ИНСТИТУТ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ
РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУКINSTITUTO DE LATINO AMERICA
ACADEMIA DE CIENCIAS DE RUSIA
Instituto de Latinoamerica
de la Academia de Ciencias de RusiaBoris F. Martynov
«EL CANCILLER DE ORO»EL BARON DE RIO BRANCO,
UN GRAN DIPLOMATICO
DE AMERICA LATINA
Институт Латинской Америки
Российской академии наукБ. Ф. Мартынов«ЗОЛОТОЙ КАНЦЛЕР»БАРОН ДЕ РИО-БРАНКО -
ВЕЛИКИЙ ДИПЛОМАТ
ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ
Рецензенты:д-р. полит, наук Сударев В.П.,
д-р. ист. наук Сизоненко А.И.Мартынов Б.Ф. «Золотой канцлер». Барон де
Рио-Бранко - великий дипломат Латинской
Америки. - М.: ИЛА РАН, 2004. - 160 с.ISBN 5-201-05410-2Книга посвящена жизни и деятельности великого ди¬
пломата Бразилии и Латинской Америки барона де Рио-
Бранко (1845-1912), который сумел мирным путем урегули¬
ровать все территориальные проблемы Бразилии, искусно
противостоял гегемонизму Соединенных Штатов, заложил
основу современных латиноамериканских интеграционных
процессов и стоял у истоков российско-бразильского поли¬
тического взаимодействия.Libra dedicado al gran diplomatico de Brasil у Latinoame-
rica, baron de Rio Branco (1845-1912), quien pudo arreglar pa-
cfficamente todos los litigios territoriales de Brasil, contrarrestar
la polftica hegemonista de los EEUU, dio inicio a los procesos
integracionistas latinoamericanos de hoy у echo cimientos de la
coordination polftica entre Rusia у Brasil.Издательство УРСС 	дистрибьютор книг ИЛА РАНТелефон I факс: (095) 135-42-46,135-44-23
e-mail: URSS@URSS.ruhttp://URSS.ruISBN 5-201-05410-2© ИЛА РАН, 2004
© Б.Ф.Мартынов, 2004
Светлой памяти папы -
Федора Петровича Мартынова,
посвящаю эту книгу
ОГЛАВЛЕНИЕВведение	 9Глава первая«Ubique Patria memor!»	 14Глава вторая«На Монро - Монро с добавкой»	 38Глава третья«А когда придет бразильский крейсер...»	 81Г лава четвертая«Ничто нас не разделяет»	 98Глава пятая«Бисмарк - наоборот»	 1287
(NDICEIntroduccion	 7Capitulo primero«UbiquePafriamemor!»	 14Capitulo segundo«А mas de la Monroe - la Monroe,con suplemento»	 38Capitulo tercero«Y cuando arribe el crucero brasileno...»	 81Capitulo cuarto«No hay nada que nos separe»	 98Capitulo quinto«Bismark, al rev6s»	 1288
ВВЕДЕНИЕ«Блаженны миротворцы...»Матф. 5,9.Взяться за перо заставила обида. Обидно, когда устояв¬
шиеся стереотипы исключают из нашего сознания целый кон¬
тинент, не давая возможности познакомиться со мношми его
интересными людьми. А они при более пристальном к ним
внимании могли бы претендовать на мировую известность.
Речь идет о Латинской Америке, которая когда-то была зачис¬
лена в периферийные и как бы «маловажные» для нас регионы
Земли.Конечно, рассуждая с позиций голого экономизма, миро¬
вая роль стран Латинской Америки, даже таких крутых, как
Бразилия, Мексика и Аргентина, никогда не была осо(о замет¬
ной. Ведь величие страны у нас традиционно измерялось ее
экономическим потенциалом и, сознаемся честно, даже не
столько этим, сколько способностью производить вооружения,
содержать массовые флоты и армии и проецировать силу за
пределами границ.Однозначно «великими», с этой, стереотипной точки зре¬
ния, были европейские державы, ввергшие мир в первую миро¬
вую войну, фашистские Германия и Италия и милитаристская
Япония накануне второй мировой. Послевоенный Советский
Союз, далеко отстававший по уровню жизни своих гргждан от
других развитых стран, но обладавший колоссальной военной
мощью, считался не просто «великой», а «сверхвеликой» дер¬
жавой. Да и сегодня единственная сверхдержава - США, стре¬
мится подтверждать свой статус за счет силового наведения
порядка в мире.9
Неудивительно поэтому, что в той массе литературы о
«великих» и «выдающихся» деятелях истории и современно¬
сти, которая издается сегодня миллионными тиражами в Рос¬
сии и других странах, сплошь и рядом мелькают имена Чин¬
гисхана и Фридриха Великого, Наполеона и Бисмарка, Сталина
и Мао, Муссолини и Гитлера. Вот и в книге «100 великих ди¬
пломатов» (М., Вече, 2001) в разряд «великих» попали почему-
то Есуке Мацуока, Галеаццо Чиано и Иоахим Риббентроп.Как ни странно (а может быть, совсем не странно), среди
ста великих дипломатов Европы, Азии и даже Африки не на¬
шлось места ни для одного представителя Латинской Америки!Почему это так? Может быть, виной тому - географиче¬
ские расстояния? Но от Сан-Пауло или Буэнос-Айреса до Лон¬
дона или Парижа ближе, чем до Нью-Йорка, да и что значат
расстояния в современном мире? Скорее всего, дело в другом.
Страны Латинской Америки счастливо избежали прямого уча¬
стия и в первой, и во второй мировых войнах, где делались
карьеры и имена «великих» европейских политиков, воена¬
чальников и дипломатов. Мало было между ними и войн
меньшего масштаба, а те, которые были, больше соответство¬
вали понятию «пограничный конфликт». В XX в. на звание
«полноценной» войны там могла претендовать только Чакская,
вспыхнувшая между Боливией и Парагваем в 1932 г. и продол¬
жавшаяся до 1935 года Она унесла жизни примерно ста тысяч
человек. Но, даже учитывая ее, ни о каком сравнении Латин¬
ской Америки по этому показателю со Старым Светом не мо¬
жет идти и речи.Если по Клаузевицу «война есть продолжение политики
другими средствами», то латиноамериканцы выстраивали на
пути от политики к войне гораздо больше препятствий, чем ев¬
ропейцы. Они серьезно обогатили международное право набо¬
ром принципов и методик мирного разрешения споров, кото¬
рые активно используются и в наши дни: от uti possidetis («вла¬
дейте, чем владеете»), который применялся, в частности, при
распаде колониальных империй Запада и в территориальных
изменениях в Европе в начале 90-х годов, до коллективного по-10
средничесгва и челночной дипломатии. Можно утверждать по¬
этому, что Латинская Америка в XX в. внесла свой, особый
вклад в развитие дипломатии и международного права С этим,
кстати, согласны очень многие специалисты-международники.Но может ли быть обезличен такой выдающийся вклад? И
неужели удачливые (и даже неудачливые!) проповедники гру¬
бой силы в политике нам более интересны, чем миротворцы,
спасшие от войн и связанных с ними бедствий сотни тысяч, а
может быть, и миллионы людей?Можно назвать примерно десяток имен латиноамерикан¬
ских дипломатов XX столетия, которые заслуживают прилага¬
тельного «вьщающийся». Но среди них есть только одно, кото¬
рое ассоциируется с представлением о величии. Ведь если «вы¬
дающиеся» дипломаты профессионально, на высоком уровне
защищали интересы своего государства, то человек, о котором
пойдет речь в нашей книге, стремился употреблять свои знания,
энергию и талант не только во благо родной страны - Бразилии,
но и на пользу всей Латинской Америки.Имя Жозе-Мария да Силва Параньос, барон де Рио-Бран¬
ко, известно у нас немногим, в основном специалистам по Бра¬
зилии и истории международных отношений в Ленинской
Америке в начале XX века. О нем написана масса литературы в
самой Бразилии, существуют многочисленные публикации в
США. В августе 2002 г. в «Стране Южного креста» широко от¬
мечалась 100-летняя годовщина вступления барона де Рио-
Бранко на пост министра иностранных дел. МИД Бразилии
провел по этому поводу специальную международную конфе¬
ренцию, по итогам которой был выпущен сборник докладов.Однако популярность Рио-Бранко среди простых бразиль¬
цев, сохраняющаяся и по сей день, не идет ни в какое; сравне¬
ние с официальными мероприятиями в его честь. «Бог бразиль¬
ских границ», «Золотой канцлер» и «Бразильский Бисмарк» -
вот лишь немногие из эпитетов, которые барон де Рио-Бранко
заслужил у своих благодарных сограждан. Его имя носят про¬
спекты в Рио-де-Жанейро и в столице Уругвая Монтевидео,
главный город штата Акре и созданная в 1945 г. дипломатиче¬11
ская академия в столице страны - г. Бразилиа. Орден «Рио-
Бранко» - это одна из наиболее престижных наград Бразилии,
которая вручается за неоспоримые заслуги на политическом,
дипломатическом и научном поприще.Но дело не в популярности как таковой. В конце концов, с
момента смерти Рио-Бранко на своем рабочем месте в кабинете
министра иностранных дел в мае 1912 г. прошло много време¬
ни. Мир стал иным, и нам, казалось бы, не стоит ради памяти
одного человека обращаться к временам, потерявшим уже вся¬
кую актуальность.Рассуждать так - значит не знать истории и плохо разби¬
раться в политике. Сегодня наследие Рио-Бранко оказывается
востребованным не только для латиноамериканских стран, ко¬
торые стремятся выступать с единых позиций на международ¬
ной арене. Оно представляется значимым и для нашей страны.Распад Советского Союза по принципу uti possidetis, к сча¬
стью, не привел к «югославскому варианту», который был бы
чреват непредсказуемыми последствиями для Европы и всего
мира. Однако Россия не только унаследовала от бывшего СССР
его старые территориальные споры с соседями, но и получила
новые, теперь уже с бывшими советскими республиками. Раз¬
решить их мирным путем и без ущерба для интересов России -
настоятельная задача наших дней. И в этом опыт Рио-Бранко,
который за всего десять лет (с 1899 по 1909 г.) успешно решил
все территориальные проблемы Бразилии (а их у крупнейшего
государства Латинской Америки было немало!), заслуживает,
на наш взгляд, более внимательного к себе отношения.В условиях, когда Соединенные Штаты все более явно пы¬
таются «латиноамериканизировать» весь мир, опыт Рио-Бранко
представляется нам особенно ценным. «Апостол дружбы с Со¬
единенными Штатами», автор политики «негласного союза» с
США, Рио-Бранко уже давно рассматривается официальной
американской историографией как проамерикански настроен¬
ный политик, рьяный защитник Доктрины Монро и интересов
Соединенных Штатов в странах Латинской Америки. Насколь¬
ко верны эти суждения и не присутствует ли в них столь свой¬12
ственный для вашингтонской аналитики элемент политкор-
ректности? Ведь деятельность барона, который за десять лет
пребывания на послу министра заставил говорить о Бразилии
как о нарождающейся «великой державе», свидетельствовала о
его стремлении укреплять независимость и усиливать полити¬
ческий вес своей страны вопреки любым гегемонистсшм уст¬
ремлениям, с чьей бы стороны они не исходили. К сожалению,
его скоропостижный уход из жизни в самом расцвете карьеры
не позволил современникам до конца «прочитать» ту страте¬
гию поведения Бразилии на международной арене, основные
детали которой министр носил в своей голове, что и легло по¬
том в основу «загадки барона де Рио-Бранко».Наконец, знакомство с фигурой Рио-Бранко, столь попу¬
лярной в его стране, думается, должно помочь лучшему узна¬
ванию Бразилии в России, где представление о ней зачастую
исчерпывается футболом, карнавалом, кофе «Пеле» :и беско¬
нечными телесериалами. Эго необходимо, посколыу наши
страны-гиганты зачастую сталкиваются с одними и теми же
проблемами в политике и экономике и вынуждены противосто¬
ять одному и тому же идеологическому и информгшионно-
культурному напору, который зачастую принимает форму
скрытой агрессии.***Автор выражает глубокую благодарность за помощь в ра¬
боте над книгой Посольству Бразилии в Российской Федерации
и лично г-же Советнику-посланнику Кате Жилаберте, Прези¬
денту Фонда Алешандри де Гузмао (ФУНАГ) в г. Бразилиа, г-
же Послу Терезе Марии Машадо Кинтелла, директору Инсти¬
тута Рио-Бранко, г-ну Послу Жоао Алминио ди Соуза Фильо, а
также всем сотрудникам музея и архива Итамарати в г Рио-де-
Жанейро.13
ГЛАВА ПЕРВАЯ«UBIQUE PATRIA MEMOR!»*Барон де Рио-Бранко был продуктом блестящего XIX сто¬
летия. Он родился всего за пять лет до его зенита - 20 апреля
1845 г., а скончался за два года до начала первой мировой вой¬
ны, которая не по хронологическим, а по историческим и чело¬
веческим меркам стала его закатом. Будущему дипломату
крупно повезло. «Жука» (так на бразильский манер переиначи¬
вается имя Жозе) родился в семье выдающегося дипломата и
государственного деятеля Бразильской империи - виконта де
Рио-Бранко (Жозе-Мария да Силва Параньос-старший, 1819-
1880).Род Параньос имел португальские корни. Его основатели
осели в Бразилии, на побережье штата Байя, в ХУНТ веке. До
освобождения Бразилии от португальского владычества в
1822 г. Параньосы занимались торговлей или были военными.
Отец же будущего дипломата решил попробовать силы на го¬
сударственном поприще. Он начинал с «низов», с должности
секретаря бразильской миссии в Объединенных провинциях
Ла-Платы, а затем продвинулся до должности посланника в
Монтевидео. Запутанные отношения в районе Ла-Платы, ос¬
ложненные территориальными спорами и взаимной неприяз¬
нью, завязались в тугой узел противоречий между Бразилией,
Аргентиной, Уругваем и Парагваем, который разрешился лишь
в ходе воины трех стран против Парагвая (война «Тройствен¬
ного союза» 1864-1870 гг.).*	Везде помнить о Родине!14
Естественно, занимая пост в столь неспокойном месте, ди¬
пломату некогда почивать на лаврах. Параньос-старший слу¬
жил, что называется, «и за страх, и за совесть». Ведь он не был
богатым фазендейро и не владел рабами. Рабство была органи¬
чески противно будущему премьер-министру, автору Закона о
свободе чрева от 27 сентября 1871 года, который станет первым
шагом в деле его отмены. Бюджет семьи напрямую зависел от
заработка ее главы на государственной службе. А о том, что
доходы дипломата были совсем невелики, можно судить хотя
бы по облику того дома в Рио-де-Жанейро, где довелось ро¬
диться Параньосу-младшему (ныне Улица 20 апреля, дом
№14).Семья была большая (к сожалению, почти никому из
восьми младших братьев Жуки так и не удалось дожить до зре¬
лого возраста). Но любовь отца и матери, доньи Терезы де Фи-
гейредо Фариас, к своему первенцу была особой. Он еще с дет¬
ства выказывал интерес к гуманитарным наукам, поэтому отец
сразу решил, что сын должен пойти по его стопам. Образование
будущий «Золотой канцлер Бразилии» начал получать, дома, а
продолжил его в престижном колледже имени дона Педру П,
где учились отпрыски самых именитых людей страны.В 17 лет Жука Параньос поступил на юридический фа¬
культет университета в Сан-Пауло. Выбор специальностей в
тогдашней Бразилии был невелик: военный, врач, священник
или юрист. К юриспруденции душа юного Параньоса «не ле¬
жала»: его с детства увлекала история. Но поскольку изучение
права открывало путь к государственной карьере, студент при¬
нялся прилежно грызть гранит этой науки. Со временем, одна¬
ко, история стала выходить на передний план, и в то время как
его сокурсники отдавались написанию романтических стихов,
Жука погружался в жизнеописания выдающихся бразильцев. В
1862 г. он опубликовал свою первую историческую работу -
биографию героического капитана Баррозу Перейры, который,
командуя фрегатом «Императриз», отличился в сражении у
Монтевидео в 1826 году. Затем в «Научном журнале» появи¬15
лись «Эпизоды войны на Ла-Плате», подписанные псевдони¬
мом «X».В 1865 г. Жука издает жизнеописание еще одного героя -
генерала Жозе де Абреу барона де Серро Лаго и уже в следую¬
щем году принимается в члены Императорского института гео¬
графии и истории. Примерно в то же время у него появилась
страсть к коллекционированию карт и документов, относящих¬
ся к истории его страны.Все это, однако, не означало, что на фоне золотой бразиль¬
ской молодежи тех лет молодой Параньос выглядел «белой во¬
роной». Совсем наоборот. В годы обучения в Сан-Пауло за
Жукой закрепилась репутация прожигателя жизни и любителя
городской богемы, что все больше и больше начинало беспоко¬
ить отца. В 1866 г., по совету друга семьи, монсеньоора Пинту
де Кампоса, Жука переводится на юридический факультет г.
Ресифе, где и заканчивает свое образование, получив звание
бакалавра. В следующем году ему повезло вытянуть счастли¬
вый лотерейный билет и на выигранные деньги совершить дли¬
тельное путешествие в Европу. Там будущий дипломат полу¬
чил хорошую возможность усовершенствоваться в знании пяти
языков - английского, французского, немецкого, испанского и
итальянского. Кроме них, Параньос-младший знал еще грече¬
ский и латынь. По возвращении в Бразилию Жука избирается в
Конгресс от штата Мату-Гросу. Его отец, ставший к тому вре¬
мени министром иностранных дел, отправляется в октябре
1870 г. на переговоры по заключению мира с Парагваем и берет
с собой сына в качестве секретаря. Так начинается дипломати¬
ческая карьера будущего «Золотого канцлера».Все биографы барона отмечают противоречивые черты его
личности, в которой проявлялись аскетизм и богемностъ, дру¬
желюбие и скрытность. Любовь к науке сочеталась у него с бе¬
зоговорочным принятием всех «радостей жизни», серьезность и
твердость характера - с внешней легкомысленностью и показ¬
ным бонвиванством. Отметим, однако, что без этой противоре¬
чивости характера молодого бразильца было бы трудно подоб¬
рать ключ к загадке барона Рио-Бранко.16
Но главным его качеством было, пожалуй, трудолюбие.
Дворянские титулы в Бразильской империи давались только за
заслуги. Поэтому когда отец стал виконтом, сын его по-
прежнему оставался как бы «никем», и юношеские амбиции,
помноженные на привитый с детства патриотизм, создавали
стимул для вполне здорового карьеризма. Это позднее добрый
император Педру П станет раздавать награды и титулы направо
и налево, так что остроумные бразильцы даже придумают при¬
сказку: «Foge, coo, que te fazem barao! - Mais para oruie, se me
fazem visconde» . Но стоит отметить, что свое барон<яво Па-
раньос-младший получит позднее за действительные, а не
мнимые заслуги, и будет гордиться этим титулом даже после
отмены монархии в Бразилии. А пока работа в парламенте, где
Жука включился в борьбу за принятие закона об отмене рабст¬
ва, автором которого был его отец, и плодотворная журналист¬
ская деятельность, казалось, открывали перед ним блестящие
перспективы.Теперь стоит хотя бы вкратце описать картину Бразилии
конца XIX в., когда на политическую арену вышла плеяда мо¬
лодых людей, заставивших бразильцев гордиться своей страной
в веке двадцатом. В течение долгих лет Бразилия была общест¬
вом, где господствовала кучка богатых белых рабовладельцев -
фазендейрос, составлявшая всего 5% населения, которые имели
право голоса. Женщины и негры вовсе не имели полишческих
прав. В столице - Рио-де-Жанейро проживало всего 690 тыс.
человек, мощеных улиц было мало, а главным средством пере¬
движения являлся панланкин, как где-нибудь в Пекине или
Калькутте.Но в 80 - 90-е годы положение стало меняться. По метко¬
му замечанию современного бразильского историка М. Бан-
дейры, Бразилия тогда «переживала момент одержимости»1.
Бурное экономическое развитие было связано с невиданным*	Беги скорее, собака, получишь барона! - Зачем, если дают виконта
(порт.).1	Баидейра М. Проникновение США в Бразилию. М.,1982, с. 122.17
доселе ростом доходов от экспорта традиционных товаров —
кофе, хлопка, сахара-сырца, какао и каучука. С 1822 по 1899 г.
экспорт главного из них — кофе вырос в 75 раз (!), а мировое
потребление этого напитка возросло в 15 раз. Наиболее успеш¬
ным тфедтфштимятрлтем тех лет был Иринео Эванжелиста де
Соуза, виконт де Мауа (1813-1889), старый знакомый семьи
Параньосов. Его предприятия снабжали газом Рио-де-Жанейро,
прокладывали железные дороги в затерянные доселе глухие
углы этой необъятной страны, учреждали банки, строили вер¬
фи, протягивали телеграфные кабели по дну океана и открыва¬
ли судоходные компании. Англофильство, распространившееся
в среде молодой бразильской буржуазии (главным торговым
партнером тогда была Англия), несло с собой либеральные
идеи. В 1880 г. проводится избирательная реформа, которая
серьезно расширила электорат, включив в него некатоликов и
освобожденных рабов. 13 мая 1888 г. было объявлено о полной
отмене рабства.Англофильство усиленно проникало в моду и нравы. Жур¬
налист Жилберто Амадо писал о шерстяных кофтах, накидках
и шалях, в которых, несмотря на тропический климат, проха¬
живались по Рио-де-Жанейро сеньориты и сеньоры из почтен¬
ных семейств. Мужчины тоже предпочитали все английское.«В дверях магазина Уотсона на углу улицы Оувидор я
встретил Кинтино Бокаиуву . На нем был шерстяной двуборт¬
ный пиджак и замшевые перчатки. Воображаю, какие потоки
струились по его телу! В Пернамбуко фраки и перчатки носили
почти все студенты. Заседавший в редакции газеты «Диариу ди
Пернамбуко» Анибал Фрейре тоже любил наряжаться воБокаиува Кинтино Антонио Феррейра де Соуза (1836-1912) — извест¬
ный бразильский писатель, дипломат и государственный деятель, осно¬
ватель Республиканской партии, первый министр иностранных дел в
республиканском правительстве.Фрейре Анибал де Фонсека (1884-1970) - журналист, министр эконо¬
мики Бразилии (1925-1926).18
фрак, а Артур Коста* щеголял в блестящем цилиндре, iruna тех,
что носят зимой в Европе. За исключением людей из низов я не
видел никого, кто одевался бы легко и просто. О достаже было
принято судить по количеству зимних вещей. Оказывается, все
страшно мерзли!»2Параньос-младший как парламентарий не получил ника¬
кой зарплаты, но недостатка в средствах, по-видимому, не ис¬
пытывал. Их приносили многочисленные гонорары за публи¬
кации в газете «Насао», где депутат от Мату-Гросу выступал со
статьями в пользу отмены рабства, И... продолжалась богемная
жизнь! По вечерам он вместе с друзьями частенько заглядывал
в кафе-шантан при театре Алказар, где встречался с 23-летней
певицей, бельгийкой по национальности, Мари Стивенс. После
гастролей в Бразилии Мари уехала в Европу, и вско]эе Жука
узнал, что у него родился сын. Позднее в письме к другу он пи¬
сал: «Это произвело революцию во всем моем образе жизни!
Сын заставил меня одуматься и избрать верный путь»3.Мари с первенцем, нареченным Рауль, по желанию Жуки
вернулась в Рио, где семья сняла отдельную квартиру. Но по
карьерным планам был нанесен сильный удар. Отец был недо¬
волен выбором: Мари Стивенс никак не подходила под образ
той тода de familia , которая была бы достойна стать женой
будущего дипломата. К тому же брак молодых людей не был
официально зарегистрирован. Только через два года после ро¬
ждения Рауля Жука уговорил свою мать донью Терезу стать
его крестной. До сих пор неизвестно, встречался ли хоть раз
старый виконт со своей невесткой и внуками до 1880 г., когда
он отошел в мир иной.Коста Артур де Соуза (1893-1957) - политик, министр экономики
(1934-1945).2	Цит. по: Shilling P. Brasil para extranjeros. Montevideo, 1967, p. 84.3	Jose Maria da Silva Paranhos, Barao do Rio Branco. Uma biografia
fotografica. Brasilia, 2002, p. 35.Девушка из приличной семьи (порт.).19
Недоволен был и император, отличавшийся пуританскими
взглядами на жизнь. Он и раньше считал сына своего премьер-
министра бонвиваном, а теперь и подавно утвердился во мне¬
нии. Перспектива перехода на дипломатическую работу, о ко¬
торой мечтал Параньос-младший (внутренняя политика, по его
собственным неоднократным признаниям, его никогда не вол¬
новала), закономерно оттягивалась. И если бы не настойчи¬
вость Жуки и помощь друзей, то, как знать, может быть, Брази¬
лия лишилась бы своего самого талантливого дипломата XX
века.К отъезду за рубеж подталкивало и экономическое поло¬
жение. Мари ждала уже третьего ребенка (вторым стала девоч¬
ка, Клотилда), а средств у семьи явно не хватало. Жука претен¬
довал на хорошо оплачиваемую должность вице-консула в Ли¬
верпуле. Консульские должности в Бразилии были тогда отде¬
лены от дипломатических, считаясь как бы менее престижны¬
ми, но зато Ливерпуль был главным портом, через который
осуществлялась торговля империи с Европой. Неизвестно, по
четвергам или нет, но суда в Бразилию уходили именно из ли¬
верпульской гавани, а за оформление судовых документов кон¬
сул получал неплохую плату.Помочь преодолеть сопротивление императора и принцес¬
сы доньи Изабел помогли новый премьер-министр герцог Ка-
шиас (виконт де Рио-Бранко был вынужден оставить пост пре¬
мьера после банкротства банка Мауа) и министр иностранных
дел барон де Котежипе. Оба государственных деятеля готовы
были поставить в зависимость от назначения Жуки даже судьбу
консервативного кабинета4. Для этого существовали три веские
причины: исключительные способности самого кандидата,
мандат которого в конгрессе подходил к концу, авторитет его
отца, сохранявшего лидирующие позиции в консервативной
партии, и упорно циркулировавшие слухи о начале романа Жу¬
ки Параньоса с 15-летней племянницей барона де Котежипе,
Марией Бернардиной.4	Lins A. Rio Branco. Sao Paolo, 1965, p. 94.20
Как бы то ни было, назначения удалось-таки добиться. В
отсутствие императора, находившегося за границей, его подпи¬
сала принцесса Изабел. В мае 1876 г. Жозе-Мариа да Силва Па-
раньос-младший заступил на пост вице-консула Бразильской
империи в Ливерпуле. Месяцем позже Рио покинула его жена с
детьми Раулем и Клотилдой. Семья сняла квартиру в Париже.
Отныне Параньосу придется жить на два дома и проводить
время в Париже чуть ли не больше, чем в Ливерпуле.Почти все биографы барона де Рио-Бранко сходятся в том,
что его жизнь с Мари Стивенс была далеко не образцовой, но
факт остается фактом: Мари осталась его единственной супру¬
гой. Она родила ему пятерых детей, а незадолго до своей кон¬
чины в 1889 г. стала баронессой де Рио-Бранко, после того как
барон согласился, наконец, юридически оформить связывавшие
их отношения.Вскоре, однако, страсть к историческим исследованиям
стала перевешивать все остальные. Ливерпуль оставался для
дел, а наезжая в Париж, Параньос проводил все время в биб¬
лиотеках и архивах и сутки напролет работал в своем завален¬
ном картами и книгами кабинете. Ему была присуща ориги¬
нальная манера работать: не замечая времени, не отвлекаясь на
прием пищи и не следуя никакому режиму. Казалось, в усилиях
этого непрерывно курящего, сидящего за загроможденными
кипами бумаг столами человека не существовало никакой сис¬
темы. Но впечатление было обманчивым. Посланник в Лондо¬
не барон де Пинедо оставался доволен работой консульства,
которое приносило немалый доход казне. Он благоволил и Па¬
раньосу, гладя сквозь пальцы на его частые отлучки ш Фран¬
цию. Встречая в Париже кого-нибудь из бразильцев, вице-
консул спешил оправдаться: «Я только что приехал и уже уез¬
жаю». Потом эта фраза вошла в легенду о бароне.20 лет провел Параньос на консульском посту в Ливерпу¬
ле. Исключением из размеренной жизни стала поездка в Рос¬
сию. Министр сельского хозяйства А. Пенна поручил ему воз¬
главить бразильскую делегацию на всемирной сельскохозяйст¬
венной выставке, которая проводилась в столице Российской21
империи в 1884 году. Целью была пропаганда главного экс¬
портного товара - кофе в доселе сугубо «чайной» стране.Прибыв в Санкт-Петербург, 39-летний дипломат не тратит
времени даром. Как минимум два часа в день он уделяет кон¬
тактам с прессой, рассказывая о почти неизвестной для русских
Бразилии, и сам готовит специальный информационный мате¬
риал о ней. Вскоре, по признанию петербургских газет, бра¬
зильский павильон превращается в «один из элегантнейших
центров города». Каждый его посетитель получает право на
бесплатную чашечку ароматного бразильского кофе, и таких
посетителей набирается в день до 20 тысяч! При этом глава де¬
легации собственноручно показывает великосветским дамам
Северной Пальмиры, как следует готовить кофе по-бразильски.
20 мешков отправляются им бесплатно в больницу для ветера¬
нов балканских войн, о чем незамедлительно было доложено
российскому самодержцу. И уже на следующий день Алек¬
сандр Ш в сопровождении супруги Марии Федоровны, наслед¬
ника престола и великих князей посетил павильон Бразилии. В
свите присутствовали также курировавший выставку министр
внутренних дел граф П. Толстой и член Государственного со¬
вета С. Грейг. Александр Ш пробовал кофе и активно интере¬
совался жизнью в Бразилии. После закрытия выставки Ж.-М. да
Силва Параньос удостоился своего первого русского ордена -
Св. Станислава П степени, и вскоре получил ранг советника, за
которым уже просматривался высший дипломатический ранг в
тогдашней Бразилии - полномочного министра (посланника).Судя по воспоминаниям Рауля Параньоса, его отец обла¬
дал поистине удивительной политической интуицией. После
встречи с наследником российского престола в приватной бе¬
седе с членами бразильской делегации он высказал мнение, что
того ожидает «нелегкая и трагичная судьба Людовика XVI»5. И
еще эпизод: восхищаясь отделкой спального вагона, в котором
ему довелось путешествовать из Петербурга в Москву, он об¬5	Rio Branco Raul do. Reminiscencias do Barao de Rio Branco. Rio de Ja¬
neiro, 1942, p. 103.22
наружил под роскошным малиновым бархатом дивана изъе¬
денное жучком дерево и с сожалением констатировал, что, мо¬
жет быть, состояние этого дивана в чем-то отражает состояние
Российской империи.Раулю запомнились слова отца о «двух Бразишмх» и
«двух Россиях», только недавно покончивших одна - с рабст¬
вом, другая - с крепостничеством, в которых оставалась одина¬
ково несоизмеримой пропасть между элитами и народом.И в то же время уже в конце XIX в. бразильский дипломат
считал возможным и крайне желательным для Бразилии разви¬
тие экономических и политических отношений с Россией. Сви¬
детельством стала изданная им в Санкт-Петербурге на фран¬
цузском языке (издательство Транке и Фусно) брошюра «Бра¬
зилия на международной выставке», где он, знакомя читателя с
малоизвестной страной, призывал к увеличению взаимной тор¬
говли и установлению стабильных отношений между двумя
государствами-гигантами. Следует подчеркнуть, что эта бро¬
шюра стала, по сути дела, первой книгой о Бразилии в России
вплоть до выхода в свет в 1892 г. воспоминаний российского
дипломата и путешественника А.И. Ионина.Вернувшись в Бразилию, Параньос представил доклад о
России в министерство иностранных дел, основные положения
которого были опубликованы в столичной «Жорнал да комер-
сио» от 7 августа 1884 года. Дипломат настаивал на организа¬
ции «прямой и регулярной торговли» между двумя с гранами,
высказав пожелание, чтобы успешно проведенная выставка «не
осталась лишь декоративным спектаклем».Поездка на выставку в Санкт-Петербург положила начало
той глубокой симпатии, с которой барон де Рио-Бранко тради¬
ционно относился к России и русским. Эта симпатия вкупе с
убежденностью в необходимости развития двусторонних от¬
ношений еще больше укрепится в дальнейшем.Между тем империя в Бразилии доживала последние дни.
Ее консул в Ливерпуле, недавно получивший от императора
титул барона (отношения с доном Педру П наладились после
того, как Параньосу довелось сопровождать императора в его23
последнем европейском турне), чувствовал, что временам
«тропической знати» приходит конец. Мода на либеральные и
республиканские идеи, распространившаяся в образованных
слоях, не находила отклика в массах бразильского народа, да¬
леких от перипетий столичной жизни. Но она подготавливала
почву для амбициозных деятелей, рвущихся к власти и не нуж¬
давшихся в популярном у бразильцев мягком и интеллигент¬
ном доне Педро де Алкантара из дома Браганса.Монархизм у Рио-Бранко сочетался с реализмом. В 1899 г.,
за год до крушения монархического режима, барон написал
биографию дона Педру П, где открыто восхищался институтом
монархии и человеческими качествами последнего императора.
