением листьев, сколько характером ветвления;
форму—миртовых растений (Metrosideros, Eucalyptus, Escallonia myrtilloides);
форму меластомовых23 и лавровых.
Изучить все эти растительные группы не в оранжереях и не
по описаниям ботаников, а среди самой великой природы тропиков
было бы начинанием, достойным большого художника. Как
интересен и поучителен был бы труд пейзажиста, который представил бы
перечисленные шестнадцать основных форм, сначала каждую
отдельно, а затем в сопоставлении их контраста одной гсеред другой.
Что может быть живописнее древовидных папоротников,
поднимающих свои тонкие листья над мексиканскими лавровидными
дубами? Что может быть красивее банановых зарослей, затененных
высокими бамбуками? Только художнику дана возможность
расчленять эти группы: под его рукой великое колдовство природы (если
я смею так выразиться), точно так же как и в литературных
произведениях, распадается на небольшое число простых очертаний.
Под палящими лучами тропического неба произрастают
роскошные формы растений. Цимбидиум24 и пахучая ваниль оживляют
стволы, анакардиевых и гигантских фикусов, подобно тому, как на
холодном севере сухие лишайники и мхи покрывают кору деревьев.
Свежая зелень листьев потоса (Pothos) и драконтиума25 (Dracontium)
контрастирует с многокрасочными цветами орхидей. Вьющиеся бау-
хинии, пассифлоры и желтоцветущие банистерии опутывают стволы
лесных деревьев. Нежные цветы распускаются на коре
шоколадного дерева (Theobroma), также как и на твердой коре кресценций
и густавий26.
При этой массе цветов и листьев, при этой силе роста и
переплетении вьющихся растений наблюдателю часто бывает трудно
различить, какому из стволов принадлежат листья и цветы. Одно
единственное дерево, украшенное паулиниями, бигнониями и дендро-
биумом27, образует группу растений, которые, будучи отделенными
одно от другого, заняли бы значительное пространство земли.
В тропиках растения сочнее, их зелень отличается большей
свежестью, они украшены более крупными и блестящими листьями,

90
А. ГУМБОЛЬДТ
чем в северных зонах земли. Общественно живущие растения,
придающие европейской растительности такой однообразный характер,
почти совершенно отсутствуют под экватором. Деревья,
достигающие высоты, превышающей почти в два раза северные дубы, покрыты
там цветами такой же величины и красоты, как у наших лилий.
По тенистым берегам реки Магдалены, в Южной Америке, растет
вьющаяся аристолохия28, цветы которой достигают около полутора
метра в диаметре. Индейские мальчики в своих играх продевают
сквозь них свои головы. В Южно-индийском архипелаге цветы
раффлезии29 имеют около метра в диаметре и весят свыше пяти
килограммов.
Исключительная высота над уровнем моря, до которой
поднимаются не только отдельные горы, но целые местности, связанные
с нею низкие температуры доставляют обитателям тропиков
возможность редкого зрелища: помимо пальм и бананов их окружают и
растительные формы, как будто свойственные лишь северным странам.
Кипарисы, пихты и дубы, кусты барбариса и ольхи (родственные
нашим видам) покрывают в южной Мексике, как и в Андах под
экватором, горные плато. Так природа в жарких странах дала
возможность человеку, не покидая своей родины, видеть всех
представителей растительности земли, точно так же как и небосвод от полюса
к полюсу не скрывает от него ни одного из своих сияющих миров.
Северные народы лишены как этого, так и других наслаждений.
Многие созвездия и формы растительности, и притом самые
красивые (пальмы, высокоствольные папоротники, бананы,
древовидные злаки и перистолистные мимозы) остаются для них навсегда
неизвестными. Болезненные растения, заключенные в наших
оранжереях, дают лишь слабое представление о величии тропической
растительности. Но в образовании нашего языка, в пылкой
фантазии поэта, в изобразительном искусстве художника открыт богатый
источник для восполнения этого пробела. Из него черпает наше
воображение живые картины экзотической природы. На холодном
севере, среди пустынных ^т^пей, одинокий человек может
приобщить себе все то, что добыто исследованиями в отдаленнейших
частях земного шара, и тем самым творить свой внутренний мир,
такой же свободный и нетленный, как и разум, его
породивший.

ПРИМЕЧАНИЯ
Это произведение Гумбольдта, в оригинале озаглавленное: «Jdeen zu
■einer Physiognomik der Gewachse», Cotta, 1806, представляет собою
популярное изложение его «Идей о географии растений» и было опубликовано им на
год раньше последнего. Впоследствии (в 1808 г.) оно было включено в его
книгу «Картины природы» с добавлением пространных «научных пояснений».
Эти последние мы в настоящем издании не воспроизводим.
1. Остров Тенериф входит в состав Канарских островов в Атлантическом
-океане, являясь самым крупным из них. Наиболее высокая его возвышенность—
пик Тенериф—достигает 3 710 метров над уровнем моря.
2. Кап-Верде—острова, в числе 14, в Атлантическом океане у берегов
тропической Африки.
3. Conferva—зеленая водоросль. · Осциллярии или осцилятарии—сине-
зеленые водоросли.
4. Планктонные животные и растения. Косци но диски—диатомовые
водоросли; указание на нахождение у них «зеленых яичников» является
ошибочным.
5. Из класса насекомых.
6. Наяды—мелкие моллюски. Euglena —одноклеточные организмы из
группы жгутиковых, стоящие на грани между растительным и животным
миром. Наиды—мелкие черви Naidina. Ряска—Lemna—водяное растение из
группы однодольных.
7. Аскарида—Ascaris—паразитный червь из класса круглых червей.
Пентастомум—Pentastomum—паразитные червеобразные животные,
причислявшиеся раньше к глистам, в настоящее время составляют отдельный отряд
паукообразных—язычковых пауков (Lingua fulida).
8. Атлас—горные цепи в Северной Африке.
9. Ориктогнозия—то же, что и палеонтология.
10. Ефрат—река в Месопотамии, впадает в Персидский' залив. Галис—
древнее название реки Кизыл-Ирмак в Малой Азии.
11. Драконовое дерево—Dracaena draco, описываемое Гумбольдтом, во
время его посещения, по произведенному им измерению, имело не у самой почвы
около 13 метров в диаметре. Ураган в 1819 г. уничтожил половину кроны этого
дерева, а в январе 1868 г. новым ураганом оно было окончательно
сломлено.
12. Гименеи—Hymenaea—и цезальпиния—Caesalpinia—древесные роды
из сем. бобовых—Leguminosae, распространенные в тропиках: первый только
Нового, второй—Нового и Старого Света.
13. Стигмарии представляют собою корни или корневые части стволов
каменноугольных древовидных плауновых—лепидодендронов и сигиллярий.
Во времена Гумбольдта не знали, что эти корневые образования представляют
собою части упомянутых деревьев, и рассматривали их в качестве
самостоятельных растений.

92
ПРИМЕЧАНИЯ
14. Карликовая пальма—Chamaerops humilis.
15. Энна—город в Сицилии.
16. Мелокактус или дыновидный кактус—Melocactus, род, включающий
30 видов, растущих в Мексике.
17. Ароидные, точно так же как и мхи и лишайники, растут на стволах:
деревьев не паразитно, а эпифитно.
18. Paullinia—лазящие растения из сем. Sapindaceae, включает 125 видов,
свойственных тропической Америке, и 1 вид, растущий в Африке и на
Мадагаскаре; род Batiisteria, включающий 70 видов, распространенных в тропической
Америке, относится к сем. Malpigiaceae. Род Bignonia из сем. того же названия
имеет 2 вида и оба из тропической Америки; род Passif lora из сем. того же
названия включает 300, преимущественно американских, видов.
19. Баухиния—Bauhinia—род из сем. бобовых—Leguminosae, включающий
200 тропических видов.
20. Свиетения—Swietenia—род из сем. Meliaceae, включает четыре вида,,
один из них S. mahagoni с Антильских островов дает настоящее красное дерево—
махагони.
21. Хинное дерево—виды рода Cinchona из сем. Rubiaceae, включающего·
30 видов, распространенных в тропической Америке.
22. Род Schinus относится к сем. анакардиевых—Anacardiaceae, включает
12 видов, эндемичных Южной Америке.
23. Меластомовые—сем. Melastomataceae, распространенное
преимущественно в тропической Америке и включающее 1 800 видов.
24. Цимбидиум—Cymbidium—род орхидей (куда относится и ваниль),,
включающий 30 видов, распространенных в тропической Америке.
25. Dracontium—род из сем. ароидных—Агасеае, включающий 10 видов,,
распространенных в тропической Америке.
26. Кресценция—Crescentia—род из сем. бигнониевых—Bignoniaceae,
включающий 5 видов, распространенных в тропической Америке. Его
толстостенные плоды (калебассы) употребляются в качестве сосудов.
27. Дендробиум—Dendrobium—род орхидей, включающий 900 видов,
распространенных в тропической Азии и Австралии.
28. Аристолохия—Aristolochia, род из сем. того же названия,
распространенный как в тропиках, так и в умеренных областях, и включающий
180 видов. Гумбольдт имеет, по всей вероятности, в виду A. grandiflora или
A. gigas. Этот род представлен в нашей флоре, где он известен под названием*
кирказон.
29. Рафлезия—Rafflesia, род из сем. того же названия, включает 7
видов, распространенных в Индо-Малайском архипелаге. Это паразиты,
живущие на корнях тропических лиан (главным образом виды рода Cissus)r
листьев не образующие, а развивающие лишь очень крупные цветы.

ПРОЛЕГОМЕНЫ
К ГЕОГРАФИЧЕСКОМУ
РАСПРЕДЕЛЕНИЮ РАСТЕНИЙ
СОГЛАСНО ТЕМПЕРАТУРЕ ВОЗДУХА
И ВЫСОТЕ ГОР
-к

ФРИДРИХУ АВГУСТУ ВОЛЬФУ
Рожденному к славе немецкого имени,
искуснейшему защитнику всего приятного
в литературе, которому ничто к наукам
человеческим относящееся не чуждо, ЭТИ
ПРОЛЕГОМЕНЫ как вечный памятник
и залог старой дружбы посвящает
Александр фон Гумбольдт

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ
Хотя я не из тех людей, которые думают, что после
путешествия, предпринятого мною с Бонпланом в тропические
области Нового Света, от изучения наук, знания литературы,
наконец, свободных искусств, которые у всех народов пользуются
великим почетом, я смог стать настолько же полезным, как
делаются те, которые совершили по повелению королей и по поручениям
обществ продолжительные морские плавания для обозрения земного
шара, тем не менее я решаюсь, вернувшись из путешествия, в
промежуток времени в десять лет завершить весь этот труд, неустанно
работая с величайшим рвением, с тем, чтобы все то, что мы,
странствуя в таких разнообразных местах, смогли собрать и записать,—
издать в свет тщательно обработанным, должным образом
исправленным и иллюстрированным таблицами на меди.
Приходится удивляться, что с тех пор, как испанцы,
французы и англичане открыли Новый Свет и Тихий океан, были
как бы осуждены на забвение (с большим ущербом для наук) такая
масса находящихся в них растений, такие разнообразные и
удивительные виды животных, так много экспериментов для отыскания
причин явлений природы и для установления движения светил.
Однако те, на кого возложены обязанности по управлению
государством, по большей части не с тою же щедростью расходуют
средства на издание печатных отчетов о путешествиях, как на
организацию и снабжение экспедиций. По этой причине произошло то,
что многое из уже давно исследованного и открытого,, благодаря
большому искусству естествоиспытателей, в наше время кажется
неизвестным.
Когда я вернулся из Мексиканской империи в Европу, то
прежде всего я озаботился о том, чтобы пересмотреть заметки,
которые были записаны мною и Бонпланом в пути, проверить их и
отделить те из них, которые относятся к астрономии, от тех, которые
относятся к описанию местностей, нравов племен и древних
памятников, ориктогнозии, зоологии и ботанике. Это было необходимо
потому, что если бы я поместил все вместе в один труд, то том вырос бы
в чрезмерно большую глыбу. Не имея намерения задерживать
7 А. Гумбольдт

98
А. ГУМБОЛЬДТ
читателя на сообщении того, что уже издано нами в свет*,следует
только разъяснить, что главной причиной задержки явилась самая
огромность дела, предпринятого на частные средства, совпавшая
с такими труднымд временами и обстоятельствами, как движение
племен, потрясение империй, Европа, вся пылающая войной,
настроение людей, как бы провидящих будущие бури—со всем, что
отвлекало от научных занятий. Однако я не раскаиваюсь, что
употребил на это дело столько времени и труда, работая над ним день
и ночь, потому что размышление всегда придает кое-что к порядку
и изложению того, о чем пишут.
Уже в начале 1805 г., намереваясь из Франции вернуться на
родину, прежде чем направиться в Рим для свидания с моим родным
братом, я, отобрав более редкие образцы растительности, начал
вместе с Бонпланом издавать в Париже отдельные выпуски, и этот
труд под заглавием «Plantae aequinoctialae» дорос почти до двух
томов. Он охватывает более сорока новых родов растений, которые
почти все растут только в Америке, и иллюстрирован их
изображениями. И Бонплан не только пополнил этот труд тем, что относится
собственно к гербарию и к систематизации его в естественном порядке,
но этот же труд наш украсил многими и разнообразными
замечаниями относительно врачебного значения и полезности растений,
Примерами могут служить следующие: Cinchona, которуьо мы
называем Gondaminea, которая у фармакологов Гадеса** и
Мадрида славится под именем Cortices Loxensis *** и которая никогда
раньше не была определена; оринокское дерево, называемое
туземцами Сшраге****, которое дает настоящую кору Ангостуры (corti-
cem Angosturae)1 и до нашего путешествия превратно относилось
то к виду бруцей (Bruceae), то к виду магнолий; Bignonia chica,
которая доставляет превосходную краску; Wintera granatensis,
которую не следует смешивать с W. aromatica: Mikania guaco,
славящаяся исключительной целебной силой для лечения змеиных
укусов; Psychotria emetica, которая доставляет настоящую новогра-
надскую ипекакуану.
* Recueil сГobservations astronomiques d'operations trigonometriques et
de mesures barometriques, calculees par M. Oltmanns. (Два тома).
Essai politique sur la Royaume de la Nouvelle Espagne, accompagne d'un
Atlas geographique et physique. (Два тома.).
Observations de Zoologie etd'Anatomie comparee. (Два тома). Vues des Cor-
dillieres, et monuments des peuples indigenes de l'Amerique. (Два тома). Essai
sur la geographie des plantes, suivi d'un tableau physique des regions equinoxiales.
Plantae aequinoctiales, per regnum Mexici, in provincia Caracorum et Novae
Andalusiae, in Peruvianorum, Quitensium, Novae Granatae Andibus, ad Orinoci,
Fluvii Nigri et Fluminis Amazonum ripus nascentes. (Два тома). Monographia Mela-
stomacearum. (Два тома). Nova genera et species plantarum in perigrinatione ad
plagam aequinoctialem collectarum. (Два тома). Relation historique d'un voyage
aux regions equinoxiales du Nouveau Continent, fait dans les annees 1799, 1800,
1801, 1802, 1803, 1804 suivie d'un Atlas geographique et physique de l'Amerique
Meridionale.
** Гадес близ Гибралтара. Перев.
*** Cascarilla fina de Loxa у de Uritusinga.
**** Bonplandia trifoliata. Мексиканское растение, названное Кавани-
лесом Bonplandia и ныне очень распространенное в европейских садах, есть
Caldasia geminiflora (Wild. Hort. Berol. t. I, p. 71).

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ
99
Из огромного количества растений, которые растут под палящим
небом Нового Света, выделяется семейство Melastomaceae,
замечательное как по строению листьев, так и прелестью цветов.
Вследствие того, что наши гербарии содержали более чем сто сорок видов
Rhexiae, Melastomae и Blakeae, Бонплан предложил их всех описать
в монографии, украшенной писанными изображениями растений.
Уже изданы девяносто видов меластом и рексий частью нами,
частью Рихардом из собранных им на Антильских островах и во
французской Гвиане. В целом труд Бонплана, доведенный до концау
включит до трехсот описаний видов из семейства меластомовых.
Впрочем, эта монография и выпуски «Plantarum aequinoctialium»,
'вследствие множества изящных картин, резаных на меди, по
необходимости будет стоить дороже, чем, сообразно своим средствам,
могла бы платить большая часть ботаников.
Относительно этого, от тех, которые занимаются только наукой,
мы слышали пожелания не столько отбора красивых растений,
как краткого и« методического описания видов, которые мы привезли
из Нового Света. Для удовлетворения этого желания теперь, лишь
несколько месяцев тому назад, впервые появилась возможность,
и я с помощью товарища по науке Карла Кунта, имеющего
большие заслуги в деле определения растений, издал в свет Nova genera
et species plantarum aequinoctialium*.
Хотя сейчас мы отошли от этого обширного труда, но не
может быть, чтобы мы не возвращались вновь к этому исследованию,
узнав, при просмотре путевых записей, что-либо как о состоянии
растений, так и о высоте гор** и о температуре окружающего их
воздуха. Я пришел к заключению, что мне следует на все это
обратить внимание или снова рассмотреть все это в целом, вновь обдумать
и между собой согласовать, и взятое в совокупности изложить в этих
Пролегоменах.
Потому что только теперь, после тщательно установленных
наблюдений, мы можем надеяться собрать воедино частное и
разрозненное так, чтобы мы, наблюдая как бы с вышки, могли охватить все
явления природы одним взглядом, не применяясь к мелочам «подобна
муравьям, работающим в темноте»***.
Скажем же прежде всего об изобилии американских растений,
которые до настоящего времени не были описаны современными нам
ботаниками, затем о свойствах животных и растений, общих и тому
и другому полушарию; наконец, о взаимоотношениях и законах,
по которым явнобрачные растения под тропиками распределены по·
склонам гор. Мы изложим бто сжато и насколько смржем стройно.
Тропические растения****, которые мы с Бонпланом собрали
в течение пяти лет отчасти в Южной Америке, отчасти на Антильских:
* Tom I, Lut. Par. 1815.
** Nivellement barometrique fait dans les Cordill'eres des Andes, et dans
d'autres parties des regions equinoxiales du Nouveau Continent, calcule d'apres
la formule de M, Laplace (См. Rec. d'obs. astr., t. I, p. 288—375).
*** Seneca. Nat. Quaest. Lib. I Edit. Lugd. 1639, t. 2, p. 506.
**** Едва ли необходимо говорить о том, что под именем (aequinoctialium)
тропических растений следует понимать не только те, которые растут под самым
7*

100
А ГУМБОЛЬДТ
островах и в королевстве Новой Испании, достигают пяти тысяч
восьмисот или шести тысяч видов. Пространство земли, которое мы
обследовали под этим небосводом, простирается к северу от экватора
на двадцать три градуса, к югу на двенадцать градусов. Из пяти
тысяч пятисот видов явнобрачных, найденных нами, три тысячи
новых и совершенно неизвестных ботаникам видов, большую часть
которых мы теперь впервые выпускаем в свет. Это приобретение
науки покажется особэнно значительным, если вспомнить, что в книге
«Systema Vegetabilium», изданной в 1797—1811 гг. Вильденовым,
исключая папоротников, описано только три тысячи сто восемьдесят
восемь растений из тропической Америки, и все наличие явнобрачных,
доставленных из Новой Голландии2, после столь многочисленных
путешествий и такой энергии выдающихся людей, до сих пор не
превышает трех тысяч восьмисот видов*.
Если кто-либо спросит, как могло быть привезено нами столь
обильное количество растений, и подумает, что это следует приписать
нашей ловкости и неусыпному усердию, тот пусть примет во внимание,
что южные земли исследованы почти толькр у берегов, часто
лишенных растительности, обнаженных солнечным зноем и овеянных
соленым ветром,—что касается нас, то мы при переходе через середину
материка на протяжении одиннадцати тысяч миль** обследовали
леса, поля и самые высокие в мире горы, на которых, под одной и той
же широтой, вследствие уменьшения тепла по мере подъема вверх
растения различных зон следуют одни за другими. Многократно
размышляя о том, что продолжительные путешествия, исполненные
разных случайностей и опасностей, не обманули моих юношеских
надежд, я не скрывал от себя, что быть может из нашего
странствования могла быть взята большая ботаническая жатва, если бы мы менее
отвлекались другими и между собою разрозненными занятиями,
если бы мы осмотрели не столь большую часть Андов—Перувианские,
Китензийские, Новогранадские и Мексиканские, но провели бы
в определенных районах целый год, например, на Эсмеральде*** в
лесах Ориноко, дотоле не осмотренных ни одним ботаником, у
подножий прекраснейшей горы Дуиды****, в умеренных областях
Новой Андалузии, где расположено Карипенское болото; в Иб ГуЭ*****
на склонах Киндензийского хребта; в Томепендах в провинции Jaen
экватором, но все те, которые распространены по всей области от тропика Рака
и до тропика Козерога.
* Rob. Brown, General Remarks on the Botany of Terra Australis, p. 4,55.
Уже Дж. Бэнкс, президент Лондонского Королевского общества (о котором я
вспоминаю с великой благодарностью за приятнейшие услуги, оказанные мна),
на восточном берегу Новой Голландии собрал до тысячи
растений.
** Которые соответствуют трем морским левкам или 2 850 гексаподов
(саженей) или 1/20 экваториального градуса. (Меры длины, принятые Гумбольдтом:
Leuca—leuga, гальская мера, равна 1,5 римской мили, или 2,22 километра, hexa-
pod=6 pedes=l,95 метра. Перев.).
*** Esmeralda — река, вытекающая из Анд, las Esmeraldas, горный хребет
в Бразилии, Serra das Esmeraldas—город в Эквадоре. Перев.
**** На Амазонской территории гора Дуида в 2 475 метров. Перев.
***** ibaguae—город в Кордильерах 4° с. ш. Перев.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 101
de Bracamoros, которую пересекает река Амазонка; в округе Онья*
близ Лохи** Перувианской, близ *ущелий горы Сарагуру; в Ха-
лапе на склоне Мексиканских гор, между очень высоких гор
Пико де Оризабо и Коффре де Пероте***. Потому что в этой
области имеются известные места, которые следует рекомендовать'
для будущих путешествий, которые вследствие счастливого климата
полей, разделенных друг от друга горами, и обилия вод' особенно
благоприятны для произрастания растений. Так как ни в каком
ином путешествии, предпринятом ради ботаники, не был осмотрен
столь большой район в тропической области, как тот, который выпало
на долю осмотреть тщательным образом нам, то из количества
растений, найденных там нами, можно сделать заключение о числе видов,
которые произрастают в Новом Свете под тропиками. Число
тропических явнобрачных, которые считаются американскими, по описанию
Вильденова, достигает, по крайней мере, трех тысяч двухсот видов.
Если к этому прибавить множество растений, опубликованных
Руидзом и Павоном в «Flora Peruviana et Chilensi» и описанных
в чрезвычайно изящном Enchiridium'e Персуна, то надо будет
увеличить число видов на четвертую или третью часть; таким образом, те
виды, которые уже опубликованы, составляют, по крайней мере,
четыре тысячи пятьсот видов. Кроме того и сверх того, существуют еще
и наши гербарии, заключающие почти три тысячи новых растений;
неопубликованные коллекции Руидзй и Павона, сокровищница
растений из Новой Гранады, собранных Мутисом и сохраняемых в
Санта Фе де Богота; мексиканские виды растений, посланные в
Испанию Сессе, Моциньо и Цервантесом, наконец те, которые были
собраны в экспедиции под начальством Александра Маласпина,
Людовиком НееМ на берегах Перу, в провинции Кито, на Панамском
перешейке и в Мексиканском королевстве, но не были опубликованы
Каванилесом.
Если это должным образом взвесить, то, отобравши такие
растения, которые мы предполагаем общими для гербариев различных
путешественников, никто не сможет отрицать, что уже сейчас,
благодаря рвению и настойчивости ботаников, перенесено более тринадцати
тысяч явнобрачных тропических растений из Америки в Европу.
Впрочем, в этом числе мы не делаем никакого упоминания о
коллекциях моего соотечественника Фаддея Генке, который был некогда
спутником Маласпины в его продолжительном путешествии к
западным берегам Америки и на Филиппинские острова, а теперь
проживает в плодороднейшей провинции Кохабамба, где, между
Санта Круц де ла Сиера и Оруро, горы Анд изобилуют
многообразными лекарственными травами****.
* В Новой Гранаде. Перев.
** Loxa, Loja—Лойа—Лоха. Перев.
*** По нашим астрономическим наблюдениям Эсмеральда находится
под 3°11' с. ш.; долгота 68°23'. Карипе—10°10' с. ш., 66° 14'долготы. Ибагуэ
4°27' с. ηι.,·7;°40'долготы. Томепенда5°31' ю. ш., 80°56'долготы.Онья 3°50'ю. ш.,
81°40' долготы. Халапа—19°30'с. ш., 99°15' долготы.
**** Очень полезные для лечебных целей виды цинхон наполняют леса,
которые на протяжении сотен километров простираются в умеренных и горных об-

102
А.ГУМБОЛЬДТ
Жозеф Целестин Мутис, в течение сорока лет изучавший
растительность высокогорных равнин в Новой Гранаде и которому
знаменитый упсальский реформатор ботаники3 присудил пальму
первенства среди усерднейших путешественников по Америке,
имевших своей целью гербаризирование, в июле, августе и
сентябре 1801 г. с большой любезностью и радушием принял нас, как
гостей, и с исключительной услужливостью открыл для нас все
естественно-научные сокровища, которые имел в своих собраниях.
Собрание Мутиса, которое содержит почти исключительно лишь
новые виды явнобрачных, включает две тысячи двести видов.
Такое обилие показывает чрезвычайное плодородие этих
областей, так как Мутис со своими учениками, тщательно осмотревший
поля Богото, Мариквитские, Палеплунские, еще не могли
проникнуть по ту сторону Ибагуэ, в Анды Кито и Эрвенские*. Впрочем,
в этой области такое большое разнообразие растительности, что на
самой горной равнине Богото, исследуемой в течение столь многих
лет, между городом Санта Фе и знаменитым Теквендамским
водопадом, Бонплану удалось найти несколько новых родов растений**.
Мексиканская ботаническая экспедиция, как нам дружески
сообщил Цервантес, профессор ботаники в Тенахтитланском
университете в Мексике, обогатила нашу науку пятью тысячами растений,
собранных в течение десяти лет, по большей части новых и
изображенных знаменитым мексиканским живописцем Эхаверио.
Итак теперь, когда благодаря огромному трудолюбию испанцев
(и нашей старательности) гербарии Америки за это время достигли
такой значительной полноты, кто-либо может спросить, составляют ли
те тринадцать тысяч растений, которые уже перенесены из
тропической жаркой зоны Нового Света в Европу, третью, четвертую или
пятую часть всей экваториальной флоры? И я не осмеливаюсь точно
высказаться по этому поводу: на самом деле, количество растений
гораздо больше, чем обычно представляют; отсюда, если подумать,
явствует, во-первых, что количество видов, равномерно рассеянных
по всем частям тропической зоны, крайне незначительно; затем,
что испанские и португальские колонии, расположенные под тропиком,
имеют более 490000 левков*** и следовательно превышают
площадь Германии или Франции в двадцать восемь раз; наконец, что
самые плодородные области этих стран с невероятным обилием
растений, не меньшим чем на Молуккских или Филиппинских
островах, доселе не были пройдены ни одним ботаником, а именно: берега
реки Карони; леса, окружающие Каур и Эревато; провинции Хо-
коен, Дариа, Никарагуа, Вера Пас и Антиохия; высокие горы
ластях провинций Гуаноко, Карабайо, Аполобама и Юракареес, между 18—20°
ю. ш. Из лекарственных трав, славящихся среди жителей гор. Кохабамбы и
Хикитары, достаточно будет напомнить: корень катакату—вид валерианы, очень
полезный для укрепления желудка, и таманин—вид гентианы с гладкими
продолговатыми листьями с тремя нервами, с желтыми большими цветами, которые
покрывают скалы у границы вечных снегов. Корень этого растения имеет ту же
силу для изгнания лихорадки, как и перувианская кора.
* Paramos de Quindiu у de'Erve.
**.Plantae aequinoctiales. Т. I, p. 41.
*** 1987 801 километр. Перев.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 103
св. Марты и Меридии; Приморские Анды; приносящие корицу леса
Кито; горные равнины, которые простираются от города Куско по
направлению к Ла Пац; реки Укайале, Пуруц, Бени и Мараньон.
Если мы вернемся к тому, о чем шла речь немного раньше, и
примем во внимание количество растений во всем мире, то найдем,
что из всех растений, которые рождаются в жаркой зоне обоих
полушарий, одной Америке нужно уделить едва ли не четвертую их
часть. Области, лежащие под тропиками, расположенные в Азии
(включая сюда Новую Голландию и прочие Австралийские земли), в Америке
и в Африке, находятся между собой в отношениях l:!.1/^.
Континентальные земли, заключающие в себе умеренные и холодные зоны,
почти в три раза больше тех, которые простираются между тропиками
под южными созвездиями.
Однако, на том основании, что на более ограниченном
пространстве в тропических областях существует большее количество
растений, не следует искать такого же количества растений в
районах, обращенных к полюсам. Авторы, которые, пользуясь этими
аргументами, трактуют о богатстве растениями, свойственном собственно
какой-либо зоне, неправильно сравнивают Лапландию или Сибирь
с Францией, или с Северной Америкой, или с Антильским
архипелагом, если почти не принимают во внимание отношение величин
этих областей. Ибо существует ботаническая арифметика., так же
как та, которую зовут политической арифметикой или на
варварской латыни «Статистикой», наука чрезвычайно трудная и в боль-
щей части не точная. Однако, и в той и в другой (статистике) нужно
различать у граждан (в ботанике у населяющих царство Флоры) число
абсолютное и относительное к площади, ими занимаемой*. Мы точно
•знаем4, что число видов явнобрачных, дико растущих, составляет
в Исландии**—350,в Лапландии***—500, в Египте****—1000, на
Атласе в Алжире—1 600, в Германии более 2 000, во Франции*****,
в Савойе, Пьемонте и бельгийских провинциях — 3 700.
В противоположность этому, на огромном пространстве, которое
занимает северо-американская флора, до сегодняшнего дня, если
исключить небрачные******, известно не более 2 900 растений. Как же
мы можем, согласно тому, что я говорю о положении дел, сравнивать
* Copia absoluta et relativa.
** Hooker. Tour in Iceland, 1813, v. 2, p. 311—336.
*** По сведениям Валерберга—497 видов.
**** Египет, по свидетельству Делиля, как в долине, которую пересекает
Нил, так и в оазисах пустыни, из которых очень многие отрадно зеленеют, едва
ли питает тысячу видов явнобрачных.
***** Знаменитый ботаник из Монпелье П. Де-Кандоль в своем Synopsis
plantarum Florae Gallicae (1806, p. 422) называет 4 866 видов, из которых 1 472
небрачных6 (Agamae). Этот его Синопсис охватывает те области Европы, которые
простираются между 42,5 и 51 градусами широты и имеют на равнинах среднюю
годовую температуру от 16% до 11° по стоградусному термометру. Из 3 394
явнобрачных, описанных Де-Кандолем и рассеянных по площади в 37 740 кв.
километров, 1 500 относятся только к флоре Парижа, которая занимает едва 444 кв.
километра. Новое издание Синопсиса, которое готовит Де-Кандоль, содержит
2 000 растений клеточных или бессемядольных (acotyledones) и почти 4 000
растений сосудистых или явнобрачных, включая и папоротники.
****** Pursh. Flora Americae septentrionalis. 1814,

104
А. ГУМБОЛЬДТ
Германию или Францию, которые составляют семнадцатую часть
Европы, со всей умеренной зоной Нового Света, ибо под флорой
Америки понимаются все растения, произрастающие на полях
Флориды, у берегов реки Миссисипи, по берегу Тихого океана у устья
Колумбии и в Северной Канаде, причем средняя годовая температура
этих местностей разнится на 18°. Нет ни одной области из
расположенных под тропиками, дикорастущие растения которой были бы
в настоящее время точно перечислены. Ни с одного из больших
Антильских островов, гористых и покрытых лесами, флора не исследована
надлежащим образом, и в наше время чуть ли не ежедневно
путешествующие в Испаньолу, Ямайку или на остров Кубу открывают крупные
деревья, относящиеся к новым родам. Ведь с тех пор, как южные
земли стали посещаться чаще, рвение ботаников обратилось
преимущественно к растениям Новой Голландии, рвение, ставшее настолько
пламенным благодаря тому, что всякий, кто обозревал эти
отдаленные южные области, пленялся ими не менее, чем некогда греки,
«уши которых удивительным образом услаждал всякий рассказ,
о Египте»*.
Единственная область в мире, которая тщательно обследована .
ботаниками, принадлежит к умеренной зоне Европы. Итак,
обстоятельства, которые мы должны суммировать, не точно известны,,
а опираются лишь на аналогию. Размышляя, какие растения рождает
природа при таком разнообразии климата; сравнивая показания тех
авторов, которые наиболее авторитетны и которым особенно следует·
доверять либо из-за их прилежания, либо за их проницательность,,
а именно Смита, Ламарка, Де-Кандоля, Шрадера, Хоста, Кунта,
Валенберга; исправив наблюдения, которые делали Руидз и Павой,.
Мутис, Сессе, Кальдас, Моциньо, Цервантес, наконец те, которые
в Америке произвел я сам с Бонпланом, кажется, можно установить,
как я в другом месте более подробно изложу, что количество растений
по сравнению с площадью под 0°, 45° и 68° широты отвечает таким
числам как 12, 4, 1.
Средняя годовая температура** в этих трех районах 27°,5; 13°;
0,2°. Средняя летняя температура 28°; 21°; 12°, так, как видно, слабеет
по направлению к обоим полюсам сила земли, долженствующая
производить растения. Поэтому в то время, как в умеренной зоне очень
немногие определенные растения, живущие в сообществах (sociatim
nascentes), берут в свое исключительное обладание большие участки
земли, под тропиками, особенно в долинах Анд, земля, которую
сильно прогревает солнце, повсюду изобилует до такой степени
многоярусными травами и весело зеленеющими деревьями, что
кажется, будто жизнь бьет ключом из неиссякающей пучины.
* Heliodori Aethiop. ed. Commelini 1596, lib. И, p. 109.
** В этом труде, во избежание каких-либо противоречий, все градусы тепла
приведены к стоградусному термометру. Для того чтобы ботаникам различных
стран легче было сравнивать температуру воздуха, прилагаю следующую
таблицу.
1° 5° 10° 15° 20° 25° 30° 35° 40° С ИЛИ Стоградусный
0,8 4° 8° 12° 16° 20° 24° 28° 32° R » Реомюр
34° 41° 50° 59° 68° 77° 86° 95° 104° F » Фаренгейт

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 105
Тропическая Америка, если исключить засушливые горные
равнины, которые простираются по горным хребтам и у греков
назывались οροπεδίου*, обязана своим исключительным плодородием
на возвышенностях разнообразию климата, на
равнинах—интенсивности тепла и изобилию воды.
Как это явствует из предыдущего, количество растений,
покрывающих весь земной шар, значительно больше предполагаемого теми,
которым не удалось проникнуть во внутренние области земель7
лежащие под тропиками. Однако, здесь не без удовольствия можно
отметить, что благодаря работе ботаников к настоящему времени
описано или занесено в гербарии Европы сорок четыре тысячи**
растений сосудистых и клеточных, в то время как количество
упоминаемых*** греками, римлянами и арабами едва достигает одной тысячи
четырехсот. Античность не знала той учености и всего того, что
относится к познанию вещей****,которые открыл наш век. Те ученые,кото-
рые решатся писать географию растений, даже если самым усердным
образом изучат соответственную часть геогнозии*****, пренебрегут
* Strabo, ed. Oxon. Falc. Т. II, p. 1004.
** Роберт Броун (Gen. Remarks., p. 4) насчитывает37 000 видов. Де-Кандоль
(Theorie elementaire de la Botanique, p. 23) свыше 40 000. Из сорока четырех тысяч
растений, которые в наше время описаны или сохраняются в гербариях, 6 000
тайнобрачных, 38 000 явнобрачных. Последние распределены так:
Европа · . 7 000
Азия умеренная · 1500
Аз 1я троплческая и примыкающие острова . . 4 500
Африка 3 000
Америка умеренная в обоих полушариях ... 4000
Америка троп 1ческая 13 000
Новая Голландля и острова Тихого океана . . 5 000
38 000
*** Sprenge 1. Hist, rei herb. Т. I, p. 273.
**** Franc. Pici. Epist. ad Petrum Bembum de imitatione. Bembi Opera
1556. T. Ill, p. 10.
***** Геогнозия (Geognosia, Erdkunde, Theorie de la Terre, Geographie
physique) рассматривает природу одушевленную и неодушевленную или, пользуясь
термином менее верьым, а в древности даже не употребляемым, тела
органические, равно как и неорганические. Ибо существуют три науки, с которыми она
увязана и от которых она исходит: география ориктологическая, которую проще
называют геогнозией и геологией и которую превосходно изложил Вернер;
география зоологическая, которой научное основание положили Циммерман и Тре-
виранус, и география растений, которую наши современники долго оставляли
нетронутой.
География растений излагает узы и сродство растений, которыми вся
растительность между собой охвачена, пространства земли, которые ею заняты;
открывает в атмосфере то, в чем заключается ее сила; учит, как скалы и утесы
разрушаются тончайшими корешками морских трав, и повествует, каким
образом рождается на поверхности земного шара почва. Итак, есть разница между
геогнозией и физиографией (Naturbeschreibung, Histoire naturelle descriptive),
неправильно 'называемой естественной историей, тогда как зоогнозия, фито-
гнозия ή ориктогнозия (Thier, Pflanzen—und Fossilien-Erkennungslehre),
которые все обращаются к исследованию природы, когда ими изучаются формы,
строение и силы отдельных животных, растений, металлов. История земли
(Erdgeschichte, Histoire du globe), более близкая к геогнозии, чем к физиографии,
которую до сих пор никто не пытался написать, повествующая, как на
первоначально необитаемом земном шаре появились первобытные роды растений и
животных, об их расселении, гибели большинства из них, как возникли горы, долины,
основания скал, куда направляются жилы металлов, как, с переменой во времени

юе
А.ГУМБОЛЬДТ
большим чем допустимо, если не решат труднейшего вопроса, каким
образом и на каких основаниях утверждаются роды растений в
различных районах земного шара, ибо природа распределила растения
под той или иной зоной сообразно велениям вечного закона.
Если мы сравним различные списки растений, то найдем, что
однодольные в тропических областях составляют едва шестую часть
всех явнобрачных, в умеренной зоне (между 36° и 52р широты)—
четвертую, по направлению к полярному кругу—третью. Так, в Новом
Свете, под тропиками, из 3 880 явнобрачных, собранных мною
и Бонпланом, с их цветами и плодами, было 654 однодольных
и 3 226 двудольных. По направлению к полюсу однодольные растения
с тычинками околопестичными* и надпестичными встречаются реже.
Пальмы, бромелии, музы и канны едва переходят за тропики,
тогда как из класса однодольных с тычинками подпестичными,
осоковые и злаки (Cyperoideae и Gramineae) наиболее выносливы
к холоду. По направлению к северу количество видов из семейств
двудольных** до такой степени уменьшается, что в холодной зоне,
в общем, кажется, будто количество однодольных увеличилось,
если сравнивать их с двудольными.
В Германии*** однодольные относятся к общему числу видов
явнобрачных как 1:472· В° Франции**** как 1:47s- Почти такое же
отношение наблюдается в Северной Америке*****, простирающейся
между 30° и 46° широты.
То же замечается, по наблюдению Броуна (Brown), и в умеренной
зоне Новой Голландии******. В холодной же Исландии******* и
Лапландии********, наоборот, по направлению к полярному кругу число
мест, воздух то делался чистым, то вредным, как земная поверхность понемногу
покрылась почвой и растенидми, напором разлившихся вод снова была обнажена;
опять высохла и покрылась растительностью. Итак, история животных (Geschichte
der Tierwelt), история растительности (Geschichte der Pflanzenwelt) и история
гор (Geschichte der Gebirgsmassen), которые показывают первобытное состояние
земного шара, должны быть четко отличаемы от геогнозии. (Humboldt. Flora
Friberg. subterranea, cui accedunt aphorismi ex Physiologia chemica plantarum,
1793, p. 9).
* За исключением ситниковых (Juncaceae).
** Исключая: (Ericeeae, Rhododendreae, Cariophylleae, Amentaceae etCotii-
ferae) вересковых, рододендронов, гвоздичных, сережковых и хвойных, которые
по сравнению с общим числом явнобрачных в холодной зоне кажутся в большом
числе. Из 600 явнобрачных растений Упсалы 342 не переходят эа полярный круг.
Ив них 6/7 двудольных. Wahlenberg. Flor. Lap., p. 29.
*** Из флоры Гофмана 418 однодольных и 1 466 двудольных.
**** По свидетельству Де-Кандоля.
***** Во «Флоре Северной Америки» Пурша описаны 632 однодольных
и 2 253 двудольных. Во «Флоре» Мишо (Michaux) перечислены только 432
однодольных и 1 143 двудольных.
****** В общем уже собраны в Новой Голландии 860 однодольных и 2 900
двудольных. Броун для тропической зоны, и даже до 30° широты северной и
южной, полагает отношение этих двух классов как 1:5; в холодной зоне (60° с. ш.
и 55° ю. ш.) как 1 : 27г· Gen- Remarks, p. 6.
******* Джексон Гукер (W. Jackson Hooker) описал в Исландии 268
растений клеточных или бессемядольных (acotyledones), 135 однодольных (включая
папоротники) и 239 двудольных.
******** Флора Валенберга насчитывает 157 однодольных и 340
двудольных.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 107
двудольных растений до такой степени уменьшается, что виды
однодольные относятся ко всему числу явнобрачных как 1:3 и l^/io-
Виды безбрачных с вышеуказанным клеточным строением* до сих
пор не достаточно подробно исследованы, для того чтобы мы могли
установить относительно их что-либо точное. В Лапландии,
Гренландии, Исландии и Шотландии число тайнобрачных либо равно числу
явнобрачных, либо превосходит его.
Во Франции, по свидетельству Де-Кандоля, они относятся как
1:2; в тропиках, по Броуну**, почти как 1:5. Я охотно верю этому
последнему отношению, так как Бонпланом и мною было привезено
в Европу· около 280 видов клеточных. Надо еще заметить, что
существует большое количество мхов, лишаев и грибов, которые
производит Новый Свет не только на вершинах Анд, овеянных холодным
воздухом, но также и в жарких тенистых лесах, где под зелеными
сводами безбрачные растения обильно покрывают землю. Примером
могут служить пылающие зноем районы и берега реки Магдалены
между Хондой и Египтиакой, леса Оринокские.по Эсмеральде и Ман-
даваке, берега Антильского моря близ устья реки Сину, где почти весь
год температура воздуха держится между 28° и 31° тецла.
Количество папоротников или сосудистых безбрачных, которые
находятся под полярным кругом, в умеренном районе и под тропиками,
соответствует числам 1, 2 и 5, но по мере того как по направлению
к полюсу уменьшается число отдельных их видов, растет отношение
их к общему числу явнобрачных: во Франции*оно составляет г/п,
ъ Германии х/48, в Лапландии х/26.
Если мы проследуем дальше, пользуясь этими основаниями
•ботанической арифметики6, то выяснится, что однолетние
однодольные и двудольные особенно свойственны умеренной зоне, в которой
они составляют одну шестую часть всех явнобрачных, тогда как,
по наблюдениям Де-Кандоля, под тропиками они составляют одну
двадцатую, а в Лапландии одну тридцатую. Это должно быть потому,
что по направлению к полярному кругу ранние зимы очень часто
уничтожают семена растений, в то время как под
тропиками вследствие плодородия земли все заглушается ,
кустарниками.
Для того чтобы лучше понять, какое значение имеет климат
для распределения семейств растений, я располагаю число их с
расчетом на области, флора которых достаточно исследована*** ботани-v
ками (см. табл. на стр. 108).
* По Линнею безбрачные клеточные растения входят в число
тайнобрачных, исключая папоротников, хвощей, плаунов и водяных папоротников (Маг-
siliaceae), которые все принадлежат к группе сосудистых (Сравнить: De Сап-
dolle. Theorie de la Botanique, p. 207).
** Gen. Rem., p. 7.
*** Так как растения нашей флоры по большей части были расположены
согласно искусственной системе Линнея, то Кунт расположил в естественном
порядке дикорартущие растения различных зон в той части, которая лежала
на моей обязанности. Если бы зга работа, требующая больших усилий, точности
и ясности, не была бы выполнена самым тщательным образом, я не смог бы никак
изложить 'здесь научные основания географической арифметики. То же, что
относится к флоре Франции, сообщил мне Де-Кандоль.

108
А. ГУМБОЛЬДТ
Наименование семейств
Число видов

Франция

Германия

Лапландия
Отношение числа видов
семейств к общему числу
видов всех явнобрачных

Франция

Германия

Лапландия
Осоковые
Злаки
Ситниковые
Три предыдущие семейства . .
Орхидные
Губоцветные
Ринантовые и норичниковые .
Бурачниковые
Вересковые и рододендроны .
Сложноцветные
Зонтичные
Крестоцветные
.Мальвовые
Гвоэдичные
Бобовые
Молочайные
Сережковые
Хвойные
Явнобрачные
134
284
42
400
54
149
147
49
29
490
170
190
25
165
230
51
69
19
3 645
102
143
20
265
44
72
76
26
21
233
86
106
8
71
96
18
48
7
1884
55
49
20
124
11
7
17
6
20
38
9
22
0
29
14
1
48
7
497 1
1/27
1/13
1/86
1/8
1/67
1/24
1/24
1/74
1/125
1/7
1/54
1/19
1/145
1/22
1/16
1/71
1/52
1/192
0
1/18
1/13
1/94
1/7
1/43
1/25
1/24
1/72
1/90
1/8
1/22
1/18
1/285
1/27
1/18
1/104
1/59
1/269
0
1/9
1/10
1/25
1/4
1/45
1/71
1/29
1/83
1/25
1/13
1/55
1/25
0
1/17
1/35
1/497
1/21
1/165
0
Франция. 42°—54° шир. Сред. год. темп. 16°,7—11°. Сред. летн. темп.
24°—19°. Месяцы с преобладающей сред. темп, в 11° март—ноябрь,
май—сентябрь.
Германия. 46°—54° шир. Сред. год. 121/2°—81/г°· Сред. летн. темп. 21°—
18°. Месяцы с преобладающей сред. темп, в 11° апрель—октябрь и май—сентябрь-
Лапландия. 64°—71° шир. Сред. год. темп. +1° и до—8°,8. Средн. летн.
темп. 13°—7°. Месяцы с температурой выше 11° июнь—август и июнь—июль.
Так как флора Германии, собранная Шрадером, еще не
опубликована, то и доныне мы лучше знаем растения Франции, Англии
и Лапландии, чем Германии, горные области которой, покрытые
альпийскими травами, которые особенно нуждаются в определении,
до сих пор еще достаточно не исследованы. Для того же, чтобы лучше
можно было узнать, в каком отношении некоторые семейства растений,
как бобовые, возрастают в числе своих видов по направлению от
-полярного круга к экватору, через Францию и Германию, весьма
желательно было бы иметь флору Испании, южной Италии и Греции.
В этих изысканиях, на основании которых мы старались
выяснить по данным ботанической арифметики причину, по которой
под одной и той же зоной в альпийских областях известные семейства
делаются более редкими (как, например, молочайные, мареновые,
губоцветные, мальвовые), должно быть самым тщательным образом
рассмотрено, как много и в какой именно зоне находятся горы, как
они велики и куда они простираются: мы узнаем самым достоверным
образом законы природы, если только сравним равнинные места,
постепенно отступающие от экватора.
Как уменьшаются в нашем полушарии градусы тепла средней
годовой температуры, таким же образом, по направлению к полюсу,,

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ Ю9
уменьшается число видов мальвовых, молочайных, бобовых,
сложноцветных и мареновых,—напротив, увеличиваются в числе видов
ситниковые, осоковые, злаки, вересковые, рододендроны, гвоздичные,
сережковые и хвойные, но не абсолютно, а по сравнению со всем
числом явнобрачных. Из лапландских злаков, как остроумно заметил
Кунт, исчезают Andropogineae и Paniceae. Из осоковых на крайнем
севере не встречается ни одного вида с двурядными чешуями. Из
сложноцветных с радиально расположенными цветами (настоящие
Corymbiferae) под полярным кругом растут лишь очень немногие.
В умеренной части северного полушария Нового Света, по
свидетельству Пурша, из 2 890 явнобрачных имеется:
В отношении
Видов ко всем явно- Видов
брачным
1/40
осоковые 71
злаковые 275 1/10
ситниковые .... 19 1/152
три предыдущие
семейства 365 1/8
губоцветные.... 78 1/40
ринантовые и
норичниковые- .... 79 1/36
вересковые и
рододендроны .... 80 1/36
сложноцветные
зонтичные . .
крестоцветные
мальвовые. .
гвоздичные .
бобовые . . .
сережкоцветные
хвойные. . . .
454
50
46
23
40
148
113
28
В отношении
цо всем
явнобрачным
1/6
1/57
1/62
1/125
1/72
1/19
1/^5
1/1Э5
Если сравнить умеренные зоны обоих континентов, приняв во
Бнимание разницу климата их под одной и той же параллелью, то
покажется удивительным, насколько в Северной Америке больше,
чем в Старом Свете, видов сложноцветных*, вересковых,
рододендроновых, сережковых, хвойных и мальвовых, а зонтичных,
губоцветных, гвоздичных и крестоцветных намного меньше. В умеренной
зоне Нового Света имеется три порядка Glumaceae, тогда как в Старом
Свете они составляют восьмую часть явнобрачных умеренной области.
В тропической области губоцветные и чешуецветные
(Glumaceae), а особенно ситниковые и осоковые, по сравнению с общим
числом явнобрачных, уменьшаются, крестоцветные и зонтичные почти
совершенно отсутствуют, а бобовые, мальвовые и молочайные сильно
изобилуют. Там же являются новые семейства в непривычных формах,
из которых некоторые, как Proteaceae, Diosmeae**, Casuarineae, Dil-
leniaceae и Calceolariae свойственны почти только южному полушарию,
Из 98 видов пальм7, которые уже описаны ботаниками, 47
относятся к жаркой зоне Нового Света. В общем же в Новой'
Голландии до сего дня были замечены только шесть видов пальм, в то время
как нам удалось в одной Южной Америке отыскать более 18—20
новых видов, покрытых цветами и плодами.
На нашем материке карликовая пальма—Chamaerops humilis***
растет до 44° с. ш.; в Северной же Америке Chamaerops palmetto,
ствол которого достигает высоты 16 м 60 см, растет только до 34° с. ш.,
* Из сложноцветных, «или Synantherae, в общем, уже описано более
25 000 видов, из бобовых более 2 000 (Brown, р. 18 и 26). Из всех растений,
которые покрывают землю, осоковые, злаки, ситниковые, сложноцветные и бобовые,
мне кажется, составляют почти третью часть всех видов явнобрачных.
** Phil. Тг. 63, р. 173.
*** Humboldt. Rel. Hist., t. I., p. 184.

