го. шик]
KOHWMMKA
НТЕРЕСЫ
ОЛИТИКА


OTA SIK
ekonomika
ZÁJMY
POLITIKA
(jejich vzájemné vztahy do socialismu)
Nakladatelství politické literatury
19 6 2


Для научных библиотек.
О. Ш И к
ЭКОНОМИКА
ИНТЕРЕСЫ
ПОЛИТИКА
Перевод с чешского
Под редакцией и с вступительной статьей
я. А. КРОНРОДА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
Москва 1964


Перевод с чешского
В. П. Грузинова, В. Н. Даньшиной, Р. Н. Евстигнеева, И. И. Семенова
Книга известного экономиста, члена-корреспондента Чехословацкой Академии наук является первой общетеоретической частью .большой работы, посвященной широкому кругу проблем политэкономии. Главное внимание уделено анализу категорий: экономические законы, производственные отношения, собственность и др.; показана их связь с решением практических вопросов.
Выступая против субъективизма и догматизма в трактовке важнейших теоретических проблем политэкономии, О. Шик дает последним научно обоснованную характеристику, анализируя вместе с тем ряд интересных социологических проблем, мало или совсем не освещенных в литературе социалистических стран.
Творческий подход автора к поставленным проблемам делает книгу интересной для советских экономистов.


ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
Книга известного чехословацкого экономиста О. Шика представляет собой значительное явление в современной марксистской литературе, посвященной исследованию проблем теоретической экономии, и прежде всего ее исходных методологических положений, ее фундаментальных категорий. Круг исследуемых автором вопросов весьма обширен: экономика, структура образующих ее элементов, общие законы ее развития, формы важнейших общественных отношений производства (экономических отношений) — их сущность, взаимосвязи, процессы движения и развития, внутренние противоречия этих процессов и формы их разрешения, потребности и интересы, исследуемые в их исторической эволюции, их раскрытие в качестве стимулов экономического развития, соотношение объективных и субъективных факторов в экономической деятельности общества, взаимосвязи экономики и политики, классовые отношения и классовая борьба в ее неразрывной взаимосвязи с экономическими отношениями и интересами и т. д. — таковы те сложные, принципиального научного значения вопросы, которые составляют содержание труда О. Шика.
Интерес к разработке общетеоретических, методологических проблем политической экономии, образующих ее общий научный базис, ни в какой мере не случаен. Тот факт, что именно эти общетеоретические и методологические проблемы экономической науки все больше и больше приковывают к себе внимание ученых, что они все чаше становятся предметом оживленных научных дискуссий, что все больше появляется работ, посвященных их исследованию в СССР и в других странах социализма, коренится в самом состоянии развития 5


политической экономии в целом и политической экономии социализма в особенности. Это закономерно обусловленный продукт объективного развития современного мира, содержания современной исторической эпохи. Капитализм, переживающий глубочайший общий кризис, все связанные с этим процессы и формы функционирования монополистического и государственно-монополистического капитализма, особенности действий законов и закономерностей его развития в современных условиях и т. д.— все это порождает многие крупные и сложные проблемы политической экономии капитализма. Крушение колониальной системы, становление независимых, сбросивших оковы колониального рабства, но слабо экономически развитых государств, процессы их экономического развития, возможности и закономерности развития этих стран по некапиталистическому пути и т. д.— все это также широкий и сложный новый круг проблем теоретической экономии.
Образование мировой системы социализма, полная победа социализма в СССР, его вступление в период развернутого строительства коммунизма, завершающий этап строительства социализма в других странах мировой социалистической системы, действие экономических законов и закономерностей на арене мирового социалистического хозяйства—таковы огромной важности исторические процессы, которые лежат в основе развития нового и важнейшего ныне раздела политической экономии— политической экономии социализма.
Основы политической экономии социализма были созданы трудами основоположников марксизма-ленинизма, особенно и главным образом трудами В. И. Ленина, перед чьим взором был опыт первых лет революционного становления и развития основ нового общественного способа производства, первой — социалистической — фазы развития коммунистического общества. Основанная трудами классиков марксизма-ленинизма политическая экономия социализма, на базе обобщения опыта создания социалистических производственных отношений в СССР, а затем и в других странах социализма, проделала большой путь развития. Она все более глубоко и многосторонне охватывала развивающуюся действительность социализма, проникала в различные области и сферы его отношений производства, вскрывала все но6


вые законы, управляющие движением этих отношений, их развитием, выясняла особенности форм их действия и взаимодействия и т. д. Благодаря этому она служила и служит теоретическим фундаментом научного планомерного руководства со стороны коммунистических партий и социалистических государств процессом экономического развития их стран.
Однако как ни существен и ни значителен путь развития, проделанный до настоящего времени политической экономией социализма, очевидны в то же время те громадные новые задачи, которые жизнь выдвигает перед этой наукой. Именно современный этап развития социализма — объективно, то есть со стороны развития отношений самой экономической действительности; именносущественное продвижение политической экономии социализма в многообразные области и сферы действий экономических законов социализма —субъективно, то есть со стороны состояния и уровня развития политико-экономических знаний, — то и другое обусловливают новый этап развития политической экономии социализма. Наступило время для превращения политической экономии во всесторонне развитую, логически стройную, единую систему теоретических категорий, выражающих сущность и взаимосвязи общественных отношений производства социализма и его экономических законов, то есть в систему знаний об экономических отношениях социализма и его перерастании в коммунизм, которая была бы наилучшим образом приспособлена к практическим потребностям социалистического общества, к потребностям планомерного руководства его развитием, —такова та назревшая общая задача, над решением которой ныне и работают ученые марксисты-политэкономы. Этим и объясняется то крупное значение, которое получили ныне общетеоретические методологические проблемы экономической науки. Чтобы решить названную громадную задачу, необходимо опираться на всесторонне правильно разработанные исходные общетеоретические методологические позиции.
Марксизм-ленинизм вооружил политическую экономию великим орудием познания экономических процессов — материалистической диалектикой, он разработал общетеоретический методологический фундамент экономического анализа — законы исторического материализма. 7


&то могучёе методологическое оружие Целиком находится на вооружении марксистов-политэкономов. Однако же было бы прямым отступлением именно от этой методологии представление о том, что все общетеоретические методологические проблемы разрешены марксизмом раз и навсегда. Такое представление было бы карикатурой на марксизм, догматическим его извращением. Общетеоретические методологические знания развиваются вместе с самим объектом исследования. И новая историческая действительность на каждой новой ступени своего развития несет с собой новые общетеоретические методологические вопросы и их решение. Общетеоретические знания, методология марксизма-ленинизма постоянно развиваются вместе с самой исторической действительностью, которую он познает. Это, само собой разумеется, полностью имеет силу и для политической экономии. Стало быть, те новые проблемы, которые принесло с собой для политической экономии развитие исторического процесса и в сфере отношений современного капитализма и особенно и прежде всего в сфере отношений социализма, требуют дальнейшего развития общетеоретических методологических политикоэкономических исследований.
Но есть и некоторые особые исторические обстоятельства, которые также придают большую роль такого рода исследованиям. Мы имеем} в виду преодоление в марксистской экономической на^ке последствий культа личности Сталина. Длительное время культ личности оказывал свое губительное влияние на развитие марксистской экономической науки, ?и в частности на изучение ею проблем социализма. При этом сталинские концепции и трактовки причинили немалый ущерб именно разработке общетеоретических и методологических проблем политической экономии. Догматическая, упрощенная, часто волюнтаристская либо вульгарно-механицистская трактовка Сталиным проблем экономической теории задерживала живой, творческий процесс развития экономических исследований, вела к наслоению упрощенческих взглядов, теорий, мнимых решений, к прямым извращениям взглядов классиков марксизма-ленинизма. Достаточно сослаться хотя бы на некоторые общеизвестные примеры. Сталин обеднил марксистское понимание категории производительных сил, сведя их к единству 8


оруДий производства и рабочей силы. Он в отступление от элементарных положений материалистической диалектики объявил наличие якобы полного соответствия между производительными силами и производственными отношениями социализма, хотя, как известно, полного соответствия не бывает и не может быть, как специально и многократно подчеркивал В. И. Ленин, не только в сфере общественной жизни, но даже в простейших явлениях природы. Тем самым фактически закрывалась дорога исследованию процесса экономических неантагонистических противоречий социализма — реального источника его развития. Сталин отбросил, без всяких к тому оснований, основополагающий материалистический принцип исторического материализма и политической экономии — примата производства, чем был нанесен громадный ущерб всему делу исследований реальных взаимозависимостей экономических отношений и процессов экономики вообще и экономики социализма в первую очередь. Неслучайно поэтому — следует в данной связи подчеркнуть— Сталин свел все дело перерастания социализма в коммунизм к изменениям в сфере распределения и обмена (замена товарного обращения прямым продуктообменом, изменения в размерах заработной платы и т. п.) и совершенно игнорировал основу основ реального процесса перерастания социализма в коммунизм — построение материально-технической базы коммунизма.
Сталин дал глубоко' неверную трактовку содержания экономических отношений как объекта политической экономии, сугубо ошибочную классификацию этих отношений. Отношения собственности были им оторваны от отношений людей в непосредственном процессе производства, от положения людей в производстве, в то время как отношения людей по поводу средств производства, распоряжение этими средствами, их фактическое использование, то есть отношения собственности на средства производства, и есть главное, решающее в характере положения людей в производстве. Вместе с тем самое это положение в производстве им было сведено лишь к положению социальных групп и обмену деятельности в рамках непосредственного производства. Другие же формы отношений производства, именно те формы, которые они получают в фазах распределения, обмена в потребления, отрывались от положения производителей 0


в общественном производстве, противопоставлялись этому положению.
Больше того, Сталин противопоставлял политическую экономию экономической политике. Разумеется, последняя есть область надстройки, область субъективной деятельности. Объект политической экономии'—это объективные материальные отношения производства — базисные отношения. И поэтому марксизм-ленинизм строго разграничивает политическую экономию и экономическую политику. Вместе с тем марксизм-ленинизм не противопоставляет политическую экономию, особенно и прежде всего политическую экономию социализма, экономической политике. Политическая экономия в условиях социализма выполняет революционно-созидательную функцию теоретической основы научного планомерного руководства экономикой, то есть научной основы разработки и осуществления экономической политики. Это значит, что политическая экономия необходимо должна развиваться в неразрывной связи с потребностями экономической политики, с потребностями руководства развитием народнохозяйственных процессов. Следовательно, отрыв политической экономии от потребностей экономической пол итики, противопоставление первой второй губительно для них обеих: политическую экономию этот отрыв обрекает на догматически-схоластическое игнорирование жизни, экономическую политику он лишает реально научного фундамента. Политическая экономия социализма, чуждая этому разрыву, исследует экономические отношения и законы социализма в единстве с объективным механизмом действия последних и, таким образом, служит реальным компасом практической деятельности коммунистической партии, социалистического государства, многомиллионных народных масс, строящих коммунизм.
Работе О. Шика, как нам представляется, суждено сыграть полезную роль в общем деле преодоления того упрощенчества, элементов догматизма, вульгаризации ряда методологических аспектов экономической теории, которые, особенно под влиянием некритического заимствования концепций Сталина, были распространены в литературе.
Но, конечно, значение труда О. Шика несравненно шире этой хотя и очень важной, но особой задачи. Его 10


главное значение — в творческой самостоятельной позитивной разработке многих важных проблем экономической теории. И даже в тех случаях, когда развиваемые автором взгляды носят весьма дискуссионный характер, а подчас, как нам представляется, и не имеют достаточных научных оснований и нуждаются в критике (ряд таких критических замечаний мы далее сделаем), они, во всяком случае, будят мысль, выдвигают на научное обсуждение существенные вопросы, дают материал для их исследования, вносят свою лепту в процесс их осмысливания.
Труд О. Шика посвящен наиболее общим категориям экономической теории. Исследование преимущественно сосредоточено на аспектах экономических понятий, категорий, мы бы сказали, пограничных для исторического материализма и политической экономии. Руководствуясь марксистской социологией, автор внимательно, изучает всеобщий характер, всеобще историческое содержание таких категорий, как экономика, экономические отношения, законы, противоречия, интересы -и т. д. Разумеется, при таких широких рамках исследования нетрудно было соскользнуть на путь общих малосодержательных дефиниций, выделения некоторых самых общих черт понятий, общих рассуждений по их поводу. Такого рода малополезные, вымученные рассуждения о категориях «вообще» подчас удел не только буржуазных экономистов, но и экономистов-марксистов, если они изменяют методу единства исторического и логического. Однако же, надо подчеркнуть со всей определенностью, автор сумел избежать и Сциллы бескрылого абстрактного логизирования и Харибды исторического эмпиризма, чуждого научному логическому обобщению. Заслуга автора состоит в строгом соблюдении в процессе ведущегося им исследования всеобщих экономических категорий единства их логического и исторического рассмотрения. Каждая рассматриваемая им всеобщая категория окрашена в реальные краски действительности, ибо автор раскрывает содержание и движение этих категорий на основе реального исторического материала. Какую бы категорию он ни исследовал, он рассматривает ее действительное содержание в условиях последовательно сменяющих друг друга общественных формаций — от первобытнообщинной до •социалистической. И в данной связи лишь остается 11


Пожале1ь, что, так как по плану исследования рассмотрение проблем социализма относится к другой работе, исторические экскурсы часто ограничиваются материалами досоциалистических формаций. Но, несмотря на эту неизбежную ограниченность рамок исторического фона, историзм в его единстве с логическим составляет сильную сторону исследования О. Шика.
Думается, мы не ошибемся, если скажем, что именно умелое сочетание логического и исторического подходов позволило О. Шику внести немало научно ценного в характеристику содержания, форм проявления, взаимосвязей исследуемых им всеобщих экономических категорий. Читатель найдет в этом труде интересный анализ соотношения экономики и экономических отношений, раскрытие единства и различия этих категорий, нередко отождествляемых в литературе. Не может не вызвать значительного интереса и скрупулезное и очень содержательное исследование целого ряда других важнейших всеобщих экономических категорий. О. Шик умело раскрывает содержание в его исторической эволюции кооперации труда как одной из исходных экономических категорий. Особенно большое внимание — и это вполне оправданно — он уделил месту и значению категории общественное разделение труда, как экономической категории: сущности разделения труда, соотношения разделения труда и формирования и развития социальной структуры общества. Представляет интерес убедительная аргументация автора в защиту понимания общественного разделения труда в качестве одной из основных решающих форм производственных отношений, его глубокая критика неверных взглядов на содержание этой категории, согласно которым разделение труда в качестве составного элемента входит в производительные силы. Категория обмена деятельностью еще очень мало исследована. Обычно она называлась и определялась в самом общем виде. В труде О. Шика едва ли не впервые проведен обстоятельный анализ этой важной формы производственных отношений. Ценно, что наряду с рассмотрением сущности и форм обмена экономической деятельностью автор дает характеристику обмена и внеэкономической деятельностью; раскрывает взаимосвязи процессов обмена той и другой форм деятельности.
В рамках исследования этой проблемы ценен также 12


анализ вопросов производительного труда и услуг, их состава, взаимосвязи с производством материальных благ и т. д. Следует отметить весьма интересный анализ форм отношений, возникающих в связи с руководством экономикой, и места этих форм в общих отношениях обмена деятельностью.
Специальному рассмотрению О. Шик подверг развитие внутренних противоречий экономических отношений, форм их движения и разрешения, неразрывную связь противоречий с содержанием и формой действий экономических законов. При этом он специально исследует ряд всеобщих экономических законов, их содержание, действия и взаимодействия в рамках экономического процесса в целом.
Большое место в книге занимает проблема интересов. Автор исследует интересы в неразрывной взаимосвязи с потребностями. Поэтому он рассматривает прежде всего эту последнюю категорию. Что представляют собой потребности, каков их состав; какова марксистская концепция факторов развития потребностей, их обусловленности развитием способов производства и их обратного влияния на этот процесс развития? Он ставит интересный и важный вопрос о соотношении потребностей и экономической деятельности людей. Отправляясь от таким образом разработанной концепции потребностей, автор дает разработку проблемы интересов. Причем исследованию экономических интересов он предпосылает общесоциологический анализ категории интересов вообще. Содержание категории интересов, диалектика их развития, различные формы интересов, становление интересов классов и противоречивость классовых интересов, интересы и процесс экономической деятельности, ее стимулы и т. д.— вот из чего складывается содержание (хотя, как увидим далее, и весьма дискуссионное) анализа этой большой, чрезвычайно важной и весьма мало разработанной в экономической литературе проблемы.
Проблема интересов увязывается автором с функционированием политической надстройки, с анализом соотношения экономики и политики, с рассмотрением проблем экономической политики и обратного влияния политики на экономику.
В данной связи нельзя не сказать и еще об одной черте труда О. Шика. Труд этот не ограничивается ана13


лизом лишь объективных факторов экономического процесса, он заключает в себе и широкую картину его субъективных факторов — активной сознательной деятельности людей. Экономические отношения, действие экономических законов, развитие потребностей, движение интересов, борьба классов, функционирование политической надстройки, экономическая политика — вот те элементы, единство и взаимодействие которых старается проследить автор на всем протяжении своего исследования. И во многом ему это вполне удается, благодаря чему раскрываются реальные основы функционирования экономического механизма развития общества. При этом автор развенчивает и волюнтаристский подход к экономическим процессам, и фаталистический взгляд на этот процесс, сбрасывающий со счетов значение активной сознательной деятельности людей.
И рассмотрение всеобщих экономических категорий на широком историческом фоне, в живых, своеобразных формах, которые эти категории получают в процессе смены способов производства, то есть строгий историзм работы, отмечавшееся выше последовательное соблюдение в ней единства исторического и логического, и выявление форм взаимодействия производственных отношений, выражающих их сущность законов, и прослеживание сочетания, взаимодействия движения объективных и субъективных факторов экономического процесса, раскрытие социальной классовой подоплеки развертывания этого процесса, имманентных ему противоречий, их нарастания и разрешения — все это представляет собой реальный вклад в дело преодоления упрощенных, вульгаризаторских трактовок марксистских взглядов на экономические категории. Все это также весьма способствует преодолению тех догматически-метафизических и волюнтаристских трактовок понимания экономических отношений, процессов, законов, которые в свое время насаждал Сталин и которые под влиянием культа его личности получили немалое распространение.
В силу всего этого труд О. Шика носит полемический характер. Автор не только развивает свои взгляды по тем или иным проблемам экономической теории; он подвергает критике различные неправильные, упрощенческие взгляды -и концепции. Воинствующая полемичность пронизывает, в сущности, всю его работу. И это при14


дает ей напряженность, обостряет и углубляет аргументацию, способствует более рельефному и всестороннему изложению его собственных взглядов. И еще одно: его критика неправильных взглядов и концепций носит весьма убедительный характер; она содержательна, глубока и заключает в себе, как правило, главные критические аргументы.
Автор указывает, что цель его работы — способствовать преодолению ошибок, «выражающихся в упрощенном толковании некоторых основных марксистско-ленинских положений», раскрыть в качестве исходных позиций для изложения проблем политической экономии социализма то, что он считает марксистско-ленинским пониманием основных категорий и взаимосвязей (стр. 40). Труд О. Шика — мы можем сказать это в полном соответствии с истиной — и представляет собой реальное, во многих отношениях весьма успешное претворение в жизнь указанной цели, ее, так сказать, весомую материализацию в системе положительных творческих концепций и взглядов, развитых автором.
Таковы научные достоинства оригинального труда О. Шика. Очевидно, вместе с тем, что уже сами эти достоинства, в частности и прежде всего — критически-полемичное рассмотрение некоторых широко распространенных в литературе взглядов, оригинальный подход автора к трактовке целого ряда крупных теоретических проблем, рассмотрение им некоторых мало или вовсе не разработанных вопросов экономической теории, широкое вовлечение в анализ чрезвычайно сложных вопросов соотношения объективного и субъективного в экономическом процессе и т. д.— не могли не обусловить спорного характера некоторых высказываемых и отстаиваемых автором взглядов и положений, острой дискуссионности отдельных его методологических приемов.
Немало, например, спорного в развиваемой автором концепции категории производительных сил. Самые производительные силы, как отношения людей, общества к природе, автор трактует в качестве технической стороны производства, «...если абстрагироваться от экономических отношений, при которых развивается производство, то останется его техническая сторона, то есть деятельность людей, обладающих определенными производственными навыками, опытом и знаниями, которые, ис15


пользуя определенные средства труда, воздействуют на предмет труда и создают потребительные стоимости» (стр. 69). В другом месте работы он пишет о том, что экономические отношения в единстве с «технической стороной производства» выражают определенное «историческое качество» экономики (стр. 57). Таким образом, производительные силы, как сторона способа производства, отождествляются им с технической стороной производства. Однако же техническая сторона производства— это совокупность его технических средств производства, то есть вещных его элементов; это, далее, система технологических процессов функционирования этих средств в материальном производстве. Вместе с тем нет оснований рабочую силу — реальный фактор производства, личный элемент производительных сил — включать в техническую сторону производства. Техника, техническая сторона производства и производительные силы, как сторона материального производства, — это неразрывно связанные между собой категории, но отнюдь не идентичные. Неправильность трактовки производительных сил как категории технической специально подчеркивал В. И. Ленин. По поводу положения, выдвинутого Бухариным в его книге «Экономика переходного периода»: «Маркс под производительными силами разумеет, очевидно, вещественные и личные элементы производства и, сообразно с этим, категория производительных сил является категорией не экономической, а технической», В. И. Ленин замечает: «Сообразности» как раз не вышло ибо «личное» (неточный термин) не есть «техническое» !. Отождествление производительных сил с техникой, просто с технической стороной производства методологически чревато весьма неприятными последствиями именно потому, что содержанием, по отношению к которому производственные, то есть экономические, отношения выступают как форма, является именно единство вещественных и личных факторов производства в процессе движения, а вовсе не техника или техническая сторона производства.
Мы не разделяем и скептического отношения автора к дискуссии по поводу состава элементов произ-
’ «Ленинский сборник», т. XI, стр. 371. 16


воднтельных сил. Как известно, Сталин, а вслед за ним и многие философы и экономисты из средств производства включали в производительные силы лишь один элемент, а именно средства труда; предметы же труда оказывались за границами этой категории. В последние годы восстановлено марксистское понимание категории производительных сил, в состав которых включаются наряду с рабочей силой и в качестве их вещных элементов все средства производства. Дискуссия по данному поводу не была «излишней академической дискуссией», которая будто бы не способствовала «пониманию возникновения и познавательного значения этой категории», как полагает О. Шик (стр. 72). Она была продиктована реальным развитием производительных сил. Современные отрасли производства, прежде всего химические методы создания материалов, методы пластичной деформации и т. д.,— все это изменяло роль предметов труда в ходе материального производства, меняло соотношение роли элементов вещественных производительных сил в процессе производства. Отсюда-то и проистекала особенно настоятельная необходимость трактовки категории производительных сил в полном соответствии с объективной действительностью.
Нельзя не считать весьма дискуссионной также и двойственную трактовку, даваемую автором категории производительных сил. Используя термин, употребляемый Марксом применительно к науке, автор предлагает различать «всеобщие общественные производительные силы», в которые наряду с рабочей силой и средствами производства, созданными трудом, а также наукой, им включаются «вся природная материя и силы природы, используемые людьми в процессе производства материальных благ», и «производительные силы общественного труда», куда относится рабочая сила и средства производства — продукты прошлого труда (см. стр. 74). При этом в зависимости от задач исследования изменяется само содержание категории «производительные силы». «Если необходимо объяснить реальный процесс производства и его изменение, то в производительные силы следует включать производителей и все средства производства, включая предметы труда, данные природой. Если же мы хотим объяснить активную роль человеческого труда в развитии производства... и общественных отно-
17


шений, то в производительные силы следует включать непосредственных производителен и только средства производства, созданные трудом» (стр. 76—77).
Категория производительных сил —одна из важнейших исходных категорий исторического материализма. Ее содержание имеет важнейшее значение и для политической экономии. В марксистской теории эта категория имеет строго установленное однозначное содержание. Основоположники марксизма под производительными силами, в движении которых они видели основу изменений, развития способа производства в целом, всегда понимали единство вещественных и личных факторов производства — средств производства и рабочей силы. Всеобщие общественные производительные силы, к которым Маркс относит науку (точнее, ее применение в производстве),— это не есть некая особая, более широкая категория производительных сил, а лишь определение специфически общественного характера некоторых элементов, входящих в эту категорию, именно тех элементов, которые по природе создающего их труда носят всеобщий общественный характер, не могут стать как таковые объектом частной собственности, что, впрочем, не мешает, как известно, капиталу присваивать себе результаты их функционирования.
Но, может быть, безотносительно к тому, как рассматривается категория производительных сил историческим материализмом, есть основание для новой трактовки этой категории? Нам представляется, что аргументы автора в защиту предложенной им двоякой трактовки ее содержания не убедительны. В самом деле, что значит «объяснить реальный процесс производства», изменения последнего? Ведь это и значит вскрыть «активную роль труда в процессе производства». Это и значит показать процесс изменения отношений производства, воздействие последних на «производительные силы» и т. д. Автор же отделяет объяснение производства и его изменений от объяснений активной роли труда и изменений отношений производства. Это отделение и служит аргументом в защиту его двузначной трактовки содержания производительных сил. Не ясно ли, однако, что вне роли труда, вне взаимодействия производственных отношений с производительными силами производство, его изменения — если иметь в виду, разумеется, социально-экономиче18


скую его сторону — объяснены быть не могут. Такое объяснение и требует строго однозначного понимания содержания производительных сил.
Важная сторона научного исследования содержания категории производительных сил — анализ процесса их развития, их изменений, подготавливающих и вызывающих в конечном счете изменения в отношениях производства. О. Шик правильно делает, уделяя внимание этому процессу, его формам и значению. Вместе с тем в данной связи следует рассмотреть одно выдвинутое автором положение. Говоря о развитии, постоянной изменчивости производительных сил, он пишет: «Однако они меняются не настолько, чтобы перестать быть капиталистическими... не могут изменяться больше, чем им позволяют капиталистические отношения. Таким образом, это не качественные изменения, знаменующие возникновение совершенно нового способа производства, а количественное развитие...» (стр. 212).
Совершенно правильно, разумеется, что производительные силы изменяются в рамках производственных отношений каждого данного исторически определенного способа производства, их развитие ограничивается экономическими отношениями. Но отсюда вовсе не следует, что это лишь количественные изменения, что изменения эти не выводят данные производительные силы со стороны их качественного состояния за рамки данного способа производства. Напротив, именно в рамках каждого данного способа производства, в том числе и капиталистического, неизбежно созревают такие производительные силы, которые с точки зрения уровня развития их общественного характера уже не мирятся с данными отношениями производства и требуют иного экономического строя. Это и есть созревание противоречия между производительными силами и отношениями производства, которое и ведет к смене старого строя отношений производства новым их строем, отвечающим новому качеству развившихся производительных сил.
Ограничение развития производительных сил в рамках каждого данного способа производства лишь количественным изменением принципиально неправильно; процесс развития всегда есть единство количественных и качественных изменений; это в полной мере относится и к производительным силам, к диалектике их развития. 19


Последняя и объясняет созреваниё основного противоречия капитализма, которое ведет к революционному крушению последнего.
Весьма спорна и трактовка, даваемая в труде О. Шика, категории собственности, наложившая печать как на структуру этого труда, так и на подход ко многим в нем рассматриваемым категориям и процессам.
Известно, что в марксистской экономической литературе давно идет дискуссия о том, каково место собственности в системе категорий политической экономии: является ли эта категория исходной, основной категорией данной системы либо, ввиду того, что полностью раскрыть отношения собственности можно, как не раз специально подчеркивал Маркс, лишь исследовав всю совокупность отношений производства, эту категорию следует рассматривать как итоговую и тем самым как бы завершающую, обобщающую всю систему экономических категорий. В зависимости от решения данной проблемы по-разному решается и вопрос о взаимосвязях категорий, характере их системы и т. д. Автор книги примыкает ко второму из названных подходов. Он решительный противник рассмотрения собственности как основной исходной экономической категории. И больше того, в книге подвергнуто критике понимание собственности ие только как основного отношения производства, но и вообще как самостоятельно данного отношения и соответственно как особой экономической категории, «...неправильно полагать,— пишет автор,— что форма собственности является основой экономических отношений» (стр. 312). «...именно специфика всех экономических процессов составляет специфику отношений собственности» (стр. 306). Немарксистскому пониманию собственности играют на руку те, утверждается в книге, «кто говорит, что основой экономических отношений при капитализме является капиталистическая собственность на средства производства; другими словами, основой является то обстоятельство, что капиталисты имеют средства производства, в то время как рабочие их не имеют» (стр. 281). Приведем еще два высказывания из труда О. Шика: «...совокупность общественных, экономических отношений составляет содержание собственности на той или иной ступени развития» (стр. 284). «Нельзя... утверждать, что 20


форма собственности на средства производства есть общественное, экономическое отношение, и одновременно придерживаться той точки зрения, что она является основой обмена между людьми и основой форм распределения продуктов, то есть отделять обмен и распределение от собственности. Что же тогда является содержанием этой таинственной «собственности на средства производства», если отбросить в сторону метафизическое утверждение, что кто-то владеет средствами производства, и если отвергнуть как неправильное то определение собственности, авторы которого хотя и признают, что собственность есть процесс присвоения, однако отрицают, что его содержанием является распределение и обмен средств производства?» (стр. 285).
Итак, автор отвергает рассмотрение собственности на средства производства как особого и основного отношения производства; для него это общее понятие, обнимающее всю совокупность отношений производства. В защите этого взгляда он не скупится на самые крепкие выражения (играет на руку немарксистскому пониманию, метафизическое утверждение и т. д.) в адрес тех, кто рассматривает собственность как особое и основное отношение производства в общей совокупности экономических отношений. Итак, перед нами принципиальный вопрос марксистской теории.
Известно, что Маркс резко критиковал прудоновскую попытку трактовать собственность как «независимое отношение» *. Маркс решительно подчеркивал, что полностью раскрыть отношения собственности — это значит исследовать, раскрыть именно совокупность отношений производства. Все это общеизвестно. Но следует ли отсюда вывод, что собственность на средства производства не представляет собой и особого основного отношения производства? Отнюдь ни в какой мере это не следует. И характер непосредственных отношений людей в производстве — разделение труда, кооперация труда, и отношения распределения результатов производства — продуктов труда и их обмен, и их потребление — все это в конечном счете неизбежно определяется характером отношений между людьми по поводу средств производства, то есть теми формами присвоения последних, ко* К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 27, стр. 406.
21


торые состоят в распоряжении и фактическом их использовании,— иными словами, в формах соединения рабочей силы и средств производства. Так, например, в основе всей системы отношений капиталистического производства как его основное отношение лежит капитал, то есть капиталистическая собственность на средства производства. «...капиталистический способ производства покоится на том, что вещественные условия производства в форме собственности на капитал и собственности на землю находятся в руках нерабочих, в то время как масса обладает только личным условием производства — рабочей силой»,—писал Маркс в «Критике Готской программы»1. Капитал в системе буржуазного способа производства «образует его господствующую категорию, его определяющее производственное отношение»*  2. Капиталистические отношения, подчеркивает Маркс, предполагают, что собственность на условия осуществления труда отделена от рабочих, «...процесс, создающий капиталистическое отношение, не может быть ничем иным, как процессом отделения рабочего от собственности на условия его труда»3. Маркс указывает, что весь характер, строй производства зависят от «известного распределения орудий производства», то есть от отношения людей по поводу этих орудий производства, того, кто ими распоряжается и кто их фактически использует, или, иными словами, от того, какова собственность на средства производства. Именно об этом распределении Маркс и пишет, что «распределение в этом смысле предшествует производству и образует его предпосылку» 4. Определяя значение отношений собственности на средства производства как основного отношения при социализме, Маркс пишет об «обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства»5. Таким образом, Маркс рассматривает собственность на средства производства в качестве основного отношения среди всех других отношений производства.
’К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 20.
«К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. II, стр 394.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 726.
4 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 723.
5 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 18.
22


Безусловно, что отношение собственности на средства производства не является ни независимым, ни исчерпывающим все отношения собственности. Оно является основным исходным, на базе и в рамках которого складываются все иные отношения производства, — в непосредственном производстве, в распределении, обмене и потреблении, — отношения производства и присвоения общественного продукта. Именно поэтому на вопрос о собственности: что она такое, — ответить можно было, как писал Маркс, «только критическим анализом «политической экономии», обнимающей совокупность этих отношений собственности не в их юридическом выражении как волевых отношений, а в их реальной форме, т. е. как производственных отношений» Ч
Таким образом, неразрывная связь собственности со всей совокупностью отношений производства, характер которых она определяет, полное раскрытие всех отношений собственности лишь через анализ всех отношений производства вовсе не исключает, а, как раз напротив, предполагает собственность на средства производства в качестве особого и основного отношения производства, предполагает анализ категории собственности на средства производства как особой основной категории в системе категорий способа производства.
Вместе с тем нельзя не согласиться с отрицательной оценкой автором сталинской трактовки собственности. Эта трактовка порочна потому, что, как уже отмечалось выше, Сталин отрывал собственность от положения производителей в производстве, выводил за рамки такого Цоложения. И это, конечно, было метафизической трактовкой отношений собственности. Поэтому и серьезные критические замечания О. Шика в адрес тех, кто исходит из сталинской концепции собственности (как, например, М. В. Колганов), безусловно, представляют научный интерес.
Очевидно, что развиваемая автором концепция собственности определила и его подход к классификации отношений производства, которая легла в основу структуры данной его работы, и некоторые особенности трактовки им ряда форм экономических отношений.
1 К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, М., Госполитиздат, 1953, стр. 153—154.
23


Говоря о наиболее общих процессах, которые и образуют сущность экономических отношений, автор пишет: «Таковыми являются: кооперация и разделение труда, распределение средств производства, обмен деятельностью между людьми, распределение предметов потребления» (стр. 89). Этой схеме форм отношений производства отвечает и структура их исследования в книге О. Шика. Соответственно развиваемой им концепции системы отношений, где не собственность исходное определяющее отношение, а кооперация труда в единстве с разделением труда, строится и исследование. Оно начинается с этих двух категорий. Вслед за ними исследуется распределение средств производства. Таким образом, получается, что не характер производительных сил (и в их составе средств производства) и собственности на средства производства обусловливает характер кооперации и общественного разделения труда, а будто бы дело обстоит наоборот, то есть что характер производительных сил и собственности на средства производства обусловливается кооперацией и разделением труда. Далее, автор рассматривает отношения обмена деятельностью и отношения распределения предметов потребления. На основе совокупности всех этих отношений им исследуются экономические законы. Собственность (которой он посвящает главу IV и о которой он говорит, так сказать, исчерпав предварительно рассмотрение всех отношений производства) в данном изложении освещается лишь как собирательное понятие для всей указанной совокупности отношений производства.
В том, что рассмотренная структура исследования налагает печать на трактовку сущности и значения отдельных отношений производства, можно легко убедиться. Например, то, что характер и степень обобществления труда при капитализме ограничиваются определенными рамками, автор объясняет прежде всего «групповой кооперацией» (см. стр. 100). Между тем* совершенно ясно, что сама групповая кооперация, являющаяся известной формой, выражающей степень обобществления труда и развития его характера, определяется отношениями собственности, частнокапиталистической ее сущностью. Говоря о разделении труда в обществе, автор рассматривает его как основу всех общественно-экономических связей.


Не ясно ЛИ, однако, что общественное разделений труда по его сущности, формам, процессам развития обусловлено отношениями собственности на средства производства. И потому именно эти последние отношения и составляют основу экономических связей. Эту прямую зависимость, обусловленность общественного разделения труда как формы отношений производства прямо и категорически подчеркивает Маркс. Говоря о распределении средств производства как предпосылке производства (то есть о собственности на средства производства), он пишет, что распределение «есть: 1) распределение орудий производства и 2) — что представляет собой дальнейшее определение того же отношения — распределение членов общества по различным родам производства (подчинение индивидуумов определенным производственным отношениям)»1. Непосредственные отношения собственников условий производства к непосредственным производителям (то есть отношения собственности) —как подчеркивает Маркс,— самая глубокая тайна, скрытая основа всего общественного строя 2. Однако же нигде и никогда основоположники марксизма-ленинизма не видели такой основы в самом по себе общественном разделении труда, как ни важна эта экономическая категория. Переворот в отношениях производства есть прежде всего переворот в отношениях собственности на средства производства.
Следует отметить, что автор большое место и много труда уделил исследованию процессов распределения средств производства. Но именно потому, что он рассматривает этот процесс как один -из процессов наряду с кооперацией и разделением труда и обусловленный последними, а не как выражение движения собственности на средства производства, он, во-первых, недостаточно ясно различает отношения по поводу уже накопленных, созданных обществом средств производства, и отношения распределения средств производства как элементов воспроизводимого общественного продукта (см. стр. 129—134), он, во-вторых, процесс распределения трактует, на наш взгляд, несколько натуралистически, главным образом с его технически-отраслевой стороны, а не с социально-экономической (см. стр. 129—154).
’К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 722.
* См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. II, стр. 354.
25


Нам представляется, Что неизбежное некоторое обеднение и односторонность анализа содержания форм производственных отношений, которые обусловливались тем, что этот анализ не исходил из отношений собственности на средства производства, привели к недостаточному анализу всеобщих экономических законов. Самые эти законы отобраны для анализа довольно случайно. Автор исследует три закона: закон 'развития потребительных стоимостей, закон развития производства в экономических пропорциях и закон экономии времени. Почему, собственно, автор выбрал для исследования именно эти законы из всей массы всеобщих экономических законов, остается неясным. Разве закон определяющей роли собственности на средства производства относительно всего характера экономического строя производства, или закон определяющей 'роли производства в единстве всех фаз общественного производства (примат производства), или закон неразрывности взаимосвязей производства и потребления и другие всеобщие экономические законы играют меньшую роль, чем попавшие в сферу исследования автора? Разумеется, нет. Именно то, что само исследование не -исходит -из отношений собственности, и лишило это исследование надежного критерия для отбора исследуемых законов и их анализа. Более того, нам представляется, что некоторые из рассматриваемых явлений в качестве законов вообще представляют собой довольно условную теоретическую модель и вряд ли в действительности представляют собой законы. Например, рассматривается так называемый «закон развития потребительных стоимостей» (стр. 242). Этот закон отражает необходимость удовлетворения развивающихся потребностей, он выражает, как говорит автор, «качественную сторону развития и удовлетворения потребностей» (стр. 246). Но тогда почему же это закон развития потребительных стоимостей? Марксизм-ленинизм установил в качестве всеобщего закона «закон возвышения потребностей» (В. И. Ленин), то есть необходимого развития и изменения потребностей людей в зависимости от развития каждого данного способа производства, его производительных сил и производственных отношений. Но это вовсе не закон развития самих потребительных стоимостей. Вряд ли таковому вообще место в политической экономии. Такого рода 26


процессом могли бы заняться товароведение, технология и т. п. специальные технические науки.
В литературе, и экономической и философской, давно идет обсуждение вопросов о том, как действуют всеобщие экономические законы — наряду ли и в неразрывной взаимосвязи с законами специфическими или через эти последние. Хотя мы и придерживаемся первой точки зрения (см. нашу статью в «Вопросах философии» за 1962 г., № 5), здесь не место полемизировать с автором, который придерживается второй точки зрения, полагая, что «действие общих экономических законов всегда осуществляется посредством большого количества специфических экономических законов». Однако мы не можем вместе с тем не указать на некоторые развиваемые автором отдельные положения, связанные с этой исходной методологической позицией. Так, например, он утверждает, что «действие закона стоимости является формой проявления общего закона развития производства в экономических пропорциях при капитализме» (стр. 235). С этим нельзя согласиться. Закон стоимости — это закон товарного производства. В условиях капитализма его действие обслуживает регулирование пропорциональности через механизм стихийно конкурентного перелива капитала и труда, через кризисы и т. д., то есть он способствует осуществлению пропорциональности «путем неосуществления» (К. Маркс). Но из всего этого отнюдь ле следует, что закон этот и есть проявление общего закона пропорциональности. Специфическая пропорциональность при капитализме обусловливается отнюдь не законом стоимости, а совершенно иными социально-экономическими законами и факторами. Излишне абстрактно и также в отрыве от исторических рамок отношений собственности трактует автор закон экономии времени. Он пишет о том, что «объективно обусловленная взаимосвязь между всеми экономическими процессами является именно тем фактором, который способствует максимально эффективному использованию производительных сил, обусловливает постоянное их совершенствование и все более эффективное использование» (стр. 257). Если бы эта трактовка давалась применительно к экономическим условиям социализма, то она не вызывала бы в основном возражений. Однако как формулировка данной взаимосвязи для всех исторических способов произ27


водства она, разумеется, неверна. Скажем, капитализм, не говоря о докапиталистических способах производства, отнюдь не знает ни максимально эффективного использования производительных сил, ни постоянного их совершенствования, ни постоянного роста эффективности их использования. Все это представляет собой именно, ту самую абсолютизацию закона экономии времени, против которой справедливо предупреждает сам автор (см. стр. 256). Закон экономии времени не имеет безусловного значения в досоциалистических формациях. А вскрыть это можно, лишь соотнося действия данного закона с экономическими условиями, определяемыми отношениями собственности на средства производства.
В труде О. Шика особое место занимает проблема интересов. Об этом свидетельствует само название книги. Нет нужды говорить о том чрезвычайно большом значении, какое имеет научное исследование этой проблемы. Однако, несмотря на очевидное значение категории интересов для понимания всего механизма движения общественных отношений вообще, производственных отношений в их составе, исследованию этой проблемы не повезло ни в социологической, ни в политико-экономической литературе. И потому уже сама широкая постановка этой проблемы в труде О. Шика, его попытки раскрыть механизм взаимодействий объективных отношений, потребностей и интересов и субъективной деятельности людей не могут не иметь положительного значения. Оно заключается в том, что отныне эта проблема выдвинута как одна из важных актуальных проблем, намечен широкий круг вопросов ее изучения, рельефно выступило ее место в системе категорий социологии и политической экономии. Все это так. И тем не менее трактовка данной проблемы в труде О. Шика вызывает неудовлетворенность, встречает возражения.
В тех проблемах, которые автор трактует в своем труде,— безотносительно к тому, можно ли согласиться с предлагаемыми им позитивными решениями или они остаются спорными или даже неприемлемыми,— исследуя их, автор исходит из диалектико-материалистических взглядов на рассматриваемые им процессы, категории, явления. Это относится ко всем, повторяем, проблемам, им анализируемым, за исключением одной — именно проблемы, интересов. В исследовании этих по28


следних, как нам представляется, к сожалению, допущены методологические просчеты, которые могут внести в марксистскую политическую экономию инородный для нее некий элемент психологизма, субъективизма.
Уже в предисловии автор делает несколько настораживающее заявление о том, что он «не мог полностью обойти вопросы, относящиеся к психологии» (стр. 41). Разумеется, сразу же возникает вопрос: для чего в экономическом исследовании, предметом которого объявляются объективные материальные базисные отношения, вторгаться в область психологии? Ответ, даваемый им на этот вопрос, порождает еще большие сомнения.
Оказывается, автор стремится «ликвидировать определенный разрыв между науками, исследующими законы общественного развития, и науками, изучающими прежде всего различные особенности индивидов». И этот «разрыв», оказывается, преодолевается весьма своеобразным способом: более полное познание развития экономики автор надеется обеспечить с помощью психологии (см. стр. 41). Все это, конечно, не может сразу же не вызвать существенных возражений с точки зрения марксистской методологии. Экономика — сфера объективных материальных отношений. И исходное положение марксизма, что именно как таковая, то есть как сфера объективных отношений, она и должна исследоваться. Но автор, увлеченный своей идеей ликвидации названного выше «разрыва», отходит в данном случае от строго материалистической позиции. В экономику он включает наряду с бытием и сознание, прямо об этом заявляя: «...экономика общества является гораздо более узкой категорией, в которую, как уже указывалось, мы включаем... только часть общественного бытия и сознания, а именно совокупность общественно-производственной и вообще экономической деятельности... людей» (стр. 60).
Мы бы не стали говорить об этой формулировке, .если бы, к сожалению, она не явилась определением той реальной методологической позиции, которой автор придерживается в исследовании проблемы интересов.
В чем же заключается концепция интересов, развитая автором?
Он полагает, что без анализа потребностей и интересов с точки зрения психологии (переживания людей) 29


неизбежно упрощено представление о субъекте экономических отношений как о «марионетке, которой управляют экономические законы». Для него потребности и интересы — это «очень разнообразные и сложные психические явления», хотя и опосредствованные экономически. Однако именно как явления психики они обладают относительной самостоятельностью развития (см. стр. 361).
Таким образом, автор фактически проходит мимо объективного экономического содержания категории потребностей, обусловленной развитием данного исторически определенного способа производства, его производительными силами и социально-экономическими отношениями. Для него потребности — это психологическое явление, это лишь субъективное отражение объективной необходимости. С этой последней точки зрения потребность «есть недостаток чего-то, который человек ощущает, который отражается в сознании и вызывает стремление к устранению данного недостатка» (стр. 330).
Мы не станем вступать в обсуждение достоинств или недостатков данного определения потребностей как психологической категории. Это не является сферой нашей компетенции. Однако же мы не можем не указать, что с точки зрения трактовки потребностей как экономической категории данное определение не может быть принято.
Прежде всего экономически потребность не есть и не может быть «недостатком» чего-то. Из того факта, что средства производства и предметы потребления, скажем, имеются в надлежащем, необходимом для производственного и личного потребления количествах, потребность в них не исчезнет. Они объективно необходимы, чтобы процесс воспроизводства протекал непрерывно, и, стало быть, в них существует экономическая .потребность.
Элементы психологического подхода обнаруживаются и при анализе категории интереса. Интерес вообще, и в том числе экономический интерес, для автора — «это концентрированная, относительно устойчивая направленность внимания человека на удовлетворение определенных объективно обусловленных потребностей, которые либо удовлетворяются далеко не полностью и поэтому постоянно приковывают внимание человека, либо 30


вследствие силы вызываемых эмоций и чувств рождают особое, все более сильное желание человека» (стр. 345). Специфика экономического интереса лишь в том, что он вызывается экономическими условиями (см. стр. 373— 374). Интерес — это «направленность внимания», это «желание» человека, — словом, как говорит сам автор,— это психические переживания людей.
Вне субъективного момента, вне сознания нет и не может быть, полагает автор, никакого интереса: «интерес, который не проявляется как сознательная деятельность людей, не может называться интересом» (стр. 351); «без сознательного стремления интерес существовать не может» (стр. 352).
Иными словами, по мнению автора, экономический интерес — это не сторона объективных материальных отношений, а обусловленное этими отношениями явление, форма, состояние сознания, то есть интерес — категория не объективная, а субъективная.
Марксизм исходит из того, что историю делают люди. Историческая деятельность, в ее составе и деятельность экономическая,— это деятельность людей, одаренных сознанием, это всегда и во всех случаях, протекает ли она стихийно или планомерно, деятельность сознательная. Но значит ли это, что само это сознание, сама субъективная сторона этой деятельности становится элементом общественных отношений производства, экономических отношений. Нет, ни в какой мере. Экономические отношения — это объективные материальные отношения, не зависящие от воли и сознания людей, а определяющие эти последние. Основная идея исторического материализма и состоит в том, что, как подчеркивал В. И. Ленин: «общественные отношения делятся на материальные и идеологические. Последние представляют собой лишь надстройку над первыми, складывающимися помимо воли и сознания человека, как (результат) форма деятельности человека, направленной на поддержание его существования»!. Экономический анализ и есть анализ материальных общественных отношений, именно «таких, которые складываются, не проходя через сознание людей»2.
’В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 149.
1 Там же, стр. 137.
и


Марксистско-ленинская политическая экономия, рассматривая экономическую деятельность людей, конечно, в качестве деятельности необходимо сознательной, выделяет как объект своего исследования отнюдь не субъективную сторону этой деятельности, а именно то, что составляет объективное материальное ее содержание — общественные производственные отношения. И поэтому все формы, ею изучаемые, есть формы выражения именно этих объективных отношений. Скажем, марксистская политическая экономия рассматривает такое явление, как цель производства. Значит ли это, что она рассматривает субъективную цель, отражение необходимости производства в общественном или индивидуальном сознании? Отнюдь нет. Цель производства — это та объективная необходимость его развития, объективно обусловленное направление его движения, объективный стимул этого движения и т. д., которые заложены в самих отношениях производства безотносительно к тому как, в какой мере и в каких формах эти объективные формы отражаются сознанием.
После сказанного мы можем ответить и на поставленный выше вопрос об интересе — можно ли рассматривать экономический интерес в качестве явления субъективного, явления сознания. Можно, разумеется, поскольку в сознании этот интерес отражается. Но это будет рассмотрение не самого экономического интереса как экономической категории, а лишь его субъективно-психологического отражения. Экономический же интерес как таковой, как экономическая форма, столь же объективен, сколь и все материальные, общественные отношения производства; он лишь одна из сторон, форм этих отношений. Автор же, предложив нам в качестве экономического интереса его психологическое, субъективное отражение, заменяет его политико-экономическое рассмотрение психологическим. Через интересы, потребности, в их субъективно-психологической трактовке, психология людей вводится в объект политической экономии. А это уже существенный грех против диалектико-материалистической методологии экономического анализа.
В действительности, так же как и «цель производства», как и «потребности», категория «экономический интерес» вполне объективная материальная категория. Ин-
32


терес — это лишь объективно обусловленная необходимость удовлетворения в свою очередь объективно обусловленных, то есть необходимых потребностей людей — общественных и личных.
Изучая интересы людей, общественных групп, слоев, классов, политическая экономия изучает отнюдь не переживания, эмоции, желания и «прочие субъективные формы отражения объективных интересов (это дело общественной психологии, социологии, истории вообще и истории культуры в частности, она изучает реальные, материальные, то есть объективные интересы, как объективную необходимость удовлетворения исторически развивающейся системы общественных и личных потребностей. «Экономические отношения каждого данного общества, — писал Энгельс, — проявляются прежде всего как интересы» *.
Реальный интерес — это и есть необходимость, объективная необходимость реализации потребностей, их удовлетворения. Поэтому интересы и выступают как реальные стимулы экономической активности, как двигатели экономического развития. Искать, стало быть, источники движения, реальное содержание стимулов экономической деятельности людей надо не в психологии, а в материальных социально-экономических отношениях, не в головах людей, а в самих отношениях производства действительной жизни.
Психологическая концепция экономических интересов, как видно на примере многих аналитических экскурсов, уводит автора, на наш взгляд, от ^понимания реального исторического процесса. Так, например, он полагает, что «существование материальных (то есть экономических.— Я. К ) интересов не исключает существования (и даже преобладания) других интересов у различных групп общества в определенных социальных условиях». Разумеется, если бы экономический интерес был эмоциональным явлением, психическим переживанием, желанием и т. д.,— автор был бы прав. Но все дело в том, что интерес — объективная необходимость удовлетворения материальных потребностей и потому преобладать над ним не могут никакие иные интересы. В тезисе об определяющей роли базиса — экономических
’К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 271.
2 о. ш и к по


отношений, стало быть, и экономических законов,—заключается основа материалистического понимания истории. «Каким же образом выработал Маркс эту основную идею? — пишет В. И. Лепин.— Он сделал это посредством выделения из разных областей общественной жизни области экономической, посредством выделения из всех общественных отношений — отношений производственных, как основных, первоначальных, определяющих все остальные отношения» *.
Как интерпретируется О. Шиком его тезис о возможности «преобладания» нематериальных интересов, проиллюстрируем на двух примерах. Для феодалов, как он отмечает, рассматривая структуру их экономических интересов, «характерна полная незаинтересованность в собственно экономической деятельности» (стр. 384). Не ясно ли, однако, что автор состояние общественной психологии феодалов отождествил с их реальными экономическими интересами. Объективный материальный интерес феодалов, как всякого другого класса эксплуататоров, неизбежно был интересом экономической деятельности— извлечения, выколачивания прибавочного продукта из крепостных.
Вот другой пример. Имея ¡в виду социализм, автор пишет: «Здесь интерес к еде вообще, то есть к утолению голода, действительно не является всеобъемлющим. Однако этот факт требует объяснения — и не экономического, а в данном случае психологического. Бесспорно, что существует известная иерархия потребностей, что удовлетворение основных жизненных потребностей превращается в интерес лишь там, где оно совершенно недостаточно, где властвуют голод, жажда, холод и т. п.» (стр. 349). Читатель видит, что снова интерес трактуется в плане общественной психологии, а отнюдь не экономически. Не ясно ли, что объективная необходимость удовлетворения потребностей людей в пище, то есть эта форма экономической категории интереса,— явление всеобщее, оно свойственно как социализму, так и любому другому строю общества.
Надо сказать, что и анализ соотношения общественных (классовых) и индивидуальных интересов во многоад чютерял от того, что автор руководствовался психо-
1 В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 134.
84


логической концепцией. Именно поэтому для него, в частности, общественный интерес, интерес класса, это всегда интерес, проявляющийся через посредство личных интересов 1Представителей данных классов, слоев, групп и т. д. (см. стр. 367). В действительности же имеют место и единство и реальное противоречие специфических, в особенных формах выступающих, объективных классовых, групповых интересов и интересов личных.
Надо отметить, что автор не вполне последовательно придерживается своей психологической концепции интересов. По временам чувство реального, его во всех других случаях столь последовательный объективно-материалистический подход к явлениям экономики берут верх, и это в конце концов помогает ему и по проблеме интересов сделать немало ценных наблюдений и заключений. Эта-то реалистическая сторона его исследования категории интересов и подвела его к известному обобщению сущности интересов, которое находится в прямом противоречии с рассмотренной нами выше его психологической концепцией: «Только существующий способ присвоения и положение людей в нем формируют сущность потребностей и интересов людей, объективно необходимые экономические связи делают возможным или невозможным в конце концов реализацию этих интересов посредством экономической деятельности» (стр. 417). Можно лишь пожалеть, что не эта позиция определила весь ход исследования категории интересов О. Шиком.
Читатель найдет много интересного и полезного и в анализе соотношения политики и экономики, и в общеисторической трактовке автором этих проблем, и в специальном их анализе применительно к капитализму. Правда, проблемы взаимосвязей экономики и государства в эпоху монополистического капитализма и особенно в условиях современности не исследуются автором специально. Это неизбежно придает рассмотрению круга проблем отношений экономики и политики, государства несколько общий характер. Но, повторяем, и здесь содержится много ценного, познавательного материала. И в эту область автор вносит свою творческую лепту; он высказывает свои взгляды и соображения, ставит интересные проблемы, развивает содержательные, положительные трактовки целого ряда вопросов и т. д. 2* 35


Таков труд О. Шика, таковы его творческие достижения, таковы и его некоторые отмеченные выше недостатки и спорные положения. Читатель, изучив этот труд, не пожалеет об этом. Труд этот творческий, смелый, оригинальный, принадлежит он к работам, которые обогащают науку, двигают ее вперед.
Книга О. Шика выходит в русском переводе лишь с небольшими сокращениями, главным образом за счет исключения некоторых мест, не имеющих прямого отношения к основной проблематике работы, а также за счет излишне детализированных исторических экскурсов.
Я. А. Кронрод


ЭКОНОМИКА
ИНТЕРЕСЫ
ПОЛИТИКА


ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Эта работа является первой общетеоретической частью подготавливаемого большого труда, посвящен¬
ного анализу некоторых внутренних взаимосвязей социалистической экономики.
В анализе почти любой важной экономической проблемы нельзя обойтись без использования таких основных экономических категорий, как собственность, экономические отношения, производительные силы, разделение труда, экономические интересы и т. д. Значение этих категорий в политической экономии приблизительно таково, как значение категорий «сила», «энергия», «вес», «скорость», «притяжение» и т. п. в физике. Если в изложении этих основных категорий не будет достаточной ясности, если в теоретическом аспекте они будут трактоваться упрощенно, а следовательно, и использоваться упрощенно, то в соответствующей области науки неизбежно возникнут трудности при познании и объяснении новых явлений.
Если глубже проанализировать новые экономические явления и взаимосвязи, то станет очевидным, что в известной части новейшей марксистской литературы получила распространение несколько упрощенная трактовка некоторых из указанных основных категорий, не соответствующая пониманию этих категорий классиками марксизма-ленинизма. Речь идет не о каких-то существенных отличиях в понимании, не об отходе от основных марксистских позиций, а об упрощении, об обеднении (подробнее это будет показано ниже) содержания некоторых основных положений Маркса, Энгельса, Ленина, сформулированных ими с учетом всей сложности объективной действительности. Допускаемые упро39


щёния, безусловно, затрудняют полное Понимание объективных взаимосвязей, действительной диалектики развития и, наконец, порождают методические трудности при исследовании различных новых явлений и взаимосвязей.
Прежде чем перейти к рассмотрению проблем социалистической экономики, мы считаем необходимым изложить наши исходные позиции, объяснить, что мы считаем правильным марксистско-ленинским пониманием основных категорий и взаимосвязей, и одновременно указать на имеющие место упрощения в толковании этих категорий. Тем самым будет сделан шаг по пути преодоления вышеуказанных ошибок, выражающихся в упрощенном толковании некоторых основных марксистско-ленинских положений. Именно в этом заключается цель данной работы.
Такие категории, как экономические отношения, экономические законы, собственность, требуют весьма обстоятельного анализа, поскольку они трактовались упрощенно и часто излагались в искаженном виде, особенно под влиянием некоторых теоретических работ Сталина, как, например, «Экономические проблемы социализма в СССР». Следовательно, речь идет не о разборе какихто новых положений, а главным образом о том, чтобы попытаться воспроизвести широкое и полное содержание данных категорий, которое мы находим у классиков марксизма-ленинизма, доказать несостоятельность их искаженного толкования. Анализ проводился на основе марксистского метода единства исторического и логического, с помощью которого были открыты общие понятия и категории. Необходимо обратить особое внимание на то, что они отражают наиболее существенные экономические связи, внутренне присущие процессу общественного развития. Здесь мы не рассматриваем социалистический этап общественного развития, который требует специального анализа особых форм проявления наиболее общих взаимосвязей. Это будет содержанием дальнейшей работы. Следует, однако, заметить, что правильная и полная трактовка общей основы развития производительных сил, экономических отношений, форм собственности и т. п. применительно к досоциалистическим формациям облегчит понимание и специфической формы их проявления в социалистическом обществе.
40


При анализе таких категорий, как экономические интересы, политика и особенно экономическая политика, мы попытались изложить некоторые новые положения, к которым пришли в процессе работы. Мы старались по возможности глубже проанализировать общую связь экономики с интересами людей. Тем самым мы неизбежно столкнулись с пока недостаточно изученной проблемой взаимосвязи объективного и субъективного в общественном развитии, без анализа которой совершенно невозможно установить специфические особенности взаимосвязи экономики и интересов людей при социализме. Все это вызывало необходимость исследования сущности экономических интересов людей вообще и объяснение их объективной обусловленности и роли в общественном развитии.
В ходе исследования автор не мог полностью обойти вопросы, относящиеся к психологии, хотя данная работа отнюдь не претендует на подробное объяснение специфических явлений психологического характера. Мы только стремились ликвидировать определенный разрыв между науками, исследующими законы общественного развития, и науками, изучающими прежде всего различные особенности индивидов. Необходимость и значение развития марксистской социальной психологии здесь рассматриваются с точки зрения необходимости более полного познания развития экономики, что, однако, не означает, что тем самым значение такого обстоятельного психологического исследования было бы исчерпано. Однако во всех случаях познание общей необходимости экономически обусловленных качественных изменений в потребностях и интересах различных социальных групп и противоречивости интересов в различных экономических условиях, а также познание относительной самостоятельности развития этих интересов и их влияния на экономическое развитие является предпосылкой познания специфики взаимосвязей между экономикой и личными интересами при социализме, исследованием которой мы будем заниматься в дальнейшей работе.
Мы надеемся, что это общетеоретическое исследование, являющееся введением к другой специальной работе, само по себе будет способствовать развитию нашей марксистской политической экономии, поможет преодо41


леть некоторые упрощенные представления и, наконец, облегчит борьбу против различных ревизионистских и лженаучных буржуазных экономических теорий. В том случае, когда те или иные теоретические положения формулируются только на основе общих теоретических постулатов и решения выводятся исключительно на основе абстрактного мышления, без 'Проверки практикой, они выражают упрощенное или вообще искаженное представление о реальных явлениях. Мы должны постоянно помнить высказывания Маркса о том, что, «только поставив на место противоречащих друг другу догм скрывающиеся за ними противоречивые факты и действительные антагонизмы, можно превратить политическую экономию в положительную науку» !.
Только честная аналитическая работа, которую не остановят никакие упрощенно понимаемые и традиционно бытующие категории и положения и с помощью которой можно вскрыть сущность явлений и действий, позволит преодолеть догматизм.
Естественно, пытаясь проводить такого рода анализ, мы можем допустить отдельные ошибки. Ни одна настоящая наука не может этого избежать, и с этим следует считаться. Полемика, которая ’ведется по существу и на основе научной аргументации, в конце концов всегда дает возможность вскрыть ошибки и постепенно прийти к правильным выводам. Только подлинно аналитические труды могут помочь революционному рабочему движению. Те «теоретики», которые, опасаясь критики, пишут труды, в которых повторяют давно известные, банальные истины, и вместе с тем старательно избегают высказывать свое мнение по актуальным теоретическим -проблемам, как правило, не подвергаются критике, однако их труды не приносят никакой пользы борьбе рабочего класса и социалистической практике.
Преодоление упрощенных взглядов на основе подлинно научного анализа и вскрытие диалектики действительного развития позволят также опровергнуть положения реформистов и ревизионистов, основанные на абсолютно ненаучном, спекулятивном методе. Для современных реформистов и ревизионистов типично имен-
1 К. Маркс, Ф. Энгельс, Письма о «Капитале» стр. 163-164.
42


но то, что их общие теоретические выводы, претендующие на выражение сущности общественных явлений, получены не путем абстракции, а возникают в большинстве случаев как надуманные теоретические догмы или как результат преувеличения теоретического значения несущественных явлений или отдельных их сторон в соответствии с оппортунистическими политическими желаниями творцов таких «теорий». При этом ревизионисты всегда особенно старались использовать встречающееся недостаточное или упрощенное объяснение марксистами некоторых новых явлений, для того чтобы попытаться контрабандным путем протащить в среду марксистов те взгляды или теории, которые направлены на защиту интересов буржуазии, ибо они преследуют цель подорвать революционные основы марксизма.
Следовательно, ведя борьбу против действительно встречающихся теоретических упрощений, которые допустил Сталин или некоторые другие теоретики марксизма, нельзя одновременно забывать о ревизионистском извращении основных марксистских положений, играющем на руку буржуазии. В то же время неправильным было бы бороться против ревизионизма, придерживаясь упрощенных догм этических положений. Именно в этом заключается необходимость последовательной марксистской борьбы на два фронта. Не случайно в Заявлении Совещания представителей коммунистических и рабочих партий, состоявшегося в ноябре 1960 г., говорится: «Интересы дальнейшего развития коммунистического и рабочего движения требуют и впредь, как указывается в Московской Декларации 1957 г., продолжать решительную борьбу на два фронта — против ревизионизма, который остается главной опасностью, и против догматизма и сектантства» При этом не исключена возможность, что в определенных конкретных условиях догматизм и сектантство также могут стать главной опасностью.
Было бы ошибочным считать, что путь к преодолению догматизма в политической экономии нужно искать
1 Документы Совещания представителей коммунистических н рабочих партий, Госполитиздат, М., 1960, стр. 51—52. 43


в отказе от философского подхода к экономическому исследованию. Речь идет о применении марксистских знаний философии, то есть о последовательном применении метода материалистической диалектики в процессе исследования новых экономических явлений и процессов. В ходе познания новых качественных и количественных экономических взаимосвязей/ а также внутренней противоречивости экономических процессов невозможно обойтись без все более последовательного овладения действительно диалектическим методом познания.
Необходимо постоянно иметь в виду, что марксистская философия — это не какая-то чисто академическая дисциплина, она раскрывает наиболее глубокие закономерности и противоречия, содержащиеся в самих вещах и явлениях. Живая действительность полна противоречий. Поэтому те, кто выступает с лозунгом «меньше философии» в -политэкономии, являются сторонниками упрощенного подхода к действительности, при котором нельзя понять реально складывающегося положения вещей. Общественное бытие — это не проявление простых причинно-следственных связей, а проявление диалектических взаимосвязей. Вот почему тот, для кого теория является не школярной самоцелью, а средством глубокого понимания действительной жизни и предпосылкой определения правильных перспективных политических и экономических целей, не обойдется без познания этой объективной диалектики.
Если настоящая работа хоть в какой-то степени поможет преодолеть упрощение и обеднение содержания марксистской теории, а также ревизионистские искажения основных ее категорий и окажется полезной в понимании действительной диалектики некоторых наиболее существенных взаимосвязей в обществе, то можно считать, что задача, поставленная автором, выполнена.
К написанию данной работы автор приступил примерно в 1956 г. и закончил ее в июле 1961 г. Дополнительно сюда включены некоторые положения, содержащиеся в докладах на XXII съезде КПСС, особенно важные с точки зрения проблем, излагаемых в данной работе.
Автор будет признателен читателям за все замечания относительно того, насколько правильным оказался 44


избранный им путь изложения сложных, но столь важных общественных проблем. Эту работу мы рассматриваем только как небольшой вклад в анализ названных проблем, и мы уверены, что целенаправленные усилия и труд других теоретиков-марксистов, научные дискуссии и обмен мнениями будут способствовать в меру необходимости уточнению, исправлению и дополнению изложенных здесь положений.
О. ШИК


ГЛАВА /
ЭКОНОМИКА И ЕЕ РАЗВИТИЕ
1. 	ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Марксйсты никогда не считали, что сложные взаимосвязанные общественные процессы можно объяснить посредством каких-либо «исчерпывающих» неизменных определений, наоборот, марксисты рассматривали свои теории общественного развития, как более или менее точное отражение в сознании изменяющихся общественных отношений, которое в свою очередь должно изменяться, с одной стороны, так, чтобы отразить непосредственно объективные изменения, происходящие в обществе, а с другой стороны, чтобы выразить наше все более глубокое и полное познание этих общественных процессов. «Те же самые люди, — писал К- Маркс, — которые устанавливают общественные отношения соответственно развитию их материального производства, создают также принципы, идеи и категории соответственно своим общественным отношениям.
Таким образом, эти идеи, эти категории столь же мало вечны, как и выражаемые ими отношения. Они представляют собой исторические и преходящие продукты»
И если во всех процессах познания и во всех теориях в качестве определенных весьма абстрактных узловых пунктов мышления важную роль играют основные теоретические категории, то это значит, что и их содержание должно изменяться одновременно с углублением нашего познания.
Особенно важно помнить о том, что теоретические категории всегда являются определенной абстракцией, с помощью чего достигается возможность более глубо-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 133, 47


кого познания разных явлений. Поэтому нельзя никогда упускать из виду, из чего что абстрагируется (мысленно исключается), от чего абстрагируется и что, следовательно, нужно учитывать, если в нашем познании мы идем от абстрактной категории снова к конкретной действительности. Как раз то обстоятельство, что при анализе данной категории мы отвлекаемся от отдельных сторон, черт, особенностей конкретных явлений, выражаемых этой категорией, что мы отождествляем ее с самим конкретным явлением, в большинстве случаев ведет к механическому, школярскому, педантичному пониманию марксистской теории и одновременно является проявлением незнания действительности.
Следовательно, речь идет не о том, чтобы давать какие-либо окончательные, исчерпывающие определения отдельных экономических категорий. Однако там, где нет единого понимания сущности этих категорий или оно туманно, неясно, необходимо на базе достигнутых знаний определить их содержание и взаимосвязь с другими категориями таким образом, чтобы при их использовании не возникали излишние недоразумения и противоречия. В работе «О карикатуре на марксизм» В. И. Ленин писал: «...надо выяснить точно понятия, если хотеть вести дискуссию»
Следовательно, если в среде экономистов возникают дискуссии о содержании категории «собственность» и о ее взаимосвязи с категорией «экономические отношения»1  2, то, естественно, возникает необходимость в выяснении сущности экономических отношений, что, разумеется, не означает попытки «открыть Америку», ибо все основное об экономических отношениях уже было сказано классиками марксизма-ленинизма. Исследование в данной области является важным по той причине, что некоторые положения марксизма-ленинизма стали толковаться упрощенно, искаженно или вообще игнорироваться. Кроме того, дальнейшее развитие марксизма-ленинизма и особенно долголетняя практика 1 В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 93.
2 См., например, статью Кожушника (J. Kožušník, Vlastnictví a ekonomické vztahy, «Nová mysl», č. 7, 1959) и ответ Кршижка (Křížek, O vlastnictví a ekonomických vztazích, Politická ekonomie», č. 6, 1961).
49


марксистских партий и строительство социалистического общества привели к тому, что появились новые идеи и опыт, а поэтому и новые понятия и категории, которые, однако, также не всегда одинаково трактуются.
Прежде всего начнем с категории «экономика». Совершенно очевидно, что эта категория очень часто используется в самом различном смысле и даже смешивается с другими экономическими категориями, особенно с категорией «экономические отношения». Покажем единство и различие этих категорий.
Экономика
Наблюдая за обществом какой-либо страны, мы видим колоссальное многообразие всевозможных видов деятельности и отношений людей, которое, естественно, ни один человек не в состоянии охватить, уловить и мысленно воспроизвести. Разделение труда, существующее и внутри общественных наук, означает определенное выделение отдельных сторон в сложном общественном процессе как специальных объектов изучения. Оно дает возможность более полного и точного охвата и познания этого процесса во всей его совокупности. С позиций разделения научного труда при исследовании всего общественного развития (и только с этих позиций) мы можем говорить, например, о политико-экономическом исследовании общества. К. Маркс писал по этому поводу: «Когда мы рассматриваем данную страну в политико-экономическом отношении, то мы начинаем с ее населения, его разделения на классы, распределения населения между городом, деревней и морскими промыслами, между различными отраслями производства, с вывоза и ввоза, годового производства и потребления, товарных цен и т. д.»Политическая экономия как одна из общественных наук и как одна из составных частей марксистско-ленинской науки об обществе призвана исследовать экономическую сторону общественного процесса.
Итак, экономика (хозяйство) всегда представляет собой определенное ядро, определенный костяк всей ‘К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 726.
49


общественной жизни и ее развития. Речь идет о категории, которая выражает чрезвычайно разнообразный общественный процесс, и в то же время об определенной абстракции, о выделении определенной стороны общественного комплекса, о выделении определенной деятельности людей, о выделении вещей и отношений, которые существуют только внутри всего социального процесса и находятся в неразрывном единстве со всеми остальными сторонами общественной жизни *. Сюда прежде всего относится совокупность конкретных видов экономической деятельности людей, посредством которых люди воздействуют не только на природу, но одновременно и друг на друга и посредством которых они обеспечивают также создание, движение и потребление материальных благ.
Итак, экономической деятельностью можно считать различного рода деятельность людей, направленную на создание материальных благ (собственно производительная деятельность), а также на обеспечение передачи последних в сферу потребления, то есть на обеспечение обмена, распределения этих материальных благ и, наконец, их потребления. Следовательно, экономическая деятельность всегда проявляется также посредством определенного движения вещей, воздействует на вещи и через эти вещи воздействует на людей. Это, однако, не означает, что всякая деятельность, которая опосредствована движением вещей, является экономической деятельностью (например, искусство и т. п.; позднее мы более подробно остановимся на этой проблеме). Следовательно, мы выделяем экономическую деятельность из огромной массы прочих видов деятельности людей, которые прямо не опосредствуют потребления материальных благ (например, воспитательная деятель1 «Экономическое положение, это — базис, но на ход исторической борьбы оказывают также влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты — конституции, установленные победившим классом после одержанной победы, и т. п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм* (К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 422).
50


иость, здравоохранение, искусство, управление и т. д.), хотя осуществление и этих видов деятельности в определенных исторических условиях должно рассматриваться в качестве предпосылки для обеспечения потребления материальных благ теми, кто осуществляет эти виды деятельности.
Само по себе расчленение процессов, протекающих в природе или в обществе, в известной мере свидетельствует о метафизическом подходе, ибо речь идет об отделении друг от друга процессов и явлений, которые в жизни взаимно переплетаются и сливаются, «...все грани и в природе и в обществе подвижны и до известной степени условны» *. Аналогичным образом и между обеими большими сферами деятельности людей, экономической и неэкономической, существует большое количество промежуточных ступеней и переходов. Это, однако, не отрицает того факта, что они существенно отличаются друг от друга. Значение этого разделения будет показано ниже.
Итак, совокупность всех конкретных, постоянно меняющихся видов экономической деятельности в их взаимосвязи со всеми создаваемыми и перемещаемыми материальными благами, природными ресурсами, а также возникающие в данных условиях экономические отношения между людьми составляют конкретную экономику определенного общественного комплекса. В зависимости от того, какой общественный комплекс мы изучаем, мы различаем экономику отдельной страны или государственного комплекса (часто говорят о «национальной экономике» или «народном хозяйстве», хотя речь не всегда идет об экономике одного народа, а об экономике государственного организма), экономику определенной области, определенной отрасли, предприятия и т. п.
Следовательно, в понятие «конкретная экономика» мы включаем не просто взаимосвязь между всеми видами экономической деятельности людей, но и все ее конкретные проявления, то есть и взаимосвязь между этой экономической деятельностью общества и природой. Поскольку экономическая деятельность людей 1 В. И. Ленин, Соч., т. 31, изд. 4, стр. 50.
51


включает в качестве составной части и производственную деятельность, необходимо различать двоякое направление ее воздействия. С одной стороны, эта деятельность есть воздействие человека на природу, в процессе которого природная материя преобразовывается и приспосабливается к потребностям человека, с другой стороны, она создает определенные отношения между людьми. Следовательно, понятием «конкретная экономика» охватывается и вся техника общества, а также и природа, во взаимосвязи с которой данный экономический комплекс непосредственно развивается, на которую непосредственно воздействует и которая оказывает значительное влияние на особенности развития того или иного экономического комплекса. Ясно, что именно эту конкретную экономику имел в виду Энгельс, когда он писал:
«Под экономическими отношениями, которые мы считаем определяющей основой истории общества, мы понимаем тот способ, каким люди определенного общества производят средства к жизни и обменивают между собой продукты (поскольку существует разделение труда). Таким образом, сюда входит вся техника производства и транспорта. Эта техника, согласно нашим взглядам, определяет также и способу обмена..и затем распределения 'продуктов, а “сл'едовательно^.осле.фазг ложения родового строя; также-Неразделение на классы, следовательно^ отношения господства. и. лодчйнёния~ и, следовательно, государство, политику, право и т. д. В понятие экономических отношений включается далее и географическая основа, на которой эти отношения развиваются, и фактически перешедшие от прошлого остатки прежних стадий экономического развития, которые продолжают сохраняться зачастую только по традиции или благодаря силе инерции, а также, конечно, внешняя среда, окружающая эту общественную форму» 1.
Таким образом, перед нами непосредственно выступает экономика как живой, многообразный, постоянно изменяющийся общественный организм, который производит и для этих целей использует имеющуюся природную базу, обменивает, распределяет и потребляет, чтобы 1 К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 469.
52


снова постоянно производить, и т. д. Разумеется, все это происходит внутри этого организма вместе с колоссальным количеством других видов деятельности, отношений и поступков людей, от которых при определении категории «экономика» мы абстрагируемся. Естественно, что в своем конкретном проявлении экономика всякого общественного организма не совпадает полностью с экономикой какого-либо другого организма. Каждая из них имеет свою специфическую форму развития.
Если при рассмотрении экономики той или иной страны мы не сможем заглянуть в глубь явлений, если мы будем руководствоваться только нашим субъективным восприятием, мы фактически ничего о ней не узнаем, не поймем ее внутренние взаимосвязи и противоречия, не будем в состоянии различить ее отдельные составные части, характерные для нее существенные и несущественные процессы, главные движущие силы, и, конечно, мы совершенно не поймем закономерности ее развития. Иными словами, без понимания анатомии общественной экономики мы не сможем понять конкретную экономику. И хотя конкретная экономика является исходным пунктом для политико-экономического исследования определенного общественного комплекса, необходимо остановиться на его анализе и с помощью теоретических обобщений вскрыть существенные отношения и процессы, законы его развития и на базе этого познания вернуться к его конкретной форме, которую мы сможем понять уже намного полнее, точнее и правильнее
Если мы впоследствии будем подходить к исследованию экономики определенного государственного организма таким образом, то, естественно, это исследование нельзя будет отождествлять с исследованием экономики какой-либо’ его области, отрасли, предприятия и т. п. Здесь речь идет уже о различии между целым 1 «Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 727).
53


и частью. Экономика государственного организма с точки зрения производства и потребления является более или менее самостоятельным комплексом (хотя, естественно, и связанным в какой-то мере международным разделением труда с экономикой других стран). Экономика же определенной области, как правило, связана тысячью нитей с экономикой остальных областей, и потребление в этой области обеспечивается главным образом за счет производства в других областях (однако и в этом отношении, конечно, могут быть исклю чения). Экономика отрасли, предприятия и т. п. вообще не представляет собой самостоятельного производственно-потребительного комплекса.
Кроме того, экономика государственного организма находится, как будет показано далее, с неэкономическими процессами, с политикой и т. п. совершенно в иной взаимосвязи, чем экономика области, отрасли, предприятия и т. п. Анализ экономики государственного организма дает возможность вскрыть присущие ей взаимосвязи и отношения во всей их полноте, что невозможно осуществить при исследовании экономики области, отрасли, предприятия и т. п., хотя в последних эти взаимосвязи не только существуют, но и оказывают определяющее влияние на характер развития их экономики.
Естественно, что одновременно в каждом звене общественной экономики, на каждом ее участке всегда будут существовать специфические взаимосвязи, которые с точки зрения экономики всего общественного организма, возможно, уже не будут иметь значения и при ее анализе могут быть опущены. Бесспорно, что взаимоотношение между экономическим целым и его частями, к исследованию которого мы еще вернемся, является очень сложным, находящимся в постоянном движении, изменяющимся на равных этапах экономического развития. Однако сейчас не ставится задача дать его подробный анализ. Мы коснулись его только для того, чтобы подчеркнуть, что под категорией «экономика» следует понимать экономику всего более или менее замкнутого производственно-потребительного общественного организма и чтобы, таким образом, можно было бы перейти от категории «экономика» к категории «экономические отношения».
М


Об экономических отношениях вообще
При теоретическом анализе экономики более или менее замкнутого производственно-потребительного комплекса (племя, государство и т. п.) мы обнаруживаем некоторые наиболее общие виды деятельности, посредством которых осуществляются определенные общие экономические процессы, взаимосвязи между этими процессами. Путем анализа можно установить два вида отличных друг от друга отношений, характеризующих две стороны, два полюса в развитии экономики общества. Эти отношения в своем взаимообусловливающем и противоречивом развитии обеспечивают постоянное развитие общественной экономики.
Это прежде всего отношение людей к природе — их воздействие на природу, преобразование ее и создание потребительных стоимостей, которое осуществляется через разнообразные трудовые и технические процессы и в котором люди используют свои знания о природе, о ее внутренних свойствах, взаимосвязях и закономерностях развития. Однако на природу таким путем воздействует не отдельный человек, а общество в целом, определенный общественный организм. Отсюда вытекает, что материальные блага создаются общественной силой людей и что этот процесс всегда протекает при определенном воздействии людей друг на друга, при их определенных взаимоотношениях. Эти взаимоотношения существуют в силу того, что люди должны совместно производить, а произведенные материальные блага определенным способом распределять и обменивать, делая возможным их потребление. Отношения, осуществляемые путем всех видов экономической деятельности людей (по производству, обмену и распределению потребительных стоимостей, что в конечном итоге завершается потреблением), мы и называем экономическими отношениями
Следовательно, эти экономические отношения существуют только как общественная форма постоянно развивающегося производства и передачи материальных благ в сферу потребления, или как общественная
1 	Мы не делаем различия между «производственными» и окономическими» отношениями.
№


форма присвоения людьми продуктов (даров) природы и преобразованных природных материалов. Хотя существование %и характер этих отношений определяются самим способом производства материальных благ, тем не менее, как будет показано ниже, они имеют относительную самостоятельность развития, которая проявляется посредством специфических закономерностей развития, так называемых экономических законов. И хотя в конкретной экономике экономические отношения могут развиваться только в неразрывном единстве с самим материальным производством, они требуют особого исследования. Поэтому и возникла особая научная дисциплина — политическая экономия, которая исследует эту общественную, экономическую сторону производства и устанавливает его специфические внутренние экономические законы развития.
Из вышесказанного можно сделать следующий вывод: политическая экономия занимается и может заниматься анализом характера развития данной конкретной экономики не вообще, а только в связи с пониманием внутреннего, определяющего содержания экономических отношений, то есть собственно трудовых и технических процессов. Лишь отдавая себе отчет в том, каково взаимодействие этих двух видов отношений и какова их основа, можно, по существу, понять развитие отдельных конкретных форм общественной экономики, однако опять же не полностью, ибо — как мы это уже вначале подчеркивали — существует также определенная взаимосвязь экономического развития с рядом других неэкономических общественных процессов и явлений, которые оказывают определенное влияние на конкретную форму развития экономики1. Об этом мы, однако, будем говорить особо.
Итак, вы видим, что установить характер экономических отношений можно лишь путем абстракции, когда достигается более глубокое понимание конкретной общественной действительности со всеми ее внутрен1 <...если материальные условия существования являются первопричиной, то это не исключает того, что идеологические области оказывают в свою очередь обратное, но вторичное воздействие на эти материальные условия...» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 420).


ними взаимосвязями, противоречиями и движущими силами ’. Лишь с помощью метода абстракции можно более правильно понять отдельные, конкретные стороны развития экономики.
Борясь с упрощенчеством, необходимо постоянно помнить, что, устанавливая характер производственных отношений, мы вскрываем сущность только одной, хотя и существенной, стороны конкретной экономики, имеющей свои внутренние, относительно самостоятельные законы развития. Одновременно можно и необходимо вскрыть общую сущность многочисленных конкретных трудовых и технических процессов, которая характеризует определенный этап развития этих процессов. И хотя этот вопрос будет рассматриваться особо, это обстоятельство необходимо подчеркнуть уже сейчас, потому что иногда высказывается точка зрения, будто только экономическая, но ни в коем случае не техническая сторона производства имеет свою общую основу.
Итак, экономические отношения осуществляются посредством экономической деятельности людей и движения вещей, что означает совокупность действий и актов, взаимно переплетающихся, постоянно обновляющихся и изменяющихся. Марксистская политическая экономия вскрывает экономические отношения, которые в качестве существенной, закономерной стороны определенной конкретной экономики, во взаимосвязи с технической стороной производства выражают то, что является относительно постоянным в этой экономике, или, иными словами, то, что выражает определенное историческое качество этой экономики. Одновременно, конечно, эти существенные отношения, характеризующие историческое место определенной общественной экономики, являются тем, что всегда выражает общее в экономике различных стран, государств или сходных общественных организмов, независимо от того, прохо1 «Каким же образом выработал Маркс эту основную идею? Он сделал это посредством выделения из разных областей общественной жизни области экономической, посредством выделения из всех общественных отношений — отношений производственных, как основных, первоначальных, определяющих все остальные отношения» (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 134).
67


ДяТ ли эти общественные организмы через какой-то определенный исторический этап своего развития одновременно или нет. Более того, для правильного понимания того, что является существенным и определяющим в качественной стороне той или иной конкретной экономики, что является закономерным в ее развитии, как правило, необходимо научное сравнение разных экономик, в которых обнаружены аналогичные явления.
Итак, постоянное развитие конкретной экономики разных общественных организмов, постоянное изменение видов экономической деятельности людей и их конкретного взаимодействия протекает аналогично развитию материи и ее форм, то есть путем определенного количественного развития, через постоянные, несущественные, часто неуловимые изменения, при которых ее качество до известного времени остается более или менее неизменным. Однако на определенных ступенях развития происходят существенные качественные изменения в той или иной экономике, которые характеризуюся не только существенными сдвигами в технической стороне производства, но и значительным изменением экономических отношений. Изменившаяся таким образом сущность той или иной экономики будет в течение продолжительного времени проявляться в конкретной экономике, будет характеризовать качество данной экономики на определенном этапе ее исторического развития.
То, о чем мы говорили, вовсе не означает, что экономические отношения будто бы существуют вне или рядом с конкретной экономикой. Следует постоянно помнить, что экономические отношения являются существенной стороной той или иной экономики, существуют только в связи с этой экономикой и только ею обусловлено их проявление1.
Следовательно, нет ничего неизменного. Даже то, что мы называем сущностью, существенным, закономерным отношением, развивается, хотя и медленно, и поэтому в течение определенного относительно неболь1 «...сущность является. Явление существенно» (В. И. Лени н, Соч., т. 29, стр. 227).
58


шого периода проследить это развитие весьма трудно1. Таким образом, хотя все виды экономической деятельности в своем воздействии на природу и друг на друга в течение продолжительного исторического периода постоянно развиваются и изменяются, однако одновременно они существенно качественно отличаются от деятельности и взаимосвязей других исторических периодов, имеют особые, только для этого периода характерные черты и свою эволюцию.
О развитии экономики вообще
До сих пор мы только констатировали сам факт развития и изменений общественной экономики. Однако причины этого развития не были вскрыты. Следует заметить, что в объяснении движущих сил этого развития также наблюдаются упрощенное толкование и различия в понимании некоторых основных категорий1  2. Мы не ставим задачи дать какое-либо общее изложение развития общественной экономики, наша цель — более точно определить закономерности этого процесса.
Основным противоречием, определяющим развитие человеческого общества, является противоречие между природой и обществом, противоречие, которое развивается в процессе воздействия природы на людей и людей на природу в процессе ее приспособления к потребностям людей. Люди как составная часть природы подчиняются общим законам ее развития. Вместе с тем человеческое общество по отношению к природе благодаря своей активной производственной деятельности достигло относительной самостоятельности. Человеческое общество уже не является более или менее пассивным продуктом природы. Оно воздействует на окружающую его среду, сознательно изменяя и преобразуя ееэ.
1 «Ленин., в «Философских тетрадях» отмечал, что закон есть прочное, остающейся в явлении.
Конечно, эта связь не является абсолютно неизменной. Изменяются не только явления, но и сами законы» (Г Г л е з e р м а н, О законах общественного развития, Господитиздат, М., 1960, стр. 45).
2 На это указывает также Грзал в статье «Некоторые основные категории исторического материализма и их изложение», опубликованной в журнале «Filosofický časopis», č. 3, 1960.
3 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 189.
59


Люди выступают по отношению к природе как совместные производители, которые все более успешно используют преобразованную природу в качестве средства дальнейшего ее покорения и постоянного расширения и совершенствования производства. Говоря о единстве природы и общества, которому присуще внутреннее противоречие, мы должны помнить, что данная природно-общественная материальная субстанция, естественно, не тождественна понятию «экономика общества»; она гораздо шире последней как в отношении природы, куда мы должны включать не только ту часть природы, которую люди непосредственно преобразуют в процессе производства, но и все силы природы, которые оказывают влияние на развитие человеческого общества (например, свет и другие формы энергии, воздух, дождь и т. д.), так и в отношении общества, ибо здесь природным условиям противостоят не только непосредственные производители, но и все общество, все формы общественного бытия и сознания, которые благодаря своей роли в общественном развитии оказывают— непосредственно или опосредствованно — влияние на отношение людей к природе.
Таким образом, экономика общества является гораздо более узкой категорией, в которую, как уже указывалось, мы включаем только ту часть природы, которую люди непосредственно преобразуют в процессе производства, и только часть общественного бытия и сознания, а именно совокупность общественно-производственной и вообще экономической деятельности, посредством которой осуществляется отношение людей к природе н их экономические взаимоотношения.
Следовательно, в этом смысле экономика является составной частью всей естественно-общественной субстанции, и поэтому противоречие, существующее между природой и обществом вообще, наблюдается и внутри общественной экономики, между природой, которая, по существу, выступает как предмет труда и рабочая среда по отношению к людям, и производителями, воздействующими на нее с помощью средств труда.
Естественно, что в данном случае неправильно было бы изучать природу и общество вообще. Необходимо исследовать взаимоотношения между определенным, исторически возникшим, более или менее компактным общество


венным организмом и конкретной природной средой, ставшей объектом его производственного воздействия. Природные условия, в которых осуществляют свою деятельность различные общественные организмы, существенно отличаются, и они по-разному противостоят и препятствуют производственным усилиям людей. И хотя люди повсюду постепенно покоряют природу и быстро поднимаются над уровнем животных, все-таки различные природные условия оказывают существенное влияние на развитие производственной деятельности различных общественных организмов.
Неблагоприятные природные условия, разумеется, в большей степени могут тормозить развитие производственной деятельности людей, нежели благоприятные, более выгодные условия. Однако чрезвычайно медленно изменяющиеся или относительно неизменные природные условия не могут предопределять изменения темпов роста производства, например, будет ли среднегодовой темп прироста продукции составлять 10 или 5% и как вообще будут изменяться темпы развития производства. Темпы роста производства зависят прежде всего от того, насколько быстро в том или ином общественном организме будет развиваться производительная сила общественного труда, то есть та решающая сила, которая реализуется в процессе производства в определенном количестве материальных благ. Природные же условия могут только оказывать влияние на темпы роста производства.
И хотя на заре человеческого общества природные условия оказывали решающее влияние на развитие производительных сил и посредством этого — на производственную деятельность людей, однако в процессе исторического развития производительные силы становились все менее зависимыми от природных условий и наконец превратились в решающую силу общественного производства. На базе развития производства люди начали все шире и глубже познавать различные свойства материи, законы природы и таким образом создали такие могучие и совершенные орудия производства, что в целом преодолели решающее влияние природных условий на темпы развития производительных сил общества. То обстоятельство, что развитие производительных сил общественного труда стало в определен61


нои степени независимым от природы, означало одновременно и определенную самостоятельность развития способа производства по отношению к природным условиям. Если тем не менее в некоторых общественных организмах развитие производительных сил значительно отстает, если производство здесь возрастает очень медленно (или даже находится в состоянии застоя), то, как правило, основную причину этого следует искать не в природных, а в общественных условиях, и прежде всего в экономических отношениях, характерных для данного организма.
Свидетельством тому, как известно, являются различия в уровне развития производительных сил обще^ ственных организмов, которые находятся примерно в одинаковых природных условиях, но в которых экономические отношения существенно различны. Это подтверждается также тем, что достаточно изменить экономические отношения в определенных общественных организмах, как существенно изменяются' и темпы развития производительных сил. Здесь мы не ставим задачи дальнейшего развития этого известного марксистского положения. Мы хотим лишь еще раз напомнить, что существенные различия в уровне развития производительных сил и темпах их роста в разных странах мира объясняются не противоречием между природой и обществом, а противоречием внутри самого производства, противоречием между производительными силами и экономическими отношениями.
Пока орудия производства были на уровне каменных топоров, луков, стрел и люди вынуждены были собирать плоды, охотиться на животных и т. п., природные условия были определяющим фактором в развитии орудий производства, а следовательно, и в развитии охоты и, наконец, в развитии всего общества. Ясно, что в этот период более благоприятные природные условия (большое количество съедобных плодов, легко обрабатываемый камень, теплый климат, обилие дичи, меньшее количество хищных зверей и бациллоносных насекомых и т. д.) оказывали решающее влияние на ускорение темпов развития производства. Однако, как только люди научились разводить скот, обрабатывать почву и в особенности обрабатывать металл и производить металлические орудия, природные условия перестали быть 62


решающей причиной существенных различий темпов развития производства в разных странах. Всюду, где люди достигли этой ступени развития, производство уже могло развиваться без каких-либо существенных различий. Естественно, что природные условия и впоследствии продолжали и продолжают оказывать влияние на развитие общественного производства, однако это влияние уже не могло вызвать таких существенных различий в темпах развития производства, какие мы наблюдаем сегодня (см. табл. 1), и, понятно, что уже
Таблица 1
СРЕДНЕГОДОВОЙ ПРИРОСТ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА
Страна
Годы
%
СССР
1918—1957
10,1
1950—1959
12,1
Франция
1918—1957
3,2
США .
1918—1957
3,2
1950—1959
3,9
Великобритания
1918—1957
1,9
1950—1959
2,8
ЧССР
1950—1959
10,9
ГДР . .
1950—1959
11,7
Польша
1950—1959
13,2
Бельгия .
1950—1959
2,8
Швеция
1950—1959
2,7
Аргентина
1950—1959
0,7
Источник. Flek, Kruzi
k, Levclk,
Екопо-
mlcké soutěženi mezi kapitalismem a socialismem, str. 44, 48.
совсем нельзя объяснить им, почему в странах с благоприятными природными условиями развитие производства так безмерно отстало от стран с менее благоприятными природными условиями.
Сам по себе факт неблагоприятных природных условий не может объяснить застой в развитии производительных сил тех стран, где народ уже достиг порога цивилизации и создал производительные силы, давшие 63


ему возможность вырубать лес в целях развития земледелия, добывать сырье из недр земли, обрабатывать его, строить плотины, побеждать засуху и т. д. Здесь уже не природа определила застой в развитии производства.
Почему на Ближнем Востоке, например на территории нынешнего Ирака, где уже в I и даже во II тысячелетиях до н. э. существовала высокоразвитая культура, ростки которой появились еще в IV и V тысячелетиях до н. э., где люди научились плавить же. лезо намного раньше, чем большинство племен, обитающих в Северной Европе, уровень производительных сил сегодня намного ниже, чем в большинстве стран Центральной и Северной Европы, Почему, например, в настоящее время уровень развития производительных сил в Индии несравнимо ниже, чем в США, хотя уровня производительных сил, который существовал в Индии уже во II и I тысячелетиях до н. э., не достигло большинство племен Северной Америки даже в XVI в. н. э., а производительные силы других европейских стран, население которых позже стало переселяться в Америку, во II и I тысячелетии до н. э. были ниже, чем в Индии?
Все это невозможно объяснить только ссылкой на природные условия. Ни Ирак, ни Индия не относятся к числу стран с бедными природными ресурсами. Кроме того, именно эти страны с давних времен имели развитые торговые связи с другими странами, получая в обмен на свои изделия различные виды сырья. И, конечно, это совершенно невозможно объяснить никакими реакционными расистскими теориями о «неполноценности» народов этих стран. Народы, освобождающиеся от колониального рабства, в состоянии собственными силами (трудом рабочих и все возрастающей армии национальной интеллигенции) быстрыми темпами развивать промышленное производство. Темпы роста производства в тех отраслях промышленности, на которые в этих государствах обращено особое внимание, были значительно выше, нежели в колониальный период. Крайне медленное развитие производительных сил в этих странах можно объяснить лишь чрезмерно затянувшимся процессом перерастания изживших себя феодальных экономических отношений в капиталистические, а также сохранением или насаждением в этих странах, в условиях империалистического господства, рабовладельческих порядков.
Большинство экономически слаборазвитых стран длительное время находилось в политической зависимости от тех стран, где в силу определенных причин относительно быстро развивался тор-
64


говын. а затем промышленный капитал, то есть развивались отиошення, в свою очередь ускорившие развитие производительных сил и стимулировавшие расширение военных завоеваний других стран (Испания, Португалия, Голландия, Англия, Франция и т. п.). Эти капиталистические государства в течение долгого времени беспощадно эксплуатировали покоренные ими страны и всеми возможными способами (вплоть до прямого грабежа, неэквивалентного обмена, безграничной эксплуатации рабов и т. п.) изымали у них безвозмездно огромную массу сырья и сельскохозяйственных продуктов (не говоря уже о многолетнем периоде работорговли, то есть о прямом грабеже некоторых стран в отношении рабочей силы). Безграничная экономическая эксплуатация, а также прямое политическое насилие иногда в течение многих столетий тормозили всякое экономическое развитие в порабощенных таким образом странах и делали невозможным преодоление устаревших способов производства (феодального, а кое-где и рабовладельческого).
И хотя на империалистической стадии развития капитализма, для которой характерен вывоз капитала из империалистических стран в колонии, в последних несколько ускорилось развитие капиталистических производственных отношений, тем не менее вывоз огромной массы прибавочной стоимости из этих стран в метрополии привел к тому, что капиталистическое производство развивалось здесь крайне медленно.
Только освобождение этих стран от колониального господства может ускорить их развитие, которое несет с собой преодоление устаревших способов производства, появление целого ряда новых отраслей производства и ускоряет рост производства в уже существующих отраслях.
Пример тех стран, в которых на протяжении столетий производительные силы почти не развивались, хотя здесь были относительно благоприятные природные условия, наглядно показывает, что главным тормозом их развития были устаревшие экономические отношения. То обстоятельство, что старые, отжившие экономические отношения сохранялись в этих странах неизменными в течение относительно длительного периода времени (при прочих равных условиях они, безусловно, были бы гораздо раньше сметены объективным ходом развития производительных сил), объясняется, как мы уже указывали, особым политическим режимом — иностранным империалистическим господством.
Таким образом, можно сделать вывод, что если до определенной ступени развития производительных сил природные условия оказывали решающее влияние на темпы их роста, то впоследствии, с развитием скотоводства и земледелия, это влияние постепенно становилось второстепенным. Следует отметить, что первоначально скотоводство стало развиваться в районах 3 о. ш и к 55


с наиболее благоприятными природными условиями1, но постепенно оно распространилось и на территории с менее благоприятными условиями. Однако в дальнейшем, особенно с того момента, когда люди научились плавить металл и производить металлические орудия, независимость развития производительных сил от природных условий значительно увеличилась 1 2 и позволила человеку быть независимым от многих природных явлений.
С этого момента темпы развития производительных^ сил зависели прежде всего от того, насколько быстро той или иной стране удавалось заменить отживающие экономические отношения новыми, ускоряющими развитие производительных сил3 (что, конечно, не может означать отрицания какого бы то ни было влияния естественной среды и в более поздний период развития). Хотя производительные силы в конечном счете вызывают замену отживших, тормозящих общественное развитие экономических отношений и, таким образом, являются определяющим фактором, однако именно это «в конечном счете» является историческим, оно может продолжаться не только десятилетия, но, при наличии особых условий, даже столетия и может существенно тормозить развитие производительных сил.
1 «На огромных пространствах земного шара, где природные условия не «благоприятствовали возникновению и развитию земледелия и скотоводства, население продолжало и в условиях неолита без существенных изменений вести древнейший образ жизни своих предков — палеолитических и мезолитических охотников и рыболовов. В суровых условиях лесной жизни, особенно на Севере, производительные силы у племен каменного века развивались более медленно. Поэтому медленно изменялись и общественные порядки и еще долго продолжал господствовать древний родо-племенной строй. Примерно такой же ход событий прослеживается и на крайнем Юге, в странах тропических лесов, где тоже дольше сохранялись пережитки древних форм жизни и хозяйства, например на юге Африки, в некоторых районах Индии, Индокитая, на островах Южных морей. Неолит просуществовал здесь еще в течение многих тысячелетий («Всемирная историяэ, J, стр. 110—111).
2 Мы хотим подчеркнуть лишь относительную независимость от природы развития производительных сил, но ни в коем случае не независимость использования этих производительных сил в процессе производства, что, как мы укажем ниже, невозможно без использования сил природы.
8 В тех странах, где капиталистические отношения были заменены социалистическими, произошли существенные изменения В тем-
66


Поэтому чем раньше народ той или иной страны — независимо от ступени познания, на которой он находится, и непосредственных интересов — начнет бороться с отживающими экономическими отношениями, тем лучше для самого народа и его будущего.
Следовательно, производительные силы общества и экономические отношения составляют сущность конкретной экономики того или иного общественного организма, а их взаимоотношение оказывает решающее, определяющее влияние на развитие этой экономики. Совокупность взаимосвязанных и в то же время взаимопротнворечивых отношений — отношений людей к природе, которую они преобразуют в материальные блага (то есть производительные силы), и отношений между людьми в процессе производства, распределения, обмена и потребления этих материальных благ (то есть экономические отношения),— и составляет то, что мы называем общественным способом производства. Следовательно, этой категорией мы характеризуем сущность
пах роста производства. Об этом свидетельствуют данные приведенной ниже таблицы, характеризующие изменение среднегодовых темпов прироста промышленного производства в этих странах (в %)
Страны
1913—1937 гг.
1937-1960 гг.
Венгрия
1,6
7,0
Германия (ГДР)
0,8
5,Р
Польша
—0,1
9,3
Румыния . .
1,1
7,6а
Чехословакия
1,3
6,2
1860—1913 гг .
1918-1957 гг
Советский Союз
4,8
10,1
* 1936—1960 гг. , ’ 1938—1960 гг.
Источник. UTE1N, SIVO. 5. 9. 1961; Flek, К г u z fk, Levcík, Ekonomické' soutěženi' mezi kapitalismem a socialismem, str. 44, 55.
3*
67


той или иной конкретной экономики, или то, что определяет ее историческое место.
Развитие общественного способа производства является результатом диалектического взаимодействия производительных сил и экономических отношений, в котором производительные силы наиболее активны и играют решающую роль. Постоянное количественное изменение производительных сил и экономических отношений почти неощутимо, что создает иллюзию, будто та или иная экономика существенно, качественно не меняется. Однако в определенные исторические моменты это развитие приводит к явным качественным изменениям как в производительных силах, так и в экономических отношениях, то есть в общественном способе производства, что равнозначно существенному качественному изменению экономики.
В дальнейшем мы подробнее остановимся на общественном способе производства, проанализируем производительные силы и экономические отношения и отдельные их элементы. Это необходимо сделать главным образом потому, что при объяснении содержания этих категорий и их взаимосвязей возникают всевозможные неясности.
2. 	ПРОИЗВОДСТВО И ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ ОБЩЕСТВА
Если мы действительно хотим понять диалектику развития производительных сил и экономических отношений, то необходимо прежде всего проанализировать, в результате какой абстракции возникла категория «производительные силы», содержание которой, как мы в свое время покажем, нередко очень упрощается. Для этой цели нам необходимо остановиться на категории «общественное производство».
Техническая сторона производства
Производственная деятельность людей заключается в создании материальных благ и является условием материального потребления общества. Однако вместе с этим производственная деятельность определяет и спо68


соб потребления в обществе 1 и вызывает у потребителей потребность в конкретных продуктах*  2. Но поскольку все произведенные материальные блага могут попасть из сферы производства в сферу потребления только посредством определенных экономических отношений, то, следовательно, производство необходимо рассматривать не просто как определенный трудовой и технический процесс, а как общественное производство, то есть производство, развивающееся при наличии определенных экономических отношений, которые вызывают и определяют потребление, его способ и мотивы.
Однако если абстрагироваться от экономических отношений, при которых развивается производство, то останется его техническая сторона, то есть деятельность людей, обладающих определенными производственными навыками, опытом и знаниями, которые, используя определенные средства трупа, воздействуют на предмет труда и создают потребительные стоимости.
Потребительные стоимости в том виде, в каком они доходят до потребителей, являются результатом многих випов следующих друг за другом и в то же время обособленных друг от друга разделением труда процессов производства, из которых одна часть направлена на производство средств производства, а другая — на производство собственно предметов потребления. Из этого вытекает, что природа в качестве непосредственного предмета труда выступает только в небольшой части ’ «...предмет не есть предмет вообще, а определенный предмет, который должен быть потреблен определенным способом, опять-таки предуказанным самим производством. Голод есть голод, однако голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов. Не только предмет потребления, но также и способ потребления создается, таким образом, производством...» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 718).
2 «Когда потребление выходит из своей первоначальной природной грубости и непосредственности... то оно само, как побуждение, опосредствуется предметом, Потребность, которую оно в нем ощущает, создана восприятием последнего. Предмет искусства — нечто подобное происходит со всяким другим продуктом — создает публику. понимающую искусство и способную наслаждаться красотой. Производство производит поэтому не только предмет для субъекта, но также и субъект для предмета» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12. стр. 718).
*9


производственных процессов (добывающая промышленность и т. п.), в то время как большинство производственных процессов направлено на обработку определенных видов сырья или полуфабрикатов, которые являются уже частично обработанными и преобразованными продуктами природы.
Каждый производственный процесс имеет свой особый технический характер. В производственных процессах используются самые различные средства и предметы труда, а человек, занятый в этих процессах, должен обладать самыми разнообразными знаниями и навыками ‘. Основой всех производственных процессов является производительный труд человека, независимо от того, является ли он более физическим, чем умственным, или наоборот. В любом случае это труд, участвующий в создании материальных благ1  2.
Без производительного труда производство было бы невозможно. Следует заметить, что сам процесс производства не всегда совпадает с процессом труда: процесс производства может превосходить во времени процесс 1 «Дарвин интересовался историей естественной технологии, т. е. образованием растительных и животных органов, которые играют роль орудий производства в жизни растений и животных. Не заслуживает ли такого же внимания история образования производительных органов общественного человека, история этого материального базиса каждой особой общественной организации?.. Технология вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 383).
2 Мы уже упоминали о том (это имеет силу и в данном случае), что никакое точное определение не может воспрепятствовать существованию некоторых видов переходных форм деятельности. Например, определенные виды экспериментальных и проектных работ могут рассматриваться как работы, непосредственно подготавливающие процесс производства. Поэтому их можно рассматривать как вид производительного труда. В то же время некоторые виды научно-исследовательских работ, а также технические науки постепенно обособляются от непосредственного производства. Они все более становятся основными науками и зачастую превращаются в гипотетические науки, между которыми и непосредственным использованием в производстве различных естественных и технических знаний лежит уже значительное расстояние. Здесь мы имеем единую цепочку различных видов труда, которые хотя и являются переходными от производительного к непроизводительному, тем не менее характеризуются высокой общественной значимостью.
70


труда. Так происходит, например, в том случае, когда создание потребительных стоимостей продолжается без непосредственного участия человеческого труда (при различных химических процессах и т. п.). Это относительное сокращение доли человеческого труда в общем производстве — одно из проявлений технического прогресса. По мере технического прогресса в социалистическом и коммунистическом обществе этот фактор будет все более решающим.
Прогресс в технике производства, составляющий основу роста производительности общественного труда, всегда вызывался изменениями в средствах производства или проявлялся в их изменении. Следовательно, изменения в процессе труда означали прежде всего изменение средств труда\ а часто и предметов труда, включая и природный материал (имеется в виду потребление всех новых видов природных материалов). Разумеется, одновременно с этим постоянно совершенствовались также умение, опыт и знания непосредственных производителей.
Изменения в технике производства постепенно вызывают также количественные изменения в экономических отношениях общества (не всех одновременно и в неодинаковой степени). Существенные изменения в технической стороне производства рано или поздно вызывают также качественные изменения в экономических отношениях. Одним из наиболее ярких проявлений изменений в технике производства до сих пор были изменения в средствах труда, особенно в орудиях производства. Поэтому Маркс постоянно подчеркивал, что
1 «Если производительная сила труда развивается в тех отраслях, где производятся эти средства труда, — а она развивается непрерывно с прогрессом науки и техники, — то место старых машин, инструментов, аппаратов и т. д. заступают новые, более эффективные и сравнительно с размерами своей работы более дешевые. Старый капитал воспроизводится в более производительной форме, не говоря уже о постоянных частичных изменениях в наличных средствах труда. Другая часть постоянного капитала, сырой и вспомогательный материал, воспроизводится непрерывно в течение года, материал земледельческого происхождения — в большинстве своем раз в год. Следовательно, всякое улучшение методов и т. д. воздействует здесь почти одновременно и на добавочный капитал и на капитал уже фуикционирующийэ (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 618—619).
71


развитие средств труда яЬЛяется наиболее ярким свидетельством развития общества ’.
Следует, однако, заметить, что указанное обстоятельство стало источником известного рода упрощений и привело в конце концов к совершенно излишним дискуссиям академического характера. Возникла дискуссия в среде философов и экономистов о том, нужно ли в категорию «производительные силы общества» включать все средства производства или только средства труда без предметов труда. Различное понимание этой категории отразилось также в разных марксистских учебниках1  2. Ни дискуссии, ни различные определения производительных сил не способствуют пониманию возникновения и познавательного значения этой категории, а следовательно, и самого объективного процесса общественного развития, который вызвал эту категорию в марксистском познании действительности.
Всеобщие общественные производительные силы
Производительные силы общества выражают способность общества производить материальные потребительные стоимости. Как проявление определенного движения живого общественного организма и его преобразующего отношения к природе они являются действительно особого рода силами. Производительные силы не могут существовать вне движения. Носителями этого движе1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 191.
2 Сталин определял производительные силы следующим образом: «Орудия производства, при помощи которых производятся материальные блага, люди, приводящие в движение орудия производства и осуществляющие производство материальных благ благодаря известному производственному опыту и навыкам к труду, — все эти элементы вместе составляют производительные силы общества».
(И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме, Господитиздат, М., 1950, стр. 50.)
В учебнике политической экономии говорится:
«Средства производства, при помощи которых создаются материальные блага, люди, приводящие в движение эти средства и осуществляющие производство материальных благ, составляют производительные силы общества» («Политическая экономия», Учебник, изд. 3, стр. 8).