В то же время он приказал изъять из всех документов консуль¬
ства упоминание о «Бразильской Империи», оставив только
название страны - Бразилия.События 1890 г. не принесли особых изменений в жизнь
барона, во-первых, потому что они им ожидались, во-вторых,
потому что и при республиканском правлении практически все
образованные и профессионально подготовленные люди, в ко¬
торых испытывался дефицит, остались на своих местах. Жозе-
Мария да Силва Параньос продолжил службу, сохранив (не¬
смотря на брюзжание некоторых «ура-республиканцев») при¬
ставку «барон де Рио-Бранко». По его словам, он не отказался
от титула в память об отце. Известно, однако, что Рио-Бранко
всю жизнь испытывал слабость к аристократическим формам и
привычкам и до последних дней свергнутого монарха, который
скончался 5 декабря 1891 г. в Лиссабоне, состоял с ним в ак¬
тивной переписке.В 1891 г. барон де Рио-Бранко назначается директором
службы иммиграции в Париже. Бурно развивавшаяся Бразилия
нуждалась в квалифицированной рабочей силе и поощряла им¬
миграцию из европейских стран. Париж был центром, куда сте¬
кались португальцы, немцы, итальянцы, украинцы и поляки,
решившие попытать счастья за океаном. Примерно в то же
время Рио-Бранко заказал себе экслибрис со словами на латы¬
ни: «Везде помнить о Родине!» В них заключался «символ ве¬24
ры» будущего «Великого Бразильца», в душе монархиста, ко¬
торый, однако, как никто другой, сумел возвеличить Бразиль¬
скую республику. «Республика родилась, - писал он в письме к
барону Омен де Мелу. - Верю, что никто всерьез не думает о
том, чтобы повернуть события вспять. Да пребудут бразильцы
единой, великой и процветающей нацией!» По словам его со¬
временников, для Рио-Бранко «была важна сама Бразишя, а не
те формы, с помощью которых она управлялась» . Эта фраза,
наверное, хорошо передает настроения людей, остающихся
верными национальной идее, которая, как известно, не ограни¬
чивается формальными установлениями.Вместе с республиканской формой правления в Бразилию
постепенно стала проникать увлеченность Соединенными
Штатами. Отчасти это было закономерной реакцией на засилье
всего английского, отчасти на то, что свободолюбивые, респуб¬
ликанские идеи, с которыми США выступали на мировой аре¬
не, их борьба за отмену рабства находили позитивный отклик в
душах бразильцев. Кроме того, к концу XIX в. Соединенные
Штаты постепенно начали превращаться в главного потребите¬
ля бразильского экспортного товара - кофе. А американский
рынок являлся в те годы крупнейшим. В 1870 г. Бразилия стала
вторым по значению экспортером в США, после Кубы.Неудивительно поэтому, что первая конституция Соеди¬
ненных Штатов Бразилии, принятая в феврале 1891 г., была
практически скопирована с североамериканской. Один из ее
авторов, старинный друг барона де Рио-Бранко еще со времен
учебы в университете, Руй Барбоза де Оливейра впоследствии
разочаруется в США. Но в то время, он как министр финансов
прилагал все усилия для американизации экономики Бразилии
и переводу ее на либеральные рельсы, не слишком считаясь с
особенностями своей страны (примерно так же, как это проис¬
ходило в России ровно сто лет спустя!).6	Grandes personagens da nossa historia, № 47. Barao do Rio Branco. Rio de
Janeiro, 1970, p. 821.7	Napoleao A. О Segundo Rio Branco. Rio de Janeiro, 1941, p. 46.25
Результаты «ускоренной модернизации» оказались столь
же плачевны.Отказ от расчетов на золотой основе, разрешение некон¬
тролируемой эмиссии хотя и дали временный эффект, но поро¬
дили невиданную доселе и инфляцию, и спекуляцию. По стра¬
не прокатилась череда банкротств. На этом фоне первый пре¬
зидент республики, маршал Деодору де Фонсека, столкнув¬
шись с ростом оппозиции в парламенте, совершил в ноябре
1891 г. «автопереворот», распустил парламент и установил
личную диктатуру. В стране начался период политической не¬
стабильности - закономерное следствие всякой резкой смены
формы правления без настоятельной на то необходимости. В
сентябре 1893 г. в Рио-де-Жанейро вспыхнуло восстание на
флоте, потом началась федералистская революция в штате Рио-
Гранди-ду-Сул, которая продолжалась до 1895 года. Из Брази¬
лии были вынуждены эмигрировать многие интеллектуалы,
среди них и Руй Барбоза.Дом барона де Рио-Бранко в Париже стал своеобразным
клубом для многих из них. Среди эмигрантов оказался бразиль¬
ский политик и историк Эдуардо Прадо (1860-1901). Рио-
Бранко познакомился с Э. Прадо, когда работал над сборником
«Бразилия в 1889 году», который готовился для всемирной вы¬
ставки в Париже. Барон был автором самого крупного его раз¬
дела, вышедшего впоследствии отдельной книгой - «Очерки
истории Бразилии». Эта книга объемом более чем в 100 стра¬
ниц, охватывающая весь период истории страны от открытия ее
португальским мореплавателем Педро Кабралом 9 марта
1500 г. до последних дней правления императора Педро П, бы¬
ла написана им всего за две недели. Она дала потом повод
Э. Прадо восторженно заявить, что «знание бароном де Рио-
Бранко истории Бразилии пошлине фантастично».В 1893 г. Э. Прадо выпустил книгу «Американская иллю¬
зия», которая наделала много шума. В том же году весь тираж
этой книги в Бразилии был конфискован, а ее автор, обвинен¬
ный в монархических пристрастиях, эмигрировал.26
Дело, однако, было не в монархизме, а, скорее, в антиаме¬
риканизме Э. Прадо. В своей книге он весьма критично отзы¬
вался о США, любить которые становилось модно. «Американ¬
ское братство - обман», «американская дружба равна ыулю, ес¬
ли она не вызвана корыстными интересами»8. Бразилец считал
ошибкой копирование его страной формы правления, пусть и
хорошо себя зарекомендовавшей, но характерной для другой
страны и ее народа, других исторических и. как бы мы сказали
сегодня, «цивилизационных» реалий. Прослеживая регроспек-
тиву американо-бразильских отношений, Э. Прадо напоминал
читателям о многочисленных фактах колониальной экспансии
США в Мексике, странах Центральной Америки и Карибского
бассейна и предупреждал об опасности аналогичного развития
событий в районе бразильской Амазонии.«Мнение Рио-Бранко о США, - отмечает А. Лине, - было в
те годы аналогичным»9. Собирая в своем парижском доме тес¬
ный кружок друзей, в который, помимо Э. Прадо, входили Руй
Барбоза, Родолфо Дантас и известный португальский писатель
Эса де Кейрош, Рио-Бранко не раз отзывался о США как о «но¬
вом и наиболее опасном империализме», предпочитая ;/крепле-
ние связей Бразилии с Европой перспективе «отдаться в руки
Соединенных Штатов»10. Это мнение барона о США представ¬
ляет особый интерес, так как оно явно «не стыкуется» с при¬
вычным мнением о Рио-Бранко как о «завзятом панамфикани-
сте».Установление республики связывалось многими с пер¬
спективой укрепления отношений не только с США, но и с со¬
седними латиноамериканскими странами. Единственная порту¬
галоговорящая страна в Латинской Америке, к тому же монар¬
хия чужеродно смотрелась среди окружавших ее испаногово¬
рящих республик. На этой почве развивались взаимные ком¬8	Prado Е. La Ilusion Americana. Madrid, 1917, p. 8,183.9	Lins A. Op.cit., p. 143.Дантас Родолфо (1854-1901) - известный бразильский оратор., журна¬
лист и дипломат, основатель газеты «Жорнал ду Бразил» (1891).10	Lins A. Op.cit., р. 143.27
плексы и подозрения, росла напряженность. Все соглашались,
однако, что в качестве первого шага необходимо было урегули¬
ровать многочисленные территориальные противоречия Брази¬
лии с ее соседями. В первую очередь это касалось спора с наи¬
более влиятельной и экономически развитой страной южного
полушария, какой была тогда Аргентина.В середине XV в., когда великие державы тех времен -
Испания и Португалия оспаривали между собой моря в поисках
пути в Индию, дипломаты обеих стран прилагали титанические
усилия решить возникающие противоречия мирными средст¬
вами. Так, в 1494 г., еще за шесть лет до открытия Бразилии
П. Кабралом, на свет появился Тордесильясский договор, раз¬
граничивший территориальные притязания обеих держав. Ли¬
ния раздела проходила через оба полюса Земли и пересекала
Атлантический океан на расстоянии 2 тыс. км от самой запад¬
ной части островов Зеленого Мыса, являвшихся португальским
владением. К востоку от этой линии все моря и земли призна¬
вались владениями Португалии, к западу - Испании. В резуль¬
тате северо-восточный выступ Бразилии, открытый впоследст¬
вии Кабралом, оказался в сфере господства Португалии, а ос¬
тальные земли Северной, Центральной и Южной Америки -
под властью Испании.Но логика жизни и хозяйственного освоения не всегда
совпадает с мертвой буквой формальных установлений. В сво¬
ем беспрецедентном рывке в Новый Свет ни португальцы, ни
испанцы не особо соблюдали договоренности, принятые в Тор-
десильясе. Поэтому в 1750 г. на свет появился новый, Мадрид¬
ский договор, выношенный тем, кого считают родоначальни¬
ком бразильской дипломатии - Алешандре де Гузмао. Договор
оказался выгоден Португалии. Он признавал за каждым коро¬
левством право владеть уже освоенным, воплощая, таким обра¬
зом, на практике известный еще со времен римского права
принцип «uti possidetis, ita possidetais» («как владели, так и вла¬
дейте»). Отныне местности, населенные португалоговорящими
колонистами, отдавались португальской колонии - Бразилии, а
ее внешние границы, вышедшие за рамки Тордесильясского28
договора, сггали определяться по естественным рубежам: рекам,
горам и водоразделам. Общий принцип оказался найден, оста¬
валось лишь уточнить детали. А их накопилось немало.Спорная с Аргентиной территория Палмас в 30 тыс. кв. км.
была населена преимущественно бразильцами. Но аргентинцы
утверждали, что владения Бразилии оканчивались у peicn Пепи-
ри-гуасу, протекавшей гораздо восточнее той Пепири, которую
бразильцы соглашались признать пограничной. В результате
спорный участок наподобие клюва хищной птицы глубоко вре¬
зался в территорию бразильского штата Рио-Гранди-ду-Сул,
грозя до предела (250 км) сократить его связь с остальными
штатами страны. Кроме того, уступив Палмас Аргентине, Бра¬
зилия теряла бы доступ к водной системе реки Парана и соот¬
ветственно всякие перспективы на будущее политическое и
экономическое влияние в сложном ла-платском субрегионе.Историки международных отношений наверное скажут,
что спор между Бразилией и Аргентиной, осложнявший их от¬
ношения в конце XIX в., в чем-то был схож с проблемой вос¬
точных границ Германии, возникшей на Потсдамской конфе¬
ренции в 1945 г., когда Советский Союз видел в качестве по¬
граничной реки западную Нейссе, а его западные союзники -
восточную.В 1857 г. отец барона виконт де Рио-Бранко подписал с
Аргентиной договор о спорной территории, который, однако,
не был ратифицирован Конгрессом. В первый год после уста¬
новления республики министр иностранных дел К. Бокаиува в
эйфории либерализма попытался «одним махом» отделаться от
сложной проблемы, подписав договор, больше удовлетворяв¬
ший аргентинскую сторону. Однако Конгресс вновь не рати¬
фицировал его, а армия выступила против. Дело по соглаше¬
нию сторон было передано на арбитраж. Арбитром согласился
стать президент США Гровер Кливленд, и каждая ю сторон
выставила своих делегатов.Представлять Бразилию был назначен посланник в США
барон Агиар де Андрада, Аргентину - известный дипломат дон
Николас Кальво. Случилось, однако же, так, что оба делегата29
(бразильский чуть раньше, аргентинский чуть позже) сконча¬
лись, не успев приступить к своим обязанностям. В результате
от Бразилии на вашингтонский арбитраж был отряжен 47-
летний барон де Рио-Бранко, а защищать Аргентину был упол¬
номочен 37-летний Эстанислао Себальос, уже побывавший ми¬
нистром иностранных дел и вкусивший, было, плод долго¬
жданной победы. Ведь это именно он подписал с К. Бокаиувой
договор, который потом не был ратифицирован Конгрессом
Бразилии.Так, в 1893 г. судьба свела двух дипломатов, противостоя¬
нием которых будет отмечена история южноамериканской ди¬
пломатии в начале XX века. По аналогии с известным романом
В. Пикуля его вполне можно было бы назвать «битвой желез¬
ных канцлеров» с той только разницей, что в Южной Америке
в отличие от Европы это противостояние, также во многом за¬
мешанное на субъективном факторе, к счастью, не привело к
большой войне.Заочное знакомство двух дипломатов произошло еще в
1875 г., когда молодой Жука Параньос редактировал газету
«Насао», где защищал международную и внутреннюю полити¬
ку своего отца, а его оппонентом в аргентинской «Насиональ»
выступал Э. Себальос. По мнению некоторых биографов баро¬
на11, игра слов, которую использовал Параньос в одной из сво¬
их статей, сильно не понравилась аргентинцу, и тот прибег к
грубому ответу. Это и легло в основу личной неприязни двух
дипломатов, на которую наложились потом межгосударствен¬
ные трения.Для обоснования позиции Бразилии Рио-Бранко во что бы
то ни стало было необходимо найти серьезные документальные
подтверждения. Но дело было не только в документах. В конце
XIX столетия бразильский дипломат успешно использовал то,11	Viana Filho L. A Vida do Barao do Rio Branco. Rio de Janeiro, 1959; Pa-
triota de Mauro C. Rio Branco. A Monarquia e a Republica. Rio de Janeiro,
2003, p. 63.30
что мы называем сегодня soft power*. Не стремясь выглядеть
популярным, как его оппонент Себальос, почти уверенный в
своей победе и часто мелькавший на светских раутах в Ва¬
шингтоне, барон большую часть времени проводил за подгото¬
вительной работой в Нью-Йорке. Ему активно помогала на¬
бранная им команда молодых дипломатов, без устали разыски¬
вавшая во всевозможных архивах и библиотеках США, Брази¬
лии и стран Европы необходимые документы. А переехав в
Вашингтон, Рио-Бранко предпочитал не тратить время на не¬
нужное ему паблисити, общаясь в спокойной обстановке толь¬
ко с теми людьми, которые могли бы оказать позитивное воз¬
действие на решение президента Г. Кливленда. При этом неко¬
торая развязность Себальоса, его настойчивые попьггки пуб¬
лично завладеть вниманием американского президента и его
окружения приносили ему лишь негативные очки.Наконец, в октябре 1893 г. нужные карты и документы
были найдены. «Архивы помогают тому, кто их любит», - час¬
то говорил барон. Отныне в неуязвимости аргентинской пози¬
ции, которая, основываясь на копии карты, изготовленной в
1749 г., относила далеко на восток течения рек Пепири-гуасу и
Санто Антонио, была пробита серьезная брешь. Согласно най¬
денным в одном частном архиве и считавшимися давно исчез¬
нувшими документам, реки под этими названиями изначально
находились много западнее.Вива Бразил! И Рио-Бранко тут же засел за работу.Она не прекращалась ни днем, ни ночью. Во время работы
барон отключился от всякой связи с внешним миром, кроме
чисто деловой, забросил переписку с родными и совершенно
забыл про еду (именно с тех пор он облысел и стал сильно при¬
бавлять в весе). Самоотверженно трудясь на благо республики,
Рио-Бранко тем не менее все еще считался ... неблагонадеж¬
ным! Недавно достоянием общественности стали фаюъ1 слеж¬
ки за ним агентов бразильской тайной полиции, которая подоз¬
ревала дипломата в подготовке монархического заговодо.*	Мягкое влияние (англ.).31
К 6 февраля — дате арбитража, обоснование было готово.
Оно насчитывало свыше 240 страниц с документами и картами.
Барон де Рио-Бранко стал единоличным автором этого мас¬
штабного труда, озаглавленного «Вопрос о границах с Арген¬
тинской Республикой», явившегося впоследствии первым то¬
мом, изданного в 1947 г. и возобновленного в 2002 г. в собра¬
нии сочинений барона.Решение американского президента было в пользу Брази¬
лии. Звезда Рио-Бранко, мало кому известного дипломата, с тех
пор ярко взошла на горизонте бразильской внешней политики.
«От имени Родины благодарю Вас за историческую работу по
признанию ее законных прав», - говорилось в телеграмме пре¬
зидента Пруденте ди Мораиса, присланной на имя барона.Э. Себальос, рассчитывавший на победу, не смог скрыть
разочарования. Выслушав с побледневшим лицом вердикт ар¬
битра, он пожал руку Рио-Бранко и поздравил его, но отныне и
впредь он - открытый враг бразильца. А тому некогда возвра¬
щаться на родину за обещанными почестями. Во-первых, не¬
умеренные торжества могли бы повредить отношениям с Ар¬
гентиной. Современники приводили в этой связи его слова о
том, что «есть победы, которые не стоит отмечать»12. Во-
вторых, барона ждал еще один, более опасный спор - с Фран¬
цией из-за ее колонии Французская Гвиана.На заре XX в. Бразилии все чаще приходилось сталкивать¬
ся с колониалистскими амбициями некоторых «великих дер¬
жав». В 1896 г. Великобритания захватила пустынный бразиль¬
ский остров Тринидада в Южной Атлантике, а потом предъя¬
вила территориальные претензии в районе Британской Гвианы.
Повышенный интерес к южным штатам - Паране, Санта-
Катарине и Рио-Гранди-ду-Сул, где проживало немало немец¬
ких иммигрантов, стала проявлять Германия.В 1894 г., после того как на приграничной с Бразилией
территории Французской Гвианы было найдено золото, Фран¬
ция пожелала подвинуть границы своей колонии за реку Ояпо-12	Barao do Rio Branco. Uma biografia fotografica, p. 61.32
ки, предъявив претеюии на часть бразильской территории
Амана общей площадью около 260 тыс кв.км. В следующем
году депо дошло уже до вооруженного столкновения. Тогда
бразильцам во главе с губернатором Аманы Ф. да Вейга Кабра¬
лом пришлось отражать десант в 300 человек, высаженный с
французской канонерки «Бенгали».В чем-то этот спор напоминал собою предыдущий. Речь
вновь шла о реках. Бразилия настаивала на том, что Ояпоки -
это то же, что река Жалок, иначе Висенте Пинсон, которая со
времен Утрехтского договора (1713) признавалась пограничной
между французскими и португальскими владениями в Южной
Америке. Французы же считали, что Жалок - это нынешняя
Apaiyapu, протекающая много южнее. Разница, однако, заклю¬
чалась в том, что в случае обострения спора дело не «раничи-
лось бы «разборкой» между двумя соседними латиноамерикан¬
скими странами. Теперь в нем участвовала великая европейская
держава с огромным опытом колониальных захватов и несо¬
поставимыми с Бразилией военными и финансовыми возмож¬
ностями. Доступ к Арагуари давал бы ей выход ко всему бас¬
сейну Амазонки, суверенитет над которым Бразилии в силу его
колоссальных размеров и малоосвоенности носил достаточно
формальный характер. Здесь было о чем беспокоиться!В 1897 г. стороны договорились вынести спор на рассмот¬
рение международного арбитра, которым согласился сп ать пре¬
зидент Швейцарской конфедерации Вальтер Хаузер. Возгла¬
вить бразильскую делегацию было поручено барону де Рио-
Бранко.В 1898 г. в Париже в возрасте 48 лет скончалась Мари
Стивенс. В том же году барон в сопровождении сына Рауля -
секретаря миссии и дочери Амелии переезжает в Берн. Он
вновь с головой погружается в работу. На этот раз ему помога¬
ют дети, особенно дочь, взявшая на себя протокольные функ¬
ции. Soft power действует и здесь. Теперь барон - почтенный
вдовец, отец семейства и наставник симпатичной дочери, хозя¬
ин гостеприимного дома, в который так любят зах аживать
представители именитых бернских фамилий. Занимаясь обос¬33
нованием прав Бразилии, он не забывает каждый день посылать
букет цветов дочери Вальтера Хаузера.Информация - вот то средство, важность которого в поли¬
тике в наше время невозможно переоценить. На заре XX в. ба¬
рон де Рио-Бранко прекрасно понимает это. Все время на него
работает некий Эмилио Гельди, швейцарец по национальности,
в задачу которого входит скрыто зондировать мнение швейцар¬
ских арбитров и вовремя докладывать о нем.Одновременно с основным заданием Рио-Бранко прихо¬
дится готовить обоснования по спору с Великобританией отно¬
сительно острова Тринидада и разграничению с Британской
Гвианой. Манера его работы нисколько не изменилась. В де¬
кабре 1899 г. он писал в письме к Жоакиму Набуко: «5-ш числа
я испугался, что не смогу довести работу до конца. Умственное
изнеможение не позволило мне еще раз просмотреть написан¬
ное за день. Стараясь написать что-то, я путал буквы и целые
слоги, а при разговоре чувствовал, что заплетается язык»13.Усилия не пропали даром. Необходимые документы были
найдены, четырехтомное (!) обоснование позиции Бразилии
подготовлено. 1 декабря 1900 г., на пороге нового, XX столетия
президент Швейцарской конфедерации вынес решение в поль¬
зу Бразилии. Радости барона и всех членов бразильской делега¬
ции не было границ! Теперь победу можно было отпраздно¬
вать, что и было сделано с большой помпой. На следующий
день в бразильской газете «Импренса» появилась статья, под¬
писанная Р. Барбозой: «Сегодня на огромном пространстве от
Амазонки до Ла-Платы звучит только одно имя: это имя сына
освободителя рабов, который сумел умножить славу отца под¬
вигом собирания территории страны воедино под ее единым
флагом»14.Триумф барона, поистине, не знал себе равных. Он полу¬
чает, наконец, заслуженные почести от республики: звание
«Выдающийся Бразилец», солидную денежную премию за по¬13	Viana Filho L. Op. cit., p. 259.14	Grandes personagens da nossa historia, p. 824.34
беды в Вашингтоне и Берне, ранг полномочного министра и
должность посланника в великой державе - Германской импе¬
рии.При дворе Вильгельма П барон де Рио-Бранко пробыл не¬
долго - с мая 1901 г. по август 1902 г. Вопреки мнению некото¬
рых исследователей о сильном влиянии на него кайзеровской
Германии, отметим, что оно ограничилось лишь висевшим в
кабинете «Выдающегося Бразильца» портретом кайзера, кото¬
рый был подарен им барону самолично. Склонность Ыуъяснять
независимую политику государств среднего уровня влиянием
на них тех или других «великих» держав - вещь довольно рас¬
пространенная. Отметим заранее, что в отношении внешней
политики Бразилии в период с 1902 по 1912 г. такой подход
был бы чреват, на наш взгляд, серьезной ошибкой.6 июля 1902 г. барон получает от президента Родригеса
Алвеса просьбу принять портфель министра иностранных дел.
Поначалу он отказывается, ссылаясь на состояние здоровья и
слишком долгий, по его мнению, срок отсутствия в Бразилии.
По словам друзей барона, истинными причинами нежелания
Рио-Бранко принять этот пост было осознание им необходимо¬
сти коренной реформы бразильского МИД (что грозило неиз¬
бежным столкновением с его старыми кадрами), некоторая не¬
уверенность в том, что он, монархист, сможет возглав ить рес¬
публиканское министерство, и недовольство подходом преды¬
дущего правительства к проблеме Акре (речь об этом пойдет
ниже). 29 августа в новой телеграмме президент подтверждает
свою просьбу, и Рио-Бранко уже не может отказаться. 30 авгу¬
ста 1902 г. он дает свое согласие занять пост, на кото]юм про¬
будет 10 лет (абсолютный рекорд за всю историю бразильской
дипломатии!).1	декабря 1902 г. Рио-Бранко возвращается на родину. В
столице толпы народа устраивают ему торжественную встречу,
которую современники назовут позднее «апофеозом популяр¬
ности». В тот же день барон произносит речь в Морском клубе,
где в двух словах излагает программу своего министерства: «Я
прибыл не для того, чтобы служить какой-либо партии. Мое35
призвание - служить Бразилии, которую все мы хотим видеть
единой, сплоченной, сильной и уважаемой во всем мире!»15Для новой внешней политики Бразилии, которую задумал
барон, был необходим и новый инструментарий. МИД во главе
с его бессменным управляющим, старым виконтом де Кабо-
Фрио, который знал Жуку Параньоса еще с детства, олицетво¬
рял собой, скорее, имперское прошлое и никак не соответство¬
вал начинающемуся динамичному XX столетию. Рио-Бранко
сразу же, не взирая ни на какие старые знакомства и связи, при¬
ступает к реформе министерства.Он начинает с перестройки старого дворца барона де Ита-
маратй на улице Виа Гранди (ныне - ул. Марешал Флориано), в
котором размещается МИД. Нужно расширить его для набора
новых сотрудников, размещения новой обширной библиотеки
и архивов. Но это далеко не все. Барон стремится поднять пре¬
стиж дипломатической службы и не только за счет повышения
окладов дипломатов. Все, что их окружает в повседневной
жизни, должно было, по его мнению, носить на себе печать
вкуса, достоинства и достатка. Для этого, несмотря на иронию
одних и обвинения в мотовстве со стороны других, он закупает
для МИДа дорогую мебель, ковры и предметы искусства. Но¬
вое Итамарати было призвано олицетворять собой Бразилию
как зарождающуюся великую державу.Больших усилий стоит ему отодвинуть куда-нибудь по¬
дальше макаронную фабрику, соседство с которой вызывает
беспокойство с точки зрения воспитания патриотических
чувств у молодых дипломатов: «Нельзя думать о высоком
предназначении своей страны, глядя на то, как на соседней
крыше сушатся макароны».К руководству МИД Рио-Бранко привлекает, с одной сто¬
роны, людей из мира науки, искусства и литературы, уже полу-15	Obras do Barao do Rio Branco, t. EX. Discursos. Rio de Janeiro, 1947,
p; 84.Таким со времен барона Рио-Бранко стало неофициальное название
бразильского МИД, часто встречающееся в масс-медиа.36
чивншх известность в стране и за рубежом - Жоакима Набуко,
Родолфо Дантаса, Эуклидеса да Кунью , Грасу Аранья , с дру¬
гой - молодежь, успевшую зарекомендовать себя в работе над
решением территориальных споров в Палмас и Амапа - Доми-
сио да Гаму, Мониза де Арагао, Энеаса Мартинса. Завоеванный
им авторитет дает возможность не экономить на мелочах, и к
1905 г. бразильский МИД уже почти ни в чем не уступает ана¬
логичным ведомствам «великих держав» - знаменитым
Кэ д'Орсэ или Форин Офису. Но самое главное - это то, что
верный обещанию, данному им в Морском клубе, Рио-Бранко
«превратил Итамарати в организацию, стоящую над партиями,
правительствами и политическими программами»16. Теперь он
может спокойно переходить к претворению в жизнь задуман¬
ного.*	Да Кунья Э. (1866 -1909) - известный писатель и журналист, военный
инженер, автор классического романа «Сертаны» (1902).** Аранья Г. (1868-1931) - писатель, основатель Бразильской академии
изящной словесности (1902).16	Napoleao A. Op. cit., р. 47.37
ГЛАВА ВТОРАЯ«НА МОНРО - МОНРО С ДОБАВКОЙ»История отношений Бразилии и США в начале XX в. пре¬
доставляет огромное поле для исследования любому, кто решит
заняться этой сложной и крайне интересной темой. Анализ по¬
священной ей обширной литературы не позволяет, по нашему
мнению, однозначно квалифицировать их как «дружествен¬
ные» или «партнерские», поскольку за официальной канвой все
время обнаруживается некая фигура умолчания. Кроме того, из
анализа событий зачастую изымается более широкий, глобаль¬
ный контекст, который характеризовался в те годы не просто
становлением США как новой великой державы, но и как дер¬
жавы империалистической. И, наконец, еще одно. Очень не¬
многие, пишущие по теме, пытаются разобраться в особенно¬
стях личности барона и его психологических качествах (что не
удивительно, ведь психология стала привлекаться к участию в
политическом дискурсе совсем недавно!). А без этого за фор¬
мальной картиной бразильско-американских отношений труд¬
но разглядеть их истинное содержание и направленность.За примерами далеко ходить не нужно. Так, на упоминав¬
шейся выше конференции, посвященной 100-летию вступления
Рио-Бранко на пост главы МИДа, один уважаемый историк вы¬
сказал мнение о том, что «Выдающийся Бразилец» был, прежде
всего, прагматиком, врагом всяких умозрительных доктрин и
схем, который действовал в политике, строго руководствуясь
здравым смыслом. С этим утверждением, кстати сказать, со¬
гласно большинство из тех, кто писал и пишет о бароне, будь то
в США, Бразилии или в любой другой латиноамериканской
стране. Но почему же тогда этот автор всего несколькими абза¬38
цами ниже приписывает Рио-Бранко желание следовать «прин¬
ципам и поведению, характерным для других частей света», а
его стремление максимально усилить бразильский флаг в 1906-
1911 гг. считает «иррациональным»?1 Этим противоречием,
которое, как мы полагаем, лежит в основе загадки барона Рио-
Бранко, отмечены работы и некоторых других авторов18. По¬
пробуем решить загадку «бразильского Сфинкса», отталкива¬
ясь от событий, которые после декабря 1902 г. развивались по
нарастающей.Первой проблемой, с которой Рио-Бранко пришлось
столкнуться на посту министра иностранных дел, стала про¬
блема Акре. Ее история вкратце такова. До начала XX в. эта
малоосвоенная территория на северо-восток от Бразилии общей
площадью в 191 тыс. кв. км. принадлежала Боливии. Доступ в
Акре был возможен только по рекам Пурус и Журуа, низовья
которых, благоприятные для судоходства, находились в Брази¬
лии, что облегчало ей возможность установления контроля de
facto над этой территорией. В конце XIX в. в Акре начгшось ак¬
тивное проникновение бразильских серингейрос, занятых до¬
бычей каучука из обильно произраставших там деревьев-
каучуконосов - гевей. Бразильская «борраша», или натураль¬
ный каучук, стала приносить все больший доход на рынках
США и европейских стран. В 1899 г. 60% его мирового произ¬
водства приходилось на Акре. Соответственно все больше бра¬
зильцев переселялись туда на жительство, и к началу XX столе¬
тия там их собралось уже около 60 тыс. человек.Логика хозяйственного освоения не ведает преград и со¬
бытия, которые имели место в 1835 г. в бывшем мексиканском
Техасе, в мельчайших деталях повторились потом в бывшем17	Rio Branco, a America do Sul e a modemiza9§o do Brasil. Гextos do
Seminario. Brasilia, 2002, p. 367, 384-385.18	См., например: Bums B. The Unwrtitten Alliance. Rio Branco and Brazil-
ian-American Relations. New York, 1966; Storrs K.L. Brazil's Independent
Foreign Policy 1961-64: Background. Tenets, linkage of Domestic Policies
and Aftermath. New York, 1973; Wesson R. The United States and Brazil.
Limits of Influence. New York, 1981.39
боливийском Акре. В истории есть немного исключений из
этого правила, о котором, наверное, не стоит забывать россий¬
ским руководителям, если их заботят судьбы Сибири и Дальне¬
го Востока.В 1898 г. бразильцы под руководством Пласидо де Кастро
подняли в Акре восстание с целью отделения этой территории
от Боливии и присоединения ее к «Стране Южного креста».
Возникший кризис сразу же затронул другие страны: соседнюю
Перу, которая оспаривала у Боливии права на территорию
площадью 442 тыс. кв. км (в нее входили те самые 191 тыс. кв.
км боливийского Акре), а также Соединенные Штаты Америки.
Последние были озабочены интересами своих граждан - пай¬
щиков транснациональной компании «Боливиэн Синдикейт» со
штаб-квартирой в Нью-Йорке, которой президент Боливии
Пандо передал 11 июля 1902 г. все права на разработку каучу¬
коносов на 30-летний срок с перспективой автоматического
продления на последующие 30 лет, причем, как отмечал амери¬
канский исследователь Брэдфорд Барнс, «по условиям контрак¬
та «синдикат» получал над Акре «почти неограниченный суве¬
ренитет»19. Очевидно, Боливия рассчитывала на какие-то га¬
рантии со стороны правительства США в случае обострения
противоречий с Бразилией, тем более что в числе пайщиков
«синдиката» был двоюродный брат президента США Теодора
Рузвельта, Уильям - глава фирмы «Рузвельт и сыновья», а го¬
сударственный секретарь Дж. Хэй неоднократно в частном по¬
рядке брал на себя функции адвоката этой корпорации.Перспектива прихода «синдиката» подлила масла в огонь
восстания. В 1902 г. бразильцам удалось изгнать из Акре боли¬
вийскую администрацию, но Пандо не думал уступать и напра¬
вил в мятежную область экспедиционный корпус для восста¬
новления порядка.Перед Рио-Бранко вставала трудная задача: решить спор,
не допустив вооруженного конфликта с Боливией и обострения
отношений с Перу. Но самым сложным было избежать вмеша-19 Bums В. Op.cit., р. 77.40
тельства на стороне Боливии Соединенных Штатов, которые
уже начинали чувствовать себя в Южной Америке «совсем, как
дома».Люди, жившие в начале XX в., наверное, также остро
ощущали перемены в своей жизни, как и мы, вступившие в век
XXI. И хотя термин «глобализация» тогда не существовал,
многие объективные признаки этого явления были налицо.
Страны и континенты связывались между собой железнодо¬
рожным, пароходным и телеграфным сообщением, недавно
изобретенное радио за считанные мгновения перебрасывало
информацию с одного конца света на другой. На полишческой
карте мира появлялись новые государства, возросла аьсгивность
первых международных организаций (Всемирный почтовый
союз, 1878 г.). Время и расстояния сокращались, отдаленные
континенты, находившиеся ранее в изоляции, как, например,
Латинская Америка, или пребывавшие в историческом сне, как
большая часть Азии, втягивались в процесс нового междуна¬
родного разделения труда.Мировая политика все больше переставала быть уделом
«великих держав» «Старой Европы». После испано-американ¬
ской войны (1898) к «концерту великих» добавились США -
первая страна за пределами «старушки Европы» и к тому же
бывшая колония. Она привнесла в привычное восприятие «ме¬
ждународного права цивилизованных народов» изрядный эле¬
мент непредсказуемости, который был связан с принципами
демократии, равенства и самоопределения. Вскоре статус «ве¬
ликой державы» добудет себе азиатское государство - Лпония.Одновременно стали появляться признаки формирования
того, что мы назвали бы сегодня «глобальным сообществом».