110
А. ГУМБОЛЬДТ
где зимний холод может быть сравниваем с тем, который свойствен
Европе под 44° с. ш. В южном полушарии Банке видел некоторые
виды Агеса на берегах Новой Зеландии под 38° широты, тогда как в
Новой Голландии 34° широты считается уже южной границей пальм*.
В общем из 3 880 однодольных и двудольных, которые мы видели
с плодами и цветами в Новом Свете, имеются следующие:
В отношении
Видов ко всем
явнобрачным
осоковые 68 1/57
злаки 256 1/15
ситниковые 9 1/430
три предыдущие семейства 333 1/11
губоцветные 95 1/40
вересковые и рододендроны 30 1/129
сложноцветные 600 1/6
вонтичные ...... 30 1/129
крестоцветные 19 1/204
мальвовые 80 1/47
бобовые ^.. 314 «1/12
Однако, следует заметить, что эти числа, хотя и полученные из
наблюдений, произведенных в тропических областях, быть может,
не изъясняют совершенно точно истинного распределения
растительности, потому что мы под тропиками не всегда шли по
равнинным местам, но очень часто по склонам Анд, где, вследствие
уменьшения тепла воздуха, можно было видеть, как флора одного района
сменяла другую.
Из семейств, которые свойственны только или преимущественно
тропическому климату, должны быть особенно отмечены в Новом
Свете по числу видов: Pipiraceae, Bignoniae, Urticeae, Terebinthinaey
Melastomae, Gapparideae, Passiflorae, Solaneae, Boragineae, Rubia-
ceae**. Мы собрали 88 видов родов Pipera и Peperomia, 80 видов So-
laimm, Psychotria (если к ним присоединить роды Paliourea и Her-
pyllus)—32, Bignonia—41, Lobelia—45, Baccharis—47, Buddleya—
23, Convolvulus —42, Laurus (Persea и Ocotea)—-41, Tomefortia — 19r
из числа которых более 3/5 новых. Вот до какой степени богаты
видами некоторые роды растений под тропиками.
Уже Адансон утверждал, что роды зонтичных и крестоцветных
не встречаются под тропиками. Однако, нам удалось в тропической
Америке найти 19 видов зонтичных и 30 крестоцветных, но на
равнинах мы не видели ни одного вида ни зонтичных, ни крестоцветныхг
потому что все они были собраны с высот, средняя годовая температура
которых держится ниже 14°. Из числа крестоцветных** Lepidium
microphyllum и Sennebiera pectinata спускаются с хребта Китензий-
ских Анд до Чилийской долины между Санголквии и Конокотог
высотою 2 632 метра, тогда как Draba aretioides, D. violacea, Si-
* Brown, p. 45.
** Из RubiaceaeMH собрали подтропиками 132 вида, из Borag;neae—G9, и»
Verbenaceae—11. Те же роды представлены во Франции 50, 49, 3 видами; в
Лапландии 6, 6 и 0.
*** Из которых новый род Eudemae описан нами в PL aequinoct. Т. Пу
р. 133, tab. 123.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИИ 111
symbrium microphyllum и S. depression были найдены нами на
обрывах Антизаны, Катопахи и на горах Ассуаи, на высоте от 3 650 метров
до 4 290 метров, где часто идет снег и средняя температура воздуха
колеблется между 8 и 5 градусами. Почти на той же высоте
благоденствуют зонтичные тропической зоны, например Eryngia mexicana
nob., не точно описанная Л а Рошем, Azorella aretioides, Hydro-
cotyle multifidum, Ammi pichinchense и Laserpitium ternatum,
местными жителями на вершине Парамо де Амальгуэр называемой «Apio».
Нижняя граница зонтичных в тропической зоне Нового Света
определяется распространением Eryngium proteiflorum, который
растет на склонах вулкана Хурульо на высоте в 1 033 метра над
уровнем моря. Daucus montana и Lepidium virginicum же,
смешанные с Befaria ledifolia, Nertera depressa и Thibaudia septemnervia,
произрастают в холодных альпийских областях Силлы де
Каракас, Единственное растение из семейства зонтичных, которое мы
собирали на равнинах*, но уже на самой окраине тропической
зоны, было Hydrocotile—ползучее, мохнатое растение.
Без сомнения, природа под тропиками щедра на разнообразие,
красоту и рост растений; но если в отдельных зонах сравнить число
видов с числом ррдов, к которым они относятся, по направлению
к полюсу и по направлению вершин гор, то на горах найдется гораздо
больше родов, чем на равнинах и в более теплых местах. Так, во
Франции из 3 645 видов явнобрачных насчитывают 683 рода, тогда как в
Лапландии на 497 явнобрачных насчитывают 212 родов: отсюда их
отношения будут 5,7:1 и 2,3:1.
Среди 4 000 видов явнобрачных, которые были собраны нами с их
цветами и плодами в тропических областях, значится 921 род, и однако
в Америке в областях умеренных и холодных** до сего времени
открыты далеко не все виды этих родов.
Замечается, что если какая-либо область подробнее и усерднее
исследуется ботаниками, то они отмечают увеличение числа родов
растений не в той пропорции, как видов. Так, во флоре Северной
Америки, описанной Пуршем и Мишо, отношения видов почти как
6:3, родов как 4:3. Ибо в областях, как холодных, так и сухиху
роды из соседних зон, как бы переселенцы, всегда подражают своими
видами один другому: отсюда число родов бывает там больше, чем
видов. То же отношение замечается***, если сравнивать незначительные
пространства земли с большими областями, находящимися в том же
климате. Жаркая тропическая область и та часть южной умеренной
зоны, которая простирается к тропику Козерога, производит такое
изобилие родов, до сих пор та!кмало еще подразделенных ботаниками,
что из общего числа растений, описанных Персуном в его Enrichi-
* Между Гаваной и Батабано.
** В Северной Америке,' по свидетельству Пурша, 712 родов содержат 2 891
явнобрачных, откуда соотношение 4:1. Также и в Германии, по свидетельству
Гоффмана, существует 472 рода и 1 884 явнобрачных.
*** Чрезвычайно изящная «Берлинская Флора», изданная в 1812 г. Кунтом,.
описывает 364 рода явнобрачных, видов 872; отсюда соотношение 21/2'Л.
Причиной этого обстоятельства, мы полагаем, является как бесплодие, так и
незначительность этого района.

il2
А. ГУМБОЛЬДТ
dium'e из числа 22 000 видов явнобрачных найдется едва 2 280 родов,
что составляет пропорцию* 10:1.
Эти выводы, полученные нами из ботанической арифметики,
открыли нам законы, которым подчиняется природа той или
иной области.· Мы их осознаем совершеннее / когда большая часть
земли будет подробно изучена учеными. Ведь везде, под одной и той же
параллелью встречается удивительное подтверждение этого
закона**, и эта связь между единичными отделами растений и общим
количеством явнобрачных в любом районе такова, что если известно,
как велико число злаков, то можно приблизительно верно рассчитать
не только общее число явнобрачных, но также и сложноцветных,
и губоцветных, и остальных семейств.
Без сомнения, мы замечаем, что количество видов отдельных
семейств увеличивается*** то по направлению от экватора к полюсу,
то от полюса к экватору; причем даже некоторые семейства (например
губоцветные, зонтичные, крестоцветные) особенно изобилуют в
умеренном поясе и делаются более редкими по Направлению к полюсу
и экватору.
Следовательно, на основании этих исследований можно в общем
сделать следующее заключение (см. табл. на стр. 113).
Некоторые сомневаются, действительно ли число явнобрачных
в умеренной зоне Америки больше, чем в нашем полушарии; но
достоверно, как я это изложил в другом месте****, что под одной и той
же широтой между 36° и 50° с. ш. виды растений Нового Света прево-*
сходят наши как по своему разнообразию, так и по великолепию.
Где же в какой-либо области Европейского континента, в особенности
между 43—45 параллелью, найдутся деревья, у которых цветы
величиной в 3—8 пальцев, а листья до полуметра, как у магнолий: М. tripeta-.
la***** и Μ. glauca.
В областях, где средняя годовая температура лета соответствует
средней парижской или берлинской, произрастают в климате Нового
Света Liriodendron tulipifera—тюльпанное дерево со стволом от 24 до
42 метров высоты, Pavia lutea, P. ohioensis, Cornus florida,
Rhododendron maximum—великолепнейшая краса флоры! Gleditsia triacanthos
* De Candolle. Theorie elementaire, p. 190.
** Мы перечислим здесь эти отношения, объясняющие законы и причины
•естественного порядка вещей, которые нам открывает незначительное число
явнобрачных, дико растущих на родной почве Берлина: злаки 1/11 (Франция 1/15,
Северная Америка 1/10), Glumaceae 1/6 (Германия 1/7, Франция 1/8, Северная
Америка 1/8), сложноцветные 1/10 (Германия 1/8, Франция 1/7, Северная
Америка 1/6), бобовые 1/19 (Германия 1/18, Франция 1/18, Северная Америка 1/19),
зонтичные 1/29 (Германия 1/22, Франция 1/4).
*** Едва ли нужно напоминать, что речь идет не об абсолютном числе
видов, но об относительном числе их, взятом к общему числу явнобрачных,
растущих в каком-либо районе.
**** Essai sur la Geographie des Plantes, 1808, p. 88.
***** Из деревьев, достопримечательных no величине листьев и цветов,
особенно заслуживают внимания: Magnolia tripetala, Μ. macrophylla, которые имеют
цветы в десять пальцев и листья почти в полметра. Магнолия крупноцветная
была находима не далее 35° с. ш. М. macrophylla достигает 36°10' с. ш„ М. auricu-
lata до 38°40'. Andre Michaux. Hist, des Arbres fortstieres de l'Amerique. 1808,
III, p. 76.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 113
Классы или пор
ядки
Безбрачные
клеточные
Папоротники ....
Однодольные ....
Осоковые
Злаки
Ситниковые
Glumaceae или
предыдущие
Губоцветные .
Вересковые и
дендроны . .
три
родо-
Сложноцветные . . .
Мареновые
Зонтичные
Крестоцветные . . .
Мальвовые
Бобовые
Молочайные ....
Сережковые, за
исключением казуари-
ны
Значение каждого класса или порядка
по отношению ко всему количеству
явнобрачных, произрастающих на
равнинах
В
тропической зоне со
средней
годовой 27°
тепла
1 :5
1:6
1 :60
1:15
1 : 400
1 :11
1 :40
1 :130
1:6
1 :29
1 :2000
1 :300Э
1 :50
1 :12
1 :35
1 : 800
В
умеренной зоне со
средней
годовой 10—
14° тепла
1 :2
1 :60
1:4
1 :30
1 : 12
1:90
1:8
1 :25
1 :100
1:8
1 :60
1:30
1 :18
1 : 200
1 :18
1:80
1:45
В полярной
зоне со
средней годовой
0—1° тепла
1:1
1:25
1:3
1:9·
1 :10
1:25
1:4
1 :70
1 :25
1 :13
1 :80
1 :60
1 :24
0
1:35
1 :500
1:20
Примечания
Грибы, мхи,
лишайники
Германия 1/48
Франция 1/75
Сев. Америка 1/150
Франция 1/86
Сев. Америка 1/40
Франция 1/24
Сев. Америка 1/56
Франция 1/1^5
Франция 1/75
Германия 1/70
Сев. Америка 1/57
Франция 1/34
Сев. Америка 1/62
Франция 1/19
Сев. Америка 1/125
Франция 1/145
Германия 1/235
Обращаем внимание на значительную разницу в полярных зонах обоих
континентов. Вообще следует меньше доверять абсолютным числам,
чем.относительным, которые численно возрастают или уменьшаются с приближением
от полюса к экватору или от экватора к полюсу.
с нежнейшими зубчатыми, перистыми листьями, подобие
тропических акаций, распространена до 41е с. ш. Лавры двух видов,
пасси-флоры, кассии, кактусы, шранкии, бигнонии, кротоны, цим-
бидии и лимодоры доходят до Виргинии и даже севернее*.
Кто-либо может сказать, что если на нашем материке,
омываемом Средиземным морем и окруженном снежными горами, защищен-
* Laurus sassafras, L. carolinesis, Passiflora peltata, P. incarnata; Bignonia
radicans, Schrankia uncinata (Mimosa intsia Walter), Calypso borealis Salisb.,
Croton capitatura, Cassia chamaecrista, Cactus Opuntia достигают 38—40°, под
которыми зимняя температура соответствует лондонской в Старом Свете.
8 А. Гумбольдт

114
А. ГУМБОЛЬДТ
ном и с Востока и с Запада, встречаются препятствия к
распространению тропических растений, изобилующих таким количеством форм
и видов в более теплой зоне, то тем менее они должны быть широко
распространены в странах, широко открытых к северу: В противность
этому, континент Америки до такой степени единообразно
простирается с юга на север, что Liquidambar styraciflua, который до
18—19°широты покрывает склоны гор, расстилается на ровных
местах до Бостона и даже до Портсмута, т. е. .до 43,5° широты*. В Севера
ной Америке существует 137 видой деревьев, стволы которых
превышают 9 метров, а во всей Европе их найдется едва ли 45.
Такие растения, внешнему виду которых мы удивляемся в Новом
Свете, особенно в Виргинии, Каролине и Георгии,сочетающие черты
северные с тропическими, в Старом Свете имеются разве только на
его восточном побережье. Так, в Японии на островах Киу-Сиу и Ни-
поне, близ Нагасаки и Иеддо, под 33—36° широты, где зимой бывают
морозы**, почти везде в лесах и на равнинах растут бамбук, Cycas
revoluta, Pinus sylvestris и P. Cembra, Mimosa arborea, пальма—
Chamaerops excelsa, Paullinia japonica, Begonia, Орхидеи—Epiden-
drum и Limodorum** *.
В умеренную зону южного полушария простирается настолько-
незначительная часть земель, так как она занимает едва 976 800 кв..
километров, что одна только тропическая Америка гораздо больше
этого. Южные же умеренные области Африки, Новой Голландии
и Америки относятся между собой как числа 4г 9 и 10.
В общем же растения, не переносящие зимнего холода, на
территориях, омываемых океаном, произрастают далее по направлению
к южному полюсу, чем к северному. Доказательством являются
древовидные дапоротники и эпифитные орхидеи, отличающиеся
красотой цветов, которые произрастают под 46° южной широты.
Из 17 родов, относимых Ришаром к отделу хвойных, едва ли
два или три растут либо на равнинах, либо на низких хребтах
тропических областей, как то эфедра, альтингия—Altingia и
араукария—Araucaria excelsa**** на восточном берегу Новой
Голландии, лежащей под тропиком Козерога.
Семейства*хвойных более свойственны холодному и умеренному
поясам, чем зонам знойным, в которых изобилуют цикадовые,
родственные хвойным. Strobuliferae и Galbuliferae видимо предпочитают
северное полушарие*****, Podocarpus******, Dacridium, Araucaria
и Callitris—южное.
* Andre Michaux, t. Ill, p. 194.
** Thunberg, Flora Japan., p. 12.
*** Epidendrum monile, Б. teres; Limodorum striatum, L. ensatum.
**** Brown, Gen. Remarks, p. 42.
***** Strobuliferae, или еловые (Rich.)—включают сосны, лиственницы—Larix,.
пихты—Abies, кунингамии—Cuninghamia, агатис—Agatis, Dammara, и
араукарии—Araucar a. Galbuliferae, или кипарисовые (Rich.): можжевельник—luni*
perus, туи—Thuja, Callitris, кипарисы—Gupressus и Taxodium (Mem. de l'lnsti-
tut, 1815, p. 97).
****** Кроме подокарпуса—Podocarpus, растущего на Квиндензийских Андах,
другой дикорастущий вид встречается на Антильских островах. Два вида,,
до сих пор еще не опубликованные, видел Бэнкс в Новой Зеландии.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 115
В тропической Америке на горах находится новый вид подокарпу-
са, но нет ни одной сосны или ели. И это тем более удивительно,
что канадские и мексиканские горные хребты к северу от
Панамского перешейка, как в жарком, так и в умеренном климате богато
покрыты сосновыми лесами, которые представляют собою смесь
пихты, можжевельников, кипарисов, болотных кипарисов* с сосной.
Хвойные (Strobuliferae), как и однодольные колосовые**, как
по направлению к полюсам, так и на вершинах гор являются почти
предельными древовидными растениями.
Такого же рода деревья ***, похожие на чилийскую араукарию,
были найдены в Новой Голландии и в Новой Каледонии и на Нор-
фолькских островах. Напротив того, отдельные виды подокар-
пуса****, достопримечательный род растений южных областей,
распространяются вплоть до чилийских берегов.
Такую же связь между растениями западной Америки и
восточной Новой Голландии выполняют американские Proteaceae, которые
от африканских видов этого семейства отличаются немногим большеу
чем от таких же растений с земель Австралии*****.
Но свойство почвы и температура окружающего воздуха,
вследствие разнообразия климата, из-за разницы крайних температург
не только определяют распределение растений, но и их
произрастание то общественно, группами, то по одному******.
Потому что растения, как и животные, живут либо раздельно
(sparsae), либо общественно (sociatae), и если встретится, например,,
на каком-либо поле одиноко растущая особь вереска, то надо считать,,
что она блуждает вопреки закону своей природы, так же как и
блуждающий в одиночку по лесам муравей.
В умеренном поясе Старого Света произрастают:
Растущие в сообществах. Polygonum aviculare.
Erica vulgaris, Pinus silvestris, Vaccinium myrtillus, Poa annua,
Juncus bufonius, Sphagnum palustre, Dicranum glaucum, Polytrichum
commune, Hypnum Schreberi, Agaricus fascicularis, Clavaria coral-
loides.
Отдельно растущие. Gentiana ciliata, Anthericum
liliago, Turritis glabra, Daphne mezereum, Lychnis dioica, Colchicum
autumnale, Weissia paludosa, Phascum subulatum, Polytrichum pili-
ferum, Agaricus imperialis, Lycoperdon tesselatum, Clavaria nivea.
Растения, живущие общественно (plantes societies, gesellige·
Pflanzen), в тропических областях крайне редки и поэтому трудна
* Cupressus disticha (Taxodium, Rich.) поднимается в тропических
областях Новой Испании в окрестностях Таско и мексиканского города Л а Пу-
бола до высоты 1 755—2 340 метров, тогда как в Северной Америке в умеренной
зоне он растет только на затопляемых равнинах.
** Richard. De fructu, p. 108.
*** Araucaria ex6elsa.
**** Подокарпусовые в Новой Голландии встречаются в трех видах, по
свидетельству Броуна, как близ Порта Джонсона, так и на вершинах гор Ван-
дименовой земли. Podocarpus asplenifolius Labill., то же, что и Phyllocladus Rich.
Annales du Mus., t. 16, p. 299.
***** Brown. In Tr. of the Linn. Soc. vol. 10, p. I, p. 23.
****** Эту разницу я впервые изложил в 1793 г. в Flora Friberg., p. 178.
Willendenow. Grundriss der Krauterkunde, 1810, p. 510.
*8;

116
А. ГУМБОЛЬДТ
^назвать имя дерева, из числа растущих в Оринокских лесах,
которое бы росло в соединении с большим числом деревьев того же вида.
И на равнинах в тропических областях Нового Света нельзя
перечислить почти никаких других растений, кроме разве Rhizophora
mangle, Sesuvium portulacastrum, Groton argenteum, бамбука—Bambusa
Guadua и прелестнейших Bouguainvillea и Godoya, заполняющих
верховья реки Амазонки и жаркие провинции Jaen de Bracamoros.
Все же особи, растущие массами, увеличиваются в числе по мере
продвижения через Мексиканскую империю по направлению к тропи.-
ку Рака или к вершинам Анд, где на высоте 3 510 метров можно
найти Escalonia myrtilloides, Brathis juniperina и виды молинии
(Molinia), растущие в большом количестве вместе*. Из протейных
Австралии и с мыса Доброй Надежды, по свидетельству Броуна**,
могут быть названы, как растущие общественно, одни только Banfesia
speciosa, Protea argentea, Protea mellifera. .
Мы указали, каково должно быть число растений,
произрастающих на великом пространстве земного шара, как различные
формы и семейства растений распространяются по разным областям
и благодаря чему умеренная зона Америки так отличается
разнообразием растительности. Теперь мы посмотрим, во-первых, такое ли
число видов производит Новый Свет, как и Старый, и, наконец,
каково их число в том и другом Свете. Быть может, наше исследование
сможет осветить нечто в существующих в этом отношении
разногласиях, тем более трудных, что путешественники, следуя искусственному
методу Линнея, большею частью небрежно описывают и животных,
и растения, в которых они узнают таких же, как и те, что находятся
на полях их родины. Поэтому мы думаем, что прежде чем приступать
к исследованию, нужно четко отличить климатические особенности
каждой зоны.
Вне всякого сомнения установлено, что в Северной Америке,
немалую часть которой, а именно Пенсильванию, Мериланд и
Колумбию, мы осмотрели в течение 1804 г., встречаются многие виды
растений Старого Света, хотя их и меньше, чем обычно полагают.
Среди 2 89Ό явнобрачных, перечисленных в наиболее
заслуживающей доверия «Флоре» Пурша, Кунт признает 385 видов
европейских***, из которых Glumaceae—76, Compositae—32, Cruciferae—21,
Caryophyllae—18.
Ясно, что некоторые из этих видов растений занесены в Новый
Свет нашими колонистами****, другие, на основании данных
изучения ботаниками, должны считаться собственно американскими
видами*****.
* Essai sur la Geographie des Plantes, p. 15—19.
** Linn. Transactions. I. c, p. 30.
*** А именно: злаков 39, осоковых 28, ситниковых 9. Эти явнобрачные,
числом 385 видов, составляют седьмую часть всех однодольных и двудольных
Северной Америки. К этому надо придать 23 вида безбрачных сосудистых из семей
папоротниковых, плауновых и хвощевых, общих обоим полушариям.
**** См. например Urtica urens, Leontodon taraxacum, Berberis vulgaris,
Chelidonium majus, Delphinium consolida, Arctium lappa, Cnicus arvensis.
***** Таковы Viola debilis Mich., Valisneria americana M., Alisma trivialis
Pursh., Crataegus apiifolia M., Sorbus microphylla P., Cypripedium pubescens
W., прежде смешивались во «Flora Caroliniana» Вальтера с Viola canina, Va-

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 117
Но, однако, из этого никак не следует, что все европейские
растения Виргинии или Пенсильвании должны быть в одинаковой
степени взяты под сомнение: можно быть уверенным, что некоторые
из этих растений перекочевали из возделанных областей того же
района, а также надо принять во внимание и то, что в холодных и
умеренных поясах с самого начала существовали некоторые растения, общие
обоим полушариям. Примером могут быть: Gircea alpina, Iris sibirica,
Garex curta, G. divulsa, Poa nemoralis, Linnea borealis, Cynodon
dactylon, Stipa juncea, Poa alpina, Gentiana pneumonanthe, Saxi-
fraga aizoon, S. oppositifolia, Potentilla norvegica, Draba nivalis,
Lychnis alpina, Dryas octopetala, Lobelia Dortmanna, Betula nana,
Satyrium viride, Orchis hyperborea, Salix herbacea, не упоминая уже
о растениях, рассеянных по всей Европе, как-то: Potentilla anserina,
Alnus glutinosa, Solanum dulcamarum, Polygonum aviculare,
Anemone nemorosa, Arbutus uva ursi, Vaccinium uliginosum, Pyrola
secunda, P. uniflora, P. rotundifolia, Veronica—7 видов, Rumex—6,
Epil obium—5, Pot amogeton—6, Chenopod ium—6, Cerastium—4,
Arenaria—4, Ranunculus—11.
К этим соображениям надо еще прибавить, если только можно
иметь полное доверие к описанию японских растений (особенно
хвойных), что на восточном побережье Азии произрастают очень
многие виды, которые находятся также и на восточном побережье
Нового Света под 30—45е широты.
Мы не сомневаемся, что также и в умеренном южном поясе,
хотя он охватывает очень незначительную часть земель, растения
распределяются таким же образом, как европейские явнобрачные.
Итак, если мы вспомним только те растения, которые сравнил
очень тщательно Роберт Броун, то установим, что швейцарский
Phleum alpinum произрастает у Магелланова пролива*.
Южная область Новой Голландии имеет 45 европейских видов
явнобрачных, из которых почти половину должно отнести к
однодольным чешу ецветным * *.
lisneria spiralis, Alisma plantago, Crataegus oxyacantha, Sorbus aucuparia и Cypri-
pedium calceolus. Таким же образом Castanea vesca и Fagus silvatica, чрезвычайно
распространенные от Нового Гемпшира и вплоть до Георгии, относятся Андреем
Мишо к европейским видам, с чем однако не согласен Фридрих Пурш (Arbres,
t. II, p. 177, Flor. Am. II, p. 624). Следует также отличать Typha truxillensis от
нашей Typha latifolia. ;
* Форстер относит сюда же Pinguicula alpina и Ranunculus laponica, но
совсем неизвестно, действительно ли настоящие магелланские виды двудольных
те же, что и наши европейские. Кажется, что магелланский вид Alopecurus
УаЫ'я отличен от наших (Symb. bot., t. И, p. 18).
** Из растений, общих Европе и Новой Голландии, однодольные так
относятся ко всей сумме до сих пор собранных однодольных, как 1:28,
двудольные, как 1:193. Европейские безбрачные, растущие и в Новой Голландии,
составляют почти */3 часть безбрачных южного полушария, описанных
путешественниками.
В общем среди 4 160 растений Новой Голландии 165 видов, т. е. 1/25, общи
Европе и Северной Америке.
Броун в своей замечательной диссертации о географии растений южного
полушария (Gen. Rem., p. 58) вообще обходит молчанием вопрос относительно
того, какие из растений, можно полагать, занесены переселенцами.
Из тех видов, которые находятся не только в обоих континентах, но

118
А. ГУМБОЛЬДТ
Итак, тем удивительнее, что Aphanus arvensis, Samolus valeran-
di и Picris heiracioides произрастают в Новой Голландии на
расстоянии более чем в 3 300 километров от районов Старого Света, <в которых
эти же растения впервые появляются в северном полушарии, и
настолько далеко, чтобы можно было допустить, что эти растения
распространились из одного полушария в другое, тем более ни одно из
них не растет в тропической зоне даже на вершинах гор.
Теперь мы приступаем к спорному вопросу, который часто
ставился, не является ли тропическая зона Нового Света родиной
растений, существующих в Старом Свете. Здесь прежде всего
необходимо установить разницу между клеточными безбрачными (мхи,
лишайники, грибы), безбрачными сосудистыми (папоротники, плау-
новые, водяные папоротники—Marsilliaceae) и между действительно
явнобрачными, как однодольными, так и двудольными.
Установлено ведь, что в тропической зоне на вершинах гор
Мексики, Ямайки, Кубы*, Перу и Новой Гранады, с поверхности
большинства которых не сходит седина вечных снегов, произрастают мхи,
очень распространенные в Европе, как-то: Funaria hygroinetrica,
Bryum serpilifolium, В. caespititium, Sphagnum palustre, Dicranum
glaucum, Neckera viticulosa**. Во влажных Оринокских лесах мы
находим Octoblepharus albidus Hedw., растущий только в Африке и
Новой Голландии. Из лишайников—Sticta crocata, Parmelia perforata
и Physcia flavicans распространены как в холодных областях
Антильских островов и Анд, так и в Шотландии, Франции, Испании и на
швейцарских Альпах***. Мы собирали также в сосновых лесах
Мексики в жарком поясе—Verrucaria subfusca Hoffm., Gyrophora
cylindrica Achar. и Verrucaria perella,—то близ города Толука, то
на огнедышащей горе Хурульо—и настоящие Lichen hirtum Linn,
и L. perlatum Wulf.—в альпийских областях Новой Андалузии.
Многие считают причиной этого явления то, что споры мхов и
лишаев переносятся силой ветров из одного континента в другой.
Это, по крайней мере, подтверждает то, что из очень многих
безбрачных клеточных, при очень большом разнообразии местностей,
имеются виды общие не только для тропической зоны обоих
полушарий, но также и для умеренных районов южного и северного
полушарий.
/ Доказательством являются: Sticta tomentosa Swartz (Ямайка,
Южная Африка); Parmelia perforata (Америка как Северная, так
и Южная, Швейцария, Мыс Доброй Надежды), Sticta crocata
(Франция, Анды Новой Гранады, Новая Голландия****, Южная Африка),
также и β умеренных зонах северного и южного полушарий, в Новой
Голландии, Германии и Пенсильвании, должны быть упомянуты из двудольных:
Potentilla anserina, Prunella vulgaris, Samolus valerandi, Hydrocotyle vulgaris,
' Zapania nodiflora, из однодольных: Lemna minor, Potamogeton perfoliatus,
Scrirpus mucronatus, Panicum crus galli, Arundo phragmites.
* Голубые горы Ямайки, горы острова Кубы; Montanas deCobre (de la Isla
de Cuba).
** Humboldt. Rel. hist, t. I, p. 181. W i 1 1 d e η о w. Krauterkunde,
p. 507.
*** Acharii Lichenographia. 1810, p. 448, 450, 459.
**** в Новой Голландии растут также Parmelia caperata, Physodes, Pel-
tidea canina и вообще 60 видов лишаев, очень распространенных в Европе.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 119
Dicranum scoparium (тропическая Америка, Непальские горы в
восточной Индии*, Германия, Новая Голландия), Hypnum tama-
riscum Swartz (Ямайка, остров Маврикия).
Безбрачные сосудистые также встречаются в небольшом
количестве видов в более знойном поясе обоих континентов, как-то из
хвощей: Lycopodium cernuum и L. taxifolium, из водяных
папоротников Marsilea quadrifolia и Salvinia natans, из папоротников вообще:
Aspidium punctulatum и Asplenium monanthemum. Относительно
двух последних, однако, нет точных данных, а между тем природа
ограничила класс папоротников распространением в очень тесных
границах.
Что касается явнобрачных растений, то они, как видно,
подчинены тем же законам, которые проницательный исследователь
природы Бюффон установил, как имеющих силу и над животными
тропического пояса. Из огромного числа растений, которые удалось
собрать мне и Бонплану в тропической области Америки, исключая**,
быть может, некоторые приморские деревья (Rhizophora mangle
и Avicennia tomentosa), в наш гербарий не было внесено до сих пор
ни одного растения из двудольных, которое встречалось бы и в Старом
Свете и относительно которого определенно известно, что оно не было
ввезено европейцами в Новый Свет после его открытия. По этой-то
причине возможности заноса мы не упоминаем Plantago major,
Verbena officinalis и Valeriana rubra, собранных нами на
обработанных полях близ города Кито, на полях Каракаса*** и близ
Мексиканской Моры. Попадаются некоторые роды северной растительности
и под тропическим поясом на вершинах южно-американских Анд,
там, где текут воды от растаявших снегов, как, например, Alchemilla,
Valeriana, Rosa, Plantago, Stellaria, Arenaria, Draba, Daucus, Eryn-
gium, Ranunculus, Mespilus, Taxus и Quercus, но виды этих родов,
растущих на горах Кито, Перу и Новой Гранады, совершенно
отличаются как от европейских и сибирских, так и от пенсильванских
и канадских видов.
Сравнив несколько гербариев, собранных в Америке под
тропиками вдали от берегов, мы нашли особи однодольных, в том числе
свыше 20—24 видов злаков иосок, определенно общих Старому Свету,
в том числе среди осоковых: Cyperus mucronatus Vahl. (Аравия,
Греция, Мексика), С. compressus (Восточная Индия, острова Бурбонов,
Хурульо-Мексиканская огнедышащая гора), С. hydra (Коромандель,
Гваноксуато в Мексике), Scirpus capitatus (Восточная Индия,
Порторико, Каракас, Виргиния), S. acicularis (Германия, Анды
Квиндунзийские), S. triqueter Schrad. (Германия, Мексика), Fui-
* Среди мхов Непала Гукер называет три европейских: Dicranum
scoparium, Polytrichum aloides, Hypnum proliferum. Trans, of the Linn. Soc. t. IX,
p.312, 320.
** Ученые авторы сообщают, что общи обеим Индиям (кроме Rhizophora,
Avicennia и Sesuvium portulacastrum) Acacia scandens, Guilandina Bonduc,
Bombax pentandra, Cissus acidum (Jacquin. Hort. Schonbr., t. I, p. 15);
впрочем, все эти виды недостаточно тщательно между собой сравнены. Rhizophora
Старого Света описывал уже Теофраст Эрезий и, по данным Онезикрита,
Страбон (Hist. Plant, I. 12. Georg. XV, p.1016).
*** Каракас—Sant Jago de Leon de Caracas—столица Венецуелы. Перев.

120
А. ГУМБОЛЬДТ
rena umbellata (Новая Голландия, Королевство Новой Гранады),
Abildgaardia monostachya (Восточная Индия, леса Ориноко), Fim-
bristylis dichotomum (Восточная Индия, леса Ориноко),β Нурае-
lyptum argenteum (Восточная Индия, Сенегамбия, горы
Ориноко).
Среди знаков: Panicum myurus (Коромандель, Бразилия,
Королевство Новой Гранады, Новая Испания), Setaria glauca (Восточная
Индия, Новая Андалузия, леса Ориноко), Роа megastachya Koel.
(Германия, Мексика), P. eragrostis Schrad. (Германия, Гванаксуато),
Lappago racemosa (Истрия, Гванаксуато), Festuca myurus (Германия,
Чилло Квитензийский), Microchloa setacea Brown. (Коромандель,
Новая Голландия, Мексика), Andropogon Allionii De Gand.
(Франция, Мексика), A. avenaceus Schrad. (Германия, остров Куба),
Dactyloctenium aegyptiacum (Египет, острова Маврикия, Кумана,
Акапулько).
Из порядка Junceae (ситниковых), растущих под
тропической зоной, нами не было собрано ни одного вида, свойственного
и Старому Свету; и если вспомнить, что семейство осоковых,
растущих в тропиках, едва ли превышает в общем 68 видов, тем более
удивительно, что из них десять (т. е. почти седьмая чдсть) свойственны
обоим полушариям. К этим однодольным чешуецветным надо
прибавить еще некоторое количество водных растений из Marsileaceae
(водных папоротников), Aroideae и Potamophileae, как-то: Salvinia
natans, Marsilea quadrifolia, Pistia stratiotes и Ruppia maritima,
дикорастущих на побережье тропической Америки, в
Северной-Европе и в Восточной Индии.
Если тщательно взвесить эти обстоятельства, делается ясным,
что однодольные растения подчинены не таким же законам, как
двудольные,, потому что только эти одни (т. е. двудольные) в
отношении характера распространения в разных частях континентов
можно сравнивать с животными. Ни из четвероногих, ни из птиц
нет видов, живущих только в одной тропической зоне того и другого
полушария; нет и ни одного пресмыкающегося, по утверждению
Кювье (которому следует верить в противоположность многим
специалистам по пресмыкающимся, которые смешивают настоящего
американского боа с пифоном Старого материка). Равным образом
ошибался Бюффон, чрезмерно преувеличивая число тех животных,
которых он считал общими для северных районов обоих полушарий.
Бык-бизон—Bos bison Новой Испании, канадский олень—Cervus
canadensis Briss., мышь—Mus zibethicus, козы, собаки (Cuniculi), выдры
(Lutrae), кроты (Talpae), .медведи, летучие мыши Северной Америки
совершенно отличаются от европейских и сибирских видов, кай это
в самое последнее время показал Кювье, и если кто-либо может
сомневаться относительно рыси или бобра, то разве нет в Америке
медведя—Ursus gulo, волка—Canis lupus, Ursus maritimus, лисицы—
Canis vulpes, быть может также Tarandus и лося—Alcus, разница
которых с европейскими видами совершенно ясна.
Таким же образом, каким распределяются млекопитающие и
двудольные растения (по свидетельству самого знаменитого энтомолога
нашего времени Латрейля), распределяются и насекомые по климати-

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ
121
ческим поясам, как тропической, так и умеренной зоны, того и
другого полушария.
Если из числа растений Нового Света большинство свойственны
только ему (так как мы ясно показали, что явнобрачные Америки,,
общие обоим полушариям, составляют почти только хДо часть всех
явнобрачных), то необходимо, чтобы мы теперь же исследовали, на
каком основании эти растения распространяются сообразно климату
и какие пределы ставит им холод как по направлению к полюсу,,
так и на горах.
Присмотревшись сначала только к равнинам умеренного и
холодного климата, мы удивимся, до какой степени разнится средняя
годовая температура под одним и тем же градусом широты в одном
и в другом полушарии.
Здесь не место излагать причины этой разницы, которые мы
уже в· другом месте изъясняли; достаточно будет для этого
заключения привести более тщательно подобранные доказательства и в
большем числе, чем это было сделано раньше.
Ошибется тот, кто станет вообще доказывать, что под одной
и той же параллелью средняя годовая температура обоих полушарий
соответствует одному и тому же градусу тепла, и что такой же климат,
какой находится в Новом Свете под определенной северной широтой,,
должен соответственно находиться и в Европе под теми же градусами.
То-есть в Америке от Флориды и вплоть до устья реки Св. Лаврентия
тепло уменьшается не по тому же закону, как, в Старом Свете от
Египта до Скандинавии; а отсюда видно, что климат в том и другом
полушариях по направлению к северу очень и очень различен.
Широта Сред. t°
т - Л11 а ( Натчес* 31°28' 18°2 С
L критерия Мисси- |gg£T S S МО
сипи.-Нижний \ ψΖ Г, £ ?58
Египет, о. Мадера {Щщ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ S3 Щ
Разница 7°0' 2°3
II. Виргиния /Вильямсбург 38°0 14°5 С
Кентуки.—Южные I Бурдигала 44 50 13.6
области Испании -! Гора Пессулана 43 36 15.2
и Греции ι Рим 42 53 15.8
V Алжир 36 48 21.1
Разница 7°0' 4°3
I Филадельфия 39°56/ 12°7 С
Нов. Эборак ....... 40 40 12.1
Макловий 48 39 12.5
Нант 47 13 12.6
.Неаполь 40 50 17—18
Разница 7°0' 5°3
* На Миссисипи. Перев.
** Столица Мадеры. Перев.

122
А. ГУМБОЛЬДТ
Конектикут.—
Лациум
Румелия
IV. Южная Канада
Новая Шотландия.—
Средняя Франция
Южная Германия
Лабрадор—
Южная Швеция
Курляндия
Ипсвич
Кембридж
Вена
Мангейм
Тело
Рим
Разница 6°30'
Квебек 46°47'
Упсала 59 51
Пассау 45 24
Париж 48 50
Разница 13°0/
Нэн*
Окак
Умео**
Энонтекис
Эдинбург
Стокгольм
Разница 11°0'
42°38'
42 25
48 12
49 29
43 7
41 53
10°0С
10.2
10.3
10.7
16.7
15.8
6°1
5°5С
5.5
13.7
10/8
7.0
57(
57
>0'
20
63 50
68 30
55
59
57
20
—
—
+
+
+
3°1 С
1.2
0.7
2.8
8.8
5.7
9°5
На основании этих примеров***, собранных по способу
сопоставлений, открывается не только то, что на всем протяжении
англоамериканских республик от саванны Георгии и до Бостона климат
одного полушария почти всюду отличается от другого на 6—7
градусов широты, но, кроме того, и то, что вследствие неравномерного
возрастания тепла одному и тому же градусу широты не соответствуют
градусы средней годовой температуры. Эту разницу я свел в
нижеследующую общую таблицу.
Широта
0°
20
30
40
50
60
Средняя годовая температура
Старый Свет
27°5
25.4
21.4
17.3
10.3
4.8
Новый Свет
27°5
25.4
19.4
12.5
3.3
— 4.6
Разница
0°
0
2
4.8
7
9.4
* Поселок Моравских братьев на Лабрадоре 56?24'. Перев.
** Шведский город. Лерев.
*** Наблюдения над температурой колодцев и внутренних пустот земли,
произведенные Вильямсом в его Historia Vermontana, отлично совпадают с
числами, которые мы относим к какой-либо широте; кроме, впрочем, города
Рутланда. (Volney. Tabl. du climat de l'Amerique, t. I, p. 146).

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 123
Итак" мы видим, что линии равной среднегодовой теплоты или,
пользуясь новым словом—изотермы, идут не по параллелям, но как
магнитные круги то тут, то там пересекают географические линии
под разными углами.
Если взять за единицу среднюю экваториальную температуру,
то почти лишь половину этого тепла мы найдем в Европе под 45°
широты, а в Новом Свете под 39°.
Широта
0°
30
40
45
50
Средняя годовая температура
Старый Свет
1°00
0.77
0.63
0.48
0.37
Новый Свет
1°00
0.70
0.45
0.30
0.12
В Старом Свете* от 38° и вплоть до 50° с. ш. разница средней
годовой температуры составляет 12°, в Новом Свете 16°,5, так что
разница на градус широты соответствует колебанию температуры
в Европе 0°,63, в Америке 0,°87. В обоих полушариях зона, в которой
теплота возрастает быстрее всего, если направляться от экватора
к северу, заключается между 40 и 45° широты.
Зоны
0°—20°
20 —30
30 —40
40 —50
50 —60
0°—60°
Уменьшение тепла соответственно
10° широты
Старый Свет
2°1
4
4.1
7
5.5
22° 7
Новый Свет
2°
6
7
9
7.4
31°4
Теперь отметим ту разницу, которую мы только что наблюдали
между обеими странами света, т. е. между Западной Европой и
Северной Америкой,—она окажется такой же по мере возрастания
пространств земли в восточной и западной частях Старого Света. Так,
* Все примеры, взятые из Старого Света, относятся к тем областям
Европы, которые имеют протяжение до 10° западной долготы от Парижского
меридиана и до 30° восточной долготы. Следовательно, вообще относительно
кругов склонения магнитной стрелки и изотерм неправильно говорить, не
делая никакого упоминания о долготе местности, что точно определенному
градусу широты соответствует точное же отклонение магнитной иглы или же
определенная температура воздуха.

124
А. ГУМБОЛЬДТ
в Северной Азии намечаются такие же изотермы и с такими же
изгибами, как в умеренных и холодных областях Нового Света.
Широта Сред. t°
Макловий . .
Амстердам . ·
Копенгаген . .
Упсала ....
. 48°39'
. 52°2Г
. . 55°41'
. . 59°51'
. . 40°50'
12°5
11.9
7.6
5.5
17.5
Широта Сред, t°
Вена 48°11' 10°3
Варшава 52°14' 9.2
Москва 55°45' 4.5
Петербург . . : . 59°56' 3.8
Пекин 39°54/ 12.7
Отсюда видно, что средняя годовая температура относительно
того или иного места в умеренном поясе*Северной Америки такова же,,
как и в Европе, но только в районах к северу на семь градусов,
однако времена года под одной и той же изотермой не совсем
соответствуют одно другому. Более холодные зимы исключают более
жаркие лета. Так, например, лето в Филадельфии такое же, как
в Риме и Монте Рессуло, зима—такая же, как в Вене. Лето в Квебеке
теплее, чем в Париже, а зима холоднее, чем в Петербурге.
В Северном Китае времена года отличаются такими же быстрыми,
сменами большого холода теплом, как и в Северной Америке.
Названия
местностей
к
о*
и
φ
о
ев
g
Си
IS
в
a
m
о
«
о
Средня
t°
rt
S
a
CO
+1°1
—3.1
+4.6
+ 7.7
+3.4
—9.9
—3.9
rt
К
°
φ
PQ
11°7
13.5
12.5
14.3
9.8
3.8
4.1
о
φ
t=3
л
к
φ
о
О
К о
S
ей
о
5|
Φ С
Ι*Η Φ
Is
Филадельфия
Пекин . . . ,
Нант ...
Рим . . . .
Париж . . ,
Квебек . . ,
Упсала . . .
39°56'
39.54
47.13
41.53
48.50
46.47
59.51
12°7
12.7
12.6
15.8
10.8
5.4
5.5
24°0
28.1
20.4
24.0
18.8
20.0
15.7
13°4
12.4
13.1
17.1
10.7
7.8
6.0
+0°4
—4.1
+3.9
+5.6
+2.2
—10.7
—4.3
25°0
29.1
21.4
25.0
19.7
23.0
16.6
24°6
33.2
17.5
19.4
17.5
33.7
20.9·
В общем, в умеренном поясе Америки вплоть до 48° широты летоу
под одной и той же изотермой, на 4° теплее, чем в Европе; этим можно*
объяснить, каким образом магнолии и другие тропические, красивые-
по внешности, деревья проникают здесь далее к северу, чем в Европе..
Под 36° широты эти деревья пользуются летним теплом, которое
отличается от среднего экваториального едва на 0,8°. Одним из
важнейших моментов для изучающих географию растений является
исследование отношения между средней годовой температурой и средней,
температурой лета.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 125
Средняя
годовая t° в обоих
полушариях
15°
(Рим 15,8°)
10°
(Пар и ж
10,8°)
5°
(Стокгольм
5°7)
, 0°
(Сев.
Лапландия)
Северная
широта
Америки и
Европы
А. 36°
Е. 43°
А. 427,
Е. 4Э72
А. 48
Е. 60
А. 54
Ε. 687в
Средняя
летняя t°
26°7
23°0
21.8
18.0
19.5
15.1
12.0
11.5
Разница между t°
экваториальной и
t° средней
годовой
12°5
12°5
17.5
17.5
22.5
22.5
27.5
27.5
t° средней
летней
0°8
4°5
5.7
9.5
8.0
12.4
15.5
15.0
Отношение
средней
годовой t° и
летней t°
1 :1.7
1 :1.5
1 :2.1
1 :1.8
1 :3.9
1 :3.0
1 : 12.0
1 :11.5
По наблюдениям Бартона установлено, что области,
расположенные к западу от Алеган, теплее, чем провинции восточные, обычно
называемые Атлантикой. Поэтому-то роды одних и тех же растений
в Луизиане и на территории Огайо распространяются на четыре
градуса выше к северу, чем в областях к востоку от Алеганского
хребта. Примерами служат: Aesculus flava, Gymnocladus canadensis,
Aristolochia sipho, Gleditschia monosperma*.
Я, впрочем, полагаю, что эта большая разница в климате должна
замечаться не далее берегов озера Эрио, под 42° с. ш., потому что,
как по ту сторону Верхнего озера, и к западу и к северу, так и вокруг
Гудзонова залива, земля, говорят, почти до метра глубины скована
вечной мерзлотой, настолько, что это даже мешает там рыть
колодцы**.
Равным образом и в восточной Сибири под 62° широты почва
берегов реки Лены до города Якутска*** находится в состоянии
вечной мерзлоты.
Напротив того, в Лапландии под 70° близ Вадзое температура
земли оказывается около 2°,2 выше точки замерзания****. Таким
* Humboldt. Geograph. des Plantes, p. 154.
** V о 1 η e у. Tableau du climat des Etats-Unis, p. 168, 171.1
*** G m e 1 i n. Reise, t. II, p. 520.
**** по данным опытных авторов Валенберга и Буха (Gilbert,
Annalen, 1812, st. 7, p. 279. Reise nach Lapland, B. II, p. 90).

126
А. ГУМБОЛЬДТ
образом, крайняя северная область Европы пользуется более мягким
климатом, чем те области Азии и Америки, которые тянутся к полюсу
под той же широтой, и не особенно ошибется тот, кто скажет, что
линии изотерм Европы по направлению к тропику отступают, в то
время как изотермы в Азии и Новом Свете подымаются по
направлению к северу.
Таким образом, вот что установлено о холодном и умеренном
поясах северного полушария; что же касается до тропической части
Америки, то она пользуется почти такой же температурой, как
соответственные места Старого Света, хотя холод Северной Канады,
кажется, простирает свою силу чуть ли не за тропик Рака.
Утверждение, что температуры Азии и Африки выше, чем в других странах,
объясняется тремя причинами: во-первых, тем что
путешественники очень часто, вплоть до 1760 года, пользовались спиртовыми
термометрами с окрашенным спиртом, очень чувствительным к свету,,
во-вторых, наблюдения они ставили как в.воздухе, наполненном
пылью, так и в местах, где лучи солнца отражались от землиу
в-третьих, наконец, потому что они искали повсюду больше
крайние температуры, чем средние.
Старый Свет Новый Свет
Сред. t° Сред. t°
Сенегамбия 26°5 Кумана 27°7
Мадрас 26.9 Антильские острова . . 27.5
Батавия 25Л Веракруц 25.6
Манилла 25.6 Гавана . . < 25.6
Мы здесь не упоминаем о местах или покрытых песками, или
исследованных недостаточно обстоятельно, как например, Понди-
шери или Хандернагор в Восточной Индии, где средняя годовая
температура достигает до 29°5 и 33°2*.
Итак, если только доверять вообще наблюдениям, недостаточно-
аккуратно произведенным, среднюю годовую температуру под
экватором в обоих полушариях следует полагать в 27° или не выше 27°5.
Кроме того, нет сомнения, что лето под тропиками Азии жарче, чем
в Америке. Так, в городе Мадрас (13°5 широты), по сведениям Рокс-
бурга**, средняя температура в июне 31°9, тогда как в Кумане
(10°27' широты) она не подымается выше 29°2.е Южная часть
знойного пояса, которая протягивается под тропиком Козерога,
отличается наименьшей томительностью жары, чем та, которой
обременены области, лежащие под тропиком Рака.
Средняя годовая температура острова Маврикия (20°9' широты) —
26°9, но в Бразильском порту Святого Януария*** (широта 20°59')
средняя температура, согласно наблюдениям Бен Дорта, спускается
до 23°5, в то время как под той же параллелью в северном
полушарии в Гаване**** она стоит между 25° и 25°6'.
* Le Gentil. Voyage, т. I, стр. 474. Cotte, Meteorologie, p. 343. Boudiery
из иезуитского ордена, в течение 1741—1750 годов прошивавший в Хандерна-
горе, не мог отметить в течение ни одного дня t° свыше 37° и ниже 13°I
** Phil. Tr. vol. 68; р. 180.
*** Рио Жанейро (Mem. de l'Acad. de Lisbonne 1791, t. I, p. 345).
**** 23°8' с. ш. Don Juacquin Ferrer in Con. des temps. 1817, p. 338.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 127
Как видно из нижеследующего, различаются больше всего
самые жаркие месяцы январь и июль.
Рио—Жанейро Гавана
Июнь 20°0 Декабрь 22°1
Июль 21.2 Январь 21.2
Январь 26.2 Июль 28.5
Февраль 27.0 Август 28.8
Здесь мы совершенно не упоминаем о Лиме*, или песчаных
берегах Тихого океана, расстилающихся вблизи Перу—между
10° и 14° ю. ш. со средней годовой температурой не свыше 21—20°.
Эти низкие температуры объясняются тем, что ежедневно облака**
закрывают солнце, а также морскими течениями с температурой в 15°5,
которые с большой силой стремятся*** от мыса Горна к экватору;
от этого же происходит и то, что растения нижней области Перу
пользуются воздухом настолько холодным, что дневная температура
его едва достигает 20°—22°5, а ночная 15—17°. Такая температура
близ моря снижается иногда до 13°. И это в южном полушарии под
12°2' широты.
Если перейти из тропических областей в те крайние части
континентов, которые простираются в умеренной зоне южного полушария,,
и сравнить их с теми, которые в той же зоне находятся у океана, или
с островными землями, то у последних зимы окажутся мягче, а лета
умереннее.
От тропика и до 34° и, быть может, гораздо дальше, средняя
годовая в обоих полушариях мало чем различается, что показали
и Жентиль (Le Gentil), и Кирван (Kirvan), и я сам**** как
относительно температуры воздуха, так и относительно вод океана.
Рассмотрим прежде всего три крайние южные точки
континентов*****, а именно Новой Голландии, Африки и Америки, и найдем,
что, по наблюдениям Перона и Гунтера, средняя годовая температура
в Порте Джексона под 33°51' будет 19°3, на мысе Доброй Надежды
под 33°55', по сведениям Ла Кайля, 19°4, в Буэнос Айресе под
34°36', согласно наблюдениям капитана Квеведо над температурой
океанической воды у Патагонии, произведенным как на востоке, так
^и на западе, средняя годовая температура 19°7. В северном
полушарии 34° широты соответствует средняя годовая температура 19°8.
И даже дальше, я полагаю, быть может, до 57° широты в обоих
полушариях существует большая разница в температуре лета, чем зимы.
На островах Мальвины (51,5° широты) зимы тоже мягче, чем
в Лондоне. Некоторые древовидные папоротники и орхидеи, расту·
щие на древесных стволах, ничуть не страдают от холода на островах
* Столица Перу. Перев.
** Unanue Sobre el clima de Lima, 1806, p. 56.
*** Humboldt, Observ." astronom., t. I, p. 317.
**** Voyage aux Indes, t. II, p. 334, Irish Trans, vol. 8, p. 422. Cotte,
Mem. meteor, t. II, p. 597. Humb, Rel. histor., t. I, p. 237—240.
***** Voyage de Freycinet, t. 306 и 311. Hunter's Voyage to New Holland,
p. 72 Mem. de l'Acad. 1751, p. 451.