ния являются люди, способные производить, правда лишь с помощью средств производства, то есть средств труда и предметов труда, материальные блага. Следовательно, в этом смысле необходимо различать вещественных и личных носителей производительных сил.
Производительные силы приходят в движение только тогда, когда люди и предметы вступают во взаимную производственную связь, — иными словами, только во время процесса производства. Естественно, что люди, являющиеся непосредственными производителями,— это не единственный фактор производительных сил. К числу других факторов относятся в первую очередь силы природы, что подчеркивал еще Маркс. Без использования природной материи и природных источников энергии производственная деятельность людей была бы невозможна Ч Одним из факторов производительных сил является также наука и применение ее достижений в производстве. Наконец, на развитие производительных сил оказывают непосредственное влияние экономические отношения, а именно кооперация и разделение труда, которые как общественную комбинацию труда Маркс рассматривал в качестве непосредственных факторов производительной силы труда1  2.
Маркс различает производительные силы общественного труда, или силы общественного производительного труда, и в качестве более общей категории всеобщие общественные производительные силы э.
Все взаимосвязанные силы, которые в своем взаимодействии создают материальные блага, сливаются в так называемые всеобщие производительные силы. Итак, сила или способность самих производителей создавать материальные блага, все созданные прошлым трудом средства производства, которые , в процессе производства потребляются и используются для производства новых продуктов, все знания людей и, следовательно, научные достижения, которые используются в производстве, сила, вытекающая из определенных, непосредст1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 51—52.
2 См. там же, стр. 48.
3 «Капитал... как сила, поглощающая и присваивающая себе... производительные силы общественного труда и всеобщие общественные производительные силы, например науку> (К. Маркс н Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. I, стр. 400).
73


венно связанных с производством экономических отношений, которая умножает производительную силу людей, вся природная материя и силы природы, используемые людьми в процессе производства материальных благ, — таковы составные части всеобщих производительных сил. Следовательно, это те силы, без которых не может осуществляться производство материальных благ и которые в своем производственном соединении, взаимоотношении составляют производительные силы общества в самом широком смысле слова, как говорит Маркс, — всеобщие общественные производительные силы.
Из этих всеобщих производительных сил мы извлекаем главное, решающее, то, что имеет определяющее значение по отношению к остальным силам, развивается наиболее быстро и определяет развитие остальных сторон (естественно, что оно не определяет развития сил природы, но определяет их использование). Этим основным ядром является рабочая сила непосредственных производителей и все средства производства, которые были созданы их прошлым трудом и которые в процессе производства превращаются в новые потребительные стоимости. Следовательно, это есть те силы настоящего труда и результатов прошлого труда, которые имеют решающее значение для производства материальных благ, силы, посредством которых могут действовать остальные общественные и природные силы как силы производительные и которые всегда придают особый характер производству, а через него — всем экономическим отношениям. Все это и составляет производительные силы общественного труда.
Итак, нельзя отождествлять производительные силы общественного труда и всеобщие общественные производительные силы. Однако было бы неправильно полностью отделять их друг от друга как две совершенно самостоятельные, стоящие рядом друг с другом категории, как это часто делается в марксистской литературе.
К средствам производства относятся как природа, не измененная еще рукой человека, однако используемая как фактор процесса производства, так и средства* производства, являющиеся результатом прошлого общественного труда, которые потребляются во вновь ц вновь возобновляющемся процессе производства. Сюда отцсь


сятся, например^ и обрабатываемая земля и Скот, которые являются результатом накопленного труда многих поколений ’. Эти силы накопленного труда следует отличать прежде всего от природы и ее сил, что необходимо для понимания развития технического способа производства и его постоянных изменений, а следовательно, для понимания и изменений самих общественных отношений людей. Развитие общества в целом и технического способа производства осуществляется намного быстрее, нежели изменение природных условий, которое протекает почти незаметно. Изменение технического способа производства проявляется в совершенствовании средств труда, человеческого опыта, знаний, уменья и технологии производства. Такого рода абстракция от сил природы, без которых, естественно, не существует никакого производства, дает возможность понять определяющую, решающую, быстро изменяющуюся сторону в отношениях между обществом и природой. И хотя до сих пор наиболее быстро изменяются средства труда (а в них в свою очередь — орудия производства), было бы неправильным не видеть и весьма быстрого изменения характера сырья, особенно в тех отраслях, сырьем для которых являются продукты природы не в своем первозданном виде, а уже в какой-то степени переработанные и являющиеся продукцией других определенных отраслей производства1  2.
1 «...люди не свободны в выборе своих производительных сил, которые образуют основу всей их истории, потому что всякая производительная сила есть приобретенная сила, продукт предшествующей деятельности. Таким образом, производительные силы — это результат практической энергии людей [Курсив мой. — О. Ш.], но сама эта энергия определена теми условиями, в которых люди находятся, производительными силами, уже приобретенными раньше, общественной формой, существовавшей до них, которую создали не эти люди, а предыдущее поколение. Благодаря тому простому факту, что каждое последующее поколение находит производительные силы, приобретенные предыдущим поколением, и эти производительные силы служат ему сырым материалом для нового производства,— благодаря этому факту образуется связь в человеческой истории, образуется история человечества, которая тем больше становится историей человечества, чем больше выросли производительные силы людей, а следовательно, и их общественные отношения» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 27, стр. 402).
2 Например, сталь, производимая в настоящее время, по своему качеству существенно отличается от той, которая производилась
75


Категории не являются какими-то неизменными понятиями; они отражают реальные общественные процессы, взаимно отделяя и обособляя которые можно понять существующие противоречия и взаимосвязи. Кто с таких позиций подходит к категориям, для того при определении производительных сил не может быть альтернативы: «или только средства труда, или все средства производства». Если необходимо объяснить реальный процесс производства и его изменение, то в производительные силы следует включать производителей и все средства производства, включая предметы труда, данные природой Ч Если же мы хотим объяснить активную роль человеческого труда в развитии производства при быстрых изменениях технического способа производства*  1 2, а впоследствии — и общественных отношений, то в производительные силы следует включать 100 лет назад. В большинстве отраслей, производящих продовольствие, современная продукция намного разнообразнее, чем до второй мировой войны; то же относится и к текстильной промышленности, не говоря уже о химической или энергетической отрасли промышленности (атомная энергия). Некоторые философы рассматривают отношение человека к природе в процессе производства упрощенно, преувеличивая роль орудий производства на том основании, что только с их помощью производители воздействуют на девственную природу. Поэтому и развитие производительных сил они видят в развитии только этих, по отношению к природе непосредственно выступающих орудий производства и производителей. Такой взгляд является более чем упрощенным. Степень развития производительных сил следует оценивать с точки зрения всех производительных сил, включая и те, которые не входят в непосредственное соприкосновение с предметом труда, данным природой, а следовательно, и с точки зрения изменений предметов труда, то есть сырья, появление все новых и новых видов которого является своего рода показателем прогресса в производстве материальных благ.
1 Особый характер определенных средств производства, включая предметы труда, данные природой, который определял особый характер соответствующих процессов труда, оказывал также решающее влияние на различное развитие сельскохозяйственного и промышленного производства и на их взаимоотношение, без которого вообще нельзя понять экономическое развитие в историческом плане.
2 Необходимо отличать технический способ производства от общественного. Первая категория абстрагирована от экономических отношений, в то время как вторая отражает как раз общественную форму производства. Часто то или иное упоминание Маркса о способе производства (причем имеется в виду именно технический способ производства) понимается как общественный способ производства, вследствие чего возникает полное непонимание проблематики и излишние теоретические усложнения. Маркс, говоря о техниче-
76


непосредственных производителей и только средства производства, созданные трудом, то есть исключая продукты природы в их первозданном виде, но включая быстро изменяющиеся виды сырья, — поэтому деление происходит внутри предметов труда. Таким образом, во втором случае речь идет о производительной силе общественного труда (прошлый общественный труд, превращенный в средства производства, плюс живой труд), которая играет определяющую роль внутри всеобщих общественных производительных сил.
При этом, однако, речь все время идет только о количественной оценке определенных вещественных и личных носителей производительных сил (включая природу или без нее), которые сами по себе являются только потенциально производительными силами (и только в этом переносном смысле мы можем говорить о них как о непосредственных производительных силах) и которые только в своем движении в процессе производства реализуются как действительно производительные силы * 1 2. Основным носителем производительных сил являются, конечно, люди, без творческого труда которых не существовало бы никакой производительной силы, не существовало бы вообще процесса производства. Только благодаря воздействию людей силы природы могут стать производительными силами2.
ском способе производства, всегда указывал на его неразрывную связь с общественным способом производства. Например: «На бумажном производстве хорошо вообще изучать в деталях как различие между отдельными способами производства, имеющими в основе различные средства производства, так и связь общественных производственных отношений с различными способами производства» (К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 392—393). В другом месте из контекста видно, что Маркс под способом производства подразумевал общественный способ производства.
1 Это подчеркивает также П. Боллхаген, который пишет: «Вне процесса труда различные стороны, составляющие в своем единстве производительные силы общества, являются производительными силами только потенциально» (См. P. В о 11 h a g е n, Die Dialektik von Productivkräften und Produktionsverhältnissen als Grundlage der gesellschaftlichen Entwicklung, Berlin, 1960, S. 7.)
2 Не изменяет этого положения и то обстоятельство, что в процессе исторического развития существенно изменяются характер и масштабы человеческого труда и что этот труд в коммунистическом обществе становится совершенно свободной, творческой производственной деятельностью, которая в гораздо более широких масштабах и более непосредственно связана с процессом научного познания.
77


Дело не в том, что производительная сила реализуется только в процессе производства; процесс производства как раз и является процессом реализации потенциальной производительной силы (и в то же время производственных отношений). Следовательно, производительная сила является выражением действенных, определенным способом друг на друга воздействующих и изменяющихся живых и вещественных факторов производства; она находит свое проявление во вновь производимых материальных благах и представляет собой определяющую сущность процесса производства.
При исследовании процесса производства необходимо помнить о техническом способе взаимного соединения и использования всех производительных сил, — иными словами, требуется определить, в какой степени нашли свое выражение достижения науки в технологии производства, насколько использованы силы природы и насколько отвечает техническому характеру производства достигнутый уровень общественной кооперации труда, что в свою очередь вызывает постепенные изменения (естественно, не сразу качественные) остальных экономических отношений. Именно в этом заключается огромное значение правильного понимания производительных сил как определенного процесса, как проявления деятельности людей, которые производят продукты определенным техническим способом, поскольку только так можно дать действительно научное объяснение изменениям и развитию экономических отношений. Сам по себе уровень развития средств труда не объясняет изменений в экономических отношениях. Объяснение этих изменений следует искать в способе использования людьми средств производства и соответственно в способе труда, который ь конечном счете определяет соответствующие ему экономические отношения. При этом бесспорно, что развитие и совершенствование орудий производства оказывало решающее влияние на быстрое изменение способа труда и, следовательно, на само использование этих орудий в процессе производства. Итак, сущностью этого процесса является техническое отношение между непосредственными производителями и средствами производства, независимо от того, являются ли последние продуктами природы в первоз78


данном ее виде или они подверглись известной обработке. Результатом процесса производства, всегда протекающего в условиях определенных экономических отношений, являются материальные блага.
Значение правильного понимания производительных сил
Кто не просто декларирует влияние производительных сил на производственные отношения, а хочет дать подлинно научное объяснение этого влияния, тому не обойтись без исследования определенных технических способов труда и производства, без познания постепенного их изменения, во время которого рано или поздно меняются также и средства производства.
Неправильно было бы полагать, что производительные силы в течение длительного исторического периода (существования данного способа производства) развиваются абсолютно независимо от развития экономических отношений, без взаимного воздействия и взаимообусловленности и что только в определенный момент развития производительные силы вдруг вызывают изменение экономических отношений. Такое понимание развития общественного способа производства является целиком упрощенным. В действительности же непрерывное количественное изменение производительных сил вызывает также непрерывное количественное развитие экономических отношений, хотя и не адекватное, потому что, как мы позднее покажем, экономические отношения характеризуются относительной самостоятельностью развития. Необходимо далее отметить, что развитие производительных сил заключается как в постоянном изменении технического способа производства, рабочей силы, технологии производства, использования сил природы и т. п., так и в количественном увеличении носителей производительных сил и их использовании ’, причем
1 Поэтому неправильно полагать, что изменения в техническом способе производства сами по себе вызывают изменения экономических отношений (при этом мы опускали, бы значение и самого роста факторов производства). Если же мы скажем, что развитие производительных сил вызывает определенное развитие экономических отношений, то в этом утверждении уже заключены как изменения в техническом способе производства, так и количественное увеличение носителей производительных сил. 79


на различных ступенях развития различные факторы производительных сил могут иметь неодинаковую степень интенсивности и значимости.
Это развитие вызывает прежде всего количественный рост разделения труда и кооперации, что в свою очередь ведет к количественному изменению распределения средств производства и предметов потребления, к количественному возрастанию обмена деятельностью, то есть в конечном счете ведет к изменению в экономических отношениях. Естественно, что всякое количественное развитие экономических отношений осуществляется в направлении необходимого качественного их изменения, в направлении новых, исторически более прогрессивных экономических отношений. Благодаря этому на определенной ступени общественного развития появляется необходимость качественного изменения экономических отношений, ибо существующие экономические отношения тормозят развитие производительных сил. Чем дальше отодвигается это назревшее качественное изменение производственных отношений, тем медленнее развиваются производительные силы общества. Для развития производительных сил, для их роста, для совершенствования технического способа производства необходимы качественные изменения в экономических отношениях.
Естественно, что качественные изменения, происшедшие в экономических отношениях, не могут сразу же вызвать качественные изменения в производительных силах, обеспечить возникновение качественно новых средств производства, технологии производства и т. п. Как правило, в течение определенного времени используются (только более экономично и эффективно) существующие элементы производительных сил, которые возрастают значительно быстрее. Затем в ходе дальнейшего развития осуществляются существенные изменения в техническом способе труда, технологии производства, и только позднее возникают совершенно новые средства производства и рабочая сила (ее новая квалификация), то есть производительные силы общества в течение определенного периода развития изменяются в качественном отношении. Последующее количественное развитие (которое снова подготавливает определенные коренные изменения и которое снова протекает в ходе 80


определенного развития, взаимообусловленного экономическими отношениями) рано или поздно вновь вызовет качественные изменения в экономических отношениях, и так повторяется снова и снова. Правильное понимание этого процесса требует также и правильного понимания категории «производительные силы общества».
Указанное развитие не получит необходимого объяснения, если, к примеру, уровень производительных сил, обусловивший появление капиталистических экономических отношений, мы будем характеризовать только как «рабочие и машины», хотя машины действительно явились характерным орудием производства в эпоху капитализма и обеспечили окончательную победу капиталистического способа производства над феодальным. Однако не сразу появились машины, характеризующие развитие производительных сил и вызвавшие изменение экономических отношений. История показывает, что это происходило постепенно. Совершенствование транспортных средств (особенно судов) дало мощный толчок развитию торговли. Основным производителем товаров в самый первоначальный период продолжал оставаться ремесленник. Бурное развитие торговли создало возможность накопления крупных денежных состояний в руках торговцев, что в конце концов и привело к определенным качественным изменениям в производстве. Естественно, вначале произошли лишь некоторые изменения в процессах труда и технике труда, связанные с возрастающей кооперацией труда, ни в коем случае не характеризовавшие качественных изменений орудий производства *. Однако, когда на смену ремесленному производству пришла капиталистическая кооперация труда, характер экономических отношений изменился настолько, что свидетельствовал об упрочении капиталистического способа производства. Как известно, следующим этапом в развитии последнего было появление мануфактурного производства, которое, собственно, знаменовало при одновременном развитии
1 «При каждом виде разделения труда имелись свои специфические орудия производства. С середины XVII до середины XVIII века, например, люди не все делали руками. У них были инструменты, и даже очень сложные, как станки, корабли, рычаги и т. д. и т. п.> (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 27, стр. 405). 81


единичного разделения труда только дальнейшие изменения процессов труда и технологии производства. На этой ступени произошли и более существенные изменения (специализация) орудий производства и постепенное развитие массового производства. Впоследствии капиталистическое машинное производство одержало полную победу над ремесленным и завершило общие качественные изменения в экономических отношениях, которые теперь создали возможность для общих качественных изменений в производительных силах.
Ясно, что застывшее, омертвленное определение производительных сил не дает возможности объяснить развивающиеся явления, оно никогда не сможет — идет ли речь о существенных, качественных изменениях в способе производства или о менее значительных количественных изменениях — быть достаточным для объяснения их общей закономерной сущности, то есть диалектики производительных сил и производственных отношений. Самые абстрактные теоретические формулировки, характеризующие наиболее общие, наиболее основные общественные процессы, должны быть максимально точными и предельно конкретными, ибо абстрактность, выражающая слишком упрощенно общественные процессы, не помогает их пониманию и, следовательно, ведет только к школярскому повторению формулировок.
Поэтому, давая определение производительным силам общества, следует четко выделять производителей как общественных носителей производительной силы и накопленный общественный труд, овеществленный в средствах производства. Эти элементы могут быть приведены в действие, естественно, только в процессе производства, то есть при одновременном использовании природных сил, материи и результатов научных исследований, и всегда в условиях определенных экономических отношений. Только такое объяснение будет способствовать пониманию сложного процесса общественного развития. Вместе с тем и объяснение экономических отношений необходимо приблизить к действительности, чтобы была видна диалектика производства, распределения, обмена и потребления, — диалектика, понимание которой, как будет показано далее, является необходимым также при объяснении производительных сил и производственных отношений.
82


Итак, производительные силы общества составляют не только люди, приводящие в движение орудия производства, но и все силы, которые в своем взаимном соединении действуют в процессе производства (всеобщие производительные силы). Их основным носителем являются, конечно, непосредственные производители с их производственным опытом, навыками (включая научные и технические знания, которые они используют в производстве) и умением, и все средства производства, созданные общественным трудом (среди которых решающая роль принадлежит орудиям производства).
Бесспорно, что некоторые экономические процессы, а именно процессы, составляющие часть экономических отношений людей, которые непосредственно связаны с производством (общественное комбинирование труда — разделение и кооперация труда), в свою очередь не только воздействуют на развитие основных носителей производительных сил (или же на техническую сторону производства), но и сами становятся непосредственным фактором производительных сил, умножая последние. При этом они, естественно, остаются экономическими отношениями. Речь идет о процессах хотя и вызванных непосредственно способом или техникой труда, однако осуществляющихся благодаря воздействию людей друг на друга и создающих определенное положение людей в обществе. Однако одновременно эти процессы проявляются как фактор производительных сил. Только метафизик совершенно неспособен понять, что производство включает в себя момент распределения и что распределение является моментом производства. Иными словами, некоторые экономические процессы распределения связаны с технической стороной производства более тесно, чем другие, причем настолько тесно, что сами создают особую производительную силу и представляют собой процессы, в которых экономические отношения прямо, непосредственно превращаются в производительную силу людей.
Развитие таким образом понимаемых производительных сил общества всегда тормозится устаревшими экономическими отношениями*. Поэтому, например, тот факт, что развитие производительных сил тормозится
1 См. К. Маркс и ф. Энгельс, Соч., т. 13, стр. 491. 83


капиталистическими экономическими отношениями, нельзя понимать буквально таким образом, что эти отношения тормозят только возрастание численности рабочего класса при капитализме или увеличение некоторых производственных мощностей и т. п.; дело в том, что тормозится и более производительное использование этих мощностей и превращение огромной массы потенциальных производительных сил в реальные, действительные производительные силы.
Достаточно задуматься над тем, какое огромное количество носителей производительных сил, или потенциальные производительные силы, развил капитализм, например, в форме постоянных армий безработных, в форме неиспользуемых производственных мощностей, транспортных средств, запасов сырья и топлива, плодородной земли, неиспользованных умов многочисленных рабочих, напрасно растрачиваемых материалов и человеческих сил на безумную гонку вооружений в мирное время, неиспользованных научных открытий и возможностей более широкой и целесообразной концентрации производства, напрасно растраченного в конкуренции труда на трудно сбываемые продукты и т. п., чтобы прийти в выводу, что речь идет о классическом примере торможения развития производительных сил отживающими экономическими отношениями.
Какой скачок вперед мог бы сделать социалистический общественный строй, например в Соединенных Штатах Америки, только путем превращения этой огромной потенциальной силы общества в реальную производительную, силу! Это означало бы громадное увеличение предметов потребления для трудящихся США и дальнейший быстрый рост их жизненного уровня. Но такое развитие производительных сил и реализацию этих и других общественных процессов капиталистические экономические отношения делают невозможным.
Следовательно, в процессе производства прежде всего реализуются производительные силы общества, которые превращаются в продукты, в материальные блага. Поэтому определенный качественный и количественный рост производства материальных потребительных стоимостей является выражением развития производительных сил общества. Количественное развитие всеобщих производительных сил, в которых решающую непосредственную роль играют производительные силы общественного ‘производительного труда, мы сможем наиболее отчетливо наблюдать как развитие соотношений между суммой произведенных материальных благ, или суммарным общественным продуктом, с одной стороны, и общим количеством (прошлого и настоящего) затраченного труда — с другой.
84


Итак, мы видим, что выражение развития так Называемой общественной производительности труда является не чем иным, как количественным выражением общественной производительной силы, то есть увеличением массы материальных благ, произведенных за определенный отрезок времени, по отношению к развитию решающей производительной силы, то есть всему (овеществленному и живому) общественному труду, затраченному в производстве. Следовательно, развитие общественной производительности труда всегда является свидетельством развития общественной производительной силы труда 1, а последняя является только реализованной потенциальной производительной силой. То, что мы вначале исследуем в качестве главных носителей потенциальной производительной силы (количество рабочих и средств производства), исследуем затем как реализованную производительную силу в ее проявлении, или как производительность труда.
Если же мы будем исследовать рост всех материальных благ, произведенных за определенный период времени (независимо от того, во всей ли стране или только в определенной отрасли, на предприятии и т. п.),только в отношении к числу производителей, это будет означать, что мы исследуем, собственно, развитие лишь важнейшей составной части производительных сил, то есть рабочей силы производителей, абстрагируясь от всех остальных факторов производительных сил, которые принимали участие в производстве и без которых производитель не смог бы произвести данные продукты. Часто сами по себе усовершенствованные средства производства или результаты прошлого труда, новые тех* нические открытия и т. д. дают возможность рабочим увеличить продукцию за определенный отрезок времени, и здесь ясно выступает участие в производстве всех производительных сил. Однако, несмотря на это, большое практическое значение имеет особое исследование
1 Маркс никогда не делал различия между развитием производительности труда и производительной силы труда (см., например, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 537, 539, 637—638 и др ). Мы используем термин «производительная сила труда» при характеристике качества данного отношения и термин «производительность труда» — при обозначении его количественного проявления.
лч


развития производства по отношению к главной производительной силе — рабочей силе.
Наконец, необходимо сказать об исследовании роста общественного продукта по отношению ко всему населению, или так называемого производства продукции на душу населения. Здесь, помимо всего прочего, можно установить соотношение между всей деятельностью и производительной ее частью, то есть выявить долю производительного труда во всей массе общественного труда 1. Как темпы развития общественной производительной силы, так и изменение доли лиц, занятых в производственной сфере, в общей численности населения характеризуют определенное соотношение между экономическими отношениями и общественными производительными силами и особенно влияние экономических отношений на развитие, использование и относительную долю производительных сил общества.
Речь идет не о том, что изжившие себя экономические отношения сдерживают развитие производительных сил (они никогда не смогут совершенно остановить их развитие), а о том, что они тормозят реализацию многих потенциальных производительных сил и что они не создают возможности для такого их развития, какое происходило бы при новых экономических отношениях, необходимость которых проявляется именно в этом нарастающем противоречии. Это означает, что новые экономические отношения, которые возникнут в такой стране, рано или поздно должны обеспечить более быстрое развитие производительных сил общества, а следовательно, и более быстрый рост общественного продукта, особенно в пересчете 1на душу населения.
’ Например, чем большее в той или иной стране число членов общества занято в непроизводственной сфере (или вообще не работает), тем относительно ниже количество продуктов, приходящихся на душу населения, и наоборот. Естественно, что речь идет не об абсолютной прямой или обратной пропорциональности, ибо различные виды непроизводительного труда также оказывают влияние на производительную силу последнего (например, медицина и т. п.). Однако этот факт не меняет положения, что на современной ступени развития производительных сил доля людей, занятых в производственной сфере, оказывает решающее влияние на величину продукции, приходящейся на душу населения. Однако не следует отрицать значение и необходимость существования непроизводительного труда.
86


Поэтому Ленин подчеркивал, что достижение более высокой производительности труда, в конце концов, является самым важным для окончательной победы нового общественного строя I
Теперь мы подробно остановимся на том, что такое экономические отношения, развитие которых определяется развитием производительных сил и которые не только в свою очередь воздействуют на развитие этих производительных сил, но которые могут также непосредственно увеличить производительные силы трудящихся. Таким образом, мы переходим от анализа одной стороны производства к другой его стороне, от которой до сих пор мы абстрагировались, а именно к общественной взаимосвязи между различными видами производственной деятельности людей и к анализу прочих видов экономической деятельности людей, посредством которых также осуществляются экономические процессы и отношения.
1 «Производительность труда, это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя» (В. И. Ленин, Соч., т. 39, стр. 21).


ГЛАВА //
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Говоря об экономических отношениях, мы всегда имеем в виду определенные отношения между людьми или определенное воздействие людей друг на друга, прямое или косвенное, с чем всегда связано и определенное положение людей в обществе. При этом следуе! постоянно учитывать два обстоятельства.
Во-первых, речь идет об экономических отношениях, отличных от многочисленных иных отношений, существующих между людьми, которые с экономическими отношениями в большей или меньшей степени непосредственно взаимосвязаны (например, семейные отношения, политические, моральные, религиозные, воспитательно-просветительные и т. д.). Экономические отношения, как уже отмечалось, характеризуются тем, что они возникают в процессе производства, обмена и распределения материальных благ, то есть это такие отношения, которые всегда реализуются в процессе производства (или при посредстве производства) и движения материальных благ в обществе.
Во-вторых, речь идет о существенной стороне определенных конкретных экономик, то есть имеется в виду не описание огромного количества отдельных конкретных актов, происходящих между огромным числом людей, актов создания, передачи, уступки, изъятия, распределения, накопления, потребления и т. д. материальных благ, что всегда должно осуществляться через множество случайностей, а выявление существенного во всех этих явлениях и во всем многообразии движения того, что повторяется, что составляет общее в частном и потому означает необходимое в случайном. И именно выявление существенного, общего, необходимого в массе частного означает выявление того, что по своей 38


сущности закономерно проявляется посредством эконо*- мическоп деятельности всех индивидов или по отношению ко всем индивидам. Речь идет, таким образом, с одной стороны, о закономерных процессах, которые создают необходимые отношения между обществом и отдельными индивидами, а с другой — о процессах, которые создают определенное, по существу одинаковое положение отдельных групп людей в обществе, то есть создают определенные социальные группы, существование которых обнаруживается только посредством их деятельности или в результате необходимых отношений с другими социальным1И группами.
Речь идет, следовательно, о выявлении того, как различные виды экономической деятельности людей, выливающиеся в конечном счете в определенное материальное потребление, взаимосвязаны, по существу, как они взаимообусловливаются и .взаимно опосредствуются. Речь идет об анализе существенных зависимостей между действиями людей, которые могут быть внешне, на первый взгляд, и не заметны, об анализе причин человеческой деятельности, которая внешне часто представляется случайной.
Рассмотрим, каковы же самые основные и наиболее общие экономические отношения между людьми, или, лучше сказать, посредством каких наиболее общих процессов всегда проявлялись экономические отношения и какую они имели конкретную форму. Мы говорим о процессах именно потому, что тем самым выражаем то, что является общим, повторяющимся в определенных сферах человеческой деятельности, посредством которой люди при создании материальных благ взаимно воздействуют друг на друга. Выявление различных экономических .процессов, таким образом, всегда является уже результатом определенной научной абстракции. Здесь же речь идет о значительной абстракции, о выявлении наиболее общих процессов, составляющих самую общую сущность всех экономических отношений на всех ступенях развития общества. Таковыми являются: кооперация и разделение труда, распределение средств производства, обмен деятельностью между людьми, распределение предметов потребления.
Экономические отношения обычно складываются на основе этих экономических процессов, то есть процес89


сов, которые Осуществляются посредством разнообразной количественно и качественно изменяющейся экономической деятельности людей и, следовательно, посредством самых различных конкретных взаимоотношений и форм. А эти наиболее общие процессы всегда находятся в существенной взаимозависимости, взаимно обусловливают и определяют друг друга. Они не только существуют в неразрывном единстве, но и во многих случаях сливаются воедино, осуществляются один посредством другого.
Приступим теперь к разбору этих наиболее общих основных процессов.
1. 	КООПЕРАЦИЯ ТРУДА
Основой производственного процесса является трудовой, технический процесс, с которым мы уже познакомились. При его объяснении мы абстрагируемся от взаимных отношений между людьми. Теперь, однако, необходимо проанализировать, какие экономические процессы этот трудовой процесс всегда непосредственно вызывает или как собственно в связи с этим процессом формируются экономические отношения. При этом анализе мы сталкиваемся прежде всего с кооперацией и разделением, труда.
Сущность кооперации,
Простая кооперация труда является первичной и в то же время вместе с разделением труда наиболее общей формой обобществления труда На всех ступенях развития общественного производства всегда имела место определенная историческая форма кооперации людей. Что же составляет ее общую сущность, что же такое кооперация вообще?
Кооперацией мы называем прежде всего определенное сотрудничество людей в процессе производства той или иной продукции или совместную производственную деятельность многих людей, общим результатом которой являются определенные материальные блага. Однако это еще слишком общая характеристика, не определяющая объема такого сотрудничества, и ее необходимо конкретизировать,
90


Пространственный фактор не имеет решающего значения для кооперации, хотя совместная деятельность на определенной территории всегда остается одним из признаков кооперации. Какое, например, пространство имело бы решающее значение для кооперации, скажем, в условиях капиталистического промышленного производства? Отдельный участок внутри завода, где рабочие непосредственно сталкиваются друг с другом, цех, или целый завод, или же, наконец, предприятие, состоящее из нескольких заводов? Так мы ничего не решим; здесь, по-видимому, как будет показано далее, имеет место различная степень кооперации. Следовательно, пространственная характеристика, определяющая объем сотрудничества, составляющего основу кооперации, не может быть решающей в определении кооперации.
Может быть, это характер продукции, производство одного и того же ее вида, в процессе которого люди вступают во взаимосвязь? Это предположение отпадает, поскольку однородность продукции вообще не является обязательным условием кооперации. И больше того, кооперированный труд почти всегда производил одновременно разные виды продукции, взаимосвязанные некоторым родством технического процесса их производства или взаимообусловленностью этих продуктов (один вид продукции был средством производства для другого продукта) и т. п. Они производились либо разновременно, один за другим, либо одновременно (что, конечно, уже предполагало определенное разделение труда внутри кооперации). Но, как известно, трудовые процессы могут представлять длинную взаимосвязанную цепь, особенно в условиях развитого производства и общественного разделения труда.
Для определения кооперации, таким образом, не может иметь решающего значения даже сама связь между различными трудовыми процессами, целью которых является производство взаимосвязанной продукции. Эта взаимосвязь сама по себе не может определять объем связанных между собой трудовых процессов, охваченных кооперацией, хотя для последней характерна взаимозависимость трудовых процессов.
Что же тогда превращает взаимосвязанные трудовые процессы в кооперированные или в трудовые процессы, развивающиеся внутри кооперации?
91


Это прямая взаимосвязь данных трудовых процессов, то есть сознательное, планомерно развивающееся сотрудничество люден в одном и том же или взаимосвязанных трудовых процессах. Маркс пишет: «Та форма труда, при которой много лиц планомерно работает рядом и во взаимодействии друг с другом в одном и том же процессе производства или в разных, но связанных между собой процессах производства, называется кооперацией»
В производстве взаимосвязанных видов продукции не может, следовательно, участвовать в кооперации иной общественный труд, кроме планомерно затрачиваемого труда многих людей, который преследует заранее поставленную цель или подчинен этой цели. Только там, где имеется этот признак, можно говорить о кооперации. Разумеется, план не является первичным по отношению к трудовому процессу. Только первые опыты стихийного развития труда толпы привели к сознательному плановому сотрудничеству людей. Между трудовой деятельностью людей и их мышлением существует неразрывная, внутренне противоречивая взаимосвязь. По мере того как возникает сам труд, возникают не только представления людей о будущей продукции и способах ее создания, но и о взаимном сотрудничестве людей как необходимом условии создания этих продуктов.
Для того чтобы считать определенное сотрудничество людей кооперацией, не имеет значения, определяют ли сами производители цель своего сотрудничества и характер производительного процесса или же это делает кто-то другой, кто в качестве собственника условий производства определяет их труд. Там. где существует определенное сотрудничество людей в производстве одного или нескольких взаимосвязанных видов продукции или деталей в соответствии с заранее установленной целью или планом, имеет место кооперация труда. При этом, однако, цель не является чем-то основным, а только неизбежным проявлением кооперации. Основным, определяющим является само сотрудничество, основанное в свою очередь на определенном техническом способе труда, хотя оно и имеет относительно самостоятельное развитие.
’К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23. стр. 337
92


Кооперация людей возникает совершенно стихийно, однако как в момент ее возникновения, так и в процессе ее последующего существования проявляются следующие закономерности:
1. Кооперация сделала возможным возникновение человеческого труда вообще (без взаимной помощи определенных живых существ не могло возникнуть производство и, следовательно, сам человек; без взаимного сотрудничества люди не могли бы поддерживать свое существование) и до настоящего времени остается этим основным условием.
2. Кооперация непосредственно умножает производительную силу людей (само сотрудничество повышает силу каждого индивида) и может ускорять развитие техники. Каждое ее изменение, по существу, направлено— прямо или косвенно — на повышение производительности труда.
Необходимо различать отдельные исторические способы или формы кооперации, а внутри их в свою очередь различные ступени кооперации. Исторически различным формам кооперации соответствуют наряду (•и при взаимообусловленности и взаимоопределяемости) с различными экономическими процессами и различные экономические отношения. И хотя кооперация всегда означает, таким образом, целенаправленное соединение производительных сил и производственных отношений для производства определенных потребительных стоимостей, в истории известны качественно различные формы кооперации.
Различия существуют в объеме кооперации, в степени разделения труда, с которым кооперация неразрывно связана, в соединении людей и средств производства в процессе кооперации, в том, кто определяет процесс кооперации и планово руководит им, каково отношение производителей к выполняемому труду и к руководящим органам, каковы стимулы к труду, в какой мере достигаются установленные цели производственного процесса и т. д. Все эти черты кооперации объективно определяются ее существенной взаимосвязью с другими экономическими процессами и прежде всего имеющим решающее значение характером ее взаимосвязи с техническим способом труда или производства. Одновременно, однако, кооперация имеет по отношению к способу 93


труда относительную самостоятельность развития, что объясняется ее взаимосвязью с другими экономическими процессами, а потому она в свою очередь оказывает влияние на развитие техники и способа труда.
Кооперация может возникнуть независимо от изменений техники производства и может содействовать возникновению новых способов труда и техники производства 1 или, наоборот, может в силу своей отсталости тормозить технический прогресс и способствовать сохранению старых способов труда1  2.
В историческом плане необходимо прежде всего различать кооперацию, которая относится к целым самостоятельным общественным формациям (будь то организационные формы, которые возникли самопроизвольно, как, например, первобытный род, племя, или в ходе более позднего исторического развития как экономические и особенно политические государственные образования), и групповую кооперацию внутри целых общественных формаций. Это означает, что существуют формы кооперации в масштабе всего общества, включающие всех членов данной общественной группы, и формы кооперации, включающие только меньшие или большие группы людей внутри целого общества.
Мы говорим о кооперации в масштабе всего общества в тех случаях, когда все взаимосвязанные трудовые процессы в масштабе целого общества (и, как будет показано ниже, все взаимосвязанные трудовые процессы, расчлененные общественным разделением труда) 1 Например, возникновение первой капиталистической кооперации, о которой говорится на стр. 81.
2 Например, кооперация когда-то весьма замкнутых староиндийских общин, почти неизменные масштабы которой тормозили развитие ее примитивного внутреннего разделения труда и технический прогресс. «Если население возрастает (в этой общине.— О. Ш], на невозделанной земле основывается новая община по образцу старой. Механизм общины обнаруживает планомерное разделение труда, но мануфактурное разделение его немыслимо, так как рынок для кузнеца, плотника и т. д. остается неизменным, и в лучшем случае, в зависимости от величины деревень, встречаются вместо одного два-три кузнеца, горшечника и т. д.» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 370). Точно так же, например, при капитализме ограниченный объем определенного частного капитала может тормозить рост данной капиталистической кооперации, а тем самым и ее технический прогресс.
94


развиваются в соответствии с заранее установленным планом. Это планомерное сотрудничество всех членов общества или их кооперированный труд в масштабе всего общества. Здесь, в отличие от групповой кооперации, речь идет нс только о трудовой или производственной кооперации, но и о производственно-потребительской кооперации, где цель, план производства предопределяют не только результаты производства, но и непосредственное удовлетворение потребностей данной общественной организации. Именно в этом и только в этом смысле мы можем всякий общественный труд дамнои общественной организации считать (непосредственно общественным. Общественное здесь существует уже не только как общее, но и как непосредственно общественное, как совместное. Оно является прежде всего кооперацией и даже чем-то большим — производственнопотребительской кооперацией 1.
Возникновение и развитие кооперации в масштабе всего общества объективно определяется прежде всего данным техническим способом производства, хотя, конечно, на нее оказывают влияние и другие экономические процессы (с которыми кооперация вообще всегда неразрывно связана). Исторически развитие шло от общества с кооперациями в масштабе всего общества к обществу, в котором такой кооперации нет «или где есть только частичная групповая кооперация, и лишь на более высокой ступени снова появляется кооперация в масштабе целого общества. Это — развитие от первобытных общин, которые всегда представляли первобытные кооперации в масштабе всего общества, через рабовладельческое, феодальное и капиталистическое общество, для которых характерна только частная, групповая кооперация, к социалистическому обществу, где вновь возникает кооперация в масштабе всего общества, однако это качественно более высокая ступень кооперации.
1 «В примитивных общинах, в которых, например, жизненные средства сообща производились и распределялись между членами общины, общий продукт непосредственно удовлетворяет жизненные потребности каждого члена общины, каждого производителя, и общественный характер продукта, или потребительной стоимости, заложен здесь в его общем характере» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 385).
96


В то Время как вопросы труда, производственной деятельности внутри кооперации, охватывающей все общество, по существу, всегда решали сами производители, непосредственно или через свои выборные органы, деятельность групповой кооперации (там, где не было кооперации в масштабе всего общества) определяли в большинстве случаев -люди, которые не были избраны непосредственными производителями, а противостояли им как люди, навязывающие им свою волю и эксплуатирующие их, как люди с противоположными интересами. Это были эксплуататорские формы кооперации. Исключение составляет только небольшая групповая кооперация мелких производителей (семейная, ремесленная и крестьянская кооперация, где преобладал труд на себя), которая, впрочем, как известно, тоже всегда зависела от господствующих эксплуататорских классов. Эта зависимость осуществлялась в форме подчинения различным предписаниям и распоряжениям властей и эксплуататорских государств и в форме грабежа прибавочного продукта, создаваемого эксплуатируемыми.
Конечно, никогда нельзя, только исходя из характера кооперации, объяснить, почему труд в кооперации определял тот или иной человек или орган. Управление кооперацией всегда является проявлением существенной взаимосвязи кооперации с другими экономическими процессами, о которых пойдет речь ниже. При характеристике двух принципиально отличных общественных типов кооперации мы хотели отметить противоположные способы управления трудом, так как без определенного планомерного руководства трудом нет кооперации.
Рассмотрим теперь кратко отдельные исторические формы, или способы, кооперации, которые вместе с другими экономическими процессами формируют различные экономические отношения и, следовательно, основу той или иной общественной фармации. Конечно, это будет не подробный исторический анализ, а только иллюстрация предыдущего теоретического изложения.
Развитие способов кооперации
Наиболее простой формой кооперации было сотрудничество первобытных людей, которые от полуживотного состояния, от поисков пищи, предоставляемой приро-
96


дой, переходят постепенно к Производству наиболее примитивных орудий и оружия и должны сознательно вступать в кооперацию при заготовке продуктов. Это — стихийно возникающая кооперация внутри толпы животных или постепенное превращение просто инстинктивной, оборонной, животной общности в сознательную человеческую общность1. Им и в голову не приходило как-то делить природу, предоставляющую всяческое пропитание. Они относились к ней как к естественной базе своего бытия и брали от нее все прежде всего посредством своего кооперированного труда1  2.
Это была кооперация в масштабе всего общества, в которой цель кооперированного труда определяли сами производители. Простота и ясность этих довольно малочисленных родовых или общинных коопераций, которые составляли, по существу, экономическую основу всех общественных образований на заре человеческой истории 3  * * б, так же как их совершенно неразвитое, примитивное внутреннее разделение труда, консерватизм и медленное развитие производства, равно как и медленно -изменяющиеся потребности,— все это дозволяло определять цели общественного труда и трудовые процессы лишь весьма примитивно и на короткий срок. Традиции 1 «...в постоянном употреблении, а затем в изготовлении орудий (сначала в виде простых палок и острых камней) зарождалась трудовая деятельность, на первых порах еще в значительной мере инстинктивная, затем все более систематическая и осознанная. Трудовая деятельность была не индивидуальной, а коллективной, объединявшей и сплачивавшей стадные группы наших отдаленнейших предков такими крепкими и гибкими узами, каких не знает и не может знать никакое другое животное, также ведущее стадный образ жизни» («Всемирная история», т. I, стр. 21).
2 «Та форма кооперации в процессе труда, которую мы находим на начальных ступенях человеческой культуры, например у охотничьих народов или в земледельческих общинах Индии, покоится, с одной стороны, на общей собственности на условия производства, с другой стороны — на том, что отдельный индивидуум еще столь же крепко привязан пуповиной к роду или общине, как отдельная пчела к пчелиному улью» (К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 346).
3 В этой связи представляет интерес богатая подборка фактов,
собранных и обработанных Н. С. Зибером, особенно в первых четы¬
рех главах его работы, написанной в конце XIX в. (см. Н. И. 3 и -
б ер, Очерки первобытной экономической культуры, т. II, Соцэкгиз,
4 О. Шик
97


И простота повседневно повторяющегося труда облегчали общественное руководство, которое играло несколько большую роль только при возникновении чрезвычайных ситуаций и обстоятельств. Это были либо решения, принимавшиеся на собраниях всеми членами общины, или указания советов старейшин, либо приказания поставленных начальников. В большинстве случаев члены кооперации воспринимали их как свои собственные решения, поскольку они соответствовали общим интересам коллектива.
После распада первобытных коопераций в масштабе всего общества наступил длительный исторический период, когда существовали только взаимно изолированные самостоятельные групповые кооперации. Это были эпохи, когда труд утратил непосредственно общественный характер в рамках всей общественной формации. Появились крупные групповые рабовладельческие кооперации, которые хотя и продемонстрировали невероятные чудеса человеческого труда при самой примитивной технике, но были основаны на беспощадном истощении и уничтожении людей и их насильственном трудовом подчинении деспотической воле 1.
Аналогичный характер носили и кооперации в условиях феодализма, которые создавались только для работ на господском поле и т. д. И здесь объединенная человеческая сила заменяла несовершенство самых примитивных земледельческих орудий и принуждение к труду осуществлялось насилием, то есть и здесь цель кооперации была прямо противоположна интересам непоср едств ен н ых про из в одител ей.
Наряду с крупными все еще сохранялись мелкие крестьянские я ремесленные кооперации, которые, особенно при переходе от первобытной кооперации к рабовладельческой (или же иногда прямо к феодальному производству) и затем при феодализме, получили значительное распространение1  2.
1 «Спорадическое применение кооперации в крупном масштабе в античном мире, в средние века и в современных колониях покоится на отношениях непосредственного господства и подчинения, чаще всего на рабстве» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 346).
2 «Как мелкое крестьянское хозяйство, так и независимое ремесленное производство частью образуют базис феодального спо98


Несмотря на то что и эта мелкотоварная кооперация, как уже отмечалось, подчинялась самым различным предписаниям и распоряжениям господствующих классов, она все-таки давала возможность производителям более или менее самостоятельно определять свои трудовые цели и строить трудовой процесс по своей воле в соответствии с их интересами, что создавало значительный стимул к труду. Немалую роль при этом играло то обстоятельство, что результаты этого труда доставались самим производителям. Конечно, такой принцип зачастую распространялся лишь на глав семей, которые по отношению к своим женам, детям и другим членам семьи применяли порой не менее деспотические методы, чем феодалы по отношению к своим вассалам. Это имело место особенно в крестьянских хозяйствах, где работа в значительно большей степени была основана на физической силе, чем в ремесленных мастерских, где труд требовал значительного опыта, порой почти художественных навыков и во многих случаях уже сам, своим разнообразием и возможностью творческого размаха, вызывал заинтересованность у непосредственного производителя !.
Капиталистическая кооперация, конечно, сразу уничтожила всякую «идиллию» средневекового ремесла. соба производства, частью же, после его разложения, продолжают существовать наряду с капиталистическим производством. В то же время они образуют экономическую основу классического общества в наиболее цветущую пору его существования, после того как первоначальная восточная общая собственность уже разложилась, а рабство еще не успело овладеть производством в сколько-нибудь значительной степени» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 346).
1 «Разделение труда в городах между отдельными цехами было еще [совершенно примитивным], а внутри самих цехов между отдельными работниками и вовсе не проводилось. Каждый работник должен был знать целый ряд работ, должен был уметь делать все, что полагалось делать при помощи его инструментов; ограниченность торговли и слабая связь отдельных городов между собой, скудость населения и ограниченность потребностей препятствовали дальнейшему разделению труда, и поэтому каждый, кто желал стать мастером, должен был овладеть своим ремеслом во всей его полноте. Вот почему у средневековых ремесленников еще имеет место известный интерес к своей специальной работе и к умелому ее выполнению, интерес, который мог подниматься до степени примитивного художественного вкуса» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 52).
4*
99


Прежнего ремесленника с большой и относительно разнообразной профессиональной сноровкой я опытом она постепенно превратила в частичного рабочего, фактически подчиненного капиталу и функционирующего как придаток машины. Заинтересованность ремесленника в своем производстве уступает место полной незаинтересованности рабочего в отчуждаемом у него труде и даже неприязни к деятельности, которая его связывает и делает все более зависимым от эксплуататора. Только невозможность приобретать каким-либо иным способом средства к жизни принуждает его подчиняться воле того, кто выступает покупателем его рабочей силы. Поэтому план, на основе которого управляется труд в капиталистической кооперации, выступает по отношению к нему как авторитет капиталиста, который его эксплуатирует и вынуждает действовать в соответствии с совершенно чуждыми ему интересами
Однако капитализм в конечном итоге подготовил материальные и общественные условия для возникновения более высокой степени кооперации в масштабе всего общества, для социалистической кооперации. Возникновение этой кооперации стало объективно необходимым потому, что капиталистические экономические отношения, а в их рамках взаимно изолированная и только через рынок связанная групповая капиталистическая кооперация находятся в антагонистическом противоречии с общественным характером труда, которое по мере развития производительных сил проявляется во все большей степени. Капиталистические экономические отношения, и прежде всего капиталистическая групповая кооперация, не допускают дальнейшей, значительно более высокой степени обобществления труда. Они все больше становятся тормозом развития производительных сил общества.
Социалистическая кооперация в масштабе всего общества, которая будет подробнее рассмотрена нами в ’ «Управление капиталиста есть не только особая функция, возникающая из самой природы общественного процесса труда и относящаяся к этому последнему, оно есть в то же время функция эксплуатации общественного процесса труда и, как таковая, обусловлено неизбежным антагонизмом между эксплуататором и сырым материалом его эксплуатации» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 343).
100


специальной работе, становится после многовековой неволи и эксплуатации непосредственных производителей, людей труда, тон кооперацией, в которой цели сотрудничества определяют сами производители, как непосредственно, так и через избранные ими органы в соответствии с общими интересами.
В этой связи необходимо напомнить о различных степенях кооперации, которые наиболее отчетливо выступают внутри социалистической кооперации в масштабе всего общества, но существуют, хотя и в меньших размерах, также внутри досоциалистической кооперации.
Различные степени кооперации
Если кооперация является прямым, планомерным сотрудничеством людей в процессе производства заранее определенной продукции, то, разумеется, такой кооперацией является и социалистическое планомерное сотрудничество людей в масштабе всего общества во всех производственных процессах, которые находятся во взаимной связи. Конечно, внутри этой широкой кооперации в масштабе всего общества неизбежно существуют более узкие, более непосредственные кооперации, например кооперация предприятий, и внутри ее еще более узкая, например внутризаводская кооперация, и т. д.
То же самое, конечно, можно наблюдать и внутри иных общественных способов кооперации. Так, например, при капитализме труд рабочих, занятых на совершенно разных, но взаимно между собою связанных заводах одного крупного акционерного общества, производственную деятельность которых определяет один общий производственный план этого общества, является, собственно, кооперированным трудом. В рамках этой более широкой кооперации, конечно, существуют более узкие, более непосредственные кооперации, которые охватывают отдельные заводы, а внутри этих заводов, конечно, — еще более узкая кооперация в форме отдельных крупных цехов и т. п.
Чем характеризуется эта более узкая, более непосредственная кооперация, чем она всегда отличается от более широкой кооперации? Сотрудничеством в масштабе 101


более узкой пространственной сферы? Это может иметь место, но совершенно не обязательно (отдельный завод может иметь в пространственном отношении очень разбросанные рабочие участки). Конкретностью плана? Это весьма важно, но не выражает различий самих отношений. Различия в конкретности планов являются различиями целей, определенного мысленного представления о будущем труде, большая или меньшая конкретность которого сама обусловлена объективным характером данного сотрудничества, данной формы трудовой кооперации.
Сущность различий заключается прежде всего в относительном объеме данной кооперации (в количестве людей и средств производства), в степени взаимной зависимости и взаимосвязи отдельных трудовых процессов, в способах взаимных отношений и перехода обрабатываемого материала из одного трудового процесса в другой и, наконец, в том, что является определяющей основой всего этого, то есть в техническом характере соответствующих трудовых и производственных процессов. Более узкая кооперация имеет, таким образом, всегда более узкий объем, более непосредственную взаимную зависимость и взаимосвязь внутренне расчлененных трудовых процессов (с чем именно в большинстве случаев и связано более тесное пространственное расположение), быстрее осуществляемые в более непосредственные взаимоотношения и переход материала из одного трудового процесса в другой и, наконец, более специальный вид производства, а потому и более специальный технический характер труда и производства, что означает также особую взаимосвязь с природными условиями.
Конечно, каждая такая узкая кооперация требует специфического и более конкретного планового руководства, без которого не существует никакого сотрудничества более или менее значительного числа людей в целях производства определенных потребительных стоимостей ’. С этим управлением, конечно, неразрывно связаны и контроль (или постоянная проверка того, в какой мере «желаемое» стало «действительным») и разрешение возникающих противоречий.
* См. К. М а р кс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 342.
102


Таким образом, специфику узкой кооперации внутри более широкой всегда обусловливают определенные внутренние отношения, порожденные в конечном счете конкретным техническим характерам производства. Однако прежде всего разделение труда (в смысле разделения на живой и овеществленный труд, или определенное распределение средств производства и труда) приводит к возникновению такой узкой кооперации. Следовательно, сама кооперация является проявлением развития общественного разделения труда. Таким образом, разделение труда и кооперация — две стороны одного и того же процесса развития, развития общественного трудового процесса. Каждое объединение вызывает разделение, и каждое разделение снова приводит к более узкому объединению.
Если мы тем не менее наш анализ экономических отношений начали с кооперации труда, то только потому, что она ознаменовала возникновение труда, с которого начинается история человечества. Следовательно, кооперация, появившаяся на заре истории человечества, возникла не в результате разделения труда (стада первобытных людей образовались не в результате разделения человеческого ‘общества, а только вследствие разделения более крупных стад обезьян) \ и в начальный период она не имела даже внутреннего разделения труда. Однако долго ждать не пришлось. Поэтому мы и обратимся теперь к этой стороне кооперации.
2. 	РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА В ОБЩЕСТВЕ
Сущность разделения труда
Разделение труда означает расчленение совокупного общественного трудового процесса, направленного всегда на производство различных потребительных стонмо-
1 «Процесс формирования человека и развития первобытнообщинного строя состоит из ряда последовательных этапов.
В. И. Ленин в своем произведении «Государство и революция», говоря о первоначальных стадиях человеческого развития, упоминает о «стаде обезьян, берущих палки», о «первобытных людях» и о «людях, объединенных в клановые общества» (родовые общины). Эти определения приняты советской наукой для обозначения трех 103


стей, на его составные части и обособление этих частей в результате выполнения их в течение длительного времени определенным кругом лиц. Таким образом, возникают новые самостоятельные трудовые процессы. Следовательно, имеет место разделение того, что прежде было связано. Люди на относительно длительный срок (на определенных стадиях развития даже постоянно) оказываются связанными с определенными функциями в общественном трудовом процессе и тем самым включаются в определенные экономические отношения или вследствие своего нового положения в общественном трудовом процессе вступают одновременно в определенные экономические отношения с другими людьми*  1.
Каждое такое распределение совокупного трудового процесса между людьми всегда связано и с соответствующим распределением средств производства, о чем будет сказано ниже. Пока мы от этого обстоятельства абстрагируемся.
Вначале разделение труда всегда является взаимным отделением определенных широких групп трудовых процессов или выделением работ, направленных на производство нескольких видов потребительных стоимостей (например, естественное разделение труда между мужчинами и женщинами, между молодыми и старыми) в различных последовательно сменявшихся этапов эволюции человека и становления общества.
Первые два этапа являются временем выделения наших древнейших предков из мира животных. Они стали вследствие этого и поворотным пунктом в истории нашей планеты, открыв длительный, тяжелый и сложный, но великий путь развития труда и общества, который шел от бессилия перед природой ко все возрастающей власти человека над ней» («Всемирная история», т. I, стр. 17—18).
1 «Распределение в самом поверхностном понимании выступает как распределение продуктов и, таким образом, представляется дальше отстоящим от производства и якобы самостоятельным по отношению к нему. Однако прежде чем распределение есть распределение продуктов, оно есть: 1) распределение орудий производства и 2) —что представляет собой дальнейшее определение того же отношения — распределение членов общества по различным родам производства (подчинение индивидуумов определенным производственным отношениям). Распределение продуктов есть, очевидно, лишь результат этого распределения, которое заключено в самом процессе производства и которое определяет организацию производства» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 722).
¿ПМ


самостоятельные группы. В последующем выделяются все более узкие, более специальные трудовые процессы (например, появление скотоводства, отделение ремесла от земледелия), происходит обособление производства специальных видов продукции, и наконец производство отдельных видов продукции начинает распадаться на отдельные функции и операции (внутри капиталистической фабрики), самостоятельное выполнение которых становится постоянной задачей определенных рабочих. Таким образом, проявлением разделения труда в обществе является усиливающаяся специализация производства, а вместе с тем специализация производителей и орудий производства. Маркс различал три вида разделения труда: общее, частное и единичное
Прежде всего получило развитие общее разделение труда, в результате которого возникли широкие сферы деятельности, затем внутри этих сфер появилось частное разделение труда, приведшее к возникновению отдельных отраслей производства, и наконец внутри этого разделения труда возникает единичное разделение труда, а тем самым и отдельные высокоспециализированные профессии. Было бы, конечно, ошибкой полагать, что после возникновения ряда широких, общих сфер, каковыми являются промышленность, сельское хозяйство и т. п., не могут возникнуть другие сферы; Разделение труда — постоянный, непрекращающийся процесс, который систематически вызывает возникновение не только новых высокоспециализированных видов труда, но одновременно и новых видов производств (особенно вследствие появления совершенно новых видов продукции; например, к возникновению новых отраслей привело производство радиои телевизионных приемников и т. п.) и наконец появление новых широких сфер (например, на значительно более поздней стадии такой самостоятельной отраслью стал транспорт).
С развитием общего и частного разделения труда как раз и связано возникновение более узких групповых коопераций внутри первоначальной кооперации в масштабе всего общества. Так, по мере того как приготовление пищи, изготовление одежды и т. п. становятся ’ См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 363,
105


исключительно занятием женщин, возникает более тесное сотрудничество определенных прупп женщин в семье с заранее поставленными целями. То же самое, конечно, относится и к более тесному сотрудничеству мужчин во время охоты, при изготовлении оружия и т. п. Это зачатки более тесной производственной кооперации внутри сознательного сотрудничества в масштабе всего общества. Их расширение, углубление и укрепление или развитие внутреннего разделения труда на определенном этапе развития приводит к распаду первобытных коопераций, охватывающих все общество, и к возникновению совершенно самостоятельных частных групповых коопераций. Конечно, этот процесс уже нельзя объяснить, абстрагируясь от распределения средств производства. Он является результатом определенного разделения не только живого, но и овеществленного труда на основе определенного развития орудий производства и способа труда, и поэтому ниже мы еще вернемся к этому .вопросу. Здесь же можно пока констатировать, что хотя единичное разделение труда существует всегда только внутри кооперации (внутри групповых коопераций), частное и общее разделение труда имеет место только на определенных исторических этапах внутри кооперации (только внутри кооперации в масштабе всего общества и, следовательно, там, где эта кооперация существует), однако всегда между групповыми кооперациями, или, может быть, лучше сказать — между группами однородных групповых коопераций (поскольку вид производства или отрасль составляет в промышленно развитом обществе в большинстве случаев несколько однородных групп новых коопераций. В еще большей степени это относится к широким областям производства).
Разделение труда, разумеется, возникло не только в результате разделения того, что было прежде связано, но и путем определенного, особого соединения того, что было прежде совершенно изолированно, было самостоятельным. Например, в результате возникновения транспортных связей между общественными организмами, прежде совершенно изолированными, которые производят различные потребительные стоимости (например, в силу различных природных условий), между ними начинает осуществляться товарообмен. Тем самым между 106


этими общественными организмами впервые появляется также разделение груда и, следовательно, возникают экономические отношения. До возникновения экономических связен между этими двумя общественными организмами не было разделения труда, хотя в каждом из них выполнялись различные специфические виды труда. Следовательно, простое выполнение различных специфических видов труда еще не является разделением труда, но разделение труда есть общественный процесс, который уже сам по себе означает возникновение определенных экономических отношений.
Каждое разделение труда создает определенное специфическое положение людей в обществе, отношения самой различной зависимости и взаимодействия людей. Неизменным проявлением его является обмен деятельностью между людьми в самых различных исторических формах. Таким образом, это не просто технический процесс или, как определяют некоторые экономисты, «составная часть или момент производительных сил»!. Здесь как раз смешиваются понятия «производство» и «производительные силы» и два вида различных отношений, которые хотя и существуют в неразрывном единстве, но в качественном отношении являются неодинаковыми: отношение людей к вещам, или их воздействие на природу (иногда уже облагороженную природу), и отношения между людьми, или взаимное воздействие людей друг на друга. Неразрывное единство этих сторон производства и их диалектическая взаимосвязь приводят, особенно в моменты их непосредственной связи, в моменты перехода одного вида отношений в другой, к их смешиванию.
Содержанием «разделения труда», бесспорно, является «труд», определенное расходование конкретной рабочей силы, чтобы с помощью определенных конкретных средств производства возникли определенные конкретные потребительные стоимости. Конечно, «труд», в том числе и «различные конкретные виды труда»,
1 Например, А. И. Ноткин пишет: «Будучи органическим моментом развития производительных сил, общественное разделение труда, вместе с орудиями и кадрами производства и уровнем концентрации производства, определяет характер производственных отношений, их развитие. (А. И. Ноткин, Материально-производственная база социализма, М., 1954, стр. 84). 107


еще не является «разделением труда»! О разделении труда можно говорить только там, где, с одной стороны, речь идет о действительном разделении или где одновременно возникает определенная взаимозависимость и воздействие людей друг на друга, где тем самым одновременно создается определенное положение человека в общественном производстве и общество оказывает существенное влияние на жизнь и развитие индивида.
Развитие разделения труда, конеч1но, определяется развитием техники производства и способа труда. Это — техническая сторона производства, например возникновение новых видов продукции, производство с помощью новых орудий труда, использование новых видов сырья или выявление возможности нового применения ранее известных видов сырья, новых технологических способов и т. д., которые непосредственно вызывают и новое разделение труда. Но в то же время разделение труда имеет и относительно самостоятельное развитие; оно может в известной мере развиваться быстрее, чем техника производства, и само ускорять развитие техники. Как бы то ни было, выделение определенных трудовых процессов и закрепление их за определенными людьми ведет не только к совершенствованию навыков и опыта этих людей, но и к специализации и совершенствованию орудий и технологии производства и т. д. Таким образом, разделение труда непосредственно ведет к развитию производительных сил и проявляется в росте производительности труда. Только совершенно нечеткая трактовка категории «производительные силы» может исключать этот общественный источник производительных сил из экономических отношений. Развитие главных носителей производительных сил и особенно развитие способов или техники труда определяет развитие разделения труда, которое в свою очередь оказывает влияние на развитие производительных сил, может ускорять или, наоборот, тормозить развитие главных производительных сил и может само непосредственно в большей или меньшей степени повышать производительную силу труда, — такова общая диалектика развития. Следовательно, то, что разделение труда есть фактор роста производительной силы труда, не означает, что оно не является составной частью экономических отношений.
108


Конечно, развитие разделения труда, которое в течение определенного времени является развитием чисто количественным, приводит в определенные периоды исторического развития к качественным изменениям. И именно это обстоятельство — факт существования качественных изменений в развитии общественного разделения труда — многими экономистами упускается из виду, что затрудняет восприятие разделения труда как составной части экономических отношений
Качественно различные способы разделения труда и образование социальных групп
В непонимании качественных изменений разделения труда заключается также одна из причин (хотя она порождается уже нечеткой трактовкой категории «производительные силы») неправильного понимания категории «собственность», а потому и всех недостатков в определении характера социалистического товарного производства1  2. Если разделение труда рассматривать 1 В. Митаев в статье «Разделение труда как существенная сторона производственных отношений» совершенно правильно критикует техницизм метода некоторых экономистов, стремящихся исключить разделение труда из экономических отношений. К сожалению, он не показал здесь, что и разделение труда, как составная часть экономических отношений, претерпевает определенные качественные изменения, вследствие чего его аргументация становится менее убедительной. Ведь именно это обстоятельство явно обходит А. И. Ноткин, заявляя: «Но общественное разделение труда может развиваться не только при частной собственности на средства производства; его развитие охватывает всю историю человечества. Поэтому было бы неверно рассматривать разделение труда, как таковое, в качестве составного элемента производственных отношений» (А. И. Н о т к и н, Материально-производственная база социализма, стр. 86).
А. И. Ноткин не видит здесь того, что само качественное изменение разделения труда, а вместе с тем и разделение средств производства является основой возникновения частной собственности, что вообще другие качественные изменения такого рода всех экономических процессов, включая разделение труда, являются основой изменения форм частной собственности. К этому вопросу мы вернемся в дальнейшем (см. «Научные доклады высшей школы», серия «Экономические науки», 1958, № 3).
2 «Помимо общественного разделения труда необходимым условием существования товарного производства является наличие определенных форм собственности на средства производства и продукты труда» («Политическая экономия», Учебник, изд. 4, Госполитиздат, М., 1962, стр. 496).
109


только как общее условие товарного производства и как качественно неизменный, то есть лишь количественно меняющийся процесс и к тому же, руководствуясь формальной логикой, ставить его рядом с формой собственности, вместо того, чтобы подходить к определенному способу разделения труда как к ядру, которое в неразрывной связи с другими экономическими процессами составляет основу существования определенных форм собственности, то не удастся выяснить характер никакого товарного производства. Не случайно Маркс так остро критиковал Прудона за полное непонимание качественных изменений разделения труда, который так и не понял сути собственности и вследствие этого выступал с крайне утопическими предложениями о ликвидации противоречий товарного производства.
Без кооперации и разделения труда вообще нельзя объяснить, как развитие технической стороны труда ведет к появлению разных экономических отношений, а следовательно, и разных форм собственности. Это явный недоучет того обстоятельства, что различное положение людей в обществе вызвано прежде всего развитием разделения труда, так как никогда не бывает ни совершенно одинакового труда, с которым связаны люди (в большинстве случаев прочно), ни труда, одинакового по своему качеству или количеству *. Даже в самый ранний период развития человеческого общества появляются люди (всевозможные шаманы, колдуны и т. д.), занимающие «нетрудовое положение», будущие эксплуататоры, с чем, как будет показано ниже, связано и неравномерное распределение произведенных продуктов.
На определенной ступени развития общества это приводит к его классовому расслоению, когда разделение труда превращается в разделение между трудящимися и эксплуататорами, между неимущими и собственниками. И хотя возникновению, развитию и неизбежной лик-
1 «Вместе с разделением труда, содержащим все эти противоречия и покоящимся, в свою очередь, на естественно возникшем разделении труда в семье и на распадении общества на отдельные, противостоящие друг другу семьи, — вместе с этим разделением труда дано и распределение, являющееся притом — как количественно, так и качественно — неравным распределением труда и его продуктов; следовательно дана и собственность...» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 31).
НО


видации классового деления общества марксисты должны уделять наибольшее внимание (особенно до тех пор, пока в мире еще имеют место антагонистические классовые противоречия), это не должно приводить к упрощению и забвению самой общей основы классового деления, то есть разделения труда'. Подобное пренебрежительное отношение к разделению труда проистекает из представлений о том, что экономические отношения существуют только между классами и что, следовательно, с ликвидацией классов прекратит существование и политическая экономия. Экономические отношения существовали и до возникновения частной собственности, они должны существовать и в коммунистическом обществе.
Разделение труда начало развиваться с момента возникновения человеческого общества и будет обязательно существовать и в условиях коммунизма. Конечно, оно будет совершенно отличным от того, которое мы знали до сих пор. Даже по сравнению с социалистическим разделением труда произойдут определенные качественные изменения (особенно в результате преодоления привязанности людей в течение всей их жизни к одной профессии,— этот вопрос более подробно будет рассмотрен в работе, посвященной проблемам социалистической экономики). Безусловно, разделение труда привело к образованию различных социальных групп с определенными, по существу регулярно повторяющимися взаимоотношениями и в конце концов возникающими противоречивыми интересами1  2. Поэтому необходимо весьма внимательно проанализировать развитие разделения труда как одно из проявлений основных экономических отношений, его качественную характеристику и качественные изменения.
Нельзя не учитывать, что именно разделение труда в обществе порождает экономические отношения между всеми членами общества и что вообще оно является 1 «...на основе интересов классов, которые,— будучи уже обособленными в результате разделения труда, — обособляются в каждой такой людской совокупности и из которых один господствует над всеми другими» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 32).
2 «Далее, вместе с разделением труда дано и противоречие между интересом отдельного индивида или отдельной семьи и общим интересом всех индивидов, находящихся в общении друг с другом» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 31),
Ш


основой всех общественно-экономических связей. Совершенно нереальными, механическими являются представления, будто экономические отношения существуют только «между частью членов общества», тогда как на остальную часть общества они ^якобы не распространяются. В действительности, хотя мы и различаем экономическую и внеэкономическую деятельность людей,— именно как выражение развитого разделения труда между людьми,— однако экономические отношения должны существовать между всеми людьми. Человек, исключенный из сферы экономических отношений, должен был бы умереть с голоду, ибо он не смог бы приобрести необходимые материальные блага и не мог бы все их произвести сам. Следовательно, одним из основных процессов, ведущих к возникновению экономических отношений между людьми, является именно разделение труда.
При рассмотрении обмена деятельностью будет подробнее показано движение результатов различной деятельности людей. Однако уже здесь необходимо отметить, что только благодаря разделению труда существует это разнообра'зие видов деятельности в обществе и его колоссальное культурное развитие, хотя, с другой стороны, в своих определенных исторических формах разделение труда приводило к калечению людей, к их одностороннему развитию.
До сих пор мы говорили о производительном труде. Однако необходимо видеть, что в процессе развития человеческого общества трудом стали многочисленные виды общественной деятельности, которые раньше таковым не считались. Маркс (особенно в «Немецкой идеологии», а также и в ряде других ранних работ, например в «Экономическо-философских рукописях» и т. д.) называет трудом только такую деятельность, которая после классового расслоения общества стала тяжким бременем лишь для одной части общества, в то время как другая его часть — эксплуататоры-рабовладельцы — могла посвятить себя деятельности, отвечающей их интересам, которые вытекали из их положения в обществе. Это была большей частью чисто духовная деятельность (политическая, художественная, научная, развлекательная и т. п.), которая приносила эксплуататорам внутреннее удовлетворение, причем к тому же они могли свободно переходить от одного вида деятельности П2


к другому. Напротив, производительный труд, в котором, конечно, преобладал тяжелый, изнуряющий, однообразный, убивающий всякий духовный размах труд, стал с тех пор, по существу, исключительно деятельностью эксплуатируемых, которые вынуждены были всю жизнь заниматься этим трудом, чуждым им и действующим против них1. И только этот всю жизнь удручающий работника отчуждаемый труд имеет в виду Маркс, когда говорит, что в коммунистическом обществе труд будет ликвидирован 1 2.
Одновременно с классовым расслоением общества возникает, следовательно, и разделение между трудом и духовной деятельностью, которая не была, конечно, трудом в том смысле, в каком понимается труд производительный. Поэтому в историческом плане следует отличать труд от других, при данных условиях также всегда объективно необходимых видов общественной деятельности. Любой труд представляет, таким образом, общественно-необходимую деятельность, но не каждая общественно-необходимая деятельность является трудом.
С развитием разделения труда (с третьим крупным общественным разделением труда) возникают виды самостоятельной экономической деятельности, отличные от производительного труда, например торговля, а с возникновением денег— ростовщическая, банковская и другие виды деятельности. Но и этой деятельностью, которая превратилась в особый вид эксплуататорской деятельности, как известно, не занималась старая европейская ра1 «В чем же заключается самоотчуждение труда?
Во-первых, в том, что труд является для рабочего чём-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развертывает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свой дух... труд его не добровольный, а вынужденный; это — принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения других потребностей... И, наконец, внешний характер труда проявляется для рабочего в том, что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, Господитиздат, М., 1956, стр. 563).
2 «...тогда как коммунистическая революция выступает против прежнего характера деятельности, устраняет труд и уничтожает господство каких бы то ни было классов вместе с самими классами» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 70).
113


бовладельческая аристократия. Вначале в эти области проникали большей частью представители различных небольших приморских племен и народностей. На определенных ступенях развития физический труд, связанный с этими видами экономической деятельности, осуществляли сами торговцы и банкиры. Однако вскоре большинство из них стало использовать для этой цели специальную силу (в том числе и рабов), все больше сохраняя за собой лишь функции контроля и руководство им.
Постепенно и значительная часть свободно осуществляемой духовной деятельности превратилась в постоянное занятие определенного круга людей, которые были пожизненно связаны с этой деятельностью уже потому, что не были эксплуататорами (хотя многие и происходили из их среды) и должны были трудиться, чтобы обеспечить себе средства к жизни. Возник особый слой интеллигенции, который особенно вырос при капитализме. Рост техники, развитие экономических отношений, связанная с этим необходимость возрастающих технических, экономических и научных знаний, растущие города и транспорт и возрастающая необходимость в санитарных мероприятиях для локализации эпидемий и вообще для сохранения дешевой рабочей силы, накапливающиеся знания и растущие культурновоспитательные потребности, нарастающая классовая борьба и сложные политические отношения, а также связанная с этим потребность в бюрократии, идеологах данного строя, духовенстве, полицейских, военных и политиках, равно как и возрастающие одновременно внеэкономические потребности буржуазии, потребности в развлечениях, играх и т. п. — все это требовало быстрого роста армии людей и увеличения числа профессий, требовало особого слоя интеллигенции, обслуживающей буржуазию. Весьма часто эти различные виды труда превращались в совершенно односторонне, монотонно и механически выполняемые операции, которые отнюдь не окрыляли дух.
Так развивалось разделение между производительным трудом, который в большей своей части был физическим (называемым так потому, что преобладал тяжелый физический труд), и духовным (который не всегда был «одухотворенным»). В условиях антагонистических классовых противоречий должна была одновремен114


но развиваться противоположность между этими двумя крупными сферами человеческого труда, каждая из которых включает огромное множество более мелких социальных групп и профессий и которые взаимно связаны сложными как экономическими, так и внеэкономическими отношениями. Хотя зачатки деления труда на физический и умственный, или на физическую и духовную деятельность, проявляются в тот же период, когда возникает частная собственность, когда общество распадается на классы эксплуататоров и эксплуатируемых 1 (поскольку только эти обстоятельства освободили часть общества от изнурительного труда и дали возможность посвятить себя исключительно духовной деятельности), это разделение труда нельзя отождествлять с классовым делением, которое является определенным поворотом в процессе развития разделения труда, отрицанием необходимости участия эксплуататоров в трудовом процессе. Напротив, разделение труда — более общий процесс, формы проявления которого на различных ступенях общественного развития неодинаковы, а, следовательно, будут различными и формы его проявления внутри тех или иных классовых экономических отношений. Однако после ликвидации эксплуататорских отношений процесс разделения труда продолжается, но уже в иной, особой форме.
Говоря о ликвидации разделения труда, Маркс имел в виду не ликвидацию разделения труда вообще, в смысле существования различных специфических видов деятельности (без чего нельзя обойтись и при коммунизме), а лишь определенную историческую форму, характерную для всех формаций, основанных на эксплуатации человека человеком, и которая достигала наибольшего развития при капитализме. Такое разделение труда имеет следующие характерные черты.
Прежде всего оно связано с делением общества на антагонистические классы и означает такое разделение 1 Это, конечно, не означает, что деление труда на физический и умственный в весьма элементарной форме не существовало и прежде, точно так же как еще до появления классов существовал и зародыш частной собственности, «...собственность, зародыш и первоначальная форма которой имеется уже в семье, где жена и дети — рабы мужчины» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стрС 31).
115


Труда, когда на оДном Пол1осе концентрируется Изнуряющий, убивающий физический труд и голод, а на другом — свободная духовная деятельность ради собственного удовольствия и благосостояния; на одном полюсе — эксплуатируемые, на другом — эксплуататоры; с одной стороны — неимущие, с другой — собственники и т. д. Именно это разделение труда, которое является, следовательно, разделением труда только в том смысле, что, с одной стороны, имеет место труд, а с другой — его отсутствие, с чем неразрывно связана и противоположность между физическим и умственным трудом, имел в виду Маркс, когда подчеркивал необходимость его ликвидации I
Далее Маркс говорит о стихийности как о характерной черте разделения труда в формациях, основанных на эксплуатации человека человеком. Разделение труда развивается независимо от сознания людей. Потребность в определенном труде выступает здесь только в форме стихийно развивающегося спроса на рабочую силу, и индивид включается (или не включается) в трудовой процесс в зависимости от своего социального положения, причем почти всегда вопреки личным интересам. Это разделение труда развивается посредством стихийных товарных отношений в условиях господства частной собственности, и с предшествующим классовым расслоением оно связано постольку, поскольку развитие этих товарных отношений объяснялось возникновением классового антагонизма. Бесспорно, что действительно широкое развитие эта форма разделения труда получила только в условиях капиталистического товарного производства, поскольку при простом товарном производстве новые товаропроизводители, как правило, включались в производственный процесс на основе цеховых регламентаций и в весьма традиционных формах. При капитализме же стихийное разделение труда действует как неизвестная сила вопреки интересам трудящихся, которые беспомощны перед ней. Поэтому с ликвидацией 1 «...разделение труда делает возможным — более того: действительным, — что духовная и материальная деятельность, наслаждение и труд, производство и потребление выпадают на долю различных индивидов; добиться того, чтобы они не вступали друг с другом в противоречие, возможно только путем устранения разделения труда» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 30—31).
116


Частного товарного производства исчезает также и такое разделение труда 1.
Наконец, Маркс говорит о такой черте разделения труда в условиях антагонистического классового общества, как пожизненная привязанность людей к одной профессии. Это обстоятельство, по существу, имеет место с момента возникновения первого крупного разделения труда в обществе, однако сильнее всего оно ощущается опять-таки при капитализме, когда отдельные виды работ приобретают крайне узкий и односторонний характер, а вместе с этим исчезает разнообразие в труде, утрачивается и душевное спокойствие. Мы уже говорили о том, что в сравнении с рабочим, которого создал капитализм, цеховой ремесленник, будучи также всю жизнь привязанным к одной профессии, все-таки еще оставался «художником и творцом». При коммунизме исчезнет эта пожизненная привязанность людей к одной узкой профессии1  2, однако на ранней стадии развития коммунистического общества, при социализме, она еще не может быть ликвидирована. Этот вопрос подробнее будет рассмотрен в работе о социализме.
Пока что был рассмотрен только способ разделения труда как одно из основных экономических отношений, качественно отличное на разных ступенях развития. При этом мы имеем в виду только тот способ, который привязывает людей к определенным видам деятельности и способствует появлению социальных групп (необходимо отметить, что возникновение классов одним этим процессом еще не может быть объяснено). Этот способ разделения труда означает, таким образом, общественный процесс, имеющий определенную качественную характеристику. Но этот процесс, разумеется, имеет также и количественную сторону, а это обстоятельство приводит порой к неправильному пониманию разделения труда.
Критика неправильного понимания разделения труда
Труд не просто распределяется между людьми (или люди связаны с разными видами труда), он распределяется всегда в определенных количествах, в определен1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., г. 3, стр. 75.
2 Там же, стр. 31—32.
117


ных пропорциях к Обществу всегда требуются определенные количества того или иного труда, затрачиваемого на производство отдельных видов продукции, будь то в сельском хозяйстве, в промышленности, на транспорте, в торговле и т. д. Внутри этих отраслей в свою очередь требуются определенные количества труда, затрачиваемого на отдельные виды работ, а в последних — определенные количества конкретного труда или профессий. Потребность в строго определенных количествах отдельных видов продукции, а потому и конкретного труда проявляется всегда как объективная необходимость по отношению к отдельным людям, и, независимо от того, познано это людьми или нет, требуется соответствующее количественное распределение всего труда, которым располагает общество.
Остановимся особо на этой закономерности. Здесь речь идет только о том, чтобы опровергнуть неправильное представление, связанное -с техническим подходом к разделению труда, при котором последнее рассматривается как категория «производительные силы», а количественное разделение труда — как категория, «производственные отношения». Эта трактовка, наиболее видным выразителем которой выступает А. И. Ноткин, обращает внимание только на саму необходимость существования различных видов труда, что вызывается различиями в техническом уровне производства и разнообразием производимой продукции, или учитывает только техническую сторону труда (следовательно, как уже отмечалось, отождествляет категории «труд» и «разделение труда») и всю экономическую проблематику сводит только к способу обеспечения количественного разделения труда, например путем конкуренции или планомерно 1 2.
1 Это, однако, не следует смешивать с тем распределением, при котором на отдельных людей, на отдельные профессии и на представителей разных социальных групп приходится разное количество труда, о чем говорилось выше и в результате чего возникает неравная загрузка людей трудом. Здесь имеется в виду распределение общего количества труда в обществе между отдельными видами продукции.
2 «И при социализме распределение орудий производства и рабочих сил по различным многочисленным отраслям производства и предприятиям является способом существования и развития произ-
118


А. И. Ноткин по этому случаю цитирует К. Маркса, который указывал, что необходимость распределения труда в определенных пропорциях будет существовать во всех общественных формациях, может измениться лишь форма ее (этой необходимости) проявления. Из этого А. И. Ноткин делает вывод, что якобы и К. Маркс рассматривал разделение труда как составную часть производительных сил. Мы не будем здесь ссылаться на К. Маркса, хотя можно было бы привести достаточно доказательств того, что К. Маркс трактовал разделение труда как один из основных общественных экономических 'процессов. Вообще трудно понять, почему представление о чем-то общем в производстве должно неизменно связываться с производительными силами, тогда как все специфическое относится только к производственным отношениям. К такому пониманию вопроса А. И. Нотк^на приводит замечание К. Маркса о том, что общая необходимость распределения труда в определенных пропорциях существует независимо от формы общественного производства. Поскольку А. И. Ноткин рассматривает производительные силы как нечто «заранее данное» и разделение труда, по его мнению, .«■должно существовать всегда», в то время как «экономические отношения являются специфическим моментом производства», из высказывания Маркса он делает вывод, что разделение труда «должно относиться к производительным силам», а то, что меняется, представляет только форму проявления разделения труда (то есть осуществляется ли оно «стихийно или планомерно»), и только это проявление относится, следовательно, к экономическим отношениям I
водительных сил. Однако при социализме, в условиях общественной собственности на средства производства, разделение труда между сферами, отраслями производства и предприятиями и его развитие осуществляются не стихийно, не путем конкуренции, а планомерно, путем реализации требований закона планомерного, пропорционального развития народного хозяйства» (А. И. Ноткин, Материально-производственная база социализма, стр. 90).
1 О том, что это высказывание А. И. Ноткина является не случайным, свидетельствует и следующее положение из его книги: «Но форму всегда следует отличать от содержания. Смешение разделения труда с антагонистически-классовыми формами его развития при капитализме должно привести к выводу, что при социализме, вместе с этими формами, должно быть уничтожено всякое разделение труда, унаследованное вместе с производительными си-
П9


По-видимому, представление о том, что только экономические отношения составляют «специфическую форму общественного производства», тогда как производительные силы якобы являются «их общим содержанием», вытекает из непонимания того, что производительные силы подвержены качественным изменениям Однако производительные силы развиваются не только количественно; известно, что отдельные эпохи различаются качественно отличными производительными силами.
Нельзя отрицать существование качественных скачков в постоянном количественном изменении уровня производительных сил. Сельскохозяйственное производство, осуществляемое с использованием трактора и комбайна, значительно отличается в качественном отношении от производства с помощью железного плуга в конской упряжке, так же как последнее отличается от возделывания земли с помощью сохи (когда в качестве тягловой силы выступает вол или человек) или просто одной лишь мотыги и т. д. Таким образом, вследствие непрерывного развития производительных сил каждый способ производства характеризуется специфическими производительными силами.
Возникновение новых производительных сил не означает, что старые силы немедленно прекращают свое существование. В короткие исторические периоды, особенно при переходе от одного способа производства к другому, качественные сдвиги не проявляют себя. Если же рассматривать большие исторические- периоды в ретроспективном плане, то можно видеть, что каждый способ производства отличается совершенно специфическим уровнем развития производительных сил, которому в
лами. А этот вывод нелепый» (А. И. Н о т к и н, Материально-производственная база социализма, стр. 86).
Таким образом, то, что является «общим», относится к производительным силам, а то, что имеет «специфический характер», — к производственным отношениям. Здесь явно отсутствует четкое представление о соотношении общего и специфического в отдельных отношениях.
1 Соотношение формы и содержания вовсе не означает, что содержание — в данном случае производительные силы — остается неизменным. Оно также меняется, и поэтому различные способы общественного производства характеризуются не только специфическими производственными отношениями, но и специфическими производительными силами.
120


общем соответствовала и специфика экономических отношении.
Конечно, взаимосвязь производительных сил и производственных отношении не следует представлять механически, будто бы определенные экономические отношения исчезают во всех тех случаях, когда определенные, качественно новые производительные силы «уже существуют, но не могут далее развиваться». Как уже отмечалось, в периоды смены экономических отношений качественно новые производительные силы в большинстве случаев еще не существуют и зачастую возникают много спустя после того, как возникли новые экономические отношения. Тем не менее совершенно правильным является марксистско-ленинское положение о том, что именно потребность постоянного развития производительных сил вызывает необходимость и качественного изменения экономических отношений.
В периоды замены старых экономических отношений новыми (от замены капиталистических экономических отношений социалистическими мы здесь абстрагируемся) в сознании революционных общественных сил вообще не выступает в качестве побуждения к ликвидации существующих отношений представление о каких-то конкретных новых производительных силах, развитие которых тормозится существующими отношениями. Однако то, что старые экономические отношения действительно тормозят развитие производительных сил, не допускают более быстрого роста факторов производства, не способствуют появлению идей, направленных на развитие производства (в ряде случаев в результате этих отношений не уделяется внимание даже уже сделанным изобретениям и открытиям, не используются в достаточной мере уже имеющиеся производственные достижения и т. д), в большинстве случаев непосредственно вызывается относительно низким уровнем потребления широких масс населения и недостаточными стимулами развития производства, что является следствием существующих экономических отношений. Последние определяют неравномерное распределение труда и продуктов труда в обществе и порождают обостряющиеся классовые противоречия, что проявляется в усилении эксплуатации трудящихся масс, в усугублении их нищенского положения при одновременном росте богатства эксплуататоров.
-121


Следствием этого зачастую является весьма неясное представление (даже в период замены капитализма социализмом) трудящихся масс о новых, более справедливых условиях распределения, которое приводит их к революционной борьбе против старых экономических отношений. Недостаточный рост (а иногда даже сокращение) потребления широких масс трудящихся, вызванный старыми отношениями распределения, не только не стимулирует в достаточной мере развитие новых производительных сил, но тормозит даже использование старых, существующих производительных сил.
Только в результате того, что изменяется старый способ распределения средств производства и рабочей силы (разделение труда и классовое деление), способ распределения предметов потребления, способ потребления и т. д., короче говоря, только в результате того, что изменяются экономические отношения, в течение более или менее длительного периода формируются новые потребности, новые интересы, новые стимулы, что опять двигает развитие вперед и создает новые могучие производительные силы, которые в течение определенного периода качественно отличаются от ранее существовавших производительных сил Ч А это развитие как раз и является основой марксистского подхода к сущности истории, то есть познания того, что старые экономические отношения фактически всегда тормозили развитие производительных сил, которые могли получить подлинное
1 Так, например, достаточно задуматься над тем, какое огромное качественное изменение претерпели производительные силы при социализме в Советском Союзе по сравнению с производительными силами дореволюционной России. Речь идет не только о том, что средства производства и рабочая сила в промышленности неизмеримо увеличились, что уже само по себе означает переход количественного развития этих производительных сил определенного общественного типа в их качественно новое развитие, но и о колоссальном изменении техники промышленного и сельскохозяйственного производства, о превращении старой, отсталой крестьянской и фабричной России в передовое в техническом отношении государство мира. В то же время грандиозные научно-технические достижения и производственные успехи Советского Союза, продемонстрированные в течение последних лет, свидетельствуют о полном качественном изменении производительных сил и таком их развитии, которое экономические отношения при капитализме никогда не могут обеспечить.
122


развитие и существенно измениться только при зарождении новых экономических отношений.
Почему мы здесь снова вернулись к тому, о чем уже говорилось выше? Мы хотим еще раз напомнить, что и производительные силы претерпевают качественные изменения, что необходимость их возникновения является основной причиной возникновения качественно новых экономических отношений, поскольку, как правило, полное развитие и качественное изменение они могут получить только при качественно новых экономических отношениях. А изменяясь качественно, производительные силы приобретают свою особую специфику на отдельных этапах. В исторической совокупности разных специфических производительных сил мы путем абстракции вскрываем их общую сущность и приходим к тем общим положениям о производительных силах, о которых говорилось в предыдущем разделе I Мы не будем перечислять здесь все элементы производительных сил, это не имеет смысла. Однако бесспорно, что, например, такая категория, как «средства производства», является слишком широким понятием, выражающим лишь сущность огромного множества конкретных средств производства, которые постоянно меняются, развиваются и претерпевают огромные качественные изменения.
Точно так же неуклонно развивается и качественно меняется разделение труда, то есть один способ разделения труда заменяется другим, новым способом. В разделении труда необходимо различать единичное, частное и общее. В каждый данный момент общественного развития всегда существует только конкретное разделение труда (единичное), которое постоянно меняется; на протяжении более длительных этапов существует определенная более общая основа, которая характеризует способы разделения труда, а следовательно, и различные экономические отношения (специфическое или частное разделение труда), и наконец, при всех экономических отношениях существует разделение труда вообще, которое как таковое выражает то наиболее общее, что при-
1 «Производство вообще — это абстракция, но абстракция разумная, поскольку она действительно выделяет общее, фиксирует его и потому избавляет нас от повторений» (К- М а р к с и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 711). 123


суще всем способам разделения труда (общее разделение труда). Можно ли, таким образом, только на основании того, что существует общая категория «разделение труда», считать, что эта категория должна быть составной частью производительных сил? Если бы это было так, то можно было бы отнести к производительным силам все наиболее общие категории экономических отношений, как, например, «обмен деятельностью», «распределение средств производства», «распределение предметов потребления» и т. д. Между тем ясно, что все эти процессы составляют общую основу различных экономических отношений. Такой общей основой экономических отношений является как раз и «разделение труда». Нельзя относить эту категорию к производительным силам или производственным отношениям только на основании ее «общности» или «специфичности». Решающее значение здесь имеет конкретное содержание, то есть, выражает ли эта категория отношения между людьми и вещами или взаимоотношения между людьми.
При соединении людей с определенными специфическими видами труда, или, иначе говоря, при разделении труда между людьми, всегда имеет место определенное воздействие людей друг на друга. Как будет показано ниже, люди либо сознательно закрепляют друг друга за определенными видами работ, либо их взаимная конкуренция, спрос и предложение и т. п. стихийно вынуждают индивидов заниматься определенной работой. Это сложный общественный процесс, находящий свое выражение в соответствующем обмене деятельностью. Такое воздействие людей друг на друга мы называем разделением труда; оно имеет место только в процессе трудового воздействия людей на природу, соответственно на предметы труда (что вполне понятно, так как нет разделения труда без труда и вообще экономических отношений без производительных сил). Разделение труда, повышая непосредственно производительную силу людей, в то же время приводит к определенному взаимному воздействию людей друг на друга или создает определенное экономическое отношение, специфическое содержание этой категории.
Многие экономисты-марксисты рассуждают таким образом: общеизвестно, что в условиях капитализма возникают все более крупные предприятия и происходит 124


дальнейшее углубление разделения труда; значит, при капитализме развиваются по только производительные силы, но также кооперация и разделение труда. Однако эти экономисты не различают качественных изменений в историческом развитии разделения труда. Они не проанализировали качественных особенностей, отличающих социалистический способ разделения труда от капиталистического, и поэтому считают развитие разделения труда, которое осуществляется еще при капитализме, процессом, подготавливающим возникновение социалистического разделения труда. Они отдают себе отчет в том, что в рамках капиталистической социально-экономической формации, в условиях существования буржуазной политической власти и вообще всей капиталистической надстройки не могут возникнуть новые социально-экономические отношения. Однако они полагают, что здесь уже могут возникнуть новые производительные силы. При этом не проводится различия между количественными и качественными изменениями в развитии производительных сил, и общее теоретическое положение о возникновении, отдельных материальных элементов социализма в недрах капитализма трактуется просто как возникновение уже при капитализме новых, социалистических производительных сил. Эти экономисты считают, что хотя характер собственности при капитализме и не меняется, однако концентрация производства и разделение труда уже претерпевают значительные изменения, и тем самым разделение труда не может быть отнесено к числу экономических отношений. Оно составляет так называемый «общественный характер производительных сил»!, тогда как экономические отношения формируют так называемые «формы собственности» и т. д.
Иными словами, то, что изменяется еще в рамках старых общественно-экономических формаций, состав-
’ «Поэтому уровень развития производительных сил характеризуется не только качеством применяемой техники производства и производственным опытом людей, ио и степенью развития общественного характера производства, степенью концентрации орудий производства и рабочих сил на отдельных предприятиях (в отдельных хозяйствах), развития общественного разделения труда между сферами, отраслями и районами производства» (А. И. Н о т к и н. Материально-производственная база социализма, стр. 8—9). 125


ляет производительные силы (разделение труда и концентрация производства выражают их общественный характер), а то, что изменяется лишь после преобразования политической власти, считается экономическими отношениями.
Это, бесспорно, формально-логический подход к анализу, когда одна категория выводится из другой, одно теоретическое положение из другого, без разбора фактического положения дел. Первое положение: «новые экономические отношения не могут возникнуть в недрах капиталистической формации», второе: «однако разделение труда развивается в рамках капиталистического способа производства». Вывод: «поэтому разделение труда не может быть составной частью экономических отношений». Основная ошибка заключается здесь во второй 'посылке, а потому неправильным является и заключение. Разделение труда в рамках капиталистического способа производства развивается только количественно и остается, по существу, капиталистическим способом разделения труда. Следовательно, оно является составной частью капиталистических экономических отношений, которые при существовании буржуазной политической власти не могут качественно измениться, хотя отдельные экономические процессы внутри этих отношений претерпевают различные количественные изменения. Безусловно, что качественно в рамках капиталистического способа производства не могут измениться и производительные силы. В дальнейшем мы покажем, что означает материальная подготовка социализма в рамках капитализма.
Казалось бы, не столь важно, куда мы отнесем разделение труда: к категории «производительные силы» или к категории «производственные отношения». Разумеется, здесь идет речь не просто о систематизации понятий, а о глубоком, правильном понимании сущности разделения труда и его развития. Ведь разделение труда, способ его развития имеют не только просто техническое значение. Оно больше, чем что-либо иное, касается непосредственной жизни людей. От способа разделения труда прежде всего зависит объединение людей в общество, что на определенных ступенях общественного развития делает людей привязанными к той или иной профессии, в течение всей их жизни духовно и 126


физически уродует их 1, определяет Их потребление, интересы н т. д.
Разделение труда представляет как раз способ соединения людей с этими видами труда, способ распределения люден между определенными профессиями, между определенными видами труда. А с этим неразрывно связан и способ их участия в определенных видах кооперации (речь идет о двух сторонах одного и того же процесса), создание или расширение определенных производственных единиц (отдельных 'предприятий, концернов и т. д.), что в свою очередь неразрывно связано со способом распределения средств производства. Короче говоря, способ разделения труда определяет структуру общества, потребности и интересы людей, развитие их экономической деятельности и представляет, таким образом, один из основных общественных процессов, без познания которого нельзя понять специфику всех остальных экономических процессов (и, следовательно, например, специфику товарных отношений при социализме). Речь идет именно и прежде всего о том, что капиталистический способ разделения труда не может в рамках капиталистической формации претерпеть качественных изменений. Здесь не может просто так, постепенно, вместе с развитием производительных сил возникнуть социалистический способ кооперации и разделения труда, к которому затем остается лишь приспособиться социалистическим формам собственности и т. д.
Необходимо отвергнуть и другое столь же широко распространенное представление, будто разделение труда является одним, каким-то чисто механическим процессом, в ходе которого возникают конкретные виды труда, различные отрасли производства и т. п., и будто способ распределения людей между профессиями, отраслями и т. п. является другим, особым процессом. Это представление основано на неправильном понимании сущности разделения труда. Как может существовать разделение труда без конкретных людей, которые выполняют определенный труд? Как может возникнуть новый вид труда там, где нет людей? Что это за профессия или отрасль, если еще нет людей? Это ведь не что иное, как всего лишь идея, как признание возможности обособлен1 См. К. Маркс и 4>. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 376.
127


йОго выполнения тон илй Иной трудовой операции, обособления того или иного производства. Эта идея возникает на основе обстоятельного разбора отдельных звеньев трудового процесса, а техническую основу разделения труда, конечно, никто не отрицает. Однако, такая возможность еще не является разделением труда. Только определенное прикрепление людей к труду, их связь на более или менее длительный период с новым видом труда, способ привлечения их к труду, а тем самым и способ включения в общественный процесс производства и одновременно формирование их отношения к другим людям, обусловленность всей их дальнейшей жизни (способа приобретения средств существования и т. д.),— все это и есть реализация разделения труда, осуществление этой познанной технической возможности.
Таким образом, разделение труда следует рассматривать как определенный основной общественный экономический процесс, который, бесспорно, на различных ступенях развития человеческого общества осуществляется разными способами, в различных формах. Тот или иной способ, та или иная форма разделения труда являются одним из моментов, определяющих специфические особенности экономических отношений. Способ или форма разделения труда всегда развиваются в диалектической взаимосвязи с развитием техники, которое играет определяющую роль. Технический прогресс означает возникновение новых средств производства, новой технологии, вновь производимых видов продукции, что требует нового специального вида труда или даже многих новых видов труда (отраслей производства) и т. д. Разделение труда при относительной самостоятельности своего развития может предвосхитить технический прогресс и ускорить его. Определенная трудовая операция, трудовой процесс могут обособиться от других процессов, производимых до этого одним человеком или сообща в определенной кооперации. На этом этапе обычно создаются лишь предпосылки для дополнительного совершенствования орудий производства, технологии и т. д. Наконец, разделение труда может возникнуть путем уже упоминавшегося установления отношений обмена между двумя, до этого времени совершенно самостоятельными общественными производственными единицами, создающими различные потребительные стоимости.
128


Само распределение труда в определенных пропор* циях между производством отдельных видов продукции, конечно, имеет в условиях различных общественно-экономических формаций также свои особенности, вытекающие прежде всего из способа разделения труда. Каждый исторически определенный способ соединения людей с тем или иным видом труда (по отраслям и профессиям) неразрывно связан с определенным способом обеспечения необходимого количества труда для производства отдельных видов продукции. Иными словами, речь идет о том числе людей, которое «при определенном рабочем времени, затрачиваемом в отдельных отраслях, при определенных средствах производства и техническом способе производства необходимо для данной отрасли, а внутри ее — для распределения по профессиям. Конечно, весь этот процесс нельзя объяснить только разделением труда. Объяснение ему можно дать, лишь принимая во внимание все экономические процессы, поэтому оно будет изложено ниже.
Разумеется, здесь невозможно 'привести анализ всего развития разделения труда, поэтому ограничимся лишь схематическим изложением его исторического развития в некоторых наиболее главных аспектах, чтобы несколько оттенить качественные различия между разделением труда на разных ступенях развития общества.
3. 	РАСПРЕДЕЛЕНИЕ СРЕДСТВ ПРОИЗВОДСТВА
Возникновение и значение распределения средств производства
Распределение средств производства в обществе неразрывно связано с общественным разделением труда. Только там, где средства производства, необходимые для выполнения различных работ, производятся изолированно, определенным специальным трудом, имеет место и распределение этих средств производства. Следовательно, там, где есть распределение средств производства, существует и разделение труда. При этом разделение труда должно находиться на такой ступени Б о. Шик
129


развития, чтобы и средства производства, необходимые обществу производились специальными видами труда.
По мере усложнения и совершенствования орудий труда в их производстве стала все больше проявляться специализация. Вначале производством оружия и орудий труда занимались главным образом старики, обладающие большим опытом и навыками, и лишь позднее производство глиняной »посуды и металлических орудий стало делом специальных производителей. К этому времени относится и появление распределения средств производства в обществе, которое с тех пор составляет неотъемлемую общую часть экономических отношений, то есть процесс, посредством которого осуществляются отношения между людьми в производстве. Это распределение на разных ступенях общественного развития, конечно, осуществляется разными способами или в разных формах и в разной связи с другими экономическими процессами.
Средства производства, .создаваемые трудом, требовавшим специальных навыков, в течение длительного исторического периода, распределялись внутри общинной кооперации в соответствии с ее производственными потребностями. Например, кузнец, гончар, плотник и т. п. в первобытных общинах работали в соответствии с указаниями общественных органов, и изготовляемая ими продукция передавалась разным членам коллектива для использования в соответствии с производственными потребностями. Это, разумеется, означает одновременно, что различное сырье, необходимое для производства, предоставлялось им в соответствии с их производственными потребностями. Следовательно, потребности и интересы общества здесь проявлялись посредством волевых актов, целей и руководящих директив общественных органов.
Вся продукция (о предметах потребления уже говорилось выше), таким образом, производилась путем общинной кооперации, внутри которой развивалось разделение труда, и на этой основе поступала в общественное распределение. В связи о этим для разделения труда и распределения продуктов между членами общества определяющее значение имела кооперация. Распределение осуществлялось только ¡внутри общинной кооперации и было непосредственно подчинено общественным 130


потребностям н интересам.. Это, конечно, означало, что и использование средств производства в каждом новом производственном цикле осуществлялось в соответствии с общественными потребностями. Следовательно, речь идет об общественном планомерном производстве и распределении средств производства, которые производились уже специальными группами людей — ремесленниками ’. Ремесленники, бесспорно, в соответствии со своими интересами в рамках общих указаний и традиций общины принимали более конкретные решения (относительно конкретной.организации процесса труда, совершенствования конструкции изделий и т. д.).
Разделение труда, хотя и весьма еще примитивное, тем не менее обеспечивало значительное совершенствование опыта и навыков ремесленников, постоянное улучшение орудий их труда и в результате всего этого значительный рост производительности. Однако в тот период развитие средств производства осуществлялось главным образом за счет широкого использования сил природы, что обеспечивало быстрый рост производительности труда, а значит, и увеличение материальных благ. Это был переход к разведению скота, к возделыванию земли. Особенно там, где развивалось разведение скота, который при относительно небольших затратах труда являлся постоянно расширяющимся сырьем и средством труда (молоко, кожа, тягловая сила и т. п.), быстро росло производство в расчете на душу населения. Возделывание земли также означало значительное повышение производительности труда, хотя и не в такой мере, как скотоводство. Поэтому многие племена полностью перешли от земледелия к скотоводству там, где для этого существовали необходимые природные условия1  2.
1 В этот период (начало и середина III в. до н. э.) «развилось... и ремесленное производство — ткацкое, литейное, гончарное. Был изобретен, хотя не всюду получил еще широкое применение, гончарный круг. На лодках начинают ставить паруса, кое-где появляются повозки на сплошных колесах. Усложнившееся производство потребовало большей специализации; в общинах начинают выделяться специалисты-ремесленники» («Всемирная история», т. I, стр. 135).
2 «В некоторых случаях — особенно в степных областях — племена даже оставляют земледелие и постепенно переходят исключительно к скотоводству. Это имело место, например, у некоторых племен, обитавших в южнорусских степях в конце III и во II ты-
5*
131


Средства производства, каким бы способом ни осуществлялось их распределение, всегда распределяются между различными отраслями производства и специальными производственными звеньями. Таким образом, необходимое количество различных видов средств производства должно поступить в те пункты производства, где они могут служить для »производства соответствующих новых изделий. Эта количественная взаимозависимость между производством средств производства и их производственным потреблением, или количественная сторона этого распределения, будет рассмотрена в другой работе. Здесь же необходимо прежде всего отметить основные способы распределения средств производства в ходе общественного развития или качественные стороны этого процесса.
Развитие и качественные изменения этого способа распределения вместе с другими экономическими процессами характеризуют развитие и качественные изменения экономических отношений. При этом имеются в виду прежде всего отношения между людьми, возникающие в результате определенного способа распределения средств »производства, то есть средств, без которых не могут быть произведены предметы потребления, а без последних невозможна жизнь людей. От того, как средства производства попадают к людям, кто является их собственником, кто определяет их использование, как на этой основе производятся и распределяются предметы потребления и как распределяется труд ® обществе, от этого прежде всего зависят положение и жизнь людей, их общественное бытие. Поэтому процесс распределения средств производства имеет чрезвычайно важное значение для возникновения отношений равноправия между людьми или зависимости одних от других, отношений коллективного сотрудничества всех людей или эксплуатации одних другими, для возникновения бесклассового или классового общества. Процесс распределения средств производства вместе с другими экономическими процессами всегда характеризует, таким образом, тот
сячелетии до н. э. Так из общей массы первобытных племен выделились скотоводческие пастушеские племена — произошло перзое великое общественное разделение труда» («Всемирная история», т. I, стр. 134). 132


или иной способ присвоения людьми природы, ту или иную форму собственности.
Процесс производства и распределения средств производства имеет особое значение в сравнении с разделением труда, так как одно лишь разделение труда еще не дает возможности понять возникновение частной собственности и классов в обществе. Это можно объяснить только путем анализа развития распределения средств производства. Не может быть присвоено то, что не произведено или по меньшей мере не распределено. Лишь в результате определенного распределения, которое стало к тому же на основе определенного производства распределением неравным, на известном этапе общественного развития могло произойти такое качественное изменение во взаимоотношениях между людьми, когда одни получили возможность присваивать результаты труда других, что явилось основой частной собственности1. Без анализа качественно особого способа распределения средств производства с учетом всех экономических процессов в их неразрывном единстве нельзя, следовательно, понять возникновение и развитие частной собственности. Однако решающее значение при этом имеет распределение средств (производства, и поэтому данному вопросу следует уделить первоочередное внимание.
Все предшествующее общественное развитие свидетельствует о том, что два довольно отличных вида средств производства, связанные с весьма различными трудовыми процессами, вызывают и весьма различное распределение, а потому и различные пути возникновения и развития частной собственности. Это, вопервых, средства производства, которые в определенной степени остаются прочно связанными с природной средой и выступают в качестве материальной основы сельскохозяйственного производства, и, во-вторых, средства производства, произведенные специальным трудом и относительно оторванные от природы, которые становятся материальной основой промышленного производства.
1 «Разделение труда уже с самого начала заключает в себе разделение условий труда, орудий труда и материалов, тем самым и раздробление накопленного капитала между различными собственниками... а также различные формы самой собственности» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 66).
133


Если мы не хотим ограничиться самым банальным утверждением, что средства производства распределяются в зависимости от их технического характера между соответствующими отраслями производства, если мы хотим, следовательно, несколько подробнее сказать о распределении средств производства, то необходимо рассмотреть главные различия в распределении этих двух основных видов средств производства и влияние их принципиально отличного характера на определенные особые способы или формы общественного распределения средств производства.
Развитие распределения средств производства, предназначенных для промышленного производства
Средства производства, которые еще в первобытнообщинной кооперации начинают изготовляться специальным трудом (который позднее превращается в то, что мы называем трудом ремесленников), характеризуются, во-первых, тем, что они могут существовать и функционировать в известной степени независимо от природной среды, в отличие от другой группы средств производства, используемых в сельском хозяйстве, о которых будет сказано ниже. Во-вторых (и это имеет еще более важное значение), они производятся для использования прежде всего в других отраслях производства (то есть не в тех отраслях, где они созданы). Так, например, уже первый металлический топор, сделанный кузнецом в первобытной общине, использовался преимущественно не в кузнечном деле, а при различных других работах. Таким образом, эти средства производства после своего возникновения должны распределяться между другими отраслями производства.
Развитие производства тех средств производства, которые производятся более или менее обособленными ремесленниками и для изготовления которых необходимы все более специальные навыки и опыт производителей, на определенной ступени должно привести к полному обособлению последних и возникновению частного производства. Этому процессу особенно способствует возникновение товарообмена между отдельными общинами.
134


Именно развитие ремесленного производства благоприятствует быстрому возникновению определенного прибавочного продукта (сверх потребления соответствующих средств производства внутри общины), который в удобных случаях обменивался на продукт других общин1. Здесь и имело место первое превращение этих продуктов в товар. Вначале обмен осуществляли общины в целом, как правило, через посредство своих вождей и старейшин1  2. Однако постепенно, от случая к случаю, обмен начинали производить сами ремесленники, особенно когда они обнаружили, что родовые начальники и т. п. при обмене утаивают некоторую часть продуктов и, таким образом, обогащаются. Весьма вероятно, что вначале это были взаимные дары вождей при встрече двух племен, которые предшествовали более широкому обмену. Эти дары позднее превратились в определенные приношения вождям (зародыш пошлин). Кроме того, вожди систематически оставляли себе часть обмениваемых продуктов. При более регулярных отношениях постепенно с необходимостью возникает и самостоятельный обмен между ремесленниками, обмен между непосредственными довольно обособленными производителями обмениваемых продуктов. Этот обмен и создал предпосылки для постепенного развития обмена 1 В общинах начинают выделяться специалисты-ремесленники. «Это обстоятельство вызвало развитие обмена — сначала между отдельными общинами и племенами, специализировавшимися на том или ином производстве. Предметы производства отдельных племен, оказавшихся в более благоприятных природных условиях для изготовления тех или иных изделий, переходя из рук в руки, распространяются теперь на большие расстояния. Например, в долину Евфрата и Тигра попадает кавказский обсидиан, иранская медь, в Египте используется медь, привозимая с соседнего Синая» («Всемирная история», т. I, стр. '136).
2 «...заведование первоначальною торговлей берут на себя обыкновенно представители этих племен и общин, их старейшины и начальники. При этом они сначала входят в торговые сношения с иноземцами исключительно именем и в интересах своих общежитий, но впоследствии мало-помалу присваивают себе право собственности на произведения своих сограждан. Если торговые связи оказывают громадное влияние на развитие частной собственности вообще, то еще более способствуют они развитию частной собственности, а вместе с нею и политической власти старейшин и окружающего их высшего класса общества» (Н. И. Зибер, Избранные экономические произведения, т. II, стр. 353).
136


Также внутри общийЫ, в первую очередь между ремесленниками и крестьянами *.
Лишь после того, как ремесленники стали сами осуществлять обмен, минуя общину, они достигли подлинной независимости от нее. Особенно это имело место там, где возникал более или менее постоянный рынок (караванные пути, перекрестки дорог и т. п.). Ремесленники приобретали различные предметы потребления, а иногда лучшее сырье или готовые изделия, которые позволяли им определить меновую стоимость их собственной продукции. Это привело прежде всего к тому, что они стали рассматривать производимые ими изделия как свою собственность, за которую они могли получить больше, чем им доставалось при существовавшей в общине системе распределения 1 2.
Такое положение складывалось также по той причине, что они приобретали некоторые предметы потребления и средства производства (сырье) извне. До тех пор пока у них не было возможности приобретать чтолибо, минуя общину, они не могли и думать о том, чтобы начать обмен внутри общины, так как своим существованием они больше зависели от общины, чем 1 «Связи с отдаленными районами обнаруживаются при изучении археологических памятников земледельческих племен Ирана, юга Средней Азии, долины великой китайской реки Хуанхэ. Но обмен начинает, вероятно, возникать и внутри общин — между специалистами-мастерами и земледельцами. Во всех случаях это был обмен продуктами, без посредства денег» («Всемирная история», т. I, стр. 136).
2 «...ремесленники были должностными лицами на службе общины и получали натурой годовую плату за услуги. Они работали лишь по заказу: материал им доставлялся, а когда было удобно, они переходили вместе с инструментами в дом заказчика. Даже когда они перестали быть на службе общества, то все же их услуги оплачивались натурой (хлебом, напитками, птицей и т. д.); а если у них была земля, то ее обрабатывали другие в вознаграждение за каретное, ткацкое или портняжное мастерство. Одним словом, им платили барщиной и натурой, как и воинам в благодарность за защиту. Эта форма промышленности, которая до сих пор существует в индийских селах, держится до тех пор, пока сохраняется коллективная форма земельной собственности.
Села, расположенные на перекрестках дорог, где проходят купеческие караваны, или при устьях рек, или на берегу моря, меняются первыми: там образуется более или менее популярный временный рынок, на который работают местные ремесленники» (П. Л а ф а р г, Собственность и ее происхождение, Госполитиздат, М., 1959, стр. 142).
136


община от них. Поэтому неслучайно Маркс постоянно подчеркивал тот факт, что товарообмен возникает в первую очередь между отдельными общинами; он выводил его появление из существующего разделения труда и распределения средств производства между двумя взаимно экономически связанными общественными организациями. Он писал:
«Здесь общественное разделение труда возникает посредством обмена между первоначально различными, но не зависимыми друг от друга сферами производства. Там, где исходный пункт образует физиологическое разделение труда, особые органы непосредственно связанного целого разъединяются, разлагаются,— причем главный толчок этому разложению дает обмен товарами с Чужими общинами,— и становятся самостоятельными, .’сохраняя между собой лишь ту связь, которая устанавливается между отдельными работами посредством обмена их продуктов в качестве товаров» ’.
Возникает частное ремесленное товарное производство 1 2.
Так вместе с производством определенных особых средств производства (или особым трудовым процессом) развивалось особое разделение труда и распределение средств производства, которое после определенного количественного роста, первоначально происходящего внутри первобытнообщинной кооперации) неизбежно превращалось в качественно новое разделение труда, производящего средства производства и вообще все продукты, в разделение труда между сельским хозяйством и ремеслом, причем одновременно ремесленное производство превращалось в частное. С этого времени средства производства, производившиеся отдельными ремесленниками прежде всего для удовлетворения потребностей остальных ремесленников и производителей в сельском хозяйстве, перестали распределяться непосредственно каким-то общественным органом и стали на протяжении длительного исторического периода распределяться косвенно путем товарного обмена. Первое в истории распределение средств производства посредством товарного обмена одновременно 1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 364—365.
2 См. К. Маркс нФ. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 97.
137


становится началом длительного, постоянно повторяющегося товарного распределения произведенных продуктов и одним из способов возникновения частной собственности 1.
Способ распределения этих средств производства, производившихся ремесленниками докапиталистических формаций (включая средства производства, производившиеся хотя и не ремесленниками, но для ремёсла), имеет общие черты с распределением средств производства при капитализме, то есть осуществляется посредством товарного обмена. Это означает, что отдельные частные производители создают средства производства по своей частной инициативе для рынка (откуда эти средства производства снова попадают в производство) и сами в свою очередь приобретают на рынке необходимые нм средства производства. В то же время, однако, между рыночным распределением в условиях докапиталистического ремесленного и промышленного капиталистического производства имеются существенные качественные различия.
В условиях докапиталистического ремесленного производства средства производства распределялись только между самими производителями, исходили от одних производителей и попадали к другим. Таким образом, распределение средств производства путем товарного обмена здесь всегда непосредственно связывало производителя, а следовательно, и его рабочую силу с необходимыми средствами производства. Будучи предпосылкой каждого нового цикла производства, распределение средств производства путем товарного обмена вместе с разделением труда, которое развивалось одновременно с ростом товарного спроса (при феодализме разделение труда направлялось и организовывалось це1 «Если скажут, что, по крайней мере, поскольку производство должно исходить из известного распределения орудий производства, распределение в этом смысле предшествует производству и образует его предпосылку, то на это следует ответить, что производство действительно имеет свои условия и предпосылки, которые образуют собой его моменты. Последние могут сначала выступать как естественно возникшие. Самим процессом производства они Превращаются из естественно выросших в исторические, н если для одного периода они выступали естественными предпосылками производства, то для другого периода они были его историческим результатом» (К- М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 12, стр. 723).
138