По инициативе России в 1899 г. в Гааге состоялась первая кон¬
ференция мира, которая дала надежду на то, что попытки со¬
гласования воли всех государств Земли - «великих» и «малых»,
будут продолжаться и далее. В Гааге на глобальную арену
впервые вышли Китай, Сиам, Персия, Болгария, Сербия, Румы¬
ния и Черногория. Из латиноамериканских стран на конферен¬
ции присутствовала только Мексика.41
Но представленная картина начала прошлого столетия бы¬
ла бы неполной, если бы мы не указали еще на одно обстоя¬
тельство. По нашему мнению, именно тогда, с легкой руки Со¬
единенных Штатов, на смену старому империализму, который
до тех пор открыто и без тени смущения нес киплинговское
«бремя белого человека», стала приходить столь знакомая нам
по сегодняшним дням политика «благожелательного гегемо¬
низма» и двойных стандартов.Победив под лозунгами свободы и демократии монархиче¬
скую Испанию, США распорядились плодами победы вполне
по-старому: они сделали своими колониями бывшие испанские
Филиппины, Пуэрто-Рико и остров Гуам, огнем и мечом пода¬
вили восстание на Филиппинах и установили на Кубе унизи¬
тельный для национального достоинства кубинцев полуколо¬
ниальный режим.Аппетит, как известно, приходит во время еды. Теперь Со¬
единенные Штаты обратили свои взоры к независимым госу¬
дарствам Латинской Америки, полагая, что выдуманная ими
теория о «предначертанности судьбы» (Manifest Destiny) так
или иначе должна будет привести их всех под руку «дядюшки
Сэма». Но с независимыми и в большинстве своем формально
демократическими странами надо было действовать по-новому:
собственное антиколониальное прошлое и благородные внеш¬
неполитические принципы не позволяли «Цитадели всемирной
демократии» «рубить с плеча».2	апреля 1889 г. в Вашингтоне по инициативе США со¬
стоялась первая межамериканская конференция, на которую
пригласили все латиноамериканские государства, а в октябре
1901 г. в Мехико открылась вторая. На них был подписан ряд
общих документов и создан единый координационный орган -
Международное бюро американских республик. Его возглавил
государственный секретарь США. Конференции были проник¬
нуты идеей особой «общности интересов» и «единства судеб»
стран Западного полушария.Идеология панамериканизма основывалась на «Доктрине
Монро» - односторонней декларации, составленной президен¬42
том США Дж. Монро в 1823 году. Ее смысл заключался в
стремлении Соединенных Штатов воспрепятствовать попыт¬
кам колонизации странами Европы новых территорий в Аме¬
риках. Одновременно США брали на себя обязательство не
участвовать в европейских делах. Теперь, испытав сил)' в войне
с Испанией, Вашингтон не хотел ограничивать свое влияние
географически близким ему карибским и центральноамерикан¬
ским субрегионами, а намеревался распространить его на все
полушарие. Очевидно, именно эту пропаганду либеральных
панамериканских идей, которая скрывала вполне привычные
эгоистические интересы, и имел в виду Э. Прадо, когда преду¬
преждал об опасности веры в «бескорыстную дружбу» США.Однако наряду с «новым» империализмом, подышавшим
неплохие надежды на будущее, сохранялся и продолжал актив¬
но действовать «старый». Он не склонен был рядиться в либе¬
ральные одежды, а по-прежнему действовал весомо, грубо и
зримо. Особым аппетитом здесь отличались Германия, Италия
и Япония, спешившие обзавестись столь же обширными замор¬
скими владениями, как и старые колониальные державы - Анг¬
лия и Франция.В октябре 1902 г. в германском ВМФ была создана «аме¬
риканская эскадра» в составе крейсеров «Винета», «Г азелле»,
«Фальке» и канонерской лодки «Пантера» под командованием
фрегатен-калигана фон Шедера. Правительство США отне¬
слось к этому без особого энтузиазма. А уже в декабре 1902 г.
корабли Великобритании и Германии в ответ на дефолт, объяв¬
ленный Венесуэлой, захватили и потопили несколько венесу¬
эльских кораблей и подвергли бомбардировке порты Ла-Гуайра
и Пуэрто-Кабельо. 20 декабря к блокаде венесуэльских портов
присоединилась Италия. В январе следующего года германские
корабли продолжали бомбардировки и несколько раз входили
во внутренние воды Венесуэлы - лагуну Маракайбо. Тогда Со¬
единенные Штаты, опасаясь за судьбы «Доктрины Монро»,
«надавили» на Германию и заставили ее пойти на компромисс.
13 февраля 1903 г. в Вашингтоне были подписаны соглашения
между Венесуэлой и тремя европейскими державами. Венесу¬43
эла обязалась возместить убытки последним путем передачи им
30% таможенных пошлин, взимаемых ею в своих портах.Начинающийся новый передел мира, при котором религи¬
озные и династические предпосылки для casus belli уступили
место экономическим (экономика заняла место религии!), за¬
ставлял Бразилию срочно определиться с новой долгосрочной
внешнеполитической стратегией. Далеко не самая богатая, а в
военном плане откровенно слабая страна, имеющая континен¬
тальные размеры и обладающая всем набором мыслимых (и
гтя-жр. немыслимых!) природных богатств, она была бы идеаль¬
ным объектом для колонизации в мире, где «свободных» тер¬
риторий уже не оставалось. А ведь еще в 1895 г. Руй Барбоза,
по горячим следам бомбардировки японским флотом китайско¬
го порта Вейхайвэй и как бы предвидя последующую судьбу
Венесуэлы, предупреждал, что «военно-морская блокада Рио-
де-Жанейро, побережья у штата Сан-Пауло и устья Амазонки
может парализовать всю внешнюю торговлю Бразилии и иметь
самые неблагоприятные последствия» °.Особо сильное беспокойство вызывала Амазония - этот
«континент в континенте», активное освоение которого за не¬
имением сил и средств Бразилия оставляла на будущее. Начи¬
ная с 1850 г. бассейн Амазонки был постоянным объектом
внимания Соединенных Штатов. Вашингтон выступал за
принцип свободного международного судоходства по этой
внутренней артерии Бразилии, которое открыло бы двери к
созданию там американских предприятий, пользующихся пра¬
вами экстерриториальности. Это могло бы создать там обста¬
новку, схожую с предшествовавшей захвату ТехасаВ 1899 г. произошел совершенно особый случай, серьезно
обеспокоивший общественность страны. Тогда американская
канонерка «Уилмингтон» без разрешения бразильского прави¬
тельства поднялась вверх по Амазонке и ее притокам чуть ли неПредлог к началу военных действий (лат.).20	Цит. по: Turner Ch. Rui Barbosa. Brazilian Cruzader for the Essential
Freedoms. New York, 1945, p.160.44
до самой границы с Боливией. По непроверенным сообщениям,
капитан канонерки должен был доставить президенту Пандо
проект секретного соглашения между США и Боливией, на ос¬
нове которого Соединенные Штаты брали на себя обязательст¬
во оказать последней военную помощь в случае войны с Брази¬
лией из-за Акре21. Несмотря на то, что провокационный рейс
«Уилмингтона» был формально осужден президентом США У.
Маккинли, ситуация вокруг Акре серьезно накалилась. Масла в
огонь подпило сообщение посланника Бразилии в Вашингтоне
о том, что там уже ведутся секретные американо-боливийские
переговоры, которые должны будут решить судьбу этой терри¬
тории в обход Бразилии.Судя по многим достоверным источникам, к моменту при¬
хода Рио-Бранко на пост министра у него уже сложилось мне¬
ние относительно важнейших элементов новой внешнеполити¬
ческой стратегии Бразилии. Ими должны были стать: а) исполь¬
зование в интересах Бразилии межимпериалистических про¬
тиворечий и в этом плане попытка налаживания временного
тактического взаимодействия с США; б) создание союза трех
крупнейших стран Южной Америки - Бразилии, Аргентины и
Чили в целях противодействия возможной агрессии, от кого
бы она ни исходила, и упрочения позиции латиноамериканских
стран в мире; в) подключение Бразилии к активности «гло¬
бального сообщества» для утверждения принципов равенства,
невмешательства и неприменения силы; г) срочное укрепление
обороноспособности страны. Как прагматик и реалист барон
прекрасно отдавал себе отчет в невозможности одновременно¬
го следования по всем этим направлениям, имея в вид}/ их раз¬
носкоростную реализацию в зависимости от обстоятельств.Цель же этой стратегии была сформулирована министром
позднее. Выступая на Третьем латиноамериканском научном
конгрессе, который проходил в Рио-де-Жанейро в августе
1905 г., Рио-Бранко выразил надежду на «большое будущее»
Латинской Америки и пожелание того, чтобы четыре или пять21	Бандейра М. Указ. соч., с. 168-173.45
государств региона уже к середине XX в. догнали по уровню
развития страны Европы. Делом жизни барона отныне стало
достижение Бразилией национального величия и активное уча¬
стие ее в превращении Латинской Америки в один из центров
мировой политики или, как сказали бы мы сегодня, в один из
полюсов «многополярного мира».Но вначале нужно было еще решить остававшиеся терри¬
ториальные споры, которые мешали проведению латиноамери¬
канской политики Итамарати, и срочно снять наиболее слож¬
ную проблему - Акре.Для этого Рио-Бранко избрал неортодоксальный подход.
Он не принял предложения Перу о начале трехсторонних пере¬
говоров по спорной территории, а решил распутывать акреан-
ский узел по частям. Сначала ему было необходимо устранить
из спора «Боливиэн Синдикейт», потом заняться спором с са¬
мой Боливией, а в самом конце урегулировать отношения с Пе¬
ру. Действовать приходилось быстро и без оглядки на реакцию
общественного мнения.«Синдикат» таил в себе главную опасность. Договор, под¬
писанный им с Боливией, Рио-Бранко квалифицировал как
«чудовищный правовой беспредел», поскольку он наделял су¬
веренными правами, принадлежащими государству, частную
корпорацию. «Попытка внедрения на нашем континенте систе¬
мы чартерных компаний, характерных для Африки и Азии...,
может поставить под угрозу его безопасность»22, - писал ми¬
нистр в письме на имя президента Р. Алвеса.Еще будучи посланником в Берлине, барон предпринимал
усилия по недопущению к участию в «синдикате» граждан
Германии, однако, как свидетельствует А. Лине, не строил ил¬
люзий относительно его истинной национальной принадлеж¬
ности. В беседе с госсекретарем по иностранным делам фон
Рихтгофеном Рио-Бранко заявил: «Синдикат», стремящийся
выдать себя за многонациональную компанию, поощряет уча¬22	Odras do Barao do Rio Branco, t. V, p. 16.46
стие в нем английских, германских и других европейских капи¬
талов. Но на деле он является американским предприятием»23.Даже находясь за границей, барон прекрасно чувствовал
настроения на родине. «Беспокойство бразильцев... вызвано их
страхом перед Северо-американскими Соединенными Штата¬
ми», - писал в телеграмме на имя министра иностранных дел
графа В.Н. Ламздорфа российский представитель в Рио-де-
Жанейро. «Бразильцы исконно боялись могущественной Севе¬
роамериканской республики и всегда подозревали ее is вожде¬
лениях на северные штаты свои. В последнее время империа¬
листические тенденции С.Ш. еще более обрисовались и Брази¬
лия справедливо, по моему мнению, видит в аренде ими облас¬
ти Акре серьезную для себя опасность»24.Вскоре после прихода в Итамарати Рио-Бранко принял
решение о закрытии навигации по Амазонке в направлении ее
верховий. И вовремя! Это лишило представителей «синдика¬
та», прибывших в бразильский порт Манаус, возможности
обеспечить свое физическое присутствие в Акре, в то в|ремя как
госсекретарь Хэй уже давал американскому посланншу в Бра¬
зилии инструкцию «защищать интересы американских граж¬
дан».В письме на имя Хэя посланник США в Бразилии Сигер
назвал действия бразильского правительства «отвратительны¬
ми», не замедлив квалифицировать их как «угрозу Соединен¬
ным Штатам»25. Вашингтон заявил протест, вслед за которым
последовали аналогичные демарши Германии, Англии и Фран¬
ции.В ответной ноте Рио-Бранко заявил, что Боливия была не¬
правомочна предоставлять концессию без консультации с од¬
ной из заинтересованных сторон - Бразилией, а также указал на
факт нарушения самими Соединенными Штатами «Доктрины23	Цит. по: Lins A. Op.cit., р. 249.24	Архив внешней политики России (далее - АВПР), ф. Канцелярия,
1902, д. 82, л. 12.25	Hill L.F. Diplomatic Relations Between the US and Brasil. Durham, 1932,
p. 288.47
Монро». Использовав факт присутствия среди пайщиков «син¬
диката» иностранцев, он фактически обратил американскую
доктрину против самих США, подчеркивая недопустимость
превращения какой-либо части Америк в колонию европейцев.
«В ответ на Монро - Монро с «добавкой», - говорил тогда,
смеясь, барон де Рио-Бранко»26.За этим пассажем, считает современный бразильский ди¬
пломат и ученый Желсон Фонсека, скрывалось намерение ба¬
рона придать «Доктрине Монро» многосторонний характер с
тем, чтобы постараться вовлечь США в «широкий переговор¬
ный процесс»27. С помощью переговоров он намеревался убе¬
речь Бразилию от интервенций не только со стороны «великих
держав» Старого Света, но и, как показало «дело Акре», со сто¬
роны самих Соединенных Штатов.Столкнувшись с решительной позицией Итамарати, госде¬
партамент пошел на уступки, согласившись на денежную ком¬
пенсацию в 110 тыс. фунтов стерлингов, которые под давлени¬
ем банкирского дома Ротшильдов Бразилия была вынуждена
уплатить «синдикату».Б. Барнс считает, что «главным и наиболее убедительным
аргументом» в «деле Акре» стала «Доктрина Монро»28. Впо¬
следствии Рио-Бранко еще не раз будет использовать панаме¬
риканскую риторику в качестве средства для защиты нацио¬
нальных интересов своей страны.Добиваясь мирного урегулирования с Боливией, барон из¬
брал путь, который вызовет критические отклики в прессе и
даже станет причиной временного охлаждения его отношений
с Р. Барбозой. Он, во-первых, распорядился об отправке в Акре
бразильских войск, что тут же вызвало обвинения печати в
«милитаризме» и «провоцировании войны», во-вторых, отка¬26	Барраль-Монферра. От Монро до Рузвельта (1832-1905). М.-Л., 1925,
с. 162.27	Rio Branco, a America do Sul e a Modemiza9ao do Brasil, p. 404.28	Bums B. Op.cit, p. 81.48
зался от хорошо зарекомендовавшего себя метода арбитража и
прибег к прямым переговорам.Посылка войск (кстати, вполне законная по условиям бо¬
ливийско-бразильского соглашения от 1867 г.) была шюбходи-
ма, потому что Боливия еще раньше направила солдат в Акре, а
образование «вакуума силы» только подстегнуло бы начало
военных действий. При этом барон сообщил в Ла-Пас, что не
хочет разрыва отношений и оставляет дверь для переговоров
открытой.Отказ Рио-Бранко от арбитража был обусловлен глк юри¬
дическими, так и практическими обстоятельствами. Предыду¬
щие правительства страны не ставили вопрос об Акре, считая,
что оно принадлежит Боливии. Первое, что сделал барон, было
объявление Акре «спорной территорией» на основе оговорки о
«коренном изменении обстоятельств» (clausula rebus sic stan¬
tibus), которая существует в международном праве. Однако,
несмотря на то, что за последние 10 лет обстоятельств ta дейст¬
вительно изменились и большинство населения Акре теперь
составляли бразильцы, ссылка на rebus sic stantibus все-таки
давала немного шансов на победу. Документальных оснований,
подтверждающих юридическую принадлежность этой терри¬
тории Бразилии, как это было в случае со спорами в Палмас и
Амапа, у барона не было, а использование принципа uti pos¬
sidetis de facto (т.е. по принципу фактического, а не юридиче¬
ского владения), допустимое в отношениях между лашноаме-
риканскими странами, вряд ли могло бы быть принято во вни¬
мание европейским арбитром.Кроме того, барон, очевидно, учитывал, что представитель
какой-либо европейской «великой державы» не мог быть бес¬
пристрастен в отношении США и интересов европейских пай¬
щиков американского «синдиката». Эти опасения по,!дверди-
лись двумя годами позднее, когда итальянский король Виктор-
Эммануил Ш в споре между Бразилией и Британской Гвианой,
где «Страну Южного креста» представлял Жоаким Набуко,
вынес решение в пользу могущественной «владычицы морей».
Италия тогда была крайне заинтересована в установлении бла¬49
гоприятного modus vivendi* между английским и итальянским
флотами в Средиземном море.Пойдя на прямые переговоры, не имея на руках серьезных
юридических «козырей», Рио-Бранко сознательно рисковал,
рассчитывая на силу геополитических и экономических реалий.И не проиграл.17 ноября 1903 г. в Петрополисе - небольшом городке с
блестящим имперским прошлым, в скромной вилле под назва¬
нием Вестфалия, где барон любил коротать редкие свободные
от работы в столице дни, был подписан Петрополисский дого¬
вор. По договору Бразилии отходила вся территория Акре.
Взамен (в порядке цессии) Бразилия уступала Боливии терри¬
торию немногим больше 3 тыс. кв. км. между реками Мадейра
и Абуна. Она обязалась также выплатить соседней стране ком¬
пенсацию в 2 млн. фунтов стерлингов за утраченные террито¬
рии и построить железную дорогу Мадейра - Маморе в обход
водопадов на р. Мадейра, которая давала возможность Боливии
экспортировать каучук по рекам бассейна Амазонки к Атлан¬
тическому океану.Договор встретил неоднозначную реакцию в Бразилии.
Особое недовольство вызывали положения о компенсациях.
Руй Барбоза, участвовавший в переговорах, даже покинул их в
знак протеста накануне его подписания. Он считал, что Брази¬
лия согласилась на «недопустимые», по его мнению, уступки и
проявила «чрезмерное благородство». В письме барону от 14
сентября он рекомендовал «в случае, если Боливия будет про¬
являть неуступчивость, переговоры прекратить и предоставить
повстанцам в Акре самим решить проблему, урегулировать ко¬
торую оказалось невозможно»29.Конгресс Бразилии с трудом ратифицировал Петрополис¬
ский договор. Многие говорили, что он в отсутствие догово¬
ренности с Перу не давал еще окончательного решения про¬*	Способ существования (лат.). Иначе - разграничение интересов.29	Цит. по: Rio Branco, a America do Sul е a Modemiza^ao do Brasil,
p. 188.50
блемы, и упрекали барона за отказ от арбитража. Казалось, его
звезда, просияв недолгое время в зените, стала клониться к за¬
кату. Монархисты клеймили его как защитника интересов рес¬
публики, республиканцы обвиняли в предательстве ее интере¬
сов. Рио-Бранко аргументировано отвечал всем критикам на
страницах газеты «Жорнал де комерсио», выступая под псев¬
донимом Кент.И все-таки судьбу договоров решает время. Пецюполис-
ский договор, в отличие от многих других в разных частях све¬
та, стал не яблоком раздора, а основой дружественных отноше¬
ний между двумя странами. За более чем сто лет существова¬
ния он доказал свою пользу, навсегда сняв территориальную
проблему, омрачавшую отношения между Бразилией и Боли¬
вией. Без этого, кстати, было бы невозможным сещгщяшнее
участие обеих стран в интеграционном объединении Меркосур.«Чрезмерное благородство» отнюдь не было признаком
непрофессионализма или какой-то особой уступчивости баро¬
на. Оно было частью продуманной стратегии, направленной
на становление и укрепление латиноамериканских союзов.
Позднее эта стратегия не раз проявит себя в вопросе о призна¬
нии Панамы, при разграничении границ с Уругвайской респуб¬
ликой и т.д.В «деле Акре» Рио-Бранко показал, как важно иногда раз¬
делять дипломатию и политику. Становясь выше групповых,
партийных и идеологических интересов, игнорируя, если необ¬
ходимо, даже мнение друзей, он пользовался дипломатией как
искусством, которое имеет свои, не подверженные конъюнкту¬
ре законы, ради отстаивания интересов страны в целом. И, на¬
верное, прав известный бразильский историк Амадо Луис Сер-
то, когда говорит о том, что «в своей внешней политике барон
руководствовался традициями имперской дипломатии - стано¬
виться над перипетиями внутрипартийной борьбы и руково¬
дствоваться высшими целями» °. Если так, то это, видимо, еще
одно свидетельство в пользу императорской власти.30	Rio Branco, а Атёпса do Sul е a Modemizagao do Brasil, р. ЗОС'.51
После ратификации Бразилией Петрополисского договора
в феврале 1904 г. Перу неожиданно ввела войска в верховья рек
Пурус и Журуа, которые считала своими. Бразилия ответила
тем же и конфисковала на Амазонке судно с оружием, направ¬
лявшееся в перуанский порт Икитос. После короткого периода
напряженности в отношениях между двумя странами было
принято решение о нейтрализации спорной территории и соз¬
дании совместной комиссии для определения границ и подго¬
товки соответствующего договора. Рио-Бранко поручил возгла¬
вить бразильскую часть комиссии своему другу, писателю и
военному инженеру Эуклидесу да Кунье, которого он незадол¬
го до этого привлек на дипломатическую работу.Здесь следует отметить еще одно важное качество барона:
он умел хорошо разбираться в людях и подбирать помощников
не по принципу личной или партийной лояльности, а по дело¬
вым качествам и преданности интересам Бразилии. Добросове¬
стно заблуждавшемуся барон мог потом вновь доверить важ¬
ную дипломатическую миссию, как это было, например, в слу¬
чае с Р. Барбозой. В то же время никакая старая дружба не мог¬
ла вернуть его расположения к тому, кто по каким-то мотивам
пренебрег служебными обязанностями, как это произошло с
Оливейра Лимой.Двухгодичная работа Э. да Куньи в Амазонии, в самом
сердце «зеленого ада», оказалась сопряжена с неимоверными
трудностями, но принесла важные плоды: были уточнены гид¬
рографические характеристики местности и зафиксировано
верховье р. Пурус. Совместная комиссия составила подробные
карты, позволившие перейти непосредственно к уточнению
границ между тремя государствами на основе принципа uti pos¬
sidetis de facto. Окончательное решение было достигнуто толь¬
ко в 1909 г.: из 442 тыс. кв. км., на которые претендовала Перу,’ Лима Мануэл де Оливейра (1867-1928) - бразильский дипломат и ис¬
торик. В 1903 г., пытаясь добиться назначения посланником в какую-
нибудь из европейских стран, возражал против своего назначения в Пе¬
ру, чем серьезно нарушил планы барона. Позднее активно выступал в
печати против политики Рио-Бранко. Похоронен в США.52
Бразилия получала около 403 тыс. (включая территории, отдан¬
ные по Петрополисскому договору), а Перу - 39 тыс. кв. км.
Кроме того, Бразилия уступала соседней стране право свобод¬
ного судоходства по рекам, аналогичное тому, какое ранее пре¬
доставило Боливии.Так, раз и навсегда, без единого выстрела был решен
сложный узел противоречий, завязавшийся в центре южноаме¬
риканского континента. Отличие его от двух других, ранее раз¬
решенных бароном де Рио-Бранко, заключалось в том, что, как
признавал он сам, здесь речь шла уже не об обосновании закон¬
ных прав Бразилии, а о расширении ее границ за счет соседей.
Однако можно ли говорить об этом как об «экспансии» в том
негативном смысле, какой обычно вкладывается в это понятие?
Наверное, нельзя. Ведь условия, которые предложил Рио-
Бранко, были таковы, что ни Боливия, ни Перу с тех пор ни разу
не обвинили Бразилию в «экспансии» и не выступили с требо¬
ванием пересмотра заключенных договоров (а ведь в истории
было немало прецедентов подобного!).Критерий времени неопровержим.По мере того, как постепенно снижалась напряженность
вокруг Акре, на министра накатывалась череда другах про¬
блем, требовавших настоятельного решения и постеленного
включения элементов задуманной им внешнеполитической
стратегии.В ноябре 1903 г. США подписали с новообразовавшейся
республикой Панама кабальный договор, согласно которому
получали «на вечные времена» право на оккупацию части па¬
намской территории и установление контроля над ней для
строительства межокеанского канала. Они могли теперь сво¬
бодно высаживать войска в любой части этой страны. Строи¬
тельство канала и эксплуатация его Соединенными Штатами
облегчала распространение проекции их ВМФ на все Западное
полушарие. Это обстоятельство не мог не учитывать в своей
политике барон де Рио-Бранко.В декабре 1904 г. на свет появляется печально знаменитый
«вывод» президента США Теодора Рузвельта из «Доктрины53
Монро», получивший название «политика большой дубинки».
В своем послании Конгрессу президент заявил, что привержен¬
ность Соединенных Штатов этой доктрине может заставить их
в случае внутренних беспорядков в латиноамериканских стра¬
нах осуществлять там функции «международной полицейской
силы». Вашингтон недвусмысленно давал понять всему миру,
что рассматривает страны Латинской Америки как сферу сво¬
его исключительного влияния.В литературе существует мнение, что Рио-Бранко, вначале
«с прохладцей» относившийся к США, впоследствии, после
того как «узнал поближе» американцев, пожив в Нью-Йорке и
Вашингтоне, а особенно после решения Г. Кливлендом спора в
Палмас в пользу Бразилии, изменил свое мнение об этой стра¬
не31. Думается, что такое мнение не соответствует
действительности.«Я предпочитаю укреплять отношения с Европой перспек¬
тиве отдаться в руки Соединенных Штатов»... «Вашингтон
всегда был основным центром интриг и петиций с просьбами о
вмешательстве в дела Бразилии со стороны некоторых наших
соседей, постоянных соперников или временных недоброжела¬
телей»3 , - эти слова барона, часто цитируемые многими авто¬
рами, вряд ли оставляют сомнения относительно подлинного
восприятия «Заслуженным Бразильцем» «Великой Северной
Сестры» (так в те годы торжественно именовались США в бра¬
зильской печати). Но профессиональный дипломат, тем более
министр иностранных дел, который, как врач, обязан исповедо¬
вать принцип «не навреди!», вряд ли мог позволить себе рос¬
кошь руководствоваться эмоциями.Жестокая реальность, а не мифическая симпатия к «амери¬
канским идеалам» (непонятно откуда взявшаяся, если учесть,
что барон до конца своих дней оставался монархистом!), заста¬
вила его искать временного, тактического сближения с США.31	См. например: Barao do Rio Branco. Uma biografia fotografica, p. 87.32	Цит. no: Lins A. Op.cit., p. 143; Barao do Rio Branco. Uma biografia
fotografica, p. 88.54
В начале века произошла переориентация экономики Бра¬
зилии с Англии на Соединенные Штаты. К 1912 г. туда направ¬
лялось уже до 36% бразильского экспорта, тогда как в Велико¬
британию - всего 15%. Но дело было не только, да и не столько
в этом.Вашингтон весьма активно заявил о себе как о новом и
наиболее динамичном участнике мировой политики. Посред¬
ничество президента Т. Рузвельта, позволившее подвеет итоги
русско-японской войны (1905), участие США в Альхесирас-
ской конференции, которая на время снизила остроту франко¬
германских противоречий (1906), заставили «Старую Европу»,
разделенную на антагонистические союзы и постепенно скаты¬
вающуюся к полномасштабному конфликту, все чаще обра¬
щать взоры в сторону американской дипломатии.Это обстоятельство было отмечено и Рио-Бранко, что яв¬
ствует из его телеграммы в Вашингтон, отправленной и 1905 г.:
«Истина в том, что если раньше великие державы существова¬
ли только в Европе, то теперь они первые признают существо¬
вание в Новом Свете мощного государства, с интересами кото¬
рого обязаны считаться.. .Североамериканская держава утвер¬
ждает принципы своей внешней политики ... без околичностей
и с откровенным высокомерием, особенно в отношениях с мо¬
гущественными правительствами Европы, а те или не реагиру¬
ют, или с благодарностью принимают американское участие» 3.Брэдфорд Барнс, автор концепции «Негласного альянса»
между Бразилией и США, якобы имевшего место в годы пре¬
бывания Рио-Бранко на посту министра, приводит в о<5основа-
ние следующие факты: первое - повышение дипломатаческих
представительств обеих стран до уровня посольств по инициа¬
тиве Бразилии (декабрь 1904 г.); второе - признание Бразилией
новообразовавшейся Панамской республики (март 1904 г.);
третье - проведение в Рио-де-Жанейро Третьей панамерикан¬
ской конференции (июль-август 1906 г.), ставшей «апогеем33	Цит. по: Вагао do Rio Branco. Uma biografia fotografica, p. 87.55
дружбы» двух республик34. Однако при ближайшем рассмот¬
рении эти действия представляются нам скорее закономерным
развитием элементов общей внешнеполитической стратегии,
избранной бароном для защиты национальных интересов своей
страны, нежели политикой, целью которой было бы построение
долгосрочного союза с Вашингтоном. Существование такого
союза вряд ли могло представляться естественным барону, на¬
верняка отдававшему себе отчет в принципиальном различии
интересов двух стран на мировой арене.Что касается посольств, то Бразилия была не первой лати¬
ноамериканской страной, пригласившей американского посла.
До нее это сделала Мексика. Шаг Итамарати объяснялся есте¬
ственным стремлением обеспечить послу Бразилии возмож¬
ность выхода в чрезвычайных обстоятельствах на прямой кон¬
такт с президентом США, на что обычный посланник не имел
права. Кстати, и сам Б. Барнс отмечал, что в «деле Акре» Ассиз
Бразил (посланник Бразилии в Вашингтоне) «мог бы действо¬
вать более оперативно, имей он постоянный доступ к Т. Руз¬
вельту»35.Гораздо больший интерес представляет, по нашему мне¬
нию, выбор Рио-Бранко кандидатуры первого бразильского
чрезвычайного и полномочного посла.Им стал известный писатель, политик, историк и дипломат
Жоаким Набуко (1849-1910). Он - одна из колоритнейших фи¬
гур бразильской дипломатии начала двадцатого столетия. Бле¬
стящий оратор, интеллектуал и эстет, внешне Набуко являл со¬
бой эталон дипломата, внутренне же оставаясь политиком, т.е.
приверженцем партии, идеи. Его коньком был либерализм, а
«партией» - Соединенные Штаты Америки. Романтизм, при¬
сущий этому человеку, заставлял его принимать США целиком,
не делая никаких исключений даже для политики «большой
дубинки». Монроизм и American way of life были д ля Набуко,
по свидетельству современников, чем-то вроде светской рели¬34	Bums В. Op. cit., р. 64.35	Ibid., р. 95.56
гии. «Для меня «Доктрина Монро» означает такое же полное
наше отстояние от Европы, как Земли от Луны. В этих услови¬
ях наша дипломатия должна делаться главным образом в Ва¬
шингтоне», - заявлял он36. Идеалист и мечтатель, глубоко веро¬
вавший в некий «общечеловеческий идеал», Набуко считал ус¬
таревшими такие понятия, как «суверенитет» и «национальные
интересы», призывая страны Латинской Америки передать ве¬
дение своих внешних дел в руки Соединенных Штатов. Спустя
90 лет после описываемых нами событий бразильский дипло¬
мат, наверное, неплохо смотрелся бы в антураже российского
министра иностранных дел А.В. Козырева.Набуко с радостью принял предложение барона, тем более
что на первых порах был уверен: «монроизм» Рио-Бранко тож¬
дественен его собственному. Вскоре, однако, стало складывать¬
ся впечатление, что посол нужен в Вашингтоне как украшение
светских салонов и глашатай прописных истин. Постепенно и
сам Набуко начал опасаться, что его усилия по укреплению
дружбы с Вашингтоном «не находят отзвука в Итамарати, где,
как отмечал современный бразильский историк Ф. Тейшейра
Виньоза, искали пути, отличные от тех, которые им предлага¬
лись»37. Супруга посла, Каролина Набуко, писала, что ее муж
«далеко не всегда обнаруживал у Рио-Бранко равный энтузиазм
в отношении панамериканизма» и часто негодовал по поводу
намерения министра «низвести роль посла до уровня простого
исполнителя инструкций из центра»38.Эти настроения отразились в письме Набуко на тш ново¬
избранного президента Афонсо Пены, где посол просил пере¬
вести его на другой пост в том случае, если политика Бразилии
будет «недостаточно проамериканской»39.Но Набуко остался на своем посту. Очевидно, его талант
создавать «эффект присутствия» соответствовал намерениям36	Nabuco С. A Vida do Joaquim Nabuco. Rio de Janeiro, 1958, p. 402.37	Rio Branco, a America do Sul e a Modemizaijao do Brasil, p. 165.38	Nabuco C. Op.cit., p. 444.39	Ibidem.57
барона в тот период. Современники отмечали жалобы посла:
«Рио-Бранко мне не пишет, не делится своими замыслами, и я
не могу ничего планировать заранее, между ним и мною что-то
не сложилось»40. Все это, на наш взгляд, серьезно обесценивает
мнение Б. Барнса и других американских исследователей о яко¬
бы «беспрецедентном» значении для Бразилии установления
отношений с США на уровне послов. Если такое значение и
было, то оно носило утилитарный характер, обусловленный
стратегическими замыслами барона.Показательным стал инцидент с германской канонерской
лодкой «Пантера». Этому небольшому кораблю (водоизмеще¬
ние - 1000 т., вооружение - 6 легких орудий) суждена была пе¬
чальная слава. Историкам он стал известен в основном благо¬
даря так называемому «Прыжку «Пантеры», который спрово¬
цировал Агадирский кризис в отношениях между Германией и
Францией (июль 1911 г.). С тех пор в политике привился тер¬
мин «дипломатия канонерок». Гораздо менее известно, однако,
что этот международный кризис по счету был уже вторым, в
котором участвовала злополучная «Пантера».27 ноября 1905 г., когда канонерка находилась на стоянке в
порту Итажаи (штат Санта-Катарина), офицеры корабля нару¬
шили суверенитет Бразилии, попытавшись задержать на берегу
германского подданного, бежавшего из страны, чтобы укло¬
ниться от воинской службы. Рио-Бранко незамедлительно вы¬
разил кайзеровскому правительству энергичный протест. Он
потребовал от Германии официального извинения, пригрозив в
случае отказа захватом «Пантеры». В подкрепление своих слов
барон распорядился немедленно отправить в Итажаи две бра¬
зильские канонерки - «Тимбира» и «Тамойо».Интересен диалог между Рио-Бранко и германским по¬
сланником фон Трейглером, состоявшийся в резиденции баро¬
на в Петрополисе 9 декабря:40 Ibid., р. 167.58
-	Фон Трейтлер: «Вынужден заявить, что с Вашей стороны
подобный шаг был бы расценен Германской империей как
очень серьезная провокация».-	Рио-Бранко: «Еще более серьезной провокацией было на¬
рушение бразильского суверенитета».-	Фон Трейтлер: «Но, Ваше Превосходительство, это было
бы равносильно объявлению войны...»-	Рио-Бранко: «Ну, что же. Значит войны не избежать.. .»41В конце концов, Германии пришлось принести извинения.