128
А. ГУМБОЛЬДТ
Ван-Димен и Пенамоэ*, и вообще в южном полушарии, южнее 40°
широты, говорится не о холоде зимних морозов, но скорее о более
холодном лете.
Как на острове Димен (Diemen) (42°41' ш.) среди лета**
стоградусный термометр в полдень очень часто показывает не свыше 12—
14°, так и на океаническом побережье Патагонии, где земля (как и на
Северном мысе*** в Лапландии) обессилела вследствие того, что небо
почти постоянно затянуто облаками, между 48 и 58° ю. ш. в самые
жаркие месяцы температура не подымается выше 60,6—8°,2.
Напротив того, в Петербурге и в Умее (59°56' и 63°50' с. ш.)
t° = 18°7 и 17°. Хуррука в Магеллановом проливе между Морро де
Санта Агуэда и Кабо Викториа, под 53—54° широты, летом почти
•ежедневно видел падавший на корабль снег. На том же месте****
в декабре, на расстоянии только 18 часов к западу, термометр
никогда***** не подымался выше 11°2, а Леопольд Бух******
наблюдал в Альтенгаардие в Лапландии под 70° широты поднятие
температуры до 26°7.
Под 60° ю. ш., чему в нашем полушарии почти соответствует
широта Петербурга, Кук и Форстер******* наблюдали, что среди
лета теплота воздуха не превышала 2°2 и вода на корабле замерзала.
На крайнем севере Лапландии же под 70° с. ш. растут сосны до 18
метров вышиной, в то время как в Магеллановом проливе и на острове
Штатов********, близ порта del Anio nuevo буки и винтереи, лишь
несколько приподнимающиеся, считаются чуть ли не чудом.
Из сказанного делается ясным, что северное полушарие от
южного отличается не столько своей средней годовой температурой,
как неодинаковым между ними распределением зимнего и летнего
тепла, потому что и дальше 48°, по направлению к южному полюсу,
в Тулоне, Кадиксе и Риме зимы подобны лету, но не в согласии
с этим, как мы уже выше доказывали, вследствие менее интенсивного
зимнего холода, некоторые тропические растения с вечнозелеными
листьями продвигаются дальше к полюсу в умеренном поясе южного
полушария. Таким образом, прежде чем возвращаться к этому
доказательству, напомним то, что сообщаемые в наше время в сочинениях
по физике сведения о большем вообще в южном полушарии, чем
у нас, холоде не во всех отношениях заслуживают доверия. Впрочем,
* Южная часть Новой Зеландии'под 46°. Кук под 43—44° ю. ш. 140°—
160° долготы Парижского меридиана в июле, среди зимы, наблюдал
температуру большей частью в полдень между 8—11°, тогда как в Риме (41°53/ с. ш.) в
январе в полдень очень редко отмечается 11—12°,5. В Париже (48°50' с. ш.)
средняя температура в январе 3°,7. Cook Second Voyage, t. II, p. 310. Arago in
Bull, de la Soc. philom. 1814. Oct.p. 95 (Labillardiere, Plant., Nov. Holl. Sp.,
t. II, p. 100).
** F г e у с i η e t, Voyage, p. 67 и 497. Полуденная жара летом (январь—
февраль) на острове Димен (Diemen) достигает 17°. В Париже 23°,6.
*** Нордкап (71°10' шир.) на острове Магеро, где средняя месячная t°
в теплые месяцы не бывает выше+8°, а в холодные не свыше —5°,5.
**** а именно между Cabo Negro и Cabo de las Virgenes.
***** Relacion del Viage de la Fregata Sancta Maria de la Cubeza, 1787,
p. 300. (Krusenstern, Reise um die Welt, t. I, p. 95, 105).
****** Reise nach Lapland, t. II, p. 4.
******* Reinh. Forster. Observations, p. 79.
******** yiage al Magellanes, p. 166 et 316.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 129
что мы и не отрицаем, южное полушарие, по наблюдениям Эпинуса, на
3/14 или, следуя теории Эйре о постоянном равноденствии, на 2/п
холоднее* северного и со стороны южного полюса шире охвачено
постоянными ледяными полями. Как бы то ни было, но достоверно, что
под 50° ю. ш. земля не так сжимается от враждебного ей холода, как
в Пруссии и в Северной Канаде.
После того как мы уже сравнили распределение растений и
климатов на местах, едва возвышающихся над уровнем моря по мере
их удаления от экватора к полюсу, нам остается подробно разобраться
и в другом обстоятельстве—в растениях и климатах по мере подъема
с равнины до покрытых вечным снегом горных вершин. И этого рода
данные тем более должны быть присоединены к этому пролегомену,
что большинство из растений, описанных мною и Бонпланом, должны
быть отнесены к тропической горной флоре.
Вместе с тем и читатель, встречая в наших сочинениях высоту
места (как-то для Лохи, Ибагуэ, Карипес, Халапы) в соотношении
с отдельными родами растений, будет знать точнее, какой климат
каждому из них соответствует. Сопоставив высоту места с
расстоянием от полюса, видно, что горные хребты нашего материка,
возвышающиеся над уровнем моря на 1950 метров под 46° с. ш., имеют
среднюю годовую температуру Лапландии, а в тропической области—
температуру Калабрии и Сицилии. Так что первые 1950 метров,
на которые подымаются в •средне-умеренной зоне северного
полушария с равнины, уменьшают среднюю годовую температуру на
12° градусов, и когда найдется такая же разница между средними
годовыми температурами параллелей 46 и 65° с. ш., то окажется,
что каждым 1000 метрам подъема свойственна температура,
соответствующая продвижению на север на 9° 30' широты** или 100
метрам подъема соответствует почти 1° широты.
* * *
Теперь я дам очерки географии растений в разных поясах, от
экватора до полярного круга, поясненные фитографической
таблицей, которую не следует смешивать с таблицей границ снеговой
линии*** или с картиной, представляющей схематическое
распределение растений на Андах****, изданной мной сейчас же после
возвращения в Европу.
Самые физико-ботанические таблицы, как географические, хотя
и носят меж собой некоторое сходство, однако, для тех, кто их
внимательнее рассмотрит, окажутся совершенно различными. На той,
о которой здесь идет речь, теперь впервые попытаемся с одного взгляда
наметить пределы распространения древесных растений,
обусловливаемые в любой зоне вечным снегом и разреженным воздухом.
* Prevost in Journ. de Physique, t. XXXVIII, p. 369. Humb., Rel. hist.,
t. I, p. 199. Rich. Kirvan полагает, что разница летних температур в обоих
полушариях между 0°—40° шир. равна 14 :13,5; между 40° и 50° шир.—11: 9, между
50° и 60° шир.—4 : 3 (Irish. Тг., vol. 8, р. 417).
** Η umboldt. Relat. hist., t. I, p. 227.
*** Humboldt. Atlas geog. et phys. du Nouv. Cont. PI. I.
**** Tableau physique des regions equinoxiales. Kampfer. Amoen. exotae
Fasc. IV, p. 77.
9 А. Гумбольдт

130
А. ГУМБОЛЬДТ
Ι. ЭКВАТОРИАЛЬНАЯ ЗОНА
Горцы различают все свои области по именам, сообразно
присущему им климату. Так персы, которые населяют Иран,
широко простирающийся от Евразии и до Инда, называют места,
где воздух очень жарок, гвермзир или гвермехзир; холодные места—
сердзир или сездехзир. Перувиане на языке квикуа, которым они
пользуются, различают свои области даже и на равнине, с
тропическим климатом—юнка, пампа или коньипаха, в областях,
пользующихся более мягким климатом, шампа-юнка; в холодных горных
областях—пуна. Испанские колонисты для наименований тех же
мест пользуются* словами—тиера калиенте, темплада и фриа.
Следуя этому троякому подразделению, прежде всего осмотрим ту
южную область Америки, которая отстоит на 10 градусов к северу
и к югу от экватора, затем обследуем часть Новой Испании между
17—21° северной широты**.
А. ОТ ЭКВАТОРА ДО 10° СЕВЕРНОЙ И ЮЖНОЙ ШИРОТЫ
1. Regio calida—знойная область (Tierra caliente), высота 0—600
метров; богатая травянистыми и лиственными растениями,
расположена в знойной климатической области, где жара достигает высшего
напряжения—здесь земле судьбой назначена вечная юность.
Опадающая листва возрождается во все времена года. Почва изобилует
древовидными растениями: впрочем, отсутствуют цветущие луга,
на которых рождаются нежные и тонкие травы, особенная краса
северной Европы. (Высота барометра 28ρ· 21·—26ρ· 41·).
а) Климат. Средняя годовая температура 30—23°.
Места, едва возвышающиеся над уровнем
моря, 0—200 метров
Берега Антильского моря, Кумана, Кариако, Новая Барселона,
Ла Гуаира, Порто Кабелло, Картахена, де Индиас: область, боль-
* Humboldt., Nouv. Espagne, t. I, p. 42.
** Числа, которые заключаются на следующих страницах и которые дают
среднюю годовую температуру, а также температуру дня и ночи, выведены с
величайшей тщательностью из большого числа метеорологических наблюдений во
время путешествия по тропической Америке и показывают температуру,
начиная с уровня моря до высоты в 5 956 метров.
Для расчета средних годовых температур отдельных мест я пользовался
такими сопоставлениями, которые по всей видимости настоятельно требовались
по аналогии с вокруг лежащими местами, с месяцем и часом наблюдения.
Там, где к именам местностей приставлены цифры термометра, они
обозначают среднюю годовую температуру. Местами, данные о состоянии атмосферы
которых могут быть использованы с такой же уверенностью в их точности, как
Париж, Лондон и Женева, являются Кумана, Каракас, Санта фе де Богота,
Кито, Веракруц, Мехико, Гавана. Едва ли нужно напоминать, что наблюдений,
произведенных под тропиками, для познания средней годовой температуры очень
недостаточно. Иногда числа, которые я здесь беру, отличаются от тех, которые
я некогда опубликовал в «Географии растений»; это произошло оттого, что сразу
после моего возвращения в Европу я не мог так тщательно проверить все мои
наблюдения, как это было сделано потом, после десятилетней упорной работы.

to
3
со
О г <J f ^
«О
5-,
О
-О
%о '
СО
"5Ь
•с
I
£1
со to
о
N
О
СО
со
о
«О
•с: о
ζ Ь
*> <S-cS£ £■ S
Я "«
°Λ сз
c£> u
o· ^
^1
4-3 О
CO ξ
εΐ
и
И о'
s
S*
8*
- έ
~Ι~Γ
ill
■ ' ■ 'J
ι
3
<0
СО
ο
ο'
ο
Si
о S
Μ ffl
:6
Я Е-1
^ И
Φ Η
ь о
2 8
Μ jj
и X
. л
« ч
CD <ϋ
о а
в!
а
м
н
н
о
<!
Рч
S
S
θ
<
Рн
Рч
О
и
Рн
<!
и
X
о
Л
со
ее
сЗ
О
5
ее
м
О*
νο ч ее
2 й О
§ = ч
в 8 с
К * Β*
= 2^
я е Ь
сЗ
СЬ
со
о
С
й
л
Ρ-
Ο
о
S
CD
о
X
as
X
CD
Я
о
и
(D
к^
Н-1
ее

ίο
о
о
о
OS
Ρ-
я ^
is
Ч о
<D
03 ^
Й ·
о о
я я
ей
S.2
О
:Я ^
Я р
аз Л
ей cL
Cl CD
я
я Ξ-
03 я-

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 131
шая часть которой почти бездождная, с безоблачным небом, с почвой
песчаной, сухой, жаждущей влаги.
Местности, которые тянутся к западу по берегам Каракаса
между мысом Кодера и Маракоабенским* заливом, сыры и опасны
для здоровья. Средняя годовая температура 26—28°.
Кумана: днем большею частью 26—30°; ночью 22—23°,5. Самый
жаркий месяц от самого холодного по температуре разнится едва
на 2°,5. Наименьшая, наблюденная мною, температура=21°,2;
наибольшая=32°,7. Средняя температура почти весь год на 3° больше
средней температуры Рима.
Широкая обширная равнина провинции Венецуелы (Лианос де
Калабозо, Апуре, Новая Андалузия) на высоте 156 метров, область
бедная водой, иссушенная летним солнцем, покрытая песком. Зимой
она обильно зарастает травовидными мимозами, которые с
наслаждением ест мелкий скот. Воздух в ней очень знойный оттого, что
лучи солнца отражаются от почвы. Средняя годовая темпера-
тура . . . 31°,2.
Днем 32—36°; ночью 30—31°. Температура песка около Калабозо»
в четыре часа вечера 53°. В течение всего года держится почти
такая температура, как в июне бывает в Каире (Египет), где, по
указанию Нуэ, средняя температура августа 30°, днем от 20 до 41°.
У берегов Тихого океана, между 8 и 13° ю. ш., подвергающихся
часто землетрясениям, хотя вдали и сверкают молнии, грома однако
никогда не слышно. Листья не от дождя, но от обильной росы
становятся влажными, небо полгода затянуто, облачно; Лима: высота
в 166 метров, средняя годовая температура, по сведениям Уна-
нуэ. . . . 22%
Днем 23—25°,5. Ночью 15—17°. Максимальная температура 28%
минимальная 13°.
Оринокские леса занимают огромное пространство. Эта область
летом ужасна из-за почти невыносимой жары, огромных змей,
крокодилов, ягуаров и других разного рода вредоносных животных.
Из-за этого они так долго были недоступны для европейцев. Высота
156 метров. Средняя температура . . . 25°,6.
К югу от знаменитейшего Атуренского водопада, берега
Ориноко, которые можно назвать оградой Гвианы, имеют температуру
27—28°; ночью 23—24°. Источники, бьющие ключом из Майпурен-
зийских скал, 25°,6. Песок белый и кое-где покрытый травой,
имеет температуру 61°.
Места немного более высокие, высота
о τ 200 до 600 метров
Куманская плодороднейшая долина Новой Андалузии, в горном
узле. Знаменита отличными свойствами климата—там часто
перепадают дожди. Высота 203 метра; средняя годовая температура . . .
23°,5.
Днем 22—25°, ночью 18,5—20°. Такая холодная температура,
видимо, мало соответствует влажности местности. Спрашивается,
не являются ли тенистые леса, поглощающие большое количества
вод, причиной этого обстоятельства?
* Залив Венецуела. Перев.
9*

132
А. ГУМБОЛЬДТ
Берега реки Гвианы, называемой испанцами Рио Негро,
которая, через проток Кассиквиари, доносит воды реки Ориноко,
вливающейся в нее, до реки Амазонки, представляют область
совершенно пустынную, вблизи границ Гвианы и Бразилии, почти
без следов человеческой культуры, богатую высокорослыми и
плодоносящими деревьями, но непригодную для произрастания
травянистых растений.
Река протекает по этой области затененная лесами, собирая
огромное количество вод от частых ливней, которыми питаются
рощи. Дни здесь часто туманные, ночью воздух почти недвижим.
Высота 253 метра. Средняя годовая . . . 23°.
Сан Карлос на Рио Негро днем 24°, ночью 22°,5.
Турбако в северной части Новой Гранады, где постоянная тень
деревьев несколько облегчает летнюю жару. Высота места (не вполне
точная) 363 метра, средняя температура 24°.
Днем в апреле 27—28°,7, ночью 25°. В источниках 25°,8.
Томепенда, в провинции Jaen de Bracamoros у берегов Амазонки,
с огромным грохотом, среди крутых утесов, ниспадающая по
водопадам Рентема и Кунуяку. Высота 390 метров, средняя температура 25°,8.
Днем 27°,5—30°; ночью 20°—22°,5. Вода реки Амазонки в
августе 21°.
b)Plantaeregionis calida е—Ρ астения
жаркого района (0—600 метров), расположенные сообразно высоте
местонахождения.
Область пальм и бананов, которые поднимаются до высоты
975 метров н. у. м. Cocos nucifera, Mauritia flexuosa, Musa, Carica,
Heliconia, Alpinia, Moraea linearis, Cecropia, Caesalpinia, Guayacum,
Swietenia, Cedrela,Lecythis, Podolaria carinata, Bauhinia cumanensis,
Tribulus maximus, Theophrasta, Plumeria, Macrocnemum candidissi-
mum, Genipa caruto, Bertholletia excelsa, Bonplandia trifoliata; Inga
spuria, Mimosa tomentosa, Schrankia hamata, Desmanthus lacustris,
Acacia cornigera, Bignonia chica, Jacaranda obtusifolia, Matisia
cordata·, Bouguainvillea peruviana, Coccoloba uvifera, Cordia dentata,
Ehretia exsucca, Heliotropium procumbens, Machaonia acuminata,
Nonatelia grandiflora, Tocoyena macrophylla, Psychotria aturensis,
Spermacoce pulchella, Galium pauciflorum, Ipomaea quamoclit, Spa-
thodea orinocensis, Craniolaria annua, Rhopala curvata, Schwenkia
browallioides, Salvia petiolata, Allionia violacea, Ocotea lineatar
Mikania guaco, Bromelia karatas, Cipura graminea; Cactus cereus;
Jatropha gossypifolia, Martinia perennis, Scoparia dulcis, Avicennia
nitida, Piper catalpaefolium, Peperomia peltoidea, Pothos cannaefor-
mis, Caladium arboreum, Oplismenus polystachyus, Pennisetum
uniflorum, Thrasia paspaloides, Isolepis lanata, Kyllingia odoratar
Gynerium saccharoides.
2. Regio temperata—умеренная область (Tierra templada),
высота 600—2 150 метров—область счастливого климата с постоянным
живительным и здоровым воздухом. Горные хребты покрыты
лиственными лесами, изобильны источниками. Эту область можно
охарактеризовать словами персидского путешественника Раффи Эдина,
сказанными им о Кашмире: «В течение всего года воздух подобен

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 133
воздуху весны; повсюду цветущие поля; горы покрытые лесами,
реки неиссякающие, небо—полное радости и веселья». Б|арометри-
ческая высота 26 р·, 4 1—21 р·, 11 *·
а) Климат. Средняя годовая температура 22—17°.
Коколар, самая здоровая гора в Новой Андалузии, которую
окружают густые влажные леса. Высота 796 метров, средняя
температура 17°,5.
Днем 19—23°; ночью 14—16°. Температура удивительная,
свойственная скорее возвышенности в 1 500 метров.
9 Карипе, где находится монастырь капуцинов из Куманы у
подножья гор, скалистые и пещеристые вершины которых увенчиваются
рослыми деревьями. Высота 807 метров. Средняя температура . . .
18°,5.
Днем большей частью 19—22°; ночью 16—17°,5. Воздух
охлаждается леденящим ветром, дующим по ночам с вершины горы Гуахари.
Каракас в довольно тесной лесистой долине, в которой
истощенная земля поглощает всю воду и которая простирается к берегам
Антильского моря. Каракас расположен в узкой равнине,лежащей
у подножья гор и засаженной деревьями какао (Theobroma cacao).
Лето здесь удивительно мягкое, но, в общем, ясные дни редки.
Небо часто бывает закрыто облаками, которые после 'заката солнца
опускаются к земле. Высота 885 метров. Средняя годовая
температура 20°,8.
Днем 18—23°; ночью 16—17°. (Я никогда не видел здесь, чтобы
термометр стоял ниже 12°,5 и выше 25°,7.)
Карфаген, в долине реки Каука, на широко открытой равнине.
Высота 965 метров. Средняя температура 23°,8.
Где бы понемногу ни возвышалась почва, усеянная менее густой
растительностью, крайние температуры воздуха оставались
неизменными. Доказательством являются: Карфаген, Мелгар, Льано гранде
(где я часто наблюдал, на согреваемой солнцем равнине, дневную
температуру, спустившуюся до 30—33°), долины Арагуэнцы и берега
озера Такариги или Новая Валенсия.
Гуадуас* в королевстве Новой Гранады. Небо часто облачное,
температура весенняя, подошвы гор затенены цинхонами**. Высота
1 149 метров. Средняя температура 19°7.
Ибагуэ, у подножия Киндуэнзийских Анд, область с ясным
небом, очень богата пальмами. Нет местности более спокойной, более
благовонной, более прелестной. Высота 1 469 метров. Средняя
температура 9 22°,5.
Днем большею частью 23°,7—26°; ночью 17°,5—20°. Температура
воздуха была бы холоднее, если бы город не находился на очень
жаркой равнине, которую пересекает река Магдалена.
Попайан, город, расположенный среди огнедышащих и
покрытых вечным снегом гор Сотара и Пураце. Область с умеренным
климатом, по которой повсюду текут ручьи. Множество плодовых
растений. Земля охлаждается густой тенью растительности. Высота
1 775 метров. Средняя годовая температура 18°,7.
* Гундинамарка на Магдалене.
* Хинными деревьями. Перев.

134
А. ГУМБОЛЬДТ
Днем 19—24°, ночью 17—18°, т. е. температура почти тдкая,
как в августе в Париже..
Склоны Анд, между округами Ла Асцензион,Матара, Сокобони,
Мамендон, Гациенда де ла Эрре иВойсезако. Высота 1 950—2050
метров. Средняя годовая температура . . . 20°.
(Более высокая температура здесь из-за теплого воздуха,
подымающегося из глубоких долин, вследствие своей сравнительной
легкости.)
Лоха—Перувианская область с очень приятным климатом,
известным чрезвычайно целительными видами хинного дерева. Высота
2 067 метров. Средняя температура 19° ,4.
Ь) Ρ 1 a η t а е regionis temperata е—Ρ астения
умеренной области (600—2 145 метров).
Область древовидных папоротников и хинного дерева, из
которых некоторые (Cinchona lancifolia и С. ovalifolia) доходят до
высоты от 2 730 до 3 276 метров н. у. м. по направлению вершины
гор, другие (С. oblongifolia и С. caducifolia) опускаются к их
подножиям до 390 метров. По направлению к берегам спускаются
древовидные папоротники (Filices arboreae) с 1 500 до 585 метров: Cyathea
speciosa, С. villosa, Meniscium arborescens, Aspidium rostratum, A.
caducum, Macrocnemum corymbosum, Alpinia occidentalis, Cypura
martinicensis. Пальмы: Martinezia caryotaefolia, Chamaedorea
gracilis, Bactrys gachipaes, Oreodoxa montana, Kunthia montana.
Melastomae arboreae, Turpinia laurifolia, Tournefortia caracasana,
Cordia macrocephala, Anchusa leucanta, Palicourea caracasana, Nerte-
ria repens, Psychotria tetranda,Coccocipsilumrepens, Galium caripense,
Buchnera virgata, Besleria quinduensis, Gesneria hirsuta; Peperomiae
(высота 585—1 755 метров). Elytraiia fasciculata, Chionanthus pu-
bescens, Justitia caripensis, J. caracasana, Valeriana tomentosa, V.
veronicaefolia, Cinchona grandiflora, С caducifolia, С oblongifolia,
С Condaminea, С cordifolia, Citrosma ambrosiaca, Hypericum
cayanense, Inga caripense, Mimosa debilis, Bocconia frutescens,
Calceolaria pejrfoliata, С carpinifolia, Angelonia salicaria, Dorstenia,
Prunella aequinoctialis, Petraea arborea, Petitia tenuifolia, Ocotea
turbacensis, O. pichurium, Persea sericea, Rhopala obovata, Myristica
otoba, Passiflora glauca, Freziera chrysophylla, Mutisia grandiflora,
Tagetes pusilla, Kyllingia elongata, Fuirena umbellata, Dendrobium
elegans, Epidendrum antenniferum.
3. Regio frigida—холодная область (Tierra fria), высотою от
2 145 до 4 680 метров.
Горы с вершинами, белеющими от вечного снега, тянутся
длинным хребтом, в нижних областях покрыты зеленью лесов, климат
умеренный; в самых верхних частях почти голы, нагреваются солнцем,
обвеваются частыми ветрами. На них широко расстилаются
выгоревшие от сухости равнины* (Барометрическая высота 21 р· 111- —15 ρ· 91·).
а) Климат.
Высота 2 145—3 120 метров.
Область не вполне холодная. Небо большею частью ясное,
почва довольно плодородная там, где нет резких и непомерно сильных
ветров. Хинное дерево этот климат большею частью переносит.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 135
Долины покрыты рощами, весь год орошаются водами; склоны гор
голы, покрываются очень легкими облачками, очень высокие скалы
торчат в виде пирамид. Средняя годовая температура . . 17—12°,2*
Альмагуер* в Новой Гранаде, город на восточных склонах Анд.
Высота 2 268 метров над уровнем моря. Средняя температура . . . 17°.
Пасто** в гористой и лесистой области между городами Попайан
и Кито, у подножия огнедышащей горы, которая иногда покрывается
снегом. Высота 2 615 метров. Средняя годовая температура . . . 14°,3.
Санта фе де Богота***. Высота 2 660 метров; средняя
температура 16° ,2.
Днем большей частью 14—19°. Ночью 10—12°. Наименьшая
температура 2°,5.
Кахамарка**** на горной равнине, очень обильной ячменем.
Высота 2 855 метров, средняя температура 17°,2.
Кито—у подножия горы Рукупихинхе. Высота 2 909 метров
Средняя температура 15°.
Днем большей частью 15°,6—19°,3; ночью 9—11°. (Я никогда
_не наблюдал температуры выше 22°, ниже 6°: температура почти
такая, как в мае в Париже).
Высота 3 120—3 705 метров.
Очень суровые пустыни, которые испанские переселенцы
называют именем «Paramos», удивительно подверженные переменам
погоды; с них стекают воды, образовавшиеся из растаявших снегов.
Беспокойная область с бурными ветрами, нависшими огромными
тучами, которые господствуют там днем и ночью, почти никогда
сильно не прогреваемая проходящим сквозь туман печальным
светом солнца. Средняя годовая температура, полученная на основании
многих наблюдений, 12°,2—5°,5.
На этой же самой высоте заселено довольно много городов,
как-то Микуипампа***** перувианская (3 541 метров) f ради
серебряных рудников горы Гуалгайиос, где я видел, что термометр
показывает в полдень между 5° и 9°, ночью от +1 ДО —0,4; Гуан-
кавелика (3 570 метров), некогда славившаяся своими ртутными
жилами. Высота 3 510 метров. В течение почти всего года средняя
температура такая, как в Париже в марте,
Высота 3 700—4 800 метров.
Область скалистая, едва пригодная для обитания, вследствие
ненастного климата, почти лишенная деревьев, покрытая редкой
травой и лишайниками; постоянно выпадающие снега делают ее
часто непроходимой. К ней принадлежат суровые горы Анд,, на
высокие вершины которых не ступал ни один из путешественников,
* В Колумбии. Перев.
** Новая Гранада у подножия вулкана. Перев.
*** Город в провинции Антиокии, Королевстве Н. Гранады, теперь Богото
в Кундинамарке. Перев.
**** Город в Перу в провинции Трухилья на 0,8° с. ш. Перев.
***** Рудники по имени «Chota» блиэ Микуипймпа. Перев.

136
А. ГУМБОЛЬДТ
вследствие жесткой, вечно на них царящей, зимы. Климат
непригоден для созревания хлебных растений. Земля часто растрескивается
от мороза. Средняя годовая температура 5°,5—1°,6.
На большой высоте в 4 095 метров попадаются поселки,
обитаемые круглый год, окруженные пасущимися быками, мулами и
лошадьми, как например Гациенда де Антизана. Высота 4 797 метров,
где лежат вечные снега и царит нестерпимый холод. Средняя
годовая температура 1°,6. (Днем большею частью 4—8°; очень редка
13°; ночью от 2° до 6°.)
23 июня 1802 г. я наблюдал в первом часу пополудни, почти
на вершине горы Чимборазо, барометр=13 р· 11 L, термометр—1°,5
(ниже нуля).
На высоте сверх 4000 метров между 0 и 10 градусами широты
очень редко падает снег.
b)Plantae regionis frigida е—Ρ астениях о-
лодной области (2 145—4*680 метров). Область
дубов, винтерий* и эскаллоний.
Киндуэнская пальма—Ceroxylon andicola, 1755—2827 метров;
Cinchona lancifolia, С. ovaliofolia, Gunnera, Duranta triacanthar
Barnadesia, Cordia lanata, Guettarda crispiflora, Spermacoce virgatay
Galium adscendens, Rubia nitida, Dichondra sericea, Convolvulus
bogotensis, Hieracium avilae, Castileja integrifolia, Polymnia, Ilex
orbicularis, Erynginum humile, Gesnera ulmifolia, Ruellia formosar
Tecoma sorbifolia, Budleja polycephala, B. rugosa, Hemimeris elata,
Lomatia obliqua, Oreocallis grandiflora, Basella marginata, Alternan-
thera lupulina, Persea andicola, P. ferruginea, Lysianthus, Alstroe-
meria torta, A. glaucescens, Loasa argemonoides, Stemodia arenaria
Veronica peruviana, Gardoquia argentea, Salvia elongata, S. squalen^;
Aster Mutisii, Swertia quadricornis, Acaena elongata, Wintera gre-
nadensis, Ammi cicutarium, Alchemilla aphanoides, Scorzonera ses-
siliflora, Quercus bogotensis, Thibaudia, Aralia palmata, Simplocos
alstonia, Escallonia myrtilloides, E. tubar, Andromeda reticulata,
Gualtheria myrtilloides, Weinmannia latifolia, Vallea stipularis, Brunei-
lia ovalifolia, B. acutangula, Befaria coarctata, B. grandiflora, B. aestu-
ans, Pourretia pyramidalis, Lobelia androsacea, L. nana, Valeriana
aretioides, V. plantaginea, Pinguicula calyptrata, Calceolaria chimbo-
racensis, C. candicans, С ericoides, Sibthorpia andicola, Plantaga
rigida, P. linearis, Carex pichinchensis, Staehelina, Dumerilia pani-
culata, Arenaria pauciflora, Gentianacernua, G. rapuncoloides,Stellaria
serpillifolia, Nirembergia repens. (У снегов на высоте 3 900—4 797
метров: Ribes frigidum, Ranunculus Gussmanni, Gentiana quitensisr
Lithospermum pygmaeum, Calceolaria fasciculata, Chuquiraga micro-
phylla,C. insignis,C. lancifolia,, Azorella aretoides, Cerastium densum,
Lupinus nanus, Ranunculus nubigenus, Astragalus geminiflorus,
Lobelia androsacea, Gentiana c&epitosa, Alchemilla nivalis, A. rupe-
stris, Espeletia grandiflora, E. corymbosa, Culcitium ledifoliumy
С reflexum, С nivale, Deyeuxia rigida.)
* Растения из семейства магнолиевых—Wintera.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 137
В. МЕЖДУ 17 и 21° СЕВЕРНОЙ ШИРОТЫ
1. Regio calida—жаркая область. Высота местности от 0 до 600
метров выше уровня моря.
a) Климат. Средняя годовая температура 26°.
Восточные берега Новой Испании имеют среднюю годовую·
температуру 25°,4. В Веракруце под 19°11' с. ш. в жаркое время
года днем большею частью 27—30°; ночью 25°,7—28°, в холодное время
года днем 19—24°, ночью 18—22°. Максимальная температура в
течение целого года 36°, минимальная 16°. Средняя температура
декабря отличается от средней температуры августа на 5°,6.
Западные берега Новой Испании со средней годовой
температурой в 26°,8. В Акапулько под 16°50' с. ш. днем температура
в 28—31°, ночью 23—25°; на рассвете часто 18°.
Гавана под 23°8' с. ш. Средняя годовая температура 25°,6. В
самом жарком месяце 28°,5, в самом холодном 21°,1. Внутри острова
Кубы, на высоте 97—156 метров, средняя годовая температура 23°у
в декабре едва 17°. Иногда температура падает до 8°; очень редко,,
когда дует северный ветер, опускается даже до точки замерзания.
b) Plantae regionis calida е—Ρ астЪния^кар-
кой области (0—600 метров выше уровня моря).
Пальмы: Corypha miraguama, С. pumos, Oreodoxa Candida.
Tournefortia velutina, Cordia Geraschanthus, Cephalanthus salici-
folius, Rondeletia aspera, Hyptis tomentosa, Salpianthus arenariusr
Litsaea glaucescens, Gomphrena globosa, Crescentia pinnata, Podopte-
rus mexicanus, Bignonia viminalis, Rondeletia aspera, Salvia occiden-
talis, Perdicium havanense, Caldasia (Bonplandia Cav.) heterophyllar
Gyrocarpus, Triopteris cordata, Thouinia decandra, Leucophyllum
ambiguum, Gomphia mexicana, Panicum divaricatum, Cenchrus
myosuroides, Bauhinia rigida, Haematoxilum lineatum, Hymenaea
retusa, Swietenia mexicana, Malpigia cotinifolia.
2. Regio temperata—умеренно-теплая область. Высота над
уровнем моря от 600 до 2 145 метров.
а) Климат. Средняя годовая температура . . . 25°—17°,5.·
Халапа под 19°30' с. ш., высота местности 1 320 метров над
уровнем моря. Город расположен на восточных склонах
Мексиканских гор. Средняя годовая температура 18°,2. В зимнее время
термометр опускается до 14—15°.
Чильпанцинго под 18°11' с. ш., высота местности 1 380 метров
над уровнем моря. Город расположен на западных склонах
Мексиканских гор. Средняя годовая температура 20—21° (вероятно
вследствие отражения солнечных лучей на равнине).
Таско шир. 18°35'; высота 1785 метров; средняя
температура 21°.
Вальядолид под 19°42' с. ш., на высоте 1 950 метров над
уровнем моря в государстве Мехоакан*. Средняя годовая
температура 20°. Жители этой области однажды видели падаюшдй снег при
температуре, опустившейся до 3°,4 ниже нуля, что крайне
удивительно.
* Впоследствии Мексика. Перев.

А. ГУМБОЛЬДТ
Горная равнина, очень богатая плодами, простирается по
хребтам гор Новой Испании (Кверетаро на высоте 1 940 метров над
уровнем моря; Сан Жуан дель Рио—на высоте 1 974 метра; Зелайа—
1 835 метров; Гванаксуато—2 080 метров над уровнем моря). Имеет
■среднюю годовую температуру 19°,3.
b)Plantae regionis temperata е—Ρ астения
умеренной области (от 600 до 2 145 метров над
уровнем моря):
Liquidambar, Erythroxylum mexicanum, Piper auritum, P.
terminate, Aralia digitata, Ehretia revoluta, Baccharis conferta, Cnicus
pazcuarensis, Vauquelinia corymbosa, Guardiola mexicana, Simplocos
coccinea, Tagetes tenuifolia, Myosotis albida, Psychotria pauciflora,
Aeginetia linearis, Hofmannseggia glandulosa, Ipomaea cholulensis,
•Convolvulus arborescens, Buddleia parviflora, Mimulus glabratus,
Herpestes moranensis, Veronica xalapensis, Globularia elegans, Hyptis
oucana, Scutellaria rumicifolia, Stachys actopanensis, Salvia mexicana,
Lantana hispida, Duranta xalapensis, Vitex mollis, Pisonia hirtella,
Arbutus densiflora, Caesalpinia obcordata, Trichilia glabra, Eryngium
proteaeflorum? Laurus Cervantesii, Plantagojorullensis, Daphne sali-
oifolia, Fritillaria barbata, Yucca spinosa, Cobaea scandens, Georgi-
nae, Tradescantia pulchella, Alstromeria hirtella, Helonias virescens,
Luzula alopecurus, Salvia lutea. Дуб (Quercus)Ha высоте от 916 до 3160
метров над уровнем моря, а именно: Quercus xalapensis, Q. obtu-
sata, Q. glaucescens, Q. laurina. Taxus montana, Hilaria cenchroides,
Podosaemum setosum, Stevia viscida, S. vifgata, Bannisteria rugosa,
Dissodia fastigiata.
3. Regio frigida—холодная область на высоте от 2145 метров
до 4 580 метров над уровнем моря.
а) Климат. Средняя годовая температура от 17°,5—
до 0°,8.
Мехико под 19с25' с. ш., на высоте 2 277 метров. Средняя годовая
температура 17°. В течение самых жарких месяцев—днем от 16°
..до 21°; ночью от 13° до 15°. В течение самых холодных месяцев—днем
бывает от 11° до 15°, а ночью от 0° до 7°.
Максимальная температура 26°. Лето в Мехико подобно
Парижскому в конце июня. Зима напоминает конец апреля в Париже.
Температура самого жаркого месяца разнится от температуры самого
холодного на 6°—7°.
Толукка под 19°17' с. ш.; высота местности 2 700 метров над
уровнем моря. Средняя годовая температура 15°.
На огнедышащей горе близ Толукки по имени Ла Пуэрта дель
Волкан, высотой в 3400 метров над уровнем моря, температура
воды в реке, падающей с горы, равна 9°.
На склонах гор Кофре де Пероте,на вулкане Де-Толукка,
высотой 3 900 метров над уровнем моря, средняя годовая температура
7°,5. В сентябре, в полдень на самой вершине Толуккских гор (Е1
fraile), в виде пирамиды подымающейся на 4 625 метров над уровнем
моря, ή не наблюдал, чтобы термометр спускался ниже 4°3, однако,
•средняя сентябрьская температура в Мексике меньше средней
годовой едва на 1°.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 139
В Новой Испании между 17° и 21° с. ш. снег падает часто до
высоты в 3 407 метров над уровнем моря. В областях ниже 1 950 метров
над уровнем моря он падает реже.
в) Plantae regionis frigida е—Ρ астения
холодной области (на высоте от 2145 до 4582 метра над
уровнем моря).
Peperomia umbilicata, Quercus crassipes, Rosa mexicana, Alnus,
Cheirostemon platanoides, Galium adhaerens, Krameria, Castilleja
toluccensis, Valeriana ceratophylla, Buddleia perfoliata, Pinguicula
macrophylla, Ghelone gentianoides, Lopezia pumila, Sibthorpia retusa,
Datura superba, Marrubium hamatum, Hoitzia coccinea, Salvia
cardinalis, Kleinia colorata, Cnicus toluccensis, Baccharis multiflora,
Menodora helianthemoides, Potentilla nana, Andromeda ledifolia,
Arbutus myrtilloides,*A. myrtifolia, Arenaria lycopodioides, Crataegus
dentata, Fragaria mexicana, Pyrola verticillata, Eryngium bromae-
liaefolium, E. phyteuma. Близ границы вечных снегов: Arenaria
bryoides, Lychnis pulchra, Chelone gentianoides, Cnicus nivalis.
Все эти термометрические показатели установлены не на
догадках о теплоте местности по мере возрастания высоты над уровнем
моря, но основаны на собственных наблюдениях Бонплана и моих,
произведенных в разное время и в разных местах в течение пяти лет
на хребтах Анд Перувианских, Кито, Новой Гранады и
Мексиканских. Речь идет ведь об отыскании климатических условий, в
которых различные растения этих областей, перенесенные в Европу,
могли бы расти под южным небом, и которые, на самом деле, нелегко
найти потому, что иногда почти на одной и той же высоте над
уровнем моря климатические условия не вполне соответствуют друг
ДРУгу.
Хотя средние годовые температуры в Новой Испании под 17—
21° северной широты и в той части Южной Америки, которая лежит
между 10° южной и северной широты, мало отличаются одна от другой,
однако, температура отдельных дней или времен года совсем не одна
и та же. И самые очертания Нового Света,простирающегося в большей
•своей части под полярным кругом, и близость Канады, и невероятная
сила ветра, дующего с севера, очень часто вдруг охлаждают воздух
и в Мексике и на мексиканском побережье. Этим объясняется,
почему Cobaea scandens, которая на нашей памяти завезена в Европу
π теперь окружает европейские засеянные поля, превосходно может
существовать даже в самом Париже, в котором в ноябре средняя
температура ниже 6°.
На следующей таблице (см. стр. 140) даются колебания
температуры, которые мы вывели из максимальных и минимальных
дневных температур на основании наблюдений, произведенных в
течение целого года.
Предложенная таблица, которую будущие путешественники
смогут либо исправить, либо пополнить, может показать тем, кто
разводит мексиканские растения и кому надлежит поприлежнее ее
изучить, что чем больше под тропиками спускаешься к морю и
отступаешь от экватора к тропику Рака,, тем большее встречаешь
разнообразие в температуре дня или времени года.

140
А. ГУМБОЛЬДТ
Высота
местности
в метрах
0
975
1950
2 925
3 900
4 875
Южная Америка между 0°
и 19° южной и северной широты
Средняя
годовая t°
27°,5
20°, 5
18°,0
13°, 5
6°,8
—1°,5
Среднегодовые
колебания t°
11°,5 Кумана
12°,7 Каракас
— Попайан
16°,0 Кито
19°,0 Пичинча
Новая Испания между
17° и 21°
Средняя
годовая t°
26°,
19°,8
18°,0
14°,0
7°,5
—1°,0
северной широты
Среднегодовые
колебания t°
16° Веракруц
— Энцеро
22° Вальядолид.
— Реаль дель
Монте
Средняя месячная температура самого жаркого месяца
отличается от средней температуры самого холодного месяца следующим,
образом:
Широта Температура
Кумана ·. . . 10°27' 2°,4
Веракруц 19°11' 5°,б
Гавана 23°8' 7°,4
Натшез 31°28' 17° ,4
Филадельфия 39°56' 24°, 6
Квебек 46°47' 33°,0
Нэн 57°0' 35°,3
II. УМЕРЕННАЯ ЗОНА
Чем шире будет распространяться по областям, лежащим у
экваториального круга, культура и цивилизация, чем чаще будут
посещаться горные хребты и равнины, тем полнее будем мы знать
метеорологию верхних слоев воздуха. Здесь (под тропиками) уже теперь*
основываются города на значительной высоте, превышающей высоту
вершин Пиренеев, и даже на четыреста метров выше встречаются
обитаемые людьми шалаши, т. е. на большей высоте, чем самая высокая
огнедышащая гора острова Тенерифа. Напротив того, в Европе более*
близкие к земле вечные снега делают невозможным земледелие на.
меньшей высоте, чем это имеет место под тропиками, и так как.
здесь альпийские области не имеют поселений, обитаемых круглый
год, мы знаем не так точно состояние верхних областей атмосферы
в умеренной зоне и не имеем постоянных над ней наблюдений.
Здесь я предлагаю вашему % вниманию наблюдения, тщательно
проверенные, которые я сам смог собрать в небольшом числе, идругиег
которые мы отыскали в специальных трактатах*. Я добавил к этому
среднюю температуру самых жарких месяцев, потому что от нее·
одной зависит, как правильно заметил Де-Кандоль, вся жизнь
растений, которые летом полны сил, а зимой теряют листья и почти,
без всякого движения соков одинаково переносят и обычный холоди
самый сильный мороз.
* Ephem. Soc. Met. Palat. 1785, p. 214, Saussure. Voy.* §. 738 et 2050.
Ramond. Mem. bar., p. 222. Wahlenberg.' de clim. Helv., p. LXIIL

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ
141
Широта 45°—47° с. ш.
Высота
в метрах
над
уровнем
моря
Средняя
годовая

температура
Средняя
месячная
самого
холодного
месяца
Средняя
месячная
самого
жаркого
месяца
Берега моря
Женева
Тегернзее
Пейсенберг
Шамони : . .
Гостиница на Сен-Готарде
Коль де Жеан
О
350
745
995
1030
2 077
3 312
12°,5
9°,6
5°,8
5°,0
4°,0
— 0°,9
— 6°,0
+ 2°,4
+ 1°,2
— 5°,5
— 6°,2
— 9°,4
21°,0
19°,2
15°, 2
13°, 9
13°, О
7°,9
2°,5
Соесюр в полдень в августе, при ясном небе и при ветре
наблюдал на вершинах Альп в Западной Швейцарии близ гостиницы на Сен-
Бернарде, на высоте 2 430 метров, что термометр опустился до—1°,2.
В то же время, в противоположность этому, на вершине горы Пик дю
Миди воздух иногда бывает так нагрет, что Рамонд наблюдал среди
лета температуру от 14° до 19°. В общем, однако, соотношения этих
«более средних колебаний необычны; в горных областях Европы
разница между зимней и летней температурой, между дневной и ночной,
меньше, чем на равнинах.
Из данных Франциска Араго ясно видно, что средняя дневная
температура в Париже на 2°,8 больше, чем средняя годовая
температура, тогда как эта разница для Сен-Готарда составляет едва один
градус*.
На нашем материке, в умеренной зоне, когда средняя месячная
температура достигает 5°,5, цветет миндаль (Amygdalus persica), до
«8,°2—слива (Primus domestica), до 11°,0—покрывается листвой береза
<Betula alba)**.
Средняя температура в 11° в Риме бывает в исходе марта,
в Филадельфии в середине апреля, в Париже в начале мая, в Упсале
в середине июня. Береза (Betula alba) не может расти близ гостиницы
на Сен-Готарде, потому что на этой высоте средняя температура
самого теплого месяца едва достигает 8°. Между 40° и 60° с. ш. на самые
теплые месяцы набавляют к средней годовой температуре почти 9°,
*что наблюдается даже и за 60° широты по направлению к полюсу.
А. КАВКАЗСКИЙ ХРЕБЕТ
42—43° с. ш.
Нижняя граница*** вечных снегов 3 217 метров, высшая граница
роста кавказского рододендрона 2 700 метров, рябины (Sorbus aucu-
* Е.р hem. Soc. Met. Palat., 1785, p. 47.
** G о 11 e. Meteor., p. 448. Wahlenberg Flor. Lap., p. LI.
*** Иа г. Казбек tno свидетельству авторитетных ученых, пользующихся
заслуженной известностью, как знатоки геогнозии и географии растений в
Западной Азии, М. Энгельгардт и Фр. Парро (Reise in der Krym und den Kaukasus,
t. I, p. 208). Таблица к этому труду изображена по аналогии с той, которую мы
издали в книге «Geographia plantarum aequinoctialium», вышедшей в 1805 г.

142
А. ГУМБОЛЬДТ
paria) и козьей ивы (Salix саргеа)— 2 440 метров, березы (Betula alba)
и азалии (Azalea pontica)T-2 050 метров. Злаков: овса (Avena) и
ячменя (Hordeum)—2 000 метров, сосны (Pinus sylvestris)—1 775 метров;
дуба (Quercus)—877 метров.
Случается, что береза Betula alba и можжевельник Juniperus
oblonga, около селения Абана, подымаются выше 2 145 метров над
уровнем моря, однако, истинная граница деревьев находится уже на
высоте 1 950 метров.
Выше границы вечных снегов: Cerastium kasbek* подымается
до 3 535 метров над уровнем моря. Между границей вечного снега
и высшей границей произрастания кавказского рододендрона
растут: Leontodon nivale, Bunium acaule, Saxifraga granulata, Arenaria
lychnidea, A. austriaca, Saxifraga caespitosa, S. filamentosa, Anthemis
Rudolphiana, Potentilla grandiflora, Bunium peucedanoides, Aira
humilis, Carex atrofusca, Polypogon vaginatus, Alchemilla pubescensr
Campanula rupestris, Aster alpinus, Veronica gentianoides, Erigeron
uniflorum, Cerastium alpinum, Hypericum hyssopifolium, Anthemis
caucasica, Ranunculus caucasicus, Centaurea ochroleuca, Gentiana sep~
temfida, Scabiosa caucasica, Cerastium frigidum, Swertia perennis,.
Primula longifolia, Ajuga orientalis, Rumex alpinus, Schrophularia.
anthemifolia, Rhododendron caucasicum**.
В. ПИРЕНЕЙСКИЙ ХРЕБЕТ
42Va°—43 с. ш.
Нижняя граница вечного снега 2 730 метров. Верхняя граница
произрастания сосны Pinus*** uncinata и Pinus rubra—2440 метров,,
ели Pinus picea—1 950 метров, тисса Taxus communis—1 755
метров, дуба Quercus pedunculata—1 460 метров; пихты Pinus abiesr.
в Швейцарских Альпах образующей границу роста деревьев, в
Пиренеях, по свидетельству Рамонда и Лаперуза, на более высоких
местах почти никогда не наблюдалось. Береза Betula alba не часто-
встречалась на скалистых местах, но до предела произрастания Pinus
rubra не доходила.
Граница роста деревьев 2 242—2 340 метров над уровнем моря.
Рододендроны преимущественно растут между 1 755—2 535 метрами
над уровнем моря.
Выше границы вечного снега: Saxifraga oppositifolia, S. gronlan-
dica, S. androsacea, Gentiana acaulis, Ranunculus glacialis.
У границы вечных снегов: Saxifraga caespitosa, Ranunculus
parnassifolius, R. nivalis, R. glacialis, Salix herbacea, Androsace vil-
losa, Gentiana verna, Cerastium lanatum, Aretia alpina, Artemisia
* Parrot, I.e., vol., II, p. 87—112.
** L. c, p. 112—146.
*** Pinus rubra (Шотландская сосна) является разновидностью
обыкновенной сосны Pinus sylvestris и ее не надо смешивать с Pinus rubra Willd., которая
достигает до Гудзонова залива. Pinus uncinata Ramond. это—P. sanguinea La-
peyrous (Hist, des plantesdesPyr., p. 587). Pinus picea это—Abies pecinata D. С
или Abies taxifolia Desfont. (Catal. du jardin du Roi, 1815, p. 247), ее следует
четко отличать от A. taxifolia Lamberti—дерева американского. Напротив того,.
Abies picea Desf.—это Abies excelsa Poir. или Pinus abies Lin.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ
143
rupestris, Сагех curvula, Silene acaulis, Draba nivalis, Iberis spatu-
lata, Sempervivummontanum, S. arachnoideum, Sibbaldia procumbensr
Audrosace ciliata, Saxifraga petrea, S. muscoides, Potentilla micran-
tha*, Azalea procumbens, Silene acaulis, Bulbocodium vernum.
С. АЛЬПЫ ШВЕЙЦАРИИ
453/4°—46V2°c. ш.
Нижняя граница вечных снегов** 2 670 метров над уровнем моря.
Верхняя граница ивы—Salix herbacea, S. retusa, S. reticulata—
2 476метров; рододендрона*** Rhododendron ferrugineum и R. hirsu-
tum, который и по виду и по месту произрастания соответствует бефа-
риям (Befaria) в Андах—2280 метров над уровнем моря, ольхи—
Alnus viridis 1 990 метров; пихты—Pinus abies—1 795 метров; сосны:
Pinus sylvestris, разновидности P. montana и P. laricio—1 696 метров;
ели—Pinus piсеа 1457 метров; березы—Betulaalba—1 360—1457
метров; бука—Fagus sylvatica—1 326 метров; дуба—Quercus robur (var.
β или Q. sessiliflora D. C.)—1 062 метра; хлебных злаков—1 062
метра; вишни Primus cerasus—975 метров; ореха и каштана Juglans
и Castana vesca—780 метров; виноградной лозы—Vitis vinifera —
546 метров****.
Хотя лиственница—Pinus Larix, кедровая сосна—P. cembra
и ольха—Alnus viridis иногда доходят до границы вечных снегов
и выше, чем пихты (Abies), однако граница произрастания
деревьев должна быть установлена на высоте 1 965 метров над уровнем
моря. Я видел Silene acaulis (смолевку) в скалах, едва прикрытых
снегом, на высоте 3 480 метров над уровнем моря; в
противоположность этому в альпийских областях тропической зоны, кроме культи-
ции (Gulcitium)H эспелеции (Espeletiа),растет очень немного
двудольных, поднимающихся выше злаков. Полевые злаки, особенно рожьг
* Ramond. Annal. d'hist. nat. Cah. 23, p. 396. Id. in Geogr. nostra plant.,
p. 72. L a ρ e у г. 1. с, p. 202, 223, 313. De Gandolle passim in Mss. penesme.
** Wahlenberg de veget. Helvet., p. 34. Соссюр полагает границу снегов
на высоте от 2 435 до 2 827 метров над уровнем моря (Voy., § 942). Имеются
разногласия и относительно высоты гор и их местоположения. Здесь не место
вдаваться в изучение того, почему вечные снега на горе Этне (под 37°,5с. ш.)
спускаются только до 2 925 метров над уровнем моря, а посредине Пиренейского
хребта (под 423/4° с. ш.) ниже до 2 730 метров, в то время как на Кавказе,
который едва на полградуса южнее, снега начинаются не ниже чем с 3 217 метров
над уровнем моря. (Ramond. Obs. faites dans les Pyrenees, p. 288—320.
Humboldt, Relat. hist., t. I, p. 183).
Снежная линия на Пиренеях, следовательно, находится на меньшей
высоте по сравнению с градусом широты местности, а на Кавказе на большей
высоте и, как остроумно заметил Леопольд Бух, положение вечных снегор
зависит меньше от средней годовой температуры, чем от общей суммы теплых
дней тех месяцев, средняя температура которых выше нуля; быть может, можно
сказать, тех месяцев, в которые не падает снег и средняя температура которых
поэтому превышает 6°.
*** Rhododendron ferrugineum в Альпах по большей части не спускается
ниже 1 457 метров над уровнем моря. В Тирольских горах иногда до 582
метров, в (Зальцбургских) Норических Альпах очень редко до 390 метров (Humb.
Geographie des plantes, p. 74 et 77).
**** Де-Кандоль видел в горах южной Франции, близ города Пюи де Be лай т
возделанную виноградную лозу на высоте 780 метров над уровнем моря.