хами), означало и процесс соединения рабочей силы со средствами производства.
При капитализме, напротив, непосредственные производители отделены от средств производства, труд отделен от капитала. Средства производства в процессе косвенного распределения путем товарного обмена попадают уже только от одних капиталистов к другим (при этом мы, конечно, абстрагируемся от существования в условиях капиталистического способа производства мелких товаропроизводителей, ремесленников), в результате чего, разумеется, еще не происходит прямого соединения производителей со средствами производства. Каждый такой процесс обязательно предполагает, что и рабочая сила вновь и вновь распределяется как товар на рынке труда посредством особого обмена (купля и продажа). Только в результате этого осуществляется соединение рабочей силы со средствами производства, которые превращаются в капитал. Но трудности заключаются, как известно, не в приобретении средств производства и рабочей силы отдельными капиталистами, а в реализации произведенных средств производства, которые должны реализоваться как возрастающий капитал. Движение капитала как раз и составляет особую закономерную черту процесса распределения (так же как и всех остальных экономических процессов). Часть произведенных средств производства остается нераспределенной и не попадает в капиталистическое потребление, точно так же как не распределяется* и не находит себе применения постоянно возрастающая часть рабочей силы. Это явление составляет характерную черту процесса капиталистического распределения средств производства, отсутствующую при простом ремесленном товарном производстве. С ней непосредственно связана и другая особенность.
В то время как ремесленное производство в докапиталистических формациях имеет дело с рынком, который заранее известен (иногда даже делались предварительные заказы) то капиталистическое производство (где затраченный капитал должен максимально окупиться) осуществляется на неизвестный рынок и должно постоянно опережать развитие последнего.
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 101.
139


С этими особенностями, как проявление основного капиталистического противоречия, связана неизбежность кризисов и массового уничтожения средств производства. Однако уничтожение массы непроданных средств производства не спасает положения. Остальная часть средств производства также не может быть реализована, и их собственники разоряются. Средства производства потерпевших крах капиталистов перераспределяются посредством аукционов. Подобных кризисов и массового уничтожения средств производства простое ремесленное товарное производство не знало.
Таково развитие распределения средств производства, которые можно в широком смысле слова назвать средствами производства, предназначенными для использования в промышленности. Рассмотрим теперь особенности распределения средств производства другой группы.
Развитие распределения средств производства, используемых в сельском хозяйстве
Другую группу средств производства представляют средства производства, которые не могут пока оторваться от условий своего существования, то есть от природных условий, и составляют материальную основу сельскохозяйственного производства. Их воспроизводство осуществляется не только при значительном использовании сил природы (природной материи и биологических процессов), но и, вплоть до настоящего времени, в неразрывной связи с естественной базой определенных биологических процессов. Так, например, пахотные угодья создаются и воспроизводятся трудом не только при существенном участии естественной материи и сил природы, но и в неразрывной связи с определенной, всегда заранее данной природной средой. То же самое относится к стадам скота и вообще всех домашних животных, которые пока что, как правило, не разводятся без прочной связи с определенной природной средой. Этим прежде всего отличаются основные средства производства в сельском хозяйстве (земля, скот и т. п.) от средств производства, предназначенных для промышленного использования, которые, будучи однажды отделены от природной среды, могут уже функционировать в производстве, не связанном непосредственно 140


с этой средой, и могут воспроизводиться значительно легче, независимо от природных условий.
Другим существенным отличием является степень специализации двух секторов производства, при которой используются эти различные виды средств производства. В то время как промышленное производство за минувшие столетия стало производством высокоспециализированным, что предполагает наличие очень большого и разнообразного опыта и навыков, сельскохозяйственное производство с самого начала является производством весьма общим, относительно малоспециализированным, при котором преобладает сравнительно простой и преимущественно тяжелый физический труд. Эти различия в известной мере сохранились вплоть до настоящего времени (разумеется, не в абсолютном значении, а в сравнении с промышленным производством). Сейчас в сельском хозяйстве производится не только большинство необходимого продовольствия, но и основные предметы одежды, домашнего обихода и т. д. Все это создает условия для производства с использованием относительно большого числа людей без особой квалификации, условия для их относительно независимого существования или для ведения в большей степени натурального хозяйства. Этого, конечно, нельзя сказать о производстве отдельных ремесленников, с самого начала зависящих друг от друга и от поставок сельскохозяйственного сырья.
И, наконец, третье различие, которое вытекает из двух предыдущих,— происхождение средств производства, необходимых для этих двух больших секторов общественного производства. В то время как довольно специализированные отрасли промышленного производства зависят главным образом от средств производства, производимых в других отраслях производства (для себя они производят лишь минимум или вообще не производят никаких средств производства), сельское хозяйство большую часть средств производства производит для себя само и, особенно в условиях докапиталистического производства, получало от ремесленного производства лишь меньшую их часть. Новые урожаи зерновых получались в результате использования зерна предыдущего урожая и органических удобрений; домашние животные воспроизводили себя сами.
141


Из всех этих особенностей сельскохозяйственного производства и средств производства, необходимых для этого способа производства, вытекают и определенные особенности развития его общественных форм, а следовательно, и особенности возникновения и развития частной собственности. Связь сельскохозяйственного производства с определенной природной средой, которая была одновременно средой общих поселений первобытных родов, необходимость на первых стадиях развития человеческого общества совместного труда многих людей и, наконец, затруднения, связанные с использованием новой сельскохозяйственной площади,— все это само по себе тормозило взаимное отделение и обособление производства и воспроизводства средств производства для сельского хозяйства, что в свою очередь сдерживало и распределение этих средств производства между частными лицами, то есть проникновение частной собственности в сельское хозяйство. Недостаточно специализированное сельскохозяйственное производство, которое тем не менее давало основную массу жизненных благ первобытным родам, сосредоточивало большую часть рабочей силы первобытного общества и обеспечивало в течение длительного периода сохранение совместного труда, или первобытно-общинной кооперации Ч
1 	«Во время существования первобытного коммунизма земли, принадлежавшие племени, вспахиваются и засеваются сообща. В некоторых частях Индии, — говорит в своих записках Неарх, один из флотоводцев Александра Македонского, очевидец событий, происходивших в IV веке до нашей эры,— земли обрабатываются сообща племенами или группами семейств, которые в конце года делят между собой урожай. Стефен, на которого ссылается Морган, описывает лагерь индейцев майа с Юкатана, которые владели своими землями и обрабатывали их сообща. Диодор рассказывает, что у жителей Липарских островов, у берегов Сицилии, земля находилась в общем владении; одна часть жителей посвящала себя обработке земли, а другая — борьбе с тирренскими пиратами. Позднее, когда остров Липари, где они жили, был разделен между ними по жребию, другие мелкие острова все же оставались в общем владении и обрабатывались жителями сообща. По словам Цезаря, свевы, «наиболее могущественная и воинственная нация всей Германии», не имели частных, отдельных полей (přiváti ас separati agri); ежегодно каждый из их ста кантонов выставлял тысячу воинов, шедших сражаться в чужие страны; те же, кто оставался у домашних очагов, должны были обрабатывать общие поля. Это обыкновение владеть полями и обрабатывать их сообща сохраняется даже по прошествии эпохи коммунизма. В русских деревнях, где 142


По сравнению с промышленным (ремесленным) производством в сельском хозяйстве значительно дольше сохранились общины с совместной собственностью на землю.
Тем не менее и здесь, конечно, начали постепенно проявляться новые способы производства (новая техника), иногда известное разделение труда и, наконец, условия для разделения земли на небольшие семейные участки. Уже выделение пастушеских племен, или известная специализация внутри сельского хозяйства, несколько ускорило распад первобытных общин, ускорило возникновение патриархата, который, как будет показано ниже, уже был шагом к частной собственности в отличие от тех общин, где господствовал матриархат*  1.
Постепенно в племенах и общинах, занимающихся исключительно сельским хозяйством, тоже начал укрепляться патриархат и патриархальная семья. И хотя еще на протяжении длительного исторического периода сохранялись родовые и племенные общины и общинные поселения, внутри их создавались новые семейные и небольшие общинные формирования, главами которых были отцы. Патриархальная семья во главе с отцом господствует режим кровнородственного коллективизма, часто встречаются земли, обрабатываемые совместно, так называемая «общественная запашка»; урожай же делится между всеми дворами, входящими в «мир». В других деревнях земля делится между семьями лишь после совместной вспашки. Донские казаки иногда вместе косят траву на своих неделейных лугах и делят уже скошенное сено. Эти пережитки коммунистической культуры можно встретить и не только в России, классической стране кровнородственного коллективизма. В 1877 году М. Миллер писал Моргану из Таоса (Taos), индейского селения Новой Мексики, что в каждом pueblo обрабатывается сообща маисовое поле, сбор с которого, порученный наблюдению кацика, находится в распоряжении нуждающихся. Законы Уэльса, написанные в IX веке, постановляют, что каждое семейство должно получать около двух гектаров в частное пользование, но известная часть земли должна быть отведена для общественной обработки» (П. Л а ф а р г, Собственность и ее происхождение, стр. 67—68).
1 	«Поскольку скотоводство было делом преимущественно мужчин, отношения, характерные для материнского рода, у скотоводческих племен все более уступают место патриархальным отношениям. У земледельческих племен пережитки материнского рода были значительно более стойкими; общественное положение женщины у земледельческих племен также, как правило, было более высоким» («Всемирная история», т. I, стр. 135).
143


была зародышем особого способа возникновения частной собственности в сельском хозяйстве» хотя ее кристаллизация как формы частного использования земли осуществлялась очень медленно1.
Само возникновение патриархата было проявлением возникновения производства новых средств производства. Хотя они и не могли еще отделиться от природы и для производства их еще было необходимо довольно много людей, тем не менее их возникновение, особенно приручение и разведение скота, означало такой шаг вперед в росте производительности труда, который и для сравнительно небольших коллективов давал не только средства к жизни, но и довольно большой прибавочный продукт. Это не следует понимать так, что при подобном производстве были обязательно необходимы небольшие трудовые коллективы (возможность еще не есть необходимость). Мы хотим только обратить внимание на то, что новые средства производства (стада, пахотные угодья, приручение все новых и новых животных, возделывание все большего количества растений, совершенствующиеся сельскохозяйственные орудия, основные транспортные средства и т.п.) и связанные с ними специальные трудовые процессы по самому своему характеру вызывали постепенные процессы распределения этих средств производства между меньшими трудовыми и вообще собственническими коллективами.
Разнообразное и все более расчленяющееся производство не могло на данной ступени развития не вызвать образования самостоятельных небольших трудовых коллективов, сосредоточивающих свои усилия в различных секторах производства и на различных земельных участках. Это разделение вызывало особую заинтересованность в использовании и расширении существующих 1 «Несмотря на то, что род распадается на частные матриархальные и патриархальные семьи, земли продолжают находиться в общем владении, хотя обработка их и потребление продуктов уже не производятся сообща всем кланом. Ежегодно урожай делится между всеми разделенными семьями клана. Каждая из них обрабатывает свою часть и одна владеет продуктами, которые она получила самостоятельным трудом. Это еще не частная земельная собственность, но лишь частное пользование землею» (П. Л а ф а р г, Собственность и ее происхождение, стр. 75).
144


средств производства, воспроизводимых прежде внутри собственного хозяйства Это были средства производства, которые могли накапливаться, неравномерно распределяться и, наконец, использоваться — в интересах тех, кто ими владел, — в целях присвоения труда других. А владел ими прежде всего тот, кто создавал их своим трудом, то есть мужчина как пастух и земледелец. Начинается первое разделение стад, а позднее и земли между небольшими коллективами — патриархальными семьями, в которых заинтересованность и воля отца становятся решающими. Произведенная продукция перестает распределяться внутри всей общины, она остается в семье и наследуется также внутри семьи1  2.
Хотя патриархальные семьи по числу членов были значительно больше современных 3 и, по-видимому, присвоение природных благ носило здесь общественный характер, фактически внутри этих семей уже начало проявляться неравномерное распределение труда и даже предметов потребления (главы семей работали меньше, 1 Этот процесс распределения еще не достиг той ступени технического прогресса, когда сельское хозяйство оказалось связанным со всем общественным производством, что на современной стадии развития в свою очередь вызывает необходимость обобществления средств производства и в сельском хозяйстве. Если, следовательно, характер средств производства и сельскохозяйственного производства в настоящее время требует для своего дальнейшего, более быстрого развития обобществления этих средств производства в масштабе всего общества, то в рассматриваемый период характер средств производства, и в особенности развития сельскохозяйственного производства, требовал раздельного ведения сельскохозяйственного производства и исключения его из такой кооперации.
2 См. П. Л а ф а р г, Собственность и ее происхождение, стр. 74—75.
3 <...патриархальная домашняя община, встречающаяся теперь еще у сербов и болгар под названием Zádruga (примерно означает содружество) или Bratstvo (братство) и в видоизмененной форме у восточных народов, образовала переходную ступень от семьи, возникшей из группового брака и основанной на материнском праве, к индивидуальной семье современного мира. Это, по-видимому, действительно доказано, во всяком случае для культурных народов Старого света, для арийцев и семитов...
В районе Луана (департамент Соны и Луары) встречаются большие крестьянские дома с общим высоким, доходящим до самой крыши центральным залом и расположенными вокруг него спальнями, в которые поднимаются по лестницам в 6—8 ступенек и где живет несколько поколений одной и той же семьи» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 62—63).
И5


а получали большую часть). Появилась эксплуатация жены и остальных членов семьи мужем. Эксплуатация одних другими начала особенно быстро усиливаться после того, как военнопленных стали обращать в рабов н превращать1 их в эксплуатируемых членов патриархальных семей (1ати1и8у).
Индивидуалистические интересы, которые быстро усиливались на этой основе, стали скрытым мотивом авторитарного правления отцов-властелинов.
Одновременно начинается быстрая дифференциация между отдельными семьями, вызванная не только различием природных условий (особенно различным качеством земли), но главным образом неодинаковыми общественными условиями. Решающую роль здесь играло прежде всего то обстоятельство, что увеличение числа рабов и их эксплуатация осуществлялись по-разному. Прежде всего главы родов и члены советов племен могли после военных походов оставлять себе не только больше награбленного имущества, но и больше рабов из числа захваченных военнопленных1  2. Именно то обстоятельство, что было возможно осуществлять сельскохозяйственное производство в широких размерах и с использованием неквалифицированной рабочей силы, привело вскоре к быстрому превращению патриархальных семей, особенно семей родовой аристократии (в отдельных случаях в еще большей мере военной аристократии), в семьи, которые в широких масштабах эксплуатировали рабский труд.
Однако недостаток рабов в некоторых семьях, которые не принадлежали к числу родовой аристократии, худшие земельные условия, недостаток мужской рабочей силы вследствие военных потерь, а также местные неурожаи или другие стихийные бедствия (в том числе, конечно, и болезни) и, наконец, необходимость уплаты определенной подати в пользу родовой аристократии 1 «Патриархальное рабство составляет необходимую ступень общественного развития всех народов, развитое же античное рабство принадлежит к социальным особенностям древнего средиземноморского мира и отчасти Востока» (В. С. Сергеев, История Древней Греции, Госполитиздат, М., 1948, стр. 233).
2 См. П. Л а ф а р г, Собственность и ее происхождение, стр. 69—70.
146


или возникающего государства — все это вело к обнищанию многих крестьянских семей ’.
Так возникает деление общества на классы 1 2: с одной стороны, правящая аристократия превращается в рабовладельческую аристократию, эксплуатирующую все большую массу рабов, низведенных до уровня скота3, с другой стороны, образуется масса бедных крестьян хотя формально и свободных, но фактически неравно1 См. П. Л а ф а р г, Собственность и ее происхождение, стр. 97—98.
2 «Рост производительности труда, усиление обмена, постоянные войны — всё это вело к возникновению имущественного расслоения среди земледельческих племён. Имущественное неравенство порождало н общественное неравенство. Складывалась верхушка родовой аристократии, в руках которой фактически находилось ведение всех дел. Знатные общинники заседали в племенем совете, ведали культом богов, выделяли из своей среды военных вождей и жрецов.
Наряду с имущественной и общественной дифференциацией внутри родовой общины происходит и дифференциация внутри племени между отдельными родами. Выделяются, с одной стороны, сильные и богатые роды, а с другой — ослабевшие и обедневшие. Соответственно первые из них постепенно превращаются в господствующие, а вторые — в подчинённые. В результате войн могли оказаться в подчинённом положении целые племена или даже группы племен...
Если военнопленные становились собственностью победителей, как вещь, поступить с которой хозяин мог по своему произволу, то гораздо труднее было превратить в собственность своего свободного соплеменника. Однако, если он попадал в зависимость от кого-либо, его хозяин стремился эксплуатировать и его, как раба. Опираясь на свои более обширные хозяйственные возможности и на те средства насилия, которые ему предоставляло возникающее государство, такой хозяин постепенно переходил к насильственному принуждению своего соплеменника к труду. Хотя первоначальные формы эксплуатации соплеменников были разнообразны, исторической тенденцией было превращение зависимых соплеменников в рабов уже в полном смысле этого слова. Количественное преобладание над рабами людей, не обращенных еще в рабство, но зависимых от рабовладельческой знати, является одной из характерных черт ранних форм в развитии рабовладельческого общества, в частности в Египте и Двуречье III тысячелетия до н. э., а отчасти и позже» («Всемирная история», т. I, стр. 136, 140).
3 «Из греческих слов для обозначения понятия «раб» некоторые употреблялись вольно, но одно имело совершенно определенное значение. Слово a^BpauBov, «движимый раб», означает буквально «существо с человеческими ногами», будучи образовано по аналогии с те-сраяоВа, «четвероногий» скот (Дж. Томсон, Первые философы, Издательство иностранной литературы, М., 1959, стр. 186)
147


правных производителей, все более зависимых от правящей аристократии; в городах сосредоточивается масса свободных ремесленников, среди которых вплоть до возникшей значительно позднее цеховой организации также происходит быстрая дифференциация и которые вытесняются рабовладельческими эргастериями. Одновременно их дифференциация (так же как и дифференциация крестьян) ускоряет появление особой эксплуататорской прослойки — купцов и ростовщиков. Одновременно с классовой дифференциацией происходит укрепление патриархальной семьи, в которую на более позднем этапе уже не входят рабы. Постепенно возникает моногамная семья в современном смысле слова, где заинтересованность в накапливающейся частной собственности и заранее определенном наследстве требует существования узкого круга точно определенных членов семьи. Строгая моногамия распространяется прежде всего на жену, которая попадает под полное, закрепленное правом, господство мужа к
В тех странах, где не было рабства и сразу возникло феодальное общество, развитие, по существу, проходило так же, с той только разницей, что родовая аристократия возникала медленнее и смогла лишь после относительно более длительного периода дифференциации приступить к порабощению и эксплуатации обедневших крестьян, бывших своих соплеменников. И здесь все вышеуказанные обстоятельства (отсутствовали лишь рабы) должны были привести к тому, что некоторые семьи беднели, а другие богатели и укрепляли свое общественное положение. Особенно это имело место в тех областях, где крестьянское хозяйство относительно больше участвовало в рыночных отношениях и где возник денежный оборот. Более бедные крестьяне при существующем высоком ссудном проценте все больше попадали в долговую кабалу, постепенно лишались земли и вообще всех средств производства. Это развитие вело к тому, что свободные крестьяне превращались в невольников феодальной знати и церкви 1 2.
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 68.
2 «...прежде чем свободные франки могли сделаться чьими-либо держателями, они должны были каким-нибудь образом потерять аллод, полученный ими при занятии территории, должен был обра-
148


Из сказанного, таким образом, вытекает, что распределение средств производства в сельском хозяйстве между отдельными семьями, распределение этих неразрывно связанных с природой результатов прежнего общего труда всей общины всюду привело к образованию особой формы частной собственности. То, что мог совершить общий труд многих людей, которые не обязательно должны были обладать особой квалификацией и тем не менее создавали своим трудом прибавочный продукт, вело к возникновению рабовладельческих и феодальных поместий. Большинство средств производства для этого сельскохозяйственного производства производилось в рамках натурального хозяйства. Однажды произведенное распределение средств производства не требовало, стало быть, уже их постоянного перераспределения, а вызывало необходимость только в их систематическом воспроизводстве внутри натурального хозяйства. Это, как мы увидим ниже, создает представление, будто бы «собственность* не имела своего экономического содержания. В действительности, конечно, ее содержанием опять-таки является определенный процесс распределения (разделение труда и распределение средств производства), который возникает в результате особенности трудового процесса и особого характера средств производства. При этом неуклонно повторяются и определенные процессы перераспределения, в ходе которых изменяется первоначальное содержание средств производства, перешедших путем первоначального деления из общественной собственности в частную.
В результате неизбежного процесса дифференциации средства производства в сельском хозяйстве постоянно переходят из рук обедневших крестьян в руки помещи-
зоваться особый класс безземельных свободных франков» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 502).
<Чем больше продукты общины принимают товарную форму, т. е. чем меньшая часть их производится для собственного потребления производителя и чем большая для целей обмена, чем больше обмен вытесняет также и внутри общины первоначальное, стихийно сложившееся разделение труда,— тем более неравным становится имущественное положение отдельных членов общины, тем глубже подрывается старое общинное землевладение, тем быстрее община идет навстречу своему разложению, превращаясь в деревню мелких собственников-крестьян» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 165—166). 149


ков и земельных магнатов (рабовладельческого, феодального или капиталистического типа), то есть происходит концентрация эксплуататорского сельскохозяйственного производства. В то же время постоянно проявляется противоположная тенденция к дроблению производства в результате наследования или различных форм политической борьбы эксплуатируемых и угнетаемых крестьянских масс, которые время от времени добиваются проведения определенных, более или менее значительных реформ земельной собственности. Но это не может предотвратить постоянно проявляющуюся тенденцию к концентрации земельной собственности и экспроприации мелкого крестьянства. В этом процессе экспроприации мелкого крестьянства и концентрации земли и вообще средств производства в сельском хозяйстве в руках крупных собственников немалую роль играли также войны и грабежи. Конечно, войнами можно объяснить только изменения в частной собственности, а не основу ее возникновения Ч
Разумеется, при капитализме в развитии не только земельной собственности, но и сельскохозяйственного производства имеются свои особенности, которые не могут здесь быть более подробно разобраны, да в этом и нет необходимости. Достаточно отметить, что не только производители отделяются от средств производства (как и в капиталистической промышленности), но также и собственность на значительную часть земельной площади отделяется от капитала и от труда. В этих условиях капиталистическое сельскохозяйственное производство может осуществляться только путем аренды земли капиталистами и найма сельскохозяйственных рабочих. Это капиталистическое производство перестает быть натуральным. Сельскохозяйственные продукты производятся на рынок, на рынке же приобретается основная масса средств производства. Все это приводит к тому, что капиталистическое сельскохозяйственное производство становится тесно связанным с капиталистическим промышленным производством. Конечно, здесь имеют место такие же противоречия, которые присущи капиталистическому промышленному производству. Это означает, что сельскохозяйственное производство зависит уже не
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 166. 150


только от внутреннего воспроизводства средств производства (за счет собственного производства), но прежде всего от реализации произведенных для рынка сельскохозяйственных продуктов.
Сохраняющееся мелкое крестьянское хозяйство при капитализме также неизбежно превращается в товарное. Его включение в рыночные отношения только усиливает процесс дифференциации и во многих случаях затягивает процесс экспроприации мелкого крестьянства. Вместе с тем процесс дифференциации в условиях капиталистических товарных отношений означает и постепенную ликвидацию в конкурентной борьбе более слабых капиталистических сельскохозяйственных производителей, уменьшение и дробление их собственности или перераспределение части их средств производства в пользу более сильных капиталистов при одновременном возникновении новых мелкотоварных хозяйств.
Таким образом, два вида средств производства и связанные с ними два вида производства, то есть сельскохозяйственное и промышленное (ремесленное), приводили и к двум различным способам развития распределения средств производства и, наконец, различному возникновению и развитию частной собственности. Об этом ярко пишет Маркс в одной из глав «Немецкой идеологии». К сожалению, не сохранились четыре страницы оригинала этой рукописи, которые как раз посвящены этому вопросу. Мы располагаем лишь заключительной частью этого анализа, которую приводим здесь без сокращений, так как она в концентрированной форме выражает именно те соображения, о которых говорилось выше:
«Таким образом, здесь выступает различие между естественно возникшими орудиями производства и орудиями производства, созданными цивилизацией. Пашню (воду и т. д.) можно рассматривать как естественно возникшее орудие производства. В первом случае, при естественно возникших орудиях производства, индивиды подчиняются природе, во втором же случае они подчиняются продукту труда. Поэтому и собственность в первом случае (земельная собственность) выступает как непосредственное, естественно возникшее господство, а во втором — как господство труда, в особенности накопленного труда, капитала. Первый случай предпола151


гает, что индивиды объединены какой-нибудь связью — семейной, племенной или хотя бы территориальной и т. д.; второй же случай предполагает, что они независимы друг от друга и связаны только посредством обмена. В первом случае обмен представляет собой главным образом обмен между человеком и природой, при котором труд человека обменивается на продукты природы, во втором же случае — это преимущественно обмен, совершаемый людьми между собой. В первом случае достаточно обычного здравого смысла, физическая и умственная деятельность совершенно не отделены еще друг от друга; во втором же случае должно уже практически произойти разделение между умственным и физическим трудом. В первом случае господство собственника над не-собственниками может опираться на личные отношения, на тот или иной вид общности [Gemeinwesen], во втором случае оно должно принять вещественную форму, выражаясь в чём-то третьем, в деньгах. В первом случае существует мелкая промышленность, но она подчинена использованию естественно возникшего орудия производства и поэтому здесь отсутствует распределение труда между различными индивидами; во втором случае промышленность покоится на разделении труда и существует лишь благодаря ему» 1.
Весь этот процесс распределения природы и сельскохозяйственных средств производства в течение длительного исторического периода всегда приводит к дифференциации крестьянства. Создание мелких, даже карликовых производственных единиц с минимумом земли и других средств производства должно тормозить развитие сельскохозяйственного производства, оно означает стагнацию, консерватизм и нищету. Каждая концентрация в условиях частной собственности означала, однако, экспроприацию мелкого крестьянства, лишение его средств к существованию, превращение его в плебс, нищих или в резервную армию промышленности. Поэтому ведущаяся веками борьба крестьянства против экспроприации за землю, по существу, является борьбой против закономерного развития, против их судьбы. Только социализм разрешает раз навсегда это противоречие. По сравнению с первобытными родовыми формирова1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 65.
152


Ниями социалистическое общество означает создание кооперации в масштабе всего общества, конечно, на значительно более высокой ступени развития и характеризующейся новыми чертами. При этом снова возникает прямое общественное распределение средств производства внутри производственной и потребительской кооперации, охватывающей все общество между отдельными групповыми кооперациями, которые определяются разделением труда. Социализм позволяет создать общественно-необходимые крупные производственные единицы как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, без эксплуатации производителей частными собственниками и без обнищания и экспроприации крестьянства. Однако это становится возможным только на такой ступени обобществления труда, которая совершенно недостижима в условиях частного способа присвоения как в промышленности, так и в сельскохозяйственном производстве.
Исторические особенности и качественные изменения в распределении средств производства, таким образом, всегда определяются изменениями технических условий производства, характера средств производства и их производственного назначения. Эти изменения, конечно, проявляются в связи с развитием кооперации и разделения труда. Особенно необходимо, как уже отмечалось, различать прямое распределение средств производства внутри кооперации в масштабе всего общества и их косвенное распределение посредством стихийных товарных отношений между частными групповыми кооперациями.
Распределение средств производства, разумеется, характеризуется относительной самостоятельностью своего развития, оно может ускорять или тормозить развитие производительных сил. Об этом свидетельствуют приводившиеся примеры крестьянских хозяйств. Можно это показать и на примере отдельных разновеликих частных капиталов, представляющих одновременно долю отдельных капиталистов в общем производстве средств производства, а тем самым и их различное влияние на темпы роста производства и т. д. На это относительно самостоятельное развитие распределения средств производства оказывают влияние и политические отношения.
Нельзя, однако, забывать о том, что средства производства распределяются в течение длительного исторического периода и в решающей мере посредством то153


варных отношений, которые пока что собственно еще не разбирались. Рассмотрим теперь дальнейший экономический процесс, а в связи с ним и товарные отношения.
4. 	ОБМЕН ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ
Обмен деятельностью является непосредственным проявлением разделения труда в обществе; выполнение различной специальной деятельности разными людьми означает, что эта деятельность уже не может осуществляться только для себя, а должна выполняться для других людей. Чем более специальной является эта деятельность, тем меньше она, как правило, выполняется соответствующими производителями для себя и тем больше для других.
При развитом разделении труда ни один человек не может постоянно осуществлять свою деятельность для других людей, ничего не получая от них взамен, поэтому между людьми обязательно должен существовать взаимный обмен. Это, однако, не означает, что обмен всегда должен быть товарным. Последний является лишь одной из исторических форм обмена деятельностью. Он возникает на определенной ступени развития общества и на определенной ступени прекращает свое существование. Обмен же деятельностью, напротив, в той или иной конкретной форме необходим на всех ступенях развития общества. Он существовал с самого начала естественного разделения труда при родовом строе, будет существовать и в коммунистическом обществе, так как и на этой стадии общество не сможет обойтись без разделения труда, хотя это уже не будет разделение труда, привязывающее людей к одной профессии на всю жизнь. Поэтому обмен деятельностью является общим экономическим процессом, который вместе с другими общими экономическими процессами составляет наиболее общую основу экономических отношений.
Производительный труд и услуги
Говоря об обмене деятельностью, мы имеем в виду более общий процесс, чем обмен результатами деятельности (не всякий обмен деятельностью является одновременно обменом результатами деятельности.). Обмен 154


результатами деятельности может иметь место только в тех случаях, когда результаты деятельности можно отделить от самой деятельности и когда они самостоятельно существуют после завершения данного процесса. Таким образом, определенные виды деятельности людей материализуются, превращаются в особый предмет, который и после прекращения деятельности, создавшей его, удовлетворяет потребности других людей. Здесь определенная особая материя с ее свойствами и проявлениями выступает непосредственной целью потребления, и поэтому ее создание всегда является результатом определенного вида труда — производительного труда.
Создание материальных благ является наиболее общей характерной чертой производительного труда на всех ступенях развития, хотя оно выступает в различных конкретных формах и имеет в условиях разных экономических отношений неодинаковое конкретное назначение. В этом проявляется обратное воздействие остальных экономических процессов на производственный процесс. Так, при капитализме производительным считается всякий труд, который приносит прибыль. Здесь не представляется возможным рассмотреть подробно отдельные исторические формы производительного труда. Важно то, что их общая основа, то есть то, что производительный труд всегда создает материальные блага, на всех этапах развития общества остается неизменной.
Несомненно, деятельность людей широка и многогранна. Многочисленные виды человеческой деятельности, которые в результате общественного разделения труда стали осуществляться как вполне самостоятельные, не материализуются и не имеют своим конечным результатом создание определенных материальных благ. Такого рода деятельность, которая хотя и осуществляется в интересах других людей (приносит им определенную пользу — духовную или физическую — и в этом смысле имеет потребительную стоимость), но вместе с тем не приводит к созданию какого-то самостоятельного материального предмета, то есть не материализуется, мы называем услугами ’. В широком смысле слова вся-
1 «...услуга. Это выражение означает вообще не что иное, как ту особую потребительную стоимость, которую доставляет этот труд, по>155


кий полезный труд, в том числе и производительный, можно, собственно говоря, рассматривать как труд по оказанию услуг другим людям. Однако в узком общепринятом смысле слова под услугами понимается только такой труд, который хотя и не приводит к созданию самостоятельного предмета, но все же оказывается полезным для других людей уже самим процессом своего осуществления.
Следовательно, в этом смысле, в отличие от непосредственно производственной деятельности, и многие другие виды экономической деятельности являются услугами. Все виды экономической деятельности, в процессе которых не создаются непосредственно от этой деятельности независимые, самостоятельные потребительные стоимости, относятся к сфере услуг. Однако они считаются видами экономической деятельности, так как посредством их осуществляется реализация созданных материальных потребительных стоимостей (которые, как известно, реализуются только в процессе потребления). Очевидно, что эти виды деятельности обеспечивают распределение и обмен материальных благ.
На различных ступенях общественного развития способы распределения и обмена созданных потребительных стоимостей были неодинаковыми и осуществлялись с помощью разнообразной конкретной деятельности, однако в обществе всегда должна существовать такая непроизводительная экономическая деятельность (конечно, не всегда этой деятельностью занимались особые лица; например, в первобытном обществе пойманную добычу между членами общины могли распределять сами охотники).
В условиях товарно-денежных отношений такого рода деятельностью заняты продавцы в магазинах или лица, осуществляющие учет поставляемых товаров, а также лица, занимающиеся учетом труда и выплатой заработной платы, лица, осуществляющие связь про-
добно всякому другому товару; но особая потребительная стоимость этого труда получила здесь специфическое название «услуги» потому, что труд оказывает услуги не в качестве вещи, а в качестве деятельности, — что, однако, нисколько не отличает его, скажем, от какой-нибудь машины, например от часов» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. I, стр. 413). 156


изводителя с потребителем, банковскую деятельность, и другие служащие финансовой системы. Все эти люди занимаются экономической деятельностью, хотя ее и нельзя считать производительным трудом.
Всякая экономическая деятельность имеет определяющее значение по отношению ко всякого рода неэкономической деятельности, так как она обеспечивает для всех членов общества материальные блага, без которых невозможно осуществление никакой неэкономической деятельности и без которых общество вообще не могло бы существовать. Среди же всех видов экономической деятельности определяющее значение имеет производительная деятельность, обеспечивающая непосредственно создание материальных благ, их распределение и обмен.
Как всегда и везде при систематизации понятий, здесь возникает, конечно, целый ряд промежуточных и переходных ступеней. На них обычно делают упор те, кто не уяснил полностью сущность определенных категорий или процессов и их взаимосвязей. Если при использовании какой-либо категории всегда иметь в виду и эти переходные моменты, которые не может полностью отразить никакая система категорий, так как в определенном смысле каждая категория всегда означает омертвление непрерывного действительного процесса в нашем мозгу, то можно будет лучше понять и сущность, выражаемую той или иной категорией. Именно так обстоит и с категорией «экономическая деятельность», без уяснения сущности которой нельзя понять и экономические отношения между людьми и вообще все общественные процессы. Здесь также имеются различные переходные моменты, которые нельзя понять, основываясь на догматической трактовке. Существуют, например, разнообразные виды деятельности, которые являются как бы переходными между производительной и непроизводительной экономической деятельностью, но это не отрицает наличия существенных различий между двумя названными видами деятельности.
Известно также, например, много видов услуг, которые представляют собой нечто промежуточное между производительным и непроизводительным трудом. Их вряд ли можно считать производительным трудом, хотя они и не являются четко выраженной непроизводитель157


ной деятельностью. К ним относятся, например, ремонтные работы И вообще всякие работы по поддержанию вещей в порядке и чистоте. Эти работы нельзя считать производительным трудом, поскольку они не увеличивают количества материальных благ в обществе. В то же время их нельзя с полным основанием считать и непроизводительной деятельностью, так как их результатом является реновация прекращающих существование материальных благ или продление срока, в течение которого можно использовать эти потребительные стоимости по их назначению. Такого рода деятельность называется производительными услугами, что выражает определенное промежуточное понятие между производительным и непроизводительным трудом. К ней относятся все виды специальных общественных работ по ремонту, чистке, стирке и т. д., независимо от того, направлены ли они на поддержание в сохранности или реновацию материальных благ в сфере производственного или в сфере личного потребления.
То обстоятельство, что необходимо учитывать наличие таких переходных понятий, являющихся отражением в нашем сознании объективной действительности развития, в свою очередь не должно приводить к забвению того, что является определяющим, основополагающим в общественной жизни. Хотя между производительной и непроизводительной деятельностью и нет четкой границы, это еще не означает, что между этими формами деятельности нет существенного, качественного различия и взаимосвязи, в которой производительная деятельность имеет определяющее значение по отношению к непроизводительной ’. Нельзя, например, не видеть существенного различия между трудом горняков и деятельностью продавцов. Первые создают материальные блага, вторые осуществляют их обмен.
Итак, в общественно полезной деятельности людей необходимо прежде всего различать производительный и непроизводительный труд, а среди видов непроизводительного труда — экономические и неэкономические
1 Именно такая относительность понятий и категорий, при которой исчезают их основа и существенные различия, типична, как будет показано ниже, для немарксистских, ревизионистских теоретических работ.
158


услуги, и, наконец, экономические услуги Надо делить на производительные услуги (как переходную форму между производительным и непроизводительным трудом) и непроизводительные экономические услуги (деятельность в сфере обмена, распределения и т. п.).
Руководство экономикой
В связи с выяснением понятия «обмен деятельностью» необходимо рассмотреть и некоторые общие вопросы, касающиеся деятельности по руководству экономикой. Различного рода дискуссии, посвященные проблеме управления хозяйством при социализме и его взаимосвязи с экономическими отношениями *, не дали положительных результатов главным образом из-за того, что не была установлена общая связь между экономической деятельностью и деятельностью по управлению хозяйством. Поэтому в ходе дискуссий не были даже сколько-либо удовлетворительно объяснены особенности взаимоотношения между указанными видами деятельности при социализме.
Прежде всего не выяснена сама сущность деятельности по руководству экономикой. По этой причине не могла быть объяснена ее взаимосвязь с экономической деятельностью. Нельзя согласиться ни с мнением тех, кто отождествляет руководство экономической деятельностью других людей непосредственно с материальной экономической деятельностью, ни с противоположной точкой зрения, когда управление хозяйством считают неэкономической деятельностью.
Каждая экономическая деятельность представляет собой единство двух процессов — определенного психологического процесса и непосредственно физического, направленного на создание, производство и т. д. определенных материальных благ, приведение их в действие, транспортировку, распределение, обмен, с тем чтобы
1 См., например, статьи 3. Вергнера, Р. Кацанды, 3. Мачицы («Plánované hospodářství», č. 3, 6, 8, 1957; č. 1, 1959), Д. Сдейшки («Filosofický časopis», č. 6, 1958), Б. Коменды («Nová mysl», č. 6, 1958), а также написанную 3. Вергнером главу I в книге «Problémy nové soustavy plánování a financovaní československého průmyslu», Praha, 1957. 159


в конечном счете перевести их в сферу потребления >. Психологический процесс при этом состоит не только из возникающего представления о будущем материальном воплощении труда или о движении создаваемого предмета, но и включает определенные стимулы к деятельности, потребности, интересы и т. п., а также определенные волевые решения, руководящие сигналы, распоряжения и т. д. Поскольку вся эта психологическая деятельность выполняется непосредственно людьми, которые сами осуществляют и прямую физическую материальную деятельность, или поскольку производящий или совершающий обмен и г. д. человек сам обдумывает свои трудовые операции, действует по своей инициативе, сам принимает решения и распределяет труд, постольку вся эта психологическая деятельность, разумеется, является составной частью его экономической деятельности. Как только, однако, разделение труда и особенно классовое расслоение общества привели к разрыву между этой психологической и физической экономической деятельностью, сделали обдумывание, стимулирование, принятие решений, распоряжение и контроль привилегией определенного класса или слоя общества, в то время как другие классы должны трудиться физически, причем их возможности обдумывать и принимать технические и экономические решения сведены до минимума, возникает необходимость отличать непосредственно материальную экономическую деятельность от деятельности по управлению хозяйством. Таким образом, это внутреннее противоречивое отношение между материальной экономической деятельностью и деятельностью по руководству экономикой является составной частью более широкого, исторически возникшего отношения и противоречия между физическим и умственным трудом в обществе вообще, которое развивается, конечно, внутри экономики 1 2.
1 «Как в самой природе голова и руки принадлежат одному и тому же организму, так и в процессе труда соединяются умственный и физический труд» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 516).
2 Это явно стремится показать в своей статье также Слейшка (См. «Filosofický časopis», č. 6, 1968), хотя и не совсем четко, так как он исходит из упрощенных представлений об экономических отношениях.
160


Итак, на определенной ступени развития общества экономическая деятельность распалась на деятельность по руководству экономикой, представляющую преимущественно умственный труд, содержанием которого является создание определенных представлений о будущей экономической деятельности, выработка цели, составление планов, издание указаний, распоряжений, осуществление контроля и т. д. для проведения экономической деятельности, и на непосредственно материальную экономическую деятельность, которая вплоть до определенной стадии общественного развития является преимущественно физическим трудом, непосредственно воздействующим в процессе производства на средства производства, а также трудом, связанным с транспортировкой, складированием, продажей и т. п. материальных благ.
Специальное управление производственным процессом, как и всяким другим экономическим процессом, а также контроль за ним необходимы на всех ступенях развития, всюду, где имеет место непосредственное сотрудничество какого-то числа людей, или кооперация, независимо от ее масштабов, будь то большая или меньшая групповая кооперация или даже кооперация в масштабе всего общества Ч Однако нет общей исторической необходимости в том, чтобы эта деятельность осуществлялась людьми, которые сами физически не работают (там, где экономическая деятельность все еще требует преимущественно физического труда), или чтобы она стала, по существу, пожизненной привилегией только определенной общественной прослойки людей или класса. Нет нужды и в том, чтобы это управление и контроль исходили из интересов, противоположных интересам людей физического труда, .из интересов частных собственников и навязывались трудящимся против их воли. Эта специфическая форма управления и контроля связана только со способами производства, основанными на эксплуатации человека человеком, и как составная
1 «Труд по «адзору я управлению необходимо возникает всюду, где непосредственный процесс производства имеет вид общественно-комбинированного процесса, а не является разъединенным трудом самостоятельных производителей» (К. М а р к с и Ф. Э н - гель с, Соч., т. 25, ч. I, стр. 422).
6 о. Шик
161


часть соответствующих им волевых отношений является одной из непосредственных форм их проявления ’.
Отделение этой управленческой и другой — умственной деятельности от физической экономической деятельности, однако, не означает, что они перестают быть составной частью экономической деятельности. Деятельность, основанная на создании представления о будущей продукции и процессе или способе ее создания (деятельность инженеров, техников, конструкторов и т. п.); деятельность, заключающаяся в дирижировании, координации, организации и т. п. производственного процесса, является производительной деятельностью; это обособившаяся часть всякого производительного труда, без которого не могут быть созданы материальные блага1  2.
Конечно, это подход к управленческой деятельности исключительно с точки зрения создания материального продукта, с точки зрения трудового процесса, причем абстрагируясь от других функций, которые в большей или меньшей степени с этой деятельностью связаны, и от отношений, которые возникают между людьми, выполняющими исключительно руководящие функции, и людьми, подчиненными им в экономической сфере. При такой абстракции управленческая деятельность, которая в конечном счете реализуется в произведенных материальных благах, выступает как составная часть производительного труда. Адекватно ей и труд по управлению распределением или обменом определенных продуктов является составной частью деятельности по распределению или обмену. Только так представляется нам единство деятельности по управлению экономикой и непосредственно экономической деятельностью или неразрывная связь двух процессов, которые всегда в своем единстве означают существование различной экономической деятельности, посредством которой осуществляются экономические отношения. Иными словами: здесь мы рассматриваем управленческий труд исключительно с точки зрения его воздействия на материальные предметы, исходя из его материального результата, рассматриваем с точки зрения его движения в обществе или как труд, находящийся в неразрывном единстве с физи1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 422.
2 Там ясе.
162


ческим трудом, который создает эти продукты и осуществляет их движение.
Однако внутри этого единства существует определенное противоречие, которое на различных ступенях общественного развития имеет особый характер и по-разному развивается. Руководящая деятельность означает не только то, что эта деятельность вместе с руководимой деятельностью и наряду с ней воздействует на продукт, но одновременно означает всегда определенное воздействие руководящего человека на подчиненного, трудящегося человека. Посредством этой руководящей деятельности всегда проявляется определенная заинтересованность и определенная воля, которые находятся в определенном отношении к интересам и воле подчиненных людей. Это руководство всегда создает определенные условия труда, определенный трудовой режим, определенное поощрение за труд, а иногда использует определенные принудительные и побуждающие методы и т. д. Иными словами, руководящая деятельность всегда является по отношению к подчиненным людям определенной волевой деятельностью, и между руководящими и подчиненными людьми всегда существуют определенные волевые отношения.
Характер этих волевых отношений или характер противоречий внутри них между руководителями и подчиненными, формы их преодоления и, наконец, их развитие объективно определяются экономическими отношениями. Другими словами, способ кооперации и разделения труда, так же как и способ распределения средств производства и предметов потребления и способ обмена деятельностью, определяет специфику волевых отношений, то есть отношений управления в обществе; экономические отношения всегда сами создают характер и систему управления, их связь с определенными субъектами в обществе, которые находятся одновременно в определенных экономических отношениях с другими членами общества, их более или менее длительную связь с этими людьми и т. д. Характер экономических отношений будет определять и характер соответствующих противоречий между интересами и волевыми устремлениями (прежде всего важно установить, являются ли эти противоречия антагонистическими или неантагонистическими), которые проявляются и в отношениях между руко6*
163


водящими и подчиненными людьми в экономике. В главе IV, в связи с выяснением сущности «собственности», мы еще раз вернемся к этим объективным волевым отношениям как непосредственному проявлению экономических отношений. Здесь же, в связи с рассмотрением «обмена деятельностью» в обществе, речь идет непосредственно о характере руководящей деятельности.
Мы уже отмечали, что деятельность по управлению хозяйством, по существу, является экономической, поскольку в связи с непосредственно экономической деятельностью она реализуется либо путем создания материальных благ, либо тем, что опосредствует их переход в сферу потребления. Деятельность по руководству, которая не реализуется в этих материальных процессах, не будет экономической деятельностью и останется никому не нужным мудрствованием. Как и всякая экономическая деятельность, руководство экономикой является субъективной деятельностью, содержание которой определяется объективно необходимыми техническими и экономическими процессами, хотя, разумеется, она .имеет относительно самостоятельное развитие. Она является объективно предопределенной субъективной деятельностью независимо от того, знают и учитывают ли руководители экономические закономерности Или нет. В главе V настоящей книги будет дан более подробный анализ соотношения объективного и субъективного в экономике.
Таким образом, деятельность по руководству экономикой обменивается в обществе как составная часть экономической деятельности. Как составная часть производительного труда она обменивается посредством материального продукта (причем в условиях товарного производства она участвует в создании стоимости произведенного товара), а будучи составной частью деятельности в сфере распределения или обмена, она обменивается как экономическая услуга. Это, конечно, еще ничего не говорите количественных соотношениях, в которых совершается обмен. И, конечно, это отнюдь не означает, что лица, осуществляющие руководящую деятельность, всегда получают результаты другой деятельности в строгом соответствии с количеством затраченного ими труда. То, что они получают, предопределено всеми экономическими процессами, и прежде всего способом 164


распределения средств производства, который определяет экономическое положение руководящих лиц и их отношение к другим членам общества. В условиях эксплуататорских экономических отношений, когда высшее экономическое руководство принадлежит частным собственникам, последние присваивают значительно большее количество чужого труда, чем это соответствует количеству их собственного труда, даже в том случае, если они сами занимаются управленческой деятельностью. Как правило, чем больше такой частный собственник присваивает результаты чужого труда (чем больше эксплуатирует), тем меньше он сам занимается управленческой деятельностью и оставляет за собой лишь высшее руководство Ч
Таким образом, никакая форма частного присвоения (и даже капиталистическое) не вытекает из функции руководства экономикой, наоборот, функция экономического руководства может (но не должна) иногда присваиваться частными собственниками*  2.
Руководство экономикой, будучи особой экономической деятельностью, как уже отмечалось, должно всегда осуществляться посредством определенных волевых актов, руководящих директив, распоряжений, указаний и т. п., которые, разумеется, всегда будут содержать не только какое-то представление о будущем производственном, транспортном или подобном им экономическом процессе, но и определенную экономическую заинтересованность, которая также отражает, существующие экономические отношения и положение руководящих лиц в системе этих отношений. Отношение между интересами и волей людей, осуществляющих руководство, и людей, подчиненных им, является, таким образом, проявлением их взаимных экономических интересов. В этом смысле и волевые отношения в обществе будут непосредственным проявлением экономических отношений. Только посредством их могут реализоваться экономические отношения. Как будет показано ниже, политика, правовые и моральные нормы и т. д. прежде всего через эти волевые отношения, создавая их особые формы, оказывают также обратное воздействие на развитие ’ См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 343—344.
2 Там же, стр. 344.
165


экономических отношений или способа производства Специфическая волевая форма деятельности по руководству экономикой не отменяет, следовательно, ее экономического содержания1  2.
Чем шире масштабы частной производственной кооперации и чем больше соответственно удаляется ее высшее руководство от непосредственно производственной деятельности, тем меньше содержанием этого руководства будет управление производственной деятельностью и тем меньше, следовательно, будет его производительная деятельность-Такое руководство все больше и больше сводится к управлению определенными процессами в сфере распределения и обмена и, наконец, вообще к политическому руководству неэкономическими формами и путями реализации определенных интересов (например, способов подавления конкуренции, переманивания ведущих специалистов, сохранения в тайне изобретений и т. д.), что вообще уже не является экономической деятельностью. Это типично, например, для высших руководящих органов крупных капиталистических акционерных компаний и особенно для высшего управленческого аппарата и правлений крупных концернов и других форм капиталистических объединений в эпоху империализма. В их управленческой деятельности относительно сокращается экономическое содержание и приобретают больший удельный вес анализ и оценка политической ситуации, а также руководство всеми сторонами деятельности (экономической, правовой, политической, идеологической и т. п.) данного монополистического объединения в целях осуществления интересов его собственников. Подавляющая часть этой деятельности не только не является составной частью экономической деятельности, но, как правило, вообще уже не является общественно полезной. Напротив, она усиливает 1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 94.
2 «...капиталистическое управление носит двойственный характер, соответственно двойственности самого подчиненного ему производственного процесса, который, с одной стороны, есть общественный процесс труда для изготовления продукта, с другой стороны — процесс возрастания капитала, то по форме своей капиталистическое управление деспотично». [Курсив мой. — О. Ш.] (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 343).
166


противоречий между управлением хозяйством и матери^ альноп экономической деятельностью.
Каждое возрастание противоречий между деятельностью по руководству хозяйством и непосредственно материальной экономической деятельностью, то есть возрастающее несоответствие между содержанием руководящих указаний и содержанием материальной экономической деятельности ведет в конце концов к изменению этой руководящей деятельности, другими словами, означает отрицание руководящей деятельности. Это противоречие, так же как и его преодоление, всегда оказывает влияние на развитие экономических противоречий. Тот или иной способ преодоления противоречий между руководящей и руководимой экономической деятельностью может вести или к усилению экономических противоречий (например, подавление сопротивления рабочих решению капиталистов повысить интенсивность труда при неизменной заработной плате может усилить противоречие между производством 'и рынком) -или же, наоборот, может привести к их преодолению и ускорению развития экономики. Это зависит всегда от того, каково отношение взаимно противоречивых интересов и воли руководящих и руководимых субъектов к объективным экономическим противоречиям, а также от того, чья воля и в какой мере реализуется.
Все это мы сочли необходимым высказать по поводу вопроса об управлении хозяйством в связи с разбором обмена деятельностью в обществе. В дальнейшем мы еще вернемся к этому вопросу и рассмотрим его в других аспектах. Специфический характер труда по управлению хозяйством и его отношение к остальной экономической деятельности при социализме могут быть разобраны только в специальной работе, посвященной проблемам политической экономии социализма.
Экономическая деятельность а деятельность, связанная с личным потреблением
Другой проблемой является само непроизводственное (личное) потребление. До сих пор под_ экономической деятельностью мы понимали деятельность, посредством которой материальные блага производятся, распределяются и обмениваются. Все это такие виды дея-. 167


тёльности, которые тем или иным способом оказывают воздействие на людей и посредством которых возникают определенные экономические отношения. При этом объективно обусловленное существование и развитие этих экономических отношений определяет конкретное содержание различных видов экономической деятельности. Встает вопрос, можно ли к экономической деятельности относить и личное потребление?
Бесспорно, эта деятельность значительно отличается от деятельности, связанной с производительным потреблением, то есть деятельности, связанной с потреблением в производственной сфере, когда потребляются средства производства. Производственное потребление всегда является одновременно производством новых материальных благ и как таковое, несомненно, относится к видам экономической деятельности. Напротив, личное потребление связано с воспроизводством рабочей силы. Это такая деятельность, результатом которой не является производство материальных благ и передача их другим лицам. Каждая индивидуальная деятельность, связанная е потреблением, имеет преимущественно субъективную направленность, служит удовлетворению личных потребностей субъекта, который осуществляет потребление ’. Как таковая эта деятельность фактически не мо-
1 Недостаточно определить личное потребление как субъективную деятельность в смысле деятельности субъекта. Деятельностью субъектов является всякая человеческая деятельность, если даже она осуществляется в определенных общественных формах. Всякая экономическая деятельность хотя и является деятельностью субъектов, однако она объективно обусловлена и предопределена. Объективно обусловленные отношения (как закономерности природы и техники, так и экономические закономерности) определяют сущность экономической деятельности. В то время как все остальные виды экономической деятельности оказывают воздействие на других людей (производственная деятельность — на предметы и людей) и посредством их реализуются определенные отношения между людьми, деятельность, связанная с личным потреблением, направлена непосредственно только на себя, она не опосредствует потребление других лиц (наличие определенных, чисто потребительских коллективов здесь ничего не меняет). Только в результате обновления рабочей силы и выполнения новой экономической деятельности возникает новое воздействие на людей. Этот процесс постоянно возобновляется. Следовательно, каждое потребление является завершением определенного производственного и других экономических процессов и одновременно условием их воспроизводства, оно заканчивает ряд существенно между собой связанной экономической 168


жет обмениваться на другие виды общественной деятельности. Немыслимо, чтобы деятельность какого-либо человека, связанная только с его потреблением, могла рассматриваться как его вклад в совокупную общественно полезную деятельность. Там, где трудоспособные люди только потребляют результаты труда других людей, а сами не заняты никаким общественно полезным трудом или заняты, но минимальное время, непомерно малое по сравнению с результатами труда других людей, которые они присваивают, имеет место не обмен деятельностью, а эксплуатация, общественное ТуНеЯДСТВО.
Таким образом, нельзя деятельность, связанную с личным потреблением людей, рассматривать как экономическую деятельность, являющуюся одним из видов, причем основным, общественно полезной деятельности. Но в то же время нельзя деятельность, связанную с потреблением, считать чисто случайной субъективной деятельностью и отрывать ее от экономических отношений. Прежде всего без потребления не могли бы вообще, существовать экономические отношения, так как в конце концов без потребления людей не могли бы существовать сами люди и какие-либо общественные отношения. Однако между потреблением и экономическими отношениями, или, точнее сказать, способом общественного производства, имеется еще более существенная внутренняя взаимосвязь, взаимная обусловленность и определенность.
Хотя существует масса видов субъективной деятельности, связанной с потреблением, однако все они имеют объективную основу и объективное отношение к другим видам экономической деятельности. Точно так же, как посредством массы определенных видов субъективной деятельности в обществе осуществляется объективно необходимый процесс производства, распределения и обмена, так и посредством определенного количества субъективной деятельности иного рода — деятельности, связанной с потреблением,— осуществляется определенный, объективно необходимый процесс потребления.
деятельности и обусловливает всегда ее возобновление. Таким образом, потребление само экономически обусловлено и предопределено, даже если оно не является деятельностью для других лиц.
169


Данный процесс всегда является завершением процессов производства, распределения и обмена и в значительной мере ими определяется. Эти экономические процессы, которые всегда предшествуют потреблению, создают и опосредствуют предметы, которые могут быть потреблены, вызывают у людей потребность в данных предметах, определяют объем и способ их потребления. В этом смысле они определяют сущность потребления в обществе.
Конечно, потребление в то же время имеет свою относительную самостоятельность и никогда не является пассивным отражением производства и распределения. Это вытекает также из взаимосвязи потребления с другими внеэкономическими процессами. И хотя потребности людей, которые реализуются в их потреблении, в существенной мере определяются способом производства, на них оказывают влияние другие общественные процессы и отношения, как, например, мораль, воспитание, искусство, здравоохранение, культурные традиции, мода и т. д., что, конечно, проявляется в постоянном изменении потребления, в известном его обособлении по отношению к производству и его обратном влиянии на производство. Это означает, во-первых, что люди не должны потреблять все, что было произведено и что могло бы быть потреблено на основе определенных- конечных процессов распределения, и, во-вторых, что потребности людей, которые возникают после каждого потребления и действуют в качестве стимула для нового производства, никогда не будут полностью тождественны с предыдущим потреблением (или же с тем, что было произведено и распределено). Это всегда будет потребность в новых видах продукции, в большем ее количестве. Даже если при этом у всех потребителей и не будет конкретного представления о новых видах продукции, сама неопределенная потребность в большем и новом будет действовать как стимул к производству (конкретно это означает, что в зависимости от степени разделения труда она будет оказывать обратное воздействие на индивида или органы, руководящие производством, на проектировщиков, конструкторов, техников и т. п.).
Следовательно, потребление не только в значительной мере определяется производством, распределением 170


и обменом, но и само оказывает обратное воздействие на их развитие. При этом оно воздействует на производство, с одной стороны, как его обязательное завершение и тем самым определяет воспроизводство (производство, которое не было завершено потреблением, фактически не было производством и потому не будет в состоянии аналогичным образом повториться), а с другой стороны, тем, что вызывает новую потребность, которая в количественном и качественном отношении отличается от предыдущего потребления
Таким образом, деятельность, связанная с потреблением, не будучи сама экономической деятельностью, которая могла бы обмениваться на другие виды общественной деятельности, органически связана с экономической деятельностью, является ее завершением и одновременно необходимой предпосылкой. Только та производственная деятельность, результаты которой были признаны другими людьми с целью потребления, по существу, реализовалась как производственная деятельность, и только за нее соответствующие производители могут получить другие виды деятельности или их результаты (это общее положение, которое действует в течение более или менее продолжительного отрезка времени, что, конечно, допускает отдельные исключения).
Нельзя поэтому деятельность, связанную с личным потреблением, считать общественно-экономической деятельностью, но нельзя ее рассматривать и как произвольную субъективную деятельность, которая лишена объективной основы. Это общественно и прежде всего экономически объективно обусловленная субъективная деятельность, направленная на сам субъект, которая одновременно в определенной общественной совокупности всегда оказывает свое воздействие на развитие экономических процессов, особенно производственных процессов1  2. Это,следовательно,экономически предопре1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 717.
2 «Между тем, рассматривая спрос и предложение, мы считаем, что предложение представляет сумму продавцов, или производителей, данного определенного товара, а спрос — покупателей, или потребителей (индивидуальных или производительных), этого же самого товара. И притом суммы эти действуют друг на друга как целое, как агрегатные силы. Отдельная личность действует здесь лишь как часть общественной силы, как атом всей массы,— именно
171


деленная и с остальными видами экономической деятельности существенно связанная деятельность. Но это не экономическая деятельность в том смысле, что она является непосредственно деятельностью для других или деятельностью, которая могла бы обмениваться на другие виды общественно полезной деятельности.
Предвосхищая возражения, что, например, деятельность, связанная с распределением и обменом, тоже существенно отличается от производственной деятельности, но мы, однако, включаем ее в общее понятие «экономическая деятельность», отвечаем: деятельность, связанная с производством, распределением и обменом, является деятельностью, прямо опосредствующей материальное потребление людей. Одной лишь производственной деятельности для этого недостаточно. Посредством всех этих видов деятельности возникают и перемещаются материальные блага в обществе и обеспечивается существование всех членов общества. Таким образом, это определенный особый вид общественно полезной деятельности, которая также обменивается в обществе. Только посредством этой деятельности в обществе могут осуществляться экономические отношения, которые связывают всех людей. Поэтому все виды экономической деятельности имеют нечто существенно общее и выступают как определяющая группа видов деятельности по отношению ко всем видам внеэкономической деятельности, так как они создают решающие предпосылки для выполнения всякой иной деятельности (путем обеспечения не только продовольствия и прочих предметов потребления для людей, занятых другими видами деятельности, но и всех материальных средств для выполнения этих других видов деятельности, например оборудования и инвентаря для лабораторий, школ, для художественнной деятельности, учебников для научной и воспитательной деятельности и т. д.) * 1.
Тем самым, конечно, не отрицается важное обратное воздействие всякой экономической деятельности и действий людей, посредством которых реализуются внеэков такой форме конкуренция обнаруживает общественный характер производства и потребления» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 212).
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 71.
172


комические отношения в обществе, например политические, моральные, идеологические, культурно-воспита1ельные и т. п., на развитие экономической деятельности, а тем самым, следовательно, и на формы развития экономических отношений. Разумеется, сущность экономических отношений закономерно определяется развитием производительных сил, и, поскольку объективно необходимые экономические отношения определяют сущность всех видов экономической деятельности, внеэкономическая деятельность и внеэкономические отношения могут оказывать влияние только на конкретное развитие экономической деятельности или определять конкретные формы развития экономических отношений, но не изменять законы их развития.
Таким образом, в обществе имеет место обмен всеми видами экономической деятельности (как результатами производительного труда, .так и всеми производительными услугами и всеми видами деятельности, связанной с распределением и обменом) как видами специальной деятельности, выполняемой людьми для других людей. Но деятельность, связанная с личным потреблением, не вступает в обмен, так как она не выполняется для других, и в этом смысле не является экономической деятельностью, несмотря на то, что потребление как процесс экономически обусловлено и предопределено, поскольку оно является необходимым моментом существования экономических отношений.
Обмен внеэкономической деятельностью
До сих пор речь шла только об экономической деятельности. Было показано, что в условиях этой деятельности обмениваются результаты производительного труда или материальные блага, что обмениваются непосредственно и определенные производительные услуги и, наконец, определенные виды деятельности, связанной с обменом и распределением (их общественная полезность, конечно, определяется не тем, что обменивается или распределяется, а самой этой деятельностью, связанной с обменом и распределением, без которой общество не может обойтись).’
Однако наряду с экономической деятельностью существует еще огромное множество видов внеэкономиче173


ской деятельности. Все они, являясь общественно полезной деятельностью, порожденной разделением труда, относятся к сфере услуг. Их можно назвать внеэкономическими услугами, поскольку они не служат ни для реновации или поддержания в исправности, ни для распределения или обмена материальных благ, хотя в некоторых случаях они также осуществляются посредством определенных предметов (например, обучение ведется посредством книг, таблиц и наглядных пособий, художественное творчество — посредством полотна, красок, глины, камня и т. п.; во всех этих случаях материя является только необходимой предпосылкой передачи определенных знаний или художественных образов и т. п., а не непосредственным содержанием деятельности 1).
Сюда относятся все виды деятельности в области политики и государственного управления, воспитания подрастающего поколения, медицины, искусства, пропаганды и т. п., которые в обществе с антагонистическими классами, конечно, только в определенной, ограниченной мере являются видами общественно полезной деятельности. Вся эта внеэкономическая деятельность также определенным образом оказывает влияние на людей, 1 Например, если сапожник производит башмаки, то они сами своими материальными свойствами вызывают и удовлетворяют определенные потребности (должны надежно защищать человеческую ногу, но в то же время быть достаточно эластичными, чтобы подходить к форме ноги, обладать определенной прочностью и т. д.). Кроме того, они должны быть красивыми, вызывать и соответственно удовлетворять определенное эстетическое чувство. Однако это, так сказать, дополнительные требования, которые не являются определяющими для существования башмаков. Тот факт, что по мере роста жизненного уровня трудящихся при социализме все большее внимание придается этой эстетической стороне предметов потребления, свидетельствует только о необходимости все более тесного соединения художественной деятельности с производственной (прикладное искусство), но не может стереть определенное историческое различие между производством и искусством. Когда скульптор работает над статуей, основной целью его деятельности является создание прежде всего определенного художественного образа, передача другим людям определенной идеи и чувства. Свойства материала, использованного для передачи этой идеи, не являются, стало быть, тем, что оказывает воздействие на других людей, но служат лишь необходимой предпосылкой того, чтобы вызвать у них определенные эстетические чувства.
174


она объективно вызвана обществом и воздействует на общество.
Внеэкономическую деятельность нельзя, однако, включать в обмен материальными благами. Последний определяется способом производства материальных благ, способом разделения и кооперации труда и способом распределения средств производства. Все эти процессы и определяют способ обмена материальными благами и экономической деятельностью вообще. Однако нельзя упускать из виду, что все эти экономические процессы в своем единстве определяют и способ обмена внеэкономической деятельностью. А это означает, что, каков существующий способ обмена материальными благами или экономической деятельностью в обществе, таков, как правило, и способ обмена внеэкономической деятельностью.
Здесь мы не касаемся содержания внеэкономической деятельности, которая хотя и определяется экономическими отношениями, но обычно не непосредственно и вообще подвержена влиянию многих процессов, находящихся во взаимном противоречии. К этому мы еще вернемся ниже. В данном же случае нас интересует способ, которым люди на отдельных ступенях общественного развития передают другим людям эти различные виды деятельности (воспитание, искусство, здравоохранение и т. д.). А это обычно определяется существующим обменом материальными благами. Иначе быть , не может, так как способ распределения или обмена^ материальных благ и'особенно предметов потребления^ которые получают и люди, осуществляющие внеэконол мическую деятельность, должен определять тот способ? которым эти люди могут осуществлять свою внеэконо7' мическую деятельность для других людей.
Прежде чем показать это на некоторых исторических примерах, необходимо рассмотреть еще взаимосвязь распределения материальных благ с их обменом.
Взаимосвязь распределения и обмена
Эти два процесса всегда определенным образом взаимно переплетаются и в зависимости от условий один опосредствует другой различными способами. Опреде175


ляющим в данном случае всегда является наличие или отсутствие производственной и потребительской кооперации в масштабе всего общества. Внутри первобытнообщинной кооперации на первый взгляд не существует никакого обмена деятельностью между людьми. Все продукты здесь непосредственно распределяются обществом поровну или в зависимости от заслуг (средства производства распределяются в соответствии с общественными производственными потребностями). В действительности, однако, и здесь посредством распределения осуществляется обмен деятельностью или же ее результатами. Результаты труда отдельных людей служат не только для их собственного потребления, но предназначены и для других людей, точно так же, как те люди, результаты труда которых были предназначены для других, в свою очередь получают результаты труда других людей. Из этого следует, что определенный обмен деятельностью между людьми осуществляется посредством прямого общественного распределения, причем это не обязательно будет обмен одинаковыми количествами труда (что является лишь определенной исторической формой обмена). Следует различать процесс распределения и процесс обмена. Говоря о распределении продуктов в обществе, мы всегда обращаем внимание на то, как из целого (из определенной совокупности данных продуктов — общественного продукта, национального дохода, продукта той или иной отрасли, предприятия и т. п.) выделяются определенные доли известных частей общества (классов и слоев общества, отдельных индивидов), доли территориальных и производственных единиц (областей, отраслей, предприятий и т. д.). Говоря об обмене материальными*благами или продуктами, мы обращаем внимание на то, каким способом переходят продукты от одной части общества (класса, группы людей, отдельных производителей, отраслей производства, предприятий и т. п.) к другой части или от одного организма к другому. То, что один из этих процессов может осуществляться посредством другого, не исключает необходимости рассматривать их Как различные экономические процессы. При этом как распределение продуктов, так и обмен продуктами не исчерпывают всего экономического процесса распределения и обмена.
176


Именно этого не понял Каутский, который грубо исказил трактовку обмена деятельностью между людьми, данную Марксом. В то время как Маркс во всех случаях рассматривал общую диалектическую взаимосвязь между распределением и обменом и, разумеется, понимал соотношение общего и частного в обмене деятельностью в процессе развития общества, Каутский вообще не видел этого соотношения и просто отождествлял обмен деятельностью с товарной его формой (этого соотношения общего и частного, к сожалению, и по сей день не понимают многие экономисты). В своей работе «Наемный труд и капитал» Маркс совершенно ясно говорит о взаимном обмене трудом (в другом месте — об обмене деятельностью) как об общей составной части экономических отношений Каутский не знает, как поступить с этим определением, он отождествляет «обмен деятельностью» просто с кооперацией различных видов труда и, искажая положение Маркса, утверждает затем, что в первобытной общине результат «совместного исполнения различных работ не обменивается, а делится»1  2.
Если обмен и распределение так абсолютно противопоставляются друг другу, то это является как раз свидетельством того, что обмен понимается только как товарный обмен, а более общая основа товарного обмена, то есть простой обмен деятельностью, который имеет место на всех ступенях развития, где существует разделение труда, или его закономерное проявление, остается непонятым. На эти тонкости приходится обращать внимание, поскольку, как будет показано ниже, это и есть как раз та метафизическая, не соответствующая действительности точка зрения, согласно, которой существуют «либо товарный обмен, либо непосредственное распределение», а «что сверх того, то, от лукавого». В. действительности, однако, обмен деятельностью проявляется в различных исторических формах. Одной из них является обмен деятельностью а первобытном
1 «В производстве люди вступают в отношение не только к природе. Они не могут производить, не соединяясь известным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена своей деятельностью» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 6, стр. 441).
2 «Здесь мы уже находим зачатки разделения труда и планомерного сотрудничества (кооперации).
Сообразно своим способностям охотники выполняют различные работы. Но все совершается по общему плану. Охотничья добыча является результатом совместного исполнения различных ра;бот — «обмена деятельностью», как выражается Маркс в «Наемном труде и капитале». Эта добыча не обменивается, а делится» (К. Каутский, Экономическое учение Карла Маркса, Госполитиздат, М., 1966, стр. И).
177


обществе, осуществлявшийся посредством прямого распределения, другой — простой частный обмен товарами, третьей — капиталистический товарообмен и, наконец, четвертой — специфическая социалистическая форма его проявления, то есть товарный обмен при социализме.
При коммунизме, несомненно, будет иметь место непосредственно общественное распределение материальных благ, причем предметы потребления будут распределяться в соответствии с потребностями индивидов (средства производства — в соответствии с общественными потребностями). Независимо от конкретного способа осуществления это всегда будет определенная форма обмена деятельностью между людьми, выполняющими в отдельные периоды и в различных частях страны самую различную специфическую деятельность. Конечно, это уже не будет взаимный обмен одинаковых количеств труда.
Наконец, существует прямое распределение, посредством которого также осуществляется обмен деятельностью внутри отдельных более или менее замкнутых коопераций с натуральным хозяйством. Было ли это крестьянское хозяйство, рабовладельческая латифундия, феодально-церковное или дворянское поместье, в которых большая часть того, что потреблялось, также и производилась, внутри этих хозяйств продукция должна была также прямо распределяться, что одновременно означало определенный обмен деятельностью, поскольку и здесь существовали различные специфические виды деятельности. Однако способ распределения в крестьянской семье был совершенно отличным от способа распределения в феодальном поместье.
Во втором случае распределение означало прежде всего насильственное изъятие у подданных феодала определенного количества продукции, то есть эксплуатацию, и, следовательно, в данном случае, конечно, не было обмена деятельностью. Только то, что оставалось у крестьян, они могли разделить между собой, и это распределение было обменом различными видами деятельности.
Во всех формациях, где нет кооперации в масштабе всего общества и натурального хозяйства, распределение продуктов между отдельными групповыми кооперациями и их участниками осуществляется посредством 178


обмена деятельностью, который здесь имеет обязательно форму товарного обмена. Результаты различных видов деятельности здесь распределяются уже не прямо, но обмениваются как товары или в соотношениях, которые в конечном счете определяются стоимостью отдельных товаров. При простом товарном обмене отдельные производители при наличии постоянных колебаний и отклонений получают за свои продукты другие продукты в соответствии с количеством общественно необходимого труда, которое должно быть затрачено на производство этих продуктов. Путем такого товарного обмена осуществляется, следовательно, косвенное распределение произведенных продуктов между их производителями.
Товарный обмен происходит на рынке. Рынок в широком смысле слова является сферой товарного обращения, где осуществляется превращение товара в деньги и денег в товар. Здесь сталкиваются продавцы и покупатели товаров, для того чтобы начать или завершить метаморфозу отдельных видов товаров, превратить результаты определенного конкретного труда во всеобщий эквивалент, или наоборот, то есть всеобщий эквивалент превратить в определенный товар. И хотя рынок, как правило, представляет также и определенное более или менее постоянное место, где происходит этот товарообмен, со всем необходимым торговым оборудованием (торговое помещение, оборудование, иногда просто палатки и т. п.), не постоянное место обмена товаров является условием существования рынка. Ареной совершения торговых сделок могут быть и просто временные места, а рынком может стать и само место обмена, например домашнее хозяйство, где потребитель непосредственно приобретает товар у торгового агента. Рынком можно считать какое-либо место, где осуществляется обращение товаров, где концентрируется спрос и предложение товаров и где происходит их метаморфоза. Сущностью этого экономического понятия вообще является не определенное место, какая-то географическая точка, а сама метаморфоза товаров, несмотря на то, что она, конечно, всегда связана с определенным местом и временем. Хотя зародыши рынка возникали уже там, где сходились племена (например, горные племена и племена, жившие в низменных 179


областях) и обменивались продуктами без посредства денег, однако непосредственное развитие рынка начинается только в условиях достаточно развитого разделения труда (по существу, лишь после отделения ремесла от земледелия), когда обмен товаров становится правилом и когда появляются деньги I
Вскоре после возникновения товарного обращения от производства отделяется специфическая деятельность, которая связана исключительно с обеспечением товарного обращения и выполняется специальными людьми, то есть купцами, торговцами. Они занимаются только лишь товарным обращением, и областью их деятельности становится рынок. Действуют они исключительно в сфере товарного обмена, посредством которого косвенно осуществляется распределение материальных благ в тех общественных формациях* где не может осуществляться прямое распределение. При этой деятельности торговцам для их собственного потребления, конечно, остается значительная часть товара (и особенно его всеобщей формы — денег), то есть они начинают присваивать все возрастающую часть прибавочного продукта, лишая его производителей, что является главным стимулом их деятельности.
При капитализме распределение также является косвенным, осуществляющимся посредством товарного обмена. Однако если при феодализме косвенно, посредством товарного обмена распределяется только часть всего общественного продукта (значительная часть распределялась прямо внутри натурального хозяйства), причем и на эту часть в известной мере влияла цеховая организация производства, то в развитой капиталистической экономике, по существу, весь общественный продукт распределяется посредством стихийного товарного обмена. При этом однажды произведенное распределен ние средств производства (что знаменует отделение^ * «...Понятие «рынка» совершенно неотделимо от понятия общественного разделения труда,— этого, как Маркс говорит, «общего основания всякого товарного {а следовательно,— добавим от себя — и капиталистического] производства». «Рынок» является там и постольку, где и поскольку появляется общественное разделение труда и товарное производство. Величина рынка неразрывно связана с степенью специализации общественного труда» (В. И. Ленин, Соч., т. I, стр. 94).
180


труда от капитала) неуклонно воспроизводится и расширяется. Таким образом, при капитализме распределение общественного продукта осуществляется не только посредством товарного обмена продуктов, но общественный продукт распределяется и посредством товарного обмена рабочей силы. Из этого вытекает, что все те, кто не имеет для продажи ничего, кроме своей рабочей силы, получат в результате ее обмена лишь такую часть общественного продукта, которая соответствует стоимости их рабочей силы. Напротив, те, кто может в качестве товара продавать материальные блага, получат в результате обмена по меньшей мере такую часть всего общественного продукта, которая соответствует стоимости этого товара. Капиталисты путем продажи своих товаров, конечно, реализуют и прибавочную стоимость, содержащуюся в этих товарах, так что в результате обмена они получают не только стоимость авансированного капитала, но и прибавочную стоимость, часть которой неизменно вновь превращается в капитал.
Так однажды возникшее классовое распределение посредством капиталистического товарного обмена в ходе расширенного воспроизводства постоянно возобновляет и углубляет классовые противоречия, причем зависимость рабочих, как продавцов рабочей силы, от капиталистов не уменьшается, а увеличивается. Некоторое перераспределение доходов путем налогообложения не может устранить противоречие между трудом и капиталом и в большинстве случаев еще более усиливает его, так как расходы буржуазного государства служат больше капиталистам, чем рабочим.
О взаимосвязи распределения продуктов и их обмена при социализме мы здесь не говорим потому, что именно это непосредственно составляет проблематику товарных отношений при социализме, которая будет разобрана в специальной работе.
Выше была рассмотрена взаимосвязь распределения и обмена продуктов на различных стадиях общественного развития. Из проведенного анализа следует, что техника, используемая в процессе производства, определяет характер кооперации и разделения труда и распределения средств производства, что, вместе взятое, в свою очередь определяет способ обмена деятельностью и, следовательно, в то же время взаимосвязь обмена и 131


распределения продуктов. На различных ступенях развития общества осуществляется либо обмен продуктов путем прямого их распределения (например, в первобытной общине), либо косвенное распределение продуктов посредством определенной формы их обмена (например, посредством простого или капиталистического товарного обмена) 1, либо, наконец, оба способа могут соединиться в определенной форме или дополнять друг друга.
Количественные соотношения обмена деятельностью
Все рассматривавшиеся выше экономические процессы определяют не только качественную сторону способа обмена, но одновременно и его количественную закономерность, то есть объективно обусловлено, в каких количествах вообще деятельность людей взаимно обменивается на отдельных ступенях развития общества. Разделение труда -и -распределение средств производства определяют прежде всего само отношение людей к своей деятельности или к ее результатам, что является решающим фактором и того, в каких количественных пропорциях осуществляется обмен.
До тех пор пока люди, например, выполняли более или менее одинаковый вид работ или пока еще не было существенного разделения труда внутри простой кооперации в масштабе всего общества и потребность проявлялась еще непосредственно как стимул к общему труду, продукты распределялись более или менее поровну или даже потреблялись сообща1  2, то есть результаты деятельности распределялись и обменивались в зависимости от их полезности, а не в соответствии с количеством труда, воплощенного в отдельных частях (кусках, порциях и т. п.). Но как только вследствие развития 1 Для того чтобы избежать недоразумений, еще раз подчеркиваем, что «обмен продуктов» является определенной особой формой «обмена деятельностью». «Обмен товаров» в свою очередь является определенной особой формой «обмена продуктами» (и, следовательно, «обмена деятельностью»), а, например, «капиталистический товарный обмен» является особой формой «обмена товаров». Таким образом, здесь мы имеем дело с различными степенями обобщения.
2 См. Н. И. 3 и б е р, Избранные экономические произведения.
182


производительных сил возросло значение особой сноровки, а вместе с тем и опасность, связанная с выполнением отдельных операций (например, охота с помощью лука и стрел), распределение отдельных частей добычи стало уже дифференцироваться в зависимости от заслуг отдельных охотников (охотники получали всегда те части туши, куда попадали их стрелы, и лучшие части получали те, кто первым заколол зверя или поразил его наиболее сильно) Ч
Но много позднее, вместе с развитием товарного обмена, основу отношений обмена постепенно начинает определять количество общественно необходимого труда, затраченного на производство отдельных видов товаров. Конечно, эта стихийно проявляющаяся эквивалентность обмена результатами различных видов общественного труда одновременно неизбежно приводит к тому, что доли общественного продукта, получаемые отдельными индивидами, будут неравными, так как индивиды, обладая различной рабочей силой и средствами производства, не могут затрачивать одинаковое количество труда на производство одного и того же товара. Несмотря на это, конкретные соотношения обмена постоянно отклоняются от стоимости товара, то есть от общественно необходимого количества труда, затраченного на производство товара.
Обмен результатами труда по соотношению количества общественно необходимого труда, овеществленного в этих результатах, проявляется, следовательно, там, где в результате определенных качественных изменений производительных сил, кооперации и разделения труда и особенно распределения средств производства индивиды как члены кооперации в масштабе всего общества уже не трудятся непосредственно в целях обеспечения общественной потребности, но выполняют 1 «У алеутов, кто первый попал в тюленя стрелою, тот имеет право на его шкуру. Чья стрела впервые попала в морского медведя, тот получает половину шкуры и внутренности и, сверх того, имеет право другую половину шкуры отдать любому сотоварищу по охоте; тот, чья стрела была вторая, получает шею и прочие внутренности; третья стрела дает право на пузырь, четвертая и пятая на передние, шестая и седьмая на задние плавники. Мясо же разделяется между всеми, принимающими участие в охоте, поровну» (Н. И. 3 и б е р, Избранные экономические произведения, т. 2, стр. 167).
183


работу (частным образом и для других) уже только потому, что это является условием приобретения необходимых материальных благ от других индивидов. Поэтому каждый частный производитель стремится получить за свой труд как можно больше материальных благ от других. Неизбежным результатом этого общего стремления и взаимной борьбы интересов является взаимный обмен, основанный на равенстве количеств общественно необходимого труда
При капиталистическом товарном обмене, напротив, должно иметь место возрастание авансированного капитала. Отдельные собственники товаров выступают по отношению друг к другу уже не как собственники своего труда, а как собственники капитала, стремящиеся, каждый в зависимости от размера своего капитала (независимо от его органического строения), получить максимальную прибыль, то есть продать товар по такой цене, чтобы получить на авансированный капитал по меньшей мере такую прибыль, которая является обычной в данный отрезок времени. Неизбежным результатом этой взаимной конкурентной борьбы является обмен товаров на основе их цен производства, то есть на основе необходимых издержек плюс средняя прибыль, а в условиях империализма — по монопольным ценам.
Таким образом, стихийный товарный обмен всюду, где он возникал, обязательно- приходил на смену прямому распределению и ускорял неравномерное распределение и в конечном счете возникновение классовых противоречий. Во всех общественных формациях стихийный товарный обмен противостоит непосредственному распределению. Характерные черты этого стихийного товарного обмена, который окончательно выкристаллизовался только при капитализме (цеховые организации средневековых ремесленников несколько ограничивали некоторые его стороны), сводятся к следующему:
1 «...общественное разделение труда противопоставляет друг другу независимых товаропроизводителей, не признающих никакого иного авторитета, кроме конкуренции, кроме того принуждения, которое является результатом борьбы их взаимных интересов,— подобно тому как в мире животных bellum omnium contra omnes [война всех против всех. — Перев.] есть в большей или меньшей степени условие существования всех видов» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 369).
184


1. Изолированные частные производители создают продукты, не зная общественных потребностей и прежде всего не зная факторов, которые вызовут в будущем изменение общественных потребностей. Ни один производитель не знает даже условий производства других производителей и изменений, которые в них происходят. Следовательно, они должны производить продукты, не имея представления о том, будет ли в них ктолибо нуждаться или нет (именно это в некоторой степени ограничивали цеховая организация и производство по заказу).
Таким образом, взаимосвязь между производством и потреблением осуществляется стихийно, ценой огромных потерь, и соответствие между ними всегда является случайным. Эта взаимосвязь осуществляется через рынок, на котором как спрос, так и предложение складываются стихийно (что не могла ограничить даже цеховая организация, так как она всегда означала лишь организацию в пределах отдельных отраслей производства).
2. Необходимость эквивалентности (что, однако, само по себе еще не является отличительной особенностью стихийного товарного обмена) проявляется только как слепая, средняя тенденция в постоянно осуществляющемся неэквивалентном обмене. Это означает, что отношение обмена (то есть соотношение между обмениваемыми количествами материальных благ) постоянно колеблется вокруг эквивалентной средней. Отдельные агенты обмена получают то большую, то меньшую стоимость по сравнению с количеством труда, овеществленного в их товаре, и эквивалентность является только неуклонно нарушаемым средним в массе постоянной неэквивалентности.
Таковы особенности стихийно развивающегося товарного обмена, как особые исторические формы обмена деятельностью в обществе.
Исторически различным способам обмена деятельностью, таким образом, всегда соответствуют и более или менее различные количественные соотношения, в которых совершается обмен. Иными словами, существенно различные экономические взаимосвязи определяют также возникновение существенно отличных количественных соотношений обмена, причем лишь на определен185


йых Ступенях исторического развития Появляется необходимость определенной эквивалентности обмена (но и то в разных формах).
Развитие способов обмена деятельностью
Известным историческим формам обмена материальными благами, по существу, всегда соответствовали такие же формы обмена всей остальной (<в том числе и внеэкономической) деятельности в обществе. Поэтому можно говорить о способах обмена деятельностью вообще. Здесь как раз имеет место такое положение, когда экономика переплетается с внеэкономической сферой, когда экономические отношения между людьми прямо переплетаются с внеэкономическим воздействием людей друг на друга 1.
Так, например, в первобытных общинах, где уже существовала определенная внеэкономическая деятельность, осуществляющаяся в интересах всей общины, прямое распределение жизненных средств и выполнение различных видов внеэкономической деятельности определяется прямыми указаниями органов, осуществляющих управление общиной. Эта деятельность осуществляется в соответствии с потребностями общины и в зависимости от способности тех, кто ее выполняет, а не в зависимости от того, как за нее заплатят те, кто пользуется данными услугами. К. Маркс в «Капитале» показывает, как выполняется эта внеэкономическая деятельность в староиндийской общине: деятельность брамина, выполняющего функции религиозного культа, школьного учителя, который на песке обучает детей читать и писать, календарного брамина, который в качестве астролога указывает время посева, жатвы и вообще время для различных земледельческих работ, цирюльника и даже поэта для духовного увеселения, пограничника, охраняющего границы общины от посягательства соседних общин, чиновника, который преследует преступников, охраняет иностранных путешественников и сопровождает их от деревни до деревни, а также других лиц, выполняющих экономические и внеэкономические услуги. «Эта дюжина лиц содержится на счет всей общины» 2.
Смешанный способ распределения и обмена материальных благ в государствах, переходящих от общинных родовых отношений к отношениям рабовладельческим или уже со зрелыми рабовладель1 Было бы, конечно, большой ошибкой, полагать, что обменом экономической и внеэкономической деятельностью исчерпывается влияние экономики на внеэкономическую деятельность и отношения в обществе. Экономические отношения оказывают влияние не только на способ обмена внеэкономической деятельностью, но и на содержание и развитие всех внеэкономических отношений в обществе.
а К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 370.
186


ческими отношениями, также отражался па способах обмена внеэкономической деятельностью. Например, государство инков, которое существовало в XIV—XVI вв. и занимало, по существу, территорию современной Боливии и Перу, было основано на развивающихся рабовладельческих отношениях, однако с еще сильными остатками родовых общинных отношений. Большая часть продуктов здесь распределялась внутри натуральных хозяйств отдельных семей и сельских (соседних) общин. Земля находилась во владении общины и после сбора 3—4 урожаев перераспределялась между семьями в зависимости от числа их членов, но производство было уже основано на рабском труде. Доход от него получала прежде всего знать общины. Поэтому и распределение предметов потребления было классовым. Товарообмен был еще слабо развит и осуществлялся главным образом между жителями побережья и горных областей, как правило, после уборки урожая. Это был обмен в форме как прямого продуктообмена, так и с помощью возникающих всеобщих эквивалентов (соль, шкуры и т. п.).
В этих условиях большая часть внеэкономической деятельности была связана с функциями государства и осуществлялась за счет государства. Государственные органы взимали налог с общин натурой. За счет этих налогов содержались все лица, занятые политической, военной и административной деятельностью, то есть высший общественный слой. Вся идеологическая, религиозная, воспитательная и т. п. деятельность выполнялась особой кастой священнослужителей, которые жили за счет особого вида налога, взимаемого с общин, с так называемого дохода солнечной площади. Остальные, более «недостойные» виды внеэкономической деятельности, главным образом связанные с обслуживанием городских сооружений (бани и т. п.), выполнялись рабами.
Таким образом, здесь внеэкономическая деятельность носит четко выраженный классовый характер. Она, как правило, выполняется эксплуататорским классом для удовлетворения его потребностей и для поддержания и расширения власти эксплуататоров. Ее воздействие на рабов и остальной трудящийся люд носило характер угнетения или религиозный характер (это относится и к искусству, например культ солнца). Это была деятельность, физически и духовно навязанная эксплуатируемым в интересах эксплуататорского класса. Мы имеем здесь дело с типичным антагонистическим обменом деятельностью, характеризующим эксплуататорские отношения: насильственное изъятие прибавочного продукта у эксплуатируемых (в данном случае в натуральной форме) и навязанная им внеэкономическая деятельность, преследующая цель сохранения эксплуататорских отношений.
Между представителями эксплуататорских классов обмен различными видами внеэкономической деятель187


ности осуществлялся более или менее в соответствии с потребностями в этой деятельности. То обстоятельство, что эксплуататоры выполняли часто определенную деятельность, которая оказывала воздействие и на эксплуатируемых (идеологическая, административная, религиозная, организационная и т. п.), ничего не меняло в эксплуатации трудящихся, так как эта деятельность была чрезвычайно мала в сопоставлении с результатами труда эксплуатируемых, которые эксплуататоры присваивали. Эта деятельность, как правило, навязывалась трудящимся, то есть не удовлетворяла их потребности.
Аналогично обмену деятельностью в государстве инков развивался обмен и в развитом рабовладельческом обществе, например в Римской империи. Однако в последней общины уже прекратили свое существование и полностью преобладала частная собственность. Товарный обмен также уже был развит больше, что проявлялось не только в существовании денег, но и в наличии самостоятельной, отделившейся от производства торговли. Вместе с тем в крупных рабовладельческих поместьях еще в значительной мере существовало прямое распределение продуктов. Здесь большая часть внеэкономической деятельности выполнялась специально отобранными рабами и была направлена на обслуживание только рабовладельца и его семьи 1. Последние существовали за счет прибавочного продукта рабов, занятых производительным трудом. Этот прибавочный продукт присваивал рабовладелец и часто его снова сам перераспределял. При этом он не предоставлял всем рабам одинаковое количество жизненных средств, а распределял их в зависимости от того значения, которое имели отдельные виды этой деятельности для него как главного потребителя1  2  * * * * * 8,
1 «Помимо рабов, занятых на работах в имениях, были упра¬
вители, казначеи, садовники, повара, пекари, кондитеры, заведую¬
щие парадной и обычной утварью, одеждой, спальники, цирюльники,
носильщики, банщики, массажисты, сукновалы, красильщики, пря¬
дильщицы, ткачихи, швеи, сапожники, плотники, кузнецы, музыкан¬
ты, чтецы, певцы, писари, врачи, повивальные бабки, строители,
художники и многочисленные слуги без особых профессий» («Всемирная история», т. II, стр. 598).
8 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 423.
188


Большая часть внеэкономической деятельности, конечно, выполнялась в городах, и прежде всего в самом Риме. Значительная часть тех, кто ее выполнял — сановников, чиновников и прежде всего военных, — содержалась за счет самого государства. Римская мощь основывалась на регулярных армиях. Поэтому армия должна была содержаться государством и хорошо оплачиваться. Основные средства для этого, конечно, должны были предоставлять порабощенные племена и народности. Ветераны войны получали крупные наделы земли и превращались в землевладельцев. Государственные чиновники получали вознаграждение уже деньгами. В общем речь шла о деятельности, служившей эксплуататорским классам, во главе которых в подавляющем большинстве стояли прямые представители наиболее богатой аристократии, сенаторы или императоры-диктаторы.
Вопросами идеологии и научной деятельностью, как правило, занимались сами представители аристократии и только в редких случаях выходцы из плебса. Это, однако, не относится к культурной деятельности рабов в рабовладельческих семьях. Из числа торговцев и ремесленников, а также разбогатевших вольноотпущенников рекрутировались поэты, писатели, философы, юристы, актеры и т. п.
Подавляющая ча/сть ««неэкономической деятельности опять-таки носила ярко выраженный классовый характер и выполнялась либо только, для удовлетворения потребностей эксплуататоров, либо служила их интересам. На массу непосредственных производителей-рабов оказывала воздействие только надзирательская и насильственная полицейская деятельность римского государства и лишь в незначительной мере идеологическая или другая внеэкономическая деятельность.
Итак, обмен материальными благами осуществлялся прежде всего внутри рабовладельческих латифундий посредством прямого распределения продуктов рабовладельцем; существовал также обмен деятельностью и ее результатами в форме товарного обмена между ремесленниками, торговцами, банкирами и лицами так называемых свободных профессий. Имело место и прямое распределение продуктов* произведенных рабами или захваченных у покоренных народов, между войском и плебеями, с частичной денежной оплатой разных услуг, выполненных для эксплуататоров (например, покупка голосов аристократами во время выборов). Существовал известный обмен и внеэкономической деятельностью, особенно между лицами, принадлежавшими к эксплуататорскому классу, а также частичная денежная оплата некоторой умственной деятельности (учителей и т. п.), прежде всего рабовладельческой 1В9


аристократией. Наконец, надо отметить еще сложно опосредствованный обмен результатов труда рабов на результаты труда различных ремесленников через рабовладельца, который осуществлялся в следующей форме: рабовладельцы продавали различные товары, произведенные рабами, торговцам (а они — далее ремесленникам), на вырученные деньги рабовладельцы приобретали товары у ремесленников или же оплачивали им всевозможные упомянутые выше внеэкономические услуги. Таким образом,— хотя здесь это представлено в виде очень упрощенной схемы,— мы видим огромную сложность способов распределения и обмена деятельностью в римском рабовладельческом обществе, что является отражением также его чрезвычайно сложной классовой структуры, все еще весьма 'неразвитых товарных отношений и в значительной мере натурального хозяйства, сочетавшихся, однако, с весьма прочными и централизованными политическими отношениями, с существованием весьма многочисленного городского населения и весьма развитой культуры.
При феодализме способ обмена деятельностью в большинстве стран был значительно проще. В эпоху раннего феодализма в дворянских усадьбах обмен деятельностью был минимальным. Весь город или замок, господа и многочисленная прислуга, чиновники, надсмотрщики и т. п. жили непосредственно за счет прибавочного продукта, экспроприированного у крепостных, причем разнообразную деятельность всей этой прислуги, включая результаты труда различных ремесленников, по существу, опять-таки потребляли господа.
Внутри крестьянской деревни также существовал весьма незначительный обмен деятельностью, как, например, использование услуг кузнеца, мельника, колесника и т. д., которые крестьяне оплачивали продуктами. Лишь в весьма небольшой степени эта феодальная деревня была связана товарным обменом с феодальным городом, в большинстве случаев через кочующих купцов. Товарной обмен между городом и деревней стал быстро развиваться только на последней стадии феодализма (с возникновением денежной ренты). Дворянство чем дальше, тем больше усиливало связь с городом через купцов, продавало часть сельскохозяйственных продуктов, полученных за счет эксплуатации труда крепостных, и в обмен приобретало различные изделия, прежде всего товары, ввозившиеся из-за границы *.
1 «...к тому же потребности и самого дворянства настолько выросли и изменились, что даже ему стали необходимы города: ведь свое единственное орудие производства — свои доспехи и свое оружие — оно получало из городов! Сукна, мебель и украшения мест-
190


В средневековых же городах, по существу, имел место только товарный обмен, посредством которого косвенно распределялись все необходимые продукты (как средства производства, так и предметы потребления). Большая часть внеэкономической деятельности также уже выполнялась за деньги независимо от того, была ли это деятельность палачей, городских чиновников, сборщиков налогов или же учителей, врачей, цирюльников, архитекторов и т. п.
Таким образом, если в феодальной деревне мы видим преимущественно натуральное распределение, посредством которого различная деятельность обменивалась лишь в незначительной мере (вследствие слаборазвитого разделения труда), то в средневековом городе— распределение посредством товарного обмена, причем товарно-денежные отношения все больше проникали из города в феодальное хозяйство и были одним из важнейших факторов его постепенного разложения Ч
Быстрый рост городов и укрепление их мощи в разных странах постепенно способствовали падению крепостничества и освобождению крестьянства прежде всего потому, что крупные города нуждались во все большем количестве продовольствия и сельскохозяйственного сырья, которое они стремились покупать по низким ценам непосредственно у крестьян, без дорогостоящего посредничества феодалов. В то же время крестьяне часто лишались земли, и начинался процесс их пролетаризации, или подготовка капиталистического производства2. На этот же период приходится начало распада цехов, например в Италии, где раньше других стран стал развиваться капитализм.
ного производства, итальянские шелка, брабантские кружева, северные меха, арабские благовония, восточные фрукты, индийские пряности— все, за исключением мыла, оно покупало у горожан» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 407).
1 «Еще задолго до того, как стены рыцарских замков были пробиты ядрами новых орудий, их фундамент был подорван деньгами. Фактически порох был, так сказать, простым судебным исполнителем на службе у денег. Деньги были великим средством политического уравнивания в руках бюргерства» (К. М а р к с и Ф. Э н - гель с, Соч., т. 21, стр. 408).
2 «...коммуна Болоньи приняла официальное решение, принуждавшее окрестных феодалов продать коммуне своих крепостных за определенную плату, после чего они получили личную свободу, но их наделы и даже движимое имущество остались у феодалов. В 1257 г. это решение было оформлено торжественной декларацией» («Всемирная история», т. III, стр. 606).
191


За быстро усиливающейся феодальной централизацией и созданием крупных национальных государств также стояли прежде всего интересы укрепляющейся городской буржуазии
Возникновение крупных королевских дворов привело к быстрому развитию искусства и освобождению его от религиозного характера. Усиливающаяся же буржуазия требовала для развития производства и транспорта (особенно морского) настоящей науки, обобщающей и анализирующей действительность 1 2.
Это был период Ренессанса в науке, в литературе, в изобразительном искусстве, во всей духовной жизни. В крупных королевских городах возникают постоянные актерские труппы и театры, которые наряду с дворянством все больше начинает посещать и городская буржуазия. Быстро создаются многочисленные высшие школы со своими кафедрами и лабораториями. И вся эта возрастающая внеэкономическая деятельность, материальной основой которой являются уже весьма развитые товарные отношения, также начинает все больше обмениваться как товар. Хотя все еще многие художники и ученые зависят от меценатов из среды дворянства и богатых горожан, однако вместе с тем развивается продажа картин, сочинений, сценариев, книг и т. д.
В основном речь идет, конечно, о перераспределении прибавочного продукта, созданного трудом крестьян, который присваивало дворянство, прибавочного продукта, созданного крестьянами, ремесленниками и рабочими-■на доменками,, который присваивали купцы и ростовщики; прибавочного продукта, созданного трудом возникающего пролетариата и присваивающегося владельцами первых мануфактур. Прибавочный продукт, создаваемый всеми перечисленными группами трудящихся, присваивался и высшей бюрократией. Таким образом, здесь опять-таки осуществлялся не обмен деятельностью между людьми, фактически занятыми производством, а присвоение эксплуататорами прибавочного продукта,
1 «Это — эпоха, начинающаяся со второй половины XV века Королевская власть, опираясь на горожан, сломила мощь феодального дворянства и создала крупные, в сущности основанные на национальности, монархии, в которых начали развиваться современные европейские нации и современное буржуазное общество» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 345).
2 «Когда после темной ночи средневековья вдруг вновь возрождаются с неожиданной силой науки, начинающие развиваться с чудесной быстротой, то этим чудесам мы опять-таки обязаны производству» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 501).
192


который создай людьми, занятыми производительным трудом, и потребление ими на этой основе возрастающей духовной деятельности.
Развитие капиталистической экономики означает абсолютное всеобщее развитие товарных отношений. Распределение и перераспределение осуществляется только посредством товарной формы обмена деятельностью. Товаром становится рабочая сила, и только путем продажи последней рабочие приобретают самые необходимые жизненные средства для ее воспроизводства.
Колоссальное развитие капиталистических товарных отношений подчиняет себе и выполнение большинства внеэкономических услуг, превращает их в капиталистическую «духовную» продукцию и направляет ее содержание таким образом, чтобы она соответствовала интересам буржуазии и при этом давала максимальную прибыль (капиталистическое «производство» картин, кинофильмов, комиксов, газет, эстрадных программ, боевиков, порнографии и т. д.) Пю-капиталистически предоставляются и такие услуги, как медицинская помощь, преподавание, научная деятельность и т. д.
Выше описано в общих чертах развитие обмена деятельностью вплоть до возникновения социализма, развитие, которое, вместе с другими экономическими процессами и при их взаимообусловленности, характеризует развитие экономических отношений. Хотя развитие товарного обмена определяется развитием производительных сил, кооперации и разделения труда, а также распределением средств производства, этот обмен имеет также относительно самостоятельное развитие и оказывает специфическое обратное воздействие на все указанные процессы. Торговля начала порождать определенные потребности, ограничивать другие потребности, влиять на процессы распределения в обществе, вызывать изменения в производстве и влиять на его развитие. Благодаря торговле хотя и отодвигалось начало кризиса, однако сами кризисы становились все более глубокими. Она способствовала усилению эксплуата» ции, концентрации капитала, быстрейшей пролетаризации мелких товаропроизводителей и т. д.1
1 «Там, где существует разделение труда в общественном масштабе, отдельные процессы труда становятся самостоятельными 7 О. Шик 193


Путем товарного обмена на определенном историческом этапе, конечно, распределяются не только средства производства или рабочая сила, но также и предметы потребления. Рассмотрим теперь подробнее этот общий экономический процесс, то есть распределение предметов потребления, о котором хотя уже часто упоминалось, но которое в целом еще не анализировалось.
5. 	РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПРЕДМЕТОВ ПОТРЕБЛЕНИЯ
Распределение предметов потребления является последним экономическим процессом, который опосредствует переход материальных благ из сферы производства в сферу потребления. Поскольку производство является общественным процессом и никто не производит все предметы потребления для себя сам, всегда необходимо определенное распределение предметов потребления внутри общества независимо от того, какова конкретная форма этого общества.
Социальные последствия распределения предметов потребления
В процессе распределения предметов потребления отдельные индивиды или же определенные социальные группы получают определенную долю произведенных обществом предметов потребления. Таким образом, распределение предметов потребления является непосредственной предпосылкой личного потребленияа тем друг от друга. Производство является в последнем счете решающим. Но как только торговля продуктами обособляется от производства в собственном смысле, она следует своему собственному движению, над которым в общем и целом главенствует движение производства, но которое в отдельных частностях и внутри этой общей зависимости все же следует своим собственным законам, присущим природе этого нового фактора. У этого движения есть свои собственные фазы, и оно в свою очередь оказывает обратное действие на движение производства» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, Госполитиздат, М., 1953, стр. 425—426).
1 Под личным потреблением в широком смысле слова понимается всякое потребление предметов потребления или непроизводственное потребление в отличие от производственного, то есть потребления средств производства. Так называемое «общественное непроизводственное потребление», так же как и «индивидуальное», относится к личному потреблению.
194


самым существования и развития человеческой жизни; не просто пассивного материального бытия людей, но и всей их деятельности, потребления определенных результатов прошлой и настоящей духовной продукции и вообще развития личности.
Только человек, который потребляет необходимые жизненные средства, может жить, и он будет жить тем богаче, чем меньше времени, энергии и умственной деятельности должен посвящать добыванию и обеспечению необходимых материальных благ.
Однако начиная с определенного периода это свободное время и возможность всестороннего развития использовали только представители одного класса за счет угнетения, беспощадной эксплуатации и полного порабощения представителей другого класса. Только ценой того, что часть людей была вынуждена путем насилия или экономической необходимости нередко жить на уровне животных и все свое время и энергию посвящать добыванию самых насущных жизненных средств (в то время как их поработители жили в праздности и веселье), только такой ценой могли возникнуть шедевры греческого искусства, рыцарская романтика, средневековый Ренессанс и колоссальное развитие науки, искусства и техники в буржуазном обществе.
Следовательно, в ходе исторического развития появились существенные различия в участии отдельных людей в потреблении, различия в объеме, уровне и развитии этого участия, которые возникли в результате определенных процессов распределения. Речь идет не об абсолютном уровне потребления, так как вообще не существует абсолютных границ потребления. По мере развития производительных сил меняются качественно и количественно как потребности людей, так и их удовлетворение. Здесь имеются в виду именно качественные различия в изменении участия отдельных социальных групп, и прежде всего противоположная динамика участия известных социальных групп, развитие потребления одних за счет других, расходящиеся ножницы, или то, что потребление одних возрастает быстрее, чем может развиваться потребление других. Именно это обстоятельство, вместе с уже отмечавшимися основными положениями, является характерным для классовых противоречий в обществе. Потребление одного класса 7*
195


не обязательно должно неуклонно сокращаться, оно может даже расти, тем не менее, если доля другого класса в общественном продукте растет еще быстрее, здесь проявляется классовый антагонизм. Такая динамика обязательно будет восприниматься первым классом как рост нищеты.
Обнищание является не только чисто физиологическим, но и общественным понятием. 'Под обнищанием понимается не только такое положение, когда сокращается потребление, когда оно уже является недостаточным для поддержания человеческой жизни. На разных ступенях общественного развития обнищание является различным. Своеобразным было обнищание раба, отличным от него — обнищание крепостного, и совершенно иным является обнищание пролетария. В свою очередь, например, обнищание пролетариата в современных Соединенных Штатах отличается от обнищания итальянского пролетариата в первой половине XIX в.
Хотя официальная буржуазная статистика и стремится завуалировать классовый характер распределения доходов и возрастающую противоположность между доходами буржуазии и рабочих, однако подлинно научный анализ этих данных вскрывает фактическое углубление неравенства распределения в условиях капитализма.
Об этом свидетельствует, например, анализ динамики доходов рабочих и служащих, с одной стороны, и прибылей капиталистических компаний — с другой, в течение довольно продолжительного периода истории США.
Если мы объединим общие прибыли всех капиталистических акционерных компаний (которые включают официальные и скрытые доходы капиталистов) с доходами 5% получателей наиболее высокой заработной платы (которые в данном случае надо вычесть из общей суммы заработной платы) и затем сравним темпы их роста с темпами роста заработной платы, то увидим, что средняя заработная плата рабочих и абсолютно и относительно растет медленнее, чем прибыли капиталистических компаний, причем абсолютные различия оказываются более значительными, чем это показывают искаженные официальные статистические данные. Поскольку в число указанных 5% получателей наиболее высокой заработной платы входят, по существу, члены административных советов, директора крупных акционерных предприятий и тому подобные лица, участвующие в распределении прибавочной стоимости, реализованной на этих предприятиях, то будет совершенно правильным сложить их доходы с прибылями акционерных компаний (см. табл. 2).
Указанное соотношение между прибылями акционерных компаний и заработной платой не выражает, конечно, общей нормы прибавочной стоимости, поскольку прибыли включают не все капиталистические доходы, а в заработную плату включена и оплата лиц, занятых непроизводительным трудом.
196


Таблица 2 ДИНАМИКА СУММЫ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ РАБОЧИХ И ЖАЛОВАНЬЯ СЛУЖАЩИХ ЧАСТНЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ И ПРИБЫЛЕЙ АКЦИОНЕРНЫХ КОМПАНИЙ США В 1929—1956 ГГ.
Год
Заработная плата1
Прибыли акционерных компаний1
Прибыли акционерных компаний в % к заработной плате
млн. долл.
% к 1929 г.
млн. долл.
% к 1929 г.
1929
35 800
100
19 300
100
54
1937
30 400
85
14 400
75
47
1940
32 600
91
18 000
93
55
1945
65000
182
36 700
190
56
1952
119 600
334
68 300
354
57
1955
137 200
384
80 000
415
58
1 Кроме заработной платы и жалованья 5% всех получателей (наиболее высокая заработная плата и жалованье, составляющие 2'1,2% общей суммы).
2 Включая 5% вышеуказанных получателей заработной платы и жалованья.
Источник. Survey of Current Business, July, 1956.
Однако в данном случае речь идет не об исчислении нормы прибавочной стоимости в США, а об установлении тенденций динамики доходов подавляющей части трудящихся, .с одной стороны, и динамики объявленных и скрытых доходов крупнейших капиталистов и вообще возрастание их господствующего положения — с другой. Статистика показывает, что источник мощи крупнейших капиталистов, не составляющих и 1% всех лиц, имеющих высокие доходы (владельцы 65% всех акций), не только относительно не уменьшается, но постоянно увеличивается. Это означает, что классовый характер распределения в США не только не исчезает, но еще более углубляется.
Динамика потребления рабочих по-прежнему сильно отстает от роста производительных сил, и это в свою очередь тормозит развитие последних. Динамика среднего потребления рабочих даже и в том случае, когда оно несколько возрастает, все меньше соответствует более быстро растущему количеству произведенной продукции, причем растет объем и тех видов продукции, которые вообще не входят в состав потребления большинства рабочих. В настоящее время это потребление все менее соответствует тому, что могло бы быть потреблено на современной стадии развития, в том случае, если бы рост производительных сил, обусловли197


вающий развитие потребления, определялся не капиталистическими, а социалистическими экономическими отношениями.
Вместе с тем в отдельные, .неоедко весьма продолжительные периоды, в той или -иной капиталистической стране, а иногда и во всем капиталистическом мире одновременно потребление рабочих абсолютно снижается или же возрастает медленнее, чем растет затрата рабочей силы, что при капитализме является закономерным процессом. Только спустя длительное время путем усиленной и сплоченной борьбы против этой тенденции рабочие могут добиться определенного повышения своего потребления, однако при этом интенсивность и производительность труда рабочих возрастут в еще большей степени. Рост производительности труда приводит к снижению стоимости потребительских товаров, что имеет следствием снижение стоимости рабочей силы по отношению к национальному доходу, или так называемое относительное обнищание.
Лейбористский идеолог Стрэчи в своей попытке опровергнуть марксистскую теорию обнищания рабочего класса фальсифицирует положения Маркса весьма примитивным способом. Он утверждает, что будто бы Маркс в своей теории превращения рабочей силы при капитализме в товар доказывал, что рабочий никогда не может получить больше минимума жизненных средств, необходимого для воспроизводства его рабочей силы, и что реальная заработная плата якобы должна оставаться стабильной или даже падать
Маркс, конечно, никогда ничего подобного не утверждал. Он доказывал только неизбежность повышения эксплуатации при капитализме, или падение стоимости рабочей силы по отношению к более быстро растущей прибавочной стоимости. А этот факт не может опровергнуть даже господин Стрэчи (ниже мы приводим на этот счет практический пример и фактические данные). Что касается стоимости рабочей силы, то Маркс исхо-
1 «Когда Маркс предсказывал, что реальная заработная плата никогда не может превышать минимум, необходимый для жизни, сколько бы ни существовала капиталистическая организация производства, то он допускал такую механистическую ошибку, от которой нас всегда предостерегал> (J. Strachey, Kapitalismus heute und morgen, Düsseldorf, 1957). 198


дил из того, Что количество потребительских товаров, необходимых для воспроизводства рабочей силы и определяющих своей стоимостью стоимость рабочей силы, в определенную эпоху в той или иной стране в среднем есть всегда величина данная (что никто не может опровергнуть). При этом Маркс не отрицал возможности увеличения количества предметов, входящих в потребление рабочих.
«Кроме этого чисто физического элемента, стоимость труда [Маркс здесь имеет в виду рабочую силу.— О. Ш.] определяется в каждой стране традиционным уровнем жизни. Этот уровень предполагает не только удовлетворение потребностей физической жизни, но и удовлетворение определенных потребностей, порожденных теми общественными условиями, в которых люди находятся и воспитываются...
Если вы сравните уровень заработной платы, или стоимости труда, в различных странах или в одной и той же стране в различные исторические эпохи, то вы найдете,, что сама стоимость труда есть величина не постоянная, а переменная, переменная даже при том; условии, если стоимость всех других товаров остается неизменной» Ч
И', уж никогда Маркс не отрицал значения организованной борьбы рабочих за повышение реальной заработной платы, а, наоборот, указывал, что без этой борьбы имела бы место тенденция к снижению реальной заработной платы«
«Но если положение вещей при современной системе имеет такую тенденцию, то значит ли это, что рабочий класс должен отказаться от борьбы с грабительскими посягательствами капитала и прекратить свои попытки использовать представляющиеся возможности для временного улучшения своего положения?»2
Путем сознательной, организованной и упорной борьбы рабочему классу в капиталистических странах удавалось и удается завоевывать в рамках вновь и вновь повторяющихся периодов абсолютного снижения реальной заработной платы ее нечоторое медленное повышение. При этом нельзя отрицать, что в крупнейших капиталистических странах это повышение осуществлялось несколько быстрее благодаря огромным сверхприбылям, получаемым этими
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 16, стр. 150—151. а Там же, стр. 154.
199


странами за счет чудовищной эксплуатации колониальных народов '.
Но означает ли это, что эксплуатация рабочих в капиталистических странах не усиливается? Может быть, неправильно утверждают, что, несмотря на длительную и упорную борьбу, рабочему классу не удается воспрепятствовать тому, что снова и снова в отдельные периоды в отдельных странах происходит абсолютное снижение реальной заработной платы?
В качестве примера сошлемся на положение рабочего класса в США, то есть в капиталистической стране, обладающей наиболее мощным производством, где в условиях чрезвычайно высоких сверхприбылей капиталистов рабочий класс смог добиться более высокого жизненного уровня в сравнении с пролетариатом других капиталистических стран. Тем не менее совершенно очевидно, что эксплуатация рабочего класса здесь все более усиливается, неуклонно растет интенсивность труда, слишком медленно возрастает реальная заработная плата при систематически имеющих место периодах ее падения и, наконец, неизменно ухудшается соотношение между общим ростом производства и ростом производства в расчете на одного рабочего, с одной стороны, и ростом потребления рабочих, которое зависит от динамики их заработной платы, с другой (см. табл. 3).
Точно так же на основании того факта, что на протяжении длительного периода наблюдается медленный рост реальной заработной платы, нельзя делать вывод, что якобы не происходит никакого обнищания рабочих. Обнищание пролетариата может отрицать только метафизик и догматик, рассматривающие «обнищание» не как общественную и историческую категорию.
При анализе положения рабочего класса нельзя ограничиться лишь изучением динамики реальной заработной платы. Жизнь рабочих определяется не только их материальным потреблением, но также и изменением условий их труда, их участием в политической и культурной жизни общества и т. д. В капиталистическом обществе повышается интенсивность труда рабочих, систематически увеличивается безработица, а вместе с тем и чувство неуверенности рабочих в завтрашнем дне; возрастают страдания и потери, которые несут с собой империалистические войны, растет и страх перед этими войнами. Усиливается зависимость рабочих от капиталистов, возрастает власть и произвол горстки монополистов и финансовых магнатов; углуб-
1 «Экономически разница та, что части рабочего класса в угнетающих странах пользуются крохами сверхприбыли, которую получают буржуа угнетающих наций, сдирая всегда по две шкуры с рабочих угнетенных наций> (В. И. Лени н, Соч., т. 30, стр. 107).
200


Таблица 3
ИЗМЕНЕНИЕ ОБЪЕМА ПРОИЗВОДСТВА И ПОЛОЖЕНИЕ ПРОМЫШЛЕННЫХ РАБОЧИХ В США В 1899-1952 ГГ. (1899 г. = 100)
Год
Производство
Занятость
Производительность труда
Сумма заработной платы
Средняя годовая заработная плата одного рабочего
Индекс цен
Средняя годовая реальная покупательная способность
Относительное положение рабочего класса
1
2
3
4
Я
6
7
8
9
1909
158
139
114
169
122
129
94
82
1919
222
191
116
518
271
235
115
99
1929
364
190
192
587
309
232
133
69
1939
373
187
199
490
262
188
139
70
1947
649
281
231
1530
544
413
133
58
1952
669
286
269
2119
741
537
138
51
В табл
1ице от,
цельные
колонки п
редставл
1яют:
2 — рост производства;
3 — рост занятости;
4 — индекс производства, деленный на индекс занятости, показывающий,
что производство растет не только на основе увеличения занятости, но и в результате роста выработки на одного рабочего, то есть вследствие роста производительности и интенсивности труда;
5 — изменение суммы номинальной заработной платы всех рабочих;
6 — изменение годовой номинальной заработной платы одного рабочего,
исчисленное на основе индекса суммы заработной платы и индекса занятости путем деления первого на второй;
7 — изменение цен;
8 — индекс годовой реальной покупательной способности, исчисленной
на основе индекса номинальной заработной платы одного рабочего (6) и индекса цен (7);
9 — индекс средней годовой покупательной способности, деленный на
индекс производительности труда одного рабочего, показывающий, что, хотя производительность труда выросла на 169%, покупательная способность повысилась только на 38%. Это означает, что в результате повышения производительности труда все большая часть прибавочной стоимости присваивается капиталистами и все меньшая доля приходится рабочим.
ляется противоположность между физическим и умственным трудом при капитализме, рабочий все больше становится простым придатком машины, и его культурный кругозор делается все более узким. Вся буржуазная пропаганда направлена на моральное отупление трудящихся, на то, чтобы превратить их в разобщенный, безоружный инструмент своих интересов и прихотей.
Эти обстоятельства необходимо принимать во внимание,; если мы хотим получить правильное представление об изменении положения рабочего класса в обществе. Все это вместе с развитием материального потребления 201


вызывает обнищание рабочего класса при капитализме и еще раз подтверждает правильность положения Маркса, которое Стрэчи грубо искажает. Только путем упорной организованной борьбы рабочие капиталистических стран могут ограничить или ослабить отдельные стороны этого развития, однако они не могут изменить общую антирабочую направленность капитализма.
Объективная определенность распределения предметов потребления
Известно марксистское положение, что способ распределения средств производства всегда определял способ распределения предметов потребления. А поскольку определенный способ распределения средств производства, так же' как кооперация и разделение труда, обязательно обусловлен определенным развитием производительных сил, постольку и каждый способ распределения предметов потребления всегда исторически обусловлен и объективно определен’. Следовательно, на определенной ступени развития общества неизбежно и классовое распределение предметов потребления.
Обязательное разделение трудового процесса и средств производства на меньшие части, создание самостоятельных групповых коопераций, концентрация кооперированной рабочей силы по воле отдельных индивидов и частное использование прибавочного продукта, полученного путем эксплуатации,— все это было необходимым на определенной ступени развития общества, так как обеспечивало наиболее быстрое развитие производительных сил и потребления (пусть иногда только одного класса общества). Это развитие возникло объективно и победило старую, изжившую себя общину.
1 «...так называемые отношения распределения соответствуют исторически определенным, специфически общественным формам процесса производства и тем отношениям, в которые вступают между собой люди в процессе воспроизводства своей человеческой жизни, и возникают из этих форм и отношений. Исторический характер этих отношений распределения есть исторический характер производственных отношений, только одну сторону которых они выражают» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч, II, стр. 456).
?02


Оно было Необходимым, и никакой «Моральный» аспект здесь ничего не мог изменить, точно так же как одно моральное негодование не может устранить капиталистическую эксплуатацию, которую кое-кто выразительно называет «предпринимательской инициативой».
Как нравственные соображения не меняют объективного развития, так и объективное развитие вместе с частным предпринимательством привело не только к беспощадной эксплуатации трудящихся, но и к их сопротивлению, к борьбе против людей, которые строили- свое благополучие на их нищете, привело к классовой борьбе. Эта классовая борьба стала объективной силой, которая на определенной стадии развития, когда частное предпринимательство становится скорее тормозом развития производительных сил, чем его стимулом, использует возникшие объективные условия и навсегда свергает ненавистную эксплуатацию.
Там, где кооперация и распределение труда и средств производства, а тем самым и распределение предметов потребления или общие экономические отношения уже не соответствуют развитию производительных сил или же делают невозможным такое их развитие, какое было бы возможным в условиях новых экономических отношений, там никто не может помешать возникновению этих новых экономических отношений. А новые экономические отношения всегда означают и качественно новое распределение предметов потребления.
Относительная самостоятельность распределения предметов потребления
Исторически определенный способ распределения предметов потребления всегда был одновременно определенным способом количественного распределения предметов потребления между членами общества, и это распределение оказывало обратное воздействие на развитие производства, на его пропорции и темпы его развития. И хотя распределение предметов потребления на каждой ступени общественного развития определяется прежде всего техническим уровнем производства, способом кооперации, разделения труда, характером распределения средств производства и способом обмена деятельности, его развитие всегда происходит в изве203


стной мере самостоятельно и может в свою очередь более или менее ускорять или же, наоборот, замедлять развитие производства и все остальные экономические процессы.
Количественные пропорции распределения предметов потребления, следовательно, могут меняться, не приводя к качественным изменениям самого способа распределения. Распределение между рабочими и капиталистами предметов потребления определяется при капитализме продажей рабочей силы как товара. Под влиянием борьбы рабочего класса в отдельных странах потребление рабочими жизненных средств, необходимых для воспроизводства рабочей силы, может более или менее увеличиться. Несмотря на то что потребность в необходимых для воспроизводства рабочей силы жизненных средствах (которые как товар своей стоимостью определяют стоимость рабочей силы) всегда воспринимается каждым новым поколением рабочих как результат предшествующей борьбы между рабочим классом и капиталистами, и на каждой ступени развития стоимость товара «рабочая сила» выступает как объективная величина, рабочие своей борьбой всегда могут и на данном этапе не только повлиять на динамику денежной заработной платы, но и добиться длительного изменения самой стоимости рабочей силы.
Таким образом, несмотря на то, что распределение предметов потребления между рабочими и капиталистами при капитализме закономерно определяется характером производства и всеми остальными указанными экономическими процессами, оно может в известной мере развиваться самостоятельно как результат политической борьбы между рабочим классом и капиталистами. На продажу рабочей силы в соответствии с законом стоимости и на ее эксплуатацию или на закон прибавочной стоимости это никак не влияет; меняется лишь конкретная форма проявления закона прибавочной стоимости или пропорции распределения общественного продукта между рабочими и капиталистами. Это, несомненно, в свою очередь оказывает влияние на пропорции и динамику производства, и если рабочий класс добьется увеличения своей доли, то это только увеличит платежеспособный спрос на рынке и тем самым ускорит развитие производства.
204


Но как только капиталистам удастся, например, использовать рост армии безработных (что опять-таки является проявлением технического прогресса и рационализации производства при капитализме) для еще большей интенсификации труда занятых рабочих без повышения их заработной платы, то это одновременно будет означать, что доля рабочих во всем общественном продукте, и в частности в произведенных предметах потребления, относительно снизится (принимая во внимание, что производство их увеличилось). Такое же положение имеет место и при инфляционном повышении цен на потребительские товары, когда заработная плата соответственно не повышается или растет медленнее. В обоих случаях процесс распределения изменяется в ущерб рабочему классу и потребление рабочих относительно, а иногда и абсолютно снижается. Это снижение неизбежно должно рано или поздно привести к отставанию роста платежеспособного спроса от роста производства, затруднить сбыт и замедлить рост производства, вызвать частный, а иногда, в силу цепной реакции, и общий кризис перепроизводства.
Пока еще существует капитализм, только одно — борьба за интересы рабочего класса — остается единственно правильным направлением борьбы за временное преодоление капиталистических противоречий.
Распределение и качество потребления
Распределение предметов потребления означает не только количественное определение доли отдельных индивидов или социальных групп в общественном продукте, но также в известной мере и определение качества потребления, то есть тех предметов, которые будут потреблены индивидами или социальными группами. Что касается прямого натурального распределения предметов потребления общественными органами в первобытных общинах, или, позднее, между членами патриархальной семьи ее главой, или же, наконец, рабовладельцем или феодалом в своем поместье, то здесь содержание распределения ясно. В этих случаях прямое распределение означало, что отдельные лица получали известное количество определенных конкретных предметов потребления.
205


В то время как в первобытных общинах не было больших различий между долями отдельных членов, и при этом доли всех членов общины возрастали соответственно увеличению производства предметов потребления, в патриархальной семье уже имели место значительные различия, в рабовладельческих латифундиях или феодальных поместьях эти различия были еще больше и носили классовый характер. К тому же результаты увеличивающегося • производства всегда присваивали эксплуататоры, тогда как доли, а следовательно, и потребление эксплуатируемых, по существу, оставались неизменными. Говоря о прямом распределении в феодальном поместье, мы имеем в виду фактическое распределение прибавочного продукта, выжимаемого внутри поместья, а не распределение продуктов между крепостной деревней и феодалами. Здесь не было какого-то прямого распределения продуктов, произведенных крепостными, между ними и феодалами, а было насильственное изъятие у крепостных прибавочного продукта в форме барщины, натуральной или денежной ренты. И здесь, конечно, феодалы стремились присвоить часть увеличивающейся продукции путем повышения ренты. Но часть возрастающей продукции, конечно, оставалась у крестьян, в чем как раз и заключался один из важнейших стимулов феодального производства по сравнению с рабовладельческим.
Менее заметно то обстоятельство, что распределение предметов потребления посредством товарного обмена в известной мере тоже определяет потребление в качественном отношении. Здесь уже отдельные индивиды получают не кем-то прямо распределяемые предметы потребления, а выручку от продажи своих товаров, на которую они по собственному выбору также приобретают потребительские товары. Конечно, уже сам размер этой денежной выручки в известной мере определяет и круг тех предметов потребления, которые данный индивид может купить. Если современные наиболее высокие капиталистические доходы вообще не являются ограничением для потребления и получатели этих доходов могут фактически потреблять все, что только пожелают, то наиболее низкие доходы рабочих, напротив, так ограничивают их потребление, что они могут покупать только самые необходимые и самые дешевые продукты, 206


самую необходимую одежду, обувь и т. п. Что касается наиболее необходимых предметов длительного пользования (например, мебели и т. п.), которые бывают значительно дороже, то приобретение их уже затруднительно, и, как правило, приходится покупать в рассрочку, хотя товары, продаваемые в рассрочку, обычно стоят дороже, а качество их хуже.
Таким образом, и косвенное количественное распределение в силу различия денежных доходов отдельных групп населения определяет круг доступных им потребительских товаров, то есть в значительной мере определяет потребление и в качественном отношении.
Вот что необходимо отметить в отношении заключительного основного экономического процесса, посредством которого материальные блага попадают в сферу потребления и который всегда в силу своей качественной определенности вместе с другими экономическими процессами определяет качественную сторону экономических отношений.
Рассмотрим теперь общую необходимую взаимосвязь всех экономических процессов, составляющих общую основу всех экономических отношений, и уясним себе вообще специфику законов развития экономических отношений.