В печати немедленно появились сведения о том, что в разгар
кризиса Ж. Пабу ко по собственной инициативе обратился за
помощью к США. Рио-Бранко, за все это время «ни разу не
упомянувший о возможности обращения за поддержкой к Ва¬
шингтону», потребовал у посла немедленно опровергнуть дан¬
ное сообщение, что и было им сделано42.Впоследствии барону придется еще не раз сталкиваться с
самостоятельными инициативами своего посла, но, как бы то
ни было, назначение Набуко сыграло важную роль: оно на вре¬
мя сняло обострение неприязни между двумя странами после
«дела Акре» и дало Рио-Бранко возможность начать поиск так¬
тического взаимодействия с США. «Набуко, - отмечал М. Бан¬
дейра, - хвастался, что его высказывания сформировали у аме¬
риканского правительства впечатление, что оно могло пола¬
гаться на искреннюю дружбу Бразилии и на ее поддержку
«Доктрины Монро»43.Увлечение Набуко «панамериканскими идеалами» стали
проецировать и на Рио-Бранко, который не спешил ср»азу «от¬
крещиваться» от них. «Из моих бесед с Рио-Бранко можно за¬
ключить, что на политику президента Рузвельта в Латинской
Америке взирают с подозрением, однако я верю в то, что он не
разделяет этих чувств и вериг в наши добрые намерения», -
сообщал в те дни в Вашингтон американский посланник в Рио-41	Цит. по: Lins A. Op. cit, р. 346-347.42	Bums В. Op.cit., р. 106.43	Бандейра М. Указ.соч., с. 186.59
де-Жанейро44. Позднее, однако, даже такие рьяные защитники
идеи «стратегического союза», как, например, Ф. Ганзерт, вы¬
нуждены будут признать, что «Рио-Бранко далеко не всегда и
не во всем разделял энтузиазм Набуко в отношении панамери¬
канизма»45.Еще одним шагом, на время сгладившим противоречия,
было признание Бразилией Республики Панама. Но и здесь
четко просматривалось стремление барона не «угодить США»,
а следовать собственной стратегии.Соединенные Штаты активно добивались признания сво¬
его полупротектората латиноамериканскими странами, стре¬
мясь легализовать тем самым приобретения по американо¬
панамскому договору 1903 года. «Американское правительст¬
во, - сообщал в Буэнос-Айрес аргентинский посланник в Ва¬
шингтоне, - упорно хлопочет о признании и затягивание его
понимает как акт молчаливого осуждения и скрытой враждеб¬
ности»46. Причем всем было ясно, что новообразовавшееся го¬
сударство не могло долго оставаться непризнанным.Глава внешнеполитического ведомства Бразилии пошел в
этих условиях на неортодоксальный шаг. Он предложил орга¬
низовать коллективное признание Панамы Бразилией, Арген¬
тиной, Чили и Мексикой, обусловив его предварительным по¬
лучением запроса от панамской стороны. Пока ждали запроса,
пока проводили консультации заинтересованных сторон, текло
время. В результате четыре крупнейшие латиноамериканские
страны признали Панаму последними, лишь в марте 1904 г., по
прошествии четырех месяцев после акта ее признания первой
страной - Никарагуа. Это было недвусмысленным осуждением
ими методов США, еще раз воспользовавшихся борьбой лати¬
ноамериканского народа за самоопределение для вмешательст¬
ва в его внутренние дела.44	Цит. по: Napoleao A. Op.cit., р. 162.45	Ganzert F.W. The Baron of Rio Branco, Joaquim Nabuco and the Growth
of Brazilian-American Friendship. - HAHR, 1942, August, № 3, p. 442.46	Цит. по: Медина М. Соединенные Штаты и Латинская Америка. М.,
1974, с. 332-333.60
Но важнее другое. Три главных страны юга континента
своим одновременным выступлением «укрепили позиции
единством точек зрения и формы действий»47 и сделали первый
шаг на пути к союзу, за которым просматривались очертания
сегодняшних объединительных процессов в Южной ^шерике.
Не случайно, что вскоре в письме на имя М. Горосгааш - пол¬
номочного посланника Аргентины в Рио-де-Жанейро, барон де
Рио-Бранко выступит с предложением заключения «блока
АБЧ» между Аргентиной, Бразилией и Чили, который рассмат¬
ривается сегодня многими латиноамериканскими аналитиками
в качестве первоосновы Меркосур.Следует отметить, что параллельно с политикой становле¬
ния латиноамериканских союзов Рио-Бранко начинает активно
заниматься реализацией еще одного важного элемента внешне¬
политической стратегии - укреплением обороноспосюбности
страны. В июле 1904 г. Конгресс Бразилии принимает первую
программу строительства ВМФ, а в стране начинается широ¬
комасштабная реформа армии и флота.На Третьем латиноамериканском научном конгр<гссе, ко¬
торый проходил в Рио-де-Жанейро в августе 1905 г., Рио-
Бранко обнародовал цель своей внешнеполитической стратегии-	получение Бразилией и ведущими государствами лашноаме-
риканского региона статуса, аналогичного тому, каким пользо¬
вались в мире «великие державы», и обозначил необходимость
создания системы коллективной безопасности региона, по¬
скольку «у других, возможно, складываются неправильные
представления о его недостаточной освоенности». Одновре¬
менно в своей речи барон предвосхитил проблему, активно
воздействующую на умы наших современников, живущих в
начале XXI в.: проблему национальной идентичности, инфор¬
мационной и культурной безопасности. «Наука, литература,
искусство, вся наша духовная культура несут на себе печать
денационализации, так что в «великую битву идей XX столетия
мы вступаем с тяжелым наследием конкисты и духовного по¬47	Бандейра М. Указ. соч., с. 185.61
рабощения»48. Рио-Бранко, очевидно, понимал, что подлинное
объединение Латинской Америки может быть достигнуто
только на собственной, аутентичной духовной основе, какой
тлтуяу не могла быть «Доктрина Монро».Эта слова не остались незамечены в Вашингтоне. Ж. На¬
буко, озаботившись перспективами бразильско-американких
отношений, подсказал государственному секретарю Э. Руту
идею посетить Бразилию для участия в Третьей панамерикан¬
ской конференции, которая была запланирована на июль-август
1906 г. в Рио-де-Жанейро. «Не знаю, какую оценку даст Рио-
Бранко этой моей предварительной работе, которая так счаст¬
ливо совпала со спонтанным намерением самого госсекрета¬
ря»49, - писал Набуко в письме к Оливейра Лиме.Э. Рут действительно сразу же активно ухватился за эту
идею. Первый зарубежный визит госсекретаря США в Брази¬
лию должен был не только поощрить тех, кто выступал там
проводниками американской политики в Западном полушарии
и соответственно интересов американского бизнеса (сам Рут
долгое время был адвокатом могущественной «Юнайтед фрут
компани», назначавшей и свергавшей правительства в Цен¬
тральной Америке). Он, очевидно, рассчитывал также внести
раскол в только-только начинавшее формироваться взаимопо¬
нимание между странами региона.Рио-Бранко предвосхитил и это. Он настоял, чтобы Рут по¬
сетил Монтевидео, Сантьяго-де-Чили и Буэнос-Айрес. «Таким
образом, - писал он в телеграмме своему послу в Вашингтон, -
будут рассеяны ревность и подозрения ... Нам следует прояв¬
лять побольше такта и мудрости, чтобы не углублять сущест¬
вующие противоречия»50.Выступая на открытии конференции, ее председатель Ж.
Набуко произнес речь, проникнутую надеждой на то, что «аме¬
риканские республики под руководством США образуют вели¬48	Obras do ВагЗо do Rio Branco, t. EX, p. 27.49	Цит. no: Napoleao A. Op.cit., p. 170.50	Цит. no: Barao do Rio Branco. Uma biografia fotogrifica, p. 90.62
кое политическое объединение, систему.. .целиком отличную
от Европы». При этом он воздал хвалу Т. Рузвельту как «одно¬
му из вершителей судеб человечества»51. Стремление Ж. Набу-
ко отмежеваться от Европы, разделенной на воинственные бло¬
ки и погрязшей в бесконечной гонке вооружений, понятно. Не¬
понятной была идеализация им Соединенных Штатов, открыто
попиравших суверенитет латиноамериканских стран и активно
готовившихся участвовать в грядущей схватке за передел мира.Выступление барона де Рио-Бранко стало неоягиданно-
стью для всех. Оно показало, насколько министр расхо,гцшся во
взглядах со своим послом. В этой речи барон, по свидетельству
присутствовавшего в зале российского посланника в Рио-де-
Жанейро, «не только подчеркнул все, чем Бразилия и .Америка
вообще обязаны Европе в прошлом, но и указал на тс нераз¬
рывные связи как кровного происхождения, так и насущных
интересов, которые существуют между нею и Новым Све¬
том» 2. Панегирик Европе, по всей видимости, был не случаен.
Он должен был дать понять Руту, что его намерение привлечь
Бразилию и крупнейшие страны региона к союзу с США в деле
«разделения ответственности» за создание «международной
полицейской силы» в Западном полушарии, «довольно ясно
высказанное в одной из речей северо-американского государст¬
венного деятеля»53, попросту невозможна.В Рио-де-Жанейро провалилось и еще одно предложение
Вашингтона, формально не включенное в повестку дам конфе¬
ренции, но активно дискутировавшееся накануне ее открытия -
о создании специального межамериканского арбитражного су¬
да, который, по замыслу госдепартамента, должен был поло¬
жить конец практике привлечения латиноамериканскими стра¬
нами европейских арбитров. Рио-Бранко выступил против этой
идеи, так как она, по его мнению, могла дать основания пред¬51	Actas de la Ш Conferencia International Americana. Republica c.e Cuba.
Departamento de Estado. La Habana, 1906, p. 25.52	АВПР, ф. Канцелярия, 1906, д.118, л. 38.53	Там же.63
полагать, что «Америка представляет из себя мир, независимый
от Европы»54. Специальная комиссия постановила передать
этот вопрос на предстоящую Вторую конференцию мира, кото¬
рая должна была состояться в Гааге, с целью заключения все¬
общего, а не исключительно межамериканского соглашения об
арбитраже.Официальная речь Рута стала классическим образцом по¬
литики «двойных стандартов», когда то, что произносилось
американскими представителями с высоких трибун, не имело
никакого касательства к практической политике Соединенных
Штатов. В ответ на выступление Рио-Бранко, призвавшего к
«уважению принципа равенства самых слабых и наиболее мо¬
гущественных государств перед международным законом»55, Э.
Рут заявил об уважении Соединенными Штатами независимо¬
сти и суверенитета «менее развитых членов панамериканской
семьи», о признании суверенного равенства всех ее членов и об
отказе США от дальнейших территориальных приобретений в
Западном полушарии. Госсекретарь пообещал, что на Второй
Гаагской конференции мира США выступят с латиноамерикан¬
скими странами единым фронтом и будут неукоснительно сле¬
дить за соблюдением принципа равенства всех ее участников.Речь Рута вызвала энтузиазм у большей части делегатов и,
несомненно, способствовала повышению престижа США в
странах Латинской Америки. Делегат Уругвая Г. Рамирес отме¬
тил в качестве ее основного итога «признание принципа суве¬
ренного равенства всех американских наций»56.Под впечатлением от этого выступления латиноамерикан¬
ские страны согласились на расширение функций Междуна¬
родного бюро американских республик и создание Исполни¬
тельного совета (после 1948 г. - Постоянный совет ОАГ), бес¬
сменным председателем которого стал госсекретарь США.54	Lins. A. Op.cit., р.351.55	Actas de la Ш Conferencia Intemacional Americana, p. 30.56	Ibid.,p. 111.64
На деле, однако же, Третью панамериканскую конферен¬
цию вряд ли стоило считать успехом американской дипломатии
и тем более свидетельством проамериканской ориентации по¬
литики барона де Рио-Бранко. За исключением некоторого ук¬
репления организационных структур панамериканской систе¬
мы США не добились ничего существенного, что можно было
ожидать от первого в истории зарубежного визита государст¬
венного секретаря. Особенно это относится к провалу идеи соз¬
дания межамериканских вооруженных сил на постоянной ос¬
нове. Долгая история ее провалов, в том числе уже и в наши
дни, ведет свое начало именно с Рио-де-Жанейро. Ско]эее, кон¬
ференцию следовало бы занести в пассив вашингтонской ди¬
пломатии. Вряд ли можно считать весомым «достижением» то,
что дворец в Рио, где она проходила, был переименован, по
предложению Ж. Набуко, в Дворец Монро (!).Таким образом, доводы Б. Барнса в пользу стремления
Рио-Бранко к «негласному союзу» с США (кстати, почему «не¬
гласному»?), на наш взгляд, недостаточно убедительны. И ус¬
тановление отношений на уровне посольств, и признание Па¬
намы, и тем более визит Рута, и проведение в Рио Третьей пан¬
американской конференции со стороны Бразилии носили так¬
тический и даже вынужденный характер, когда в условиях су¬
ществовавших еще территориальных проблем с соседями, во¬
енной слабости страны и усиления внешней угрозы Рио-Бранко
был вынужден использовать «Доктрину Монро» против самих
Соединенных Штатов. Дальнейшие события, когда американо¬
бразильские противоречия, ранее скрывавшиеся за протоколь¬
ными фразами, начнут все больше выходить на поверхность,
подтвердят эту гипотезу.Переломным моментом стала Вторая Гаагская конферен¬
ция мира.Многие современные историки и политологи считают тот
всемирный форум начала XX столетия «недоразвившимся эм¬
брионом» Лиги Наций и ООН (к сожалению, для его «доразви-
тия» понадобились две мировые войны!). Поскольку в нем
приняли участие 232 делегата от 43-х, т.е. практически всех65
существовавших на тот момент суверенных государств, опре¬
деленные резоны для такого мнения имеются. Вторая конфе¬
ренция в Гааге стала не просто крупнейшим международным
форумом человечества в довоенный период (на Первой Гааг¬
ской было представлено всего 26 стран). Она была также пер¬
вой за пределами Западного полушария, в которой участвовали
все латиноамериканские государства, и где они впервые заяви¬
ли о себе как о равных субъектах международных отношений.Вторая Гаагская также носила громкое название «Конфе¬
ренция мира» и, как и предыдущая, была созвана по инициати¬
ве русского императора.Надо отдать должное Николаю П. Это именно он, неза¬
служенно получивший у своих соотечественников щюзвшце
«Кровавый», стоял у истоков формирования того, что мы сего¬
дня именуем «глобальным сообществом». Именно он первым
попытался поставить вопрос об ограничении и сокращении
вооружен]® в планетарном масштабе. Если вчитаться в цирку¬
ляр министра иностранных дел России графа М.Н. Муравьева,
разосланный им накануне Первой Гаагской конференции, то
придется признать, что этот документ был бы весьма актуален
и сегодня. Предложения Муравьева касались необходимости
сокращения непомерной гонки вооружений, развернувшейся
между «великими державами», и переключения высвободив¬
шихся средств на борьбу с бедностью, голодом и неграмотно¬
стью. Программа, заявленная в 1898-м, автоматически была
перенесена и в 1907-й.Но, как явствовало из дневника российского юриста-
международника Ф.Ф. Мартенса, уполномоченного императо¬
ром вести дела, связанные с подготовкой Второй Гаагской, ми¬
ролюбивые стремления были присущи огнюдь не всем буду¬
щим участникам конференции. Из «великих» европейских
держав вопрос о замораживании и последующем сокращении
вооружений, именовавшийся в ее повестке дня «разоружени¬
ем», поддерживался лишь Россией, Англией, Францией и Ита¬
лией и агвергался Германией, Австро-Венгрией и Турцией.
Контакты Мартенса в европейских столицах убедили его, что66
главный вопрос конференции так и останется нерешенным и
гонка вооружений, несмотря ни на что, будет продолжена. «Ес¬
ли Германия строит два новых военных судна, - втолковывал
ему в Лондоне министр иностранных дел Великобритгшии Эд¬
вард Грей, - то мы должны строить четыре. Если они - четыре,
мы - шесть или восемь. Таким образом, вооружения цаут cres¬
cendo, и сказать, чем это кончится, никто не можег»57.Но кривил душой сэр Эдвард Грей!В 1907 г. речь шла уже не столько о количестве, сколько о
качестве вооружений. К тому времени Англия спустила на во¬
ду «Дредноут» - принципиально новый линейный корабль, чье
имя было присвоено целому классу военных судов, которые
один за другим стали строиться на верфях всех «великих дер¬
жав». Этот монстр, превосходивший по огневой мопщ (соот¬
ветственно и по стоимости) сразу три обычных броненосца,
немедленно вывел военное соперничество на принципиально
новый уровень. Англия, и без того обладавшая крупнейшим в
мире ВМФ, с легкостью нарушила «европейский баланс сил»,
поддавшись соблазну достижения тотального превосходства.
Все исторические перипетии этого события и его последствия
хорошо изложены в книге известного историка Р, Мэсси
«Дредноут»58, вышедшей в свет в 1991 году.Стоило, однако, обратить внимание на лицемерие британ¬
ских политиков, заявлявших о приверженности делу ограниче¬
ния вооружений, в то время как в год открытия Гаагской кон¬
ференции на верфях Портсмута и Девенпорта спешно заклады¬
вались «Беллерофон», «Темерер» и «Сьюперб» и ждали своей
очереди «Сент-Винсент», «Коллингвуд» и «Вэнгуард» - новые
корабли класса «дредноут». Вряд ли англичане при этом дума¬
ли, что немцы не ответят им тем же, независимо от того, будет
или нет иметь успех конференция в Гааге.57	Цит. по: Политика России 1905-1907 гг. Из дневника Ф.Ф.Миртенса. -
Международная жизнь, 1997, № 4, с. 104.58	Massie R. Dreadnought. Britain, Germany, and the Coming of the Great
War. New York, 1991.67
В странах Латинской Америки в тот период наблюдалась
прямо противоположная тенденция.Путь латиноамериканских стран к Гааге начался 15 февра¬
ля 1899 г., когда на палубе чилийского крейсера в Магеллано¬
вом проливе встретились и крепко, по-мужски обнялись два
президента: Чили - Франсиско Эррасурис и Аргентины - Ху¬
лио Рока. Так впервые был растоплен лед взаимного недоверия
между этиуш двумя странами. Конкретным результатом abrazo
del Estrecho стали так называемые «Майские пакты» 1902 г. -
первое в истории нового времени взаимное сокращение военно-
морских флотов. Согласно их положениям, Чили и Аргентина
заявляли об отказе приобретать уже построенные для них соот¬
ветственно в Англии и Италии новые корабли. Если вспомнить,
что аналогичное соглашение между «великими державами»
было заключено только в 1922 г. (Вашингтонская конферен¬
ция), то придется признать, что страны Латинской Америки
опередили в деле сокращения вооружений «развитые» государ¬
ства на целых 20 лет!Но «голод» на вооружения, царивший в мире, привел к то¬
му, что корабли, от которых отказались латиноамериканцы,
были незамедлительно приобретены «великими державами» и
приняли потом участие в военных действиях . Становилось
ясно, что частичное разоружение одних ведет к «довооруже¬
нию» других и что для придания необратимости начатому про¬Объятие в проливе (исп.) - под таким названием фигурирует это собы¬
тие в дипломатической истории обеих стран.Аргентинские броненосные крейсера «Ривадавия» и «Морено» были
куплены Японией и участвовали под именами «Ниссин» и «Касуга» в
русско-японской войне 1904-1905 гг., в том числе и в трагичном для
русского флота Цусимском сражении. Россия так и не смогла приобре¬
сти у союзницы Японии - Англии, броненосцы «Индепенденсиа» и
«Конститусьон», которые строились для Чили и были спешно выкупле¬
ны англичанами у последней за 1 млн. фунтов стерлингов каждый. Оба
корабля участвовали в первой мировой войне. «Трайумф» («Консти¬
тусьон») был потоплен германской подлодкой во время операции по
штурму Дарданелл в 1915 году.68
цессу необходимы общие договоренности. Да и сами латино¬
американцы не могли быть уверены в том, что процесс, нача¬
тый «Майскими пактами», станет необратимым в условиях,
когда в мире господствовали неравенство и культ силы, когда
оставались нерешенными еще многие территориальные споры,
а от «великих держав» постоянно исходила угроза шггервенции
и силового взимания долгов.Гаагская конференция обещала если не покончить с этими
проблемами раз и навсегда, то хотя бы предложить частичное
решение некоторых из них. Тем более, что латиноамериканцы
ехали в Гаагу, полагаясь на обещание Э. Рута отстаивать там
принцип равенства и с искренней верой в «Доктрину Монро».Бразилия готовилась послать в Гаагу крупную делегацию в
составе 12 человек, равную по численности американской. Ко¬
гда встал вопрос о назначении ее главы, то в прессе и в общест¬
венном мнении все чаще стало упоминаться имя Руя Барбозы -
сенатора от штата Байя. Несмотря на предыдущие разногласия
с ним по проблеме Акре, Рио-Бранко сразу же дал свое согла¬
сие. «Речь идет, - писал он в своем письме Р. Барбозе в связи с
его колебаниями по поводу этого назначения, - об интересах
страны, которые требуют от Вас блестящего представительства
на международном форуме»59.По мере того, как 58-летний сенатор, столкнувшись с но¬
вым кругом проблем, все глубже погружался в свою знамени¬
тую на всю Бразилию библиотеку, насчитывавшую свыше 35
тыс. томов, стрелка дипломатического барометра американо¬
бразильских отношений все заметнее склонялась на «пасмур¬
но».Ж. Набуко отказался участвовать в делегации, которую
должен был возглавигь Р. Барбоза, под формальным предлогом
и взял отпуск «по состоянию здоровья» на весь период прове¬
дения конференции. Завзятый «монроист», Набуко, вероятно,
помнил слова баиянца, который неоднократно бичевал «под¬
держание среди бразильских «патрициев» смешной мономании59	Lacombe A.J. Rio Branco е Rui Barbosa. Rio de Janeiro, 1948, p.76.69
прислужничества перед Соединенными Штатами, чье презре¬
ние в отношении латиноамериканцев проявляется столь явно и
чья угнетательская политика в отношении латиноамериканских
республик носит столь скандальный характер»60.Набуко, очевидно, понимал также, что его стиль не найдет
понимания и у самого главы внешнеполитического ведомства.
В Архиве внешней политики России хранится любопытный
документ - отчет посланника в Бразилии М.Э. Прозора за ап¬
рель 19(16 г., где он сообщает в Санкт-Петербург о том, что в
частной беседе с ним «бразильский министр выступал против
установления в пользу великой Северо-Американской державы
известного рода верховной власти»6 . Вероятно, какие-то отго¬
лоски этого мнения барона не могли не быть известны послу.Отказался следить за перипетиями конференции и Э. Рут.
Он счел за благо не быть в это время в Вашингтоне, что наво¬
дит на мысль о том, что возможность обострения отношений на
конференции предвиделась им заранее.Возглавить американскую делегацию было поручено 75-
летнему дипломату Джозефу Шоту. Интересно, что в ее составе
участвовал и молодой Дж. Фостер Даллес - будущий государ¬
ственный секретарь США. Гаагская конференция стала первой
пробой сил этого «рыцаря «холодной войны».Предполагалось, что латиноамериканские делегации, из
которых только Бразилия и Аргентина были количественно
предстшшены на уровне «великих», войдут в шлейф делегации
Соединенных Штатов и без остатка растворятся в нем. До поры
до времени так и оставалось, о чем свидетельствовали, напри¬
мер, перипетии, связанные с принятием «Доктрины Драго».Главной ее идеей было обеспечение равенства всех стран
перед международным законом. В ноте министра иностранных
дел Аргентины Л.М. Драго, направленной им госсекретарю Дж.
Хею 29 декабря 1902 г., говорилось о том, что «государства
есть субьекты права, абсолютно равные между собой», в связи60	Viana Filho L. A Vida de Rui Barbosa. Rio de Janeiro, 1977, p. 238.61	АВПР, ф. Канцелярия, 1906, д. 118, л. 8-11.70
с чем принудительное взимание долгов, в том числе путем воо¬
руженной интервенции (как в случае с Венесуэлой), противо¬
речило международному праву и «Доктрине Монро». В ответ¬
ной ноте Хей призвал латиноамериканские государства «не
опасаться» интервенции со стороны США и предложил пере¬
дать споры в международный арбитраж, где «и сильные, и сла¬
бые равны между собой»62. На панамериканской конференции
в Рио идея межамериканского арбитража не получила под¬
держки, а вопрос о создании всемирного был перенесен в Гаа¬
гу.Выступление 16 июня 1907 г. в гаагском Зале конгрессов
X. Портера - докладчика от США, внесло ясность в американ¬
скую позицию. Применение силы оказывалось возможным в
том случае, если страна-должник отказывалась от предложения
о третейском разбирательстве или от выполнения требований
международного арбитража. Голосование по доктрине, имено¬
вавшейся отныне «Доктрина Драго-Портера», состоялось 27
июля. Из 44-х государств 36 высказались «за», 8 воздержались
(из латиноамериканских стран только Венесуэла). Поправки
внесла 21 страна.Комментируя итоги голосования, Луис Марш; Драго -
член делегации Аргентины, обратил внимание на неясность
формулировки «применение силы», которое, по его словам,
могло привести к противоречиям и конфликтам. Известный
кубинский юрист-международник А. Бустаманте- и-Сирвен,
впоследствии автор известного «кодекса Бустаманте» 1928 г.,
полагал, что, вынося «Доктрину Драго» на конференцию, Ва¬
шингтон стремился выглядеть миротворцем в глазах мировой
общественности. «Однако, - отмечал он, - отсутствие абсолют¬
ного большинства при голосовании и огромное количество
оговорок лишило это решение моральной силы. То, к чему не
прибегают в отношениях между собой «великие державы»,62	Bustamante-y-Sirvcn A. La Segunda Conferencia de la Haya, t.I. Madrid,
1908, p. 47.71
также накопившие немало долгов в отношениях друг с другом,
они не должны применять и в отношении малых стран»63.Согласие большинства латиноамериканских государств с
поправкой Портера объяснялось просто. Они ожидали под¬
держки США при выработке принципов формирования меж¬
дународного арбитражного суда, уповая при этом на торжест¬
венное обещание Э. Рута, данное им в Рио-де-Жанейро, отстаи¬
вать принцип суверенного равенства.Отрезвление наступило скоро. При обсуждении правил
представительства в будущем суде Дж. Шот выступил с пред¬
ложением, согласно которому оно фактически определялось бы
военной мощью каждой из стран. Согласно его плану, восемь
«великие держав» (Англия, Германия, США, Россия, Франция,
Австро-Венгрия, Япония и Италия) могли иметь каждая по од¬
ному суде в течение всего 12-летнего срока его деятельности,
«менее сильные» (Испания, Нидерланды и Турция) - в течение
10 лет, «заведомо слабые» (Бразилия, Мексика, Аргентина,
Португалия, Румыния, Китай, Бельгия, Дания, Сиам) - в тече¬
ние 4 лет, а «все остальные» (куда входило большинство лати¬
ноамериканских) - всего лишь год.В поддержку предложения американца выступили пред¬
ставители «великих держав». Германский делегат, барон Мар¬
шал фон Бибериггейн, больше часа говорил «без бумажки», на
сильном эмоциональном подъеме. В своем выступлении он
подчеркивал абсурдность ситуации, когда «олицетворение си¬
лы», Германская империя, предстанет перед судом «какой-то
... Гватемалы!»64Здесь будет уместно проследить дальнейшую судьбу этого
человека и представляемой им Германской империи. Послед¬
няя, в отличие от Гватемалы, прекратила существование спустя
всего 11 лет после окончания конференции, понеся колоссаль¬
ные человеческие и материальные потери и причинив еще
большие: народам Европы.63	Ibid., р. 80.64	Цит. по: Stead W. О Brasil era Науа. Rio de Janeiro, 1909, p. 34.72
Накануне своей гибели в окопах к северу от Арраса в но¬
ябре 1914 г. М. фон Биберштейн написал «Призыв к герман¬
ским народам», где высказал свое возмущение ужасами войны
и призвал все воюющие стороны поскорее заключить мир.Но вернемся к конференции. Сразу же за представителями
«великих» слово взял невысокий, худой человек - глава деле¬
гации Бразилии Руй Барбоза ди Оливейра, и доселе достаточно
плавный ее ход оказался буквально взорван. Британский жур¬
налист У. Стид - «Золотое перо Европы», разделивший через
пять лет печальную судьбу 1500 пассажиров «Титаника», пи¬
сал: «Барбоза заставил считаться с Бразилией как с нарождаю¬
щейся мировой державой. Бразилия показала США, что на мес¬
те разобщенных «банановых республик» существует содруже¬
ство государств, готовых, если понадобится, противостоять ос¬
тальным»65.В своей речи, произнесенной на хорошем английском, бра¬
зилец назвал американское предложение «пристрастным», со¬
гласиться с которым для Бразилии означало бы «отказаться от
своего суверенитета». Р. Барбоза подчеркнул его несовмести¬
мость с целями и принципами конференции, поскольку оно
фактически понуждало менее вооруженные страны «довоору¬
жаться» до уровня «великих», подхлестывая гонку вооружений.
«Нельзя внушать народам, что величие страны измеряется си¬
лой оружия и состоянием ее вооруженных сил»66. Особое воз¬
мущение бразильского делегата вызвало намерение США по¬
жертвовать интересами латиноамериканских стран, блюсти ко¬
торые они торжественно клялись всего лишь несколько меся¬
цев назад, дабы еще прочнее утвердиться в «клубе великих».Бразилия внесла на конференции собственный проект
формирования арбитражного суда, который был основан на
принципе равенства. К нему присоединились не только все
страны Латинской Америки, но и большинство «малых» госу¬65	Ibid., р. 83.66	Obras completes de Rui Barbosa. A Segunda Conferencia da P&z. Rio de
Janeiro, 1966, p. 389.73
дарств Европы, Китай, Сиам и Персия. Для согласования двух
проектов был назначен специальный подкомитет в составе
представителей все тех же «великих». Им должен был противо¬
стоять один делегат Бразилии, который отстаивал интересы 35
«малых» стран. Однако председатель подкомитета - глава Рос¬
сийской делегации А.И. Нелидов , нашел в себе мужество не
поддаться откровенному нажиму со стороны США, Германии и
Англии. Работа подкомиссии закончилась тем, что проект этих
стран, основанный на предложении Шота, так и не был одоб¬
рен, и в итоге конференция приняла идею создания междуна¬
родного арбитражного суда лишь «в принципе», не оговорив
специально порядка назначения судей.В заявлении, принятом по итогам работы подкомитета, 15
латиноамериканских стран, Китай и Персия подчеркнули необ¬
ходимость и впредь всеми возможными силами сохранять
принциг,: равенства в международной политике.После полемики по составу международного арбитража
разногласия между США и Бразилией, объединившей вокруг
себя «мгшые» страны, пошли по нарастающей. Они разошлись
по вопросу о формулировке объявления войны, по регламенту
о законах и обычаях сухопутной войны, по большинству пред¬
ложений о правилах ведения войны на морс и по вопросу о во¬
енной контрабанде. Согласно донесению члена русской делега¬
ции, посланника в Рио-де-Жанейро М. Э. Прозора, который бе¬
седовал в Гааге с представителями других латиноамериканских
государств, «их делегации получили вначале инструкции сооб¬
разовывать свои действия с точкой зрения США, а потом новые-	действовать заодно с Бразилией, взявшей на себя защиту об¬
щих интересов по составу третейского суда»67.*	Нелидов Александр Иванович (1835-1910) - русский дипломат, долгое
время работавший под руководством канцлера А.М. Горчакова. Подпи¬
сал от его имени Сан-Стефанский мирный договор с Турцией (1878).
Был противником прогерманской политики, проводившейся министром
иностранных дел Н.К. Гирсом. В 1903-1910 гг. - посол Российской им¬
перии во Франции.67	АВПР, ф. Канцелярия, 1908, д. 114, л. 30.74
Гаагская конференция стала первым крупным междуна¬
родным форумом, где латиноамериканские страны, объединив
усилия, оказали противодействие Вашингтону. Потом таких
примеров станет больше.«Отнюдь не нескромность послужила причиной того, что
на этом международном форуме мы выступили в защиту наро¬
дов нашего континента и даже тех европейских государств, ко¬
торые не могут состязаться в силе «с великими мировыми дер¬
жавами». Причиной была наша постоянная верность принци¬
пам справедливости, на которых должны основываться отно¬
шения между государствами»68, - отмечал Рио-Бранко в 1908
году.Б. Барнс, полагая, что Бразилией в Гааге двигало «чувство
уязвленной гордости», противоречит себе, когда буквально че¬
рез несколько страниц признает, что еще задолго до Гааги Рио-
Бранко активно выступал за признание принципа равенства,
вследствие чего «позиция бразильской делегации на конферен¬
ции не выглядела слишком неожиданной»69.Не соответствует действительности и его предположение о
том, что Руй Барбоза и глава американской делегации Дж. Шот
действовали в Гаааге, «возможно, независимо от своих прави¬
тельств»70. Современники отмечали, что во время конференции
Рио-Бранко, находясь в курсе всех происходивших там собы¬
тий, поддерживал с Р. Барбозой активную телеграфную кор¬
респонденцию, в которой содержались не только инструкции
кабинета министров, но и многочисленные доктринальные раз¬
работки, прецеденты и заключения юристов71. «Сейчас, когда
невозможно скрыть наши разногласия с США, нам остается
твердо защищать права нашей страны и других американских
наций», - писал барон де Рио-Бранко в телеграмме, отправлен¬
ной Р. Барбозе в Гаагу 18 августа 1907 года72.68	Obras do Barao do Rio Branco, t. IX, p. 123.69	Bums B. Op. cit., p. 121,124.70	Ibid., p. 120.71	Otavio R. Minhas memorias dos outros. Rio de Janeiro, 1935, p. 297.72	Цит. no: Viana Filho L. Op. cit., p. 302.75
Тем временем Ж. Набуко, обеспокоенный развитием со¬
бытий, обратился за помощью в госдепартамент. Но Э. Рут,
вернувшийся к тому времени в Вашингтон, отказался дезавуи¬
ровать действия Шота, поскольку находил «непрактичным»,
чтобы сг граны, «наподобие Доминиканской Республики», име¬
ли голос наравне с «великими державами». Таким образом,
госсекретарь задним числом подтвердил правоту Р. Барбозы,
который в свое время отказался участвовать в Третьей панаме¬
риканской конференции по причине неверия в «панамерикан¬
ские идеалы».Пресса Соединенных Штатов враждебно встретила собы¬
тия в Гааге, бразильская же - восторженно. Руй Барбоза, кото¬
рому устроили торжественную встречу, был награжден золотой
медалью президента, став одним из популярнейших политиче¬
ских деятелей страны. Отныне и навсегда за ним закрепится
прозвище «Орел Гааги». Очевидно, с целью сбить накал собы¬
тий в ноябре 1907 г. от имени Э. Рута ему будет послано при¬
глашение посетить Йельский университет, однако бразилец от¬
клонит его. Набуко попытается организовать визит в Вашинг¬
тон самого Рио-Бранко как ответный на визит Э. Рута в 1906
году. Отказ министра «по причине слабого здоровья и нехватки
государственных средств» красноречиво свидетельствовал о
плачевном состоянии американо-бразильских отношений после
Гааги.Обгдие итоги конференции нельзя оценивать однозначно.