144
ГУМБОЛЬДТ
овес и ячмень в Швейцарских Альпах,иногда возделываются на высоте
от 1 493 до 1 920 метров над уровнем моря.
Выше границы* вечных онегов растут: Saxifraga oppositi-
folia, Cherleria sedioides, Gentiana prostrata β, Gentiana verna β, Silene
acaulis,Aretia helvetica, Chrysanthemum alpinum, Saxifraga muscoides.
Draba aizoides, Arnica scorpioides 3, Lepidium alpinum, Iberisrotun-
difolia, Pedicularis rostrata, Saxifraga bryoides, Salix herbacea,
Bartsia alpina, Avena versicolor, Carex curvula.
Между границей вечных снегов и верхним пределом
произрастания рододендрона растут следующие виды:
Phellandriummutellina,Soldanella alpina,Alchemilla pentaphyllea,
Ranunculus glacialis, R. pyrenaeus, Stellaria cerastioides, Cerastium
latifolium, Avena airoides, Carex nigra, Senecio abrotanifolius,
Artemisia glacialis, Rumex digynus, Azalea procumbens, Vaccinium uligi-
ловшп, Festuca pumila, Juncus trifidus, Orchis nigra, Ophrys alpina,
Veronica alpina,Primula villosa,Campanulabarbata, Trifolium alpinum,
Tussilago alpina, Draba tomentosa, Leontodon alpinum, Antirrhinum
alpinum, Sesleria coerulea, Arenaria saxatilis, Erigeron Uniflorum,
Senecio incanus, Achillea nana, Ranunculus alpestris, Phaca frigi-
da, Potentilla aurea, Geum reptans, Festuca pumila, Poa disticha,
Arenaria polygonoides, Phaca montana, Veronica aphylla, Saxifraga
aizoon, S. androsacea, Polygonum viviparum, Salix retusa, S.
herbacea, S. reticulata, Cistus alpestris, Pedicularis verticillata, Gentiana
acaulis, Rhododendron ferrugineum.
Это относится к северным склонам Альп. В южной Швейцарии,
на альпийских хребтах, обращенных к югу, граница снегов почти
та яке; но, по замечанию** Леопольда Буха, ель, бук и орех
произрастают гораздо выше (чем на северных склонах) и здесь граница
произрастания деревьев отстоит от границы вечных снегов не на 877
метров, но только на 624 метра.
ш. Холодная зона
Если сопоставить две местности, находящиеся на высоте,
выраженной в одном и том же количестве метров, но под различной
широтой, как например Париж и Упсала, или Лондон и Умео в
Лапландии, то окажется, что разница в зимах у этих мест большая,
чем в лете. Это происходит оттого, что по мере приближения к
северу зимний холод*** быстрее усиливается, чем нарастает летняя
жара.
Отсюда происходит и то, что в холодной зоне и деревья с
опадающими листьями и травы, растущие только одно лето, по большей
* Wahlenberg, de Clim. Helv., p. 88, Humb. Geograph. des plantes
equinoxiales, p. 71—74. De С a η d о 11 e, Memoire sur la geographie des plantes
de France, consideree dans ses rapports avec la hauteur absolue. Этот трактат,
содержащий много ценных наблюдений, в скором времени будет опубликован
в Acta Societ. Bertholletanniae (Mem. de la Soc. d'Arcueil, t. III).
** Gilbert. Ann. der Physik. 1812, p. 48.
*** Средняя зимняя температура в Париже +3°,4; Упсале—4° (разница 7°,4).
Средняя летняя температура в Париже 19°; Упсале 15°,7 (разница 3°,3). Летняя
лондонская температура отличается от умейской на 5°,3, зимняя же на 14°, 8.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 145
части те же, что и в умеренной зоне под 48° широты. Таким образом,
если направляться от широты, на которой находится Париж·, к
полярному кругу и даже за полярный круг, то окажется, что и внешний
вид растений и форма их мало меняются. Но совсем не то обычно
бывает под экватором, если подниматься от уровня моря к вершинам
Анд, где на одной и той же высоте в течение целого года бывает
совершенно различная температура воздуха.
Вследствие этого число растений, которые одинаково растут
и на равнинах и на горах, в тропических областях очень
незначительно. Во Франции же, наоборот, по свидетельству Де-Кандоля,
число таких растений достигает свыше 500 видов только у
явнобрачных*.
Растения умеренной зоны могут распространяться более широко
потому, что очень многие из них, например, во Франции, Англии
или Германии как на вершинах гор, так и в направлении к северу,
находят в некоторой части лета ту же температуру, которой они
пользовались на родной почве в течение того или другого летнего месяца.
Итак, меняя местность, они в этом отношении ничего не меняли, кроме
того, что теплое время года длилось более короткое время: ибо в
Петербурге они находят уже в июле ту же температуру, которую
испытывают в Лондоне в сентябре.
Подобно этому под 6872° с. ш., в самой середине Лапландских
гор, в Энонтекисе в июле температура такая же, как в Эдинбурге;
и в умеренной зоне под 46° с. ш. на высоте 1 560 метров над уровнем
моря (т. е. на расстоянии 1 170 метров от снеговой линии) в самое
жаркое время года воздух достигает такой температуры, какая бывает
в северной Англии в первой половине июня.
В областях же тропических, в тех альпийских областях,
которые отстоят от нижней границы вечных снегов на 1 560 метров, не
найдется ни одного дня, который можно было бы сравнить в
отношении температуры с соответственным днем на равнине. От этого
происходит то, что многие растения, дико растущие под тропиками,
в южной Франции или Италии могут произрастать под открытым
небом почти в те же самые месяцы. Если же обратиться к вершинам
Китензийских Анд, то там ни в какое время года не найдешь такого
состояния атмосферы, каким привыкли пользоваться растения
равнин. По крайней мере, существует очень ограниченное
количество тропических растений, которые обладают способностью
одинаково противостоять и холоду и очень большой жаре, и которых
природа создала способными к перемене климата; все они придерживаются
известных границ на той или другой высоте над уровнем моря.
Достаточно изъяснив эти обстоятельства, прибавлю еще кое-что отно-
* Так во Франции, начиная с равнин, подымаются на горы почти до
границы вечных снегов: Erica vulgaris, Ε. tetralix, Nardus stricta, Carex junci-
folia, C. pauciflora, Lusula spicata, Juncus articulatus, Fritilaria melearis, Orchis
pallens, Juniperus communis, Hippophae rhamnoides, Daphne cneorum,
Polygonum aviculare, Statice armeria, Pedicularis palustris, Gentiana nivalis, G. verna,
Tussilago farfara, Potentilla verna, Anthyllus vulneraria, Trifolium pratense,
Lotus corniculatus, Brassioa cheiranthes, Silene saxifraga, Helianthemum roseum,
Thymus serpyllum, Myosotisperennis (De Candolle, Geogr. des plantes de la France,
mss.)
10 a. Гумбольдт

146
А. ГУМБОЛЬДТ
сящееся к физиологии растений: растения знойного, климата,
например, очень сильно подвергаются влиянию малейшей перемены
в температуре, равным образом и холод, который они испытывают
на вершинах Анд, для них гораздо опаснее, чем для растений зон
умеренной и холодной, в которых летняя температура колеблется
между 15—18°.
А. ЛАПЛАНДИЯ
(6772—70° с. ш.)
Нижняя граница вечных снегов—1072 метра над уровнем моря *.
Верхняя граница рододендрона Rhododendron .laponicum—936
метров; карликовой березы Betula nana—838 метров; ив Salix herba-
сеа, S. lanata и S. reticulata—582—780 метров, березы Betula alba—
546 метров, сосны Pinus sylvestris—292 метра**.
Граница роста деревьев в Лапландии Луленской *** близ
озера Вирияура и близ реки Квикиок—643 метра, близ старой
Финской марки (Alten Finmarkiae) и Леппаярви—585 метров, близ
Salten Nordland'a—390 метров над уровнем моря.
Вообще на расстоянии в 640 метров от линии вечных снегов
совершенно отсутствует**** береза Betula alba, кроме разве
немногих защищенных мест*****.
Береза Betula alba настоятельно требует, чтобы средняя
годовая температура была не ниже—2°,7, сосна Pinus sylvestris—но ниже
—0°,6; пихта Pinus Abies не ниже _|_2°******. Вообще в Лапландии
совершенно не встречается дуб (Quercus), который однако в Норвегии
иногда переходит и за 63° с. ш.
По направлению к востоку, где зимний холод возрастает до
невероятных размеров, в Ингерманландии и в Финляндии дуб не
растет севернее 60—61° с. ш., а в России в Пермской губернии*******—
севернее 57,5°. Ель, которая в Лапландии достигает 67-й параллели,
никогда не встречается в Шотландии. В Лапландии же не растут
Pinus picea и Pinus Larix, которые, однако, в очень холодной Сибири
встречаются севернее и восточнее. Я полагаю, что никак нельзя
считать причиной этого зимнюю температуру.
* Wa hlenberg, Flor. Lap., p. XXXV. Под 67,5°с. ш., на гореСодре Сули-
титьельма, на высоте в 1 072 метра Валенбергом были найдены вечные снега.
На такой же высоте они были найдены Леопольдом Бухом близ Тальвига под
70° с. ш. (Reise nach Lapland, t. II, p. 133). Установлено, что под одной и той
же широтой едэль берегов Лапландии граница вечных снегов спускается
значительно меньше, чем на крайнем севере Норвегии. Так на берегу под 71,5° с. ш.
снега находятся на высоте 714 метров, тогда как во внутренних областях
Лапландии под 66,5° широты на высоте 1 326 метров над уровнем моря.
** Под 68,5° по указанию Валенберга: береза (Betula alba)—585 метров,
сосна (Pinus sylv.)—390 метров, пихта (Pinus abies)—260 метров. Под 70° по
указанию Буха: береза (Betulaalba)—480 метров; сосна (Pinus sylv.)—243метра.
*** Область русской Лапландии на реке Муло. Перев.
**** Leo p. de Buch. Memoires sur la distance entre les limites des nei-
ges et des arbres en Laponie et dans les Alpes. Mss. Это сочинение ученый
путешественник сообщил французскому Институту Наук в 1810 г. (Id. Reise nach
Lapland, t. I, p. 356, t. II, p. 133, 223. Wahlenberg, Flor. Lap., p. LiV).
***** Wahlenberg. De dim. Helv., p. XLIII.
****** Buch, Reise, t. I, p. 354, t. II, p. 10, 42 et 212.
******* Buch, t. II, 318. Gmelin, Reise, t. 1, p. 103.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 147
Вообще, если в холодной зоне продвигаться по направлению
из Швеции в Сибирь, к берегам Лены, то исчезают следующие деревья
в таком порядке: дуб (Quercus) и орешник (Gorylus), сосны (Pinus
sylvestris, P. cembra), пихта (Pinus Abies), лиственница (P. Larix)*
Следующие лапландские растения существуют выше границы
вечных снегов: Ranunculus glacialis, Saxifraga oppositifolia, Silene
acaulis, Ranunculus nivalis, Saxifraga nivalis, Diapensia laponica,
Draba alpina.
Лапландские травы, растущие между границей вечных снегов
и границей лапландского рододендрона, следующие:
Rumex digynus, Ranunculus pygmaeus, Salix herbacea, Dryas octo-
pelata, Empetrum nigrum, Cerastium alpinum, Aira spicata,A. alpina,
Ranunculus glacialis, Stellaria cerastioides, Erigeron uniflorum, Alsine
biflora,Pedicularis hirsuta,Andromeda tetragona, A. hypnoides,Erigeron
uniflorum, Rhododendron laponicum.
Голубику—Vaccinium myrtillus и вереск—Erica vulgaris,
которые в умеренной зоне, как например в Швейцарских Альпах,
поднимаются до границ вечных снегов, в холодной зоне, на Лапландских
горах, можно видеть не выше 390, самое большое 643 метра над
уровнем моря.
Уже раньше было установлено, с какой невероятной быстротой
на крайнем севере, как-то в Лапладдии, Исландии, в прибрежной
части Сибири и Гренландии, при первом веянии весны пробуждаются
растения от долгого зимнего сна. Причину этого обстоятельства
легко найти, если сравнить среднюю температуру отдельных
месяцев в различных зонах. Между широтами, под которыми лежат Рим
и Стокгольм, разница средней месячной температуры всюду, как
на равнинах, так и на высотах Сен-Готарда, равняется от 5 до 7°.
Это потому, что бывают, вплоть до 60° с. ш., такие месяцы,
следующие попеременно за другими, разница между которыми
оказывается максимальной. Насколько же больший эффект должно
произвести нарастающее тепло на растения в таких местах, в которых
не так, как в Стокгольме или на Сен-Готарде,—где при средней
температуре в 3° май к апрельской температуре придает 5—7°, а в таких
местах, где, как в Риме, эта прибавка идет к средней месячной
в апреле в 12°,7.
По этой же самой причине** мы сами, переходя из тени в озарен-
лые солнцем места, ощущаем гораздо сильнее тепло зимой, нежели
летом, хотя и в то и в другое время года абсолютная разница
температур в тени и на солнце бывает одна и та же, т. е. 3—4 градуса.
По направлению к полярному кругу разница между средней
месячной температурой в мае и апреле делается даже большей,
до такой степени, что, как, например, в Дронтгейме она достигает
от 8° до 9° и (что надо особенно заметить) в такой же пропорции
тепло нарастает до июня***.
* G m е 1 i η, Flor. Sib., p. 150. Id. Iter., t. II, p. 519. Georgi, Iter., p. 381.
** О холоде, который испытывают обитатели Китензийских Анд, переходя
из освещенных солнцем мест в тень, см. у Bouguer, Figure de la terre, p. LIII.
*** В Риме: апрель 13°, май 19°,3, разница б°,3. Париж: апрель 8°,2, май 15°,6,
разница 7°,4. Стокгольм: апрель 2°,8, май 9°,3, разница 6°,5. Петербург: апрель
10*

148
А. ГУМБОЛЬДТ
Теплота почвы как на равнинах на крайнем севере, так и на
более высоких горах в умеренном климате, по утверждению Буха и
Валенберга*, наблюдается на 3 или 4 градуса большей*, чем
температура воздуха. Это обстоятельство, без сомненья, очень много
содействует быстроте, с которой весной по мере приближения к полюсу
все зеленеет. Температура воздуха и почвы также уже и потому
не может быть одинаковой, что снега, покрывающие поля и горы,
с одной стороны, плохие проводники тепла, с другой, служат
препятствием к тому, чтобы земля восприняла всю силу зимнего холода;
кроме того, еще и потому (это мое мнение), что глубины морей,
которые вследствие особенностей в весе воды повсюду имеют
температуру от 4° до 5°, под полярным кругом оказывают
благоприятное влияние и согревают землю, а под тропиками
охлаждают.
Теперь, после того как мы изучили в трех зонах: тропической,
умеренной и холодной виды растений, их местоположение, а также
температуру окружающего их воздуха и почвы, соединим в одной
таблице в последовательном порядке наиболее заслуживающее
запоминания из того, что мы до сих пор узнали по географии растений,
произрастающих на вершинах гор (см. табл. на стр. 149).
В состоянии атмосферы близ границы вечных снегов в этих трех
зонах наблюдается очень большая разница, вследствие чего и Бугер
и многие современные физики неправильно утверждают, что
температура воздуха близ вечных снегов одинакова во всех областях. Так
например, эта температура летом под полярным кругом почти в шесть
раз больше, чем под экватором; оттого деревья здесь растут на
меньшем расстоянии от границы вечного снега.
В тропических областях, на высоте 4 717 метров над уровнем
зюря, хребты гор постоянно бывают под снегом, солнце показывается
редко, небо облачно и воздух подвержен частым переменам; ночи
равны дням; снега тают понемногу и оттого на возвышенностях,
покрытых кульцитией, эспелетией и другими альпийскими травами,
наблюдается наивысшая сухость.
В Швейцарских Альпах в средне-умеренной зоне на высоте
2 671 метра над уровнем моря, на границе вечных снегов, где растут
Draba aizoides, Soldanella alpina и Pedicularis rostrata, погода также
непостоянна.
На высоте 1905 метров над уровнем моря почти всякий месяц
вдет снег, но летние дни длиннее, чем ночи, поэтому снега,
растопленные солнечным теплом, орошают богатейшие пастбища, обильно
покрытые злаками.
2°,7, май 10°, разница 7°,3. Улео: апрель—3,2, май +5°; разница 8°,2. Дронт-
гейм: апрель +1°,3, май 10°,4, разница 9°, 1 (на Сен-Готарде: апрель—4°; май
-г2°,6; разница 6°,6). Весеннее тепло не с одинаковой быстротой и не в
одинаковых отношениях нарастает в умеренной и в холодной зонах. В Женеве: апрель
7°,6, май 14°,5, июнь 16°,8; разница 6°,9 и 2°,3. Умео: апрель 1°,1, май 6°,7, июнь
12°,9; разница 5°,6 и 6°,2. Энонтекиес: апрель—3°, май 2°,5, июнь +9°,7, разница
5°,5 и 7°,2. Отсюда ясно, что на крайнем севере теплота воздуха возрастает от
жш к июню почти на одно и то же число градусов, как от апреля к маю.
* Reise nach Lapland, t. II, p. 90. De climate Helvet., p. LXXVII—-
LXXXIV. Gilbert, Annal. 1812, p. 115—160 et p. 277.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ
149
05
Я
О
К
а
я
«
о
о
XJ
«
Я
сб
ч
Ε
ей
с
О ^
+
К
as
я
о
си
si
Φ СО
Я**
Я о
<S со
φ iO
я <*
В м о
Sag
s -^ ·
с <>·» φ
^ о
« л5
й g о
«в я ч
ϊ Я ν
Со οι
<?^ φ
ν* φ
а
о
CD
00
ю
S
см
о
оо
<*
S
г^
**
О
см
5л
«<°
сл И
З'й
С сб
2^
я
о
я
CD
о
о
л
«
I
и
о
<Т!
СО
σ>
t>
00
ю
сб
Си
о
я
о
φ
5*
Я
>9<
сб
си
о
н
IS
>β<
a
сб
+
w
Я xtl
Д.®
О £р
"•CM
О
CO
I I
oo
О
00
см
g5
ft сб
* о
. α
д я
к
о
£0
сс
сб
Я
О
φ
ε
s
о
Си
Е-
» S
3 л·
о s
и а
®л
о
Η .
05
сб
Он
£
сб
Си
φ
В
S
φ
fc4
и
φ
«
со
Я
К
η
φ
Ρ-
φ
«
f—· Сб
CJS Φ сб
ο go
° 3°
OS
CO
£8
о
r^ ^ ^~
a
о
3g
о
И
φ
а
к
сб
CU
сб
я
Си
φ
о
о
«
о
н
СС
сс
я
S
со
φ
си
Я
Сб
сб
S
о
Си
сс
К Φ
я н
φ ϋ
си
Si
о n
φ о
|l
s°
sg
сб
о*
5S
о
я
tc
Сб
Я φ
3 Я
Я Φ
S £и
сб
φ
о Ч
о
"2 ^
«О £
(ИГ' Г~>
Ф^ «о
Мсо ^
Я
я
о
£
о
φ
си
φ
я
сб
Я"
я
я
сс
Си
Я
сб
а
о
л
m
Я *
я^
я*
я
эЯ сб
О R
Я со
$ сб
Φ гГ
Я δ
о о
Си
о Л
Я
si
& с
сб
Pu
я
сб
Я
φ
я 5
я о
.2 д
2 ^
Я φ
О Е-*
CUR
« &
Сб
Φ Си.
Я *-
со 3
* Я
о Φ
53
** я
"В"
я
я .
2 В
Сб нС
а я
я я
Я сб
сб Η
8&
о ?
2 л
2 °
к я
сб φ
g Сб
о си
i-н СО
φ
я*
я

150
А. ГУМБОЛЬДТ
Под полярным кругом и в холодных областях Лапландии, под
68° с. ш. и выше, где вечные снега спускаются до высоты в 1 072 метра,
погода (с июня и до сентября),не менее сухая, ясная и постоянная,
чем на равнинах в жаркой зоне перед началом дождей. По тому,
как часто комары и пчелы прилетают за медом на золотые цветы
ивы (Salix lanata), легко можно сделать заключение, что погода
устойчивая и постоянно тихая, так как можно ведь легко рассчитать,
насколько длительны косые солнечные лучи, которые солнце
испускает, находясь над горизонтом. Воды из растаявшего снега образуют
постоянные болота π отсюда такое обилие на крайнем севере болотных
растений среди альпийских трав. Напротив, земля, которая окружает
болота, чрезвычайно суха и покрыта лишайником (Lichen rangiferi-
nus—олений мох). В общем воздух Лапландских гор значительно
суше, чем в Швейцарии. Летние дожди очень редки, гром почти не
слышен, снег никогда не падает раньше начала сентября, иногда
и не раньше середины сентября*.
После того, как мы принесем благодарность путешественникам
напт.зго времени за то, что мы смогли подробнейшим образом описать
те растения, которые под различными зонами покрывают вершины
снежных гор, а именно Перувианских Анд, Кавказа, Пиренеи,
Швейцарских Альп и гор Лапландии, окинем теперь одним взором
эти растения с тем, чтобы мы могли отличить такие из них, которые
имеют общее строение, а также такие роды, которые появляются
где угодно близ границы вечных снегов. Ибо именно это и есть
настоящий конец всякого исследования природы, то-есть. переход
от частного к общему. Как мы уже выше упоминали, растения,
обильно покрывающие в одном каком-либо поясе землю, имеют
разновидности, которые расселяются по направлению к снеговой линии.
Вследствие этого в этом исследовании пришлось упомянуть
0 таком множестве растений и из столь большого числа семейств,
очень многие виды которых являются альпийскими. Есть еще в
физиологии растений тайна, настоятельно требующая более глубокого
исследования, а именно, как происходит то, что из двух видов
растений одного и того же рода, оч*ень друг на друга похожих, один
подымается на высокие горы, а другой простирается по равнине лишь
до ее подножия. Между тем то же семейство растений в изобилии
встречается как на вершинах гор в тропических областях, так и в
холодной зоне в направлении к полюсу. Так, в направлении к границам
вечных снегов в Кинтензийском хребте Анд почти отсутствуют
губоцветные, мареноцветные, мальвоцветные, молочайные—те же самые
семейства, которые редки под полярным кругом. Напротив, вереско-
цветцые и злаки встречаются чаще**, как на горах у экватора, так
* Wahlenberg, De clim. Helv., p. XXXY, XC, XCII, XCV.
** Следует удивляться тому, что еще Тревиранус заметил, что число
однодольных по отношению к двудольным уменьшается но направлению к северу
(Biologie В. II., р. 62, 83, 129), но он допустил ошибку из-за небрежно
составленных каталогов растений, которыми он пользовался. Так, он сообщает, что число
однодольных так относится к двудольным в Исландии, как 1 : 2,5; в Лапландии—
1 : 2,7; в Швеции 1:1,1. Отношения же эти, выраженные в точных числах, будут:
в Исландии 1:1,7; в Лапландии 1:2,2; во Франции 1:3,3. В тропической части Но-

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 151
и на равнинах в холодной Лапландии и Исландии. Однако этот
закон, невидимому, не везде имеет силу, потому что на вершинах Анд,
как только что было показано, в изобилии растут сложноцветные,
которые делаются редкими в направлении к северу, напротив того,
папоротники, более частые на севере, делаются редкими на склонах
тропических гор выше 3 510 метров.
На снежных горах тропической зоны от 0°
до 10° широты особенно изобильно произрастают: Gramineae—-злаки
(Aegopogon, Podosaemum, Grypsis, Deyeuxia, Avena, Festuca, Chond-
rosium, Dinebra); Gompositae—сложноцветные (Gulcitium, Espeletia,
Ghuquiraga, Aster, Eupatorium, Baccharis); Garyophylleae—гвоздичные
{Arenaria, Stellaria, Gerastium, Lychnis), с ними перемешаны: Crucife-
rae—крестоцветные (Draba, Lepidium, Sisymbrium, Eudema), Umbelli-
ferae—зонтичные (Laserpitium, Ammi, Selinum, Azorella) и Rhinan-
theae*(Pedicularis,Castileja). Ниже, где впервые появляются кусты и
деревья: Ericinae—вересковые (Escalonia, Andromeda, Arbutus, Cle-
thra, Gaultheria, Vaccinium, Befaria). Araliae—аралиевые иGuayacanae
(Symplocos). Присоединяются также семейства Rosaceae—розоцветные
(Alchemilla, Potentilla, Acaena), Ranunculaceae—лютиковые, Plantagi-
neae—подорожниковые, Saxifragaceae—камнеломковые, Valerianae—
валериановые и Gentianae—горечавковые (Gentiana, Swertia), но no
числу видов не столь обильно. Из Malvaceae—мальвовых нами
замечена на высоте 4 485 метров над уровнем моря одна только: Sida pichin-
chensis. Очень редки папоротники; менее редки плауновые. Вообще
почти отсутствуют Labiatae—губоцветные, Rubiaceae—мареновые, Cu-
curbitaceae—тыквенные, Apocineae—кутровые и
Orchideae—орхидные. Виды орхидей, как наземные (Habenaria, Ophrys, Neottia), так и
эпифитные (как Epidendrum и Dendrobium) по направлению к
границе снегов едва поднимаются выше холодной области, заросшей
кустами вереска. Под тропиком Рака на рубеже жаркой зоны между 19 и 23°
широты виды хвойных деревьев занимают самые крайние ее пределы.
На снежных горах умеренной зоны от 42° до 46°
широты больше всего встречаются Gompositae—сложноцветные (Senecio,
Leontodon, Pyrethrum, Tussilago, Anthemis, Aster, Erigeron);
Garyophylleae—гвоздичные (Cerastium, Gherleria, Dianthus, Silene, Arenaria);
Cruciferae—крестоцветные (Draba, Lepidium, Iberis);
Saxifragae—камнеломки и Lysimachiae (Primula, Aretia, Soldanella); более часто
встречаются Gentianae—горечавковые (Gentiana, Swertia), Ranunculaceae—
лютиковые, Scrophulariae—норичниковые и Rhinantheae—ринанто-
вые (Pedicularis, Bartsia); также на большом расстоянии от снежной
границы растущие кустами Ericinae frutescentes—вересковые
(Rhododendron, Azalea, Erica, Vaccinium). Злаки, которые в тропической
зоне в Андах на высоте 3 705—4095 метров растут всюду, в умерен-
вой Голландии 1 : 4. В жаркой зоне северного полушария (по свидетельству Броу-
на) 1 : 5. Потому что для всякого, трактующего арифметику ботаники, согласно
ее правилам, едва ли это может быть иначе, если только он правильно расположит
ряды растений соответственно зонам земли (Biol. III., p. 47—63). Тревиранус
сообщает более правильные отношения для видов тех областей, флора
которых точнее изучена, как-то Франции, Англии, Лапландии.
* Сем. норичниковых. Перев.

152
А. ГУМБОЛЬДТ
ной зоне с приближением к границе снегов встречаются все реже.
Однако на самых высоких местах можно заметить некоторые виды
овса (Avena), мятлика (Роа), овсяницы (Festuca), осоки (Сагех).
Из деревьев последними растут на границе снегов:
Coniferae—хвойные (Pinus, Larix, Taxus, Abies, Juniperus) и Amentaceae—сережко-
цветные (Salix, Alnus, Betula). Из бобовых можно перечислить
немногих, только Phaca и клевер—Trifoliunx. Отсутствуют, как непере-
носящие холода, губоцветные, мальвовые, молочаевые. Из
папоротников один Pteris crispa подымается до вершин гор. Плауновые
Европы (равно как тропической зоны) подымаются выше границы
папоротниковых.
В Швейцарских Альпах от верхней границы роста рододендрона
(Rhododendron ferrugineum) до нижней границы вечных снегов,
среди альпийских растений, описанных Валенбергом, находится
131 явнобрачное, из которых однодольных 18, двудольных 113.
Итак, на вершинах гор умеренной зоны однодольные относятся
к общему числу явнобрачных как 1:7, в то время как их отношение
на равнине равняется 1:4. Следовательно под широтой от 42° до 46°
число однодольных по мере подъема с равнин к вершинам снежных
гор возрастает. Из числа альпийских явнобрачных Швейцарии—
53 однолепестных (Monopetalae), 55 многолепестных (Polypetalae)
и 5 безлепестных (Apetalae), откуда следует ряд: llrlO1^:!. Такая же
прогрессия наблюдается и на равнине под той же широтой: Ь-А1/^:!.
Сложноцветные составляют седьмую часть явнобрачных..
Гвоздичные, крестоцветные, камнеломковые составляют четырнадцатую
или восемнадцатую часть. Чешуецветные (Glumaceae) на вершинах
Швейцарских Альп относятся ко всему количеству явнобрачных,
растущих на той же высоте, как 1:10; на равнинах у подножия Альп,
как 1:8. Растения однолетние или двухлетние, по свидетельству Де-
Кандоля, почти совершенно не встречаются на высоте свыше
1170 метров над уровнем моря.
На снежных горах холодной зоны под 68° широты в
изобилии встречаются гвоздичные (Stellaria, Alsine, Cerastium),
вересковые (Andromeda) и лютиковые. Реже наблюдаются злаки,
камнеломки, крестоцветные, из числа которых очень немного альпийских видов.
Самые крайние деревья: Amentaceae—сережкоцветные и Coniferae—
хвойные. Из общего числа лапландских растений, перечисленных
Валенбергом, только 19, т. е. У25, находятся между гранью вечных снегов
и верхней границей произрастания рододендрона; в Швейцарии же
в таком же районе произрастает 131 вид, т. е. х/10 всех явнобрачных.
Следовательно, если сравнить число растений Лапландии и
Швейцарии, то окажется, что на равнине в Швейцарии их вдвое больше,
а на высоких местах в семь раз больше. При сопоставлении
расстояний, на которых произрастают последние представители деревьев
от границы вечного снега: под экватором, на границе жаркой зоны,
в умеренной зоне в Швейцарских Альпах и в холодной зоне под
полярным кругом, окажется, что эти расстояния подчинены не
одному и тому же закону*. Но следует обратить внимание на то
* Ramond., Obs. dans les Pyrenees, 1789, t. II, p. 331.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 153
обстоятельство, что деревья, занимающие в этих четырех зонах
самые крайние зеленеющие области земли, относятся не к одним
и тем же трибам. Сережкоцветные и хвойные Кавказа, Пиренеи,.
Швейцарских Альп подымаются почти на одну и ту же высоту (1175—
2145 метров), к вершинам гор.
В общем соотношение между границами роста деревьев в зоне
тропической, умеренной и холодной таковы, как между числами:
ТЧъ'АЛ. Следует заметить еще, что в Андах Перувианских, Китен-
зийских и Новогранадских у предела снежной области могут
существовать только кустарники (Escalonia, Alstonia, Thibaudia, Aralia,
Gaultheria, Vaccinium), которые ночью едва переносят самые
незначительные морозы свыше —2°, хотя в отношении средней температуры
они имеют потребность в тепле отнюдь не свыше 10—12°. В течение
всего года они радуют глаз цветами и плодами, хотя температура
в горной области, которую жители называют «Paramos», постоянно
колеблется между 0° и 9°. Равным образом, наши хвойные требуют*
скорее продолжительного лета, чем жаркого, и так как у них и в
зимнее время происходит движение соков, они не выносят крайнего
мороза, поэтому-то в Лапландии береза растет выше, чем сосна (Pinus
sylvestris), тогда как в Швейцарии сосна растет выше березы**.
Уменьшение тепла, от которого зависит распределение растений
по склонам гор, начиная с поверхности земли и до высот в 2 925—
3 900 метров, оказывается не одинаковым как в тропической, так
и в умеренной зоне. Ибо под тропиками между высотами в 1 920—
2 350 метров в областях, которые обитатели берегов видят прикрытыми
облаками, температура возрастает значительно медленнее, чем в тех,
которые выше их или ниже. Отсюда происходит то, что как в Андах,
так и повсюду в тропических горных областях, та зона, которую
испанские колонисты в Америке называют умеренной, занимает
гораздо большее пространство, чем если бы это определялось одним
и тем же отношением средней температуры.
Причину этого обстоятельства нельзя отнести к какой-либо
особенности устройства Анд, ибо широко простирающиеся горные
равнины***, которые, отражая солнечные лучи, согревают воздух7
встречаются не ниже высот в 2 340—2 730 метров.
Если принять уменьшение тепла в тропической зоне от берега
Антильского моря до высоты в 975 метров равным 100, то окажетсяг
что уменьшение температуры воздуха между 975 и 1 950 метрами над
уровнем моря=28, между 1 950 и 2 925 метрами=64, между 2 925 и
3 900 метрами=85, между 3 900 и 4 875 метрами=78.
Можно несколько сомневаться в безусловной точности этих
чисел, потому что трудно сказать, которая из двух средних температур,
18 или 17, соответствует высоте местности в 1950 метров. Однако.
* Wahlenberg. Flor. Lap., p. LIII.
** Иногда и в северной Швейцарии береза появляется на высоте в 1800
метров (как например близ Штокбоденаи Хиамунта), но в большом количестве
растет не выше границы вишни на высоте 887 метров (Wahlenberg. Helv. p. XLVII
et p. CLXXVII). Это тем более заслуживает удивления, что на вершинах
Кавказских гор, на высоте в 1 950—2 145 метров береза образует целые рощи.
*** Humboldt. Obs. Astron., t. I, p. 136—138.

154
А. ГУМБОЛЬДТ
. Высота местности,
выраженная в метрах
0
975
1950
2 925
3 900
4 875
Экваториальная зона
от 0° до 21° широты
t° средн.
годовая
27°
20°
18°
13°, 5
7°
1°,5
Разница
7°
2°
4°,5
6°,6
5°,5
Умеренная вона от
45° до 47° широты
t° средн.
годовая
12°
5
— 0°,2
— 4°,8
Разница
7
5°,2
4°,6
отношение, которому в области, находящейся ниже уровня туч,
соответствует температура атмосферы, возрастая сообразно высоте, не
может быть точно известно.
Из того, что мы до сих пор изложили относительно состояния
атмосферы горной области, лежащей под экватором и тропиками,
очевидно, до какой степени ошибались те, которые климат Кито
(2 809 м) или Санта фе де Богота (2 662 м) илиТолурки мексиканской
(2 691 м) сравнивали с климатом южной Франции или Италии,
потому что хотя средняя годовая температура у них одна и та же, т. е.
14°—15°, однако распределение тепла по разным временам года очень
сильно отличается*. Средняя температура зимних месяцев в
Марселе или Бордигере 6°—7°, летних 21°—22°. В Кито же, напротив,
замечается настолько незначительная разница температур, что иной
раз термометр почти весь год показывает днем 16°—17°, а ночью
9°—10°. Впрочем, повсюду в умеренной зоне Европы средняя годовая
температура опускается до 10°, что соответствует температуре
местности под экватором на высоте 3 310 метров, температура же самого
жаркого месяца не бывает ниже 19°. И, таким образом, под тропиками
на высоте в 3 400—3 600 метров, очень многие плодовые деревья
Европы ни в одном из времен года не набирают достаточно тепла,
для того чтобы их плоды могли созреть, таким же образом деревья
с высокогорных равнин Кито, перенесенные на равнину умеренной
зоны с такой же среднегодовой температурой, как и на горной
равнине, страдают там от такого зимнего холода, какого они никогда
не переносили на родине.
Впрочем, здесь мы говорили только о разнице температуры,
совершенно не упоминая как об ослаблении света на вершинах Анд
(на х/10 меньше**, чем на равнинах), так и о барометрическом
давлении, которые имеют такое большое значение в отношении испарения
у растений и в образовании выделений сосудов.
Под тропиками виноград, перенесенный при счастливых
предзнаменованиях в Куману, дает в течение всего года отличные плоды,
несмотря на то, что растет в очень жарком климате. Олива же, напро-
* Humboldt, Essai polit. sur la Nouv. Espagne, t. I, p. 41, t. II, p.
357.
** Humboldt. Geogr. des plantes, p. 105.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 155
тив, в умеренных областях близ Кито, вырастая до величины дуба,
остается всегда бесплодной. Ибо некоторые растения, которые
достигают наивысшего роста при цветении или плодоношении, по
врожденным им свойствам, требуют для этого совершенно особенного
распределения тепла, которое бы то усиливало, то замедляло движение
поднимающихся соков.
Здесь имеется подтверждение того, что мною точно исследовано
относительно температуры, необходимой для полезных растений,
зависящей в меньшей степени от среднегодовой температуры, чем
от среднего летнего тепла. Ибо распределение тепла по различным
временам года настолько неравномерно, что выше 48° северной
широты средняя годовая температура возрастает совсем не в тех же
отношениях, как сумма температур всех тех месяцев, средняя
температура которых поднимается выше точки замерзания. Эта сумма
следующая.
Широта 46°1Г Женева .
» 46°30' Сен-Готард
» 5^)°51/ Упсала . .
*> 63°50/ Умео . . .
» 68D30' Энонтекис
» 71°0' Нордкап .
116° из коих сред, годовая 9°эб
29° » » » » —0°,9
82° » » » » -f 5?,5
62° » » » » +0°,7
46° » » )> » — 2°,8
23° » » » » 0°
Установлено, что в Упсале лето гораздо жарче, чем в Эдинбурге,
где небо часто бывает облачно, хотя средняя годовая температура
в том и другом городе составляет отношение 4°,3 : 8°,8.
Равным образом, на самом северном берегу Норвегии близ
мыса Северного на острове Магероен скалы покрыты очень редким
жхом; тогда как, напротив, в Энонтекисе, в Лапландии, где на высоте
в 440 метров над уровнем моря средняя годовая температура
оказывается на 3° меньше, и где лето бывает невыносимым из-за жары, а зи-
зшй из-за невероятного холода, растут, по свидетельству Леопольда
Буха, хлеба, плодовые сады—весело зеленеющая земля. По этим же
причинам граница вечного снега на Северном мысе в Норвегии
спускается на 390 метров ближе к равнине, чем внутри страны,—в Эно-
текисе, где небо ясно и безоблачно.
Теперь я изложу, какая температура нужна для тех или иных
растений, культивируемых под различными зонами.
Theobroma cacao—какао—требует влажного воздуха, частых
облачных дней, среднюю годовую температуру в 29° и не ниже 23°.
Indigofera—индигофера—особенно хорошо удается при
среднегодовой температуре в 28—25°, не без успеха культивируется при
среднегодовой температуре в 16т-14°,5, что соответствует 41—43,5°
широты.
Musa—банан, разновидность, названная американско-испан-
скими колонистами Platano-Harton, с большими удлиненными
плодами, являющимися основной и превосходнейшей пищей жителей
тропической Америки, требует средней годовой температуры от
28 до 23°; зрелые плоды дает (под 0—10° широты) выше* 975 метров
* Humboldt.
р. 271, 1 II р. 362.
Obs. Astr., t. I, p. 333, lb. Essai sur le Mexique, t. I,

156
А. ГУМБОЛЬДТ
высоты, где средняя годовая спусдается до 20°. Musa Camburi
культивируется с успехом под тропиками и выше 1 755 метров и в умеренной
зоне под тропиком Рака до 30—35° широты, при средней годовой
температуре в 21—19°.
Saccharum officinarum—сахарный тростник—очень хорошо
удается при средней годовой температуре от 28 до 23°, с меньшим
успехом в той же умеренной зоне до 35° и даже до 36,5° широты при
средней годовой температуре в 20—19°,5.
В тропической зоне как в горах Новой Гранады, так и близ
города Гуадуас на высоте 1 150 метров, так и в Мексиканских горах
близ ущелья Св. Якова и города Ирапуата на высоте свыше
1 755 метров успешно культивируется туземцами сахарный тростник.
Coffea arabica — кофе — растение субальпийское, нуждается
в среднегодовой температуре от 27 до 18°. Лучше всего растет между
тропиками под 0—10° широты на высоких местах между 390—975
метров над уровнем моря со средней температурой в 24—21°, иногда,
как уверяет Жозеф де Кальдас, до высоты в 2 242 метра.
Gossypium barbadense, G. hirsutum, G.
religiosum—хлопчатник—требует средней годовой температуры от 28—20°. G. herbaceum
культивируется не без успеха даже в умеренном климате до 40°
широты и даже выше,повсюду, где средняя годовая температура
опускается не ниже 18—16°, зимняя не ниже 8—9°, летняя не ниже
24—23°. В тропических областях Gossypium встречается на высотах
до 1 360 метров над уровнем моря.
Phoenix dactylifera — финиковая пальма—прекрасно
произрастает, обильно дает очень сладкие плоды в Старом Свете под 29—35^
широты при средней годовой температуре в 23—21°. Культивируется
также в местах, защищенных от северного ветра под 44° широты,
как например на Лигурийском побережье в Бордигере, где
среднегодовая температура опускается вероятно и ниже 17°,5.
Citrus—цитрусы—под открытым небом и без зимнего прикрытия
требуют среднегодовой температуры не ниже 17°. Citrus vulgaris—
померанец (Bigaradier, Granger amer)— -и Citrus
aurantium—апельсин—некоторые деревья в Приморских Альпах близ Эзы,
насчитывающие до 500 лет, дающие цветы общим весом до 16 кг и приносящие-
4 000 и даже до б 000 плодов, противустоят холоду —7,°5, если он,
длится немного часов. Близ Монако, Сан Ремо и Ниццы* Citrus
aurantium возделывается на высотах до 292 метра над уровнем моря.
Olea—олива—с наибольшим успехом культивируется на нашем
материке под 36—44° широты, всюду, где среднегодовая температура
колеблется между 19—14°,5, температура самого холодного месяца
спускается не ниже 5°,5, летом бывает не ниже 22—23°. В Новом
Свете тепло оказывается распределенным по временам года таким
образом, что в тех областях, в которых средняя годовая
температура 14,°5, температура самого холодного месяца бывает 0°,5.
Зимой бывает 3°, чего маслина не переносит. В Европе же на равнинах
вплоть до 44°,5 зимы оказываются достаточно теплыми для сохране-
* Risso, Essai sur les Organgers, 1813, p. 44, 54, 56, Buch in Gilbert's.
Ann. t. XXIV, p. 238, Humb. Мех., t. II, 358.

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 157
ния маслины, в Америке—едва до 34° широты. В южной Франции,
ло заявлению Де-Кандоля, маслины возделываются до высоты
в 390 метров над уровнем моря.
, Castanea vesca—каштан—требует среднегодовой температуры
в 9°,3,растет под 46° широты на склонах Швейцарских Альп до высоты
в 780 метров.
Vitis—виноград—в Европе под 36° и до 48° дает довольно хорошие
л пригодные для питья вина, всюду, где среднегодовая температура
колеблется между 17—10°, даже не ниже 9—8°,7, если зимняя
температура +1°, а летняя* 19—20°. Такая температура в Западной части
нашего материка имеется на равнинах до 50°, в Америке же не свыше
40° широты, ибо в Новом Свете всюду среднегодовая температура
опускается до 9°, средняя зимняя температура —1°,5.
Известный агроном Артур Юнг первый отметил границу,
севернее которой не может расти во Франции ни виноград, ни
олива. Одна из других вегетационных линий простирается на восток
от Нарбоны между Монтелимаром и Оранжем по направлению к
хребту Сен-Бернар, другая от слияния Луары с Виценовием через
Pont Esia до слияния Мозеля с Рейном.
Cerealia—хлебные злаки (Triticum, Secale, Hordeum, Avena):
пшеница, рожь, ячмень, овес—возделываются с успехом хотя бы
среднегодовая температура спускалась ниже чем —2°, если только
летняя колеблется между 11—12а. В Лапландии ячмень, по данным Ва-
ленберга, повсюду щедро плодоносит, где в летние месяцы тепло
достигает в среднем 8°,5—9°. Равным образом злаки и картофель—So-
Janum tuberosum—встречаются до 69°,5 с. ш. близ равнины Лингена
и под 68° широты на высоте 245 метров над уровнем моря близ
Муниониска* *. Что касается до продолжительности
вегетационного периода злаков на крайнем севере, начиная от прорастания
и до созревания, о котором сообщают путешественники, то имеются
достоверные сведения только разве относительно овса и ячменя, но
не пшеницы или ржи***.
В умеренной зоне, например в Эдинбурге, пшеница возделы-
вается с большим успехом, если в течение семи месяцев (с 20 марта
по 20 октября) средняя температура бывает 13°. Часто же средняя
температура этого времени года спускается до 10°,5, а если она бывает
на два градуса ниже, то уже ни ячмень, ни овес, ни другие злаки
не вызревают****.
В приморских Альпах и близ Аллоса во Французском Провансе
Де-Кандоль находил рожь на высоте до 2 145 метров, а пшеницу
до 1 755 метров.
Хлеба всякого рода плохо переносят жар тропической зоны,
равным образом европейские злаки в Новом Свете под широтой
от 0 до 10° начинают возделываться на высоте, по климатическим усло-
* В Лондоне, где грозди винограда под открытым небом едва созревают,
среднегодовая температура бывает 11°, но летняя едва достигает 18° (D'Aubius-
son. Journ. dePhys., t. 73, p. 163).
** В uch. Reise, t. I, p. 450.
*** Wa hie η berg, in ailb. Ann. 1812, p. 150
**** Ρ 1 а у f a i г, in Edinb. Trans., t. V, p. 202.

158
А. ГУМБОЛЬДТ
виям отвечающей области, на которой под 42—46° широты в
умеренной зоне они обычно произрастают. Впрочем, при некоторых
условиях, свойственных данной местности, недостаточно изученныхт
в провинции Каракаса близ Виктории пшеница возделывается на
высоте в 576 метров над уровнем моря, и что, еще более удивительно,
во внутренней области острова Кубы под 23° широты близ Лас Кватро»
Виллас она растет на равнине, мало возвышенной над уровнем моря.
Таким образом, указав минимальные температуры, которые
требуются для культуры какого-либо растения, мы дали наиболее точную
термометрическую ботанику, которую в настоящее время можно было
сделать. Не следует удивляться тому, что не все касающееся времен
года—весны, лета, осени—может быть объяснено при помощи этих
температур, так как многие культурные растения, как-то винограду
маис, вишня, иногда с большим успехом обильно дают зрелые плоды
на склонах гор, на такой высоте, где температура отличается от тойг
которую требуют эти растения на равнинах, простирающихся
к северу.
Так, например, Де-Кандоль видел возделанные в южной
Франции: маис на высоте 975 метров, виноград на высоте 780 метров,
в то время как первое из этих растений может культивироваться
только на 5, второе только на 4 градуса севернее этой
географической ширины. Таким образом, относительно культивируемых во
Франции растений один градус широты соответствует, как видно7
высоте в 195 или 175 метров. Можно также считать на основании
наблюдений над уменьшением тепла на равнинах и высотах,
установленных с величайшей тщательностью, что в средней умеренной зоне?
между 0 и 975 метров высоты, каждые 200 метров соответствуют
в отношении средней годовой температуры 2° широты, в отношении
средней летней температуры 1°30' широты, в отношении средней
осенней температуры 1С24' или в общем 1° широты соответствует почти
129 метрам высоты над уровнем моря.
Сред, годовая Сред, летняя Сред, осенняя
I. На равнинах
40° широты 17°,3 25° 17°
50° » 10°,3 18° i0°
ΙΪ. На склонах гор '
46° широты 0 метров . . 12° 20° 11°
975 метров 5° 14°,7 6°
Эти данные мы имеем о температуре воздуха, широко
обтекающего землю, относительно же тех слоев атмосферы, которые удалены
от поверхности земли, наши метеорологические приборы дают
сомнительные сведения.
Но бывает и иная сила тепла, та, которую рождают лучи солнцаг
не прикрытые облаками, в самих листьях и в зреющих более или
менее окрашенных плодах и которую так блистательно
демонстрировали Гей Люсак и Тенарди на опыте сжигания хлора и кислорода 7
сила тепла, не поддающаяся измерению термометром. Поэтому на
равнинах и на горах, когда вольно веет ветер, температура окру-

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 159
жающего воздуха может быть одна и та же при ясном иди облачном
небе, но из наблюдений, произведенных с помощью термометра, беа
применения фотометра, нельзя узнать, почему например в
Северной Франции, области Арморики и Нервии* у берега, при
умеренном климате, но с почвой мало питательной, почти не имеют
виноградников. Растения ведь требуют не только стимула от
тепла, но и света, который более интенсивен на местах высоких,,
чем на равнинах, и двояким образом действует на растения: и своей
собственной силой и теплом, возбужденным на их поверхности.
Эту связь между метеорологией, физиологией растений и физио-
географией, или систематическое познание растений, я наметил
в этих Пролегоменах, и она действительно достойна того, чтобы
ее как можно больше обсуждали ученые, занятые исследованием
природы. Ибо география растений, первые основы которой положили
Турнефор, Линней, Менцель, Гмелин, Жиро Сулави и Бернарден
де Сан Пьер, и которую Штромейер, Рамонд, Тревиранус, Де-Кан-
доль, Бух, Валенберг, Броун, Парро и я сам вот уже пятнадцать
лет пытались построить как науку, теперь уже сделалась
неотъемлемой частью естествознания. Не следует впрочем забывать, что
равно как физиология животных не может изучаться без знания
анатомии, а геология без ориктогнозии, таким же образом нельзя
глубоко вникать и в географию растений без знания ботаники, отдельных
видов растений и их особенностей, а также самым точным образом
их имен. Ибо связи наук так тесны, что всем им, даже тем наукамг
которые считаются менее важными, следует быть увязанными и
прикрепленными к другим, как полип к скале, потому что невозможно
правильно понять в целом всю природу, если мы сначала не изучим
ее по частям.
* Берега Ла-Манша. Перев.