ГЛАВА 111
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ
В предыдущих главах мы анализировали основные элементы экономических отношений, каждый в отдельности, с тем чтобы вскрыть их действительную структуру и сложность большого количества взаимно переплетающихся и скрещивающихся экономических процессов. При этом мы должны были в каждом случае выделять основной экономический процесс из всех остальных, то есть условно прерывать цепь их взаимного влияния и взаимного опосредствования, исследовать основные исторические изменения каждого из этих процессов и доказывать их существование в специфической форме во всех типах экономических отношений. Только таким образом удалось установить, что такие категории, как производительные силы, кооперация, разделение труда, распределение продуктов, обмен деятельностью, являются научными абстракциями, отражающими то общее, что действительно происходит в процессе развития. Они возникли в результате глубокого познания действительности и помогают уловить существенное, закономерное в этом непрерывном развитии *.
Разумеется, подобный метод исследования был выбран только для этой цели. Ведь иначе было бы невоз-
1 «Маркс сводит то общее, что заключается в вещах и отношениях, к его наиболее обобщенному логическому выражению. Его абстракция, следовательно, только отражает в форме мысли то содержание, которое уже заключается в вещах.
Родбертус, наоборот, устанавливает некое более или менее несовершенное логическое выражение и измеряет вещи этим понятием, по которому они должны равняться. Он ищет истинного вечного содержания вещей и общественных отношений, содержание которых, однако, по существу преходяще» (К. М а р к с, Ф. Э н - гель с, Избранные письма, стр. 383). 20$


можно показать экономические процессы в их взаимовлиянии и взаимообусловленности и конкретные формы этих процессов на отдельных этапах исторического развития. Без этого нельзя объяснить, например, почему данный способ обмена, распределения и т. п. является именно таким, а не иным, чем он объективно определяется и как он сам влияет на другие экономические процессы. Конечно, о существовании этой взаимозависимости можно было сказать и выше, но тогда не было возможности объяснить ее. Это потребовало бы совершенно иного способа изложения—анализа всех существовавших типов экономических отношений в их последовательности. Вот почему здесь был использован совершенно другой метод. Лишь познание зависимостей означает познание причин возникновения определенных специфических экономических процессов (а следовательно, и причин существования их специфики) в отличие от простой констатации факта существования данных процессов. Такая констатация существования «чего-то» без познания причин этого существования в большинстве случаев есть лишь познание каких-то внешних форм проявления определенных, легко улавливаемых, поверхностных зависимостей без познания сущности явлений, их внутренних диалектических связей1.
1. 	КОЛИЧЕСТВЕННАЯ СТОРОНА РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯ
Между всеми экономическими процессами существует диалектическая взаимосвязь: каждый из них обусловливается всеми другими процессами и в свою оче-
1 Примером тому может послужить объяснение товарного производства при социализме. Весьма просто установить, что здесь существуют определенные отношения купли-продажи посредстзом денег, что на первый взгляд напоминает товарные отношения, но причины существования этих отношений остаются невыясненными. А это означает, что не выяснены и диалектические связи, которые определяют сущность этих отношений. Причины существования данных однородных явлений (например, в данном случае — большого количества конкретных актов купли-продажи при социализме) нельзя механически отделять от существа самих явлений. Именно то, что данный комплекс явлений существует и в течение длительного времени повторяется, означает, что здесь проявляются определенные, постоянно существующие, внутренне противоречивые связи, которые в этих явлениях обнаруживаются, определяя их общественную сущность.
209


редь влияет на последние. Таким образом, на всех стадиях общественного развития существует диалектическая взаимосвязь между уровнем развития производительных сил, уровнем разделения и кооперации труда, способом распределения средств производства и предметов потребления и способом обмена деятельностью. Взаимосвязь этих процессов приводит не только к существенным качественным изменениям каждого из них, но вызывает также и непрерывные несущественные количественные изменения.
Мы уже указывали, что качественные изменения в экономических отношениях на определенных ступенях общественного развития обусловливаются ростом производительных сил. Однако не следует ограничиваться рассмотрением только существенных качественных изменений всех экономических процессов, то есть всей совокупности экономических отношений, связанных с развитием производительных сил; необходимо учитывать также, что постепенное количественное развитие производительных сил определяет и количественное развитие экономических отношений. И именно это количественное развитие, приводящее в дальнейшем к созданию новых экономических отношений, познается наиболее трудно до тех пор, пока оно само не проявится в возникновении нового качества. Метафизическое понимание экономических отношений (явившееся следствием сталинского определения этой категории) проявилось в том, что общественный характер производства стали отделять от экономических отношений, рассматривать его наряду с ними, и если говорилось формально о развитии экономических отношений (например, при капитализме), то признавалось фактически лишь развитие «общественного характера производства» к социализму.
Ясно, что развитие производительных сил, например, при капитализме определяет и дальнейшее развитие разделения и кооперации труда и что именно вследствие этого производство приобретает все более общественный характер. Но из этого, во-первых, нельзя делать вывод, что производство ранеё не носило общественного характера (при капитализме мы различаем лишь качественно высшую ступень его обобществления); во-вторых, нельзя делать вывод, что указанное количествен¬
но


ное развитие приводит к новому качеству. Характер кооперации и разделения труда остается капиталистическим.
Некоторые экономисты рассматривают общественный характер производства при капитализме как особенность, которую производительные силы приобрели только при капитализме1.
В действительности же производительные силы всегда носили общественный характер, всегда развивались в условиях общественного разделения труда и кооперации, в свою очередь способствующих росту производительных сил общества. Последние имели общественный характер даже на тех стадиях развития общества (например, при феодализме), когда кооперацией и разделением труда были охвачены лишь небольшие группы производителей (кооперация в сельском хозяйстве и ремесле). При капитализме общественный характер производительных сил неизмеримо усиливается и приобретает новое качество, которое кратко можно определить как возникновение производства высоко общественного характера. Это свидетельствует о преобладании крупногрупповой кооперации, о сосредоточении основной массы рабочих и технически новых орудий производства в крупных производственных ячейках, управляемых капиталистами, о широко развитом разделении труда между различными отраслями производства.
В условиях империализма возникают невиданно крупные предприятия, концерны и т. д., число которых постоянно возрастает. Происходит и постоянное развитие разделения труда в обществе, которое обусловливает весьма развитую производственную специализацию внутри отдельных предприятий, большое число специализированных отраслей, создает весьма сложные взаимосвязи между всеми отраслями и предприятиями.
* Так, например, В. Кайгл пишет: «...Капитализм настолько развил разделение труда, что новые средства производства потребовали большого количества производителей, специализировавшихся на выполнении определенной операции,—этого совокупного, коллективного рабочего. Так процесс производства из индивидуального превратился в общественный, так, производительные силы приобрели общественный характер* [курсив мой.— О. Ш.] (V. К a i g 1, Problémy působení a využíváni ekonomických zákonů, Praha, 1954, str. 77).
211


Конечно, процесс постоянно развивающегося обобществления труда представляет собой лишь определенное проявление развития капиталистических экономических отношений, в особенности некоторых экономических процессов.
Это означает, что в условиях капиталистического общества не только производительные силы, но и экономические отношения непрерывно развиваются и, изменяются. Однако они меняются не настолько, чтобы перестать быть капиталистическими. В конечном счете и производительные силы, как уже отмечалось, не могут изменяться больше, чем им позволяют капиталистические отношения. Таким образом, это не качественные изменения, знаменующие возникновение совершенно нового способа производства, а количественное развитие’, в условиях которого производственные отношения все в большей мере сдерживают развитие производительных сил. В конечном счете это внутренне противоречивое развитие ведет к социализму. Каждое изменение производительных сил, каждый шаг в их росте и совершенствовании определяет постоянное и внутренне противоречивое количественное изменение экономических отношений, которое как бы показывает, чего требует развитие производительных сил, как бы сигнализирует об установлении в недалеком будущем социалистических производственных отношений. Однако капиталистические в своей основе отношения не могут, разумеется, стать социалистическими до тех пор, пока политическая власть будет оставаться в руках буржуазии и последняя будет использовать ее для сохранения капиталистических отношений, то есть пока будут существовать капиталистическая кооперация и разделение труда, капиталистическое распределение средств производства, капиталистический товарообмен, капиталистическое распределение предметов потребления. Сущность этих процессов остается капиталистической.
1 Очевидно, что и в рамках капитализма могут происходить определенные качественные сдвиги, например переход от мануфактуры к крупному машинному производству или от капитализма свободной конкуренции к империализму и т. п. Но, разумеется, хотя производственные отношения при этом значительно меняются, их сущность остается капиталистической.
212


2. 	ВНУТРЕННЕЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Как же могут экономические отношения при капитализме, оставаясь, по существу, капиталистическими, развиваться к социализму? Ведь известно, что в какойто момент развития общества на смену капиталистическим экономическим отношениям приходят социалистические. Дело именно в том и заключается, что это развитие внутренне противоречиво. Для него характерно постоянное возникновение определенных регрессивных тенденций, поддерживаемых политической мощью буржуазии, что постоянно поворачивает развитие вспять и препятствует появлению социалистического способа производства. Развитие капиталистической экономики следует рассматривать во всей его совокупности, иной метод ведет к упрощенчеству *.
Экономические процессы не изменяются одновременно и в равной степени. Однако хотя развитие одних из них определяет развитие других, тем не менее развитие каждого процесса происходит относительно самостоятельно. Связь между экономическими процессами и развитием производительных сил не одинакова и далеко не всегда является в равной степени непосредственной. В отличие от процессов, прямо связанных с развитием производительных сил, существуют процессы,-- связанные с их развитием опосредствованно, а потому и развитие последних является более самостоятельным. Это означает, что развитие производительных сил, направленное в конечном счете вперед, к социализму, 1 Нельзя, например, признать правильным утверждение В. Кайгла о постоянном приспособлении производственных отношений к производительным силам посредством централизации капитала в рамках циклического развития экономики, в котором производительные силы все вновь и вновь как бы «убегают» от производственных отношений.
Не видеть внутренне противоречивого развития капиталистических экономических отношений, всех присущих ему экономичен ских процессов (в том числе и процесса централизации капитала, существующей в рамках необходимого и постоянного дробления и рассредоточения капитала, в рамках все нового н нового перераспределения и концентрации капитала)— значит встать на путь упрощенного анализа развития капиталистических экономических отношений.
213


приводит к более быстрому развитию экономических процессов, непосредственно связанных с ним, тогда как развитие других экономических процессов постоянно задерживается. При этом, разумеется, в каждом из экономических процессов постоянно существуют и регрессивные тенденции, так что и процессы, непосредственно связанные с производительными силами, развиваются далеко не в одинаковой степени: в отдельных звеньях, в отдельные моменты, в отдельных местах наблюдается попятное движение.
Отдельные экономические процессы сочетаются с развитием производительных сил примерно в такой последовательности, в какой мы их анализировали. Наиболее тесно с развитием производительных сил связаны кооперация и разделение труда. Между ними существует настолько непосредственная и тесная взаимосвязь, что некоторые экономисты отождествляют указанные процессы с развитием производительных сил.
Каждое изменение техники производства 1 вызывает определенные изменения в разделении труда,— иногда большие, иногда небольшие, а иногда и совсем незаметные; иногда это ведет к некоторым изменениям в отдельных видах деятельности, а иногда и к возникновению совершенно новых профессий, отраслей и к дальнейшему развитию внутренних взаимосвязей процесса общественного производства. Рост и совершенствование производительных сил вызывает определенный рост кооперации, рост концентрации производства, а это в свою очередь ведет к тому, что труд все более приобретает общественный характер. Однако, несмотря на прямое влияние производительных сил на экономические процессы, последние развиваются относительно самостоятельно, что иногда приводит к более быстрому развитию этих процессов в сравнении с развитием производительных сил. Обособление определенных производственных процессов и возникновение самостоятельных предприятий лишь в дальнейшем способствует ускорению технического прогресса; кооперирование же пред1 Здесь и далее мы применяем термин «изменение техники производства» в самом широком смысле — не только как изменение орудий производства, но и как изменение технологии, освоение производства новых изделий и т. п., то есть как изменение технического способа производства.
214


приятнй непосредственно ускоряет развитие производительных сил и развитие техники. Диалектику этого развития мы уже анализировали, и она, разумеется, характерна и для капитализма.
Бесспорно, что в процессе общественного развития с необходимостью существуют процессы, обратные кооперации и разделению труда. Происходит дробление крупных предприятий, гибель различных предприятий, расцвет небольших фирм, возникновение новых небольших предприятий, исчезновение крупных и т. д. Наряду со специализацией производства постоянно происходит его универсализация и ограничение разделения труда. Короче говоря, это развитие содержит много противоречивых моментов, что тяжелым бременем ложится на плечи трудящихся. И хотя в целом преобладающими являются более сильные прогрессивные тенденции концентрации и специализации производства, однако в рамках капитализма возможно лишь определенное количественное развитие, не меняющее сущности капиталистического способа кооперации и разделения труда.
Это внутренне противоречивое и сложное развитие нелегко показать таким, как оно происходит в действительности. Кооперирование и разделение труда неразрывно связано с распределением средств производства. Рост кооперации и централизации знаменует относи-' тельное уменьшение круга частных владельцев. Одновременно происходит также сравнительно самостоятельная концентрация капитала, которая в свою очередь ускоряет концентрацию производства. Растущее разделение труда вызывает столь сложную взаимосвязь, взаимозависимость и переплетение различных отраслей производства ’, что это приводит к слиянию предприятий отрасли в монопольные объединения и тем самым создает условия для неизмеримого роста кооперации.
Возникают крупные концерны, объединяющие несколько отраслей1  2, и взаимный обмен деятельностью 1 «Случайно переплетаются» владения акциями, отношения частных собственников. Но то, что лежит в подкладке этого переплетения,— то, чтб составляет основу его, есть изменяющиеся общественные отношения производства» (В. И. Лени и, Соч., т. 27, стр. 425).
2 «...крайне важной особенностью капитализма, достигшего высщей ступени развития, является так называемая комбинация, т. е,
215


этих отраслей, ранее носивший характер стихийного товарообмена, начинает осуществляться по единому плану. С ростом разделения труда связи некоторых отраслей приобретают такую большую силу и значение этих отраслей для всего капиталистического производства вырастает настолько, что эти отрасли переходят из рук отдельных капиталистов в руки буржуазного государства. Предприятия этих отраслей становятся как бы членами кооперации, управляемой по единому плану, что уже совершенно определенно сигнализирует о необходимости единой социалистической кооперации в масштабе всего общества ’. Этот процесс особенно усилился во время второй мировой войны и после нее.
Преобладающий процесс усиления концентрации средств производства сочетается с обратными тенденциями, происходит разделение капитала, рассредоточение его между мелкими предприятиями, распадение монополий, денационализация государственной собственности и т. д. Поэтому, несмотря на то чтр в целом преобладает процесс концентрации капитала и постепенно возникают новые крупные производственные ячейки, развивающиеся по единому плану, этот процесс сам по себе, стихийно не может цривести к возникновению совершенно нового, социалистического способа распределения средств производства. Самая крупная кооперация остается лишь групповой кооперацией, а государственные предприятия остаются лишь участниками групповой кооперации, хотя и особого рода. Групповая кооперация не включает и не может включать всех предприятий, то есть наряду с ней продолжает суще-
соединение в одном предприятии разных отраслей промышленности, представляющих собой либо последовательные ступени обработки сырья (например... производство тех или иных готовых продуктов из стали),— либо играющих вспомогательную роль одна по отношению к другой (например, обработка отбросов или побочных продуктов; производство предметов упаковки и т. п.)> (В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 312).
1 «Так или иначе, с трестами или без трестов, в конце концов государство как официальный представитель капиталистического общества вынуждено взять на себя руководство производством. Эта необходимость превращения в государственную собственность наступает прежде всего для крупных средств сообщения: почты, телеграфа и железных дорог» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 221—222). 216


ствовать огромная масса прочих частных предприятий. Следовательно, она является лишь особой формой группового капиталистического предпринимательства, выгоду из которой извлекают капиталисты, в особенности ведущие монополии1. Однако государственная собственность в условиях, когда политическая власть находится в руках буржуазии, не может приобрести такой масштаб, чтобы это существенно ограничило частное предпринимательство и создало бы угрозу существованию буржуазии как класса.
Развитие указанных экономических процессов в свою очередь вызывает развитие и изменение в обмене деятельностью, результатом чего является возникновение гигантских торговых организаций, ограничение конкуренции при стихийном развитии спроса и предложения и появление монопольных цен. Внутри же монополий стихийный товарообмен уступает место организованному. Что же касается тесно связанных монопольных объединений, особенно трестов, то здесь между многими предприятиями товарообмен заменяется прямым нетоварным распределением, таким, какое существует внутри отдельных предприятий. Разумеется, одновременно с этим развитием и в противоположность ему расширяется стихийный товарообмен, который нарушает монопольные соглашения, вызывает спекуляцию, усиливает анархию производства, обостряет конкуренцию между производителями и углубляет экономические кризисы.
Некоторое постоянство наблюдается в области распределения предметов потребления, где, несмотря на упорную борьбу рабочих, постоянно проявляются большие классовые противоречия. Возникновение государственных предприятий при капитализме, в сущности, не снижает степени эксплуатации. Положение трудящихся усугубляется постоянным снижением реальной заработной платы, а следовательно, и душевого потребления рабочих. Особенно этому способствует инфляционный рост цен, опережающий возможный рост номинальной заработной платы.
Это означает, что речь может идти лишь о количественном развитии, хотя в результате неуклонного раз1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 222—223.
217


§ития производительных сил происходит и определенное развитие экономических отношений в направлении к социализму ’. Это количественное развитие не означает качественного изменения, изменения существа капитализма, не вызывает качественных изменений методов кооперирования и разделения труда, хотя эти методы непосредственно связаны с развитием производительных сил. Даже развитие разделения труда еще не свидетельствует о существенном изменении производительных сил, хотя эти силы, бесспорно, являются наиболее революционным элементом по сравнению с экономическими отношениями и имеют наибольшее значение в создании объективных предпосылок возникновения социалистического способа производства. Производительные силы в условиях капитализма могут развиваться лишь в той мере, в какой позволят им капиталистические отношения, а последние постоянно препятствуют этому развитию, что наиболее четко проявляется в периоды неизбежных кризисов, когда происходит разрушение • производительных сил.
Следовательно, противоречие между производительными силами и экономическими отношениями необходимо проявляется и в противоречии между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения его результатов. Противоречие между производительными силами и капиталистическими экономическими отношениями не тождественно противоречию между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения: последнее противоречие является одним из основных проявлений первого. Оно наблюдается между различными экономическими процессами — те из них, которые непосредственно связаны с развитием производительных сил, меняются быстрее, а противоречие между ними и другими экономическими процессами становится все более глубоким, что постоянно уменьшает возможность созревания в них качественных изменений. Рост 1 «Диалектика истории именно такова, что война, необычайно ускорив превращение монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм, тем самым необычайно приблизила человечество к социализмуж (В. И. Лени н, Соч., т. 34, стр. 193).
218


общественного характера производства с необходимостью приводит к возникновению кооперации в масштабе всего общества и социалистического разделения труда, что, конечно, не может произойти, пока существует капиталистическое распределение и товарообмен (особенно средствами производства). Таким образом, противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения показывает непосредственное соотношение между кооперацией, разделением труда и развитием производительных сил и определяет главное направление развития последних. Оно сигнализирует о необходимости их прямого обобществления, то есть прежде всего о необходимости возникновения социалистической кооперации в масштабе всего общества, социалистического разделения труда, социалистического распределения и обмена; но это количественное развитие не может завершиться качественным изменением этих экономических процессов, пока капиталистический характер всех экономических процессов, в особенности капиталистическое распределение средств производства и соответствующие отношения капиталистического производства, будет удерживаться политической властью старого общества.
Следовательно, не только в техническом уровне и численности носителей производительных сил, но и в быстрых темпах развивающейся кооперации и разделении труда — этих важных факторах производительных сил — кроются непосредственные материальные предпосылки перехода к социализму ’. Но при этом ни кооперация, ни разделение труда не перестают быть составляющими элементами капиталистических экономических отношений. Не зря В. И. Ленин, объяснив в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов», в чем состоит обобществление труда при капитализме, указывает, что этим он объ1 «Капитализм довел главные отрасли промышленности до стадии крупной машинной индустрии; обобществив таким образом производство, он создал материальные условия новых порядков и в то же время создал новую социальную силу: класс фабрично-заводских рабочих, городского пролетариата» (В. И. Лени н, Соч., т. I, стр. 194).
219


яснил изменение производственных отношений капитализма
Это, разумеется, не означает, что капиталистические производительные силы, кооперация и разделение труда не связаны с частным капиталистическим присвоением. Речь идет о противоречии внутри капиталистического присвоения, нарастающем в результате того, что одни процессы в пределах этого присвоения развиваются быстрее других и приобретают характер, который все меньше соответствует капиталистическому присвоению в целом, однако они не могут стать по своему характеру социалистическими до тех пор, пока не произойдет качественного изменения всего способа присвоения.
В результате дальнейшего обострения противоречия между производительными силами и экономическими отношениями развитие производительных сил капитализма происходит все медленнее. Их развитию препятствуют непреодолимость капиталистической групповой кооперации, ограниченные возможности концентрации производства при капитализме, разделения труда, которое развивается стихийно, анархически, в классовой борьбе, а также капиталистический способ распределения и обмена продукцией, то есть капиталистические отношения в целом.
Поскольку экономические процессы воспринимаются ' лишь как развивающиеся параллельно, но никогда — как развивающиеся в пределах друг друга, то часто встречающееся непонимание различных экономических процессов, из которых одни развиваются в рамках других и взаимно опосредствуются, на наш взгляд, оказывается наибольшим препятствием к правильному раскрытию процесса роста общественного производства.
3. 	ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ ВНУТРИ ПРОИЗВОДСТВА
Тот факт, что определенные фазы распределения (рабочей силы и средств производства), обмена (производственной деятельностью и средствами производ1 «Я описал один только материальный процесс, одно изменение производственных отношений, не коснувшись социальной стороны процесса, объединения, сплачивания и организации рабочих,— так как это производное, второстепенное явление> (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 178).
220


ства) и, наконец, потребления (производственного потребления) происходят в пределах производства и являются в истинном смысле его моментами *, создает для многих экономистов (привыкших рассматривать процессы только параллельно, но никогда — в пределах друг друга) наибольшие трудности.
Очевидно, что производство есть реальный процесс создания людьми материальных благ, который следует понимать не только как технический, но и как основной экономический процесс, где между людьми возникают экономические отношения. В процессе общественного производства осуществляется постоянное распределение рабочей силы и средств производства. Например, непрерывное производство автомобилей осуществляется, в частности, путем постоянного распределения средств производства автомобильной промышленности между автомобильными фирмами, а внутри фирм — между отдельными заводами, цехами и рабочими местами, где непрерывное потребление средств производства обусловливает непрерывное производство автомобилей. Это означает, что распределение является моментом производства. Очевидно также, что в процессе производства труд одного человека непрерывно воздействует на труд другого, что предмет труда переходит от одного к другому, то есть происходит обмен деятельностью и ее результатами. Следовательно, обмен также является моментом производства. И, наконец, в процессе производства происходит потребление средств производства 1 «В качестве же распределения факторов производства оно само есть момент производства» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 725).
«Ясно, во-первых, что обмен деятельностей и способностей, который совершается в самом производстве, относится прямо к нему и составляет его существенную сторону. Во-вторых, то же самое верно и относительно обмена продуктов, поскольку он есть средство для производства готового продукта, предназначенного для непосредственного потребления. Постольку сам обмен есть акт, входящий в производство» (там же).
«...производство есть потребление средств производства, которые используются, изнашиваются, а отчасти (как например, при сжигании) вновь распадаются на основные элементы. Точно так же обстоит дело с потреблением сырого материала, который не сохраняет своего естественного вида и свойств, а наоборот, утрачивает их. Поэтому акт производства, во всех своих моментах, есть также акт потребления» (там же, стр. 716).
221


и, следовательно, производительное потребление — также момент производства. Однако все вышеперечисленные процессы не меняют характера производства — он остается общественным. Производство — это технический процесс преобразования одной формы материи в другую, но одновременно и неразрывно с этим — общественный процесс, происходящий при данных отношениях между людьми, экономических отношениях. Нельзя забывать, что производство в более узком смысле слова, когда принимается во внимание лишь его техническая сторона, является абстракцией, абстракцией от экономических отношений, без которых производства не существует.
Следует добавить, что некоторые экономические отношения более непосредственно связаны с производством, являются его элементами. Это вновь приводит нас к выводу, сделанному выше, что составным моментом производства является распределение рабочей силы (методы объединения людей, выполняющих различные, постоянно меняющиеся, конкретные, специфические виды работ, то есть качественная сторона этого процесса, а также распределение рабочей силы между отдельными постоянными видами работ, то есть количественная сторона процесса). Далее, составным моментом производства является также и процесс кооперации, ибо люди не только распределяются по различным видам труда, но и определенным образом объединены в рамках данной кооперации. Со всем этим неразрывно связан качественно определенный способ распределения средств производства, которым в то же время обусловливается определенный способ соединения средств производства с рабочей силой. Все это в конечном счете определяет и данный способ обмена — деятельностью производителей и обмена средствами производства (конечно, также в определенных количествах). В результате этого вновь происходит потребление средств производства и рабочей силы, что означает уже новый цикл в непрерывном процессе.
Следовательно, описанные экономические процессы непосредственно связаны с технической стороной производства, они вновь и вновь опосредствуют производство и производственное потребление. Эти процессы протекают внутри производства. Существуют также и такие 222


процессы, которые имеют место уже вне сферы производства и опосредствуют последнее лишь косвенно. Эти процессы в значительно большей мере связаны с определенными внеэкономическими процессами, переплетаются с ними. Речь идет прежде всего о способе распределения непроизводственной деятельности, а следовательно, н о способе обмена этой деятельностью; затем о способах распределения и обмена предметами потребления, определяющих личное потребление. Было бы совершенной бессмыслицей считать экономическими отношениями лишь те отношения, которые возникают вне производства, не признавая в то же время экономическими отношения между людьми, непосредственно связанные с производством. Именно такую бессмыслицу допускают те, кто исключает из экономических отношений разделение труда и кооперацию лишь потому, что они непосредственно связаны с развитием производительных сил (то есть с его технической стороной и численностью носителей производительных сил). Они не видят, что производство осуществляется путем реализации двух моментов производительных сил общества и данных экономических отношений.
Следовательно, нельзя экономические процессы, непосредственно связанные с производством и происходящие внутри производства, отделять от экономических отношений. Наоборот, они составляют сердцевину экономических отношений и. имеют решающее влияние на другие экономические отношения. Иными словами, производство, распределение и обмен являются решающими факторами производства, особенно средств производства, определяют производство, распределение и обмен предметов потребления *.
В то же время способ производства, распределения и обмена средств производства определяет данный спо-
1 «Обмен выступает независимым и индифферентным по отношению к производству только в последней стадии, когда продукт обменивается непосредственно для потребления. Однако 1) не существует обмена без разделения труда, будь последнее первобытным или уже результатом исторического развития, 2) частный обмен предполагает частное производство, 3) интенсивность обмена, его распространение, так же как и его форма, определяются развитием и организацией производстваж (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 725).
223


соб или форму присвоения средств производства людьми, и, таким образом, этот способ присвоения оказывает решающее влияние на способ присвоения предметов потребления, что будет в дальнейшем рассмотрено более подробно.
4. 	ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ ВНУТРИ ОБЩЕСТВА И ВНУТРИ ГРУППОВОЙ КООПЕРАЦИИ
Поскольку некоторые экономические процессы происходят в сфере производства, то есть опосредствуют производственное потребление, возникает еще одна проблема, связанная с упрощенным пониманием производственной сферы. Согласно этому упрощенному взгляду, производственная сфера — лишь предприятие, и все, что происходит вне его, происходит вне производства. Фактически здесь смешиваются две вещи. Говоря о том, что распределение, обмен и потребление являются моментами производства, Маркс ни в коем случае не имеет в виду лишь распределение и обмен, происходящие внутри определенной групповой кооперации, но также и обмен между кооперирующимися группами (например, между отдельными капиталистическими предпринимателями) в той мере, в какой речь идет об обмене средствами производства, то есть обмене, опосредствующем производственное потребление !. Именно от этого обмена следует отличать обмен предметами потребления.
В действительности процессы, происходящие в производственной сфере, следует понимать как процессы, опосредствующие производительное потребление. И они происходят как внутри кооперирующихся групп, так и между ними. Поэтому-то распределение и обмен внутри определенной группы (если это не замкнутое натуральное хозяйство) вообще нельзя понять, не исследовав распределение и обмен в масштабе всего общества. Ведь в условиях развитого разделения труда та или иная кооперирующаяся группа почти вообще не про-
1 «В-третьих, взаимный обмен между самими предпринимателями по своей организации так же всецело определяется производством, как и сама производственная деятельность» [курсив мой.— О. Ш.} (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 725).
224


изводит средств производства для собственных нуЖД< так как она получает их от других кооперирующихся групп. Следовательно, то, что распределяется внутри группы, лишь завершает распределение, совершившееся в масштабе всего общества. Распределительный процесс может считаться законченным только тогда, когда средства производства попадают непосредственно на рабочее место, где они будут потреблены в процессе производства. Разумеется, одновременно уже начнется новый распределительный процесс (то есть повторное распределение продукции, полученной в результате потребления данных средств производства, или, что одно и то же, нового производственного цикла); и так повторяется вновь и вновь.
То же относится и к обмену деятельностью. Если, например, распределение в масштабе всего общества осуществляется посредством товарообмена между кооперирующимися группами, то этот обмен не заканчивается тем, что руководитель предприятия или другой член групповой кооперации примет купленный товар; он закончится лишь тогда, когда этот товар перейдет на то рабочее место, где он будет потреблен. То же относится и к рабочей силе, которая аналогично средствам производства распределяется как между кооперирующимися группами, так и внутри них.
Различие между распределением средств производства и рабочей силы в масштабе всего общества и распределением внутри кооперирующихся групп, таким образом, заключается прежде всего в том, что в первом случае распределение осуществляется стихийно, а во втором — непосредственно и планомерно. Разумеется, возможны и исключения, когда и между кооперирующимися группами средства производства распределяются непосредственно и планомерно (при кооперации в масштабе всего общества). Основное же различие состоит, конечно, в том, что если в масштабе общества распределяются такие средства производства, которые не только потребляются, но в основном и производятся внутри данного общества *, то в масштабе групповой кооперации распределяются преимущественно средства производства, лишь потребляемые в данной группе,
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 431.
8 о. шик <226


Но произведенные вне ее. Это различие имеет исключительное значение (при социализме ему приходится уделять большое внимание), поскольку в первом случае (распределение в масштабе общества) проявляется качественная и количественная зависимость между производством и личным потреблением, возникает необходимость соблюдения экономических пропорций, тогда как при распределении второго типа обеспечивается лишь соответствие между различными производственными процессами или операциями внутри групп, то есть пропорции определяются лишь технической стороной производства Ч
Таким образом, здесь вновь проявляется отношение частного и общего: кооперация в масштабе общества предполагает и производство и потребление, тогда как кооперация отдельных групп1  2 является лишь производственным (или только потребляющим) комплексом. Следовательно, связи внутри этого частного, даже если они являются проявлением связей внутри целого, все же не могут отождествляться с отношениями внутри целого и поэтому требуют особого исследования. Однако это не означает, что отношения внутри кооперирующихся групп не являются отношениями между людьми, отношениями, возникающими на основе производства, а значит, экономическими отношениями. И здесь производство имеет свои две стороны: отношения между людьми и природой (техническая сторона) и отношения людей друг с другом (экономическая сторона).
Экономическая сторона внутригрупповой кооперации значительно уже, одностороннее; она имеет свои специфические закономерности. Но она неразрывно связана с экономическими отношениями в масштабе всего общества и представляет собой одну из форм проявления экономических закономерностей в масштабе всего общества, которые оказывают определяющее, решающее влияние на развитие этих экономических отношений. Поэтому вполне понятно возникновение конкретной экономики, которая изучает только специфические 1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 431.
2 Во всех случаях имеются в виду лишь такие кооперирующиеся группы, которые появились в условиях общественного разделения труда, а ни в коем случае не в условиях более или менее замкнутого натурального хозяйства.
226


экономические отношения, так называемую экономику предприятий ’. Важно то, что эту экономику предприятий невозможно изучить в отрыве от экономических отношений в масштабе всего общества, в отрыве от экономических законов общества. В противном случае будет иметь место бесплодный эмпиризм и поверхностное описание некоторых процессов и явлений без раскрытия их внутренних движущих сил1  2.
Следовательно, важное значение имеет подлинно научное изучение экономических зависимостей внутри наших социалистических предприятий (сюда относится раскрытие и общих зависимостей, действующих внутри предприятий, и еще более специфичных зависимостей, характерных лишь для той или иной отрасли)« как определенных основных элементов (звеньев) всего народного хозяйства. Однако экономические процессы, происходящие внутри этих предприятий, нельзя все же отождествлять с экономическими процессами, происходящими в сфере общественного производства в целом, так как здесь речь идет не только о частных взаимосвязях внутри отдельных производственных звеньев, но и об экономических отношениях в масштабе всего человеческого общества,— отношениях, изучаемых политической экономией.
1 Это название совершенно правомерно, так как групповая кооперация и при капитализме, и при социализме осуществляется прежде всего в масштабах отдельного предприятия. Однако известны и более широкие объединения, например «объединения предприятий», созданные в последнее время в ЧССР, и т. п.
2 Именно это характерно для буржуазной науки о «заводском хозяйствовании» (Betriebswirtschaftslehre), которая лишь описывает различные организационные формы ведения заводского хозяйства, изучает «наиболее рациональные» формы хозяйствования, но не может объяснить, почему одно капиталистическое предприятие, весьма рационально и экономично организовавшее свое производство, терпит крах, а другое,— даже не применявшее всех «принципов» этой науки,— процветает и развивается. Эта «наука» вообще не улавливает связи между хозяйствованием внутри предприятия и так называемыми «внешними влияниями». К сожалению, такие пустые описания форм хозяйствования и организации производства на наших социалистических предприятиях, без выяснения причин того или иного развития внутренних связей и противоречивых тенденций, то есть без подлинно марксистского анализа, часто встречаются и у нас. Ясно, что это значительно легче и требует меньше труда, чем попытки раскрытия противоречий в ведении хозяйства в том или ином производственном звене и анализа этих противоречий.
8*
227


5. 	ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ РАЗДЕЛЯЮТ И ОБЪЕДИНЯЮТ ЛЮДЕЙ
При изучении внутренних, основных связей между отдельными экономическими процессами в масштабе общественной формации необходимо постоянно помнить, что в этих процессах раскрываются коренные отношения людей, отношения социальных групп. Часто говорится об исследовании процессов производства, распределения, обмена и потребления, но во многих случаях упускают из виду, что именно это и составляет исследование экономических отношений, то есть основных общественных отношений. В результате создается представление, что изучение связей между данными процессами (так называемыми процессами воспроизводства) якобы есть нечто отличное от исследования экономических отношений между общественными группами — классами. Однако в действительности лишь конкретноисторическая форма всех экономических процессов в их совокупности и взаимосвязи создает экономические отношения. Эти процессы определяют сущность экономической дифференциации людей (то есть само формирование социальных групп), а также сущность экономического воздействия и объединения людей.
Все процессы, то есть способ кооперации и разделения труда, соответствующие данному уровню развития производительных сил, в сочетании со способами распределения и обмена средств производства и, наконец, способами распределения и обмена предметов потребления определенным образом разделяют и объединяют людей, формируют классы, группы людей, занимающих одинаковое положение в обществе; они определяют отношение людей к общественно полезному труду и к другим видам общественной деятельности, а на определенной ступени развития они формируют антагонистические классы, один из которых должен трудиться, создавать материальные ценности, а другой распоряжается производством и в той или иной форме присваивает результаты последнего; наконец, они определяют способ получения жизненных средств отдельными группами общества (классами) и относительную величину их доли в общественном продукте. Таким образом, эти процессы, которые в своей взаимосвязи раз228


деляют людей и знаменуют определенное развитие противоречий между ними, определяют также соответствующие формы объединения людей и преодоления противоречий как основу существования единой общественной экономики (конечно, преодоление или разрешение противоречий отнюдь не означает их устранения; поэтому противоречия, которые постоянно преодолеваются в обществе, не исчезают: они все более и более нарастают и в конечном счете на определенном этапе развития ведут к революционному, качественному изменению способа производства).
Следовательно, экономические отношения есть отношения между социальными группами, занимающими различное положение; эти отношения проявляются в производстве, распределении и обмене материальных благ, то есть в процессе присвоения людьми вещества природы; они создают основу общественных отношений, то есть общественной формации в целом. Кроме того, эти отношения объединяют производство и потребление в обществе. Каждый человек определенным способом вовлечен в эти отношения, ибо никто не может в одиночку изыскать жизненные средства: это возможно сделать, лишь выполняя ту или иную функцию в системе этих отношений, через то или иное положение ц связанную с ним деятельность в этой системе; лишь вступая в отношения с другими людьми, можно приобрести жизненные средства и обеспечить возможность своего развития.
Это означает, что реальное понимание закономерных связей между указанными экономическими процессами (разумеется, возможно более конкретных зависимостей), которыми объясняются данные специфические исторические формы проявления этих процессов, дает возможность реально понять и специфику отдельных классов и других групп общества, дать их полную характеристику. Таким образом, характеристика данного класса общества всегда должна быть по возможности более полной и конкретной; здесь не следует ограничиваться упрощенными определениями. Необходимо показать, как формируется и изменяется доля одних классов в распределении средств производства, а следовательно, и их отношение к средствам производства, или как другие классы постоянно исключаются из этого распределения, связываются 229


с определенным общественным трудом и подчиняются чужой воле1; далее следует показать, из каких источников черпают доход представители отдельных классов, как присваивается этот доход и какие изменения происходят в этих процессах1  2; как в результате этого изменяется материальное потребление, культурный уровень и весь образ жизни представителей отдельных классов; и, наконец, как изменяются характерные потребности, интересы и сознание в целом у представителей отдельных классов, как меняется характер их деятельности и отношение к обществу3.
Разумеется, и такого исследования, вытекающего в основном из исследования экономических отношений, недостаточно. Классы — чрезвычайно сложные комплексы. Внутри классов существуют более узкие группы или слои, между основными классами имеются промежуточные группы или прослойки4, и именно условия существо1 <Но вместе* с различиями в распределении возникают и классовые различия. Общество разделяется на классы — привилегированные и обездоленные, эксплуатирующие и эксплуатируемые, господствующие и угнетенные...» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 152).
1 «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (В. И. Лени н, Соч., т. 39, стр. 15).
* «...действия «живых личностей» в пределах каждой такой общественно-экономической формации, действия, бесконечно разнообразные и, казалось, не поддающиеся никакой систематизации, были обобщены и сведены к действиям групп личностей, различавшихся между собою по роли, которую они играли в системе производственных отношений, по условиям производства и, следовательно, по условиям их жизненной обстановки, по тем интересам, которые определялись этой обстановкой,— одним словом, к действиям классов, борьба которых определяла развитие общества» (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 430).
4 «...самое понятие экономической структуры было точно разъяснено опровержением взгляда прежних экономистов, видевших законы природы там, где есть место только законам особой, исторически определенной системы производственных отношений» (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 429—430).
230


вання, специфику и изменения в развитии ’всех этих групп общества необходимо знать, если стремиться к получению не упрощенного представления о том или ином обществе, а к полному знанию обстановки, с тем чтобы действовать сознательно, как и подобает коммунистам. Но это предполагает значительно более конкретное ознакомление прежде всего с экономическими процессами, определяющими и эти более специфические различия между меньшими группами общества, специфику деятельности, потребностей и интересов этих групп. Следовательно, речь идет о том, чтобы иметь возможно более конкретное представление -о реальном состоянии производства, о разделении труда, о распределении средств производства, о -формировании крупных социальных групп и изменении различий между ними в данной стране на том или ином этапе развития.
Но знание конкретной экономической действительности, не ограничивающееся поверхностным представлением, есть знание того, что в этом развитии необходимо и что случайно, что существенно, а что несущественно, что является специфическим для данной страны и что является общим для многих стран. Это есть знание закономерных связей между взаимно переплетающимися экономическими процессами, связей, которые определяют и историческую конкретность этих экономических процессов, то есть исторически неизбежный способ разделения труда, распределения средств производства, обмена деятельностью и распределения предметов потребления, причем это происходит в течение определенным образом ограниченных, но продолжительных исторических периодов. Таким образом, эти закономерности определяют объективные тенденции развития экономических процессов в течение данных периодов развития, тенденции, которые и характеризуют специфику данных экономических отношений.
Следовательно, когда в предыдущей главе мы анализировали сущность экономических отношений, мы объясняли тем самым и процессы, которые формируют данную социальную группу (на данных этапах развития — прежде всего класса) и в то же время определенным образом разделяют и объединяют эту группу (ибо каждый индивидуум есть составная часть той или иной группы). Если мы говорим о существенных связях между экономиче231


СкИМи процессами (которые, конечно, проявляются в конкретно-исторических формах), то есть о связях между процессами производства, распределения, обмена и потребления, то фактически мы говорим о связях между социальными группами, то есть о связях между всеми людьми. Было бы ошибкой усматривать в связях между так называемыми процессами воспроизводства лишь отношения вещей. Каждый случай производства потребительных стоимостей, требующего в свою очередь распределения и обмена этих потребительных стоимостей, всегда создает определенные отношения между людьми и определяет их развитие. Следовательно, это отношения людей, осуществляющиеся при посредстве вещей. Поэтому раскрытие конкретных закономерных зависимостей между экономическими процессами, объясняющих данную исторически неизбежную и конкретную форму их проявления, есть в то же время раскрытие конкретных, исторически обусловленных отношений между людьми 1. Если, например, мы исследуем, как совершенно определенный технический способ производства обусловливает совершенно определенный способ кооперации и разделения труда, данный способ распределения средств производства, данный способ обмена деятельностью и данный способ распределения предметов потребления (эти способы не меняются, по существу, в течение достаточно длительного исторического периода), то тем самым мы изучаем исторически обусловленное существование данных социальных групп и экономические отношения между ними, то есть исторические особенности данных экономических отношений (в свою очередь определяющие более или менее опосредствованные специфические черты других, внеэкономических отношений между людьми).
Но в большинстве случаев, когда мы говорим об экономических отношениях, мы имеем в виду наиболее существенные взаимосвязи (например, взаимосвязи, опре1 	«В Англии современное общество, с точки зрения его экономической структуры, получило бесспорно наиболее широкое, наиболее классическое развитие. Однако и здесь указанное классовое деление не выступает еще в чистом виде. Даже и здесь средние и переходные ступени везде затемняют строгие границы между классами (правда, в деревне несравненно меньше, чем в городах)» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. II, стр. 457).
232


деляемые как закон прибавочной стоимости) и упускаем из виду, что эти коренные зависимости проявляются через более конкретные н быстро изменяющиеся экономические зависимости, то есть через конкретные и быстэо меняющиеся формы проявления, которые политическая экономия также должна изучать (если она ограничивается лишь раскрытием наиболее общих зависимостей, относящихся к длительному историческому периоду в целом, и не изучает более конкретных форм их проявления, это является ее огромным недостатком) 1. Эти более специфические взаимосвязи между различными экономическими явлениями составляют экономические взаимосвязи между людьми; разумеется, они не выражают изменения экономических отношений как наиболее существенных и длительно действующих процессов и зависимостей: они лишь отражают изменение данных форм их проявления. Поэтому понятие «экономические взаимосвязи» является более широким, чем понятие «экономические отношения», которым мы обозначаем коренные экономические взаимосвязи, характеризующие специфику определенных эпох развития общества. Но более существенные экономические процессы и взаимосвязи всегда проявляются посредством более конкретных процессов и взаимосвязей, и потому исследование этих более конкретных экономических взаимосвязей, определяющих данные быстро меняющиеся экономические процессы, всегда есть исследование динамики экономических отношений. Разумеется, эта динамика отражает лишь количественное развитие; качество, решающая основа этих отношений, не изменяется. Следовательно, необходимо полностью осознать не только соотношение общего и частного в экономике, но и взаимные переходы между ними, то есть наличие многих ступеней обобщения экономических взаимосвязей.
1 «Однако задача научного познания состоит не только в том, чтобы свести явления к их сущности, но и в том, чтобы показать, как сущность проявляется, почему она проявляется так, а не иначе. Решить эту задачу можно не путем непосредственного подведения сущности под явления, ибо между ними нет непосредственного совпадения, а путем анализа посредствующих звеньев, модифицирующих, видоизменяющих сущность, закон в их внешних проявленияхэ (М. Розенталь, Вопросы диалектики в «Капитале» Маркса, Госполитиздат, М., 1955, стр. 262).
233


6. 	ОБЩЕЕ И СПЕЦИФИЧЕСКОЕ В ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
Между экономическими процессами существуют определенные общие взаимосвязи, которые определяют их эволюцию на всех ступенях общественного развития. Данные взаимосвязи проявляются в ходе осуществления экономических процессов независимо от специфической формы последних. Это так называемые общие экономические законы. Например, хотя способы распределения средств производства на разных ступенях развития общества весьма разнообразны, однако определенная общая взаимосвязь распределения с другими экономическими процессами обусловливает и определенную общую сущность этого распределения, которая характерна для процесса распределения на всех ступенях общественного развития. Следовательно, речь идет об определенных основных тенденциях в развитии экономических процессов, которые осуществляются посредством такого многообразия форм развития, что мы можем вскрыть эти тенденции только путем глубокой научной абстракции. На первый взгляд может показаться, что в развитии экономических процессов на разных ступенях общественного развития нет ничего общего
Итак, эти всеобщие объективно обусловленные взаимосвязи мы вскрываем лишь благодаря тому, что абстрагируемся от определенных особенностей в развитии экономических процессов, от особенностей, которыми как раз отличается развитие последних в различные исторические эпохи. Следовательно, общие взаимосвязи проявляются через определенные специфические, однако в свою очередь объективно обусловленные взаимосвязи, которые как раз и определяют особый характер распределения средств производства или обмена деятельностью, например, при капитализме в отличие от феодализма и вообще в отличие от других исторических эпох. Эти истори1 «Здесь обнаружится, на какой основе возникает манера представлений мещанина и вульгарного экономиста; именно благодаря тому, что в их мозгу всегда отражается лишь непосредственная форма проявления отношений, а не их внутренняя связь. Если бы, впрочем, последнее имело место, то зачем вообще нужна была бы тогда наука?» (К. М а р к с, Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», стр. 120).


ческие эпохи, которые отличаются специфическими экономическими закономерностями и, следовательно, специфическим характером экономических процессов, экономических отношений и для которых характерна также особая структура общества и отвечающая ей специфическая общественная надстройка, мы называем социально-экономическими формациями 1.
Следовательно, действие общих экономических законов всегда осуществляется посредством большого количества специфических экономических законов. Однако это не означает, что тот или иной специфический экономический закон является формой проявления какоголибо общего закона. Специфические экономические законы выражают более конкретные взаимосвязи, присущие данному способу производства, и поэтому их всегда намного больше, они богаче, их действия различным образом взаимно переплетаются, и только во всей своей совокупности они являются формой проявления общих экономических законов. Тем не менее мы можем, например, сказать, что действие закона стоимости является формой проявления общего закона развития производства в экономических пропорциях при капитализме1  2. Конечно, этим не исчерпывается проявление данного общего закона. Для того чтобы установить все формы проявления общих экономических законов, необходимо было объяснить все существенные экономические взаимосвязи, действующие при капитализме (как это и сделал Маркс).
Итак, сами по себе общие экономические законы еще не позволяют понять специфику определенных экономических отношений; они дают возможность понять лишь общую сущность этих отношений, осмыслить непрерывность процесса общественного развития и тем самым избежать приписывания определенным, экономическим отношениям специфических взаимосвязей, являющихся в действительности общими. Естественно, что на этой 1 См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 1, стр. 429.
2 «А форма, в которой проявляется это пропорциональное распределение труда, при таком общественном устройстве, когда связь общественного труда существует в виде частного обмена индивидуальных продуктов труда,— эта форма и есть меновая стоимость этих продуктов» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», стр. 160).
235


основе легче вскрываются и специфические экономические закономерности.
Вместе с тем следует отметить, что специфические экономические взаимосвязи в свою очередь являются общими взаимосвязями по отношению к более специфическим взаимосвязям, определяющим некоторые характерные особенности более коротких периодов развития той или иной общественно-экономической формации. Так, например, существуют взаимосвязи, определяющие сущность экономических процессов при капитализме, то есть взаимосвязи, характеризующие саму специфику капиталистических экономических отношений в сравнении с другими экономическими отношениями. Однако эти специфические взаимосвязи по отношению к еще более конкретным взаимосвязям, определяющим особенности экономических процессов, например при империализме, по сравнению с доимпериалистическим периодом выступают как общие и характеризуют специфику этого империалистического периода капитализма по сравнению с другими его периодами. Следовательно, специфические взаимосвязи, присущие капиталистическому способу производства, в определенных случаях выступают как общие, однако они представляют собой более низкую ступень обобщения по сравнению с той, которую представляют собой все общие экономические закономерности, действующие в течение всего исторического развития *.
В свою очередь взаимосвязи, характеризующие особенности развития отдельных периодов в рамках определенной социально-экономической формации, являются общими по отношению к взаимосвязям, определяющим специфику экономического развития в определенной стране в сравнении с развитием в других странах1  2. 1 В целях упрощения изложения мы оставили в стороне анализ определенных закономерностей, которые представляют собой некую промежуточную ступень между всеобщими экономическими законами и специфическими, действующими в отдельных социально-экономических формациях. Речь идет об экономических законах, общих лишь для нескольких экономических формаций или присущих только нескольким видам экономических отношений. Это определенные законы развития товарного производства, каковым является, например, закон стоимости и т. д.
2 «Различие между общими и специфическими законами относительно; являясь специфическими в одном отношении, они могут выступать как общие в другом. Так, общие социологические законы
236


Анализ специфики развития определенной страны или отдельного периода ее развития (например, развития Англии в период империализма в сопоставлении с другими странами) и вскрытие тех специфических, уже в значительной степени конкретных взаимосвязей, которые определили это особое развитие, требует исторических сравнений и подлинно научного исследования истории народного хозяйства. Однако пока это проводится абсолютно недостаточно.
Наконец, нельзя забывать, что и эти специфические взаимосвязи, определяющие в течение того или иного периода специфическое развитие экономики данной страны, в свою очередь представляют собой определенную степень обобщения и что они осуществляются посредством действия огромной массы отдельных, постоянно меняющихся взаимосвязей, определяющих отдельные конкретные виды деятельности людей, массу отдельных актов производства, обмена, распределения и потребления. Это совокупность огромной массы отдельных действий людей и движения вещей, которые постоянно возобновляются и прекращаются, претерпевая изменения в деталях, и свидетельствуют о постоянно развивающемся воздействии людей на природу и друг на друга.
Как только мы забудем о том, что экономические отношения осуществляются посредством этой массы постоянно изменяющихся частностей, посредством развивающейся деятельности людей и постоянно изменяющегося движения вещей, мы сразу же оторвемся от действительности и, следовательно, не поймем процесса общественного развития. Очевидно, что все наши обобщения, касающиеся этого процесса, являются определенной абстракцией от отдельных, частных, случайных
являются специфическими по отношению к законам материалистической диалектики. С другой стороны, специфические законы отдельных общественно-экономических формаций «сами являются общими но отношению ко всем странам и народам, которые находятся на ступени данной общественно-экономической формации. Например, законы развития капитализма действуют во всех капиталистических странах, хотя в каждой из них проявляются своеобразно. То же самое относится к законам становления и развития социализма. Они являются общими по отношению ко всем странам, которые идут по пути социализма, и в то же время в каждой отдельной стране преломляются по-своему» (Г. Г л е з е р м а н, О законах общественного развития, стр. 128—129). 237


изменений *. Устанавливая в данном процессе Закономерность, мы одновременно определяем нечто, что по сравнению с разнообразием и постоянным изменением отдельных явлений изменяется медленнее, что является относительно неизменным, находится как бы в состоянии покоя1  2. Именно эти закономерности и объясняют, почему в разнообразной деятельности определенных групп людей в течение того или иного периода существует нечто общее, нечто, что в своей основе повторяется и что составляет общую основу определенных видов деятельности и воздействия людей друг на друга 3.
Мы прибегаем к абстракции в целях более глубокого познания сущности явлений, с тем чтобы вскрывать то общее, что имеют разнообразнейшие группы явлений, познавать, таким образом, более скрытые, более глубокие законы развития и на основании этого получать возможность заранее определять дальнейшее направление этого развития4. Дело в том, что чем более общей является закономерность, тем более продолжительно и время ее 1 «(Непрерывно совершается движение роста производительных сил, разрушение общественных отношений, возникновение идей, неподвижна лишь абстракция движения...» (К. М а р к с и Ф. Э н - гельс, Соч., т. 4, стр. 133).
2 «Закон — спокойное отражение явлений.
Это замечательно материалистическое и замечательно меткое (словом «ruhige» — спокойное.— Ред.) определение. Закон берет спокойное — и потому закон, всякий закон, узок, неполон, приблизителен» (В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 136).
3 «По той причине, что понятие обладает основной природой понятия, что оно, следовательно, не совпадает прямо и непосредственно с действительностью, от которой его сначала надо абстрагировать, по этой причине оно всегда все же больше, чем фикция; разве что Вы объявите все результаты мышления фикциями, потому что действительность соответствует им лишь весьма косвенным окольным путем, да и то лишь в асимптотическом приближении». (К. Маркс, Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», стр. 308).
4 Мнение, в соответствии с которым каждое исследование пройденного обществом этапа развития будто бы является бегством от исследования современных и будущих общественных проблем, следует рассматривать как ошибочное. Для того, чтобы предвидение будущего развития имело подлинно научный характер, оно должно исходить из познанных существенных взаимосвязей, которые, естественно, установимы только на базе изучения опыта прошлого. Лишь познанная взаимосвязь существенных процессов, относящихся к прошедшему периоду, дает возможность предвидеть их повторяемость (хотя и в измененном виде) в будущем. Поэтому необходимо постоянно возвращаться к прошлому и путем все более глубокого
238


действия. Установив эту закономерность в массе явлений, имевших место в прошлом, мы можем с полной уверенностью заявить, что в своей основе эта закономерность будет действовать и в будущем, что она будет определять сущность будущих явлений.
Именно в этом заключается огромная сила марксистской политической экономии в отличие от буржуазной. Последняя либо скользит по поверхности явлений, группирует, описывает их, опасаясь любого глубокого обобщения (ибо это вскрыло бы классовые противоречия капиталистического общества), либо — в попытке дать все-таки хоть какое-нибудь объяснение прошедшим экономическим процессам — «открывает» несуществующие взаимосвязи. Если же ни то, ни другое никак не объясняет будущего (а для капиталистических предприятий, особенно современных монополий, очень важно знание конъюнктуры будущего экономического развития, с тем чтобы соответствующим образом организовать производство), то буржуазные экономисты прибегают к фабрикации общих рецептов регулирования экономического развития, посредством которых якобы можно достичь какого-то уравновешенного, гармонического развития капиталистического хозяйства.
Иногда эти «рецепты» 1 строятся на познании количественных взаимосвязей определенных процессов и ана-
анализа вскрывать взаимосвязи, существование которых в будущем объективно обусловлено. Чем более существенными и более общими являются взаимосвязи, тем более продолжительный исторический период должен быть взят в качестве объекта исследования. Нельзя признать удовлетворительным то положение, что при наличии определенного разделения труда между учеными-марксистами, занимающимися общественными науками, имеется пока непропорционально мало аналитических трудов, которые исследовали бы прошлое с точки зрения будущих потребностей, иначе говоря, в которых делалась бы попытка на основе изучения прошлого развития установить необходимые связи, которые мы должны также учитывать в будущем. Однако все еще большое число трудов по истории не может быть в достаточной степени использовано для этой цели. Особенно мы испытываем нужду в работах, анализирующих пройденный этап экономического развития как социалистического, так и капиталистического общества.
1 Возьмем, к примеру, экономические труды В. Леонтьева, Я. Тинбергена и др. Эти труды содержат некоторые ценные сведения о математических методах определения некоторых количественных экономических взаимосвязей, которые можно при условии их совершенствования и дальнейшей разработки использовать также в ср?39


лизе предпосылок соответствия в их развитии (в конечном счете соответствия производства и потребления), однако при этом буржуазные экономисты не учитывают существующей противоречивости взаимосвязей, что препятствует развитию данных экономических процессов в желаемом направлении. Особенно показательно, что они не учитывают такого важного фактора, как обратное влияние, которое оказывают на капиталистическое производство стихийные процессы капиталистического распределения и обмена, не учитывают их внутреннего антагонизма, а потому не понимают невозможности пропорционального развития производства и потребления при капитализме.
Итак, вскрывая объективно обусловленные экономические взаимосвязи, мы одновременно вскрываем их противоречивость, что и объясняет противоречивое развитие той или другой экономики. Следовательно, мы вскрываем не только определенные закономерные взаимосвязи между развитием отдельных сторон процесса воспроизводства при капитализме, обусловливающие развитие и расширение капиталистического производства, но одновременно также и противоречивость взаимосвязей, которые в определенные периоды вызывают нарушения и перевороты в производстве, кризисы. Причем противоречивость этих взаимосвязей также является закономерной. Понимание того, что нарастание специфических противоречий между основными внутренне связанными экономическими процессами при капитализме является неизбежным, дает нам возможность предвидеть то, чего буржуазные экономисты сознательно не хотят видеть.
Необходимо помнить, что экономические законы, которые изучает марксистская политическая экономия, отражают диалектическую взаимосвязь существенных экономических процессов. Это означает, что развитие одного процесса является не пассивным результатом развития другого, а что существует взаимное опосредствование
циалистическом обществе, в котором уже не существует той противоречивости взаимосвязей развития, которые характерны для капитализма и от которых буржуазные экономисты абстрагировались при разработке экономических рецептов, предназначенных для капиталистической экономики. 240


обоих относительно самостоятельно развивающихся процессов, причем развитие одного всегда оказывает определяющее влияние на развитие другого процесса. Объективно обусловленная взаимосвязь между двумя экономическими процессами, из которых один определяет сущность другого, не исключает, следовательно (в результате существования противоположной взаимосвязи), нарастания противоречия между ними и такого временного развития определяемого процесса, которое не отвечает развитию определяющего процесса. Однако углубление этого противоречия тормозит развитие обоих процессов, и рано или поздно встает вопрос о его ликвидации, о приведении в соответствие развития данных процессов, то есть о приспособлении развития определяемого процесса к развитию определяющего. Конечно, в самом преодолении этого противоречия уже скрыт зародыш нарастания нового противоречия, и указанное соответствие является лишь относительным: через определенное время вновь нарастает противоречие, и так повторяется вновь и вновь.
Следовательно, закон выражает долговременную тенденцию развития определенного экономического процесса, сущность этого процесса, отличающую его от другого или многих других экономических процессов, тенденцию, которая проявляется в развитии, полном противоречий. (Например, в условиях простого товарного производства происходит постоянное отклонение цен товаров от стоимости под влиянием их противоречивой взаимосвязи с потребительной стоимостью и вразрез их взаимосвязи с количеством общественно-необходимого труда, затраченного на производство товаров, то есть со стоимостью, которая оказывает определяющее влияние на динамику цен.) Углубление противоречия между экономическими процессами и необходимость его преодоления как предпосылки дальнейшего развития являются в конечном счете лишь проявлением существования объективно обусловленной существенной взаимосвязи между этими экономическими процессами.
Понимание диалектики взаимосвязи экономических процессов, преодоление упрощенного, догматического абсолютизирования содержания экономических процессов при изучении действия экономических законов и в особенности понимание того, что рост существенных протц241


воречий также является проявлением действия объективно обусловленных экономических взаимосвязей (между процессами, где нет существенной взаимосвязи, не может появиться и существенное противоречие), имеет чрезвычайное значение для практики социалистического строительства, ибо здесь вся экономическая деятельность в масштабах всего общества развивается планомерно.
Нарастание существенных экономических противоречий означает усиление дисгармонии между закономерно взаимосвязанными процессами, что в конечном счете препятствует развитию производства и потребления. Естественно, что специфический характер экономических закономерностей, присущих социалистическому обществу, обусловливает и специфический характер существующих там экономических противоречий, а также форм их преодоления. Только глубокое познание объективно обусловленных взаимосвязей дает возможность воспрепятствовать нарастанию экономических противоречий, сознательно и вовремя привести в соответствие взаимосвязанные процессы. Поэтому уже само открытие наиболее общих, наиболее основных экономических взаимосвязей, имеющих специфическую форму проявления в условиях каждого способа производства,— а следовательно, и в условиях социализма,— в целях правильного, планомерного руководства экономической деятельностью имеет при социализме исключительно важное практическое значение *.
7. 	ВСЕОБЩИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ
Закон развития потребительных стоимостей
Наиболее существенной всеобщей объективно обусловленной взаимосвязью является взаимосвязь между развитием производства и потребностей общества, о которой уже говорилось выше и на которой мы вновь хотим
1 Для того чтобы открытие экономических закономерностей действительно имело практическое значение для социалистического общества, необходимо этим объективно обусловленным взаимосвязям дать подлинно научное объяснение, необходимо показать, «что с чем», собственно, связано, «что чем определяется», что вызывает 242


остановиться, с тем чтобы исследовать внутреннюю диалектику этой взаимосвязи.
Мы уже указывали, что все общественное производство в конечном счете сводится к тому, чтобы обеспечивать потребление общества, и что только потребление подтверждает общественный характер производства и придает ему законченное выражение. Следовательно, в процессе производства всегда должны создаваться потребительные стоимости, которые удовлетворяют потребности людей \ независимо от того, выступает эта необходимость как сознательная цель агентов производства или нет.
При этом существующие различия в потреблении, а потому и в потребностях отдельных классов или слоев общества не играют роли. В качестве экономически реальных потребностей всегда выступают те, которые обусловлены не только самим производством, но которые определяются также существующими процессами распределения 2. Для того чтобы человеческое общество не пре-
определенное развитие, а что вызывает противоречивые тенденции развития. Это означает преодоление «болтовни» о законах, в которой хоть постоянно и говорилось о законах и все обосновывалось законами («закон ху» действует, закон требует, закон должен соблюдаться и т. д.), однако сами объективно обусловленные взаимосвязи не объяснялись. Ясно, что такая «теория» не помогает практике.
1 «...люди... начинают с того, чтобы есть, пить и т. д., т. е. ... активно действовать, овладевать при помощи действия известными предметами внешнего мира и таким образом удовлетворять свои потребности. (Начинают они, таким образом, с производства.)» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 377).
2 Основными потребностями людей являются так называемые физические потребности, то есть потребность в пище, одежде, жилье и т. п. Естественно, что развитие общественного производства колоссально расширило эти потребности. С одной стороны, оно создало и постоянно создает новые и более разнообразные формы, в которых выступают телесные, то есть физические, потребности людей, а с другой — оно колоссально расширило потребности людей, создало и создает широкие материальные потребности и на этой основе и вместе с развитием разделения труда и «духовного» творчества — также постоянно растущие культурные потребности. Однако развитие этих потребностей у отдельных индивидуумов, социальных групп и классов определяется также развитием распределения в обществе, которое устанавливает долю этих индивидуумов, групп или классов в общественном продукте и размеры их потребностей. Определенное классовое распределение, эксплуатация могут так 243


кратнло Своего существования, производство должно удовлетворять эти потребности.
Следовательно, общественное производство является базой для создания потребностей людей, однако оно существует как общественное производство только благодаря их удовлетворению. Все процессы распределения (включая обмен), соединяющие производство с потреблением, определяют вместе с производством не только потребление и, следовательно, основу развития потребностей.
Эти процессы в свою очередь находятся под влиянием развития потребностей и изменяют развитие производства таким образом, чтобы оно отвечало развитию потребностей. Следовательно, развитие потребностей — непосредственно или через процессы распределения (материальное стимулирование и т. п.) — вызывает постоянное развитие производства в направлении развития потребностей.
Производство в силу присущих ему внутренних противоречий (противоречия между природой и людьми, их опытом, знаниями, наукой), а также под влиянием постоянного роста потребностей (которые в своем развитии опережают производство и поэтому в большинстве случаев являются более или менее абстрактными потребностями, потребностями в «большем количестве и более совершенных потребительных стоимостей») и интере? сов создает новые конкретные продукты, все более новые, более совершенные потребительные стоимости *. Само развитие потребностей побуждает человека к приобретению определенных навыков, необходимых в новом производстве, к расширению своих знаний, к совершенствованию уже имеющегося опыта и т. п., то есть двигает вперед также развитие самого производства2. Только в том случае подтвердится общественный характер производства, если последнее будет развиваться в направлении развития потребностей. Развитие процессов распре-
ограничить потребление отдельных индивидуумов или классов, что у них останутся только самые основные физические потребности — потребность в пище, причем в любой форме и только для утоления голода и сохранения жизни.
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 718.
2 См. там же.
244


деления со своей стороны будет определять темпы расширения производства.
Это всеобщая закономерная взаимосвязь между производством и потребностями, опосредствованная процессами распределения и обмена, означающая в конечном счете необходимость совершенствования и увеличения производительных сил, необходимость расширения и совершенствования потребления в ходе общественного развития. Однако эта взаимосвязь осуществляется не беспрепятственно; между производством и потреблением всегда существуют различные противоречия, тормозящие рост потребления и посредством этого рост и совершенствование производства. Процессы распределения и обмена хотя и соединяют производство и потребление, однако одновременно они вызывают большие или меньшие противоречия.
Различный уровень производительных сил на разных ступенях общественного развития и соответствующие ему различные экономические процессы одновременно означают и существенно различные противоречия между производством и потреблением, различное развитие и преодоление этих противоречий, а поэтому совершенно различные темпы совершенствования и увеличения производительных сил, а тем более потребления. Особенно развитие производительных сил замедляется там, где пропорционально развитию производства развивается потребление лишь эксплуататорских классов и только их потребности опережают развитие производства, в то время как потребление и потребности широких масс трудящихся находятся в состоянии большей или меньшей стагнации, а в определенные периоды даже снижаются.
Однако следует сказать, что в начальные периоды развития новых экономических отношений процессы распределения, обмена и потребления стимулируют рост производства, в то время как в ходе дальнейшего развития между ними нарастают все большие противоречия, которые замедляют развитие производства, что свидетельствует о необходимости смены старых экономических отношений новыми. Углубление противоречий одновременно означает разрушение части производительных сил и удовлетворение определенных потребностей с относительно большими общественными затратами.
245


Следовательно, речь идет о закономерности, определяющей качественную сторону развития и удовлетворения потребностей людей, то есть о законе развития потребительных стоимостей, действующем и в условиях таких общественных отношений, где удовлетворение потребностей людей вообще не является непосредственной целью производства и где решающей движущей силой развития последнего является, например, постоянная стоимостная оценка, как это имеет место при капитализме. Как и каждый экономический закон, закон развития потребительных стоимостей выражает только определенную общую, объективно необходимую тенденцию, которая, во-первых, проявляется посредством действия специфических закономерных взаимосвязей и которую, вовторых, никогда нельзя абсолютизировать, потому что она прокладывает себе путь среди действия более или менее сильных противоположных взаимосвязей Ч
И хотя в условиях любых экономических отношений производство в конечном счете должно удовлетворять возникающие на базе производственных процессов и процессов распределения потребности и должно создавать и удовлетворять постоянно возникающие новые потребности, эта необходимость проявляется в совершенно различных формах. Потребление людей может расти равномерно или неравномерно, быстро или медленно, может обусловливать сильные или слабые стимулы для совершенствования производства; стимулы для развития производства могут быть приведены в большее или меньшее соответствие с развитием потребностей, расширение и совершенствование производства может в большей или меньшей степени отвечать развитию экономически реальных потребностей, то есть тех потребностей, которые могут реализоваться в потреблении, и т. д. Само знание этого общего экономического закона еще ни о чем не говорит, и его познание может служить только как методическое руководство при вскрытии специфических форм его проявления при различных экономических отношениях.
1 «...в конце концов все экономические законы являются лишь выражением постепенно прокладывающих себе путь и взаимно перекрещивающихся тенденций». (К. М а р к с, Ф. Э н г е л ь с, Письма о «Капитале», стр. 281.)
246


Закон развития производства в экономических пропорциях
Потребности людей всегда являются не только потребностями в определенных конкретных потребительных стоимостях (определенного вида, определенного ассортимента и т. п.), то есть определенными качественными потребностями. Они одновременно являются и определенными количественными потребностями. Каждый человек в течение данного периода потребляет в границах своей общей доли (определяемой характером процесса распределения предметов потребления) фиксированное количество отдельных видов предметов потребления (например, картофеля, хлеба, мяса, молока, обуви, рубашек, костюмов и т. д.). Изменение потребностей людей не является только качественным, то есть речь идет не только о потреблении новых потребительных стоимостей; это изменение всегда одновременно является количественным изменением, то есть изменяется также количественная структура потребностей.
Так как производство в конечном счете должно удовлетворять потребности, изменяться и развиваться в направлении развития потребностей, оно должно, следовательно, развиваться в соответствии с качеством и количеством этих потребностей. Ясно, что общественное производство, никогда не является производством для индивидуума, а всегда производством для общества. Это значит, что по отношению к производству потребности проявляются как общественные, как общественная сила. Таким образом, потребности всех членов общества в течение определенного периода выступают как совокупная потребность в определенных видах потребительных стоимостей в определенных количествах. Это значит, что определенному общественному организму в течение, например, месяца необходимо 80 тыс. т хлеба, 40 тыс. т мяса, 800 тыс. гл молока и т. д. Удовлетворение этих количественно определенных потребностей должно обеспечить производство, если оно осуществляется как общественное.
Однако для этой цели весь производительный труд, которым располагает общество в тот или иной момент и с помощью которого оно в состоянии произвести определенное количество разнообразных продуктов, должен 247


быть распределен так, чтобы было произведено все необходимое количество отдельных видов потребительных стоимостей. Это становится необходимым с того момента, когда появляется общественное разделение труда, независимо от степени его развития и независимо от того, обеспечивается лн производство различных необходимых потребительных стоимостей тем, что производители переходят от одного вида труда к другому или создают своим специализированным трудом постоянно один и тот же вид потребительных стоимостей.
Из вышесказанного, следовательно, вытекает, что весь труд должен быть разделен на отдельные виды конкретного труда в таких пропорциях, чтобы могло быть произведено необходимое количество отдельных видов потребительных стоимостей. Там, где потребительные стоимости уже производятся различными рабочими или целыми группами рабочих (при разделении труда уже в процессе производства отдельной потребительной стоимости), важно не только то, чтобы необходимое число рабочих было просто распределено для целей производства необходимых потребительных стоимостей, но и то, чтобы это были рабочие, способные произвести данные потребительные стоимости, то есть чтобы они обладали квалификацией, необходимой для выполнения данного конкретного труда.
Число рабочих, приходящееся на производство отдельных видов потребительных стоимостей, естественно, зависит не только от того количества, в котором отдельные виды потребительных стоимостей необходимы обществу, но и от количества труда, которое необходимо затратить при данной средней его производительности на производство отдельной потребительной стоимости (на отдельный средний экземпляр данного вида), и, наконец, от того, насколько продолжительным является среднее время работы этих производителей в течение исследуемого периода или каково фактическое время функционирования рабочей силы. Следовательно, это означает, что отношения, в которых рабочая сила должна быть распределена для производства отдельных видов потребительных стоимостей, при определенном данном среднем времени работы и средней производительности труда, необходимой для производства отдельных видов потребительных стоимостей, всегда определяются потреб248


костью общества в отдельных видах Потребительных стоимостей.
Однако для производства потребительных стоимостей одной рабочей силы недостаточно: необходимы еще также средства производства. Для производства каждого отдельного вида потребительных стоимостей необходимо определенное количество разнообразных средств производства. Следовательно, не только рабочая сила, но и средства производства должны быть распределены в обществе между отдельными производственными сферами1 в определенных количествах.
Если отвлечься от качественной характеристики отдельных видов человеческого труда, а также отдельных видов средств производства, то мы увидим, что тем общим, что присуще им в производстве потребительных стоимостей, является абстрактный человеческий труд. Это значит, что и средства производства, кроме девственной природы, являются продуктом определенных затрат прошлого человеческого труда. Данную необходимую количественную взаимосвязь мы можем выразить еще проще: общее количество труда (прошлого и настоящего), которым, располагает общество, должно быть оазделено в таких пропорциях, чтобы при определенной средней общественной производительности труда в течение определенного времени были произведены все виды потребительных стоимостей в таких количествах, в каких это необходимо обществу. Следовательно, это является наиболее простым выражением общей необходимости развития производства в экономических пропорциях, которая в разных общественных формациях проявляется в разных формах1  2.
Естественно, что такое упрощенное выражение явлений имеет скорее педагогическое значение, то есть оно призвано облегчить понимание сущности этой необходи1 Под производственной сферой мы понимаем комплекс всех конкретных видов тр)^а в обществе, направленных на производство потребительных стоимостей одного вида, безотносительно к тому, происходит ли это в одном или многих производственных звеньях; то есть производственную сферу может составлять как одно, так и несколько производственных предприятий одинакового типа, производящих потребительные стоимости одного и того же вида.
2 См. К. Маркс, Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», стр. 160.
249


мостй, в то время как Действительная сложность этой взаимосвязи заключается прежде всего, и кроме всего прочего, в том, что речь идет не о разделении абстрактного труда вообще, а о разделении абстрактного труда лишь с точки зрения количества общественного труда, который, естественно, существует в форме конкретного труда. Другими словами, общество никогда не сможет потребить больше потребительных стоимостей, чем оно может произвести на основе затрат всего общественного труда. Естественно, весь этот труд существует в определенных количествах конкретного живого труда и в определенных количествах конкретных видов средств производства. Следовательно, необходимость соответствия между количеством затраченного труда и количеством различных потребностей становится еще более сложной, ибо в этом как раз и выражается необходимость существования тех количеств различных видов конкретного труда (необходимых средств производства и квалифицированной рабочей силы), которые нужны для производства необходимого количества различных потребительных стоимостей.
Часто в качестве экономической пропорции упрощённо понимается простое количественное соотношение внутри производства, простое количественное разделение труда, вызванное производством различных видов потребительных стоимостей. Однако здесь понятие «пропорция» действительно выступает только как тождественное понятию «отношение», то есть констатируется самый банальный факт, что труд распределяется в различных отношениях, однако вопрос о том, чем определяются эти отношения, остается невыясненным. При таком понимании любое распределение труда является пропорциональным, а пропорции теряют всякое экономическое содержание. В действительности же отношения или пропорции в производстве должны в конечном итоге определяться структурой или пропорциями общественных потребностей. Иначе говоря, существует общая необходимость развития общественного производства в экономических пропорциях, то есть пропорциях производства, отвечающих пропорциям потребностей общества. Это является общей экономической необходимостью, которую как раз и формулирует Маркс в вышеприведенной цитате. Однако, как и каждый экономический закон, данный закон действует лишь 250


как определяющая тенденция развития, которая никогда не может быть абсолютной и которая проявляется посредством действия более или менее сильных противоречивых взаимосвязей.
Это означает, что производственные пропорции никогда не бывают абсолютно тождественны пропорциям потребления, и поэтому одновременно они в известной степени являются диспропорциями. Только при абсолютно метафизическом подходе к исследованию экономических диспропорций создается впечатление о полной их противоположности экономическим пропорциям. В действительности же не существует никакой постоянной, абсолютной тождественности производственных пропорций пропорциям потребностей. Это дано уже тем, что каждый из экономических процессов, посредством которых осуществляются экономические пропорции, имеет определенную самостоятельность развития и ни один из них не является пассивным отражением другого. Производство постоянно развивается, по-разному меняется производительность труда в производстве различных продуктов, меняются производимые виды и ассортимент изделий, по-разному изменяется рабочее время, его использование и т. д. Результатом этого процесса являются определенные количественные отношения, в которых различные виды потребительных стоимостей выходят из производства. С определенной относительной самостоятельностью развиваются также и процессы распределения (труда и продуктов), которые вызывают определенное несоответствие пропорций, в которых продукты были произведены и в которых они могут быть потреблены. Наконец, и само развитие потребностей не является пассивным отражением производства и распределения; в силу относительной самостоятельности развития оно в свою очередь вызывает несоответствие между пропорциями, в которых продукты будут потреблены, и теми пропорциями, в которых они были произведены, что, естестЬенно, может проявиться только в том, что некоторые продукты не будут потреблены, а некоторые экономически реальные потребности не будут удовлетворены. Другими словами, абсолютно пропорциональное развитие могло бы существовать лишь при таких условиях, когда полностью отсутствовали бы противоречия между развитием производства и потребностей.
251


Хотя мы здесь и подчеркиваем неправильность абсолютного противопоставления пропорций и диспропорций, это, однако, ничего не меняет в том факте, что в условиях качественно различных экономических отношений имеются и существенные, качественные различия в развитии экономических пропорций, то есть отношения между пропорциями, в которых производятся потребительные стоимости, 'и пропорциям.и, в которых они необходимы обществу. В условиях одних экономических отношений производственные пропорции могут настолько приближаться к развитию пропорций потребностей, что противоречия между ними становятся минимальными и можно, по существу, говорить о пропорциональном развитии. Для других экономических отношений характерно существование больших противоречий и диспропорций, а в условиях третьих — противоречия и диспропорции могут настолько возрасти, что создается впечатление, будто необходимость развития производства в экономических пропорциях вообще отсутствует. Следовательно, для того чтобы установить существенные, качественные различия в развитии экономических пропорций в условиях различных способов производства, нет необходимости абсолютизировать определенное развитие экономических пропорций.
Самые глубокие противоречия между развитием производства и потребностями существуют при капитализме, где всеобщей непосредственной целью агентов производства является не удовлетворение потребностей, а достижение наибольших прибылей. Здесь существует постоянная, всеобщая диспропорциональность, и восстановление равновесия между производственными пропорциями и пропорциями потребления, происходящее в результате кризисов перепроизводства !, когда насильственным и разрушительным путем производство приспосабливается к опросу1  2, носит временный характер.
Постоянные колебания, а иногда значительные отклонения в развитии производства отдельных видов продукции вовсе не выражают аналогичных отклонений в развитии потребностей, а являются проявлением стихийности развития капиталистического производства. Здесь 1 См. К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, ч. II, стр. 540.
2 См. В. И. Ленин, Соч., т. 3, стр. 621.
252


большее или меньшее перепроизводство отдельных товаров, трудности в их сбыте, падение цен (что, однако, в современных условиях, при монополизации различных отраслей, не является неизбежным) ведут к насильственному сокращению производства. Естественно, что последствия такого положения испытывают на себе в основном мелкие капиталисты, для которых трудности сбыта часто являются пагубными. Более всего капиталистическое производство приближается (как было отмечено выше) к некой пропорциональности во время общих экономических кризисов, когда оно быстро сокращается во всех отраслях и когда оно вынуждено приспосабливаться к падающему спросу1.
Однако необходимо подчеркнуть, что при капитализме всеобщая диспропорциональность проявляется даже не столько в неудовлетворенных реальных потребностях, то есть неудовлетворенном платежеспособном спросе, сколько в излишне произведенных, непроданных товарах. Неудовлетворенная реальная потребность в условиях капитализма существует наряду с огромными складами с трудом продаваемых товаров всех видов, и лишь в отдельных случаях более быстрый рост спроса по сравнению с ростом производства ведет к уменьшению массы продукции, лежащей на складах (несмотря на то, что значительный рост спроса вызывает в конечном счете рост цен на соответствующие товары, а в результате этого — новое падение спроса при одновременном быстром развитии производства). При капитализме товары, произведенные сверх спроса, являются всеобщим явлением. Склады различных видов продукции растут неравномерно, а соответствующий рост производства отдельных товаров ведет к снижению на них заказов, к сокращению их производства и к относительному росту складов других видов товаров. Только в определенный момент всеобщий рост складов и всеобщее падение заказов как проявление наибольшего возрастания общей диспропорциональности между развитием производства и потребления ведут к всеобщему кризису 1 2.
Однако и при капитализме, с присущей ему всеобщей более или менее постоянной диспропорциональностью, 1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 273.
2 Там же, стр. 281.
253


проявляется необходимость развития производства в экономических пропорциях. Естественно, что здесь она существует лишь как скрытая продолжительная тенденция, которую можно обнаружить только с помощью абстрагирования от отдельных отклонений в развитии производства, как определенную среднюю величину в этом развитии, вокруг которой постоянно колеблется уровень развития производства. Следовательно, здесь пропорциональность проявляется стихийно, как необходимая тенденция развития в условиях постоянного значительного разрушения производительных сил и наличия неудовлетворенных потребностей L
Закон экономии времени
С обоими вышеуказанными общими экономическими законами неразрывно связан третий общий экономический закон — закон экономии времени. Мы уже говорили, что все количество труда, необходимое для производства отдельных видов потребительных стоимостей, зависит, кроме всего прочего, и от того, какое количество труда должно быть затрачено в среднем на одну штуку каждого вида потребительной стоимости.
Например, общее количество труда, которое должно быть затрачено на производство обуви, необходимой обществу (например, на 1 млн. пар ежегодно), зависит от количества труда, которое должно быть в среднем затрачено на одну пару обуви. Если количество труда (живого и овеществленного), необходимое в среднем для производства одной пары обуви, упадет с 120 до 108 мин., общество может в итоге на то же самое количество обуви, то есть на 1 млн. пар ежегодно, затратить на */ю общественного труда меньше, причем оно может сберечь труд как непосредственно на производстве обуви, так и на производстве машин для производства обуви, кожи, резины и т. п.
Следовательно, чем меньше труда нужно для производства одной единицы продукции на той или иной ступени развития, тем больше потребительных стоимостей может общество произвести с помощью труда, которым оно располагает. Количество труда, которое будет в среднем затрачено на производство отдельных видов потребительных стоимостей, зависит не только от уровня существующих, но и от использования потенциальных 1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 282.
254


производительных сил. Ясно, что, например, одна и та же машина и один и тот же рабочий в течение данного времени, в зависимости от применения различной технологии производства или в связи с различной интенсификацией труда и т. п., могут произвести совершенно различное количество изделий.
Казалось бы, зная об этом обстоятельстве, каждый производитель сам по своей инициативе будет применять наиболее производительные методы, которые только ему известны, стремясь этим увеличить количество производимых потребительных стоимостей. В действительности же дело обстоит совершенно иначе, ибо при общественном разделении труда, в сущности, ни один производитель не производит сам для себя, то есть производительность его труда не определяет непосредственно его личное потребление. Вместе с тем известно, что процесс общественного развития показал, что труд еще не был первой жизненной потребностью людей, поэтому последние всегда стремились трудиться как можно меньше. Поэтому и количество труда, затрачиваемого на производство потребительных стоимостей, степень использования производительных сил, или реальная производительность труда, и эволюция этого использования, или эволюция реальной производительности труда, неизбежно являются результатом экономического взаимодействия людей, результатом экономических отношений. В условиях всех экономических отношений действует объективная экономическая взаимосвязь, которую мы называем экономией времени и которая непосредственно проявляется в степени использования производительных сил
Между людьми всегда осуществлялись такие экономические отношения, которые стимулировали их к максимально экономным затратам труда, хотя на отдельных ступенях общественного развития, в разных общественных формациях формы проявления и развитие этой экономии существенно отличались.
Следовательно, экономия времени выражает общую необходимость максимально экономного использования всех потенциальных производительных сил, в особенности достижение максимальной экономии овеществленного 1 См. «Архив Маркса и Энгельса», т. IV, стр. 119.
256


й живого труда в производстве потребительных Стоимостей, необходимых обществу. Мы потому так подробно останавливаемся на вопросе об экономии времени, что вся экономия в общественном производстве сводится именно к экономии времени. Количество живого труда мы выражаем количеством рабочего времени, то есть экономия живого труда является собственной экономией рабочего времени. Устранение излишнего, бесполезного труда также является формой экономии рабочего времени. Средства производства также заключают в себе определенное количество прошлого, овеществленного труда, экономия на средствах производства также является экономией рабочего времени. И наконец, речь идет не только об экономии времени, в течение которого совершается процесс труда; существует, как известно, и определенное время производства, в течение которого люди не работают, однако процесс производства продолжается (например, различные химические процессы и т. п.). Следовательно, общим знаменателем всей этой экономии является «время», поэтому мы и говор-им о необходимости экономии времени.
Необходимость экономии времени нельзя, однако, понимать как необходимость уменьшения всего количества рабочего времени общества или индивида.
Здесь речь идет не о том количестве рабочего времени, которое общество затрачивает в целом, а о количестве времени, которое необходимо на производство отдельных потребительных стоимостей. Иначе говоря, речь идет о соотношении между временем производства и количеством созданных за это время потребительных стоимостей. Итак, экономия времени выражает не какую-то абсолютную экономию времени, а относительную экономию, то есть экономию времени, необходимого для производства определенных потребительных стоимостей. Следовательно, при неизменном общем рабочем времени общества экономия времени означает увеличение общего количества произведенных потребительных стоимостей. Следовательно, экономия времени есть процесс, отношение; она означает постоянное сбережение времени, необходимого для производства потребительных стоимостей, все более эффективное использование рабочего времени, которым общество располагает на той или иной ступени развития.
256


Известно, что основой количества потребительных стоимостей, производимых за единицу рабочего времени в обществе, являются потенциальные производительные силы, их объем, их технический уровень, уровень технологии и т. д. Однако только экономические отношения превращают потенциальную производительную силу в реальную производительную силу труда, обусловливают определенную степень использования потенциальных производительных сил. Следовательно, реальная общественная производительная сила труда, или общественная производительность труда, всегда есть проявление не только количества и уровня существующих носителей производительных сил (потенциальных производительных сил), но также и той объективно обусловленной экономической взаимосвязи, которая ведет к максимально высокой экономии средств производства и живого труда, к максимальной экономии времени, к наиболее эффективному использованию потенциальных производительных сил Ч Эта закономерность наблюдается в условиях любых экономических отношений, иначе не мог бы существовать труд людей друг для друга, не могло бы существовать общественное производство.
Объективно обусловленная взаимосвязь между всеми экономическими процессами является именно тем фактором, который способствует максимально эффективному использованию производительных сил, обусловливает постоянное их совершенствование и все более эффективное использование. Было бы ошибочным считать, что это является результатом только определенного способа кооперирования и разделения труда. Как уже говорилось выше, эти процессы непосредственно увеличивают производительную силу труда. Однако способ распределения средств производства, способ обмена деятельностью, способ распределения предметов потребления, короче — все экономические процессы в своей взаимозависимости обеспечивают постоянную экономию времени, создают
1 <С общественной точки зрения производительность труда возрастает также с его экономией. Последняя включает в себя не только экономию средств производства, но и устранение всякого бесполезного труда» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 539).
9 О. Шик
257


большие или Меньшие стимулы для такой экономии, в большей или меньшей степени обусловливают эту экономию.
Не существует никакой конечной экономии времени; есть только постоянный процесс дальнейшей экономии, что вместе с развитием носителей производительных сил и на его основе проявляется в постоянном росте производительности общественного труда. Конечно, всегда в тот или иной момент развития экономии времени существует высшая и низшая степень использования определенных сравнимых носителей производительных сил. Так, можно взаимно сравнивать использование потенциальных производительных сил в разных предприятиях, отраслях, областях или странах. Однако не существует никакого абсолютного показателя максимального использования потенциальных производительных сил. Нельзя сказать, что тот или иной уровень экономии является «непреодолимой ступенью использования производительных сил», «максимально возможной экономией времени». В определенный момент в данной стране или во всем мире всегда существует только объективно-максимальная степень использования потенциальных производительных сил, которую мы можем определить путем сравнения; однако это не означает, что в тот же самый момент уже невозможна дальнейшая экономия времени. В действительности каждая экономия времени является лишь ступенью к последующей, более высокой экономии, и одновременно по сравнению с этой последующей экономией она уже не является экономией.
Следствием определенного состояния носителей производительных сил и действия закона экономии времени является то, что производство отдельных видов потребительных стоимостей на каждой ступени развития общественного производства характеризуется определенной средней общественной производительностью труда. Мы подчеркиваем, что существует именно средняя производительность труда, потому что часто одинаковые виды потребительных стоимостей производятся в различных условиях производства (разная техника, способности производителей, природные условия и т. п.). Однако следует заметить, что эта средняя общественная производительность труда никогда не является абсолютной наивысшей производительностью, она постоянно развивается, 258


поэтому можно сравнивать различную производительность труда при производстве единицы продукции одного и того же вида в тот или иной момент развития.
Однако то, что экономию времени не следует абсолютизировать, вовсе не означает отсутствия существенных различий в экономии времени и ее развитии в условиях различных экономических отношений. Речь идет об определенной всеобщей тенденции развития, проявляющейся внутри всех экономических отношений различным способом, в разных формах, при действии различных противоположных взаимосвязей. Одновременно всегда существуют определенные экономические взаимосвязи, обусловливающие недостаточное использование факторов производительных сил, недостаточную реализацию потенциальных производительных сил, излишнюю затрату труда и средств производства, и т. д. Это те взаимосвязи, которые в целом тормозят развитие экономии времени.
Так, например, в капиталистическом товарном производстве каждый частный производитель за свои товары получает деньги только в соответствии со средними общественными издержками производства, необходимыми для производства определенного вида товара. Производитель, который добивается издержек ниже средних, реализует добавочную прибыль, в то время как производитель с издержками, находящимися выше среднего уровня, получает прибыль ниже средней (или вообще не получает никакой прибыли) и постепенно, не выдерживая конкуренции, разоряется. Эта взаимосвязь заставляет каждого капиталиста стремиться к достижению максимальной экономии времени, к максимальной экономии средств производства (в ущерб здоровью и безопасности рабочих) с целью повышения производительности труда1.
Вместе с этим частные, обособленные товаропроизводители, не знающие характера будущего развития спроса, несут все возрастающие потери на излишне произведенных товарах, на излишних производственных мощностях, на излишне растущих издержках обращения, на преждевременно выведенных из строя средствах производства обанкротившихся капиталистов, на неиспользованной армии рабочей силы, на сознательно уничтожаемых непроданных товарах и т. д. Таким образом, присущие капитализму противоречия вызывают огромные потери1  2.
Следовательно, можно и должно различать развитие экономии времени в условиях различных экономических отношений, которые также характеризуют специфику этого развития. При определенных экономических отно1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 95.
2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 539.
9*
259


шениях экономия может осуществляться в рамках отсутствия экономии, и на первый взгляд может показаться, что здесь вообще не действует закон экономии времени. В действительности же этот закон существует, действует и вынуждает тем или другим способом самого производителя увеличивать производительность труда, устранять потери времени, более эффективно использовать средства производства, применять более эффективную технологию производства и т. д. Естественно, что закон экономии времени, как и остальные общие законы, с наибольшей силой действует в условиях новых экономических отношений. В ходе развития экономических отношений, если брать продолжительный отрезок времени, растут и внутренние противоречия этих отношений, которые всегда означают рост ненужных затрат и потери рабочего времени. Рост этих потерь также говорит о том, что определенные экономические отношения отмирают и должны быть заменены новыми, обеспечивающими качественно более высокую экономию времени и более быстрые темпы ее роста. В дальнейшей работе мы покажем, как новые, социалистические экономические отношения по сравнению с капиталистическими не только обеспечивают более быстрое развитие носителей производительных сил, но и более бережливое использование последних, что свидетельствует о качественно новой, более высокой ступени экономии времени.
Итак, все указанные общие экономические законы выражают определенные общие взаимосвязи между всеми экономическими процессами на всех ступенях общественного развития; они выражают те взаимосвязи, которые определяют развитие этих процессов, их сущность. Каждая ступень развития производительных сил вызывает в конечном счете такие специфические экономические отношения, посредством которых указанные экономические законы могут проявляться в особой форме и посредством которых могут разрешаться различные противоречия. Не могут возникнуть экономические отношения, которые оказались бы неспособными обеспечить развитие производства в экономических пропорциях при относительной экономичности производства, хотя эта пропорциональность и обеспечивается исторически особым способом 260


и при существовании особых противоположных взаимосвязей.
То, что мы особо выделили три экономических закона, вовсе не означает, что они существуют как-то изолированно друг от друга. Мы лишь нащупали, выделили определенные взаимосвязи, абстрагировавшись от других взаимосвязей. В действительности же все эти взаимосвязи действуют в неразрывном единстве, постоянно перекрещиваются, взаимно переплетаются и составляют, собственно, только разные стороны единого, внутренне противоречивого общественного экономического процесса. Это есть процесс необходимого развития производства и потребления общества, который всегда имеет определенную качественную характеристику и отвечающую ей внутреннюю количественную структуру во времени и пространстве (пропорции, экономия времени и т. д.).
8. 	КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СООТНОШЕНИЯ
Закономерные экономические взаимосвязи — это взаимосвязи, присущие качественно и количественно определенным процессам независимо от того, являются ли эти взаимосвязи всеобщими (о них мы уже говорили) или специфическими, определяющими специфику отдельных экономических отношений. Следовательно, особенность отдельных исторически обусловленных экономических отношений определяется не только качественно особым характером определенных экономических процессов и их взаимосвязями, но и определенным специфическим характером количественных соотношений этих взаимосвязанных экономических процессов. Чтобы особо подчеркнуть эту количественную сторону, К. Маркс и Ф. Энгельс употребляли именно термин «экономическое соотношение» («Verhältnisse»), а не «экономические отношения» («Beziehungen») Однако у нас термин «эко-
1 «При переводе слова «rapports» (отношения — Ред.) я пишу большею частью вместо «Beziehungen» «Verhältnis», потому что первое слово слишком неопределенно, и Маркс сам всегда передавал немецкое «Verhältnis» словом «rapport» и наоборот. К тому же в таком, например, выражении, как «rapport de proportionalité» («пропорциональное отношение»,— Ред.), «rapport» означает нечто количественное, что может быть передано только словом «Ver261


комические отношения» употребляется чаще, а потому и мы будем употреблять его при дальнейшем изложении; однако не столько важен термин, сколько необходимость осознать количественные особенности, характеризующие определенные экономические отношения.
В связи с количественной стороной экономических отношений необходимо коснуться дискуссионного вопроса о значении использования математики в экономических исследованиях. В последнее время среди некоторых экономистов социалистических стран распространилось мнение, что якобы главным недостатком политической экономии социализма было недостаточное использование математики при исследовании и выражении количественных экономических взаимосвязей. Поэтому мы попытаемся охарактеризовать взаимосвязь между политической экономией и математикой и установить действительное место математики в экономических исследованиях.
Мы уже упоминали о том, что определенные качественные взаимосвязи между экономическими процессами одновременно являются определенными количественными взаимосвязями. Другими словами, взаимодействие определенных экономических процессов, которые в течение продолжительного времени качественно не изменяются, проявляется также и в определенной зависимости количественных изменений одних процессов от количественных изменений других. Это означает, что качественная определенность взаймосвязей между экономическими процессами проявляется, кроме всего прочего, и в определенной взаимозависимости их количественных отношений.
Объективные и постоянные количественные изменения любого экономического процесса неизбежно вызывают соответствующие им количественные изменения других экономических процессов, однако не в такой степени, не в таком соотношении. Именно в силу того, что каждый экономический процесс характеризуется относительной самостоятельностью, его развитие будет отличаться от развития экономического процесса, который оказывает на него определяющее влияние. Следовательно, количе-
НаНгпз», потому что «ВегПеЬипб]» имеет преимущественно качественный смысл» (К. М а р к с, Ф. Э н г е л ь с, Письма о «Капитале», стр. 247). 262


ётвенные изменения отдельных экономических процессов всегда представляют собой проявление более сложных, противоречиво развивающихся взаимосвязей. Рассмотрим на примерах некоторые подобные количественные взаимосвязи, действующие при капитализме.
Любое существенное изменение в технике производства вызывает целый ряд количественных изменений в различных экономических процессах. Меняется прежде всего величина издержек производства различных видов товаров. Затем происходят соответствующие количественные изменения в закупках капиталистами сырья и других предметов труда, что часто вызывает изменение цен на это сырье и значительно изменяет объем его производства. Все это — одна цепь взаимосвязей.
Далее, изменение в технике производства может вызвать изменения занятости рабочих в соответствующих отраслях производства, а это в свою очередь повлечет за собой изменения в номинальной заработной плате рабочих. Изменения в занятости и номинальной заработной плате проявятся в количественном изменении платежеспособного спроса, в изменении количества продаваемых товаров.
Наконец, изменения в издержках производства различных видов товаров будут сопровождаться определенными сдвигами в ценах на эти товары. В результате этого изменится объем продажи различных видов товаров, а вместе с тем и размер прибыли, получаемой различными капиталистами. В конечном счете возможны финансовые затруднения одних капиталистов и рост прибылей у других, что приведет к изменению распределения капитала между различными капиталистами.
Ясно, что все эти взаимосвязи вызывают в конечном итоге количественные изменения в соотношении производства и потребления. Нельзя отрицать, что в результате этого происходит количественное изменение производственных отношений. Изменение производительных сил обусловило постепенные количественные изменения различных экономических процессов и, наконец, всех экономических отношений. Только метафизик может отрицать эти постоянные количественные изменения экономических отношений. Количественно изменилось положение людей в обществе: изменилось число капиталистов, их доля в капитале, в национальном доходе; изменилось число рабочих, соотношение занятых и незанятых, изменились номинальные и реальные доходы рабочих. Изменилась норма эксплуатации, степень удовлетворения потребностей, абсолютный и относительный жизненный уровень рабочих. Изменилось соотношение между предложением и спросом товаров, количество непроданных 263