Она приняла ряд важных документов, касающихся законов и
обычаев ведения войны, многие из которых актуальны и по сей
день, и закрепила в международном праве принцип непримене¬
ния силы для взимания долгов. Но конференция не смогла
обеспечить главного - сокращения вооружений. Она оставила
открытым вопрос, который поставил Р. Барбоза: чем будет
впредь измеряться величие государства - мощью его оружия
или силой морально-правового, культурного, политического и
экономического авторитета? Государственные мужи «великих
держав» потеряли последний шанс остановиться у края пропас¬
ти, и падение в нее с тех пор стало неизбежным.76
Благодаря М.Э. Прозора за «любезность», оказанную в
Гааге Бразилии А.И. Нелидовым, Н.В Чарыковым и всеми чле¬
нами российской делегации, Рио-Бранко, в частности, отметил:
«Мы, с нашей стороны, постараемся быть приятными Рос¬
сии.. .единственно это желание побудило меня предписать Р.
Барбозе защищать точку зрения России в вопросе об остановке
в нейтральных водах судов воюющих сторон, поскольку не
следовало давать преимуществ в пользу держав, владеющих
многими колониальными портами... Желание, руководство¬
вавшее .нами в этом вопросе, было оказать дружески относя¬
щейся к нам России зависящую от нас услугу» 4.Действительно, для России, остро нуждавшейся в обеспе¬
чении стабильной коммуникации между акваториями Балтий¬
ского и Черного морей и тихоокеанским бассейном, диктат
нейтральных государств в отношении ее военных судов был
неприемлем. Во многом, даже если судить по весьма предвзя¬
той книге А.С. Новикова-Прибоя «Цусима», именно измотан-
носгь экипажей после кругосветного путешествия вокруг Аф¬
рики и ^^зии и унижения, которые им довелось испытать в ко¬
лониальных портах «дружественных» Франции и Германии,
стали причиной цусимской катастрофы. Возрождение россий¬
ского флота в условиях сохранения в этой области правового
произвола было бы немыслимым. Весьма актуально прозвуча¬
ло и сделанное Рио-Бранко Прозору предложение «развивать
отношения с Южной Америкой и особенно с Бразилией, имея в
виду, что одна из дорог в Тихий океан проходит через Магел¬
ланов пролив»75.Как знать, если бы Россия так слепо не надеялась на «рас¬
положение» к ней «великих держав» и послала бы эскадру не в
обход Африки, а Магеллановым проливом, то, может быть,
война с Японией не имела бы для нее столь тяжелых последст¬
вий.74	Там же л. 30-31.75	Там же78
Намерение Рио-Бранко установить более тесные партнер¬
ские отношения с Россией окончательно созрело у него уже в
следующем, 1909 г., когда он предложил новому посланнику в
Рио-де-Жанейро П.В. Максимову заключить российско-
бразильское соглашение и договор об экономическом сотруд¬
ничестве. При вручении верительных грамот Максимов пере¬
дал Рио-Бранко российский орден «Белого Орла» (это была уже
вторая российская награда барона) «за конструктивное участие
в Гаагской конференции». На обеде, данном в честь российско¬
го посланника, Рио-Бранко вновь отметил активную роль, ко¬
торую играет Россия в европейской и мировой политике, осо¬
бенно в деле урегулирования международных споров и проти¬
воречий.В августе 1910 г. между Бразилией и Российской империей
был подписан договор об обязательном арбитраже, а год спустя-	договор о взаимной выдаче преступников. Тогда же прези¬
дент Э. де Фонсека с подачи барона Рио-Бранко, озабоченного
перспективой занятия США монопольного положения на бра¬
зильском рынке, выступил с инициативой установления пря¬
мых, без посредников, торговых связей с Россией, поскольку,
по словам президента, «из этих отношений не может возник¬
нуть для Бразилии никакой политической опасности»76.Предложения, сделанные Рио-Бранко Прозору, явно выпа¬
дают из контекста концепции «негласного союза». Как «мон-
роист», истово стоящий на защите американских интересов в
Западном полушарии (а именно таким изображают Рио-Бранко
некоторые американские авторы), он никак не должен был вы¬
ступать за режим свободной остановки военных кораблей
воюющих иностранных держав в нейтральных, в том числе и
американских портах, а тем более приветствовать присутствие
флага какого-либо «внеконтинентального» государства в сфере
«исключительного влияния» Соединенных Штатов. Следует
поэтому согласиться с мнением о том, что установлению и раз¬76	Цит. по: Королев Н.В. Страны Южной Америки и Россия (1870-1917).
Кишинев, 1972, с. 37.79
витию контактов между Россией и странами Южной Америки в
этот период способствовал «все более усиливающийся.. .страх
перед экспансией США»77.Знаменитое «Монро с добавкой» барона практически ста¬
вило США на одну доску с европейскими колониальными дер¬
жавами и преследовало цель обеспечения безопасности Брази¬
лии за счет нахождения правильного баланса сил в отношениях
между ними. Представляется вполне обоснованной мысль А.
Линса о том, что «дружба» между Рио-де-Жанейро и Вашинг¬
тоном в период 1904-1907 гг. носила тактический характер и,
«очевидно, являлась одним из способов предотвратить практи¬
ческое применение «выводов» Рузвельта против Бразилии»78.
Особенно рельефно недоверие Бразилии к Соединенным Шта¬
там проявилось на примере военно-морских программ, приня¬
тых ею н период 1904-1911 годов. Именно в них, на наш взгляд,
заключен секрет «Бразильского Сфинкса», и именно они дают
правильный ответ на «загадку барона Рио-Бранко».77	Там же с. 117.78	Lins A. Op. cit, р. 21.80
ГЛАВА ТРЕТЬЯ«А КОГДА ПРИДЕТ БРАЗИЛЬСКИЙ
КРЕЙСЕР...»*В июле 1904 г. Конгресс Бразилии одобрил первую судо¬
строительную программу страны, а 14 декабря президентским
декретом под нее были выделены необходимые ресурсы. Учи¬
тывая высказанное еще в 1901 г. мнение отца геополитической
мысли в Бразилии С.А. Дювала о том, что «у страны фактиче¬
ски нет ни армии, ни флота в условиях, когда она ежедневно
сталкивается с агрессивными намерениями североамериканцев
в отношении Латинской Америки» 9, в этой программе не было
ничего сверхъестественного. Бразильский флот в 1904 г. не
только не мог защитить огромное атлантическое побережье
Бразилии от потенциальных интервенций со стороны «великих
держав». Он уступал и флотам соседних стран - Аргентины и
Чили, которые имели в своем составе (даже после выполнения
условий «Майских пактов») по несколько вполне современных
к тому времени броненосных и легких крейсеров и миноносцев.Внутриполитические потрясения, связанные с переходом к
республиканской форме правления, забвение в первые годы
республики национальных интересов страны и игнорирование
нужд армии и флота, восстание на флоте в 1893-1894 гг., кото¬
рое лишило Бразилию нескольких крупных кораблей, окончи¬
лись для нее плачевно. Флот, представлявший во времена им¬
перии довольно внушительную силу, в 1904 г. располагал всего
двумя броненосцами береговой обороны, одним легким крей-’ Игорь Северянин. Когда придет корабль, 1912.79	Duval S.A. Reorganiza^ao do Exercito. Rio de Janeiro, 1901, p. 7.81
ОАсером и тремя небольшими канонерскими лодками . Если во
времена империи Бразилия могла сама строить военные суда,
включая и винтовые броненосные, и первой в Латинской Аме¬
рике освоила производство вращающихся орудийных башен,
то с установлением республики деятельность знаменитого
АМРЖ -- военно-морского арсенала в Рио, зачахла .Барон, по свидетельству современников, остро переживал
слабость бразильской армии и особенно флота. «Дипломатия
нуждается в сильном флоте, который бы ее поддерживал», - эта
фраза Рио-Бранко, ставшая знаменитой, хорошо отражала об¬
щую реальность тех лет. В отсутствие ракет и стратегической
авиации военные корабли были в его эпоху единственным
средством, способным проецировать мощь государства за его
пределы, т.е. являлись своего рода «стратегическим оружием».
Кроме того, флот нес важную политическую и дипломатиче¬
скую нагрузку. Демонстрацией флага в иностранных портах
корабли были призваны внушать уважение к своей стране, под¬
крепляя толщиной брони и калибром орудий аргументы ее ди¬
пломатических агентов.Став министром иностранных дел, барон де Рио-Бранко
сделал задачу укрепления армии и флота одним из важнейших
элементов своей внешнеполитической стратегии. Но, подчерк¬
нем: не главным, а подчиненным основному - становлению и
укреплению латиноамериканских союзов.Эго явствует из письма барона Р. Барбозе от 20 октября
1903 года. Оправдывая необходимость компенсации, выпла¬
ченной Бразилией за Акре, Рио-Бранко писал о необходимости
окончательно, раз и навсегда устранить разногласия с Боливи¬
ей, отмечая, что такая же сумма, потраченная, например, на по¬
купку двух больших броненосцев, была бы по сравнению с80	Jane's Fighting Ships of World War I. Reprint. London, 1995, p. 300.Arsenal de Marinha do Rio de Janeiro (AMRJ) основан в 1763 году.
Окончательно возрожден лишь к 1938 году. В настоящее время на вер¬
фях АМРЖ строятся современные ракетные фрегаты и эсминцы, в том
числе на экспорт.82
этим «непродуктивной тратой»81. Указать на это обстоятельст¬
во важно с точки зрения последующего развития событий.Обращает на себя внимание, однако, то, что принятие спе¬
циальной программы развития ВМФ, рассчитанной на ком¬
плексное и долгосрочное строительство флота как постоянного
инструмента внешней и оборонной политики Бразилии, совпа¬
ло с «выводом» Рузвельта из «Доктрины Монро» и имело ме¬
сто до, а не после инцидента с германской канонеркой «Панте¬
ра». Последнее обстоятельство не позволяет считать «герман¬
скую угрозу» основной причиной принятия программы. Это
тем более так, если учесть, что Германия наряду с Францией (а
не США!) была привлечена к реформе сухопутных войск Бра¬
зилии. Начало ей было положено в 1905 г., когда Рио-Бранко и
военный министр генерал Ф. Арголо договорились о посылке
на стажировку в Германию первой группы бразильских офице¬
ров.Принятая программа предусматривала строительство для
Бразилии трех эскадренных броненосцев водоизмещением в
14 тыс. т и вооруженных четырьмя орудиями калифа 10 дюй¬
мов (254 мм) каждый, трех броненосных крейсеров, шести эс¬
минцев и шести миноносцев. Предполагалась также покупка
трех подводных лодок, обладать которыми до тех пор было
привилегией «великих держав».Переход к практической реализации намеченного, однако,
затянулся. Задержка диктовалась, во-первых, необходимостью
учета итогов русско-японской войны, которая так или иначе
внесла коррективы в судостроительные программы всех мор¬
ских держав. Во-вторых, она была связана с выбором подряд¬
чика, Только в январе 1906 г. остановились на английской
фирме «Армстронг», которая предложила Бразилии наиболее
приемлемую цену и обязалась начать реконструкцию АМРЖ.23 ноября 1906 г. в программу вносятся существенные
коррективы по итогам русско-японской войны: серьезно усили¬
вается водоизмещение, бронирование и артиллерийское воору¬81	Цит. по: Rio Branco, a America do Sul e a modemiza9ao do Brasil, p. 206.83
жение броненосцев: с 10 до 12 дюймов (305 мм). Броненосные
крейсера заменяются тремя быстроходными крейсерами-
разведчиками, а вместо эсминцев и миноносцев старого типа
предусматривается строительство 15 эсминцев новой конст¬
рукции с улучшенным торпедно-артиллерийским вооружени¬
ем. Кроме субмарин, планируется также строительство не¬
скольких вспомогательных судов.Реашзация этой программы вполне позволяла возродить
уважение соседей Бразилии к ее флоту и в случае конфликта с
кем-нибудь из них рассчитывать на успех в морском сражении.
Флоты Аргентины и Чили не собирались в ближайшее время
наращивать свои ВМС. Что же касается Перу, то ее «флот» -
два легких крейсера, полученные в 1906 г. из Англии, никак не
мог рассматриваться в качестве угрозы возрождавшемуся бра¬
зильскому. К тому же эвентуальность конфликта на море меж¬
ду атлантическим и тихоокеанским государством выглядела
достаточно проблематичной, а для войны в верховьях Амазон¬
ки у Бразилии имелось несколько речных мониторов.Но Рио-Бранко, казалось, не спешил претворять в жизнь
уже одобренную и согласованную программу. Почему?Здесь необходимо обратиться к событиям, которые
последовали сразу вслед за Гаагской конференцией.Американская пресса и общественное мнение негативно
восприняли позицию Бразилии в Гааге. Отказ Р. Барбозы, а за
ним и самого Рио-Бранко посетить США, очевидно, легли на
уже подготовленную почву. Теперь, чтобы внушить бразиль¬
цам страх и «уважение», обеспечить их приверженность «об¬
щему панамериканскому делу», в Рио-де-Жанейро с «друже¬
ским визитом» была отправлена американская эскадра из 16
броненосцев во главе с контр-адмиралом Радли Д. Эвансом.Визит не вызвал особого энтузиазма бразильцев, которые
вспоминали, как в разгар событий в Акре, где решалась судьба
американского «синдиката», в воды бухты Гуанабара тоже с
«дружественным визитом» срочно был отправлен американ¬
ский броненосец «Айова».84
Торжественная встреча, устроенная американской эскадре
в Рио, «сгладила», по мнению Б. Барнса, «неприятное впечат¬
ление, оставленное Гаагой»82. Казалось, торжественная речь
Рио-Бранко на банкете в честь американских моряков, где он
еще раз подчеркнул верность Бразилии узам «панамериканской
солидарности» и его нота американскому послу Ирвину Дадли,
в которой барон рассматривал состоявшийся визит как «знак
дружбы и взаимопонимания», должны были подтверждать это.
Однако если за протокольной стороной дела видеть истинные
интересы, то данные события и то, что последовало за ними,
представляется совершенно иначе.Важным документом, проливающим свет на подлинное
отношение Рио-Бранко к визиту американской эскадры, являет¬
ся письмо, отправленное ему Р. Барбозой 16 января 1908 года.
«Орел Гааги» отклонил в нем приглашение Рио-Бранко высту¬
пить с приветственной речью к американским морякам и осу¬
дил их прибытие как «военную демонстрацию, несвоевремен¬
ное и бессмысленное бряцание оружием в мирное время».
«Выставление напоказ военной силы и военного превосходства
не только возмущает меня лично, но и противоречит той пози¬
ции, которую я отстаивал в Гааге», - писал Барбоза. «Ваше по¬
ложение, - обращался он к Рио-Бранко, - совершенно иное. Как
министру иностранных дел Вам надлежит проявлять вежли¬
вость и гостеприимство, тогда как я, находясь на менее ответ¬
ственном посту, могу не участвовать в мероприятии, которое не
одобряю». «Из беседа с сенатором Азередо , - следовало далее,-	я могу заключить, что Вы лично разделяете мои чувства»83.Неофициальное мнение Рио-Бранко о визите американ¬
ской эскадры осталось, таким образом, неизвестным для широ¬
кой общественности. Однако последовавшие вслед за этим со¬
бытия подтвердили негативное отношение «Золотого канцле¬Bums В. Op. cit., р. 132.Азередо Антонио Франсиско де (1861-1936) - бразильский политик,
сенатор с 1897 г., председатель Сената Бразилии (1915-1930).83	Цит. по: Lacombe AJ. Op. cit., p. 97.85
ра» к американской политике с позиции силы и его решимость
создать материальную основу принципа равенства государств,
который отстаивался в Гааге Р. Барбозой.В декабре 1903 г. на страницах авторитетного британского
военно-морского справочника «Джейн» появилась статья
итальянского военно-морского инженера Витторио Куниберти,
посвященная созданию принципиально нового корабля - «су¬
пер-броненосца», который должен был нести сразу 12 дально¬
бойных орудий калибром 305 мм, в три раза превосходя огне¬
вую мощь самого сильного в то время броненосца. Статья про¬
извела революцию в военно-морской стратегии и тактике, хотя
фактически она лишь отразила складывавшуюся на практике
тенденцию к увеличению водоизмещения, скорости, брониро¬
вания и артиллерийского вооружения броненосцев. Гонка во-
енно-мо] эских вооружений вышла на новый круг. «Великие
державы» спешили достроить уже заложенные на своих верфях
старые суда, чтобы незамедлительно приступить к строитель¬
ству новых «суперброненосцев» {линейных кораблей, линкоров).До сих пор историки сходились во мнениях относительно
первенства Англии. В декабре 1905 г. на верфи Девенпорта был
заложен «Дредноут» - первый в мире корабль этого класса, а в
октябре 1906 г. спущен на воду. Но, согласно информации того
же справочника «Джейн», оказывается, что первыми «дредно¬
утами» следовало бы считать американские корабли «Саут Ка-
ролайна» и «Мичиган», спроектированные несколькими меся¬
цами ранее своего английского собрата84. Сразу же вслед за
спуском на воду этих кораблей в 1908 г. на верфях американ¬
ских когшаний «Фоур Ривер» и «Ньюпорт Ньюз» были зало¬
жены новые, более мощные линкоры - «Делавэр» и «Норт Да¬
кота».Это обстоятельство наводит на размышления. По сравне¬
нию с Англией, которая сталкивалась в Европе с конкурентом в
лице Германии, Соединенные Штаты в Западном полушарии
не имел]! никого, равного себе по силе. Спешное наращивание84	Jane's Fighting Ships..p. 136.86
ими флота до уровня европейских держав должно было озна¬
чать их намерение отказаться от изоляционизма «Доктрины
Монро» и готовность принять участие в грядущей борьбе за
передел мира. Повышение вооруженности, скорости и авто¬
номности плавания американских кораблей автоматически
предполагало при этом усиление интервенционизма США в
Западном полушарии, которое теперь с учетом пропускной
способности Панамского канала уже целиком попадало в сферу
действия их атлантического и тихоокеанского флотов.Наверное, в истории бразильско-американских отношений
не было периода, за исключением, пожалуй, пребывания у вла¬
сти первого военного правительства 1964-1967 гг., который на¬
столько изобиловал бы протокольными фразами о взаимной
дружбе, приязни и заявлениями о «панамериканской солидар¬
ности», чем период с 1902 по 1911 год. Это обстоятельство ис¬
пользуется многими американскими авторами для того, чтобы
доказать существование некой «гармонии интересов» США и
Бразилии на международной арене. Они забывают, однако, что
стоявшему у руля внешней политики Бразилии барону де Рио-
Бранко, по-видимому, было не чуждо знаменитое высказыва¬
ние Талейрана: «Не важно, в какой порт я вас веду, важно, что¬
бы он спасал от бури».Справедливости ради следует сказать, что поверхностный
подход характерен отнюдь не для всех из них. Вот что писал,
например, Ф. Мак-Канн, автор многочисленных публикаций по
внешней и оборонной политике Бразилии: «Дипломатия Рио-
Бранко служила единственной цели - обеспечить развитие сво¬
ей страны... Его долгое министерство заложило основы ди¬
пломатической традиции, но не все последующие администра¬
ции правильно поняли ее смысл, перепутав тактические ходы -
привлечение иностранных займов и инвестиций, панамерика¬
низм и «союз» с США, и стратегические цели барона - дости¬87
жение подлинной независимости и национального величия
Бразилиа»85.В сентябре 1908 г. Бразилия принимает закон о всеобщей
воинской обязанности, предусматривающий обязательную де¬
вятилетнюю службу для всех граждан с 21 года до 44 лет (2 го¬
да действительной и 7 лет резерва). Сухопутные войска увели¬
чиваются вдвое: с 15 до 30 тыс. человек. В стране открывается
ряд новых военно-учебных заведений, для преподавания в ко¬
торых приглашаются инструкторы из Германии и Франции.
Все новые и новые группы бразильских офицеров отправляют¬
ся на стажировку в Европу. Примечательно, что, несмотря на
обилие (павших уже традиционными заявлений о «дружбе» и
«партне]хлве» с Соединенными Штатами, первые контакты
двух стран в деле налаживания военного сотрудничества нача¬
лись только в 1917 г., т.е. пять лет спустя после смерти барона
де Рио-Бранко.Бюджет за 1908 г. был сведен в Бразилии с дефицитом. Но
в тот же год по распоряжению Рио-Бранко в Европе учреждает¬
ся постоянная бразильская Комиссия по развитию экспорта,
основная цель которой - максимальное увеличение доходов от
экспорта и массовое привлечение в Бразилию иммигрантов из
Европы. Бразилии нужны были деньги для реформы ее воору¬
женных сил и квалифицированные кадры для ускоренной ин¬
дустриализации.Но наиболее показательная метаморфоза происходит с
флотом. Еще в конце 1907 г., т.е. до того, как 16 американских
броненосцев бросили якорь в виду Рио-де-Жанейро, Бразилия
вносит серьезные коррективы в свою военно-морскую про¬
грамму. После Гааги у бразильцев, по-видимому, открылись
глаза на истинную суть и панамериканизма, и европейского
«политеса». Вместо трех броненосцев она заказывает у фирмы85	McCann F. Brazilian Foreign Relations in the 20* Century. - Brazil in the
International System: The Rise of the Middle Power. Westview, 1981, p. 21;
The Formative Period of 20* Century Brazilian Army. - HAHR, 1984, № 4,
p. 737-760.88
«Армстронг» три дредноута, опередив тем самым в начавшейся
военно-морской гонке «великие державы»: Японию, Францию,
Россию, Италию и Австро-Венгрию.В год своего спуска на воду два первых бразильских ко¬
рабля - «Минас-Жерайс» (январь 1910 г.) и «Сан-Пауло» (июль1910	г.) были самыми мощными кораблями своего класса. По
водоизмещению (22 тыс. т) они равнялись только что спущен¬
ным на воду английским линкорам типа «Сент-Винсент», а по
вооружению превосходили их (12305 мм орудий против 10 у
английских). Превосходили они по этому показателю и новые
немецкие дредноуты, и оконченные строительством в феврале
и апреле американские корабли «Делавэр» и «Норт Дакота»86.
Еще раньше, в 1909 г. фирмы «Армстронг» построила для Бра¬
зилии два крейсера-разведчика - «Байя» и «Рио-Гранди-ду-
Сул» водоизмещением по 3 тыс. т, а к 1910 г. ей была передана
серия из 10 современных эсминцев, каждый из которых носил
имя одного из штатов страны.В политических и военных кругах всего мира приобрете¬
ние Бразилией дредноутов было воспринято как курьез. Прези¬
дент А. Пенна получил прозвище «расточитель», а Рио-Бранко
обвинен в «мегаломании». Министр, однако, отверг все спеку¬
ляции относительно продажи еще строившихся в Англии судов
(Россия и Франция опасались, что они попадут в руки их по¬
тенциальных противников - Германии или Турции), заявив о
том, что корабли нужны самой Бразилии.Выступая в Военном клубе Бразилии 15 октября 1911 г.,
барон дал ответ на все накопившиеся к тому времени вопросы.
«Я никогда не был сторонником или инициатором приобрете¬86	Jane's Fighting Ships..p. 300.*	Оба бразильских крейсера-разведчика и 4 эсминца участвовали в пер¬
вой мировой войне, охраняя морские коммуникации в Южной Атланти¬
ке в треугольнике Сент-Винсент - Сьерра Леоне - Дакар. Они хорошо
себя зарекомендовали и в ноябре 1918 г. были переведены на средизем¬
номорский ТВД, где и встретили конец войны. Прошедший модерниза¬
цию крейсер «Рио-Гранди-ду-Сул» участвовал во второй мировой вой¬
не и был потоплен немецкой подводной лодкой в 1944 году.89
ния военных машин колоссальной разрушительной силы. Как
патриот своей страны я думал о том, что после двадцати лет
пренебрежения нуждами обороны нам необходимо начать
серьезнее укрепление нашей армии и флота, следуя примеру
некоторых соседних стран, которые за кратчайшие сроки
смогли запастись средствами обороны и нападения, во многом
превосходящими наши скромные возможности (курсив мой. -
Б.М.). Вся история Бразилии как свободной и суверенной стра¬
ны свидетельствует об умеренности и миролюбивых устремле¬
ниях ее правительств, действующих в полном согласии с судь¬
бами и желаниями бразильской нации... Страны, которые на¬
подобие Поднебесной Империи, пренебрегают вопросами обо¬
роны и не готовятся к эффективной защите своей территории,
своих прав и своей национальной чести, подвергают себя риску
стать объектом агрессии со стороны более сильных держав и
испытать горести и унижения - неизбежные следствия пораже¬
ния в ваше»87.Интересно, какие «соседние страны» имел в виду Рио-
Бранко, оправдывая приобретение столь мощных кораблей для
бразильского флота? Ну, не Перу же, наверное, с ее двумя лег¬
кими крейсерами! Попробуем использовать метод исключения.Это не могли быть Аргентина или Чили, которые возобно¬
вили свои военно-морские программы только в 1909 г., будучи
до этого времени связанными условиями «Майских пактов».
Чили была союзницей Бразилии, а для войны с Аргентиной,
отношения с которой в период 1906-1910 гг. действительно ос¬
тавляли желать лучшего, новые бразильские корабли попросту
не подходили. Их осадка была такова, что они не могли свобод¬
но маневрировать в мелководном устье р. Ла-Плата, чтобы уг¬
рожать жизненно важным центрам этой страны.В Г вианах Бразилия соседствовала со старыми колониаль¬
ными державами Европы: Англией, Францией и Голландией.
Но первые две из них вооружились отнюдь не за кратчайшие
сроки, а колониалистские амбиции последней пребывали в да¬87	Obras da Barao do Rio Branco, t. IX, p. 278.90
леком прошлом. Оставалась одна лишь «Великая Северная Се¬
стра», которая хоть и не граничила с Бразилией непосредствен¬
но, но, согласно географии и постулатам «Доктрины Монро»,
была ее соседом по Западному полушарию.О чем думал барон, глядя на изумрудно-зеленые воды бух¬
ты Гуанабара, где в лучах тропического солнца купались белые
корпуса только что прибывших из Англии линкоров? О том,
что еще пять или шесть таких кораблей смогут ввести Брази¬
лию в клуб «великих», где понятие величия измеряется пара¬
метрами военной силы, или что даже двух этих гигантов будет
достаточно, чтобы обезопасить бразильское побережье от лю¬
бых напастей?В сентябре 1910 г. верфь «Армстронг» приступает к вы¬
полнению заказа на третий бразильский дредноут. Первона¬
чальный проект потрясал воображение современников. Со¬
гласно ему, «Рио-де-Жанейро» - так должен был называться
новый корабль - оснащался 12-ю орудиями в 14 дюймов (354
мм). Такие еще не состояли на вооружении ни у одной из «ве¬
ликих держав». Водоизмещение этого монстра равнялось бы 32
тыс. т, т.е. это был бы самый большой военный корабль в мире!Дороговизна проекта (свыше 3 млн. фунтов стерлингов)
заставила бразильцев внести коррективы. Калибр сократили до
привычных 305 мм, но теперь этих орудий стало 14 в семи
башнях, расположенных на разных уровнях вдоль 203-
метровош корпуса. С 16 до 20 единиц увеличивалось количест¬
во орудий среднего калибра. Согласно данным специалистов,
ко времени своего спуска на воду в январе 1913 г. «Рио-де-
Жанейро» был самым сильным кораблем своего класса88. Его
водоизмещение составляло 27500 т, а по силе залпа он превос¬
ходил все существовавшие типы американских дредноутов и
был достойным противником их новейших кораблей «Нью-
Йорк» и «Техас», спуск на воду которых планировался позднее.
По мнению английского военно-морского эксперта А. Ингли-88	Центральный государственный архив Военно-морского флота (ЦГА
ВМФ), ф. 4118, оп.1, д. 4112, л. 3.91
ни, ввод в строй третьего бразильского дредноута выводил бы
ее флот к 1914 г. по сумме общих показателей на четвертое ме¬
сто в мире, после Англии, Германии и США89.Интересно, что, хотя корабли на американских верфях
строили сериями и по их количеству Бразилия, разумеется, ни¬
как не могла составить конкуренцию Соединенным Штатам (в1911	г. як ВМФ насчитывал уже 5 действующих дредноутов
против фазильских двух), каждый проектирующийся бразиль¬
ский корабль превосходил по боевой мощи головной линкор
новой американской серии. Это соответствовало положениям
измененной в 1909 г. военно-морской программы, согласно ко¬
торым каждый строящийся линкор должен был не только не
уступать аналогичным зарубежным кораблям, «но и иметь са¬
мую усовершенствованную конструкцию»90.«Лито ао таг!» («Курс на океан!») - этот девиз морского
министра Алешандрино де Аленкара, поддержанный бароном
де Рио-Бранко, быстро завоевал популярность в Бразилии. «Si
vis расет para bellum», - писал барон в одном из своих писем
морскому министру, настаивая на скорейшей передаче Брази¬
лии строящихся судов91. А «Морская Лига» - общественная
организгщия, созданная для сбора денег на нужды флота, гото¬
вилась выделить средства на строительство четвертого гиганта-	«Риашуэло», теперь уже с 14-дюймовыми орудиями. По за¬
мыслу конструкторов, он должен был превосходить головной
корабль следующей американской серии - «Оклахома», зало¬
женный в октябре 1912 года.Согласно новым судостроительным планам Бразилии, от¬
ныне ка'кдый год она должна была заказывать в Англии по од¬
ному линкору и легкому крейсеру, а также несколько эсминцев
и подво.гщых лодок. Таким образом, можно согласиться с А.