ПРИМЕЧАНИЯ
Пролегомены географического распространения растений,
представляющие собою основное произведение Гумбольдта, посвященное географии
растений, было им опубликовано в 1817 г. на латинском языке в Париже. На
русский язык оно никогда не переводилось.
В качестве приложения к нему Гумбольдт дал еще географию отдельных
групп растений: папоротников, плауновых, хвощей, харовых и отдельных
«семейств покрытосемянных. Это добавление, озаглавленное: Auctarium animad-
versionium in quasdam plantarum tribus,—мы в настоящем издании не
воспроизводим.
1. Ангостуровая кора получается с дерева Cusparia trifoliata Engl. (Bon-
plandia trifoliata Willd.), произрастающего в Венецуеле и Колумбии, содержит
ряд алкалоидов и имеет лекарственное значение.
2. Новой Голландией называли раньше Австралию.
3. Упсальский реформатор ботаники—К. Линней.
4. Приводимые Гумбольдтом цифры количества видов за прошедшие с тех
пор 120 лет очень сильно возрасли, так например во флоре Сев. Америки сейчас
считают не менее 10 000, тропическая Америка имеет не менее 40 000 видов,
общее число высших растений надо принять примерно в 200 000 видов. Не имея
возможности давать для каждой цифры, приводимой Гумбольдтом,
соответствующее современное число, отсылаем читателя к работе Е. В. Вульфа: Деление
вемного шара на растительные области на основании распределения числа
видов. Изд. Инст. Растениеводства, 1934, а также Труды по прикл. ботанике
сер. 1, т. ^, 1936, где имеютзя данные о численном составе современных флор.
Несмотря на несоответствие чисел Гумбольдта современным, приводимые
им соотн шения остались примерно те же.
5. Подразделение растений на группы взято Гумбольдтом из новейшей
и наиболее совершенной для его времени системы растительного царства Пирама
Де-Кандоля. Последний подразделял все растительное царство на следующие
группы: 1. Бессемянодольные Acotyledoneae—к которым относил все низшие
растения до мхов, обозначая их также как Agamae, или безбрачные, 2. Monocoty-
ledoneae—однодольные, которые он подразделяет на Cryptogamae
тайнобрачные (мхи, папоротники) и Phanerogamae (однодольные) и 3. Dycotyledoneae, в
которые включались голосемянные и двудольные.
6. Гумбольдт был одним из первых, обративших внимание на то
обстоятельство, что численное распределение видов по земному шару, как в отношении
общей численности растений, так и числа видов в пределах отдельных семейств,
находится в строгой зависимости от климатической зоны их обитания, вследствие
чего распределение растительности по земному шару можно выразить не только
путем указания состава видов, но и их численности. В настоящем произведении
им были впервые изложены сделанные вычисления. Но впоследствии Гумбольдт
неоднократно возвращался к этой теме и опубликовал ряд статей, содержащих
несколько более дополненные данные. Эти статьи следующие: 1. Sur les lois

О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ РАСПРЕДЕЛЕНИИ РАСТЕНИЙ 161
que Гоп observe dans la distribution des formes vegetales (Annal. de Chimie,
1816, I. 225—239; Oken Isis, 1817, I 177—85; Schweizer Journ. 1816, XVIII 129—
45; Tilloch. Phil. Mag. 1816, 47, 446—53). 2. Nouvelles recherche sur les lois que
Ton observe dans la distribution des formes vegetales (Ann. de Chim., 1821,
XVI, 267—97; Edinb. Phil. Journ. 1822, VI 273—284, 1822, VII 47—55; Oken
Isis, 1821, 1033—47; Quart. Journ. Sc. 1822, XII, 338—39). Эта же статья
опубликована в 1820 г. в Diction.des sciences natur. XVIII и отдельной брошюрой
в переработанном виде; ниже мы приводим ее в русском переводе.
7. В настоящее время уже известно свыше 1200 видов пальм.
11

СПИСОК ВИДОВ, ПРИВОДИМЫХ В ПРОЛЕГОМЕНАХ ГУМБОЛЬДТА
С ОБОЗНАЧЕНИЕМ СЕМЕЙСТВ И СОВРЕМЕННОЙ СИНОНИМИКИ*.
Abies (Pinaceae)—пихта
Abies pectinata (Pinaceae)
Abies taxifolia (Pinaceae)
Abildgaradia (Cyperaceae)=Fimbri-
stylis monostachya
Acacia cornigera (Leguminosae)=A.
sphaerocephala
Acacia scandens (Leguminosae)=En-
tada scandens
Acaena elongata (Rosaceae)
Achillea nana (Compositae)
Aeginetia linearis (Rubiaceae)=Bou-
vardia linearis
Aesculus flava (Hyppocastanaceae)
Agaricus fascicularis (Agaricaceae)—
гриб
Agatis damarra (Pinaceae)
Aira alpina (Gramineae )=Deschampsi a
alpina
Aira humilis (Gramineae)=Catabrosa
humilis
Aira spicata (Gramineae)==Trisetum
subspicatum.
Ajuga orientalis (Labiatae)—живучка
восточная
Alchemilla (Rosaceae)—манжетка
Alchemilla aphanoides (Rosaceae)
Alchemilla nivalis (Rosaceae)
Alchemilla pentaphyllea (Rosaceae)
Alchemilla pubescens (Rosaceae)
Alchemilla rupestris (Rosaceae)
Alisma plantago (Alismataceae)— ча-
стуха обыкновенная
Alisma trivale (Alismataceae)=A.
plantago
Allionia violacea (Nyctaginaceae)=
Oxybaphus violaceus
Alnus glutinosa (Betulaceae)—ольха
клейкая
* Составил проф. Ε. В. В у л ь φ.
Alnus viridis (Betulaceae)
Alopecurus alpinus (Gramineae)—ли-
сохвостник альпийский
Alpinia occidentalis (Scitamineae)=Re-
nealmia occidentalis.
Alopecurus Vahlio (Gramineae)
Alsine biflora (Caryophyllaceae)=Are-
naria scandinavica
Alstromeria glaucescens (Amarylli-
daceae)=Bomarea glaucescens
Alstromeria hirtella (Amaryllidaceae)=
Bomarea edulis
Alstromeria torta (Amaryllidaceae)=
Bomarea torta
Alternanthera lupulina (Amaranthaceae)
Altiugia callithris (Hamammelidaceae)
Ammi cicutarium (Umbe Hi ferae)
Ammi pichinchense (Umbelliferae)
Amygdalus persica (Rosaceae)=Prunus
persica—персик
Anchusa leucanta (Borragineae)=Kry-
nitzkia lini folia
Andromeda hypnoides (Ericaceae)=Cas-
siope hypnoides
Andromeda latifolia (Ericaceae)
Andromeda reticulata (Ericaceae )=Leu-
cothoe acuminata·
Andromeda tetragona (Ericaceae)=Cas-
siope tetragona
Andropogon Allionii (Gramineae)=He-
teropogon contortus
Andropogon avenaceus (Gramineae)=
Sorghum halepense.
Androsace ciliata (Primulaceae)
Androsace villosa (Primulaceae)—npo-
ломник мохнатый
Angelouia salicaria (Umbelliferae)
Anemone nemorosa (Ranunculaceae)—
ветреница дубровная
Anthemis caucasica
(Compositae)—Chrysanthemum caucasicum

список видов
163
Anthemis Rudolphiana (Compositae )=
A. Biebersteiniana
Anthyllis vulneraria (Leguminosae)—
язвенник обыкновенный
Antirrhinum alpinum
(Scrophulariaceae^ Li nari a alpina
Aphanes arvensis (Rosaceae)=Alche-
milla arvensis
Aralia digitata (Araliaceae)=Oreoponax
discolor
Aralia palmata (Araliaceae)=Trevesia
palmata
Araucaria excelsa (Coniferae)
Arbutus densiflora (Ericaceae)
Arbutus myrtifolia (Ericaceae)=Arc-
tostaphylos pungens
Arbutus myrtilloides (Ericaceae) =Vac-
cinium stamineum
Arbutus uva ursi (Ericaceae)=Arcto-
staphylos uva ursi.
Arctium lappa (Compositae)—лопух
Areca (Palmae)
Arenaria austriaca (Caryophyllaceae)—
песчанка австрийская
Arenaria bryoides (Caryophyllaceae)
Arenaria lychnidea (Caryophyllaceae)
Arenaria pauciflora (Caryophyllaceae)
Arenaria polygonoides
(Caryophyllaceae)
Arenaria saxatilis (Caryophyllaceae)
Aretia alpina (Primulaceae)=Andro-
sace alpina
Aretia helvetica (Primulaceae)=And-
rosace villosa
Arnica scorpioides (Compositae)
Aristolochia sipho (Aristolochiaceae)
Artemisia glacialis (Compositae)
Artemisia rupestris (Compositae)
Arundo phragmi tes (Gramineae)=Phrag-
mites communis
Aspidium caducum (Polypodiaceae)—
папоротник
Aspidium punctulatum (Polypodiaceae)
Aspidium rostra turn (Polypodiaceae)
Asplenium monanthemum
(Polypodiaceae )—папоротник
Aster alpinus (Compositae)—астрагал
альпийский
Aster Mutisii (Compositae)
Astragalus geminiflorus (Leguminosae)
A vena (Gramineae)—овес
Avena airoides (Gramineae )=A. Pour-
retii
Avena versicolor (Gramineae)
Avicennia nitida (Verbenaceae)
Avicennia tomentosa (Verbenaceae)=
A. officinalis
Azalea pontica (Ericaceae)—азалея пон-
тийская
zalea procumbens (Ericaceae )=Loi-
seleuria procumbens
Azorella aretioides (Umbelliferae)
Baccharis conferta (Compositae)
Baccharis multiflora (Compositae)
Bactris Gasipaes (Palmae)
Bambusa Guadua (Gramineae) =^=Gua-
dua angustifolia
Banksia speciosa (Proteaceae)
Bannisteria rugosa (Malpighiaceae)
Barnadesia (Compositae)
Bartsia alpina (Scrophulariaceae)
Basella marginata (Chenopodiaceae)=^
Tandania marginata
Bauhinia cumanensis (Leguminosae)
Bauhinia rigida (Leguminosae)
Befaria aestuans (Ericaceae)
Befaria coarctata (Ericaceae)
Befaria grandiflora (Ericaceae)
Befaria ledifolia (Ericaceae)
Begonia (Begoniaceae)—бегония
Berberis vulgaris
(Berberidaceae)—барбарис обыкновенный
Bertholletia excelsa (Lecythidaceae)
Besleria quinduensis {Gesneriaceae)
Betula alba (Betulaceae)—береза
обыкновенная
Betula nana (Betulaceae)—береза кар-,
ликовая
Bignonia chico (Bignoniaceae)
Bignonia radicans (Bignoniaceae)
Bignonia viminalis (Bignoniaceae)=
Tecoma viminalis
Bocconia frutescens (Papaveraceae)
Bombax pentandrum (Malvaceae)=Erio-
defldron anfractuosum
Bonplandia trifoliata (Rutaceae) —Gali-
pea cusparia
Bouguainvillea peruviana (Nictagina-
ceae)
Brassica cheiranthos (Cruciferae)
Brathys juniperina (Gutiferae)=Hype-
ricum brathys
Bromelia Karatas (Bromeliaceae)=Ka-
ratas Plumieri
Bunellia acutangula (Simarubaceae)
Brunellia ovalifolia (Simarubaceae)
Bryum caespitium (Bryaceae)—мох
Bryum serpilifolium (Bryaceae) —
мох
Buchnera virgata (Scrophulariaceae)
Buddleja parviflora (Loganiaceae)
Buddleja perfoliata (Loganiaceae)
Buddleja polycephala (Loganiaceae)
Bulbocodium vernum (Liliaceae)
Bunium acaule (Umbelliferae)=Cha-
maesciadium acaule
Bunium peucedanoides (Umbellife-
rae)=Garum peucedanoides
Cactus cereus (Cactaceae)
Cactus opuntia (Cactaceae)=Napoleo*
coccinellifera
Caesalpinia obcordata (Leguminosae >5
Caladium arboreum (Aroideae)
11*

164
список видов
Calceolaria candicans (Scrophularia-
ceae)=C. argentea
Calceolaria carpinifolia (Scrophularia-
ceae)
Calceolaria chimboracensis (Scrophula-
riaceae)=C. saxatilis
Calceolaria fasciculata (Scrophularia-
ceae)
Calceolaria perfoliata (Scrophulariaceae)
Caldasia heterophylla (Polemoniaceae)=
Bonplandia geminifera
Callitris (Pinaceae)
Calypso borealis
(Orchidaceae)—Калипсо северная
Campanula barbata (Campanulaceae)
Campanula rupestris (Campanulaceae)
Carex atrofusca (Cyperaceae)=C. pi-
chinchensis
Carex curta (Cyperaceae)=C. canescens
Carex curvula (Cyperaceae)=C. Da-
valliana
Carex divulsa (Cyperaceae)
Carex junicifolia (Cyperaceae)
Carex nigra (Cyperaceae)
Carex pauciflora (Cyperaceae)
Carex pichinchensis (Cyperaceae)
Carica (Caricaceae)
Castanea vesca (Cupuliferae)—каштан
настоящий
Cassia chamaecrista (Leguminosae)
Castileja integrifolia (Scrophulariace-
ae)=C. canescens
Castilleja toluccensis (Scrophulariace-
ae)=C. parviflora
Cecropia (Moraceae)
Cedrela (Meliaceae)
Cenchrus myosuroides (Gramineae)
Centaurea ochroleuca (Compositae)= C.
" axillaris
Cephalanthus salicifolius (Rubiaceae)
Cerastium alpinum (Caryophyllaceae)—
ясколка альпийская
Cersatium densum (Caryophyllaceae)
Cerastium frigidum (Caryophyllaceae)=
C. purpurascens
Cerastium kasbek (Caryophyllaceae)
Cerastium lanatum (Caryophyllaceae)=
C. alpinum
Cerastium latifolium (Caryophyllaceae)
Ceroxilon andicolum (Palmae)
Chamaedorea gracilis (Palmae)
Chamaerops excelsa (Palmae)—веерная
пальма
Chamaerops humilis
(Palmae)—карликовая пальма
Chamaerops palmetto (Palmae)=Sabal
palmetto.
Cheirostemon platanoides (Sterculia-
ceae)
Chelidonium majus (Papaveraceae)—
чистотел большой
Chelone gentianoides
(Scrophulariaceae )=Pentestemon gentianoides
Cheno podium (Chenopodiaceae) —
лебеда
Cherleria sedioides (Caryophyllaceae)=
Arenaria cherleria
Chi onanthus pubescens (01eaceae)=Li-
nociera pubescens.
Chrysanthemum alpinum (Compositae)
Chuqu raga insignis (Gompositae)=Ch.
Jussieui
Chuquiraga lancifolia (Compositae)
Chuquiraga microphylla (Compositae)=
Ch. Jussieui
Cinchona (Rubiaceae)—хинное дерево
Cinchona caduci flora (Rubiaceae )=Cas-
carilla caduciflora
Cinchona Condaminea (Rubiaceae)=C.
officinalis
Cinchona cordifolia (Rubiaceae)
Cinchona lancifolia (Rubiaceae)
Cinchona grandiflora (Rubiaceae)=Cos-
miboena obtusifolia.
Cinchona oblongifolia (Rubiaceae)=Cas-
carilla oblongifolia
Cinchona ovalifolia (Rubiaceae)=La-
si anema Humboldtianum
Cipura graminea (Iridaceae)=C. pa-
ludosa
Circea alpi na (Onagraceae)—цирцея
обыкновенная
Cissus acida (Vitaceae)=Vitis acida
Cistus alpestris (Cistaceae)=Helian-
themum cinereum
Citrosma ambrosiaca (Monimiaceae)==
Siparuna ambrosiaca
Citrus aurantium (Rutaceae)—апельсин
Citrus vulgaris (Rutaceae)=C.
aurantium
Clavaria coralloides (Clavariaceae)—
гриб
Cnicus arvensis (Compositae)—кникус
полевой
Cnicus nivalis (Compositae)
Cnicus pazcuarensis (Compositae)
Cnicus tolucensis (Compositae)
Cobea scandens (Polemoniaceae)
CoccocipsiIlium repens (Rubiaceae)=
Coccocypselum repens
Coccoloba uvifera (Polygonaceae)
Cocos nucifera (Palmae)—кокосовая
пальма
Coffea arabica (Rubiaceae)—кофейное
дерево
Comphrena globosa (Amarantaceae)=
Gomphrena globosa
Convolvulus (Convolvulaceae)—вьюнок
Convolvulus arborescens
(Convolvulaceae) =Tpomnea arborescens
Convolvulus bogotensis
(Convolvulaceae)^ Ipomoea bogotensis
Cordia dentata (Borraginaceae)=C. alba
Cordia gerascanthus (Boraginaceae)
Cordia lanata (Вorraginaceae)=Cordia
tomentosa

список
Cordia macrocephala (Borraginaceae)
Cornus florida (Comaceae)
Corypha Miraguama (Palmae)=Thri-
nax Miraguama
Corypha pumos (Palmae)=Copernicia pu-
mos
Craniolaria annua (Pedal·neaceae)
Crataegus aplifolia (Rosaceae)
Crataegus dentata (Rosa eae)
Crataegus oxyacantha
(Rosaceae)—боярышник обыкновенный
Crescentia pmnata (Bignoniaceae)
Croton argenteum (Euphorbiaceae)= Ju-
locroton argenteus
Croton capitatus (Euphorbiaceae)
CuWtium ledifoliuin (Compositae)
Cultitium nivale (Compositae)
CultitJum reflexum (Compositae)
Cupressus disticha (Coniferae)=Taxo-
dium distichum
Cuninghamia (Pinaceae)—кунингамия
Cycas revoluta (Cycadaceae)—саговник.
Cynodon dactylon
(Gramineae)—пальчатая трава
Cyperus compressus (Cyperaceae)
Cyperus hydra (Cyperaceae)=C. escu-
lentus
Cyperus mucronatus (Cyperaceae)=C.
laevigatus
Cypripedium pubescens (Orchidaceae)
Cypura martinicensis (Iridaceae)=Tri-
mezia lurida
Cyathea speciosa
(Cyatheaceae)—древовидный папоротник
Cyathea villosa(Cyatheaceae)
Dactyloctenium aegypticum
(Gramineae )= Ε leusine aegyptiaca
Daphne cneorum (Thymelaeaceae)—
волчеягодник боровик
Daphne salicifolia (Thymelaeaceae)—
волчеягодник иволистый
Datura superba (Solanaceae)—дурман
Daucus (Umbelliferae)—морковь
Delphi niumconsoli da (Ranunculaceae)—
шпорник посевной
Dendrobium elegans (Orchidaceae)=
Pleurothallis elegans
Desman thus lacustris (Leguminosae)=
Neptunia oleracea
Deyeuxya rigida (Gramineae)
Diapens^'a japonica (Diapensiaceae)=
D. lapponica
Dichondra sericea (Convolvulaceae)=
D. repens
Dicranum glaucum (Dicranaceae)—мох
Dorstenia (Urticaceae)
Draba (Cruciferae)—крупка
Draba alpina (Cruciferae)
Draba aizoides (Cruciferae)
Draba aretioides (Cruciferae)
Draba irolacea (Cruciferae)
видов 165
Draba nivalis (Cruciferae)
Draba tomentosa (Cruciferae)
Dry as octopetala (Rosaceae)—дриас
восьмилепестная
Dumerilia paniculata (Compositae)=
Jungia rugosa
Duranta triacantha (Verbenaceae)
Duranta xalepensis (Verbenaceae)=D.
Plumieri
Dissodia fastigiata (Compositae)=D.
chry santhemoi des.
Ehretia exsucca (Borraginaceae )=Bour-
reria exsucca
Ehretia revoluta (Borginaceae)=Bour-
reria succulenta
Elytraria fasciculata (Acanthaceae)=^
E. tri dentata
Empetrum nigrum (Empetraceae)—
вороника
Epidendrum antenniferum
(Orchidaceae)
Epidendrum manile (Orchidaceae )=
Dendrobium catenatum
Epidendrum teres (Orchidaceae)
Epilobium (Onagraceae)—кипрей
Erica tetralix (Ericaceae)—вереск
болотный
Erica vulgaris (Ericaceae)—вереск
обыкновенный
Erigeron uniflorum
(Compositae)—мелколепестник
Eryngium
(Umbelliferae)—синеголовник
Eryngium bromaeliaefolium
(Umbelliferae)
Eryngium humile (Umbelliferae)
Eryngium mexicanum (Compositae)
Eryngium phyteumae (Umbelliferae)
Eryngium proteaeflorum (Umbelliferae)
Erythroxylum mexicanum (Linaceae)
Escalloira alstonia (Saxifragaceae)
Escallonia myrtilloides (Saxifragaceae)
Escallonia Tubar (Saxifragaceae) =
E. discolor
Espeletia corymbosa (Compositae)=E.
Schultzii
Espeletia grandiflora (Compositae)
Fagus silvatica (Cupuliferae)—бук
обыкновенный
Festuca myuros (Gramineae)
Festuca pumila (Gramineae)=F. varia?
Fimbristylis dichotoma (Cyperaceae).
Fragaria mexicana (Rosaceae )=Fr. ve-
sca—земляника
Freziera chrysophylla (Ternstroemia-
ceae)=Fr. sericea
Fritillaria barbata (Liliaceae)=Calo-
chortus flavus

166
список видов
Fritilaria meleagris (Liliaceae)—рябчик
большой
Fuirena umbellata (Сурегасеае)
Funaria hygrometrica (Funariaceae)—
мох
Galium adhaerens (Rubiaceae)
Galium ascendens (Rubiaceae)=G. me-
xicanum
Galium caripense (Rubiaceae)
Galium pauciflorum (Rubiaceae)=
Rubia orinocensis
Gardoquia argentea (Labiatae)
Genipa caruto (Rubiaceae)
Gentiana acaulis
(Gentianaceae)—горечавка
Gentiana caespitosa (Gentianaceae)
Gentiana cernua (Gentianaceae)
Gentiana nivalis (Gentianaceae)
Gentiana pneumonanthe
(Gentianaceae)—горечавка лазуревая
Gentiana prostrata (Gentianaceae)
Gentiana quitensis (Gentianaceae)
Gentiana rapunculoides( Gentianaceae)=
G. diffusa
Gentiana septemfida (Gentianaceae)
Gentiana verna
(Gentianaceae)—горечавка весенняя
-Georgina
(Compositae)=Dahlia—георгина
Gesnera hirsuta (Gesneraceae)=Isolama
hirsutum
Gesnera ulmifolia (Gesneraceae)=Hep-
piella ulmifolia
Geum reptans (Rosaceae)—гравилат
ползучий
Gleditschia monosperma (Leguminosae)
Globularia elegans (Globulariaceae)
Godoya (Ochnaceae)
/Goodenia litteralis (Goodeniaceae)=Sel-
liera radicans
Gossypium barbadense (Malvaceae)—
хлопчатник
Gossypium herbaceum (Malvaceae)
Gossypium hirsutum (Malvaceae)
Gossypium religiosum (Malvaceae)
Guajacum (Zygophy llaceae).
Guettarda crispiflora (Rubiaceae)
Gui landinaBonduc( Leguminosae )=Cae-
salpinia Bonduc
Gunera (Haloragaceae)
Gymnocladus canadensis (Leguminosae)
Gynerium saccharoides (Gramineae)
Gyrocarpus (Combretaceae)
Gyrophora cylindrica
(Lichenes)—лишайник
Haematoxilum lineatum (Leguminosae)
Helianthemum roseum (Cistaceae)
Heliconia (Musaceae)
Heliotropium procumbens (Borragineae)
Helomas virescens (Liliaceae)=Zyga-
denus mexicanus
Helomas virescens (Liliaceae)=Zyga-
denus mexicanus
Hemimeris elata (Scrophulariaceae)=
Alonsoa elata
Herpestes moranensis (Scrophularia-
ceae) =H. Monnieria
Hieracium avilae (Compositae)
Hilaria cenchroides (Gramnieae)
Hippophae rhamnoides (Elaeagna-
ceae)—облепиха крушиновидная
Hofmannseggia glandulosa
(Leguminosae)
Hoitzia coccinea (Polemoniaceae)=Loe-
schia cocci nea
Hordeum (Gramineae)—ячмень
Hydrocotyle multifida (Umbe Hi ferae)
Hydrocotyle vulgaris (Umbe Hi ferae)
Hymenaea retusa (Leguminosae)=Η.
Candolliana
Hypaelyptum argenteum (Сурегасеае )=
Lipocarpha Η umbo Idti ana
Hipericum cayanense (Guttiferae)=Vis-
mi a cayennensis
Hypericum hyssopifolium (Guttiferae)—
зверобой гиссополистный
•Hypnum pro lifer um (Hypnaceae)—гип-
новый мох
Hypnum Schreberi (Hypnaceae)—гип-
новый мох
Hypnum tamarisci (Hypnaceae)—гип-
новый мох
Hyptis cuneata (Labiatae)
Hyptis tomentosa (Labiatae)
Iberis rotundifolia (Cruciferae)=Iberi-
della rotundifolia
Iberis spathulata (Cruciferae)=I. lagas-
cana
Ilex orbicularis (Ilicineae)=L rupicola
Indigofera (Leguminosae)—индигофера
Inga caripensis (Leguminosae) =Calli-
andra tergemina
Inga spuria (Leguminosae)
Ipomoea cholulensis (Convolvulaceae)—
I. coccinea
Ipomoea quamoclit (Convolvulaceae)
Iris sibirica (Iridaceae)—ирис
сибирский
Isolepis lanata (Сурегасеае )=Scirpus
lanatus
Jacaranda obtusifolia (Bignoniaceae)
Jatropha gossypifolia (Euphorbiaceae)
Juglans (Juglandaceae)—грецкий орех
Juncus articulatus (Juncaceae)—I. 1am-
pocarpus
Juncus bufonius (Juncaceae)—ситник
лягушечий
Juncus trifidus (Juncaceae)
Juniperu» oblonga (Pinaceae)=I.
communis

список видов
167
Juniperus communis
(Pinaceae)—можжевельник обыкновенный
Justitia caracasana (Acanthaceae)=Di-
anthera secunda
Justitia caripensis(Acanthaceae)= Dian-
thera secunda
Kleinia colorata (Compositae )=Poro-
phyllum coloratum
Krameria (Polygalaceae)
Kunthia montana (Palmae)=Chamae-
dorea montana
Kyllingia elongata (Cyperaceae)=Kyl-
linga odorata
Kyllinga odorata (Gyperaceae)=K. pu-
mila
Lantana hispida (Verbenaceae)
Larix (Pinaceae)—лиственица
Laserpitium ternatum (Umbelliferae)=
Oresciadium montanum
Laurus (Lauraceae)—лавр
Laurus Cervantesii (Lauraceae )=Li tsea
glaucescens
Lecythis (Lecythidaceae)
Lemna minor (Lemnaceae)—ряска малая
Leontodon alpinus (Compositae)
Leontodon nivalis (Compositae)=L. ta-
raxaci
Leontodon taraxaci (Compositae)
Lepidium alpinum (Cruciferae)=Hut-
chinsia alpina
Lepidium microphyllum (Cruciferae)
Leucophyllum ambiguum (Scrophula-
riaceae)
Lichen hirtum (Lichenes)—лишайник
Lichen per la turn (Lichenes)—лишайник
Lichen ragiferinus
(Lichenes)—лишайник
Limodorum ensatum (Orchidaceae)=
Cymbidium ensifolium.
Limodorum striatum (Orchidaceae)=
Bletia hyacinthina
Linnea borealis (Gaprifoliaceae)—лин-
нея северная
Liquidambar styraciflua (Hamamelida-
ceae)
Liriodendron tulipifera (Magnoliaceae)
Lithospermum pygmeum (Borragineae)
Litsaea glaucescens (Lauraceae)
Loasa argemonoides (Loasaceae)
Lobelia androsacea (Campanulaceae)=
Lysipoma acaulis
Lobelia Dortmanna (Gampanulaceae)—
. лобелия Дортманна
Lobelia nana (Campanulaceae)
Lomatia obliqua (Proteaceae)
Lopezia pumila (Onagraceae)
Lotus corniculatus (Leguminosae)—ляд·
венец обыкновенный
Lupinus nanus (Loguminosae)
Luzula alopecurus (Juncaceae)=L.
peruviana
Luzula spicata (Juncaceae)
Lychnis alpina (Caryophyllaceae)
Lychnis pulchra (Caryophyllaceae)=
Silene laciniata
Lycopodium cernuum (Lycopodiaceae)—
плаун
Lycopodium taxifolinm
(Lycopodiaceae)—плаун
Lysianthys (Gentianaceae)=Lisianthus
Machaonia acuminata (Rubiaceae)
Macrocnemum candidissimum
(Rubiaceae )=Calycophy Hum
candidissimum
Macrocnemum corymbosum
(Rubiaceae )= Co ndaminea corymbosa
Magnolia auriculata (Magnoliaceae)=
M. Fraseri
Magnolia glauca (Magnoliaceae)
Magnolia macrophylla (Magnoliaceae)
Magnolia tripetala (Magnoliaceae )=M.
umbrella
Malpighia cotinifolia (Malpighiaceae)=
Byrsonima cotinifolia
Marrubium hamatum (Labiatae)=M.
vulgare
Martinezia caryotaefolia (Palmae)
Martini a perennis (Martiniaceae)=
Gloxinia maculata
Marsilea quadrifolia (Hydropterideae)—
водяной папоротник—марсилия
Matisia cordata (Malvaceae)
Mauritia flexuosa (Palmae)
Menodora helianthemoides (Oleaceae)
Mespi lus (Rosaceae)—мушмула
Microchloa setacea (Gramineae)
Mikania guaco (Compositae)=M. amara
Mimosa arborea (Leguminosae)=Acacia
villosa
Mimosa debilis (Leguminosae)
Mimosa intsia (Leguminosae)=Acacia
intsia
Mimosa tomentosa (Leguminosae)
Mimulus glabratus (Scrophulariaceae)
Molinia (Gramineae)—молиния
Moraea linearis (Iridaceae)=Herbertia
lineata
Musa (Musaceae)—банан
Musa Camburi (Musaceae)
Mutisia grandiflora (Compositae)
Myosotis albida (Borragineae)t=Krym-
tzkia ramosa.
Myosotis perennis (Borragineae )=M.
palustris
Myristica Otaba (Myristicaceae)
Nardus stricta (Gramineae)—белоус
жесткий
Neckera viticulosa (Neckeraceae)—мох

168
список видов
Nertera depressa (Rubiaceae)
Nertera repens (Rubiaceae)=N.
depressa
Niremhegia repens (Solanaceae)
Ocotea lineata (Lauraceae)=Persea li-
neata
Ocotea pichurium (Lauraceae )=Ay den-
dron Laurel
Ocotea turbacensis (Lauraceae )=Nec-
tandra turbocensis.
Octoblepharum albidum (Leucobrya-
ceae)—мох
Olea (Oleaceae)—маслина
Ophrys alpina (Orchidaceae)=Hermi-
nium alpinum
Oplismenus polystachyus (Gramineae)
Orchis hyperborea (Orchidaceae)=Ha-
benaria hyperborea
Orchis nigra (Orchidaceae)=Habena-
ria nigra
Orchis pallens (Orchidaceae)—ядрыш-
ник бледный
Oreocalis grandiflora (Proteaceae)=Em-
bothrum grandiflorum
Oreodoxa Candida (Palmae)
Oreodoxa montana (Palmae)
Palicurea caracasana (Rubiaceae)
Panicum crus galli (Gramineae)—просо
куриное
Panicum divaricatum (Gramineae)
Panicum myuros (Gramineae )=P. my-
urum
Parmelia caperata
(Lichenes)—лишайник
Parmelia perforata
(Lichenes)—лишайник
Passiflora glauca (Passifloraceae)=P.
arborea
Passiflora incarnata (Passifloraceae)
Passiflora peltata (Passifloraceae)=P.
tuberosa
Paulinia japonica (Sapindaceae)=Vi-
tis serjaniaefolia
Pavia lutea (Hippocastanaceae)=Aes-
culus flava.
Pavia ohioensis (Hippocastanaceae)=
Aesculus glabra.
Pedicularis hirsuta (Scrophulariaceae)
Pedicularis palustris
(Scrophulariaceae)—мытник болотный.
Pedicularis rostrata (Scrophulariaceae)
Pedicularis verticillata (Scrophullaria-
ceae)
Peltigera canina (Tuberculariaceae)—
гриб
Penniseum uniflorum (Gramineae)=
P. setosum
Peperbmia peltoidea (Piperaceae)
Peperomia umbilicata (Piperaceae)
Perditium havanense (Compositae)=
Trixis frutescens
Persea andicola (Lauraceae)
Persea ferruginea (Lauraceae )=Ocotea
sp.
Persea sericea (Laureaceae)
Petitia tenuifolia (Verbenaceae)=Aegi-
phila Humboldtii
Petraea arborea (Verbenaceae)=Petrea
arborea
Phaca frigida
(Leguminosae)=Astragalus frigidus
Phaca montana (Leguminosae)=Oxyt-
ropis montanus
Phascum flavicans (Fissidentaceae)—
мох
Phellandrium Mutellina (Umbellife-
rae)=Ligusticum Mutelline
Phleum alpinum
(Gramineae)—тимофеевка альпийская
Phoenix dactylifera
(Palmae)—финиковая пальма
Phyllocladus (Taxaceae)
Picris hieracioides
(Compositae)—горчак обыкновенный
Pinguicula alpina (Lentibulariaceae)—
жирянка альпийская
Pinguicula calyptrata
(Lentibulariaceae)
Pinguicula macrophylla
(Lentibulariaceae )=P. caudata
Pinus abies (Pinaceae)—Picea excelsa
Pinus Larix (Pinaceae)=Larix euro-
paea—лиственица
Pinus cembra (Pinaceae)—сосна
кедровая
Pinus laricio (Pinaceae)
Pinus montana (Pinaceae)
Pinus occidentalis (Pinaceae)
Pinus picea (Pi naceae)=Picea excelsa
Pinus rubra (Pinaceae)=P. resinosa
Pinus sylvestris (Pinaceae)—сосна
обыкновенная
Pinus uncinata (Pinaceae)=P. silvestris
Piper auritum (Piperaceae)—перец
Piper catalpaefolium (Piperaceae)=P.
marginatum
Piper terminale (Piperaceae)=P. ther-
male.
Pisonia hirtella. (Nyctaginaceae)
Pistia stratiotes (Araceae)
Plantago jorulensis (Plantaginaceae)
Plantago linearis (Plantaginaceae)
Plantago major
(Plantaginaceae)—подорожник большой
Plantago rigida (Plantaginaceae)
Plumeria (Apocynaceae)
Poa alpina (Gramineae)—мятлик
альпийский
Poa annua (Gramineae)—мятлик
однолетний
Poa disticha (Gramineae)=Oreochloa
disticha

список видов
169
Роа eragrostis (Gramineae )=Eragros-
tis minor
Роа megastachya
(Gramineae)=Eragrostis major
Poa nemoralis (Gramineae)—мятлик
лесной
Podocarpus asplenifolia (Taxaceae)=
Phyllocladus rhomboidalis
Podosemum setosum (Gramineae )=Mu-
ehlenbergia debilis
Podopterus mexicanus (Polygonaceae)
Polygonum aviculare (Polygonaceae)—
спорыш
Polygonum viviparum (Polygonaceae)
Polymnia (Compositae)
Polypogon vaginatus (Gramineae)=
Alopecurus vaginatus
Polytrichum aloidus (Polytrichaceae)—
мох
Polytrichum commune (Polytrichaceae)
—кукушкин лен (мох)
Potamogeton perfoliatus (Potamogeto-
naceae)—рдест пронзеннолистный
Potentilla anserina
(Rosaceae)—лапчатка гусиная
Potentilla aurea (Rosaceae)
Potentilla grandiflora (Rosaceae)
Potentilla micrantha (Rosaceae)
.Potentilla nana (Rosaceae)
Potentilla norvegica (Rosaceae)
Potentilla verna (Rosaceae)
Pothos cannaeformis (Araceae)=Spathi-
phyllum cannaeforme
Pourretia pyramidata (Bromeli aceae )=
Puya Bonplandiana
Primula longifolia (Primulaceae)=
P. auriculata
Primula villosa (Primulaceae)
Portea argentea (Proteaceae )=Leuca-
dendron argentea
Portea mellifera (Proteaceae)
Prunella (Brunella) aequinoctialis
(Labiatae)=P. vulgaris
Prunella (Brunella) vulgaris (Labiatae)—
горлянка обыкновенная
Prunus cerasus (Rosaceae)—вишня
Prunus domestica (Rosaceae)—слива
Psychotria aturensis (Rubiaceae)
Psychotria emetica (Rubiaceae)
Psychotria pauciflora (Rubiaceae)
Psychotria tetranda (Rubi aceae )=Cha-
salia curvi flora
Pyrola rotundifolia (Pirolaceae)—rpy-
шанка круглолистная
Pyrola secunda (Pirolaceae)—грушанка
однобочная
Pyrola uniflora (Pirolaceae)=Moneses
grandiflora
Pyrola verticillata (Pirolaceae)=Mone-
ses grandiflora
Quercus (Cupuliferae)—дуб
Quercus bogotensis (Cupuliferae)
Quercus crassipes (Cupuliferae)
Quercus glaucescens (Cupuliferae)
Quercus laurina (CupuLferae)
Quercus obtusata (Cupuliferae)
Quercus pedunculata (Cupuliferae)=
Qu. robur—дуб обыкновенный
Quercus robur (Cupuliferae)—дуб
обыкновенный
Quercus sessiliflora (Cupuliferae)—дуб
зимний
Quercus xalapensis (Cupuliferae)
Ranunculus alpestris (Ranunculaceae)
Ranunculus caucas^'cus
(Ranunculaceae)—лютик кавказский
Ranunculus glacialis (Ranunculaceae)
Ranunculus Guzmani (Ranunculaceae)
Ranunculus japomca(Ranunculaceae)=
R. acris
Ranunculus nubigenus (Ranunculaceae)
Ranunculus nivalis (Ranunculaceae)
Ranunculus panassifolius
(Ranunculaceae)
Ranunculus pygmaeus
(Ranunculaceae)
Ranunculus pyrenaicus (Ranunculaceae)
Rhizophora Mangle (Rizophoraceae)
Rhododendron caucasicum (Ericaceae)—
рододендрон кавказский
Rhododendron ferrugineum (Ericaceae)
Rhododendrum hirsutus (Ericaceae)
Rhododendron japon^cum (Ericaceae)
Rhododendron lapp~nicum (Ericaceae)
Rhododendron maximum (Ericaceae)
Rhopala curvata (Proteaceae )=Roupa la
curvata.
Rhopala obovata (Proteaceae )=Roupala
obovata.
Ribes frigidum (Saxifragaceae)=
R. hirtum
Rosa (Rosaceae)—роза
Rosa mexicana (Rosaceae)
Rondeletia aspera (Rubiaceae)
Rubi a nitida (Rubiaceae)
Ruellia formosa (Acanthaceae)=Aphe-
landra formosa
Rumex alpinus (Polygonaceae)
Rumex digynus (Polygonaceae)=Oxyria
digyna
Rupp'a maritima (Potamogetonaceae)—
руппия морская
Saccharum officinarum (Gramineae)—
сахарный тростник
Sali χ caprea (Salicaceae)—ива козья
Sal·χ herbacea (Salicaceae)
Salix lanata (Salicaceae)
Salix reticulata (Salicaceae)
Salix retusa (Salicaceae)
Salpianthus arenarius (Nyctaginaceae)=
Boldoa lanceolata

170
список видов
Salvia cardinalis (Labiatae)=S. ful-
gens
Salvia elongata (Labiatae)
Salvia lutea (Labiatae)
Salvia mexicana (Labiatae)
Salvia occidentalis (Labiatae)
Salvia petiolaris (Labiatae)
Salvia squalens (Labiatae)
Salvinia natans
(Hydropterideae)—водяной папоротник, сальвиния
Samolus valerandi (Primulaceae)—
северница
Sassafras (Lauraceae)
Satyrium viride (Orchidaceae)=Habe-
naria viridis
Saxifraga (Saxifragaceae)
Saxifraga androsacea (Saxifragaceae)
Saxifraga bryoides (Saxifragaceae )=S.
aspera
Saxifraga caespitosa (Saxifragaceae)
Saxifraga filamentosa (Saxifragaceae )=
S. flagellaris
Saxifraga granulata (Saxifragaceae)—
камнеломка
Saxifraga groenlandica (Saxifragaceae)—
S. caespitosa
Saxifraga muscoides (Saxifragaceae)
Saxifraga nivalis (Saxifragaceae)
Saxifraga oppositifolia (Saxifragaceae)
Saxifraga petrea (Saxifragaceae)
Scabiosa caucasica
(Dipsaceae)—скабиоза кавказская
Schrankia hamata (Leguminosae)
Schrankia uncinata (Leguminosae)
Schwankia browallioides (Solanaceae)
Scirpus acicularis (Cyperaceae )=Eleo-
charis acicularis
Scirpus capitatus (Cyperaceae)=Eleo-
charis capitata
Scirpus mucronatus (Cyperaceae)
Scirpus triqueter (Cyperaceae)
Scoparia dulcis (Scrophulariaceae)
Scorzonera sessiliflora (Compositae)
Scrophularia anthemifolia
(Scrophulariaceae)
Scutellaria rumicifolia (Labiatae)
Secale (Gramineae)—рожь
Sempervivum arachnoideum (Crassula-
ceae)
Sempervivum montanum (Crassula-
ceae)
Senecio abrotanifolius (Compositae)
Senecio incanus (Compositae)
Sesleria coerulla (Gramineae)
Sesuvium portulacastrum (Aizoaceae)
Setaria glauca (Gramineae)
Sibbaldia procumbeus (Rosaceae )=
Potentilla Sibbaldi
Sibthorpia andicola (Scrophulariaceae)
Sibthorpiaretusa (Scrophulariaceae)=S.
pichinchensis.
Silene acaulis (Caryophyllaceae)
Silene saxifraga (Caryophyllaceae)
Simplocos alstonie (Styraceae)=Symp-
locos alstonia
Simplocos coccinea (Styraceae)=Symp-
locos coccinea
Sisymbrium depressum (Cruciferae)
Sisymbrium microphyllum (Cruciferae)
Solanum dulcamarum (Solanaceae)—
паслен сладкогорький
Solanum tuberosum
(Solanaceae)—картофель
Soldanella alpina (Primulaceae)
Sorbus aucuparia (Rosaceae)—рябина
обыкновенная
Sorbus microphylla (Rosaceae)
Spathodea orinocensis (Bignoniaceae)=
Macfadyena orinocensis
Spermacoce pulchella (Rubiaceae)
Spermacoce virgata (Rubiaceae)
Sphagnum pa lustre (Sphagnaceae)—
сфагновый мох
Stachys actopanensis (Labiatae)—чис-
тец
Stachelina (Compositae)
Statice armeria (Plumbaginaceae)
Stellaria (Caryophyllaceae)—звездчатка
Stellaria cerastioides (Caryophylla-
ceae)=Cerastium trigynum
Stellaria Elscholz^ana (Caryophyllaceae)
Stellaria serpillifolia
(Caryophyllaceae )=Arenari a serpy Hi folia
Stemodia arenaria (Scrophulariaceae)=
St. parvi flora
Stevia virgata (Compositae)=St. serrata
Stevia viscida (Compositae)
Sticta crocata (Stictaceae)—лишайник
Sticta tomentosa
(Stictaceae)—лишайник
Stipa juncea (Gramineae)
Swertia perennis (Gentianaceae)
Swertia quadricornis (Gentianaceae)=
Halenia gracilis
Swietenia mexicana (Meliaceae)
Tagetes pusilla (Compositae)
Tagetes tenuifolia (Compositae)=T.
patula
Taxus communis (Taxaceae)—тисе
Taxus montana (Taxaceae )=Podocar-
pus taxi folia
Tecoma sorbifolia (Bignoniaceae)=
T. mollis
Theobroma cacao (Sterculiaceae)—какао
Theophrasta (Thephrastaceae)
Thibaudia septemnervia (Vacciniaceae)
Thrasia paspaloides (Gramineae)=
Panicum thrasia
Thouinia decandra (Sapindaceae)
Thymus serpy Hum
(Labiatae)—богородская трава
Tocoyena macrophylla (Rubiaceae)=
Posoqueria latifolia
Tourneforti a caracasana (Boragi neae)
Tournefortia velutina (Borragineae)

список
Tradescantia pulchella (Cammelinaceae)
Tribulus maximus (Zygophyllaceae)
Trichilia glabra (Meliaceae)
Trifolium alpinum
(Leguminosae)—клевер альпийский
Trifolium pra tense—клевер луговой
Triticum (Gramineae)—пшеница
Triopteris cordata (Malpigiaceae)
Turpinia laurifolia (Compositae)=Bar-
nodesia laurifolia
Tussilago alpina (Compositae)=Homo-
gyne alpina
Tussilago farfara (Compositae)—мать-
мачеха
Typha latifolia (Typhaceae)—рогоз
широколистный
Typha truxillensis (Typhaceae)=T.
domingensis
Urtica urens (Urticaceae)—крапива
жгучая
Vaccinium myrtillus (Vacciniaceae)—
черника
Vaccinium uliginosum (Vacciniaceae)—
голубика
Valeriana aretio^des (Valerianaceae )=
Phyllactis aretioides
Valeriana ceratophylla (Valerianaceae)
Valeriana ginea (Valerianaceae)
Valeriana plantag'nea (Valerianaceae)
Valeriana rubra (Valerianaceae)=Cent-
ranthus ruber
Valeriana tomentosa (Valerianaceae)
Valeriana veronicaefolia
(Valerianaceae )=V. urticaefolia(?)
видов 171
Vallea stipularis (Tiliaceae)
Vallisneria americana (Hydrocharita-
ceae)=V. spiralis
Vallisneria spiralis(Hydrocharitaceae)—
валиснерия закручивающаяся
Vauquelinia corymbosa (Rosaceae)
Verbena officinalis
(Verbenaceae)—вербена лекарственная
Veronica alpina (Scrophulariaceae)
Veronica aphylla (Scrophullariaceae)
Veronica gentianoides—вероника ген-
тиановидная
Veronica peruviana
(Scrophullariaceae )=V. peregrina
Veronica xalapensis (Scrophulariaceae)=
V. peregrina
Verrucaria perella
(Lichenes)—лишайник.
Verrucaria subfusca
(Lichenes)—лишайник
Viola canina (Violaceae)—фиалка
собачья
Viola debilis (Violaceae)=V. striata
Vitex mollis (Verbenaceae)
Vitis vinifera (Vitaceae)—виноград
Wintera granatensis (Magnoliaceae)=
Drimys Winteri
Weinmannia latifolia (Saxifragaceae)
Yucca spinosa (Liliaceae)—юкка
Zapania nodiflora (Verbenaceae )=
Lippia nodiflora.

О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ
НАБЛЮДАЕМЫХ
В РАСПРОСТРАНЕНИИ
РАСТЕНИЙ
а

ALEXANDRE HUMBOLDT
Sur les lois que Ton observe dans la distribution des formes vegetales (Dictio-
naire des sciences naturelles, XYIII. 1820. 422—436).
Численные взаимоотношения форм растений могут быть
рассматриваемы с двух, совершенно различных, точек зрения.
При изучении растений, сгруппированных в естественные
семейства без учета их географического изучения, можно поставить
вопрос: каковы типы строения, по которым формировалось
наибольшее число видов? Больше ли на земном шаре злаков и осок, чем
сложноцветных? Эти семейства растений, вместе взятые, образуют ли
четверть всех явнобрачных? Каково отношение однодольных к
двудольным? Вот вопросы общей фитологии, науки, изучающей
строение растений и их взаимные связи.
Но если рассматривать виды, которые были объединены, по
сходству их внешнего строения, не с отвлеченной точки зрения,
а в соответствии с их отношением к климату или с их
распространением по земному шару, вопросы, которые при этом возникнут,
представят значительно более разнообразный интерес. Каковы
семейства растений, доминирующие среди других явнобрачных
в большей степени в жаркой зоне, чем под полярным кругом?
Преобладают ли сложноцветные под той же географической широтой,
или же на протяжении той же изотермы в Новом или в Старом Свете?
Типы, доминирование которых уменьшается при продвижении от
экватора к полюсу, следуют ли тем же законам убывания по мере
поднятия к вершинам экваториальных возвышенностей?
Взаимоотношения семейств между собой остаются ли неизмененными на
протяжении одной и той же изотермы в умеренных зонах к северу
и к югу от экватора? Эти вопросы .относятся к собственно географии
растений; они связываются с самыми существенными проблемами,
выдвигаемыми метеорологией и общей физической географией земного
шара.
От преобладания некоторых семейств растений зависит также
характер ландшафта, облик жизнерадостной или величественной
природы. Преобладание злаков, образующих обширные саванны,
пальм и хвойных оказали могущественное влияние на социальный
строй народов, на их нравы и на степень интенсивности
промышленности.

176
А. ГУМБОЛЬДТ
Изучая географическое распространение форм, можно
базироваться на видах, родах или естественных семействах*. Часто один
лишь вид растения, в особенности среди тех, которые я назвал
общественными (sociales), покрывает обширную территорию страны.
Таковы на севере заросли вереска и сосновые леса, в экваториальной
Америке—совместное обитание одних и тех же видов кактуса,
кротона (Croton), бамбука и братиса (Brathys). Интересно наблюдать эти
взаимоотношения в умножении и развитии органического мира.
Можно задать вопрос: какой из видов, в пределах определенной
зоны, производит наибольшее количество особей; можно ли
указать семейства, к которым относятся виды, доминирующие над
другими, при различных климатических условиях? Наше воображение
поражает преобладание определенных растений, ставимое в связь
с их способностью быстрого размножения, а также преобладание
большого количества особей, характеризующихся одними и теми же
видовыми особенностями, как например наиболее обычные
растения той или другой зоны.
В одной из северных областей, где число сложноцветных или
папоротников относится к общему числу явнобрачных, как 1:13
и 1:25 (т. е. когда такие соотношения получаются при делений общего
числа видов явнобрачных на число видов сложноцветных и
папоротников), один вид папоротника может занимать площадь в десять раз
большую, чем все виды сложноцветных, вместе взятые. В этих
случаях папоротники доминируют над сложноцветными своей
массой, числом особей, принадлежащих одному и тому же виду
рода Pteris илиРо1уроашт, но они не доминируют, если сопоставить
различные формы обеих групп папоротников и сложноцветных с
общим числом видов явнобрачных.
Поскольку размножение всех видов не следует одним и тем же
законам, поскольку все они не производят одинакового количества
особей, кратное, получаемое от деления общего числа явнообрач-
ных на число видов различных семейств, не определяет еще, оно одно,
общий облик, я сказал бы—характер монотонности, природы
различных областей земного шара. Если путешественника удивляет частое
повторение одного и того же вида, поражает лицезрение тех из них,
которые доминируют своей массой, то его не в меньшей степени
удивляет редкость особей других видов, полезных человеческому обществу.
В областях, где Rubiaceae, Leguminosae и Terebinthaceae образуют
леса, можно удивляться редкости стволов некоторых видов Cinchona
(хинное дерево), Haematoxilum и др.
Останавливаясь на видах, но не обращая, внимания на их
размножение и большую или меньшую численность их особей, можно также
в пределах каждой зоны произвести самым точным образом
сравнение числа видов, принадлежащих различным семействам. Это
интересное сравнение было сделано в большом труде Де-Кандоля**. Кунт
пытался его провести на известных до сих пор 3 300 видах
сложноцветных***. Такое сравнение не дает указаний, какое из семейств по
* Humboldt, Prolog, in Nova Gen. I, p. XIII, 51, 33.
** Regni vegetabilis Sy ema Naturae, t. I, p. 128, 396, 439, 464, 510
*** Kunth in Humboldt et Bonpland, Nova Gen., t. 4, p. 238

О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ В РАСПРОСТРАНЕНИИ РАСТЕНИЙ 177
массе ли особей, по числу ли видов доминирует над другими
явнобрачными данной страны, но оно дает численное соотношение между видами
одного и того же семейства в различных странах.
Результаты, даваемые этим методом, обычно более точны, так
как их получают без учета общей массы явнобрачных, а лишь на
основе тщательного изучения нескольких отдельных семейств.
Наиболее разнообразные формы, папоротников например,
сосредоточены под тропиками; в горных, умеренных, влажных и тенистых
поясах экваториальной зоны папоротники представлены наибольшим
числом видов. В умеренной зоне их меньше, чем под тропиками;
их абсолютное число еще больше снижается при продвижении далее
к полюсу. Но в виду того, что в холодной зоне, например в
Лапландии, произрастают виды папоротников, выдерживающие действие
холода лучше, чем большая часть явнобрачных, папоротники по числу
своих видов доминируют над другими растениями в большей степени
в Лапландии, чем во Франции и в Германии. Численные
взаимоотношения, представленные в таблице, которую
я опубликовал в моих Prolegomena de distributine geographica plan-
tarum "и которая воспроизводится здесь в переработанном виде на
основе знаменитых работ Роберта Броуна, совершенно не совпадают
с теми соотношениями, которые дает сравнение абсолютного
числа видов, произрастающих в различных зонах. Изменчивость,
которую можно наблюдать при продвижении от экватора к полюсам,
не будет естественно одной и той же в результатах, полученных
обоими методами
В том из них, которым пользуемся мы, Р. Броун и я, имеются две
переменные величины, дюскольку беря другую широту, или, вернее,
другую изотермическую зону, можно наблюдать изменение общего
числа явнобрачных не в той же пропорции, как изменение числа
видов, входящих в состав одного и того же семейства.
Когда от видов или особей той же формы,
размножающихся на основе постоянной закономерности, переходят к
подразделениям естественной системы, представляющим
собою лишь различные степени абстракции, можно
базироваться на родах, семействах или на еще более крупных единицах—
секциях.
Имеется ряд родов и ряд семейств, свойственных исключительно
определенным зонам, определенному сочетанию климатических
условий; но имеется еще большее количество родов и семейств, имеющих
представителей во всех зонах и на всех высотах·. В первой попытке
исследования географического распространения форм,
принадлежащей Тревиранусу и опубликованной в его гениальной работе
«Биология»*, объектом изучения являлось распространение родов по земному
шару.
Этот метод дает в меньшей степени возможность представить
обобщающие выводы, чем при сравнении общего числа видов
каждого семейства или крупных подразделений одного и того же
семейства с общей массой явнобрачных. В полярной зоне числен-
* Treviranus. Biologie, t. 2, p. 47, 63, 83, 129.
12 А. Гумбольдт

178
А. ГУМБОЛЬДТ
ная изменчивость родов не тождественна численной изменчивости
видов: имеется большее количество родов, к которым относится
меньшее количество видов*. Почти одно и то же имеет место на
вершинах высоких гор, получающих переселенцев от большого
числа родов, относимых нами исключительно к растительности
равнин.
Я считал себя обязанным указать на различные точки зрения,
под углом которых можно рассматривать законы распространения
растений. Только смешивая их, наталкиваются на противоречия,
которые являются лишь кажущимися и которые совершенно
неправильно приписывают неточности наблюдений**.
Когда пользуются такими выражениями, как например: «эта
форма или это семейство исчезает по направлению к полярной зоне»,
«она имеет свою настоящую родину под той или этой широтой», «это
форма южная», «она преобладает в умеренной зоне»,—необходимо
специально оговорить, имеется ли в виду абсолютное чйсло^видов,
увеличивающаяся или снижающаяся их абсолютная повторность
с изменением широты, или же имеются в виду семейства,
доминирующие в такой же степени над остальными явнобрачными
растениями.
Эти выражения правильны, они имеют точный смысл, если
учитываются различные методы, при помощи которых можно изучать
разнообразные формы. На острове Куба (чтобы привести аналогичный
пример, почерпнутый из политической экономии) проживает гораздо
больше индивидуумов африканской расы, чем на Мартинике, но тем
не менее масса этих индивидуумов доминирует в гораздо большей
степени над числом белых на этом последнем острове, чем на острове
Куба.
Быстрые успехи географии растений за последние двенадцать
лет, благодаря совокупности работ Броуна, Валенберга, Де-Кандоля,
Леопольда фон-Буха, Паррота, Рамона, Скоу и Горнемана, обязаны
в значительной степени преимуществам, даваемым естественной
системой Жюсье.
Придерживаясь,—я не говорю об искусственной классификации,—
половой системы, а также и семейств, описанных на основе
неопределенных и ошибочных^принципов (Dumosae, Coridales, Oleraceae),
теряешь способность распознания основных естественных
закономерностей в распространении растений по земному шару. Роберт
Броун в известной работе о растительности Новой Голландии первый
показал истинные взаимоотношения больших групп растительного
царства: «бессемянодольных, однодольных и двудольных»***. Я
пытался в 1815 г. следовать этому методу исследования, применив его
к различным естественным порядкам и семействам. Физика мира,
например система мира, имеет свои численные элементы, и только
на основе совокупности работ ботаников-путешественников можно
* De Candolle. Theorie elementaire, p. 190. Humboldt. Nova Gener., t. I,
p. XVII, L.
** Berliner Jahrbucher der Gewachskunde I, p. 18-21, 30.
*** Brown in Flinder's Voyage to Terra australis t. 2, p. 538. Obs. syst. et
geographical on the herbar of the Congo, p. 3.