товаров; изменилась возможность воспроизводства капитала и степень его расширения (норма накопления). В большей или меньшей степени возросли все противоречия капитализма и в большей или меньшей степени приблизилось их переходное насильственное разрешение, то есть кризисы.
Таким образом, отношения между людьми в ходе присвоения продуктов природы изменились количественно. Изменилось потребление людей, их внеэкономические интересы, волевые взаимоотношения людей, их политические интересы и т. д. Однако все эти взаимообусловленные количественные изменения еще не означают изменения качества отдельных экономических процессов и качества всех экономических отношений. Не изменилась качественная характеристика специфических экономических законов капитализма, его специфических экономических противоречий и форм их преодоления. По-лрежнему существуют определенные классы, прежним осталось и качественное экономическое соотношение между ними, не изменилась сущность эксплуатации, и по-прежнему идет процесс обнищания рабочих. Продолжается, как и прежде, процесс углубления противоречий между производством и рынком сбыта, неизбежными остаются кризисы перепроизводства. Не изменилась противоположность политических интересов рабочих и буржуазии, классовая сущность государства, его влияние на общественное развитие и т. д.
Однако на данном этапе исследования в нашу задачу входит исследование .не проблемы качества экономических и всех общественных отношений, а проблемы постоянного количественного развития и существования внутренней взаимообусловленности количественных изменений отдельных экономических процессов. Познание этого постоянного количественного развития также имеет исключительно важное политическое значение для революционной борьбы рабочего класса в капиталистических странах.
Где и поскольку существуют количественные взаимосвязи между определенными процессами, там и постольку существует возможность их математического выражения. Однако математическое выражение определенных количественных взаимосвязей есть нечто иное, чем основанный на математических подсчетах прогноз 264


будущего развития. Мы указали, что количественные изменения определенных процессов обусловливают количественные изменения других процессов. Возможность заранее определить эти количественные взаимосвязи зависит не от математических возможностей, ибо характер действия этих взаимосвязей определяется прежде всего характером экономических отношений. Там, где речь идет об определении количественного соотношения (количественной зависимости) различных экономических процессов, качественная взаимосвязь которых известна, применение математических методов, бесспорно, является возможным. Если мы знаем, что новая техника повысила производительность труда в определенных сферах производства, мы можем с помощью определенных данных математическим путем определить, сколько труда благодаря этому сберегло общество в течение данного отрезка времени. Если мы знаем, что благодаря этому изменился национальный доход и изменилась реальная заработная плата рабочих, мы можем с помощью математики определить и выразить изменения доли рабочего класса в национальном доходе и соотношение между этим изменением и изменением производительности труда. Математически можно выразить самые сложные экономические количественные взаимосвязи.
Однако в вопросе о применении математики в экономике речь идет не о спорах, касающихся математического выражения пройденного этапа развития, а об использовании математики для предвидения будущего развития.
Речь идет о том, можно ли заранее исчислить количественные изменения определенных процессов, вызванных изменениями других процессов. На этот вопрос необходимо дать следующий ответ: повсюду, где возникновение одной или нескольких неизвестных величин является результатом /изменений одной или нескольких известных величин в определенном соотношении, которое может быть выведено из определенного соотношения пройденного этапа развития, там применение математических методов может помочь вскрыть неизвестные величины и предопределить их развитие или может помочь предвидеть количественное соотношение между данными величинами.
265


Однако, как мы уже указывали, проблема общественной экономики заключается как раз в том, что каждый экономический процесс не является пассивным, автоматическим следствием другого экономического процесса, а всегда имеет определенную относительную самостоятельность развития. В условиях капиталистической экономики нельзя заранее точно предсказать развитие взаимообусловленных экономических процессов, ибо развитие каждого экономического процесса непосредственно зависит от решения (воли) большого числа частных собственников. Слишком большое количество волевых актов, выражающих совершенно противоположно развивающиеся частные интересы, непосредственно определяет развитие отдельных экономических процессов, и закономерность развития проявляется только как долговременная тенденция. Следовательно, здесь налицо слишком много обстоятельств, которые невозможно предвидеть, слишком много неизвестных и совсем мало известных величин, а поэтому и бесконечно много возможных вариантов развития. Можно предвидеть только наиболее общее, основное направление развития капитализма на основе марксистского познания законов его развития.
Например, в каждый данный период развития имеется множество возможностей осуществления важных технических изменений в различных сферах производства. При этом каждое из них вызывает совершенно различный экономический эффект, различный рост производительности труда, разные производственные пропорции, занятость, распределение и рост доходов, различное развитие спроса и т. д. Существуют самые разнообразные возможности перераспределения капитала между различными собственниками, отраслями производства, производственной и непроизводственной сферами и т. д., возможности банкротства одних и спекулятивное обогащение других. Эти возможности вызывают различное развитие инвестирования, различные производственные пропорции и т. д. В разных отраслях существуют совершенно разные возможности изменения занятости, реальной заработной платы, борьбы между капиталистами и рабочими и т. д. А какое бесконечно большое количество разнообразнейших вариантов экономического развития вытекает из различных возможностей взаимных комбинаций развития основных экономических процессов!
Поэтому там, где нельзя заранее предопределить главные экономические процессы, математические методы определения будущего экономического развития бессильны.
Поэтому буржуазным экономистам не остается ничего иного, кроме оценок возможных вариантов раз266


вития различных наиболее общих и наиболее широких экономических процессов на основе расчетов вероятности по средним статистическим данным, относящимся к прошлому (среднему росту производительности труда, средним издержкам капитала, средним инвестициям за определенный период, среднему росту денежных доходов, средним изменениям структуры спроса и т. д.). Однако ясно, что в условиях капитализма с присущей ему неравномерностью развития очень важен избранный период для определения этих средних величин. Чем более продолжительный период будет избран (для того, чтобы исключить отдельные отклонения), тем более общими, более абстрактными будут величины, которые для короткого периода развития в будущем вообще могут не иметь никакой силы. Если эти средние величины используются для предсказывания перспективного развития, они теряют свое практическое значение и превращаются в очень абстрактный, значительно расходящийся с конкретным развитием прогноз. Чем короче избранный период из прошлого развития, тем меньше вероятность повторения этого развития в будущем, потому что это развитие всегда зависит от огромного количества факторов, которые не повторяются как раз в силу своей специфики.
Часть буржуазных экономистов, в особенности сторонники так называемой «эконометрии», постоянно пытаются разработать методы расчетов количественных изменений одних экономических процессов в зависимости от изменения других, однако возможности для этого избираются совершенно произвольно; причем они сосредоточивают усилия преимущественно на математической стороне дела, в силу чего разработанные методы дают всего лишь минимальную возможность практического применения их в капиталистических условиях. С помощью эконометрических методов исследования в большинстве случаев могут быть лучше познаны и учтены при управлении производством лишь непосредственные технико-экономические .взаимосвязи внутри капиталистических коопераций, где отдельными экономическими процессами можно управлять планомерно (например, наиболее эффективное распределение производственных программ между предприятиями, цехами, рабочими местами; выбор наиболее целесообразного ассортимента;
367


Наиболее эффективные Методы транспортировки и т. п.). Различные методы, основанные на правильно познанных непосредственных экономических взаимосвязях, действующих во всем обществе (например, метод исследования возможного изменения структуры платежеспособного спроса в зависимости от изменений цен и номинальных доходов), хотя и используются крупными монополиями и даже буржуазными государствами, однако на основе весьма приблизительных посылок (оценивается динамика цен и денежных доходов на базе прошлого развития и с очень малой степенью вероятности делается оценка будущего развития).
Методы расчета межотраслевых связей Леонтьева, по существу, не могут найти широкого применения в условиях капитализма, потому что заранее определить темпы технического развития в отдельных отраслях производства, рост производительности труда и расширение производства, распределение национального дохода и развитие спроса на предметы потребления и т. д. невозможно. К этому методу мы еще вернемся в связи с планированием при социализме.
Из сказанного выше ясно вытекают возможность и большое значение применения математических методов в социалистической экономике. Здесь все основные, взаимосвязанные экономические процессы могут и должны быть планомерно управляемы и определяемы. Различные экономические процессы, из которых один обусловливает и определяет другой, должны начать развиваться одновременно, причем в пропорциональном, слаженном количественном соответствии. Однако все это требует пре-» дварительных расчетов, относящихся к огромной массе количественных взаимосвязей, нахождения наиболее эффективного варианта технического развития, расчета влияния технического прогресса на рост производительности труда, влияние последней, а также роста числа занятых в производственной сфере, на увеличение производства в отдельных отраслях, рост общественного продукта и национального дохода, распределение национального дохода на фонд накопления и фонд потребления, увеличение реальных доходов отдельных слоев трудящихся, развитие структуры платежеспособного спроса, развитие производственных пропорций и т. д. Все это — огромное количество самых разнообразных арифметиче268


ских действии, которые должны ЬыявИть необходимое развитие той или другой неизвестной величины на базе предполагаемого развития других величин; при этом, конечно, возникает большое количество обратных связей и изменений первоначальных предположений — необходимое условие приближения к наиболее оптимальному варианту развития народного хозяйства.
Чрезвычайно важно, чтобы экономическая наука при вскрытии взаимосвязей между различными экономическими процессами при социализме объясняла бы методы определения необходимого количественного соотношения в развитии отдельных экономических процессов. (Но необходимо сразу сказать, что главные трудности политической экономии социализма заключаются не в том, что она не всегда доводит свои исследования до вскрытия наиболее эффективных методов расчета количественных взаимосвязей. При этом нельзя недооценивать значения разработки подобных экономико-математических методов исследования для целей совершенствования социалистического планирования.) Однако эта проблема не должна уводить в сторону от исследования самого содержания наиболее важных экономических взаимосвязей при социализме. Тот, кто считает, что применение математики в экономике социализма решит вопрос о познании будущего развития всех экономических процессов, очевидно, не имеет понятия о существе экономических отношений; о внутренних взаимосвязях и противоречиях социалистической экономики и о существующем до оих пор незнании существенных взаимосвязей, которые определяют развитие различных экономических процессов ’.
i В этом вопросе прав Ф. Олива (см. «Proti projevům buržoázni ideologie a revizionismu», Praha, 1960), который предостерегает от преувеличения значения применения математики в политической экономии. Однако нельзя согласиться с его пониманием экономических отношений и отрицанием возможности «применения математики к существу экономических явлений».
Мы уже указывали, что экономические отношения не только имеют качественную определенность в течение относительно продолжительного отрезка времени, но одновременно выражают собой всегда определенное количественное соотношение (например, в распределении труда или средств производства в обществе, в распределении продукции, в отношениях обмена, доли потребления в национальном доходе и т. д.), которое можно определить и выразить 269


Политическая экономия социализма еще в недостаточной степени вскрыла взаимосвязи, которые определяют развитие различных процессов распределения и обмена и в особенности их влияние на-развитие экономических интересов людей и обратном влиянии этих -интересов (в качестве стимулирования) на развитие производства, на технический прогресс, на рост производительности труда, развитие производственных пропорций -и т. д. Нет нужды приводить здесь все еще не решенные проблемы политической экономии социализма,— мы еще будем ими подробно заниматься. Здесь же важно по возможности правильнее определить место и роль математики в экономическом исследовании.
Сила марксистской политической экономии всегда заключалась и заключается в том, что она вскрывала и вскрывает не то, как должна была бы развиваться экономика в соответствии с какими-то субъективными представлениями, а то, как эта экономика должна развиваться в результате действия внутренних, объективно обусловленных взаимосвязей. Кто этого не понял, тот ничего не понял в существе марксистской политической экономии. Однако понимание этих закономерных взаимосвязей содержит в себе, например, также понимание объективно обусловленного стимулирования экономической деятельности людей, необходимых соотношений между экономическими интересами различных социальных групп и форм их осуществления; объективно необходимых взаимосвязей между экономическим целым и его частью и т. д. Все это — чрезвычайно важные взаимосвязи, объяснение которых зависит не от степени использования
математическим путем. Экономические отношения между буржуазией и пролетариатом являются не только отношениями определенного исторического качества; они всегда являются одновременно общественно средним количественным соотношением, которое имеет свои закономерности развития (например, соотношение между количественно определенным распределением средств производства определенного технического уровня, продажей определенного количества рабочей силы как товара; определенным распределением валового национального продукта и национального дохода между буржуазией и пролетариатом, определенным развитием потребления и капиталистического накопления и т. д.). Нельзя количественную определенность экономических отношений (соотношений) отделять от их качественной определенности.
270


математики, а прежде всего от правильности экономического анализа Ч
Это, однако, не означает, что мы Должны оставить в стороне разработку различных математических методов исчисления количественного соотношения в развитии экономических процессов, экономическая взаимосвязь которых уже была вскрыта. Бесспорно, что познание -всех факторов, определенным способом воздействующих на темпы роста совокупного общественного продукта при социализме (который мы обозначаем буквой Р), вплоть до построения математической формулы, выражающей необходимое количественное соотношение между этими факторами и Р, поможет рассчитать величину Р в процессе ее определения в плановом порядке*  2.
* Политическая экономия, которая не вскрывает экономической обусловленности интересов людей и не объясняет, почему люди поступают так, а не иначе, почему возникают определенные объективные стимулы их экономической деятельности, почему деятельность людей развивается в определенном направлении, то есть политэкономия, которая не объясняет объективной определенности экономической деятельности людей, не является марксистской, и все ее утверждения о закономерном развитии общества останутся пустыми фразами, которые призваны играть на руку метафизикам с их представлениями о «людях, действующих автоматически, как машины», или поддерживать субъективистские, волюнтаристские взгляды на экономическое развитие.
2 См. расчет подобной формулы в работе Вл. Андела (V1. A n d ě 1, К některým otázkám vývoje socialistické výrobní akumulace v CSR v letech 1948—1957, Praha, 1955).
Зависимость темпов роста совокупного общественного продукта от описанных факторов можно выразить также математическим способом:
Р, _ 0Л" До Рь ( + До). Оо У^Оо)
Ро Ро ' l +W 0Л)' 2 + 0Fo’ 2
0Ро
где 0 и 1 — соответственно исходный и последующий период (годы);
Р —совокупный общественный продукт;
— темп роста совокупного общественного продукта;
Ро
Р — объем производственных фондов на начало года (или на конец предшествующего года);
«71


Совершенно очевидно, что ни один математический метод сам по себе без экономического'анализа не даст возможности вскрыть эти факторы, самым существенным образом связанные с темпами роста общественного продукта; эти факторы могут быть вскрыты только посредством экономического исследования, применившего марксистский диалектический метод познания. В своих исследованиях марксисты-экономисты должны исходить из определенных общих экономических положений, исследовать в их свете новые экономические явления, вскрывать их специфические причины и специфическую форму действия, то есть новые специфические взаимосвязи. Это даст возможность не только познать до сих пор неизвестные специфические взаимосвязи, но и дополнить существующие общие положения, изменить их или внести коррективы. В марксистском анализе неизбежно соединение метода дедукции и индукции, здесь
0 р — среднегодовой объем производственных фондов
— степень эффективности производственных фондов; 0?
изменение степени эффективности производственных фонРо
дов;
а — производственное накопление;
— темпы роста (изменение размера) производственного наа° копления;
О — избыток амортизационных отчислений над потребностями по возмещению;
_£1-—темпы роста (изменение величины) избытка амортизационЦ>
ных отчислений над потребностями по возмещению;
—доля производственного накопления в национальном доходе;
_0. — доля национального дохода в совокупном общественном продукте.
т


сила абстракции должна возместить невозможность проведения предварительных опытов, которые подтвердили бы правильность рассматриваемых взаимосвязей в масштабах всего общества
Ясно, что статистическое исследование чисто количественного развития определенных экономических явлений, а также сознательное применение известных или разработка и применение новых математических методов в процессе специфического экономического количественного исследования могут вызвать или ускорить познание также новых качественных экономических взаимосвязей. Поэтому необходимо всячески развивать и поддерживать такой специфический количественный экономический анализ. Ясно, что любой количественный экономический анализ всегда исходит из определенной экономической теории и каждое правильное познание существенных и повторяющихся взаимосвязей между экономическими процессами определенного качества
1 При этом мы не отрицаем возможность и значение проведения определенных экономических опытов. Однако нет возможности провести такого рода опыты, которые позволяли бы установить правильность рассматриваемых взаимосвязей в масштабах всего общества, осуществляющихся посредством всей экономической деятельности в масштабах народного хозяйства; они не могут быть проверены в рамках отдельных предприятий, отраслей и областей (например, все народнохозяйственные взаимосвязи, связанные с существенными изменениями цен на потребительские товары).
Опыт есть такой вид деятельности людей, когда еще на стадии исследования проверяется правильность нашего предположения и когда мы наблюдаем, получится ли ожидаемый результат. В этом его отличие от широкой практической деятельности, когда мы уже применяем проверенные результаты или идем в направлении ожидаемого результата. Однако было бы неправильным называть опытом каждую новую экономическую деятельность в масштабах всего общества, предусмотренную общегосударственным планом, только потому, что ее результаты не могли быть проверены заранее и ее нельзя в подробностях и абсолютно точно предвидеть. Экономические опыты возможны в тех случаях, когда речь идет о проверке определенных непосредственных экономических взаимосвязей внутри предприятий, отраслей, областей, между отдельными предприятиями и т. д. Здесь может быть опробован эффект от изменения некоторых экономических процессов, например, на одном или на нескольких выборочных предприятиях и распространен на все остальные предприятия и т. п. Такое предварительное испытание результатов различных непосредственных экономических взаимосвязей в народном хозяйстве Чехословакии начинает применяться во все более широких масштабах.
273


создает необходимые предпосылки для познания всеобщих количественных соотношений в развития этих процессов или для расчета в ходе планового руководства конкретных количественных форм их развития. В свою очередь вскрытие новых специфических взаимосвязей в значительной степени облегчено более глубоким познанием общих и всеобщих экономических взаимосвязей, которые составляют их скрытую сущность I
Итак, при каждом новом экономическом анализе нужно исходить из определенных имеющихся экономических знаний об общих экономических взаимосвязях, без которых невозможно вскрыть специфику определенных новых взаимосвязей. Этим мы снова возвращаемся к уже высказанному значению познания наиболее общих экономических закономерностей (в особой форме действующих и при социализме) для исследования любых еще не познанных специфических экономических взаимосвязей. Как будет показано далее,, для более успешного проведения экономического анализа необходимо также учитывать наличие внеэкономических взаимосвязей в обществе и постоянно углублять также их познание.
1 «Некоторые экономисты полагают, что другая мера предосторожности заключается в установлении границ применения математики в экономике. Между тем следует говорить не о границах применения математики в экономике, а лишь о примате предварительного качественного анализа как основного условия научного применения математических методов и о необходимости учета сложности условий использования математики в социально-экономической области. Не надо забывать и о том, что есть экономисты, которые продолжают придерживаться неправильной точки зрения, считая бесполезным и даже вредным применение математических методов в экономике» (В. Немчинов, Применение математических методов в экономических исследованиях и планировании, «Вопросы экономики», 1960, № 6, стр. 15).


ГЛ А В А ¡V
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И СОБСТВЕННОСТЬ
Почему здесь мы вновь останавливаемся на категории «собственность», несмотря на то, что все предыдущее изложение было посвящено анализу сущности этого понятия? Выше был приведен анализ экономических отношений, которые рассматривались классиками марксизма-ленинизма как определяющие сущность собственности, а потому и качественно различные экономические отношения — как определяющие сущность качественно различных форм собственности. Однако в противовес такому пониманию собственности возникло другое, сформулированное Сталиным при определении им производственных отношений. Это понятие, по существу, было принято большинством экономистов-марксистов, и до сих пор его еще придерживается большинство экономистов. При этом они, естественно, утверждают, что данное понятие не находится в противоречии с понятием собственности, выдвинутым Марксом, что оно полностью с ним согласуется и что вообще это теоретически правильное и отвечающее действительности определение.
Однако, так как мы убеждены, что понятие «собственность», выдвинутое Сталиным, не только находится в противоречии с определением этой категории классиками марксизма-ленинизма и не отвечает действительности, но одновременно является и основным препятствием на пути к решению различных важнейших теоретических проблем (особенно проблем, касающихся экономики социализма), мы считаем необходимым особо остановиться на данной категории. При этом важно доказать, что положение Сталина является не просто неправильным, но что оно затрудняет действительное понимание экономических отношений.
275


(.ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОБСТВЕННОСТИ, ДАННОЕ СТАЛИНЫМ
Остановимся подробнее на определении экономических отношений, данном Сталиным:
«Предметом политической экономии являются производственные, экономические отношения людей. Сюда относятся: а) формы собственности на средства производства; б) вытекающие из этого положение различных социальных групп в производстве и их взаимоотношение, или, как говорит Маркс: «взаимный обмен деятельностью»; в) всецело зависимые от них формы распределения продуктов» *.
Согласно этому определению, существуют некие «формы собственности на средства производства» как основа не только «взаимного обмена деятельностью», но и «формы распределения продуктов». Что же, однако, надо понимать под «формой собственности на средства производства» в отличие от обмена и распределения
’И. В. Сталин, Экономические проблемы социализма в СССР, стр. 73.
Это понятие является лишь более наглядным определением взаимоотношения собственности и производственных отношений, которое Сталин высказывал еще в 1938 г. в работе «О диалектическом и историческом материализме».
Уже там, после менее четкого высказывания о том, что «...состояние производственных отношений отвечает уже на другой вопрос: в чьем владении находятся средства производства, ...в чьем распоряжении находятся средства производства», он дает характеристику различным экономическим отношениям, причем эта характеристика каждый раз начинается формулировкой, что основой соответствующих производственных отношений является определенная собственность на средства производства; например:
«При капиталистическом строе основой производственных отношений является капиталистическая собственность на средства производства...
При социалистическом строе, который осуществлен пока что только в СССР, основой производственных отношений является общественная собственность на средства производства» (И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 593, 595, 597).
Это определение, кажущееся абсолютно правильным, настолько вошло в плоть и кровь целого поколения коммунистов, что нелегко будет проложить дорогу правильному, марксистскому понятию собственности.
На определение собственности, данное Сталиным, полностью опирается и известная монография М. В. Колганова «Собственность в социалистическом обществе». Колганов повторяет здесь определение экономических отношений, данное Сталиным. Затем он сам дает общее определение собственности, которое мы цитируем ниже. 276


продуктов? Что является сущностью данной категории? Что, собственно, выражает эта категория, которая кажется совершенно ясной н многими экономистами принимается без особых размышлений? Оставим пока в стороне существование различных «форм» собственности и поставим вначале вопрос: что вообще означает «собственность на средства производства»?
На этот вопрос в большинстве случаев мы получим будто бы вполне само собой разумеющийся ответ, что «собственность выражает определенное отношение людей к средствам производства». Ведь отдельные общественные формации различаются по тому, «кто владеет», «кто распоряжается» средствами производства, а поэтому «мы прежде всего должны исследовать собственность» и «ее различные формы». Однако именно эта кажущаяся очевидность является в действительности проявлением поверхностного анализа, когда вообще ничего не объясняется и только констатируется, что «всегда кто-либо владеет средствами производства», и в соответствии с тем, «кто ими владеет», происходит все дальнейшее, то есть обмен, распределение и т. д. Однако, как возникает это «владение», каким образом происходит то, что, например, «кто-то владеет средствами производства, а кто-то нет»; почему кто-то постоянно «владеет ими»; в чем проявляется это «владение»; в чем, следовательно, проявляются различия между формами «владения»? Ставя, таким образом, вопросы, мы не смо-» жем сделать ни одного шага вперед и в конечном итоге вынуждены будем вновь признать, что такое объяснение «собственности на средства производства», в соответствии с которым кто-то «владеет» или кому-то «принадлежат» средства производства, вообще не является объяснением. Оно только заменяет слово «владеет» словом «имеет» или «принадлежат кому-либо», но не объясняет существа «собственности».
Тем экономистам, которые считают, что здесь все объяснено, что понятие «собственность» действительно не говорит ни о чем, кроме того, что кто-то, какой-то субъект «владеет» или субъекты «владеют», необходимо решительно возражать, потому что эта упрощенная точка зрения, которая не объясняет, как возникает это «владение», как оно постоянно возобновляется (и как постоянно прекращается), чем оно определяется и т. п., 277


Открывала бы двери всем идеалистическим теориям о том, что будто бы частная собственность возникла первоначально благодаря труду собственника, в результате его усердия, самоотречения, бережливости и т. д. или в результате кражи, войны и т. п. Абсолютное большинство экономистов-марксистов стоит на правильных позициях в вопросе о возникновении той или иной формы собственности, однако при этом они не осознают имеющегося противоречия между историей возникновения и развития собственности, с одной стороны, и логической связью собственности с другими экономическими категориями в определении, данном Сталиным, — с другой, то есть противоречия между историческим и логическим. Теоретическое обобщение не выражает здесь действительную историческую и общественную сущность данной категории.
Прежде всего необходимо подчеркнуть, что понятие «собственность» означает не какой-то предмет, как это часто понимается в повседневной практике. Сами по себе здания, машины, сырье и т. д. не являются собственностью, потому что эти же предметы, эти же средства производства могут быть объектом совершенно различных форм собственности. Собственность не есть предмет, это — отношение. Однако какое отношение? Сразу ответить на этот вопрос трудно, ибо любое краткое определение нам бы здесь ничего не дало Ч
Так, например, краткое определение собственности, данное Колгановым, гласит:
1 Существует множество кратких определений собственности, однако в большинстве случаев они являются настолько абстрактными, что могут вести как к правильному, так и к ошибочному пониманию. Например, краткое определение собственности, данное в Большой советской энциклопедии, гласит: «Собственность — исторически определенная общественная форма присвоения материальных благ, выражающая отношения людей друг к другу в процессе общественного производства. Собственность связана с предметами, с вещами как с объектом присвоения».
Такое определение полностью отвечает марксистскому пониманию данной категории. Однако далее говорится: «Собственность на средства производства является определяющей чертой, основой производственных отношений». Само по себе это положение еще не является ошибочным, ибо оно зависит от понимания «производственных отношений», основой которых должна быть «собственность». Однако фактически уже здесь проявляется упрощенное понимание отношения собственности и экономических отношений, данное Сталиным.
278


«Под собственностью марксизм понимает присвоение людьми материальных благ, в первую очередь средств производства, внутри определенного исторического общества и возникающие на этой основе общественные, имущественные отношения между людьми»1 [курсив мой. — О. Ш.].
В итоге это определение ничего не объясняет, и единственное, что здесь мы снова видим, так это то, что М. В. Колганов, с одной стороны, понимает собственность как присвоение людьми предметов, а с другой — как общественные, имущественные отношения между людьми. Об этом он прямо говорит сразу же на следующей странице:
«Таким образом, марксизм рассматривает собственность как присвоение средств производства и других материальных благ и одновременно как совокупность имущественных или, что то же, производственных отношений людей, которые складываются на этой основе»2 [курсив мой. — О. III.].
В действительности же существует только присвоение людьми материальных благ посредством производственных отношений, или производственные отношения есть отношения, которые возникают между людьми в процессе присвоения материальных благ, и только посредством их люди могут присваивать материальные блага. Однако оставим пока полемику на данном абстрактном уровне и попытаемся проанализировать это отношение несколько подробнее.
2. СУЩНОСТЬ ЧАСТНОЙ собственности
Прежде всего остановимся на том, как частная собственность на средства производства проявляется при капитализме на поверхности явлений, а именно: в условиях капитализма определенное число людей «владеет» средствами производства, то есть эти люди имеют право распоряжаться средствами производства, решать вопрос об их использовании. На первый взгляд может по1 М. В. Колганов, Собственность в социалистическом обще’ стве, стр. 7.
* Там же, стр. 8.
279


казаться, будто проще было бы сказать, что эти люди решают вопрос об использовании средств производства. Однако, поскольку те, кто владеет, могут и само решение вопроса об использовании перенести на других людей (управляющих, директоров и т. п.), мы должны эту внешнюю видимость выразить как право решать, распоряжаться и т. д.
При этом мы имеем дело не с единичным, случайным явлением. Речь идет о том, что, с одной стороны, средства производства имеет определенное число членов общества, в то время как остальная часть их не имеет, то есть речь идет об определенном общественном явлении. С другой стороны, речь идет о том, что владение средствами производства постоянно повторяется. Хотя средства производства, которыми владеют определенные люди, постоянно меняются (ибо созданные средства производства потребляются), однако характерная особенность данного общественного явления заключается как раз в его постоянном повторении, постоянном возникновении и исчезновении.
Итак, если мы проанализируем данное общественное явление несколько глубже, то увидим, что частная собственность вообще не есть какой-то одноактный процесс владения определенными объектами. Частная собственность— это постоянное приобретение, потеря, новое приобретение и т. д. Следовательно, определение собственности как «отношение субъекта к объекту, которое проявляется в праве субъекта распоряжаться этим объектом в соответствии со своей волей» (что является наиболее распространенным определением собственности буржуазными идеологами), означает не только извращение этого общественного явления, но и искажение действительных фактов, определенным образом проявляющихся на поверхности общества.
Это определение собственности не выражает ее общественной основы, не объясняет ее происхождения, не объясняет того факта, что одни «владеют», в то время как другие «не владеют». Вместо этого оно выражает лишь наиболее общие черты явления, выступающего на поверхности, останавливает действительное движение, постоянное изменение объектов, которыми распоряжаются определенные субъекты, и, таким образом, оно преднамеренно в большей или меньшей степени преграждает 280


дорогу к познанию подлинной сущности частнокапиталистической собственности.
Отметим, что те марксисты-теоретики, которые на словах признают, что собственность есть общественное отношение, но не понимают ее как процесс, как постоянно возобновляющееся, постоянно развивающееся отношение, играют на руку подобному немарксистскому пониманию данной категории. Это делают все, кто говорит, что основой экономических отношений при капитализме является капиталистическая собственность на средства производства; другими словами, основой является то обстоятельство, что капиталисты имеют средства производства, в то время как рабочие их не имеют. И снова мы вернулись к метафизическому подходу, который делает невозможным понимание подлинной сущности собственности. Необходимо от этого ни о чем не говорящего владения перейти к пониманию действительного процесса присвоения, в котором владение всегда является лишь переходным моментом 1. Кто неспособен понять собственность как процесс, как постоянно возобновляющееся и развивающееся присвоение, тот никогда не поймет самой действительности, не поймет общественной сущности любой формы собственности на средства производства2.
Следовательно, частная собственность на средства производства прежде всего означает, что определенные субъекты постоянно присваивают себе средства производства. Следовательно, необходимо исследовать способ этого присвоения, если мы действительно хотим познать его сущность, а не предполагать его a priori и уж затем выводить из него экономические отношения. Однако мы, естественно, не будем заниматься этим исследованием, ибо уже 100 лет назад оно было проведено Марксом. Это был анализ как раз всех тех экономических процес1 Ф. Энгельс в программе социал-демократической партии считал необходимым подчеркнуть, что речь идет о постоянно повторяющемся процессе присвоения. В одном из своих замечаний к проекту Эрфуртской программы он говорит:
«Абзац 2.— Здесь я вставил бы: «В руках их присвоителей (или их владельцев) общественные средства труда», а также ниже «зависимость... от владельцев (или присвоителей) средств труда» и т. д. » (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 22, стр. 230).
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 217.
281


cob, b силу сущестЬования которых средства производства вновь и вновь попадают в руки только ограниченного числа членов общества, которые как раз благодаря этим особым процессам производства, распределения и обмена становятся капиталистами так же, как другая часть людей в силу этих же самых процессов вновь и вновь становится пролетариями. Важно не только то, что в результате определенных, постоянно повторяющихся в своей сущности экономических процессов капиталисты постоянно присваивают средства производства, но и то, что «вначале» не было a priori какой-то «капиталистической собственности», а существовали опять-таки только определенные экономические процессы, которые в дальнейшем и положили начало существованию капиталистического способа присвоения.
Таким образом, это исследование показало (и каждому, кто пойдет по этому пути анализа явлений, естественно, вновь покажет), что отдельные лица могут присваивать средства производства только посредством определенных экономических отношений, ибо никто не может производить и существовать, как Робинзон. Никто не производит средства производства для себя, независимо от других людей, и средства производства только посредством общественных экономических отношений могут попадать в собственность отдельных лиц L Именно эти индивиды и решают каждый раз вопрос об использовании средств производства. В процессе производственного использования последних, то есть в процессе нового производства, между людьми устанавливаются определенные отношения, то есть начинается присвоение новых изделий, в то время как старые потребляются. И так повторяется вновь и вновь. Следовательно, сущность частной собственности, то есть частное присвоение средств производства, заключается в особом способе производства, распределения и обмена средств производства, то есть эту сущность составляют определенные экономические процессы. Посредством данных процессов 1 «Что касается отдельного лица, то ясно, что даже к своему языку он относится как к чему-то своему собственному только в качестве естественного члена некоторого человеческого коллектива. Язык как продукт отдельного лица есть нечто невозможное. Но то же самое относится и к собственности» (К. Маг х, Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie, Berlin, 1963, S. 390).
282


люди превращают природу прежде всего в средства производства, которые затем присваивают. Неизменным проявлением всех этих процессов является то, что отдельные индивиды или определенные группы постоянно приобретают средства производства не внутри общественной кооперации, а как обособленные друг от друга, самостоятельные производители; они сами решают вопрос об использовании средств производства и постоянно посредством этих последних вступают в новые экономические отношения с другими людьми.
Таким образом, это именно тот особый способ присвоения средств производства, с которым неразрывно связано неравное распределение, создающее неравное положение людей в обществе и неизбежную эксплуатацию человека человеком. Этот способ производства, распределения и обмена средств производства является базой соответствующего производства, распределения и обмена предметов потребления, базой классового распределения и возникновения жизненной зависимости одних от других. Итак, определенные экономические отношения, отвечающие определенному состоянию развития производительных сил, которым отвечают также определенные волевые отношения между людьми, являются сущностью частной собственности, или частного присвоения.
3. 	ВЗАИМОСВЯЗЬ СОБСТВЕННОСТИ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Все усилия Маркса были направлены на опровержение вульгарных, псевдоисторических, буржуазно-юридических и всех чисто поверхностных понятий собственности. Маркс начал изучение политической экономии именно в связи с необходимостью уяснить сущность имущественных отношений и связанных с ними материальных интересов !. Следовательно, Маркс изучал не какую-то данную собственность (без познания ее возникновения и постоянного процесса возобновления), из которой потом выводятся определенные отношения между людьми, как это сделал, например, Дюринг. Маркс анализировал способ присвоения, то есть общественный 1 	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.» т. 13, стр. 5—6.
283


способ производства, лишь с помощью которого можно действительно объяснить, почему «кто-то владеет, а кто-то нет», каким образом «кто-то присваивает, почему он должен и может определенным способом решать вопрос о средствах производства» и почему «одни вообще не присваивают, не могут решать и становятся зависимыми». Таков порядок исследования Маркса.
Маркс боролся против понимания собственности — на средства производства или предметы потребления — как какого-то самостоятельного отношения вне отношений распределения, обмена и т. п. Посмотрим, как он, критикуя Прудона, опровергал подобное понимание.
«Наконец, собственность образует последнюю категорию в системе г-на Прудона. В действительном мире, наоборот, разделение труда и все прочие категории г-на Прудона суть общественные отношения, которые в совокупности образуют то, что в настоящее время называют собственностью; вне этих отношений буржуазная собственность есть не что иное как метафизическая и юридическая иллюзия. Собственность другой эпохи, феодальная собственность, развивается при совершенно иных общественных отношениях. Определяя собственность как независимое отношение, г-н Прудон совершает нечто худшее, чем методологическую ошибку: он обнаруживает непонимание той связи, которая соединяет все формы буржуазного производства; он обнаруживает непонимание исторического и преходящего характера форм производства определенной эпохи. Не видя, что наши общественные институты являются продуктами исторического развития, не понимая ни их происхождения, ни их развития, г-н Прудон может подвергнуть их только догматической критике»
Разве не ясно, что здесь Маркс говорит о том, что совокупность общественных, экономических отношений составляет содержание собственности на той или иной ступени развития, что познать различные исторические формы собственности — значит познать исторически определенные формы производства? Ведь историческое развитие экономических отношений является историческим развитием общественных форм присвоения, или собственности.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 27, стр. 406.
284


«Всякое производство есть присвоение индивидуумом предметов природы в пределах определенной общественной формы и посредством нее. В этом смысле будет тавтологией сказать, что собственность (присвоение) есть условие производства» 1 (курсив мой. — О. Ш.).
Нельзя, формально соглашаясь с Марксом, утверждать, что форма собственности на средства производства есть общественное, экономическое отношение, и одновременно придерживаться той точки зрения, что она является основой обмена между людьми и основой форм распределения продуктов, то есть отделять обмен и распределение от собственности. Что же тогда является содержанием этой таинственной «собственности на средства производства», если отбросить в сторону метафизическое утверждение, что кто-то владеет средствами производства, и если отвергнуть как неправильное то определение собственности, авторы которого хотя и признают, что собственность есть процесс присвоения, однако отрицают, что его содержанием является распределение и обмен средств производства? В определении, данном Сталиным, говорится, что формы собственности на средства производства определяют формы распределения продуктов, включая также и средства производства. Итак, что же означают эти «формы собственности на средства производства»?
Все выглядело бы иначе, если бы мы сказали, что формы присвоения средств производства, то есть формы производства, распределения и обмена средств производства, определяют формы присвоения предметов потребления, то есть формы производства, распределения и обмена предметов потребления; вся проблема выглядела бы совсем по-другому. Исчезла бы эта таинственная собственность, которая рассматривается как исходный момент исследований, и было бы ясно, что формы собственности на средства производства, а следовательно, и вытекающие из них формы собственности на предметы потребления являются формами производства, распределения и обмена, отвечающими всегда определенной ступени развития производительных сил, то есть что они являются формами присвоения индивидом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы.
’К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 713.
285


При этом речь идет не просто об игре или перестановке слов, а о принципиальном, совершенно различном понимании экономических отношений вообще, о различном понимании метода политической экономии. Дело в том, что эти различия не проявляются столь ярко в анализе, например, капиталистической экономики, сущность которой была последовательно изложена Марксом и Лениным. Это значит, что и те экономистымарксисты, которые не видят принципиального различия между общим определением экономических отношений, данным Марксом, и определением этих отношений, данным Сталиным, волей-неволей правильно (хотя иногда в большей или меньшей степени упрощенно) повторяют, воспроизводят анализ капитализма и его империалистической стадии, данный Марксом и Лениным. Однако существенные различия в понимании экономических отношений сразу же проявляются при переходе к решению новых экономических проблем и в особенности при решении экономических проблем социализма. Неправильное понимание экономических отношений проявляется здесь сразу же с методической точки зрения. Например, вместо того чтобы исследовать формы кооперации, разделения труда, распределения и обмена средств производства, распределения и обмена предметов потребления, обусловленные определенным развитием производительных сил, все это выводится — на базе абстрактных утверждений — из социалистических форм собственности. Вместо конкретного, подлинно научного анализа взаимосвязей между развитием отдельных экономических процессов (причем, не только наиболее существенных взаимосвязей, характеризующих качество экономических отношений при социализме, но взаимосвязей, обусловливающих их количественные изменения), вместо анализа конкретного процесса присвоения в социалйстическом обществе о социалистической собственности говорят просто как о понятии само собой разумеющемся, не нуждающемся ни в каком анализе, нечто, что a priori предполагается и из чего путем абстрактного теоретизирования выводится форма распределения при социализме, товарное производство при социализме и т. д. При ближайшем рассмотрении содержания социалистической собственности мы увидим, что она также понимается в значительной мере упрощенно 286


(общество «владеет» средствами производства, обществу «принадлежат» средства производства и т. д.). В действительности же, как будет показано далее, сам процесс социалистического присвоения предметов природы является очень сложным (во всяком случае, не таким простым, как он кажется тем, кто в своих исследованиях отталкивается от собственности как от понятия, a priori предполагающегося). Этот немарксистский метод полностью опирается на понятие экономических отношений, данное Сталиным, и на его метод изложения экономических проблем социализма, который не соответствует методу Маркса, Энгельса и Ленина. Если мы не вскроем всю порочность этого метода, мы не сможем преодолеть ту абстрактность и схематизм в политической экономии социализма, которые не отвечают делу строительства нового, социалистического общества и являются препятствием в деле решения проблем, возникающих в социалистической практике хозяйствования. Поэтому эту проблему важно и нужно очень подробно и последовательно проанализировать, необходимо преодолеть упрощенчество в понимании основных теоретических положений, с определенного времени господствующее в марксистской политической экономии, преодолеть представления, не отвечающие подлинно научным положениям классиков марксизма-ленинизма.
Следовательно, не существует никакого присвоения вне распределения и обмена средств производства. От этого отношения ничего не останется, если мы исключим из него распределение и обмен. Нам могут возразить: а как же производство? Однако производство, как мы уже указали раньше, имеет свою экономическую и техническую сторону, это прежде всего определенный технический способ создания потребительных стоимостей, происходящий, однако, при определенном специфическом разделении и кооперировании труда, при определенном специфическом распределении и обмене средств производства, или, короче говоря, при определенных формах распределения и обмена факторов производства. Итак, мы вновь сталкиваемся с вопросом о способе производства, распределения и обмена средств производства, который вместе со способом разделения и кооперирования труда определяет сущность того или иного способа присвоения и к которому уже нужно только 287


Прибавить способ Производства, распределения и обмена предметов потребления, чтобы целиком определить экономические отношения.
Некоторые экономисты считают, что прежде чем может начаться частное производство, должна существовать частная собственность на средства производства. Однако такое утверждение как раз и свидетельствует о метафизическом подходе к анализу явлений, который не в состоянии объяснить отношения распределения без предшествующего существования собственников. Но ведь эти собственники сами являются проявлением определенного процесса распределения. Следовательно, если мы говорим, что существует определенное частное производство, это означает, что данному производству должен предшествовать определенный процесс распределения, в результате которого средства производства были распределены таким образом (даже если они и были произведены еще при старых экономических отношениях), что на одной стороне появились собственники средств производства, а на другой — лица, не имеющие их,— процесс, который с этого момента начал постоянно повторяться и углубляться. Задача же марксистской политической экономии как раз и состоит в том, чтобы объяснить возникновение этого первого процесса распределения и обмена, объяснить, чем он был вызван и как он развивается, — и эту задачу решил К. Маркс.
4. 	ВОЗНИКНОВЕНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Если сказать, что «частная собственность на средства производства является основой капиталистических производственных отношений и эти капиталистические производственные отношения характеризуют капиталистическую собственность»1, то этим мы совершенно
1 «Основой капиталистических производственных отношений является частная капиталистическая собственность на средства производства [курсив мой.— О. Ш.] при отсутствии собственности на работников производства — наемных рабочих, которых капиталист не может ни купить, ни продать, так как они свободны от личной зависимости. Но рабочие лишены средств производства и, чтобы не умереть с голоду, вынуждены продавать свою рабочую силу капиталисту и нести ярмо эксплуатации. Именно этими производствен-
288


ничего не скажем, это тавтология (собственность определяет собственность). Возникновение капиталистического присвоения (собственности) средств производства К. Маркс объяснял как результат определенного качественного изменения феодального способа производства (в особенности развития ремесленного производства и торговли), элементом которого как раз и является развитие распределения и обмена факторов производства, которое на определенной ступени ведет к качественному изменению в распределении средств производства и рабочей силы 1.
В руках богатых торговцев, ремесленников сосредоточиваются деньги, и наряду с этим существует категория людей без средств производства и средств существования (подмастерьев без перспективы стать мастерами, разорившихся ремесленников, экспроприированных крестьян и т. д.). Все это на определенной ступени развития производительных сил создает условия для разбогатевшей части населения приобретать средства производства и рабочую силу, которую она в новых условиях (особенно в условиях новых крупных групповых корпораций) начинает эксплуатировать и превращается благодаря этому в капиталистов. Маркс особо подчеркивал, что первоначальное капиталистическое накопление по своей сущности не означает ничего другого, кроме качественно нового распределения средств производства, в результате которого определенные группы людей лишаются средств производства, а другие присваивают их. Он показывает, что процесс первоначального накопления, в котором рождаются капиталисты и наемные рабочие, означает возникновение капиталистического производства и что этот процесс с момента своего зарождения должен в течение долгого историчеными отношениями характеризуется природа капиталистической собственности и ничем другим» [курсив мой.—О. Ш.] (М. В. Колганов, Собственность в социалистическом обществе, стр. 42).
1 «Если скажут, что, по крайней мере, поскольку производство должно исходить из известного распределения орудий производства, распределение в этом смысле предшествует производству и образует его предпосылку, то на это следует ответить, что производство действительно имеет свои условия и предпосылки, которые образуют собой его моменты» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 723).
10 О. Шик 289


ского периода постоянно повторяться и расширяться. Таков первоначальный процесс возникновения капиталистического присвоения, или капиталистического способа производства.
Что же сторонники ошибочной теории собственности хотят в этом процессе выделить в качестве момента возникновения капиталистической формы собственности на средства производства, которую они отделяют от процессов распределения и обмена? Появление массы денег в руках определенных субъектов? Но ведь само по себе это еще не является капиталистической собственностью (хотя это уже момент данного процесса). Приобретение этими субъектами определенного количества средств производства? Однако и это еще не является капиталистической собственностью (хотя, бесспорно, является следующим ее моментом). Может быть, будет правильным сказать, что капиталистическая собственность возникла вместе с появлением слоя людей, не владеющих средствами производства? Нет, этого обстоятельства опять-таки недостаточно, хотя оно и является дальнейшим важным моментом возникновения капиталистической собственности. Или когда, наконец, тот, кто приобрел средства производства, приобретет еще и рабочую силу и заставит эту силу с помощью средств производства производить товары? Здесь уже мы отчетливо видим происходящий процесс капиталистического присвоения, который, однако, этим еще не завершается. Только тогда, когда капиталисты продадут произведенные товары и реализуют прибавочную стоимость, содержащуюся в них, весь этот новый экономический процесс получает свое окончательное выражение, свое завершение ’, с тем чтобы в дальнейшем вновь и вновь повторяться. Итак, совершенно очевидно, что капиталистическая собственность есть процесс, что это процесс присвоения посредством капиталистических экономических отношений как формы развития определенных производительных сил. Из этого процесса мы не можем выделить самостоятельную логическую категорию «собственности на средства производства», которая одновременно бы не была процессом распределения и обмена 1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 267-268.
290


средств производства (распределение здесь протекает посредством определенного обмена товаров) '.
Самые большие трудности в понимании данной категории, как это показывает Маркс, возникают вследствие того, что раньше, чем может произойти обмен товаров, должны существовать «частные собственники».
«Чтобы данные вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу как лица, воля которых распоряжается этими вещами: таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта, может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный. Следовательно, они должны признавать друг в друге частных собственников»2.
Этот факт всегда вызывает у некоторых экономистов представление о том, что прежде чем произошла первая покупка средств производства для капиталистического производства, уже должна была существовать капиталистическая собственность. В действительности же первые капиталисты (все равно где и когда) в момент первого приобретения средств производства были всего лишь потенциальными капиталистами (в большинстве случаев это были торговые капиталисты на пути превращения в промышленных), то есть опять-таки прежде чем собственники товаров и денег смогли противостоять друг другу, должно было произойти определенное разделение труда, а средства производства, товары и деньги должны были быть распределены определенным способом, или должны были произойти такие * «В каждую историческую эпоху собственность развивалась различно и при совершенно различных общественных отношениях. Поэтому определить буржуазную собственность — это значит не что иное, как дать описание всех общественных отношений буржуазного производства.
Стремиться дать определение собственности как независимого отношения, как особой категории, как абстрактной и вечной идеи значит впадать в метафизическую или юридическую иллюзию» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 168).
«...частная собственность, например, представляет собой не простое отношение и уж совсем не абстрактное понятие или принцип, а всю совокупность буржуазных производственных отношений» (там же, стр. 318).
2 	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 94.
10#
291


процессы, которые создали и соответствующих частных собственников.
При этом, естественно, и собственность до обмена является всегда лишь моментом в процессе присвоения, потому что присвоение не заканчивается тем, что, например, какой-нибудь ремесленник частным образом произведет определенные товары; он их должен еще продать и снова купить, с одной стороны, предметы потребления, а с другой — новые средства производства для возобновления производства. И здесь мы снова вернулись к тому, что так не нравится метафизику; он так любит свое начало, свою «собственность», из которой проистекают все остальные процессы. Однако дело заключается в том, что существует только непрерывность экономических процессов, которые в своей исторической, качественной характеристике и в своем единстве всегда означают особый способ присвоения. Этому соответствуют по своей сущности постоянно повторяющиеся и изменяющиеся моменты собственности на различные предметы в разных количествах, приобретенные различными людьми.
И если бы сейчас мы вновь обратились к тому давнему периоду первоначального возникновения частной собственности, мы так же, как и прежде, не увидели бы никакого особого самостоятельного зарождения частной собственности, которая составляла бы основу возникновения новой формы обмена и распределения. Мы обнаружили бы лишь постоянное развитие процессов производства, распределения, обмена и потребления, постоянный процесс присвоения, в котором, естественно, в определенные моменты, происходят качественные изменения. Постепенно развивающееся разделение труда, отвечающее развитию производительных сил, в определенный период ведет к возникновению товарообмена (вначале между различными общинами, а позднее и в самих общинах). Товарный обмен вызывает новое распределение средств производства и предметов потребления, начинается разложение общественной кооперации и возникает частное производство 1 с присущей ему то* «Различные ступени в развитии разделения труда являются вместе с тем и различными формами собственности, т. е. каждая ступень разделения труда определяет также и отношения индивидов друг к другу соответственно их отношению к материалу, ору292


Варной формой распределения и одновременным превращением в товар рабочей силы. Из общественной формы присвоения возникла частная его форма; в течение определенного периода существенно изменились производительные силы и все экономические процессы: кооперация и разделение труда, распределение средств производства, обмен деятельностью и распределение предметов потребления. Однако то, что у некоторых экономистов вызывает трудности и приводит к тому, что они в экономические отношения включают еще какие-то особые формы собственности, составляет отношение объективного и субъективного в этом развитии и взаимосвязь между экономическими и волевыми отношениями.
5. 	ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ВОЛЕВЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Все экономические отношения осуществляются посредством определенной волевой деятельности людей, то есть деятельности, управляемой определенной волей людей1. Марксизм-ленинизм вовсе не отрицает существования волевой деятельности людей, действующих в соответствии с определенными интересами, целями и волей, однако вместе с тем указывает, что историческое развитие не является результатом каких-то произвольдиям и продуктам труда» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 20).
«На самом деле, институт наследства предполагает уже частную собственность, а эта последняя возникает только с появлением обмена. В основании ее лежит зарождающаяся уже специализация общественного труда и отчуждение продуктов на рынке. Пока, например, все члены первобытной индейской общины вырабатывали сообща все необходимые для них продукты, — невозможна была и частная собственность. Когда же в общину проникло разделение труда и члены ее стали каждый в одиночку заниматься производством одного какого-нибудь продукта и продавать его на рынке, тогда выражением этой материальной обособленности товаропроизводителей явился институт частной собственности» (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 152).
* «Подобно тому как у отдельного человека, для того чтобы он стал действовать, все побудительные силы, вызывающие его действия, неизбежно должны пройти через его голову, должны превратиться в побуждения его воли, точно так же и все потребности гражданского общества — независимо от того, какой класс в данное время господствует,— неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 310).
293


них поступков людей. Наоборот, воля людей, а следовательно, и их волевая деятельность определяется в своей сущности объективно необходимыми отношениями1. Объективно необходимые отношения определяют содержание определенных видов деятельности, посредством которых данные объективные отношения осуществляются. Таким же образом, и экономическая деятель-’ ность является волевой деятельностью, которая определяется объективными экономическими отношениями, которые осуществляются только посредством волевой деятельности*  2. На этом соотношении объективного и субъективного мы подробнее остановимся в следующей главе. Здесь же мы останавливаемся на нем постольку, поскольку это необходимо для того, чтобы до конца проследить различие между общественным и частным присвоением.
Каждому типу экономических отношений соответствует определенный тип волевых отношений, посредством которых осуществляются экономические отношения. Как мы уже указывали ранее, люди всегда решают вопрос о своей экономической деятельности, об использовании материальных благ, об их потреблении и т. д. И никогда это решение не является решением изолированных Робинзонов, ко всему подходящих только с позиций своей деятельности; это всегда определенное решение, исходящее от одних людей и воздействующее — так или иначе — на других; поэтому мы говорим именно о волевых отношениях. Речь может идти или о том, что экономически дееспособные люди решают вопрос о своей * «Маркс рассматривает общественное движение как естественноисторический процесс, которым управляют законы, не только не находящиеся в зависимости от воли, сознания и намерения человека, но и сами еще определяющие его волю, сознание и намерения...» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 20).
2 «Следовательно, нет автоматического действия экономического положения, как это для удобства кое-кто себе представляет, а сами люди делают свою историю, но в определенной, обусловливающей их среде, на основе уже существующих действительных отношений, среди которых экономические условия, как бы сильно ни влияли на них прочие — политические и идеологические, — являются в последнем счете все же решающими и образуют ту красную нить, которая пронизывает все развитие и одна приводит к его пониманию» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», стр. 303),
294


деятельности, или о том, что определенные люди Могу! решать вопрос об экономической деятельности других людей путем приказов, предписаний, распоряжений и т. п. При этом и там, где люди решают вопрос о своей деятельности, это может быть непосредственное решение коллектива трудящихся о коллективном сотрудничестве или решение отдельных лиц об их индивидуальном труде (самостоятельный ремесленник и т. п.), посредством которого они вступают в отношения с другими людьми. Там же, где речь идет о волеизъявлении одних людей, которые осуществляют только руководство экономической деятельностью других людей, это может быть или волеизъявление одних, идущее вразрез с волей других, или это может быть решение органа, избранного по воле самих экономически дееспособных людей. Там, где воля одних людей навязывается другим, это может происходить или путем прямого насилия (разумеется, в разных формах), что явится отношением прямого господства и порабощения 1, или без насилия, ибо тем, кто должен подчиниться, ничего другого не остается, так как они принуждаются к этому экономически. Особый интерес представляют волевые отношения между частными производителями товаров, которые по отношению друг к другу выступают как товаропроизводители, действующие каждый в соответствии со своей индивидуальной волей, однако их воля имеет определенную общую основу (каждый должен продать и купить), и их экономические отношения осуществляются только посредством взаимной волевой деятельности.
Итак, мы видим, что между людьми существуют самые разнообразные волевые отношения, посредством которых проявляются определенные экономические отношения. В зависимости от условий могут существовать разнообразные комбинации описанных нами основных форм волевых отношений. Однако повсюду, где и поскольку существует волеизъявление определенных людей, имеющих право решать вопросы, связанные с экономической деятельностью других людей (в соответ* В этих отношениях господин путем насилия отбирает волю у порабощенного и полностью подчиняет его своей собственной волеч
295


СтЬии с волей или против Воли последних), Там и постольку возникает самостоятельная руководящая деятельность, а следовательно, и особые отношения управления как одна из форм проявления экономических отношений. И хотя содержание руководящей деятельности в конечном итоге с необходимостью определяется природными, техническими и экономическими закономерностями, оно имеет относительную самостоятельность развития, и в нем всегда непосредственно проявляется интерес и знания руководящего субъекта, что также непосредственно определяет развитие управляемой экономической деятельности. О влиянии этих интересов на экономическое развитие мы поговорим особо; сейчас же важно подчеркнуть, что посредством воли руководящих лиц осуществляются определенные интересы, которые всегда являются отражением положения данных лиц в экономике и их роли в процессе присвоения. Тот факт, навязывается ли их воля трудящимся или нет, всегда свидетельствует о наличии или отсутствии эксплуатации.
Следовательно, волевые отношения определяются экономическими, являются их непосредственным проявлением и всегда имеют — при наличии этих отношений — определенные общие черты. Сами субъекты и система их решений относительно экономической деятельности являются производными от экономических отношений. Определенная объективно необходимая форма кооперации и разделения труда и непосредственно связанная с этим форма распределения средств производства всегда проявляются также и в том, кто решает вопрос об экономической деятельности, каким способом, в каком отношении к другим людям он находится, как осуществляется это решение и т. д. Следовательно, способ решения вопроса об экономической деятельности или управления ею, взаимные экономические действия и т. п. всегда характеризуют прежде всего определенные волевые отношения, которые непосредственно определяются экономическими отношениями.
Итак, в действительности речь идет не о какой-то самостоятельной форме собственности как основе остальных экономических отношений, а об определенном объективно необходимом способе присвоения, то есть общественном способе производства, осуществляющемся 296


посредством соответствующих ему особых волевых отношений, которые всегда являются прежде всего определенными отношениями волеизъявления относительно экономической деятельности и проявляются в определенном развитии этой экономической деятельности, посредством которой осуществляется способ производства.
Развитие экономической деятельности определяется объективно, но не автоматически, а путем объективно необходимых взаимосвязей, вызывающих в конечном итоге неизбежные изменения в экономической деятельности. Часто это происходит посредством развития разнообразных противоречий, взаимной борьбы и переплетения различных интересов и воли 1— постепенных изменений целей, поступков. Следовательно, цели многократно меняются теми, кто решает вопрос об экономической деятельности, до тех пор пока посредством этой деятельности не осуществятся объективно необходимые экономические взаимосвязи и законо- - мерное развитие. Следовательно, экономические отношения проявляются в определенных отношениях волеизъявления и управления, и это управление в своем влиянии на волю производителей, при определенной относительной самостоятельности развития собственной воли последних, проявляется в конкретном развитии экономической деятельности, которое в свою очередь определяет конкретные формы проявления исторически обусловленных экономических отношений, и так повторяется вновь и вновь. При этом с неизбежностью нарастающие противоречия между взаимосвязанными экономическими процессами требуют их разрешения, новых изменений в экономическом руководстве, изменений экономической деятельности, в чем как раз и проявляется закономерность данных экономических взаимосвязей.
1 «...история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, чем она является, опятьтаки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит один общий результат — историческое событие. Этот исторический результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, бессознательно и невольно» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 423).
297,


Таким образом, объективно обусловленные экономические отношения на той или иной ступени развития не только определяют соответствующие им формы и субъекты управления экономической деятельностью, но а в конечном итоге обусловливают—посредством нарастания больших или меньших экономических противоречий, при больших или меньших экономических потерях, при «слепой» или сознательной деятельности по руководству, при развитии антагонистических или неантагонистических противоречий интересов, при частых или редких изменениях руководящих указаний — и развитие экономической деятельности. Следовательно, любой исторический способ присвоения людьми продуктов природы осуществляется посредством определенного способа производства, который, однако, всегда осуществляется посредством определенных волевых отношений, а потому и способов руководства экономической деятельностью. Следовательно, одного лишь познания определенных экономических отношений, при которых развиваются производительные силы, или способ производства, далеко не достаточно; необходимо всегда видеть и соответствующие им волевые отношения, чтобы действительно понять весь способ присвоения, то есть форму собственности. Таким образом, определенный исторический способ или форма присвоения (собственность) всегда включает в себя как специфический способ производства, так и отвечающие ему специфические волевые отношения (которые, как будет показано далее, на определенной ступени становятся юридически оформленными волевыми отношениями), определяющие развитие конкретной экономической деятельности.
6. 	ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ СПОСОБЫ ПРИСВОЕНИЯ
Для каждого общественного способа производства характерны свои специфические волевые отношения. Однако необходимо различать прежде всего два принципиально противоположных способа производства, которые проявляются 'посредством так же противоположных волевых отношений и означают два абсолютно противоположных способа присвоения: с одной стороны, общественный способ присвоения, или общественная собственность, а с другой — частный способ присвоения, или ?98


частная собственность. Как мы Знаем, общественный способ присвоения существовал уже в первобытных общинах, а сейчас в иной форме — в социалистических государствах. О характере присвоения в социалистическом обществе мы будем говорить особо, сейчас же коротко упомянем о первобытной общине.
Данная ступень развития производительных сил обусловила существование в течение длительного исторического периода общественной кооперации. Это уже само по себе означает существование общественного присвоения и общественного руководства всей экономической деятельностью. Собственность здесь как таковая даже не фиксируется. Она здесь не означает ничего иного, кроме того, что все члены общины совместно и непосредственно присваивают продукты природы. Средства производства, данные природой, не распределены и люди к ним относятся как к естественным условиям своего существования Ч
Произведенные орудия производства просты; в основном каждый человек использует те из них, которые он произвел сам; те же, которые производятся специально, например, более опытными членами общины, которые уже не могут охотиться, распределяются между членами общины в соответствии с потребностью. Все трудятся, все совместно решают вопросы или добровольно подчиняются указаниям своих избранных органов. Предметы потребления, произведенные общественным трудом, распределяются непосредственно—вначале всем членам одинаково с учетом возраста и определенных физических потребностей, а позже с учетом различных заслуг (трудовых. на охоте и прочих). Итак, здесь собственность всех существует как, отрицание собственности отдельных лиц, то есть здесь еще нет существенных различий в том, что каждый присваивает; здесь все присваивают
1 «Они относятся к ней [к земле. — О. Ш} как к своей собственности, хотя эту собственность никогда не фиксируют...
Итак, первоначально собственность не означает ничего иного, кроме отношения человека к его естественным условиям производства, как принадлежащим ему, как предполагаемым вместе с его собственным бытием; отношения человека к этим естественным условиям производства как к естественным предпосылкам его самого, которые, так сказать, лишь образуют продолжение его тела» (К. Marx, Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie, S. 390).
299


продукты природы только Посредством Своего труда. Однако н здесь люди присваивают продукты природы посредством определенных общественных отношений, определенной кооперации, примитивного разделения труда, определенного распределения плодов природы и т. п.1
Особое значение понятие «собственность» приобретает только как частная собственность. Частное присвоение означает появление частных собственников. Возникает вопрос: разве здесь продукты природы не присваиваются всеми людьми? Разумеется, всеми, и все должны получить хотя бы минимум предметов потребления, чтобы не умереть с голоду; однако одни присваивают продукты природы посредством своего труда, а другие посредством труда первых. При этом те другие присваивают себе непосредственно результаты производства первых, в то время как первые получают свою долю от вторых или, во всяком случае, в зависимости от вторых. Первые должны работать на вторых, ибо в результате существующего способа распределения средства производства к ним не попадают, в то время как вторые не трудятся, потому что постоянно присваивают средства производства. Следовательно, с точки зрения наиболее важных различий в присвоении необходимо видеть собственников и несобственников.
Итак, определенные процессы распределения, отвечающие определенному производству, создают частных собственников, то есть определенных субъектов, которые могут изъявлять свою волю в вопросе об использовании средств производства и присваивать себе труд других. Для развития частной собственности вообще было характерным присвоение результатов чужого труда. 1 «Первоначальное единство между какой-нибудь особой формой (родовой) общины и связанной с ней собственностью на природу, или отношение к объективным условиям производства как бытию, данному природой, как к объективному бытию индивида, опосредствованному общиной,— это единство, выступающее, с одной стороны, как особая форма собственности, получает свое живое воплощение в определенном способе производства, в таком способе, который является как отношением индивидов друг к другу, так и определенным активным отношением их к неорганической природе, определенным способом труда» (К. Mar х, Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie, S. 394).
300


И хотя в условиях рабовладельческого, феодального И капиталистического частного присвоения всегда в большей или меньшей степени существовало ремесленное или мелкое крестьянское производство, присвоение результатов чужого труда всегда составляло основную, определяющую сущность частного присвоения. При этих способах производства объективно существовали процессы распределения и обмена, посредством которых, хотя и в различных формах, часть субъектов присваивала себе решающие средства производства, вопрос об использовании которых решался ими, а следовательно, ими же присваивался и весь продукт (в форме предметов потребления или средств производства). Причем эта часть субъектов могла — непосредственно или опосредствованно, в общем или в частных случаях — навязывать производителям свою волю и решать вопрос об их труде. Данные процессы превращают этих субъектов в частных собственников и эксплуататоров, причем специфика этих процессов определяет также и специфический характер соответствующих собственников Ч
Следовательно, частное присвоение с того самого первого акта распределения, в результате которого средства производства еще в виде результатов производства всей общественной кооперации перестали быть объектом распоряжения всего общества и таким образом стало возможным частное производство, является вновь и вновь результатом возникшего частного производства, специфических процессов распределения и обмена и проявляется каждый раз в определенном волевом распоряжении этими средствами производства и в том, что частные собственники навязывают волю самим производителям. Каждый раз оно становится исходным моментом нового частного производства, новых процессов распределения и обмена.
Таким образом, определенные процессы производства, распределения и обмена и отвечающие им волевые отношения характеризуют частное присвоение, которое 1 «...капитал есть командная власть над трудом и его продуктами. Капиталист обладает этой властью не благодаря своим личным или человеческим свойствам, а лишь как собственник капитала. Его сила есть покупательная сила его капитала, против которой ничто не может устоять» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 534).
301


обладает следующими наиболее характерными чертами: средства производства в обществе присваивает только часть субъектов, воля которых является решающей в вопросе их использования; эти субъекты присваивают себе результаты чужого труда, точнее, прибавочный продукт, и решают вопрос об этом труде (в общем или в частных случаях), не считаясь с волей трудящихся; они же присваивают себе и большую часть предметов потребления. Эти процессы лишь в своей совокупности превращают определенных субъектов в собственников, а специфика этих процессов на различных этапах общественного развития определяет специфику этих собственников, иначе говоря, характеризует различные классы частных собственников в отличие от различных классов эксплуатируемых трудящихся
Одновременно с возникновением частного присвоения возникла и особая его форма, при которой присваивающие субъекты сами же и трудились, то есть так называемое мелкотоварное производство. И здесь имеет место частное присвоение, которое проявляется — в отличие от общественного присвоения — в решении частными собственниками вопроса о присваиваемых средствах производства Однако в данном случае собственники не эксплуатируют рабочую силу других, а трудятся сами, получая, по существу (в средне-общественном отношении), из товарного обмена результаты такого же количества труда, или ту же самую стоимость, которая была ими создана. Следовательно, речь идет об особой форме частного присвоения, ничего не меняющей в эксплуататорской сущности частной собственности, которая характеризует его развитие, частное мелкотоварное производство которого всегда было только придатком.
Особый способ возникновения частного присвоения земли (которым мы отчасти занимались в главе И) также не может опровергнуть того, что его основой явля1 «Частная собственность, как противоположность общественной, коллективной собственности, существует лишь там, где средства труда и внешние условия труда принадлежат частным лицам. Но в зависимости от того, являются ли эти частные лица работниками или неработниками, изменяется характер самой частной собственности. Бесконечные оттенки частной собственности, которые открываются нашему взору, отражают лишь промежуточные состояния, лежащие между обеими этими крайностями» (К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 770—771).
302


ются определенные процессы производства и распределения. Тот факт, что земля распределялась гораздо реже, чем другие средства производства, и что, по существу, вплоть до возникновения капитализма она не продавалась или продавалась в небольших масштабах (причем опять в большинстве случаев речь шла не об обычной продаже, а о вынужденной уступке), связан с особым характером этого средства производства, на чем мы уже останавливались выше. В большинстве случаев она только воспроизводилась как средство производства, необходимое для сельского хозяйства; как только собственник лишался ее, он уже не мог далее продолжать сельскохозяйственного производства или получать от него доход (в отличие, например, от ремесленника, который постоянно покупал средства производства на рынке). Только при капитализме земля также начинает продаваться в массовых масштабах, потому что появилась возможность капитализировать денежные суммы, полученные от этой продажи (цена земли — капитализированная рента), и благодаря такой продаже обеспечить возможность и впредь получать нетрудовой доход. Однако все это не означает, что до капитализма не возникает такого распределения земли, которое фактически означает отрицание ее общественного присвоения; ибо на определенном этапе первоначальная общинная кооперация, только внутри которой земля , не присваивалась частным образом, распалась1.
Хотя из-за особого характера развития производительных сил в сельском хозяйстве еще долгое время сохраняются остатки первоначального общественного присвоения земли (общинная земля, остатки феодального земельного права и т. п.) 1 2, последняя уже начала рас1 «Разложение этого отношения к земле, к почве, как естественному условию производства, к которому человек относится как к своему собственному неорганическому бытию, как к лаборатории своих сил и сфере проявления своей воли. Все те формы, в которых выступает эта собственность, предполагают ту или иную общину, члены которой — даже при наличии между ними формальных различий — являются, как ее члены, собственниками. Поэтому первоначальная форма этой собственности сама является непосредственно общей собственностью» (К. Marx, Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie, S. 396).
2 Все относительно долго сохраняющиеся остатки общественной собственности на землю можно объяснить относительно мед303


пределяться между отдельными людьми или группами, и вопрос о ее производственном использовании теперь уже решают лишь отдельные лица, а не все общество. При этом происходит — в той или иной форме — перераспределение земли и лишение ее одних людей в пользу других.
Наиболее важным здесь является действительное частное присвоение результатов сельскохозяйственного производства, и только последнее создавало предпосылки для существования всего общества и господства всей феодальной иерархии.
Следовательно, не какое-то земельное право, а фактическое сельскохозяйственное производство на фактически распределенной земле и определенное распределение продукции в пользу феодалов означали действительный процесс частного присвоения Поэтому все мероприятия со стороны властей были как раз направлены на насильственное привязывание к земле крестьян как решающий источник собственности феодалов!
Итак, ясно, что никакое имущественное отношение частных лиц к средствам производства не могло — кроме ни о чем не говорящих исключений2 — возникнуть иначе, нежели посредством процессов распределения, и только благодаря этим процессам соответствующие лица могли ленно изменяющейся техникой производства и развитием производительных сил в сельском хозяйстве.
«Чем в большей степени действительный процесс присвоения остается в неизменном состоянии, тем постояннее старые формы собственности, а вместе с тем и все общество» (К. Marx, Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie, S.394).
1 В полемике против Михайловского В. И. Ленин подчеркивает: «...ведь действительность не знает этой принадлежности земли земледельцу, отдельно и самостоятельно существующей, как вы ее взяли: это — только одно из звеньев тогдашних производственных отношений, которые состояли в том, что земля разделена была между крупными землевладельцами, помещиками, что помещики наделяли крестьян этой землей для того, чтобы эксплуатировать их, так что земля была как бы натуральной заработной платой: она давала крестьянину необходимые продукты, чтобы он мог производить прибавочный продукт на помещика; она являлась фондом для несения крестьянами повинностей в пользу помещика» (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 191).
2 Такими исключениями может быть, например, ограбление и т. п., однако только исключением. «Частная собственность образуется повсюду в результате изменившихся отношений производства И обмена, в интересах повышения производства и развития обмеW


превратиться в частных собственников. Особенности этих процессов распределения определяют также особенности самих собственников, а не наоборот.
7. 	СПОСОБ ПРИСВОЕНИЯ И СПЕЦИФИКА СОБСТВЕННИКОВ
Феодальные отношения являются таковыми не потому, что при их господстве феодалы присваивают себе результаты труда других, как господа, которые носили парики и питали слабость к знатным родам и высоким титулам, а потому, что объективно обусловленные специфические формы производства, распределения и обмена создали феодалов и всю феодальную иерархию с ее родовыми традициями.
Распыленное мелкое сельскохозяйственное производство, которое вызывало некоторую материальную заинтересованность крестьян в производстве, уже давало определенный прибавочный продукт и создавало, таким образом, возможность для эксплуатации. Однако эта возможность становится необходимостью при условии, когда одна часть крестьян лишена земли, которая в силу существующих процессов распределения (исторически неизбежных) попала в руки лишь небольшой части членов общества (бывшей родовой или военной аристократии или бывших рабовладельцев). Последние предоставляют землю крестьянам в аренду, вымогают из них за это постепенно и в разных формах прибавочный продукт, и именно в силу существования этих процессов они становятся феодалами. Другая часть крестьян, которые имели свои, хотя и небольшие, участки земли, в большинстве случаев шли под '«защиту» феодалов, церковных имений и т. п., «дарили» им свою землю, которую затем снова получали в аренду за определенный круг обязанностей по отношению к новым собственникам-феодалам. Это были экономические отношения, которым соответствовали постоянные войны за новые территории, за на,—следовательно, по экономическим причинам. Насилие не играет при этом никакой роли. Ведь ясно, что институт частной собственности должен уже существовать, прежде чем грабитель может присвоить себе чужое добро, что, следовательно, насилие, хотя и может сменить владельца имущества, но не может создать частную собственность как таковую» (К. Маркс нФ. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 166).
305


новых крепостных, войны против все новых врагов, поэтому вполне понятна военная направленность политики господствующего класса и существование военной вассальной иерархии, которая кормилась за счет прибавочного продукта, создаваемого крепостными. Эта политическая надстройка должна была оказывать обратное влияние на конкретные формы производства, распределения земли и продуктов, то есть на присвоение.
Феодальный способ присвоения определял, следовательно, особенности феодального общества и отдельных его классов.
Таким образом, только вся совокупность экономических отношений, все процессы производства, распределения и обмена в их неразрывной взаимосвязи создают одновременно и собственников и вообще классы того или иного общества и составляют основу различных форм собственности. Тот, кто не видит, что именно специфика всех экономических процессов составляет специфику отношений собственности, не в состоянии объяснить специфику и само существование различных форм собственности.
Следовательно, если Колганов говорит, что «форма имущественных отношений, господствующая в данном обществе, определяется тремя факторами: характером и уровнем развития орудий труда, общественного богатства и субъектом собственности. Иначе говоря, форма собственности зависит от того, чём присваивается, что присваивается и кто присваивает»1,— он абсолютно неправ, ибо он не упоминает о самом важном, а именно о специфических экономических отношениях, которые создают основу для отношений собственности. Колганов во всем своем изложении просто находится в плену своей неправильной исходной теоретической позиции, то есть понятия собственности и экономических отношений, данного Сталиным; к этому понятию он затем приспосабливает свое теоретическое изложение. Правда, позже, при изложении сущности социалистической собственности, он некоторое время руководствуется правильным понятием собственности, данным В. И. Лениным; однако затем снова отходит от него. На примере работы 1 М. В. Колганов, Собственность в социалистическом обществе, стр. 50.
306


Колганова, очень много потрудившегося над своей книгой, особенно ясно видно, как понятие «собственность как экономическая основа экономических отношений» стало догмой, тормозившей решение многих экономических проблем социализма.
Остановимся подробнее на аргументах Колганова. Ясно, что особую форму отношений собственности или отношений присвоения определяет также уровень техники производства. Однако было бы лучше сказать, что эту форму определяет общее развитие производительных сил. Что касается так называемого характера общественного богатства (второй фактор, выдвигаемый Колгановым), которое присваивается, то оно характеризует не более, чем первый фактор, потому что здесь снова речь идет о присвоении средств производства и, кроме них, предметов потребления, в свою очередь отвечающих степени развития производительных сил. Иначе говоря, здесь в большей или меньшей степени только повторяется то, что можно обозначить как развитие производительных сил. И наконец, третий фактор, «кто» присваивает, определяется — как мы уже указали— всем способом производства, или способом присвоения, специфику которого мы не объясним, если не установим, почему существует именно такая, а не иная форма кооперации и разделения труда, распределения и обмена средств производства, которая определяет распределение и обмен предметов потребления. Без этого мы не объясним специфический характер ни одного имущего класса, ни один способ присвоения; не объясним, почему данный класс постоянно находится в определенном отношении к средствам производства и предметам потребления; не объясним, каким образом посредством управления со стороны этого класса производственной деятельностью или самой экономической деятельностью (в особенности, например, торговой, финансовой и т. п.) постоянно возобновляется соответствующий способ присвоения. Каким образом мы сможем характеризовать того, «кто присваивает», если при этом не объясним существующие экономические отношения и положение в них того или иного класса? Или кто-то, действительно, думает, что феодалов мы будем характеризовать как господ, которые носили косы? Если мы хотим объяснить, «кто присваивает», мы должны объяснить существующий способ присвоения, ибо он определяет сущность как класса (или других социальных групп), так и отдельных его членов.
Однако недостаточно проводить различие лишь между общественным и частным присвоением, ибо внутри них можно заметить существенные различия (присвоение в первобытнообщинном и социалистическом обществах имеет не только общую основу; между ними существуют также и важнейшие различия; то же самое относится к различиям между рабовладельческим, феодальным и капиталистическим присвоением, которые мы не сможем объяснить без анализа экономических отношений).
Следовательно, мы еще ничего не объясняем, говоря, что для феодальной собственности характерно присвоение прибавочного продукта феодалами. Чтобы характеризовать феодалов как класс, мы должны объяснить специфику присвоения при феодализме, то есть объяснить способ производства и соответствующие ему воле307


вые отношений, и Только НосЛе этого станет очевидной также и определяющая историческая специфика соответствующих собственников, то есть феодалов. Это объяснение мы можем также дополнить описанием их образа жизни (одежда, жилье, развлечения и т. п.), моральными, политическими, культурными отношениями, оказывающими влияние на жизнь феодалов и т. д., благодаря чему будет дополнена характеристика этих собственников. Попытка же выводить специфику феодальной собственности из специфики данных собственников обречена на провал.
Таким образом, при всестороннем анализе данной проблемы мы сможем ясно увидеть, что собственность в своей сущности есть процесс присвоения и что частная собственность возникла на основе определенных экономических процессов распределения и обмена, которые в свою очередь отвечают определенной ступени развития производительных сил. Процесс частного присвоения всегда проявляется в постоянно повторяющемся и всегда определенный период существующем имуществе частных лиц.
8. 	ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И ИМУЩЕСТВО
Отдельные субъекты вновь и вновь приобретают определенные материальные блага, которые составляют их имущество и которыми они могут распоряжаться в соответствии со своей волей. Эти предметы составляют имущество лишь в течение периода их существования, то есть пока они не потреблены. Одни материальные блага потребляются очень быстро, другие — относительно медленно, а третьи—при наличии определенного ремонта и восстановления — даже переживают человека (например, жилой дом, фабрика, драгоценности и т. д.). Часто эти наиболее долговечные потребительные стоимости в условиях товарного производства имеют относительно высокую стоимость, однако прямо пропорциональной зависимости между долговечностью и стоимостью нет и не должно быть (например, человек может потребить 10 кг соли в течение 10 лет; несмотря на это, ее стоимость не будет равна стоимости автомобиля). Однако для простого наблюдателя накопление большого количества относительно долговечных потребительных стоимостей (зданий, машин, транспортных средств, мебели, драгоценностей, мехов и т. д.) в руках отдельных лиц создает впечатление большого богатства. Такое впечатление 308


объясняется не только тем, что данные предметы в большинстве случаев имеют высокую меновую стоимость, но также и тем (это уже менее заметно), что одновременно с накоплением относительно долговечных материальных благ их владельцы приобретают в достаточных размерах и другие, быстро потребляемые, но не менее нужные материальные блага (продовольствие, одежда и т. д). Другими словами, те, кто может владеть дорогостоящими товарами длительного пользования, те, разумеется, имеют полный достаток в быстро потребляемых товарах независимо от стоимости последних.
Однако в большинстве случаев это «владение» вещами понимается как частная собственность. Такое представление сознательно поддерживается буржуазными идеологами. В действительности же частная собственность не является понятием, тождественным имуществу; частная собственность — это определенное общественнопроизводственное отношение, которое характеризуется специфическими процессами производства, распределения и обмена, на анализе которых мы уже останавливались. Ее неизбежным проявлением является то, что определенные вещи постоянно присваиваются отдельными индивидами и составляют их имущество. Решающим здесь является постоянное присвоение определенными субъектами средств производства, что превращает их в частных собственников и что, начиная с определенного момента исторического развития, служит не только проявлением присвоения результатов чужого труда, но одновременно также и постоянным условием его повторения. А там, где средства производства присваивают только мелкие товаропроизводители, это всегда связано с рыночными спекуляциями, а следовательно, и с возможностью присвоения результатов чужого труда, не отвечающего величине затрат собственного труда Ч
Несмотря на то что частная собственность есть общественно-производственное отношение, мы говорим об отдельных ее проявлениях в переносном смысле (и тем не менее с точки зрения марксистского познания существа явлений) как о частной собственности. Мы говорим, что определенные средства производства находятся в частной собственности, что проявляется в том, что опре-
1 См. К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 218. 309


деленные субъекты могут распоряжаться ими по своей воле, имеют право решать вопрос об использовании соответствующих средств производства в соответствии с их волей и могут с помощью этих средств производства присваивать чужой труд. Это постоянно возобновляемое отношение людей к вещам на определенных ступенях развития получает, следовательно, свое юридическое выражение. Для марксиста, однако, имущественное отношение к вещам является не основой, а неизбежным сопровождающим явлением определенных отношений между людьми; марксист понимает его как отдельное проявление или как отдельные проявления частного присвоения, как моменты определенного процесса частного присвоения, как проявление закономерных отношений между людьми, которые проявляются посредством движения вещей и, следовательно, посредством постоянно повторяющихся отношений людей к вещам. Другими словами, экономические отношения между людьми всегда являются одновременно отношениями людей к вещам, независимо от того, где это происходит: в производстве данных вещей или при их распределении и обмене.
Люди находятся в определенном отношении к вещам в процессе производства, в процессе их изготовления, то есть находятся в трудовом отношении к вещам. Хотя это трудовое отношение к вещам составляет момент в процессе их присвоения, однако это не является отношением собственности. Тот, кто трудовое отношение людей к природной материи рассматривает как имущественное отношение, в конечном итоге приходит к абсурдному выводу, что при капитализме, например, горняки, добывающие своим трудом уголь, одновременно этот уголь себе же и присваивают. Здесь снова выступает тот факт, что имущественное отношение, проявляющееся в праве индивида изъявлять свою волю относительно вещей, не может лежать в основе экономических отношений: оно може’т выступать только как явление, сопровождающее эти отношения.
Экономические отношения всегда развиваются во взаимосвязи с развитием процессов труда. Уголь и все остальные средства производства при капитализме присваивают не те, кто их производит. Их присваивают те, кто в капиталистических процессах производства, рас310


пределения и обмена занимает такое положение, при котором они вновь и вновь получают средства производства как часть прибавочного продукта, те, кто может решать вопрос об их использовании и в результате этого может постоянно занимать одно и то же положение в экономических отношениях, постоянно присваивать себе результаты чужого труда, и прежде всего средства производства.
Таким образом, частная собственность на средства производства в каждый момент проявляется как определенная совокупность индивидуальных прав определенных субъектов распоряжаться средствами производства (которые поэтому с точки зрения этого правового отношения составляют в тот или иной исследуемый момент имущество этих субъектов) в соответствии со своей волей. Однако эти индивидуальные проявления представляют собой лишь внешние проявления определенного исторически данного, в течение продолжительного отрезка времени в своей основе повторяющегося общественного экономического процесса.
Естественно, что и предметы потребления при отношениях частной собственности присваиваются частным путем; они попадают из частного производства посредством процессов распределения и товарного обмена в сферу личного потребления. Их производство и продажа в условиях капиталистических отношений также приносят капиталистам прибавочную стоимость. И они попадают в руки одних благодаря труду других, причем в существенно различных количествах и качестве. Однако факт присвоения эксплуататорами предметов потребления не имеет такого значения, как присвоение средств производства, ибо потребление 'Предметов потребления само по себе не означает повторения процесса присвоения, в то время как потребление средств производства само по себе является началом нового процесса частного присвоения, присвоения чужого труда. (Именно поэтому для устранения частного присвоения достаточно, чтобы пролетариат отобрал у буржуазии средства производства. Однако для становления социалистического способа присвоения этого, как мы укажем далее, еще недостаточно.)
Итак, в то время как буржуазные идеологи объясняют частную собственность как застывшее, неизменное ЗП


отношение людей к вещам и сознательно затушевывают ее общественную и историческую сущность, марксизм вскрывает ее подлинную сущность и таким путем создает возможность для более полного и правильного познания выступающих на поверхности капиталистического общества имущественных отношений. Он вскрывает не только происхождение значительных различий в имущественном положении людей, но и показывает также действительное движение, постоянное приобретение и потерю имущества, объясняет основное различие между понятиями «имущество» и «собственность», между присвоением средств производства и предметов потребления, показывает неразрывную внутреннюю взаимосвязь определенной собственности с определенными волевыми отношениями между людьми, с отношениями экономического волеизъявления и управления трудом людей и, наконец, показывает развитие имущественных отношений, сущностью которых всегда является определенный способ производства как основа всего общественного развития. Следовательно, неправильно полагать, что форма собственности является основой экономических отношений, однако можно говорить, что форма собственности, или форма присвоения, является основой всех иных общественных отношений \ ибо сущность присвоения заключается именно в общественном способе производства.
9. 	СОБСТВЕННОСТЬ И ПРАВО
Сущность собственности нельзя полностью понять без познания ее взаимосвязи с правом.
На определенной ступени исторического развития с возникновением частного присвоения неизбежно должны были возникнуть государство и право. Это был неизбежный результат частного присвоения, с которым возникло также разделение общества на классы с их противоположными интересами. Возникли экономические отношения, которые начали осуществляться посредством пря-
* Следовательно, нельзя говорить, как это делает Колганов, что «форма собственности является основой данного общественного строя» (М. В. Колганов, Собственность в социалистическом обществе, стр. 1'711), и при этом считать, что это то же самое, если сказать, что «собственность составляет основу производственных отношений данного общества» (там же, стр. 8). 312


мбго господства одного класса над другим, порабощением рабовладельцами рабов. Кроме этого, конечно, еще существовали и различные общественные слои и прослойки, что еще более углубляло противоречивость интересов различных классов. Эти условия привели к появлению комплекса правил и норм, посредством которых регулировались взаимоотношения людей в соответствии с интересами и волей появившихся частных собственников. Эти нормы и правила — в отличие от предыдущих старых норм и правил — начали действовать против воли несобственников, против массы рабов, а также против воли остальных трудящихся (крестьян, ремесленников, городской бедноты и т. д.), начали действовать посредством власти и насилия.
Существующий в первобытной общине способ присвоения означал также наличие общего основного интереса, а потому и добровольное подчинение воли и волевой деятельности индивидов воле, выраженной или непосредственным большинством (на общих собраниях) членов общины, или избранными общественными органами. Здесь определенные права и обязанности отдельных членов общины, которые им с детства внушались и которые ими усваивались, воспринимались не только как давно установленная традиция, но и на основе повседневного жизненного опыта, который показывает каждому из них, что эти права и обязанности действительно отвечают в течение продолжительного времени существенному интересу каждого члена общины. Поэтому в итоге каждый в общественном производстве и при распределении продуктов, а также и в любой другой общественной деятельности старался действовать в соответствии с интересом и волей общины или ее органов. Однако и там, где индивиды впадали в противоречие с общественной волей, общественным органам в общем легко было призвать этих индивидов, непосредственно зависимых от общины, к поведению, соответствующему установленным в общине нормам *.
Следовательно, здесь волевая деятельность всех индивидов, посредством которой осуществляется необходи-
1 «И что за чудесная организация этот родовой строй во всей его наивности и простоте! Без солдат, жандармов и полицейских, без дворян, королей, наместников, префектов или судей, без тюрем, без судебных процессов — все идет своим установленным 313


мый общественный способ производства, по существу, определяется, с одной стороны, действующими в течение продолжительного времени определенными неписаными моральными принципами, определяющими права и обязанности каждого индивида, а с другой — непосредственными и подробно разработанными прямыми постановлениями и приказами общественных органов.
Однако, как только возникло частное присвоение с присущей ему эксплуатацией человека человеком, с большими имущественными различиями, с голодом и нищетой одних и роскошью других, с противоположными интересами людей, с навязыванием воли одних другим и с подавлением воли трудящихся и эксплуатируемых людей, с неизбежностью должно было возникнуть государство как орган власти собственников и эксплуататоров, а одновременно с ним и письменное право, выражающее права и обязанности членов общества в соответствии с волей власть имущих. Право уже не могло выражать общую волю всех членов общества, оно фиксировало волю собственников как общую волю, осуществление которой обеспечивала государственная власть * *.
Это право прежде всего должно было в общих чертах при всех дальнейших частных способах производства выразить неприкосновенность возникшей частной собственности, право распоряжаться присвоенным имуществом в соответствии с волей собственника и противозаконность любого отчуждения этого имущества против воли собственника. Вся гамма подробных законов и предписаний выражала права собственников распоряжаться своим имуществом, формы решения имущественных противоречий, права собственников по отношению друг к другу, все институты, необходимые для порядком. Всякие споры и распри разрешаются сообща теми, кого они касаются, — родом или племенем, или отдельными родами между собой.. .» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 97).
* «Помимо того что господствующие при данных отношениях индивиды должны конституировать свою силу в виде государства, они должны придать своей воле, обусловленной этими определенными отношениями, всеобщее выражение в виде государственной волн, в виде закона, — выражение, содержание которого всегда дается отношениями этого класса, как это особенно ясно доказывает частное и уголовное право» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 322).
314


обеспечения частного присвоения результатов чужого труда, все формы и возможности изменения имущественных титулов, формы наследства и права наследования, запрещения различных форм нарушения прав собственности и т. д. Всякая деятельность людей постепенно была определена правовыми предписаниями, посредством которых осуществлялась общая воля собственников и эксплуататоров. Общие волевые отношения стали правовыми отношениями,— иными словами, то, что в волевой деятельности людей было общего и постоянного в течение продолжительного отрезка времени, было юридически определено, и внутри этого общего и более или менее постоянного осуществлялось конкретное, непосредственное волеизъявление собственников не только в отношении экономической деятельности, но и многих других видов деятельности трудящихся. Итак, частный способ присвоения начал осуществляться посредством юридически оформленных отдельных видов экономической деятельности (в особенности же посредством так называемого частного права), благодаря чему правящий класс обеспечил общую повторяемость этой деятельности, то есть постоянное повторение процесса присвоения.
Следовательно, это был способ, с помощью которого правящие классы обеспечивали для себя непрерывный процесс частного присвоения и охрану властью существующего способа производства посредством осуществляющейся якобы для общего блага охраны имущественных отношений людей. Однако этот способ приносил выгоду только тем, кто присваивал материальные блага за счет труда других и в чьих руках оказывалась решающая часть как средств производства, так и предметов потребления; вместе с тем он был направлен против тех, кто мог приобретать самые необходимые жизненные средства только в соответствии с волей собственников. Поэтому из всей надстройки собственники уделяли первоочередное внимание прежде всего праву и политике, то есть охране правительством существующей собственности. Буржуазия в своей борьбе против остатков феодальных отношений собственности и в своем стремлении формально провозгласить капиталистические отношения собственности как «самые свободные! отношения людей (и при этом полностью и навечно обеспечить существование капиталистического предпри315


нимательства и эксплуатации) огромное внимание уделяла разработке так называемых гражданских прав, которые наиболее ярко выражают специфику капиталистических отношений собственности.
Понятно, что для буржуазного идеолога, в особенности юриста, гражданское право является выражением воли и охраны самых высоких свобод всех граждан. С одной стороны, он исходит из иллюзии «общего общественного интереса и общей воли, выражаемой государством», то есть отрицает существование классовопротивоположных интересов внутри буржуазного государства; с другой стороны, из представления, что основой частной собственности является «воля людей, проявляющаяся по отношению к вещам» (например, Гегель, который сущность собственности видит в том, что личность наделяет вещь своей волей 1), общим выражением чего является частное право1  2, то есть право каждого проявлять свою волю.
Правовое урегулирование буржуазной собственности в континентальной Европе было впервые оформлено парижской «Декларацией прав человека и гражданина» 1789 г., а именно статьей 17, в которой говорится, что так как право собственности ненарушимо и священно, то никто не может быть лишен своей собственности, за исключением тех случаев, когда этого, очевидно, требует общественная польза, законным порядком установленная, и не иначе, как под условием предварительной уплаты справедливого вознаграждения. Указанное положение, этот продукт французской буржуазной революции, вытекает из просветительских теорий естественного 1 «Лицо имеет право вкладывать свою волю в каждую вещь, которая, благодаря этому, есть моя, получает мою волю как свою субстанциальную цель,— ведь в себе самой она не имеет такой цели,— как свое определение и свою душу, это — абсолютное право человека на присвоение всех вещей» (Гегель, Философия права, М., 1934, стр. 71).
«Что вещь принадлежит тому, кто случайно первым по времени вступил во владение ею, это — само собой разумеющееся, излишнее определение, так как второй не может вступать во владение тем, что уже есть собственность другого» (там же, стр. 76).
2 «В частном праве существующие отношения собственности выражаются как результат всеобщей воли. Одно уже jus utendi et abutendi [право употребления и злоупотребления, т. е. право распоряжаться вещью по своему произволу. — Ред.] свидетельствует, с одной стороны, о том, что частная собственность стала совершенно независимой от общности [Gemeinwesen], и с другой — об иллюзии, будто сама частная собственность основана исключительно на частной воле, на произвольном распоряжении вещью» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 64).
316


права. В то время оно носило ярко выраженный антифеодальный характер. С этим постановлением связан «классический» буржуазный кодекс законов Code civil 1804 г., в котором о собственности записаны следующие важнейшие положения:
§ 544. Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом, с тем, чтобы пользование не являлось таким, которое запрещено законами или регламентами.
§ 545. Никто не может быть принуждаем к уступке своей собственности, если это не делается по причине общественной пользы и за справедливое и предварительное возмещение.
Появление этого кодекса, изданного Наполеоном, было обусловлено классовой ситуацией, которая к этому времени значительно изменилась; однако, по существу, этот кодекс преследовал те же самые цели что и «Декларация». Постепенно аналогичные кодексы появлялись в большинстве романских европейских стран (Италия, Испания, Бельгия и т. д.); он оказал значительное влияние на буржуазное гражданское право — болгарское, румынское, частично польское и т. д.; основные его положения заимствовали также и страны Латинской Америки. Однако наиболее разработанным с философской точки зрения был австрийский гражданский кодекс, который строился на философской основе рационалистической теории естественного права и который без существенных изменений заимствовала также капиталистическая Чехословакия ’.
Но однажды возникнув, право, определяющей сущностью которого являются волевые отношения, выражающие экономические отношения, обрело относительную самостоятельность развития, а поэтому в дальнейшем оно развивалось уже не одновременно с экономическим развитием. В праве происходят определенные самостоятельные изменения; право не всегда сразу и точно отражает экономические изменения2. Следовательно, возникают отдельные противоречия между некоторыми правовыми нормами и потребностями экономического развития. В развитии некоторых правовых предписаний и законов стали проявляться различные специфические политические интересы, идеологические 1 Основные его положения, касающиеся собственности, были следующими:
§ 353. Все, что кому-либо принадлежит, все материальные и нематериальные вещи, есть его собственность.
$ 354. С юридической точки зрения собственность есть полное право распоряжаться вещью и каждого иного из этого исключать.
1 «Но собственно трудный вопрос, который надлежит здесь разобрать, заключается в следующем: каким образом производственные отношения, как правовые отношения, вступают в неравное развитие» (К. Маркс нФ. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 736).
317


течения и т. п. Появление слоя юристов, судей и т. д. как выражение развития разделения труда должно было проявиться и в возникновении их специфических интересов (особенно их заинтересованность стать незаменимыми для господствующего класса) и специфической деятельности, которая вела к дальнейшему дополнению, сравнению и развитию (и неизбежно к скрещиванию) отдельных правовых предписаний *. Изменения в положении различных групп того или другого господствующего класса также оказывали влияние на изменения некоторых правовых предписаний.
Благодаря всему этому право оказывало обратное влияние на конкретные формы экономического развития и могло способствовать также нарастанию больших или меньших противоречий внутри экономики (например, через определенные законы о декартелизации в определенных империалистических странах право могло замедлить или, наоборот, ускорить нарастание противоречий между производством и рынком и т. д.). Воздействие права на присвоение выражается в том, что тот или иной закон или предписание государственной власти оказывает влияние или определяет характер экономического руководства, а следовательно, и экономическую деятельность, то есть они оказывают влияние на отдельные формы экономического развития Однако благодаря этому право не становится частью экономических отношений ине может изменить их внутренние закономерные взаимосвязи и закономерное развитие2. Это закономер1 «С правом то же самое. С возникновением потребности в новом разделении труда, создающем юристов по профессии, сейчас же открывается опять-таки новая самостоятельная область, которая при всей своей общей зависимости от производства и обмена все же обладает особой способностью обратно воздействовать на эти области. В современном государстве право не только должно соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть его выражением внутренне согласованным, которое не опровергало бы само себя в силу внутренних противоречий. А для того чтобы этого достичь, нарушают точность отражения экономических отношений все более и более. Подобное явление встречается тем чаще, чем реже случается, что кодекс законов представляет собой резкое, несмягченное, не искаженное выражение господства одного класса» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 428).
а Полный хаос в понимании этих основных категорий мы видим, например, у Косика, который в производственные отношения вклю-
318


кое развитие экономических отношений всегда оказывало определяющее влияние на развитие существа права, которое поэтому в своей относительной самостоятельности развития могло оказывать обратное влияние на формы конкретного экономического развития, однако при этом оно не могло изменить закономерные экономические отношения.
Итак, право отражало в своих основных предписаниях всегда только общие интересы и волю всего господствующего класса и было направлено на сохранение основы существующих экономических отношений*  1. Только изменение экономических, а следовательно, и имущественных отношений с неизбежностью вызывало и изменение права собственности, в то время как даже существенные политические изменения, которые одновременно не вызывали изменений имущественных отношений, не изменяли существа права собственности.
Частное право с неизбежностью должно выражать частное присвоение в извращенной форме, ибо оно трактует собственность как отношение людей к вещам. Там, где капиталист фактически присваивает результаты труда рабочего, дело представляется таким образом, будто бы капиталист предоставляет рабочим работу; там, где чает и право. «К производственным отношениям социалистического общества относится не только сам правовой факт, что средства производства являются общенародной собственностью, но прежде всего и реальные условия, в которых трудящиеся практически осуществляют свою роль нового господствующего класса» (К. Kosík, Filosofický časopis, č. 5/58, str. 733).
Хотя свои выводы автор распространяет на социализм, нельзя, естественно, и здесь отождествлять экономические и правовые отношения, хотя последние при социализме оказывают более существенное влияние на конкретные формы экономического развития (мы это подробнее покажем позже). Однако и здесь экономика и внутренние законы ее развития оказывают определяющее влияние на развитие правовой деятельности и ее содержание.
1 «Конечно, для буржуа закон свят: ведь он является его собственным творением, издан с его согласия для защиты его личности и его интересов. Буржуа знает, что если один какой-нибудь закон и причиняет ему неудобства, то все законодательство в целом направлено к защите его интересов, а главное, что святость закона, неприкосновенность порядка, установленного активным волеизъявлением одной части общества и пассивным — другой, является самой надежной опорой его социального положения» (К- М а р к с и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 451).
319


рабочим фактически только возвращается часть изъятой у них и присвоенной капиталистом прибавочной стоимости, там это представлено так, как если бы капиталист «платит за всю выполненную работу» или даже как если бы капиталист, чтобы уплатить рабочему, вынужден отказываться от определенной денежной суммы. Там, где фактически через продажу товаров присваиваются деньги и потребительные стоимости, которые на предприятии данного капиталиста не производятся, однако за изделия предприятия данного капиталиста (которые для него самого, естественно, не являются потребительными стоимостями и должны быть проданы), там это проявляется как передача права собственности *.
Следовательно, в частном праве искажена действительная сущность капиталистической собственности, ее сущность как процесса антагонистического способа присвоения одними классами результатов труда других. В частном праве она проявляется только как волевое отношение субъекта к вещам, отношение, которое посредством определенных договоров или других юридических актов может быть перенесено с собственника на других субъектов. Поэтому в праве говорится о потере собственности там, где фактически речь идет о способе присвоения или где капиталист не только постоянно присваивает материальные блага, произведенные на своем предприятии, но и деньги, которые он получает путем обмена, а также и средства производства и рабочую силу, которые он вновь покупает, затем снова материальные блага, которые будут произведены, и так повторяется беспрестанно. При этом, естественно, как бы между прочим, капиталист постоянно присваивает себе достаточное количество предметов потребления. Следовательно, речь вообще не идет о потере собственности в процессе обмена; речь идет об обмене как необходимом промежуточном звене в постоянном процессе присвоения, а следовательно, как о моменте, в ко-
* Например, в Гражданском уложении Германской империи от 1896 г. записано: «§ 929. Для передачи права собственности на движимую вещь необходимо, чтобы собственник передал отчуждаемую вещь приобретателю и оба они были согласны в том, что от одного к другому переходит право собственности. Если приобретатель уже владеет вещью, то достаточно одного соглашения о переходе права собственности».
320


тором это присвоение всегда снова проявляется как определенное отношение собственника к вещам.
Однако марксисты постоянно должны вскрывать этот внешний обман юридической формы проявления собственности (при этом они вовсе не отрицают ее необходимости на определенных ступенях развития) и показывать действительную сущность собственности как общественно-производственного отношения. Этого всегда требовал Маркс, именно об этом он говорит, критикуя Прудона: «То, о чем в сущности шла речь у Прудона, была существующая современная буржуазная собственность. На вопрос: что она такое? — можно было ответить только критическим анализом «политической экономии», обнимающей совокупность этих отношений собственности не в их юридическом выражении как волевых отношений, а в их реальной форме, т. е. как производственных отношений» Ч
В борьбе против подведения «форм собственности под формы распределения и обмена» нельзя впадать в другую ошибку, то есть считать формой собственности только то отношение людей к вещам, в котором проявляются экономические отношения. Эту ошибку допустил в некоторых формулировках Кожушник в своей статье «Собственность и экономические отношения» («Nova mysl», č. 7, 1959, str. 703—704). Например, он говорит: «Итак, институт собственности выражает общественную форму присвоения индивидами продуктов природы, однако не в ее целом; а поэтому отношения собственности выражают экономические отношения людей в процессе производства неполно. В силу того, что они выражают общественные отношения людей как отношение людей к вещам, они выражают их неточно, как бы в кривом зеркале, а в условиях же товарного производства— совершенно искаженно. Таким образом, институт собственности обретает самостоятельную жизнь, самостоятельное движение, которое может и не соответствовать движению экономических отношений. Маркс в свое время указывал' на необходимость решить трудный вопрос о том, «каким образом производственные отношения, как правовые отношения, вступают в неравное развитие».
Следовательно, здесь Кожушник понимает под отношениями собственности уже только волевые, соответственно правовые отношения, посредством которых осуществляются экономические отношения. Однако отношения собственности являются отношениями присвоения, которые выражают не только внешнее проявление присвоения. То, что они проявляются, как отношение людей к вещам, вовсе не означает, что в своей сущности они являются только таковыми. Отношения собственности есть отношения присвоения индивидом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы, а это означает общественный способ произ1 К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 153—154.
lil о. Шик 321


воДства, всегда проявляющийся посредством реальных Отношений людей к вещам и посредством взаимных волевых отношений между людьми, которые в свою очередь на определенных ступенях развития проявляются как правовые отношения. Просто из собственности нельзя сделать нн какую-то основу экономических отношений, ни только проявление этих отношений как отношений людей к вещам. «Сущность является, явление существенно»,— это основное положение марксизма-ленинизма весьма применимо к данному анализу.
Отношение собственности проявляется как отношение людей к вещам; однако это — отношение между людьми, проявляющееся посредством отношения людей к вещам. Явление нельзя отделить от сущности, последняя свойственна явлению, составляет его определенное качество. Почему же мы должны называть «собственностью» лишь то, что проявляется на поверхности явлений (хотя частное право собственности выражает в качестве собственности только это внешнее явление, а буржуазные идеологи всячески подтверждают это), а не то, что научный марксистский анализ вскрыл как сущность явления? Форма или способ собственности всегда проявляется как определенные волевые или правовые отношения; однако в действительности это лишь форма или способ присвоения, то есть способ производства, проявляющийся посредством определенной формы волевых или правовых отношений.
Во всем остальном статья Кожушника является глубокой, правильно направленной; она вскрывает несостоятельность упрощенного, метафизического понимания собственности «как отношения людей к средствам производства, определяющего экономические отношения». К сожалению, этим своим утверждением, в котором, по существу, отрицается правильное понимание процесса присвоения (вследствие того, что отождествляется «собственность» с чисто внешним ее проявлением), Кожушник дает оружие в руки своих противников. Те же, кто на него нападает, стреляют в него со старых догматических позиций. Так, например, М. Кршижек в статье «О собственности и экономических отношениях» (Politická ekonomie, č. 6, 1961), полемизируя с Кожушником, защищает понятие экономических отношений, данное Сталиным, и утверждает, что собственность на средства производства составляет «субстанцию» производственных отношений. Однако он не удосуживается объяснить, что же является содержанием этой таинственной «субстанции», если это не распределение факторов производства, соответственно обмена, которые Сталин ставит рядом с «собственностью», и если это, как утверждает Кршижек, даже не отношение людей к средствам производства.
10. 	ЗНАЧЕНИЕ ПРАВИЛЬНОГО ПОНИМАНИЯ КАТЕГОРИИ «СОБСТВЕННОСТЬ» ДЛЯ ЭКОНОМИКИ СОЦИАЛИЗМА
Пришло время преодолеть неправильную трактовку экономических отношений, данную Сталиным, и осознать глубину марксистского понимания этой категории. Говоря о капиталистической собственности, Маркс всегда имел в виду капиталистический способ присвоения, 322


сущность которого он глубоко и широко объяснил. Для Маркса собственность никогда не была исходной категорией, он никогда не начинал с нее изложение капитала. Не случайно, что, даже приступая к анализу капиталистического воспроизводства, Маркс говорит только о владельцах денег, с одной стороны, и владельцах товара — рабочей силы, — с другой, то есть «собственность» для него является процессом гораздо более сложным, чем простое «владение» чем-то.
Однако в большинстве учебников по политической экономии социализма «социалистическая собственность» рассматривается как исходная категория!, сущность которой будто бы является совершенно простой и очевидной. Бесспорно, что изложение проблем политической экономии социализма следует начинать с изложения вопроса об устранении капиталистической собственности и возникновении социалистической, это значит дать подлинно научное, марксистское объяснение специфики присвоения в условиях социалистического строя, результатом чего должно быть понимание этого способа присвоения, или формы собственности. Однако в большинстве случаев a priori предполагается то, что еще только нужно доказать. Как подробнее будет показано в работе, посвященной проблемам социализма, национализация средств производства сама по себе еще вообще не означает возникновения социалистической собственности. Только действительное изменение всего способа присвоения, способа кооперирования и разделения труда, распределения средств производства, обмена деятельностью, распределения предметов потребления и
1 При этом нельзя не вспомнить, как когда-то классическая буржуазная экономия выводила, лучше даже сказать, декларировала различные экономические законы, исходя из «факта» существования «абсолютно простой и естественной» частной собственности.
«Политическая экономия исходит из факта частной собственности. Объяснения ее она нам не дает. Материальный процесс, проделываемый в действительности частной собственностью, она укладывает в общие, абстрактные формулы, которые и приобретают для нее затем значение законов. Эти законы она не осмысливает, т. е. не показывает, как они вытекают из самого существа частной собственности» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из оанних произведений, стр. 559). II*
323


соответствующих всему этому волевых отношений означает возникновение социалистической собственности.
Национализация, изъятие средств производства из рук буржуазии, то есть революционное нарушение капиталистического способа присвоения, является, естественно, одним из основных условий возникновения социалистической собственности. И тем не менее само по себе это еще не означает возникновения социалистической собственности. Необходимо еще возникновение социалистического труда, руководимого и контролируемого общественными органами трудящихся, возникновение социалистического распределения, необходимы коренные изменения всего способа производства, возникновение социалистического присвоения.
Именно это много раз подчеркивал В. И. Ленин, когда, например, говорил:
«Вчера гвоздем текущего момента было то, чтобы как можно решительнее национализировать, конфисковать, бить и добивать буржуазию, ломать саботаж. Сегодня только слепые не видят, что мы больше нанационализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать. А обобществление тем как раз и отличается от простой конфискации, что конфисковать можно с одной «решительностью» без уменья правильно учесть и правильно распределить, обобществить же без такого уменья нельзя»!. Или в другой работе Ленин пишет: «Главная трудность лежит в экономической области: осуществить строжайший и повсеместный учет и контроль производства и распределения продуктов, повысить производительность труда, обобществить производство на деле»*  2.
Если бы, например, после декретов о национализации не изменился бы способ производства, распределения и обмена, национализация превратилась бы в простой юридический акт без экономического содержания, стала бы всего лишь выражением воли революционного класса без ее реализации. Только возникновение социалистического присвоения наполняет новые, юридически выраженные волевые отношения реальным содержанием. И хотя в социалистической революции возникно’ В. И. Ленин, Соч., т. 36, стр. 294.
2 Там же, стр. 171.
324


венне правового выражения того факта, что создается социалистическая собственность, во времени опережает возникновение действительного социалистического присвоения, однако правовые отношения от этого не становятся основой экономических отношений, они остаются одной из форм их проявления. Только возникновение социалистических экономических отношений, которые проявляются также в новом волеизъявлении людей о создании, распределении, обмене и, следовательно, о потреблении материальных благ, ведет к возникновению новой системы правовых норм. Другими словами, новые экономические отношения начинают осуществляться посредством новых, юридически выраженных и гарантируемых волевых отношений, которые, естественно, имеют относительную самостоятельность развития и оказывают обратное влияние на формы развития экономических отношений при социализме.
Следовательно, если в социалистическом праве говорится, например, о «социалистической государственной собственности на средства производства», то марксисты не должны понимать это только как «фиксируемое правом и властью охраняемое отношение всех членов общества посредством государственных органов к средствам производства», то есть только как определенное право распоряжаться средствами производства, которое к тому же было бы «основой социалистических экономических отношений». Наоборот, необходимо каждую юридическую формулировку о «социалистической государственной собственности на средства производства» понимать как правовое выражение постоянно повторяющегося, постоянно действующего процесса присвоения средств производства всем народом посредством экономических процессов, имеющих место в условиях социализма. Это проявляется на определенной ступени развития также и в том, что властью гарантируется волеизъявление уполномоченных общественных органов (как государственных, так и местных, специальных хозяйственных органов, например органов управления национальными предприятиями, и т. п., при установленном непосредственном участии людей в этом волеизъявлении) о распоряжении этими средствами производства, о способе их использования и потребления в социалистическом производстве, посредством которого создаются 325


новые средства производства и предметы потребления, и так это повторяется постоянно.
Именно такое понимание собственности, в соответствии с которым социалистическое присвоение (собственность) средств производства является не чем иным, как их определенным социалистическим производством, распределением, обменом и потреблением, которые постоянно проявляются и в социалистическом волеизъявлении относительно средств производства, объясняет тот факт, что в новой Конституции ЧССР нет положения, которое ставило бы социалистическую собственность рядом с социалистической экономической (хозяйственной) системой. Конституция содержит положение о том, что основу социалистического общества в ЧССР составляет социалистическая система хозяйства, характерной чертой которой является обобществление средств производства При этом в Конституции много внимания уделено способу хозяйственного руководства и посредством этого — социалистической форме решения вопроса о распоряжении средствами производства.
Повсюду, где действительно не вскрывается и научно не доказывается внутренняя взаимосвязь между определенными экономическими процессами, где не исследуются с неизбежностью нарастающие экономические противоречия и необходимые формы их разрешения, а вместо этого лишь на словах (простым констатированием) из «социалистической собственности» выводятся определенные экономические отношения, там достаточно только заменить одно упрощенное представление собственности другим, еще более упрощенным,
1 «Статья 7
(1). Экономическую основу Чехословацкой Социалистической Республики составляет социалистическая система хозяйства, исключающая всякие формы эксплуатации человека человеком.
(2). Социалистическая система хозяйства, в которой средства производства обобществлены [курсив мой. — О. Ш.] и управление всем народным хозяйством осуществляется в соответствии с планом, обеспечивает на основе сознательного сотрудничества всех граждан мощное развитие производства и постоянный рост жизненного уровня трудящихся.
(3). Труд в социалистическом обществе является трудом на пользу общества и одновременно трудом на пользу самого работника» (Конституция Социалистической Чехословакии, Издательство иностранной литературы, М., 1963, стр. 305). 326


кйк формально логичные выводы Неизбежно поЬёДуТ И к различным представлениям об экономических отношениях при социализме. Теоретические противоречия трудно разрешить простой констатацией о правильности того или иного понимания экономических отношений.
Только глубокий анализ существенных экономических взаимосвязей, отвечающих определенной ступени развития производительных сил, а также глубокое познание взаимосвязей между экономическим развитием и развитием интересов людей и необходимых форм разрешения противоречий внутри социалистической экономики поможет нам приблизиться к более глубокому теоретическому выражению сущности социалистического присвоения и доказательствам о правильности того или другого понимания.
В следующей главе мы остановимся на сущности экономических интересов и закономерностях их развития, без чего невозможно правильное понимание развития определенных волевых отношений, а следовательно, и полного понимания развития присвоения.