Инглишем, что к 1914 г. при выполнении всех этих условий89	English A.J. Armed Forces of Latin America. Jane's Publishing Inc. Lon¬
don, 1984,p.l09.АВПР, ф. Канцелярия, 1909, д. 113, л. 128.«Хочешь мира - готовься к войне» (лат.).91	Цит. по: Rio Branco, a America do Sul e a Modemizagao do Brasil, p. 307.92
Бразилия действительно имела бы 4-5 мощных ударных единиц
флота, помимо судов остальных классов, что выводило бы его
на четвертое или пятое место в мире. Неслыханная вещь для
страны, отнесенной Дж. Шотом в Гааге в разряд «заведомо
слабых государств»!При всей экстраординарности сложившейся ситуации
мнение о том, что сохранение в силе условий старой програм¬
мы 1904 г. «больше соответствовало бы реальным нуждам Бра¬
зилии»92, прозвучавшее на юбилейной конференции в бразиль¬
ском МИДе, представляется не совсем справедливым. Это было
бы действительно так, если бы в качестве потенциального про¬
тивника Бразилия рассматривала какую-нибудь латиноамери¬
канскую страну. Для борьбы с крейсерами, даже броненосны¬
ми, необязательно покупать линкоры, хватило бы и броненос¬
цев старого типа, тем более что те после моды на дредноуты
сильно упали в цене. Однако к 1909 г. Бразилия уже разрешила
мирным путем все свои территориальные споры, окончательно
установив границы с соседями, в то время как ее военно-
морская программа только лишь начинала набирать обороты.Кто же тогда барон де Рио-Бранко? Трезвый прагматик и
реалист, озабоченный реальными интересами своей страны,
или милитарист, одержимый манией величия, верный адепт
европейских и североамериканских геополитических доктрин,
постулирующих военную силу в качестве непререкаемой осно¬
вы такого «величия»?Б. Барнс, например, считал, что закупка мощных кораблей
объяснялась стремлением Рио-Бранко господствовать над Юж¬
ной Атлантикой, так же как США господствовали в Карибском
бассейне. Другой американец - А. Уитейкер характеризовал
этот феномен «мегаломанией» Рио-Бранко, задумавшего упо¬
добить Бразилию «великим державам»93.92	Ibid., с. 328.93	Whitaker A. The United States and Argentina. Harvard Univ. Press, 1954,
p. 98.93
Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, заключается в том,
что в период, который начался примерно с 1908 г., Рио-Бранко
постепенно начал переходить к более прямому отстаиванию
норм международного права, национальных интересов Брази¬
лии и реализации своей стратегии латиноамериканских союзов.«Что касается приобретения военных материалов, то пола¬
гаю, Бразилия имеет полное право действовать с той же свобо¬
дой выбэра, как и с самых первых дней достижения ею незави¬
симости», - отвечал Рио-Бранко представителю «Америкэн
Электрик боат компани», который пытался оказать на него на¬
жим с целью получения выгодного военного контракта94.В ноте, направленной послу США Ирвину Дадли 10 сен¬
тября 1908 г., барон недвусмысленно отверг попытки Соеди¬
ненных Штатов вмешиваться в дела Бразилии, используя свои
внутренние законы. Речь шла о попытке посла воспрепятство¬
вать высылке из страны нескольких американцев за противо¬
правное поведение. «У Бразилии нет и никогда не будет согла¬
шения с какой-нибудь державой, по которому она обязалась бы
принимать или содержать на своей территории граждан другой
страны, нарушающих ее законы... поэтому трудно признать,
Господин Посол, что использование соответствующего права
может вызвать жалобы, которые следовало бы принимать во
внимание»95. Необходимо отметить довольно жесткий тон этой
ноты.В 1909 г. барон выступит в защиту суверенитета Чили про¬
тив попытки США оказать грубое давление на эту страну в свя¬
зи с делом американской компании «Олсоп», а в 1912 г. под¬
вергнет публичной критике «дипломатию доллара», с которой
выступит президент У. Тафт.Барон, несмотря на многочисленные предложения, так ни
разу и не посетил США с официальным визитом.94	Цит. по: Smith J. Unequal Giants: Diplomatic Relations Between the
United States and Brazil, 1889-1930. Pittsburgh Univ. Press, 1991, p. 73.95	Цит. no: Napoleao A. Op. cit., p. 197.94
Что касается бразильско-американских торгово-экономи¬
ческих отношений, то вот что пишет об этом профессор Кали¬
форнийского университета С. Топик: «Несколько американ¬
ских послов и государственных секретарей пытались оказать
давление на Бразилию с целью получения выгод коммерческо¬
го характера, но она никогда не поддавалась такому нажиму. С
1906 по 1909 г. Рио-Бранко сделал ряд относительно неболь¬
ших уступок.. .которые не повлияли на состояние торгового
баланса, постоянно сводившегося в пользу Бразилии. Ее пози¬
тивное сальдо в торговле с США выросло с 69 млн. долл. в
1902 г. до 89 млн. в 1912». «Военные и государство в Бразилии
были просто слишком сильны (курсив мой. - Б.М.), чтобы се¬
вероамериканцы прибегли против них к «дипломатии каноне¬
рок», и Бразилия смогла диверсифицировать свою зависимость
от CIIIA, обратившись к странам Европы, поэтому нельзя было
говорить об экономическом засилье Вашингтона... Развитие
Бразилии финансировалось в основном за счет капиталов, по¬
ступавших из Англии и континентальной Европы. Только в
1915 г. (уже после смерти Рио-Бранко. - Б.М.) в Бразилии поя¬
вился первый американский банк, а первый, чисто американ¬
ский заем был получен страной только в 20-е годы»96.В 1909 г., когда мировые цены на кофе стали катастрофи¬
чески падать, а бразильский экспорт каучука начал испытывать
серьезные трудности в связи с конкуренцией из Азии, в Кон¬
гресс США был внесен законопроект, предусматривавший вве¬
дение ввозных пошлин на кофе. Его принятие грозило вылить¬
ся в серьезные финансовые осложнения и сорвать планы на¬
чавшейся модернизации бразильской армии и флота, Рио-
Бранко поручил Ж. Набуко «сделать все возможное», чтобы
избежать этого. «Если Конгресс проголосует «за», то нанесет
серьезный ущерб нашей торговле и повлечет за собой тяже-96	Topik S. As relacoes entre о Brasil e os Estados Unidos na epoca do Rio
Branco - Rio Branco, a America do Sul e a modemiza9ao do Brasil, p. 425-
426.95
07лейшие политические последствия» . Активность Рио-Бранко
помешала прохождению билля в Конгрессе, однако в качестве
платы за эту «уступку» Вашингтон потребовал вновь расши¬
рить список американских товаров, не облагаемых в Бразилии
пошлиной, и барон был вынужден пойти на это.«Бразилия никогда не отказывалась от защиты интересов
своих ксфейных производителей, настаивая на том, чтобы кофе
всегда оставался в списке американских товаров, не облагае¬
мых пошлиной», - писал американец К.Л. Сторрс. «Уступки
делались, но в целях обеспечения более широких политических
целей. Когда же США попытались применить положения анти¬
трестовского законодательства против бразильских экспорте¬
ров, то Бразилия на время отказалась от преференциального
режима а отношении американских товаров» .После смерти в 1910 г. в Вашингтоне Ж. Набуко Рио-
Бранко не колебался в выборе кандидатуры на должность по¬
сла. Использование lip service для пропаганды «панамерикан¬
ских идеалов» постепенно стало терять для него былую акту¬
альность. Вместо Набуко в Вашингтон был назначен 48-летний
Домисио да Гама - один из наиболее талантливых учеников
барона, полностью разделявший его убеждения и стратегию,
направленную на защиту интересов своей страны перед лицом
могущественного соседа.Таким образом, укрепление обороноспособности Бразилии
в отсутствие налаженного взаимодействия с соседними латино¬
американскими странами реально помогало барону отстаивать
ее полишческие и экономические интересы, не говоря уже об
интересах безопасности. И с этой точки зрения, его вряд ли
можно считать «чрезмерным».Соединенные Штаты неоднократно пытались воспрепят¬
ствовать осуществлению бразильских программ. По сообще¬
нию русского посланника в Буэнос-Айресе, в аргентинской пе-97	Цит. по: Burns В. Op. cit., р. 65.98	Storrs К .L. Brazil's Independent Foreign Policy 1961-64, p. 116.
Словесное прикрытие (англ.).96
чага еще в 1906 г. прошла информация, что представитель
США Бьюкенен на Третьей панамериканской конференции,
«очевидно, имевший соответствующие инструкции из Вашинг¬
тона», высказал в беседе с Рио-Бранко свои «опасения» по по¬
воду принятия Бразилией первой судостроительной програм¬
мы . «Начиная с 1906 г., - отмечал М. Бандейра, - США без
каких-либо симпатий следили за усилиями Бразилии»100. В
1908 г. Э. Рут прямо дал понять барону, что Бразилия должна
сократить свои закупки, чтобы избежать гонки вооружений в
Латинской Америке. Но вскоре получится так, что эту гонку
подхлестнут сами США.99	АВПР, ф. Канцелярия, 1906, д. 118, л. 71-72.100	Бандейра М. Указ. соч., с. 194.97
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ«НИЧТО НАС НЕ РАЗДЕЛЯЕТ»«Дилемма безопасности» - это такое состояние, когда
дальнейшее наращивание государством своих вооружений
приобретает контрпродуктивный характер в связи с аналогич¬
ными м<5рами, которые предпринимаются его соседом или со¬
седями, после чего гонка вооружений должна или прекращать¬
ся по взаимному согласию, или выходить на все новые качест¬
венные и количественные витки. Европейский менталитет тра¬
диционно предпочитал второе «решение», из которого истори¬
ей тоже предлагалось два выхода: либо мировая война, либо
крах одного из состязающихся под непосильным финансовым
бременем (пример тому - Советсткий Союз). Латиноамерикан¬
ский менталитет выбирал, как правило, путь согласия.В конце 1908 г. общественное мнение Аргентины было
взбудоражено планами Бразилии по переоснащению своей ар¬
мии и особенно флота. В аргентинских политических кругах
стала муссироваться мысль о том, что Бразилия наращивает
флот для нападения на своего извечного геополитического со¬
перника и конкурента в борьбе за влияние в «Южном конусе» -
Аргентину. Особенно усердствовал в антибразильской пропа¬
ганде давний недруг барона де Рио-Бранко, не простивший ему
свое поражение во время решения спора в Палмас, - Эстанис-
лао Себгльос.После неожиданной кончины в 1906 г. президента М. Кин-
таны занявший его пост вице-президент Ф. Алькорта пригласил
Себальога на пост министра иностранных дел. Этот шаг ока¬
зался ошибочным. При Себальосе внешняя политика Аргенти¬
ны, которая в период правления президента X. Рока (1880-1886,98
1902-1904) характеризовалась зрелым конструктивизмом, при¬
обрела совсем иную окраску. Себальос обвинил Рио-Бранко в
«империализме», пытаясь создать у аргентинского обывателя
представление, что Аргентина - осажденная страна. Он призы¬
вал аргентинцев покончить с условиями «Майских пактов» и
начать спешно вооружаться.Перемены в Аргентине нанесли удар по главному элемен¬
ту внешнеполитической стратегии барона: строительству лати¬
ноамериканских союзов. Первый шаг в этом направлении был
сделан им еще в октябре 1904 г., когда в беседе с аргентинским
посланником М. Горосшагой он выдвинул идею создания
«блока АБЧ» в составе Аргентины, Бразилии и Чили. Инфор¬
мируя Буэнос-Айрес об инициативе создания «тройственного
союза», Горосгиага отмечал, что идея Рио-Бранко «основыва¬
ется на сознании уязвимости» обеих «стран, их беззащитности
перед лицом опасности, которую необходимо предвидеть зара¬
нее, ибо ...существует вероятность ее приближения»101. Пред¬
чувствие и здесь не обмануло «Золотого Канцлера», ибо идея
южноамериканского блока была выдвинута им за два месяца до
провозглашения Т. Рузвельтом своего «вывода» из «Доктрины
Монро».Приход во власть Себальоса откладывал эту перспективу.
И дело было не только в субъективном факторе: в конце кон¬
цов, министры приходят и уходят. Пропаганда заносчивого ар¬
гентинца, к сожалению, накладывалась на общий неблагопри¬
ятный фон в отношениях между Бразилией и Аргентиной. С
20-х годов XIX в. тянулась череда войн, конфликтов и более
мелких недоразумений, связанная с их борьбой за влияние в
бассейне Ла-Платы и в сопредельных государствах - Парагвае,
Уругвае и Боливии. Традиции недоверия и соперничества в на¬
чале следующего столетия осложнились к тому же изрядной
долей зависти.Космополитический Буэнос-Айрес долгие годы являлся
неофициальной столицей всей Южной Америки. Гордые «пор-101	Цит. по: Lascano V. Notas у comentarios. Buenos Aires, 1936, p. 73-74.99
теньос»*, кичившиеся своей «европейскостью», полагали, что
их страна лишь по недоразумению принадлежит этому конти¬
ненту, и свысока смотрели на остальных его обитателей. Бра¬
зильцы же негодовали, получая из Европы посылки с адресом
«Южная Америка, Бразилия, Буэнос-Айрес», но, стиснув зубы,
признавали первенство «латиноамериканского Парижа», насе¬
ление которого уже перевалило за миллион102.Ситуация стала резко меняться в первые годы XX века.
Экономический и социальный подъем гигантской страны ста¬
вил в повестку дня перспективу неизбежной потери Аргенти¬
ной роли регионального лидера. Особенно это было заметно на
примере бурного развития внешних связей «Страны Южного
креста». За десять лет пребывания Рио-Бранко на посту мини¬
стра Бразилия открыла 13 новых диппредставительств и 25
консулы ггв в странах Америки, Азии и Европы, подписала до¬
говоры об обязательном арбитраже с 31 государством. Она ак¬
тивно поддержала деятельность международных организаций,
таких, как, например, Красный Крест, участвовала в большин¬
стве амфиканских и всемирных конференций и конгрессов,
которые проводились в тот период. Современниками отмеча¬
лась вал мая роль, которую сыграл Рио-Бранко при избрании в
1905 г. архиепископа Рио-де-Жанейро, монсеньора Жоакима
Арковерди первым южноамериканским кардиналом. Диплома¬
тические успехи барона, окончательное решение им территори¬
альных споров Бразилии и особенно позиция, которую она за¬
няла в Гааге, объединив вокруг себя страны, противодейст¬
вующие гегемонии «великих», привлекли к ней внимание меж¬
дународной общественности. Но дело было не только в этом.О временах «Первой республики» в Бразилии часто вспо¬
минают как о некой Belle Epoque. Она недаром связывается с
именем Рио-Бранко (и этой связи посвящено целое исследова¬*	Прозвище жителей Буэнос-Айреса.102	О Barao do Rio Branco visto рог seus contemporaneos. Brasila, 2002,
p.139.100
ние!)103. Общенациональный духовный подъем, обусловленный
ростом международного престижа, благоприятно сказался на ее
культурном развитии - расцвете архитектуры, живописи, лите¬
ратуры, моды. Он способствовал пробуждению патриотиче¬
ских чувств бразильцев и их готовности работать во имя вели¬
чия своей нации.Усилиями Франсиско Перейра Пассоса в те годы начина¬
ется коренная реконструкция Рио-де-Жанейро. Спрямляются
улицы, строятся туннели и виадуки, разбиваются новые скверы
и парки. На Авенидах Сентрал (с 1912 г. - Авенида Рио-
Бранко) и Бейра-Мар появляются величественные здания, спо¬
собные поспорить по красоте с самыми прекрасными творе¬
ниями европейских зодчих. Венцом ансамбля на Авенида Сен¬
трал стал Муниципальный театр, первое представление в кото¬
ром было дано в 1909 году. Бразильская столица быстро приоб¬
ретала славу самого красивого города Южного полушария, че¬
му немало способствовало ее расположение на берегу теплого
океана, в окружении живописных гор и холмов.Память о паланкинах исчезла в одночасье: на улицах «си-
дади маривильоза» появились быстро завоевавшие популяр¬
ность трамваи - «бонда» и автомобили, одним из которых,
белым кабриолетом немецкого производства, сразу завладел
открытый веяниям времени барон де Рио-Бранко. Изменилась и
мода: исчезла тяжелая обувь, пледы и шерстяные костюмы,
восторжествовала практичная легкость в стиле модерн. Отныне
барона, предпочитавшего ранее цилиндр и официальную тем¬
ную тройку, можно было встретить на Виа Гранда в светлом
чесучовом костюме и соломенном канотье.103	Вагао do Rio Branco, sua obra e seu tempo. Brasilia, 2002.Пассос Ф. П. (1836-1913) - бразильский инженер, префект Рио-де-
Жанейро (1903-1906).Чудесный город - так бразильцы с начала XX столетия привыкли на¬
зывать свой Рио.***Первые электрические трамваи, появившиеся в Рио, несли на крыше
рекламу какао фирмы «Бонд». С тех пор в Бразилии это слово стало
синонимом трамвая.101
Его влияние на умы и сердца бразильцев было огромным.
При бароне сменялся уже третий президент, но никто из них и
представить себе не мог на посту министра кого-нибудь друго¬
го. Сотрудники Итамарати называли его просто: Господин Ба¬
рон, а в печати он удостоился пышных эпитетов - «Золотой
канцлер: >, «Бразильский Бисмарк», «Первый бразилец» и т.д.
Рассказы о некоторых чудачествах барона, передававшиеся
эмоциональными кариоками из уст в уста и обраставшие при
этом неглыслимыми подробностями, превращали его личность
в легенду еще при жизни. По популярности с ним мог соперни¬
чать только один бразилец - знаменитый авиатор Алберто Сан¬
тос Думонт (1873-1932), поражавший в те годы мир своими по¬
летами на сконструированных им самим дирижаблях и первых
«аппараггах тяжелее воздуха». Но авиатор жил в Париже, а ба¬
рона мо:кно было встретить ежедневно на улицах Рио и попри¬
ветствовать как доброго знакомого. Он единолично определял
внешнюю политику страны и делал это, по признанию совре¬
менников, достаточно жестко и авторитарно.Если попытаться дать краткую характеристику Belle
Epoque, то, наверное, можно сказать, что Бразилия в ту пору
переживала момент грядущего величия, наступление которого
обещало быть очень скорым. Ее внешняя политика уже носила
признаки политики великой державы за вычетом элементов
экспансии и шовинизма. Дипломатия Первой республики, от¬
личавшаяся при Рио-Бранко спокойной и уверенной в себе
державностью, была начисто лишена той республиканской суе¬
ты и неврастеничности, которые иногда бывают так свойствен¬
ны политике «подлинных демократий». По нашему мнению,
она являлась продолжением дипломатии Бразильской империи.Говоря о своеобразной «дуэли» Себальос - Рио-Бранко,
современник барона, бразильский публицист JI. Биттенкур от¬
мечал, чго «дипломатия скандала не могла совладать с цивили¬
зованной дипломатией классической школы. С Рио-Бранко
Бразили! всегда побеждала спокойно и достойно, не трубя в’ Прозвище жителей Рио-де-Жанейро.102
итоге о своих победах»104. Русский посланник М.Э. Прозор пи¬
сал в Санкт-Петербург, что имя Рио-Бранко «олицетворяло со¬
бой развитие бразильского национального самолюбия» 5.Конец Belle Epoque совпал с уходом «Золотого канцлера»
из жизни.Глядя с недоверием на нарождавшегося у себя под боком
гиганта, многие аргентинцы были склонны верить панической
демагогии Себальоса. А тот всеми силами старался дискреди¬
тировать политику барона. С целью навсегда похоронить идею
«союза АБЧ» Себальос обратился к Чили с предложением за¬
ключить с ней отдельное соглашение в обход Бразилии. Не¬
смотря на то, что Аргентина и Чили рассматривали друг друга в
недавнем прошлом как противники, Бразилия и ненавистный
Рио-Бранко, очевидно, представлялись Себальосу гораздо
большим злом. К тому же, по мнению аргентинского ученого
М.-А. Скенны, Э. Себальос рассчитывал, что объединенные
эскадры Чили и Аргентины смогут заставить Бразилию пойти
на «паритет» в военно-морских вооружениях, т.е. на раздел
строящихся для нее кораблей между всеми тремя странами106.Рио-Бранко не мог согласиться на паритет, несмотря на то,
что госдепартамент США усиленно пытался «продавить»
именно такое решение107. Оно означало бы сохранение бра¬
зильских военно-морских сил на низком уровне в условиях, ко¬
гда рассчитывать на оформление «союза АБЧ» и коллективное
взаимодействие трех стран для отражения потенциальной аг¬
рессии явно не приходилось.«Что касается планов заключения тройственного оборо¬
нительного (курсив мой. - Б.М.) союза, то здесь ничего пока не
получается», - писал Рио-Бранко в телеграмме бразильскому
послу в США. «Вся работа Себальоса в этом направлении сво¬
дится к желанию заставить нас отказаться от военно-морского104	О Вагао do fio Branco visto рог sous contemporancos, p. 106.105	АВПР, ф. Канцелярия, 1908, д. 114, л. 37.106	Scenna М.-А. Argentina - Brasil. Cuatro siglos de rivalidad. Buenos Ai¬
res, 1975, p. 293.107	La Argentina. Buenos Aires, 14.VII.1910.103
заказа. El отношениях между Бразилией и Чили, с одной сторо¬
ны, и Аргентины, с другой, не будет взаимопонимания, пока
Себальос остается на посту министра. Мы прекрасно знаем,
какие чргаства испытывает он к нашей стране и к ее проек¬
там»108.'План аргентинского министра, направленный на подклю¬
чение Чили к антибразильскому в своей основе союзу, с самого
начала был обречен на неуспех. Чили не могла пойти на ухуд¬
шение отношений со страной, которая встала на ее защиту в
период |>езкого обострения американо-чилийских отношений в
ноябре 1909 г. в связи с «делом Олсоп».В основе этого дела лежали обстоятельства, в чем-то схо¬
жие с теми, с которыми сама Бразилия столкнулась в Акре
шесть лст назад. В 1904 г. американская корпорация «Олсоп»
потребовала у чилийского правительства право добывать медь
на территории, принадлежавшей ранее Боливии и отошедшей к
Чили в результате 2-й Тихоокеанской войны , на том основа¬
нии, что ею в свое время был подписан контракт с правительст¬
вом Ла-Паса . Соединенные Штаты согласились передать дело108	Цит. ео: Rio Branco, a America do Sul e a modemizagao do Brasil, p.
377.2-я Тихоокеанская война (1879-1884) велась между Чили, с одной сто¬
роны, и Перу и Боливией, с другой, за обладание селитряными место¬
рождениями в районе пустыни Атакама, в которой Чили одержала по¬
беду. По \нконскому мирному договору с Перу (1883) и мирному дого¬
вору с Боливией (1904) Чили получила обширные территории тихооке¬
анского побережья, ранее принадлежавшие этим странам, а Боливия
потеряла выход к морю.Интересно, что все резкие обострения межгосударственных отноше¬
ний в Юзкной Америке в первой половине XX в. были связаны с дея¬
тельностью американского капитала в Боливии («дело Акре», «дело
Олсоп»). Приобретение компанией «Стандарт ойл» в 1922 г. концессии
на разработку нефти на востоке Боливии стало одной из причин Чак-
ской войны между Боливией и Парагваем. Можно предположить поэто¬
му, что США рассматривали Боливию, занимающую выгодное геостра¬
тегическое положение в самом центре южноамериканского материка,
как плацдарм для проникновения в соседние страны.104
на арбитражное разбирательство, выдвинув в качестве предва¬
рительного условия согласие Чили уважать права американ¬
ских собственников, что сразу же делало предмет самого раз¬
бирательства абсурдным. В случае отказа соблюсти это условие
(дан был срок в 10 дней) Соединенные Штаты пригрозили, ни
много, ни мало, разорвать с Чили дипломатические отношения.
Примеров подобных ультиматумов в новой истории, тем бо¬
лее в отношениях между государствами, декларативно придер¬
живающихся одних и тех же «демократических ценностей»,
найдется немного.«Рио-Бранко был потрясен и готов был даже пойти на раз¬
рыв отношений с США, если последние приступят к реализа¬
ции ультиматума», - свидетельствует М. Бандейра. В теле¬
грамме послу в Вашингтоне он с горечью писал о том, что «Чи¬
ли - одно из наиболее влиятельных государств в Южной Аме¬
рике - поставлено в настоящее время в положение слабой и ма¬
лозначительной нации»109. В тот момент ему припомнились,
наверное, и собственные проблемы с «Боливиан Синдикейт», и
то унижение, которому США подвергли латиноамериканцев в
Гааге.26 ноября посол Соединенных Штатов Ирвин Дадли был
приглашен в Итамарати для беседы с бароном де Рио-Бранко.
Барон, используя возросший политический вес Бразилии и силу
своей аргументации, сумел направить развитие событий в кон¬
структивное русло. США согласились передать дело в арбит¬
раж безо всяких предварительных условий. Тем самым ему
удалось, во-первых, избежать перерастания конфликта в воо¬
руженный, наподобие того, который имел место во время бло¬
кады портов Венесуэлы в 1902 году. Во-вторых, выступая в за¬
щиту Чили, барон попутно закладывал основания будущего
бразильско-чилийского союза, к которому предстояло привлечь
Аргентину.Но сделать это было непросто. Развернутая Себальосом
пропаганда, к сожалению, не утихала. Попытка Рио-Бранко в109 Бандейра М. Указ. соч., с. 196.105
1907 г. создать условия для образования «союза АБЧ» de facto,
подключив три страны к посредничеству между Парагваем и
Боливией для решения территориального спора в Чако, была
сорвана Себальосом, который не согласился с участием Брази¬
лии и Чили. И хотя чисто аргентинское посредничество не дало
впоследствии никакого результата, сам факт отстранения Рио-
Бранко от участия в нем представлялся сочувствующей Се-
бальосу прессой «победой» последнего. Как знать, если бы к
решению этого спора удалось вовремя подключить страны
АБЧ, эн<гргию и опыт барона Рио-Бранко, то, может быть, в Ла¬
тинской Америке не было бы самой кровавой в ее истории Чак-
ской войны.Но главным камнем преткновения оставались все же мор¬
ские вооружения. Себальос, поглощенный неприязнью к Рио-
Бранко, пытался «выжать» из этого вопроса все, что можно.
Как отмечал русский дипломатический представитель в Бу¬
энос-Айресе, выступление аргентинского министра на заседа¬
нии правительства с предложением принять срочные меры для
усиления флота, имело «характер вызывающего действия по
отношению к Бразилии, что могло привести к вооруженному
столкновению» .Дебаты, развернувшиеся в 1908 г. в Конгрессе Аргентины,
показали, однако, что в стране не сложилось единого мнения
относительно необходимости наращивания ВМФ. «У нас нет
никаких противоречий с Бразилией, ни одного территориально¬
го спора, ни каких-либо даже мелких неурядиц, обычно возни¬
кающих между государствами», - заявлял член Палаты депута¬
тов Лукас Айярагарай. Он подчеркнул, что не верит в агрессив¬
ность барона Рио-Бранко, который приобретает тяжелые ко¬
рабли не для нападения на Аргентину, а для защиты бразиль¬
ского побережья. «У Бразилии нет интереса воевать с Аргенти¬110	АВПР, ф. Канцелярия, 1908, д. 21, л. 26.106
ной», - заключил депутат111. Этой же точки зрения придержи¬
вались такие влиятельные политические деятели страны, как
Эмилио Митре и Роке Саэнс Пенья. Ее разделяли влиятельные
столичные газеты «Насьон», «Диарио» и «Эль Пайс». Газета
«Насьон», например, возражая против намерения Аргентины
перейти к покупке дредноутов в ответ на мифическую угрозу
со стороны Бразилии, резонно замечала, что это неизбежно вы¬
зовет ответный шаг со стороны Чили. Газета призывала тех, кто
обеспокоен состоянием обороноспособности страны, «ограни¬
читься укреплением береговых батарей», поскольку свободно
оперировать в Ла-Плате новые бразильские корабли не могли.Последнее предложение представлялось наиболее рацио¬
нальным. Оно действительно могло гарантировать безопас¬
ность Аргентины от угрозы со стороны открытого моря, ибо
опасности проникновения тяжелых кораблей в ее внутренние
воды просто не сущестовало. «Если бы мы вынашивали планы
нападения на соседние страны, то не стали бы заказывать ко¬
рабли, способные оперировать лишь в открытом море, вдали от
нашего весьма мелководного побережья»112, - заявил Рио-
Бранко в одном из своих выступлений. И действительно, осадка
линкоров типа «Минае Жерайс» приближалась к 8 м., а закан¬
чивавшегося строительством «Рио-де-Жанейро» - к 9,5 м., что
не позволяло бы им свободно маневрировать в мелководном
устье р. Ла-Плата, где глубины местами не достигают и 10 м.
Соответственно они не могли угрожать жизненно важным цен¬
трам Аргентинской Республики, которые расположены вдоль
ее побережья.Но этой аргументации, очевидно, все же не хватило, чтобы
заставить Аргентину отказаться от заказа престижных дредно¬
утов. Масла в огонь подливала сочувствовавшая Себальосу
пресса. Отвергая всякие рациональные объяснения бразильских111	Argentina у Brasil. Discurso pronunciado рог el Diputado Dr. Lucas
Ayaragaray en las sesiones secretas de la Camara de Diputados en el ano
1908. Buenos Aires, 1910, p. 10.112	Obras do Barao do Rio Branco, t. IX, p. 170.107
военно-морских программ, она считала, что Бразилия и Чили
хотят зажать Аргентину с двух сторон, чтобы не дать ей воз¬
можности превратиться со временем в «великую державу». Это
превращение считалось как бы само собой разумеющимся в
силу «уникального сплава европейской культуры и богатства»,
которым так гордилась Аргентина. Иногда в антибразильской
пропаганде присутствовали даже расистские мотивы. Некий
Эмилио Хансен на страницах газеты «Ла Архентина» писал о
том, что бразилец якобы «не обладает теми естественными ка¬
чествами, которые позволили бы этой нации стать в один ряд с
выдающимися нациями мира»113.«Во всей этой комедии, которая, если добавить еще чуть-
чуть сумасбродства, может стать трагедией, следует однознач¬
но отмег[ить спокойное и даже в чем-то ироничное отношение
бразильцев к развязанной истерии. Наше вмешательство в дела
соседей давно окончилось, наш интерес лежит в области широ¬
ких международных связей, развивать которые дает право наша
культура, наш международный престиж, масштаб территории
и, наконзц, сила и воля нашего народа», - отвечал на страницах
«Жорнал де комерсио»114 барон де Рио-Бранко.В конце концов, Конгресс Аргентины все-таки вотировал
средства на покупку трех дредноутов, но обусловил свое реше¬
ние отставкой Себальоса. Министр, сумевший за короткий срок
испортить отношения с Бразилией, Чили и Уругваем, к тому
времени, очевццно, смог полностью доказать свою профнепри¬
годность. «Себальос своим высокомерием восстановил против
себя все партии и нажил непримиримых врагов среди своих же
политических единомышленников» ш, - сообщал в Санкт-
Петербург российский посланник в Буэнос-Айресе.Но радоваться было рано. Теперь «дипломатическая ду¬
эль» выедет на новый, более опасный виток. Сразу же после
отставЮ' Себальос пойдет на постыдную провокацию, которая113	La Argentina, 19.ХП.1908.114	Приводится по: Viana Filho L. Op. cit., p. 393.115	АВПР, ф.Канцелярия, 1908, д. 21, л. 26.108
заставит общественность и прессу вспомнил, историю дипло¬
матии и заговорил, о южноамериканском варианте «Эмской
депеши».В письме на имя президента Алькорты оставшийся не у
дел министр заявил, что у него имеется материал, якобы «неоп¬
ровержимо» свидетельствующий о том, что Рио-Бранко немед¬
ленно, по получении из Англии третьего линкора начнет войну
против Аргентины. Тут же им была дана «утечка» в газеты
«Диарио» и «Эль Пайс», которые потребовали опубликовать
имеющийся материал. Себальос приоткрыл карты, и в сен¬
тябрьском номере «Ревисга де деречо» процитировал фразы из
телеграммы, якобы посланной Рио-Бранко одному из своих ди¬
пломатических агентов. Из нее следовало, что, по мнению Рио-
Бранко, Аргентина готовится вскоре силой установить свое
господство не только над Уругваем, Боливией и Парагваем, но
и над бразильским штатом Рио-Гранди-ду-Сул, в связи с чем
бразильский министр высказывал готовность немедленно вы¬
ступить «в защиту слабых».Рио-Бранко отреагировал немедленно и 19 сентября на
страницах «Диарио Офисиал» заявил, что МИД Бразилии ни¬
когда не рассылал подобного документа, а тот, на который ссы¬
лается Себальос, - фальшивкаНо Себальос вознамерился идти до конца. 20 октября в га¬
зете «Ла Пренса» появляется его призыв следующего содержа¬
ния: «Пусть барон де Рио-Бранко просмотрит свой секретный
архив и найдет оригинал документа, озаглавленного «теле¬
грамма № 9», который был отправлен 17 июня 1908 г. в 6 часов
57 минут. ...Под ним стоит подпись самого барона де Рио-
Бранко». Тут же Себальос выступил с идеей созыва специаль¬
ного международного трибунала европейских держав в Буэнос
Айресе, чтобы вынести решение о доказанности или недокଫЭмская депеша» — преднамеренно искаженная Бисмарком депеша,
содержавшая изложение беседы прусского короля Вильгельма I с фран¬
цузским дипломатическим представителем Бенедетти в июле 1870 г.;
послужила предлогом для начала франко-прусской войны 1870-
1871 годов.109
занности существования документа, фотокопию которого он
обязался этому трибуналу предоставить. 30 октября в газетах
«Диарио де комерсио» и «Ла Архентина» он опубликовал
имевшийся у него текст телеграммы.15	ноября 1909 г. Рио-Бранко ввиду резкого нарастания
напряженности в отношениях с Аргентиной, спровоцирован¬
ной Себальосом, пошел на экстраординарный шаг. Барон при¬
казал рассекретить дипломатический шифр Бразилии и опуб¬
ликован) в официальной печати ключи к нему, параллельно с
публикацией зашифрованного оригинала «телеграммы №9»,
действительно отосланной 17 июня 1908 г. с центрального те¬
леграфа Рио-де-Жанейро в бразильскую миссию в Сантьяго-де-
Чили. Параллельно был опубликован тот вариант, который Се-
бальос передал в прессу. Появившиеся в «Диарио Офисиал»
два тексга, подлинный и мнимый, а также комментарий, пред¬
посланный самим бароном, убедительно доказали, что Себаль-
ос, будучи министром иностранных дел, распорядился «пере¬
хватить корреспонденцию и нарушить тайну дипломатической
перепиоси одного дружественного Аргентине государства с
другим. Он поручил ее расшифровку какому-то авантюристу,
чем ввел в заблуждение президента, правительство, парламент
и общесгвенное мнение своей страны» 16.После публикации этих материалов новый министр ино¬
странных дел Аргентины Викторино де ла Пласа поручил сво¬
ему посланнику в Бразилии «принести Рио-Бранко официаль¬
ные объяснения по поводу происшедшего и высказать завере¬
ния в глубочайшей дружбе».Найти предлог для войны, как показал опыт Бисмарка в
1870 г. или более свежий пример, продемонстрированный
Дж. Бушем-младшим в 2003 г., - вещь, в принципе, несложная.
Достаточно сфабриковать «правдоподобный» документ, вбро¬
сить его в медийное поле и отказаться от всяких моральных
принципов, защищая «фабрикат» в глазах мировой обществен¬
ности («Эмская депеша», «телеграмма №9», «Иракское до¬116	Diario Oficial. Rio de Janeiro, 15.XI.1909.110
сье»). Гораздо труднее бывает не поддаться на провокацию, на
которую, как правило, бывают завязаны такие сложные мате¬
рии, как национальная честь и достоинство, экономика, про¬
блемы обеспечения безопасности или высокие принципы «де¬
мократии и прав человека». Иногда этого не удается не только
отдельным дипломатам, но и целым странам и народам. Рио-
Бранко оказался одним из немногих, кто сумел обуздать эмо¬
ции, отказаться от публичной полемики, которая только усугу¬
била бы напряженность, и пойти на неординарный шаг - пуб¬
ликацию шифров своего министерства. Проблемы, неизбежно
связанные с этим (рассекречивание всей предыдущей коррес¬
понденции, необходимость принятия нового шифра), были в
его глазах несопоставимы с риском вступления в войну.Менталитет этого человека, не видевшего ужасов ни пер¬
вой, ни тем более второй мировых войн, разумеется, отличался
от нашего. Война в его время все еще считалась законным
средством разрешения международных споров, а некоторыми
даже своеобразным «средством оздоровления нации». Отчасти,
по-видимому, война продолжала рассматриваться, с средневе¬
ковой точки зрения, как дело аристократов, несмотря на то, что
республиканизм и повсеместное утверждение демократической
формы правления вынуждали народы быть ответственными за
деятельность правителей. Это неизбежно повлекло за собой
вскоре массовый характер войн, практически не знающих де¬
ления на «военных» и «гражданских». В словах Черчилля о
том, что германский народ должен нести ответственность за
преступления своих правителей, можно было усмотреть поэто¬
му изрядную долю правды.Широко известным, однако, было изречение Рио-Бранко,
что «война - это наименее достойный выход из ситуации».