О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ В РАСПРОСТРАНЕНИИ РАСТЕНИЙ 179
будет обнаружить истинные законы распространения растений. Речь
идет не только о том, чтобы сгруппировать факты, чтобы получить
более точные приближения (а мы претендуем на получение лишь
приближений) ,—необходимо подвергнуть критическому обсуждению
разнообразные обстоятельства, при которых проводились
наблюдения.
Я согласен с Броуном, что следует в общем предпочесть, вместо
вычислений, сделанных на основе неполных списков всех
опубликованных растений, примеры, почерпнутые в странах значительного
протяжения, флора которых хорошо известна, как Франции, Англии,
Германии и Лапландии. Можно пожелать, чтобы уже существовала
полная флора двух областей по 20 000 квадратны* миль каждая,
лишенных высоких гор и плато, которые были бы расположены между
тропиками в Старом и Новом Свете. Но, пока это пожелание
осуществится, надо довольствоваться гербариями, Собранными
путешественниками, жившими в обоих полушариях.
Местообитания растений так неточно и неправильно указаны
в обширных сводках, известных под названием Systema vegetabi-
lium и Species plantarum, что было бы очень опасно основываться
исключительно на них. Я пользовался этими инвентарными
списками лишь как вспомогательными пособиями, чтобы контролировать
и несколько модифицировать результаты, полученные при помощи
флор и гербариев.
Количество тропических растений, которые мы привезли в
Европу, Бонплан и я, опубликование которых будет в скорости
закончено нашим ученым сотрудником Кунтом, в численном
отношении быть может превышает все те гербарии, которые были
собраны в тропиках. В их число входят растения не только равнин,,
но и возвышенных плато Анд. Альпийские растения представлены
даже в большей степени, чем во флорах Франции, Англии и обеих
Индий, которые объединяют также растения различных климатов,,
принадлежащие к одной и той же широте. Во Франции число видов,,
места произрастания которых находятся не ниже 1000 метров н. у. м.,
составляет, повидимому, не более г/9 общей массы явнобрачных*.
Было бы полезно рассмотреть когда-нибудь растительность
тропиков и умеренной области, между 40-м и 50-м градусами широты,
на основе двух различных методов: во-первых, путем установления
численных взаимоотношений видов в совокупности равнинных
и горных местностей на большом протяжении страны, и во-вторых„
определяя эти взаимоотношения только на равнинных местах
умеренной и жаркой зон. Наши гербарии являются единственными, которые
дают, на основании произведенных барометрических измерений,
высоту над уровнем моря каждого из мест нахождений более чем4 000 рас-
, тений тропической области. Когда наш труд Nova genera будет
закончен, можно будет проверить численные соотношения таблицы>
публикуемой мною сейчас, вычитая из 4000 видов явнобрачнщх^
использованных для этой работы Кунтом**, виды, произрастающие на
* De Candolle. Mem. d'Arcueil, t. 3, p. 295.
** Prolegomena, p. 16.
12*

180
А. ГУМБОЛЬДТ
высоте, превышающей 2000 метров, и деля общее число внеалыгай-
<жих видов каждого семейства на число видов, произрастающих
в холодных и умеренных поясах тропической Америки. Этот метод
вычислений должен отразиться больше всего, как мы это сейчас
увидим, на семействах, в состав которых входят многочисленные
альпийские виды, как например семействах злаков и сложноцветных.
На вершине экваториальных Анд, на высоте 2000 метров,
средняя температура воздуха еще равна 17 С°, соответствуя июльской
температуре Парижа. Несмотря на то, что годовая температура плато
Кордильер соответствует температуре северных широт (потому что
.линия изотермы в 8°, например, представляет собою на равнинных
местах характерную черту вследствие пересечения поверхности
изотермы в 8° с поверхностью земного сфероида), не следует слишком
обобщать эти аналогии умеренного климата тропических
возвышенностей с низменными областями циркумполярной зоны. Эти аналогии
не так значительны, как это полагают; они видоизменяются под
влиянием частичного распределения тепла в течение разных времен года*.
Частные числа не всегда изменяются при подъеме с равнин на горные
возвышенности в той же пропорции, в какой они изменяются при
приближении к полюсу: это имеет место в отношении однодольных, беря
их в целом, это имеет место и в отношении папоротников и
сложноцветных**.
Можно к тому же отметить, что развитие растений различных
семейств и распространение форм не зависят ни исключительно лишь
от широты места, ни даже от широты прохождения изотерм. Частные
числа не всегда тождественны на протяжении одной и той же изотермы
умеренной зоны на равнинах Америки и материка Старого Света.
Под тропиками имеется хорошо заметная разница между Америкой,
Индией и западным побережьем Африки.
Распространение организованных существ по земному шару
зависит не только от очень сложных климатических условий, но также
и от геологических причин, которые нам совершенно неизвестны,
потому что они относятся к ранним моментам существования нашей
планеты. Крупные толстокожие отсутствуют сейчас в Новом Свете,
тогда как мы их находим еще в большом количестве, в условиях
аналогичного климата, в Африке и в Азии. В экваториальной зоне
Африки семейство пальм очень малочисленно по сравнению с
большим числом его видов в Южной Америке.
'Эти различия, хотя далеко недостаточны, чтобы заставить нас
отказаться от стремления к установлению законов природы, должны
побуждать к изучению этих законов во всей их сложности. Линии
одинаковых температур не следуют по параллелям к экватору; они
имеют, как я это пытался показать в другом месте, выпуклые
и вогнутые вершины, которые очень регулярно распределены на
земном шаре и образуют сложные системы по западным и восточным
побережьям Старого и Нового Света, в центре материков и вблизи круп-
лых морских бассейнов.
* Prolegomena, р. 14 и мой Memoire sur les lignes isothermes, p. 137.
** Prolegomena, p. 51, 52. Brown, on Congo, p. 5.

О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ В РАСПРОСТРАНЕНИИ РАСТЕНИЙ 181
Весьма вероятно, что когда физико-ботаниками будет
обследовано более обширное протяжение земного шара, окажется, что
часто линии максимального скопления видов совпадают с линиями
изотерм. Подразделяя земной шар на продольные полосы, лежащие
между двух меридианов, и сравнивая численность соотношения
видов для одних и тех же широтных изотерм, можно будет
установить существование различных систем группировок видов.
Уже сейчас, при настоящем уровне наших знаний, мы можем
различить четыре системы растительности: Нового Света,
Западной Африки, Индии и Новой Голландии. Точно так же как,
несмотря на равномерное увеличение средней температуры от полюса к
экватору, максимум тепла не является тождественным в различных
областях на различных градусах долготы, так существуют и
местности, где определенные семейства достигают большего развития,,
чем где бы то ни было: это имеет место по отношению сложноцветных
в умеренной области Северной Америки и,в особенности, в южной
оконечности Африки. Эти частичные скопления видов определяют
физиономию растительности и, как это довольно неопределенно
называют, характерные черты ландшафта.
Во всей умеренной зоне Glumiflorae и сложноцветные составляюту
вместе взятые, одну четверть всех явнобрачных. Из этих самых
исследований вытекает, что формы организованных существ находятся
в состоянии взаимной зависимости. Единство природы таково, что
формы отграничились одни от других соответственно законам
постоянным и непреложным.
Если нам известно для какого-нибудь определенного места
земного шара число видов какого-нибудь крупного семейства
(например злаков, сложноцветных или бобовых), можно высчитать, с
долей значительной вероятности, и общее число явнобрачных
растений и число видов, образующих другие семейства растений. Так,
зная, в пределах умеренной зоны, число осоковых и сложноцветных,
можно определить число злаков или бобовых. Эти вычисления
позволяют нам определить, в отношении каких разделов растительности
флора страны еще недостаточно полна: они будут тем более
определенны, чем больше мы будем избегать смешения частных чисел,
принадлежащих к различным системам растительности.
Работа, которую я попытался провести над растениями, будет
без сомнения когда-нибудь с успехом применена и по отношению
к различным классам позвоночных животных. В умеренных зонах
имеется в пять раз больше птиц, чем млекопитающих, а число этих
последних увеличивается по направлению к экватору в значительно
меньшей степени, чем птиц и рептилий.
География растений может рассматриваться как часть физики
земного шара. Если бы законы, которым следовала природа в
распределении растительных форм, были еще более сложны, чем они
кажутся спервоначала, их следовало бы?1 тем не менее, подчинить
точным исследованиям. Не бросили же составление карт, когда
обнаружили наличие извилин рек и нерегулярные очертания
побережий. Законы магнетизма обнаружились, как только стали
вычерчивать линии одинакового склонения и наклонения и сопоставили боль-

182
А. ГУМБОЛЬДТ
шое число наблюдений, которые до этого казались взаимнопротиво-
речащими. Это значило бы забыть тот путь, благодаря которому
физические науки постепенно достигли известных результатов,
если бы можно было поверить, что еще не наступило время для
поисков численных элементов географии растений.
При изучении сложного явления начинают с обзора общих
условий, определяющих или видоизменяющих это явление, но,
установив известные соотношения, приходят к заключению, что
первоначальные результаты, на которых остановились, недостаточно
свободны от влияния местных факторов'; вот тогда видоизменяют
и исправляют числовые элементы, тогда обнаруживают
закономерности в явлениях даже частичных изменений. Критике
подвергается все то, что было преждевременно провозглашено в качестве
общих выводов, и этот однажды порожденный дух критики
способствует поискам истины и ускорению прогресса человеческих
знаний.
* * #
Бессемянодольные. 'Растения тайнобрачные (грибы,
лишайники, мхи и папоротники); безбрачные, клетчатые и
сосудистые (Agames celluleuses et vasculaires) Де-Кандоля. Соединяя
растения равнин и гор, мы определили для тропиков х/9, но их число
должно быть значительно больше. Броун показал, что очень вероятно
в жаркой зоне это соотношение* для равнин равно ^ΐδ? а Для Г0Р
х/5**. В умеренной зоне тайнобрачные относятся к явнобрачным,
как 1:2; в полярной зоне они достигают того же количества или
часто его значительно превышают.
Подразделяя тайнобрачных на три группы, можно заметить,
что папоротники более распространены (знаменатель дроби меньше)
в полярной зоне, чем в умеренной***. Точно так же лишайники и мхи
увеличиваются в числе по направлению к полярной зоне.
Географическое распространение папоротников зависит от сочетания местных
условий: тени, влажности и умеренного тепла. Их максимум (т. е.
местность, где знаменатель дроби, нормальной для этой группы,
становится возможно наименьшим) находится в горных частях
тропиков, в особенности на островах небольшого протяжения, где
соотношение достигает х/3 и выше. Не отделяя растительности гор от
растительности долины, Броун определяет для папоротников жаркой зоны
х/2о· В Аравии, Индии, Новой Голландии и в Западной Африке
(между тропиками) оно равно х/2в. Наши гербарии из Америки дают
лишь х/зв» но папоротники редки в очень широких долинах и на сухих
плато Анд, где нам приходилось подолгу жить****. В умеренной
* Здесь дроби 79, Vie» V6 обозначают соотношение между видами одного
семейства и суммой всех явнобрачных, произрастающих в той же стране.
Сокращения·— троп., умерен., поляр.— соответствуют трем зонам: жаркой,
умеренной и полярной.
** R. Brown, Congo, p. 5.
*** Berliner Jahrbucher I. p. 26.
**** Congo, p. 43 и Nova genera, t. I, p. 33.

О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ В РАСПРОСТРАНЕНИИ РАСТЕНИЙ 183
зоне папоротники составляют х/70; во Франции 773; в Германии,
согласно новейшим* исследованиям, х/71. Группа папоротников очень
редка на Атласе и почти совершенно отсутствует в Египте. В
полярной зоне численность папоротников, повидимому, повышается
ДО 725·
Однодольные. Знаменатель прогрессивно уменьшается при
продвижении от экватора к 62° с. ш., он увеличивается вновь в
областях, лежащих еще далее к северу, на побережье Гренландии, где
злаки очень редки**. Соотношения меняются от х/б к χ/β в
различных частях тропиков. На 3 880 явнобрачных тропической Америки,
которые были нами, Бонпланом и мною, найдены в цветах и
плодах, имеется 654 однодольных и 3 226 двудольных; следовательно,
большая группа однодольных относится ко всему числу
явнобрачных, как .1:6.
Согласно Броуну, это соотношение в Старом Свете (в Индии,
тропической Африке и Новой Голландии)—г/5. В умеренной зоне
находим х/4 (Франция 1:42/5; Германия 1:41/а; Сев. Америка, по
Пуршу, 1:4х/2; Неаполитанское королевство 4-'Лг/5; Швейцария
1: 4х/4; Британские острова 1:33/4). Glumiflorae (Семейства Jun-
caceae, Cyperaceae, Gramineae) вместе взятые—Троп. х/и.—Умерен.
х/8.—Поляр. х/4.
Увеличение по направлению к северу происходит за счет Junca-
сеае и Cyperaceae, которые более редки, по отношению к остальным
явнобрачным, в умеренной и жаркой зонах. Сравнивая между собой
виды, принадлежащие к этим трем семействам (Gramineae,
Cyperaceae и Juncaceae), найдем, что их соотношения друг к другу под
тропиками будет 25, 7, 1; в умеренной зоне Старого Света, как 22/5,
23/6, 1.
В Лапландии злаки представлены в том же количестве, что
и осоковые: отсюда по направлению к экватору осоковые и
ситниковые количественно убывают значительно быстрее злаков; ситниковые
под тропиками почти совершенно исчезают***.
Juncaceae (одни) — Троп. 1/400. Умерен. г/90. Поляр.1/^.
(Германия 724> Франция Vse)·^
Cyperaceae (одни)—Троп. Америка едва х/б7; Зап. Африка 718;
Индия 725; Новая Голландия х/14****.—Умерен, быть может х/20
(Германия х/18; Франция, по работам Де-Кандоля, х/37; Дания х/16).—
Поляр. х/9; это соотношение установлено для Лапландии и
Камчатки.
Gramineae (одни).—Троп.—я принимал до сих пор 71б.Броун*****
устанавливает для Зап. Африки х/13, для Индии χ/ΐ3· Горнеман******
для той же части Африки останавливается на х/10.—Умерен.—
Германия х/13; Франция 1/1Ζ.—Поляр. х/10.
* Berliner Jahrbucher, I. p. 26.
** R. Brown. Congo, p. 10.
*** Nova genera I, p. 240.
**** Brown. Congo, p. 9.
***** Congo, p. 14.
****** Hornemann. De indole plant. Guineensium. 1819 p. 10.

184
А.ГУМБОЛЬДТ
\ J \\\\\}\\\{\\\{{
со ю о
гн СО 00
Л
Ч
φ
сб
В
φ
сб
Я
со
\
о
8
ч
о
в
>>
S
о
я
φ
1
° Ь
в л
сб Η
О В
сб »
(X)
К к
ч
о
в
оо «г>
о ю
О <£>Ю Ю · 00 О
^С0 ч* <М <н <£>
оо о о
—I <£> 0О
α
и
о
о
• о
сб
К сб
s в
ft О
s В
сб сб
в s к а
о о, о л
ft© л2
В S ю S
φ
2
φ
о "
ft а
сб . о ^
в йо
а о
в 3 S *
в ft
о
со
Φ о
о .
S
ч н
сб О
Ρ й s
cl3
сб
в
О Я
. . о
гн
\J * ^
°о
8.1
. . <м
со
* * * -Ή
13 fl
о
^
Ή
ю
со
чн
о о о
° ° S
00 ю оо
■hVT к
сб
ft
о
н
Сб
η
и
со
о
в
е
φ
сб
а
в
φ
2
ϊ>>
в
ю
о
ft
и
л
ч
φ
сб
В
φ
сб
В
со
сб
о
2
5 >>
о ^
в о
ti ft
ο, Φ
S κ
сб
si
ο ft
ft®
« 2
2
ft
о
В
в
Ен
В сб
Ч
в
сб
В
О
в
о
о
в"
в
' в
в
эВ
сб
а
в
Ч
О
в
ч
о
Л^
в* в
к в
в в
а|а
о в о
5 В* в
сб « сб
к е
φ
сб
Р5
в
В*
О Φ
сб В
£ о
сб
н
φ
сб
φ
о
сб
В
φ
а
<
сб
Рн
Φ
««-4
^
л
а
φ
сб
Φ
«•Η
*3
В
Ян
О
I
\ ей
ё
сб
а
л
в
φ
2
л
ч
сб
В
φ
.- 2
>> сб
ft В
- со
О
В
«5
О
8
В
φ
ft
Φ
в я
Η
φ Μ
сб κ
a s
4 Β
в я
φ φ
2 4
^> η

О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ В РАСПРОСТРАНЕНИИ РАСТЕНИЙ 185
Compositae. Соединяя растения равнинных и горных мест, мы
установили для экваториальной Америки х/6 и х/7; но на 534 вида
сложноцветных нашего гербария имеется лишь 94 растущих от
равнин до 1000 метров н. у. м. (высота, на которой средняя
температура еще 21°,8, равная той, какая имеется в Каире, Алжире
и на о. Мадейра). Начиная от экваториальных равнин и до
2000 метров н. у. м. (где господствует еще средняя температура
Неаполя), мы собрали 265 сложноцветных. Эти последние данные
указывают на соотношение сложноцветных в экваториальной
области Америки на высоте, превышающей 2000 метров, равное г/9 до
Vio· Этот результат достоин внимания, так как он доказывает, что
между тропиками, в области очень мало возвышенной и очень
жаркой, меньше сложноцветных, чем при тех же условиях в Старом
Свете. Броун установил для Рио-Конго и Сиерра-Леоне ^з* для
Индии и Новой Голландийце*.
Что касается умеренной зоны, то сложноцветные составляют в
Америке х/1б (быть может, в экваториальной Америке таково же
соотношение числа сложноцветных на очень больших
возвышенностях в общей массе альпийских видов явнобрачных); на мысе
Доброй Надежды г/ь; во Франции г/7 (собственно 2/15); в
Германии х/8.
В полярной зоне сложноцветные представлены : в Лапландии
Vi3? на Камчатке Vis**·
Leguminosae—Троп.—Америка 1/12; Индия х/9; Новая Голландия
х/9; Зап. Африка г/в.—Умерен. Франция Vle; Германия V205 Сев.
Америка Vigi Сибирь */14****—Поляр. xjZb.
Labiatae—Троп. 740—Умерен. Сев. Америка х/4о5 Германия 1/2q]
Франция xj2v—Поляр. г/10. Редкость губоцветных и крестоцветных
в умеренной зоне Нового Света представляет собою очень
интересное явление.
Malvaceae—Троп. Америка г1^7; Индия и Зап. Африка ι/34*****;
только на побережье Гвинеи ι/2******.—Умерен. V200—Поляр. О.
Cruciferae—Почти отсутствуют в тропиках, за исключением
возвышенностей, превышающих 2 250—3 170 метров н. у. м.*******,
Франция 1/19; Германия г/1в; Сев. Америка г/62.
Rubiaceae. Не подразделяя семейства на несколько секций,
можно установить для тропиков: Америки г/291 Зап. Африки х/14;
для умеренной зоны: в Германии г110,во Франции 1/7д; для
полярной зоны: в Лапландии Vso-
Броун подразделяет все семейства Rubiaceae на две группы,
сильно отличающиеся в отношении зависимости от климатических
условий. Группа Stellatae без супротивных прилистников
распространена преимущественно в умеренной зоне: она почти отсутствует
* R. Brown. Congo, p. 26. Humb, et Bonpl. Nova Genera, t. IV p. 239.
** Hornemann I. c, p. 18: Berliner Jahrbucher I, p. 29.
*** R. Brown. L. с. p. 10.
**** Berliner Jahrbucher I, p. 22.
***** R. Brown. I. с. p. 9.
****** Hornemann I. с p. 16.
******* Humboldt. Nova Genera, p. 16.

186
А. ГУМБОЛЬДТ
в тропиках, за исключением горных вершин. Группа Rubiaceae
с супротивными листьями и прилистниками распространена
преимущественно в тропической области.
Кунт подразделил семейство Rubiaceae на восемь групп, из
которых лишь одна группа Goffeaceae в наших гербариях включает треть
всех Rubiaceae экваториальной Америки.
Euphorbiaceae—Троп. Америка х/з5? Индия и Новая Голландия
х/з0; Зап. Африка х/г8*—Умерен. Франция х/70; Германиях/10().—Поляр.
Лапландия х/500.
Ericineae n.Rosaceae—Троп. Америка 7ΐ3ο·—Умерен. Франция
Vi23? Германия х/90; Сев. Америка х/136.—Поляр. Лапландия х/25.
Amentaceae—Троп. Америка х/800.—Умерен.—Франция х/б0;
Германия х/40, Сев. Америка х/25.—Поляр. Лапландия х/20.
Umbelliferae—почти отсутствуют под тропиками ниже 2120
метров н. у. м., но, беря в экваториальной Америке равнины и
высокие горы, в совокупности—х/100.—В умеренной зоне в гораздо
большем количестве в Старом, чем в Новом Свете: Франция х/34,
Сев. Америка х/б7.—Лапландия х/66.
Сравнивая Новый и Старый Свет, находим в Новом Свете, в
экваториальной зоне, меньше Сурегасеае и Rubiaceae и больше Сот-
positae; в умеренной зоне меньше Labiatae и Cruciferae и больше
Compositae, Ericineae и Amentaceae, чем в соответствующих зонах
Старого Света.
Семейства, количественно увеличивающиеся от экватора к
полюсу—Glumiflorae, Ericineae и Amentaceae; семейства, количественно
уменьшающиеся от полюса к экватору, будут: Leguminosae,
Rubiaceae, Euphorbiaceae и Malvaceae; семейства, повидимому,
достигающие своего максимума в умеренной зоне, будут: Compositae,
Labiatae, Umbelliferae и Gruciferae.
Я объединил основные результаты этой работы в одной
таблице, но призываю натуралистов воспользоваться пояснениями
к каждому из семейств во всех случаях, когда отдельные цифры
покажутся им сомнительными.
Частные числа тропиков соответствуют областям, средняя
температура которых равняется 28° до 20° (от уровня моря и до
1300 метров высоты). Частные числа умеренной зоны приурочены
к центральной части этой зоны, имеющей среднюю температуру от
13° и до 10°. В полярной области средняя температура колеблется
от 0° и до 1°.
В этой таблице частных чисел и дробей, указывающих
соотношение каждого семейства к общему числу явнобрачных, можно
было бы прибавить еще таблицу, в которой были бы сопоставлены
абсолютные числа видов. Мы их представим здесь лишь частично
по отношению только умеренной и полярной зон.
Эти цифры взяты из работы Де-Кандоля, Пурша и Вален-
берга. Общее число растений, описанных длн Франции, относится
к таковому в Сев. Америке, как 1х/2:1, к таковому Лапландии,
как 7:1.
* Brown. Congo, p. 25.

О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ В РАСПРОСТРАНЕНИИ РАСТЕНИЙ 187
Clumiflorae
Leguminosae -
Amentaceae
Франция
460
490
230
190
170
165
149
147
69
Сев.
Америка
365
454
148
46
50
40
78
79
113
Лапландия
124
38
14
22
9
29
7
17
23

космос
опыт физического
мироописания

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ И ЖИВОТНЫХ
Ознакомившись с неорганической жизнью земного шара во всем
её объеме, мы немногими чертами охарактеризовали нашу
планету в ее строении, ее внутренней теплоте, электро-магнит-
ном напряжении, световых явлениях у полюсов, в ее, называемом
вулканизмом, противодействии твердой, многосложной, . внешней
коре, наконец, в проявлениях ее двойной внешней оболочки—
океана и атмосферы; следуя старым методам обработки физического
землеописания, мы могли бы считать нашу картину природы
законченной. Но там, где миросозерцание стремится подняться до более
возвышенной точки зрения, эта картина была бы лишена своей
наиболее очаровательной прелести, если бы она не представила нам
и сферу органической жизни в разных степенях ее типичного
развития.
Понятие жизненности так тесно связано с существованием
производящих, неутомимо деятельных, перегруппировывающе
созидающих сил природы, находящихся в действии в недрах самой земли,
что в древнейших мифах народов этим силам приписывалось
порождение растений и животных, а существование лишенной жизни
поверхности нашей планеты отодвигалось к хаотическому
первобытному времени борющихся элементов. В эмпирическую область
объективных, чувственных наблюдений, в описание уже существующего,
современного состояния нашей планеты не могут входить
таинственные и неразрешенные проблемы.
Описание вселенной, беспристрастно связанное с реальным,
остается чуждым, не из-за отсутствия смелости, а просто по
свойству своего содержания и своим пределам, неизвестным началам
истории организмов, если здесь слово история принять в его
общеупотребительном смысле. Но вместе с тем это описание должно
напоминать и о том, что в неорганической земной коре находятся те же
основные вещества, которые образуют и скелет животных, и органы
растений. Оно должно показать, что как в животных, так и в растениях
господствуют те же силы, соединяющие и разъединяющие вещества
в органических тканях, придающие им структуру и вновь обращаю-

192
А. ГУМБОЛЬДТ
щие в жидкое состояние, но что эти силы подчинены условиям,
которые, на основании более или менее удачных аналогий,
объединяют под неопределенным и еще необоснованным
названием—действий жизненных сил. К тому же потребностью нашего ума,
направленному к познанию природы, является стремление проследить
физические явления на земле до их высшего проявления, до
развития форм растений и до само себя определяющего движения
животного организма. Так примыкает география живых организмов
(география растений и животных) к описанию неорганических явлений
природы земного шара.
Не касаясь здесь трудного вопроса о «само ce6ji двигающем», т. е.
о различии растительной и животной жизни1, мы должны обратить
прежде всего внимание на то обстоятельство, что если бы мы были
одарены природой способностью микроскопической силы зрения,
если бы покровы растения были совершенно прозрачны, то
растительный мир не имел бы того вида неподвижности и покоя, каким
он представляется нашему зрению. Внутренние части клеточного
строения органов оживлены различного рода беспрестанными
движениями. Таковы ротационные потоки, восходящие и нисходящие,
разветвляющиеся, изменяющие свое направление, обнаруживаемые
благодаря движению зернистой слизи в водяных растениях (наяда,
харис, гидрохарис), а также в волосках явнобрачных наземных
растений; таково открытое знаменитым ботаником Робертом Броуном
молекулярное движение, заметное, правда, также и вне органов
при всяком внешнем делении материи, таковы вращательные
движения млечных шариков (циклозы) в системе млечных сосудов;
таковы, наконец, странные раскручивания членистых нитчатых
сосудов в антеридиях хары2 и в органах размножения печеночных
мхов и водорослей, в которых так рано отнятый у науки Мейен
видел аналогов сперматозоидов животных организмов. Если мы
присоединим еще к этим разнообразным движениям и вращениям
то, что относится к внутренним передвижениям, связанным с эндос-
мозом, процессами питания и роста, то мы получим картину сил,,
нам почти незаметных, находящихся в действии в тихой
растительной жизни.
С тех пор как я описал в своих «Картинах природы»
распространенность жизни на поверхности земли, проникновение органических
форм в глубину и высоту, наши знания и в этом направлении
удивительно умножились, благодаря блестящим открытиям Эренберга
«о состоянии мельчайшей жизни как в океане, так и в льдах полярных
стран», и притом не путем гипотетических заключений, а на основе
точных наблюдений. Сфера жизни, можно сказать, горизонт жизни,
расширился перед нашими глазами. «Вблизи обоих полюсов, там где
большие организмы уже не могут жить, существует не только
невидимо-малая, микроскопическая, непрерывно деятельная жизнь, но
микроскопические формы жизни окружающего южный полюс моря,
собранные во время антарктической экспедиции Джемса Росса,
отличаются совершенно исключительным, до сих пор неизвестным
богатством и часто большой красотой организмов. Даже в осадках
растаявшего льда, плававшего в виде круглых кусков, под 78°10'

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ И ЖИВОТНЫХ
193
широты найдены были свыше 50 видов полигастров с кремнистыми
оболочками3 и даже косцинодиски, с их зелеными яичниками, что
свидетельствует, что они жили и успешно боролись с условиями крайне
сильного холода. В заливе Эреба свинцовым лотом были вытащены
с глубины около 400 м до 68 кремнисто-панцырных полигастров
и фитолитариев (растительных обломков) и вместе с ними только одна
известково-панцырная политаламия».
До сих пор наблюдавшиеся океанические, микроскопические
формы принадлежат в преобладающем числе к кремнисто-панцырным,
несмотря на то, что анализ морской воды не дает указаний на
кремнезем, как на основную составную ее часть (притом последний
находится в ней лишь в нерастворенном, взвешенном состоянии). Океан
не только лишь в отдельных местах и во внутренних морях, или
вблизи берегов густо населен невидимыми, т. е. для невооруженного
глаза незаметными, атомами жизни; теперь можно считать
доказанным на основании проб воды, добытых Шайером (Schayer) на его
возвратном пути с Ван-Дименовой земли (на юг от мыса Доброй
Надежды под 57° широты, как и в середине Атлантического океана,
под тропиком), что океан в своем обычном состоянии, не принимая
какой-либо особенной окраски, помимо плавающих кусков кремне-
панцырных нитей рода хетоцерос4, схожих с сплетениями осцила-
торий5 наших пресных вод, при самой ясной прозрачности содержит
многочисленные самостоятельные организмы. Некоторые полигастры,
привезенные с островов Кокбурна смешанными с пометом пингвинов
и песком, повидимому, распространены по всему земному шару,
другие же—свойственны обоим полюсам.
Таким образом, в вечной ночи океанических глубин господствуют
животные организмы, и новейшие наблюдения это подтверждают,
тогда как на материках наибольшее распространение имеют
растения, нуждающиеся в периодическом действии солнечных лучей.
Своей массой растительные организмы в общем далеко превосходят
животные организмы на земле. Что значит количество китов и
толстокожих животных по сравнению с объемом густорастущих,
исполинских древесных стволов в 2—3,5 м диаметром, заполняющих собою
лесную полосу в тропическом поясе Южной Америки между Ориноко,
рекой Амазонкой и Рио-де-Мадейра.
Хотя характер различных местностей земного шара
определяется одновременно всеми внешними явлениями, хотя очертания
гор, физиономия флоры и фауны, синева неба, строение облаков
и прозрачность воздуха влияют на общее впечатление, тем не менее
нельзя отрицать, что главное, определяющее это впечатление,
обусловливается растительным покровом. Животным организмам нехватает
общей массы, а подвижность отдельных особей скрывает их часто
от наших взоров. Растительность действует на наше воображение
своим неизменным величием; ее размеры свидетельствуют об ее
возрасте, а только в одних*растениях древность и проявления постоянно
обновляющейся силы связаны нераздельно друг с другом. В
животном царстве (и эта мысль является также результатом открытий
Эренберга) именно жизнь, называемая мельчайшей в пространстве,
есть та, которая своей способностью деления и быстрого размножё-
13 А Гумбольдт

194
А. ГУМБОЛЬДТ
ния представляет удивительнейшие отношения своих масс к
пространству. Мельчайшие из инфузорий, монадины6, имеют только 73ооо
линии в диаметре и тем не менее их кремнисто-панцырные организмы
образуют во влажных местностях слои толщиной в несколько метров.
Впечатление повсюду разлитой в природе жизни, действующее
возбуждающе и благотворно на человека, способного чувствоватьi
присуще всем зонам, но наиболее усиливается оно при приближении
к экватору, к собственно зоне пальм, бамбуков и древовидных
папоротников, там где поверхность земли, начинаясь от богатого
моллюсками и кораллами морского побережья, поднимается до
границ вечного снега.
Почти все высоты и глубины являются местами распространения
животных и растений. Органические существа проникают в глубь
земли, и не только туда, где трудами рудокопов созданы широкие
шахты, но и в естественные пещеры, впервые открываемые благодаря
взрывным работам, в которые могла проникать по расщелинам лишь
дождевая вода. В таких пещерах я находил лишайник Usnea,
покрывавший нежным сплетением снежно-белые сталактитовые стены.
Насекомые—подуреллы—проникают в пустоты льда глетчеров
на Монте-Роза, в Гриндельвальде и в верхнем леднике Аалы; Chionaea
araneoides, описанная Дальманом, и микроскопическая Discerea
nivalis (раньше относившаяся к одноклеточным водорослям
протококкам) живут в снегах полярных стран, а также на наших высоких
горах. Красный цвет, который принимает долго лежавший снег, был
известен уже Аристотелю, видевшему его вероятно на
Македонских горах.
В то время как на вершинах Швейцарских Альп только лишай-
ники-лецидии, пармелии и умбиликарии окрашивают своим тонким
покровом оголенные от снега скалы, в тропической части Анд на
высоте 4 300—4400 метров.над уровнем моря одиночно цветут еще
прекрасные явнобрачные: войлочно опушенная Cultitium rufescens,
Sida pichinchensis7 и Saxifraga Boussingaultii.
В горячих источниках живут еще мелкие животные—гидропоры
(Hydroporus termalis), галлионеллы, осциллатории и конфервы8, они
снабжают даже водой нитевидные корни явнобрачных растений.
И точно так же, как земля, воздух и вода при различных
температурах содержат живые существа, то же самое наблюдается и во
внутренних частях животных. Мелкие животные живут в крови как
лягушек, так и лосося, по Нордманну, часто жидкости глаз рыб также
заполнены сосущими червями (Diplostomum), даже в жабрах леща
живет удивительное животное Diplozoon paradoxum, открытое уже
упомянутым ученым: животное крестообразно-сросшееся, с двумя
головами и двумя хвостами.
Если существование так называемых метеорных инфузорий
более чем сомнительно, то, тем не менее, нельзя отрицать, что точно
так же, как падает из атмосферы пыльца ели, и инфузории могут
пассивно быть подняты водяными парами и в течение некоторого
времени парить в воздушных слоях. Это обстоятельство необходимо
учесть в связи со старым спором о самозарождении9 (Generatio
spontanea) тем более, что Эренберг, как уже выше сказано, открыл,

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ И ЖИВОТНЫХ
195
что пыльный дождь, подобный туману, застилающий горизонт,
которому часто подвергаются мореплаватели вблизи островов Кап^
Верде и до 380 морских миль расстояния от африканского побережья,
содержит остатки 18 видов кремне-панцырных мелких животных.
Обилие организмов, пространственное распространение
которых изучает география растений и животных, распределяется или по
различию и относительному числу основных форм^ а также по
строению представленных родов и видов, или по числу индивидуумов
каждого вида на данной площади определенной величины. Растения,
как и животные, существенно отличаются в зависимости от того,
ведут ли они изолированный или общественный образ жизни.
Виды, которые я назвал общественными, покрывают
однообразным покровом пространства большого протяжения. Сюда относятся
многие морские водоросли, лишайники, кладонии и мхи в
пустынных равнинах северной Азии, злаки и кактусовые, Avicennia10
и мангровые в тропиках, леса хвойных и-берез в балтийских и
сибирских низменностях. Этот характер географического распространения
растений, наравне с индивидуальной формой их и величиной,
строением листьев и цветов, и определяет главным образом
физиономический характер страны.
Подвижная картина животной жизни, столь разнообразная
и привлекательная, столь способная возбуждать в нас чувства
удовольствия или отвращения, несмотря на это почти не участвует
в выражении общей физиономии страны или во всяком случае не
оказывает на нее такого влияния.
Земледельческие народы искусственно увеличивают господство
общественных растений, распространяя на многие места умеренной
и северной зон характер однообразия природы. Вместе с тем они
способствуют вымиранию дикорастущих растений и невольно
распространяют другие, следующие за человеком в его дальних
странствованиях. Роскошная зона тропического мира сильнее
сопротивляется таким насильственным изменениям природы.
Наблюдатели, пересекшие в короткое время большие
пространства, поднимавшиеся на горные вершины, на которых
климатические пояса переходят один в другой, должны были почувствовать
закономерность распределения растительных форм. Они собирали
сырой материал для, науки, имени которой еще не существовало.
Те же самые растительные пояса, которые в XVI столетии кардинал
Бембо, будучи еще юношей, описал для Этны, Турнефор снова нашел
на Арарате. Этот последний сделал остроумное сравнение
альпийской флоры с флорой равнин под различными широтами; он первый
обратил внимание, что поднятие' местности над уровнем моря
оказывает на распределение растений такое же влияние, как и расстояние*
от полюса на равнине. Менцель в неопубликованной «Флоре Японии»
случайно употребил название «География растений». Это название
повторяется опять в фантастических, но привлекательных «Этюдах о»
природе» (Etudes de la nature) Бернардена де Сан-Пиерр. Но
научная обработка этого предмета началась лишь тогда, когда привели
в тесную связь географию растений с учением о распределении тепла
на земле, когда начали подразделять растения на естественные се-
13*

196
А. ГУМБОЛЬДТ
мейства и, таким образом, получили возможность различать
численно, какие формы от экватора к полюсу увеличиваются или
уменьшаются в своем численном составе, в какой пропорции стоит каждое
семейство в различных областях земного шара, по отношению ко всей
массе в них растущих явнобрачных.
Счастливейшим обстоятельством моей жизни, как раз в то время,
когда я занимался почти исключительно одной ботаникой, была
возможность направить свои исследования на упомянутые объекты,
именно в тот момент, когда моим занятиям благоприятствовало
созерцание величественной и богатой климатическими
противоположностями природы.
Учение о географическом распространении животных форм, о
котором Бюффон первый изложил общие и большею частью вполне
правильные понятия, могло бы в настоящее время извлечь многа
пользы из успехов географии растений.
Изотермические и в особенности изохименические11 линии
представляют собою границы, через которые определенные растения
и недалеко переселяющиеся животные в направлении полюса или
вершин покрытых снегом гор редко переходят. Лось, например,
живет на Скандинавском полуострове почти десятью градусами
севернее, чем в глубине Сибири, где линия одинаковой зимней
температуры образует такую резкую вогнутость.
Растения переселяются как бы в яйце: семена многих из них
приспособлены благодаря особым органам к дальнему воздушному
путешествию. Но раз укоренившись, они становятся зависимее от
почвы и температуры окружающего их воздушного слоя. Животные
расширяют по своему желанию от экватора к полюсу ареал своего
распространения,—в особенности там, где изотермические линии
становятся выпуклыми и жаркое лето следует за суровой зимой.
Королевский тигр, ничем не отличающийся от индийского, каждое
лето проникает в Азии до широты Берлина и Гамбурга, как это было
указано Эренбергом, а также в другом месте и мною.
Группировки или ассоциации растительности, которые мы
привыкли называть флорами (растительными областями), насколько
мне кажется, по тому что я на земле видел, ни в коем случае не
обусловливаются преобладанием какого-либо одного семейства, которое
давало бы право установить географические царства зонтичных,
или видов Solidago, губоцветных или банановых. Моя личная точка
зрения уклоняется в этом пункте от взглядов многих прекрасных
и мне дружественных ботаников Германии.
Отличия характера флоры высокогорий Мексики, Новой
Гранады и Кито от таковых в Европейской России и Северной Азии
заключаются, как мне кажется, не в превосходстве числа видов,
образующих одно или два естественных семейства, а в значительно
более сложных соотношениях совместной жизни многих семейств и
относительной числовой ценности их видов. На лугу или в степи
господствуют главным образом злаки и осоковые, в наших северных лесах—
хвойные, плюсконосные (Cupuliferae) и березовые, но это
преобладание форм является лишь кажущимся и обманчивым, вследствие
того общего облика, который приобретают общественно живущие

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ И ЖИВОТНЫХ
197
растения. Север Европы и Сибири на широте, лежащей севернее
Алтая, заслуживает не в большей степени названия царства злаков
или хвойных, чем бесконечные льяносы между Ориноко и горной
цепью Каракаса или еловые леса Мексики.
В сожительстве форм, частично друг друга замещающих, в их
относительном количестве и группировке заключается общее
впечатление полноты и многообразия или бедности и однообразия
растительного мира.
В этих отрывочных размышлениях о явлениях организмов я
поднялся от простых клеток, этого первого дыхания жизни, ко все
более и более высшим формам.
Скопление слизистых зерен, образующее имеющий
определенное строение цитобласт, вокруг которого пузыревидная оболочка
образует замкнутую клетку, определяется наличием уже
существующей клетки, так что клетка образуется из клетки или процесс
образования клеток, как например у дрожжевых грибов, скрыт в тайне
химических явлений. Таинственный характер образования
органической жизни может быть здесь лишь осторожно упомянут* География
организмов (растений и животных) рассматривает лишь уже
развившиеся семена, их расселение под влиянием произвольных или
невольных странствований, их сравнительные взаимоотношения, их общее
распределение на земном шаре.

ПРИМЕЧАНИЯ
Приводимый отрывок, посвященный географии растений и животных,
взят из последней части I тома «Космоса» А. Гумбольдта, опубликованного
в 1845 г.
1. Одним из отличий растения от животного, в XVIII и начале XIX
столетиях, выдвигалась подвижность последних и неподвижность первых,
неправильное положение, основывавшееся на учении Аристотеля, считавшего, что
растения «находятся в тихом непробудном сне» и поэтому не имеют никаких
желаний, которые побуждали бы их к движению.
2. Имеются в виду так называемые спермогенные нити в антеридиях
водоросли Chara, в которых образуются мужские половые клетки—сперматозоиды.
3. Планктонные животные, относящиеся к корненожкам из
многокамерных форм—политаламий, отряда—Foraminifera.
4. Chaetoceras—род диатомовых водорослей.
5. Oscillatoria—род сине-зеленых водорослей.
6. Корненожки из отряда Foraminifera.
7. Род Cultitium—относится к семейству сложноцветных—Compositae;
род Sida—сем. мальвовых—Malvaceae.
8. Осциллатории и конфервы относятся к растениям; Oscillatoria (см. прим.
5), Conferva—к зеленым водорослям.
9. Возможность самозарождения организмов в современных условиях
явилась в XVIII и первой половине XIX столетиях предметом очень
ожесточенной научной дискуссии, разделившей ученых на два лагеря. Отсутствие
самопроизвольного развития организмов в современных условиях и развитие их из
уже имеющихся зародышей было окончательно доказано Пастером в 1862 году.
10. Avicennia—род из сем. вербеновых—Verbenaceae, растущий по
побережьям тропических морей и относящийся к биологической группе так
называемых мангровых, семена которых прорастают еще на материнском растении и,
падая на илистый грунт, на котором они растут, сразу укореняются.
11. Изотермы—линии равной температуры. Первые карты изотерм,
изданные А. Гумбольдтом, были основаны на наблюдениях небольшого числа
пунктов в Европе и Америке (A. Humboldt, Memoire sur les lignes isotermes^
1317). Изохимены—линии равной температуры зимы.

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ
*

Наравне с собственно ботаникой, изучающей признаки строения
и родственных отношений у растений, начинает выступать
новая наука, насчитывающая не более полу столетия своего
существования. Под несколько неопределенным наименованием «Г е о-
графия растени й»* создает она связь между описательной
ботаникой и климатологией; она представляет численность, облик
и распределение растений под различными широтами, от экватора
до полярного круга, от глубин океана и пещер с зачатками
тайнобрачных растений до границы вечного снега, лежащей на различной
высоте, в зависимости от географической широты и характера
страны.
Отличаясь такой же неполнотой, как и геология, но будучи
более юной, чем эта последняя отрасль нашего
естественно-исторического знания, она была с самого начала в меньшей степени
подчинена тому обману чувств, тем систематическим сновидениям,
которыми человеческая фантазия так легко заменяет недостаток
настоящих знаний.
Направление науки соответствует всегда духу столетия, в
котором она получила свое развитие, и в соответствии с этим изучение
географии растений получило наибольшее распространение в то
время, когда вкус к наблюдениям сделался господствующим и все
отрасли естествознания выработали более точные методы работы.
Путешественникам, пересекавшим большие пространства земли,
или высаживавшимся на отдаленных берегах и поднимавшимся на
горные цепи, на склонах которых проявляется различие как бы
этажами расположенных один над другим климатов, при каждом взгляде,
на каждом шагу должны были бросаться в глаза удивительные
явления в географическом распределении растений: можно сказать»
они собирали материалы для науки, название которой было еще
едва произнесено.
Те же самые растительные пояса, расположение и
последовательность которых на склонах Этны со всем очарованием итальян-
* Geographie des plantes, redigee d'apres la comparaison des phenomenes
que presente la vegetation dans les deux continents. Par Alexandre de Humboldt
et Charles Kunth. Paris chez Gide fils. (Заглавие предполагавшегося издания.
Перев.) . . . 4

*202
А. ГУМБОЛЬДТ
►Ъкого красноречия описал в XVI столетии кардинал Бембо, нашел
при подъеме на вершину Арарата неутомимый и проницательный
Турнефор. Он сравнил флоры гор и равнин на различных широтах,
и первый обратил внимание на то обстоятельство, что высота над
уровнем моря влияет на распределение растений, также как и
отдаление от экватора или различие географической широты.
Гений Линнея оплодотворил зачатки зарождавшейся науки.
Но так как он, в нетерпении достижения своих стремлений, смешал
настоящее с прошедшим, географию растений с их историей, то
вследствие этого в своих работах—De telluris habitabilis incremento
и Coloniae plantarum—он сделал слишком смелые предположения.
Он хотел мысленно вернуться к моменту происхождения видов,
образовавшихся путем случайных изменений исходного типа, он
хотел проследить изменения сделавшихся постоянными
разновидностей, он хотел нарисовать картину древнего состояния еще голой
ловерхности коры нашей планеты и как она постепенно покрылась
растительностью, расселившейся, после длинных странствований,
из единого исходного пункта.
Галлер, Гмелин, Паллас и в особенности Иоганн Рейнгольд
Форстер, как и его сын Георг, изучали с неослабным вниманием
географическое распространение некоторых видов. Но так как они
игнорировали необходимость точного определения собранных
растений, то альпийские растения умеренной Европы оказывались у них
юреди равнин Лапландии. Чересчур поспешно принималась
тождественность видов, свойственных землям Магелланового пролива
и другим местностям южного полушария. Уже Адансон отметил
исключительную редкость зонтичных растений в жаркой зоне и
обратил внимание на ряд явлений, в настоящее время являющихся
общеизвестными.
Описание растений согласно подразделениям искусственной
системы задержало на долгое время изучение их отношений к климату.
Но с тех пор как объединили роды в естественные семейства,
сделалось возможным доказать убывание и увеличение форм от экватора
к полярному кругу.
Менцель, автор неизданной «Флоры Японии», употребил вира-,,
жение «география растений». Имеются науки, имена которых
существовали, так сказать, до самой науки. Таковыми были
пятьдесят лет тому назад метеорология, а также науки о физиономии
и патологии растений, сюда же можно отнести почти что и
геологию.
Произнесенное Менделем название почти в то же время, в 1783 г.
было употреблено Жиро Сулавий и автором «Этюдов о природе»*,
в которых, наравне со значительными ошибками в отношении
естествознания земли, содержатся и полные мысли взгляды на форму,
географические взаимоотношения и особенности растений. Эти оба
последние писателя, такого неодинакового таланта и заслуг,,
подпадали часто под власть своей фантазии. Отсутствие положительных
знаний препятствовало их прогрессивной работе в области, объем
* Bemardin de Saint Pierre, Etudes de la nature, 1783.