ГЛАВА V
ПОТРЕБНОСТИ И ИНТЕРЕСЫ
В данной работе не ставится задача проанализировать потребности и интересы в таком объеме, в каком ими, к примеру, занимаются психологи. Этим вопросам мы уделяем внимание лишь постольку, поскольку это необходимо для того, чтобы составить более полное представление о развитии экономики. Такого представления нельзя получить без понимания развития экономической деятельности, что в свою очередь требует выяснения ее стимулов. Отметим, что основными, непосредственными, объективно обусловленными стимулами экономической деятельности являются потребности и интересы людей. Без выяснения экономической обусловленности интересов нельзя обнаружить также экономическую обусловленность политических отношений и влияние политики на экономику, а следовательно, нельзя понять и экономическое развитие в целом.
Несмотря на то что экономическое развитие подчинено объективным законам, оно осуществляется посредством экономической деятельности людей, являющейся свободной деятельностью. Люди — не марионетки, которыми управляют, а мыслящие созидатели1. В своей деятельности они преследуют определенные цели.
1 «Но история развития общества в одном пункте существенно отличается от истории развития природы. В природе (поскольку мы оставляем в стороне обратное влияние на нее человека) действуют одна на другую лишь слепые, бессознательные силы, во взаимодействии которых и проявляются общие законы. Здесь нигде нет сознательной, желаемой цели: ни в бесчисленных кажущихся случайностях, видимых на поверхности, ни в окончательных результатах, подтверждающих наличие закономерности внутри этих случайностей. Наоборот, в истории общества действуют люди, 328


Как было отмечено выше, в своей экономической деятельности люди могут по своей воле преследовать личную цель или действовать по воле других людей, стремясь к достижению целей, намеченных этими людьми. При этом почти всегда непосредственные производители в своих действиях руководствуются собственными целями. Даже в тех случаях, когда существуют отношения прямого подчинения и эксплуатируемым производителям насильно навязывается чужая воля (например, в эпоху рабства), последние действуют не механически. Люди всегда преследуют (даже в условиях принуждения) какие-либо цели — непосредственные и очень узкие, — в соответствии с которыми они действуют. Даже в условиях жесточайшей эксплуатации человек, если он хочет остаться в живых, действует целенаправленно, хотя некоторые действия он совершает уже непроизвольно, как действия рефлекторные Однако и эти действия осуществляются лишь в рамках определенной целенаправленной деятельности, обусловленной отношениями господства и подчинения.
Независимо от того, поставлена ли цель экономической деятельности самими производителями или эта деятельность осуществляется в соответствии с целями, поставленными другими людьми, цели всегда являются проявлением стимулов, направленных на осуществление одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти, стремящиеся к определенным целям. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели/ Но как ни важно это различие для исторического исследования, — особенно отдельных эпох и событий, — оно нисколько не изменяет того факта, что ход истории подчиняется внутренним общим законам» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 305—306).
1 «Мы называем направленные на достижение сознательно поставленной цели действия волевыми, потому что они являются выражением нашей воли, которая представляет собой сознательную целеустремленность человека на выполнение тех или иных действий.
Являясь всегда в той или иной мере осознанными, волевые действия человека могут включать в себя, однако, в качестве отдельных звеньев и такие движения, которые в ходе образования навыка постепенно автоматизировались и потеряли свой первоначально сознательный характер. Даже и эти движения при выполнении волевых действий подчинены, однако, общей конечной цели действия и направлены на ее достижение» («Психология» под ред. К. Н. Корнилова и др., стр. 316).
329


определенной экономической деятельности. Как мы уже отмечали, в роли непосредственных стимулов экономической деятельности выступают прежде всего потребности и интересы.
При этом указывалось также, что объективно обусловленное экономическое развитие осуществляется благодаря тому, что, с одной стороны, самим способом производства определяется сущность развития потребностей и интересов, и, с другой стороны, тем, что цели, преследующие удовлетворение определенных потребностей или соответствующие определенным интересам, которые не могут быть при известных обстоятельствах достигнуты, должны изменяться в соответствии с объективными условиями. Этот процесс продолжается до тех пор, пока экономическая деятельность не начинает развиваться в объективно необходимом направлении. Все сказанное отнюдь не меняет той посылки, что непосредственным, стимулом экономической деятельности всегда являются определенные потребности и интересы (далеко не всегда самих производителей).
А теперь перейдем к рассмотрению потребностей, являющихся самыми главными и наиболее общими стимулами экономической деятельности людей.
1. 	ПОТРЕБНОСТИ ЛЮДЕЙ И ИХ ВЗАИМОСВЯЗЬ С ЭКОНОМИЧЕСКИМ РАЗВИТИЕМ
Сущность потребностей
Потребность, по общему определению психологов опирающихся на положения марксистской философии, есть недостаток чего-то, который человек ощущает, который отражается в сознании и вызывает стремление к устранению данного недостатка. Но этот недостаток носит относительный характер и его нельзя понять, осно1 См. «Психология» под ред. К- Н. Корнилова и др.; J. Linhart, V. Та r d у, M. Mac h ač, Vývoj osobnosti a její rozvoj v socialismu; «Ученые записки ЛГУ», Серия философских наук, вып. 16- 1959 (статья В. Н. Мясищева).
ЯО


ьываясь только на психике человека, без учета воздействия среды, в которой он находится * *.
В большинстве случаев потребность направлена на какой-либо конкретный предмет, вид деятельности, отношение или на определенную совокупность предметов, видов деятельности и т. п. Это означает, что потребность не возникает только как определенное состояние человека, а лишь в связи с отношением человека к окружающей среде (в частности, к продуктам общества) и в связи с воздействием этой среды на него самого. Таким образом, даже самые элементарные биологические потребности возникают не как ощущение какого-то неопределенного недостатка, который испытывает человек, а как потребность в определенных предметах или явлениях, способных устранить это ощущение2. И ощущение голода является проявлением не только определенного изменения внутри самого человеческого организма, но и проявлением нарастающего противоречия между живым организмом и внешними источниками его питания, без которых не может существовать ни один живой организмэ.
Нарастание этого противоречия вызывает определенные изменения в человеческом организме, которые и возбуждают чувство голода, неизбежно связанное с представлениями о предметах, которые могут его утолить.
Возникшие чувства и представления направляют деятельность людей на получение соответствующих предме* «Так как потребности характеризуются предметным содержанием, которое определяется внешними условиями жизни, то всякая потребность прежде всего представляет собой особую форму отражения условий жизни» («Психология», под ред. А. А. Смирнова и др., М., 1962, стр. 364).
3 	«Вместе с тем имеются и общие черты, присущие потребностям всех сложноорганизованных живых существ. Первая и главная черта всякой потребности заключается в том, что потребность всегда имеет свой предмет; она всегда есть потребность в чем-то: в той или иной материальной вещи, в том или ином результате деятельности» («Психология», под ред. А. А. Смирнова и др., стр. 363).
• «Голод есть естественная, природная потребность; поэтому для своего удовлетворения и утоления он нуждается в природе вне его, в предмете вне его. Голод — это признанная потребность моего тела в некотором предмете, существующем вне моего тела и необходимом для его восполнения и для проявления его сущности» (К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, М., Госполитиздат, 1956, стр. 631).
331


тов, то есть на преодоление противоречия, с необходимостью возникающего в процессе обмена веществ между человеком и природой 1.
Потребности возникают, следовательно, и тогда, когда предмет, вызывающий эти потребности, непосредственно не присутствует. И тем не менее эти потребности не могут быть только проявлением изолированных психических процессов, происходящих в человеке, они являются проявлением определенной взаимосвязи между человеком и внешней средой, взаимоотношения, которое проявляется в психических процессах и активной деятельности человека, постоянно направленной на преодоление противоречия, возникающего внутри данного взаимоотношения. Потребности возникают не только там и тогда, где и когда нехватка тех или иных необходимых предметов препятствует дальнейшему развитию (например, приводит к ослаблению организма), но итогда, когда речь идет о более высоких потребностях и побудительных мотивах. Именно в этом с особой очевидностью проявляется количественное и качественное отличие потребностей человека от элементарных биологических потребностей животных.
Человеческие потребности возникают на базе общественного производства, поэтому им присущ специфический характер1  2. И хотя, разумеется, потребности людей и животных имеют общую биологическую основу, кон1 «У человека, обладающего высшими формами отражения действительности, объекты, побуждающие к деятельности, могут быть отражены в форме сознательного образа или представления, в форме мысли или понятия, в форме идеи или нравственного идеала» («Психология», под ред. А. А. Смирнова и др., стр. 368).
2 «Человек, так же как и животное, нуждается для поддержания физического существования в определенных внешних условиях: в пище, питье и т. п. Эти естественные потребности человека аналогичны потребностям высших животных. Но даже и они отличаются у него от аналогичных потребностей животных.
Естественные потребности человека характеризуются по сравнению с потребностями животных как другим предметным содержанием, так и другими способами удовлетворения. То и другое является у человека продуктом общественно-исторического развития человечества» («Психология», под ред. А. А. Смирнова и др., стр. 365).
«В процессе исторического развития людей у них возникают и такие потребности, которые не имеют аналогичных себе у живот332


кретные потребности людей отличаются не только тем, что это всегда потребности, преломленные через сознание *, но и тем, что они качественно отличны от потребностей животных, то есть удовлетворяются совершенно иными предметами и способами и постоянно изменяются на основе развития производства (хотя до известной степени самостоятельно), тогда как потребности животных, по существу, не меняются (а если и меняются, то совершенно случайно или при участии человека). Только на низшей ступени развития человеческого общества или у порабощенных людей, потребление которых насильственным путем сокращено до минимума (рабы и др.), различия между потребностями людей и животных незначительны или практически отсутствуют. На этой стадии развития общества существует большей частью потребность не в койкретных продуктах питания, не в какой-то определенной одежде и т. п., а потребность в чем-то, что утолит их голод, жажду, защитит от холода и т. д.2.
И в наши дни еще немало людей в капиталистических и колониальных странах постоянно голодают, удовлетворяя лишь минимум своих потребностей. Однако потребности большинства людей, в том числе трудящихся капиталистических стран, в целом превысили этот минимальный уровень и уже не являются потребностями в «какой-нибудь пище и одежде» безотносительно к их конкретной форме, а представляют собой потребности в определенных потребительных стоимостях, обладающих ных. Это общественные по своей природе, высшие потребности. Их удовлетворение не ведет непосредственно к устранению той или иной биологической нужды организма. Порождаются они общественным производством, условиями жизни в обществе» (там же, стр. 366).
1 «...все, что побуждает человека к деятельности, должно проходить через его голову: даже за еду и питье человек принимается вследствие того, что в его голове отражаются ощущения голода и жажды, а перестает есть и пить вследствие того, что в его голове отражается ощущение сытости» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 290).
2 «Для изголодавшегося человека не существует человеческой формы пищи, а существует только ее абстрактное бытие как пищи: она могла бы с таким же успехом иметь самую грубую форму, и невозможно сказать, чем отличается это поглощение пищи от поглощения ее животным* (К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 594).
333


определенным качеством. Чем выше жизненный уровень людей, тем выше и разнообразнее их требования к предметам потребления.
Теперь уже продукты питания должны не только удовлетворять чувство голода, но они должны также обладать разнообразными вкусовыми качествами. Одежда уже нужна не только для прикрытия наготы или для защиты человека от холода, она должна одновременно по своему внешнему виду, цвету, фасону и т. д. отвечать определенным эстетическим требованиям, соответствовать известным общественным представлениям (моде) и т. п. Открывающиеся возможности производства и новые виды продукции создают предпосылки для стремительного развития фантазии не только потребителей, но и производителей. Фантазия определяет развитие производства, воздействуя на развитие производства, техники, науки и других видов человеческой деятельности. А новые, более совершенные продукты постоянно вызывают и новые потребности, которые выступают в форме субъективных требований и желаний людей.
В том же смысле обнаруживается фантазия и в области материального потребления, то есть потребления материальных благ. Поэтому Маркс говорит, что <Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая, благодаря ее свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности. Природа этих потребностей, — порождаются ли они, например, желудком или фантазией, — ничего не изменяет в деле»'. Конечно, тем самым потребности не утратили характера материальных потребностей, то есть потребностей в материальных благах. Кроме материальных потребностей, существуют также и нематериальные, которые следует различать, основываясь не на том, где они возникают (мы уже отмечали, что все человеческие потребности проходят через сознание людей), а на том, как они удовлетворяются, то есть на способе их удовлетворения. Материальные, а иногда и физические потребности удовлетворяются при помощи материальных благ, чего нельзя сказать о нематериальных потребностях. В зависимости от способа удовлетворения существуют следующие основные категории потребностей:
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 43.
334


1) материальные (потребности в материальных благах);
2) потребности в движении и деятельности (потребность в труде, играх, спорте, охоте и т. п.);
3) потребности общения с другими людьми (потребность в любви, товариществе, дружбе и т. п.);
4) культурные (потребности в знаниях, медицинском обслуживании и т. п.) *.
Изучение общественного развития и той определяющей роли, которую играет в нем экономическое развитие, требует иной классификации потребностей, а именно разделения их на экономические и внеэкономические потребности.
Экономические потребности непосредственно обусловливаются либо самой экономической деятельностью, либо ее результатами — материальными благами и могут удовлетворяться лишь этими благами или прямым участием в экономической деятельности. Таким образом, экономические потребности — понятие более широкое, чем просто материальные потребности. Иначе говоря, материальные потребности — это одна из форм экономических потребностей.
Люди имеют не только опосредствованную потребность в экономической деятельности (как предпосылку присвоения* материальных благ), но и в определенных условиях проявляют*в различных формах непосредственную потребность в ней. При Этом опосредствованная и непосредственная потребности могут выступать одновременно, однако при этом та или иная потребность может выступать как определяющий стимул деятельности (например, ростовщическая деятельность осуществлялась не только для приобретения материальных благ, но и ради самой этой деятельности) 1 2 причем потребность 1 «Если исключить из рассмотрения физиологические, органические, иначе — «витальные» потребности, то сравнительное индивидуально-генетическое и сравнительное патологическое исследования позволяют прежде всего говорить о деятельности, общении, познании как об основных жизненно важных потребностях» (В. Н. Мясищев, О потребностях как отношениях человека, «Ученые записки ЛГУ», Серия философских наук, вып. 16, 1959, стр. 39).
2 Например, ради наслаждения самим процессом накопления, ради ощущений, возникающих при виде увеличения вкладов, ради наслаждения своей властью над должниками и ради многих других подобных «удовольствий».
335


в материальных благах могла иметь определяющее значение. При коммунизме большинство людей будет трудиться не только потому, что труд является и будет являться предпосылкой удовлетворения материальных потребностей, но и прежде всего потому, что творческая деятельность людей будет непосредственно удовлетворять их потребности в деятельности. Когда мы исследуем экономические потребности с точки зрения первой из предложенных нами классификаций, мы включаем в них не только потребность в материальных благах, но и известную потребность в движении (особенное труде), контакте с другими людьми, знаниях и т. п. в той мере, в какой эти потребности связаны с осуществлением экономической деятельности. Таким образом, эти потребности довольно сложны. Прошлое свидетельствует о том, что преобладающей формой экономических потребностей, или преобладающим стимулом экономической деятельности, являлись материальные потребности.
Но нельзя не видеть, что уже с давних времен труд удовлетворял не только материальные потребности людей (хотя эти потребности всегда удовлетворялись в первую очередь), но и их потребности в движении, деятельности, контактах с другими людьми, знаниях нт. п.1 Передвижение, охота, объединение усилий и т. п. вызывали у людей определенные ощущения: радость от сознания силы, быстроты, ловкости, победы, чувство дружбы, самопожертвование, преданность и т. д. Правда, позже принудительный, отчуждаемый труд становится тяжелым бременем и уже не доставляет непосредственной радости трудящимся1  2. Только социализм создает предпосылки для того, чтобы труд превратился в непосредственную потребность и радость здорового человека.
1 «У дикаря, у животного все-таки есть еще потребность в охоте, в движении н т. д., в общении с себе подобными» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 601).
2 Капиталист «...сводит потребности рабочего к самому необходимому и самому жалкому поддержанию физической жизни, а его деятельность — к самому абстрактному механическому движению; стало быть, говорит он, у человека нет никакой иной потребности ни в деятельности, ни в наслаждении; ибо даже такую жизнь... объявляет человеческой жизнью и человеческим существованием» (К- Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведении, стр. 601).
336


В общем здесь вновь встает вопрос, который мы уже анализировали в главе I и на котором не будем останавливаться еще раз. Это вопрос о том, что потребности, определяемые прежде всего развитием производительных сил, в значительной степени определяются также экономическими отношениями, так что представители различных социальных групп и особенно классов имеют существенно отличающиеся друг от друга потребности, которые и развиваются различно.
ОтнЬшение между экономикой и внеэкономическими потребностями
Ясно, что внеэкономические потребности не могут удовлетворяться материальными благами или экономической деятельностью. Речь идет о культурных потребностях, потребностях во внеэкономической деятельности, во внеэкономических связях между людьми и т. д.
Но это вовсе не означает, что такие потребности не находятся в тесной связи с развитием экономической деятельности. Прежде всего большинство этих потребностей появляется вместе с общественным производством, на определенной ступени его развития.
Например, на базе развития производства возникают культурные потребности. Способность постоянно производить и потреблять новые, меняющиеся потребительные стоимости развивает потребность в таких изменениях, будит фантазию людей, рождает понятие нового и требует удовлетворения этой потребности. В первую очередь развивается потребность в познании новых и новых связей в природе, новых свойств материи, новых закономерностей развития и возможностей их использования. Таким образом, в самой тесной связи с развитием производства развиваются наука и научное познание, которое уже само по себе вызывает чувство глубокого удовлетворения.
На базе развития производства развивается и потребность в искусстве. Само совершенствование руки в процессе труда создает возможность возникновения и развития живописи и скульптуры1; развитие письмен1 «Рука, таким образом, является не только органом труда, она также и продукт его. Только благодаря труду, благодаря при337


ности и появление возможностей сохранения написанного вызывают развитие поэзии и прозы; развитие производства музыкальных инструментов стимулирует развитие музыки и т. д. Вместе с тем возникает и развивается потребность в искусстве, наслаждение искусством, развиваются эстетические чувства, совершенствуются и изменяются понятия прекрасного и безобразного, приятного и неприятного. Короче говоря, появляются новые комплексные, сложные ощущения, возникающие при восприятии произведений искусства, и потребность в возобновлении подобных переживаний2. Эти внеэкономические потребности людей не могут способлению к все новым операциям, благодаря передаче по наследству достигнутого таким путем особого развития мускулов, связок и, за более долгие промежутки времени, также и костей, и благодаря все новому применению этих переданных по наследству усовершенствований к новым, все более сложным операциям,— только благодаря всему этому человеческая рука достигла той высокой ступени совершенства, на которой она смогла, как бы силой волшебства, вызвать к жизни картины Рафаэля, статуи Торвальдсена, музыку Паганини» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 488).
1 «Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческого существа развивается, а частью и впервые порождается, богатство субъективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз,—короче говоря, такие чувства, которые способны к человеческим наслаждениям и которые утверждают себя как человеческие сущностные силы. Ибо не только пять внешних чувств, но н так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т. д.),— одним словом, человеческое чувство, человечность чувств,— возникают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе» (К. M а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 593—594).
2 «Следовательно, качественное развитие всех физических потребностей связано с «новыми чувствами» человека, то есть не только с органами восприятия, но и с высокой способностью человеческого мозга к обобщениям. Тем самым появляется возможность создания новых синтезов на основе комплексных сигналов, удовлетворяющих или не удовлетворяющих потребности человека. На этом основываются также эстетические потребности, потребность в искусстве. Мозг человека развился таким образом, что научился реагировать на каждый сигнал из комплекса сигналов по-разному в соответствии с и$ структурой, а не только отвечая жизненно необходимым потребностям. Анализаторы человека перестали быть лишь приемщиками сигналов, отражающих физические потребности, но и стали действовать самостоятельно. Утончились их аналитическая и синтетическая способности» (J. L i n h a r t, V. T a r d у, M. M а c h a č, Vývoj osobnosti a její rozvoj za socialismu, sir. 342).
339


непосредственно удовлетворяться Продуктами материального производства, развиваются же они лишь вместе с ними и на их основе. Развитие материального производства опосредствует в большей или меньшей степени развитие потребностей людей. Производство создает материальные предпосылки для развития внеэкономической деятельности (инструменты и т. п.), производство развивает человеческие органы, осуществляющие внеэкономическую деятельность (мозг, руку, мускулы и т. п.) и формы потребления ее результатов; развитие производства и рост производительности труда освобождают время для внеэкономической деятельности и позволяют углублять разделение труда и специализацию также и во внеэкономической деятельности. Развитие внеэкономической деятельности вызывает в людях потребность в этой деятельности и в ее результатах, но именно способ производства всегда обусловливает определенный способ потребления этих результатов, так как является решающим фактором в определении социального положения людей, а тем самым и различий в их потребностях.
Таким образом, внеэкономические потребности непосредственно вызываются развитием внеэкономической деятельности (на базе развития способов производства), * но в то же время они развиваются относительно самостоятельно, оказывая в свою очередь воздействие на развитие внеэкономической деятельности. Но эта диалектическая взаимосвязь между развитием внеэкономической деятельности и внеэкономических потребностей (в области науки, искусства, медицины и т. п.) выходит за рамки данной работы и не может быть здесь подробно освещена.
Следует добавить, что развитие внеэкономических потребностей воздействует на развитие не только тех видов деятельности, которые непосредственно их удовлетворяют, но также оказывает косвенное влияние на развитие экономической деятельности.
Удовлетворение растущих внеэкономических потребностей требует прежде всего постоянного расширения и совершенствования производства тех средств и орудий, с помощью которых осуществляется, например, культурная деятельность (научная, художественная, воспитательная, медицинская и т. п.). Но художественные, 339


Воспитательные и прочие потребности становятся экономически обусловленными лишь на определенной ступени развития, с возникновением и развитием товарного производства, когда художественная, воспитательная и прочие виды внеэкономической деятельности начинают продаваться как товары. Это означает» что перечисленные потребности ставятся в зависимость от определенных денежных доходов людей и сами в свою очередь вызывают потребность в деньгах; что эти потребности могут возникнуть лишь в условиях существования определенных минимальных денежных доходов людей, что необходимо им, во-первых, для закупки материальных благ и, во-вторых, для оплаты тех внеэкономических услуг, которые удовлетворяют их внеэкономические потребности *. В этих условиях не только экономические, но и внеэкономические потребности становятся косвенным стимулом развития всей экономической деятельности. Как эксплуататорам, так и эксплуатируемым требуется все больше денег на приобретение материальных благ, а также, хотя и в различной мере, для оплаты внеэкономических услуг. Средством получения денег является, с одной стороны, рост материального производства и товарообмена, а с другой — в условиях эксплуатации,—также борьба за изменение в распределении произведенных стоимостей.
Следовательно, деньги обезличивают не только деятельность, которая их породила, но и потребности, которые удовлетворяются с их помощью. Деньги могут удовлетворять самые различные потребности: в материальных благах, в искусстве, в образовании, в сохранении здоровья и т. д. Но может быть также потребность в деньгах как средстве эксплуатации, деньги могут служить самоцелью для ростовщика, средством подавления воли других людей, за деньги можно купить продажную любовь и т. д. За потребностью в деньгах могут скрываться как самые возвышенные нравственные потреб-
1 ^Деньги, обладающие свойством все покупать, все предметы себе присваивать, представляют собой, следовательно, предмет в наивысшем смысле. Универсальность этого их свойства есть всемогущество нх сущности; поэтому они слывут всемогущими. Деньги — это сводник между потребностью и предметом, между жизнью и жизненными средствами человека» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 616). 340


ности, так и самые низменные инстинкты и страсти. Потребность в деньгах породила совершенно бесчеловечные формы и методы нх добывания, доведя до крайних пределов эгоизм людей, не гнушающихся убийством с целью грабежа. Этот факт послужил главной причиной того, что поэты и писатели всех времен питали презрение к потребностям в деньгах как к «наименее благородным» из человеческих потребностей. Разумеется, сами они без денег не обходились, и им, при всех их благороднейших потребностях и целях, приходилось тоже служить маммоне. Таким образом, на базе развития производства развивались и потребности людей, оказывающие обратное воздействие на развитие экономической деятельности.
Итак, развитие общественного производства никогда не было направлено на удовлетворение одних лишь физических потребностей, это развитие должно было всегда материально обеспечивать также удовлетворение различных нематериальных потребностей, возникавших в обществе. По характеру воздействия на развитие экономической деятельности следует различать потребности, которые непосредственно выступают в качестве стимула экономической деятельности (поскольку они вызываются и удовлетворяются непосредственно экономической деятельностью), и потребности, которые воздействуют на развитие экономической деятельности лишь косвенно. Внеэкономические потребности, как уже отмечалось, могут выступать в качестве стимулов экономической деятельности лишь опосредствованно и могут непосредственно удовлетворяться лишь внеэкономической деятельностью *.
Воздействие экономических потребностей на экономическую деятельность
Мы показали, что развитие экономических потребностей есть прежде всего проявление развития экономической деятельности, в особенности материального про-
1 Например, потребность в музыке может удовлетворяться лишь музыкальной деятельностью, которая в свою очередь вызывает потребность в музыкальных инструментах, то есть косвенно поощряет увеличение их производства. Или другой пример. Растущая потреб341


нзйодства. Развитие же материального производства и других видов экономической деятельности стимулируется в свою очередь развитием экономических потребностей. Однако если экономические потребности оказывают обратное влияние на развитие производства, то по отношению к развитию производства они должны в известной степени развиваться самостоятельно. Но как может возникнуть потребность в каком-либо новом предмете еще до того, как этот предмет произведен? Для того чтобы ответить на этот вопрос, мы должны прежде всего осознать возможность возникновения новых потребностей еще до того, как они воплотятся в конкретные потребности в новых потребительных стоимостях. После потребления (которое всегда является реализованной потребностью) у людей могут возникнуть новые потребности, с одной стороны, как просто обновленные потребности, то есть потребности в том же количестве и качестве продуктов, а с другой стороны, как потребности большего количества некоторых из уже потребленных продуктов. Однако в определенных условиях может возникнуть повышенная потребность не только в некоторых уже потребленных продуктах, но и потребность в новых продуктах без какого-либо конкретного представления об их новом качестве (просто тяга к «чему-то новому») лишь с весьма смутным представлением об изменениях, усовершенствованных сторонах и чертах тех или иных продуктов. Эта возросшая потребность в новых видах продукции может стать стимулом не только для расширения производства, но и для поисков и находок новых продуктов и их дальнейшего производства. Но возможность — это еще не действительность. Потребности как стимулы развития производства не развиваются при всех способах производства одинаково.
Потребности могут непосредственно стимулировать развитие производственной и прочей экономической деятельности только при следующих условиях: во-первых, если они возникают у собственников, которые могут принимать решение относительно развития экономической деятельности; во-вторых, если эти потребности опеность в театральном искусстве может удовлетворяться лишь более частым посещением театров, но удовлетворение этой потребности наталкивается на возрастающую потребность в деньгах, что служит стимулом расширения экономической деятельности. 342


режают потребление. Вообще можно сказать, что потребности (идет ли речь о возрастающих потребностях в уже известных видах материальных благ или в новых видах продукции) постоянно опережают потребление только тогда, когда последнее неуклонно растет, а появляющиеся новые виды продуктов стимулируют этот рост.
В тех общественных группах, где уровень и характер потребления длительный период времени остаются неизменными, потребности также в значительной степени остаются прежними. Это относится главным образом к различным более или менее замкнутым общественным группам, ведущим натуральное хозяйство. Однообразное производство в более или менее неизменном объеме вызывает лишь незначительные изменения в потребностях, а незначительно меняющиеся потребности в сврю очередь почти не стимулируют развития производства. Такой консерватизм был присущ и тем натуральным хозяйствам, в которых человек эксплуатировал человека, например ранним феодальным хозяйствам, почти полностью оторванным от мира. Положение изменилось лишь благодаря развитию товарообмена и торговой деятельности купечества. Новые виды продукции, привезенные из других областей и стран, вызвали новые потребности, а последние в свою очередь ускорили разделение труда, специализацию производства и развитие товарных отношений. Наиболее активное непосредственное воздействие на развитие производства, его расширение и совершенствование оказали быстро растущие потребности эксплуататоров (начиная с рабовладельцев и феодалов), в то время как потребности эксплуатируемых масс (рабов, крепостных) почти совсем не росли и вообще могли лишь в ограниченных пределах оказывать непосредственное стимулирующее влияние на экономическую деятельность, да и то в основном это касается потребностей крепостных.
С развитием товарного производства и расширением рынка появилась тенденция к более быстрому росту производства в сравнении с платежеспособным спросом. Особенно четко эта тенденция проявляется в условиях капиталистического товарного производства. Здесь производство начинает систематически опережать платежеспособный спрос населения, а необыкновенно быстрое 343


развитие новых отраслей постоянно стимулирует развитие потребностей. Потребности буржуазии возрастают, конечно, чрезвычайно быстро, но она составляет небольшую часть всего общества. В качестве решающего фактора развития производства выступают потребности широких масс трудящихся. Потребности трудящихся постоянно стимулируются появлением новых видов продуктов и отражают относительный недостаток последних. Вот почему в идеальной форме (как совокупность представлений и пожеланий) потребности всегда опережают потребление трудящихся. Но, во-первых, реальная потребность при капитализме может быть выражена лишь в платежеспособном спросе, который у наемных рабочих, как известно, ограничен эксплуатацией и который едва поспевает за производством, вызывая не только его циклическое развитие, но и становясь в общем-то главной преградой росту производства, который в ином случае мог бы происходить значительно быстрее. Во-вторых, материальные потребности трудящихся могут непосредственно стимулировать производственную и всякую другую экономическую деятельность только в условиях такого общественного строя, при котором трудящиеся являются собственниками средств производства. Капитализм таких условий не создает.
По этим причинам потребности при капитализме вообще не могут быть основным, непосредственным стимулом развития производства. Непосредственным стимулом развития производства при капитализме являются прежде всего интересы класса капиталистов как специфическая форма экономических интересов. Чтобы понять эту форму, нужно более подробно рассмотреть экономические интересы, но начинать следует с проблемы интересов вообще.
2. 	ИНТЕРЕСЫ И ИХ ВЗАИМОСВЯЗЬ С ЭКОНОМИЧЕСКИМ РАЗВИТИЕМ
Сущность интересов людей
Определенные потребности людей образуют их интересы. Интерес — это особенно сильная и относительно продолжительная направленность внимания на удовлетворение определенных потребностей, будь то матери344


альные потребности, потребности и деятельности, в общении с другими людьми или культурные потребности.
Разумеется, удовлетворение далеко не всех потребностей человека становится его интересом. Удовлетворение многих потребностей человек воспринимает как необходимость, но такую, которая не слишком занимает его ум и не слишком возбуждает и приковывает его внимание. Интересом становится в большинстве случаев удовлетворение лишь таких потребностей, которые вызывают в людях наиболее сильные эмоции и чувства ’, или те, удовлетворение которых неполно и которые требуют более длительного и пристального внимания1  2. Таким образом, интересы — это концентрированная, относительно устойчивая направленность внимания человека на < удовлетворение определенных объективно обусловленных потребностей, которые либо удовлетворяются далеко не полностью и поэтому постоянно приковывают внимание человека, либо вследствие силы вызываемых эмоций и чувств рождают особое, все более сильное желание человека. Большей частью интересы проявляются в деятельности людей, которые неуклонно, очень энергично, настойчиво, со страстным увлечением3  * * * * 8 стремятся к удовлетворению этих потребностей (независимо от того, являются ли они материальными потребностями, потребностями в какой-либо деятельности, в отношениях с другими людьми, в знаниях, искусстве и т. п.). Мы называем это осуществлением интересов.
1 «Известно, что пока какой-нибудь факт составляет достояние только интеллекта и не затрагивает наших чувств, он далеко не всегда воздействует на волю. Но как только в связи с тем же самым фактом нас охватывает какое-либо чувство, оно является часто сильным стимулом к тому или иному действию, поступку» («Психология», под ред. К. Н. Корнилова и др., стр. 319).
2 «Становится ли влечение закостеневшим или нет,, т. е. при¬
обретает ли оно над нами исключительную власть,— что, впрочем,
не исключает дальнейшего развития,— это зависит от того, дозволяют ли материальные обстоятельства, «дурные» житейские условия
нормально удовлетворять это влечение и, с другой стороны, разви¬
вать целую совокупность влечений» (К. Маркс и Ф. Энгельс,
Соч., т. 3, стр. 244).
8 «Страсть — это энергично стремящаяся к своему предмету сущностная сила человека» (К. М а р к с и Ф. Э и г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 632).
346


Интересы возникают В результате систематического воздействия внешней среды на субъект и представляют собой его активное отношение к этой внешней среде *. В интересах с наибольшей отчетливостью отражается положение данного субъекта в обществе, особенно его экономическое положение, его социальное происхождение, воспитание, жизненный опыт, общественные связи, отношение к труду и т. п. Интересы бывают общие и частные, широкие и узкие, длительные и кратковременные. Устойчивые, более общие интересы, конкретная форма которых может изменяться, но общая направленность остается стабильной (например, интерес рабочих к активной деятельности в профсоюзе), являются в большинстве случаев решающим проявлением социального, то есть в первую очередь экономического, положения данного человека (положения, обусловленного разделением труда, распределением средств производства и предметов потребления и т. п.). Некоторые коренные интересы сопровождают людей всю их жизнь, что свидетельствует о том, что их положение в обществе остается неизменным. Именно эти устойчивые, общие интересы и связывают между собой людей, занимающих одинаковое положение в обществе. Определенные объективные экономические процессы делают эти интересы выражением утвердившегося положения людей в обществе и их взаимоотношений с другими слоями.
Вопрос, решение которого, судя по всему, вызывает наибольшие трудности у психологов-марксистов, с одной стороны, и у некоторых философов-марксистов — с другой, — это соотношение общего, особенного и единичного именно в интересах людей.
Психологи исследуют, как правило, лишь конкретную направленность интересов отдельных лиц путем наблюдений за определенной категорией людей (преимущественно детей или больных). Психологи-марксисты, живущие в социалистических странах, изучают большей частью лишь интересы людей социалистического обще-
1 «В интересе проявляется вся многосторонняя психическая деятельность личности, поскольку интерес представляет собою активное отношение личности к окружающему» (Е. Ф. Рыбалко, К вопросу об особенностях интересов и потребностей у детей в дошкольном возрасте, «Ученые записки ЛГУ», Серия философских наук, вып. 16, 1959, стр. 61). 846


ства, преследуя воспитательные цели. Они обнаруживают большое число совершенно различных интересов и в своих научных обобщениях раскрывают или пытаются раскрыть наиболее общую основу этих интересов и их связь с различными духовными проявлениями. Поскольку эти психологи оставляют в стороне особенности интересов различных социальных групп в капиталистических странах (например, характер интересов представителей антагонистических классов), постольку и специфика этих интересов, составляющая промежуточное звено между самой общей основой интересов и конкретными интересами отдельных лиц, полностью выпадает из их поля зрения. Некоторые упоминают о существовании этой специфики ’, но большинство относят классовые и национальные интересы к вопросам, которых психологические исследования не должны касаться. Такой подход, разумеется, не дает никакой возможности выяснить важные, существенные особенности интересов людей; он толкает на изучение лишь специфических, очень узких интересов большого числа лиц, например интереса к музыке, технике,военному делу ит.п.*  2. При таком подходе нельзя ничего сказать о так называемых материальных интересах людей (хотя эта проблема не перестает оставаться очень важной и при социализме), нельзя раскрыть влияние жизненного опыта (прежде всего социального положения) на развитие интересов3  * * * * * 9, и, наконец, можно * Много пишут об этом чехословацкие психологи И. Лингарт, В. Тарды и М. Махач. Однако в основном они описывают общие интересы буржуазии в отличие от общих интересов членов социалистического общества, и ими не дается анализ специфики интересов представителей определенных классов н социальных групп.
2 Нельзя согласиться с сужением понятия интерес, данным в
учебнике «Психология» (под ред. А. А. Смирнова, А. Н. Леонтье¬
ва, С. Л. Рубинштейна и Б. М. Теплова), где интерес изображен только как «познавательная направленность». Бесспорно, направ¬
ленность на познание является важной формой интересов, однако
она не исчерпывает всех существенных сторон интересов. Авторы обходят также такие важные интересы, как материальные, которые
являются решающими не только вследствие направленности на по¬
знание материальных предметов.
9 Маркс и Энгельс постоянно подчеркивали значение разделения труда и возникновения отдельных профессий для появления специфических интересов, рассматривая их как промежуточные звенья между более общими классовыми интересами и интересами
347


прийти в различных общих определениях к таким выводам, которые, по существу, не будут общими, а для интересов людей при капитализме, например, будут вообще не характерными.
Так, Б. М. Теплое, кратко упомянув об одной из самых жгучих проблем — проблеме интересов к основным средствам существования, пишет: «Потребность в пище является одной из основных потребностей всякого человека. Когда эта потребность не находит достаточного удовлетворения, т. е. когда человек голоден, у него возникает «интерес к себе»; его помыслы сосредоточиваются на еде. Но такой «интерес» имеет временный характер и проходит, как только человек насытится; в нем не выражается устойчивая_ направленность данного человека, он не является характерной чертой личности. Лишь у очень немногих людей интерес к еде является подлинным интересом, действительно характеризующим индивидуальность человека» *. Этот интерес действительно редко бывает характерным для отдельного человека, но в определенных условиях он характеризует множество определенных лиц, представителей определенного слоя или даже класса. Это может быть характерной, существенной чертой интересов отдельных людей, вытекающей из их общественного положения.
Следовательно, если мы скажем, что интерес к основным средствам существования не характеризует личности, то упустим наиболее существенную черту человека, а именно то, что вместе с другими людьми, занимающими такое же общественное положение, он существенно отличается от людей, имеющих совершенно иное положение в обществе. Если так подходить к вопросу, то невозможно обнаружить, что интерес к пище в определенных условиях действительно становится устойчивым интересом людей, и тем более трудно будет объяснить, почему этот интерес еще сегодня является одним из основных интересов значительной части населения капиталистических и огромной массы населения колониальных стран. В приведенной цитате Б. М. Теплое дает общую характеристику интересов, а отнюдь не интересов населения только социалистических стран. Однако известно, что в мире еще существует масса людей, которые в своей страшной нужде не могут думать о чем-нибудь другом, кроме того, чтобы «хоть один раз поесть досыта». Изо дня в день отдельных лиц. Энгельс' показывает это на примере образования классового общества в Греции: «С дальнейшим развитием промышленности и обмена все полнее развивалось разделение труда между различными отраслями производства: земледелием, ремеслом, а в ремесле — между бесчисленными разновидностями его, торговлей, судоходством и т. д.; население разделялось теперь по своим занятиям на довольно устойчивые группы; каждая из них имела ряд новых общих интересов, для которых не было места внутри рода или фратрии и для обслуживания которых появилась, следовательно, потребность в новых должностях» (К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Соч.. т. 21, стр. 113-114).
1 «Психология» под ред. К. Н. Корнилова и др., изд. IV, 1948, стр. 394—395.
348


их единственный интерес состоит в добывании пищи, и этот интерес у части таких людей может быть заглушен лишь возникновением более глубокого интереса — интереса к необходимой борьбе против эксплуататоров. ‘
Нельзя, однако, указанную проблему упрощать и применительно к социализму. Здесь интерес к еде вообще, то есть к утолению голода, действительно не является всеобъемлющим. Однако этот факт требует объяснения — и не экономического, а в данном случае психологического. Бесспорно, что существует известная иерархия потребностей, что удовлетворение основных жизненных потребностей превращается в интерес лишь там, где оно совершенно недостаточно, где властвуют голод, жажда, холод и т. п. Но как только эти потребности удовлетворяются, интерес обращается на удовлетворение других, не только материальных, но и определенных нематериальных потребностей. Некоторые интересы (особенно развитые культурные интересы1) могут вообще возникнуть только при довольно высоком уровне материального обеспечения. Наконец, интерес к самому труду, который рассматривается не только как средство обеспечения потребления, но и который сам выступает как объект интереса, интерес к творческому труду — это, бесспорно, один из высших интересов, о котором мы будем подробно говорить при исследовании проблем социалистической политэкономии. О существовании такого рода иерархии интересов можно прочесть в содержательной статье психолога В. Н. Мясищева1  2.
1 Социализм, обеспечивая быстрый и всесторонний подъем материального потребления людей (хотя в начальный период он и не может полностью удовлетворить всех материальных потребностей), вызывает в то же время и невиданно быстрый рост прочих, особенно культурных, потребностей, и темпы роста последних даже опережают темпы роста материальных потребностей. Это метко подметил уже Плеханов: «Разумная, планомерная организация общественного производства обеспечит удовлетворение «телесных потребностей* человека, как обеспечивается самою природою при всяких общественных отношениях удовлетворение «потребности дыхания». Телесные потребности перестанут поэтому играть во взаимных отношениях людей ту огромную роль, какую они, несомненно, играют теперь, когда удовлетворение их зависит от беспорядочной игры случайностей» (Г. В. Плеханов, Избранные философские произведения, т. П, Господитиздат, 1966, стр. 233).
2 «Развитие идет в первом случае от психофизиологической потребности в движении к сознательному отношению к труду и 349


Личные интересы и интересы социальных групп
Итак, необходимое обобщение интересов представителей различных социальных групп еще не сделано, то есть еще не раскрыты общие характерные черты их интересов, а поэтому не раскрыта и специфика групповых интересов посредством сравнения интересов различных социальных групп. Выполнение этой задачи принесло бы большую пользу практике социалистического строительства, так как позволило бы обнаружить развитие специфических интересов больших социальных групп.
Поскольку психологи-марксисты занимаются пока в большинстве случаев исследованием лишь конкретных сознательно направляемых интересов отдельных лиц, они оставляют в стороне проблему соотношения сознательных интересов отдельных лиц и более общего, социального содержания этих интересов, содержания, часто не осознаваемого этими лицами.
На это указал психологам философ Г. М. Гак в статье «Общественные и личные интересы и их сочетание при социализме» ’, где он подверг критике совершенно недостаточное определение «интересов» в Большой советской энциклопедии. Однако при позитивном изложении вопроса Г. М. Гак сам не выявил достаточно четко соотношения социальных и личных интересов, а некоторые его формулировки могут создать представление, что интересы отдельных социальных групп (классов, наций и т. п.) якобы могут существовать независимо от психики людей2.
На деле вопрос заключается в том, что существует общее содержание интересов отдельных лиц, то есть представителей определенных социальных групп, котопотребности в труде» (В. Н. М я с и щ е в, О потребностях как Отношениях человека, «Ученые записки ЛГУ», Серия философских наук, вып. 16, 1*959, стр. 39).
1 См. «Вопросы философии», 1955, № 4.
2 Например, следующая формулировка: «Материалистическое определение интереса не сводит его к психическому переживанию индивида: во-первых, интерес может существовать для человека, не будучи им даже осознанным; во-вторых, интерес может относиться к реальностям, применительно к которым бессмысленно говорить о целенаправленности воли и о физиологической основе интереса» («Вопросы философии», 1955, № 4, стр. 18—19).
350


рое те еще не осознали, еще не познали. Для некоторых психологов это обстоятельство является загадкой. Они спрашивают: как же могут существовать неосознанные интересы, когда известно, что интерес — это сознательная деятельность людей, которая требует даже значительных волевых усилий, направленных на претворение их в жизнь? Да, интерес, который не проявляется как сознательная деятельность людей, не может называться интересом. Всякие случайные, «подсознательные» действия ничего здесь не объясняют; случайными могут быть разные частичные движения (рефлекторные жесты, например моргание, глотание, чихание, или выразительные жесты — стиснутые челюсти, наморщенный лоб н т. п.), но ни в коем случае не борьба, например, за свержение буржуазного правительства.
Вообще нельзя считать объяснением то, что у когото нет собственного интереса к чему-то и он руководствуется в своей деятельности интересами других. В таком случае мы не имеем дела с интересом. Интерес не может быть не собственным. Поэтому нельзя, например, утверждать, что представители рабочего класса в капиталистических странах, еще не проникшиеся сознанием классовых интересов, не имеют своих, рабочих, интересов и борьбу против капитализма ведут, исходя не из собственных, а из чужих интересов. Подобные лживые утверждения мы часто слышим от буржуазных идеологов, которые заявляют, что коммунисты якобы пытаются навязывать трудящимся какие-то свои интересы, которые полностью расходятся с интересами трудящихся. В действительности же дело обстоит, конечно, не так. Коммунисты— не волшебники, которые одними словами могут вызывать у миллионов людей интересы, не вытекающие из переживаний, жизненного опыта, из потребностей и нужд этих людей. Только распространяя среди трудящихся знания об общем содержании интересов, об общих интересах рабочих и всех эксплуатируемых, распространяя знания о причинах возникновения этих интересов и о необходимом пути их развития, коммунисты могут ускорить процесс познания, к которому ценой больших усилий стремятся трудящиеся, исходя из собственного жизненного опыта, собственных переживаний и знаний,— один быстрее, другой медленнее. Далее, ведя самоотверженную работу, коммунисты могут добиваться 351


удовлетворения частичных интересов трудящихся, могут разъяснять им, при каком единственном общественном строе будут действительно и полностью удовлетворены их интересы, каковы политические предпосылки создания нового, социалистического общественного строя. Наконец, пользуясь поддержкой основной массы трудящихся, коммунисты ведут борьбу за создание социалистического общества. Все это коммунисты могут делать только потому, что их деятельность отвечает интересам самих трудящихся. Коммунисты не смогли бы пробуждать эти интересы, пробуждать сознание рабочих, если бы эти интересы шли вразрез с жизненным опытом трудящихся, их устремлениями и нуждами.
Следовательно, без сознательного стремления интерес существовать не может. Только через настойчивое стремление к цели и проявляется интерес. Конечно, речь всегда идет о конкретных интересах отдельных лиц, интересах, которые по своей специфике, форме и т. д. никогда не бывают тождественными. Эти интересы развиваются как интересы множества лиц и в отдельных деталях постоянно меняются. Конкретные интересы каждого индивидуума в своем развитии неизбежно принимают новое направление, новые формы, меняются цели. Однако определенное, в сущности своей неизменное социальное положение того или иного лица неизбежно обусловливает и неизменное содержание, а также направление всех непрестанно возникающих частных интересов.
Вместе с этим идет процесс познания общественного содержания отдельных интересов каждым заинтересованным лицом. Интересы становятся шире и глубже. Человек начинает постепенно понимать, что является главным в его жизни, н с накоплением опыта он начинает невольно приходить к обобщениям. Он узнает об основных средствах удовлетворения главных своих потребностей и в особенности о средствах удовлетворения его интересов. В конечном итоге он начинает понимать, насколько совпадают его интересы с интересами всех других людей его класса, он осознает необходимость борьбы за осуществление этих общих интересов.
Таким образом, речь идет о стихийном процессе постепенного познания общего содержания интересов каждой отдельной личностью и тем самым познания
352


общей основы интересов всех лиц, принадлежащих к одному и тому же классу, социальной прослойке и т. д. Это чрезвычайно сложный процесс, который протекает далеко не так просто, как об этом пишется. Каждый индивидуум знает о своих ближайших конкретных интересах, но только в результате определенного процесса познания может понять общее содержание своих непрерывно возникающих частных интересов, а тем более общность своих интересов с интересами других людей. Вот почему масса людей еще не в состоянии правильно оценить эволюцию своих интересов, вскрыть причины их неудовлетворения и .найти те прогрессивные меры, которые необходимо принять для их удовлетворения. Эти люди остаются в плену своих частных непосредственных интересов и часто следуют по пути, который не может привести к их удовлетворению. Но это ничего не изменяет в том, что их разнообразные интересы являются лишь частными проявлениями определенного более общего интереса, лежащего в основе частных интересов, и что этот общий интерес постоянно проявляется в разнообразных формах даже тогда, когда данное лицо об этом вообще не подозревает.
При этом именно то общее, относительно устойчивое в интересах человека, то существенное, что соединяет его частные интересы в более широкое целое, то есть то, что повторяется, составляет суть его интересов, выражает относительную неизменность определенных его устремлений. Этот общий интерес вызывает наиболее глубокие душевные переживания, наибольшее напряжение воли и упорство в достижении цели; это то, от чего человек не может в большинстве случаев ни за что отказаться (разве только под влиянием другого, более сильного интереса), то, ради чего он идет на любые жертвы и даже на смерть.
Разумеется, мы здесь не можем, даже в виде примера, показать развитие мыслей и чувств, скажем, какогонибудь рабочего при капитализме. Но несомненно, что каждый рабочий в каждом отдельном случае будет преследовать несколько иную конкретную цель, чем другой рабочий, например добиваясь улучшения условий жизни, повышения заработной платы, изменений в условиях труда, добиваясь улучшения социального обеспечения, повышения своей квалификации и т. п. Под воздейст12 Од Ш я к
353


пнем Личного опыта, вследствие ознакомления с марксистскими идеями эти требования, несомненно, повышаются. Каждый рабочий рано или поздно приходит к выводу, что только коллективная борьба может заставить капиталистов пойти на уступки, и организация этой борьбы в различных формах становится его основным интересом. Он начинает все больше ощущать невыносимость своей зависимости от капиталистов и больше всего стремится к устранению этой зависимости. Он все больше чувствует неуверенность и страх перед возможной безработицей и необеспеченностью в старости и все больше жаждет уверенности и спокойствия. Вновь и вновь он убеждается в том, что все протесты против ненавистных ему явлений тщетны, ибо в ответ на любую забастовку против «своего» предпринимателя он видит появление конной полиции, с помощью которой буржуа могут себе позволять все. Вот почему самым глубоким его интересом становится деятельность, направленная на то, чтобы вырвать полицейскую власть из рук буржуазии и добиться создания таких условий, при которых будут удовлетворены все его давние неудовлетворенные интересы.
Конечно, вс.е вышеизложенное — слишком обобщенная и упрощенная схема. В действительности существует множество частных конкретных интересов и целей огромной массы рабочих, многообразие уровней сознательности и понимания общности интересов, различное понимание противоречий классовых интересов и т. п. Но все эти частные интересы имеют одно общее и определяющее направление, все они направлены на борьбу против капитала в той или иной форме, исходя из того или иного уровня сознания.
Психолог может на это возразить, сказав, что здесь речь идет уже не об «интересах», а о «сознании». Но о сознании чего? О сознании фактически существующих общих устойчивых интересов. Это интересы, преследующие удовлетворение определенных потребностей (у рабочих при капитализме — прежде всего материальных потребностей, а также потребностей в определенном объединении и деятельности, такой, как профсоюзная, политическая, идеологическая, потребностей в знаниях и т. д.), и именно эти коренные, наиболее устойчивые интересы, имеющие тысячи разнообразных форм про354


явления, всегда представляют собой проявление определенного социального, особенно классового положения людей.
Разумеется, анализ интересов в отрыве от познания свидетельствует о метафизическом подходе. Известно, что разновидностью потребностей, а следовательно, и интересов является познание и что познание может вьн зывать и действительно вызывает новые, более глубокие интересы, интересы к новым связям и объединениям, к взаимопомощи, к политической борьбе и борьбе за осуществление требований других людей и т. д. Иначе говоря, между интересами и познанием1 существует диалектическая взаимосвязь. Определенные потребности и интересы людей, в особенности материальные потребности, стимулируют познание существа и закономерности явлений. Сам процесс познания вызывает интерес к новым знаниям, а новое, более глубокое познание в свою очередь вызывает развитие новых интересов, а также может углублять или даже изменять некоторые прежние интересы.
Без выяснения взаимосвязи познания и интересов нельзя правильно решить вопрос о соотношении объективного и субъективного. Хотя люди и поступают сознательно, то есть всегда преследуют свою определенную цель, прилагая для ее достижения определенные волевые усилия, это еще далеко не означает, что они всегда поступают, исходя из познанной необходимости. Они могут действовать в соответствии с определенными представлениями, которые возникли на основе поверхностных знаний, недостаточно глубокого опыта и т. п., и при этом создавать исторические ценности (технические, культурные, политические и т. д.). При этом их действия будут всегда направляться определенными, объективно обусловленными потребностями или интересами. Такая деятельность будет, конечно, в то же время стимулировать дальнейшее познание, осмысливание и выяснение закономерностей развития соответствующей области деятельности, поскольку познание, отвечающее 1 Здесь речь идет не о простом, поверхностном познании, о простом наблюдении, восприятии, а о познании существа явлений, закономерностей, что неразрывно связано с абстрактным мышлением.
12* 355


определенной потребности людей, позволяет им действовать более сознательно и добиваться выполнения более четко поставленных задач. Там же, где познание необходимости идет вразрез с интересами людей, последние выступают против него, стараются не допустить, игнорировать его либо помешать его осуществлению другими людьми. Поэтому только травильное объяснение диалектики 'познания и потребностей, а соответственно интересов позволяет понять субъективную деятельность людей и их объективную обусловленность общественным развитием.
Поскольку интересы возникают и без познания их существа, а именно при столкновении людей с окружающей средой, и зависят от их социального положения, воспитания и повседневного опыта, то понимание определенного общего содержания этих интересов может быть лишь результатом сознательного процесса познания, который у каждого человека имеет свои границы. Выяснение классового, а в ряде случаев и национального содержания определенных интересов, закономерностей развития определенных интересов, роли интересов в общественном развитии и т. п. может явиться результатом только научных изысканий. Развитие же науки в свою очередь исторически обусловлено, и ее выводы могут только постепенно дойти до сознания людей, сущность интересов которых эта наука вскрыла. Это обстоятельство имеет большое значение для правильного понимания развития классового сознания рабочих. Как будет более подробно показано ниже, знание сущности интересов рабочих при капитализме, закономерностей, определяющих развитие этих интересов, и вообще исторической роли рабочего класса в капиталистическом обществе может возникнуть только как следствие развития науки. Марксистско-ленинские идеи помогают рабочему классу не только познать самого себя, осознать свою историческую миссию, но и воздействуют также на развитие интересов рабочих, углубляют н расширяют эти интересы и ускоряют возникновение и развитие политических интересов.
В то же время нельзя не видеть, что рабочие начинают познавать сущность своих интересов самостоятельно, независимо от имеющихся научных знаний, при этом разные лица достигают различной глубины позна356


щ<я. Нельзя, наконец, не видеть, что это объективно обусловленное развитие интересов рабочих является одним из решающих факторов, стимулирующих само научное исследование положения и развития рабочего класса, стимулирующих возникновение и развитие марксизма-ленинизма. Частные конкретные интересы рабочих, которые, развиваясь, заставляют рабочих -задумываться о своем общественном положении, о положении своих товарищей, об имеющихся возможностях и препятствиях удовлетворения своих потребностей и интересов, о наилучших путях их удовлетворения и т. д., приводят рано или поздно к осознанию своих общественных интересов, к более глубокому научному пониманию противоречивости интересов рабочих и капиталистов, к необходимости сознательной совместной и организованной борьбы за -интересы рабочих и т. д. Это знание помогает каждому рабочему не только упорядочить его частные интересы, но н создает новые интересы: интерес к организации профессиональных союзов, к экономической борьбе, позже — интерес к политической организованности, к политической борьбе и т. д.
Следовательно, общие классовые интересы никоим образом не существуют в отрыве от психики отдельных людей, .не являются чем-то, что существует вне их частных интересов. В отрыве от интересов, то есть независимо от них, может существовать лишь теория, наше истинное теоретическое выражение общего содержания различных интересов,—формулируется ли она тем или иным политиком, теоретиком или сознательным рабочим или излагается на страницах многочисленных книг и других печатных изданий. Но все это является теоретическим выражением интересов, тех интересов, которые существуют лишь в головах живых людей в самых различных конкретных формах. Знание интересов, их теоретическое выражение не тождественно самим интересам, хотя между познанием и интересом, как мы" уже отмечали, существует неразрывная диалектическая связь. Индивидуальное познание, а еще меньше общественное познание интересов, которое выступает как объективная сила по отношению к индивидам и воздействует на развитие их интересов, не может быть отождествлено с самими интересами (и с общим содержанием этих интересов, существующим независимо от 357


нашего сознания), которые представляют собой объективно и, следовательно, классово обусловленные устремления людей, неразрывно связанные с их психикой.
Классовые интересы в их теоретическом выражении должны, разумеется, действительно отвечать коренным интересам миллионов представителей данного класса, должны суммарно, обобщенно выражать то, что чувствует большинство из них, они должны быть выражены таким образом, чтобы представители данного класса поняли, что это действительно существенное в их интересах, такое, что они сами не смогли сформулировать, но что выражает их насущные интересы. Только при таком условии теория смогла бы стать достоянием масс. Необходимо отметить, что процесс распространения и усвоения этой теории — процесс весьма длительный и сложный; в зависимости от условий он может осуществляться по-разному.
Необходимо уяснить, что классовые интересы существуют как интересы только в сознании представителей данного класса, и существуют они в гораздо более богатых, более конкретных формах, чем изображенные нами теоретически, что проявляются они в огромной массе сознательных стремлений и поступков, но что только меньшая часть рабочего класса (только его авангард) понимает сущность и закономерности развития этих интересов, классовую противоположность интересов при капитализме и основные средства полного удовлетворения интересов рабочего класса.
Лишь марксистская наука, открывшая законы развития общества, вскрывшая наиболее существенное и необходимое в этом развитии, способна объяснить, почему «сегодня» существуют определенные интересы, характерные для представителей отдельных социальных групп, почему интересы одних классов противоречат интересам других и т. п. Только марксистская теория в состоянии определить направление общественного развития «завтра», определить, как будут развиваться, расширяться и укрепляться различные процессы, какие существенные противоречия будут с необходимостью нарастать и какие интересы классов и других крупных социальных групп будут вследствие этого развиваться. Другими словами, лишь на основе действительно научной теории, которая посредством выделения существен358


ного в прошедшем периоде оказывается способной предвидеть необходимое в будущем, можно выявить в виде классового интереса и то, что в конкретных условиях тон или иной страны существует лишь в форме многообразных, раздробленных частных и распыленных интересов разнообразных индивидов, интересов, в которых даже самый проницательный психолог не смог бы уловить какого-либо общественного направления. Но необходимое экономическое развитие, расширение капиталистического производства, быстрое вытеснение мелкого производства, усиление эксплуатации, рост безработицы, кризисы 1й т. п. с необходимостью вызывают и развитие интересов определенных классов, которое уже через некоторое время даст возможность любому психологу, даже обратившись к прошлому, обнаружить общие интересы определенных трупп людей. У многих индивидов обнаружится определенный интерес к оказанию помощи своим «друзьям по интересам», к их поддержке н т. >п. и обнаружится совершенно отчетливая противоположность интересов двух различных по своему характеру групп людей. Таким образом, обнаружил бы возникновение классов психолог, который приступил бы к делу только как психолог, то есть исследовал бы общее, существенное в развитии интересов людей и основные различия между существенными интересами определенных групп. Мы говорим психолог в том смысле, что он не предвидел бы того, что смогли бы заранее предвидеть экономист-марксист или философ-марксист, что он попытался бы выявить эти интересы при помощи своих специфических приемов исследования.
Поэтому нельзя согласиться с Гаком в том, что классовые интересы, например, могут существовать вне психики индивидов, то есть что их не в силах обнаружить психолог. Он, конечно, прав, когда говорит, что эти интересы не обязательно должны быть познаны каждым представителем класса и что только с помощью экономического анализа данного общества (об этом, кстати, Гак не упоминает) можно предвидеть необходимость возникновения определенных интересов, которые сегодня вообще еще не существуют как интересы. По истечении определенного периода развития, в течение которого появляются классы «ли какие-либо другие социальные группы, эти группы смог бы обнаружить и 359


Психолог, несмотря rta то, что & своём исследовании он в отличие от экономиста будет идти с другого конца. Но так или иначе в процессе исследования марксистэкономист и марксист-психолог должны встретиться, должны, по сути дела, разными способами доказать, что группы людей, занимающие разное положение в общественном производстве, то есть группы людей, возникшие вследствие определенного разделения труда, распределения средств производства, обмена деятельностью, распределения предметов потребления, а поэтому и определенного характера потребления, имеют различные интересы и что отдельные представители в пределах каждой из этих групп имеют, в сущности, одинаковые интересы. Следовательно, в психике отдельных групп людей рано или поздно должны непременно проявиться и определенные более общие интересы, которые и психолог сможет классифицировать как одинаковые в своей основе, сознательные стремления этих людей.
Конечно, психолог не может совершенно игнорировать исследование экономического и вообще социального положения людей, ибо это означало бы отказ от учета -определенных объективных условий существования субъекта. Но в то время, как экономист будет анализировать экономические процессы, в результате которых возникают социальные группы, анализ психолога будет направлен на психику той или иной группы люей, через которую, или, точнее, посредством которой, объективный мир отражается в субъекте, без действительного изучения которого все наши правильные объяснения закономерностей общественного развития будут неполными, останутся в одном пункте просто голословным утверждением.
Нужно, наконец, отбросить недиалектическое понимание непосредственного влияния объективных условий на субъект, упрощенное представление о субъекте как «марионетке, которой управляют экономические законы»! У сторонников этих взглядов интересы людей обычно фигурируют как нечто весьма упрощенное, очевидное. Необходимо изучить действительное влияние объективных условий (ядром которых являются экономические условия) на психику людей в целом и исследовать их потребности и интересы как опосредствованно, объективно и существенно обусловленные, но в своем конкретном 360


проявлении очень разнообразные и сложные психические явления. Экономическое положение имеет, следовательно, определяющее влияние на развитие психики людей, которая, помимо прочего, проявляется в определенном развитии потребностей и интересов. Эти потребности и интересы не являются, таким образом, исключительно проявлением экономических отношений, а имеют некоторую самостоятельность развития.
Это, конечно, не означает, что наши знания о закономерностях общественного развития не достоверны. Их достоверность уже более чем доказана тем фактом, что развитие общества происходит в соответствии с предвидением классиков марксизма-ленинизма. Но нам до сих пор не удалось достаточно тесно связать науку, изучающую психику и поступки людей, с науками, изучающими законы общественного развития. Следовательно, приходится снова говорить об отраслевых перегородках в науке. Нам шредставляется, что психологи-марксисты видят необходимость более глубокого изучения влияния внешних условий через внутренние психические условия на развитие и деятельность субъекта, подразумевая под этим все же человека вообще1. Но это еще слишком общая постановка вопроса, которая не включает в себя влияние более конкретных условий жизни, особенно экономических отношений, на развитие психики людей1  2. Такая постановка вопроса оставляет 1 Так, например, С. Н. Рубинштейн подчеркивает, что отдельные психические явления личности есть проявление их внутренних психических условий в целом, через которые воздействуют внешние условия. «Мы исходим из того, что внешние причины (внешние воздействия) всегда действуют лишь опосредствованно через внутренние условия... При объяснении любых психических явлений личность выступает как воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия (в эти внутренние условия включаются и психические явления—психические свойства и состояния личности)» («Вопросы психологии», № 3, 1957, стр. 30—31).
2 С. Н. Рубинштейн очень верно отмечает влияние различных общественных условий на психику индивида. «Определенные сдвиги и изменения в психическом облике людей происходят с изменением общественной формации. Хотя существуют общие для всех людей законы мотивации, конкретное содержание мотивов, соотношение мотивов общественных и личных изменяется у людей с изменением общественного строя. Эти изменения являются типически об? 361


в тени значение исследования специфических черт психики классов и общественных слоев, в том числе при социализме.
Речь идет не о том, чтобы подчеркивать какие-то имеющиеся различия, а, напротив, об исследовании того, как определенный круг занятий, определенные методы и условия труда, доходы, материальное положение и т. п. воздействуют на психику людей, какие при этом появляются потребности и интересы, что в наибольшей степени воздействует на изменение интересов, какие существуют характерные реакции на определенное общественное развитие, какое влияние на развитие различных интересов имеет идеология и т. д. Нельзя переоценить практическое значение такого рода научного исследования для преодоления возникающих неантагонистических противоречий в интересах, для сознательного изменения условий труда, для углубления разделения труда и тому подобных процессов, о которых мы будем подробнее говорить в следующей работе, посвященной проблемам политэкономии социализма. Если бы психологи признали существование таких различных интересов то их целенаправленный анализ принес бы пользу всему обществу 2.
щими для людей, живущих в условиях определенного общественного строя» («Вопросы психологии», № 3, 1957, стр. 32). Разумеется, что, лишь когда мы станем различать положение людей в рамках данного общественного строя, эволюцию этого положения и историю развития каждого индивида (представители класса, общественной прослойки и т. п.), мы сможем по-настоящему понять отношение общего, специфического и единичного в развитии психики соответствующего индивида.
1 Это прямо подчеркивает В. Тарды, когда говорит: «Интересы человека — приобретенные черты его личности. Они отличают людейразных профессий и даже людей внутри данной профессии. Уже это многообразие интересов в истории человечества свидетельствует о том, что речь здесь не идет о врожденных свойствах» (J. Linhart, V. Tardy, M. M а c h a č, Vývoj osobnosti a její rozvoj za socialismu, str- 350).
2 Вполне допустимо, что психологи после тщательного научного исследования придут к выводу, что необходимо то направление, которое мы здесь сводим к одному понятию «интересов», расчленить, например, на интересы, стремления, страсти и т. п. Однако такое членение не изменит существа дела, не отменит объективно обусловленную, сопровождаемую сильными чувствами и вызывающую большое напряжение воли направленность человеческой деятельности. Ьез этой объективно обусловленной направленности и вообще нео0-
R


внутренняя противоречивость интересов индивидов
Итак, анализ, о котором мы упомянули выше, требует изучения личности не изолированно, а как представителя определенной социальной группы, образованной в итоге развития общественных, прежде всего экономических, отношений1. В этом отношении прав Гак, который подчеркивает принадлежность индивида к определенной общественной группе (классу, нации и т. д.), которая участвует в формировании его интересов*  1 2. Однако само понятие отношения между общими классовыми интересами и интересами отдельных представителей класса остается у него невыясненным.
Когда эта книга была уже закончена и сдана в издательство, мы познакомились с новой книгой Г. М. Гака «Учение об общественном сознании в свете теории познания»3, так что мы не имеем возможности подробно ее проанализировать. В книге Г. М. Гака, по существу, повторяются некоторые идеи его статьи, с которыми нельзя согласиться. Автор вновь подчеркивает, что классовый, национальный и любой другой общественный интерес является чем-то объективным, что нельзя сводить к психическим переживаниям4. То есть он не считает эти интересы существенными, внутренне присущими и общими интересам представителей соответствующих социальных групп; в то же время он не объясняет, что же следует включать в понятие этой категории. Если мы будем только утверходимого направления свободной деятельности отдельных социальных групп нельзя объяснить закономерности общественного развития.
1 «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 3).
2 «Личные интересы индивида столь связаны с общественными условиями его жизни, а в классовом обществе с условиями классового существования, что на них лежит печать его принадлежности к определенному классу. У человека, принадлежащего к трудящимся классам, личные интересы иные, нежели у представителя эксплуататорских классов, живущих чужим трудом. Для труженика существуют личные интересы индивида как работника, для непосредственно занятого в производстве — как производителя. Жизнь человека Ь обществе, в государстве обусловливает и его интересы как гражданина» («Вопросы философии», 1955, № 4, стр. 19).
• См. Г. М. Г а к, Учение об общественном сознании в свете теории познания, М., 1960.
4 	Там же, стр. 63—68.
363


ждать, что это объективная реальность, то не продвинемся вперед ни на шаг. Гак, отождествляя общие интересы с самими экономическими интересами, то есть заявляя, что «экономические отношения суть классовые интересы», допускает путаницу понятий. Одно дело, если утверждается, что экономические отношения определяют интересы людей, или, по словам Энгельса, «Экономические отношения каждого данного общества проявляются [курсив мой.— О. Ш.] прежде всего как интересы»', и другое дело, если сказать, что «экономические отношения являются интересами определенных социальных группировок».
Мы уже отмечали, что определенные экономические отношения всегда обусловливают социальное положение больших групп людей (на известной ступени развития — классов) и что это обстоятельство обусловливает единство наиболее существенных интересов представителей той или иной группы, взаимоотношения внутри этих групп и отношения этих групп друг к другу. Речь идет, таким образом, об объективной обусловленности существа интересов людей, занимающих одинаковое экономическое (и в целом общественное) положение, однако от этого интересы не перестают быть психическими переживаниями людей, не перестают характеризоваться, в сущности, одинаковой направленностью. Г. М. Гаку невдомек, что классовые интересы могут существовать как неотъемлемая часть психики людей, даже если многие представители класса их не осознали и осознают только в будущем, когда «психическое отразится в психике». Но это бесспорный факт, к которому Г. М. Гаку приходится приспосабливать свое понимание определенных категорий. Каждый человек имеет определенную сильную направленность интересов, которая вытекает из его положения в обществе и которую он, разумеется, осознает. Но это еще не означает, что он должен одновременно понимать, что направленность его интересов имеет нечто общее с направленностью интересов других людей, и уж подавно нельзя от него требовать, чтобы он знал, как эти их общие интересы будут развиваться дальше. Для этого необходимы известное накопление и обобщение опыта, определенный уровень теоретических знаний, что приведет к познанию общего содержания определенных психических явлений, какими являются интересы, и в дальнейшем к познанию законов экономического развития, которые определяют и необходимое развитие этих психических явлений, то есть интересов. Следовательно, познание социальной основы интересов есть гораздо более высокая, более сложная ступень сознания, чем понимание некоторых непосредственных интересов без понимания их глубокой социальной основы.
Таким образом, существуют классовые интересы как объективно обусловленная более общая основа конкретных интересов представителей соответствующих классов, хотя значительная часть этих представителей на отдельных ступенях развития еще не осознает ее. В этом смысле существуют, разумеется, и определенные психические явления независимо от нашего познания их основы и законов их развития. Если бы это было не так, то психология, например, или другие науки, изучающие психические явления, не имели бы никакой научной обоснованности.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 271.
364


Поэтому нельзя также, с другой стороны, отождествлять клаб совые интересы с их познанием, с их теоретическим отражением. Если бы эти интересы не существовали объективно, независимо от нашего сознания, то нельзя было бы вообще говорить об их научном познании, и это «познание» было бы простой спекуляцией. Но не вызывает сомнений, что само дознание социального содержания интересов, а тем более законов общественного развития оказывает в свою очередь большое влияние на интересы, вызывая их изменение, углубление, расширение, о чем и говорится в данной работе.
Вот что хотелось вкратце сказать о содержащихся в книге Гака неясностях в понимании интересов различных социальных групп.
Г. М. Гак не показывает действительной внутренней противоречивости интересов индивидов как проявления определенной противоречивости внутри экономических отношений и не показывает, каким образом определенные экономические отношения и положение в них индивидов обусловливают и специфику личных интересов, их специфическую внутреннюю противоречивость. Он изображает дело так, как будто существует только противоречие или соответствие между личными интересами индивидов и их интересами как представителей класса или какой-либо общественной группы.
Таким образом, по мнению Гака, существует определенный интерес личности, который шире этого личного интереса, поскольку вытекает из существования класса и т. п.1 Однако такая точка зрения не является точным отражением действительности, ибо ограничивает личные интересы людей интересами к самим себе и не показывает, что даже эти интересы к собственной личности внутренне противоречивы именно потому, что человек принадлежит к определенной общественной группе. Следовательно, нельзя дело представлять таким образом, будто в человеке (то есть,, по Гаку, в интересе человека) происходит борьба между личным интересом и интересом, вытекающим из его классовой принадлежности, или как будто эти два направления интересов могут просто совпасть. На деле сам личный интерес человека всегда определенным образом внутренне противоречив, причем специфика личных интересов означает 1 «Следует поэтому проводить различие между личным интересом и интересом личности. Последний шире: он включает в себя личный интерес, но не сводится к нему» («Вопросы философии», 1955, № 4. стр. 20).
365


к специфику их внутреннего противоречия. Иначе говоря, И специфика этого противоречия, являясь весьма сложным отражением внутренне противоречивых экономических отношений и принадлежности человека к определенной общественной группе, характеризует, кроме всего прочего, и специфику личных интересов этого человека.
Как понять, что личный интерес человека всегда определенным образом внутренне противоречив? Если говорить о человеке вообще, без учета существующих общественных отношений и классовой принадлежности людей, то это будет слишком абстрактно и не представит достаточно выпукло упрощения, допускаемого Гаком. Это будет сведено, грубо говоря, лишь к следующему: человек всегда заинтересован в удовлетворении определенных своих личных потребностей (материальных или нематериальных), то есть его интерес направлен на самого себя; это то, что обычно проявляется как эгоизм. Одновременно тот же человек может проявлять интерес к другим людям, к удовлетворению их потребностей, к их интересам и заботам и готовность пойти на жертвы ради этих интересов. Следовательно, у него проявляется то, что мы обыкновенно называем альтруизмом. Мы имеем здесь в виду не какую-то показную заботу о других, прикрывающую корыстные цели, а действительно глубокие чувства, которые обусловливаются особыми общественными отношениями и означают поэтому действительный личный интерес к другим. Неправда, что человек интересуется только собой и не может проявлять интереса к другим людям. Если определенное отношение к другим, помощь другим, оказание им известных услуг и т.п.волнует и часто глубоко удовлетворяет его, то это можно также рассматривать как его личный интерес.
Может показаться, что спор идет лишь о терминологии, что интерес к себе можно назвать «личным интересом», а расширение этого личного интереса до рамок интереса к другим — «интересом личности», что, по мнению Гака, обусловлено социальной принадлежностью индивида. Но в данном случае речь идет не просто о различиях в терминологии, а о существенном различии в самом понимании вещей. Такого не бывает, чтобы социальная принадлежность обусловливала лишь интерес индивида к другим, оставляя в то же время непри366


косновенным его личный интерес. На деле социальная, особенно классовая, принадлежность вообще не обязательно вызывает интерес к другим, напротив, она может его существенно ослаблять, а также может обусловливать существенные различия в интересах к себе самому. Поэтому не имеет смысла разграничивать «личный интерес» и «интерес личности», ибо интерес каждой личности является ее личным интересом («который вообще не должен быть обязательно лишь интересом к самому себе). Это, конечно, не отменяет того положения, что через личные интересы в разных формах и с разной силой проявляются всегда определенные классовые интересы. Между личными и социальными интересами может быть большее или меньшее соответствие, большее или меньшее противоречие.. Короче говоря, классовый, национальный или какой-либо другой социальный инте? рес не стоит рядом с личными интересами представителей этих социальных групп, а проявляется с той или иной силой и в той или иной форме через посредство их личных интересов. Нужно, однако, исследовать, как различия в социальной принадлежности проявляются в различном характере личных интересов, а также в различной внутренней противоречивости этих интересов (между интересом к себе и интересом к другим).
У представителей различных классов в зависимости от характерной черты данного класса может вообще преобладать та или иная сторона — в разной степени1 1 «Впрочем, даже и в той нелепой мелкобуржуазно-немецкой форме, в которой Санчо воспринимает противоречие личных и всеобщих интересов, он должен был бы усмотреть, что индивиды всегда исходили, и не могли не исходить, из самих себя и что поэтому обе отмеченные им стороны являются сторонами личного развития индивидов, обе порождены в равной мере эмпирическими условиями их жизни, обе суть лишь выражения одного и того же личного развития людей и поэтому находятся лишь в кажущейся противоположности друг к другу. Что касается того, каково — определяемое особыми условиями развития и разделением труда — место, выпавшее на долю данного индивида, представляет ли индивид в большей мере ту или другую сторону противоположности, является ли он в большей мере эгоистом или самоотверженным,— то это уже совершенно второстепенный вопрос, который мог бы приобрести хоть какой-нибудь интерес лишь в том случае, если бы он был поставлен для определенных исторических эпох по отношению к определенным индивидам» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 235).


и в разной форме, причем для некоторых классов может быть характерно преобладание интереса к себе. Интерес «к себе» тоже, разумеется, внутренне противоречив, что выражается в виде противоречия между текущими и будущими интересами.
Но именно такая общая характеристика внутренней противоречивости интересов вообще ни о чем не говорит и лишь играет на руку тем бесплодным мелкобуржуазным -представлениям об эгоистах и альтруистах, которые затушевывают противоречия между классами.
Эгоистические и альтруистические интересы нельзя рассматривать как органически присущие людям, как интересы, которые есть -и всегда будут в той или иной степени встречаться у отдельных лиц, как считают большинство буржуазных идеологов. Задача состоит в том, чтобы вопреки этим ложным теориям о неизменном эгоизме людей и его совершенно случайном развитии под влиянием случайного воспитания показать, что определенная мера этого эгоизма и различные тенденции его развития — необходимый продукт социальных условий, в которых живут люди.
В условиях частной собственности эгоизм того или иного человека, представителя определенного класса, является более или менее случайным. Но отметим, что эгоизм быстро возрастает, а интерес к потребностям других падает по мере того, как возникает и расширяется распоряжение потребительными стоимостями на основе занятия частным предпринимательством. И наоборот, в условиях, когда шотребительными стоимостями распоряжается коллективный труд, в обществе неизмеримо повышается -интерес к потребностям других. Буржуазное представление о вечно эгоистичном человеке является лебединой песней мещанина
1 Для г-на Дж. Хаберлера, видного экономиста Гарвардского университета, который постоянно твердит о неоспоримых преимуществах неограниченной свободной конкуренции (хотя в США уже давно ее нет), «неизменная (читай— эгоистическая) натура человека» составляет философское обоснование всегдашней выгоды и неизменности конкурентных отношений: «До тех пор пока человеческая натура будет такой, какая она есть, конкурентные отношения будут наиболее сильно стимулировать предпринимателей и рабочих, делать все от них зависящее для максимального увеличения производства и уменьшения издержек до миниму368


Одних эгоизм возмущает, и они ищут выход в альтруизме, другие вновь поднимают на щит значение эгоистического индивидуализма для творческой и предпринимательской деятельности, а третьи требуют того и другого понемножку, говорят о необходимости индивидуальной предпринимательской инициативы, разумеется опирающейся на моральные устои и в границах нравственности. В действительности же такие основные направления интересов людей, как эгоизм, самоотверженность и их взаимоотношения, являются отражением определенных общественных, особенно экономических, отношений и зависят от роли людей в них. Вот почему всякое морализирование при неизменных капиталистических отношениях остается переливанием из пустого в порожнее.
Марксизм не имеет ничего общего с подобным морализированием. Речь не идет даже о том, чтобы возмущаться эгоизмом людей или предпринимать идеалистические попытки альтруистического перевоспитания людей в условиях частной собственности. Марксизм всегда подчеркивал, что противоречие между интересом людей к себе и .интересом к другим рождается в определенных экономических условиях и изменяется только с их изменением ’.
Но, очевидно, нужно не только напомнить об этом важном положении марксизма, но и подробнее проанализировать его, отчетливо уяснив себе различие между общими интересами и интересами к тем, кто занимает аналогичное положение в обществе. Только так можно ма» (Дж. X а б е р л е р, Методы установления гармонического единства между ресурсами и спросом на них в западных странах. Материал для совещания экономистов, организованного ЮНЕСКО в марте — апреле 1958 г.).
1 «...коммунисты не выдвигают ни эгоизма против самоотверженности, ни самоотверженности против эгоизма и не воспринимают теоретически эту противоположность ни в ее сентиментальной, ни в ее выспренной идеологической форме; они, наоборот, раскрывают ее материальные корни, с исчезновением которых она исчезает сама собой. Коммунисты вообще не проповедуют никакой морали,— каковой проповедью Штирнер занимается сверх всякой меры. Они не предъявляют людям морального требования: любите друг друга, не будьте эгоистами и т. д.; они, наоборот, отлично знают, что как эгоизм, так и самоотверженность есть при определенных обстоятельствах необходимая форма самоутверждения индивидов» (К. Маркс и ф. Энгельс, Соч.,- т. 3, стр. 236).
369


обнаружить, что и у представителей классов с преобладающим безусловно и с необходимостью интересом к себе имеются общие классовые интересы, однако это вовсе не интересы к себе подобным. Уяснив это, можно лучше понять, почему позиция Гака, различающая лишь «личные интересы» и «более широкие интересы, вытекающие из классовой или другой социальной принадлежности», ведет к упрощенчеству. Отметим, что и обращенные целиком на себя личные интересы, например капиталистов, не допускающие почти никакого интереса к другим, имеют общую классовую основу. Точно так же и личные интересы рабочих — как к себе, так и к себе подобным — имеют общую классовую основу. Отметим, кстати, что личный интерес не является элементом более широкого интереса личности, вытекающего из ее классовой принадлежности, и что классовый интерес составляет общую основу личного интереса. Следовательно, общие интересы у одних классов могут проявляться в личных интересах их представителей, которые являются выразителями как своих интересов, так и в значительной мере интересов остальных представителей данного класса, а у других — в личных интересах их представителей, которые (интересы) в гораздо большей степени являются интересами к себе и лишь в незначительной степени — интересами к другим. Вся проблема имеет большое значение для анализа социалистических отношений.
Развитие способа присвоения и развитие интересов
С возникновением частного присвоения появляются частные интересы, которые вступают в противоречие с общими. Непосредственный личный интерес частных собственников к другим людям падает или предельно сужается и, напротив, у них появляется непосредственный личный интерес к эксплуатации и подавлению других людей. Этот интерес не лежит, однако, в основе отношений эксплуатации, он возникает как элемент психики эксплуататоров в -результате появления объективно необходимых отношений эксплуатации.
Именно определенный объективно необходимый способ присвоения, возникающий на определенном уровне 370


развития производительных сил, создает и субъективных носителей этого присвоения, у которых со временем формируется особая психика, особый род мышления, чувств, потребностей, интересов, особый характер и т. п. Следовательно, дело обстояло не так, что сначала существовали какие-то особенно эгоистичные люди, которых как-то осенила мысль о новом способе эксплуатации, а просто определенные стихийно происходящие процессы производства и распределения всегда создают людей, занимающих определенное положение в обществе, становящихся в определенные отношения с другими людьми, у которых постепенно, от поколения к поколению, вырабатывается и особая психика. Эта психика отмечается возникновением специфических потреб-1 ностей и интересов, а эти потребности и интересы находят, разумеется, свое проявление в определенной экономической деятельности людей. Эта деятельность постепенно изменяется, что ведет к необходимому количественному изменению экономических отношений.
Итак, вначале проявляются незначительные изменения в деятельности, которые начинаются, как правило, с технической стороны производства, с определенных видов продукции, транспорта и т. п. Эти изменения влекут за собой изменения в кооперации, разделении труда, распределении средств производства, обмене деятельностью и т. д. Одновременно с этими процессами и в определенном диалектическом взаимодействии с ними изменяется также психика людей, причем все эти изменения являются лишь конкретными формами проявления определенных, более глубоких, более общих необходимых связей, которые в виде законов экономического развития открыты марксистской наукой. На определенной ступени развития эти количественные изменения приводят к качественному изменению всего способа общественного производства и присвоения.
Следовательно, дело обстоит не так, как если бы, например, отцы патриархальных семей, которые присваивали военную добычу — пленных, включавшие их как потребных работников (в этой потребности как раз и проявляется изменение производительных сил) в свои семьи, относились к ним так же, как позднее рабовладельцы. Наоборот, общеизвестно, что эти пленные становились членами семьи, и отцы семей относились 371


к йим точно так же, каккчлейам семьи. И только постепенно, с возрастанием числа рабов, с увеличением прибавочного продукта и обнаружением «прелести» паразитического, властного, повелительного образа жизни, в ходе выявления новых и новых сторон и способов получения доходов выкристаллизовывалась также отчетливо психика рабовладельцев с их четко очерченными потребностями и интересами1.
Точно так же постепенно появляющиеся в первых общинах ремесленники наблюдали, вероятно, тысячи обменов между общинами, прежде чем сами осознали возможность самостоятельного обмена и обогащения. И, очевидно, они впервые наблюдали эту возможность на примере родовых начальников или общинных советов, которые в свою очередь должны были пронаблюдать тысячи «честных» в пользу рода или общины проведенных обменов с постепенно ставшими обычными дарами, которые им приносили представители других племен как начальникам, чтобы осознать возможность и допустимость систематически оставлять часть получаемых продуктов для себя. Так и ремесленники стали постепенно производить продукты для собственного 1 Маркс подчеркивает тот факт, что всегда в каждом данном способе производства каждый класс имел четко выраженные специфические потребности и интересы. «В средние века наслаждения были полностью классифицированы; каждое сословие имело свои особые наслаждения и свой особый способ наслаждаться. Дворянство было сословием, обладавшим привилегией — жить исключительно для наслаждения, тогда как у буржуазии существовал уже разрыв между трудом и наслаждением, и наслаждение было подчинено труду. Крепостные — класс, предназначенный только для труда,—пользовались только крайне малочисленными и ограниченными наслаждениями, которые выпадали на их долю скорее случайно, зависели от прихоти их господ и от других случайных •'обстоятельств и едва ли могут приниматься в расчет.— При господстве буржуазии наслаждения восприняли свою форму от классов общества. Наслаждения буржуазии определялись материалом, произведенным этим классом на различных ступенях его развития, и им был придан — как индивидами, так и усиливающимся подчинением наслаждений денежной наживе —тот скучный характер, каким они отличаются до сих пор. Наслаждения пролетариата,—из-за длинного рабочего дня, в силу чего потребность в наслаждении была доведена до высшей точки, а, с другой стороны, благодаря качественной и количественной ограниченности доступных для пролетариев наслаждений,— приобрели свою нынешнюю грубую форму» (К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 419).
372


частного обмена, присваивая себе часть тех ценностей, которые им приносили в обмен. Поощряемое таким образом производство освободило ремесленникам руки, связанные родовой моралью, заставило их двинуться в возникающие города «и территориально полностью отделиться от общины, чтобы самостоятельно распоряжаться собственной работой, а значит, и произведенными или же обмененными средствами производства.
Как мы видим, возникающие специфические потребности и интересы и в данном случае являются не основой, а проявлением определенного, вновь возникающего способа производства. Ими нельзя объяснить способ присвоения. Напротив, необходимый способ присвоения может объяснить возникновение различий в общественном положении людей, а вместе с этим и рождающуюся у них специфическую психику. Следовательно, не развитие общественного производства является результатом случайных или априорных, необъяснимых интересов людей, а, напротив, само развитие способа производства определяет развитие содержания интересов — самых сильных стимулов субъективной деятельности людей.
3. 	ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ
Сущность экономических интересов
До сих пор мы говорили об интересах людей в самом общем смысле; мы указывали на внутренние противоречия этих интересов независимо от их содержания. Теперь же необходимо провести их классификацию и рассмотреть более детально экономические интересы — решающий вид интересов людей. Без этого невозможно сделать вывод об антагонистическом противоречии интересов эксплуататоров и эксплуатируемых, вывод об отсутствии общих для всех классов основных интересов.
Именно возникновение классов эксплуатируемых и эксплуататоров означает, что основные интересы, то есть интересы, связанные с формой присвоения, а следовательно, и со способом удовлетворения не только материальных, но на их основе и нематериальных потребностей людей (а с этим способом связано и положение 373


людей в обществе), эти интересы перестают быть общими для всех людей внутри данной общественной формации. Эти основные интересы становятся принципиально различными у собственников и у эксплуатируемых, они направлены друг против друга. Эти основные жизненные интересы людей, порождаемые способом производства и соответственно способом присвоения, составляют так называемые эконом<ические интересы ’.
История общественного развития свидетельствует, что главной формой экономических интересов были материальные, интересы получения определенных материальных благ. Сюда относится и интерес к деньгам — особой материальной потребительной стоимости, которую можно обменять на все другие товары. Экономические интересы шире материальных, они не исчерпываются одними материальными интересами, а включают и прямую заинтересованность в какой-либо экономической деятельности (и, следовательно, ни в коем случае не только потребностью в этой деятельности для получения жизненных средств, заработной платы и т. д.), независимо от ее характера: непосредственно ли в производстве (производительный труд) или в торговле, финансовой сфере 'И т. п. Материальные интересы, существующие в рамках экономических интересов, прошли свой путь развития и на различных этапах развития общества проявлялись в различных формах.
Мы уже упоминали о том, что материальные интересы можно в общем смысле характеризовать как стремление к получению разного рода материальных благ, в том числе и денег, если они существуют1  2. Однако такая характеристика является чрезвычайно общей и абстрактной; если ограничиться ею, то можно обойти процесс развития, который проходят материальные интересы, не увидеть существенных различий в материальных интересах отдельных классов и прослоек общества на разных этапах развития. Скажем, матери1 «Вопрос о собственности всегда был жизненным вопросом того или другого — в зависимости от ступени развития промышленности — класса» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 302).
2 Не следует забывать, что материальные интересы существовали также в течение весьма длительного периода, когда сами деньги еще не существовали; продолжительность этого периода в целом значительно больше, чем периода существования денег.
374


альные интересы феодалов не тождественны материальным интересам буржуазии, а интересы последней в свою очередь существенно отличаются от материальных интересов трудящихся при социализме (что будет показано в нашей работе, посвященной проблемам социализма). Не видеть этих качественных различий в материальных интересах отдельных классов в ходе истории — значит допустить ошибку в основном тезисе, ошибку, которую допустил Каутский, абсолютизировав весьма узкую форму материальных интересов и определив ее как единственно возможную.
Каутский скатился к крайне упрощенной и явно неправильной формуле, согласно которой в истории попеременно в качестве движущей силы развития преобладают то материальные интересы, то психологические, идеологические факторы, причем, по Каутскому, материальные интересы проявляются как корысть, стремление к наживе, то есть нечто абсолютно противоположное, например, религиозным интересам первых христиан. При этом он вообще упускает из- виду, что в истории могли существовать и другие формы материальных интересов и, несомненно, первые христиане также имели определенные материальные интересы; но эти интересы не исключали, а скорее дополняли их всепоглощающие религиозные интересы и фанатизм.
Бесспорно, что на всех этапах развития человеческого общества существуют материальные интересы; однако важно видеть и особенности этих интересов на отдельных этапах, ибо эти особенности непосредственно отражают характер способов производства, положение отдельных классов и других социальных групп в производстве. Ясно, что существование материальных интересов не исключает существования (и даже преобладания) других интересов у различных групп общества в определенных социальных условиях. Вообще это не исключает также одновременного существования различных идеологий, религий и других форм общественного сознания и, конечно, тех идеологических форм, в которые облекаются материальные интересы. Нельзя также отрицать (как будет более детально показано далее), что материальные интересы (вместе с другими экономическими интересами) действуют как самые сильные и непосредственные стимулы развития эконо375


мической деятельности. Экономические интересы всегда соответствуют экономическому положению людей, с которым неразрывно связаны и которым непосредственно характеризуются определенные социальные группы людей. Следовательно, эти интересы являются не только внешним фактором «воспитания», а непосредственно вытекают из социального положения (из жизненного опыта, связанного с этим положением, из научного познания и т. д.). Они представляют собой стимулы, необходимые для деятельности в области экономики или управления экономикой, деятельности, которая и характеризует положение социальных групп и отдельных лиц
Именно потому, что экономические, и особенно материальные, интересы на определенных этапах развития являются основными, насущными интересами, которые руководят человеком и на удовлетворение которых 1 Поэтому следует считать лишенным всякого основания негодование по поводу существования тех или иных материальных интересов (также и при социализме). Необходимо изучить причину их существования, определить, какой деятельностью и какими отношениями они вызываются. Вообще какое-либо морализирование в этой области и размышление над тем, значительны или незначительны материальные интересы (например, в социалистическом обществе), бессмысленно, поскольку эти интересы существуют объективно. Чем полнее будут удовлетворяться материальные интересы, тем больше будут возрастать всякого рода нематериальные потребности; чем более просвещение, пропаганда, воспитание, популяризация науки и т. д. будут действенно и педагогически зрело возбуждать интересы людей к искусству, к развитию физкультуры и спорта, поднимать и удовлетворять духовные интересы, тем больше будут расти и расширяться и нематериальные4интересы людей. Конечно, это может происходить только на основе наиболее полного удовлетворения материальных потребностей и поднятия интереса к непосредственной экономической деятельности. Надо лишь постоянно помнить, что интересы есть исключительно сильная направленность на различные неудовлетворенные потребности, на потребности, удовлетворение которых связано с особенно сильными эмоциями, поэтому их нельзя ни навязать, ни изгнать из сознания людей путем распоряжений. Они обусловливаются объективно и лишь путем удовлетворения одних и создания других потребностей, то есть путем развития определенной деятельности, которая окажется способной захватить умы людей, затронуть их чувства, путем длительного и глубокого воспитания (но не уговорами, фразами и т. п.), которое сможет поддержать потребности в более глубоком познании нового,— только таким путем можно целеустремленно воздействовать на развитие и направленность интересов.
370


он направляет большую Масть споен энергии, их, как правило, нельзя изменить никаким убеждением, агитацией и т. п. Это интересы, которые прямо связаны с положением человека в обществе, без удовлетворения которых человек деградирует и теряет смысл жизни, интересы, которые порой отодвигают на последний план само познание и вызывают преследование науки, если она противостоит этим интересам. Именно поэтому нельзя устранить того обстоятельства, что человек, экономические интересы и деятельность которого препятствуют удовлетворению экономических потребностей и интересов другого человека, становится врагом последнего. Нельзя примирить интересы людей, когда одни из них владеют всеми материальными благами, всеми средствами производства «и предметами потребления, а значит, удовлетворяют и все свои нематериальные потребности за счет труда других, за счет того, что эти другие не владеют никакими средствами производства, испытывают постоянный недостаток основных предметов потребления и могут лишь в минимальной степени развивать и удовлетворять свои нематериальные потребности; когда одни могут заниматься деятельностью, удовлетворяющей их физически и духовно, а другие должны вопреки своим интересам заниматься деятельностью, которая их физически и духовно губит; когда одни могут навязывать другим свою волю, а другие оказываются в постоянном подчинении и их воля постоянно подавляется. Такая антагонистическая дифференциация людей в общественном производстве и присвоении материальных благ неизбежно приводит к возникновению у них полностью противоположных интересов, прежде всего экономических, к возникновению антагонистических интересов отдельных классов общества.
Возникновение антагонистических интересов неизбежно означает исчезновение общих экономических интересов людей в рамках данной общественной формации. Возникают существенные различия, противоположность экономических интересов отдельных людей, различия в развитии этих интересов; общность экономических интересов проявляется уже только в интересах людей, принадлежащих к данному классу. Это означает, следовательно, что классовые интересы есть прежде всего общие экономические интересы определенных 377


Групп люден, то есть то, что создает общую основу экономических интересов лиц, занимающих одинаковое положение в общественном производстве. При этом лица, принадлежащие к противоположным классам, также могут иметь общие, однако в основном менее насущные или вовсе несущественные, интересы (например, в области музыки, спорта и т. п.), но их основные жизненные, руководящие устремления, то есть экономические интересы (которые в дальнейшем развиваются и проявляются, как политические интересы, что будет показано ниже) противоположны.
Мы не имеем возможности рассмотреть здесь подробнее национальные интересы и их отношение к классовым интересам. Однако следует сразу указать, что существование общих национальных интересов не отрицает противоположности экономических и политических интересов отдельных классов внутри нации. У представителей классов с противоположными экономическими и политическими интересами могут появиться общие интересы лишь в исключительных условиях: если вненациональные силы (эксплуататорские классы чужой страны, иностранное государство и т. п.) угрожают осуществлению экономических интересов и эксплуататорских и эксплуатируемых классов данной нации. В таких условиях противоположность классовых интересов может отступить, и на передний план выступает общее в интересах этих классов в противоположность враждебным интересам чужой нации (национально-освободительная борьба и т. п.)г Конечно, такое единство является лишь относительным, и как только внешние, вненациональные силы перестают препятствовать осуществлению экономических интересов того или иного класса данной нации, мгновенно обнаруживается, что внутри нее не существует единства экономических интересов эксплуатируемых и эксплуататоров и лишь представители одних и тех же классов имеют общие интересы.
Конечно, это означает не только то, что с возникновением классов общие экономические интересы могут возникать лишь внутри классов и сфера общих экономических интересов сужается; это означает также, что в ходе исторического развития и характер этих интересов существенно меняется.
378


Различия экономических интересов общества и изменение этих интересов
Различия в экономических интересах проявляются прежде всего в различном их содержании, в их силе и интенсивности, в различной связи с другими интересами, в различных методах их удовлетворения. Здесь имеются в виду не различия между каждыми отдельными людьми, а наиболее существенные различия в характере экономических, особенно материальных, интересов различных социальных групп и классов на различных этапах общественного развития. Разумеется, нет никакой возможности уделить сейчас внимание подробному описанию интересов различных классов в истории общества — это тема многочисленных специальных и весьма разнообразных трудов. Задача состоит лишь в том, чтобы понять существо этих различий.
Конечно, все различия проявляются во взаимосвязи и не могут рассматриваться изолированно. Прежде всего следует понять возможность взаимной опосредствованное™ материальных интересов. В определенных условиях некоторые люди могут интересоваться тем или иным видом искусства, путешествиями, красивой одеждой и т. п. Но поскольку в данных условиях удовлетворение этих интересов связано с получением достаточного количества денег, у людей могут возникнуть интересы к получению большего их количества, опосредствованные другими интересами. Поскольку в данных условиях наиболее верным путем к получению большего количества денег является, например, выполнение более квалифицированной работы, то у них может возникнуть интерес в получении должности, связанной с выполнением такой работы. А эта возможность в свою очередь зависит от овладения большим количеством знаний, например, овладение многими иностранными языками; отсюда может возникнуть интерес к изучению языков и т. п. Возникшие косвенные интересы могут достигнуть большей силы и интенсивности, чем первоначальные интересы; они могут отодвинуть последние на второй план, а то и совсем подавить их (обратить их в интересы удовлетворения минимальных потребностей), или, наоборот, эти косвенные интересы могут ослабеть и проявляться впоследствии более или менее постоянно, 379


лишь как необходимая основа удовлетворения главных интересов.
Как уже указывалось, только тогда, когда люди голодают и испытывают недостаток основных жизненных средств, их интересы сосредоточиваются на том, чтобы получить больше материальных благ. Умеренное удовлетворение основных потребностей переключает интересы на получение других, менее необходимых материальных благ; одновременно происходит расширение интересов, возникают интересы, направленные на удовлетворение различных нематериальных потребностей, выполнение различного рода внеэкономической деятельности, интерес в объединении и т. д. Эти интересы, уже не направленные на получение материальных благ, фактически не являются материальными. Однако в условиях товарного производства эти нематериальные интересы в свою очередь ведут к появлению опосредствованных ими материальных интересов различной интенсивности, ибо если удовлетворение различного рода нематериальных интересов невозможно или хотя бы ограничено недостатком денег, возникает косвенный интерес к получению большего количества денег, то есть материальным интерес.
Интерес к получению денег может в зависимости от обстоятельств ослабеть или приобрести большую силу, чем первоначальные интересы. Например, у какого-либо деятеля искусств, скажем художника, главный интерес сосредоточивался на творческой работе, но значительный недостаток жизненных средств (который, как уже сказано, всегда является недостатком относительным, то есть недостатком в сравнении с жизненным уровнем других людей) может привести к такой заинтересованности в деньгах, что это заслонит его первоначальный глубокий интерес к творческой работе, и художник начинает изготовлять весьма безвкусные поделки, находящие хороший сбыт. На первый план у него выдвигается интерес к сбыту своих «произведений», к «деланию денег», в ущерб собственно творческой работе.
Различные варианты и сочетания этих интересов у отдельных лиц могут наблюдаться в бесчисленном множестве; буржуазные психологи и идеологи больше всего любят подчеркивать в этом именно элемент случайности. Но основные черты и тенденции развития инте380


ресов людей, даже имеющих равное положение в обществе, бесспорно, существуют и определяются способом производства.
Материальные интересы рабов полностью расходились с материальными интересами рабовладельцев и существенно отличались от материальных интересов крепостных, интересы которых в свою очередь полностью расходились с материальными интересами феодалов. Рабочие при капитализме также имеют материальные интересы, отличные от интересов крепостных. Но и полностью противоположные им материальные интересы буржуазии также качественно отличны от интересов феодалов. Разумеется, материальные интересы рабочих и крестьян при социализме качественно отличаются от материальных интересов рабочих и крестьян при капитализме. Кроме этого, всегда существует великое множество противоположных специфических материальных интересов различных групп и слоев, не говоря уже о менее существенных различиях в интересах отдельных слоев внутри классов. Было бы, однако, большой ошибкой видеть различия между классами и историческими эпохами лишь в масштабах, качестве и структуре производства: с развитием производительных сил изменяются и интересы людей. Буржуазные экономисты обращают внимание на эту, по существу, производственно-техническую основу развития потребностей и материальных интересов, для того чтобы скрыть качественные различия между потребностями и, следовательно, интересами отдельных классов.
Бесспорно, однако, что общие материальные интересы класса эксплуатируемых (например, рабов), который в целом испытывает постоянный недостаток материальных благ, постоянный голод и в конечном счете не имеет никаких перспектив преодоления этого недостатка, отличны от материальных интересов класса эксплуататоров (например, рабовладельцев), который в тех же исторических условиях имел полный достаток. Полная бесперспективность положения рабов в конце Концов должна была постепенно привести к тому, что и материальные интересы, не говоря уже о других, до определенной степени отступали и, по существу, все мысли и усилия рабов сосредоточивались на свободе и борьбе за нее. Заинтересованность в свободе должна 381


была, конечно, приводить к постоянным мятежам и борьбе против рабовладельцев; множество безуспешных, жестоко подавленных восстаний в сочетании с другими обстоятельствами должны были поощрять возникновение фаталистических настроений и создать подходящую почву для религиозных фантазий и надежд на загробную жизнь, то есть для последующего быстрого распространения христианства среди рабов.
Для рабовладельцев характерными были значительные интересы к самым различным материальным благам, особенно к предметам роскоши, а с ростом денежного хозяйства — и к деньгам. Ясно, что это не было следствием абсолютной или относительной нехватки материальных благ; приобретение и пользование ими давало приятные ощущения и эмоции. С материальными интересами быстро возрастали и нематериальные — интересы к игре, охоте, эротике и т. д. Удовлетворение этих интересов вызывало опосредствованные интересы к завоеванию новых колоний — источников рабов (военные интересы), интересы к тому, чтобы государство своей мощью обеспечивало рост эксплуатации рабов, подавление плебеев (политические интересы) и т. д. Эти опосредствованные интересы к войне или политике могли у многих рабовладельцев стать в конце концов постоянными, самыми сильными интересами.
Материальные интересы крепостных в сравнении с интересами рабов были развиты в значительно большей степени. Эти интересы были направлены прежде всего на получение больших урожаев и вообще большей сельскохозяйственной продукции в их собственных хозяйствах. Удовлетворение этого интереса зависело, однако, от многих обстоятельств и вело к возникновению различных опосредствованных интересов. Прежде всего это означало рост объема и интенсивности земледельческого труда крепостных в их собственном хозяйстве, что в свою очередь предполагало снижение и окончательный отказ от работы в хозяйстве феодалов. Так возникал исключительно острый интерес к борьбе против барщины, который в различные периоды, с ростом угнетения, преобладал над материальными интересами. Позднее эта борьба направлялась против других форм феодальной эксплуатации, против натурального оброка, десятины и т. п., а также на удержание земли, все 382


большую часть которой отбирали феодалы и богатые крестьяне (влияние последних возрастало). Полная зависимость от природных условий, примитивные орудия труда, изолированность малопроизводительных хозяйств и территориальная оторванность деревень, страшная нищета и отсталость, постоянные военные набеги и неограниченная власть феодалов и церкви при идеологической монополии церкви — все это неминуемо должно было создать почву для исключительно сильных религиозных настроений и интересов средневековых крестьян, их фанатичной веры в божественное провидение и загробную жизнь. Поэтому их основные материальные интересы и борьба за удовлетворение этих интересов неизбежно должны были принимать религиозную форму и происходить в условиях убежденности в божественном согласии и божьей воле.
Бесспорно, феодалы также имели весьма серьезные материальные интересы, которые в свою очередь вызы-г вали у них серьезные военные интересы. Но нельзя не: видеть существенных различий между интересами феодалов и рабовладельцев, обусловленных различиями в способах производства. Прежде всего феодал был заинтересован в земле, и не только как в средстве производства (как, например, рабовладелец), но также как и в месте поселения крепостных. Появилась необходимость установления неограниченной власти феодала над территорией, на которой не только работали, но и жили его подданные. Возникла необходимость в установлении здесь абсолютной политической и судебной власти, в военной силе для охраны этой территории от других феодалов, каждый из которых готов был присоединить землю соседа к своим владениям. Феодальные раздоры, споры, столкновения и войны в эпоху раннего феодализма полностью занимали феодалов, так что у них, по существу, не оставалось времени на другие интересы. Это были, в общем, весьма односторонние интересы, направленные на военное воспитание, военные игры, политические интриги и, наконец, на сами войны. Самих феодалов уже не интересовали ни идеология, ни религия, ни искусство; пассивное потребление результатов этой деятельности не вызывало таких интересов, которые могли бы отодвинуть на второй план военные и политические интересы. Лишь позднее, с вознмкнове383


нием Централизованных государств, крупных городов и с быстрым всесторонним развитием культурной жизни интересы феодалов быстро изменялись и расширялись, что одновременно увеличивало их потребность в деньгах.
Для феодалов как эпохи раннего, так и эпохи развитого и разлагающегося феодализма характерна полная незаинтересованность в собственно экономической деятельности. В основном они перекладывали заботу о хозяйстве в своих имениях на управляющих и приказчиков, а интерес к производству, торговле и т. п. они считали чем-то недостойным их. Упрочение военного и политического положения феодальных владений, расширение их, растущие материальные запросы и насильственное изъятие продукта у крепостных — вот сущность метода удовлетворения материальных интересов феодалов. Эти интересы должны были, естественно, дополняться презираемым феодалами интересом к экономической деятельности у управляющих феодальными владениями, которые непосредственно руководили развитием экономической деятельности в феодальных хозяйствах (примерно то же происходило на рабовладельческих латифундиях).
Совершенно иначе обстоит дело с буржуазией, для которой были и остаются характерными весьма интенсивные и исключительно широкие экономические интересы, в том числе материальные. Это интересы ко всем формам получения и постоянного увеличения прибыли, к получению денег, (прежде всего в форме капитала), ко все новым победам в конкурентной борьбе, к экономической власти над другими людьми, к принятию >хозяйственных решений, к хозяйственному управлению и т. д. Интерес к капиталу неизбежно проявляется в голове капиталиста как материальный, как интерес к постоянному умножению меновой стоимости, что приводит к оценке всех человеческих отношений деньгами, к обожествлению вещей при полном равнодушии к человеческой жизни. Интерес к постоянной денежной оценке, к неуклонному достижению максимальных прибылей преобладает у буржуазии над всеми другими интересами, ограничивает ее культурные, семейные и т. п. интересы. Следовательно, заинтересованность в прибыли, корысть, является особой формой материальных инте-
384


ресов, которая характерна для капиталиста и которая существенно отличается от других исторических и классовых форм материальных интересов. Это главная движущая сила капиталистического предпринимательства.
Положение Маркса, что целью, смыслом, мотивом капиталистического производства является получение прибыли ’, означает, что объективно необходимые экономические отношения проявляются при посредстве определенной деятельности капиталистов, которая в конечном счете должна подчиняться объективно возникшим интересам, интересам получения максимальной прибыли. Эти отношения обусловливают существование капиталистов и определяют основу их интересов и деятельности. Следовательно, получение прибыли есть всеобщий, объективно определяемый движущий мотив деятельности капиталистов1  2.
Если сама прибавочная стоимость, прибыль, является объективно существующим отношением, проявляющимся посредством вещей, то цель ее получения — объективная основа капиталистической «свободной» деятельности, направляемой интересом к прибыли. Именно посредством этой объективно направляемой деятельности капиталистов, с одной стороны, и деятельности рабочих (также, конечно, сообразующейся с объективно направляемыми потребностями и интересами) — с другой, проявляются закономерности капиталистических отношений.
Понятно, что эта общая основа капиталистических интересов проявляется в разнообразных индивидуальных, субъективных формах, и деятельность каждого отдельного капиталиста в своих деталях отличается хгг 1 «...целью капиталистического производства является увеличение стоимости капитала, т. е. присвоение прибавочного труда, производство прибавочной стоимости, прибыли» (К. М а р к с и Ф. Э н - гельс, Соч., т. 25, ч. I, стр. 276).
2 Теоретически допустимо, чтобы отдельный капиталист преодолел свой интерес к получению прибыли, но тогда бы он перестал быть капиталистом и должен был перейти в ряды эксплуатируемого и угнетаемого пролетариата, что ничего не изменило бы в капиталистических отношениях в целом. Поэтому ожидать, чтобы это произошло в более широких масштабах под влиянием какого-то воздействия воспитанием, убеждением, как добровольное деяние капиталистов — чистейший идеализм. Подобные теории могли распространяться лишь в период, предшествовавший возникновению научного социализма. Ныне их утопичность совершенно очевидна.
13 О. Шик 385


от деятельности других капиталистов. Но эти детали не нарушают общей объективной основы деятельности всех капиталистов, неразрывно связанной с капиталистическим способом производства. По отношению к отдельным лицам совокупная деятельность всех капиталистов проявляется как объективная сила. Величина прибыли, которой могут достигать отдельные лица, в решающей мере определяется объективными обстоятельствами и лишь в незначительной, несущественной мере — субъективными способностями и усердием отдельных лиц.
В домонополистический период развития капитализма интересы и стремления всех капиталистов к максимальной прибыли проявляются лишь в получении средней нормы прибыли. В этих условиях лишь отдельные капиталисты могут получить избыточную прибыль, превышающую среднюю, тогда как другие капиталисты получают прибыль ниже средней и постепенно гибнут. С развитием капиталистических отношений (при монополистическом капитализме) определенная часть капиталистов (монополисты) получает значительно более высокую прибыль, чем по средней норме, монопольную прибыль, тогда как другая часть капиталистов может в лучшем случае получить лишь прибыль ниже средней. Конечно, и в этих условиях могут существовать отдельные различия, обусловливаемые субъективными различиями между отдельными капиталистами и их индивидуальными капиталами.
В соответствии со своими интересами и в стремлении к их удовлетворению буржуазия должна была приобретать более широкий технический, производственный, торговый, финансовый, административный и т. п. опыт. Она должна была развивать в себе такие черты, как упорство, последовательность, решительность. Однако вместе с этими чертами в силу специфики интересов буржуазии для нее стали характерными беспощадность, наглость, жестокость, неуступчивость, цинизм, бесчеловечность и т. п., — все то, что в целом можно назвать крайне индивидуалистической направленностью. У крупнейших капиталистов собственно экономические интересы до некоторой степени заслоняются некоторыми другими, например политическими, государственными и т. п., но никогда это не происходит в такой степени, как, например, было у дворянства. И хотя, 386