Очевидно, его профессиональная честь просто не позволяла
ему, как опытному дипломату пустить ситуацию «на самотек»
и, отказавшись справиться с ней, передать дело в руки генера¬
лов. Может быть, политика Бисмарка была иной, потому что он
в первую очередь был военным, а потом уже дипломатом?111
Как бы то ни было, но война с Аргентиной срывала бы,
кроме всего прочего, планы Рио-Бранко по «организации юж¬
ноамериканского пространства» и созданию «союза АБЧ». Ра¬
ди этого союза он готов был отказаться от многого.Приняв план Себальоса, Конгресс Аргентины нарушил
«Майские пакты», и гонка военно-морских вооружений в Юж¬
ной Америке вышла на новый виток. Но особый интерес в этом
деле представляла политика США, на словах выступавших
против такой гонки, а на деле поощрявших ее. Условия, на ко¬
торых американские фирмы «Фоур Ривер» и «Нью Йорк Шип-
билдерс» согласились выполнить заказ Аргентины на строи¬
тельство дредноутов, заслуживают особого рассмотрения. По
словам рюссийскош дипломатического представителя в Буэнос-
Айресе, они могли заронить подозрение в намерении Соеди¬
ненных Штатов «пленить» Аргентину и «сделать ее своим кли¬
ентом на будущее время», поскольку корабли строились «явно
за полцены» 7. Это подтверждает и А Уитейкер: «В те годы
президент Тафт предпринял попытку использовать гонку воен¬
но-морских вооружений в Южном конусе для того, чтобы при¬
близить Аргентину к США посредством «дипломатии линко¬
ров». Американские посланники в Буэнос-Айресе и соседних
странах получили указание содействовать получению фирмами
США контрактов на строительство судов. Американские пред¬
ложения встретили самое благоприятное к себе отношение в
Аргентине»18.Условия контракта были странными. Они, как отмечала
«Ла Архентина», действительно возбуждали бы подозрения «в
отношении своей эффективности и реализации», «если бы не
были формально гарантированы со стороны госсекретаря Нок¬
са». Линкоры «Ривадавия» и «Морено» (12 орудий 305 мм, во¬
доизмещением 27940 т каждый) «не окупились бы, даже если
бы они строились в Англии, где рабочая сила и материалы го¬
раздо дешевле, чем в США». «Правительство Соединенных117	АВПР, ф. Канцелярия, 1912, д. 97, л. 51.118	Whitaker A. Op. cit., р. 97.112
Штатов, заинтересованное в том, чтобы продемонстрировать
новые возможности своей индустрии, неожиданно взяло на се¬
бя благородные обязательства следить за исполнением этого
контракта, условия которого для Аргентины не оставляют же¬
лать ничего лучшего». При этом аргентинская газета признава¬
ла, что «общественное мнение страны, возможно, еще не до
конца поняло значение жеста госсекретаря США и не задума¬
лось о том, каковы были его предпосылки». Автор статьи пред¬
полагал, что в основе лежала политика сближения с латиноаме¬
риканскими странами, предпринятая в 1906 г. Э.Рутом1'9.Какова же действительная причина, заставившая админи¬
страцию У. Тафта гарантировать столь невыгодную для амери¬
канских компаний сделку? Была ли это попытка взять под свой
контроль вооружения всех трех стран Южного конуса и тем
самым хоть как-то повлиять на разворачивавшуюся там гонку
вооружений? Вряд ли. Ведь Бразилия уже давно привязалась к
английскому рынку и, судя по всему, не собиралась менять
контрагента. Вслед за Бразилией Чили, столкнувшись с выхо¬
дом Аргентины из соглашения об ограничении вооружений,
также заказала в 1910 г. два мощных линкора - «Альмиранте
Латорре» и «Альмиранте Кокрейн» (10 орудий 354 мм, водоиз¬
мещением 28 тыс. т каждый) и несколько эсминцев в Англии.Спешно вооружая Аргентину и подхлестывая тем самым
гонку вооружений в Южной Америке, Соединенные Штаты
преследовали политические цели. Они стремились вбить еще
более глубокий клин в отношения между Бразилией и Чили, с
одной стороны, и Аргентиной, с другой, чтобы игрой на проти¬
воречиях сорвать перспективы формирования блока АБЧ. «Из¬
лишне настаивать на том, - отмечал в этой связи российский
посланник в Бразилии Е.Ф. Штейн, - что Соединенные Штаты
пользуются.. .раздорами между латиноамериканскими респуб¬
ликами и попутно закладывают солидные основы своего...
преобладания» 20. Кроме того, неординарное поведение США в119	La Argentina, 18.ХП.1910.120	АВПР, ф. Канцелярия, 1910, д. 107, л. 95.113
сделке с Аргентиной, несомненно, имело целью «приструнить»
конкретно Бразилию, независимая внешняя политика которой
начинал! все больше раздражать Вашингтон.Но го, что достается дешево, редко бывает хорошим. По¬
знала это на своем опыте и Аргентина. Качество переданных ей
корабле!! вряд ли могло служить образцом «новых возможно¬
стей американской индустрии». Согласно военно-морскому
справочнику «Джейн», во время ходовых испытаний в 1915 г. у
«Ривадаяиа» и «Морено» выявились серьезные конструктив¬
ные недостатки, такие, как чрезмерное потребление пара, в ре¬
зультате чего пришлось менять лопатки всех турбин, и пере¬
расход ч/гля. Обнаружились и другие изъяны12 , в результате
чего они оказались далеко не самыми лучшими кораблями ар-
гентинашх ВМС.Примечательно и то, что Аргентина получила свой заказ с
большим опозданием, уже в разгар первой мировой войны. По¬
сле начала аргентино-бразильского сближения в 1911 г. и по¬
степенного оформления «союза АБЧ» «Ривадавиа» и «Морено»
надолго застряли на своих стапелях. «С аргентинскими дредно¬
утами в США вышло какое-то недоразумение, - писал россий¬
ский военно-морской агент в Англии в рапорте, отправленном
в Санкт-Петербург в январе 1914 году. Они до сих пор не гото¬
вы и не переданы Аргентине»122.Несмотря на уход Себальоса со своего поста, политическая
атмосфера в государствах Южного конуса улучшалась медлен¬
но. Все они, участвовавшие в геополитическом противостоянии
еще в 70-х годах XIX столетия, в 1909-1910 гг. вновь, уже на
новом качественном витке спешно бросились укреплять свои
флоты и армии, открывать военные и военно-морские акаде¬
мии, приглашать иностранных инструкторов. Кроме дредно¬
утов, в их флотах начали появляться современные крейсеры,
эсминцы и подводные лодки. Даже Перу, слабейшая из всех
участниц этого соревнования, закупила в 1909-1913 гг. (на вся¬121	Jane's Fighting Ships of World War I, p. 296.122	ЦГА ВМФ, ф. 4118, on. 1, № 4148.114
кий случай!) две подводные лодки и один современный эсми¬
нец во Франции. Казалось, Южная Америка, отчаявшись до¬
биться справедливости в Гааге, пошла по пути, проторенному
Европой. И, как знать, чем он мог закончиться?Рио-Бранко понимал, что только союз трех крупнейших
стран юга мог устранить опасность войны между ними и гаран¬
тировать их от нападения извне. Он продолжал усилия по
улучшению обстановки в регионе с целью создания благопри¬
ятных условий для такого союза. 30 октября 1909 г. барон за¬
ключает договор с Уругваем, ставший «одним из наиболее
зримых выражений духа равенства, который был присущ Рио-
Бранко»123. Речь шла о Лагуне Мирин, лежащей между Брази¬
лией и Уругваем, пользоваться водами которой, а также правом
судоходства по пограничной реке Жагуарао Уругвай не мог в
силу несправедливого договора 1851 г. (так называемое право
«сухого берега»). Эти исключительные права принадлежали
Бразилии. Согласно новому договору, Бразилия в односторон¬
нем порядке, не требуя никаких территориальных уступок,
предоставляла Уругваю не только равные права в отношении
судоходства, но и устанавливала режим кондоминиума двух
стран в отношении Лагуны Мирин, реки Жагуарао и ряда ост¬
ровов. Уругваю предоставлялось также право свободного про¬
хода судов, в том числе и военных, по бразильским рекам Сао-
Гонсало и Барра-ду-Рио-Гранди, соединяющих Лагуну Мирин
с Атлантикой. В своем обращении к Конгрессу президент
Уругвая отмечал: «Министр иностранных дел Бразилии пере¬
дал Уругваю гораздо больше того, что наша страна просила, и
согласился принять от нее гораздо меньше того, что мы предла¬
гали»124. «Бразильское правительство настаивало, чтобы его
уступка в этом вопросе сохранила характер одностороннего и
совершенно добровольного отречения от принадлежащего ему123	Rio Branco, a America do Sul e a modemiza^ao do Brasil, p. 456.124	Ibid., p. 486.115
права», - констатировал российский посланник в Рио-де-
Жанейро125.Ратификация договора о Лагуне Мирин вылилась в народ¬
ные празднества в Уругвае. Именем Рио-Бранко была названа
одна из центральных улиц уругвайской столицы, а город Пуэб¬
ло Артигас на границе с Бразилией переименован в Рио-
Бранко. В 1926 г. в честь «Золотого Канцлера» в центре Монте¬
видео воздвигли мраморный монумент, состоящий из четырех
аллегорических фигур, окружающих крылатую Победу. Это
действип'ельно была победа разума над эгоизмом, которая на
долгие годы заложила основы прочной дружбы между двумя
странами. Без нее, специально подчеркнем это, оказались бы
невозможны современные интеграционные процессы в Южной
Америке.Договор с Уругваем стал последним в длинной череде до¬
кументов, обустроивших современные границы Бразилии. Рио-
Бранко мог считать свою работу успешно завершенной. За от¬
носительно короткий срок - с 1895 по 1909 г., он сумел зафик¬
сировать границы Бразилии на основе выработки и подписания
договоров с девятью из граничащих с нею 11 стран, присоеди¬
нив без здиного выстрела территорию общей площадью около
900 тыс. кв. км, что составляет примерно одну десятую часть
современной Бразилии (для сравнения: площадь Франции - 550
тыс. кв. км).Столь значительное расширение границ одного государст¬
ва, не млевшее аналогов в начале XX в., сразу же дало повод
некоторым представителям колониальных держав, которые за¬
кончили свои территориальные захваты в прошедшем столе¬
тии, заговорить о нарождении «нового империализма». Причем
в оправдание этого тезиса ими приводились совершенно некор¬
ректные сравнения. Так, присоединение Акре сравнивалось с
захватом Германией Эльзаса и Лотарингии1 6. Некоторые аме¬
риканские исследователи в более поздних работах также сосре¬125	АВПР, ф. Канцелярия, 1909, оп. 470, д. 113, л. 117.126	Denis P. Le Bresil au XX stecle. Paris, 1910, p. 58.116
доточили внимание на «великодержавных амбициях» Рио-
Бранко, считая, что его главной целью было осуществление
бразильской гегемонии в Латинской Америке путем игры на
противоречиях между латиноамериканскими странами. При
этом частный случай использования в «деле Акре» боливийско-
перуанских трений возводился ими в ранг основополагающего
принципа дипломатии бразильского министра (Ф. Ганзерт, К.
Сторрс).Дело, однако, заключается в том, что более трети присое¬
диненной к Бразилии площади составляли территории, пере¬
шедшие в результате арбитражного решения споров с Британ¬
ской и особенно с Французской Гвианами - колониальными
державами, которые не оставляли попыток расширить свои ко¬
лониальные владения в Южной Америке. А решение споров с
Боливией и Перу носило исключительно правовой характер и
сопровождалось серьезными уступками со стороны Рио-
Бранко, за которые его не раз подвергали критике внутри стра¬
ны. Наконец, тот факт, что границы Бразилии остаются неиз¬
менными и страна не имеет ни одного территориального спора
ни с одним из своих соседей, что позволяет ей, не опасаясь с их
стороны затаенных обид или скрытых подозрений, проводить
сегодня активный латиноамериканский курс, говорит сам за
себя. Время расставило все по своим местам.На деле «великодержавные амбиции», если и имелись у
Рио-Бранко, то не увели дальше юридического закрепления
юридически оправданных и удобных для Бразилии границ, а
стремление к «гегемонии» оказалось направленным не на по¬
иск и раздувание противоречий между латиноамериканскими
странами, а на создание их союза. Особенно красноречиво в
этом плане выглядел договор с Уругваем о Лагуне Мирин. «Я
зафиксировал границы Бразилии, - заявил барон специальному
представителю президента Аргентины Р. Каркано в 1911 г., - и
сегодня моя задача состоит в том, чтобы добиваться дружбы и117
союза с латиноамериканскими странами. Одним из столпов та¬
кого союза я вижу «договор АБЧ»127.Авторитет барона, не знавший себе равных в Бразилии, по¬
зволял ему претендовать на высший пост в государстве. Когда
после смерти президента А. Пенна в 1909 г. встал вопрос о вы¬
борах нового президента, кандидатура Рио-Бранко ни у кого не
вызвала сомнений. «Собиратель земли бразильской» мог бы без
труда занять этот пост. Отказ выставить свою кандидатуру под
предлогом нежелания участвовать во внутренней политике по¬
верг в уныние многих его друзей и сторонников. Избрание пре¬
зидентом в 1910 г. бывшего министра обороны, маршала Э. де
Фонсека и последовавшие за этим события показали, что неже¬
лание Рио-Бранко занять высший пост в государстве было, на¬
верное, зго единственной политической ошибкой за все годы
деятельности и к тому'же ошибкой, которая стала роковой.Здесь в полной мере сказалась его неприязнь к внутренней
политик г, да и скорее всего его нежелание постараться разо¬
браться в ней. Отчасти, наверное, можно было понять мотивы
«Золотого канцлера». Занимая в течение 10 лет пост единолич¬
ного руководителя внешней политики, он фактически уже дав¬
но «стоял выше самих президентов»128 и в дополнительной вла¬
сти пагубности не испытывал. Находясь на своем месте, он
мог вькггупать от имени всей страны и всех ее граждан, незави¬
симо от их партийной принадлежности, имущественного по¬
ложения и т.д. Представление о Бразилии как о единой сущно¬
сти, усиливавшееся спецификой аристократического воспита¬
ния барона, помогало ему успешнее защищать ее интересы.
Партийные склоки и дрязги, борьба партий и групп влияния,
столь естественные для демократических «правил игры», но
разобщающие страну и роняющие ее престиж за рубежом, бы¬
ли глубоко чужды и неприятны «Первому бразильцу». Он, по-
видимому, не верил в свою способность совладать с этими си¬
лами, хотя, по нашему мнению, находясь на президентском по¬127	Цит. по: Lins A. Op. cit., р. 461.128	АВПР, ф. Канцелярия, 1909, д. 113, л. 94.118
сту, мог бы не бояться трудностей, поскольку за него успешно
работало бы его имя. Очевидно, на решение не участвовать в
выборах повлияло и то, что он еще не достиг основной цели -
создания «союза АБЧ». Она не позволяла распылять силы и
отвлекаться на «второстепенное».Но на пути к союзу все еще лежало неизжитое наследие
Себальоса и те семена вражды, которые ему удалось посеять в
отношениях двух стран.В январе 1910 г. отношения с Аргентиной вновь серьезно
осложнились из-за событий в Уругвае. После победы на парла¬
ментских выборах партии «Колорадо» в стране открылся заго¬
вор оппозиционной партии «Бланко». По сообщению П.В.
Максимова, за заговором стоял Себальос. Им было снаряжено
и отправлено в Уругвай судно «Пиаджио» с грузом оружия для
повстанцев, командиром которого был его брат. По сообщению
уругвайской миссии в Рио-де-Жанейро, на которое ссылался
Максимов, повстанцы должны были попытаться «захватить
врасплох Монтевидео»129. Заговор был обнаружен, уругвайские
войска приведены в состояние боеготовности, а Бразилия от¬
правила в уругвайские воды военную флотилию. На этом фоне
в ряде городов Аргентины прошли демонстрации, сопровож¬
давшиеся сожжением бразильских флагов. В тот же день в от¬
вет на это в аргентинское консульство в Рио-де-Жанейро поле¬
тели камни. Вот что писал о том, как удалось справиться Рио-
Бранко с инцидентом, который чуть было не перерос в войну,
бразильский историк JT. Виана Фильо: «С целью немедленно
закрыть образовавшуюся в наших отношениях брешь барон де
Рио-Бранко утром следующего дня появился на Авенида Сен-
трал под руку с Хосе Мариа Кантильо - поверенным в делах
Аргентины. Удивленные прохожие отвечали на приветствия
барона, которые он с широкой улыбкой раздавал направо и на¬
лево, приподнимая свое знаменитое канотье. Вскоре раздались129 Там же, 1910, д. 107, л. 6.119
аплодисменты, а потом послышались крики: «Вива Бразил!» и
«Вива Арженгина!»130Знаменитое soft power барона помогло ему и на этот раз.
Но ситуация продолжала оставаться неспокойной. «Уверяют, -
сообщал Максимов, - что Себальос не остановится на этой не¬
удаче и будет продолжать свои интриги, мечтая вызвать воо¬
руженнее столкновение между Бразилией и Аргентиной»131.В такой неспокойной обстановке в июле 1910 г. в Буэнос-
Айресе открылась Четвертая панамериканская конференция.
Она стала еще одним примером дипломатического маневриро¬
вания Рио-Бранко.Накануне ее открытия посол Бразилии в США Ж. Набуко
внес предложение об официальном принятии документа, со¬
гласно которому «Доктрина Монро» признавалась бы в качест¬
ве «фактора постоянного мира в Америке». В отсутствие дру¬
гих тем, предусмотрительно исключенных Вашингтоном из
повестки дня, принятие этой декларации должно было стать ее
главным событием. Очевидно, госдепартамент рассчитывал,
что МИД Бразилии безоговорочно поддержит личную инициа¬
тиву своего посла.Обострение отношений с США в условиях непрекращаю-
щейся напряженности с Аргентиной однозначно не входило в
планы Рио-Бранко. Однако принятие подобной декларации со¬
всем не отвечало смыслу его политики. Задавшись целью спус¬
тить предложение Набуко «на тормозах», министр поручил
представителю Бразилии на конференции выяснить мнение
других латиноамериканских делегатов по данному вопросу, не
вынося его на обсуждение в официальном порядке. Такой ма¬
невр, вызвавший, по признанию Б. Барнса «удивление»
США132, принес, как и следовало ожидать, результат, обратный
тому, который ожидала американская делегация. В ходе пред¬
варительного обсуждения выяснилось, что латиноамерикан¬130	Viana Filho L. A Vida do Barao do Rio Branco, p. 413.131	АВПР, ф. Канцелярия, 1910, д. 107, л. 7.132	Burns В. Op. cit., p. 153.120
ские страны в своем подавляющем большинстве не одобрят
резолюцию. Делегат Чили прямо заявил, что она равносильна
санкционированию «многих проявлений гегемонии США, ос¬
корблявших не одну страну посягательствами на ее независи¬
мость и суверенитет»13. Опасаясь вызвать провал конферен¬
ции, Соединенные Штаты сами отказались поднимать вопрос
об официальном признании «Доктрины Монро».Конференция в Буэнос-Айресе стала последней в полити¬
ческой карьере Ж. Набуко. Вскоре после ее проведения первый
посол Бразилии скончался в Вашингтоне от атеросклероза.Между тем к осени 1910 г., наконец-то, сложились субъек¬
тивные условия для оформления «союза АБЧ». В октябре пре¬
зидентское кресло в Аргентине занял Роке Саэнс Пенья - сто¬
ронник сближения с Бразилией, столь же ревностно относив¬
шийся к защите суверенитета своей страны от внешней агрес¬
сии, откуда бы она ни исходилаЕще до вступления на пост, в августе 1910 г. избранный
президент Аргентины посетил Рио-де-Жанейро по приглаше¬
нию барона Рио-Бранко. В бразильской столице ему устроили
торжественную встречу. Выступая на банкете в его честь, ар¬
гентинский государственный деятель сразу же подхватил
мысль, высказанную Рио-Бранко еще в 1905 г., и призвал к объ¬
единению Аргентины, Бразилии и Чили, «которое диктуется
историческими и общественными императивами». В своей ре¬
чи в Итамарати 24 августа он произнес историческую фразу:
«Все нас объединяет, ничто не разделяет». «Ни один этниче¬
ский антагонизм, никакой территориальный мотив, никакой
спор за рынки не ставят нас по разные стороны баррикад», -
подытожил он. Здесь же избранный президент Аргентины дал
весьма нелицеприятную характеристику «Доктрины Монро»,
единственное назначение и подлинный смысл которой заклю¬
чались в «замене европейского влияния на североамерикан¬
ское». Призывая к невмешательству европейских держав в аме¬133	The International Conferences of American States. 1889-1928. New York,
1931, p. 195.121
риканские дела, она, по словам Р. Саэнс Пенья, открыла про¬
стор для вмешательства самих Соединенных Штатов в дела ла¬
тиноамериканских государств, которые воспринимаются ими
«не как нации, а, скорее, как рынки для сбыта своей продук¬
ции»134.Последним препятствием на пути к союзу трех стран оста¬
валось их военно-морское соперничество.16	марта 1911 г. по взаимной договоренности между Роке
Саэнс Пенья и бароном де Рио-Бранко в бразильскую столицу
прибывает специальный посланник аргентинского президента
д-р Рамся Каркано . В беседе с Рио-Бранко он договаривается о
том, что обе страны откажутся от приобретения третьего дред¬
ноута для своих ВМС и тем самым прекратят начавшуюся гон¬
ку вооружений. Рио-Бранко тут же заявил, что к этому согла¬
шению можно привлечь и Чили. «Если мы подпишем задуман¬
ный таким образом договор АБЧ. то навсегда сможем гаранти¬
ровать мир в Южной Америке»15. Сейчас же в здании дворца
Итамарати ими было заключено джентльменское соглашение
об отказе от приобретения третьего дредноута, ставшее, таким
образом, вторым в Латинской Америке (и в мире) соглашением
об ограничении вооружений .134	S&enz Pena R. Escritos у discursos, 1.1. Buenos Aires, 1914, p. 348, 375.Каркано P. (1860-1946) - аргентинский дипломат и историк, один их
горячих сторонников аргентино-бразильского взаимодействия. Посол
Аргентины в Бразилии (1933-1938).13 Цит. пэ: Fraga R. Ramon J. Carcano, diplomata. A historia сото instru-
mento da diplomacia. Brasilia, 2000, p. 26.Судьба бывшего бразильского линкора «Рио-де-Жанейро» жестоко
отразилась на судьбах России. В январе 1914 г. Бразилия продала лин¬
кор Турции за 2 млн. 725 тыс. ф. ст. Однако в начале мировой войны
«Султан Осман I» (так теперь стал называться корабль) вместе с другим
линкором - «Решидие», строившимся в Англии для Турции, был кон¬
фискован в пользу английских ВМС. При этом два линкора, одновре¬
менно строившиеся в Англии для Чили, были выкуплены британским
адмиралтейством. Обида, нанесенная Турции, была использована Гер¬
манией для вовлечения ее войну на стороне Центральных держав. Всту¬
пление Турции в войну и закрытие черноморских проливов нанесли122
Рио-Бранко произвел большое впечатление на аргентин¬
ского дипломата, который спустя 25 лет со дня их встречи так
по-латиноамерикански пафосно писал о нем: «Барон думал
только о Бразилии и ее проблемах. Сменяющиеся правители и
системы правления мало что значили для него с точки зрения
бытия государства, его континуума. Он видел в Бразилии ка-
кое-то подобие светящейся линии горизонта, расположенной
бесконечно над человеческой суетой, прообраз великой сущно¬
сти, занятой поисками своей собственной судьбы в потоке вре¬
мени, которое медленно течет поверх отдельных людских су¬
деб. Этим объяснялось его сознательное дистанцирование от
внутренней политики и концентрация усилий на вопросах по¬
литики внешней...В истории он сохранится в образе ученого-отшельника,
поглощенного изучением своей реторты. Никакой посторонний
шум, ни малейшее дуновение ветерка не отвлекают его от бла¬
городной и важной работы, в которую он ушел с головой. Вся
его жизнь прошла в Итамараги. Это жизнь кузнеца, который
творит великое с каждым ударом молота. Он презирает мета¬
физику и не доверяет диалектике. Он понимает, что шито не
возникает из простой умозрительной конструкции без под¬
тверждения ее фактом, который и решит все дело. Он знает си¬
лу фактов и их законы..... .Вот входит барон де Рио-Бранко. Просто, без напыщен¬
ности и прикрас он раскладывает на столе карту и своим веч-серьезный удар по снабжению русских армий, неудачи которых в
1915 г. подготовили события 1917 года.«Рио-де-Жанейро» под названием «Эйджинкур» вместе с бывшим
чилийским линкором «Альмиранте Латорре» («Канада») участвовал в
знаменитом Ютландском сражении, а в 1919 г. был переведен в резерв
британского флота. Другой чилийский линкор - «Альмиранте Ко1фейн»
был переоборудован в авианосец «Игл» и успел принять участие во вто¬
рой мировой войне.123
ным карандашом проводит на ней свою единственную линию.
Как праьило, именно она и оказывается единственно верной»136.Итак, фигура барона де Рио-Бранко постепенно приобрета¬
ла континентальные масштабы, несмотря на всю его «нелатин-
скость», явствующую из предыдущего пассажа, судя по которо¬
му барона можно было сравнить разве что с доктором Фаустом.
«Нелатияскость» эта усугублялась к тому же его монархизмом,
реализмом и скрытностью, что делало Рио-Бранко действитель¬
но уникальной фигурой на латиноамериканском политическом
поле. В то же время Латинская Америка была его идеалом, ради
которого он готов был пожертвовать всем. Большинство же со¬
временных ему посторонних наблюдателей, не видевших тогда в
госуд арствах Латинской Америки ничего, достойного внимания,
не могли понять этой специфики барона, приписывая ему, со¬
гласно своим собственным политическим программам, то «про¬
американскую», то «прогерманскую» ориентацию.Никогда не видевший в гонке вооружений самоцель, Рио-
Бранко отказался от уже готового третьего линкора в пользу сво¬
его любимого детища - «союза АБЧ». Его представление о ве¬
личии Бразилии не имело ничего общего с наращиванием воо¬
ружений до уровня «великих держав», и политика, заявленная Р.
Барбозой в Гааге, не претерпела, таким образом, никаких изме¬
нений. Влк только позволили условия (смена президента в Ар¬
гентине), четко прорисовалась и стратегия Рио-Бранко, направ¬
ленная на создание союза латиноамериканских стран с целью
обеспечения коллективной обороны от агрессии и более выгод¬
ного их позиционирования на международной арене.Что касается обороны, то здесь при условии объединения
усилий трех стран они могли бы иметь к 1914-1915 гг. шесть со¬
временных линейных кораблей, не считая судов всех остальных
классов, чего вполне хватило бы для обороны их побережья от
любых попыток кого бы то ни было повторить «опыт» с Венесу¬
элой 1902 года. «Когда речь пойдет уже не о том, чтобы захва¬
тить какой-то один порт, а о необходимости блокировать весь136 Fraga It. Op.cit., p. 88.124
континент в целом на пространстве двух океанов, положение дел
изменится с точки зрения не только укрепления безопасности
Южной Америки, но и повышения ее международного веса и
престижа»137, - писал барон де Рио-Бранко.На возможность изменения соотношения сил в Западном
полушарии оперативно отреагировали и российские дипломаты.
«Может так случиться, - отмечалось в телеграмме Максимова из
Рио-де-Жанейро, - что Северная Америка, не усмотрев той гро¬
мадной перемены, которая произошла в экономическом и нрав¬
ственно-политическом развитии молодых южно-американских
республик, укрепивших национальное сознание, получит заслу¬
женный отпор своим корыстолюбивым и настойчивым притяза¬
ниям»138. Русский военный агент в США сообщал в Санкт-
Петербург: «Латиноамериканские республики в настоящее вре¬
мя могут, сорганизовавшись, представить настолько значитель¬
ную силу, что на борьбу с ними Соединенным Штатам придется
истратить много средств и обратить все свое внимание на дела
американского материка, оставив в покое дальневосточные во¬
просы»139.Центром нового латиноамериканского блока (как и восемь¬
десят лет спустя - объединения Меркосур) должен был стать ар¬
гентино-бразильский альянс. По мнению бразильского историка
Д. де Карвальо* Вашингтон с самого начала относился с опасе¬
нием к планам создания союза, пытаясь вбить клин в отношения
двух стран, поскольку полагал, что он может иметь «оборони-
тельно-наступательный» характер в отношении США140.В начале 1912 г. решается вопрос об обмене новыми по¬
сланниками между Бразилией и Аргентиной. По взаимной дого¬
воренности, достигнутой между Рио-Бранко и Роке Саэнс Пенья,
на эти посты назначаются бывшие президенты двух стран - от
Бразилии - Кампос Саллес, от Аргентины - Хулио Рока. Назна¬137	О Вагао do Rio Branco visto рог seus contemporaneos, p. 63.138	АВПР, ф. Канцелярия, 1912, д. 97, л. 31.139	ЦГВИА, ф. 200, оп.1, № 119, л.28-29.140	Carvalho D. de. Historia diplomatica do Brasil. Sao Paolo, 1959, p. 280.125
чения столь высоких сановников также не остались без внима¬
ния Максимова. Они вызваны, писал он, «помимо соображений
о целесообразности ... все более и более укрепляющимся среди
Южно-американских республик сознанием необходимости дать
дружный отпор возрастающим притязаниям Соединенных Шта¬
тов»141.Казалось, неравноправию и произволу в отношениях между
США и государствами Латинской Америки приближался зако-
номерньн конец.В 1980 г. один из заслуженных латиноамериканистов США
Джон Джонсон опубликовал оригинальное исследование - «Ла¬
тинская Америка в работах североамериканских карикатури¬
стов». В нем можно было хорошо проследить эволюцию отно¬
шения Соединенных Штатов к своим южным соседям на протя¬
жении более чем ста лет. В подавляющем большинстве случаев
латиноамериканские страны изображались на этих карикатурах
или компанией шкодливых негритят, нуждающихся в порке, или
злобными «мачо» с несоразмерными усами и с мачете в волоса¬
тых лаш(х. Одна из редчайших карикатур, где государства Юж¬
ной Америки представлены по-человечески, в виде европейски
одетого джентльмена, причем одного роста с президентом
США В. Вильсоном, посвящена итогам посредничества стран
«блока У^БЧ» между США и Мексикой. В результате посредни¬
чества, гроведеннош в Ниагара-фоллс в мае-июне 1914 г., было
достигнз'то соглашение, по которому Соединенные Штаты отка¬
зались от готовившейся интервенции в Мексику.Это событие осталось малозамеченным в предвоенной Ев¬
ропе. Следует отметить, однако, мнение о нем российского ди¬
пломата Е.Ф. Штейна, считавшего «совместное выступление
трех главных южноамериканских республик... роковой брешью
в «Доктрине Монро», и без того уже подкопанной со всех сто¬
рон»142.АВПР, ф. Канцелярия, 1912, д. 97, л. 30.142	Там же, 1914, д. 273, л. 37.126
Коллективное посредничество трех стран в Ниагара-фоллс
стало важным прецедентом, к которому впоследствии неодно¬
кратно обращалась дипломатия латиноамериканских государств.