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ
203
которой они не могли измерить. Жиро Сулавий хотел применить
основные положения своей «географии природы» к «физической
географии растений южной Франции», но содержание книги
отнюдь не соответствовало этому громкому заглавию. Тщетно искать
jb этом произведении, выдающем себя за географию растений,
названий дикорастущих растений или данных высоты их местообитаний.
Автор ограничивается некоторыми замечаниями о возделанных
растениях, замечаниями, которые впоследствии развил Артур Юнг
<с гораздо большей проницательностью и большим знанием предмета.
Он различает в профиле горы Мецины, в масштабе, взятом не в
метрах, а в высоте расположения ртутного барометра, лежащие один
над другим пояса маслины, винограда и каштана.
Точное установление к концу прошлого столетия* средних
температур и усовершенствование способов барометрических измерений
дало возможность более точно исследовать влияние высоты в
Альпах и Пиренеях на распределение растений.
То, что Соссюр отметил то там, то тут в случайно брошенных
замечаниях, развил дальше Рамон в своем труде, носящем отпечаток
его таланта к обобщениям. Ботаник, физик и геолог в одном лице,
он дал в своих «Наблюдениях в Пиренеях»**, в своем «Путешествии
к вершине Мон-Пердю» и мемуаре об альпийской растительности
географию растений Европы между 42%° и 45° с. ш.
Эти выводы были несколько раз умножены Лави, Кильманом
и в особенности Де-Кандолем в его введении к третьему изданию
«Флоры Франции». Ученые и неустрашимые путешественники Ла-
билардиер, Десфонтен и Пети-Туар вопрошали природу почти в одно
и то же время в Южном океане, на гребнях Атласа и на
Африканских островах.
Общие вопросы географии растений были рассмотрены двумя
выдающимися немецкими учеными. В академическом труде—Histo-
riae vegetabilium geographicae specimen (1800)—пытался Штромейр
нарисовать план всей науки, как она ему представлялась в
красочном изложении, тогда как Тревиранус в своих
биологических исследованиях развил глубокомысленные предположения
о климатическом распределении не видов, а родов и семейств
растений.
Это все были материалы, разбросанные в описаниях путешествий
и статьях французских, немецких и английских натуралистов
в то время, как Александр Гумбольдт, при поддержке важных работ
Бонплана, опубликовал по своем возвращении в Европу «Опыт
географии растений», основанный на наблюдениях, выполненных
между 10° с. ш. и 10° ю. ш. Это был первый специальный труд,
рассматривавший отношение растительности к средним температурам
местообитания в связи с давлением воздуха, влажностью,
прозрачностью и электрическим напряжением окружающей атмосферы,
труд, имевший целью определить эти отношения на основе
непосредственных измерений и дать картину распределения тропиче-
* XVIII столетия. Перев.
** «Observations faites dans les Pyrenees», «Voyage a la cime du Mont
Perdu», «Memoire sur la vegetation Alpine».

204
А. ГУМБОЛЬДТ
ской растительности от уровня моря и до высоты в 5000 м над era
уровнем.
Чтобы еще более оттенить характерные черты этой картины,
автор предпринял сравнение особенностей тропической
растительности с таковой холодных и умеренных областей. Такого рода работа
не могла не быть весьма несовершенной, тем не менее этому труду
Гумбольдта, быть может из-за грандиозности самого предмета и
сцепления явлений, дающих пищу воображению, был оказан полный
почета прием и он способствовал пробуждению интереса к изучению
географии растений.
В течение последних пятнадцати лет ряд ученых* рассмотрели
вопросы, касающиеся этой науки, или доставили материалы для ее
дальнейшего развития.
Роберт Броун, имя которого связано с блестящими успехами
в истории ботаники, своими четырьмя знаменитыми работами о
протейных (Proteaceae) южного полушария и о географическом
распространении растений Новой Голландии**, западного побережья
Африки и северных полярных стран (1814) сделал в этой области больше,
чем кто-либо другой. Он впервые произвел точное исследование
видов, общих обоим полушариям, он был первым, давшим в числах
оценку настоящих соотношений больших разделов растительного
царства—бессемянодольных, однодольных и двудольных.
Александр Гумбольдт, следуя этому методу исследования,
расширил его—в своем труде «О географическом распределении
растений соответственно температуре и высоте места» и во многих других7
следовавших одна за другой статьях—при рассмотрении
естественных семейств и преобладании тех или других из них в различных
зонах. Численное увеличение можно наблюдать от экватора к полюсу
у вересковых и сережкоцветных, и наоборот убывание от экватора
к полюсу у бобовых, мареновых, молочаевых и мальвовых. При
сравнении обоих материков можно в общем установить в умеренной
зоне Нового Света меньше губоцветных и крестоцветных и больше
сложноцветных, вересковых и сережкоцветных, чем в Старом
Свете.
Распределением растительных форм, преобладанием некоторых
семейств определяется характер ландшафта, мрачность или, наоборот,
радостность природы.
Богатство злаками, общественными растениями, образующими
обширные саванны, пальмами и шишконосными видами имело во
все времена влияние на общественный характер народов, их нравы
и большую или меньшую скорость развития цивилизации. И еще
* Robert Brown, Leopold von Buch, Christian Smith, De Candolle, Wahlen-
berg, Ramond, Wildenow, Schouw, Hornemann, Delile, Kasthofer, Link, Lichten-
stein, Schrader, Giesecke, Chamisso, Winch, Bossi, Lambert, Wallich, Govan,
Walker-Arnott, Hornschuh, Hooker, Lamouroux, Leschenault, Boty de Saint-
Vincent, Pallini, Caldas, Clave, Bustamante, Auguste de Saint-Hilaire, Martius,
Wirbel, Nees von Esenbeck, Moreau de Jonnes, Bone, Bartling, Steven, Bieber-
stein, Parrot, Fames, Sabine, Edwards, Fischer, Gaudichaud, d'Urville, Lesson,
Richardson, Reipwardt, Horsfield, Burchell, Nuttal, Schubler, Ringier и Viviani.
** Австралии. Перев.

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ
205
•больше, единство в природе таково, что на основании
существующих, неизменных, человеком еще не обоснованных законов, наличие
одних форм исключает совместное существование других. Если
знать для какого-нибудь пункта земного шара общее число видов
больших семейств, как, например, злаков, сложноцветных или
бобовых, то можно определить с некоторой вероятностью общее
число явнобрачных растений, а также число видов других групп
растений.
С неустанной настойчивостью Валленберг исследовал флоры
Лапландии, Карпат и Швейцарских Альп. Его работы,
основывающиеся на точных барометрических измерениях, опирающиеся на
исследования Де-Кандоля во Франции, а также Паррота и Энгельгардта
на Кавказе, познакомили нас с нижней и верхней границей
распространения растений в умеренной и холодной зонах.
Отсутствовало связующее звено между наблюдениями в Европе
и жаркой зоне. Этот пробел был заполнен знаменитым геологом
Леопольдом Бухом. После того как этот ученый установил границу
вечного снега по ту сторону полярного круга, он дал, совместно
с несчастным норвежским ботаником Смитом, картину географии
растений Канарского архипелага.
Английские путешественники, благодаря предприимчивой
смелости, ознакомились с растительностью Гималаи, северный склон
которых, вследствие обратного излучения солнечных лучей
окружающими высокогорными плато, лишен снежного покрова и до
исключительной высоты доступен явнобрачным растениям.
Морские плавания обогатили сокровищницу знания·
Путешествия Крузенштерна и Коцебу, Фрейсине, Скорсби, Росса, Парри,
Кинга, Дюперри умножили наблюдения, ценные для географии
растений, в местностях от Мальоны и Марианны до Уналашки,
пролива Берроу, местностей ставшими уже знаменитыми благодаря
работам Коммерсона, Джозефа Бенкса, Соландера, Георга Форстера
и Гизеке.
Такое множество материалов в изданиях, написанных на
различных языках, заслуживало без сомнения подбора, сопоставления между
ообой и использования в целях обогащения одного из лучших отделов
естествознания. Первое издание «Опытов географии растений»,
являющееся одним из первых в трудах Гумбольдта и Бонплана, уже
jvraoro лет тому назад как распродано. Было намерение его
переиздать, снабдив некоторыми добавлениями, но автор предпочел
заменить его совершенно новым трудом—«Г еографией расте-
н и й>>, которая должна охватщгь оба полушария, восточное и
западное, трудом, для которого он уже в течение многих лет собирал
вышеуказанные материалы.
Прежнее произведение касалось специально только
тропической растительности Нового Света. Написанное, так сказать, в виду
•самого предмета исследования, у подножия Кордильер, оно появилось
в свет задолго до выхода большого труда Nova genera et species
plantarum aecquinoctialium, в котором Кунт описал 4 500
тропических видов, собранных Гумбольдтом и Бонпланом. Целью этого труда
(в 7 томах in folio с 725 вырезанными на меди таблицами) являлось

206
А. ГУМБОЛЬДТ
не только подтвердить перечислением видов нарисованную в 1805 ιν
картину тропических областей, но, опубликованием
барометрических данных и исследованием большого числа видов, какое когда-
либо делалось, дать определенные данные и численные коэфициенты
распространения тропических растений на равнинах и горах,
последние на протяжении пояса в 500 м ширины.
Уже Кунт в последнем томе Nova genera дал отдельные флоры
Венецуелы, Кундинамарки, Кито и Мексики. Труд же, который
намечается, будет содержать не только сводку того, что имеется в
опубликованных до сих пор в Европе и Америке изданиях, он будет
включать также неизданные материалы, которыми автор обязан
дружественным отношениям многих ботаников и путешественников,
обогативших эту область наших знаний.
География растений представляет собою собирательную науку,-
которая не имела бы прочного основания, если бы она не получала
помощи от описательной ботаники, метеорологии и географии. Как
можно разрешить интересную задачу, являются ли вполне
тождественными тайнобрачные растения, злаки, двудольные, общие Новому
и Старому Свету, в северных и южных умеренных зонах, не видавши
в гербариях близких видов, не обладая точным знанием вида и его
строения?
Как можно судить о влиянии, оказываемом на растительный мир
характером и рельефом почвы, атмосферой, ее температурой,
давлением, влажностью, насыщенностью электричеством, поглощением
солнечных лучей, проходящих сквозь верхние слои воздуха, не
имея представления о современном состоянии метеорологии и вообще
физики?
Каким образом можно узнать естественные законы, согласно-
которым группы растений распределены на суше и в глубинах моря,-
под различными широтами и на различных высотах, не обладая
инструментами для измерения высоты альпийских местообитаний,,
уменьшения теплоты на горных склонах и на различных глубинах
океана, изгибания линии одинакового тепла и неодинакового
распределения температур в различные времена года на побережьях и в
центральных частях материков?
Если география растений не сделала таких быстрых успехов?»
которые можно было бы ожидать после стольких научных
путешествий, то причина этого лежит, с одной стороны, в том, что у
ботаников часто отсутствуют возможности для исследования высоты
и состояния воздушного океана, с другой же стороны—в том, чта»
физики не обладают достаточными знаниями для определения видов
растений или же игнорируют необходимость собирания гербариев
в местах, абсолютную высоту которых над уровнем моря они
определили точным барометрическим методом.
Гумбольдт после того, как он в течение пяти лет, то один, то<
совместно с Бонпланом, собирал растения в тропических странах,,
вернувшись в Европу, был отвлечен другими работами от занятий
описательной ботаникой. Так как его постоянным стремлением
является по мере возможности избегать неточности в своей работе, то»
вследствие этого он объединился сКунтом, который, по своим способ-

ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ
207
ностям и ценности своих многочисленных работ, занимает одно и»
первых мест среди современных ботаников.
«География растений» будет представлять собою том in folio
примерно в сто печатных листов. Аналогичный труд такого рода
еще во Франции не появлялся. Essai elementaire de geographic
Botanique Де-Кандоля (1820) содержит много новых и глубоких
взглядов, но автор должен был ограничить себя лишь немногими
страницами, так как его работа предназначалась для «Dictioimaire
des Sciences naturelles», издаваемого профессорами Королевского
Сада в Париже.
Только Дания и Германия обладают трудом значительного
объема—это прекрасный труд Скоу «Элементы универсальной
географии растений»*.
Автор, уже раньше известный благодаря своей работе De sedi-
bus originariis plantarum, умножил до сих пор известные знания.
Он относится к тому небольшому числу путешественников,
являющихся одновременно ботаниками и физиками, как Рамон, Валенбергг
Де-Кандоль, Парро, Леопольд фон Бух, Хр. Смит и Поллини,
которые определяли одновременно и вид растения, и высоту места, и
среднюю температуру последнего. Скоу с благородным научным рвением
изучал растительность Европы от Скандинавского полуострова и до
вершины Этны. Его три года тому назад опубликованные «Элементы»
еще заслуживают перевода на французский язык. К ним приложен
ботанический атлас, и весь труд несет на себе отпечаток в высшей
степени точного и тонкого ума.
В этом датском труде тщательно собраны ботанико-географиче-
ские данные, ставшие известными благодаря Гумбольдту: этот
последний в свою очередь будет черпать в «Элементах» все новое и
важное, что в них содержится; тем не менее, оба труда не будут иметь
ничего общего за исключением лишь того, что будут касаться
изложения одних и тех же вопросов.
«География растений» Гумбольдта и Кунта будет иллюстрирована
самое меньшее двадцатью гравированными на меди таблицами,
изображающими общий характер растительности или физиономии отдельных
растений. Таблицы будут исполнены с рисунков, недавно сделанных
в девственных лесах Бразилии талантливым художником Ругендас
Этот молодой художник пять лет прожил среди богатого
тропического растительного мира. Он был проникнут чувством, что среди
девственного изобилия удивительной природы художественный
эффект рисунка всегда обусловливается правдивостью и точностью
передачи форм.
Новый труд относится в значительной степени к Relation histo-
rique—Гумбольдта, и его и Бонплана Voyage aux regions equinoxia-
les—и представлет собою род продолжения опубликованных Кунтом
Nova genera. Касаясь крупных проблем естествознания, он будет
иметь научный интерес не только для ботаников и физиков, но
сможет быть рекомендован всем тем, кто любит подниматься в горы
* Schouw. Grundzuge einer allgemeinen Pflanzengeographie (1822).

208
А. ГУМБОЛЬДТ
или мысленно следовать за путешественниками в их рассказах об
отдаленных странах.
Ботаническая география говорит одновременно уму и
воображению; подобно истории древнего растительного мира, погруженного
в недр ах земной коры, она является одним из наиболее притягательных
предметов изучения. Когда отдельные явления представлены и
частные наблюдения описаны, то можно возвыситься до общих идей:
бесплодное накапливание данных препятствовало бы успеху наук, а это
выло бы свидетельством непризнания назначения человеческого ума.

библиографический очерк
ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИИ В ТРУДАХ ГУМБОЛЬДТА
«Я буду собирать растения и минералы, производить астрономические
наблюдения при помощи превосходных инструментов, исследовать химический
состав воздуха... Но все это не составляет главной цели моего путешествия.
Мое внимание будет устремлено на взаимодействие сил, влияние неодушевленной
природы на растительный и животный мир, их гармонию»,—писал Гумбольдт
Моллю* в 1799 г., в день своего отплытия на корвете «Пизарро»,
направлявшемся из Испании в Южную Америку. Пять лет провели путешественники в
Америке, изучая природу тропиков, и, наконец, 3 августа 1804 г. Александр Гумбольдт
и его спутник, Эме Бонплан, благополучно высадились в Бордо со всеми
собранными ими научными сокровищами. Научные результаты их путешествия
были грандиозны. Одним из этих результатов было создание Гумбольдтом новой
науки—географии растений.
Впервые некоторые идеи, касающиеся того, что теперь называют
экологической географией растений, были высказаны Гумбольдтом еще задолго до
путешествия в одном из ранних произведений, посвященном флоре Фрейбергских
рудников. Эта работа, относящаяся еще к студенческим годам Гумбольдта, носит
название: «Florae Fribergensis specimen, plantas cryptogamicas praesertim subter-
raneas exhibens», и напечатана вместе с афоризмами о химической физиологии
растений в Берлине, в 1793 г., издателем Rottmann'oM.
Изучение флоры Фрейбергских рудников явилось, однако, лишь толчком,
пробудившим мысль молодого Гумбольдта и заставившим ее работать в
определенном направлении.
Связь растительности с климатом обратила на себя внимание Гумбольдта
в самом начале его путешествия, когда, при восхождении на Пик де Тейде
(Канарские острова), он наблюдал смену растительности по мере приближения к
вершине. Дальнейшее же обогащение наблюдениями необычайного разнообразия
тропической природы дало возможность окончательно оформиться идее о
географическом распространении растений.
В 1807 г.1 появился «Опыт географии растений» («Essai sur la geographie
des plantes; accompagne d'un tableau physique des regions equinoxiales, fonde
sur des mesures executees depuis le dixieme degre de latitude boreale jusqu'au
dixieme degre de latitude australe pendant les annees 1799—1803, avec une grande
planche en couleur ou en noire»), составлявший 27-й том «Путешествия в
тропические области Нового Света»2 (всего вышло 30 томов). Эта книга была издана
* Цитировано по книге М. Энгельрадт, «А. Гумбольдт, его жизнь,
путешествия и научная деятельность». СПБ, 1891, стр. 35.
* В библиографиях указан 1805 г., но на экземпляре, имеющемся в
Ленинграде; проставлен 1807 г. В кратком изложении Essai..., помещенном в Zaoh's
Monatl che.Correspondenzen, также указан 1807 г.
** «Voyage aux regions equinoxiales du Nouveau Continent, fait en 1799,
1800, 1801, 1802 et 1803 par Alexandre de Humboldt et Aime Bonpland, redige
par A. *de Humboldt».
14

210
ν Α. ГУМБОЛЬДТ
в Париже F. Schoell'eM; в ней закладывалось основание новой науки, выдвинутой
Гумбольдтом. Приложенная к 27-му тому цветная таблица растительности
тропиков была, кроме того, издана отдельно в качестве 20-го тома того же
«Путешествия» (ничего, кроме таблицы не содержащего).
Книга эта состоит из двух частей: первая посвящена географии растений,
вторая содержит, как явствует и из заглавия, физическую картину тропических
стран (т. е. физико-географическое описание их).
В том же 1807 г. «Опыт географии растений» вышел на немецком языке
в обработке самого Гумбольдта под названием; «Ideen zu einer Geographie der
Pflanzen, nebst einem Naturgemalde der Tropenlander, auf Beobachtungen und
Messungen gegrundet, welche vom 10. Grade nordl. bis zum 10. Grade sudl. Br. in
den Jahren 1799—1803 angestellt wordensind» в издательстве Cotta, в Тюбингене.
Извлечение из этой работы было затем помещено в 3-й тетради первого тома
журнала «Archiv fur Welt—, Erd—, u. Staatenkunde» в 1811 г., кроме того в 1827 г.
Stirbes издал в Берлине в виде отдельной книжки «Ansichten der Pflanzengeog-
raphie des Hrn. A. von Humboldt im Auszuge», являвшейся также извлечением
из «Опытов географии растений».
Еще за год до выхода французского издания «Опытов», 30 января 1806 г.
Гумбольдт прочел в Королевской академии наук в Берлине трактат «Мысли о"
физиогномике растений (Ideen zu einer Physiognomik der Gewachse), вышедший
затем отдельной брошюрой в Штуттгарте у Cotta. Этот трактат, содержавший
сведения о южно-американской растительности, был затем включен
Гумбольдтом в его книгу «Картины природы» (Ansichten der Natur mit wissenschaftlichen
Eriauterungen), справедливо считавшуюся современниками 'одним из лучших
образцов научно-популярной литературы. На немецком языке «Картины
природы» выдержали до наших дней 10 изданий. Первое издание вышло в 1808 г.
и состояло из двух частей; «Мысли о физиогномике растений» помещались
в начале второй части (стр. 1—248). Объем этой статьи возрос (с 29 стр.
самостоятельного издания до 248 стр. в сборнике) благодаря тому, что Гумбольдт
снабдил ее научными объяснениями («Wissenschaftliche Erlauterungen»), во много
раз превышавшими объем основного текста. Во втором, исправленном и
дополненном издании, вышедшем в 1826 г., «Физиогномика растений» занимала стр.
1—124 второй части (уменьшение количества страниц здесь обусловлено
увеличением формата книги); в третьем, также исправленном и дополненном, издании
1849 г.—снова стр. 1—248 второй части. Следующее издание, 1859 г., помечено
тоже как третье. Так как все эти книги вышли у Cotta, то вряд ли здесь можно
предполагать ошибку издательства. Вероятнее всего, в 1859 г. была произведена
допечатка издания 1849 г. Тот же издатель выпустил в 1874 г. избранные
произведения Гумбольдта в 36 выпусках; 34 и 35 выпуски составляли «Картины
природы», вошедшие затем в 11-й том Собрания сочинений Гумбольдта. В последнем обе
части объединены, и «Физиогномика растений» занимает стр. 170—280. В 1890 г.
эта книга в последний раз вышла в издательстве Cotta. Кроме того, «Картины
природы» была напечатаны еще в 1887—1890 гг. в серии «Bibliothek der Gesamt-
Litteratur des In-und Auslandes» под № 387, затем в 1891 г. в серии «Meyer's
Volksbucher под № 834—839; в 1892 г. под № 2948—2950 в «Reclam's universal
Bibliothek» и, наконец, в 1920 г. в той же серии.
Коллекция растений, привезенная Гумбольдтом и Бонпланом из Америки,
была настолько велика (более 6 000 видов, из них около половины новых), что
обработка ее требовала огромной затраты сил и времени. К этой работе, помимо
Бонплана, был привлечен еще ботаник Кунт, благодаря чему ее все же удалось
довести до конца. Описанию собранных растений предпосылалась статья
Гумбольдта об их географии. Весь труд: «Nova genera et species plantarum, quas in
pereg-rinatione ad plagam aequinoctialem orbis novi collegerunt descripserunt,
partim adumbraverunt A. Bonpland et A. de Humboldt, ex schedis autographis
Amati Bonplandi in ordinem digessitC. S. Kunth, accedunt Alexandri de Humboldt
notationes ad geographiam plantarum spectantes», состоял из 7tomob(tt.VIII—XIV
большого издания «Путешествия») и был издан в Париже, у Schoell'a; первый
том его (том VIII «Путешествия») вышел в 1815 г., последний—в 1825 г. Статья
Гумбольдта, служившая предисловием к этому труду, вышла, кроме того, в 1817 г.
в Париже в виде отдельной книги: «De distributione geographica plantarum,
secundum coeli temperiem et altitudineum montium. Prolegomena». Это наиболее
полное из когда-либо напечатанных изложений идей Гумбольдта о географии
растений. Кроме того, им в 1816 г. была опубликована в 1 томе Annales de chimie

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
211
статья: «Sur les lois que Γοη observe dans^la distribution des formes vegetales»,
кратко излагавшая идеи, более полно развитые в вышеуказанной книге, а в 1821 г.
в томе XVI того же журнала: «Nouvelles recherches sur les lois que Ton observe
dans la distribution des formes vegetales», дополнявшая предыдущую статью*.
Спустя 5 лет, в 1826 г., в издательстве Gide fils в Париже, должна была выйти
книга Гумбольдта и Кунта, которую авторы предполагали назвать: «География
растений на основании сравнения растительности двух континентов» (Geographie
der Pflanzen nach der Vergleichung der Erscheinungen, welche die Vegetation der
beiden Festlande darbietet). Для информации немецких читателей о выходе этой
книги Гумбольдт написал проспект, в котором кратко излагал ее содержание,
и послал этот проспект немецкому географу Генриху Берггаузу (Н. Berghaus),
издателю журнала «Hertha», в сопровождении письма, в котором Гумбольдт
пишет: «Он [проспект] извещает Вас о новом большом труде, который в течение
многих лет прилежнейшим образом подготовлялся мной совместно с Кунтом..
В этом проспекте я даю историю «Географии растений» подробнее,^ чем раньше,
и развертываю мои воззрения на то, как эта наука должна восприниматься и
толковаться, с позиций, которые прежде не всегда были настолько в центре моего
внимания, насколько я попытался это сделать здесь. Поэтому мне и хочется, чтобы
Вы через «Hertha» распространили этот проспект в Германии». Проспект был
напечатан в седьмом томе «Hertha» в отделе «Geographische Zeitung», 1826 г.,
стр. 52—60. Вместе с письмом Гумбольдта он был перепечатан потом в
трехтомной переписке Александра фон Гумбольдта с Генрихом Берггаузом в годы от
1825 до 1858 (Briefwechsel Alexander von Humboldt's mit Heinrich Berghaus aus
den Jahren 1825 bis 1858), Лейпциг, Hermann Costenoble, 1863, в томе I, стр.
62—77. В примечании к этому письму Берггауз пишет: «Это гениальное, можно
сказать, классическое «книгопродавческое объявление» появилось в «Hertha»,
но, против моего распоряжения, в таком месте, где это столь значительное
сочинение осталось почти незамеченным». Действительно, проспект о книге
Гумбольдта был помещен в конце журнала, в отделе, посвященном критике вышедших
географических сочинений. Что касается до самой книги, о которой шла речь
в проспекте, то она так и не появилась, потому что не была Гумбольдтом
написана.
В последний раз излагает Гумбольдт свои идеи о географическом
распространении растений в разделе об органической жизни первого тома «Космоса»,
вышедшего в 1845 г. Всего было 5 изданий «Космоса»: в 1869 г.—второе,
юбилейное издание, в 1874 г.—в избранных сочинениях Гумбольдта, в 1889 г.—в
собрании его сочинений, и, наконец, последнее в том же году, но уже отдельным
изданием. Все они вышли в изд. Cotta. Наряду с вышеуказанными полными
изданиями «Космоса» выходили и сокращенные издания, а также краткие изложения
его. Такое изложение вышло в 1905 г. в Штуттгарте; сокращенные издания—
в 1910 г. в Лейпциге и в 1913 г. в Берлине. Полностью «Космос» в XX веке не
переиздавался.
Из девяти работ Гумбольдта, целиком или частично посвященных
географии растений, на русский язык переведены лишь две: «Физиогномика растений»
и «Космос». Первый перевод «Физиогномики растений» принадлежит
академику А. Севастьянову, уделявшему много внимания популяризации у нас
современных ему достижений иностранной науки, а честь издания его Академии
наук, почетным членом которой Гумбольдт был избран 11 февраля 1818 г.
Титульный лист этого перевода, вышедшего отдельной книжкой в 42 стр., гласил:
«О физиогномике растений. Сочинение Алекс. Гумбольда. Перевод с немецкого.
С. Петербург, при Императорской Академии наук, 1823 г.». Подпись
переводчика помещалась после текста. Язык перевода резко отличается от всех
дальнейших переводов этой книги своей архаичностью. Выражения вроде «зер-
цаловидною поверхностью вод», «орудия» (т. е. органы), «ежегодно природа
стесняется мразом под полюсами» (т. е. в холодном поясе природа ежегодно-
погружается в оцепенение) и т. п. характерны для него. Переведен был только·
текст брошюры, вышедшей в Германии в 1806 г. и не содержавшей еще
научных объяснений.
* Эта последняя была, в несколько иной редакции, напечатана еще в 1820 г.
в Dictionn. des sciences naturelles, t. XVIII, а затем в виде отдельного
издания.
14*

512
А. ГУМБОЛЬДТ
Между выходом этого перевода и первым переводом «Картин природы»
(1885 г.) произошло событие, благодаря которому имя Гумбольдта стало
популярным в России: по предложению русского правительства он совершил в 1829 г.
путешествие по Уралу и азиатской России. Н. Мельгунов, в «Отечественных
записках» за 1839 г. (т. VI) в статье о Гумбольдте пишет по этому поводу: «Нужно
ли русским читателям сказывать, что такое Александр Гумбольдт? Его имя, и без
того уже европейское, или, лучше сказать, всемирное—ибо он столько же
знаменит в новом, сколько и в старом свете—сделалось у нас еще более известным с тех
пор, как он совершил путешествие в Сибирь и к Каспийскому морю. Благодаря
этому обстоятельству громкое имя Гумбольдта узнали даже исправники и
заседатели самых отдаленных губерний.»
Первый перевод «Картин природы» являлся частью предполагавшегося
многотомного издания: «Путешествия Гумбольдта» и назывался: «Путешествие
барона Александра Гумбольдта по Америке с геологическими и
климатическими исследованиями Азии». Пер. с немецкого И. Неронов. Санктпетербург.
В типографии вдовы Плюшар с сыном. 1835 г. Вслед за титульным листом
помещалось объявление, в котором, между прочим, говорилось: «Здесь не
только Ученые, но и все классы читателей найдут для себя
сокровища замечаний и наблюдений, найдут занятие полезное, занимательное и
разнообразное.
Все, что пишет Гумбольдт, обращает на себя внимание всеобщее!—Читая
творения его, думаешь, что это—с оединенные труды целого
ученого общества: так обширно, так разнообразно дело сего великого
Известителя». И только на следующем листе, наконец, указано настоящее
заглавие книги: «Взгляды на природу с учеными пояснениями и дополнениями».
«Материалы для физиогномики растений» находятся здесь, как и в немецких
изданиях, в начале II части, стр. 7—38, а «Пояснения и дополнения», впервые
переведенные на русский язык, хотя и в несколько сокращенном виде,—стр.
39—95. «Северная пчела», помещая в № 236 за 1835 г. рецензию на эту книгу,
спрашивает: «Отчего все ученые не могут писать так мило, так общепонятно, как
пишут Гумбольдт, Вевель, Араго? Пора, кажется, перестать считать изящные
формы противными достоинству ученого сочинения». Потребность в
популярной естественно-научной книге, очевидно, уже ощущалась в значительной
степени.
Следующий перевод «Воззрений на природу», сделанный Н. X. Кетчером, был
напечатан во втором томе (1853 г.) «Магазина землеведения и путешествий»,—
географическом сборнике, издаваемом Николаем Фроловым. В этом переводе
отсутствует одна статья, входящая во все прочие русские переводы, чне исключая
и первый перевод 1835 г., а именно: «Жизненная сила, или родосский гений».
«Идеи о физиогномике растений» помещены во второй части, стр. 173—208;
«Пояснения и прибавления» ко всем статьям находятся позади их основного текста,
так что пояснения к «Физиогномике» занимают стр. 232—333, причем здесь они
значительно полнее, чем в переводе 1835 г. Через два года, в 1855 г., в Москве,
изданные книгопродавцем Манухиным, вышли «Картины природы с научными
объяснениями Александра Гумбольдта. Переведено с немецкого с третьего
последнего издания А. Н. [А. Назимовым] с предисловием профессора К. Рулье».
Страницы 1—162 второй части занимают «Идеи о физиогномике растений». Рецензии
на этот перевод были помещены в № 277 «Санктпетербургских Ведомостей»
за 1855 г., где обсуждались сравнительные достоинства имеющихся трех
переводов книги, а также в т. 107 «Отечественных записок» за 1856 г., где на перевод
Кетчера (в «Магазине землеведения») ошибочно указывается как на единстве'нный
имевшийся до тех пор. Далее анонимный автор рецензии, довольно подробно
разбирая достоинства нового перевода, признает его скверным и даже нелепым,
а также указывает на ряд пропусков и сокращений, произвольно встречающихся
не только в рецензируемом, но и в переводе Кетчера (например в «Физиогномике»
пропущено целое предложение на стр. 195 в фразе о Леопольде фон-Бух и т. п.).
Помимо более или менее справедливых замечаний по адресу переводчика, автор
рецензии без всякого на то основания обрушивается на проф. К. Рулье,
обвиняя его в том что «самое предисловие [к этому переводу]—не что иное, как первая
часть статьи «К портрету Гумбольдта», помещенной в № 1 «Вестника
Естественных наук» нынешнего года». В чем состояла вина проф. К. Рулье, нам так и не
удалось выяснить, ибо: 1) «Картины природы» вышли в 1855 г., а статья
«К портрету» в 1856 г., 2) в статье «К портрету» Рулье указывает, что она

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
213
составляет часть предисловия, написанного им для нового перевода «Картин
природы» Гумбольдта. Повидимому, у автора рецензии были какие-то особые
причины для необоснованных нападок.
Второе издание перевода, сделанного А. Назимовым, вышло в 1862 г. и ничем
не отличалось от первого. 1рстье и последнее издание, 19U0 г., было
проредактировано, преподавателем Московского реального училища С. Г. Дудышкиным
и издано Г. Т. Бриллиантовым. Оно «печатано со второго издания, допущенного
Ученым комитетом Министерства народного просвещения в Ученические старшего
возраста библиотеки всех средних учебных заведений названного Министерства,
а также и в бесплатные народные читальни».
Еще задолго до появления «Космоса» на немецком языке о нем знали в России
и ожидали выхода в свет этого замечательного произведения с неменьшим
нетерпением, чем за границей. Первое известие о «Космосе» в русской литературе мы
находим у Греча во второй части «Путевых писем из Англии, Германии и
Франции» (Спб, 1839), где автор, описывая свой визит к Гумбольдту, с которым он
познакомился еще в 1829 г. в Петербурге, сообщает, что Гумбольдт «занимается
огромным сочинением «Космос», в котором намерен изложить собственную
свою систему природы» (стр. 223). В том же 1839 г. Н. Мельгунов, в уже
цитированной нами выше статье (см. стр. 212), сообщает, что интересовался вопросом о
выходе в свет «Космоса», «Однако, к сожалению»,—пишет он далее,—«на вопрос
мой об этом мне недавно отвечали из Берлина, что намерение Гумбольдта было
привести в порядок все свои прежние лекции о физической географии и издать
их под означенным выше названием. Впрочем,—прибавляли в письме ко мне,—
едва ли и это успеет он выполнить за множеством дел и преклонностью лет».
Когда, тем не менее, первый том сочинения, о котором в 1844 г. те же
«Отечественные записки» (т. 37), а вслед за ними в 1845 г. «Журнал Министерства народного
просвещения» (№4) писали, что оно «сосредоточит в себе все, до сих пор
неизвестное о нашем мире», вышел в 1845 г. на немецком языке, он уже через год, т. е
в 1846 г., был переведен на русский язык. Мало того, книга эта была столь
долгожданной, что, не дожидаясь появления ее русского перевода,
«Отечественные записки» в 1845—1846 гг. в тт. 42—46 поместили изложение первого тома
«Космоса» в виде 5 статей, общим объемом в 88 стр. Раздел об органической жизни
изложен в статье пятой (т. 46), стр. 49—52 П-го отдела. Автор изложения не
указан. Наконец, в январской книжке 1846 г. «Библиотеки для чтения» начал
печататься первый русский перевод первого тома «Космоса». Переводчик не указан.
Основной текст разделен на шесть частей, общим объемом в 259 стр., и помещен
в № 1—6 за 1846 г.; в № 7—10 помещены примечания к первому тому (объемом
в 86 стр.). Раздел об органическом мире напечатан в № 6, стр. 57—70. Этот
перевод, повидимому, был мало популярен, вероятно потому, что опубликован частями
и в периодическом издании. Во всяком случае сведений об этом переводе нет
даже в наиболее полном списке трудов Гумбольдта, приложенном ко 2-му тому его
биографии, изданной Брунсом*, где фигурирует только перевод первого тома,
сделанный Николаем Фроловым. Этот последний вышел в Петербурге в 1848 г.;
в том же 1848 г. отзыв о нем поместили «Отечественные записки» (т. 58);
«Современник» (т. IX, статья П. Ильинкова); «Северная пчела» (посвятившая ему ряд
статей в №№ 196, 205, 207); наконец, «Библиотека для чтения» (т. 88), отзываясь
о переводе в таких же примерно одобрительных тонах, как и предыдущие два
журнала и газета, отмечает, что «Содержание ее [книги] известно читателям
этого журнала», ссылаясь, повидимому, на печатавшийся в этом журнале в 1846 г.
перевод первого тома «Космоса» (см. выше, стр. 213). С некоторым запозданием,
в 1849—1850 гг., присоединяет к общему хору свою положительную оценку
перевода «Журнал министерства народного просвещения (три статьи: в т. 61 за
1849 г. и в т. 65 за 1850 г.). Второе издание перевода первого тома «Космоса»,
сделанного Н. Фроловым, вышло в 1862 г в Москве; третье издание было
выпущено там же, братьями Салаевыми, в 1866 г. Больше «Космос» на русском языке
не издавался.
И. С. Хармац
* Alexander von Humboldt. Eine wissenchaftliche Biographie. Bearbeitet
und herausgegeben von Karl Bruhns. 3 Bande, Leipzig. 1872.

214
А. ГУМБОЛЬДТ
СПИСОК БОТАНИЧЕСКИХ ТРУДОВ А. ГУМБОЛЬДТА
1792. Sur la couleur verte des vegetaux qui ne sont pas exposes a la lumiere.
Lettre a M. Delamethrie.—Journ. de physique, XL, p. 154—155.
1793. Florae Fribergensis specimen, plantas cryptogamicas praesertim subter-
raneas exhibens. Accedunt: Aphorismi ex doctrina physiologiae chemicae plan-
tarum. Synonyma Lichenum castigata, tabula affinitatum phytologicarum. 4°.
185 pp. с 4 tab. Berolini, Rottmann (три отдельных работы в одном томе).
1806. Ideen zu einer Physiognomik der Gewachse. Gelesen d. 30. Januar in der
konigl. Akad. d. Wissensch. zu Berlin. 8°. 28 S. Stuttgart, Cotta (Abdruck fur
Freunde—29 S).
1807—1834. Voyage aux regions equinoxiales du Nouveau Continent, fait
en 1799,1800,1801,1802,1803et 1804 par Alexandre de Humboldt etAime Bonpland,
redige par A. de Humboldt. Grande edition in folio et quart. Paris. Schoell Dufour,
Maze et Gide (все издание состоит из 30"томов; I—XIV, XVII и XXVI—XXX
содержат ботанические работы).
1807. Essai sur la geographie des plantes; accompagne d'un tableau
physique des regions equinoxiales, fonde sur des mesures executees depuis le dixieme
degre de latitude boreale jusqu'au dixieme degre de latitude australe pendant les
annees 1799—1803, avec une grande planche en couleur ou en noir. 4°. 155 pp.
Paris, Schoell. («Voyage...» , том XXVII; состоит из двух независимых частей:
первой, посвященной географии растений, и второй—физико -географической).
То же по-немецки в обработке самого Гумбольдта:
— Ideen zu einer Geographie der Pflanzen, nebst einem Naturgemalde der
Tropenlander, auf Beobachtungen und Messungen gegrundet, welche vom 10.
Grade nordl. bis zum 10. Grade sudl. Br. in den Jahren 1799—1803 angestellt
worden sind. 4°. XII, 182 pp. Mit I Tab. Tubingen, Cotta.
— Ueber die Chinawalder in Sudamerika.—Magazin der Ges. Naturf. Freunde
zu Berlin, I. S. 57—68, 104—120.
1808—1809. Plantes equinoxiales, recueillies aux Mexique, dans Tile de Cuba
etc., ouvrage redige par A. Bonpland. 2 vol. en 17 livr. Folio. VII, 234+191 pp.
avec 144 planches noires. Paris,Levrault et Schoell. («Voyage...» том I и II).
Также под названием:
Plantae equinoxiales perregnum Mexici in provinciis Caracorum etc., in ordi-
nem digessit Amatus Bonpland.
1808. Ansichten der Natur, mit wissenschaftlichen Erlauterungen. 2. Bande.
8°. XVIII, 350+394 S. , Stuttgart u. Tubingen, Cotta.
1814. Atlas geographique et physique du Nouveau Continent fonde sur des
observations . astronomiques, des mesures trigonometriques et des nivellements
barometriques par Alexandre de Humboldt. Folio. Paris, Dufour («Voyage...»,
том XVII; состоит из 40 различных таблиц, из них 2-я—Tableau physique des
lies Canaries. Geographie des plantes du Pic de Teneriffe, 9-я—Voyage vers la cime
du Chimborazo, tente le 23 Juin 1802 . Esquisse de la geographie des plantes dans
les Andes de Quinto).
1814—1825. Relation historique du Voyage aux regions equinoxiales du
Nouveau Continent, fait en 1799, 1800, 1801, 1802, 1803 et 1804, par A. de Humboldt
et A. Bonpland. Red. par A. de Humboldt. 3 vol. 4° 640+722+629 pp., Paris
(«Voyage...», тома XXVIII—XXX. В первом из трех томов содержится, среди
прочего, описание восхождения на Pic de Teyde и сведения о его
растительности; во втором—Observation sur le lait des champignons et. les caracteres bota-
niques du Palo de Vaca; в третьем —Compositions chimiques du sue du Palo de
la Vaca).
1814. Opinion sobre la buena calided de las Quinas de Santa-Fe in Pompo
noticias varias sobre las quinas oficinales sus especies, virtudes, usos etc.
Cartagena de Indias.
1815—1825. Nova genera et species plantarum, quas in peregrinatione ad plagam
equinoctialem orbis novi collegerunt, descripserunt, partim adumbrave—runt
A. Bonpland et A. de Humboldt, ex schedis autographis Amati Bonplandi in ordi-
nem digessit O. S. Kunth, accedurt Alexandri de Humboldt notationes ad geograp-
hiam plantarum spectantes. 7 vol Folio. XVI, 302+323+456+312+432+541 +
506 pp., 700 tab. col. Lutetiae Parisiorum, Schoell («Voyage...», тома VIII—XIV)
1816—1823. Monographie des Melastomacees, comprenant toutes les plantes
de cet ordre recueillies jusqu 'a ce jour, et notamment au Mexique etc., mise en ordre

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
215
par A. Bonpland (Melastomes et Rhexies). 2 vol. en 24 livr. Folio. VI, 142+11,
158 pp. 120 planches coloriees. Paris, Libr. grecque-latine-allemande. («Voyage...»,
тома III и IV).
Также под названием:
Monographia Melastomacearum continens plantas hujus ordinis hucusque col-
lectas, praesertim per regnum Mexici etc. In ordinem digessit Amatus Bonpland.
Lutetiae Parisorum.
1816. Sur les lois que Ton observe dans la distribution des formes vegetales.—
Annales de chimie et de physique. I, p. 225-239.
— Plantae Cryptogamicae quas in orb. nov., coll. A. de Humboldt et Bonpland,
descrips. G. Hooker. 4°. London.
1817. De distributione geographica plantarum, secundum coeli temperiem et
altitudinem montium. Prolegomena. Accedit tabula aenea. 8°. Lutetiae Parisio-
rum et Lubeck (предисловие к VIII тому «Voyage...»), вышедшее и отдельным
изданием.
— Sur le lait de ГАгЬге de la Vache. Annales de chimie et de physique,
VII, p. 182—190.
1819—1824. Monographie des Mimoses et autres plantes legumineuses du
Nouveau Continent, recueillies par A. de Humboldt et Bonpland, mises en ordre,
decrites et publiees par G. S. Kunth. I vol. en 14 livr. Folio. Avec 60 planches
color. Paris, Maze. («Voyage...», том V).
1820. Sur les lois que Ton observe dans la distribution des formes vegetales.—
Dictionnaire des sciences naturelles, XVIII, p. 422—436 (более подробное
изложение идей, заключающихся в одноименной статье, опубликованной в 1816 г.).
То же, в несколько сокращенном виде:
1821. Nouvelles recherches sur les lois que Ton observe dans la distribution
des formes vegetales.—Annales de chimie et de physique, XVI, p. 267—297 (позднее
отдельной книжкой в новой обработке).
1822. Synopsis plantarum quas in itinere ad plagam equinoctialem orbis novi
collegerunt Al. de Humboldt et Am. Bonpland, auctore G. S. Kunth. 4 vol. Parisiis
•et Argentorati, Levrault.
1824. Examen chimique des Juvias ou fruits du Bertholletia excelsa.—Journ.
-de pharm., X, p. 61—66.
— Rapport verbal fait a TAcademie des sciences sur un ouvrage de M.
Auguste Saint-Hilaire, intitule: Plantes usuelles des Brasiliens.—Annales des
•sciences naturelles, I, p. 4Ю—416.
1825. Rapport verbal sur la Flore du Bresil meridional de M. Auguste de Saint-
Hilaire.—Annales des sciences naturelles, VI, p. 222—224.
1826 Prospect zur Geographie der Pflanzen.—Hertha, VII, Geographische
Zeitung, S. 52—60.
1829—1834. Revision des Graminees, publiee dans le Nova Genera, precedee
<d'un travail general sur la famille des Graminees, par C. S. Kunth. 2. vol. Folio.
XIV, 579 pp. avec 200 planches. Paris, Gide fils («Voyage...», том VI и VII).
Также под названием:
Distribution methodique de la famille des Graminees, contenant 21 descriptions
des Graminees nouvelles, par de Humboldt et Bonpland. Paris, Gide. d
1845. Kosmos, Entwurf einer physischen Weltbeschreibung. I. Band. 8°. 493 S.
Stuttgart. Cotta (глава об органическом мире).

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Агассис (Agassiz Louis).—Знаменитый палеонтолог и геолог, в США (1807—
1873). По происхождению 1пвейцарец. Начал свою карьеру профессором
естествознания в Невшателе (Швейцария). В 1846 г. переехал в Америку, где был
профессором зоологии и геологии в Кембриджском университете. Автор
многочисленных работ по зоологии, палеонтологии и геологии (в частности в связи
с ледниковым периодом). Не признавал изменчивости видов и единства в их
строении, был противником эволюционных взглядов.
Адансон (Adanson Michel).—Известный естествоиспытатель, во Франции
(1727—1806)* В произведении «Семейства растений» (1763) предложил свою
систему и классификацию растений, основанную1 на совокупности признаков,
выступив таким образом в качестве противника искусственной системы Линнея.
Автор: Families des plantes I—II. Paris, 1763, Historie de botanique et des
families naturelles des plantes, Paris (1847—1867).
Аппий-Клавдий.—Цензор в Риме, около 311 г. до н. э.
Араго (Arago Frangois).—Знаменитый физик во Франции (1786—1853).
Аристотель.—Греческий философ (384—322 до н. э.). Из числа его
произведений, оказавших громадное влияние на мышление и науку Древних и
Средних веков, до нас дошли его «Логика», «Физика», «История животных», трактаты
о растениях и др.
Бартлинг (Bartling Friedrich-Gottfried).—Ботаник, в Германии (1798—
1875). Профессор ботаники в Гёттингене. В честь его описан род Bartlingia иа
сем. Myrtaceae, происходящий из Австралии. Автор работы De littoribus ас
insulis liburnici. De geographico-botanica. Hannoverae, 1820.
Бартон, Бенжамен (Barton Benjamin-Smith).—Естествоиспытатель и
медик, в Америке (1766—1815). Автор: Flora virginica. Philadelphia, 1812 и
Specimen of a geographical view of the trees and shrubs... of North America.
Philadelphia, 1809/
Бартон, Джон (Barton John).—Ботаник, в Англии. Автор работы A lecture
on the geography of plants. London, 1827, pp. 95;4 карты; франц. перевод Bruxel-
les, 1829.
Бембо (Pembo Pietro).—Кардинал, в Италии (1470—1547), в юности учился
в Мессине (Сицилия). Оставил ряд произведений исторического и литературного
характера.
Бернарден де Сан-Пъерр (Bernardin de Saint-Pierre
Jacques-Henry).—Знаменитый писатель, во Франции (1737.—1814). Первую половину жизни провел в
авантюристических скитаниях: о. Мартиника, о. Мальта, Петербург (при Екатерине II
с целью получения территории на побережье Каспийского моря для основания
идеальной республики), Финляндия, Польша, Мадагаскар, Иль-де-Франс,—
давших ему знакомство с природой различных широт земного шара. В 1783 г.
опубликовал свои «Этюды о природе»—«Etudes de la nature», сразу доставившие
ему известность. Это произведение, полное преклонения перед природой и ее
красотами, написанное блестящим языком, представляло бы исключительную
ценность, как образец познания и изображения природы, если бы не религиозный

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
217
дух, которым оно пропитано. Из других его произведений наибольшей
известностью пользуется повесть «Павел и Виргиния».
Бетанкур (Bethencourt Jean de).—Французский дворянин, при помощи
французского короля Карла VI в 1402 г. подчинил себе все Канарские острова.
В 1406 г. передал управление своему племяннику и вернулся во Францию, где
и умер в 1425 г,
Био (Biot Jean-Baptiste).—Знаменитый физик и астроном, во Франции
(1774—1862).
Бонплан (Bonpland Aime).—Естествоиспытатель, во Франции (1773—
1858). Сопровождал Гумбольдта во время его путешествия в Южную Америку.
В 1816 г. вновь поехал в Америку, где занимал кафедру естествознания в Буэнос-
Айресе. Обошел пешком многие области Южной Америки. Во время этих
путешествий создал близ Корриентес (Аргентина) плантацию парагвайского чая
(Ilex paraguayensis), считавшегося монополией Парагвая, за что был в 1821 г.
арестован диктатором Парагвая Франчия, обвинившим его в шпионаже. Лишь
через 9 лет был выпущен на свободу и поселился на своей плантации, где и
оставался до самой смерти.
Бори де сан-Винцент (Bory de Saint-Vincent Jean-Baptiste-Marceille).—
Естествоиспытатель, полковник, во Франции (1780—1846). Участвовал в ряде
экспедиций в Африку, опубликовал научные данные, собранные во время этих
экспедиций, а также ряд работ, посвященных различным отраслям
естествознания, в том числе Voyage dans les quatres principales iles de mers d'Afrique, I—III,
с описаниями и атласом собранных растений (Paris, 1804).
Босси (Bossi).—Ботаник, в Италии, применил предложенный Авг. Пир. Де-
Кандолем географический метод исследования при описании растительности
Ломбардии. (Applicazione del sistema di geographia botanica del sign. De
Candolle al regno d'ltalia. Giornale della societa d 'incoragemento del regno
d'ltalia, № 7, 1809).
Броун, Роберт (Brown Robert).—Знаменитый ботаник, в Англии (1781—
1858). С 1801 г. по 1805 г. участвовал в экспедиции кап. Флиндера в Австралию.
Сборы растений, в количестве 4000 видов, послужили основой для его «Флоры
Новой Голландии». С 1827 г. назначен директором ботанического отдела
Британского Музея. Сначала библиотекарь, а с 1849 г. президент Линнеевского общества
в Лондоне. Помимо ряда работ по систематике растений, ему наука обязана
открытием ядра растительных клеток и знакомством с первыми стадиями
оплодотворения растений, которые он проследил до момента проникновения
пыльцевой трубки в семяпочку. Его работы: General geographical remarks and the botany
of Terra australis. London, 1814 и Observations on the herbarium collected by
prof. Chr. Smith in the vicinity of Congo. London, 1818, и др., сыграли крупную
роль в развитии ботанической географии.
Буэ (Boue Ami).—Ботаник (род. 1794 ). Автор работы La Turquie d'Europe.
Paris, A. Bertrand, 1840, Vol. 1, Vegetation и De methoda floram regioni cujusdem
conducendi exemplis e Flora scotico etc. ductis illustrata. Edinburg, 1817.
Бурчелл (Burchell William.-John).—Путешественник и естествоиспытатель,
в Англии (1782—1863). В честь его описан род Burchellia из сем. Rubiaceae,
включающий два вида, происходящие из Южной Африки (Мыс Доброй Надежды).
Автор: Travels in the interior of southern Africa, I—II, London, 1822—1824.
Бух (Buch Leopold von).—Известный геолог, в Пруссии (1774—1853).
Ученик Вернера, впоследствии один из столпов геологической школы «вулканистов».
Привел в своем описании путешествия в Норвегию ряд ботанико-географических
данных, а затем опубликовал работу о географическом распространении
растений Канарских островов, на основании исследований своих собственных и своего
друга Христиана Смита (см. ниже). (Allgemeine Uebersicht der Flora auf den Ca-
narischen Inseln. Berlin. 1819).
Бюффон (Buffon Georges-Louis Leclerc de).—Знаменитый естествоиспытатель,
во Франции (1707—1788), оказавший громадное влияние на развитие
естествознания XVIII .столетия. Член Французской Академии Наук, директор Jardin
du roi в Париже, который ему, в значительной степени, обязан созданием своих
многочисленных коллекций. Автор работ в разных отраслях естествознания
и в том числе знаменитой «Histoire Naturelle» в 36 томах, в которой дал первый
обзор фауны земного шара, изложенный на фоне истории земли.
Бэнкс (Banks Joseph) —Р1звестный естествоиспытатель, в Англии (1740—
1820). Участвовал в первой экспедиции Кука вокруг света, из которой привез