естественно, каждый капиталист и тем более гигантские акционерные общества имеют целые штабы президентов, руководителей, юристов, распорядителей и других администраторов, высшее руководство, решение вопросов политики концерна остается в руках самих финансовых магнатов, для которых высшая хозяйственная политика становится наиболее интересной сферой деятельности.
Поэтому «теория» о так называемой «революции управляющих», выдвинутая буржуазным американским социологом Бэрнхемом ’, согласно которой капиталисты будто бы лишились в современных условиях права контроля над экономикой и функции контроля пере* шли в руки наемных специалистов и администраторов, на деле призвана скрыть не только беспредельную эксплуатацию широчайших масс трудящихся горсткой капиталистов, но и фактически происходящую концентрацию огромной решающей власти в руках крупнейших акционеров, членов наблюдательных советов и еще более узких «советов богов», в которые входят сильнейшие финансовые магнаты, осуществляющие всю экономическую и политическую власть в капиталистических странах. Об этой неофициальной верховной власти мы знаем не только, например, по предвоенной Германии, но и по современной Западной Германии. Достаточно упомянуть, к примеру, таких крупнейших монополистов и фактических дирижеров всех экономических и политических процессов, происходящих там, как Крупп, Пфердменгес, Флик, Стиннес, Ганнель и др. Программа СДПГ сознательно затемняет действительное положение, провозглашая: «В крупном предпринимательстве решающая власть перешла в основном к администраторам, которые служат анонимной власти. Тем самым частная собственность на средства производства утратила свою решающую силу».
Целый ряд буржуазных и реформистских идеологов всемерно старается прикрыть теорией «революции управляющих» действительную власть капитала в условиях современного капитализма. Известный лейбористский политик и экономист Стрэчи стремится окончательно запутать дело, утверждая, что цели управляющих в. руководстве предприятиями отличны от целей капиталистов: «Если бы они [управляющие.— Ред.] попытались вести современное крупное предприятие в точном соответствии с традициями отдельного капиталиста, стремящегося к максимальной прибыли, то вся социальная структура в течение нескольких лет должна была бы распасться»1  2.
Бесспорно, что нынешние управляющие — руководители гигант-, ских акционерных обществ —не могут руководить экономическими колоссами теми методами, которыми пользовались прежние владельцы мелких капиталистических предприятий. Но утверждение, что эти руководители уже не должны добиваться максимальной при1 Cm. J. Burnham, The Managerial Revolution or what is Happening in the World Now, New York, 1941.
2G. Strache y, Contemporary Capitalism, London, 1957, p. 35.
13*
387


были, а вести дело так, как будто они не зависят от действительных руководителей, то есть крупнейших акционеров, является ложью
Так, крайне реакционный австрийский правый социал-демократ Г. Брантль утверждает, что главным стимулом деятельности) управляющих уже не являются материальные интересы. Он говорит: «Мотивы деятельности этих управляющих значительно меньше свя-
1 Прогрессивный американский экономист В. Перло указывает в своей работе «Империя финансовых магнатов», что в огромном большинстве наблюдательных советов крупных акционерных обществ имеются прямые агенты финансовой олигархии, то есть владельцев контрольных пакетов акций. Такие администраторы составляют большинство по сравнению с директорами, для которых деятельность в данной фирме является основной.
«ПОСТОРОННИЕ» и «СОБСТВЕННЫЕ» ДИРЕКТОРА в 10 КРУПНЕЙШИХ НЕФИНАНСОВЫХ КОРПОРАЦИЯХ в 1955 г.
Корпорация
Число директоров
«посторонние»*! «собственные»
•
Америкен телефон энд телеграф ком-
пани
18
2
Стандард ойл компани (Нью-Джерси)
0
16
Дженерал моторз корпорейшн .
20
13
Юнайтед Стейтс стил корпорейшн
13
5
Пенсильваниа рейлроуд компани
14
4
Нью-Йорк сентрэл |рейлроуд
14
1
Сокони мобил ойл компанн .
2
10
Стандард ойл компани (Индиана)
3
13
Сазерн пасифик компани
14
2
Галф ойл корпорейшн
6
3
* «Посторонние» директора — директора, для которых основной является должность, занимаемая не в указанной в таблице компании, а в другой. Обычно они представляют крупных акционеров, дочерние финансовые учреждения или корпорации в родственных отраслях промышленности. «Собственные» директора являются оплачиваемыми служащими данной, указанной в списке компании, обычно не имеющими существенного числа акций» (В. Перло. Империя финансовых магнатов. Издательство иностранной литературы, М., 1958, стр. 70).
Из таблицы видно, что лишь в нефтяных компаниях в наблюдательных советах преобладают собственные директора. Но в этих компаниях власть настолько непосредственно сосредоточена в руках Рокфеллеров, что они могут позволить себе составлять наблюдательные советы только из «собственных» директоров; при этом они не утрачивают контроля над компаниями. Ясно, что и в этих последних «собственные» директора целиком зависят от крупнейших акционеров и проводят непосредственно буржуазные интересы. 388


заны с материальным обогащением, чем с удовлетворением инстинкта власти или жажды к бурной деятельности'. Их движущая сила в общем значительно более психологического, чем материального рода»'.
Не только материальные устремления проявляются через психику субъектов (как и всякий другой социальный инстинкт), психика управляющих также действует не в безвоздушном пространстве, она подвержена всеобщему стремлению капиталистического общества к экономической деятельности. Управляющих волнует не только получение высоких администраторских окладов, а во многих случаях и высоких дивидендов на собственные акции (без этого их интенсивная деятельность быстро угасла бы), но и ответственность перед акционерами (без их согласия они не могли бы быть руководителями и должны были бы отказаться от всех своих устремлений к руководству и возможной заинтересованности в экономической деятельности), которая вынуждает их прилагать максимальные усилия для обеспечения возможно более высоких прибылей. Эти факты вскрывают всю несостоятельность «теорий» о «современном социализме», которые определяют монополистический капитализм как систему, где прибыль перестает быть главным стимулом экономической деятельности.
Что делают и должны делать этн администраторы, так это видеть несколько дальше завтрашнего дня. Следовательно, они ие будут проводить мероприятий, которые завтра дадут более высокую прибыль, но послезавтра приведут к большим потерям. Такой управляющий по решению наблюдательного совета быстро перестал бы быть руководителем. То же произошло бы с администратором, который долгое время не использовал бы всех возможностей получения максимальных прибылей и хотел бы, например, снизить их путем повышения заработной платы рабочих, снижения интенсивности их труда и т. п. Ведь эти колоссальные прибыли присваиваются людьми, которые не делают для общества ничего т<ли почти ничего. Являются ли эти прибыли формой прибавочной стоимости, присваиваемой паразитами? Идут ли. эти, дрибыли их собственникам в результате накопления прибавочной стоимости и превращения ее в капитал? Должны ли, следовательно, управляющие, являющиеся крупными капиталистами, защищать интересы капитала против труда? Сохраняет ли, следовательно, свою силу и в наши дни учение Маркса о противоречии между трудом и капиталом?
Капиталистическая заинтересованность в предпринимательской деятельности, конечно, никогда не была интересом к деятельности трудовой, во всяком случае, только к ней; это частный интерес к своей выгоде, к удовлетворению и наслаждению правом распоряжаться другими, расширять свою власть, одерживать победу над другими и т. д. Поскольку частнособственнические интересы прежде всего характеризуются стремлением
1 K. B r a n 11, Moderne Gesellschaft — moderner Socialismus, Verlag der Wiener Volksbuchhandlung, S. 18. 389


к присвоению все большей массы чужого труда, то сними сочетается интерес к распоряжению судьбами других, к навязыванию своей воли другим.
Капиталистические интересы способствовали развитию экономической деятельности. Но так как эта деятельность не всегда непосредственно направлена на удовлетворение потребностей собственников, распоряжавшихся производством, а опосредствуется рынком, где решающий спрос создается эксплуатируемыми, то она должна была вновь и вновь вступать в противоречие с ростом потребления, причем это противоречие вновь и вновь отрицало всесилие частных лиц, связанное с их частными интересами. В условиях частного производства не могут не существовать частные интересы, то есть экономические интересы частных собственников, непосредственно управляющих развитием экономической деятельности, а поэтому все эксперименты правых социал-демократов с государственным планированием производства при сохранении частной собственности являются не самообманом, а сознательным обманом широких масс трудящихся 1.
Разумеется, следствием внутреннего противоречия капиталистического способа производства является не только интерес буржуазии к развитию экономической деятельности, но и важнейший интерес к сохранению экономических отношений капитализма, то есть капита1 Остается лишь фразой и демагогической вывеской положение программы СДПГ, принятой на съезде в Бад-Годесберге 15 ноября 1959 г., где говорится: «Чтобы все люди имели свою долю в растущем благосостоянии, плановая экономика должна приспосабливаться к постоянным структурным изменениям, чтобы достигать таким путем уравновешенного экономического развития».
Было бы интересно, если бы авторы этой программы указали, какой властью хотели бы они при сохранении частной собственности фактически устранить священное право частного собственника распоряжаться использованием своего имущества. Эти «планы» могут остаться благими пожеланиями, никого не обязывающими и не ограничивающими воли частных собственников, или могут действительно нарушить права частных собственников, что, естественно, предполагает существование власти рабочих, а не буржуазии, власти, способной навязать свою волю буржуазии и проводить интересы, противоположные интересам буржуазии, ведущие к ее ликвидации. Без этого всякие планы должны остаться благими пожеланиями, поскольку они не затрагивают непосредственных, решающих материальных интересов буржуазии.
390


диетической формы этой экономической деятельности. Но этот интерес, с одной стороны, создает потребность в таких видах деятельности, которые часто приводят к массовому уничтожению производительных сил, а с другой— интерес к подавлению и удушению всякой мысли, научного познания и деятельности, которые могут создать угрозу существованию капиталистических отношений. Прежде всего этот интерес к вечному сохранению экономических отношений капитализма, к их упрочению и подавлению всяких попыток их устранения выражает определенные политические интересы буржуазии, о чем будет сказано далее.
Ясно, что при капитализме у рабочих имеются весьма глубокие материальные интересы. Это прежде всего интересы к потребительским товарам, которые вызывают определенный потребительский спрос на рынках капиталистических стран. Многие виды этих товаров для рабочих вообще недоступны, а в большинстве других товаров рабочие испытывают относительный недостаток. Однако, как правило, для рабочих характерна (что вытекает из их общественного положения) заинтересованность в пользовании определенными предметами потребления, но не забота о накоплении вещей как самоцель. Заинтересованность в предметах потребления, а также в удовлетворении некоторых других потребностей (конечно, культурные <и т. п. потребности могут возникать у рабочих в весьма ограниченной степени, вследствие относительного недостатка в потреблении ими материальных благ, а в особенности из-за сильного утомления после изнурительной работы) неизбежно вызывает опосредствованный интерес к деньгам, к получению большей заработной платы. Но, по существу, деньги для рабочих являются лишь мимолетным средством обращения, лишь основой получения других потребительных стоимостей, а не самоцелью, и поэтому денежные интересы рабочих в большинстве случаев являются косвенными. Этот опосредствованный интерес к деньгам вызывает потребность в лучше оплачиваемой работе или в повышении квалификации. Поскольку, однако, отыскать лучше оплачиваемую работу весьма трудно и получить ее может лишь небольшая часть рабочих, то большинство мз них даже не тратит на это усилий. Основная возможность увеличения заработной платы 391


йб-прежнёму исчерпывается повышением интенсивности труда, в чем рабочий хотя и не заинтересован, но к чему он экономически принуждается и должен все свое внимание сосредоточивать на работе*.
Когда же рабочие в условиях капитализма благодаря собственному опыту или опыту своих близких осознают, что их напряженные трудовые усилия не дают им ничего, поскольку пользу от этих усилий по-прежнему извлекают капиталисты, и что это не гарантирует трудящихся от безработицы, нужды и т. п., что все стремления капиталистов направлены на повышение эксплуатации рабочих, что только борьбой можно вырвать часть присваиваемой капиталистами прибыли, — тогда могут возникнуть и другие интересы — интересы к различным формам борьбы с капитализмом; но они уже выходят за рамки материальных интересов и на определенном этапе становятся более широкими — политическими интересами, в которых в большинстве случаев проявляются возникшие ранее интересы к познанию, объединению и т. п. Но это будет подробнее рассмотрено ниже.
Из сказанного следует, что для всех способов производства характерно существование материальных или более широких экономических интересов, либо непосредственно направленных на получение различных материальных потребительных стоимостей, либо направленных на получение денег, либо в конечном счете направленных к той или иной форме экономической деятельности. Все эти интересы проходили количественное и качественное развитие. Существенные различия между ними были связаны с тем, что это были интересы отдельных классов или крупных социальных групп в рамках отдельных способов производства, отличающиеся не только характером материальных благ и видами экономической деятельности, на которые эти интересы направлялись, но также силой и интенсивностью
1 «Кроме напряжения тех органов, которыми выполняется труд, в течение всего времени труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании, и притом необходима тем более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения, следовательно чем меньше рабочий наслаждается трудом как игрой физических и интеллектуальных сил> (К. М а р к с и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 189).
392


последних. Это относится также к силе и интенсивности существовавших в эти периоды внеэкономических интересов. В конечном счете это проявлялось в совершенно различной сфере приложения экономических интересов, то есть в различной деятельности, направленной на их удовлетворение.
Таким образом, на всех этапах общественного развития для стимулирования экономической деятельности было недостаточно одних материальных потребностей, всегда требовалось нечто большее. Постоянный относительный недостаток материальных благ, если он проявлялся в течение длительных исторических периодов как недостаток у эксплуататоров (недостатки у эксплуатируемых, голод и нужда вообще не принимались во внимание) в конечном счете обращается в концентрированную заинтересованность определенных лиц в развитии экономической деятельности. Иногда это происходило не в прямой последовательности, не таким образом, что сначала возникал недостаток материальных благ — известны случаи и непосредственной заинтересованности в собственно экономической деятельности как таковой, вызываемой прямыми стимулами к ее развитию. Во всяком случае, нельзя суживать экономические интересы лишь до интересов к материальным благам и, уж конечно, не только к корысти. В общем смысле экономические интересы были наиболее насущными интересами общества, что, конечно, не отрицает значения развития внеэкономических интересов общества и их опосредствованного обратного влияния на развитие экономической деятельности.
Это означает, что экономический интерес следует рассматривать как интерес, непосредственно определяемый данным способом производства и положением
1 Наоборот, буржуазные идеологи указывают, что для пролетариата отречение от всего земного —наивысшая добродетель и условие райского блаженства. А буржуазная политэкономия «экономически;» это обосновывает, «...самоотречение, отказ от жизни и от всех человеческих потребностей. Чем меньше ты ешь, пьешь, чем меньше покупаешь книг, чем реже ходишь в театр, на балы, в кафе, чем меньше ты думаешь, любишь, теоретизируешь, поешь, рисуешь, фехтуешь и т. д., тем больше ты сберегаешь, тем больше становится твое сокровище, не подтачиваемое ни молью, ни червем,— твой капитал» (К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 602).
393


людей в нем; он является наиболее важным фактором развития экономической деятельности. В различных способах производства это проявляется в различных исторических формах, и лишь в определенных способах производства и у определенных классов эти интересы приобретают формы, которые представляются нам сточки зрения социалистической морали отрицательными явлениями. Та или иная форма экономических интересов должна существовать всегда, поскольку эти интересы вызываются у людей определенным отношением к экономической деятельности, вернее — к ее результатам. В экономических интересах проявляется не только существование данного способа производства, но эти экономические интересы всегда оказывают обратное влияние на развитие экономической деятельности.
Следовательно, экономические интересы отличаются от узких экономических потребностей своей исключительной силой, концентрированностью, относительной длительностью, сильными эмоциями и чувствами, направленными на удовлетворение некоторых из этих экономических потребностей (которые, следовательно, являются основой интересов и в свою очередь определяются положением людей в данном способе присвоения). О различном характере интересов, вытекающем, в сущности, из экономического положения людей, уже говорилось достаточно. Следует, однако, особо рассмотреть внутреннюю противоречивость интересов антагонистических классов на примере классов капиталистического общества.
Внутренняя противоречивость интересов представителей различных классов
Как уже указывалось, личные интересы каждого капиталиста — интересы эгоистические, сосредоточенные на получении возможно большей прибыли для себя, на постоянном увеличении своего частного капитала, на стремлении к победе для себя в конкурентной борьбе, на увеличении своей силы, на получении выгод для себя и т. п. Это крайне индивидуалистические, эгоцентрические интересы, которые, конечно, объективно обусловлены капиталистическими отношениями и положе394


мнем капиталистов в системе этих отношений ’. Если интересы капиталистов и вызывают определенную деятельность для других, то в действительности это связано лишь со стремлением капиталиста к будущим прибылям, а для других он делает что-то постольку, поскольку уверен, что это в той или иной форме окупится. Известно, что и так называемая социальная деятельность ведется буржуазией лишь по соображениям рекламы и в соответствии с ее политическими устремлениями. Эта «деятельность» всегда широко популяризируется и сопровождается рекламной шумихой. Даже половое чувство и любовь к родным у буржуа оказываются лишь жалким подобием заинтересованности одного человека в другом; эта заинтересованность носит эгоистический характер; буржуа, как правило, подсчитывает, как возместятся ему «инвестиции» в своих близких. Совершенно очевидно, что у капиталиста фактически нет прямого интереса к собратьям по классу. Наоборот, каждый другой капиталист — для него лишь более или менее опасный конкурент, и если данный капиталист и вынужден вступать в сообщество с другими, то он делает это лишь для борьбы с более сильными группами или для того, чтобы воспользоваться более выгодными условиями и за более короткий срок получить больше прибыли. «Дружба» с приятелями по бизнесу преследует прежде всего более или менее скрытые интересы самого капиталиста.
1 «Несколько слов для того, чтобы устранить возможные недоразумения. Фигуры капиталиста и земельного собственника я рисую далеко не в розовом свете. Но здесь дело идет о лицах лишь постольку, поскольку они являются олицетворением экономических категорий, носителями определенных классовых отношений н интересов. Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс; поэтому с моей точки зрения, меньше чем с какой бы то ни было другой, отдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ними субъективно» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 10).
Поэтому необходимо учитывать, что все наше описание общих черт характера и интересов капиталистов (разумеется, не исключающее отдельных отклонений от средней) не имеет ничего общего с морализированием альтруистов и эстетов. Мы лишь показываем то, как предопределяет поведение людей неизбежный для общества способ производства.
395


В таких условиях классовые интересы Не проявляются, разумеется, как прямой интерес представителей одного класса друг к другу. Однако общие классовые интересы существуют. В первую очередь они существуют как общая тенденция всех этих индивидуалистических интересов, которые у всех капиталистов, .как частных продавцов и покупателей товаров, в своей основе одинаковы и взаимообусловливают друг друга (хотя каждый при этом преследует свои интересы). Таково неизбежное проявление объективной взаимозависимости капиталистов, обусловленной общественным разделением труда и товарными отношениями. Капиталисты сознают свои общие, интересы, но они знают и о внутренних противоречиях, и каждый капиталист, действуя против других, упорно преследует лишь собственные интересы. При этом, конечно, он стремится внушить обществу, а иногда и самому себе, что все это делается для блага других, что он осуществляет производство и обмен для блага всего общества.
Этап разделения труда, который характеризуется частным товарным производством, неизбежно означает возникновение всеобщих противоречий между общественными интересами, обусловленными взаимозависимостью частных производителей, и частными интересами, где преследуется лишь собственная выгода отдельных капиталистов. Каждый частный производитель всегда стремится изготовлять товар, за который можно получить как можно более высокую цену, значительно превышающую издержки производства. Естественно, в условиях широко разветвленной системы общественного разделения труда он должен изготовлять то, что требуется обществу, иначе ему ничего не удастся продать. Он должен также продавать по цене, установленной в конкурентной борьбе всех против всех. Интерес капиталистов к производству как можно более разнообразных, высококачественных и дешевых товаров может проявляться лишь стихийно, через конкурентную борьбу всех частных собственников, через частные и общие кризисы. Противоречивость общих и частных интересов проявляется стихийно через рынок, то есть на стадии реализации товаров, что вызывает большие общественные потери. Частные решения вновь и вновь направляют производство вразрез с общественными интересами.
396


Несомненно, общие ийтересЫ, которые могут В действительности проявляться лишь как тенденция, сами по себе еще не создают класса из отдельных капиталистов. Они выражают лишь взаимную зависимость между капиталистами, зависимость между отдельными индивидами. Как класс капиталисты проявляют себя лишь в борьбе против других классов; в этой борьбе их общие интересы приобретают самостоятельный характер и начинают проявлять себя через посредство определенных политических идей. Но будь то средневековые купцы, боровшиеся против феодалов, или промышленные и финансовые капиталисты, борющиеся против пролетариата, это всегда есть борьба за сохранение или расширение возможностей получения и увеличения прибыли. И в этой борьбе на первый план выступают их общие интересы только как частных собственников, занимающих одинаковое положение в обществе. Конечно, наличие противостоящих друг другу классов вынуждает каждого, кто либо от рождения принадлежит к одному из этих классов, либо позднее стал его членом, действовать в общих интересах своего класса, подчиняться его действиям в борьбе против других классов, если он не хочет быть исключен из своего класса, изолирован и рано или поздно экономически уничтожен ’.
Пролетариат складывается из отдельных частных продавцов своего единственного товара — рабочей силы, при продаже которой вначале каждый из них преследовал лишь свои частные интересы. Рабочие конкурировали друг с другом, каждый стремился продать свою рабочую силу как можно дороже, часто в ущерб другим. И хотя в условиях капитализма невозможно полностью устранить конкуренцию между рабочими, однако приобретаемый ими опыт показывает, что у них есть общие основные интересы, которые можно и необходимо
1 «Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести общую борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях оии сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов. С другой стороны, и класс в свою очередь становится самостоятельным по отношению к индивидам, так что последние находят уже заранее установленными условия своей жизни: класс определяет их жизненное положение, а вместе с тем н их личную судьбу, подчиняет их себе» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 54).
397


решительным образом защищать в организованной борьбе. Кроме этого, общий труд, общие заботы и страдания, потребность иметь опору обусловливают появление непосредственного личного интереса к потребностям и интересам других. Возникает глубокое чувство классового содружества и солидарности, которое вместе с растущим сознанием общности интересов ведет к организованному преодолению профессиональных и индивидуальных интересов. Растущая организованная борьба против буржуазии как класса, за общие интересы пролетариата превращается в политическую борьбу и ведет к формированию пролетариата как класса *.
Нельзя, конечно, не видеть, что н интересы рабочих внутренне противоречивы и непосредственные интересы отдельных лиц или отдельных групп рабочих вновь и вновь вступают в противоречие с общими классовыми интересами1  2. Вообще нельзя ожидать, что непосредственные интересы рабочих данного предприятия или отрасли всегда будут соответствовать непосредственным интересам рабочих других предприятий или отраслей. Конечно, если бы рабочие всегда преследовали лишь свои непосредственные индивидуальные или групповые, то есть в большинстве случаев конкретные интересы, связанные с повышением заработной платы, улучшением условий труда и снижением его интенсивности, с запрещением увеличения норм выработки, увольнений и т. д., то они не были бы так сильны в своей борьбе против капиталистов и не смогли бы достигнуть в ней прочных успехов, так как владельцы всегда бы нашли достаточное число безработных, которые согласились бы 1 «Экономические условия превратили сначала массу народонаселения в рабочих. Господство капитала создало для этой массы одинаковое положение и общие интересы. Таким образом, эта масса является уже классом по отношению к капиталу, но еще не для себя самой. В борьбе, намеченной нами лишь в некоторых ее фазах, эта масса сплачивается, она конституируется как класс для себя. Защищаемые ею интересы становятся классовыми интересами. Но борьба класса против класса есть борьба политическая» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 183).
2 «...для пролетариев — в силу того, что само разделение труда часто создает противоположность между их интересами — невозможно какое-либо другое «соглашение» кроме политического, направленного против всего нынешнего строя» (К. М а р к с и Ф. Э н - гель с, Соч., т. 3, стр. 369).
398


работать и в существующих условиях. Опыт рабочего класса постепенно приводит к раскрытию общих, насущных интересов, к осознанию необходимости иногда поступаться временными и непосредственными выгодами, личными или групповыми, если это угрожает завоеваниям большинства или класса в целом. Конечно, это длительный, сложный, весьма противоречивый процесс; по временам у больших или меньших групп рабочих вновь и вновь берут верх узколичные интересы, на первый план выступает страх перед завтрашним днем, стремление урвать сегодня как можно больше. Было б, таким образом, ошибкой упрощать «борьбу самого с собой» в условиях капитализма, этой проклятой системы, делающей «из людей волков».
В некоторых наиболее промышленно-развитых империалистических странах, в которых рабочий класс своей борьбой добился относительно более высокого жизненного уровня (по сравнению с рабочими большинства других капиталистических стран), противоречия между непосредственными и длительными интересами рабочих являются большими, причем развитие этих противоречий может происходить по-разному у отдельных лиц или групп рабочих. Здесь значительно расширяется прослойка хорошо оплачиваемых рабочих, так называемая рабочая аристократия, и в рамках интересов этих групп рабочих противоречия нарастают относительно быстрее. Основные, перспективные, общие классовые интересы несколько ослабевают; усиливаются неосновные, частные интересы. Ясно, что при этом ярче проявляются черты индивидуализма, что (как будет показано далее) создает благоприятную почву для реформистских иллюзий. В то же время быстро развивающийся процесс автоматизации делает излишней значительную часть квалифицированных рабочих и определенное число служащих, что приводит к их деквалификации. Указанные обстоятельства способствуют пониманию представителями этих слоев общности их интересов с интересами всего рабочего класса. Быстро растущая армия технологов, конструкторов, проектировщиков и т. п., также подвергающаяся все большей эксплуатации, постепенно теряет свое прежнее положение в обществе и все больше утрачивает социальные свободы. Все это, а также растущая угроза империалистической войны пробуждает в них 399


интересы, общие с интересами рабочего класса и противоположные интересам буржуазии. Трудящихся, которые получают непосредственные выгоды от капиталистической автоматизации, несравненно меньше —это узкая прослойка высококвалифицированных рабочих и инженерно-технического состава, как правило непосредственно связанная с буржуазией.
Следовательно, рост противоречий между непосредственными индивидуальными и перспективными классовыми интересами у большинства представителей рабочего класса и вообще у всех трудящихся, работающих по найму, при капитализме носит временный характер и не приводит к отрицанию общих, основных интересов рабочих и противоположности этих интересов интересам буржуазии.
Важно именно то, что основные тенденции развития интересов обоих противоположных классов неизбежно противоположны. Положение капиталистов в системе капиталистических отношений должно выявляться в острейшей конкурентной борьбе, и от поколения к поколению это должно вести к усилению беспощадного индивидуализма, ибо опыт вновь и вновь укрепляет капиталиста в сознании, что он может положиться только на самого себя и приобретет больше только тогда, когда обгонит своих конкурентов. Смолоду это сознание прививается каждому отпрыску в семьях капиталистов. Поэтому его личные интересы скорее усиливаются, чем ослабевают. Существование монополий в этом смысле ничего не меняет, ибо монополистические интересы есть лишь неизмеримо более сильные интересы отдельных групп, преследующие цель выиграть в борьбе против других монополий. Однако внутри монополии каждый думает лишь о себе как частный владелец определенного количества акций. Поэтому внутри класса буржуазии постоянно происходит отрицание стихийно развивающейся тенденции общих интересов.
У рабочего класса через временные отступления и индивидуалистические тенденции в процессе развития проявляется обратная закономерность. Опыт приводит рабочих к осознанию того, что против непрерывно ра1 стущей эксплуатации отдельный человек оказывается безоружным; он может чего-то добиться, только объединившись с другими. Таким образом, рабочие осознают 400


общую основу своих личных интересов — необходимость борьбы против одного врага, прежде всего борьбы за более высокую заработную плату при возможно меньшей интенсивности труда. Это внушается каждому ребенку в рабочей семье; жизненный опыт углубляет это сознание. Одновременно его прямая заинтересованность в товарищах по классу также углубляется и распространяется на все более широкий круг людей. Рабочий начинает интересоваться борьбой трудящихся не только на своем, но и на других предприятиях, в других отраслях, по всей стране и, наконец,— в международном масштабе. Так, шаг за шагом, интересы рабочих направляются на борьбу против капиталистов, а взаимное объединение, сплоченность, организация становятся все более непосредственными интересами рабочих, так как с их помощью удовлетворяются также и их непосредственные материальные интересы.
Это означает, что в результате определенного развития материальных интересов у все большего числа рабочих закономерно возникают непосредственные политические интересы, интересы в целеустремленной, организованной, то есть политической, борьбе против буржуазии и ее государственной власти в самых различных формах. Постепенно возрастает интерес рабочего к социальным процессам, к прогрессу общества, к борьбе против всех форм социального угнетения, национальной и расовой ненависти и т. д. У многих интерес к профсоюзной и политической деятельности становится преобладающим над материальными интересами!, выражая собой преодоление овеществления человеческих отношений, столь характерных для буржуазии. Конечно, политический интерес не означает отрицания интереса материального: первый исходит из второго и направлен на
1 «...рабочие употребляют все, что они могут выкроить из своей заработной платы, на создание политических и профессиональных ассоциаций и на поддержку этого движения. И если господа буржуа и их экономисты в моменты прилива филантропических чувств столь милостивы, что допускают, чтобы в минимум заработной платы, т. е. жизни, входило некоторое количество чаю или рома, сахару и мяса, то им, наоборот, должно казаться и возмутительным и непонятным, что рабочие включают в этот минимум некоторые расходы на войну против буржуазии, что они даже получают от своей революционной деятельности величайшее в жизни наслаждение» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 6, стр. 600—601). 401


его удовлетворение, но уже не только как индивидуального интереса, а как общего материального интереса всего класса. Иными словами, политические интересы возникают из осознания того факта, что основой действительного удовлетворения интересов рабочего класса в целом, и прежде всего материальных, является победа в политической борьбе против буржуазии Конечно, еще далеко не у всех сразу появляется такая степень политической сознательности, которая характеризуется пониманием необходимости борьбы за устранение капитализма. Тем не менее интерес к собратьям по классу, который постепенно углубляется, стремление к удовлетворению требований — не только «моих», но требований «всех нас» — становится выражением классовых интересов, действительно существующих не только в некоем абстрактном теоретическом представлении, но и в психике все большего числа рабочих как выражение их объективно сложившегося положения в обществе и объективно неизбежного развития.
4. 	ЗАКОНЫ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ И СУБЪЕКТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Экономические законы и экономические интересы
До сих пор мы ставили своей задачей показать объективную основу противоречия экономических интересов классов и изменение этих интересов в ходе исторического развития, пытались охарактеризовать развитие экономических интересов внутри общественной формации
1 «...Политическое движение рабочего класса имеет, само собой разумеется, своей конечной целью завоевание им для себя политической власти, а для этого, конечно, необходима предварительная организация рабочего класса, достигшая известной ступени развития и вырастающая из самой его экономической борьбы.
Но, с другой стороны, всякое движение, в котором рабочий класс выступает как класс против господствующих классов и пытается победить их путем «давления извне», есть политическое движение. Так, например, попытка принудить отдельных капиталистов на какой-либо отдельной фабрике или даже в отдельной отрасли промышленности с помощью стачек и т. п. ограничить рабочее время есть чисто экономическое движение; наоборот, движение, имею40?


на примере капитализма. При анализе всех этих проблем было указано прежде всего, каким образом определенные стимулы экономической деятельности субъектов в форме потребностей и интересов, так же как и сущность н развитие этих стимулов, определяются объективными экономическими условиями.
Мы не можем, однако, ограничиться доказательством того, что сущность интересов определяется экономическими отношениями, мы должны показать и собственную роль интересов в экономическом развитии. Без этого не имеет смысла говорить об относительной самостоятельности интересов. Прежде всего необходимо подчеркнуть различную роль различных экономических интересов в их непосредственном влиянии на экономическую деятельность в процессе объективного экономического развития.
Не все экономические интересы действуют в направлении объективного экономического развития. Они возникают как отражение положения людей в определенном способе производства, то есть как отражение их взаимных экономических отношений, и всегда стимулируют людей к определенной экономической деятельности. Однако эта деятельность не всегда такова, чтобы она протекала в согласии с другими, взаимозависимыми видами деятельности. Различные виды деятельности всегда развиваются таким образом, что это развитие приводит к нарастанию экономических противоречий. И поскольку именно экономические законы, которые выражают длительные, существенные, необходимые связи между различными видами экономической деятельности и процессами, не осуществляются и не могут осуществляться посредством постоянного гармоничного развития видов экономической деятельности, а осуществляются
шее целью заставить издать закон о восьмичасовом рабочем дне и т. п., есть политическое движение. И, таким образом, из разрозненных экономических движений рабочих повсеместно вырастает политическое движение, т. е. движение класса, стремящегося провести свои интересы в общей форме, т. е. в форме, имеющей принудительную силу для всего общества. Если эти движения предполагают некоторую предварительную организацию, то, с другой стороны, они в такой же степени являются и средством развития этой организации» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, Господ ит изд ат, М., 1955, стр. 447).
4ПЗ


ь форме долговременных тенденций внутри непрерывно и с необходимостью нарастающих экономических противоречий, это в отдельные периоды создает возможность развития некоторых экономических интересов и видов деятельности в противоположном долговременному закономерному развитию направлении.
В этом именно и состоит относительная самостоятельность развития экономических потребностей и интересов как непосредственных стимулов экономической деятельности по отношению к закономерному экономическому развитию. Следовательно, здесь речь идет не о том, что люди не знакомы с объективно существующими экономическими связями, а о том, что в классовом обществе закономерно возникают противоречия интересов, которые отражают экономические противоречия и оказывают в свою очередь влияние на их обострение Более общим экономическим законам соответствуют более долговременные тенденции в развитии экономики. Осуществление их сопряжено со сравнительно более длительным непрерывным нарастанием экономических противоречий, то есть совокупностью видов деятельности, не отвечающей общему закономерному развитию. Только научный анализ, основанный на фактах истории, позволяет из внешне хаотичного исторического развития выявить длительные, необходимые тенденции. Однако это в конечном счете означает, что экономические интересы и определяемая ими экономическая деятельность должны подчиниться объективно необходимым экономическим связям, посредством которых осуществляется единство и развитие экономики общества. Эти связи оказывают более сильное влияние на смену экономической деятельности, чем интересы отдельных людей или групп. Смена деятельности осуществляется в конечном счете и ценой устранения лиц, ей препятствующих.
Однако нельзя видеть только экономические интересы и деятельность отдельных людей. Экономическая дея-
’ Это, конечно, не означает, что существующие в социалистической экономике неантагонистические противоречия интересов не оказывают никакого влияния на усиление экономических противоречий. Однако здесь имеют место качественно иные противоречия интересов; они в гораздо меньшей степени влияют на экономические противоречия и преодолеваются иначе, чем, например, при капитализме. Безусловно, здесь познание играет гораздо более важную роль. 404


тельность индивида или индивидов малозначна в общем экономическом развитии, и там, где эта деятельность не соответствует общим экономическим потребностям, она быстро прекращается или же делается невозможной. Однако необходимо видеть, что в каждом частном случае развития всегда есть достаточно большие общественные группы, которые непосредственно определяют развитие некоторых видов экономической деятельности в своих интересах, что находится в противоречии с закономерным экономическим развитием. Разумеется, при наличии частнособственнических отношений подобное развитие интересов и экономической деятельности больших социальных групп подчиняется специфическим экономическим законам и с необходимостью временно вступает в противоречие с общими экономическими законами. Это означает, что специфическое закономерное развитие на определенных ступенях исторического развития необходимо приходит в противоречие с общим, долговременным закономерным развитием.
Здесь речь идет не только о целых классах, но и о меньших социальных группах, которые связаны с определенными видами общественно полезной экономической деятельности; например, при капитализме — это все капиталисты определенной отрасли промышленности, в частности предприниматели химической отрасли, либо все капиталисты, занятые в сельском хозяйстве (фермеры, землевладельцы и т. п.), либо все капиталисты, занятые в банковском деле, либо торговцы, занятые продажей определенных товаров, и т. д. При этом совсем не обязательно, чтобы представители этих социальных групп имели предварительную договоренность между собой. Наоборот, речь идет о том, что у этих индивидов, занимающих одинаковое экономическое положение, в определенных условиях совершенно стихийно и с необходимостью будут возникать экономические интересы, которые поведут их к такой экономической деятельности, которая вступит в усиливающиеся противоречия с общим закономерным развитием. Например, в случае высокого спроса на телевизоры экономические интересы торговцев телевизорами приведут к постепенному повышению на них цен; то же самое относится и к заказам на производство телевизоров. Вообще подобная эконо405


мическая деятельность в области обращения, непосредственно побуждаемая экономическим интересом, неизбежно приводит к противоречиям с общим экономическим законом развития производства в пропорциях, которые обусловливаются действием закона стоимости и других экономических законов капитализма. На основе роста заказов этих торговцев до известной степени расширяется производство телевизоров, тогда как, с другой стороны, повышение цен на телевизоры понижает спрос на них. Обостряющееся противоречие между развитием производства и развитием спроса рано или поздно заставит переменить экономическую деятельность производителей и торговцев телевизорами и сделает невозможным удовлетворение экономических интересов, которые вопреки долговременным закономерным взаимосвязям, присущим капиталистической экономике, временно можно было удовлетворять.
Интересам определенных социальных групп, которые не отвечают потребностям экономического развития, всегда противостоят экономические интересы других социальных групп, которые вынуждают первых изменять свою экономическую деятельность, ибо она не отвечает их собственным интересам.1И чем глубже становится противоречие между экономической деятельностью определенной социальной группы и закономерным экономическим развитием, тем все большая масса людей вступает в противоречие с этой деятельностью. В конечном счете данная группа людей должна непременно изменить свою экономическую деятельность, в противном случае она обречена на гибель. Нарастающие подобным образом экономические интересы всегда проявляются в определенных противоречиях интересов, и во всех общественных формациях, где экономика развивается стихийно, закономерное развитие может осуществляться лишь посредством борьбы интересов. Это прежде всего противоречия интересов антагонистических классов, и, кроме того, это противоречия внутри интересов самих собственников, которые могут непосредственно решать вопрос о развитии экономической деятельности, исходя из собственных экономических интересов.
Экономические интересы, имея относительную самостоятельность развития, хотя и находятся под влиянием морали, политики, идеологии и т. д., могут в своем 406


решающем влиянии на экономическую деятельность углублять в той или иной степени экономические противоречия, способствовать тому, чтобы эти противоречия быстрее или медленнее преодолевались, чтобы экономическая деятельность изменялась в ту или иную сторону. Особое значение приобретает в этом отношении связь экономических интересов с политикой, административная поддержка определенных видов экономической деятельности, о чем мы еще будем говорить подробнее. Разумеется, закономерные экономические связи определяют в конечном счете и политику, и административно выражаемые экономические интересы, направляя соответствующим образом развитие экономической деятельности.
Но очевидно, что всякое экономическое развитие, в котором закономерные экономические связи прокладывают себе дорогу лишь стихийно, посредством столкновения интересов, неизбежно связано с гигантскими и все возрастающими хозяйственными потерями, что является самой характерной чертой капитализма. Чем глубже разделение труда, тем больше существенных и сложных связей в народном хозяйстве и тем крупнее неизбежные потери живого и овеществленного труда как следствие обостряющихся экономических противоречий и их стихийного, кризисного преодоления в ходе классовой борьбы и столкновения интересов различных групп капиталистов.
Буржуазные экономисты критикуют социалистическую экономику за то, что она не имеет таких эффективных стимулов экономического развития, как прибыль и конкуренция. Действительно, социалистическое общество еще учится лучше использовать, например, разные формы материального стимулирования, но, несмотря на это, темпы роста производства и потребления в странах социалистического содружества намного выше, чем в капиталистических, поскольку гигантские экономические потери, связанные со стихийным капиталистическим производством, развивающимся в соответствии с непосредственными интересами частных собственников, так велики, что не идут ни в какое сравнение с некоторыми потерями, связанными с недостатками в материальном стимулировании в социалистических странах. При этом, как мы еще покажем в специальной работе, посвященной социалистической проблематике, эти недостатки не 407


имеют объективного характера, а являются, в сущности, показателем различных трудностей в познании и недостатков субъективного порядка в разных руководящих органах. При капитализме же, напротив, существенные противоречия интересов и их кризисное разрешение объективно необходимы, причем неизбежное усиление противоречия между производством и сбытом стало в настоящее время главным тормозом экономического стимулирования, роста объемов капиталовложений и всего капиталистического производства.
Как экономические интересы должны в конце концов подчиниться законам экономического развития, так и рано или поздно этим законам должны подчиниться интересы того класса, который пытается сохранить определенные отжившие экономические отношения вопреки закономерной необходимости их качественного изменения. В конечном счете объективные экономические взаимосвязи не только определяют существо интересов субъектов, но и являются определяющей силой, отрицающей и преодолевающей этн интересы там, где они развиваются вразрез с закономерным экономическим развитием. Теперь следует показать это отношение объективного и субъективного в целом на примере всего общественного развития.
Объективное и субъективное в истории
Французские материалисты не были в состоянии объяснить противоречие между объективным и субъективным в истории; с одной стороны, они утверждали, что человек является продуктом социальной среды, а с другой — объявляли саму эту социальную среду результатом деятельности людей (даже руководителей).
Французский материалист Гельвеций уделял большое внимание интересам как движущей силе человеческой деятельности. Он видел их первостепенное значение как стимулов человеческого поведения, но не мог еще понять, что интересы определяются объективным развитием общественных способов производства и различным положением в них людей. Он полагал, что идет борьба между интересами эгоистическими и интересами общеполезными, которые создают основу «морального» 408


пли «аморального» поведения Людей *. По мнению Гельвеция, моральное или аморальное, достойное или недостойное поведение людей в обществе зависит прежде всего от воспитания общества, которое в свою очередь определяется правительством или правителем и господствующей в обществе религией. Там, где имеется «плохое, деспотическое правительство», а воспитание находится в руках священников, воспитываются аморальные члены общества, а там, где, наоборот, есть просвещенный монарх и молодежь воспитывают добродетельные мудрецы — вырастает поколение, воспитанное в духе моральных принципов, преследующее своим поведением общеполезные интересы1  2.
1 Те интересы, которые представлялись Гельвецию общеполезными и отвечающими принципам морали, выражали интересы крепнущей революционной буржуазии, которая в своей борьбе против феодализма выступала еще бок о бок с крестьянством и городской беднотой. Гельвеций искренне боролся за общее благо и, конечно, не понимал, что борется за интересы, возникающие на базе капиталистического способа производства. В. И. Ленин подчеркивает, что слово «буржуа» понимают «...зачастую крайне неправильно, узко, антиисторично... связывая с ним (без различия исторических зпох) своекорыстную защиту интересов меньшинства. Нельзя забывать, что в ту пору, когда писали просветители XVIII века (которых общепризнанное мнение относит к вожакам буржуазии), когда писали наши просветители от 40-х до 60-х годов, все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками. Новые общественно-экономические отношения и их противоречия тогда были еще в зародышевом состоянии. Никакого своекорыстия поэтому тогда в идеологах буржуазии не проявлялось; напротив, и на Западе и в России они совершенно искренно верили в общее благоденствие и искренно желали его, искренно не видели (отчасти не могли еще видеть) противоречий в том строе, который вырастал из крепостного» (В. И. Ленин, Соч., т. 2, стр. 520).
2 «Для того чтобы все считали духовенство полезным, оно притворяется, что люди становятся честными благодаря его молитвам, его великодушию. Опыт, однако, показывает, что честность есть результат воспитания, что народ таков, каким его делают мудрые законы, что современная Италия хотя н имеет больше веры, но она менее честная, чем древняя Италия, и что, наконец, пороки отдельных людей всегда следует относить за счет пороков правления» (С. A. Helvelius, Výbor z díla, Praha, 1953, str. 175).
«Видел я почитателей героических времен, которые хотели возродить у себя в стране древнее правление; это тщетные усилия. Препятствием им служит способ правления и религия. Каждому изменению в общественном воспитании, происходящему в течение столетий, должны предшествовать какие-либо реформы в управлении и религиозных культах» (там же, стр. 178).
409


Государственная власть и роль общественного воспитания, таким образом, не просто переоцениваются, дело в том, что само воспитание ставится в зависимость от воли деспотических или просвещенных правителей, на которых в свою очередь оказывают влияние высокие идеи и мудрецы. Но это означает, что материалистическое понимание (среда создает человека) в то же время отрицается идеалистическим пониманием (среда формируется под влиянием идей и великих мыслителей). Тем самым делается невозможным объяснение процесса развития и качественных изменений интересов, морали, политики, идеологии и т. п. и причин этих изменений. Изложение истории превращается в перечень случайных поступков «великих людей» без понимания законов общественного развития. Французские материалисты оказались бессильными в объяснении этого противоречия.
Только марксистская наука смогла разрешить это противоречие, раскрыв действительную внутреннюю диалектику отношения между объективным и субъективным в истории. В самом общем виде это диалектическое отношение можно выразить в следующем виде.
Родившись, люди застают отношения, данные существующим способом производства, всегда являющимся следствием экономической деятельности людей предшествующего поколения. Эти отношения существуют как объективные условия, независимые от воли и желания людей. Данный способ производства означает существование характерных для него производительных сил и экономических отношений, формирует определенную структуру общества, определяет сущность потребностей и интересов людей, а также способ их новой экономической и в особенности производственной деятельности. Потребности и интересы, так же как и другие психические черты людей, в своем качественном изменении являются относительно независимыми от развития способа производства. Вместе с тем на основе развития производства сравнительно независимо развиваются и различные знания людей о природе и возможностях ее производственного использования, то есть научное и техническое познание. Развитие потребностей и интересов, развитие познания оказывают обратное воздействие на изменение производственной деятельности людей, что означает не только изменение отношения людей к природе, но и 410


изменение отношений между людьми. На основе развития производительных сил происходит дальнейшее развитие кооперации и разделения труда, изменения в распределении средств производства, предметов потребления и в обмене деятельностью, вместе с тем происходит изменение и общественного бытия людей. И на этой основе с известной самостоятельностью вновь происходит изменение потребностей, интересов, познания, человеческой деятельности во всех ее проявлниях. Так повторяется вновь и вновь. С изменением человеческой деятельности меняется как отношение людей к природе, так и их экономические и неэкономические взаимоотношения. Всегда имеются объективно существующие материальные условия, которые каждое поколение людей находит данными и которые понуждают людей к определенным действиям (определяют сущность их деятельности). Сами материальные условия начинают изменяться вместе с изменением этой деятельности, и, таким образом, создаются новые объективные условия. Изменяются не только условия жизни людей, изменяются сами люди, их мышление, потребности, интересы, стремления и т. п.
В ходе этих качественных изменений с необходимостью нарастают противоречия; в развитии взаимозависимых и взаимообусловленных процессов наблюдается дисгармония. Изменение экономических отношений не соответствует изменениям производительных сил, что на определенной ступени развития начинает тормозить реализацию потенциальных производительных сил общества, а потому и возможностей потребления общества в целом или отдельных его классов. Это приводит к появлению интересов и идей, направленных на борьбу за качественное изменение существующего способа производства и прежде всего экономических отношений, за качественное изменение производительных сил и потребления в обществе.
Из этого следует, что существующие природные, технические и общественные условия всегда вызывают определенную деятельность людей, а эта деятельность, являясь относительно самостоятельной, изменяет природные, технические и общественные условия существования людей
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 37.
411


Рассмотрим теперь подробнее, как эти условия проявляются в экономической деятельности людей.
Существенные, объективно необходимые связи между определенными экономическими процессами осуществляются посредством экономической деятельности людей независимо от того, видят они или нет внутренние скрытые общественные связи. Люди поступают в области экономики в соответствии с волей собственников, но эта воля определяется экономической необходимостью (а также, разумеется, и природно-технической необходимостью, которую нельзя не учитывать, говоря о производстве). Закономерные экономические отношения определяют не только существование собственников и содержание их потребностей и их интересов как непосредственных стимулов их руководящей деятельности в области экономики и вообще экономической деятельности, но и приводят в конечном итоге к соответствию между экономической деятельностью и развитием потребностей и интересов всего общества, обусловленных, в сущности, также экономическими отношениями. Таким образом, закономерные экономические отношения в конечном счете определяют, с большей или меньшей точностью, содержание производства (с одной стороны, что производить, исходя из данного уровня развития производительных сил, и с другой — в каком объеме), темпы развития и расширения производства, степень использования потенциальных производительных сил и т. д., а также содержание других видов экономической деятельности (распределение и обмен).
Там, где экономическое развитие происходит стихийно (а это имело место с момента возникновения товарного производства и продолжалось вплоть до появления социалистического общества), необходимость изменения отдельных экономических процессов не сразу ведет к сознательным изменениям определенных видов деятельности (посредством которых осуществляется данный процесс), то есть не проявляется как познанная необходимость, а осуществляется только таким образом, что экономическая деятельность, развивающаяся непосредственно в соответствии с потребностями, интересами и решениями частных собственников и всегда в целях товарного обмена, полностью или частично уничтожается, если в прежнем виде ее нельзя продолжать как обще412


ственно необходимую экономическую деятельность. Экономические потери заставят собственников либо изменить свою экономическую деятельность, эмпирически отыскивая необходимое решение, либо эти собственники, как экономические агенты, вынуждены будут совсем сойти со сцены; останутся только те из них, которые смогли быстрее приспособиться к рыночному спросу.
Так, например, определенное изменение техники производства в тех или иных отраслях порождает изменения в разделении труда (число рабочих одних отраслей, одних специальностей увеличивается, других — уменьшается), изменения в производстве средств производства и их новое распределение в обществе (что в свою очередь сопровождается ликвидацией одних производств и расширением других). А это приводит к изменению производства и распределения предметов потребления. Все изменения в распределительных процессах осуществляются посредством определенных сдвигов в процессе обращения (изменение цен, смена агентов обмена и т. п.). Изменение каждого отдельного процесса оказывает влияние на все остальные и в конечном счете приводит к определенным сдвигам в технике производства (а следовательно, ведет к развитию научного и технического мышления и познания) и вообще к количественному изменению производительных сил, что вызывает появление новых экономических взаимосвязей. И так повторяется вновь и вновь.
Речь идет о тех непрерывных количественных изменениях, осуществляющихся путем незаметных количественных изменений психики, потребностей, интересов (например, интерес определенных агентов обращения перемещается с одних товаров, цены на которые падают, на другие, цены на которые повышаются, и т. п.). Однако коренного изменения в положении классов и других социальных групп в результате этого не происходит, а поэтому не возникает никаких принципиальных, существенных изменений в потребностях и интересах людей, несмотря на то, что в своем развитии эти интересы относительно самостоятельны.
Однако на определенных ступенях непрерывного развития способа производства начинает нарастать и углубляться противоречие между производительными силами и экономическими отношениями, возникающее 413


как отражение этого развития и как усиление интереса определенных прогрессивных социальных групп, классов в коренном качественном изменении старых экономических отношений. Этот основной интерес прогрессивных классов вступает в противоречие с интересом других классов и социальных групп, стремящихся сохранить старые экономические отношения, противоречие, разрешаемое в классовой борьбе. Борцами против старых экономических отношений и агентами последних могут считаться классы, существующие в условиях старого способа производства. С уничтожением последнего соответствующие ему классы уничтожаются или превращаются в качественно новые. Эксплуатируемые классы, для которых старые экономические отношения, особенно распределительные, становятся невыносимыми, упорно борются за их уничтожение (рабы, крепостные, пролетарии). Тем самым они борются и за ликвидацию своего прежнего классового положения.
Эта борьба класса является всегда политической борьбой, деятельностью, цель которой — насильственное устранение всех политических препятствий, сдерживающих качественные экономические изменения. Следовательно, здесь возникновение определенного политического интереса и политической деятельности является проявлением предшествующего периода длительного экономического развития, которое обусловило положение отдельных классов и нарастающее противоречие между классом собственников-эксплуататоров и классом эксплуатируемых.
Одновременно с этим в определенных общественных формациях (включая феодализм) на основе определенных, наиболее существенных изменений производительных сил в некоторых отраслях производства, секторах экономики ит. п. могли стихийно возникнуть качественно новые процессы распределения, в особенности новое разделение труда и распределение средств производства, а вместе с этим могли появиться и новые социальные группы, являющиеся зародышем новых общественных классов.) Появление новых классов ведет, конечно, и к появлению новых потребностей и интересов представителей этих классов. Последние, как мы уже указывали, выкристаллизовываются в течение определенного времени и становятся в определенные отношения 414


к интересам существовавших уже до них классов. Интересы классов, связанных с новым способом производства, как правило, приходят в противоречие с интересами класса, который пытается сохранить старые экономические отношения, и, наоборот, сливаются (часто лишь временно) с интересами трудящихся, борющихся против старых экономических отношений.
Такими новыми классами, вырастающими в недрах старого общественного строя, были, например, ремесленники и торговцы в первобытном обществе. Их интересы противоречили интересам прежде всего старой родовой аристократии. Далее это была буржуазия в феодальном обществе, интересы которой в борьбе против феодалов временно соединились с интересами крепостных крестьян. Интересы этих новых классов были направлены на устранение старых экономических отношений, но никак не своего собственного классового положения. Напротив, они хотели как можно скорее утвердить новый способ производства и на этой основе не только расширить свою классовую основу, но и полностью укрепить свое хозяйственное, политическое и общественное положение.
Развитие потребностей и интересов людей (идет ли речь о простом количественном развитии или о существенных качественных изменениях), следовательно, было всегда проявлением прежде всего определенного развития способа производства и связанного с ним развития социального положения людей. Только с учетом объективно необходимых взаимосвязей между отдельными экономическими процессами и их необходимых изменений, в основе которых всегда лежит развитие производительных сил (количественное и качественное) и которые всегда сопровождаются определенными сдвигами в социальном положении людей, можно объяснить изменения потребностей и интересов людей, и лишь анализ возникновения новых социальных групп может объяснить возникновение совершенно новых интересов их представителей.
Тот факт, что потребности и интересы людей развиваются по отношению к способу производства относительно самостоятельно и что их развитие испытывает влияние всей общественной надстройки, не меняет положения. Это проявляется и в такой экономической дея415


Тельнйсти, й результате которой могут Нарастать большие или меньшие экономические противоречия. Иными словами, тесно связанные экономические процессы, осуществляемые посредством деятельности определенных групп людей, могут развиваться более или менее гармонично, необходимые изменения экономической деятельности могут осуществляться быстрее или медленнее, а значит, и противоречия могут быть разрешены либо быстро, либо для этого потребуется длительный период. Все это означает, что определенное экономическое развитие, даже тогда, когда основное направление его объективно определено, может протекать быстрее или медленнее, в чем проявляется относительная самостоятельность развития психики людей и познания (изменение технических, экономических и политических знаний, экономических потребностей и интересов и т. д.), которые «участвуют» в принятии решения о развитии экономической деятельности *.
Следовательно, было бы неправильно объективно необходимое закономерное экономическое развитие трактовать как детально предопределенное развитие экономической деятельности. Напротив, тенденции ее развития определяются лишь в конечном счете и проявляются в течение большого отрезка времени, в рамках которого происходит огромное множество случайных и непредвиденных поворотов и событий.
Таким образом, марксистская наука вскрыла внутреннее единство объективного и субъективного в общественном развитии, объяснила объективную обусловленность и определенность субъективной деятельности прежде всего в экономической области, а также и в
I других областях общественной деятельности, которые в свою очередь развиваются, как было показано выше, в 'определенной диалектической взаимосвязи с развитием ^экономики. Субъективная экономическая деятельность
1 Это, однако, не означает, что общественная надстройка в целом, все формы внеэкономической деятельности, отношения и господствующие идеи, представления и чувства не влияют на поведение людей, осуществляющих экономическую деятельность без заинтересованности в ней, то есть действующих лишь с целью удовлетворения потребностей или по принуждению. Надстройка, воздействующая на их мышление, оказывает тем самым влияние на формы их деятельности в рамках, допускаемых управлением этой деятельностью.
416


людей, которая Непосредственно стимулируется экономическими потребностями и интересами, в конечном счете должна протекать в определенном, закономерном направлении, так как необходимое развитие закономерно взаимосвязанных экономических процессов порождает не только определенное положение осуществляющих экономическую деятельность людей (людей, руководящих экономической деятельностью), но определяет и сущность их потребностей и интересов, так же как и взаимные отношения (противоречия) между определенными интересами и их удовлетворением.
Несмотря на то, что потребности и интересы обладают несомненной самостоятельностью развития, это лишь относительная самостоятельность, которая может проявляться исключительно в особенностях форм их развития, но ни в коем случае не в самостоятельности развития их сущности. Только существующий способ присвоения и положение людей в нем формируют сущность потребностей и интересов людей, объективно необходимые экономические связи делают возможным или невозможным в конце концов реализацию этих интересов посредством экономической деятельности. Воля людей, следовательно, имеет ограниченное воздействие на экономику, что обусловливается нарастанием экономических противоречий между взаимозависимыми видами экономической деятельности. Воля может быть наиболее полно реализована только в том случае, если она отвечает закономерному развитию экономической деятельности. Нельзя поэтому возникновение и существование определенного способа производства объяснить существованием определенных интересов, но сущность определенных интересов можно объяснить существованием определенного способа производства.
А. Смит допускал принципиальную ошибку, объясняя капиталистическое присвоение эгоизмом и вообще капиталистическими интересами, а не наоборот1. Обнару1 «Политическая экономия не дает нам ключа к пониманию основы и причины отделения труда от капитала и капитала от земли. Так, например, когда она определяет взаимоотношение между заработной платой и прибылью на капитал, то последней причиной является для нее интерес капиталистов; иными словами, она предполагает как данное то, что она должна вывести в результате анализа» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 559).
14 0. Шик 417


жение определенных общих черт Ь интересах средневековых купцов и капиталистов нового времени еще раз свидетельствует о наличии самой общей сущности их экономического положения. Это самое общее было предопределено существованием необходимого акта Д — Т — Д сначала в средние века, и даже еще раньше, персонифицированного в купцах, и позже, в новый исторический период, в промышленных капиталистах. Нельзя, однако, принимать во внимание лишь абстрактное, упрощенное понимание интересов, нужно видеть особенности интересов промышленных капиталистов, которые отличаются от интересов купцов, что отражает возникновение совершенно новых экономических и вообще общественных условий, в которых должен действовать промышленный капиталист. Эти особые интересы отражают специфику его отношений с рабочими, его связи с буржуазией, его доходов, политического положения и т. д.1
Развитие частного присвоения неизбежно влечет за собой огромное повышение «интереса к себе», который господствует при капитализме, когда собственники могут сохранять или улучшать свое материальное и общественное положение только путем безжалостной эксплуатации трудящихся и борьбы с другими собственниками. На первый план выступают в данном случае противоречия интересов рабочих и капиталистов как выражение противоречий в их экономическом и социальном поло. женин.
' А из этих противоположных экономических и социальных интересов с необходимостью рождается противоположная мораль, идеология и, наконец, противоположные политические интересы и политическая борьба рабочих против буржуазии, борьба, которая играет прогрессивную роль в процессе объективного общественного развития. Эта борьба должна в конечном счете, отражая закономерное развитие производительных сил, препятствием которому все более служат капиталистические 1 Достаточно, например, вспомнить совершенно различные типы капиталистов, о которых пишет в своих классических произведениях М. Горький. Например, старый купец в «Фоме Гордееве» и семья промышленника в «Деле Артамоновых», мысли, чувства, интересы которых существенно отличаются.
418


экономические отношения, привести к устранению капиталистических отношений и к качественному изменению в общественном способе производства. Именно в этом направлении происходит объективно обусловленное развитие политических интересов рабочего класса.
Необходимое политическое развитие рабочих
Действительная классовая мораль рабочих явилась лишь самым общим выражением их заинтересованности в совместных действиях, в совместной борьбе, взаимной поддержке и т. п. Эта мораль помогла укрепить в отдельных рабочих чувство классовой солидарности, но оиа, бесспорно, не могла объяснить значение и цель борьбы рабочего класса, дать оправдание этой борьбе, ее формам, и она не могла подвести рабочих к пониманию необходимости борьбы за ликвидацию капитализма и к осознанию не только возможности, но и необходимости существования иного, более прогрессивного общественного строя.
Это знание, выражающее самую суть интересов рабочих, отдельные рабочие вообще не в состоянии приобрести эмпирически, ибо оно предполагает выяснение не только того, что существует в тот или иной момент капиталистического развития, но и того, куда с необходимостью идет это развитие, то есть неизбежного будущего, что в свою очередь возможно сделать лишь путем научного анализа закономерностей развития. Но для этого недостаточны наблюдение и анализ только капитализма, необходимо обобщение и анализ всего предшествующего общественно-исторического развития. Но и этого еще недостаточно, поскольку без применения материалистической диалектики, которая является результатом открытия законов развития материи вообще, нельзя прийти к правильному пониманию общественного развития1. Таким образом, знание необходимости 1 Научные знания представляют собой результат познавательной деятельности гигантской массы членов общества, накопления, углубления и расширения знаний из поколения в поколение. Поэтому все огромное богатство знаний, важных для понимания необходимости качественного изменения капиталистических экономических отношений, то есть знаний об обществе, о классовых отношениях, о коренных интересах отдельных классов, об экономической основе 14*
419


революционного устранения капитализма могло быть лишь научным выводом. Только наука, имя которой марксизм-ленинизм, смогла открыть законы общественного развития и провозгласить историческую необходимость ликвидации капитализма, а тем самым выяснить главное направление развития интересов рабочего класса.
Каждый рабочий при капитализме мечтает о жизни, при которой ему не нужно будет бояться капиталиста, не нужно будет страшиться безработицы и кризисов, о жизни, при которой ему будет обеспечен неуклонный рост жизненного уровня, при которой он не будет бояться болезней и старости, при которой он сможет спокойно говорить о том, что ему не понравится на предприятии и в обществе, при которой он больше времени сможет уделять своим увлечениям, при которой никто уже не будет пугать его войной и при которой он сможет участвовать в решении вопросов о своем будущем и будущем своих братьев по классу. Такое стремление существует, порождаемое положением рабочих, оно совершенно противоположно стремлению капиталистов, которые, напротив, страшатся перспективы уничтожения капиталистического строя. Это стихийно возникающее стремление рабочих с обострением противоречий капитализма превращается во все более отчетливую цель и вместе с накопленным опытом в экономической борьбе и отдельными столкновениями с вооруженной буржуазной властью приводит к появлению у рабочих сознания необходимости уничтожения капитализма. Так отражается в умах рабочих, в их мышлении и интересах непрерывное углубление противоречия между ними, как главными носителями производительных сил, и существующими капиталистическими производственными отношениями. Это противоречие неизбежно вызывает постоянное углубление познания причин, препятствующих осуществлению при капитализме этих сильнейших стремлений. При капитализме эти стремления не могут осуществиться, но они делаются более сильными, этих интересов, об объективных экономических связях, их отношении к развитию производительных сил и т. п., не может быть результатом стихийного познавательного процесса, осуществляемого каждым отдельным рабочим (тем более что это совершенно излишне, коль скоро такие научные знания уже однажды возникли).
420


изменяются на базе углубляющегося познания и направляются все более сознательно против главных препятствии их реализации, против капиталистической системы. Материальные интересы не исчезают, но чем дальше, тем больше они начинают выступать в форме более широких политических интересов, которые вообще продолжают усвоение определенных, основных знаний о капиталистическом обществе, о противоположности классовых интересов, о необходимости классовой борьбы и т. п.
Поэтому и само возникновение марксизма было одним из неизбежных проявлений развития интересов рабочих в условиях капитализма. Рано или поздно рабочие должны были познать свои наиглавнейшие, долговременные, определяющие потребности — потребности изменения общественных отношений. Они должны были прийти к познанию того, что сначала накапливалось в них большей частью в наивных, разрозненных и разнообразных представлениях, идеях, стремлениях и чувствах, стихийно нарастало, что должно было тем или иным путем привести к обобщению, к глубокому познанию, а затем и к возникновению прямого, сознательного и определенного интереса постоянно увеличивающейся части рабочего класса. Рано или поздно должен был появиться идеолог рабочего класса, способный сделать научный анализ капиталистического общества и раскрыть законы его развития, объяснить не только историческую роль рабочего класса, но и путь удовлетворения основного интереса рабочих, то есть устранения их положения как пролетариев.
Необходимо ясно понимать, что открытый марксистской наукой наиглавнейший интерес рабочих составляет действительно общую основу их развивающихся политических интересов, постепенного обращения к проблеме общественного развития, хотя многие еще и сейчас не понимают этой наиболее общей основы интересов рабочего класса. Опыт показывает, что как только рабочие получают возможность подробнее ознакомиться с марксистской трактовкой закономерностей общественного развития, сознательная направленность на замену капитализма социализмом становится для многих из них, для постоянно растущей массы рабочих непосредственным, сильнейшим жизненным интересом. И если случается, что какой-то рабочий введен в заблуждение, обманут 421


п сбит с пути различными квазисоциалистическими партиями, то на основе этого нельзя отрицать фактически существующего интереса рабочих в ликвидации капитализма. Уже сегодня значительная масса рабочих, завтра еще большее их число, а послезавтра решающая часть в каждой капиталистической стране будет полна решимости ликвидировать капиталистический строй
В периоды чрезвычайного обострения капиталистических противоречий, острых классовых схваток и вообще открытых антирабочих кампаний в буржуазных государствах быстро растет опыт широких масс рабочих и понимание ими буржуазного содержания государственной власти и необходимости замены ее властью пролетарской. В такие периоды чрезвычайно быстро расширяются политические интересы трудящихся масс, пробуждается интерес к политической жизни, к принципиальным изменениям в политической власти, расширяются революционные интересы и энтузиазм. Часто в течение всего лишь нескольких дней становится массовым явлением то направление интересов, которое целые годы вызревало в сознании многомиллионной армии пролетариев и могло быть до тех пор очевидным научным знанием, подкрепленным направленностью интересов лишь для авангарда рабочих. Если в такие периоды рабочий класс имеет свое марксистско-ленинское революционное руководство, то возможно быстрое вызревание условий социалистической революции, то есть условий, необходимых для удовлетворения коренных интересов рабочего класса при капитализме.
Таким образом, необходимо видеть объективную обусловленность и определенность классовых интересов1  2. а поэтому и необходимое направление их развития, если, конечно, понимать под интересами именно то, что 1 «Дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать. Его цель и его историческое дело самым ясным и непреложным образом предуказываются его собственным жизненным положением, равно как и всей организацией современного буржуазного общества» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 40).
2 «Затвердение интересов благодаря разделению труда и классовым отношениям еще гораздо очевиднее, чем затвердение «влечений» и «мыслей» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 249).
422


бнн собой представляют. Несмотря па то что интересы объективно обусловливаются, они не могут быть ничем иным, как элементом психики людей, определенной концентрированной направленностью людей, связанной не только с определенными раздумьями о своей цели, с образованием определенных образов, представлений, но и с сильным возбуждением чувств, которое и создает в первую очередь особое напряжение воли и упорство в достижении цели. И классовый интерес, и интерес определенной общественной группы, если не понимать под ним только обособившееся идейное отражение общего в интересах представителей той или иной группы ’, тоже является не чем иным, как действительным содержанием интересов 'представителей классов и групп.
Разумеется, общее содержание никогда не является абсолютным, поэтому то, что мы называем существенным в интересах, например, рабочего класса, не существует на том или ином этапе развития в каком-то выкристаллизовавшемся, метафизическом, застывшем виде в интересах всех членов класса, всех индивидов. Знание об общем содержании этих интересов может возникнуть даже в такой момент развития, в который лишь небольшая часть индивидов имеет прямую направленность интересов, а у большинства еще имеются различные интересы, которые хотя и приближаются более или менее к тому, что наука выявила в качестве существенного в интересах данного класса, однако для многих еще не стали таковыми. Если бы нам удалось проследить развитие действительных интересов этих индивидов, мы обнаружили бы, что у большинства из них оно происходит явно в направлении уже познанного ранее существа классовых интересов. Наука именно потому и является наукой, что через познание закономерностей
1 «Каким образом получается, что личные интересы всегда развиваются против воли личностей в классовые интересы, в общие интересы, которые приобретают самостоятельность по отношению к отдельным лицам, принимают при этом своем обособлении форму всеобщих интересов, в качестве таковых вступают в противоречие с действительными индивидами и в этом противоречии, будучи определены как всеобщие интересы, могут представляться сознанием как идеальные и даже как религиозные, святые интересы?> (К. Маркс нФ. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 234).
423


дает возможность предвидеть необходимое развитие определенных явлении в будущем. Очевидно, что только практическое развитие может подтвердить правильность этой научной гипотезы, однако все предшествующее развитие интересов рабочих во всем мире уже убедительно доказало правильность марксистского учения о
необходимом развитии интересов рабочего класса.
Само собой разумеется, что сущность интересов индивидов определяется их принадлежностью к данному классу и объективным существованием этого класса. Реально существующие отношения представителей класса друг к другу и к другим классам содействуют формированию интересов отдельных представителей класса, интересов индивидов. Иначе говоря, интересы этих индивидов формируются как интересы представителей данного класса. Однако это не меняет того факта, что эти интересы существуют лишь как интересы отдельных людей, отдельных мыслящих и чувствующих существ, а не как интересы какого-то «классового Молоха», какого-то «сверхчеловека».
Даже когда тот или иной класс избирает свой общий орган, составленный из нескольких представителей данного класса, интерес этих нескольких людей никогда не бывает абсолютно тождествен классовому интересу. Интересы индивидов могут быть лишь частным проявлением общего классового интереса, могут в той или иной степени совпадать с ним или противоречить ему; избранный орган как определенный ‘познающий, мыслящий и решающий орган может лишь более или менее точно выяснять действительное общее содержание интересов всего класса, может это содержание более или менее адекватно отражать в своих взглядах и действовать более или менее в соответствии с этими взглядами. Это в то же время означает, что данный орган может действовать в соответствии с интересами большинства представителей класса (но ни в коем случае не всего класса), в лучшем случае — в течение небольшого отрезка времени.
Разумеется, возможны и такие случаи, когда отдельные индивиды или целые группы представителей класса, которые в данный момент считают действия общественного органа, его требования, директивы и т. п. не отвечающими своим ближайшим интересам и не понимают, 424


что эти действия принесут им пользу в будущем, черезопределенный промежуток времени смогут понять, что действия общественного органа фактически соответствовали их долговременным интересам. Подобным же образом большинство представителей класса может прийти к выводу, что в прошлом действия их общественного органа не отвечали их долговременным интересам, не содействовали их удовлетворению, а, наоборот, вызвали такую организованную деятельность класса, которая через определенное время привела к ухудшению условий удовлетворения его интересов по сравнению с теми, которые могли бы быть созданы. Это указывает, между прочим, на то, что действия общественного органа фактически не отвечали общему долговременному интересу класса.
Как бы то ни было, всегда существует строго определенное отношение между интересом и действиями общеклассового органа и общеклассовым интересом. Между ними может быть большее или меньшее, более или менее последовательное соответствие или несоответствие, но никогда невозможно полное совладение. И вообще нельзя утверждать, что интерес данного общеклассового органа является общеклассовым интересом, но это никак не противоречит утверждению, что общеклассовый орган может более или менее точно, на основе знания законов общественного развития, предвидеть необходимое развитие классовых интересов, подтверждаемое впоследствии их фактическим развитием. Здесь мы вновь сталкиваемся с теоретическим познанием классовых интересов, однако процесс познания, совершаемый определенным общественным органом, не дает нам права отождествлять это познание интересов с самими интересами. И, наконец, существование классовой политической организации тоже является, как мы -покажем в дальнейшем, лишь средством более точного познания этих классовых интересов, их необходимого развития, а также| инструментом их удовлетворения.
Выше мы стремились показать, что общеклассовый интерес не существует в отрыве от интересов самих представителей класса, что он существует лишь в качестве основы интересов индивидов, находящихся в одинаковом положении и определенным образом связанных между собой. При этом сущность интереса в каждый данный 425


момент развития не может отражаться в интересе каждого представителя класса. Политическая партия, классовый орган и т. п. могут выражать требования, соответствующие общим интересам, существу классовых интересов, которые еще находятся в стадии развития и лишь позже становятся содержанием интересов большинства представителей данного класса. Сознательно и последовательно это сумели подтвердить лишь марксистские партии, поскольку на основе познания законов общественного развития и способности научно анализировать существующий способ производства и классовую обстановку в той или иной стране оии сумели предвидеть и необходимое развитие классовых интересов. На базе предвидения они могли своевременно формировать требования, отвечающие необходимому направлению развития основных интересов рабочего класса, ускоряя тем самым и познание данного содержания интересов отдельными представителями класса.
Конечно, когда мы говорим о познании интересов рабочих марксистской партией, необходимо всегда иметь в виду, что речь идет об очень сложном процессе, который должен постоянно осуществляться руководящими органами этих партий при помощи познавательной деятельности партий в целом. Вообще недостаточно познания лишь коренного, относительно наиболее устойчивого интереса рабочего класса (заинтересованности в уничтожении капиталистической системы и замене ее социалистической), познание которого отдельными рабочими представляет собой сравнительно сложный и более или менее трудоемкий процесс, который мы как раз и называем познавательным. Необходимо также познание и менее важных, более кратковременных и специфических интересов рабочего класса, проявляющихся в более короткие промежутки времени, а также непосредственных конкретных интересов отдельных групп рабочих в тот или иной момент общественного развития. Следовательно, речь идет о познании процесса развития интересов, причем нужно всегда исходить из наличных интересов самых различных групп рабочих, выявляя наиболее общее содержание этих интересов, вытекающее из определенных относительно долго действующих общественных факторов и более или менее отвечающее интересам всего рабочего класса (в данном случае имеется в виду 426


не упомянутым наиболее общий, коренной интерес класса, а кратковременные специфические формы его проявления) .
Ясно, что такое познание развития интересов, нх существенных изменений и особенностей в отдельные периоды представляет собой весьма сложный процесс. Марксистские партии могут выполнять эту задачу только путем непрерывного изучения развития общественных, особенно экономических и политических, отношений и их влияния на развитие интересов рабочего класса, то есть путем постоянного глубокого анализа, выясняющего отношение между объективно меняющимися условиями общественного развития и интересами рабочего класса. Но при этом недостаточно исследовать лишь изменение самих экономических интересов рабочих, необходимо также исследовать процесс познания общей сущности интересов самими рабочими, 'процесс, на основе которого развиваются их политические интересы, то есть исследовать процесс познания, происходящий внутри рабочего класса. Это означает исследование того, как воздействуют изменяющиеся объективные общественные условия на развитие познания и на политические интересы рабочих, а также как и в какой мере воздействует на них сама познавательная деятельность марксистских партий.
Конкретное общественное развитие, в особенности развитие экономики, в той или иной стране всегда вызывает и конкретные экономические интересы рабочих и вместе с этим оказывает определяющее воздействие на познание ими своих коренных интересов (уничтожение капитализма) и появление прямой политической заинтересованности в устранении политической власти буржуазии.
Определенные общественные условия (состояние экономики, политики, морали и т. д.) могут вызывать такие непосредственные экономические интересы, которые ускоряют познание рабочими своих коренных интересов, антагонизма своих и буржуазных интересов, познание необходимости политической революции, подготовки к ней и т. п., то есть могут ускорять возникновение революционной ситуации, тогда как другие конкретные условия, напротив, могут временно вызывать такие непосредственные экономические интересы, которые 427


сильно задерживают познание рабочими своих коренных интересов, а значит, и возникновение непосредственных революционных политических интересов. Иначе говоря, в определенных объективных условиях коренная заинтересованность рабочих в уничтожении капитализма быстро становится непосредственным политическим интересом большинства из них, в то время как при других объективных условиях большей части рабочих бывает труднее познавать свои коренные интересы, поэтому политические интересы, особенно интересы к революционной смене политической власти, развиваются относительно медленнее.
Этот процесс зависит прежде всего от развития внутренних противоречий капитализма, особенно его основного противоречия. И хотя в целом на протяжении длительного периода основное противоречие капитализма не перестает углубляться, что находит свое отражение в постоянно растущей революционной сознательности рабочих, конкретное развитие в отдельных странах не идет прямолинейно, для него характерны разнообразнейшие повороты и возвратные движения. Формы временного преодоления экономических противоречий капитализма могут быть совершенно различными, различно может меняться жизненный уровень рабочих и т. п., а поэтому различно будет развиваться и общественное познание, политические интересы и революционное чутье рабочих в отдельных странах. Необходимость долговременного роста классового сознания и политической заинтересованности рабочих в революционном уничтожении капитализма не исключает и временных возвратов к старому, а также относительного удлинения периодов реформистских, нереволюционных настроений.
Но именно потому, что рабочие познают сущность и закономерности общественного развития, а тем самым и общее содержание интересов своего класса, что в свою очередь оказывает влияние на развитие их политических интересов, марксистские партии не должны ограничиваться лишь пассивной констатацией объективно обусловленного развития интересов и настроений рабочих, а должны своей постоянной политической, идеологической и организационной деятельностью способствовать ускорению роста революционной сознательности рабочих. Особенно в условиях улучшения жизненного уровня 428


рабочих, повышения капиталистической конъюнктуры и временного сокращения безработицы усиленная воспитательная работа, пропаганда и вообще вся марксистская политическая деятельность должна быть направлена на сознательное преодоление реформистских иллюзий, вырастающих на этой временной основе. Таким образом, субъективная политическая деятельность, деятельность марксистских политических партий является одним из объективных факторов, определяющих развитие революционного сознания и политических интересов рабочего класса в отдельных капиталистических странах, хотя решающее влияние на это политическое развитие имеет конкретное развитие экономики и связанных с этим экономических интересов.
Таким образом, марксистские партии на данном этапе развития, исходя из познания не только непосредственных интересов рабочих, но и степени их сознательности, а также познания определенных перспектив развития этих интересов и сознания, учитывая экономическую обстановку, должны выдвигать такие требования, которые вытекают не только из непосредственно существующих конкретных интересов, но способствуют росту политических интересов рабочих и ускоряют познание ими своих коренных интересов. Как оппортунистическое ковыляние за объективным развитием рабочих интересов, так и сектантский отрыв от объективно обусловленного развития этих интересов тормозят процесс познания и развитие революционных политических интересов рабочего класса.
Факты действительности, свидетельствующие о развитии политических интересов рабочих во всем мире, — наиболее наглядное 'подтверждение как правильности марксистско-ленинского учения об объективных условиях развития этих интересов, так и самой политической деятельности марксистских партий, отвечающей объективно обусловленному направлению развития коренных интересов рабочего класса и ускоряющей это развитие. Политическая деятельность марксистских партий, направленная в конечном счете на захват политической власти рабочим классом, не может ограничиваться только изучением интересов рабочего класса и активным воздействием на них. Эта деятельность, имеющая одной из основных своих целей приобретение союзников 429


В классовой борьбе, должна постоянно изучать и направлять интересы других классов и слоев трудящихся таким образом, чтобы в борьбе против конкретного противника на той или иной ступени развития можно было организовать максимально широкий фронт, объединенный определенными общими интересами. Это, разумеется, делает всю познавательную, идеологическую и организационно-политическую деятельность марксистских партий сложной и трудной, требует от их членов огромной сознательной революционной энергии. Бесспорно, что революционная энергия является прежде всего выражением определенного сильного, объективно обусловленного политического интереса членов марксистских партий, соответствующего направлению развития политических интересов рабочего класса.
Быстрый рост числа членов сначала социал-демократических партий, а потом, когда они стали отходить от марксистских позиций, — коммунистических, ставших единственными защитниками и проводниками марксистского учения, свидетельствует о соответствии политической деятельности марксистских партий объективно обусловленному развитию интересов рабочего класса и вообще всех эксплуатируемых1. Растет не только число членов коммунистических партий, но и их авторитет, что проявляется при самых различных обстоятельствах, особенно в моменты обострения классовой борьбы (крупные забастовки, демонстрации и т. п.). Это, разумеется, свидетельствует о правильности познания не 1 Накануне первой мировой войны в высокоразвитых капиталистических странах Европы наблюдался быстрый рост числа членов социал-демократических партий. В 1910 г., например, в рядах социал-демократических партий этих стран насчитывалось следующее число членов:
Социал-демократическая партия Германии 720 038
Социалистическая ,партия Франции . 53928
Лейбористская партия Великобритании 1 430 539
Рабочая партия Голландии 9 980
Рабочая партия Норвегии ... 27 789
Социал-демократическая партия Швеции 55 248
Социал-демократическая партия Швейцарии 20 671
После возникновения коммунистической партии в России коммунистическое движение выросло в самое могучее марксистское рабочее
430


только имеющихся, по и возникающих существенных интересов рабочего класса коммунистическими партиями.
Нельзя, следовательно, отрицать, что определенный интерес рабочего класса (как и любого другого класса) всегда объективно является существом интересов большинства представителей этого класса (существом, которое, конечно, не является чем-то застывшим), и тот, кто делает из классового интереса лишь теоретическое знание об этом интересе или интересе только небольшой части представителей класса (например, членов определенной политической партии), тот стоит на идеалистических позициях. Для марксистских партий характерно то, что политический интерес представителей указанных партий сегодня — это политический интерес растущего числа представителей класса завтра и подавляющего большинства представителей класса послезавтра. Только благодаря действительному соответствию интересов партий развивающимся интересам рабочего класса, а не при помощи деклараций эти партии выступают как партии рабочего класса. Только действительное развитие интересов рабочих может выявить, насколько точно будет оно соответствовать провозглашенному политической партией будущему интересу класса. При этом остается в силе, как мы уже отмечали выше, то, что деятельность определенной политической партии может ускорять или
движение во всем мире и в наиболее сильное мировое политическое движение вообще.
УВЕЛИЧЕНИЕ ЧИСЛА ЧЛЕНОВ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ В МИРЕ
Число стран, в которых имеются коммунистические партии
Число членов в этих партиях, млн.
До второй мировой войны во всем мире . .
43
4,2
В конце второй мировой войны во всем мире
76
20,0
В 1957 г. в капиталистических странах
63
5,0
В 1957 г. во всем мире
76
33,0
Источники. «Yearbook of the International Socialist Labour MoK’ Шед1>, J956—1957; «Státní urad statistický», I960.
431


замедлять развитие интересов рабочего класса, но не может эти интересы создавать или отменять. Интересы рабочего класса развиваются, таким образом, как отражение объективного развития капитализма н положения в нем рабочего класса. Так возник и развился прямой политический интерес, направленный на ликвидацию капитализма вообще. Разумеется, этот политический интерес мог возникнуть только на определенной ступени познания. Сам процесс познания может в свою очередь ускорять или замедлять деятельность определенных политических партий.
Если сравнить уровень понимания необходимости ликвидации капиталистического строя и замены его социалистическим с научным представлением об этом строе, то придется сделать вывод, что для воспитания политических интересов у большинства рабочих необходима целенаправленная, организованная воспитательная работа марксистских партий. Благодаря такой работе научные знания становятся достоянием рабочих и вызывают их определенно выраженные политические интересы, поскольку они полностью отвечают экономическим и разным примитивным политическим интересам, которые стихийно порождаются их социальным положением Те некоммунистические «рабочие» партии,
1 «Во всех европейских странах социализм и рабочее движение существовали сначала отдельно друг от друга. Рабочие вели борьбу с капиталистами, устраивали стачки и союзы, а социалисты стояли в стороне от рабочего движения, создавали учения, критикующие современный капиталистический, буржуазный строй общества и требующие замены этого строя другим, высшим социалистическим строем. Отделение рабочего движения от социализма вызывало слабость и неразвитость и того и другого: учения социалистов, не слитые с рабочей борьбой, оставались лишь утопиями, добрыми пожеланиями, не влиявшими на действительную жизнь; рабочее движение оставалось мелочным, раздробленным, не приобретало политического значения, не освещалось передовой наукой своего времени. Поэтому во всех европейских странах мы видим, что все сильнее и сильнее проявлялось стремление слить социализм и рабочее движение в единое социал-демократическое движение. Классовая борьба рабочих превращается при таком слиянии в сознательную борьбу пролетариата за свое освобождение от эксплуатации его со стороны имущих классов, вырабатывается высшая форма социалистического рабочего движения: самостоятельная рабочая социал-демократическая партия. Направление социализма к слиянию с рабочим движением есть главная заслуга К. Маркса и Фр. Энгельса: они создали такую революционную тео432


которые в своей деятельности исходят только из «сегодняшнего» интереса политически несознательной части рабочего класса, не видят или не желают видеть объективно обусловленное направление развития их интересов * 1 и не делают ничего для того, чтобы рабочие скорее поняли необходимость решительного уничтожения капитализма, фактически препятствуют такому пониманию и препятствуют замене капиталистического строя социалистическим независимо от того, сотрудничают или нет руководители этих партий с буржуазией. Факты свидетельствуют о том, что те «рабочие» партии, которые не способствуют пониманию рабочими неизбежности ликвидации капиталистических отношений и не способствуют распространению соответствующих политических интересов среди рабочих, а, наоборот, стремятся их заглушить, замазать, в большинстве случаев имеют в своем руководстве «вождей», которые непосредственно сотрудничают с буржуазией и сознательно пытаются сохранить капитализм.
Нужно поэтому видеть, что и политические интересы определенного класса имеют объективную основу в экономике, вырастают из экономических интересов определенного класса, интересов, которые в свою очередь вытекают из положения класса в общественном способе производства. Конечно, если уже экономические интересы имеют известную самостоятельность развития по отношению к развитию способа производства, то тем более такую самостоятельность имеют политические интересы. И раз экономические интересы находят непосредственное отражение в экономической деятельности, то политические интересы воздействуют опосредствованно на развитие экономической деятельности. Чтобы ближе рассмотреть это отношение, перейдем к специальному анализу отношения между экономикой и политикой.
рию, которая объяснила необходимость этого слияния и поставила задачей социалистов организацию классовой борьбы пролетариата» (В. И. Ленин, Соч., т. 4, стр. 244—245).
1 С момента возникновения марксизма-ленинизма ни одна партия, претендующая на то, чтобы стать подлинно рабочей партией, не может уже ссылаться на незнание закономерностей развития интересов рабочих. А те, кто пытается утверждать, что марксизм-ленинизм не открыл законов общественного развития, пусть попробуют научно опровергнуть марксистско-ленинское учение. До сих пор этого еще никому не удалось сделать!
433


ГЛАВА VI
ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА
1. 	СУЩНОСТЬ политики И ГОСУДАРСТВА
Политикой мы называем определенные исторически обусловленные общественные отношения 1, то есть отношения, которые на определенной ступени развития общества возникают и затем исчезают. Политика, таким образом, не существовала и не будет существовать постоянно. Попытаемся раскрыть сущность этих особых общественных отношений.
Внешне политика проявляется прежде всего как сумма действий, мероприятий и деятельности, благодаря которым большие группы людей с помощью определенных средств, находящихся в их распоряжении, стремятся провести в данном обществе свои интересы, направленные против интересов других людей. Речь идет, следовательно, всегда только о проведении одной частью общества с помощью государственной власти интересов и воли, которые в большинстве случаев противоречат интересам и воле другой части общества.
Однако политика, как .государственные отношения особого рода, могла возникнуть только на той ступени общественного развития, когда у людей появились противоположные интересы,— другими словами, тогда, когда общество разделилось на классы; возникновение политики, таким образом, неизбежно связано с возникновением классов.
1 «Политические отношения между людьми являются, естественно, также и социальными, общественными отношениями, как и все отношения, в которых люди находятся друг с другом. Поэтому и все вопросы, касающиеся взаимных отношений между людьми, являются также и социальными вопросами» (К- Маркс и ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 301).
434


До тех пор пока общество еще не было разделено на классы, все возникавшие внутри него противоречия могли быть разрешены всем обществом, то есть общественными органами в интереса,х всех членов общества. В тот период развития общества ни одна социальная группа не могла постоянно проводить свои специфические интересы в ущерб интересам других людей. Однако с момента возникновения частной собственности (выделения из общества крестьян, ремесленников и особенно крупных землевладельцев, которые, превращаясь в эксплуататоров появившихся к тому времени рабов, добывали необходимые средства к существованию уже не собственным трудом) в обществе стали возникать диаметрально противоположные материальные интересы, решить которые к общему удовлетворению всего общества уже не представлялось возможным. Члены общества, которые занимали в нем относительно равное положение и преследовали в общем одинаковые материальные интересы, — делая это с исключительной настойчивостью,— начали постепенно объединяться. Часть из них оформилась даже организационно, объединившись на почве общих интересов в определенные союзы, партии и другие сообщества, и всеми доступными ей средствами стала добиваться осуществления своих интересов. Так, постепенно в обществе стали образовываться классы; а борьба одного класса против другого является не чем иным, как политической борьбой1.
Материальные интересы, безусловно, являются наиболее сильным стимулом человеческой деятельности; именно поэтому отдельные классы в случае сопротивления других классов вступают в борьбу за осуществление своих интересов, применяя все средства, в том числе и такие, которые приводят к насилию. Поэтому возникновение политики неразрывно связано с возникновением государства — этого основного орудия власти, при по1 «Политика — это борьба между классамиа... (В. И. Лени н, Соч., т. 41, стр. 406.
Повторяем еще раз, что мы анализируем период общественного развития только досоциалистических формаций. Особенностями общественных отношений при социализме и необходимости расширить (с учетом опыта строительства социализма) определения некоторых категорий, общих для всех периодов развития человеческого общества, будет посвящена отдельная работа
435


моши которого определенный класс осуществляет свои интересы или защищает нх от других классов.
На первый взгляд кажется, что государство возникло как сила, стоящая над обществом и способная разрешать противоречия в интересах всех членов общества. Буржуазные идеологи представляют государство именно таким надклассовым органом, защищающим интересы всего общества. Однако в действительности с момента своего возникновения оно стало орудием в руках имущих классов, эксплуатирующих чужой труд и имевших в результате этого достаточное количество материальных средств для оказания в той или иной форме решающего влияния на государственные органы, для закрепления в них своих позиций, чтобы иметь возможность навязать свою волю остальным членам общества. Основной задачей государства на всех ступенях развития общества, построенного на эксплуатации, было и остается удержание порабощенных классов в подчинении и пресечение их попыток изменить существующий порядок 1. В данной работе мы не собираемся специально анализировать вопрос о возникновении и развитии государства в его историческом аспекте, поскольку этому вопросу посвящены многочисленные работы марксистов. Но без привлечения основных положений марксизма о взаимоотношении политики и государства нельзя провести глубокий анализ связи экономики и политики.
Политические отношения между классами нельзя понять вне зависимости от существования государства. С момента появления первого политического акта, когда 1 «Итак, государство никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действительность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т 21, стр. 169—170).
436


возникающая родовая аристократия, превращающаяся одновременно в богатейший класс собственников и эксплуататоров, ставит себя над остальным народом и начинает преследовать собственнические интересы, направленные на укрепление и скорейшее умножение ее богатства, возникает особая, постоянно существующая вооруженная организация со своим чиновничьим аппаратом и определенной иерархией органов власти, то есть государство
Именно при помощи этой государственной организации имущие классы могут преследовать свои корыстные цели, как внешние, направленные против других государств, как и внутренние — в рамках своего государства,— направленные главным образом против все увеличивающейся армии рабов, а также против обедневшего люда (в прошлом равноправных членов родовой общины) 1 2  3.
1 «Вторая отличительная черта — учреждение публичной власти, которая уже не совпадает непосредственно с населением, организующим самое себя как вооруженная сила. Эта особая публичная власть необходима потому, что самодействующая вооруженная организация населения сделалась невозможной со времени раскола общества на классы. Рабы также входят в состав населения; 90000 афинских граждан по отношению к 365 000 рабов образуют только привилегированный класс. Народное войско афин¬
ской демократии было аристократической публичной властью, направленной против рабов, и держало их в повиновении; но для того, чтобы держать в повиновении также и граждан, оказалась необходимой, как рассказано выше, жандармерия. Эта публичная власть существует в каждом государстве. Она состоит не только из вооруженных людей, но и из вещественных придатков, тюрем и принудительных учреждений всякого рода, которые были не известны родовому устройству общества» (К* Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 170—171).
3 «Так органы родового строя постепенно отрываются от своих корней в народе, в роде, во фратрии, в племени, а весь родовой строй превращается в свою противоположность: из организации племен для свободного регулирования своих собственных дел он превращается в организацию для грабежа и угнетения соседей, а соответственно этому его органы из орудий народной волн превращаются в самостоятельные органы господства и угнетения, направленные против собственного народа. Но этого никогда не могло бы случиться, если бы алчное стремление к богатству не раскололо членов рода на богатых, и бедных, если бы «имущественные различия внутри одного и того же рода ие превратили общность интересов в антагонизм между членами рода» (Маркс) и если бы в результате распространения рабства добывание средств
437


Возникновение государства, +аким образом, является, с одной стороны, проявлением распада старой общности людей и отмирания всех связен, при помощи которых образовались определенные отдельные компактные группы, то есть отмирания в первую очередь прежних экономических, родовых, моральных, религиозных, военных и других отношений. С другой стороны, государство является результатом возникновения новых экономических отношений, характеризующихся -прежде всего развитием частного мелкотоварного производства и постепенным созданием крупных земельных владений, основанных на эксплуатации чужого труда (в первую очередь труда рабов, а кроме того, в большей или меньшей степени труда обедневших членов рода вплоть до окончательного их порабощения) 1.
В этих условиях -возникновение государства как общественного института означает не только форму укрепления стихийно возникших экономических отношений в пользу имущих классов*  1 2  * *, но и форму упорядочения к существованию собственным трудом не начало уже признаваться делом, достойным лишь раба, более позорным, чем грабеж» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 164—165).
«Итак, признак государства — наличность особого класса лиц, в руках которого сосредоточивается власть. Общину, в которой «организацией порядка» заведовали бы поочередно все члены ее, никто, разумеется, не мог бы назвать государством» (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 439).
1 «Экономической предпосылкой господства родовой аристократии в Аттике, как и в других местах, явилась прежде всего концентрация в ее руках земельного фонда. Характеризуя обстановку, сложившуюся к концу VII в. в Аттике, ученый IV в. до н. э. Аристотель писал, что «бедные находились в порабощении у богатых не только сами, но также и дети их и жены. Назывались они пелатами и шестидольниками, потому что на таких арендных условиях обрабатывали поля богачей. Вся же вообще земля была в руках немногих». Обозначение «шестндольники» объясняется тем, что они уплачивали 5/« урожая за арендуемые участки; если они не вносили во-время арендной платы, то, согласно Аристотелю, «можно было увести в кабалу и их самих и их детей» («Всемирная история», т. I, стр. 671).
2 «Материальная жизнь индивидов, отнюдь не зависящая про¬
сто от нх «воли», их способ производства и форма общения, ко¬
торые взаимно обусловливают друг друга, есть реальный базис
государства и остается таковым на всех ступенях, на которых еще необходимы разделение труда и частная собственность, совершенно независимо от воли индивидов» (К. М арке и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 322).
438


возникающего общества, или, другими словами, насильственное подчинение определенного количества людей, живущих на какой-то более или менее обширной территории, определенной центральной воле *.
Возникающие стихийно поселения людей, в первую очередь в зависимости от определенных природных условий (плодородие почвы, наличие воды, сырьевые запасы, пути сообщения, удобные торговые центры и т. д.), и одновременно с этим возникающие различные небольшие производственные объединения, новые групповые кооперации (мелкие семейные или крупные рабовладельческие) и развивающиеся между ними постоянные или случайные торговые связи, другими словами, возникающая совершенно новая экономика создает базу для образования государственных институтов. При этом интересы господствующих классов направлены в первую очередь на захват тех производственных объединений, которые легче всего входят в существующую экономику и собственно дополняют ее. Однако возникновение и развитие государства отличается относительной самостоятельностью и оказывает в свою очередь значительное 1 Например, возникновение первых государств Греции Энгельс описывает следующим образом:
«Были учреждены, неизвестно за сколько времени до Солона, навкрарии, небольшие территориальные округа, по двенадцати в каждом племени; каждая навкрария должна была поставить, вооружить и снабдить экипажем одно военное судно и, кроме того, выставляла еще двух всадников. Это учреждение подрывало родовое устройство двояким образом: во-первых, оно создавало публичную власть, которая уже не совпадала просто-напросто с совокупностью вооруженного народа; во-вторых, оно впервые разделяло народ для общественных целей не по родственным группам, а по проживанию на одной территории» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.» т. 21, стр. 114).
«По сравнению со старой родовой организацией государство отличается, во-первых, разделением подданных государства по территориальным делениям. Старые родовые объединения, возникшие и державшиеся в силу кровных уз, сделались, как мы видели, недостаточными большей частью потому, что их предпосылка, связь членов рода с определенной территорией, давно перестала существовать. Территория осталась, но люди сделались подвижными. Поэтому исходным пунктом было принято территориальное деление, и гражданам предоставили осуществлять свои общественные права и обязанности там, где они поселялись, безотносительно к роду и племени. Такая организация граждан по месту жительства общепринята во всех государствах» (тдм же, стр. 170).
439


влияние на формирование определенных экономических отношений.
Хотя любое первоначальное государственное объединение должно возникать как надстройка над определенной сложившейся ранее экономической основой (само объединение определенных классов, их общие действия, создание и узурпация органов власти предполагают определенную экономическую основу существования данных классов, а следовательно, и определенные экономические отношения), — это всегда была определенная вооруженная борьба, в разультате которой класс, стоящий у власти, более или менее успешно расширял границы государства, изменяя, таким образом, территорию последнего. Итак, это была в первую очередь военная деятельность и военные отношения, которые хотя и определялись в значительной степени величиной и силой отдельных государств, однако развивались относительно самостоятельно (и государства с относительно небольшой численностью населения или менее развитой экономикой могли при определенных обстоятельствах выйти победителями в войнах с другими государствами) и в свою очередь оказывали влияние на образование отдельных государств. Возникшие государства способствовали более тесному объединению захваченных производственных объединений, возникновению постоянных и тесных торговых отношений между ними, оказывали влияние на изменение их производственной специализации и взаимную приспособляемость дальнейшей специализации производства, изменяли их отношения в области распределения (в частности, путем взимания государством налогов1, различных ассигнований государства и т. д.). Другими словами, образование государств в общем влияет на образование новых, более компактных экономических комплексов.
С момента гибели первоначальных общественных образований, где экономические отношения тесно пере1 «Для содержания этой публичной власти необходимы взносы граждан — налоги. Последние были совершенно не известны родовому обществу. Но мы теперь их знаем достаточно хорошо. С развитием цивилизации даже и налогов недостаточно; государство выдает векселя на будущее, делает займы, государственные долги. И об этом старушка Европа может порассказать немало». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 171).
440


Плеталнсъ с родовыми (экономические отношения составляли ядро родовых отношений, определяя характер их развития; вместе с тем родовые отношения сами воздействовали на развитие экономики), понимание экономического развития становится немыслимым вне связи с политическим развитием. Роль родовых отношений, заключавшуюся в цементировании определенных, необходимых с точки зрения экономики общественных объединений, постепенно переходит к политическим отношениям, которые прокладывают себе дорогу при помощи государственной власти Ч
Имущие классы на определенной территории, которую они были в состоянии защитить, всегда использовали захваченную ими государственную власть для укрепления и развития экономики, являвшейся основой их существования, а также для подчинения других классов. Борьба эксплуатируемых и других подчиненных классов общества за свои интересы, противоположные интересам имущих классов, выливалась в борьбу против защищающей интересы имущих государственной власти, за ее свержение, в крайнем случае — ограничение, или за влияние на нее.
Задачи борьбы определяются конкретными историческими условиями и формой государства. Однако важно то, что эта политическая борьба, когда один класс в ущерб другому стремится добиться осуществления своих интересов, протекает при участии государственной власти, которая всегда выступает на стороне одного из борющихся классов, хотя создается впечатление, что она защищает надклассовые права. Однако в силу того, что эти права созданы в интересах имущих классов и что последние добиваются осуществления этих прав при помощи вооруженной силы, они защищают интересы только одной из борющихся сторон — интересы представителей имущих классов. Другая же сторона должна искать такие формы борьбы, чтобы, несмотря на сопротивление государственной власти, добиться осуществления некоторых своих интересов. Следовательно, она 1 «Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием — расколом общества на классы. Он был заменен государством» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 169).
441


Должна стремиться либо к завоеванию государственной власти, либо к ее ограничению или 'приобретению влияния над ней.
Так, на определенной ступени развития общества волевые отношения между людьми, отвечающие их экономическим отношениям, стали осуществляться в форме политических отношений. Осуществление интересов и волн людей, вытекающих из их экономического положения и представляющих собой интересы и волю антагонистических классов, начало принимать форму политической борьбы, конечные результаты которой оказывали в свою очередь влияние на экономическое развитие данного общества. С этого момента любая волевая деятельность любого члена данного общества имела определенное отношение к протекающей политической борьбе и в той или иной форме оказывала влияние на политические отношения независимо от того, осознавал ли это сам индивид или нет. Другими словами, в определенных общественно-экономических формациях волевые отношения между людьми существуют в форме политических отношений, то есть политические отношения являются особой формой проявления волевых отношений людей и как таковые влияют на развитие всех форм общественной деятельности. Поэтому, как об этом будет подробно сказано позднее, политические отношения оказывают влияние на развитие конкретной экономической деятельности, то есть влияют на форму экономического развития.
И хотя сущностью политики является целенаправленная, организованная борьба одного или нескольких классов за осуществление своих интересов против интересов другого или других классов, непосредственной формой ее проявления в большинстве случаев является борьба за определение характера, формы деятельности и развития государства ’. Отношения между классами не могут быть иными там, где собственнические интересы эксплуатирующих классов господствуют над интересами эксплуатируемых. Интересы эксплуатирующих классов осуществляются насильственно, посредством государственной 1 «...политика есть участие в делах г(о]с[у]А[а р ст]ва, направление государства, определение форм, задач, содержания деят(ельно)- сти г[о]с[у]д[а р с т]в а...> (Ленинский сборник, т. XXI, стр. 14).
442


власти, специально созданной и предназначенной для этой цели, где происходит сопротивление порабощенных классов произволу эксплуататоров, чьи интересы охраняются и реализуются с помощью государственной власти Подобно тому как у имущих классов на определенной ступени развития неизбежно возникает интерес к .созданию и подчинению себе государства, к созданию особых политических организаций в целях завоевания государственной власти и т. д., или, другими словами, возникает интерес к политике, у трудящихся масс также должен возникнуть интерес к политике, то есть в первую очередь заинтересованность в завоевании государственной власти, в получении права участвовать в управлении государством или ограничить власть эксплуататоров, влиять на нее и тем самым создать условия для осуществления своих материальных интересов.
2. 	ПОЛИТИКА И ДЕМОКРАТИЯ
Необходимо отметить, что только в результате борьбы порабощенных классов или классов, которым лишь формально предоставлено право участвовать в управлении государством, возникли такие формы государства, которые позволили хотя бы частично ограничить произвол имущих классов (при этом государство, по существу, не перестало быть орудием эксплуатации), дали возможность порабощенным классам организоваться и заставили господствующие классы прибегать к различным маневрам для осуществления своих интересов. В частности, это были различные формы демократических республик, начиная от рабовладельческой и до современных форм буржуазной демократии.
В этих государствах, безусловно, не могло быть и речи о предоставлении демократических прав основной массе эксплуатируемых — рабам. Последние не могли даже формально участвовать в политической жизни 1 «Если государство и государственное право определяются экономическими отношениями, то само собой понятно, что теми же отношениями определяется и гражданское право, роль которого в сущности сводится к тому, что оно санкционирует существующие, при данных обстоятельствах нормальные, экономические отношения между отдельными лицами» (К- Маркс нФ. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 311).
443


(рабы, а впоследствии крепостные, по существу, были лишены какой-либо другой возможности участия в политической жизни, кроме как в форме прямого вооруженного восстания). Демократия распространялась только на средние слои, и то лишь формально, ибо рабовладельческая аристократия, возникшая из бывших старейшин рода и начальников племени, то есть наиболее богатых земельных собственников, уже в момент появления этих слоев фактически полностью лишила их политической власти ’. Только с течением времени, когда постепенно стала осознаваться классовая сущность возникшей государственной власти, ее значение для осуществления экономических интересов, средние слои города и деревни (торговцы, ремесленники, крестьяне), объединившись в политические организации и начав политическую борьбу, постепенно смогли добиться изменения формы государства. Так, например, возникла первая демократическая республика в Греции2. Как первоначальная форма демо1 «В Аттике первые шаги по образованию государства по традиции связываются с царствованием Тесея (см. т. I, стр. 363—366), и этот процесс без какого-либо перерыва развивался во время и после дорийского вторжения на Пелопоннес. Как раз в этот период родовые вожди Аттики объединились, образовав наследственную олигархию эвпатридов, которые все больше и больше захватывали обрабатываемые земли в свои руки (см. т. I, стр. 358—359)» (Дж. Томсон, Первые философы, стр. 200).
а «Господство афинской родовой аристократии, однако, не могло продолжаться долго. Производительные силы афинского общества в VII—VI вв. быстро развивались. Росли ремесло и морская торговля. В результате разложения общины наряду с обезземелением значительной части земледельцев выделились зажиточные и средние слои. На историческую сцену выступила новая социальная сила рабовладельческого общества — демос» («Всемирная история», т. I, стр. 671).
«Греки так быстро вышли из состояния варварства, что принесли вместе с собой в цивилизацию, будучи полны сознания своего происхождения, многие племенные институты и идеи; и в этих условиях они создали новую форму государства — демократическую республику, для которой было характерно приспособление племенных институтов к самым последним усовершенствованиям в способе производства. Демократическая конституция представлялась народу как восстановление для них в новой форме тех принципов племенного равенства, которым наслаждались их предки с незапамятных времен, пока они не были лишены его под властью земельной аристократии. Это было иллюзией, которую Маркс и Энгельс назвали иллюзией эпохи, и она была полной противоположностью действительности. Будучи предназначена для того, что444


кратин в Греции, так и все позднейшие ее формы, включая все формы буржуазной демократии, представляли собой, как известно, власть имущих, эксплуататорских классов, которые могли в любое время при помощи своего огромного богатства прямо или косвенно оказывать давление на всякого рода «избранную» власть, на парламенты, и тем более на бюрократический государственный аппарат.
Влияние на органы власти достигалось различными формами и средствами, начиная от введения имущественного ценза на выборах в органы государственной власти, финансирования политических партий, предвыборных кампаний и предоставления политической власти «своим» людям, прямого подкупа политических деятелей, провоцирования политических скандалов вокруг независимых общественных деятелей, организаций слежки и шантажа, занесения в период выборов прогрессивных партий в особые списки с целью их гонения, запрещения образования прогрессивных партий и их преследования, постоянного обмана масс с помощью всех имеющихся средств идеологической борьбы вплоть до прямого подчинения правительств буржуазии или финансовому капиталу. Для этих целей ассигновались огромные средства, которые применялись по-разному, в зависимости от конкретных исторических условий, складывающихся обстоятельств и потребностей, но всегда в пользу эксплуататорских классов
бы облегчить развитие товарного производства, демократическая республика создала условия, при которых старые племенные, родовые, традиционные, патриархальные и личные отношения были сметены прочь» (Дж. Томсон, Первые философы, стр. 194—195).
1 «Кроме того, в большинстве известных в истории государств предоставляемые гражданам права соразмеряются с их имущественным положением, и этим прямо заявляется, что государство — это организация имущего класса для защиты его от неимущего. Так было уже в Афинах и Риме с их делением на имущественные категории. Так было и в средневековом феодальном государстве, где степень политического влияния определялась размерами землевладения. Это находит выражение и в избирательном цензе современных представительных государств. Однако это политическое признание различий в имущественном положении отнюдь не существенно. Напротив, оно характеризует низшую ступень государственного развития. Высшая форма государства, демократическая республика, становящаяся в наших современных общественных условиях все более и более неизбежной необходимостью и пред-
445


Поэтому все эти формы демократии представляют собой демократию для богатых, замаскированную диктатуру эксплуататорских классов.
ставляющая собой форму государства, в которой только и может быть доведена до конца последняя решительная борьба между пролетариатом и буржуазией, — эта демократическая республика официально ничего не знает о различиях по богатству. При ней богатство пользуется своей властью косвенно, но зато тем вернее: с одной стороны, в форме прямого подкупа чиновников — классическим образцом является Америка,— с другой стороны, в форме союза между правительством и биржей, который осуществляется тем легче, чем больше возрастают государственные долги и чем больше акционерные общества сосредоточивают в своих руках не только транспорт, но и самое производство и делают своим средоточием ту же биржу» (К. М а р к с и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 172).
«Как же совмещается капитализм с демократией? Посредством косвенного проведения в жизнь всевластия капитала! Экономических средств для этого два: 1) подкуп прямой; 2) союз правительства с биржей. (В наших тезисах это выражено словами, что финансовый капитал «свободно купит и подкупит любое правительство и чиновников» при буржуазном строе.)
Раз господствует товарное производство, буржуазия, власть денег — подкуп (прямой и через биржу) «осуществим» при любой форме правления, при любой демократии.
Спрашивается, что изменяется в рассматриваемом отношении при замене капитализма империализмом, т. е. домонополистического капитализма монополистическим?
Только то, что власть биржи усиливается! Ибо финансовый капитал есть крупнейший, доросший до монополии, промышленный капитал, слившийся с банковым капиталом. Крупные банки сливаются с биржей, поглощая ее. (В литературе об империализме говорят о падении роли биржи, но только в том смысле, что всякий гигантский банк сам есть биржа.)» (В. И. Ленин. Соч., т. 30, стр. 98).
«Возьмите основные законы современных государств, возьмите управление ими, возьмите свободу собраний или печати, возьмите «равенство граждан перед законом»,— и вы увидите на каждом шагу хорошо знакомое всякому честному и сознательному рабочему лицемерие буржуазной демократии. Нет ни одного, хотя бы самого демократического государства, где бы не было лазеек или оговорок в конституциях, обеспечивающих буржуазии возможность двинуть войска против рабочих, ввести военное положение и т. п. «в случае нарушения порядка», —на деле, в случае «нарушения» эксплуатируемым классом своего рабского положения и попыток вести себя не по-рабски. Каутский бесстыдно прикрашивает буржуазную демократию, замалчивая, например, то, что делают наиболее демократические и республиканские буржуа в Америке или Швейцарии против бастующих рабочих» (В. И. Лени и, Соч., Т. 37, стр. 253—264).
446


Ясно, что именно с возникновением этих форм классовой демократии возникла определенная специфическая деятельность — политическая деятельность, которой занимаются определенные люди. Она вызвала к жизни много новых общественных институтов и особенно различные формы идеологии, сущность которых все больше вуалируется. С того момента, когда господствующие классы вынуждены были предоставить трудящимся минимум политических прав, предоставить возможность хотя бы изредка участвовать в официальных выборах, возникает необходимость создания особых политических партий, политической идеологии, политической агитации, необходимость постоянного политического влияния на избирателей, предвыборных программ, формирования блоков в период избирательной кампании и т. д. Следствием этого явились политики-профессионалы, аппараты политических партий, работники, занимающиеся вопросами идеологии, и много другого общественного балласта, не говоря уже об огромном государственном аппарате. И неизбежно идеология правящих классов становится господствующей идеологией всего эксплуататорского государства 1.
Эксплуататоры испытывали теперь потребность в таких политиках и в таком политическом аппарате, которые могли убедить массы в одном и одновременно закрепить политически для господствующих классов другое. Поэтому с этой точки зрения наиболее способным1 является тот политический деятель, идеолог и т. д., который, завоевав широчайшую политическую популярность и приобретя большое число политических приверженцев, сумеет одновременно наиболее последовательно провести интересы, противоречащие интересам этих масс, — интересы своих господ. Возникла особая поли1 «Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 45—46).
44?