В 30-е годы XX в. такое посредничество имело место во время
боливийско-парагвайского и перуано-колумбийского вооружен¬
ных конфликтов (тогда к Аргентине, Бразилии и Чили присое¬
динилось Перу и образовалась новая конфигурация: страны
АБЧП). В 80-е наиболее зримым примером межпатиноамери-
канского политического взаимодействия в целях решения кри¬
зисной ситуации в Центральной Америке стало образование
«Конгадорской группы» и «Группы поддержки Контадоры». Та¬
ким образом, можно считать, что возникшая на основе объеди¬
нения последних в 1986 г. «Группа Рио-де-Жанейро» - постоян¬
ный орган политических консультаций девятнадцати государств
региона, обязана своим появлением усилиям барона де Рио-
Бранко, которые предпринимались им еще в начале XX столе¬
тия.На упоминавшейся выше карикатуре, опубликованной в
«Огайо стейт джорнал» в начале 1916 г., на заднем шине фигу¬
рировал одноногий человек в военной форме, на фуражке кото¬
рого было написано: «Европа». Он с завистью глядел на южно¬
американца и «дядюшку Сэма», договаривающихся отныне
мирно и на справедливой основе решать все свои споры143. В Ев¬
ропе уже второй год полыхала война, и причин для зависти у
него было немало.К сожалению, вдохновителю и творцу «союза АБЧ» не су¬
ждено было стать свидетелем первого (и, к сожалению, послед¬
него) торжества своего детища. Барон де Рио-Бранко скончался
10 февраля 1912 г. в 9 ч. утра в своем кабинете в министерстве
иностранных дел. Он лишь немного не дожил до выдвижения
своей кандидатуры на Нобелевскую премию мира, с инициати¬
вой которого выступили незадолго до этого депутаты бразиль¬
ского парламента.143	Johnson J. Latin America in Caricature. Univ. of Texas Press, 1980, p. 59.127
кими, как активность, спокойствие и уверенность в себе, ари¬
стократизм, предполагающий чувство меры, способность ис¬
пользования разного внешнеполитического инструментария,
тактических ходов и т.д. Рио-Бранко был, как уже отмечалось,
одной из тех редких фигур в латиноамериканской политике,
кто, как Бисмарк, без иллюзий воспринимал специфику между¬
народных отношений, основывающихся на «праве сильного».Но это, пожалуй, и все. Главное же было не в сходстве, а в
принципиальном различии двух канцлеров, в том, что Рио-
Бранко, в отличие от Бисмарка, не пытался применять в своей
тактике недостойные приемы и не использовал войну в каче¬
стве средства для достижения цели. Это, кстати, повлияло и
на совершенно разные последствия политики одного и другого,
когда через сто лет после смерти «Золотого канцлера» его по¬
литическое наследие становится все более востребованным в
Бразилии (и не только там), а результаты деятельности «Желез¬
ного канцлера» в современной Германии и за ее пределами вы¬
зывают все большую полемику. В этом плане барона де Рио-
Бранко можно было бы, по нашему мнению, назвать «Бисмар¬
ком - наоборот», что лучше оттенило бы долгосрочную на¬
правленность его внешней политики.Поначалу казалось, однако, что на политическом наследии
Рио-Бранко, как и на стратегии удаленного от всех дел еще в
1889 г. Бисмарка, будет поставлен жирный крест.Смерть Рио-Бранко, настигшая его прямо в рабочем каби¬
нете, в здании Итамарати, потрясла бразильцев. На похоронах
«Первого бразильца» в Рио-де-Жанейро собралось свыше 30
тыс. человек. В Бразилии и Аргентине 12 февраля был объяв¬
лен национальный траур. «Бразилия, - писал в Санкт-
Петербург П.В. Максимов, - в лице Рио-Бранко лишилась сво¬
его самого выдающегося государственного деятеля, считавше¬
гося своими соотечественниками мировой политической иллю-~	144странней страны» .144	АВПР, ф. Канцелярия, 1912, д. 97, л. 14.129
Беспорядочный образ жизни Рио-Бранко, когда он мог ра¬
ботать сутками, без отдыха и сна, его невоздержанность в еде
(обожал креветки, к концу жизни набрал вес в 100 кг) и куре¬
нии (выкуривал в день до ста сигарет) стали частью народной
легенды о бароне. Хорошо было известно также о его нежела¬
нии лечиться и об ироничном отношении к людям медицин¬
ской профессии. «Врачи существуют для того, чтобы развле¬
кать пациентов», - говорил «Золотой канцлер» своим знако¬
мым. Но представляется все же, что причиной относительно
ранней смерти барона, случившейся в самом зените его карье¬
ры, было не столько небрежное отношение к собственному
здоровью, сколько внутриполитические события, от которых
ему так и не удалось до конца отстраниться.«Жозе-Мария да Силва Параньос был министром ино¬
странных дел страны с еще не устоявшимися политическими
институтами. Бразилия, только недавно ставшая республикой,
сталкивгдась с серьезными внутренними проблемами внешнего
долга, шлея при этом экономику, зависимую от экспорта одной-
единственной культуры - кофе. Богатые фазендейро только на¬
чинали приспосабливаться к отмене рабства, а городское насе¬
ление весьма ощутимо уступало по численности сельскому.Но даже при всем этом барон Рио-Бранко не ждал, пока
сформируются благоприятные условия для проведения внеш¬
ней политики, чем по праву заслужил место в пантеоне героев
нации»145.В э'гих словах современного бразильского историка и ди¬
пломата А. Жозе Феррейра Симоэнса заключена, пожалуй, вся
правда о бароне. Родившись в стране, находившейся на пери¬
ферии мирового развития, которая относительно недавно обре¬
ла независимость и вся политическая жизнь которой еще несла
на себе отпечаток колониального прошлого, Рио-Бранко попы¬
тался ускорить ее приближение к уже признанным «мэтрам»
мировой политики, действуя как бы на опережение реальной
жизни. Его внешнеполитическая стратегия носила поэтому145	PoKtica Externa. Sao Paolo, 1999, № 2, p. 25.130
авангардный характер. Не случайно ее основные элементы ста¬
новятся востребованы именно в наши дни . Но в этом же за¬
ключался и ее главный недостаток - отрыв от внутриполитиче¬
ской реальности, развитие которой шло в те годы не навстречу,
а наперекор намерениям барона.Многие бразильские авторы пишут о том, что со смертью
Рио-Бранко «закончилась самая счастливая эпоха в истории
республики», после чего правительства «просвещенного мень¬
шинства» уступили место «народным демократиям»146. Уход из
политики аристократов, предопределенный установлением
республики в 1889 г. и принятием конституции, скопированной
с североамериканской, не мог не повлечь за собой неизбежный
подрыв той «имперской», по сути дела, внешней политики, ко¬
торую проводил барон-республиканец malgre lui . Ситуация
парадоксальная, если учесть, что, по мнению современного
бразильского дипломата Р. Рикуперо, политика Рио-Бранко,
особенно победы, одержанные им в Палмас, Амана и Акре,
придали республике недостававшую ей на первых порах
легитимность11.На этом фоне могут возникнуть вполне обоснованные во¬
просы о том, насколько была действительно необходима отме¬
на монархии в Бразилии после отмены рабства, а насколько она
диктовалась соображениями политической моды; насколько
«изоморфизм» (по аналогии с миром живой природы - приня¬
тие организмом чуждых форм существования) смог задержатьВыступая с подведением итогов деятельности Итамарати за 1992-
2002 гг., министр иностранных дел Бразилии С. Лафер выделил сле¬
дующие моменты в наследии барона, которые взяты на вооружение со¬
временной бразильской дипломатией. Это - активное использование
информационных средств воздействия и «культурной дипломатии» (soft
power), стратегия создания латиноамериканских союзов и политика
превращения государственных границ из зон соперничества в зоны со¬
трудничества. - Politica externa, 2003. № 4, p. 111-137.1 Rio Branco, a America do Sul e a modemiza9ao do Brasil, p. 475.*	Вопреки своей воле (фр.)*147	Rio Branco, a America do Sul e a Modemiza^ao do Brasil, p. 91.131
социально-экономическое и политическое развитие Бразилии и
других латиноамериканских стран в XX в. и т.д.Эти вопросы носят, разумеется, умозрительный характер,
однако факт остается фактом: стабильность демократий, уста¬
новленных в латиноамериканских странах по североамерикан¬
скому образцу, до сих пор оставляла желать много лучшего, а
мечта Рио-Бранко о том, что к середине XX столетия четыре
или пять государств латиноамериканского региона достигнут
уровня развития «великих держав», к сожалению, не сбылась.Мо:кно ли на этом основании считать, что Рио-Бранко
стремился к утопии? Утверждать так - значило бы придержи¬
ваться р;1стиражированного взгляда о том, что «история не зна¬
ет сослагательного наклонения». Но отвергая все несостояв-
шиеся варианты развития, не подписываем ли мы себе тем са¬
мым приговор: оставаться пассивными созерцателями истории,
неспособными и в малейшей степени скорректировать ее не¬
умолимого поступь? Думается, для того чтобы избежать этого,
стоит попробовать допустить, хотя бы в области исторической
науки, некое скромное «если бы».Ковец 1910 г. ознаменовался в Бразилии внутриполитиче¬
скими потрясениями, которые приблизили конец «Золотого
канцлер!!». Ноябрьское восстание на флоте и особенно бомбар¬
дировка федеральными войсками столицы штата Байя г. Салва-
дор в январе 1912 г. связывались в сознании бразильцев с тра-
гическшди событиями 1891 г., которые с удивительной похо¬
жестью и закономерностью воспроизвели себя через 21 год.
Характерно, что и в дальнейшем внутриполитическая жизнь
Бразилия несла на себе отпечаток «родовой травмы» перехода
от монархии к республике: в 20-е и 30-е годы - это восстание
«генентистов» и диктатура Ж. Варгаса, ближе к нашему време¬
ни - правление военных режимов, растянувшееся почти на два
десятиления-с 1964 по 1985 год.Об искусственном, далеком от интересов простых людей
характере демократии в тогдашней Бразилии писал еще в
1902 г. ]х>ссийский посланник Шпейер: «Народ относится к
выборам поразительно индифферентно, воздерживаясь повсю¬132
ду, где только можно, от подачи голосов. Во множестве изби¬
рательных округов, как удостоверено официально, на выборы
не явился ни один избиратель»148. Эго открывало широкий путь
во власть представителям земельной олигархии - «кафетерос»,
обладателям крупных земельных угодий и состояний. Они бы¬
ли заинтересованы в сохранении сырьевой специализации Бра¬
зилии и привязке ее к крупнейшему рынку кофе - американ¬
скому. Народ же, привыкший за годы империи видеть на выс¬
ших государственных постах облеченных аристократической
аурой личностей, а не заискивающих перед ним во время изби¬
рательной компании ловких политиканов, все больше дистан¬
цировался от власти. В этих условиях все же хочется думать,
что, если бы на месте маршала Э. де Фонсеки был барон де
Рио-Бранко, события могли бы пойти по иному сценарию.Историки свидетельствуют, что перед выставлением своей
кандидатуры на пост президента Э. де Фонсека запросил мне¬
ние наиболее уважаемых людей страны, среди которых были
барон де Рио-Бранко и Руй Барбоза. Руй выступил против и
выдвинул свою кандидатуру. Барон же не ответил на запрос.
Он, несколько лет проработавший бок о бок с военным мини¬
стром, очевидно, все же не слишком хотел видеть его на выс¬
шем государственном посту. Однако, вероятно, именно эта
противоречивая позиция привела к тому, что «многие потом
обвинили барона в прямой поддержке кандидатуры марша¬
ла»149.Восстание на флоте стало для барона, по признанию со¬
временников, «страшным ударом». «Он мечтал о сильной, еди¬
ной Бразилии, способной контролировать юг континента. Те¬148	АВПР, ф. Канцелярия, 1902, д. 82, л. 12.Фонсека Эрмес де (1855-1923) - маршал, военный министр (1906-
1910), президент Бразилии (1910-1914). Вмешиваясь в права штатов,
вызвал волну оппозиции в Байя и Санта-Катарине. Прибег к силе для
подавления восстания на флоте и в столице штата Байя. В конце жизни
оказался замешан в восстании 1922 г. и был осужден на длительное тю¬
ремное заключение.149	Viana Filho L. Op.cit., p. 209,223.133
перь он понял, как был далек от своего идеала»150. Вид вос¬
ставших линкоров, держащих под прицелом своих двенадцати¬
дюймовых орудий Рио-де-Жанейро, был, наверное, невыносим.
А ведь еще недавно он любовался ими как делом своих рук!18 января 1912 г., после того как федеральные войска под¬
вергли бомбардировке Салвадор - первую столицу Бразилии и
родной город его отца, барон де Рио-Бранко не выдерживает и
подает прошение об отставке «по состоянию здоровья». Э. де
Фонсека не принимает отставку и после долгой беседы с баро¬
ном уговаривает его остаться. Президент заявляет, что в случае
ухода Рио-Бранко он тоже оставит свой пост. Такая ситуация
могла бы привести к непредсказуемым последствиям, которые
угрожали бы стране полномасштабной гражданской войной.
Понимает это и канцлер. Но дни его уже сочтены. Моршьный
груз ответственности за происшедшее невыносим.***К сожалению, не только флот, но и вся внешнеполитиче¬
ская стратегия Рио-Бранко сразу после его смерти оказатась не
востребованной. Сотрудники министерства, разбирая в 1;абине-*50 Lins A. Op. cit., р. 468.*	На сегодняшний день не существует единого мнения по пове ду при¬
чин восстания. Согласно некоторым авторам, оно было связано с проти¬
воречиями между кофейными магнатами штатов Сан-Пауло и Минас-
Жерайса. Первые, придерживавшиеся республиканской ориентации,
делали ставку на флот, тогда как вторые опирались на армию. По дру¬
гим источникам, восстание не носило политического характера а было
вызвано исключительно неудовольствием команд вследствие наказания
розгами матроса.На похоронах Рио-Бранко присутствовали моряки со знаменами с
восставших линкоров. Благодаря усилиям Р. Барбозы участник ам вос¬
стания была объявлена амнистия. Однако после того, как удалось разо¬
ружить корабли, Э. де Фонсека нарушил данное им обещание. Восстав¬
шие были сосланы на север, где многих из них казнили без суда и след¬
ствия.134
те барона столы и стулья, беспорядочно заваленные кипами
бумаг (сам барон называл их «мое мертвое море»), находили
под ними часы и запонки, когда-то «потерянные» им. Но бли¬
жайшим последователям барона так и не удалось найти глав¬
ную нить его политики, бет чего его начинания («союз АБЧ»),
просуществовав как бы по инерции еще некоторое время, «ти¬
хо» умирали. Отчасти виной тому был скрытный характер ба¬
рона, предпочитавшего не обнародовать своих планов заранее.Обучая молодых дипломатов секретам этой непростой
профессии, Рио-Бранко не раз сокрушался по поводу того, что,
по его мнению, «бразилец разучился молчать и слушать и, что¬
бы насладиться сказанным, часто жертвует важным интере¬
сом». Поэтому, заключали современники, «можно было по
пальцам пересчитать тех людей, которые знали подлинные
мысли великого канцлера»151. Дочь барона Амелия в письме к
своему брату Раулю писала о том, «как трудно бывает узнать
истинные мысли отца»152. Ж. Набуко характеризовал его как
«сфинкса, мысли которого недоступны родственникам, колле¬
гам, друзьям, кабинету и президентам»153, а биограф Рио-
Бранко JI. Виана Фильо писал о нем как о личности «полной154контрастов» .Лишь немногие, как, например, журналисты аргентинской
«Насьон», опубликовавшей некролог по случаю смерти «Вели¬
кого бразильца», сразу смогли усмотреть в его политике то, о
чем стали говорить только десятилетия спутся: что дипломатия
Рио-Бранко носила латиноамериканский, а не только бразиль¬*	Договор АБЧ был подписан в Буэнос-Айресе в мае 1915 г. и ограни¬
чился созданием общей арбитражной комиссии для разрешения споров
между его участниками. Ратифицированный только Бразилией, он не
получил практического применения в условиях обострения разногласий
между тремя странами в годы первой мировой войны, когда Бразилия
объявила войну Германии, а Чили и Аргентина сохраняли нейтралитет.151	О Barao do Rio Branco visto рог seus contemporaneos, p. 189.152	Barao do Rio Branco. Urna biografia fotografica, p. 129.153	Ibidem.154	Viana Filho L. Op. cit., p. ХП.135
ский характер155. Позднее многие в Бразилии согласились, что
центральным звеном внешнеполитической стратегии барона
была ее латиноамериканская направленность, которую не сле¬
дует путать с тактическими элементами политики, и что мно¬
гие его действия имели под собой одному только ему извест¬
ный «подтекст» (А. Лине, А. Луис Серво, Ж. Фонсека).Идея «союза АБЧ» была главной. Ради нее он ускшавли-
вал границы своей страны, устраняя на будущее всякою воз¬
можность противоречий с соседями, укреплял ее международ¬
ный престиж и обороноспособность, маневрировал в отноше¬
ниях с США, не давая последним возможность играть на про¬
тиворечиях между государствами региона, и стремился к союзу
с Аргентиной, несмотря на противодействие Себальоса. Идея
эта носила характер политического и оборонительного союза
против потенциального противника латиноамериканских госу¬
дарств, в качестве которого рассматривались Соединенные
Штаты Америки. Интересно, что даже те американские авто¬
ры, которые обосновывали концепцию «негласного союза»,
признавали, как, например, Р. Вессон, что Рио-Бранко пытался
придать «Доктрине Монро» многосторонний характер it целях
«предотвратить американское вмешательство»56. Ф. Ганзет
утверждал, что «панамериканизм никогда не являлся религией
Рио-Бранко»157, а КЛ. Сгоррс, отказываясь от поисков элемен¬
тов какой-то «дружбы», считал, что политика барона в отноше¬
нии США диктовалась стремлением отстаивать национальные
интересы Бразилии158.Сменивший Рио-Бранко на посту министра иностранных
дел в 1913 г. Лауро Мюллер, бывший военный и губернатор
штата Санта-Катарина, не принадлежал к когорте дипломатов,
которые высоко ценили наследие своего великого патрона. В
первую очередь он сделал то, на что у барона никогда «не хва¬155	О Вагао do Rio Branco visto рог seus contemporaneos, p. 164.156	Wesson R. Op. cit., p. 13.157	Ganzert F.W. Op. cit., p. 444.158	Storrs K.L. Op. cit., p. 115.136
тало времени»: совершил визит в США. Оттуда он вернулся на
борту американского линкора «Айдахо» и сразу же продемон¬
стрировал готовность во всем следовать рекомендациям Ва¬
шингтона. Курс JI. Мюллера логично приведет к вступлению
Бразилии в апреле 1917 г. в первую мировую войну вслед за
США и к нарушению взаимопонимания с Аргентиной и Чили.О том, как JT. Мюллер, приверженность которого дружбе с
Вашингтоном достигала порой «экстремальных значений»159,
«отстаивал» интересы Бразилии, свидетельствует переписка
между ним и Д. да Гамой.Во время очередной «революции» в Парагвае JI. Мюллер
запросил посла в Вашингтоне срочно прозондировать мнение
госдепартамента по поводу дальнейших действий Бразилии. На
это Д. да Гама в духе политики Рио-Бранко ответил, что счита¬
ет «нецелесообразным» консультироваться с Вашингтоном или
добиваться его согласия по вопросам формулирования внешней
политики Бразилии. «С тем, чтобы наша обычная вежливость и
уважение к интересам других стран не были неправильно поня¬
ты, я предлагаю, - писал в заключение посол, - не выказывать в
отношении Соединенных Штатов больших доказательств на¬
шей приязни, чем те, которые мы получаем от них»160.Вполне уместным в данном случае рассмотреть еще одно
сравнение Рио-Бранко с Бисмарком. Известно, что после уда¬
ления последнего от власти Вильгельмом П в 1889 г., которое
означало, по сути дела, политическую смерть «Железного
канцлера», его наследие тоже оказалось забыто. Объединивший
Германию «железом и кровью», Бисмарк, счел на этом свою
задачу выполненной. Он не хотел масштабной войны в Европе,
предупреждал против войны на два фронта и стремился к взаи¬
мопониманию с Россией. Оставшись без своего «поводыря» в
политике, Вильгельм очень быстро пересмотрел стратегию159	Ibid., р. 116.160	Цит. по: Rodrigues J.H. The Foundations of Brazil's Foreign Policy. -
International Affairs, 1962, July, p. 104-105.137
Бисмарка, суть которой заключалась в соблюдении европей¬
ского «баланса сил», и вскоре перешел к его разрушению.Изучение истории, особенно современной, требует после¬
довательности и не терпит проведения жесткой грани между
краткосрочными и долгосрочными последствиями тех или
иных поступков государственных деятелей. Сегодня, когда рас¬
стояния между этими последствиями сокращаются до мини¬
мальных размеров, иначе начинают смотреться и события дав¬
но прошедшего. Система Бисмарка была обречена, в первую
очередь, самим Бисмарком, поскольку в деле объединения
Германии им были избраны негодные средства - война и про¬
вокация. Именно его политика вседозволенности породила в
Германии ту культуру насилия, которая, оказавшись сильнее
любых экономических и политических «императивов», коими
привыкли объяснять у нас все исторические катаклизмы, вско¬
ре погубит не только систему европейского баланса сил, но и
саму Германию, а с ней и предвоенную Европу. Бисмарк вы¬
пустил из бутылки джина войны, справиться с которым ни он
сам, ни германский народ окажутся не в состоянии. Сегодняш¬
ние дискуссии о роли Бисмарка в германской истории, в том
числе и в самой Германии, отнюдь не случайны. Они - продукт
тяжелого исторического опыта, уходящего корнями в проблему
безответственности политических лидеров за судьбы своих по¬
томков.Пример Рио-Бранко - прямо противоположный. Методы,
избиравшиеся им в непростых условиях противоречий с сосе¬
дями и эвентуальной угрозы агрессии со стороны какой-нибудь
из «великих держав», были сугубо мирными. Внешнеполити¬
ческая стратегия, разработанная им, была направлена не на ут¬
верждение мощи Бразилии за счет ее соседей и построения
«баланса сил», основанного на страхе, а на создание в регионе
климата доверия, благоприятствующего становлению латино¬
американских союзов. Вряд ли можно поставить в вину «Золо¬
тому канцлеру» «милитаризацию» доселе почти невооружен¬
ной страны после провозглашения Т. Рузвельтом стратегии
вмешательства во внутренние дела латиноамериканских госу¬138
дарств. «Дело Акре» и «дело Олсоп», с которыми ему при¬
шлось столкнуться, свидетельствовали, что Южная Америка не
может считать себя в безопасности от планов США, а Вторая
Гаагская конференция показала, что расчет на международное
право эфемерен. В этом плане избранная им стратегия, предпо¬
лагавшая решение всех территориальных споров, налаживание
временного, тактического взаимодействия с США при одно¬
временном усилении обороноспособности страны и нацеленно¬
сти на создание союза трех крупнейших стран Южной Амери¬
ки, представляется правильной.Эта стратегия, оставшаяся в значительной степени непоня¬
той сразу после смерти барона, стала, в отличие от стратегии
того же Бисмарка, обретать ближе к нашим дням все больший
смысл и актуальность.«Внешнюю политику бразильской республики от ее осно¬
вания до наших дней можно разделить на три периода: до, во
время и после пребывания на посту министра иностранных дел
барона де Рио-Бранко, - писал бразильский историк Э. Вианна.
- Его влияние вместе с некоторыми элементами имперского
культурного наследия стало основой мирной традиции Итама-
рати министерства, которое призвано стоять на страже терри¬
ториальной и моральной целостности бразильского общества.
Эта традиция реализуется предложенными бароном методами,
которые органично вплетены в ткань внешней политики Брази¬
лии» 61. «Образ барона и его политическое наследие - вот те
факторы, которые позволяют бразильским дипломатам лучше
видеть историю своей страны, своего министерства и ощущать
чувство исторической преемственности, которое помогает им
строить правильную проекцию на будущее», - констатировал
А. Де Соуза Коста Баррус162.Особый «корпоративный дух» Итамарати, о наличии кото¬
рого говорили очень многие, не раз помогал Бразилии в XX в.161	Vianna Н. Historia diplomatica do Brasil. Sao Paolo, 1961, p. 134-135.162	Costa Barros A. de Souza. Politica exterior brasilena у el mito del Baron.
- Foro Intemacional. Mexico, 1983, № 93, p. 15.139
преодолевать исторические трудности и вновь находить маги¬
стральный путь развития, намеченный Рио-Бранко. Достаточно
упомянуть, например, эволюцию политики военных режимов
страны в 70-е годы: от кратковременного проамериканского
курса (1964-1967), который привел к участию Бразилии в аг¬
рессии США против Доминиканской Республики (1965), к по¬
степенному переходу на позиции конструктивного национа¬
лизма, нашедшему отражение в политике «ответственного
прагматизма и неавтоматических союзов». Интеллектуальное и
моральное влияние дипломатического сообщества на военных
не позволило в те годы, даже в условиях отсутствия демокра¬
тии, изолировать Бразилию на мировой арене и в латиноамери¬
канском регионе. А после мирного ухода военных от власти в
1985 г. МИД в полном соответствии с заветами своего патрона,
стал инициатором сближения с Аргентинской республикой,
которое оформилось в 1991 г. в соглашение о создании Мерко-
сур.На корпоративном духе и престиже бразильской диплома¬
тии не отразился даже переезд «Дома Рио-Бранко» в 1960 г. из
старого здания в Рио-де-Жанейро, где остался архив МИДа и
музей барона, в ультрасовременный комплекс работы знамени¬
того О. Нимейера в новой столице страны - г. Бразилиа. По
традиции он стал называться Итамарати.В каком-то смысле, наверное, можно сказать, что история
Иамарати и его корпоративный дух стали важной составной
частью такого понятия, как «бразильская национальная иден¬
тичность», которая далеко не исчерпывается футболом, самбой
и кофе «Пеле», а включает в себя открытость, миролюбие,
культуру компромисса и стремление к независимому нацио¬
нальному развитию. Еще она предполагает достижение нацио¬
нального величия и обретение Бразилией статуса «великой
державы». Этот идеал был сформулирован бароном де Рио-
Бранко еще в 1905 г., но как «Бисмарк - наоборот» он же пред¬
ложил и новые способы его достижения: не с помощью накоп¬
ления военной силы и внешнеполитических авантюр, а на пути
развития немилитаризированной экономики и науки, гумани¬140
стической культуры и миролюбивой внешней политики, опи¬
рающейся на региональное взаимодействие.***Выступая на юбилейной конференции, посвященной 100-
летию вступления барона на пост министра иностранных дел,
президент Бразилии Фернандо Энрике Кардозо заявил, что за
прошедший век страна смогла «приблизиться к идеалу, заду¬
манному Рио-Бранко»: «Мы воспользовалась своим универса¬
листским призванием. Открыли новые границы в Африке.
Расширили диалог со странами Азии. Создали Меркосур. Вы¬
брали страны Южной Америки в качестве приоритета. Мир и
развитие утвердились в качестве основных целей нашей ди¬
пломатической активности. И чем увереннее звучит голос Бра¬
зилии в современном мире, более очевидной становится кре¬
пость тех устоев нашей политики, тем которые были заложены
столетие тому назад»163.163	Rio Branco, a America do Sul e a modemiza9ao do Brasil, p. 16-17.141
Список фотографий1.	Жука Параньос, 1864 г.2.	Вице-консул в Ливерпуле, 1876 г.3.	Бразильский павильон на выставке с Санкт-Петербур-
ге, май 1884 г.4.	Дворец Итамарати (МИД Бразилии) в эпоху барона де
Рио-Бранко.5.	Барон де Рио-Бранко, 1910 г.6.	Авенида Рио-Бранко и Муниципальный театр в Рио-
де-Жанейно, начало XX в.7.	«Бразильский Бисмарк». Барон де Рио-Бранко у руля
внешней политики Бразилии.8.	Барон де Рио-Бранко, 1912 г. (Портрет художника
К. Фаусто де Соуза, 1912 г.).9.	Сенатор Руй Барбоза.10.	Фасад дворца Итамарати.11.	Кабинет барона во дворце Итамарати. «Мертвое мо¬
ре».12.	Зал заседаний Дворца Конгрессов в Гааге, где прохо¬
дила 2-я Гаагская конференция мира.142
Борис Федорович Мартынов«Золотой канцлер». Барон де Рио-Бранко
великий дипломат Латинской АмерикиРедактор — М. А. Воронина
Макет — Г.П.КолпинскаяЗа аутентичность фактического материала
и библиографии ответственность несет автор.Научно-издательский центр ИЛА РАН.113035, г. Москва, Б. Ордынка, 21.Тел.: (095) 951-53-23, факс: (095) 953-40-70.Подписано в печать 29.07.2004. Заказ № 2.Тираж 500 экз. Бумага офсетная. Формат 60x84/16.
Физ. печ. л. 10. Уч.-изд. л. 8,65.Отпечатано в типографии ООО «Рохос».117312, г. Москва, пр-т 60-летия Октября, 9.Тел. / факс: (095) 135-42-46, 135-44-23,e-mail: URSS@URSS.ru,каталог изданий в Internet: http://URSS.ru.
ИНСТИТУТ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ
РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУКОснованный в 1961 г., ИЛА РАН является ныне крупнейшим
европейским центром, ведущим комплексные фундаментальные
исследования экономических, социально-политических, международных
и культурологических аспектов современного развития государств и
народов Латино-Карибской Америки, а также стран Иберийского
полуострова - Испании и Португалии.Институт изучает актуальные проблемы сотрудничества России с
указанными странами, разрабатывает перспективные направления
оптимизации отношений с ними на двусторонней и многосторонней
основе.ИЛА занимается также консультационной работой по заказам
государственных, общественных и частных организаций, культурно¬
просветительской, образовательной и издательской деятельностью.За годы своего существования Институтом выпущено около 500
монографий и сборников статей. Ежегодно публикуется в среднем около
10 различных наименований. ИЛА издает ежемесячный журнал
«Латинская Америка» и ежеквартальный журнал «Iberoamerica» на
испанском языке. Периодически публикуется научный бюллетень
«Аналитические тетради ИЛА РАН». Библиотека Института,
насчитывающая около 100 тыс. томов, является одной из самых крупных
в мире по современной проблематике Латино-Карибской Америки.ИЛА РАН поддерживает связи с более чем 200 зарубежными
научными центрами, осуществляет свыше 40 соглашений и программ о
научном сотрудничестве с университетами и исследовательскими
центрами Латино-Карибской Америки, США, Европы и Азии.В Институте ежемесячно проводятся научные конференции,
симпозиумы, круглые столы и семинары с участием российских и
зарубежных ученых. Осуществляется подготовка специалистов высшей
квалификации на уровне кандидата и доктора наук.Директор ИЛА - д.э.н., профессор, академик РАЕН В.М. ДавыдовАдрес: Москва, 113035, Б.Ордынка, д. 21Тел.: (095) 951-5323, 953-4639, факс: (095) 953-4070E-mail: ilac-ran@mtu-net.ruhttp://www.mtu-net.ru/ilaran
Уважаемые читатели!
Институт Латинской Америки РАН планирует
выпустить в свет в 2004 гг. следующие книги:•	Россия и Куба в контексте экономической глобализации. Отв. ред. Давыдов В. М.•	Испания: траектория модернизации на исходе XX века. Отв. ред. Давыдов В.М.•	Сударев В.П. Две Америки после окончания «холодной войны».•	Солодовникова Н.А. Постмодернизм сквозь призму латиноамериканского ис¬
кусства.•	Коваль Б.И. Трагическая героика ХХ-го века (судьба Луиса Карлоса Престеса).•	Бобровников А.В. Особенности макроциклической динамики в экономике
латиноамериканских стран.•	СизоненкоА.И. Русские в Латинской Америке. Очерки.•	Роль государственных и межгосударственных банков в стабилизации эко¬
номического развития в странах Латинской Америки. Отв. ред. ТеперманВ.А.•	Интеграция в Западном полушарии и Россия. Отв. ред. ГпинкинА.Н.По всей вопросам распространения Вы можете обратиться в издательство УРССпо телефонам:(095)135-44-23,
(095)135-42-46
или электронной почтой
URSS@URSS.ruИздательство специализируется на выпуске учебной и научной литературы, в
том числе монографий, журналов, трудов ученых Российской Академии наук,
научно-исследовательских институтов и учебных заведений. Основываясь на
широком и плодотворном сотрудничестве с Российским фондом фундамен¬
тальных исследований и Российским гуманитарным научным фондом, мы
предлагаем авторам свои услуги на выгодных экономических условиях. При
этом мы берем на себя всю работу по подготовке издания — от набора,
редактирования и верстки до тиражирования и распространения.Полный
КАТАЛОГ
наших изданий
представлен в
интернет-магазине:http://URSS.ruКниги можно приобрести в магазинах:«Библио-Глобус» (м. Лубянка, ул. Мясницкая, 6. Тел. (095) 925-2457)«Московский дом книги» (м. Арбатская, ул. Новый Арбат, 8. Тел. (095) 203-8242)
«Москва» (м. Охотный ряд, ул. Тверская, 8. Тел. (095) 229-7355)«Молодая гвардия» (м. Полянка, ул. Б. Полянка, 28. Тел. (095) 238-5083, 238-1144)
«Дом деловой книги» (м. Пролетарская, ул. Марксистская, 9. Тел. (095) 270-5421)
«Гнозис» (м. Университет, 1 гум. корпус МГУ, коми. 141. Тел. (095) 939-47-13)«У Кентавра» (РГГУ) (м. Новослободская, ул. Чаянова, 15. Тел. (095) 973-4301)
«С.-П6. дом книги» (Невский пр., 28. Тел. (812) ЗП-3954)
ИНСТИТУТ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ РАН•	Боровков А.Н., Шереметьев И.К. Мексика на новом повороте экономического
и политического развития.•	Современная Куба: вопросы экономической адаптации и переориентация внешних связей.
Отв. ред. Давыдов В.М.•	Современный финансово-экономический кризис. Реакция нарождающихся рынков и центров
мировой экономики. Отв. ред. Давыдов В.М.•	Давыдов В.М., Бобровников А.В., Теперман В.А. Феномен финансовой глобализации.
Универсальные процессы и реакция латиноамериканских стран.•	Мартынов Б.Ф. Безопасность: латиноамериканские подходы.•	Мир после Косово: Россия, СНГ, Латинская Америка. Отв. ред. Мартынов Б.Ф.•	Сударев В.П. Взаимозависимость и конфликт интересов. США и Латинская Америка (вторая
половина XX века).•	Малые страны Латинской Америки: смена экономической модели. Отв. ред. Теперман В.А.,
Шереметьев И. К.•	Бобровников А.В., Теперман В.А., Шереметьев И.К. Латиноамериканский опыт
модернизации: итоги экономических реформ первого поколения.•	Ткаченко В.А. Феномен Фухимори: авторитаризм versus демократия.•	Чумакова М.Л. Колумбийская драма: разлом общества, эскалация террора, поиски мира.•	БулавинВ.И.,ДабагянЭ.С., СеменовВ.Л. Венесуэла в поисках альтернативы.•	Аналитические тетради ИЛА РАН. Вып. 10. Человек и общество в современной
латиноамериканской цивилизации. Отв. ред. Коваль Б.И.•	Аналитические тетради ИЛА РАН. Вып.11. Латинская Америка: дилемма демократического
развития. Отв. ред. Мартынов Б.Ф.•	Аналитические тетради ИЛА РАН. Вып.12. Банки развития в условиях экономической
либерализации (опыт латиноамериканских стран). Отв. ред. Шереметьев И.К.•	Давыдов В.М. Эффект адаптационного реформирования. От Латинской Америки к России.•	Перспективы развития Латинской Америки в глобализирующемся мире (первая четверть XXI
века). Отв. ред. д. и. н. Глинкин А.Н.,д. э. н. Шереметьев И.К.•	Ибероамериканский мир перед вызовами глобализации. Сборник докладов на научной кон¬
ференции молодых ученых.•	Симонова Л.Н. Финансовая либерализация: чилийский вариант.•	Сила права или право силы? Международная безопасность (латиноамериканский ракурс).
Отв. ред. Мартынов Б.Ф.•	Аналитические тетради ИЛА РАН. Вып.13. Южноамериканская интеграция и Россия. Отв. ред.
Глинкин А.Н.•	Аналитические тетради ИЛА РАН. Вып.14. Теория и практика политической модернизации
(опыт Латинской Америки). Отв. ред. Чумакова М.Л.•	Мартынов Б.Ф. «Золотой канцлер». Барон де Рио-Бранко — великий дипломат ЛатинскойМежиздательский дистрибьюторский центр при издательствеТел. (095) 135-42-46, (095) 135-44-16
E-mail: URSS@URSS.ru . http://URSS.ruреализует свои книги черезАмерики.
Ф. СП IМинистерство сшязн РФГПС "Моспочтамт"АБОНЕМЕНТ на журнал	Латинская Америка|Ми|с1МШ)1,хр-43fi73?10ии70497(наммсиоамшк кмднкя}KainnicCtw-юамяпектокна 200 год по месяцам:Куда!{адрес)Комуккхикаш)ИГдостаточная карточка
«а журнал [ 70497;индекс хщххяГЛ атин ская Амери ка(шшмншме мазалсодОм>xott*НОлму- 5)1	ГОПК*4.хомп.дост**ху»	руб,	кок.на 200 год по месяцам:U JLJ JL LL. JL J_ JL JL JL10 U 12Куда 1(щюпий кндскс)iw**)Комуf фамнаи*. “йшииалы)Уважаемый читатель!Приглашаем Вас подписаться на наш журнал.
Подписка принимается
в любом отделении связи по Каталогу ФУПС. Индекс 70497.
В розницу журнал не распространяется.