218
А. ГУМБОЛЬДТ
большие коллекции. Последние, а также и обширную библжпеку завещал
Британскому музею.
Валенберг (Wahlenberg Georg).—Ботаник, в Германии (1784—1814). Будучи
последователем Гумбольдта, дал очень ценные ботанико-географические
описания растительности Лапландии (Flora Laponica, 1—2. Berolini, 1812), Швейцарии
(De vegetatione et climate Helvetiae Tentamen, Tiguri, 1813) и Карпат (Flora
Carpathorum principalium. Goettingae. 1814).
Валлих (Wallich Nathanaei).—Ботаник и путешественник, в Англии,
уроженец Дании (1786—1854). Заведывал ботаническими садами в Калькутте.
Автор ряда работ по флоре Индии, в том числе Tentamen Florae Nepalensis.
1824—1826.
Вернер (Werner Abraham-Gottlob).—Известный минералог и геолог, в Шлезии
(Германия) (1750—1817). Основатель, и глава школы «нептунистов»,
объяснявшей все геологические явления действием воды.
Виеиани (Viviani Domenicos).—Ботаник, в Италии (1772—1840). Профессор
ботаники в Генуе. Автор многочисленных работ по ботанике, в том числе ряда
флор: Florae italicae fragmenta, Genua, 1808; Florae libicae specimen, Genua,
1824; Florae Corsicae prodromus, 1824, Suppl. 1825, 1830; Plantarum aegyptiarum,
Genua, 1831.
Вильденов (Wildenow Karl-Ludwig).—Известный ботаник, в Германии
(1763—1812). Директор ботанического сада в Берлине. По предложению
Гумбольдта в 1811 г. обработал часть его ботанических материалов, привезенных
из Южной Америки. Автор многочисленных работ по ботанике, в том числе Grun-
driss der Krauterkunde. 1 изд. 1792, 5 изд. 1808.
Винч (Winch Nathanniel-John).—Ботаник, в Англии (1769—1838). В своей
работе Essay on the geographical distribution of plants through the countries of
Northhumberland et c. New-Castle, 1819, дал ботанико-географическое описание
для ряда местностей Англии.
Вольф, Август (Wolf Friedrich-August).—Знаменитый филолог, в Германии
(1759—1824). Автор многочисленных работ по литературе древней Греции и Рима.
Галлер (Haller Albert).—Естествоиспытатель и поэт, в Швейцарии (1708—
1777). Занимался медициной и естественными науками. В течение 17 лет
преподавал в университете в Гёттингене анатомию, хирургию и ботанику. В 1753 г.
вернулся в Швейцарию, где занимал лишь административные должности,
продолжая работать с одинаковым успехом в области ботаники, физиологии и
анатомии. Из ботанических его произведений наиболее известным является «Флора
Швейцарии» (Historia stirpium Helvetiae, 1768).
Гезиод.—Поэт древней Греции (IX век до н. э.), современник Гомера.
Гей-Люсак (Gay-Lussac Nicolas-Francois).—Знаменитый химик и физик, во
Франции (1778—1850).
Гелиодор.—Писатель в Фессалии (Греция), жил в IV столетии нашей эры.
Автор произведения «Эфиопика, или любовь Феогены и Харикла»—романа,
содержащего ценные сведения об Египте.
Генке (Haenke Thaddaeus).—Ботаник, в Германии, участвовал в экспедиции
Маласпины вдоль западных берегов Америки и на Филиппинские острова.
Впоследствии поселился в Южной Америке.
Гёте, Иоганн-Вольфганг (Goethe, Johann Wolfgang).—Знаменитый поэт
и писатель, в Германии (1749—1832). Известен также рядом научных
исследований в области морфологии растений, сравнительной анатомии, физики.
Высказывал в конце XVIII столетия мысли об эволюции организмов и о развитии одних
форм из других (метаморфоза растений).
Гизеке (Gisecke Paul-Dietrich).—Врач, в Германии (1745—1796). Занимался
ботаникой. Опубликовал ряд ботанических работ, был главным редактором
Icones Plantarum (Hamburg, 1777). В его честь Линней назвал один из родов
семейства Phytolaccaceae—Giesekia. Автор: Tabula geneologico-geographica af-
finitatim plantarum, 1789.
Годишо (Gaudichaud Beaupre-Charles).—Ботаник, во Франции (1789—1854).
Служил в качестве фармацевта во флоте, благодаря чему принял участие в ряде
научных экспедиций. Опубликовал ботаническую часть описаний этих
экспедиций. Ему принадлежит ряд работ по органографии и физиологии растений,
а также: Botanique du voyage autor du monde 1817—1820,par L. Freicinet—Paris,
1826; Bojanique du voyage autour du monde 1836—1837 sur la corvette La Bonite,
5 томов. Paris, 1844—1866.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
219
Гомер.—Поэт древней Греции, его время относят к 900 гг. до н. э. Автор
«Одиссеи» и «Иллиады».
Гмелин, Иоганн-Георг (Gmelin Johann-Georg).—Известный
естествоиспытатель и путешественник (1709—1755). В 1727 г. из Германии отправился в Россию,
в которой пробыл до 1747 г.; в 1731 г. был избран академиком. В 1733 г. принял
участие в экспедиции в Сибирь, продолжавшейся 10 лет. Результаты
опубликованы в 4-томном «Путешествии по Сибири» и также 4-томной «Флоре Сибири».
В 1747 г. вернулся в Германию, где до самой смерти был профессором ботаники
в Тюбингене.
Горнеман (Hornemann).—Ботаник, в Дании. Автор работ: Fragmentarische
Bemerkungen auf einer Reise in Norwegen.Skand. Liter. 2 B. Kjobenh. 1807;
Observationes de indole plantarum guineensium. Hauniae, 1819; Bemerkungen
uber die Vegetationsverschiedenheiten in der danischen Provinzen. Dansk Bi-
<densk. Skrift. Kjobenh. 1821.
Горншу (Hornschuh Christian-Friedrich).—Ботаник, в Германии (1793—
1850). Автор ряда обработок различных семейств во флорах Мартиуса и других
ботаников. В его честь назван род Hornschuhia из сем. Ebenaceae, из Бразилии.
Горсфилъд (Horsfield Thomas).—Естествоиспытатель, в Вест-Индии
(Центральная Америка) (1773—1859). Автор работ: On experimental Dissertatio on
the Rhus vernice, Rhus radicans and Rhus glabrum Philadelphia, 1798.
Гофман (Hoffmann Georg-Franz).—Ботаник, в Германии (1792—1804),
а затем в России 1804—1826 гг. (1761—1826). Профессор ботаники Московского
университета. Автор ряда ботанических работ, в том числе Deutschlands Flora
Erlangen, 1791; Hortus Mosquensis, 1808; Syllabus plantarum Umbelliferarum,
1814; Genera plantarum Umbelliferarum, 1814.
Гуан (Gouan Antoine).—Ботаник, во Франции (1733—1821). Профессор
в Монпелье. Автор: Flora Monspeliaca, 1765; Illustrationes et observationes bo-
tanicae ad specierum historiam facientes... pyrenaicarum..., 1773 и др.
Гукер Джексон (Hooker William Jackson).—Известный ботаник, в Англии
(1785—1865). Директор ботанического сада в Кью. Отец знаменитого ботанико-
географа и систематика Дшозефа Гукера. Обработал привезенные Гумбольдтом
из Америки низшие растения. Автор многочисленных работ по систематике
растений. Обработал сборы: Ричардсона и Друммонда из Северной Америки,
участников экспедиции Франклина (Flora boreali-americana I—Π, 1833), капитана
Beechey во время экспедиции к Берингову проливу (совместно с Walker-Arnott,
1825—1828), Капитана Росса, во· время экспедиции в Антарктику (1843),
ботаника Фогеля из тропической Африки (Niger Flora, 1849). Ему принадлежит
описание известного растения Виктория регия (1847).
Гунтер, Джон (Hunter John).—Адмирал, в Англии (1738—1821). Губернатор
в Австралии (1795—1801). Опубликовал результат своей экспедиции по
исследованию Южного океана, под заглавием: On Historical Journal of the Transactions
of Port Jackson and Norfolk Island with the discoveries wich have been made in
New South Wales and in the Southern Ocean. London, 1793.
Далъман (Dalman Johann-Wilchelm).—Зоолог и палеонтолог, в Швеции.
Джэмс (James Thomas).—Ботаник, в Америке (1803—1882). Автор работы:
Catalogue of plants collected during a Journey to and from the Rocky Mountains
during the summer of 1820. Philadelphia (1825).
Де-Кандолъ, Август Пирам (De Candolle Auguste Pyrame).—Известный
ботаник, профессор и директор ботанического сада, в Женеве (1778—1841). Отец
одного из крупнейших ботанико-географов Альфонса Де-Кандоля, давшего
в своей Geographie botanique raisonee (1855) детальную разработку многих идей
Гумбольдта в области географии растений. Ботанико-географические идеи развил
впервые в своей флоре Франции (Flore francaise 3 ed., 1805),в дальнейшем изло-
- жил основы географии растений в очерках: Geographie botanique et agricole
(Dictionaire d'agriculture. Paris,1809); Geographie botanique (Dictionaire des
sciences naturelles 18, 1820); Memoire sur la geographie des plantes de France. Mem.
Soe. d'Arc. 3, Paris, 1817. Впервые дал ясное разграниченное понятие ареала
обитания (Habitation) от характера местообитания (Station).
Делилъ (Delile Alire-Raffeneau).—Ботаник, во Франции (1778—1850).
Профессор ботаники в Монпелье. Автор многочисленных работ, посвященных
преимущественно Египту. В естественно-исторической части описания похода
Наполеона в Египет (Description de l'Egypte ou Recueil des observations et des
recherches qui ont ete faite en Egypte pendant Г expedition de Гагтёе francaise,

220
А. ГУМБОЛЬДТ
Histoire naturelle t. II, 1813) Делилю принадлежат: Memoire sur les plantes qui
croissentspontanementen Egypte; Histoire des plantes cultivees en Egypte, Premiere
memoire: Sur les cereales graminees, les fourrages et les grains de la classe des
plantes legumineuse; Flore d'Egypte. Эти работы были изданы в том же году
и отдельным изданием под заглавием: Memoires botaniques extraits de la
«Description de l'Egypte», Paris. 1813. Помимо того ему принадлежат Fragments
d'une Flore de l'Arabie petree (1833) и др.
Десфонтен (Desfontaines Rene).—Ботаник, во Франции (1750—1833).
Профессор в Jardin des plantes в Париже. Исследовал флору Западной
Африки. Автор Flora atlantica I—II (1798—1900).
Дюмон Д'Юрвилъ( Dumont d'Urville Cesar).—Адмирал, во Франции (1790—
1842). В 1819 г. совершил плавание во главе научной экспедиции в Черное море
и на о-ва Греческого архипелага, где им была найдена статуя Венеры Милос-
ской. Участвовал в кругосветном плаваний капитана Duperrey (1822—1825).»
В 1826 г. исследовал южную часть Тихого океана. В 1837 г. плавал в Южном
ледовитом океане, открыл ряд новых земель. Опубликовал ряд описаний своих
путешествий, содержащих много научных, а в том числе ботанических данных.'
Погиб со всей семьей во время железнодорожной катастрофы между Парижем
и Версалем. Опубликованы им следующие ботанические работы: Enumeratia
plantarum, quas in insulis Archipelagi aut littoribus Ponti Euxini annis 1819^
1820 collegit. Parisius 1822; Voyage au pol sud et dans l'Oceanie. Paris 1841—1854
(23 тома), ботаническую часть написали—Hombron, Jacquinot и Decaisne.,
Дюперей (Duperrey Louis Isidore).—Мореплаватель и ученый, во Франции
(1786—1865). Вступил во французский флот с 16 лет. Принял в 1817—1820 гг.
участие в экспедиции Фрейсинэ в Южном океане, во время которой составил
ряд новых карт. В 1822 г. отправился во главе новой экспедиции, в том же
направлении. Вернувшись в 1835 г. во Францию, опубликовал научные
результаты этих экспедиций.
Жильбер (Gilbert Jean-Emmanuel).—Ботаник и врач, во Франции (1741—
1814). Согласно рекомендации Галлера был приглашен в Польшу (1775), где
основал ботанический сад в Гродно, был профессором естественных наук в Вильно,,
в 1783 г. вернулся во Францию. Опубликовал ряд работ по ботанике и медицине,
в том числе Histoire des plantes de l'Europe et etrangeres (1798 и 1806).
Жюсье (Jussieu Antoine Laurent de).—Знаменитый ботаник, во Франции.
(1748—1836), профессор ботаники и директор Jardin des plantes в Париже.
Является, совместно со своим дядей Бернардом Жюсье, создателем первой
естественной системы растительного царства, в основу которой положены принципы»
разработанные Бернардом Жюсье. Основной труд: «Genera plantarum». (1789).
Каваниллес (Cavanilles Antoine Joseph).—Ботаник, в Испании (1745—1804).
Профессор ботаники в Мадриде. Автор ряда ботанических работ, в том числе:
Icones et descriptiones plantarum, quae aut sponte in Hispania crescunt. Matriti
I—VI, 1791—1801.
Кальдас (Caldas Franciso-Jose).—Естествоиспытатель, в Ю. Америке (1770—
1816). Директор обсерватории в Санта-Фе Де Богота. В 1816 г. был повешен
испанскими властями. В его честь Мутис описал род Caldasia.
Кастгофер (Kasthofer (Karl).—Ботаник, в Швейцарии. Автор работы Bemer-
kungen auf einer Alpenreise uber den Sudeten, Gotthard, Bernardin und uber die
Oberalp... (Aarau. 1822).
Катон старший—цензор в Риме (234—149 г. до н. э.). До нас дошло его*
произведение «О сельском хозяйстве», которое дает ряд ценных сведений о
культурных растениях, известных в древнем Риме.
Квеведо.—Капитан, производил наблюдения над температурой воды у
берегов Патагонии.
Кирван (Kirwan Richard).—Химик и геолог, в Ирландии (1733—1812).
Был некоторое время председателем Ирландской Академии Наук. Обладал
знаниями во всех областях естественных наук. Важным для ботанической
географии его произведением является: «Определение температур на различных
градусах широты» (французский перевод, 1787).
Кильман (Kielman).—Ботаник, в Германии. В 1804 г. в диссертации—
Dissertatio de vegetatione in regionibus Alpinis, Tubingae—дал описание расти-,
тельности Альп, соответственно поясам их обитания.
Кинг (King William-Parker).—Мореплаватель, в Англии (1793—1855).
Обследовал побережья Австралии (1817) и Южной Америки от устья Ла Платьь

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
221
■и до Чилое (1826). Последние годы жизни провел в Австралии. Опубликовал
описания своих путешествий.
Коммелен (Commelin Gaspar).—Ботаник, в Голландии (1667—1731).
Профессор ботаники в Амстердаме. Основные произведения; Flora malabarica, 1696
и Horti botanici Amstelaedamensis plantae rariores, 1706.
Komm (Cotte Louis).—Метеоролог, 'во Франции (1740—1815).
Коцебу, О. Ε.—Моряк, в России. Совершил два кругосветных плавания.
Открыл ряд новых островов. Опубликовал описание «Путешествия в Южный
•океан и Берингов пролив, для отыскания северо-восточного морского прохода»
1815—1818 гг. I—III, 1821—1823 (ч. III. Наблюдения и замечания
естествоиспытателя Адальберта Шамиссо) и «Путешествия вокруг света на военном шлюпе
«Предприятие» в 1823—1826 гг.» СПБ. 1828.
Крузенштерн, Иван Федорович.—Адмирал и мореплаватель, в России
'(1770—1846). Совершил известное кругосветное плавание в 1703—1706 гг.
Кук (Cook James).—Знаменитый мереплаватель, в Англии (1728—1779).
Совершил три кругосветных плавания. Во время третьего из них погиб на о. Га-
ваи при столкновении экипажа его корабля с туземцами.
Кунт, Карл (Kunth Karl-Sigismund).—Известный ботаник, в Германии
•(1788—1850). Профессор и директор ботанического сада в Берлине. Племянник
воспитателя Гумбольдта, обработал большую часть его ботанических коллекций,
вывезенных из Южной Америки. Основной его работой является: Nova Genera
<et species plantarum quas in peregrinatione ad plagam aequinoctialem orbis novi
€ollegerum Bonpland et Humboldt. Paris, 1815—1825 (7 томов). Помимо того:
Flora Berolinensis (1813); Enumeratio plantarum omnium cognitarum secundum
familias naturales disposita. Stuttgard (1833—1850).
Кювье (Cuvier, Georges-Fred eric-Dagobert).—Знаменитый зоолог и
палеонтолог, во Франции (1769—1832(.Автор многочисленных работ в области зоологии и
сравнительной анатомии позвоночных, особенно млекопитающих.
Приверженец постоянства вида и противник Ламарка.
Лабилардъер (Labillardiere Jacque-Julien Houtton de).—Ботаник и
путешественник, во Франции (1755—1834). Первое путешествие совершил в Англию,
где ознакомился с коллекциями Бенкса. В 1786 г. провел 2 года в Сирии, в
результате чего опубликовал Icones plantarum Syriae (1812). Принял участие
в экспедиции, посланной к берегам Австралии, для поисков Лаперуза.
Результатом этого путешествия явилось произведение: «Relation du voyage a la
recherche de La Perouse», содержащее многочисленные фактические данные,
обогатившие все отрасли естествознания—ботанику, зоологию, антропологию,
минералогию и геологию, и кроме того две флоры: Flore de la Nouvelle Hol-
lande (Австралии) и Flore de la Nouvelle Caledonie. На обратном пути
французская эскадра по прибытии на о. Яву была объявлена Англией военнопленной.
Коллекции Лабилардьера были отобраны и отправлены в Англию.
Впоследствии они были ему возвращены по настоянию Бэнкса, который по его словам:
«побоялся лишить хотя бы одной ботанической идеи человека, который
отправился их добывать, рискуя собственной жизнью»
Лави (Lavy Jean).—Боганик и врач, в Италии (умер около 1855 г.). В
работе—Stationes plantarum Pedemontis indigenarum, Taurini, 1801, описал растения
Пьемонта (Италия), соответственно их местообитаниям. Другой его работой
являются: Genera plantarum subalpinam regionem exornantium. Turin, 1824.
Ла-Кайлъ (La Caille Nicolas-Louis).—Астроном, во Франции (1713—1762).
Ламарк (Lamarck Jean-Baptiste-Pierre-Antoine de Monet).—Знаменитый
естествоиспытатель, во Франции (1744—1829). Дал первое научное обоснование
эволюционного учения, изложенного в его книге «Философия зоологии», год
выхода которой (1809) может считаться годом основания этого учения. Его дру-
. гие работы по зоологии и ботанике являлись для своего времени первоклассными
произведениями. Одновременно с Тревиранусом в Германии, но независимо от
него, выдвинул термин «биология». Основные ботанические работы: Flore
Francoise (1778); Dictionnaire de botanique (1783—1789); Illustrationes botanicae
(1791—1800).
Ламбер (Lambert Jean-Henry).—Знаменитый ученый, во Франции (1728—
1777). Автор многочисленных работ по астрономии, математике, физике и
философии.
Л амуру (Lamourout Jean-Vincent-Felix).—Естествоиспытатель, во Франции
{1779—1825). Автор ряда работ по ботанике и зоологии, а также курса
физической географии.

222
А. ГУМБОЛЬДТ
Лаперуз (La Perouse Jean-Francois).—Известный мореплаватель, во Франции
(1741—1788). Погиб близ Австралии во время научной экспедиции по
исследованию Южного океана.
Лаплас (Laplace Pierre-Simon).—Знаменитый математик (1749—1827).
Лежентилъ (Le Gentil de la Galaisiere Guillaume-Joseph-Haycinthe-Jean-
Baptiste).·*—Астроном и путешественник, во Франции (1725—1792). В 1761 г. был
намечен французской Академией Наук для наблюдения прохождения планеты
Венеры через диск солнца. Занятие французских учреждений в Индии
англичанами не дало ему возможности довести свои наблюдения до конца.
Вследствие этого он остался в Индии еще на 8 лет, дожидаясь вторичного
прохождения Венеры. В 1779—1781 гг. опубликовал описание своего путешествия,
содержащее многочисленные данные по географии, истории и этнографии
Индии.
Лессон (Lesson Rene-Primevere).—Естествоиспытатель, во Франции (1794—
1849). Участвовал в кругосветном плавании, под начальством Duperey, во время
которого произвел исследование ряда местностей Южной Америки и собрал
ценные коллекции. Опубликовал результаты своих путешествий и ряд других
работ, в частности по орнитологии. Автор: De geographia plantarum insulae Malou-
inarum Soledad egregie disseruit (Observations generates sur l'histoire naturelle
des diverses contrees visit ees par la corvette La Cocquille. Duperrey, Voyage),
Paris, 1826.
Легиено (Leschenault de la Tour Jean-Baptiste).—Ботаник, во Франции (1773—
1826). Директор ботанического сада в Париже. Автор работы: Notice sur la
vegetation de la Nouvelle Hollande et la terre de Diemen (Voyage aux terres australes
1800—1804 par Tr. Perin), Paris, 1824.
Линней (Linne Carl).—Знаменитый ботаник, в Швеции (1707—1778),
заложил основание современной научной систематики растений.
Линк (Link Heinrich-Friedrich).—Ботаник-естествоиспытатель, в Германии
(1769—1851). Автор флоры Гёттингена (Florae Goettingensis specimen, 1789),
в которой отметил растения, связанные в своем обитании с известковыми почвами.
Лихтенштейн (Lichtenstein Auguste- Gerhard -Gottfried).—Ботаник, в
Германии (1780—1851).
Лукулл—римлянин (115—49 до н. э.)—прославился своим военным талантом
и роскошью жизни. После победы над Митридатом и Тиграном, царем Армении,
подчинил значительную часть Малой Азии владычеству Рима.
Маласпина, Александр (Malaspina Alesandro).—Мореплаватель, в Испании
(1750—1810)*. В 1789 г. был послан во главе экспедиции, имевшей задачу
изучение западных берегов Южной Америки. По возвращении в 1795 г. в
Испанию, будучи заподозрен в политической неблагонадежности, был заключен
в тюрьму, где, по всей вероятности, и умер.
Мартиус (Martius Karl-Friedrich-Philippe).—Ботаник и путешественник,
в Германии (род. 1794). В 1817—1820 гг. участвовал в научной экспедиции
в Бразилию, где изучал главным образом флору, географию и этнографию
страны. По возвращении на родину был избран профессором и директором
ботанического сада в Мюнхене. Почти все его работы связаны с Бразилией.
Главнейшие из них: Reise nach Brasilien (1824—1831); Flora Brasiliensis (1P29
et f. i\). Главным его произведением, над которым он работал 27 лет, были
Genera et species palmarum, Munich (1823—1845).
Маршал-Биберштейн (Bieberstein Marschall von).—Ботаник, в России,
уроженец Германии (1768—1826). Инспектор сельского хозяйства южной
России. В его честь описан род Biebersteinia Steph. Автор: Flora taurico-caucasica
Ι-ΙΠ (1808—1818); Centuria plantarum rariorum Ross'ae meridionalis I-II (1810;
1832—1843); Beschreibung der Lander zwischen den Flussen Terek und Kura am
Kaspischen Meere. Frankfurt, 1800.
Мейен (Meyen F. J. F.).—Ботаник, в Германии. Автор «Основ географии
растений», в которые включил не только географию дикорастущих, но и
культурных растений: Grundriss d. Pflanzengeographie und uber Herkunft, Anbau,
Nutzen d. vorzugl. Kulturpflanzen. Berlin, 1836.
Менцелъ (Menzel Christian).—Ботаник и синолог, в Германии, врач по
профессии (1622—1701). Главные работы, в том числе ботанические, касаются
Китая. Двухтомная рукопись его «Флора Японии», оставшаяся
неопубликованной, хранится в Берлине.
Мирбелъ (Mirbel Charles-Francois Brisseau de).—Естествоиспытатель, во

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
223
Франции (1776—1854). Был назначен во время Империи директором садов и
оранжерей Парижа. Впоследствии профессор Естественно-исторического Музея
в Париже. Занимался преимущественно анатомией и физиологией растений.
Оставил ряд работ по этим разделам ботаники, а также Histoire nature lie des
vegetaux classes par famille, в 15 томах (1802—1826).
Мишо, Андре (Michaux Andre).—Ботаник, во Франции (1746—1802).
Исследовал флору Ирана, на территории между Индийским океаном и Каспийским
морем, а также флору Северной Америки. Умер на о. Мадагаскаре, по пути в
экспедицию в Австралию. Автор: Histoire des arbres forestiers de l'Amerique septen-
trionale, I—III (1810—1813) и др.
Моро-де-Ионнес (Moreau de Jonnes Alexandre).—Ученый, во Франции (1778—
1870). В молодости, будучи на военной службе, участвовал в военных операциях
на Антильских о-вах, Сан-Доминго, Мартинике. Автор многочисленных
произведений, основное из них, имеющее значение для ботанической географии:
Tableau du climat des Antilles et des phenomenes de son influence sur les plantes,.
les animaux et l'espece humaine (1817).
Моцинъо (Mocinjo Jose-Mariano).—Ботаник, в Мексике. Умер в Испании—
Барцелоне (1819). В его честь описан род Mocina DC.
Мутис (Mutis Jose-Celestino).—Ботаник-любитель, в Санта-Фе Де Богота
(1732—1808), по профессии духовное лицо. Имел большую ботаническую
библиотеку, гербарий и до 3000 рисунков,ин фолио, местной флоры, над которыми в
течение 15 лет работало до 30 художников. В год посещения Гумбольдтом Мутиса
(1801 г.) последнему было 72 года. Посылал растения своего сбора Линнею.
Ней (Nee Ludovig).—Естествоиспытатель, участвовал в экспедиции
Александра Маласпина, во время которой собирал растения в Перу, на Панамском
перешейке и в Мексике, опубликованные Каваниллесом.
Неес Фон-Эзенбек (Nees von Esenbeck Christian-Gottfried).—Ботаник и
энтомолог, в Германии (1776—1858). Профессор ботаники в Бреславле. Принял
участие в революционном движении 1848 г., за что был лишен в 1851 г.
профессуры и умер в большой нужде. В течение 40 лет редактировал Nova Acta Leop.-
Caroline, опубликовал большое число работ по ботанике и энтомологии, в том
числе: Die Algen des sussen Wasser nach ihren Entwicklungsstufen dargestellt
(1814); Das system der Pilze (1816); Naturgeschichte d. europaischen Lebermoose
(1833—1838); Agrostologia Brasiliensis (1836).
Нордман, Александр.—Зоолог, в России (1803—1866). В 1827 г. изучал
ботанику и зоологию, преимущественно низших животных, у Эренберга в
Берлине. В 1832 г. был назначен профессором зоологии в Ришельевском лицее, а с
1833 г.—директором ботанического сада в Одессе. В 1849 г. перешел в Гельсин-
гфорский университет. Автор ряда работ по зоологии, ботанике и палеонтологии.
Нуттал, Т. (Nuttal Thomas).—Ботаник и орнитолог, в Англии (1786—
1858). С 1808 г. по 1842 г. работал в Северной Америке, где и выполнены были
главные его работы: Genera of North American Plants and Catalogue of the specie^
(1818); Journal of Travels into the Arkansas Territory (1821); The North American
sylva (1842—1849).
Олътманс (Oltmanns Jabbo).—Геометр и астроном, в Пруссии (1783—1843).
Профессор и член-Академии Наук в Берлине. Ряд лет прожил в Париже.
Обработал астрономические результаты путешествия Гумбольдта в Америку:
Conspectus longitudinum et latitudinum per decursum a 1799—1804 ab A. de Humboldt
observatorum. Paris, 1808.
Онезикрит—историк в древней Греции (род. 335 до н. э.), сопровождал
Александра Македонского во время его похода в Азию. Написал историю этого
похода, представляющую незначительную научную ценность.
Павон (Pavon Jose).—Ботаник, в Южной Америке, см. Руидз. В его честь
описан род: Pavonia.
Паллас, Петр-Симон (Pallas Peter-Simon).—Знаменитый
естествоиспытатель, в России (1741—1811), германского происхождения. Прибыл в Россию
в 1768 г. в качестве уже известного зоолога и был назначен действительным
членом петербургской Академии Наук. Посвятил сорок лет своей жизни
исследованию России. Совершил два путешествия в Сибирь, продолжавшиеся свыше 10 лет,
исследовал Крым, в котором прожил 15 лет. Описания его путешествий дали
основные сведения о природе России. Богатство содержащихся в них
фактических данных свидетельствует о Палласе как об исключительном по своим
познаниям и наблюдательности ученом.

224
А. ГУМБОЛЬДТ
Парри (Parry William-Edward).—Моряк и адмирал, в Англии (1755—1822).
Стоял во главе четырех экспедиций к Северному полюсу (достиг 82"45/ северной
широты), имевших также задачу нахождения морского пути из Атлантического
океана в Тихий, к северу от Северной Америки. Результаты его четырех
экспедиций опубликованы в 1821, 1824, 1826, 1827 гг.
Паррот, Иоганн-Фридрих (Parrot Johan-Friedrich).—Естествоиспытатель
и врач, в России (1791 —1841). В 1807 г. поступил на медицинский факультет
Дерптского университета. Студентом в 1811 г., совместно с минерологом Энгель-
гардтом, совершил путешествие по южной России, Крыму, Молдавии и Валахии,
произведя всюду метеорологические и естественно-исторические наблюдения,
опубликованные в 1815 г. В 1814 г. получил степень доктора медицины, а в 1816 г.
был избран членом-корреспондентом СПБ Академии Наук. Уехал в 1818 г. в
Германию для дальнейшего совершенствования. В 1815 г. поступил на должность
полевого врача в русскую армию, причем с войсками, преследовавшими
Наполеона, дошел до Франции, где и оставался до заключения мира.
Вернувшись с войсками из Франции, вышел в отставку в продолжал научные занятия
и работы в университетах и академиях Берлина, Вены, Парижа, Милана
и Павии. В 1821 г., вернувшись в Россию, занял в Дерптском университете
кафедру физиологии и патологии, а в 1826 г. кафедру физики. Совершил
путешествие в Пиренеи (опубликовано в 1824 г.) и наг. Арарат (опубликовано в 1834г.).
Описание путешествия в Крым и на Кавказ: Engelhardt Μ. u. Parrot Fr. Reise
in die Krim and den Kaukasus I—II (1815—1818) заключает многочисленные
научные и в частности ботанико-географические данные.
Пастер (Pasteur Louis).—Знаменитый биолог, во Франции (1822—1895).
В 1862 г. окончательно доказал отсутствие самопроизвольного зарождения
организмов в современных условиях, чем положил конец ожесточенной научной
дискуссии, разделившей в конце XVIII и первой половине XIX столетия
ученых на два лагеря.
Перон (Peron Francois).—Путешественник и естествоиспытатель, во Франции
(1775—1810). Участвовал в экспедиции Baudin в южное полушарие. Привез
многочисленные коллекции. Открыл фосфоресценцию моря. Ранняя смерть не
дала ему возможности самому опубликовать результаты своего путешествия.
После его смерти было напечатано его Voyage de decouverte aux terres australes
I—II. Paris, 1811—1816, окончание которого написано Фрейсине.
Персун (Persoon Chrastian-Hendrick).—Ботаник, родом из Южной Африки,
впоследствии в Германии (1755—1837). Автор ряда работ по микологии, а также
Synopsis plantarum seu Enchiridium botanicum. Petropoli, I—V, 1817—1821.
Hemu-Tyap (Dupetit Thouars Louis-Marie-Aubert).—Ботаник, во Франции
(1758—1831). Провел несколько лет на островах близ восточных берегов Африки
(Иль де-Франс, Реунион, Мадагаскар). Автор многочисленных работ как в
области ботаники (систематика, физиология), так и плодоводства. Из числа первых
может быть особенно отмечена: Histoire des vegetaux receuillis sur les isles de
France (Реунион,Мадагаскар) 1804; и... dans les isles australes d'Afrique, 1806.
Плиний (Caius Plinius secundus).—Знаменитый естествоиспытатель, в древнем
Риме (23—79 гг. н. э.). Автор «Естественной Истории» в 37 томах, в которой
собраны все современные ему сведения из всех областей естествознания.
Командовал римским флотом во время извержения Везувия, в результате которого
погибли Помпея и Геркуланум. Высадившись на берег, умер, задохнувшись газами,
извергавшимися вулканом.
Поллини (Pollini Ciro).—Ботаник, в Италии (1782—1833). Профессор
ботаники в Вероне. Автор работ: Saggio di osservazioni е di sperienze sulla vegeta-
zione degli alberi. Verona, 1815; Flora Veronensis I—III. 1822—1824 и др.
Прево (Prevost Isaac-Benedict).—Естествоиспытатель, в Швейцарии (1755—
1819). Профессор философии в Монпелье. Опубликовал ряд работ по физике и по
другим отделам естествознания.
Пруст (Proust Louis-Joseph).—Химик, во Франции (1754—1826). С 1874
до 1806 заведывал химической лабораторией Карла IV в Мадриде. ;
Пурги (Pursh Frederick).—Ботаник в Северной Америке (1774—1820). Автор
флоры Америки: Flora Americae septentrionalis. London (1814—1816). В его честь
описан род Purshia DC.
Рамон (Ramond de Carbonieres Louis-Francois-Elisabeth).—Политик и
ученый, во Франции (1755—1827). Играл политическую роль до начала французской
революции, во время террора совершил научное путешествие в Пиренеях. 3 1796 г.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
225
сделался профессором естественной истории в Тарбесе. При Наполеоне вернулся
опять к политической деятельности. В качестве ученого сделал большой вклад в
познание геологии Пиренеев. Результаты его наблюдений в Пиренеях и сравнения
последних с Альпами изложены в нескольких опубликованных им книгах.
Основные его работы: Voyage au mont Perdu (1801); Observations faites dans les Pyrenees
(1789); Coup d'oeil general et comparalif sur les Alpeset les Pyrenees (1834).
Рейнвардт (Reinwardt Kaspar-Georg-Karl).—Ботаник, в Голландии (1773—
1854у. Профессор ботаники в Лейдене. Автор работ: Oratio de augmentis, quae
historiae naturali ex Indiae investigatione accesserunt. Hardervici, 1823;
Ueber den Charakter der Vegetation auf den Inseln des Indischen Archipels. Berlin,
1828. В его честь описан род Reinwardtia из сем. Linaceae.
Рингье (Ringier).—Ботаник, в Швейцарии. Автор диссертации De distri-
butione geographica plantarum Helvetiae. Tuebingae 1823 p. I—3i, выполненной
под руководством Schuebler'a (см.).
Ричардсон (Richardson John).—Естествоиспытатель, в Англии (1787—1865).
Участвовал в первой (1819—1822) и второй (1825—1826) экспедициях Франклина
в Арктику. Автор ряда зоологических работ, в частности Fauna Boreali Americana
(1829—1837).
Ришар, Ахилл (Richard Achillea—Известный ботаник и медик, во Франции
(1794—1852), сын последующего. Профессор естественной истории в
Медицинском институте в Париже. Автор многочисленных ботанических работ, в том
числе: Botanique du voyage de l'Astrolabe (1832—1834); Essai d'uneflore de la
Nouvelle Zelande (1832); Plantes nouvelles d'Abyssinie (1840) и др.
Ришар (Richard Louis-Claude-Marie).—Ботаник, во Франции (1754—1821).
Был командирован в 1781 г. во Французскую Гвиану и острова Мексиканского
залива, откуда привез во Францию в 1789 г. обширный гербарий. Опубликовал
ряд работ, в том числе: Dictionnaire elementaire de botanique (1798);
Demonstration de botanique (1808); Commentario botanica de Conifereis et Cycadeis (1826);
Flora boreali—amerikana, I—III, 1803.
Росс, Джон (Ross John).—Адмирал и знаменитый исследователь Арктики,
в Англии (1800—1862). Стоял во главе двух экспедиций, имевших целью
нахождение морского пути из Атлантического океана в Тихий, к северу от Северной
Америки, из которых вторая продолжалась с 1827 г. по 1834 г. Опубликовал
результаты этих экспедиций (1819—1835).—Его племянник Росс Джемс (Ross James
Clark, 1800—1862) в возрасте 12 лет вступил в английский флот и совершил
первые плавания под командой своего дяди. В 1819—1827 сопровождал капитана
Парри, во время его 4 арктических плаваний. Участвовал в экспедиции Джона
Росса в 1829—1834 гг. В 1839 г. уже в качестве капитана кораблей «Эребус»
и «Террор» совершил экспедицию к Южному полюсу, главной целью которой
являлось изучение земного магнетизма. 11 января 1844 г. открыл
Антарктический материк, которому дал название Виктория, в честь английской королевы.
Достиг 73°4' южной широты. В 1843 г. вернулся в Англию. Результаты
экспедиции опубликованы в 1842 г.
Ругенд.ас (Rugendas Johann-Moris).—Художник, в Германии (1799—1858).
Руидз (Ruiz Lopez-Hipolito).—Ботаник, в Южной Америке (1754—1815).
Опубликовал совместно с Павоном (Pavon) флору Перу и Чили (Flora Peruviano
et Chilensi, Madrid, 1794), явившуюся результатом исследований
растительности этих стран, выполненных ими в качестве участников экспедиции ЬотЬеу'я.
Автор исследования о хинном дереве—Quinologia, 1792.
Сабин (Sabine Edouard).—Физик и математик, в Англии (1788—1883).
Участвовал в экспедициях Росса и Парри "в Арктику. В 1822 был поставлен во
главе экспедиции к побережьям Африки и Америки, в следующем году исследовал
Шпицберген и Гренландию. Результаты путешествия опубликовал в 1825 г. Еще
в молодости чтение произведений Гумбольдта привлекло его внимание к
естествознанию. Впоследствии перевел на английский язык его «Космос» и «Картины
Природы» (в 1853 г.).
Сенека—философ, в Риме (3—65 н. э.).
Сент-Иллер, Август (Saint-Hillaire Auguste-Fran^ois-Cesar Pronvencal
de) —Ботаник, во Франции (1799—1853). Совершил в 1816—1822 и 1830 гг.
путешествия в Южную Америку—в Бразилию. Результаты путешествия
опубликованы в многочисленных книгах и статьях, из которых особенный интерес
представляет его «Флора южной Бразилии» (1825—1832) и «Полезные растения
Бразилии» (1827—1828).
15 А. Гумбольдт

226
А. ГУМБОЛЬДТ
Cecce (Sesse Martin).—Ботаник, в Мексике (1788—1809). Директор
ботанического сада в Мехико. В его честь описан род Sessea Rz. et Pav.
Сиклер (Sickler Friedrich-Karl-Ludwig).—Плодовод, в Германии (1773—
1836). Автор истории плодоводства—Allgemeine Geschichte der Obstkultur von
den Zeiten der Urwelt an bis auf die Gegenwartigen herab. Frankfurt, 1802.
Скоу (Schouw Joakim Frederik).—Ботаник, в Дании (1789—1852).
Профессор ботаники в Копенгагене. В работе De sedibus plantarum originariis sectio
prima. Havniae, 1816, касался вопроса о центре происхождения видов. В
дальнейшем опубликовал «Основы ботанической географии»—Grundzuge einer All-
gemeinen Pflanzengeographie. Датское издание 1822, немецкое 1823 и Tableau
du climat et de la vegetation d'ltalie, 1839.
Скорсби (Scorsby William).—Мореплаватель, исследователь Арктики и
ученый, в Англии (1789—1857). В 1820 г. опубликовал описание арктической области,
а в 1823 г. описание своего путешествия под заглавием: Journal of a voyage to
the northern Whale-fischery including researches and discoveries on the eastern
coast of West Greenland in Summer 1822, Edinburg, 1823. Приложение, список
растений с восточного побережья Гренландии, составленный Гукером.
Смит, Джемс-Эдвард (Smithe James-Edward).—Ботаник, в Англии
(1759—1828). Основатель и первый президент Линнеевского общества в Лондоне,
которому передал приобретенные им библиотеку и гербарий Линнея. Автор
многочисленных работ по ботанике, в том числе Florae Graecae Prodromus
(совместно с Ойбторпом) и др.
Смиту Христиан (Smith Christian)!—Ботаник, в Норвегии (1785—1816).
Погиб во время экспедиции в Африку на берегах р. Конго. Работал совместно
с Леопольдом фон Бухом (см.) на Канарских островах. Написал Journal d'un
voyage a Congo en Afrique, опубликованный после его емерти (Christianie, 1819).
Соландер (Solander Daniel-Charles).—Естествоиспытатель и
путешественник, в Англии, уроженец Швеции (1736—1782). Библиотекарь Британского
Музея. Совершил путешествие в Лапландию, Россию, на Канарские острова.
Принимал участие в первой экспедиции Кука, совместно с Бэнксом (см.). Рисунки
собранных им, совместно с Бэнксом, растений опубликованы известным
художником Bauer'ом: Tabulae ineditae plantarum in prima Cookiana expeditione
annis 1769—1771 ab Josepho Banksio et Daniel Solander colectarum. s. a.
Соссюр (Saussure Horace-Benedict).—Знаменитый естествоиспытатель и
физик, в Швейцарии (1740—1799). Профессор философии в Женеве. Исследовал
Альпы, установил высоту Монблана, Этны и других европейских вершин.
Работал в различных областях естествознания, в особенности метеорологии
(изобрел ряд приборов—гигрометр, анемометр и др.), геологии, зоологии (впервые
наблюдал деление инфузорий), ботанике. Из его многочисленных работ для
ботанической географии представляет интерес его Voyage dans les Alpes I—IV
(1779—1796).
Стевен, Христиан (Steven Christian).—Известный ботаник в России,
уроженец Финляндии (1781—1863). Исследовал флору Кавказа и Крыма. Автор
первой флоры Крыма (1856), содержащей также данные по делению Крыма на
ботанико-географические провинции. Основал Никитский ботанический сад
с целью акклиматизации растений различных географических областей и был
его директором в течение 12 лет (1812—1824). В 1820 г. совершил путешествие
по Европе, во время которого в Париже познакомился с А. Гумбольдтом.
Страбон—географ и историк, в Греции (63 г. до н. э.—21 н. э.). Автор
«Географии», в 17 томах, одного из наиболее ценных, дошедших до нас,
произведений древности, посвященных географии и истории.
Сулавищ Жиро (Soulavie Jean-Louis Giraud).—Писатель и политический
деятель, во Франции (1752—1813). Вначале Французской революции был
викарием в Шалоне. Примкнул к революционному движению, в 1793 г. был
резидентом Женевской республики, в 1794 был арестован как соратник Робеспьера.
В конце жизни вернулся к духовной деятельности. Автор многочисленных
исторических произведений, а также «Естественной истории южной Франции» (Hi-
stoire naturelle de la France meridionale, 1782).
Тарквиний старший или Π риск был провозглашен царем Рима в 615 г.
до н. э., убит в 578 г. до н. э.
Теофраст—философ, в Греции (372—287 до н. э.), ученик Аристотеля. Его
работы, посвященные растительности, соответствуют по своему значению тому,
что сделал Аристотель в отношении животных. До нас дошли 9 томов его «Истории

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
227
растений» и 6 томов «Трактата о растительности». В его ботанических работах
имеются уже первые ботанико-географические данные. Первое издание его
трудов вышло в Венеции в 1498 г.
Тревиранус (Treviranus Gottfried-Reinhold).—Физиолог и
естествоиспытатель, в Германии (1776—1837). Одновременно с Ламарком применил термин
«биология». Может считаться основателем биологии, которую он обосновал как
науку в шеститомном труде, озаглавленном «Biologie oder Philosophie der leben-
den Natur» (1802—1822). Помимо этого им опубликован ряд работ по анатомии,
физиологии, в том числе исследование «О влиянии гальванизма некоторых
химических агентов на растения» (1800).
Турнефор (Tournefort Joseph Pitton de).—Знаменитый ботаник, во Франции
(1656—1708). Совершил путешествие в Грецию и Малую Азию, продолжавшееся
три года. Своими работами подготовил реформу систематики растений,
проведенную позже Линнеем. Основные работы: Relation d'un voyage du Levant I—II.
1717; Institutiones rei herbariae I—HI. 1700.
Уокер-Арнопып (Walker-Arnott Georg-Arnold).—Ботаник, в Англии (1799—
1868). Совместно с Wight'ом опубликовал Prodromus Florae Penins. Indiae ori-
entalis (1834), обрабатывал совместно с Вил. Гукером ботанические материалы
экспедиции Beechey в северной части Тихого океана.
Фёрстер, Георг (Forster Johann-Georg-Adam).—Естествоиспытатель, в
Германии (1754—1794). Участвовал вместе со своим отцом (см. следующ.) во втором
кругосветном плавании Кука в южном полушарии, в 1772—1775 г. Опубликовал
описание этого путешествия. Был профессором в Касселе (1778) и Вильне (1784).
По возвращении в Германию, поселился в Мейнце близ Франкфурта. При взятии
этого города французскими революционными войсками в 17 92 г. примкнул к
Французской революции. Умер в Париже, готовясь к путешествию в Индию и Тибет.
Основными его произведениями являются: Voyage autour du monde, 1777; Hi-
stoire et description de l'arbre a pain, 1784; Essais sur la geographie morale et
naturelle, l'histoire naturelle et la philosophie usuelle, 1789—1797, 6 томов. В
1843/44 г. его дочерью было издано полное собрание его сочинений.
Фёрстер, Иоганн-Рейнольд (Forster Johann-Reinhold).—Известный
путешественник, естествоиспытатель и географ, в Германии (1729—1798). Был
министром в Данциге, затем при Екатерине II посетил и описал немецкие колонии—
на Волге, в районе Саратова, был профессором естественной истории в Англии,
участвовал в 1772 г. в качестве натуралиста в кругосветном плавании, под
начальством Кука, в течение последних лет жизни был профессором естественной
истории и директором ботанического сада в Галле (Германия).
Фигйер, Федор Богданович.—Ботаник, уроженец Пруссии (Гальбёрштат),
с 1811 г. в России (1780—1854). Заведывал знаменитым ботаническим садом
гр. А. Разумовского в Горенках, близ Москвы, с 1811 г. по 1822 г. В 1823 г. с
преобразованием Петербургского аптекарского сада в Ботанический сад был
назначен его директором, в каковой должности оставался до 1850 г. Опубликовал
свыше 70 работ, главным образом, по систематике растений.
Фрейсине (Freycinet Louis-Claude de Saulse de).—Капитан и мореплаватель,
во Франции (1779—1842). Основатель Французского географического общества.
Участвовал в экспедиции Baudin в Австралию в 1800 г., стоял во главе научной
кругосветной экспедиции в 1817—1820 гг., из которой привез многочисленные
научные материалы и коллекции. Последняя часть его жизни была посвящена
составлению описания этого путешествия, которое вышло под заглавием «Voyage
autour du monde», 1824—1844.
Хост (Host Nicolaus-Thomas).—Врач и ботаник, в Австрии (1761—1834).
Придворный врач в Вене. Автор: Flora Austriaca I—II (Viennae,1827—1831).
Хуррука (Churrucai Eloreza Cosme-Damian,—Адмирал, в Испании (1761—
1805.
Цервантес (Cervantes Vicente).—Ботаник в Мексике, профессор
Мексиканского университета, умер в 1829 г. Автор произведения «De resina elastica
generating et de arbore Novae Hispaniae resinam hujusmodi producente», Mexico, 179.
В его часть описан род Servantesia Rz. et Pav.
Циммерман (Zimmermann Eberhard-August-Wilhelm).—Естествоиспытатель
и географ, в Германии (1743—1815).
Шайер Schayer).—Зоолог.
Шамиссо '(Ghamisso Adelber).—Писатель, уроженец Франции (1781—1838).
Во время революции со своими родными эмигрировал в Пруссию. После Тиль-
15*

228
А. ГУМБОЛЬДТ
зитского мира вернулся во Францию, но скоро переселился обратно в Берлин.
Участвовал в кругосветном плавании Коцебу (см.) и написал научную часть
описания этой экспедиции. По возвращении был назначен хранителем гербария
Ботанического института в Берлине. Большая часть его трудов опубликована на
немецком языке, они посвящены литературе, поэзии, ботанике и лингвистике.
Шатобриан (Chateaubriand Francois-Rene).—Известный писатель и
государственный деятель, во Франции (1768—1848). В молодости несколько лет
жил в Сев. Америке, описание природы которой дал в своих произведениях.
Шварц (Schwarz Joseph).—Путешественник и геолог, в Германии (1804—
1806).
Шеллинг.—Известный философ, в Германии (1775—1854).
Шрадер (Schrader Heinrich-Adolph).—Ботаник, в Германии (1767—1836).
Профессор ботаники в Гёттингене. Автор ряда работ по систематике растений,
в TdM числе монографий (Veronica, Verbascum), а также флоры Германии—Flora
Germanica 1 (1806).
Штромейр (Stromeyer Friedrich).—Ботаник, в Германии (1776—1835).
Профессор химии в Гёттингене. Опубликовал в 1800 г. работу под заглавием
«Commentatio sistens historiae vegetabilium geographicae specimen», в которой
намечены основные начала географии растений как науки.
Шюблер (Schubler Gustav).—Ботаник, в Германии (1787—1834). Профессор
ботаники в Тюбингене. Автор работ: Systematisches Verzeichnrs der wildwachsen-
den phanerogamen Pflanzen um Tubingen (1822) и Flora von Wurtemberg,
совместно G. v. Martens (1°34).
Юнг, Артур (Young Arthur).—Агроном и писатель, в Англии (1741—1820).
Автор: Travels in France in the years 1787—1789. Bury st. Edm. 1792.
Эдварде (Edwards George).—Естествоиспытатель, в Англии (1693—1773).
Автор Gleanings of Natural History (1758—1764)· и Essays of Natural History
(1770).
Энгелъгардт (Engelgardt Moritz)—Минералог и геолог, в Германии- (1779—
1842).Участвовал в экспедиции совместно с Парротом (см.) на Кавказ и в Крым
в 1812 г.
Эпинус (Aepinus), уроженец Германии (1724—1Р02). Известный физик.
С 1757 г. в России действительный член петербургской Академии Наук.
Эренберг (Ehrenberg Christian-Gottfried).—Естествоиспытатель, в Германии
(1795—1876). Профессор и член Академии Наук в Берлине, известен своими
работами по планктону моря, в особенности по инфузориям. В 1829 г. сопровождал
А. Гумбольдта в его путешествии в Азию.
Эхаберио.—Живописец, в Мексике.

СОДЕРЖАНИЕ
Значение работ Александра Гумбольдта для
географии растений. Проф. Е. В. Вульф 5
Александр Гумбольдт (биографический очерк). Проф. Е. Вульф .... 15
От редакции 47
ИДЕИ О ГЕОГРАФИИ РАСТЕНИЙ 49
Предисловие Ал. Гумбольдт 51
Примечания
ИДЕИ О ФИЗИОНОМИЧНОСТИ РАСТЕНИЙ 75
Примечания 91
ПРОЛЕГОМЕНЫ К ГЕОГРАФИЧЕСКОМУ РАСПРЕДЕЛЕНИЮ
РАСТЕНИЙ СОГЛАСНО ТЕМПЕРАТУРЕ ВОЗДУХА И ВЫСОТЕ ГОР. 93
О географическом распределении растений 97
I. Экваториальная зона 130
A. От экватора до 10° северной и южной широты 130
B. Между 17 и 21° северной широты 137
II. Умеренная зона 140
A. Кавказский хребет 141
B. Пиренейский хребет 142
C. Альпы Швейцарии 143
III. Холодная зона 144
А. Лапландия 146
Примечания 160
Список видов, приводимых в пролегоменах Гумбольдта, с обозначением
. семейств и современной синонимики—#. В. Вульф 162
О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ, НАБЛЮДАЕМЫХ В РАСПРОСТРАНЕНИИ
РАСТЕНИЙ 173
Alexandre Humboldt 175

КОСМОС. ОПЫТ ФИЗИЧЕСКОГО МИРООПИСАНИЯ 189
География растений и животных 191
Примечания 198
ГЕОГРАФИЯ РАСТЕНИЙ 199
Библиографический очерк 209
География растений в трудах Гумбольдта—Я. С. Хармац 209
Список ботанических трудов А. Гумбольдта 214
Именной указатель 216

Редактор А. Я. Островский.
Техредактор Я. А. ФшейскиП.
Корректура Е. В. ВитторФ
Выпускающий Я. С. Хомутов.
Тирада 10000 экз. 14х/2 п. л. у. а. л.
14,95 + 6 вклеек φ—τ 72 χ 105 Vie·
Сдано в производство 27/1 1936 г.
Подписано к печати 17/VI 1936 г.
Уполномоченный Главлита Б 23817
Инд. Кл. СХгиз 5134 Зак. 133.
Цена книги 3 руб. 50 коп.
Переплет 1 руб. 50 коп.
Отпечатано в 16 типографии треста
«Полиграфкнига» Москва,
Трехпрудный пер., 9.