тическая дипломатия, искусст&о политики, направленное на завоевание политической власти, то есть государственной власти, и лишения ее политических противников. Если во всем этом существовала необходимость уже в древней Греции, где большинство политических деятелей, проводя политику богатых рабовладельцев, купцов и ростовщиков, стремились заполучить поддержку большей части средних слоев общества и народа, то эта необходимость возросла во много раз в условиях буржуазной демократии, где эксплуатируемый пролетариат и остальные трудящиеся массы могут хотя бы формально участвовать в политической деятельности.
Однако не только господствующие классы, но и трудящиеся массы, стремясь как можно более ограничить политический произвол имущих классов и приобрести определенное влияние в органах власти, или, другими словами, при желании использовать все предоставленные им официальной политической властью возможности для борьбы против правящих классов, должны были организоваться политически, воспитать своих политических вождей, создать свою идеологию, определить политическую платформу, разработать свою стратегию и тактику и т. д. При этом часто их классовому врагу удавалось достичь влияния или вообще привлечь на свою сторону как партии, которые первоначально были действительно партиями трудящихся масс, так и их вождей.
3. 	ПОЛИТИКА-КОНЦЕНТРИРОВАННОЕ ВЫРАЖЕНИЕ экономики
В течение определенного времени люди могут преследовать такие политические цели, которые в действительности не отвечают их экономическим интересам. Это объясняется главным образом двумя основными причинами.
Во-первых, тем, что они еще не осознали более общую конечную цель своих интересов или общественных предпосылок достижения их путем политической борьбы. Вследствие этого лица преследуют политические цели, провозглашаемые определенными политическими организациями, не*понимая скрывающихся за ними экономических целей.
448


Во-вторых, тем. что они, сознательно преследуя сбои определенные экономические интересы, не осознали еще того, что провозглашаемые той или иной политической партией, тем или иным вождем и т. д. цели не имеют в виду действительное осуществление данных экономических интересов или достаточно последовательное претворение их в жизнь.
Но поскольку именно такое политическое сознание определяет политическую деятельность людей, то фронт политической борьбы никогда точно не отражает объективно существующую классовую структуру общества. Поэтому, в частности, эксплуататорским классам и выражающим их интересы политикам всегда удавалось вводить в заблуждение часть трудящихся и временно получать их поддержку в политической деятельности, которая не отвечала интересам трудящихся. Несмотря на относительную самостоятельность политики, необходимо иметь в виду, что ее развитие в конечном итоге определяется экономикой. Определяющая роль экономики в развитии политики заключается в следующем.
а) 	Политические отношения между людьми определяются их экономическими отношениями. Несмотря на временные колебания, люди рано или поздно осознают свои подлинные интересы, их социальную сущность и противоположность интересам других социальных слоев; начинают понимать возможность политической борьбы за осуществление своих интересов, действительное лицо различных политических партий и вождей и находят путь в те политические организации, которые действительно защищают их интересы.
Следовательно, процесс политического созревания представителей различных классов и социальных слоев, во время которого их политическая деятельность в конечном итоге приходит в соответствие с их экономическими интересами, длителен. В связи с этим в каждый конкретный момент политический фронт не совпадает с фронтом классовой борьбы; в той или иной политической группировке имеется определенное (большее или меньшее) число членов, преследующих иные цели, нежели группировка в целом; постоянно осуществляются переходы людей из одной политической группировки в другую, что тем не менее не означает изменения в привер15 о, ш и к 449


женностн этих людей к тому или иному классу1. Однако такого рода несовпадения не противоречат общему положению, что в целом политические группировки, по существу, отвечают определенным интересам, последние в свою очередь отражают различное положение социальных групп, в первую очередь наличие классов в данной общественно-экономической формации. Эти объективно обусловленные экономические интересы в конечном счете выражаются посредством политических интересов людей и формируют более или менее соответствующие им политические группировки, хотя у некоторых лиц противоречие между их действительными экономическими интересами и политической зрелостью существует длительный период времени, а иногда и всю жизнь.
б) 	Количественные изменения экономических отношений приводят к количественным изменениям в политических отношениях. Происходящие экономические процессы неизбежно вызывают нарастание противоречий в экономике, то есть развитие качественно взаимосвязанных экономических процессов протекает противоречиво. Нарастание этих противоречий неизбежно проявляется в нарастании противоречий между различными социальными группами (не только классами, но и различными группами внутри классов) и в их взаимной борьбе. Там, где объективно необходимое изменение определенных экономических процессов (изменение, обусловленное действием экономических законов) тормозится политическим господством определенной социальной группы, там начинается политическая борьба между социальными группами, которые заинтересованы в диаметрально противоположных направлениях развития экономики.
Если речь идет только о количественных изменениях в экономике, то и в области политики им соответствуют лишь количественные изменения (в отличие от качественных— революционных изменений), то есть происходит переход власти к такой социальной группе, которая хотя 1 «Всякий марксист знает, что классы отличаются друг от друга, несмотря на свободный переход лиц из класса в класс; так и течения в политической жизни отличаются друг от друга, несмотря на свободный переход лиц из одного течения в другое, несмотря на попытки и усилия слить течения» (В. И. Ленин, Соч., т. 31, стр. 172).
450


и заинтересована в экономических изменениях путем политической борьбы (изменениях в области производства н распределения), но не стремится к качественному изменению всей экономики. Следовательно, речь идет большей частью о противоречиях внутри господствующего класса или между классами, которые заинтересованы в сохранении существующего экономического уклада.
И хотя могут происходить случайные, относительно самостоятельные, политические изменения внутри данной социально-экономической формации, которые вызывают временный рост различных экономических противоречий, закономерное развитие экономики в конечном счете вызовет рано или поздно такие политические изменения, которые помогут преодолеть экономические противоречия внутри данной экономической формации и создадут условия для дальнейшего экономического развития ’. Возникают новые политические группировки или новые политические силы, изменяется расстановка политических партий, и политическую власть захватывает та группировка, действия которой соответствуют направлению закономерного экономического развития.
Итак, политическое развитие внутри данной экономической формации в конечном счете обусловлено экономическим развитием, и все значительные политические изменения можно объяснить большей частью определенными противоречиями экономических интересов1  2, которые в свою очередь обусловлены экономическим развитием. В дальнейшем мы еще остановимся на политических противоречиях внутри' правящих классов, в частности в условиях капиталистического общества.
1 Как мы уже говорили, преодоление экономических противоречий не означает их окончательного устранения. Поскольку эти противоречия, по существу, порождены данной экономикой, то они снова и снова возникают в новых конкретных формах. И безусловно, их постоянное преодоление является предпосылкой развития для любой экономики. Только качественное изменение экономики означает устранение данных противоречий, однако при этом возникают противоречия нового типа и новые формы их преодоления.
2 «И столь же очевидно было, что борьба между крупными землевладельцами и буржуазией, так же, как и борьба между буржуазией и пролетариатом, велась прежде всего ради экономических интересов, для осуществления которых политическая власть должна была служить всего лишь средствомэ (К. Маркс и Ф. Э н гел ьс, Соч., т. 21, стр. 309).
15*
451


в) 	Неизбежные качественные изменения экономики вызывают качественные изменения политики. Основное противоречие внутри общественного способа производства — противоречие между производительными силами и экономическими отношениями — в конечном итоге приводит к качественному изменению данного общественного способа производства.
Это основное экономическое противоречие находит свое выражение в антагонизме интересов тех классов общества, которые заинтересованы в изменении экономических отношений и тех классов, которые стремятся сохранить прежние экономические отношения, и в их взаимной политической борьбе. Качественное изменение экономики рано или поздно приводит к преобразованию всей политической надстройки 1 и переходу политической власти из рук старых классов в руки новых, прогрессивных классов, связанных с новым общественным способом производства. Такое качественное изменение политики, являясь следствием протекающих стихийно определенных качественных изменений отдельных сторон экономики, может ускорить завершение качественного изменения всей экономики или, предшествуя преобразованию экономики, может создать предпосылки для ее качественного изменения.
Итак, качественные изменения политики вызываются экономическим развитием, углублением основного экономического противоречия. Возникновение качественно новой экономики в условиях существования классов и других больших социальных групп с их взаимно противоречивыми интересами находит свое выражение в возникновении качественно новых политических отношений.
Именно в этом проявляется определяющее влияние экономики на политику. И хотя политика не может точно отразить экономическую структуру общества и в своих изменениях сохраняет определенную относительную самостоятельность, она все же в определенной концентрированной форме выражает экономику, и ее коренные 1 «Когда материальные условия жизни общества развились настолько, что преобразование его официальной политической формы стало для него жизненной необходимостью, тогда изменяется вся физиономия старой политической властиэ (К. М а р к с и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 308).
452


изменения в конечном счете вызваны неизбежным экономическим развитием, к которому она должна рано или поздно приспособиться В этом смысле экономика по отношению к политике является базисом, или, другими словами, политика — надстройка над экономикой.1  2.
4. 	ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ ВНУТРИ КЛАССОВ
В текущей политической жизни находят отражение многочисленные специфические экономические интересы, являющиеся более конкретными и более многогранными, нежели общие интересы основных классов общества. Наиболее распространенным упрощением марксистского положения об экономической сущности политики и является именно сведение этих специфических экономических интересов к интересам основных классов общества. Если ограничиться анализом только данных общих интересов (например, интересов рабочего класса, буржуазии и т. д.) и искать в них причины определенной политической деятельности, то это приведет к неправильным выводам. Помимо всего прочего, такое упрощение облегчает задачу ревизионистов, отрицающих вообще определяющее положение экономики по отношению к политике и преувеличивающих независимость политической деятельности.
Основные классовые интересы, безусловно, являются решающими. в развитии политических отношений, но это слишком общие интересы (само собой разумеется, чем крупнее социальная группа, тем более общим будет выражение интересов, объединяющих всех ее представителей), которые, как правило, находят свое отражение в более конкретных интересах отдельных социальных групп внутри данного класса. В то время как основные классовые интересы меняются сравнительно медленно, поскольку они отражают основные, также относительно медленно меняющиеся экономические интересы, — инте1 «Политика есть концентрированное выражение экономикиэ (В. И. Ленин, Соч., т. 42, стр. 278).
2 «. .всякая политическая надстройка (неизбежная, пока не завершено уничтожение классов, пока не создалось бесклассовое общество), служит, в конечном счете, производству и определяется, в конечном счете, производственными отношениями данного обществаэ (В. И. Ленин, Соч., т. 42, стр. 276).
453


ресы отдельных социальных групп внутри класса меняются более быстро.
Так, например, в современном капиталистическом обществе внутри буржуазии существуют, как правило, определенные группы капиталистов, которые тесно связаны главным образом с военным производством, в отличие от других групп, связанных главным образом с гражданской промышленностью. Внутри этих групп капиталисты могут быть разделены на тех, чьи предприятия работают преимущественно на отечественном сырье, и тех, предприятия которых работают на импортном сырье или зависят от него, и т. д. Очевидно, у перечисленных выше групп промышленников возникают различные специфические интересы в области экономики (например, одна группа заинтересована в увеличении государственных расходов на вооружение, вторая — в их сокращении, интересы одной из групп направлены на повышение пошлин на определенные импортные товары; другая же, наоборот, — добивается их снижения; некоторые промышленники заинтересованы в повышении государством налогов на капиталы, другие — в их снижении и т. д.). Эти противоречивые интересы внутри буржуазии могут усилиться и найти свое выражение в формировании, различных политических партий, отражающих различные специфические интересы той или иной группы буржуазии, той или иной их прослойки. Все эти партии являются, безусловно, буржуазными, едиными в своем стремлении сохранить существующие капиталистические экономические отношения и в общей борьбе против интересов рабочего класса. Однако каждая из них, помимо этого, преследует определенные специфические интересы и стремится посредством государства несколько изменить ход того или иного экономического процесса. Антагонизм интересов находит свое выражение в определенных политических разногласиях, в создании группировок, в политических интригах и комбинациях, а иногда и в путчах и т. д. Нельзя отрицать, что, помимо этого, усилению политических противоречий внутри буржуазии могут способствовать идеологические расхождения, различные точки зрения на методы и формы решения экономических и политических проблем, на способы сохранения капитализма, методы, применяемые в борьбе с рабочим классом, и т. д.
454


Разумеется, нельзя преувеличивать роль противоречий внутри самой буржуазии и не видеть за ними ее единства в борьбе с рабочим классом, социализмом и освободительным движением колониальных народов. Все внутренние противоречия класса капиталистов следует относить к второстепенным в отличие от основного противоречия — противоречия между классом капиталистов и рабочим классом. Однако нельзя недооценивать внутренние противоречия и вообще не различать специфику целей, тактики и форм политической борьбы отдельных групп буржуазии. Наличие данных противоречий внутри буржуазии и различных политических действий отдельных ее группировок определяет специфику отношения коммунистических партий к этим группировкам. Всякая же недооценка противоречий может привести к ослаблению действенности политики коммунистических партий.
Экономические противоречия внутри буржуазии — это противоречия между частными собственниками, присваивающими результаты чужого труда. Следовательно, речь идет о существенных противоречиях между отдельными группами буржуазии, которые неизбежно выливаются в политические противоречия и которые разрешаются взаимной борьбой.
Внутри рабочего класса также возникают различные специфические интересы экономического характера, касающиеся прежде всего заработной платы, норм выработки, интенсификации труда и т. д. Однако интересы той или иной группы рабочих не могут быть направлены против интересов других групп.
Мы указывали на то, что у рабочих вследствие их определенного положения в капиталистическом производстве возникает интерес к получению результатов своего труда, которые присваиваются капиталистами, против которых рабочий класс ведет постоянную борьбу. И хотя буржуазия постоянно стремится к разжиганию противоречий внутри рабочего класса (ставя в привилегированное положение небольшую горстку рабочих, ведя дискриминационную политику в отношении различных национальностей и рас и т. д.), однако она может добиться этого лишь при наличии особых условий и лишь на некоторое время. Собственный опыт рабочих подводит их снова и снова к мысли о том, что повышения 466


заработной платы и удовлетворения различных своих потребностей они могут добиться не путем взаимной борьбы друг с другом, а только объединенной борьбой против капитала. Только ничтожно малая часть рабочих (главным образом различные деклассированные элементы, люмпен-пролетариат) выступает против основных интересов рабочего класса и, оказавшись подкупленной буржуазией, переходит на ее сторону (штрейкбрехеры, шпики и т. д.). Итак, экономические интересы, присущие разным группам рабочих, не являются, по существу, антагонистическими.
Но, безусловно, нельзя совершенно, исключить появление определенных неантагонистических противоречий, которые возникают между основной частью рабочего класса и узкой прослойкой значительно лучше оплачиваемых рабочих, так называемой рабочей аристократией, образующейся, в частности, в тех отраслях промышленности, где капиталисты получают наиболее высокие прибыли (производство новых изделий, пользующихся большим спросом, военная промышленность и т. д.). В крупных империалистических странах эта прослойка может быть значительной. Относительно лучшее положение, более высокий жизненный уровень, преимущества в социальном обеспечении и т. д. способствуют возникновению у этой части рабочих в высшей степени индивидуалистических интересов, препятствуют появлению классового сознания, ведут к их аполитичности и возникновению иллюзий о государстве всеобщего благоденствия. Эти тенденции стремится усилить, в частности, руководство правых социал-демократов и подвести под них «теоретическую» базу. Однако противоречия внутри рабочего класса являются не главными, в отличие от противоречий между рабочим классом в целом и буржуазией.
Эксплуатация рабочего класса в целом (включая высококвалифицированных рабочих) классом буржуазии все более возрастает, и все более увеличивается его экономическая зависимость от буржуазии. Безработица, кризисы и войны не щадят и привилегированные слои рабочего класса (в частности, мы указывали на то, какое губительное влияние оказывает на эти слои усиление автоматизации производства). Классовый антагонизм между буржуазией и рабочим классом постоянно усили456


вается Сокращение материального и культурного потребления, связанное с существованием капиталистических экономических отношений на данной ступени развития производительных сил, ощущается всем рабочим классом; сокращение потребления будет постоянно усиливаться н все больше ощущаться всеми рабочими.
Итак, в ходе длительного развития классовые противоречия между буржуазией и пролетариатом не стираются, а внутренние противоречия рабочего класса не углубляются: их объективное развитие ведет к усилению классового интереса пролетариата к качественному изменению существующего капиталистического способа производства. В первую очередь это начинают понимать беднейшие и средние слои пролетариата, а затем постепенно и верхушка хорошо оплачиваемых рабочих. На основе развития капиталистического общества (в отличие от развития социалистического общества) в противовес всем усилиям буржуазии и ее прислужников, несмотря на временные неудачи пролетариата, будет постоянно возрастать непосредственный интерес у все большего числа рабочих к ликвидации капитализма, и одновременно с этим при помощи целенаправленной деятельности марксистских партий будут усиливаться политическое сознание, единство и решимость рабочих осуществить ликвидацию капитализма2. Сознание этой необходимости повлечет за собой расширение политиче-
1 Даже лейборист Д. Стрэчи не отрицает наличия огромных классовых противоречий в Англии (где рабочий класс имел наиболее выгодные объективные и субъективные условия для своей экономической борьбы), хотя и стремится во что бы то ни стало преувеличить успехи реформистской политики. Из данных, обработанных Д. Жеем, Д. Стрэчи приводит цифры о распределении национального дохода (как его понимают буржуазные теоретики), согласно которым верхушка английского общества (составляющая 10% всего населения) в течение 25 лет (до 1939 г.) присваивала почти половину национального дохода, тогда как на остальные 90% населения приходилась вторая половина, при этом из 20 млн. людей, участвующих в распределении национального дохода, 12 млн. получали доход, едва превышающий жизненный минимум. Д. Стрэчи вынужден вследствие этого признать «значительное наличке бедноты и весьма существенного социального неравенства» (См. J. Strach еу, Kapitalismus heute und morgen, S. 136—139).
i «Там, где рабочий класс еще недостаточно развил свою организацию, чтобы начать решительный поход против коллективной власти, т. е. политической власти господствующих классов, его нужно во всяком случае подготовлять к этому при помощи по457


ского интереса внутри пролетариата к классовой борьбе против буржуазии, за свержение ее политического господства. Постепенно углубляющееся антагонистическое противоречие между рабочим классом и буржуазией неразрывно связано с преодолением неантагонистических противоречий внутри самого рабочего класса, прежде всего как следствие объективного развития капитализма, а так же как результат активной политической деятельности коммунистических партий.
5. 	ИЗВРАЩЕНИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ОБ ОПРЕДЕЛЯЮЩЕМ ВЛИЯНИИ ЭКОНОМИКИ НА ПОЛИТИКУ
На вопросе об определяющем влиянии экономики на развитие политики следует остановиться особо, потому что именно данное положение марксизма-ленинизма больше всего извращается ревизионистами. Они замалчивают основополагающую роль экономики по отношению к политике, преднамеренно переоценивая возможность самостоятельного и независимого развития политики и государства.
Политика не является пассивным отражением экономики, ей присуща относительная самостоятельность развития (что забывается при упрощенном толковании этого явления). Данное обстоятельство буржуазная идеология использует в первую очередь для полного отрицания экономической обусловленности политики, а различные философы ревизионистского толка (Лефевр и К0), прикрываясь марксистской фразеологией, льют воду на ее мельницу.
Но если и сегодня большинство буржуазных идеологов вынуждено заниматься в той или другой форме марксизмом-ленинизмом, если их теоретические измышления в этой области находят определенный общественный отклик и представляют определенную ценность для буржуазии, то это только лишний раз свидетельствует о
стоянкой агитации против этой власти и при помощи враждебной позиции по отношению к политике господствующих классов. В противном случае рабочий класс останется игрушкой в их руках, как это доказала сентябрьская революция во Франции и как это до известной степени доказывает игра, которая до сих пор удается г. Гладстону и К* в Англии» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 271—272). 458


притягательной силе марксизма для трудящихся масс. Буржуазные идеологи всячески стремятся извратить взгляды основоположников марксизма*ленинизма. В частности, они стараются выхолостить материалистическое содержание диалектики Маркса, отождествляя марксистскую диалектику с диалектикой Гегеля, и с помощью таких, с позволения сказать, «марксистских» положений пытаются аргументировать свою идеалистическую стряпню. Очень кстати пришлись в этом отношении некоторые ошибочные работы Г. Лукача. Некоторые его труды и по сей день берутся на вооружение представителями различных капиталистических государств. Так, в частности, его «История и классовое сознание» стала своего рода «библией» в крестовом походе западных философов против коммунизма. И хотя Лукач отказался от своего труда, последний и сегодня играет определенную роль в походе против коммунизма на Западе.
Анализируя взаимосвязь экономики и политики, необходимо коротко остановиться на некоторых ошибочных взглядах Г. Лукача уже в силу того, что отдельные его взгляды по данному вопросу нашли отклик и у некоторых чешских философов и сыграли определенную роль в отрицании определяющего влияния экономических интересов на развитие политики.
Г. Лукач хотя и не отрицает определяющего влияния экономики на политику, однако в вышеупомянутой работе он фактически замалчивает тот факт, что классовое сознание определяется положением данного класса в общественном производстве; он не указывает также на то, что развитие и содержание этого сознания всегда, по существу, отвечает потребностям развивающегося способа производства и что в недрах классового сознания стихийно рождаются экономические интересы. Лукач вообще не понимает взаимосвязи между классовыми интересами и общественным сознанием класса. И хотя на словах он постоянно подчеркивает, что экономика определяет классовое сознание, на деле он упрощает и идеализирует это сознание, вкладывая в него свое, «новое» содержание, он в конечном счете преувеличивает роль сознания в общественном развитии. Так, например, он пишет: «Если тот или иной класс не видит тотальности актуального общества, если он не может критически взглянуть на тотальность общества под углом своих классовых интересов, то этот класс может иметь только завоеванную им роль, но он не может ни тормозить, ни ускорять ход истории. Таким классам вообще предопределена пассивная роль, они обречены на постоянное колебание между господствующими и революционными классами; все решительные действия этих классов должны носить совершенно случайный, бесцельный характер, и в случае неожиданной победы они в конечном счете все равно обречены на поражение.
459


Положение о том, что данный класс призван стать господствующим, означает, что общество как единое целое можно организовать к зависимости от его классовых интересов, его классового сознания. А вопрос, являющийся в конечном счете решающим в любой классовой борьбе, заключается в том, какой класс в данный момент обладает этой возможностью, этим классовым сознанием» ’.
Следовательно, по Лукачу, только тот класс может стать господствующим классом, который сможет постичь тотальность общества во всей его совокупности и организовать его в соответствии со своими интересами. Это, по существу, идеализация общественного развития, поскольку возможность завоевания политической власти определенным классом связывается с его способностью (или отсутствием таковой) постичь (или познать) «тотальность общества». Лукач приходит к такому заключению, потому что чрезвычайно упрощает понимание «классового сознания» и фактически отождествляет его с «классовым самопознанием», которое в свою очередь отождествляет с «познанием тотальности общества». А поэтому классовое сознание может проявить только класс, способный «постичь тотальность общества», что, по Лукачу, впервые в истории сделала буржуазия1  2.
В действительности каждый класс, вступавший в ходе исторического развития общества в борьбу с другим классом, обладал классовым сознанием. В любом случае это было осознание некоторых общих интересов, противоположных интересам другого класса; интересов, которые всегда облекались в форму определенной идеи (даже рабам, поднимавшим многочисленные восстания, и крепостным, бунтовавшим против феодалов, нельзя отказать в осознании ими некоторой общности их интересов). Безусловно, это сознание, опирающееся на совершенно различные ступени познания и резко отличающееся по своему содержанию, не всегда приводит к познанию исторической роли своего класса, к познанию развития сущности общества и законов его развития и, уж конеч1 G. Lukatsch, Geschichte und Klassenbewußtsei Berlin, 1923, S. 64.
2 «В то время как положение в производственном процессе остальных классов и вытекающие отсюда интересы делают невозможным вообще возникновение классового сознания, эти самые обстоятельства способствуют развитию классового сознания буржуазии». (G. Lukatscb, Geschichte und Klassenbewußtsein,
Berlin, 1923,S. 64).
460


но, к познанию «тотальности общества». Господствующим классом становится не тот класс, который способен постичь «тотальность актуального общества», а тот, который, во-первых, связан с прогрессивным способом производства (который рано пли поздно должен победить), и, во-вторых, тот, который должен стать при данном способе производства собственником средств производства. Этот класс рано или поздно познает форму своего политического господства и разработает соответствующую политическую платформу, или, другими словами, познает, как он должен использовать свою политическую власть для регулирования хода развития экономических н других общественных процессов.
Познание любого класса всегда отвечает историческим задачам, которые он должен решить. Человечество способно рано или поздно решить возникающие перед ним проблемы. Если возник вопрос и имеется достаточно стимулов для его решения, этот вопрос в конечном счете будет решен. Сама же постановка вопроса, касающегося определенных общественных связей, является первой ступенью их познания. Возникновение различных вопросов — это проявление прежде всего различного характера способа производства (с которым связан своими интересами познающий класс) и его связей с политикой, правом и другими общественными процессами. Таким образом, дело заключается не в «способности или неспособности организовать целое, познать его», а в объективно существующих общественных связях, которые вызывают необходимость определенного познания и определенную субъективную деятельность. Необходимо проанализировать, что должен познать тот или иной класс, какого познания требует способ производства, с которым связан данный класс, какие политические институты и политические идеи соответствуют данному способу производства. Следовательно, определенному экономическому развитию всегда соответствовали и определенные экономические интересы того или иного класса, которые в свою очередь вызывали необходимость общественного познания соответствующего уровня и содержания, определенные политические интересы, идеи и политическую борьбу.
Рабовладельцы должны были первыми познать необходимость наличия определенных правовых норм и раз461


работать их систему для развития частной собственности и простого товарного производства; феодалы должны были познать необходимость создания специального земельного права, отношение между центральной и местной политической властью, связь между политическим и религиозным влиянием для сохранения крепостничества и т. д.; буржуазия должна была познать основные условия увеличения прибылей и расширенного капиталистического производства, возможность влияния государства на различные экономические процессы, способствующие развитию капиталистического предпринимательства (регулирование денежного оборота, пошлин, налогов, государственного бюджета, государственных долгов и т. д.). Другими словами, буржуазия первой почувствовала потребность в разработке политической экономии, которая раскрыла бы некоторые наиболее важные экономические отношения, в разработке развитой системы правовых дисциплин, соответствующих капиталистическому способу производства, и т. д.
Мы не собираемся, да и не имеем возможности, перечислить здесь ступени развития познания различных общественных процессов и связей в их исторической последовательности, поскольку нашей задачей является лишь напомнить о различии мотивов и интересов к познанию определенных общественных процессов господствующими классами в условиях различных общественных способов производства. Необходимо убедиться в том, что вообще никогда не возникала необходимость познания или непознания «тотальности», но всегда существовала необходимость постепенного познания тех непосредственных связей, без которого не мог развиваться тот или иной объективно необходимый способ производства и не могли осуществляться интересы имущих, связанные с данным способом производства. При этом речь шла главным образом о познании непосредственных, лежащих на поверхности связей, без глубокого познания их сути, и не всегда это познание было правильным. Относительная самостоятельность развития познания могла лишь ускорить или замедлить развитие того или иного способа производства, но не приостановить его.
Следовательно, и буржуазия стала правящим классом не потому, что «способна постичь и организовать 462


«тотальное общество», а потому, что она боролась за способ производства, более прогрессивный, нежели феодальный, и потому, что у буржуазии оказалось достаточно экономических средств, чтобы она с их помощью могла также захватить в свои руки и политическое господство. При этом она познала определенные общественные связи в той мере, в какой это потребовалось для того, чтобы очистить путь развивающемуся капиталистическому способу производства, хотя для этого необходимо было в большей степени познать связь между экономикой, политикой и правом, чем, скажем, при предшествующем способе производства. Буржуазия стремится познать то, чего требуют ее экономические интересы, и она отвергает всякое познание, которое идет вразрез с ее интересами». Свои экономические и политические интересы буржуазия стремится прикрыть различного рода фразеологией, фальшь которой становится очевидной при установлении сущности классовых интересов буржуазии. Поразительна точность, с которой Маркс начертал путь буржуазии к политическому господству, определи^ его как неизбежный результат ее борьбы за утверждение своих материальных интересов; эта борьба определяет необходимость познания (но далеко не тотальности общества), политические идеи и лозунги1.
1 «Буржуазия должна была заявить притязание на участие в политической власти уже в силу своих материальных интересов. Только она сама была способна удовлетворять посредством законов свои торговые и промышленные потребности. Она должна была взять управление этими своими «священнейшими интересами» из рук изжившей себя, столь же невежественной, сколь и высокомерной бюрократии. Она должна была потребовать права контроля над государственными финансами, созидателем которых она себя считала. Отняв у бюрократии монополию так называемой образованности и сознавая свое значительное превосходство над ней в действительном понимании потребностей буржуазного общества, она вознамерилась также добиться политического положения, соответствующего ее общественному положению. Для достижения своей цели она должна была получить возможность свободно обсуждать свои собственные интересы, воззрения, а также действия правительства. Это она называла «правом свободы печати». Она должна была получить возможность беспрепятственно объединяться в союзы. Это она называла «правом свободы союзов». Точно так же должна была она добиваться свободы совести и тому подобного как необходимого следствия свободной конкуренции» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 6, стр. 111—112).
463


Только для рабочего класса познание всех основных общественных связей н законов общественного развития становится условием его превращения в господствующий класс
Во-первых, господство рабочего класса (я поэтому и социалистический способ производства) не может возникнуть стихийно в недрах прежнего способа производства,и, во-вторых, социалистический способ производства может развиваться только в условиях сознательной, то есть основанной на познании основных общественных связей, экономической деятельности. Безусловно, и в этом случае научное познание рабочего класса возникает на базе стихийного развития интересов, которые отражают развитие капиталистической экономики. Однако само объективно необходимое развитие рабочего класса включает объективную необходимость возникновения качественно нового познания законов общественного развития.
Г Лукач не указывает, что является определяющим в общественном развитии, и хотя он ставит перед собой задачу объяснить соотношение объективного и субъективного в общественном развитии, (в чем видит даже ядро всей диалектики), он не раскрывает правильно этого соотношения, релятивизирует его, скатываясь в конце концов на идеалистическую позицию. Преувеличение и вообще неверное толкование роли познания как условия господства в обществе определенного класса неизбежно играет на руку буржуазным идеологам, которые пытаются вести борьбу против марксизма-ленинизма различного рода теориями о «победе разума», «ведущей роли интеллигенции», «революции управляющих» и пр. Основную причину теоретических ошибок Г. Лукача нужно искать в его немарксистской методологии, где общие выводы не являются результатом подлинно научного анализа конкретного развития действительности и носят в значительной степени спекулятивный характер.
1 Понятно, что о данном случае речь идет не о познании идеалистически интерпретированной «тотальности», а о такой ступени познания общественного организма в целом, которая вытекает из познанных основных общественных связей и закономерностей развития, причем следует различать главные и второстепенные стороны внутренне противоречивого общественного развития.
4И


В таком же духе начал «философствовать» К. Косик. Он подвергает сомнению в первую очередь необходимость анализа классовых интересов, являющихся действительной основой общественной деятельности и политических взглядов, и отрицает также объективную определенность классовых интересов. Поэтому определение интересов как непосредственного мотива человеческой деятельности представляется ему субъективизмом. К. Косик вообще не понимает связи между экономикой и интересами людей и поэтому фактически отрицает определяющее влияние экономики на общественную деятельность и различные общественные взгляды. Человеческая деятельность, а следовательно, и политическая, в его представлении — конгломерат всех общественных отношений, в которых исчезает определяющее их ядро и тем самым отрицается всякая закономерность общественного развития.
Но в действительности любая политическая и государственная деятельность в конечном счете определяется экономическими интересами и в свою очередь прямо или косвенно оказывает влияние на их развитие. Этого не понимает лишь тот, кто не анализирует или не желает анализировать действительные причины политической деятельности.
Непосредственно политическая деятельность выступает, конечно, прежде всего как деятельность, направленная на завоевание или удержание государственной власти (соответственно — на поддержку определенного господства или на его свержение). Следовательно, это борьба за власть в государстве, которая ведется мирными или насильственными средствами, путем длительной «подрывной» деятельности или лобовыми атаками. А эти факты, разумеется, затрудняют познание экономической определенности политической деятельности.
Что же является целью всякого завоевания власти? Только ли жажда власти отдельными людьми, жажда подчинить себе других?
Очевидно, это может явиться пружиной деятельности какого-либо индивида, но в общем одного этого желания никогда не было и не будет достаточно, для того чтобы кто-то встал во главе государства. Для достижения этой цели всегда необходимо иметь поддержку огромной массы — миллионов людей.
465


Имея в виду именно это, В. И. Ленин подчеркивает, что политика — это «точка зрения миллионов людей и отношения между миллионами». Каждый политик, который когда-либо стремился отвоевать важнейший государственный пост у другого политика, занимающего его, мог достигнуть этого только при поддержке масс (независимо от того, идет ли речь о «легальном» пути завоевания власти — выборы и пр.— или о восстании, перевороте и т. д.). Такая поддержка будет ему обеспечена только в том случае, если он более или менее удачно, более или менее точно и умно выражает требования и интересы этих масс, если эти массы ждут от него использования политической власти для осуществления их общих интересов. При этом в большинстве случаев речь идет, разумеется, об экономических интересах, как наиболее глубоких, могущих привести массы в движение, довести их в отдельных случаях до кровопролитной борьбы. И тот факт, что эти интересы очень часто представлялись в такой форме, что на первый взгляд (и главным образом для последующих поколений) за этой формой скрывались или совершенно исчезали действительные интересы, не меняет сути дела. В этом и заключается одна из самых больших трудностей для историков: по истечении целых столетий раскрыть главные интересы, скрывающиеся за самыми разнообразными политическими декларациями, программами, обращениями и т. д.1
Рождение политических идей, выражающих либо определенные представления об основных изменениях в обществе (долговременные политические программы), либо временные непосредственные требования и обращения, безусловно, имело относительно самостоятельный характер. Они никогда не выражали точно интересы той 1 «Борьба угнетенного класса против господствующего неизбежно становится политической борьбой, борьбой прежде всего против политического господства этого класса. Сознание связи этой политической борьбы с ее экономической основой ослабевает, а иногда и теряется совсем. Если же оно не совсем исчезает у самих участников борьбы, то почти всегда отсутствует у историков. Из древних историков, которые описывали борьбу, происходившую в недрах Римской республики, только Аппиан говорит нам ясно и отчетливо, из-за чего она в конечном счете велась: из-за земельной собственности» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 312).
466


или иной социальной группы, и вплоть до возникновений партий марксистского типа эти политические идеи не вытекали из научного анализа закономерностей экономического развития, а следовательно, и из объективно обусловленного развития интересов. Как определенные конкретные политические программы они выражали главным образом только временные, определенные непосредственные интересы и требования, а как основные долговременные программы они выражали в большинстве случаев только очень абстрактные, сокровенные желания. Именно эти основные политические программы либо воплощали в себе иллюзии определенного класса о самом себе и об обществе, либо отражали сознательное стремление обмануть массы, обещая им неосуществимое. Очень часто политические идеи должны были скорее замаскировать преследуемые в действительности интересы, чем отразить их; необходимость в этом появилась главным образом тогда, когда стало важным получить поддержку со стороны трудящихся для осуществления определенной политической деятельности, защищающей фактически интересы эксплуататоров. Тогда возникала необходимость в политических идеях, призванных отвлечь внимание трудящихся масс от их подлинных экономических интересов и- завуалировать действительные политические и экономические цели эксплуататоров туманными религиозными, моральными и другими подобными лозунгами *.
Эта идейно-политическая маскировка действительных экономических интересов, вызванная либо идеалистической идеологией их творцов, либо сознательным стремлением скрыть действительные цели и намерения, всегда ловко использовалась теми, кто отрицает определяющее влияние экономики на политику. Но если проанализировать политическую программу любой партии или программное выступление любого политического деятеля, то в данных ими обещаниях об удовлетворении в будущем тех или иных потребностей и интересов всегда можно 1 *Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов» (В. И. Ленин, Соч., т. 23, стр. 47).
467


разглядеть их стремление получить поддержку определенных классов или слоев общества. По крайней мере этого не могут отрицать те, кто ежедневно следит за политической деятельностью.
Другой вопрос, в какой идеологической форме выражены эти интересы и, главное, в какой мере они осуществляются соответствующими политическими партиями. Хотя не все те интересы, о которых говорится в политических речах, программах и т. д., осуществляются, но за определенные интересы всегда борются и претворяют их в жизнь. Последние были и будут движущей силой всякой политической деятельности. Не меняет дела и тот факт, что основные политические идеи в ходе исторического развития преимущественно скрывали, а не раскрывали экономических интересов своих творцов. Как мы уже отметили, это происходило потому, что:
во-первых, сами творцы этих политических идей хотя и преследуют определенные интересы (свои ли собственные или близких им людей, но всегда в той или иной степени интересы своего класса), однако они не могут создавать идеи, на которых бы не лежала печать данной степени познания, моральных, религиозных, философских, юридических и других представлений, присущих данному классу; все это и предопределяет способ мышления творцов этих идей и форму выражения ими последних, как представителей или выходцев данного класса;
во--лторых, каждое политическое движение должно стремиться найти социальную опору при помощи той идеологии (религии и т. д.), которая на данной ступени развития имела решающее влияние на мышление людей, в поддержке которых испытывалась необходимость;
в-трехьцх, большинство имевших место политических движений стремилось найти социальную опору и среди тех классов и слоев общества, для которых интересы, преследуемые данным движением, были фактически чуждыми, если не прямо противоположными, поэтому эти интересы были завуалированы.
Несмотря на то что, как правило, действительные интересы, преследуемые политическими движениями, не выражались открыто в основных политических идеях (программах, декларациях и т. д.), они явственно проступали в различных политических выступлениях, при468


эывах п т. д. и в конечном счете рано или поздно вытекали из конкретных политических действий *. Только таким образом можно было рассчитывать на поддержку людей, преследующих именно эти интересы в данном движении, или, наоборот, временами (несмотря на все торжественные обещания) отталкивать людей, преследующих другие цели.
Только возникновение марксистских партий означало одновременно возникновение политических идей, которые открыто отражали не только экономические и политические интересы рабочего класса, но и политические требования, отвечающие будущим интересам рабочего класса, что стало возможным на основе научного предвидения их неизбежного развития1  2.
Политические идеи, хотя и вызываются к жизни экономическими интересами и служат претворению последних в жизнь, развиваются в общем в большем или меньшем соответствии (или в противоречии) с этими интересами и всегда с определенной относительной самостоятельностью. На их развитие и на то, как они воспринимались массами, всегда влияли степень общественного познания сути интересов, весь комплекс существующих общественных взглядов, представлений, чувств3, сила 1 «И подобно тому как в обыденной жизни проводят различие между тем, что человек думает и говорит о себе, и тем, что ои есть и что он делает на самом деле, так тем более в исторических битвах следует проводить различие между фразами и иллюзиями партий и их действительной природой, их действительными интересами, между их представлением о себе и их реальной сущность«» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 8, стр. 145).
2 Однако не следует впадать в другую крайность и абсолютизировать адекватность интересов познанных и проводимых коммунистическими партиями и объективно развивающимися в действительности интересами рабочего класса. Это, в сущности, соответствие, обеспечиваемое в длительном процессе познания этих интересов теоретической и практической деятельностью коммунистических партий, активно влияющей в свою очередь на развитие данных интересов.
’ «Над различными формами собственности, над социальными условиями существования возвышается целая надстройка различных и своеобразных чувств, иллюзий, образов мысли и мировоззрений. Весь класс творит и формирует все это на почве своих материальных условий и соответственных общественных отношений. Отдельный индивид, которому эти чувства и взгляды передаются по традиции и в результате воспитания, может вообразить, что они-то и образуют действительные мотивы и исходную точку его деятельности» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 8, стр. 145).
469


и влияние других (к примеру, враждебных) политических взглядов, наличие способных политических деятелей, методы распространения и пропаганды этих идей, враждебные политические силы, препятствующие этому распространению, и т. д. Но поскольку политические идеи всегда оказывают непосредственно мобилизующее действие на массы, призывая их к политической борьбе, политическая активность масс — а поэтому и политические интересы — должна всегда развиваться в соответствии с развитием экономических интересов и, следовательно, в соответствии с развитием самой экономики, но относительно самостоятельно.
Помимо всего этого, следует учитывать развитие таких факторов, как организованность масс в борьбе, тактика и методы борьбы и т. д., которые опять же зависят прежде всего от теоретических, организаторских, агитационных и тактических способностей вождей 1, что влияет на ход политической борьбы и формирование политических отношений.
Таким образом, следует сделать вывод, что развитие политических идей, политических организаций, тактика их борьбы, личные качества политических вождей и т. д. определяют непосредственно ход политической борьбы и рождение определенных политических отношений, оказывают влияние на то, когда тот или иной класс, та или иная социальная группа захватит власть, на время наступления того исторического момента, когда произойдет смена политической власти. Основу возникновения борьбы за власть, безусловно, надо искать в экономике. Только определенное экономическое развитие, нарастание определенных экономических противоречий и на этой основе нарастание определенных классовых или других социальных • противоречий (например, между определенными группами буржуазии) вызывают вообще необходимость формирования политики и возникновения 1 «С другой стороны, история имела бы очень мистический характер, если бы «случайности» не играли никакой роли. Эти случайности входят, конечно, сами составной частью в общий ход развития, уравновешиваясь другими случайностями. Но ускорение и замедление в сильной степени зависят от этих «случайностей», среди которых фигурирует также и такой «случай», как характер людей, стоящих вначале во главе движения» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 264).
470


политической борьбы. А политическая борьба рано или поздно должна завершиться такими политическими изменениями, которые дадут возможность провести количественные и качественные изменения экономики. И хотя этот процесс, завершающийся приходом к власти тех политических сил, которые способны произвести необходимые экономические изменения, длится иногда весьма продолжительное время и хотя иногда происходят политические перевороты, вызывающие экономическую деятельность, противоположную объективно необходимой, нарастающие экономические противоречия постепенно усиливаются и неизбежно приводят к необходимым политическим изменениям.
6. 	ОБРАТНОЕ ВЛИЯНИЕ ПОЛИТИКИ НА ЭКОНОМИКУ
Возникают вопросы, почему, собственно, определенная социальная группа стремится завоевать политическое господство, захватить государственную власть? Чего можно достичь посредством, государственной власти? Каково обратное влияние политического господства на экономическое развитие?
Только ответив на эти вопросы, можно понять, что в основе политики действительно лежат экономические интересы.
Защита экономических отношений политической властью
Основная задача государственной власти состоит в первую очередь в том, чтобы защитить существующие экономические отношения от всех попыток их коренного изменения независимо от степени стихийности развития этих отношений. Эту главную задачу, непосредственно вытекающую из существования основных классовых противоречий, государство обязано выполнять и будет выполнять ее до тех пор, пока существуют в обществе классы, заинтересованные в сохранении существующих экономических отношений, и классы, стремящиеся к качественному изменению этих отношений.
Поэтому каждая попытка прогрессивного класса изменить коренным образом экономические отношения предполагает такое завоевание государственной власти, 474


которое могло бы противостоять возможному насилию со стороны прежней государственной власти, препятствующей осуществляемым экономическим преобразованиям. При этом не имеет значения, каким образом прогрессивный класс завоюет государственную власть — вооруженной борьбой или мирным путем. Это зависит от конкретных условий, и в первую очередь от силы сопротивления господствующего в тот момент класса, от того, в какой степени ему удастся использовать существующую государственную власть в борьбе с попытками прогрессивного класса мирным путем захватить власть в свои руки. Хотя, как показывает исторический опыт, господствующие классы в большинстве случаев не отказываются от своей власти без вооруженной борьбы, тем не менее существует возможность проведения революционных переворотов без вооруженных столкновений (например, переход власти в руки рабочего класса в Чехословакии).
Независимо от того, в какой форме будет осуществлен этот переход, он означает переход власти из рук господствующего класса в руки нового, прогрессивного класса, стремящегося к коренному, качественному изменению экономики, путем политической революции, результатом которой явится такое качественное изменение самого государства, которое даст возможность провести или завершить проведение качественных изменений экономики (например, буржуазная революция). Как бы то ни было, но политические революции всегда вызываются развитием основных экономических противоречий, ведущих неизбежно к качественному изменению существующих экономических отношений, что является основой дальнейшего быстрого развития производительных сил, и одновременно с этим к изменению положения прогрессивного класса (или его превращению в новый класс), а также к качественно новому процессу осуществления экономических интересов представителями победившего класса
1 «Таким образом, по крайней мере для новейшей истории, доказано, что всякая политическая борьба есть борьба классовая и что всякая борьба классов за свое освобождение, невзирая на ее неизбежно политическую форму,— ибо всякая классовая борьба есть борьба политическая,— ведется, в конечном счете, из-за освобождения экономического. Итак, несомненно, что, по крайней мере в но-
№


Развитие экономических противоречий, ведущее К появлению прогрессивных классов, экономические интересы которых рано или поздно должны оформиться в политические, а основной целью этих классов становится завоевание политического господства, в конце концов приведет к появлению необходимых политических идеологов и организаторов, к возникновению политических организаций, к появлению новых форм борьбы и, наконец, к политической революции. Понятно, что это <в конце концов» наступает не сразу, оно может оттянуться на годы и даже на десятилетия, поскольку реализация объективно созревшего экономического изменения в некоторых случаях затягивается на продолжительный период времени И, разумеется, чем более длительный период времени требуется для созревания коренных экономических противоречий, тем больше потерь обрушивается на общество, тем более разрушительный характер приобретают катастрофы, постигающие его (уничтожение произведенных ценностей, обнищание производителей, кризисы, войны и т. д.), и тем явственнее проступает необходимость революционных изменений. Следовательно, появление политических сил, необходимых для проведения политической и экономической революции, рано или поздно неизбежно явится также результатом этой коренной общественной необходимости * 2.
Сама необходимость качественного преобразования экономики является, следовательно, выражением взаимосвязи, которая имеет определяющее значение по отновейшей истории, государство, политический строй, является подчиненным, а гражданское общество, царство экономических отношений,—решающим элементом» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 309—310).
’ «Но всемирно-исторический масштаб считает десятилетиями. На 10—20 лет раньше или позже, это с точки зрения всемирно-исторического масштаба безразлично, это — с точки зрения всемирной истории — мелочь, которую нельзя даже приблизительно учесть» (В. И. Ленин, Соч., т. 41, стр. 40).
2 «А если оставить в стороне случаи завоеваний, то там, где внутренняя государственная власть какой-либо страны вступала в антагонизм с ее экономическим развитием, как это до сих пор на известной ступени развития случалось почти со всякой политической властью,— там борьба всяйнй раз оканчивалась ниспровержением политической власти» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 168).
473


Шению к более конкретным взаимосвязям, оказывающим влияние на этот «исторический момент» и соответствующие формы проведения созревшего общественного преобразования. К факторам, необходимым для проведения этого преобразования, безусловно, относятся и политические организации прогрессивных классов, посредством которых данный или данные классы сознают необходимость проведения революции и определяют ее формы, организационно оформляют свои стихийные стремления и ведут борьбу. Следовательно, это должна быть такая политическая организация, которая не только сама сознательно стремится к осуществлению данного общественного преобразования, но и подготавливает весь класс и его ближайших союзников к его осуществлению.
Такими политическими партиями на этапе преобразования капиталистической экономики в социалистическую, предпосылкой которого является переход политической власти в руки рабочего класса 1 (прежде всего как класса, который глубоко заинтересован в этом коренном экономическом преобразовании), стали марксистские партии. Вначале подготовка рабочего класса к проведению революционного общественного изменения осуществлялась социал-демократическими партиями, но на определенной ступени развития — в основном со времени первой мировой войны — эту задачу стали выполнять коммунистические партии. Марксистские партии призваны не только способствовать формированию политических интересов рабочих, но и ясно указывать им направления политической борьбы и создавать ее организационные формы. Социал-демократические партии, по сути дела, перестали выполнять эту задачу. Во-первых, потому, что с течением времени они превратились в партии, которые в целом уже не защищают коренные интересы рабочего класса. И, вовторых (что вытекает из первого положения), потому, 1 «Современные буржуазные отношения собственности «поддерживаются» государственной властью, которую буржуазия организовала для защиты своих отношений собственности. Следовательно, там, где политическая власть находится уже в руках буржуазии, пролетарии должны ее ниспровергнуть. Они должны сами стать властью, прежде всего революционной властью» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 298).
474


что они утратили революционную перспективу и постепенно перешли на немарксистскую позицию туманных представлений о каком-то государственном регулировании экономики на частнопредпринимательской основе. Они перестали выполнять роль сознательного политического авангарда, призванного направлять развитие политических интересов рабочего класса в соответствии с закономерным развитием этих интересов и стремиться к действительно социалистическому преобразованию общества.
Итак, мы показали, что возникновение государства в классовом обществе обусловлено наличием классовых противоречий и что его основная задача заключается в защите существующих экономических отношений, или, другими словами, основных потребностей и интересов имущих классов, которые возникают и прекращают свое существование одновременно с возникновением и ликвидацией отношений собственности1. Поэтому предпосылкой коренного изменения экономических отношений было и есть завоевание прогрессивным классом политического господства. Мы также указали и на то обстоятельство, подтверждаемое всем предшествующим ходом исторического развития, что если политическая партия (или какая-либо другая политическая организация) стремится к завоеванию политического господства не с целью коренного изменения существующего способа производства в тот момент, когда необходимость такого рода изменений явно назрела, то она фактически не осуществляет основных интересов прогрессивного класса и своей деятельностью, по сути дела, отдаляет исторический момент разрешения основного экономического противоречия. Следовательно, отношение политических сил к экономическому развитию, а также характер разрешения коренных экономических противоречий 1 «Если даже теперь, в эпоху крупной промышленности и железных дорог, государство в целом является лишь выражением, в концентрированной форме, экономических потребностей класса, господствующего в производстве, то еще неизбежнее была такая его роль в ту эпоху, когда всякое данное поколение людей должно было тратить гораздо ббльшую часть приходящегося на его жизнь времени для удовлетворения своих материальных потребностей и когда оно, стало быть, зависело от них гораздо больше, чем зависим мы теперьэ (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 310—311).
475


являются основными критериями определения того, насколько прогрессивна или реакционна данная политическая сила. Политическая власть, которая не направлена на устранение экономических отношений, ставших основным препятствием на пути развития производительных сил, и которая преследует силы, стремящиеся к разрешению этого противоречия, является реакционной властью, защищающей изжившие себя отношения, хотя она и может представлять себя прогрессивной и проводить—под давлением трудящихся масс — отдельные мероприятия экономического или социального характера, направленные на частичное удовлетворение требований трудящихся.
А теперь перейдем к вопросу о том, какое еще действие, помимо защиты существующих экономических отношений, оказывает политическая власть на экономическое развитие.
Экономическая политика
С момента возникновения государства одной из важнейших его задач стало активное влияние или даже прямое воздействие на некоторые экономические процессы, а также осуществление широкого руководства всеми экономическими процессами. Это означает еле-1 дующее: политическая власть всегда добивалась развития некоторых экономических процессов в таком направлении, в каком без ее вмешательства они бы не разви-( вались. Такое непосредственное воздействие политической власти на развитие экономики, на развитие экономической деятельности, включая и те случаи, когда осуществление этой деятельности происходило не в том направлении, которого добивалась данная политическая власть, мы называем экономической (или хозяйственной) политикой. Следовательно, речь идет об осуществлении экономических интересов господствующего класса или узкой правящей группы внутри этого класса посредством прямого влияния или определения развития данных, экономических процессов существующей политической властью.
Кроме экономической политики, существуют и другие формы политического воздействия; они различаются в зависимости от видов деятельности, на развитие кото476


рых воздействует политическая власть. Экономическая политика, как мы уже определили, — это политическое воздействие на развитие экономической деятельности; культурная политика — это политическое воздействие на развитие культурной деятельности (под которой мы в более узком смысле слова понимаем воспитание, просвещение, искусство и т. д.), социальная политика — это политическое воздействие на развитие социального обеспечения и здравоохранения (организация медицинской службы, забота о престарелых и т. д.), государственная политика (в узком смысле слова)—организация и руководство всеми государственными и общественными органами власти и т. д. В ином аспекте мы различаем и так называемую внешнюю и внутреннюю политику. Как вытекает уже из самого названия, внутренняя политика — это определение и направление всей внутригосударственной деятельности политической властью, тогда как внешняя политика — это определение всей деятельности государства вне его границ, во взаимоотношениях с другими государствами (дипломатические отношения, военные союзы, пропаганда и т. д.). Такое разграничение политики1 основано на сугубо внешних признаках. Безусловно, не следует упускать из виду внутреннее единство всей политики государства — и внутренней и внешней — как формы проявления интересов господствующего класса.
Несмотря на то что экономическая политика направлена главным образом на осуществление при помощи государства экономических интересов господствующего класса, порабощенный класс также может в определенной степени оказывать влияние на экономическую политику путем борьбы, или, другими словами, он может добиться ограничения тех или иных интересов господствующего класса. Однако порабощенный класс потому и является порабощенным, что он не имеет достаточно средств, чтобы действительно претворить в жизнь свои интересы и волю в такой степени, как эксплуататорский класс. Следовательно, хотя рабочий класс в условиях 1 «Выделять «внешнюю политикуэ из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысльэ (В. И. Лени н, Соч.. т. 30, стр. 93).
477


капитализма и не должен отказываться от постоянной борьбы за влияние на экономическую политику буржуазного государства, все-таки последняя всегда будет прежде всего проявлением воли буржуазии, и, больше того, как будет показано дальше, некоторые политикоэкономические мероприятия будут отвечать интересам не буржуазии в целом, а небольшой группы капиталистов.
Экономическая политика всегда находит свое выражение в системе государственных законов, постановлений и мероприятий, призванных регулировать ход развития экономики. Такого рода вмешательство, осуществляемое с помощью государственной власти, определяет некоторые виды экономической деятельности людей и тем самым оказывает влияние на конкретные формы их экономических отношений. Это в первую очередь различные правовые нормы, с помощью которых государство регулирует течение различного рода экономической деятельности, способствует появлению новых видов этой деятельности. Сюда, бесспорно, относятся и все те законы, с помощью которых в условиях частнотоварного производства закрепляется в юридической форме проявление всех товарных отношений и вообще частнопредпринимательской деятельности. Если, например, установлены определенные правовые нормы для заключения торговых отношений, займов, аренды и т. д., то ими должен руководствоваться каждый, кто намерен вести торговлю или заниматься какой-либо другой экономической деятельностью. Таким_ образом, право является инструментом политической власти для осуществления в наиболее общей форме руководства частной экономической деятельностью. “
Однако речь идет не о тех общих правовых нормах, которые закрепляют наиболее общее проявление товарных отношений и поэтому с весьма незначительными изменениями отражают развитие части ©товарных отношений внутри отдельных частнособственнических формаций, в том числе и капиталистического общества. Такого рода правовые нормы существенно не изменяют хода экономического развития, поскольку их задачей является собственно обеспечение — насколько это возможно— беспрепятственного осуществления этой деятельности или предвосхищение либо разрешение проти478


поречии, возникающих между отдельными производителями товаров. Речь идет и не о тех наиболее общих правовых нормах, за изменение которых внутри капиталистического общества ведется определенная политическая борьба. Существуют специальные, конкретные распоряжения, директивы политического и хозяйственного характера (в большинстве своем также имеющие юридическую форму) и определенного рода вмешательства; государства, которые вызывают особые экономические процессы или существенные изменения определенных экономических процессов, значение которых возрастает в ходе общего развития капитализма.
Уже в докапиталистических формациях государство) оказывало влияние на экономическую деятельность. Мероприятия государства преследовали цель материального обеспечения и усиления самой государственной власти (сбор налогов, различного рода пошлин .и т. д.). Наряду с этим с самого начала существовала определенная система мер, регулирующая, в частности, денежный оборот (финансовая политика), кредитные отношения, частично цены, качество некоторых товаров, время работы и торговли и т. д.1 В незначительной степени в то время уже существовала и непосредственная предпринимательская деятельность государства (королевские рудники, выплавка металлов, оружейные мастерские и др.).
1 В. И. Авдиев описывает, как государственная власть одного из древнейших государств Северного Китая XII в. до н. э.— Чжоу направляла и регламентировала развитие торговых отношений:
«Развитие ремесленных производств и сельского хозяйства привело к развитию торговли. Избыточные продукты направлялись на рынок и превращались в товары. Этому способствовало выделение и обособление особых скотоводческих и земледельческих районов. В каждом городе имелся один или даже несколько рынков, устройство которых подробно описывается в источниках того времени. Судя по этим описаниям, государственная власть пыталась регламентировать торговлю. Торговцы, продававшие товары одного вида, были сосредоточены в отдельных кварталах и подчинялись особым чиновникам. Так, рынок делился на кварталы продавцов зерна, продавцов оружия, продавцов глиняной посуды, продавцов металлических изделий, продавцов рабов и т. д. Размеры, качество и цены различных товаров устанавливались особыми распоряжениями государственной власти. При крупных сделках требовалось заключение контракта. За общим порядком на рынке следил начальник рынка, контора которого находилась посреди рыночной площади» (В. И. Авдиев, История Древнего Востока, Госполитиздат, М., 1953, стр. 645).
479


Из этого ясно, что экономическая политика государства уже в то время была подчинена осуществлению общих интересов эксплуататорских классов (рабовладельцев, феодалов), а частично и средних слоев (ремесленников и торговцев) и, помимо этого, некоторых очень специфических интересов правящей верхушки (например, королевской семьи и непосредственно связанной с ней части дворянства).
Экономическая политика государства усиливается в период капитализма. По сравнению с феодализмом в период домонополистического капитализма роль государства возросла прежде всего в налоговой политике, в установлении пошлин, ссудного процента и т. д.1 Разумеется, уже эти мероприятия свидетельствуют о различии между экономикой феодализма и капиталистической экономикой, а следовательно, и о различии между интересами феодалов и интересами буржуазии. Если основным интересом феодалов наряду с усилением их вооруженной мощи являлось стремление к максимальному паразитическому потреблению, для чего государство должно было обеспечивать все необходимое, то основным интересом буржуазии является усиление капиталистического предпринимательства. Поэтому на буржуазное государство возлагается задача взимания налогов, пошлин и пр. уже не просто для того, чтобы получить как можно больше материальных благ для непроизводительного потребления, а для того, чтобы через определенную налоговую и другие системы оказывать поддержку предпринимательской деятельности внутри своей страны и защитить ее от внешних конкурентов: содействовать экспорту, проводить политику снижения заработной платы, предотвращения забастовочного движения и т. д.
Вся экономическая политика буржуазного государства, следовательно, воздействует на развитие различных экономических процессов, на всевозможные производственные процессы, на процесс распределения, обмена,
1 «Колониальная система, государственные долги, гнет налогов, протекционизм, торговые войны и т. д.— все эти отпрыски собственно мануфактурного периода гигантски разрастаются в младенческий пеоиод крупной промышленности» (К. М а р к с и Ф. Э н - гель с, Соч., т. 23, стр. 767).
480


оказывает влияние на форму проявления внутренних связей всех экономических процессов и вследствие этого— на темп их развития.
Например, определенная система пошлин на импортируемое зерно может привести к повышению его продажной цены на рынке страны-импортера и сокращению его импорта. Благодаря этому появится возможность продажи отечественного зерна по более высокой цене, или, другими словами, система пошлин способствует процветанию отечественного сельскохозяйственного капитала и является выражением его интересов. Эти меры приведут, очевидно, к повышению цен на различные продукты питания и к снижению реальной заработной платы рабочих, что неизбежно приведет их к борьбе за ее повышение. Одновременно с этим усилятся трудности со сбытом различных промышленных товаров. Это уже само по себе приостановит рост соответствующего промышленного производства, несмотря на то, что это обстоятельство приведет к сокращению прибылей промышленного капитала. Одновременно с этим в результате возрастающей борьбы рабочих за повышение заработной платы возрастут и трудности, испытываемые капиталистами. Данный пример подтверждает то положение, что рост экономических противоречий будет неизбежно проявляться не только в углублении противоречий между интересами рабочих и капиталистов, но и в росте противоречий между интересами промышленных и сельскохозяйственных капиталистов. При этом промышленный каптал будет стремиться изменить экономическую политику правительства или даже сменить само правительство и создать новое правительство из своих ставленников, защищающих экономические интересы промышленной буржуазии.
Итак, экономическая политика буржуазного государ-, ства в любом случае имеет своим следствием те или иные экономические противоречия (хотя и не всегда так ! ясно выраженные, как в нашем примере) и способствует' преуспеванию той или иной части капиталистов в ущерб другой их части (но в конечном счете <всегда за счет рабочего класса). Одновременно с ростом экономических; противоречий приостанавливается развитие той или иной экономической деятельности, хотя, разумеется, этот рост может привести и к усилению другого рода экономической деятельности. Вместе с тем должны неизбежно усиливаться противоречия между определенными группами капиталистов и их борьба между собой за изменение данной экономической политики.
Тот или иной интерес занимает, понятно, определенное место по отношению к объективно необходимому развитию. Замедление развития определенных экономических процессов, сокращение объема производства и капиталовложений в определенных отраслях, сокращение 16 о. Шик 451


сбыта, экспорта н импорта определенных товаров и т. д. со временем начинает тормозить общее развитие производительных сил и в конечном счете (при помощи возрастающей политической силы той группы буржуазии, которая борется за изменение существующей экономической политики, и растущего числа ее союзников) неизбежно приведет к изменению этой политики, а иногда и к изменению существующего правительства. Изменение экономической политики может способствовать быстрому развитию производительных сил, но при этом неизбежно -возникнут основные экономические противоречия и — рано или поздно — новые препятствия на пути развития экономики.
Несомненно, политическая власть может замедлять или ускорять экономическое развитие и внутри данной общественно-экономической формации1. Однако это не меняет вывода о том, что на определенной ступени развития может появиться необходимость общего качественного изменения данных экономических отношений. При данных условиях, разумеется, определенная форма развития экономических процессов, обусловленная проводимой на данном этапе экономической политикой, может тормозить развитие производительных сил сильнее, чем какая-либо другая форма экономических процессов (нельзя, однако, забывать, что в действительности невозможно полностью приостановить развитие производительных сил). Но именно тот факт, что политическое развитие носит относительно самостоятельный характер, свидетельствует о том, что необходимое изменение данного политического курса может затянуться на продолжительное время. Но в конечном счете, поскольку экономика является определяющей по отношению к по1 «Обратное действие государственной власти на экономическое развитие может быть троякого рода. Она может действовать в том же направлении,— тогда дело идет быстрее; она может действовать против экономического развития,— тогда в настоящее время у каждого крупного народа она терпит крах через известный промежуток времени; или она может ставить экономическому развитию в определенных направлениях преграды и толкать вперед в других направлениях. Этот случай сводится, в конце концов, к одному из предыдущих. Но ясно, что во втором и третьем случаях политическая власть может причинить экономическому развитию величайший вред и может породить растрату сил и материала в массовом количестве! (К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 427—428).
482


литике, она неизбежно вызовет изменение проводимого курса экономической политики, что создаст условия для относительно быстрого развития производительных сил.
При этом необходимо также учитывать, что реакционная экономическая политика государства на той ступени развития, когда определенные экономические отношения полностью себя изжили (например, на данной ступени развития капитализма), должна вести не только к противоречиям внутри господствующего класса, но также интенсивно углублять основные экономические, а следовательно, и основные классовые противоречия и ускорять созревание политических условий для окончательного, качественного, политического и экономического изменения общества. Именно поэтому господствующий класс должен стремиться как можно скорее изменить и усовершенствовать свою экономическую политику, с тем чтобы быстрее преодолеть различные экономические противоречия и, таким образом, замедлить нарастание основного экономического противоречия, а если возможно, то полностью его приостановить. Только в свете данной взаимосвязи можно понять различные формы современного капитализма, его хозяйственные и политические эксперименты.
В период империализма, особенно начиная с острого экономического кризиса 1929—1933 гг. и со времени вто-< рой мировой войны, чрезвычайно возрастает экономическая роль буржуазного государства. Это означает большой рост того самого вмешательства государства (в котором руководящую роль играет финансовая олигархия) в экономику, которое Ленин охарактеризовал как государственно-монополистический капитализм (сокращенно будем именовать государственный монополизм).
На данной ступени развития внутренних противоречий капитализма, когда одновременно необычайно быстро развивается социалистическая система (а это развитие вообще не знает противоречий, присущих капитализму), буржуазии не остается ничего иного, как судорожно искать политические средства для преодоления противоречий капитализма, иногда даже прибегая к таким действиям, которые догматику могут показаться 16*
483


несовместимыми с капитализмом. А они служат в конце концов интересам буржуазии; они служат ей даже тогда, когда в определенные моменты на время непосредственно затрагивают значительные прибыли монополистов. Они служат ей потому, что только такой ценой буржуазия может продлить существование капиталистической эксплуатации и обеспечить рост капиталистической прибыли вообще.
Буржуазия боится кризиса и роста революционных настроений рабочего класса, поэтому она вынуждена идти на некоторые мероприятия, благодаря которым она может обеспечить ход процесса воспроизводства, воспрепятствовать кризису, а если это' не удастся, то по крайней мере ослабить его, скорее преодолеть, отдалить и т. п. (при этом, естественно, большинство буржуазных идеологов верит в возможность устранения кризисов при капитализме). Рабочий класс и все трудящиеся тоже заинтересованы в том, чтобы кризисов или совсем не было, или чтобы последние затрагивали их в возможно меньшей степени. Эта кажущаяся единой заинтересованность в определенных мероприятиях, направленных против. кризиса, в действительности так же противоречива, как противоположны вообще интересы буржуазии и рабочих. Они проявляются в совершенно различных стремлениях и взглядах на направление и содержание государственной экономической политики, что в свою очередь осложняется существованием различных интересов и взглядов внутри самой буржуазии, не говоря уже об интересах и взглядах других классов или слоев общества.
Естественно, что борьба рабочего класса может быть направлена на повышение реальной заработной платы рабочих и всех лиц наемного труда, являющееся предпосылкой для увеличения покупательной способности основной массы потребителей. Одновременно рабочие заинтересованы в повышении государственных расходов на социальное обеспечение трудящихся, на расширение государственного жилищного строительства, строительства школ, больниц и т. п. Если вообще какая-либо экономическая деятельность государства в условиях капитализма и может привести к некоторому ослаблению капиталистических противоречий и смягчению форм их проявления, то речь идет именно о влиянии государства 484


на экономические процессы, в особенности на процессы распределения в пользу эксплуатируемых масс трудящихся. Естественно, что сознательная часть рабочего класса понимает невозможность устранения внутренних противоречий капиталистической экономики, а следовательно, и их проявлений в форме кризисов. Она понимает, что любое ослабление этих проявлений может быть достигнуто только благодаря непрерывным классовым боям против буржуазии, боям, которые в конце концов должны вылиться в борьбу за уничтожение капитализма вообще.
Наиболее реакционная часть капиталистов, особенно монополистическая буржуазия и финансовые магнаты, связанные с военной промышленностью, заинтересованы в таких государственно-монополистических действиях, целью которых является установление военного государственного монополизма (военной управляемой экономики), позволяющего осуществить милитаризацию всей экономики и одновременно применить самые жестокие формы подавления любого сопротивления со стороны трудящихся; их цель — открытая фашистская диктатура и создание правительства, насаждающего самую реакционную идеологию и мракобесие. Понятно, что представители этого направления призывают к военным провокациям и авантюрам в международном масштабе. В настоящее время они являются инициаторами «холодной войны», конечная цель которой — мировая атомная катастрофа. Ясно, что эту часть буржуазии удовлетворяют все экономические теории, призванные обеспечить развитие капиталистической экономики с помощью постоянно возрастающих стимулов для предпринимательской деятельности капиталистов и осуществления мероприятий, направленных на увеличение эксплуатации и подавление трудящихся. Именно эти теории призывают к увеличению государственных расходов на вооружение или вообще к управлению военным производством со стороны государства и росту подчинения капиталистического производства военным целям; они призывают покрывать эти растущие государственные расходы за счет управляемой инфляции и увеличения налогов на трудящихся; они призывают к подавлению любой борьбы трудящихся за повышение заработной платы, вплоть до запрещения профсоюзных организаций или их огосудар485


ствлення; к ликвидации безработицы не только путем создания трудовых колоний, трудовых лагерей, но и с помощью принудительного рабского труда и т. д.
Наиболее полное практическое применение эти теории нашли уже в период первой мировой войны прежде всего в Германии; затем они появились в гитлеровской Германии и достигли своей кульминационной точки в период второй мировой войны. Это и есть та форма государственного монополизма, о которой Ленин говорил, что она представляет собой наивысшую возможную ступень развития капитализма, форма, при которой буржуазное государство, целиком находящееся под господством наиболее реакционной части финансовой олигархии, осуществляет открытую и жестокую фашистскую диктатуру. В его собственность переходят различные важнейшие предприятия и даже целые сферы производства, оно начинает определять главные производственные задания, распределять средства производства, а также рабочую силу по принципу всеобщей трудовой повинности, руководит политикой цен и, наконец, распределением предметов потребления при помощи карточной системы. Эта форма государственного монополизма гарантирует огромные прибыли финансовой олигархии, причем гарантирует их получение безо всякой договоренности с рабочими, исключая сопротивление с их стороны, она даже делает возможным введение неоплачиваемого рабского труда и максимально высокую норму эксплуатации, ведущую к быстрому уничтожению рабочей силы.
Эта форма государственного монополизма наталкивается, естественно, на широкое сопротивление рабочих, а затем после приобретения опыта — и на сопротивление растущей массы остальных трудящихся. Свое несогласие выражает даже часть буржуазии. Все больше трудящихся, мелких товаропроизводителей, растущий слой интеллигенции и часть буржуазии осознают, что эта форма государственного монополизма и фашистской диктатуры, неразрывно связанная с военной экономикой, рано или поздно может вылиться в войну. В современных условиях она может привести к мировой термоядерной войне. Поэтому наиболее реакционная часть монополистической буржуазии может пойти на установление этих форм государственного монополизма только в той степени, в какой ей удается осуществлять свою политическую волю, 486


в какой она может ограничить демократические формы буржуазного правительства и фашизировать государственную власть.
Часть буржуазии, связанная прежде всего с мирным производством, особенно с производством товаров широкого потребления, или вообще реально мыслящие буржуа, которые в меньшей степени связаны с военной промышленностью, понимают, что каждая военная авантюра, а тем более мировая термоядерная война, только ускорит гибель капиталистической системы. Поэтому они ищут другие формы государственного монополизма, стремятся ослабить милитаризацию экономики и ограничить прямую военную направленность внутренней и внешней политики. Естественно, что одновременно они заинтересованы в такой направленности государственного монополизма, которая обеспечила бы рост капиталистических прибылей, воспрепятствовала кризисам и острым классовым столкновениям и на максимально продолжительный срок сохранила капиталистическую систему. Однако позиции этой части буржуазии очень неустойчивы. На ее мирную направленность в основном оказывает влияние часть реально мыслящей буржуазной интеллигенции и борьба за мир широких масс трудящихся; однако буржуазные интересы и беспомощность в вопросах экономических противоречий капитализма делают ее податливой по отношению к теориям «умеренной милитаризации», «умеренной инфляции», «малых войн» и т. п. Именно эту часть буржуазии в условиях растущей мощи и успехов социалистических стран может включить в свои ряды расширяющееся и становящееся все более организованным движение за мир. Оно может ориентировать ее на мирные формы государственного монополизма.
Ясно, что в сохранении мира и ограничении милитаризации экономики в большей степени заинтересована мелкая буржуазия и большинство средних слоев вообще. Мелкая буржуазия особенно тяжело переживает растущее бремя налогов, вызванное милитаризацией экономики, растущую монополизацию экономики и недостаточный рост покупательной способности рабочих и всех трудящихся. В первую очередь с постоянно увеличивающимися трудностями по сбыту продукции и растущим несоответствием между ценами на промышленные и сельскохозяйственные товары сталкивается крестьянство.
487


Поэтому крестьяне заинтересованы в такой экономической политике государства, которая вела бы к ослаблению налогового бремени, к снижению цен на промышленные изделия, к росту сбыта сельскохозяйственных товаров1.
Мы видим, насколько различны интересы, направленные на определенное вмешательство государства в капиталистическую экономику с целью оказать влияние на цикличность ее развития и ограничить кризисные явления. В какой степени осуществятся эти различные интересы и какое влияние они окажут на политическую власть,— все это отразится в сущности и направленно-
■ сти экономической политики государства.
Поскольку в условиях монополистического капитализма монополистическая финансовая олигархия сосредоточивает в своих руках решающую власть, она оказывает определяющее влияние и на форму государственного монополизма. Однако представление было бы упрощенным, если бы не учитывалось, что свои интересы и волю монополистическая финансовая олигархия может осуществлять в условиях фашистского режима по-одному, а в условиях буржуазной демократии по-другому, причем и в условиях буржуазной демократии в свою очередь 1 	«Если бы слои населения с низкими доходами освободили от уплаты налогов вместо того, чтобы непропорционально увеличивать их долю в налоговом бремени, проблемы излишков продовольствия почти бы не существовало. Это вытекает из сравнения цифровых данных о потреблении продовольствия в группах с различными доходами, опубликованных министерством сельского хозяйства Соединенных Штатов.
В соответствии с этими данными семьи, чистый годовой доход которых составлял 500 долл, и ниже, потребляли на 50% меньше, чем семьи с доходами от 1500 до 2000 долл. В семьях с годовым доходом в 5000 долл, и выше потребление молочных продуктов в расчете на одного члена семьи было почти в 3 раза больше, а потребление фруктов в 5 с лишним раз выше, чем в семьях из бедных слоев. Из этого видно, что излишки продовольствия в Соединенных Штатах представляют собой преимущественно классовую проблему, обостряемую налоговым бременем, которое в результате вооружения легло на плечи населения, имеющего низкие доходы. В прошлом, в годы военного бума, фермеры переживали период относительного процветания; однако сейчас так же, как и в течение всех послевоенных лет, они испытывают трудности сбыта, ибо доходы, которые можно было б употребить на продовольствие и одежду, обложены очень высокими налогами» (G. S. W h e e 1 е г, Válečná výroba a zaměstnanost, Sborník «Odzbrojeni a americká ekonomika», str. 44—45).
48í


может существовать совершенно различное соотношение политических спл. В условиях буржуазной демократии реакционная часть монополистической буржуазии не может беспрепятственно осуществлять свои интересы и цели, а интересы и воля остальных классов и слоев могут — в большей или меньшей степени — политически повлиять на монополистическое правительство и принудить его к определенным уступкам. Однако несмотря на это, и сама правящая финансовая олигархия в условиях, когда она не может методами насилия подавить борьбу рабочего класса (когда она не может огосударствить профсоюзы, ввести трудовые лагеря и т. п.) и при этом страшится кризисов и роста революционных настроений рабочих, вынуждена прибегать к мероприятиям, направленным против кризиса, которые помогли бы ей смягчить растущие противоречия капитализма.
Следовательно, хотя на форму государственного монополизма решающее влияние оказывают интересы монополистов, действующие в течение продолжительного периода времени, однако на нее в большей или меньшей степени могут оказать влияние также остальные классы и слои общества; эта форма может быть в большей или меньшей степени направлена против интересов рабочих, а потому она может оказывать различное влияние на развитие объективных противоречий капитализма. Чем ( неограниченнее власть наиболее реакционной части мо-' нополистической буржуазии, тем больше направленность государственного монополизма против интересов рабочего класса, а чем демократичнее форма буржуазного правительства, тем скорее могут повлиять трудящиеся на форму государственного монополизма (естественно, только повлиять). И хотя рабочий класс не должен отказываться от борьбы за влияние на характер государственного монополизма в условиях капитализма, он все время должен понимать ограниченные возможности этой борьбы. И, уж конечно, рабочий класс не понимает этот государственный монополизм как «элементы социализма», причем даже тогда, когда на определенные действия государства оказали сильное влияние борьба и воля рабочего класса и успешное развитие экономики в социалистических странах.
Большинство буржуазных и реформистских теоретиков характеризуют государство в современных калита489


диетических странах так, как если бы в нем господствовала какая-то независимая бюрократия и как если бы оно регулировало развитие народного хозяйства с позиций каких-то более широких надклассовых интересов. Все эти теории преувеличивают роль и самостоятельность государственной бюрократии, и поэтому необходимо—в связи с объяснением экономической роли современных буржуазных государств — коротко проанализировать сущность и роль бюрократии.
Общая характеристика бюрократии1
Возникновение и существование государства с антагонистическими классами, которое позволяет власть имущим сохранять отношения, основанные на эксплуатации, осуществлять свои интересы и подавлять интересы эксплуатируемых, неизбежно приводит к появлению бюрократической системы государственной деятельности и бюрократии как общественного воплощения этой особой деятельности государства. Система государственного управления, направленная на осуществление интересов господствующего класса, определяет сущность государственной деятельности независимо от желаний и устремлений отдельных государственных деятелей, чиновников и т. д. и создает бюрократическую деятельность в качестве особой общественной деятельности, имеющей относительно самостоятельное развитие с некоторыми характерными для нее чертами.
Однако бюрократия не представляет собой никакого особого общественного класса, а все государственные чиновники и служащие не образуют особого единого слоя бюрократии. Бюрократия является особым общественным продуктом государственного административного и правительственного аппарата как определенного руководящего комплекса, институтом, отделенным от народа и направленным в своем развитии против него. Ее ряды пополняются представителями различных классов, людьми с весьма различными интересами. И хотя бюрократическая система деятельности связывает всех государственных служащих в единое целое, придавая им более 1 	Данный и следующий подразделы — из 8 раздела, опущенного а данном издании. — Прим. ред.
490


или менее определенные характерные черты, нельзя отрицать наличия у них значительных социальных различии, а следовательно, и значительных различий >в интересах между высшими государственными чиновниками и массой низших государственных служащих. Высшие государственные чиновники всегда составляли основное ядро бюрократии. Мелким государственным служащим продолжительная работа в бюрократическом аппарате придала некую общность интересов и некоторые общие черты, но не смогла ликвидировать различия в их социальном положении, а следовательно, и из-вестное отличие их интересов от интересов крупных чиновников.
В первую очередь следует остановиться на том, что характеризует бюрократическую систему и бюрократическую деятельность в целом, а затем на том, что связывает и разделяет государственных служащих друг с другом и со всем капиталистическим обществом.
Деятельность государства и его учреждений неизбежно порождает и чиновничью прослойку, занятую особым видом деятельности. Специальные люди начинают заниматься только административной деятельностью, управлением, контролем деятельности других людей. Различного рода предписания, постановления, руководства, запреты, разрешения, утверждения, наблюдения,, предостережения, преследования, наставления становятся исключительно содержанием деятельности, профессией определенных людей. Разделение труда быстро развивается и внутри государственного аппарата; в зависимости от направления политической деятельности господствующего класса возникают различные области государственной деятельности (административная, военная, экономическая; полиция, суд, цензура, печать, культурно-просветительные учреждения и т. д.), возникает бюрократический аппарат в территориальном разрезе для обеспечения власти и проведения политики господствующего класса на местах. В конечном счете неизбежно возникает взаимосвязь всех этих разрозненных звеньев. Для обеспечения единой воли господствующего класса во всем аппарате необходимо иерархическое деление организационных звеньев с соответствующей их соподчиненностью и подчинением их в конечном итоге центральному органу, который является проводником и защитником интересов господствующего класса.
491


Возникает широкая бюрократическая система управления со строгим бюрократическим централизмом, в которой каждое отдельное звено является только определенным -винтиком всей машины, обеспечивающей осуществление воли господствующего класса. Вся деятельность в этом бюрократическом аппарате, управляющем народом, имеет характерные черты. Необходимость постоянно направлять всю деятельность в соответствии с интересами господствующего класса (что, безусловно, не в силах определить ни отдельный чиновник, ни целая их армия) привела к созданию огромной массы детальных постановлений и инструкций, которые должны обеспечить необходимую форму для какого-либо вида деятельности. Только «в свете этих формальных актов чиновнику его деятельность представляется содержательной; его интересует только формальное соответствие этой деятельности существующим предписаниям *.
Каждое звено в бюрократической системе и отдельный мелкий чиновник всегда знакомы лишь с ограниченным, определенным для их ведомства кругом постановлений и инструкций. Они не знают и не могут знать общих целей и намерений, слепо доверяют разуму высших творцов постановлений и законов, раболепно и скрупулезно выполняют каждую букву закона1  2. Право решения всех вопросов и власть над людьми придают руководящим чиновникам характер заносчивых гордецов, убежденных в своей непогрешимости, как и в непогрешимости всех стоящих над ними. Поэтому они не могут себе представить жизнь без авторитета3.
1 «Так как бюрократия делает свои «формальные» цели своим содержанием, то она всюду вступает в конфликт с «реальными» целями. Она вынуждена поэтому выдавать формальное за содержание, а содержание — за нечто формальное» (К. Маркс и Ф. Э н - гель с, Соч., т. 1, стр. 271).
2 «Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Ее иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 271—272).
3 «Авторитет есть поэтому принцип ее знания (бюрократии.— О. Ш.), и обоготворение авторитета есть ее образ мыслей» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 272).
492


Бюрократическая система призвана создавать впечатление объективной, надклассовой системы и скрывать от народа действительные цели и замыслы, заключающиеся в различных законодательных актах. Поэтому все указания центральных органов покрыты тайной и не известны народу1. В то же время такая система секретности дает возможность каждому чиновнику скрывать свое фактическое незнание актуальных проблем и по отношению к внешнему миру поддерживать свой «авторитет». Для бюрократической системы немыслимо какоелибо привлечение народа к участию в управлении и его посвящение в «общественные проблемы»; наоборот, ее основной целью является устранение народа от решения общественных дел и управления и полное подчинение народных масс эксплуататорам и получение последними высоких прибылей1  2.
Вся бюрократическая система должна быть связана определенными материальными интересами и вызывать не только материальную заинтересованность каждого чиновника в том, чтобы указания выполнялись и проводились как можно точнее, но и в том, чтобы чиновники были послушным орудием в руках начальства. Поэтому оценка работы отдельного чиновника и решение о его продвижении на более высокую и лучше оплачиваемую должность входят в компетенцию вышестоящего чиновника. Понятно, что каждый чиновник стремится выполнять свою работу так, чтобы она формально отвечала требованиям непосредственного начальника, который в свою очередь видит формальные задачи более широкого 1 «Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в ее собственной среде ее иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру —ее замкнутым корпоративным характером» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 272).
2 «В Германии всего четыре крупнейших частных банка, имеющих общенациональное значение, в Америке всего два: финансовым королям этих банков легче, удобнее, выгоднее соединяться приватно, тайком, реакционно, а не революционно, бюрократически, а не демократически, подкупая государственных чиновников (это общее правило и в Америке и в Г ер мании), сохраняя частный характер банков именно для сохранения тайны операций, именно для взимания миллионов и миллионов «сверхприбыли» с того же государства, именно для обеспечения мошеннических финансовых проделок» (В. И. Ленин, Соч., т 34, стр. 166).
493


вверенного ему участка, стремится выслужиться перед руководством и т. д.1
Так возникает определенный стиль выполнения служебных обязанностей, который внешне характеризуется такими известными чертами, как бюрократическая бездушность, формализм, медлительность, самоцель, поверхностное отношение к делу, настаивание на букве закона, копание в мелочах, бессмысленное перенимание мнений начальства, слепое выполнение его приказаний и т. д. Иерархическая лестница бюрократической машины служит эксплуататорским классам. Вся бюрократическая деятельность является, в сущности, деятельностью, направленной на подавление, притеснение и эксплуатацию трудящихся масс, независимо от того, осознает это отдельный чиновник или нет. Как раз не внешняя форма управления, которая неизбежно связана с этой особой областью общественного разделения труда, а ее внутренняя скрытая цель и смысл, основная цель всех законодательных актов, или их классовое содержание, является основным при оценке бюрократической системы. Сама бюрократическая система враждебна народу и вызывает его сопротивление, однако она является лишь формой осуществления интересов и воли эксплуататоров, интересов, чуждых народу, противоположных его интересам. Преследования бюрократии еще больше усугубляют положение трудящихся масс, вынужденных подчиняться воле поработителей. Однако те, кто стремится направить острие ненависти и борьбу трудящихся против бюрократии, скрывая при этом ее классовую сущность и ее подчиненность эксплуататорам, те фактически служат интересам последних.
Подчиненность бюрократии буржуазии
Так же как любой эксплуататорский класс, буржуазия после завоевания политической .власти прежде всего подчинила себе весь бюрократический государственный 1 «Но в ее собственной среде спиритуализм превращается в грубый материализм, в материализм слепого подчинения, веры в авторитет, в механизм твердо установленных формальных действий, готовых принципов, воззрений, традиций. Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель, в погоню за чинами, в делание карьеры (К. М а р к с и Ф. Э н - гельс, Соч., т. 1, стр. 272).
494


аппарат’. В первую очередь она закрепила высшие должности в бюрократическом аппарате за «своими людьми»1  2 и подчинила всю бюрократическую систему своим политическим органам. Служащие центральных политических органов являются или непосредственно членами буржуазных семей, или их поверенными (управляющие, юристы или другие представители крупных капиталистических компаний). Это могут быть также люди, так или иначе зависимые от этих компаний (компании финансируют выборы этих лиц, предоставляют нм дополнительные доходы, могут оказывать давление различными компрометирующими материалами и т. д.); наконец, люди, которые и не являются как будто лично зависимыми, однако в действительности как члены определенных политических партий косвенно, через финансовую зависимость всей партии или ее руководства, связаны с интересами определенных кругов буржуазии3.
Противоположные интересы людей порождаются различным положением этих людей в общественном производстве. Основным таким противоречием является противоречие между работающими людьми, которые живут, по существу, только на доходы, получаемые за их л.ич1 «Подчинение таможенной системы бюрократии интересам промышленной буржуазии — вот те две меры, в проведении которых буржуазия заинтересована самым непосредственным образом» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 58).
2 «Но материальный интерес французской буржуазии теснейшим образом сплетается с сохранением этой обширной и широко разветвленной государственной машины. Сюда сбывает она свое излишнее население и пополняет в форме казенного жалованья то, чего она не смогла заполучить в форме прибыли, процентов, ренты и гонораров» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 8, стр. 158).
3 «Тот особый слой, в руках которого находится власть в современном обществе, это — бюрократия. Непосредственная и теснейшая связь этого органа с господствующим в современном обществе классом буржуазии явствует и из истории (бюрократия была первым политическим орудием буржуазии против феодалов, вообще против представителей «стародворянского» уклада, первым выступлением на арену политического господства не породистых землевладельцев, а разночинцев, «мещанства») и из самых условий образования и комплектования этого класса, в который доступ открыт только буржуазным «выходцам из народа» и который связан с этой буржуазией тысячами крепчайших нитей (В. И. Ленин, Соч., т. 1Ъ стр. 439—440).


ный труд, значительная часть которых присваивается господствующими классами, и людьми, которые либо вообще не работают, либо выполняют преимущественно руководящие функции и получают доходы, не соответствующие »затраченному ими труду и представляющие результат эксплуатации чужого труда. В результате этого одни никогда не владеют средствами производства и в основном имеют предметы потребления в количестве, необходимом для воспроизводства рабочей силы, в то Время как в распоряжении других находятся постоянно возрастающие средства производства и обилие предметов потребления. Это, следовательно, основное противоречие между эксплуататорами и эксплуатируемыми в общественном производстве, которое определяет и основную противоположность интересов в капиталистическом обществе. Интересы людей в этом обществе отражают противоречия, присущие обществу с антагонистическими классами. Таких групп, положение и интересы которых будто бы противоположны одновременно и интересам эксплуататоров и интересам эксплуатируемых и которые составляют совершенно особый класс людей, не существует. Те, кто утверждает это, фактически подменяют специфические формы интересов определенных людей, у которых особым способом проявляется сущность интересов эксплуататоров или эксплуатируемых, самими интересами, то есть подменяют несущественное существенным.
Такого рода немарксистским приемом, при котором форма явления подменяет его содержание, «горе-теоретики» стремятся весь государственный чиновничий аппарат в классовом обществе представить как особого рода класс. Однако они не определяют, кого они относят к классу «бюрократов». С первого взгляда ясна абсурдность объединения мелкого чиновника, референта и т. д. в буржуазном государственном учреждении с начальником отделения, советником президента, депутатом или даже министром. Что связывает этих лиц? Только тот факт, что они занимают определенные должности в одном и том же государственном аппарате. Достаточно ли этого факта для того, чтобы их объединить в общественный класс? Если руководствоваться этими поверхностными взглядами, то логически мы придем к выводу, ЧТО рабочий и фабрикант, который руководит работой


своей фабрики создают общий класс людей, так как занимают определенные должности на одной и той же фабрике. Совершенно ясно, что такой подход не имеет ничего общего с марксизмом. Поэтому необходимо прежде всего различать высокопоставленных чиновников, высших должностных лиц, крупных государственных и политических деятелей и т. д., с одной стороны, и массу низших чиновников, с другой стороны. Представители высших слоев бюрократического буржуазного аппарата, непосредственно связанные с буржуазией, могли, по сути дела, получить эти должности только в качестве непосредственных представителей различных буржуазных группировок, в качестве их преданных слуг и защитников. Высокие оклады и тем более различные побочные доходы, источником которых является сверхприбыль, они получают только потому, что их деятельность осуществляется в полном соответствии с основными интересами буржуазии, а в некоторых случаях в соответствии с особыми пожелания-ми той или иной группы монополистов. Хотя в некоторых случаях могут возникнуть противоречия бюрократии с требованиями олигархии (например, в вопросе определения величины окладов, в способе проведения того или иного требования буржуазии и т. д.), однако это только частные, а не основные противоречия, которые не нарушают.общих интересов буржуазии и бюрократии. Это, следовательно, слой людей, которые или вышли из буржуазии, или связаны с ней, появляются и исчезают вместе с буржуазным правительством, и никакое самое сильное давление рабочего класса не' может сделать из них противников капитализма. Их интересы не являются какими-то особыми интересами, которые по своему существу противоположны интересам буржуазии. Это лишь особая форма проявления сущности интересов буржуазии.
Иначе обстоит дело у массы низшего чиновничества. Это — люди, имеющие в среднем низкие доходы, часто не превышающие заработную плату рабочих. Как у всех непроизводственных работников, источником их заработной платы является сверхприбыль. Однако этот факт не превращает их в эксплуататоров, пока их доход более или менее соответствует стоимости рабочей силы. Их положение работающих по найму — а очень часто и происхождение этих чиновников — сближает их с эксплуа497


тируемой массой трудящихся. Такое положение создает условия для принятия частью из них идей социализма. Правда, их воспитание, положение в государственном буржуазном аппарате, то есть подчинение высшей бюрократии и материальная зависимость от нее, вся бюрократическая система управления, ограниченность их труда, которая мешает им понять смысл труда, и, в конце концов, самые различные материальные выгоды, которыми буржуазия стремится подкупить этот слой людей (пенсии по старости, выплаты по болезни, так называемая постоянная работа и т. д.),— все это связывает их с высшей бюрократией и через нее с буржуазией. Добиться должности крупного чиновника, сделать карьеру, сделать все, что для этого требуется,— вот мечта большинства низших чиновников, обусловливающая общность их интересов с интересами господствующего класса. Так, у массы низших и средних чиновников при капитализме проявляется именно эта особая связь интересов эксплуататоров и эксплуатируемых, притеснителей и притесняемых, причем у разных групп, в разные периоды, при смене власти, при изменении соотношения классовых сил и т. д. та или иная сторона интересов может усиливаться и преобладать, могут меняться и политические взгляды чиновников. Как бы то ни было, у них всегда имеется преобладающий основной интерес либо к сохранению капитализма в любой его форме, либо к замене его социализмом. В любом случае это лишь преобладание того или иного основного интереса эксплуататоров или эксплуатируемых внутри раздвоенного интереса мелкого чиновника, а не какой-то особый интерес, противоположный этим двум интересам. Речь идет об особом общественном слое, который связан с властью буржуазии, с управлением, руководящим аппаратом и занимает колеблющееся положение между буржуазией и рабочим классом, и поэтому он наиболее близок к мелкой буржуазии.
Никакое государственное предпринимательство при капитализме и другие государственные монополистические формы не могут сделать из этого слоя особого класса собственников, так как это государственное предпринимательство не меняется и не может изменить сущность господствующих частнокапиталистических отношений. Кроме небольшой горстки чиновников, непосредственно 498


связанных с управлением государственными предприятиями и оплачиваемых за счет прибылен капиталистов, продолжает существовать масса государственных чиновников, оплачиваемых государством за счет бюджета. Часть чиновников, прямо связанных с управлением государственными предприятиями, не имеет никакого влияния на государственную политику и на деятельность государственного аппарата, который по-прежнему определяется интересами монополистического капитала.
Политические и хозяйственные директивы государства, определяющие развитие государственных предприятий, обусловлены интересами монополистов; руководство государственных предприятий пользуется очень ограниченной самостоятельностью. Только в экономически слаборазвитых странах, где национальная буржуазия еще слаба, рост государственного предпринимательства создает большую независимость бюрократии.
Государственный монополизм по существу ничего не меняет не только в положении массы низших государственных чиновников; даже высшая государственная бюрократия в ходе развития государственного монополизма не становится менее зависимой от буржуазии, так как государственный монополизм не ограничивает частнокапиталистические производственные отношения, а дополняет и усиливает их. Высшая бюрократия, как и прежде, должна иметь какую-то поддержку господствующих монополистов, их доверие, должна служить им — в частности, в вопросах определения экономической политики государства,— чтобы удержаться на своих должностях, чтобы повышаться в должности, сделать блестящую карьеру и т. д. Любой чиновник, стремящийся проводить какую-либо государственную политику, направленную против основных интересов монополистов, будет ими политически уничтожен и рано или поздно лишится своего положения, и в большинстве случаев ни одна политическая партия (кроме коммунистической партии) не выступит в его защиту.
Единственное, что ведущие буржуазные политики и бюрократы могут проводить и проводят на основе развития государственного монополизма, это повышение «цен» на свои услуги монополистам. Чем больше заинтересованы монополисты в том или ином государственном решении, законе, постановлении, которые регули499


руют определенные экономические процессы, тем больше получают за их принятие и осуществление (в некоторых случаях, наоборот, за то, что препятствовали им) политики и высшая бюрократия. При этих сделках возникают и противоречия между ними и монополистами. Но они имеют характер противоречий, возникающих между торгашами, и не являются проявлением какой-то независимости чиновничье-бюрократической прослойки. Они означают только проявление особой формы их буржуазных интересов. Это положение никак не меняет существование небольшой части левых высокопоставленных чиновников, которые стремятся сохранить, проводить отдельные частные интересы трудящихся. Однако их деятельность не может быть опасной для основных интересов финансового капитала. В противном случае они будут с позиции силы исключены из государственного аппарата. Существование этой очень небольшой части высших государственных чиновников, настроенных против интересов реакционной финансовой олигархии, в конечном счете обусловлено влиянием на государственный монополизм либеральной буржуазии, мелких предпринимателей и частично борьбой рабочего класса, о чем мы говорили раньше.
Необходимо напомнить еще об одной части высшей бюрократии, которая также целиком зависит от монополистов, но которая благодаря тому, что владеет определенными основными средствами власти, имеет несколько больший вес в чиновничье-бюрократической среде,— это высшая военная бюрократия. По своим специфическим интересам, связанным с растущим вооружением, с подготовкой провокаций, с крупными государственными расходами на вооружение, она представляет собой один из наиболее реакционных слоев общества. Военная олигархия является одной из самых надежных опор буржуазии в ее борьбе против всех прогрессивных сил в стране, за сохранение капиталистической системы. Этот слой своими интригами, связями и преднамеренными действиями оказывает большое влияние на политику.
Однако было бы ошибкой думать, что этот слой может существовать независимо от буржуазии и образует какой-то особый класс людей. В своих основных интересах и в своей основной деятельности он всецело зависит от крупного, особенно военного капитала и только с его 500


согласия может своей деятельностью насаждать некоторые особенно реакционные черты государственной политики.
Все утверждения о том, что одновременно с развитием государственно-монополистических тенденций при капитализме возникает особый класс бюрократов, являются попыткой скрыть классовое противоречие между буржуазными эксплуататорами и эксплуатируемым трудовым народом, основной составной частью которого является рабочий класс. В действительности монополисты завладевают буржуазным государством и сливаются с высшей государственной бюрократией, которой они, однако, не позволяют стать самостоятельной, независимой от монополий.
Рабочему классу удается своей политической борьбой ограничить власть и влияние наиболее реакционной части буржуазии и повлиять на экономико-политические акции буржуазного государства в сторону сдерживания их антирабочей направленности; кроме того, эта борьба в известной степени может вести к относительному усилению позиций прогрессивно настроенных представителей государственного аппарата и к определенному росту их влияния в нем. Все это, конечно, не может качественно изменить буржуазную сущность высшей бюрократии и государственного аппарата в современном капитализме. Итак, марксистские партии не могут отказаться от борьбы за временное влияние на политику современных буржуазных государств, их бюрократического аппарата и направленность государственного монополизма, при этом, однако, не упуская из виду, что борьба за осуществление качественных изменений в политической власти и классовой сущности государства остается основным и решающим интересом рабочего класса и всех прогрессивных сил. Только действительный переход политической власти в руки рабочего класса и связанных с ним остальных классов и слоев трудящихся даст возможность ликвидировать капиталистические экономические отношения и создать предпосылки для качественного скачка во всем общественном развитии.
Как было указано выше, политика в своей сущности определяется экономикой (через экономические и политические интересы, идеологию и политические органи501


зацин). Однако вместе с этим политика в своем относительно самостоятельном развитии оказывает обратное влияние на экономическое развитие, что проявляется в регулировании, ограничении или определении развития различной экономической деятельности органами власти (в различной степени на разных ступенях разв-ития) и может в целом ускорять или замедлять экономическое развитие, о чем свидетельствуют прежде всего темпы развития и использование потенциальных производительных сил и темп роста потребления населения. Степень влияния политики на экономику зависит от того, способствует ли оно быстрейшему преодолению экономических противоречий, усиление которых тормозит развитие экономики.
Необходимо прежде всего иметь в виду степень влияния политики на экономику в зависимости от развития противоречия между производительными силами и экономическими отношениями. На тех ступенях развития различных общественных формаций, когда существующие экономические отношения в целом становятся тормозом развития производительных сил, всякое воздействие политики, направленное на сохранение данных экономических отношений (то есть качественно определенного способа кооперации и разделения труда, распределения средств производства,обмена деятельностью и распределения предметов потребления), становится тормозом на пути экономического развития, становится реакционным. Если же политическое влияние направлено на ускорение замены изживших себя экономических отношений, то оно является прогрессивным.
О прогрессивном или реакционном характере политических партий и организаций судят по их конкретным делам. Пусть это будет борьба за лишение власти тех сил, которые стремятся к сохранению существующих экономических отношений, и за использование полученной власти для более быстрых качественных изменений экономических отношений, или борьба против политических сил, которые препятствуют осуществлению этих качественных изменений. Только такого рода политическая борьба может выявить, выражает ли та или иная политическая организация интересы прогрессивных классов, которые прежде всего заинтересованы в таком качественном экономическом изменении, или нет.
502


Несмотря на то что отношение к основному экономическому противоречию является определяющим для различения прогрессивной и реакционной политики, нельзя не замечать существующих отличий политических партий, которые с этой основной точки зрения хотя и являются реакционными, однако с других различных точек зрения могут быть более или менее реакционными или более или менее приближаться к прогрессивным силам; другими словами, внутри реакционных сил могут быть силы более или менее прогрессивные. Нельзя абсолютизировать понятие «реакционность» .и смотреть на реакционные силы как на единую монолитную массу. Кроме того, разделяющая черта может проходить иногда и внутри политических партий, часть членов в которых, а иногда и вожди могут действительно стремиться к качег ственному изменению старого способа производства (хотя иногда и недостаточно последовательно, с недостаточным знанием необходимых форм и методов этого изменения), в то время как другая часть (иногда меньшая, однако более сильная, так как ее поддерживают господствующие классы) будет бороться за сохранение старых порядков.
Определение большей или меньшей реакционности отдельной политической партии является чрезвычайно сложным не только потому, что существует много критериев, которые могут взаимно уничтожаться, но и потому, что политическое положение какой-либо партии с учетом этих критериев сравнительно часто меняется.
Всесторонняя оценка изменяющегося положения отдельных политических партий марксистскими партиями | дело нелегкое -и требует глубокого научно обоснованного конкретного анализа, который поможет вскрыть определяющую, решающую роль и место этих партий в общественном развитии в определенных конкретных условиях. При этом ясно, что в зависимости от конкретной ситуации оценку каждой политической силы необходимо пересматривать. Сила, которая сегодня выступает как реакционная и на которую необходимо направить главный политический удар, может завтра в изменившихся условиях действовать как менее реакционная или как более или менее прогрессивная.
Марксисты никогда не придерживались мнения, что, «чем хуже для рабочего класса при капитализме, тем 503


лучше для социализма», и поэтому всегда поддерживали все мероприятия, направленные на то, чтобы облегчить положение рабочих и в условиях капиталистического общества. Поэтому марксисты оценивают все политические силы, действительно борющиеся за эти мероприятия, как силы более прогрессивные, нежели те, которые препятствуют таким мероприятиям. Хотя эти силы, несмотря на то, что они стремятся к указанным мероприятиям только как к неизбежной предпосылке сохранения капитализма и отвлечению рабочего класса от коренного преобразования существующего общества, необходимо оценивать как менее реакционные или как «относительно прогрессивные внутри реакционных сил», однако не следует забывать, что в определенных условиях они могут стать основной опасностью, и марксистские партии вынуждены будут нанести им решительный удар, особенно в том случае, когда они становятся главной опорой капиталистического строя (что в «истории было не однажды).
Борясь за любое мероприятие, направленное на улучшение положения рабочего класса при капитализме, марксисты постоянно и настойчиво указывают рабочим, что в условиях социализма в большинстве этих мероприятий вообще не было бы необходимости и что любое продление существования капитализма отдаляет замену его социалистическим обществом, которое может обеспечить рабочему классу и всем трудящимся в каждой стране совершенно новые, лучшие условия жизни и общественное положение.
Правильная оценка различных политических и хозяйственных мероприятий при капитализме, а следовательно, и политических сил, которые эти мероприятия проводят, является трудной еще и потому, что различные мероприятия, которые в момент их проведения непосредственно приносят рабочим выгоду, могут в будущем им сильно повредить. Раскрытие этих противоречий между непосредственными и перспективными интересами рабочего класса возможно только на основе анализа различных форм временного преодоления проявлений основного противоречия капитализма. Такие формы преодоления основного противоречия капитализма, которые в будущем должны вести к еще более катастрофическим его проявлениям и к еще большему ущемлению рабочего 594


класса, марксисты всегда отвергали н боролись против сил, которые их проводили.
Государственно-монополистический капитализм является неизбежным проявлением развития производительных сил капитализма, а следовательно, и растущего основного противоречия капиталистического общества. Как необходимая составная часть и одна из форм проявления монополистического капитализма, он выражает такую стадию развития капиталистического способа производства, которая уже неизбежно приблизила социалистические преобразования общества. «Несмотря на то что он дает возможность определенного дальнейшего развития производительных сил в целом, он сам способствует углублению внутренних капиталистических противоречий. Капиталистические отношения в их современной империалистической форме тормозят развитие производительных сил, развитие, которое создало бы возможность утвердить во всех странах социалистические производственные отношения. Политические силы буржуазии могут еще отдалить этот неизбежный исторический скачок в различных странах, однако рано или поздно они будут вынуждены уступить прогрессивным силам.


ОГЛАВЛЕНИЕ
Вступительная статья 5
Предисловие автора 39
Глава /. Экономика и ее развитие 47
1. Экономика и экономические отношения 47
Экономика 49
Об экономических отношениях вообще 55
О развитии экономики вообще 59
2. Производство и производительные силы общества 68
Техническая сторона производства 68
Всеобщие общественные производительные силы 72
Значение правильного понимания производительных сил 79
Глава II. Экономические отношения 88
1. Кооперация труда 90
Сущность кооперации 90
Развитие способов кооперации 96
Различные степени кооперации ¡01
2. Разделение труда в обществе 103
Сущность разделения труда 103
Качественно различные способы разделения труда и образование социальных групп 109
Критика неправильного понимания разделения труда 117
3. Распределение средств производства 129
Возникновение и значение распределения средств про* изводства 129
Развитие распределения средств производства, предка* значенных для промышленного производства 134
606


Развитие распределении средств производства, используемых в сельском хозяйстве МО
4. Обмен деятельностью 164
Производительный труд и услуги 164
Руководство экономикой 169’
Экономическая деятельность и деятельность, связанная с личным потреблением 167
Обмен внеэкономической деятельностью 173
Взаимосвязь распределения и обмена 175
Количественные соотношения обмена деятельностью 182 Развитие способов обмена деятельностью 186
5. Распределение предметов потребления 194
Социальные последствия распределения предметов потребления 194
Объективная определенность распределения предметов потребления 202
Относительная самостоятельность распределения предметов потребления 203
Распределение и качество потребления 205
Глава III. Экономические отношения и экономические законы 208
1. Количественная сторона развития экономических отношений 209
2. Внутреннее противоречие развития экономических отношений 213
3. Экономические процессы внутри производства 220
4. Экономические процессы внутри общества и внутри групповой кооперации
5. Экономические процессы разделяют и объединяют
людей . 228
6. Общее и специфическое в экономических отношениях 234
7. Всеобщие экономические законы . 242
Закон развития потребительных стоимостей 242
Закон развития производства в экономических пропорциях 247
Закон экономии времени 254
8. Количественные экономические соотношен 261
Глава IV. Экономические отношения и собственность 275
1. Определение собственности, данное Сталиным 276
2. Сущность частной собственности
507


3. Взаимосвязь собственности и экономических отношений 283
4. Возникновение капиталистической собственности 288
5. Экономические и волевые отношения 293
6. Противоположные способы присвоения 298
7. Способ присвоения и специфика собственников 305
8. Частная собственность и имущество 308
9. Собственность н право 312
10. Значение правильного понимания категории «собствен¬
ность» для экономики социализма 322
Глава V. Потребности и интересы 328
1. Потребности людей и их взаимосвязь с экономическим
развитием 330
Сущность потребностей 330
Отношение между экономикой и внеэкономическими потребностями 337
Воздействие экономических потребностей на экономическую деятельность 341
2. Интересы и их взаимосвязь с экономическим развитием 344
Сущность интересов людей 344
Личные интересы и интересы социальных групп 350
Внутренняя противоречивость интересов индивидов 363
Развитие способа присвоения и развитие интересов 370
г3. Экономические интересы 373
Сущность экономических интересов 373
Различия экономических интересов общества и изменение этих интересов 379
Внутренняя противоречивость интересов представителей различных классов 394
4. Законы общественного развития и субъективная деятельность 402
Экономические законы и экономические интересы 402
Объективное и субъективное в истории 408
Необходимое политическое развитие рабочих 419
Глава VI. Экономика и политика . 434
1. Сущность политики и государства 434
2. Политика и демократия 443
3. Политика — концентрированное выражение экономики 448
4. Политические противоречия внутри классов 453
508


5. Извращение положения об определяющем влиянии экономики на политику 458
6. Обратное влияние политики на экономику 471
Защита экономических отношений политической властью . . 471
Экономическая политика 476
Общая характеристика бюрократии 49(5
Подчиненность бюрократии буржуазии . 494


О. Шик ЭКОНОМИКА ИНТЕРЕСЫ ПОЛ ИТИКА
Редактор Г. В. Полунина
Переплет художника И. А. Литвишко Художественный редактор Е. И. Подмарькова Технический редактор М. А. Белева Корректор Р. М. Прицкер
Сдано в производство 10/Х1 1963 г. Подписано к печати 20/1У 1964 г.
Бумага 84Х108,/#2—8 бум. л.
26,2 печ. л.
Уч.-изд. л. 28,8. Изд. № 8/2181
Цена 1 р. 88 к. Зак. 771
(Темплан 1964 г. Изд-ва «ИЛ» пор. № 228) ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
Москва, Зубовский бульв., 21
Московская типография № 20 «Главполиграфпрома» Государственного комитета Совета Министров СССР по печати Москва, 1-й Рижский пер., 2


Готовятся к изданию
КНИГИ
ПО ЭКОНОМИКЕ:
Беттельхейм Ш. НЕЗАВИСИМАЯ ИНДИЯ. Париж, 1962, перевод с французского, 35 изд. л., цена в переплете 2 р. 30 к.
Бомоль У. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ И ИССЛЕДОВАНИЕ ОПЕРАЦИИ. Нью-Йорк, 1961, перевод с английского, 30 изд. л., цена в переплете 2 руб.
Добб М. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ И СЛАБОРАЗВИТЫЕ СТРАНЫ. Лондон, 1963, перевод с английского, 3 изд. л., цена 18 коп.
Минц Б. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ СОЦИАЛИЗМА. Варшава, 1963, перевод с польского, 31 изд. л., цена в переплете 2 р. 06 к.
Роше В. ТРУЖЕНИКИ ПОЛЕЙ. Париж, 1963, переводе французского, 20 изд. л., цена в переплете 1 р. 40 к.
ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА В ИТАЛИИ (материалы конференции, организованной Институтом им. Грамши). Рим, 1962, перевод с итальянского, 14 изд. л., цена в переплете 99 коп.
ФАКТЫ О ПОЛОЖЕНИИ ТРУДЯЩИХСЯ В США. Нью-Йорк, 1963, перевод с английского, 12 изд. л., цена в переплете 92 коп.
ХэдиЕ., Диллон Дж. ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ФУНКЦИИ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ. Айова (США), 1961, перевод с английского, 40 изд. л., цена в переплете 2 р. 60 к.
Чьюнг-Чунг-Тхы н Нгуеи-Мань-Де. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА АМЕРИКАНСКИХ НЕОКОЛОНИЗАТОРОВ В ЮЖНОМ ВЬЕТНАМЕ. Ханой, 1962, перевод с вьетнамского, 1'1 изд. л., иена 66 коп.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ РАЗОРУЖЕНИЯ. Лондон, 1963, перевод с английского, 14 изд. л., цена в переплете 99 коп.
Предварительные заказы на печатающиеся книги принимают магазины и отделы «Книга — почтой» республиканских, краевых и областных Книготоргов. Они оформляются на почтовой открытке в магазине. О поступлении нужной книги в магазин покупатель извещается.
Своевременно оформляйте предварительные заказы на интере* сующие вас книги.


Имеются в продаже
книги
ПО ЭКОНОМИКЕ:
Карпинский А. и Раковский М. ПОЛЬША НА ФОНЕ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ. Перевод с польского, Изд-во иностранной литературы, 1961, 223 стр., цена 85 коп.
Лимбур М. ЭКОНОМИКА ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ВЬЕТНАМ. Перевод с французского, Изд-во иностранной литературы, 1957, 131 стр., цена 40 коп.
Матеев Е. ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА И ВОСПРОИЗВОДСТВО ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ. Авторизованный перевод с болгарского, Изд-во иностранной литературы, 1961, 270 стр,, цена 1 руб.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО ГДР. 15 лет мирного развития. Перевод с немецкого, Изд-во иностранной литературы, 1961, 510 стр., цена 2 р. 05 к.
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО МЕЖДУНАРОДНОГО РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА. Сборник статей, Изд-во иностранной литературы, 1960, 248 стр., цена 95 коп.
РАЗВИТИЕ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА КОРЕЙСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ. Перевод с корейского, Изд-во иностранной литературы, 1962, 338 стр., цена 1 р. 23 к.
РАЗВИТИЕ экономики румынской НАРОДНОЙ республики ПО ПУТИ СОЦИАЛИЗМА (1948-1957 гг.). Перевод с румынского, Изд-во иностранной литературы, 1958, 396 стр., цена 1 р. 60 к.
статистический ежегодник польской народной РЕСПУБЛИКИ. 1956. Перевод с польского, Изд-во иностранной литературы, 1957, 544 стр., цена 3 р. 02 к.
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЧЕХОСЛОВАКИИ 1948- 1958 гг. Перевод с чешского, Изд-во иностранной литературы, 1959, 352 стр., цена 1 р. 06 к.
Эти книги можно купить в магазинах Книготорга. В случае их отсутствия заказы направляйте по адресу: Москва, В-168, 5-я Черемушкинская ул., 14, магазин № 93.
Заказ будет выполнен отделом < Книга — почтой» наложенным платежом.